Архимандрит Спиридон (Лукич)

ПРОСКОМИДИЯ

практическое руководство по совершению божественной литургии[1]

Оп.: М.: Братство св. Иосифа Волоцкого, 2001.

§1. При входе в алтарь открывается глава и входящими с крестным знамением целуется священное изображение на двери.

§2. По входе в алтарь совершается перед престолом три поклона с крестным знамением: два – до, а третий – после целования и целование святого креста и святого престола.

В действующей практике всегда, когда священнослужители прикладываются к престолу или к иконе, они вначале крестятся дважды, потом прикладываются, и в заключение ещё раз крестятся. «Крестятся» – термин неясный и неточный. Крестное знамение – это одно, а поклон – другое, и оба могут быть вместе не связаны. Например, крестное знамение, как только осенение себя им, без всякого поклона, совершается: при осенении нас крестом иереем или архиереем (как на многолетии, на «Призри с небесе, Боже…»), при пасхальном приветствии кадящего с крестом иерея, при словах «Христос, истинный Бог наш…» (на отпусте), при словах «…силою Честнаго и Животворящаго Креста…», при словах «Спаси, Боже, люди Твоя…» и прочее.

При целовании иконы, престола, креста совершаются два поклона (какие положено, поясной или земной), затем следует крестное знамение, предваряющее самое целование, после же целования – третий поклон. Только крестным знамением осеняют себя (однократным и без поклонов), входя первый раз за данною службою или данным пребыванием в храме, в алтаре, целуя священное изображение на двери алтаря, причём монашествующие снимают клобуки (не столько ради лобзания дверной иконы, сколько ради вхождения во Святое Святых). «…В алтарь входя, всегда прежде главу открыв, вниди…» («Известие учительное»), где и подобает пребывать только «откровенною главою» в знак особого благоговения. По узаконенному обычаю, это не распространяется на митру, которая истолковывается как украшение, а не как покровение главы; в чём, конечно, нельзя не видеть некоторой натяжки. Ещё Симеон Солунский вынужден был подыскивать оправдания для начавших входить в употребление митр, из чего видно, что это смущало верующих, видевших в этом нарушение апостольского предания. Но мы и митрами не удовольствовались: попы, со времён Императора Павла Первого, эту натяжку натянули и на свои, пожалованные им Их Величеством, камилавки…

Также только крестным знамением осеняется однократно иерей или архиерей, целуя иконы в царских вратах или (что правильнее) – самые вратницы их на вечернем и малом литургийном входах. С таким же крестным знамением целуют священнослужители святой престол, кроме основных – входных и исходных – случаев лобзания его.

Поклоны же существуют (в уставной теории и монастырской практике) трёх видов: малые (называемые в монастырях, быть может, не совсем правильно, «метания»), поясные и земные. «Метание – не поклон великий, но образ поклона разумей, еже есть – мало, перекрестився, поклонитися. В пояс же и коленопоклонение – поклон глаголем». Первые (малые) употребляются чаще всех и, с крестным знамением, применяются во всяких случаях выражения молитвенного чувства и обращения, как, например, но прошениях ектении, при прохождении мимо храма и прочее.

Без крестного знамения они приняты, например, при каждении и называются «образ поклона». «Малыми» их называет сам Устав, говоря о каждении: «поклоняется мало».

Поясные – понятно каковы – «елико рукою до земли досящи», говорит тот же Устав. Без креста они употребляются при принятии благословения, например, при словах: «главы ваша Господеви приклоните» и тому подобное.

Земные, т.е. падение ниц, есть выражение предельного благоговения или самоуничижения, даже страха, или усиленнейшей мольбы о помиловании. Их полагают: при поклонении наибольшим святыням, во дни постов, и в наиболее важные в таинственном смысле моменты богослужения. В первом и последнем случаях значение календарного периода (Пятидесятницы, например) или празднственность дня (воскресные дни и Владычные праздники) в расчёт не принимаются.

Мнение, что земные поклоны в воскресные и великопраздничные дни, якобы, вовсе не допускаются Уставом и канонами – это мнение обывателей в литургике и поверхностных или скороспелых, кабинетных уставщиков. Входные поклоны престолу – в монастырях совершались всегда «земные».

В Ионинском монастыре (традиции которого взяли начало из Белобережской пустыни – образца лучших монастырей середины XIX-го столетия) престолу входные поклоны полагались «земные» круглый год: а Устав там соблюдался до йоты! Как видим, земные поклоны в нарочитых случаях даже при архиерее не отменяются и в великие праздники – при хиротонии.

То же соблюдается у старообрядцев: т.е. земные поклоны полагаются не именно престолу, но есть моменты в литургии и утрени, когда и на Пасхальной седмице у них кладут земные поклоны все молящиеся. Также и на Православном Востоке, как сообщается у епископа Порфирия (Успенского).

В Лавре некоторые старцы говорили: «Если бы нам в день Пасхи явился сам Господь, разве мы не упали бы ниц перед Ним? Или мы, положив Ему поясной поклон, сказали бы в оправдание, что на большее не имеем права по Уставу?!»

Без крестного знамения земные поклоны применяются: при испрашивании прощения, при великом входе на Преждеосвященной, при словах: «Свет Христов…» на ней же, при принятии архиерейского благословения в особых случаях, например, ставленником при хиротонии и т.п.

§3. По Лаврской терминологии «настоятелем» называется возглавляющий данный собор служащих. Сослужащие называются «предстоящими». Впредь будет употребляться эта терминология.

Следует помнить, что всегда при соборной службе покрытие Даров совершается очередным иереем и диаконом (если диаконов двое или более) и одним только иереем (если диакон один) до чтения входных молитв прочими служащими.

Пред исхождением на входные молитвы престол не целуется, а лишь совершается пред ним (каждым из служащих на своих местах) три метания и поклонение настоятелю.

Самое исхождение при двух диаконах совершается: настоятелем, левой стороной предстоящих и вторым диаконом – северной дверью; первым диаконом и правой стороной – южной дверью. При трёх диаконах: второй диакон выходит южной дверью, за правой стороной предстоящих, третий диакон – северной дверью, за левой стороной предстоящих. Располагаются они на солее так, как показано на рисунке.

Конечно, по смыслу входных молитв и по Служебнику, следовало бы их читать прямо по входе в храм, не заходя в алтарь. Очевидно, устройство входов в алтарь через «пономарню» создало эту неверную практику.

Настоятели монастырей встречались раньше в притворе храма: по образцу архиерейской встречи. В Киево-Печерской Лавре наместники (не имевшие жезла) встречались по упрощенному чину: пред начатием службы сослужащие выходили в показанном порядке на солею; все они были, не исключая диаконов, в мантиях и клобуках. Архидиакон держал на руке архимандричью мантию (в Лавре архимандриты носили зелёного цвета скрижали без рисунка, однако наместник имел красные скрижали с крестами вверху и буквами «Л» и «Н» внизу, что означает «Наместник Лавры»).

Наместник входил в храм, творя входных три метания и поклоны на обе страны, и следовал на солею, отдав посох (палку) келейнику. На солее архидиакон и второй иеродиакон облачали его в мантию и затем читались входные молитвы. Читающий их архидиакон снимал клобук. На целование икон снимали клобуки все и больше не одевали, т.к. далее следовала молитва и вхождение в алтарь.

При целовании икон в Киево-Печерской Лавре имелась особенная традиция: иконы, на их местах, целовал только настоятель, а далее – архидиакон снимал икону Спасителя, второй диакон – икону Божией Матери, и передавали их предстоящим для целования; первый из них принимал икону Спасителя из рук архидиакона, икону Божией Матери из рук второго диакона. Каждый следующий брал икону из рук старшего соседа-сослужителя и целовал её, держа в руках. От последнего сослужащего икону принимал опять снявший её диакон и, поцеловав сам, вешал на место. Два поклона совершали все на своих местах одновременно; во время целования читался вслух тропарь. Чем больше было сослужащих, тем медленнее читал его архидиакон; после возвращения икон на место все, также одновременно, полагали третий поклон.

Так делалось и при архиерейской службе. Впрочем, при чужих архиереях это получалось несколько спешно и сумбурно. Тем не менее, иконы целовали все, а не только архиерей, как теперь. Традиция эта – ныне прекратившаяся. Быть может, она упразднена митрополитом Иоанном[2], уничтожавшим в области Лаврских традиций всё, не согласное с его личным вкусом, и имевшее несчастье попасться ему на глаза.

Входные молитвы, в будние дни и вообще, одним иереем и диаконом совершаются так: иерей (т.е. иеромонах) исходит северною дверью, диакон – южною, оба с открытыми главами, в мантиях, и становятся пред Царскими вратами правильной парой на одной линии (рисунок 2).

«Исходит же иерей дверми северныя страны, диакон же – южныя и станета пред святыми дверми равно вкупе. Сия вся откровенными главами глаголются, от начала и до скончания. И епитрахилий не возлагает иерей на себе, точию в мантиях оба суть».

Входят в алтарь наоборот: иеромонах – южной дверью, причем идёт прямо к престолу, диакон же – северной дверью, и идёт к правой стороне престола через горнее место, читая на ходу, вслух иеромонаху псалом «Вниду в дом Твой…». Иеромонах стоит пред престолом, ожидая диакона, и уже вместе с ним творит поклонение престолу и всё прочее. Такого же порядка держится и настоятель с первым диаконом при соборном служении. Входя в алтарь, они целуют с крестным знамением священное изображение на двери, которой входят.

Отходить в алтарь следует медленно, чтобы без поспешности прочесть псалом, для чего диакону, читающему псалом, намеренно удлинён путь к престолу. И при соборном и при обычном чтении молитв их начатие обязательно предваряется всеми троекратным метанием со словами: «Боже, очисти мя, грешнаго, и помилуй мя» (трижды). «Глаголюще в себе, и станут оба не на амвон, но пред самыми святыми дверями, точию да будет место поклоном».

Входные молитвы читаются без епитрахили, но с покрытыми главами (кроме читающего их). На целование икон главы открывают все.

«Таже глаголет диакон: «Благослови, Владыко».

Священник: «Благословен Бог наш…».

Диакон: «Аминь».

Метание едино. Начинает глаголати диакон: «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе», «Царю Небесный…», «Трисвятое». Метания три единоравно вкупе по Отче наш…» Метание едино вначале.

Священник: «Яко Твое ест Царство…».

Метание паки едино, и речет диакон: «Аминь».

Таже глаголет диакон: «Помилуй нас, Господи, помилуй нас…» (весь до конца). Метание. «Слава: Господи, помилуй нас…» (весь до конца). Метание. «И ныне: Милосердия…» (весь до конца). Метание.

Таже отходят ко иконе Христове и целуют ю, глаголющу диакону: «Пречистому образу…», прежде целования поклоны два, по целовании же – третий. Диакон паки: «Милосердия суще…» Паки зде два поклона купно да творят, по целовании же – един, яко и предписася о иконе Христове.

Таже приклонь главу иерей глаголет: «Господи, низпосли…», зде в пояс поклоняются оба – иерей же и диакон, донележе молитву изречет.

Диакон (по молитве): «Аминь». Метание. И глаголет по сем диакон диакон восклонься: «Ослаби, остави…», и творят оба поясный поклон ко алтарю и друг ко другу таже творят и к ликом поклоны по единому и к людем на среде и тако отходят в жертвенник глаголюще на ходу. Идет иерей дверьми южныя страны алтаря, диакон же – северныя; идет же сей, горнее место преходя, иерей же вшед пред трапезою, стоит и пождет дондеже диакон пришед одесную его будет. И тогда, скончавшу диакону псалом чести, творят купно уреченные поклоны».

§4. Целование икон Спасителя и Божией Матери совершается с тремя поясными поклонами: два поклона совершаются всеми на местах одновременно, целуют иконы по очереди и третий поклон также одновременно (с открытыми главами).

На молитве «Господи низпосли…» и настоятель, и все предстоящие глубоко преклоняются в пояс с открытыми главами и сложенными «при персех» руками. По конце молитвы диакон говорит «Аминь», и все восклоняются.

По сем обязательно читается «Ослаби, остави…» (по практике всех монастырей и по старым Служебникам) и за сим – прощение.

§5. Прощение испрашивается с поклонением друг ко другу, на средину храма, и на оба лика со словами:

а) диакон у священника: «Прости ми, отче святый…» (При соборной службе – «Простите ми, отцы святии и братие…»);

б) священник у диакона: «Прости ми, брате и сослужителю…» (При соборной службе настоятель ко всем: «Простите ми, отцы святии, и братие, сослужители…»);

в) у братии и народа: «Простите ми, отцы и братие, и сестры…».

Все формулы прощения продолжать: «…елико согреших делом, словом, помышлением, и всеми моими чувствы».

§6. При входе в алтарь совершается троекратное поклонение перед Престолом и целование Евангелия только священником, престола и креста всеми. Причём следует данное указание уточнит: священник (а при соборной службе – настоятель) целует: евангелие, престол и крест, взяв его в руку (поцеловав же сам, сразу же дает его для целования диакону, при соборной службе – диаконам); сослужащие – на своих местах – целуют: кресты (на месте, не беря их в руки; поэтому в Лавре всегда на престол полагаются кресты по числу предстоящих, в добавление к постоянным двум, под коими хранятся: справа – илитон для служащих и рипидка[3] для покрытия чаши; слева – илитон для причастников иногда до восьми пар) и престол (одновременно с настоятелем, как и диаконы); диаконы целуют: престол, с угла своей стороны (это – постоянное место лобзания престола диаконами), и крест от руки настоятеля в его руку.

«Вшедше же во святилище, три великия поклоны (прежде целования два и по целовании един) пред Святою Трапезою и целуют святое евангелие и Честный Крест, Крест же целовати десницею иерей емлет и вдаст и диакону целовати. Евангелие не целует же диакон, точию трапезу от страны своея».

После целования престола и третьего поклона, и взаимного поклонения с мест сослужащих и настоятеля, последний отходит на свое место справа, а левая страна сослужащих переходит на правую, диаконы же берут в руки стихари. Сослужащие подходят, по старшинству, к настоятелю и лобызаются с ним рука в руку, испрашивая сим благословение на облачение и сослужение. За ними – диаконы, получая благословение на стихари.

После сего все, став в одну линию, кланяются в сторону престола и настоятелю и расходятся на указанные места облачаться.

§7. «Таже приходит ко священнику диакон держа на обою руку стихарь со орарем и поручи и подклонив ему главу глаголет: «Благослови…».

По принятии благословения на облачение в стихарь диакон целует благословившую руку священника, возложенную им на стихарь со орарем (крест на стихаре целуется при облачении в него; для двукратного целования его нет смысла). При сем диакон отвечает тихо: «Аминь». При этом диакон держит стихарь на обеих руках, но не в правой (если держать только в правой, то куда девать левую?), и не на левой, и не должен протягивать правую руку для принятия благословения, т.к. не следует смешивать принятие благословения себе и на стихарь, что должно совершаться раздельно. А так, т.е. при принятии благословения на руку (Арсеньевская практика), может показаться как должное – одновременное благословение и диакона и стихаря. Да и слова благословляющего при сем различные: на стихарь – «Благословен Бог наш…», а лицу, просящему себе благословение – «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа».

«Священник глаголет: «Благословен Бог…». Диакон: «Аминь» и, руку целовав, отходит во едину страну святилища и облачается в стихарь, глаголя стихи преднаписанные. Ко орарю приглаголют стих сей ангельский еже «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея». Таже прием епитрахиль и назнаменав, знаменуя же, ко всякой одежди приглаголет: «Благословен Бог наш…», облачаяся же – стих глаголет. Прежде же облачения, перекрестився, крест на одежди целует, таже стих глаголя, облачается его».

При облачении чаще всего допускается (и почти большинством священников) следующая ошибка – поручи одевают сразу после подризника. Следует помнит порядок:

1. подризник;

2. епитрахиль;

3. набедренник (кто имеет);

4. пояс;

5. поручи;

6. фелонь[4].

Крест наперсный не следует одевать после облачения, а следует приступать к облачению, имея его на себе, т.е. на подряснике, чтобы конец цепочки, находящийся на спине, был скрыт подризником и придерживался им и епитрахилью, чтобы не мешать при поклонах.

Если подризник как раз по росту или немного короток, то следует, одевая пояс, пропустить тесьмы его под задней частью подризника через прорезы и завязывать под ним на подряснике. В противном случае подризник окажется «подтыканным» и будет сзади немного короче, чем спереди. Завязывая так пояс, следует и заднюю ленту набедренника оставить поверх пояса, захватывая им только переднюю ленту. «Аще набедренник есть, прежде пояса возлагает сей».

Опытные священники советуют при начатии проскомидии прятать крест под фелонь, закладывая нижний конец его за пояс, т.к. были случаи, что при наклоне священника к дискосу, крест, качаясь на цепи, ударялся о дискос и сдвигал находящиеся на нем частицы, а иногда и опрокидывал его, поддев под его край поперечной частью, при выпрямлении священника.

«Крест же свой под фелонем оставляет, до покровения Даров, поясом придержим, да не како проскомийная иерею действующу, спона (препятствие – слав.) или беда какая прилучится, сосудам и предложенным, кресту тем прикасающуся, биющуся и задеющу. Сия бо заповедаху старцы: да в проскомисании и в причащении, и в потреблении Святых Даров (аще диакона не бывает) крест под фелонем и поясом сокрывати, да безбедни и безвиновни пребудем».

Вынимать крест наверх лучше тогда, когда Дары уже покрыты.

То же и перед причащением, т.е. сразу после «Отче наш» и до отверзения врат.

Часы начинать следует уже тогда, когда все облачатся и подойдут к жертвеннику. Так делали во всех киевских монастырях по примеру Лавры. Поэтому, входные молитвы следует начинать из расчёта необходимого на их чтение и облачение, чтобы успеть всё показанное совершить по чину, без излишней спешки, к установленному времени начатия службы.

Если же почему-либо это найдут на месте неудобным, то можно сразу, по принятии всеми благословения на облачение, начинать часы. В таком случае, порядок будет таким: очередной (т.е. совершающий проскомидию) вслед за сослужащими благословляется у настоятеля и, став к престолу, по обычному чину начинает часы (т.е. отверзает завесу, именно так, а не на каждение, как теперь выдумали; целует евангелие и престол и произносит начальный возглас). Все возгласы часов должно произносить перед престолом. По начатии часов очередной не отходит от престола, пока не совершит три метания на «Придите, поклонимся» (с этого момента, при служении одного священника, начинается покрытие Даров). При соборной службе очередной может помогать в частной проскомидии, если же нужды в этом нет – он стоит перед престолом.

Если же часы начинаются на облачении прочих, то благословение на их начатие очередной берёт у настоятеля по его облачении, когда он приходит к жертвеннику.

В Киево-Печерской Лавре, облачившись и умыв руки, все приходят к жертвеннику и вместе с настоятелем творят три поясных поклона со словами: «Боже, очисти мя грешнаго…» и «Святый отче Иоанне Златоусте, моли Бога о нас», и затем, став по порядку, целуются в руки с настоятелем и друг с другом (как перед «Верую» на литургии), испрашивая друг у друга молитв. После этого очередной идёт к престолу, как выше сказано, на начатие часов, а все у жертвенника проскомисают за своих близких, по личным синодикам, на уготованных для каждого просфорах (уготовлялось по две просфоры для каждого служащего иерея).

«Таже поклонения три пред предложением сотворше, глаголют кийждо:

«Боже, очисти мя грешнаго и помилуй мя» и «Святителю, отче Иоанне Златоусте, моли Бога о нас, грешных». И по сем, воздев руце, глаголет иерей: «Искупил ны еси…» до конца и метание. Нецыи же и в землю кланятися по сем обыкоша; яже не зле, мним, зрится» (т.е. положить здесь земной поклон – не злой обычай, думается – изд.).

«Аще же собором служат священнии мнози, действо проскомидии един иерей токмо да творит, и глаголет изображенная: прочии же служителе ничтоже проскомидии особно да глаголют.

Сия же о проскомисании агнца, и по нем двою просфору, разумей (здесь речь о просфорах Богородичной и девятичинной – изд.). Приношение же о живых и усопших вси творят. Зри Триодь постную в вечер Великия Субботы и Литургиарион. Тако и Лавра Печерская творит».

Ни в коем случае нельзя смешивать – при службе одного священника – начала проскомидии с началом часов, или начинать её после их начатия. Есть и такие «специалисты», что с начатием часов начинают входные молитвы и во время чтения часов совершают входные молитвы, облачение и проскомидию. Большинство же начинает часы ещё облачаясь и делает возгласы, завязывая тесьму пояса или причёсываясь, а кто – из глубины надеваемого подризника, которые ещё не наброшен на голову. Это – крайне неверно и неблагообразно. Сначала совершаются входные молитвы; затем – облачение по чину и умовение рук; затем – начинается проскомидия, без всякого перерыва до приношения пятой просфоры. И только после этого (если наступил положенный час) начинать часы.

Дары покрываются на псалмах шестого часа, а если храм большой – на третьем часе. Именно на псалмах, с начатием их, чтобы не прерывать чина покровения возгласами или не пропустить их время, отвлекшись им.

Часы надо читать неспешно, т.к. необходимо время для частной проскомидии, особенно, если нет подсобных не служащих священников.

О частной проскомидии следует сказать, что ни в одном из церковных священнодействий не допущено столько злоупотреблений и беспорядка, сколько с ней. Народ, по невежеству (т.к. мы его не учим) подаёт просфоры в любое время службы (подавал бы и за всенощной, если бы додумались продавать их ещё и за этой службой; продаём же за Преждеосвященной и – люди подают!), отрывая священника от важнейших действ и молитв литургии. Надо учить народ; особенно, если состав молящихся состоит из постоянных прихожан, чтобы подавали просфоры и поминания до часов, и на часах, в крайнем случае – не позже сугубой и заупокойной ектений. С ектении об оглашенных церковный ящик должен прекращать продажу просфор и подачу купленных ранее.

Всыпать частицы на дискос после великого входа, когда Дары уже на престоле – недопустимо, т.к. сим нарушается смысл проскомидии. Хотя и допущено, в виде исключения, это делать до самого Евхаристического канона, т.е. до «Станем добре…», но мы превратили это исключение в правило, поэтому и исключение надо запретить.

Проскомидия есть часть литургии, так сказать служебная, подчиненная ей, а у нас литургия сделалась средством для «проскомидийного базара», базара и по сути, и по внешнему виду…

Надо твёрдо усвоить правило, что как бы ни велика была проскомидия частная, нельзя ради неё половину литургии торчать у проскомидийного стола, читая литургийные молитвы как попало не вовремя и подавая очередные возгласы от этого стола, не отрываясь от него, часто спиной к престолу.

У нас (в Троице) уже дошли до того, что большей частью при соборной службе, начальные молитвы пред литургиею («Царю Небесный…» и пр.) о. Михаил читает один с диаконом, а о.о. Тихон и Антоний не отходят от стола с просфорами, не выпуская граматок и копия из рук. Так до малого входа, к которому они присоединяются на ходу от этого же стола. А молитвы, и антифонов, и входа, и трисвятаго пения о. Тихон читает «вместях» (всё вместе – изд.) после евангелия, не понимая, что нельзя говорит возгласа без молитвы.

Все молитвы должно обязательно читать вовремя и на своем месте у престола и к проскомидии по нужде отходить только в свободные промежутки.

Ни в коем случае нельзя также отлучаться от литургии для исповеди, которая должна проводиться во внебогослужебное время; по нужде – на часах (которые можно растянуть) и на «запричастне» и сразу прекращаться с отверстием врат к явлению Святых Таин.

§8. Перед проскомидией совершается троекратно поклонение (поясное) с соответствующими словами (см. Служебник), а потом, с воздеянием рук священником и ораря диаконом, первым произносится тропарь «Искупил ны еси…» (Такова практика Киево-Печерской Лавры, согласная со старопечатными Служебниками).

Существующая практика целования после этого евхаристических сосудов: Чаши, дискоса, звездицы, копия и лжицы – произвольна и ни на чём не основана.

«Таже глаголет диакон, открывая потир и сосуд с вином: «Благослови, владыко», орарем на предложенная поводя. И начинает священник: «Благословен Бог наш…» до конца, вся вкупе предложенная десницею назнаменуя. Диакон: «Аминь». И покрывает паки потир и сосуд вина».

Сосуды целуются при уготовлении жертвенника, что ясно по Служебнику, при расстановке на нём диаконом; а без него – священником, без всяких слов, ещё до начала первых слов Проскомидии.

Следует всегда всё нужное к Проскомидии уготовлять на жертвеннике сразу, заранее вместе. А не так, как часто бывает, что священник, не имея всё проскомидийное перед собой на жертвеннике – после прободения Агнца (и сказав уже, вместе с сим: «изыде кровь и вода») начинает доставать вино из-под спуда (а иногда и искать его по алтарю, или требовать его принесения); благословляет его в общем количестве в бутылке, затем по нескольку раз вливает его ковшиком, а иногда из бутылки – в Чашу, а воду – отдельно, и один только раз; не помня, что символы должны правильно отображать изображаемые ими события, и что кровь и вода истекли один раз, вместе, из одного источника. Кроме того, недопустимо, что вино, уже благословенное во всем наличии, остаётся в значительной части на другой раз и снова будет благословлен.

Кроме того, чтобы влитие вина с водой в Чашу было, как должно, единократным, вино следует приготовлять в сосуде с достаточной емкостью для данной литургии в соответствии с количеством служащих и причастников. Для сего ковш (кроме будничных служб с малым количеством говеющих) слишком мал.

В Лавре всегда вино стоит приготовленным в графине (каковых там несколько, разных величин, смотря по надобности), в котором всегда можно вместить сколько нужно вина, а вода всегда в ковшике.

Таким образом, всегда благословение соединения, и влитие в Чашу бывает единократным и благословенное не остается в сосуде.

«И взем над ним благословение, вливает во святый потир от вина вкупе и воды. Вливает же крестообразно, начен от восточныя, сиречь горния страны. И влив, паки илитон на потире полагает.

И отдает пономареви дску (т.е. деревянную досочку для резания Агнца – изд.) и блюдо анафорное и сосуды праздные (т.е. более не нужные – изд.), антидор же целокупен на блюде антидорнем особнем одесную священника поставляет. Ошуюю же да будет блюдо мало Богородичо. Копие же великое постране (т.е. сбоку – изд.) полагает, созади негде (т.е. несколько сзади – изд.)».

К сожалению, очень часто, жертвенники при проскомидии представляют собою удручающий своим неряшеством и хаотичностью вид.

О жертвеннике

На жертвеннике не должно быть ничего лишнего, даже и излишних, несоответствующих его значению, икон. Все же необходимое и уместное должно быть расположено, особенно во время проскомидии, в строгом порядке.

На жертвеннике необходим стоячий крест (1) – резной, литой или живописный. Место его – в восточной части жертвенника посредине.

Также необходима икона Рождества Христова (2). Желательно, чтобы она была достаточно большой и представляла собой как бы горнее место жертвенника. Распятие должно стоять перед ней. Остальные иконы также могут быть над жертвенником и по сторонам его; уместны по содержанию следующие: Богоматери (справа), Всех Святых (слева), свв. Литургистов, Страстей Господних (особенно несения Креста, положения во Гроб, моления о Чаше), а также Воскресения и Вознесения. Перед ними уместны и лампады, от одной до трёх. Но лучше всего – одна большая икона Рождества и распятие.

Перед распятием помещается подсвечник (3) со свечой, который обязательно должен гореть от начала проскомидии до взятия Даров на великом входе, после которого угашается; к принесению Святых Даров на жертвенник снова возжигается и не угашается до совершенного потребления их. Есть или нет лампады, подсвечник обязателен.

На средине жертвенника постилается илитон (4) (лучше всего темного цвета: бордо, фиолетовый, в пост – черный, чтобы крупицы были заметными), на котором должен быть нашит посредине крестик (как на каждом церковном предмете и одеждах).

На илитоне ставятся к проскомидии сосуды (5) – дискос и Потир, так, чтобы крест и подсвечник находились за ними посредине. Потир, до покрытия Даров, закрывается сложенным в квадрат илитоном.

Перед сосудами ставится блюдо (8) для агничной просфоры, с положенной в него дской для резания Агнца, чтобы не тупить копия и не резать блюдо.

Справа от блюда полагается большое копие (9) так, чтобы верхний конец его лежал на краю блюда.

На блюдо полагается агничная просфора (10).

Слева ставится блюдо (6) с четырьмя просфорами: три снизу, а богородичная сверху их.

При этом на блюде полагается малое копие (7) для частиц.

Выше названного блюда, т.е. к востоку – слева от дискоса полагается сложенный вшестеро квадратом илитон (11).

На илитоне – накрест – лжица (12) и среднее копие (для раздробления Святого Агнца на престоле).

Справа от Чаши полагают с краю жертвенника полураскрытые покровцы (13) с воздухом.

На покровцах ставится раздвинутая звездица (14).

Справа от антидорного (агничного) блюда, почти на углу жертвенника, ставится блюдо (15), и на нём – графин (16) с вином и ковш с водой.

Слева, ниже блюда с четырьмя просфорами кладётся раскрытый Служебник (17), как удобнее для зрения.

Перед началом проскомидии свеча возжигается.

Приступать к началу проскомидии позволительно только тогда, когда всё названное приготовлено в полном наличии и указанном порядке, и зажжена свеча.

Обычно готовит всё это диакон, облачившись и умыв руки. Если его нет, всё это делает сам священник с помощью пономаря.

Для этого в Киево-Печерской Лавре пономари почти всегда были в сане для того, чтобы готовить и убирать алтарь полностью, включая жертвенник и престол (из воспоминаний архимандрита Спиридона – изд.)

Кроме названных предметов, как постоянных, так и употребляемых на Проскомидии, постоянно находятся на жертвеннике два ящичка: один (18) – для лжиц и копий, другой (19) – для проскомидийных губ, рюмок, частиц и илитонов (если нет специального для сего выдвижного устройства в самом жертвеннике). Обычно ящички эти ставятся по сторонам распятия и на них (иногда – под них) при проскомидии кладутся в аккуратно сложенном виде: на один – покрывало жертвенника, на другой – плат, в котором связываются сосуды.

Благочинным же должно быть и расположение частиц на дискосе, как и абсолютно правильным и аккуратным их изъятие, часто превращаемое у нас в простое ковырянье.

Изъятие же Агнца должно быть исключительно точным, что достигается не без навыка. А часто нельзя без сожаления смотреть на измятый, раскошенный, и исковерканный Агнец, изъятый тупым коротким копием и небрежными руками.

Когда, при множестве изъятых частиц Агнец отовсюду утеснён ими, живо видится образ слов Предтечевых: «Се Агнец Божий, вземляй грехи мира».

Все основные частицы изымаются обязательно в пределах печати, чтобы иметь на себе часть её начертания. «Изъемлет же вся части на сей и на прочих просфорах – внутрь печати». Каждая, и проскомидийная, и частная, просфора должна прежде изъятия частицы осеняться крестообразно копием «ничтоже глаголя».

«Таже приемлет священник левою убо рукою просфору, десною же святое копие и знаменуя им верху просфоры, обаче же не бдущи (т.е. не прободая, не протыкая – изд.), яко же нецыи недобре неведением творят, но точию прикасаяся острием легце, глаголет: «В воспоминание…» до конца. И на коемжде изречение иерееве приглаголет диакон: «Аминь».

Частица Богородицы изъемлется из среды (середины – изд.) печати и должна быть много больше частиц Святых. «В Киево-Печерской Лавре она вырезалась во всю печать – изд.).

Частицы девятичинной просфоры пред изъятием осеняются образом креста, кроме первого общего её осенения копием, обычного для каждой просфоры.

«Изъемлет и полагает частицы сии по ряду тако» (см. рис.)

Примечание об агнце

Агнец должен именно выниматься, «взыматься», а не обтёсываться с четырех сторон, и антидор должен оставаться целокупным.

Кроме того, Агнец должен иметь несколько пирамидальную форму для абсолютной устойчивости при случайных наклонах дискоса.

Блаженной памяти наместник Киево-Печерской Лавры, архимандрит Сергий (Ланин), скончавшийся в сане архиепископа Ярославского в 1904 г., знаменит в истории Лавры установлением в ней исключительной, образцовейшей богослужебной дисциплины, к которой у него было, судя по рассказам, какое-то, похожее на манию, пристрастие. Благодаря ему богослужение Лавры и её великоцерковные порядки (при нем и после него) сделались образцом для многих монастырей и предметом восхищения и подражания для многих любителей и знатоков церковного Устава и благочиния.

Не следует думать, что архимандрит Сергий заводил новый Устав; он только упорядочил существовавший издревле и завел исключительную точность и благообразие в исполнении каждого священнодействия.

Архимандрит Сергий целые дни проводил в церкви, муштруя священнослужителей, пономарей и клирошан, лично показывая, как кадить, как склоняться, как одновременно сорокапятиголовому клиросу одним движением одной руки снимать клобуки; как стелить ковры, возжигать свечи и прочее, требуя тут же, при себе, после демонстрирования, многократных репетиций. Он действовал смело, ломая некоторые бытовые традиции и вводя новые порядки, так как имел вес в Синоде и был любимцем митрополита Иоанникия.[5]

Наместником архимандрит Сергий был всего четыре года, но за это время успел порядки укрепить навсегда. Уже будучи епископом Уманским и живя в Никольском монастыре, он (по просьбе митрополита Иоанникия) наблюдал за поддержанием в Лавре своих установлений и обучил им новую иноческую смену. Все его порядки сохранились до конца существования старой Лавры; хотя бы и без Великой церкви – ещё в Ольгинской церкви и Китаевской пустыни, т.е. до 1934 года. Все, кто помнил его (а таких при мне ещё было большинство, т.е. не менее пятисот человек) вспоминали его с восторгом, и традиций его держались фанатически. Сказать: «так показывал наместник Сергий», «так делалось при Сергии», «это завёл Сергий», – было достаточно, чтобы устранить сомнения и возражения.

Все порядки Великой церкви подробнейшим образом были записаны в 1910 году лаврским смотрителем наместничьих покоев, иеродиаконом Василием (Денисовым) в книге (отпечатанной на машинке) «Порядок священнодействий, соблюдаемый священнослужителями Великой церкви Киево-Печерской Лавры и других лаврских церквей». В книге было много рисунков и схематических чертежей в целях наглядности письменных указаний. Книга эта досталась мне от ризничего Великой церкви архимандрита Евфимия но, к глубочайшему сожалению, она погибла в Житомире со многими моими книгами, попав в неизвестные руки (пока архимандрит Спиридон провёл 10 лет в лагерях и ссылке – изд.).

Так вот, блаженной памяти наместник Киево-Печерской Лавры архимандрит Сергий (Ланин) в отношении требования этого условия, т.е. пирамидальной формы, доходил до крайности настолько, что даже разрешил, к соблазну многих старцев и «знатных» (специальное лаврское выражение о заслуженных и авторитетных в своей области уважаемых членов братии) великоцерковников обтёсывать, а не изымать Агнец, т.к. форма, которую он требовал, не позволяла изъять Агнец без повреждения из целокупного антидора – настолько шире верхней делалась его нижняя часть.

Причина такой крайности была в одном несчастном случае в Великой церкви, при совершении Литургии Преждеосвященных даров.

Как известно, в Лавре всегда было большое количество говеющих, даже и на Преждеосвященных литургиях (кроме первой недели Великого поста), хотя они совершались весь Пост ежедневно (речь, видимо, о том, что в пещерных храмах, ещё со времён и по благословению преподобного Феодосия, Великим постом заупокойные литургии святителя Иоанна Златоуста по усопшей братии служились каждый день – ради поминовения усопших, но на них были только служащий иеромонах и псаломщик. Это – древнейшая лаврская традиция – изд.). Поэтому и Агнцы заготовлялись немалые. А величина Агнцев большею частью набавляется не столько за счёт ширины, как высоты. И вот на какой-то из таких литургий, после великого входа, архимандрит, поставив на престол дискос, снятый им со своей главы, и открыв его, не обнаружил на нём Агнца – дискос был пуст. Все служащие кинулись искать на коврах, на всём пути следования входа – Агнца не было; и, наконец, при особенно сильном наклоне архимандрита в поисках его, Агнец выпал у него… из-за шеи. Архимандрит успел подхватить его руками, и Агнец был поставлен на дискос…

Оказалось, что когда архимандрит нес на главе дискос, очевидно, с наклоном назад, Агнец, будучи высокой и ровной формы, качнулся и упал по затылку несшего под оплечье фелони, что, к счастью, воспрепятствовало падению его на пол.

После этого вышло от архимандрита Сергия указание: делать Агнцы как можно более пологой формы, а дискосы на всех литургиях носить так, чтобы глазами видеть поддон его.

Когда менее искусные в проскомисании иеромонахи стали жаловаться, что невозможно изымать Агнец такой формы, архимандрит Сергий разрешил тем, кто не может, отрезать все четыре стороны напрочь. Ещё у В.Денисова было написано: «Кто не достаточно навык, или неискусен в правильном изъятии Святого Агнца конусной (выражение Денисова, ошибочное, но понятное) формы из целой массы просфоры, тем издавна разрешено, не в пример остальным, отрезать все пять частей отдельно, но потом снова в порядке складывать их, как бы целокупною, что должно делать всегда» (т.е. всегда слагать изрезанный антидор, а не всегда резать на части). «Если Святой Агнец не сразу изымается, как следует, ровным со всех сторон, то разрешается копием, сколько нужно, подравнять его, а срезанные части сложить в углубление антидора, оставшееся после изъятия Агнца».

Рассказано мне покойным схиархимандритом Антонием. Случай был на его памяти в 1893 году, в Пост, в бытность его иеромонахом Лавры и студентом Академии.

Из того, что Вы (здесь обращение автора о. Спиридона к ректору Саратовской семинарии о. Феодосию – изд.) отнекиваетесь от правильного способа изъятия Агнца, который вовсе не есть лаврская особенность и что делают очень многие священники, я заключаю, что Вы как раз «нерадите о благоискусстве», и хотите попасть в ряд тех священнослужителей, которые делают всё как-нибудь, хотя Вы как раз не из их рода и племени. Вы даже задаёте иронический вопрос: «это большое преступление?»

Хотя и не преступление, но действие явно не согласное: а) со смыслом совершаемого, б) с указанием Служебника и большинства лучших богослужебных руководств, и в) с символическим толкованием сего у свв. Отцов. Правда, к символике богослужения Вы относитесь скептически, так как Вас Успенский успел «переконати на свою вiру»; но как ни вертеть, а от символики отделаться невозможно. Наверное, А.А.Дмитриевский больший авторитет (именно научный) в литургике, чем епископ Порфирий (Успенский), а он, не говоря уже о М.Н.Скабаллановиче, - сторонник символического (что вовсе не исключает исторического их понимания и практического значения самих по себе) истолкования обрядов.

1) Смысл действия – изъятие, вынутие (извлечение) части (Агнца) из просфоры, а не обтесывание, отсечение сторонних частей ея, пока останется средняя.

2) В Служебнике ясно сказано: «водружает копие… режя», т.е. делает надрез, взрез внутрь, а не отрезает вовсе, т.к. для отрезания копие незачем «водружать», вонзать, втыкать, что делается острием, а режется – лезвием по горизонтали.

Я бы сказал, что степень разницы между нынешним (но, слава Богу, далеко не всеобщим и неповсюдным) способом изготовления Агнца и правильным его изъятием такая же, как между обливательным («окропительным») и погружательным способами крещения. Цель, конечно, достигается – Таинство совершается; но каждому ясно, что один способ неверный и несоответствующий понятию «крещения»; так и здесь, в данном вопросе, несоответствующий понятию «изъятие». Здесь и там – стремление нерадивых иереев упростить способ, облегчить «работу», другие необдуманно подражают и – создается порочная традиция.

Ещё яснее далее при «взятии» Агнца: «священник же, вложив святое копие от косвенныя десныя страны просфоры, сиречь от южныя, взимает Святый хлеб…», т.е. влагает, вонзает копие в боковую часть просфоры (от которой, при нынешнем способе, валяются по сторонам Агнца одни обрезки), а у нас теперь – опрокидывают Агнец на бок и отрезают «сподку». Какое же тут вложение копия в бок просфоры и какое взятие (изъятие), когда влагать не во что и взимать не из чего?

Такой же способ, т.е. изъятие, описывают и толкования Литургии и рекомендуют практические руководства (см. вышеуказанные толкования и – Неаполитанского).

3) В святоотеческих толкования литургии (например, владык Германа Константинопольского, Николая Кавасилы) целокупная просфора означает Богородицу, изъятие Агнца – Рождество. То, что всеми толкователями жертвеннику усвояется одновременно значение и Голгофы и Вифлеема; дискосу – Креста и яслей; Агнцу – и Рождшагося и Распятого, Вы, конечно, не станете отрицать (хотя можете и не соглашаться, дело Ваше) и что такая точка зрения общепринята в Церкви. Поэтому, мы не должны игнорировать сего символа и должны навыкнуть «благоискусно» изображать его.

Правильный способ резания

Направления надрезов (первого – на восток, второго – на запад, третьего – на юг, четвертого – на север) изображают крест (см. рис.) Причем, священник делает не от себя на просфоре крест (т.к. тогда был бы третий рез – на север, а четвертый – на юг), а как бы на себя, к себе, т.е. изображает распростертаго (распятаго) на Кресте Агнца, лежащего навзничь и закалываемого лицом к закалывающему.

В этом способе, т.е. образе сечения Агнца, разрешается вопрос, многих интересующий: почему последовательность резов идёт не крестом, как, казалось, следовало бы? Т.е. почему не режут сперва сверху (IC/XC), потом – снизу (NI/KA), затем – слева (IC/NI) и, наконец, справа (ХС/КА)?

Известны даже священники, которые считали, что именно так и надо бы резать, и что в Служебнике показано неверно, и делали так (см. рис.)

Конечно, если резать так, как показано на этих рисунках (неверные способы), то никакого креста и не получится, и ни в каких руководствах нет указаний по этому поводу; но монастырское предание сохранило и верный способ резания и ведение его значения.

Кроме того, что способ этот даёт крестообразное направление резам, он ещё дает возможность все четыре разделённые ими части просфоры получить равными по размеру (и форме) и достаточно устойчивыми (см. рис.7)

«Взымается» Агнец так: когда взрез сделан, следует, не вынимая копия из просфоры, но держа его правой рукой в повороте (рис.) придержать просфору на блюде, прижимая её к последнему копием (надавливая им плашмя вниз на дно просфоры), а левой рукой осторожно вынимать Агнец, надавливая, чтобы не сорвать верхней корочки с печатью. При этом мизинцем, безымянным и указательным пальцами следует слегка раздвигать боковые, отрезанные части просфоры, а средним и большим захватить Агнец, возможно поглубже, а не за самую верхушку, причем всё делать осторожно и легко, не слишком нажимая на стороны, чтобы не отломить их; и не слишком сдавливая Агнец, чтобы не оторвать верха.

Мизинец располагается на северной части Агничной просфоры, безымянный – на восточной, а указательный – на южной. Большой – одновременно и отодвигает западную (нижнюю) часть просфоры и захватывает ту же сторону Агнца.

Вынимать Агнец следует слегка, не спеша, несколько покачивая его, чтобы почувствовать, что в основании он отделился от просфоры, и тогда – подымать его вверх.

Иногда взрез может оказаться недостаточным, не захватывать все углы и стороны. В таком случае надо снова сделать показанные (рис) повороты копием, но по более широкой площади. Но это случается только в начале, в неопытных руках. При достаточном навыке, когда рез сразу делается правильно, таких казусов не бывает.

Всё это сложно в описании, а на самом деле – исключительно просто и легко.

Между прочим, греки, как нашёл я в книгах, антидорную просфору называют ещё «гроб». Верно или неверно, но этим названием ясно создается впечатление о внешнем виде этой просфоры, какой она должна быть.

Для выполнения всех требований, необходимо условие: копия нужны должной величины, правильной формы и острые.

1. Самое большое копие (см. рис.) – не менее двух с половиной вершков длины (вершок – 4,44 см) – с округленными и тупыми нижними углами, абсолютно ровное, т.е. без излюбленной, утолщенной продольной грани посредине и без сквозного дырообразного креста в лезвии, тонкое (не толще обычного ножа), с достаточною для уверенного сжатия в кисти руки, ручкой, т.к. это копие – не богослужебная бутафория, а самый настоящий инструмент – орудие, к которому предъявляются определённые технические требования.

2. Подобной же формы и качества должно быть второе по размеру (и третие по времени употребления за литургией) копие, примерно вдвое меньшее, применяемое только для раздробления Божественного Тела для причастников. Этим копием нельзя пользоваться для изъятия частиц из прочих просфор и даже для Агнца. Оно должно быть предназначено только для вышеуказанного употребления и также не должно браться непосвященными руками, как Потир, дискос и лжица. Оно же износится, при соборной службе, на великом входе.

3. Третий род копия, копие малое, простое, служит для изъятия всех прочих частиц на проскомидии, начиная с богородичной и кончая частными просфорами.

О просфорах.

Просфора не должна иметь вздутостей (см. рис.), особенно под верхней коркой, тесто ея (т.е. мякиш) не должно быть ноздреватым и совершенно сплошным и плотным, отнюдь не напоминать воздушность булки или пеклеванного хлеба, корка (если только можно назвать коркой, в прямом смысле, внешнюю поверхность просфоры) не должна быть засушенной или «зарумяненной», хрустящей и рассыпающейся под копием. Большой недостаток просфоры, если она сильно крошится при резании. Вообще, в просфоре (особенно агничной) не должно быть заметно разницы между коркой и мякишем, как в булке: вся масса просфоры должна быть совершенно однородной по плотности, и вместе – мягкой.

Просфора не должна мяться под копием, но не должна и сопротивляться его острию, которое должно идти в просфору легко и ровно.

Не должно на проскомидию брать только что испеченные просфоры, лучше всего – вчерашние (летом) и даже позавчерашние (зимой, когда медленно сохнет). Но, конечно, отнюдь не черствые (что запрещается Уставом), а только, так сказать, «застывшие», т.е. совершенно плотные.

Священнику (на приходе) необходимо самому вникать в дело печения просфор и инструктировать лиц, занимающихся этим.

Печать на просфоре не должна искаженной (рис. 10А); т.е. должна быть ровной и достаточно отчетливой, не заплывшей (рис. 10Б).

Просфора также не должна быть перекосившейся (Рис. 10В) или оплывшей.

Половинки просфоры должны сращиваться так, чтобы по испечении, на месте бывшего соединения (верхней и нижней частей) образовывалась совершенно сплошная масса. А то часто бывает, что половинки просфор распадаются (Рис. 10Д). Помимо этих, каждому явных недостатков, не должно для Агнца делать просфор непропорционально высоких и, главное, с перехватом-шейкой (рис. 11А). Из такой просфоры Агнец получится обезображенной, недопустимой (но часто допускаемой) формы (Рис. 11Б).

Между прочим, мне часто приходилось сталкиваться с предрассудком, что просфоры нельзя солить, т.е. добавлять соль в тесто. Часто оказывалось, что это заблуждение просфорника основывалось на указании невежественных (но не нерадивых) священников, которые плохо понимая славянский язык, превратно понимали указания Известия Учительного, что просфоры должны быть «непресолены» (т.е. не пересолены, в смысле – не присолены) и, в результате чего, запрещали «присаливать».

Недавно открылось такое заблуждение в Прилуках, в одном из сел. Но интереснее всего то, что это вело начало от известного Вам Прилуцкого старца иеромонаха Гервасия (ныне игумена: теперь всякое ничтожество – игумен. Это не о Гервасии: он очень почтенный и хороший батюшка). С этим ко мне обратился иеромонах Павел (Пелехань), находящийся теперь на приходе в Прилуках, благочинный, прося доказать ему от «писания», что соль нужна. К счастью, у меня есть томик «Истории Русской Церкви» Макария (Булгакова), митрополита Московского, где в приложениях есть «Послание» митрополита Иоанна (XI в.) против латин и опресноков, где перечисляется всё, входящее в состав нашего литургийного хлеба: мука, закваска, вода и соль, и всему усвояется символическое значение (опять символы!) и благодаря этому я смог опровергнуть заблуждение.[6]

Иметь в виду!

Прободается первая часть Агнца с начертанием «IC». Копие должно направляться снизу вверх, в правой руке. Левой – придерживается Агнец. «Священник же, прободая в десную страну, сиречь в страну части «ИИСУС» копием, глаголет: Един от воин копием ребра Его прободе».

Примечание: На слова священника «В воспоминание Господа…» диакон обязательно говорит: «Аминь», каждый раз (а без диакона, священник сам); так и в Лавре и во всех киевских монастырях. Это такое же неписанное в нашем Служебнике правило, как и […] входных молитвах. То и другое есть в Служебнике митрополита Петра (Могилы). Так что не воюйте против этого.

В Лавре существует практика, по традиции предписывающая иеродиакону произносить на проскомидии ещё следующие, неписаные в Служебнике слова и формулы: на каждое «Господу помолимся», про себя: «Господи помилуй», «Диакон же, взирая благоговейно на сицевое таинство, глаголет на единем коемждо резании: «Господу помолимся», приглаголет, держа и орарь в руце», когда иеромонах вынет часть Богородицы, полагая её на дискос, скажет: «Предста Царица…», иеродиакон говорит: «Тоя молитвами, Христе Боже, помилуй и спаси души наша», и принимает из рук иеромонаха просфору, для положения ее на своем месте.[7] «Просфору же отдает диакону, иже приемля сию глаголет: «Тоя молитвами, Христе Боже, спаси души наша» и целовав ю, полагает на богородичном блюде. И отходит ко святой трапезе. И тамо зачало дня и святаго, аще будет, и яже Устав указует, обреет и прочет, прелагает» (т.е. чтения Евангелия на литургии находит и прочитывает заранее, чтобы не сбиваться на литургии, и закладывает – «прелагает» - изд.)

§9. Вино и вода для евхаристии должны быть приготовлены в отдельных сосудах и соединяться в один сосуд перед вливанием их в Чашу, т.е. вода вливается в вино, а не вливать из обоих сосудов обеими руками, как нелепо учит нынешняя (времён архимандрита Спиридона – изд.) Киевская Семинария.

Вода и вино должны вливаться из общего сосуда в соответствии с тем, что кровь и вода истекли из одного источника – язвы Христовой, прободенной в ребре копием. Кроме того, вливать из двух сосудов, держимых обеими […] же прием вино и воду уже в едином сосуде; егда бо речет: «Прободи, владыко», абие вливает воду в вино, и снем с потира илитон, по прободении, благословение емлет» (см. об этом ещё в §8, перед примечанием «О жертвеннике»).

Как бы ни было много причастников, никогда и ни в коем случае нельзя на Проскомидии наливать Чашу полную с краями, т.к. это:

1. Опасно при переносе (я сам не раз видел, как по великом входе, снятый с Чаши покровец оказывался мокрым от вина, по причине колебания его на поверхности на ходу);

2. Неудобно при причащении священнослужителей;

3. Опасно и неудобно при причащении мирян.

Нельзя также доливать после проскомидии, как часто делают, что вообще недопустимо по смыслу проскомидии. Самое предельное наполнение Чаши – три четверти ея вместимости, а нормальное – половина. Поэтому, там где бывает много причастников, необходимо иметь Потир большого размера от полутора до двух литров, особенно где причащают на две-три Чаши.

§10. Священник благословляет соединение вина и воды молча, которое и вливается при словах «…и абие изыде кровь и вода…» крестообразно, как и теплота. «…Его прободе. До зде речет, и по сем благослови соединение в руку диакона, глаголя: … и абие изыде кровь и вода… и прочая до конца».

После влития – сосуды от вина и воды сразу забирает пономарь.

§11. «Таже прием четвертую просфору и назнаменовав копием, подобнее глаголет: Помяни, владыко…»

Из четвертой просфоры вынимаются две большие частицы: первая за патриарха, за митрополита «…и митрополита и священноархимандрита нашего (имярек).., архимандрита (зде поминает наместника)… и далее вземлет вторую большую частицу и положит ю возле первей. Таже поминает, зде паки приходит ко предложению диакон и поминает живыя, ихже хощет сам и синодики чтет о благотворящих и молитися заповедавших», и прочее по Служебнику; а вторая со словами: «Помяни, Господи, хранимую Тобою страну нашу православную и всех верою живущих в ней».

§12. Из пятой просфоры вынимается только одна большая частица («о памяти и оставлении грехов святейших патриархов» и т.д.).

За всех усопших – малые. Со словами «и всех в надежди воскресения…» малая, вверху печати, посреди ея, «…взимает частицу, приглаголя: «Помяни, Господи, имярек».

По сем чтет диакон молитву нарочио нагло умерших, иерей же, частицы емля, приглаголет: «Помяни, Господи»; и сие глаголет, часто и многажды, и частицы на престол изымает, дондеже всю молитву диакон изречет». (Зри сию молитву во всякой церкви Печерския Лавры, при жертвеннице на таблице повешенную).

«…Человеколюбче Господи. И взимает частицу, большую вторую, горе первыя, верху печати сице».

Самого текста молитвы нет в работе архимандрита Спиридона, но считаем уместным привести здесь её текст, тем более, что, находясь в алтарях храмов Киево-Печерской Лавры, она практически недоступна и малоизвестна – изд.

Молитва за всех христиан

Господи Иисусе Христе Боже наш, прими жертву сию в пренебесный твой жертвенник в воню благоухания духовнаго, и помяни души преставльшихся рабов Твоих, всякаго племени, христианского рода в Тя Сына Божия истинно веровавших, и всяким образом от жития сего отшедших: во огни, в воде, в земли и на воздусе, нуждною и горькою смертию разлучившихся от телес, от глада, жажды, наготы и мраза, молниею и громом пораженных, отравою уморенных, в темницах заточенных, на ратех, на путех, на стогнах и в домех убиенных, в горах заблудших, от зверей снеденных, в плен отведенных и посеченных, от диавольских мучений и насильства скончавшихся, и всякою смертнию умерших, не исповедавшихся и не причастившихся Святых Таин, от жития сего поищенных, по неизреченным и недоведомым судьбам Твоим, и ихже несть кому помянути, вся упокой, от воздушных мытарств задержания всесильною Ти десницею избави, и в Царство Небесное всели Ты, Всесильных Боже, умерщвляй, низводяй во ад и возводяй, ради Твоея безмерныя благости излиянныя крове Твоея Пречистыя, яви им Твою милость, не яростию Твоею казни их, да не до конца погибнут, прими их нуждную смерть, во удовлетворение о гресех, последнее их издохновение вчини вместо исповедания, и в сердечное сокрушение, вмени их смертную горесть в мученичество, да со страдальцы Твоими Тобою упокоены славят премилосердного Творца во веки.

Молитва не заканчивается обычным завершением, потому что само окончание поминовения об усопших выглядит так: «И конечне глаголет сице: И всех в надежди воскресения жизни вечныя и Твоего общения усопших православных отец и братий наших, Человеколюбче Господи. И взимает частицу» (См. Служебник – изд.)

§13. При поминовении себя самого, священник поминает также и сослужащего диакона и вынимает одну за обоих малую частицу из четвертой просфоры, из верхней части печати, посреди ея (см. рис. 12Г).

Пред самым покрытием Даров диакон подходит к священнику, целует его в плечо и просит: «Помяни мя, владыко!»

Священник молится: «Помяни, Господи, и мое недостоинство и сослужителя моего диакона (имярек) и прости нам всякое согрешение вольное и невольное» и оба полагают за себя земной поклон.

Священник, восстав, изымает, как показано частицу и полагает ее на дискос. «И взимает частицу от просфоры четвертыя, горе печати сице» (см. рис. 12Г).

Диакон снимает илитон с Чаши, и принимает у пономаря кадило для покровения.

«…и не испаднути чесому (здесь – о собирании частиц на дискосе после окончания Проскомидии. Это архимандрит Спиридон так пишет для того, чтобы было ясно, из какого это места, и далее – из Служебника – изд.) И по сем идет (иерей – изд.) ко святей трапезе и, целовав ю, с метаниями обычными, отверзает завесу святых дверей и начинает часы, глаголя: «Благословен Бог наш…» и стоит пред трапезою, дондеже «Придите поклонимся» чтец изречет, и тогда отходит в предложение, покрытии честные Дары.

Таже по «Придите поклонимся» диакон, прием кадильницу и фимиам вложив в ню, глаголет ко пришедшему священнику держа в шуйце кадильницу на ораре, цепи же и крышку десницею подъем: «Благослови, владыко, кадило». И абие сам глаголет: «Господу помолимся» и «Господи, помилуй».

И священник молитву кадила «Кадило…» и прочая до конца, и благословляет кадило в кадильнице.

Диакон: «Господу помолимся» и «Господи, помилуй».

Священник, покадив звездицу полагает вверху святаго хлеба, глаголя: «И пришедше звезда…» и прочая до конца.

Диакон: «Господу помолимся» и «Господи, помилуй».

Иерей, покадив первый покровец, покрывает, предний край завратив (завернув затем, чтобы можно было из частных просфор добавить частицы – изд.) святый хлеб с дискосом, глаголя: «Господь воцарися…» и прочая до конца. На словах же: «Воздвигоша реки…», зде открывает диакон Потир, илитон снем (т.е. снимает сложенный плат, которым была покрыта Чаша. В Киево-Печерской Лавре снимают «рипидку» - изд.) И диакон: «Господу помолимся» и «Господи, помилуй. Покрый, владыко».

Иерей, покадив святый покровец, покрывает Святый Потир, глаголя: «Покры небеса…» и прочая до конца. И опускает диакон кадило просто.

Диакон: «Господу помолимся» и «Господи, помилуй. Покрый, владыко».

Иерей же, покадив покров, сиречь воздух, и покрывая обоя несовершенно, но от триех стран точию – предняя открыв (т.е. Святые Дары покрыты с трех сторон полностью, а с западной, т.е. со стороны священника, открыты – изд.), глаголет: «Покрый нас…» и прочая до конца. Зде отдает диакон кадильницу иереови, десницу целовав».

Кадило при благословении его священником, а также при окаждении звездицы и покровцев должно быть с открытой крышкой. (Правильно было бы и фимиам влагать самому священнику с началом молитвы «Кадило Тебе приносим…»)

§15. Совершенно неверна практика, где после троекратного каждения жертвенника священник отдает кадило диакону, который кадит жертвенник во время молитвы «Боже, Боже наш…» Это явно противоречит Служебнику, где сказано: «Приемь (а не отдав) кадило, глаголет молитву предложения…»[8]

Молитва «Боже, Боже наш…» произносится с кадилом, но не кадя, а держа в левой руке, и кадит Дары с концом ея. Затем, со словами «Слава Тебе, Христе Боже…» священник кадит жертвенник, кончив отпуст – кадит диакона. По отпусте диакон приемлет кадило и, откадив священника, идет к Престолу.

«Таже диакон глаголет: «О предложенных честных Дарех Господу помолимся. Господи, помилуй».

Священник же прием кадильницу в левую руку, глаголет молитву предложения «Боже, Боже наш… предложение сие (зде указует десницею на предложенная) и прими е, (перекрестившись, творит метание)… Помяни (метание), яко… сохрани… (метание) во веки веков».

Диакон: «Аминь». И далее:

«Священник глаголет отпуст (см. Служебник): «…Яко Благ и Человеколюбец». И кадит диакона и кадило отдает ему. Диакон: «Аминь» и прием кадильницу (приемля же, десницу лобызает иереову) от иерея покадит того». Каждение в данном случае кончается там, где начато, т.е. жертвенником: диакон, по откаждении престола идет через горнее место (т.к. вернулся он в южные двери) к жертвеннику, откаживает его и священника, и отдает кадило.

Примечание: По покрытии Даров большим воздухом и окаждени блюдце с двумя просфорами (четвертой и пятой) ставится спереди их; за просфорами, на блюдце же стаканчик для частиц, а спереди – копие. Справа помещается блюдо с антидором и Богородичной и девятичинной просфорой. Из воспоминаний архимандрита Спиридона, в книгу не вошедших – изд.

«Проскомидия в Лавре начиналась после окончания утрени, за час до начала чтения часов. Совершалось в молчании. Присутствующие в храме в это время читали помянники. Сейчас же в приходских храмах стало принято, что возглас на начало часов «Благословен Бог наш…» является и возгласом на начало проскомидии, но чтобы успеть полностью совершить её и на шестом часе совершить каждение храма, проскомидия должна начинаться раньше чтения часов.

В Киево-Печерской Лавре в каждой церкви в конце проскомидии после поминовения за упокой (после «О памяти и оставлении грехов…», см. Служебник), перед покрытием Даров читалась молитва «За всех христиан» и вынималась частица за них. Молитва эта была написана на медных таблицах, висевших в каждой церкви возле жертвенника.

О времени чтения этой молитвы в Служебнике о. Спиридона на проскомидии следующая пометка: после слов «Таже взем пятую просфору глаголет о памяти и оставлении грехов Святейших патриархов Православных, и Благочестивых Царей… Таже поминает рукоположившего его архиерея» приписано рукою архимандрита Спиридона на церковно-славянском: «зде паки поминает диакон и чтет о усопших синодики. По сем же, егда вся совершит, прочитавает молитву «За всех христиан», яже всегда на жертвеннице на дске начертанная есть. И по сей глаголет иерей конечное: «и всех в надежди…» и взимает частицу».

§16. Существующая кое-где практика отверстия завесы пред совершением каждения алтаря и храма (на шестом часе) – практика ошибочная, узко-местная и новая. Эта практика пошла от неверного понимания значения предлитургийных часов, которым в данном случае усвояются признаки прочих часов, первого и девятого, а также и настоящих, совершаемых без литургии. Но там совершенно иное дело, так как это службы, совершаемые вне алтаря и вне алтаря благословляемые. А здесь часы соединяются со службой, совершаемой в алтаре, проскомидией, и из алтаря благословляются, от престола. В Лавре всегда, и во всех киевских монастырях, завеса открывалась к начатию часов.[9]

В больших храмах, с большим количеством икон, каждение может начинаться и на третьем часе, чтобы оканчивать каждение не позже молитвы «Иже на всякое время…» на шестом часе.

Примечание (из воспоминаний, не вошедших в книгу): О молитве на покрытие предложенных Даров. Молитва на покрытие предложенных честных Даров и каждение их – это окончание Проскомидии. Конечно, священник может поминать и потом, после покрытия Даров, но в основном, Проскомидия здесь заканчивается. Сейчас это обычно совершают на шестом часе.

Чтобы не пропустить и вовремя дать возглас во время чтения часов, или же, дав возглас, не перебить этим молитвы покрытия, нужно следить за тем, чтобы как только начнется чтение шестого часа, то сразу же кадить Дары и читать молитву на покрытие их.

При покрытии Даров открытым с передней стороны (с запада) остается дискос, для чего передняя (западная) часть дискосного покровца не опускается на дискос, а покоится сверху (на звездице). Воздух же заворачивается наверх. Это делается для большей доступности при всыпании частиц от частной проскомидии на дискос.

§17. «Таже отходита оба к трапезе, и кадит святую трапезу кругом крестовидно диакон, глаголя в себе: «Во гробе…» и прочая до конца».

Во время каждения престола диакон читает тропарь: «Во гробе плотски…», разделяя его на четыре части по числу сторон престола. Потом читается 50 псалом, начиная от жертвенника кадится алтарь и весь храм.

Тропарь делится на четыре части так:

1. Во гробе плотски, во аде же с душею, яко Бог,/

Первый стих тропаря, дольную (сиречь, западную) страну кадя, глаголет; гроб бо и ад в дольнейшая земли обретаются и запад земнаго жития глаголеми суть.

2. В Раи же с разбойником,/

Вторый же – к южной стране, яже и десная приглаголет; рай бо в невечерних странах бе и десныя страны овцам готовится.

3. И на Престоле был еси Христе, со Отцем и Духом,/

Третий стих горныя и восточныя страны стих есть, тамо бо Престол Божий идеже горняя и света источник.

4. Вся исполняяй, Неописанный.

Всея же трапезы каждение скончавая вся исполняющаго Христа да помянет.

Толкование старцев, почему именно так делится:

1. «Гроб» и «ад» – упоминаются на западной стороне, т.к. и то и другое говорит о смерти – западе жизни; и об аде, синониме тьмы, как и запад.

2. «Рай» – свет невечерний – на юге; полуденный свет – самый яркий. Правая сторона – участь праведных – обитателей, наследников рая.

3. «Престол» Святой Троицы – на мысленном востоке, ибо мы молимся на восток, там же и горний, видимый престол.

4. «Вся исполняяй» – заключая каждение всего престола, заканчиваем и тропарь, упоминая исполнение всего Христом Спасителем.

«…исполняяй Неописанный. Аще ли буде поминовение личное, может пред жертвенником быта, точию на Трисвятом и на Честнейшую перед трапезою да идет и тамо да возглашает» (из Служебника архимандрита Спиридона: если будут частные поминания, иерей может быть у жертвенника, только к возгласам на Трисвятом и на «Честнейшую…» должен отходить к Престолу – изд.)

Тропарь этот относится к покровению Даров, символизирующему погребение Христово. Поэтому неразрывно связан с ним покровением; и если (как при соборной службе) покрытие Даров совершается до часов и с каждением храма не соединяется, то сразу по отпусте Проскомидии кадится только один престол с чтением тропаря и откаживается жертвенник и очередной священник, и кадило отдается.

Каждение же бывает в свое время на часах, уже полное, и тогда диакон (или двое, если служит их трое) кадит престол без чтения сего тропаря, а сразу начинает псалом 50-й. В этом случае, по окончании каждения не откаживается и жертвенник, т.к. каждение начиналось не с него.

«Таже псалом 50-й. Иерей же пред Трапезою стоит в себе, кадя, глаголет (т.е. про себя – изд.)

И покадив святилище же, иерея и храм весь, входит паки во святый алтарь, и покадив святую трапезу паки и предложение спереди и священника, кадильницу убо отлагает на свое место, сам же приходит ко иерею».

При службе же одного священника, каждение совершается на часах по покрытии Даров, как начатое от жертвенника, у жертвенника же и оканчивается.

§18. При соборном служении, в том только случае, если каждение совершается не в связи с покрытием Даров, благословение на каждение даёт настоятель, а не совершавший Проскомидию.

Например, и при соборной службе каждение благословляет очередной, если литургия с вечерней и каждение на «Господи воззвах» начинается от жертвенника по покрытии Святых Даров.

Примечание: О часах (из воспоминаний, не вошедших в книгу).

Вопрос: Если часы уже дочитаны, а батюшка ещё не успел покадить храм, то что лучше сделать: читать молитву девятого часа или ещё что-либо (например из Правила ко Святому Причащению) или дать совершить каждение в молчании?

Ответ: В Лавре часы (как и всё прочее) читали очень неспешно. После них читали молитвы ко причащению. А девятому часу здесь не место. Он будет прочитан перед вечерней.

Почему-то боятся здесь паузы, а ведь она там даже должна быть. Паузы между различными службами как раз соответствуют Уставу.

Например, когда служил архиерей, специально ждали, когда кончится шестой час и архиерей молится один в тишине: «Царю Небесный» и прочая.

Или после девятого часа, перед вечерней, все садятся, и через минут пять-семь начинается вечерня. Кстати, в этой паузе неспешно передают череду: священники и суточные чтецы. Священники – епитрахиль, а чтецы – через поклоны.

После полунощницы, перед утреней – также пауза.

По Уставу пауза для каждения храма – на велицей вечерне после «Востаните» до «Слава Святей».

«И ставше вкупе перед святою трапезою, поклоняются трижды, в себе молящееся и глаголюще: «Боже, очисти мя грешнаго». Таже иерей руце воздев: «Царю Небесный» и прочая до конца. И поклон един.

И паки иерей, руце воздев, егда же воздвижет руце иерей, диакон вкупе орарь совоздвизает: «Слава в вышних Богу» и прочая до конца дважды, и паки поклон един.

И сие подобнее: «Господи, устне мои» весь до конца. И зде поклон един. Таже целуют: священник убо святое евангелие и крест трапезы, в руку взем, диакон же святую трапезу и крест в руце иерея. И посем подклонив диакон свою главу священнику, держа и орарь треми персты десныя руки глаголет: «Время сотворити Господеви. Владыко, благослови».

Священник, знаменуя себя, глаголет, зря к востоком: «Благословен Бог наш…»

Таже диакон: «Аминь. Помолися о мне, владыко святый».

Священник, зря к нему: «Да исправит Господь стопы твоя».

И паки диакон: «Помяни мя, Владыко святый».

Священник, знаменуя его: «Да помянет тя Господь Бог…»

Диакон же, десницу ею орарем прием, и целовав ю: «Аминь».

И поклонившися исходит северными дверьми, понеже царския двери кроме соборныя службы и светлыя седмицы до входа не отверзаются».

§19. По окончании молитвы шестого часа (или в зависимости от желания настоятеля и, как теперь принято, после последнего возгласа шестого часа: «Молитвами…») все служащие подходят к престолу, становятся на своих местах и, вместе с настоятелем, творят три метания (малые поклоны) со словами: «Боже, очисти мя грешнаго».

Затем настоятель воздевает руки (а диаконы – орари) и молится:

1. «Царю Небесный» и по окончании творит метание;

2. «Слава в вышних Богу» (до конца) дважды без перерыва и – метание;

3. «Господи, устне мои» единожды и третье метание.

На каждое из трех молитвословий с началом его отдельно воздеваются руки, и не опускают их до конца молитвословия, кончая его метанием.

Сослужащие рук не воздевают, но приклонив мало главы, повторяют про себя те же слова; творя и метания, вместе с настоятелем.

По сем настоятель (только) и диаконы творят два метания и целуют: настоятель – евангелие и крест, взяв его в руку, а диаконы – престол (с углов) и крест из рук настоятеля и его руку. Затем настоятель полагает крест на место и с диаконами же творит третье метание. После этого первый диакон, указуя орарем к престолу, говорит: «Время сотворити…» и сразу вместе с прочими диаконами подклоняет настоятелю главу и орарь. После первого возгласа настоятеля «Благословен Бог наш» первый диакон отвечает: «Аминь. Помолися о нас, владыко святый…» и т.д. Всё это надо произносить не перебивая настоятеля и не одновременно с его словами, а в свое время, как ответы и вопрошения. На словах первого диакона «Помяни нас…» все диаконы приемлют у настоятеля благословение, а затем первый идет северными дверьми, обойдя через горнее место, а второй и третий становятся на своих местах.

По лаврской традиции диакон, выйдя к началу литургии пред царские врата, сотворив три метания со словами «Господи, устне мои…» целует орарь свой «идеже крест начертан», и тогда уже начинает «Благослови, владыко».

«И став на амвоне прямо святых дверей, покланяется со благоговением трижды, глаголя в себе «господи, устне мои…» весь до конца трижды и по сем целует крест на орари своем и по сем начинает глаголати, орарь подъем: «Благослови. Владыко».

Иерей крествует Евангелием по антиминсу, к востоком, и западом, на север и на юг, якоже в разделении словес сице изъявися: «Благословенно Царство Отца (восток) и Сына (запад) и Святаго (север) Духа (юг), ныне и присно и во веки веков».

И полагает Евангелие паки на место свое и целует святую трапезу».

По возглашении «Благословенно Царство» настоятель с крестным знамением целует престол (а с ним вместе и сослужащие) и все кланяются друг другу, т.е. настоятель – на обе стороны, а сослужащие настоятелю.

Примечание (из воспоминаний, не вошедших в книгу):

На литургии обязательно должны стоять две возженные свечи на престоле, с самого начала литургии и до конца. На жертвеннике – одна свеча (зажигается в начале проскомидии и угашается по взятии Даров на великий вход, возжигается снова по перенесении Даров на жертвенник).

После «Отче наш» перед царскими вратами ставится подсвечник с горящей свечой. Уносится после возгласа «Всегда, ныне и присно…» (Естественно, отставляется на время выноса Святых Даров для причащения, если есть причастники – изд.).

§20. Диакон, выходя на ектении и возвращаясь в алтарь, всегда крестится и поклоняется престолу и священнику.

В Лавре диаконы всегда крестятся к престолу, не выходя далеко вперёд. Если, конечно, практика (надо сказать. Общепринятая) кланяться горнему месту неизбежна, то не нужно утрировать её, превращая поклонение горнему месту в безконечное, мешающее сослужащим, марширование диаконов к нему и обратно. Достаточно, выйдя несколько вперёд, поклониться зря (взирая – изд.) к горнему месту, или лучше – к востоку, и настоятелю.

К горнему месту диакон должен идти только для взятия и отдачи кадила.

Если диакон один, то всегда выход совершает в северные двери, за несколькими исключениями, изложенными далее.

Если диаконов два и более, то и входы и выходы совершаются ими со своих сторон, в частности первенствующий – из южных дверей, в них и возвращаясь (но также не без исключений на литургии, показанных на своих местах настоящих указаний).

«По исполнении же антифона (первого) пришед диакон, и став на обычном месте, не на амвоне уже, но пред царскими враты, и поклонився, глаголет: «Паки и паки миром…» всю до конца, иереи же молитву.

И поется подобне от певцев вторый антифон: диакон же подобне творит, якоже и в первой молитве, стоит же – пред иконою Богородицы.

Таже диакон: «Паки и паки».

Иерей молитву.

Возглашение: «Яко благ и Человеколюбец…» и входит диакон в алтарь южною страною».

§21. Перед малым входом священник крестится и поклоняется: вкупе с диаконом, дважды крестится, целует евангелие (а диакон – престол), поклоняются вместе третий раз, и подает евангелие диакону, который целует его и правую руку подающего его. Потом священник (а при соборной службе и все сослужащие) крестится снова, целует вместе с ними престол, кланяется им, а они – ему, и отходит за диаконом, читая про себя молитву входа.

При соборной службе прежде взятия Евангелия настоятель благословляет кадило у второго и третьего диаконов, которые после сего отходят к горнему месту и ждут евангелие.

По лаврской практике, диакон, получив Евангелие, идет к горнему месту и становится здесь лицом к настоятелю сзади престола. В это именно время настоятель крестится, взирая к Евангелию, а диакон говорит: «Господу помолимся». Отсюда начинается шествие. Никаких остановок и поклонов на горнем месте во время шествия входа не должно быть отнюдь.

Впрочем, по Уставу следовало бы читать молитву входа на месте, пред самым испрошением диаконом благословения на вход и с главопреклонением. Это очень осмысленно и назидательно, но кто возьмет смелость на себя первый восстановить всеми забытый чин?

(В нотном ирмологии Киево-Печерской Лавры 1865-1873 гг. на будничных антифонах после припева второго стиха третьего антифона наряду помещено: «Входные. Господи, помилуй» и далее третий стих и т.д. На «Блаженнах» входные «Господи помилуй» помещено после восьмого гласа. Но когда пелось – не указано. Косвенным указанием может служить Сборник Духовно-Музыкальных песнопений в редакции Е. Азеева (№8 «На литургии». СПб, 1915, стр. 20). В «Блаженнах» П. Мироносицкого после «Блаженни есте… мене ради» помещено «Господи, помилуй» наряду и сразу следует «Радуйтеся и веселитеся». Необходимо отметить, что П. Мироносицкий был чрезвычайным ревнителем церковного Устава. Также см. у Л.Д. Малакина в «Литургии» – изд.)

§22. Служащие и настоятель, входя в алтарь, целуют привратные иконки без поклонов с единократным крестным целованием, т.к. здесь нет никакой аналогии с целованием икон на входных молитвах, а целуются, входя (мимоходом, так сказать) Царские врата, и никакого чина из этого делать не должно.

«На малом входе… и показуя святое Евангелие, крествуя им, глаголет велегласно: «Премудрость, прости».

По входе все священнослужители кланяются дважды, крестятся, целуют престол (а предстоятель прежде престола – евангелие) и кланяются в третий раз.

Примечание (из воспоминаний, не вошедших в книгу): На малом входе за литургией некоторые священники (служа без диакона), скажут «Премудрость, прости», благословят Евангелием вход, проходят в алтарь, кладут Евангелие на престол, выходят из алтаря и тогда только прикладываются к иконам, благословляют свещеносца, и после, вторично уже входят в алтарь. Это неверно, т.к. при таком действии получается как бы двойной вход.

Священник должен после возгласа «Премудрость, прости» опустить Евангелие на грудь, придерживая его левой рукой, приложиться к иконе Спасителя (к маленькой возле местной), правая рука свободна для того, чтобы перекреститься, затем благословляет свещеносца (благословение это относится только к свещеносцу, всем остальным, стоящим в церкви и на клиросах, не нужно отвечать на это благословение поклонением; (интересно, что в Уставе ничего не сказано о благословении свещеносца, это действие сохранилось по традиции, как и многое другое в обрядах богослужения), потом прикладывается к иконе Божией Матери и входит в алтарь. Т.е. должен быть один вход, а не два, иначе нарушается символическое значение этого действия на литургии.

§23. Благословение на «время Трисвятаго» настоятель преподает диакону, произнося возглас «Яко свят…» (см. киевский Служебник).

На каждом стихе «Трисвятаго» служащие повторяют его про себя и творят в конце стиха метание, на «Славе» диакон говорит, указуя орарем к престолу: «Повели, Владыко».

Настоятель и диакон крестятся единожды, целуют престол (а настоятель пред ним и евангелие), и отходят к горнему месту, настоятель, следуя за диаконом, говорит: «Благословен грядый…» Диакон на горнем месте указует орарем к иконе его (т.е. горнего места – изд.), говоря: «Благослови, Владыко…», и сразу же творит метание, вместе со священником (настоятелем) говорящим: «Благословен еси…»

По отшествии настоятеля творят крестное знамение и целуют Престол сослужащие и диаконы и отходят на горнее место, старшие вперёд. Второй диакон берет Апостол и приемлет благословение. Третий, если настоятель митрофорный, становится с южной стороны, за сослужащими (в Лавре это отшествие сослужащих совершается по очереди, попарно, а не все вместе). Придя на горнее место, кланяются иконе и настоятелю.

§24. Священник подходит к горнему месту и творит метание со словами «Благословен еси на Престоле славы…»

Явная нелепость бывает, когда священник «благословляет горнее место». Ибо, если он благословляет седалище, то это – уничижение крестного знамения, т.к. на нем невидимо, но несомненно начертанном он сейчас же возсядет, при чтении Апостола. Если – икону Христа Вседержителя, Царя Славы (долженствующую быть на горнем месте), то это – дерзостно и безсмысленно, ибо: «кроме всякого сомнения, меньшее от большего благословляется», и «воздаемое образу восходит на первообраз». А кроме седалища и иконы на горнем месте ничего нет и не должно быть.

Некоторые священники (но абсолютное меньшинство) действительно делают так. Но, несомненно, пионеры такой практики, во время оно, пришли к ней по своей безграмотности, неверно понимая приглашение диакона «благословить горний престол», и прочие – по свойству необдуманного подражания. Следует заметить, что ни в каких руководствах, и ни в каких толкованиях литургии об этом не упоминается. И нигде в монастырях не делается, наипаче в Лавре.

§25. Священник благословляет чтеца апостола рукой, когда он подходит к нему перед чтением и после чтения. Если чтец его – служащий диакон, то он возлагает поверх сей книги орарь, передним концом так, чтобы первый крест ораря лежал на верхнем ребре книги. После целования руки, диакон целует сразу и этот крест, и исходит в царские врата, на солею. Не служащий же чтец читает внизу у солеи.

В Лавре чтец, если неслужащий, в алтарь за благословением не входил, а шел прямо с клироса. В таком случае, благословение он получал на возгласе священника «мир всем» (тут и отвечает он один).

Для чтения Апостола служащим диаконом – в Лавре книга была в окладе, для чтения неслужащим чтецом – без оклада в кожаном переплете.

§26. После возгласа «Вонмем» (именно после, чтобы не дать диакону кадить ещё на прокимне, как делают очень многие) священник благословляет кадило, а сам, сотворив поклонение горнему месту и поклон сослужащим, садится.

§27. На Апостоле весь иконостас не кадится, а только местные иконы Спасителя и Божией Матери.

Откаживание же бывает только престола.

§28. Диакон кадит всех сослужащих с горнего места, стоя к нему лицом (горнему месту – здесь надо учитывать, что лаврские алтари достаточно просторны, и все служащие на чтение Апостола отходили на горнее место, и при этом диакон мог стоять к ним лицом, между ними и престолом – изд.), а не с южной стороны престола, и возвращается на солею, обходя престол северной стороной.

Вообще, все служащие должны помнить, что дорога на запад – северной стороной, а на восток – южной. Но многие этого не придерживаются по неведению.

Примечание (из воспоминаний, не вошедших в книгу): Так как пение Аллилуария и каждение относится уже к чтению Евангелия, а не Апостола, то не нужно совершать каждение слишком рано (как иногда уже на прокимне кадят). В Киево-Печерской Лавре каждение совершалось во время пения Аллилуария (так и по старинным Служебникам, например, 1735 года, Киев, издан при Анне Иоанновне), поэтому и были такие протяжные распевы «Аллилуиа», чтобы было достаточно времени для каждения (пелось пятикратное «Аллилуиа» пять раз: первым-вторым-первым-вторым-первым клиросами. Если было только одно чтение, то последние два раза «Аллилуиа» пели без стихов).

Из книги выдающегося литургиста XV в. Святого Симеона Солунского «ответы благочестивым христианам Крита…», СПб, 1857 года:

– Зачем перед Евангелием поется Аллилуия?

– Перед Евангелием поется песнь «Аллилуиа», означающая хвалу Богу и пришествие Божественной благодати, которое знаменуется чтением евангелия.

– Для чего перед Евангелием бывает каждение?

– А перед Евангелием бывает каждение, ради даруемой через Евангелие благодати Духа во всей вселенной.

Для того чтобы подать Евангелие диакону, с горнего места священник идет северной стороной.

Примечание (из воспоминаний, не вошедших в книгу): По Служебнику (любому) после «Трисвятого» диакон не остается на горнем месте, это не его место, он не может равняться со священником в чести, диакон идет к северной стороне престола и становится на свое обычное место – напротив угла, и «Премудрость» возглашает, как и сказано в Служебнике, «пред святыми враты», указуя на них орарем. По скончании каждения перед Евангелием священник возглашает: «Мир ти». Чтец: «И духови твоему». Диакон (а если его нет, то священник): «Премудрость», чтец: «Аллилуиа, глас (такой-то)», т.е. возглашает прокимен Евангелия.

§29. Священник, подавая Евангелие диакону, предварительно крестится единожды без поклона (с диаконом вместе), целует Евангелие, взяв его в руки, диакон целует Евангелие и подающую руку священника и отходит с Евангелием на солею, не обходя престола через горнее место (если служба не соборная). Священник, отдав Евангелие диакону, отходит на горнее место.

При соборной службе диакон идет на горнее место, где настоятель целует Евангелие, а диакон – его руку.

§30. При соборной службе диакон всегда на солее испрашивает вслух благословение на чтение Евангелия, положив предварительно под него на аналое орарь, поставив на него евангелие. Евангелие поддерживается в стоячем положении руками с обеих сторон в верхней части Евангелия, а глава полагается на Евангелие, вернее – диакон челом приникает вверху Евангелия.

§31. Священник благословляет диакона рукой на чтение Евангелия во время произнесения слов «Да даст тебе глагол» скромным движением начертавая отчетливый, очень небольшой крест, чтобы ясно видно было различие креста, относящегося ко всем (общее благословение), от креста, начертаваемого по отношению к одному лицу. Так же благословлять и на «Мир ти», и на «Мир ти благовествующему».

§32. После прочтения Евангелия священник идет к царским вратам северной стороной (а у нас всех несет по южной), благословляет диакона рукой, целует Евангелие (не осеняя евангелием народа) и ставит его на престоле с правой стороны (во избежание падения евангелия на Святые Дары). Так всегда делали в Лавре.

Но где есть обычай осенять евангелием народ, в этом нельзя усмотреть ничего «антиуставного». Я не враг сего обычая, и где он есть – «нехай би був собi».

При не соборной (простой – изд.) службе царские врата после Евангелия следует закрывать.

§33. После простирания антиминса (см. рис. 13) священник крестится единожды и целует его. При соборной службе в развитии (раскрытии – изд.) антиминса участвует первая пара предстоящих.

Распростирать антиминс следует точно во время прошения о патриархе и архиерее. Но многие это начинают раньше, что неверно.

§34. На сугубой ектенье часто добавляются прошения о живых с поминовением имен. Надо сказать. Что поминовение здесь – нововведение чисто утилитарного характера. При чтении особых прошений о болящих и т.п. следует таковые же читать и на великой ектенье.

Рекомендуют в этом месте читать синодик. Синодик лучше читать на проскомидии, а также и другие постоянного значения помянники.

Примечание (из воспоминаний, не вошедших в книгу): О здравии же поминали за великой ектеньей, после прошения «Еще молимся о плавающих…», т.е. там, где бывают всякие вставные прошения на великой ектеньи. После же чтения Евангелия на литургии не было постоянного поминовения о здравии, как нет его и в самом чине службы.

«Зде (по «о плавающих») прилагает прошение о живых сице: «О здравии, благопоспешении и спасении рабов Божиих (имярек) и о еже умножити им лета их и исполнити вся благая желания их, Господу помолимся». Зде чтет молитву иерей».

§35. Если есть заказная обедня о болящих, путешествующих, благодарящих и т.п., то нужно произносить соответствующее отдельное прошение и здесь, и на великой ектенье. Так же нужно поступать, если, к примеру, в обители или на приходе, или в семинарии есть тяжело больные, именинники, путешествующие и т.д.

§36. Предлагавшийся в оригинале (архимандритом Феодосием) вариант охарактеризован архимандритом Спиридоном так: «крайне неудобно и неблагообразно» - прим. изд.

В конце сугубой ектеньи (только не на возгласе, чтобы не мешать священнику) пономарь подносит священнику под благословение кадильницу, и получив его, выносит южными дверями и подает кадильницу диакону, одновременно с другим пономарем, вынесшем в северные двери синодики. Приняв то и другое, диакон начинает заупокойную ектенью, с началом коей отверзаются самим священником царские врата. Пономарем же кадило и забирается, и царские врата закрывает также священник, а диакон на месте начинает ектенью об оглашенных. Так лучше: всё, что нужно, сделано, и нет многократной беготни диакона то в одни, то в другие двери.

Такова лаврская практика.

Можно несколько и изменить такой чин, если кого-нибудь смущает или не удовлетворяет наличие посредника для благословения кадила, а именно: пономарь на возгласе «Яко милостив» выносит и подает кадило диакону, и когда, при пении «аминь», священник открывает царские врата, диакон испрашивает у него благословение. Подняв кадило, священник же благословляет его из царских врат. Далее – всё так же. Если пономарня с северной стороны, то пономарь выносит с этой стороны и кадильницу.

Для справки: §36 формулировался следующим образом – заупокойная ектенья произносится с кадилом, для благословения которого диакон входит в алтарь южной дверью во время возгласа священника «Яко милостив». Получив благословение, диакон с кадилом выходит на солею через царские врата и произносит заупокойную ектенью.

Во всех киевских монастырях, а в Лавре и теперь (начало 50-х гг. – изд.), как раньше – заупокойная рядовая ектенья произносится без отверстия царских врат и каждения. Последнее (то и царские врата, и кадило) является, по тамошней практике, особенностью и признаком литургий заказных заупокойных, на которых по входе на «Слава» поется «Со святыми упокой», и бывает «Вечная память», а по заамвонной молитве – заупокойная лития: «Со духи праведных» с ектеньей. Так по киевской монастырской практике. По иерейскому же молитвослову и по старым Литургиарионам (напр. Петра Могилы, Иосифа Тризны) есть ещё две сверх сего особенности: два или три особых, за упокой, прошения: на великой ектении и поминовение усопших (за которых заказана литургия) на великом входе, (т.е. при перенесении Святых Даров с жертвенника на престол во время Херувимской – изд.)

В день поминовения архимандрита Лаврентия (7 января) (здесь идет речь о преподобном Лаврентии Черниговском, ныне прославленном святом, почившим незадолго до написания работы архимандритом Спиридоном в 1950 г. – изд.) владыка Гурий формулировал это поминовение, произнося его перед последним «вас всех православных христиан» так: «во блаженной памяти приснопамятного раба своего (имярек) да помянет Господь Бог во Царствии Своем и со святыми упокоит – всегда, ныне и присно и во веки веков».

Если осуществлять это поминовение на нашей практике, то, по моему личному мнению, если имен больше трех, то перечислять их тут не следует, что и невозможно по памяти, и неблагообразно даже (т.к. это, выражаясь языком светским, нарушает художественное построение формулы великого входа, отрицать же наличие художественного элемента в богослужебных формах по меньшей мере несправедливо. Я знаю, что Вы – рационалист в богослужебной области, и с этим можете не согласиться (адресовано архимандриту Феодосию – изд.), а просто: «рабов Своих всех нами ныне поминаемых». Здесь я ещё апеллирую к аналогии в способе чтения канона общаго многим святым (по лаврской практике): если святых больше двух, то в припеве имена их не упоминаются, а читают: «свв. мученицы, молите Бога о нас» (а не «мученики», как безграмотно часто читают ныне; «мученицы» - это не женский род, а форма множественного числа для всех родов в церковно-славянском языке – изд.) «Святителие Христовы», «Апостоли Христовы», «Преподобнии отцы наша».

Примечание (из воспоминаний, не вошедших в книгу): О заупокойной литургии. В дни праздников, на которые полагается служить Всенощное бдение, не может быть заупокойной службы. Лишь как исключение ради какого-либо особенного случая. Например, в Киево-Печерской лавре всегда отмечался день кончины патриарха Тихона (Белавина) 25 марта, который приходится на великий двунадесятый праздник Благовещения, т.е. когда всегда бывает бдение. Но ограничивались в поминовении только заупокойной литией после литургии. Сразу по заамвонной молитве:

1. Аминь.

2. Со духи праведных.

3. Сугубая ектенья.

4. Возглас.

5. Аминь.

6. Буди имя Господне (трижды).

И обычное окончание литургии.

Также в Лавре всегда отмечался день убиения митрополита Владимира (Богоявленского) – 24 января.

При полиелее – можно служить заупокойную литургию, только бдение отменяет ее. При полиелее Устав запрещает только чтение 17 кафизмы на утрени, т.к. это чтение не сочетается с пением полиелейных псалмов. Только на такой литургии не будет чтения заупокойного Евангелия, и не будет петься кондак «Со святыми упокой» на малом входе: это песнопение оставляется на литию в конец литургии.

В попразднества тоже не может петься кондак «Со святыми упокой». Будет лишь заупокойная ектенья и заупокойная лития в конце литургии.

Признаки заупокойной литургии:

1. Заупокойная ектенья, вторая заупокойная ектенья, которая произносится вслед за рядовой заупокойной ектеньей, начиная со слов: «Еще молимся» с отверстием царских врат и с кадилом (чего нет на рядовой заупокойной ектенье).

2. На малом входе на «Славу» поется кондак «Со святыми», кроме:

а) предпразднества;

б) попразднества;

в) полиелея;

г) воскресения.

В этих случаях кондак «Со святыми» не поется.

3. Заупокойное чтение. Во все седмичные дни:

а) рядовое;

б) святому (если есть) под зачало;

в) заупокойное.

В субботу:

а) заупокойное;

б) святому (если есть) под зачало;

в) рядовое.

В воскресные дни чтения за упокой не бывает.

В воскресный день может быть отслужена панихида после литургии.

В отдания праздников не может быть заупокойной литургии (как и в Неделю). Вставить заупокойное прошение на ектении можно. Но чтения заупокойного Евангелия не может быть, как не может быть его и в Неделю. (В общих заупокойных чтениях Евангелия на каждый день седмицы, помещенных в конце Евангелия, – нет его и на воскресения).

На заупокойной литургии после чтения Евангелия, – первая обычная ектения «Рцем вси» совершалась при закрытых царских вратах.

На второй ектенье «Помилуй нас, Боже», которая совершалась с кадилом, на поименное поминовение открывались царские врата.

Священник после возгласа сразу открывает врата. Диакон: «Помилуй нас, Боже». Записчик выносит записки. Пономарь выносит кадило и отдает его диакону. Диакон берет благословение: «Благослови, Владыко, кадило». Священник благословляет (из царских врат). Диакон сказывает ектенью и поминает.

После этого отдает кадило и записки пономарю, пономарь отдает записки и кадило священнику, и тот читает молитву «Боже духов» и поминает по тем же запискам. После чего царские врата закрываются и начинается ектения об оглашенных.

На заказных ектениях, когда поминается много имен, припевать что-либо не нужно – плохой тон. Это традиция приходских храмов и появилась она недавно. В монастырях этого не было. Не нужно на заупокойной ектенье петь дополнительных песнопений «Со святыми упокой», «Молитву пролию ко Господу», «Упокой, Боже, рабы Твоя», «Вечная память» и другие – этим пением мы как бы заглушаем имена (да их и не должно быть, по-настоящему, так много, т.к. все поминаются поименно на проскомидии, а на литургии вслух обычно поминали только тех, кто записан на сорокоуст, на год, или если за кого-либо служили заказную литургию).

Если стоит покойник в храме, то кроме обычной заупокойной ектеньи «Помилуй нас, Боже» произносится еще одна (полностью), и четыре прошения этой ектеньи диакон (если он есть), произносит с четырех сторон гроба: первое прошение – в головах, второе – с юга, третье – в ногах, четвертое – с севера. Священник же говорит ее в алтаре, т.к. на литургии все ектеньи священник должен произносить в алтаре.

§37. Существует мнение, что заупокойная ектенья произносится всегда, кроме пасхальной седмицы и праздника Рождества Христова (1-го дня).

С этим трудно согласиться. Там, где нет ежедневной службы, а лишь в праздничные и воскресные дни, вполне понятно допущение такой практики по снисхождению к верующим, желающим слышать молитву Церкви о своих близких. Но там, где служба ежедневная, это едва ли может быть оправдываемо. Особенно в дни двунадесятых праздников Господских, когда, при совпадении их с воскресными днями, даже «воскресное ничтоже поем», а тут и «заупокойно поем ничтоже сумняся». Кроме того, здесь еще и другая непоследовательность: «кроме Рождества Христова», но ведь Богоявление, по Уставу, совершенно равнозначащий день. Почему не сказано «и Богоявления»?

§38. Обычно в конце поименного поминовения произносят «и всех православных христиан».

Вернее будет формулировать «и всех от века в вере скончавшихся».

§39. Здесь архимандрит Спиридон вкратце формулирует примечание о заупокойной литургии. Мы не нашли нужным приводить его – прим. изд.

§40. Молитва «Боже духов» читается тайно. На возгласе имен поминать не следует.

§41. При соборном богослужении вторая пара священников, а если их два, то те, что и на сугубой, развернув антиминс, крестятся однажды, целуют престол и кланяются предстоятелю.

Примечание: Нахожу еще нужным сделать одно, общее ко всему, замечание о вкравшемся в нашу практику обычае в излишестве целовать престол и кланяться предстоятелю, где нужно и где не нужно; особенно диаконы, и все при архиерейских службах. Этим особенно отличается Чернигов (речь идет о 50-х годах – прим. изд.). Не нужно думать, что это – наследие Пахомия, нет, скорее – Бориса, введшаго смехотворную «крутню» сослужащих на средине, при каждении архиерея на полиелее, слава Богу, уничтоженную Гурием («Я – не солнце, а вы – не подсолнухи», – говорил он), и совершенно запрещённую Андреем). Особенно это излишество наблюдается при литургии – бесконечные «реверансы» (это выражение профессора А.А. Дмитриевского) и безсмысленные поцелуи престола чуть ли не перед каждым выходом, действием и возгласом, и после них.

В Лавре и монастырях это не практиковалось и не практикуется теперь, кроме основных моментов. Это все того безграмотного поля ягоды («бабье благочестие»), что и бесконечные «кресты» (необходимо – крестное знамение, а у него – махание) владыки Арсения, который пока прочтет «Владыко многомилостиве», то перекрестится пятьдесят раз, буквально на каждом имени святого, в перечислении коих также следует знать меру и не превращать молитву в каталог агиологии.

Примечание: О диаконах. В начале литургии, после великой ектеньи диакон становится лицом к иконе Спасителя и стоит до конца первого антифона, с окончанием которого приходит на свое место, т.е. пред царские врата, где произносит малую ектенью. После возгласа становится к иконе Божией Матери и стоит во время пения второго антифона и «Единородный Сыне». По сем опять на показанном месте произносит малую ектенью, после которой уходит в алтарь южной дверью и, по поклоне священнику, открывает царские врата. При двух диаконах, второй выходит из северных дверей и, по уходе первого южной дверью, всё делает так, как показано выше при одном диаконе, но возвращается в алтарь северной дверью.[10] При трех диаконах, когда первый кончает великую ектенью, т.е. при последнем ея прошении: «Пресвятую, Пречистую», второй диакон выходит южными, а третий северными дверями одновременно, становятся по сторонам первого диакона и, по окончании ектений, кланяются ему, а он – им, и уходит в алтарь южной дверью, а диаконы становятся: второй – к иконе Спасителя, а третий – к иконе Божией Матери. И стоят до конца антифона. По окончании антифона оба сходятся пред Царскими вратами и второй говорит ектенью, после коей снова отходят к иконам. По втором антифоне снова сходятся, и ектенью говорит третий диакон, после коей оба уходят в алтарь своими дверьми.

При трех диаконах между ними следующим образом распределяются:

Ектении:

великая – первого диакона,

первая малая – второго диакона,

вторая малая – третьего диакона,

чтение Апостола – второго диакона,

Евангелие – первого диакона,

ектенья сугубая – второго диакона,

об оглашенных – третьего диакона.

Возглашения:

«Елицы оглашеннии» – первого диакона,

«Оглашеннии изыдите» – третьего диакона,

второе «Елицы» – второго диакона,

«Исполним молитву нашу» – второго диакона,

«Вся святыя помянувше» – третьего диакона,

«Прости приимше» – первого диакона.

Каждения:

на часах – второй и третий диаконы вместе, они же на входе пред евангелием,

на Апостоле (или, как правило, на аллилуарии) – первый диакон,

на «Херувимской» (начиная с возгласа «Яко подобает» в конце ектении об оглашенных) – второй диакон,

на «Изрядно о Пресвятей» - третий диакон,

на великом входе пред Дарами – второй и третий диаконы (второй диакон – с воздухом на плече).

Действия:

проскомидия – очередной диакон,

отверзение врат – второй и третий диаконы,

снятие митры на Евангелие – третий диакон,

то же на «Херувимской» к целованию престола – второй диакон,

подача и взятие кадила у жертвенника и приятие воздуха – второй диакон,

закрытие врат по входе – первый и третий диаконы,

снятие митры на «Верую» и отверзение завесы – первый диакон,

он же – покрывает Чашу рипидкой по взятии воздуха, пред возложением митры,

крествует звездицей – второй диакон,

указует Дары и подъемлет их – первый диакон,

подает кадило – первый диакон,

а приемлет – кадящий, т.е. третий диакон,

покрывает рипидкой Чашу снова – первый диакон,

закрывает завесу – второй, т.к. по великом входе третий и второй диаконы меняются местами до причащения, и второй диакон стоит на северной стороне, а третий – на южной.

Вообще место второго диакона – юг, а третьего диакона – север, но они временно меняют места дважды:

по малом входе, отдав кадила на горнем месте, и расходясь в противоположные стороны – второй диакон на север, а третий – на юг – ради чтения Апостола второму диакону и держания митры третьему диакону,

отсюда же идет второй диакон на сугубую ектению, третий диакон по ектеньи возвращается на север;

снимает рипидку, вливает теплоту и покрывает Чашу – первый диакон, ко причащению мирян Чашу несет – первый диакон,

а врата пред ним открывают второй и третий диаконы, завесу же – второй диакон.

Принимает от настоятеля:

1) кадило с севера и кадит на несомый дискос – очередной диакон, проскомисавший (второй или третий – безразлично), т.к. здесь же у жертвенника ему читается молитва на потребление Святых Даров (читали же на соборной службе по заамвонной молитве тут же [в Лавре и по Служебнику] – у жертвенника). В это время первый и второй предстоящие (т.е. первая пара их) слагает антиминс;

2) дискос – первый диакон.

Проскомисавший же кадит на святые Дары от жертвенника, подает настоятелю кадило, одевает на него митру и приемлет кадило.

Святые Дары потребляет очередной; он же не распускает ораря от причащения, пока не потребит Святые Дары, «Ныне отпущаеши» и прочее читает первый диакон.

При двух диаконах все обязанности третьего диакона выполняет второй диакон, сохраняя все свои, кроме сугубой ектении и третьего приглашения оглашенным, которые отдаются первому диакону.

§42. Каждение на «Херувимской» совершается так же, как и во время чтения Апостола. Каждение всего иконостаса не положено. Диакон обязательно про себя читает 50-й псалом (как и прочие сослужащие).

Некоторыми этот псалом ошибочно читается при всяком каждении. Это неверно. Его следует читать только два раза: на каждении перед литургией (на часах, а при литургии с вечерней – на «Господи воззвах»), и на «Херувимской». т.е. в моменты, так сказать, проскомидийного значения.

Настоятель читает 50-й псалом до слов «…Бог не уничижит», т.к. закончит псалом после входа, кадя Дары.

§43. Перед великим входом священник и диакон (а при соборной службе и все сослужащие) поклоняются трижды со словами «Боже, очисти мя грешнаго», настоятель читает «Иже херувимы» трижды, с воздеянием рук, как на «Царю небесный». Потом священник целует антиминс и престол, а диаконы – престол. В Лавре и киевских монастырях он целует ещё и Крест, и дает его целовать диаконам (так и у митрополита Петра Могилы).

Диакон (первый) говорит: «Священноархимандритство твое (или протоиерейство, или священство) да помянет Господь Бог во Царствии Своем».

Священник отвечает: «Священнодиаконство твое да помянет Господь Бог во Царствии Своем, всегда, ныне и присно, и во веки веков».

По существующей практике священник кланяется народу и отходит к жертвеннику с диаконом. В киевских монастырях не кланялись никто: не помню этого и в прочих храмах раньше.

Священник (настоятель) идет прямо от престола к жертвеннику; также (в свое время) и левая сторона сослужащих и диаконы: третий (при трех) или второй. Первый диакон, правая сторона сослужащих и второй диакон (при трех диаконах) идут к жертвеннику за престолом, через горнее место. Священники (кому положено) берут сразу, отходя, кресты с престола.

При соборном богослужении, после отхода настоятеля к жертвеннику, все сослужащие священники по очереди подходят попарно к престолу, совершают дважды поклонение с крестным знамением, целуют антиминс и престол, крестятся третий раз, кланяются друг другу со словами: «Священноархимандритство (или протоиерейство, или священство) твое да помянет Господь Бог во Царствии Своем, всегда, ныне и присно и во веки веков». Практика кланяться народу – практика только некоторых, в монастырях не применявшаяся.

§44. У жертвенника священник:

1. кадит со словами «Боже, очисти мя грешнаго»;

2. возлагает на плечо диакона воздух, целуя его (воздух, а не диакона). При соборной службе воздух возлагается на второго диакона. Он же берет и кадило. При трех диаконах на входе кадят перед Дарами и второй, и третий диаконы;

3. заканчивает проскомидию, т.е. в последний раз поминает «ихже хощет» с изъятием частиц, полагает все частицы на дискос;

Когда настоятель возложит на второго диакона воздух (со словами «Священнодиаконство твое»), все по старшинству поочередно подходят к настоятелю, целуют его в правое плечо и говорят тихо: «Помяни мя, отче и сослужителю», а диаконы: «Помяни мя, Владыко». Также могут подходить и прочие присутствующие в алтаре, но, независимо от сана, после диаконов. Настоятель за каждого изымает частицу со словами «Помяни, Господи»;

4. Потом целует дискос и, со словами «Возмите руки» и «Священнодиаконство твое», подает его диакону, который, тоже целуя его (дискос), поднимает на голову (на уровне глаз, чтобы не уронить Агнца), отходит на солею и возглашает «Великаго господина».

Подающему нужно с большим вниманием подавать дискос и не отнимать рук, пока ясно не почувствует, что диакон твердо держит его, и не перекосил, держа.

§45. Священник берет Чашу, целуя ее, и выходит за диаконом. При соборном служении по отдании дискоса диакону священники, подходя к настоятелю с держимыми в руках крестами, дают ему лобызать их, держа их обеими руками в наклоненном положении главой вправо (правой за верх, а левой за низ) и произносят при этом: «Священноархимандритство (или протоиерейство, или священство) твое да помянет Господь Бог», а потом, отставляя крест (выпрямив его в левой руке), целуют взаимно правые руки. Последний священник не подходит с крестом, но получает от настоятеля копие и лжицу с такими же словами и целованием рук, как и прочие. Получающий копие и лжицу, приемля, целует их.

Вообще, конечно, следовало бы нести один крест, старшему из сослужащих, а между остальными распределить прочие сосуды и орудия проскомидии, в отдельности, если много сослужащих: 1. крест; 2. копие; 3. лжица; 4. блюдце для раздробления Агнца; 5. губа.

Можно давать и по две лжицы и по два копия – большое и малое. так делалось в монастырях.

Особенно, при многих причастниках, когда причащают на две-три Чаши, несение на престол двух-трех лжиц будет вполне целесообразным. На Афоне несут еще блюд с целокупным антидором, который окаживается на «Изрядно о Пресвятей» и благословляется к раздроблению.

(В этом параграфе рекомендуется взаимно приветствовать неслужащих при выходе из алтаря на вход, на что следует следующее замечание архимандрита Спиридона – изд.)

Взаимное приветствие у служащих Литургию словами «Священство (или диаконство) твое да помянет» совершается лишь три раза, а не четыре, как указывает автор:

1. отходя от престола;

2. у жертвенника, при целовании креста и при принятии воздуха, дискоса и копия с лжицей;

3. при входе в алтарь.

В последнем случае приветствуются и неслужащие, находящиеся в алтаре.

§46. На ходу диакон поминает патриарха и митрополита, оканчивая свой возглас, стоя на солее справа, и возвращается в алтарь.

Войдя в алтарь, диакон, держа на главе дискос, становится с правого угла престола на правое колено и ожидает входа настоятеля. Если в алтаре есть неслужащее духовенство, то диакон, входя, приветствует их по сану, всех вместе: «Священноархимандритство, протоиерейство, священство, диаконство (и т.д., кто есть) ваше да помянет Господь Бог…» Священник поминает по Служебнику.

§47. (В оригинале представляет собой распределение поминовения между священниками, но, поскольку практика всюду разная, мы его не приводим, приводим только замечание архимандрита Спиридона – изд.): Каждый священник при своем возгласе осеняет народ крестообразно тем, что держит в руках. При последнем возгласе настоятеля все делают то же одновременно с ним.

§48. После поминовения священнослужители, входя в алтарь, приветствуют друг друга словами, как и перед великим входом: «Священство или диаконство твое…».

Примечание: В устной беседе архимандрит Спиридон обратил внимание на следующее: кроме поминовения на солее, все остальные приветствия «…да помянет Господь Бог…» оканчивать словами «всегда, ныне и присно…» имеют право только священники. Диаконы оканчивают приветствие словами: «…во Царствии Своем».

§49. По входе в алтарь:

1. Священник ставит Святую Чашу, поцеловав край ея по покровцу, на престол.

2. Берет у диакона дискос (также целуя) и ставит на престол. Дискос снимается со словами «…с древа снем…» (с этими же словами, снимается воздух).

3. Снимает покровцы (целуя их), полагая их по обеим сторонам престола, отнюдь не на край антиминса.

4. Окаживает воздух (со словами «плащаницею чистою обвив» обвивает им кадило для окаждения) и покрывает Чашу и дискос, произнося соответствующие тропари.

В это время (т.е. пока настоятель ставит на престол Святые Дары) третий или второй диакон закрывает царские врата и завесу, предварительно покадив трижды через царские врата свещеносца, стоящего на солее.

Покрываются Святые Дары со словами «во гробе нове закрыв положи».

5. Кадит Святые Дары трижды (по трижды), говоря: «Ублажи, Господи, благоволением Твоим Сиона».

6. Преклонив главу, у диакона испрашивает молитв о себе: «Помяни мя, брате и сослужителю», кадя его на словах «Дух Святый найдет на тя».

7. Отдает кадило диакону.

8. Диакон откаживает священника со словами «Той же Дух» и прочее, и отдает кадило пономарю.

9. Священник в конце благословляет диакона.

Примечание: Следует обратить внимание на то, что последняя часть «Херувимской» – «Яко да Царя» – большею частью поется слишком быстро (будучи составлена кратко, по невежеству новейших композиторов, песнопения коих большей частью и исполняются теперь), благодаря чему невозможно чинно и неспешно совершить все, в этот момент положенное. Поэтому все делается в два голоса, скороговоркой, а диакон начинает ектенью «Исполним» не на ходу даже, а на бегу.

§50. После возгласа «Возлюбим друг друга» троекратное поклонение перед престолом со словами «Возлюблю Тя, Господи» и целование дискоса, Чаши поверх воздуха и престола (антиминса).

При соборном богослужении это делают все священники, перед сим правые (с юга) переходят на левую (северную) сторону, а потом подходят к настоятелю, целуясь взаимно в рамена и руку, на его приветствие «Христос посреде нас» отвечая: «И есть, и будет». Так же священники приветствуют и друг друга, но если их много, то не целуются в рамена, а только в одно правое плечо и правую руку, при этом старшие говорят «Христос посреде нас», а младшие отвечают.

Целуя сосуды и престол, произносят про себя: «Святый Боже» (дискос), «Святый Крепкий» (Потир), «Святый Безсмертный, помилуй нас» (престол, т.е. антиминс). Взаимное лобызание диаконов в плечи на «Возлюбим друг друга», хотя и ясно указано Служебником, ныне нигде не практикуется, очевидно потому, что они в этот момент находятся в разных местах и практически это неудобно.

В Лавре, при словах «Возлюбим», они все целуют крест на ораре, каждый – на своем.

§51. Архимандрит Феодосий рекомендует возглас «Благодать Господа» от начала и до конца произносить лицом к народу. На что имеется от архимандрита Спиридона следующее замечание:

в книге: «Здесь, я знаю, Вас не переубедить (замечание относится к архимандриту Феодосию), но все же знайте, что и по Служебнику, и по практике киевских монастырей это не так».

устно: «К народу обращается священник со словами «да будет со всеми вами».

§52. Возглас «Горе имеим сердца» произносится лицом у престолу с воздетыми руками.

§53. Возглас «Благодарим Господа» произносится без воздеяния рук и без земного поклона, но с поясным поклоном.

Примечание: Где как. В Лавре и вообще в монастырях не воздевают. Но многие старые священники воздевали, и «Литургиарион» митрополита Петра (Могилы) повелевает воздевать.

§54. Диакон перед возгласом «Победную песнь» целует престол (с северной стороны, где должен оставаться, возвратясь после «Станем добре» в северную дверь), кланяется священнику и творит звездицей над дискосом образ Креста, касаясь концами звездицы дискоса (см. рис. 14а и 14б), полагает ее на престоле вверху слева, целует престол, кланяется священнику и становится на свое место.

Если диакон один, то переходит на южную сторону.

§55. При произнесении слов «Примите, ядите» и «Пийте от нея вси» священник указывает на Агнец и на Чашу (начиная со слов «сие» и до конца) правой рукой, ладонью несколько верх, спокойным жестом со сложенными вместе пальцами.

Диакон указывает тоже, орарем в правой руке, глубоко приклонив главу, начиная со слов «Примите, ядите» и «Пийте» до конца.

По каждом возгласе оба творят поясные поклоны, как и все сослужащие.

§56. Возглашение «Твоя от Твоих» священник произносит, воздев руки.

§57. Потом священник и диакон крестятся и поклоняются (в пояс) три раза перед престолом со словами «Боже, очисти мя грешнаго, и помилуй мя», и далее священник произносит трижды тропарь «Господи, иже Пресвятаго Твоего Духа», каждый раз воздевая на все чтение тропаря руки, а диакон, подняв правую руку с орарем, произнося по тропаре и стихи «Сердце чисто» и «Не отвержи», и после стиха делают поклоны. При соборной службе орари подъемлют все диаконы, но стих приглаголет только один – первый диакон.

§58. При благословении Агнца нужно благословлять именно и только Агнец, а не весь дискос, и самое благословение совершать так: во время слов «И сотвори убо хлеб сей» – указывать правой рукой на Агнец, а дальше творит благословляющей рукой образ Креста над Агнцем, простирая ее на слове «Честное» – на восток, на слове «Тело» – на запад, на слове «Христа» – на север и на слове «Твоего» – на юг. Каждый раз после креста на дарах надо и себя осенять крестом и говорить «Аминь», вместе с диаконом.

§59. При благословении Святой Чаши нужно благословлять ее сверху, делая крест не шире ея краев. Вначале, при произнесении слов «А еже в Чаше сей» – указать правой рукой на Чашу, а далее творить образ Креста вверху ее, простирая благословляющую руку на слове «Честную» – на восток, «Кровь» – на запад, «Христа» – на север и «Твоего» – на юг.

§60. При благословении Святых Даров нужно простирать благословляющую руку над дискосом и Чашей (а не между ними, как делают многие, проводя первую линию креста с востока к западу, для чего специально широко расставляют к этому моменту сосуды; крест должен идти именно над сосудами), крайне сдержанно и осторожно, чтобы не задеть рукой или фелонью сосудов, делая дугообразный, в форме звездицы широкий крест, при произнесении слова «преложив» – к востоку, «Духом» – к западу, «Твоим» – к северу и «Святым» – к югу, и сразу же полагать земной поклон.

Для того чтобы образ Креста при благословении Святых Даров был правильный, должно перстами благословляющей руки слегка касаться антиминса (а не ударять по нему, как делают некоторые экзальтированные священники). Впрочем, восточной части лучше не касаться, чтобы не зацепить сосудов, и не сделать продольной линии креста между ними, а не как нужно – над ними.

При соборном служении все священники тихо произносят Словеса Христовы, все следующие за ними, и совершительные слова («И сотвори убо хлеб сей», «А еже в Чаше сей», и «Преложив Духом Твоим Святым») вместе с настоятелем, сообразуясь с ним.

Отсюда виден общий принцип Устава о молитве единеми усты и сердцем; посему следует все молитвы читать по возможности одновременно и, что еще важнее – своевременно. Последнее чаще всего нарушается, и многие читают некоторые молитвы кто – заранее, кто – post factum. Вспомним святителя Димитрия Ростовского, который при объезде епархии лишил сана священника, «вычитывавшего» наперед молитвы литургии.

§61. Во время земного поклона после пресуществления Святых Даров священнику следует (так советуют все опытнейшие и благоговейнейшие священнослужители и монастырские старцы) в уме тайно молиться о себе, прося у Господа прощение грехов и неосужденного причащения Святых Таин, а также испрашивать милостей Божиих в своих особенных нуждах (конечно, не материальных) и обстояниях, и молиться о прочих, требующих особенного предстательства.

§62. После этого священник благословляет диакона (при соборной службе – всех диаконов) со словами «Да помянет тя Господь Бог во Царствии Своем, всегда…», а диакон(-ы) целует(-ют) руку его, принимая ее на орарь (орари).

§63. После возглашения священником «Изрядно о Пресвятей», который он начинает начертовая кадилом крест пред Святыми Дарами и оканчивает каждением «трижды третицею», диакон, приняв у священника, с целованием руки, кадильницу, кадит престол, начиная с южной стороны, и весь алтарь, а потом с горнего места – священника и всех присутствующих в алтаре, далее – престол спереди, священника – с горнего места, и отдает кадило.

Без диакона священник, кроме своего, показанного здесь каждения «спереди токмо», каждение дальше не продолжает и – отдает кадило.

При соборной службе кадит третий диакон или, если их два, то второй.

Во время этого каждения священник и диакон поминают усопших и живых «Яже хощет».

§64. На возгласе «В первых помяни, Господи» произносится полный титул патриарха и митрополита, как на великом входе.

§65. Возглас «И да будут милости» священник от начала и до конца произносит лицом к народу и благословляет его.

§66. Во время ектении «Вся святыя…» священники могут омывать руки, подготовляя себя этим к Святому Причащению и раздроблению Святого Агнца для причастников.

§67. Возглас «И сподоби нас, Владыко» произносится с воздетыми руками, а после него совершается земной поклон.

К сожалению, воздеяние рук при словах «И сподоби нас» (имеющее здесь смысл более, чем где-либо при иных молитвенных воззваниях) поддержать авторитетом, уважаемом и великороссами, трудно, т.к. всеобщая киевская практика и Служебник митрополита Петра (Могилы)[11] для них – пустой звук. Но Вы (обращение автора архимандрита Спиридона к ректору архимандриту Феодосию – изд.) бейте их их же оружием: спросите их, где они нашли указание для воздеяния рук на «Царю Небесный» и на «Херувимскую песнь», что они, конечно, делают. Они, несомненно, без митрополита Петра (Могилы) ничего Вам показать не смогут. Тогда Вы им скажите: «Вы делаете, не зная, что делаете, а я делаю, зная что» - и покажите им митрополита Петра (Могилу), где указано все: и Херувимская, и «Горе имеим сердца», и «Отче наш». Если они митрополиту Петру (Могиле) не доверяют, пусть вовсе нигде не воздевают рук, а если вынуждены согласиться, пусть будут последовательными и примут нашу практику.

Можно найти косвенное подкрепление этому еще у Филарета, митрополита Московского, но не помню где. Он пишет об образе воздеяния рук правильном и неправильном (что-то есть об этом и у епископа Игнатия (Брянчанинова), но у меня его нет теперь), и восставая против обычая расставлять руки в стороны, рекомендует простирать их несколько вперед, как жест просительный, свойственный чадам приемлющим или чающим принять просимое от своего Отца. Где же такой жест уместен, как не при призывании Небесного Отца, т.е. – в указанный момент?

Вообще, восставать против воздеяния рук неразумно (хотя и очень свойственно великороссам) т.к. это самый древнейший образ молитвенного положения. Может быть, они и на молитве святого Ефрема Сирина не дают воздевать рук? Тогда – бейте их по голове, прямо Типиконом и триодью любого издания, не обязательно Киевского и старого.

Примечание 1 (из воспоминаний, не вошедших в книгу): о воздеянии рук на молитве преподобного Ефрема Сирина.

1. Триодион изд. Киево-Печерской лавры, 1715 г. (см. Неделя Сырная вечера);

2. Триодь московского издания (в книге «Око церковное» – до-никоновский Типикон), отпечатанная при патриархе Иосифе – 1646 г. (также – в Неделю Сырную вечера);

3. Наш Типикон (также – в Неделю Сырную вечера); в понедельник первыя седмицы Четыредесятницы – на утрени, и глава «О поклонех».

Примечание 2 (из воспоминаний, не вошедших в книгу): Митрополит Антоний (Храповицкий), сам великоросс, пишет в своей книге «Статьи по пастырскому богословию» (передаем здесь своими словами): Многие священники из великороссов, попадая на малороссийские приходы и встречая что-либо незнакомое, непривычное им, сразу принимаются выводить и изгонять (часто при помощи полиции) эти обычаи, как «остатки Унии», не подозревая того, что эти обычаи часто гораздо древнее их родного «Пошехонского уезда» и православнее.

И в Лавре русские митрополиты сразу начинали запрещать то, что было им незнакомо и непривычно, думая, что это узко местные обычаи. Например, митрополит Иоанн сразу же строжайше запретил касаться Чашей ко главам молящихся на литургии на великом входе – обычай, в Православии существующий с IV века (см. у святого Симеона Солунского). Запретил ежедневные Преждеосвященные литургии Великим Постом (по Студийскому Уставу положенные) и служение литургии Иоанна Златоустого во внутрипещерных храмах в Великий Пост, которая служилась там ещё со времен епископа Стефана (любимого ученика и преемника преподобного Феодосия), по его благословению и завещанию, чтобы никогда не прекращалось литургическое поминовение усопшей братии.

§68. Во время «Отче наш» диаконы опоясываются орарями крестообразно.

§69. После возгласа «Благодатию и щедротами» священник (в алтаре) и диакон (на солее) крестятся и поклоняются трижды со словами «Боже, очисти мя грешнаго, и помилуй мя». Потом диакон возглашает «Вонмем», а священник (при соборном служении второй диакон, если их три; если два, то последний священник), закрыв завесу во время возглашения «Вонмем», приемлет Святой Агнец пальцами обеих рук «треми крайними персты»: мизинцем, безымянным и большим (см. рис. 15), и возвышает его над дискосом (не творя креста), возглашая «Святая святым».

Примечание (из воспоминаний, не вошедших в книгу): Обоснованность триперстнаго («треми крайними персты обою руку») находятся в Служебнику XVII в. (издание Иосифа, патриарха Московского) – по возношении Агнца и о Панагии, и в Большом Часослове (изд. Киево-Печерской Лавры), чем доказывается верность лаврской практической традиции древнему преемственному преданию Лавры.

Есть еще и практически-сакраментальный смысл в некасаемости Агнцу перстов среднего и указательного: ими иерей (если без диакона) берет (между ними) плоскую рукоять ковша, вливая теплоту, иначе он как бы передавал некий элемент святыни Агнца на предмет (ковш), отдаваемый в руки несвященного лица – пономаря. А перстами, до их омытия, запрещено касаться чего-либо, кроме священных сосудов, антиминса, Святого Агнца, и его покровцов, и отиральных платов, и губы. Поэтому, невольно страшно видеть многих, неумовенными после причастия руками, смело листающими Служебник (да ещё слюнявя пальцы), берущих очки, расческу, носовой платок и прочее, а некоторые даже широко и плотно отирающие длани (державшие Святое Тело Христово) о волосы, якобы (о, безумие!) «освящая» свою главу.

Многие убежденно считают, что руки и уста должен омывать лишь тот, кто потребляет Святые Дары, после омытия Потира, а дискоса (даже после Преждеосвященной) почти никто не омывает. «Учительного известия» никто не читает, в котором так настойчиво и подробно (до педантизма, как и в Номоканоне, при полном Требнике изложены указания – как бережно и тщательно («со всяцем утверждением», т.е. – с предельной осторожностью) нужно следить за сохранностью в должной благоговейной чести наимельчайших следов Святых Таин (часто и невидимых невооруженным зрением), начиная со святого антиминса, уст и рук, и кончая сосудами после их омывания.

Особенно следует беречь от излишнего увлажнения Божественною Кровию отиральные платы, на коих увлажнение это постоянно наслояется, при небрежном отирании уст и лжицы, а у священнослужителей – Потира).

Этой бережности, основанной на благоговении, нас прежде (каждого ставленника, в течение его практического сорокоуста) со всяким вниманием обучали те, кому был поручен ставленник для наблюдения и научения. Всегда таких было назначаемо двое из лучших и старейших священнослужителей: один – в алтаре и один – в храме. Причем наблюдающим предписывалось делать указания и исправления, по возможности незаметно для молящихся, чтобы новый священнослужитель ничем не смутился бы и не растерялся. Последнее часто ведет к ошибкам даже в том, что ставленник начал усвоять почти уверенно. Приходилось видеть бестактных наблюдателей (не у нас только, конечно, а в соборах кое-где), допускавших грубые окрики и таскание за рукав, при указании направления пути следования с каждением всего храма.

§70. Далее священник творит раздробление Агнца и полагает части его крестообразно на дискос, предварительно приготовив место, сдвинув губкой другие частицы, находящиеся на дискосе, на средину. Полагая так, т.е. – частицы посреди, а части Агнца по странам крестообразно, изображаем текст: «Господь окрест людей своих».

В Служебнике на рисунке указано непонятно и почти противоречиво по отношению к тексту, т.к. в последнем говорится о полагании частиц Агнца «как при заклании», т.е. печатью вниз, а на рисунке печати изображены вверху. Правильно показано у Неаполитанского: здесь частицы положены «взнак», и крестообразно (см. рис. 16).

Прежде раздробления Агнца и крестообразного расположения части его на дискосе, следует предварительно собрать губою все частицы вместе на среднюю часть дискоса (в ознаменование того, что с крестною смертию Христовою «Небеснии и земнии совокупишася» во единую Церковь) и тогда, на свободных краях его, полагаются частицы печатями внутрь.

Вид так расположенных частиц знаменует:

1) что «Господь окрест людей Своих» и,

2) что «спасеннии выну (всегда – изд.) зрят Лице Божие, и очи Господии на них» (печать, лицевая сторона, обращена со всех сторон к частицам, изображающим людей Божиих).

В Служебнике: «Диакон же, показуя орарем святый потир…»

У архимандрита Спиридона: «Како можно «показать орарем потир», когда орарь находится в состоянии связанном крестовидным опоясанием им диакона?»

§71. Когда священник берет с дискоса частицу «Иисус» для того, чтобы вложить ее в Чашу, то из предосторожности, чтобы не падали частицы ее на антиминс, он подкладывает под нее губку, впрочем, отнюдь не полагая частицу на губу, а лишь неся первую над второй, а после вложения частицы в Чашу, отирает со вниманием губкой над дискосом пальцы, которыми он держал частицу.

§72. Количество теплоты, вливаемой в Чашу, не должно превышать количества вина. Теплоты должно быть приблизительно 1/3 часть (треть) а лучше ? часть (четверть).

Под «теплотой» не следует разуметь (как думают многие) теплую воду, а предельно горячую, т.е. температуры воды, только что кипевшей. На славянском языке нет слова «горячий» - есть только «горящий» (но вода гореть не может) и «теплый», что соответствует русскому «горячий». В иных местах устава теплота именуется «укроп», т.е. буквально «кипяток».

Вливая теплую воду, да еще в небольшом количестве, мы не достигнем цели, т.к. все содержимое Чаши не сделается достаточно теплым, что достигается влитием «укропа». В Киево-Печерской Лавре пономарь несет кувшинообразную с носиком «укропницу», литра в полтора, с большим количеством горячей воды, влитой в нее из чайника прямо с огня, в момент кипения, укропница же, предварительно, для согревания ея, сполоснута таким же кипятком, которая и благословляется вся, вливается же в Чашу сколько нужно, большая же, оставшаяся часть благословленной теплоты, употребляется на запивку служащим и причастникам, а также и омытие Чаши (а вовсе не выливается вон, как сейчас кое-где практикуется – изд.). При влитии теплоты уместно читать первый тропарь четвертой песни второго канона Троицы: «Божественную пакибытия Словом растворив…» и т.д., до конца. Он очень подходит по приличию действия или момента сего. (Полный его текст таков: «Баню Божественную пакибытия Словом растворив, сложенное естество, дождоточиши ми струю от нетленнопрободеннаго Твоего ребра, о Божий Слове, запечатлея теплотою Духа» – изд.)

После влития теплоты диакон покрывает Чашу развитым в длину платом (см. рис. 17). Покрывать, для удобства причащающегося Крови священника, следует так (см. рис. 18).

Этот способ, издавна принятый в Лавре, наиболее удобен при причащении: священник сразу берет правой рукой Чашу через плат (и вместе с платом), а левой открывает верх Чаши, сразу же подводя плат под уста сверх брады, прижимая его к подбородку, вернее – к нижней челюсти (т.е. под нижней губой); и приобщаясь, и отерев уста и Чашу, ставит ее на место, снова так же закрыв ее, не тратя лишних движений ни на развертывание плата (если Чаша была накрыта сложенным), ни на приведение его в удобное положение (если он был развернут совершенно). Кроме того, при полном развитии плата, при отирании уст и Чаши таким платом в одинарном слое, он может промокнуть насквозь и увлажнить руку, особенно если служащих много, а при указанном способе это не произойдет, т.к. плат уже сложен втрое.

§73. Раздроблять частицу «Христос» для причащения священнослужителей нужно на отдельной тарелочке, или дискосе, которая не должна употребляться для каких-либо других целей. Раздробляется со словами, произносимыми «про себя»: «Раздробляется и разделяется Агнец…» (см. Служебник).

Хранить ее следует или на престоле под сложенным платом, обычно полагаемым под напрестольный крест, или (что лучше) увязывать ее вместе с прочими евхаристическими сосудами.

В Лавре часть Агнца «Христос» для причащения служащих раздробляется осторожно на краю служебного дискоса, а не на особом, чтобы не загромождать передний край антиминса, что не совсем удобно при причащении. И уж только для причастников мирян раздробляют на особом дискосе.

Если частица «Христос» большая, а священнослужителей мало, следует раздробить для причащения только часть ее, сколько нужно, а остальное опустить в Чашу, раздробив на крупные части, когда будут раздробляться и опускаться частицы для причащения мирян.

В Лавре принято, что при большом количестве причастников, так сказать, при нужде и, следовательно, как исключение, частица Иисус не вся погружается в Потир, а лишь верхняя меньшая, срезанная наискось (см. рис. 19) часть ее, а остальное оставляется для причастников. То же делают и с частью «Христос», но не режут наискось, а просто отрезают сколько нужно. Вообще же, есть причастники или нет, Агнец опускается в Чашу весь сразу, в сколько-нибудь раздробленном виде (а не как делают иные, раздробляя сколько нужно для причастников, а остальное оставляют на дискосе и влагают потом уже с прочими частицами). Агнец не делится между Чашей и дискосом, а или весь на дискосе (до раздробления), или весь в Чаше (по сем). Исключений нет.

В это время диаконы становятся на горнем месте. Если их два и больше, то целуют друг друга в плечи со словами «Христос посреде нас» (старшие), и отвечая: «И есть, и будет» (младшие).

§74. Причащение священнослужителей производится таким образом. Священник и диакон крестятся и кланяются в пояс пред престолом со словами «Боже, очисти мя грешнаго и помилуй мя». Далее священник, воздев руки, произносит «Ослаби, остави…» и делает земной поклон вместе с диаконом и прочими сослужащими.

Земной поклон с этого момента, т.е. этот и следующий (последний на литургии): «Се прихожду…» надо полагать с осторожностью по отношению к рукам, которыми раздроблялся Святой Агнец (и которые ещё не омыты), чтобы не коснуться пола, ковра или одежды. Поэтому при поклонении и восклонении надо опираться не на ладони или концы пальцев, а на суставы их, в согнутом, почти в кулак, положении.

Это не относится к диакону и прочим сослужащим, как не касавшимся Святого Агнца.

Затем священник испрашивает прощение у диакона словами: «Прости ми, брате и сослужителю», а диакон у священника: «Прости ми, отче святый», кланяясь друг другу.

Священник обращается к народу, испрашивая прощения также и у молящихся.

В Киево-Печерской Лавре принято еще, что после испрашивания прощения священник и сам преподает молящимся прощение так, как на повечерии, т.е. преподает им общее благословение (через закрытую, конечно, завесу, а не так, как о. Пантелеймон, который отодвигал сбоку завесу и буквально «высовывал нос») со словами: «Благодатию Своею Бог да простит и помилует всех нас».

Потом священник снова делает земной поклон (только он один, т.к. остальные полагают свои поклоны, подходя причащаться) со словами: «Се прихожду к Безсмертному Царю и Богу моему», целует антиминс и призывает диакона к причащению словами: «Диаконе, приступи». Диакон подходит к престолу, делает земной поклон, произнося: «Се прихожду…» и сразу же: «Преподаждь ми…» и т.д. по Служебнику, целует престол, складывает ладони рук крестообразно, правую на левую, принимает частицу Святого Тела от священника, который при этом произносит соответствующие слова из Служебника, целует подающую руку его и правое плечо его, отвечая на его приветствие: «Христос посреде нас» словами «И есть, и будет» и, осторожно, чтобы не уронить частицу Святого Тела, отходит на северную сторону престола (налево) и, наклонив голову, держа руки над престолом, ожидает, когда священник начнет читать молитву «Верую, Господи, и исповедую…» и повторяет ее про себя.

Примечание: Это примечание основано на личном горьком опыте при службе с небрежными настоятелями и архиереями!

При подаянии части Святого Тела следует обращать внимание на то, чтобы:

1) полагать частицу именно на длань, а не на пальцы или близко к ним, т.к. в последнем случае крупицы западают в углубление и их можно не заметить;

2) не резать частицу большого размера, что крайне неудобно при взятии ея устами.

Священник после диакона также берет левой рукой («треми крайними персты») частицу Святого Тела и кладет ее в правую руку с соответствующими словами Служебника, и отерев пальцы левой руки о губку, подкладывает ее (левую руку) под правую руку (крестообразно) и, держа руки над престолом, наклоняясь и взирая на частицу Святого Тела, произносит (чтобы слышал и диакон) «Верую, Господи…», а по прочтении осеняют себя, против лица своего, держимой на длани частицей Божественного Тела и причащаются вместе с диаконом (который ни в коем случае не должен начинать причащаться раньше священника), со страхом Божиим, наблюдая, чтобы ни одна крупинка Святого Тела не упала на пол или даже на престол. Особенно нужно блюсти, чтобы не попали крупицы на усы и браду, запутавшись в них, что чаще всего бывает.

Примечание: «Три крайние персты» - т.е. не три с одного края руки, а с обоих краев. Собственно, крайних перстов два: большой и мизинец. Но когда перстов требуется три, добавляется еще один – ближайший.

После причащения Святого Тела священник отирает губкой ладонь руки над дискосом; после него это делает диакон.

Затем священник поклоняется (мало) с крестным знамением перед Святой Чашей, произнося «Се паки прихожду…».[12]

Практика закладывания одного конца плата за вырез фелони – неудобная, а главное – необдуманно неблагоговейная практика, т.к. при таком способе не закрывается борода, а при больших ея размерах вся она оказывается подостланной под наклоняемый край Чаши, и не плат, как должно, закрывает бороду, а наоборот – борода плат. (Это нужно иметь в виду и при потреблении Святых Даров). Кроме того, затыкается под ворот фелони (и неизбежно соприкасается с шеей) тот край, которым священник сейчас же будет отирать, после принятия Святой Крови, свои уста, а следующий этот же край снова заткнет за свой ворот, по неверно указанному способу, и так далее, до последнего, к которому, при большом количестве служащих, этот край плата дойдет достаточно увлажненным отиранием уст, неомытых еще, и он его также заткнет за ворот…

Священник вместе с платом правой рукой берет Святую Чашу, произнося соответствующие слова из Служебника, и причащается из Чаши трижды не отрывая губ, дабы сохранить символическое отображение триединости Божества, со словами: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь». Так по архиерейскому Чиновнику. Но в монастырях и в Лавре произносят всегда: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас».

По причащении священник тщательно обсасывает губы, усы и край Чаши, отирает платом уста, а потом тот край Чаши, где он причащался, целует его, произносится при этом «Се, прикоснуся…» и т.д. по Служебнику (ставя осторожно Чашу на место), а в конце: «Слава Тебе, Боже» (трижды).

Примечание: Усы священнослужителям нужно содержать так, чтобы они ни в коем случае не могли погрузиться в Святую Кровь, тогда не придется их и обсасывать.

В Лавре строжайшим образом приказывали усы подстригать, и все старые иеромонахи (вообще – священнослужители) усы подстригают. Взгляните даже на портреты старых архиереев, например Платона (Левшина), митрополита Киевского Амвросия (Ключарева), как у них плотно подстрижены усы. Вот это образец сказанного!

Затем священник обращается к диакону (который после причащения Святого Тела переходит на южную сторону престола и ожидает причащения Святой Крови) со словами: «Диаконе, приступи» и берет Святую Чашу в правую руку вместе с серединою плата так, чтобы ниже остался свободный его конец, для поддержания поддона Чаши диаконом, при своем причащении, а выше – конец для придержания его диаконом же возле уст.

Диакон подходит к священнику с южной стороны Престола, совершая крестное знамение и поклоняется (мало) со словами: «Се паки прихожду…» и «Преподаждь ми, Владыко» (см. Служебник), берет свободный конец плата и, придерживая его левой рукой под устами поверх бороды, правой рукой через плат берет за низ Чаши, и направляет наклоны Чаши осторожно к своим устам, сколько нужно, и причащается трижды, внимая словам священника «Святый Боже…» или (где принято) «Во имя Отца…».

Священник, держа Чашу правой рукой, бережно наклоняет ее к устам диакона и произносит: «Причащается раб Божий, диакон…» и т.д. по Служебнику, а во время самого троекратного причащения произносит «Святый Боже…» или (где принято) «Во имя Отца…», разделяя эти слова на три части. А в то время, когда диакон целует край Чаши, говорит: «Се прикоснуся…» и т.д. по Служебнику.

Как и священник, диакон должен неспешно и внимательно, по вышепоказанному способу и порядку, обсасывать и отирать свои уста и край Чаши.

Причащаясь Святой Крови, следует каждый из трех приемов ея набирать устами возможно меньше, делая, так сказать, минимальный глоток, и совершать это неспешно и внимательно, т.к. были случаи, что при поспешных и больших глотках причащающийся, поперхнувшись, закашливался и, кашляя, разбрызгивал Святую Кровь.

§75. При соборном богослужении порядок причащения несколько изменяется.

После влития теплоты в Чашу диаконы становятся на горнем месте и приветствуют друг друга (старшие меньших) словами: «Христос посреде нас» - «И есть и будет» и целуют друг друга в правые и левые плечи.

Следует заметить, что во многих храмах, в частности, в Чернигове (во времена архимандрита Спиридона – изд.), при разлитии Святой Крови на две-три Чаши, ради скорейшего причащения большого количества говеющих, утвердилась неправильная и кощунственная практика: дополнительные Чаши наливаются после причащения служащих что ещё не так страшно), и для омытия разливной лжицы снова приносится теплота, которая и вливается иногда в самом неограниченном количестве во все Чаши (причем между священником, разливающим Кровь, и диаконом, льющим теплоту, происходит диалог: – Причастников много, подлейте ещё. – И в эту тоже? (т.е. Чашу) – Да, да, лейте, а то частицы не погрузятся). И льют, буквально до отказа, полные Чаши, иногда просто благословляя ковш с водой, а иногда снова произнося «Благословенна теплота…».

Божественная Кровь, разбавленная таким безсовестным образом, принимает бледнорозовый оттенок и совершенно водянистый вкус.

Следует твердо установить и запомнить, что:

1. ни в коем случае нельзя после единократного положенного влития теплоты, вливать ещё воду, хотя бы и называемую теплотой;

2. произнесение формулы «Благословенна теплота» и «Теплота веры» может быть также только единократным;

3. количество теплоты не должно ни в коем случае превышать ? часть (четверть), много – 1/3 часть (треть) всего содержимого Чаши, т.е. вина с водою.

Правильный способ разделения Святых Даров по Чашам такой: сразу же по раздроблении Агнца, и до вложения «исполнения», разливается в поставленные рядом с основной дополнительный Чаши, специальной лжицей (лжица эта должна подаваться на блюдце, подобно тому, на котором раздробляются Святые Дары); по разлитии лжица полагается на блюдце и ставится на антиминс сзади Чаш. Священник, по обычаю, берет исполнительную частицу Агнца и делает ею крест над всеми Чашами вместе и влагает ее в первый потир (мне кажется, что следовало бы разделить частицу по числу Чаш и вложить в каждую, с общей формулой, но это мое частное, предположительное мнение; в Лавре делают так, как я пишу, т.е. влагают в первый потир, затем благословляется теплота и вливается в каждую Чашу, с общей единократной формулой «Теплота веры»).

Затем дополнительные Чаши отставляют к восточной части антиминса (т.е. от себя, к горнему месту – изд.), закрытые покровцами, и происходит причащение служащих. По причащении диакон относит разливную лжицу с блюдцем на жертвенник, где она, в свое время, омывается при потреблении Святых Даров.

При владыке Гурии делали так: разливали по Чашам после вложения исполнения, но также до влития теплоты и до причащения служащих. Также распорядился сделать и владыка Борис, когда служил у нас на святого Феодосия. Теплоту вливали также, как мною описано, но лжицу омывали, вливая теплоту. Мне кажется, что это неуместно, т.е. смешивать в одном действии две цели. Да и как-то неуважительно к Святой Крови – мыть над нею лжицу…

Настоятель и все сослужащие трижды крестятся и кланяются со словами «Боже, очисти мя грешнаго и помилуй мя». Далее настоятель читает «Ослаби, остави» (как описано в §74), делает вместе со всеми земной поклон, испрашивает прощения у сослужителей словами: «Простите ми, отцы и братие», и они также с этими же словами кланяются ему и на две стороны (священникам и диаконам).

Сослужащие и присутствующие в алтаре, на испрошение прощения отвечают: «Бог простит и помилует тя, прости и нас, отче святый, и благослови», совершенно вполголоса.

После этого настоятель кланяется народу и говорит «Се прихожду» с земным поклоном, целует антиминс, берет частицу Святого Тела, но не произносит «Верую, Господи», а отходит на передний угол южной стороны престола, держа руки с частью Святого Тела над престолом. В это время подходят к передней стороне престола служащие священники (по старшинству) со словами «Се прихожду» и, положив земной поклон, целуют антиминс, берут часть Святого Тела (как описано в §74) и осторожно, чтобы не уронить ее, подходят к настоятелю и целуются взаимно в правое плечо, отвечая на приветствие настоятеля «Христос посреде нас» – «И есть, и будет».

Примечание: По Уставу разницы нет между целованием священником священника и сего диаконом, все целуются в оба плеча. Целуются в одно ради ускорения процесса, без какого-либо внутреннего значения. Так что это – на усмотрение настоятеля. Одни архиереи, причащая, требуют целования в оба плеча, иные дают только одно; кто правое, кто левое. Левое практически – удобнее, так сказать, «с руки». Но обычно принято правое.

Ваша мысль (здесь архимандрит Спиридон обращается к своему адресату – ректору архимандриту Феодосию – изд). о выражении подчиненности диакона целованием в оба плеча причащающего его священника мне кажется странной. Наоборот, здесь большее дерзновение, большая близость, больше права. Но, повторяю, что Устав говорит об обоих плечах (при целовании пред «Верую»), на практике: одно – для скорости, левое – для удобства. Все же, лучше бы делать по Уставу.

Пред взаимным лобзанием сослужащих, настоятель становится к углу престола, и отходящий от престола обходит его слева. Предстоящие становятся постепенно в одну линию, и каждый следующий проходит пред ним спереди. Нужно становиться подряд, не «врассыпную», а рядом и подальше от престола, оставляя проход приходящим (рис. 20).

Все становятся в один ряд таким образом, что ряд их идет от первого до последнего, с запада к востоку. С правой стороны на левую для взятия Святого Тела, переходят через горнее место.

Наклоняясь над престолом и взирая на держимую частицу, молятся, слушая настоятеля, который вполголоса (но ясно и раздельно, не спеша, чтобы все причащающиеся могли со внимание повторять за ним «про себя» слова молитвы) произносит «Верую, Господи, и исповедую».

После этого все священники причащаются, предварительно крестовидно осенив себя, против лица своего, держимой на длани частицей Божественного Тела.

Далее настоятель призывает диаконов (стоящих на горнем месте) словами «Диакони, приступите», а они подходят по северной стороне к передней (западной) стране престола по старшинству, совершив земной поклон со словами «Се прихожду» и «Преподаждь ми», целуют антиминс, простирают длани крестообразно (правую на левую) над престолом, и когда настоятель положит часть Святого Тела с соответствующими словами из Служебника, целуют подающую руку его и правое плечо его, отвечая на приветствие – «И есть, и будет», и отходят на северную страну престола, становясь у него в обратном, по сравнению со священниками, порядке, т.е. старший – первым с востока (горнего места), а остальные по старшинству – к западу от него, и сразу же причащаются, осенив себя Святым Телом, как и священники.

После преподания диаконам Святого Тела, настоятель сам причащается Святой Крови и отходит к жертвеннику, а на его место подходят по очереди сослужащие ему священники и также причащаются Святой Крови.

Причащаясь Святой Крови, священники подходят к Чаше также по старшинству, но с одним исключением: очередной из них (т.е. проскомисавший) подходит к ней сразу вслед за первым сослужащим, и сейчас же приступает к раздроблению Святых Таин для причастников, пока прочие священники и диаконы причащаются Святой Крови. Впрочем, если сослужащих только два, то это правило в виду не имеется.

Это для экономии времени, особенно при архиерее. Так по практике Лавры и других киевских монастырей. Но в тесном алтаре с малым престолом это невозможно, т.е. нет места у престола одновременно и причащающимся Крови (справа) и раздробляющему Дары (слева).

После причащения настоятель, отерев длань и персты губкой, перекладывает ее направо, для остальных сослужащих ему иереев и диаконов, для той же цели (рис. 21)

Первый сослужащий священник, после этого причащает всех диаконов по чину, а очередной в это время раздробляет Святой Агнец для причащения мирян.

В это время все священники и диаконы вкушают антидор и запивку, замывают уста и руки и читают благодарственные молитвы. (Это не касается диакона, который будет потреблять Святые Дары). Он не вкушает антидор и запивку, не читает молитв. Руки же и уста снаружи и он омывает обязательно.

§76. После причащения диакона священник раздробляет копием части Святого Агнца с печатью «НI» и «КА» на малые частицы, чтобы хватило на всех причастников мирян, произнося при этом: «Раздробляется и разделяется Агнец Божий» до конца, если надо, и многажды, пока раздробит весь Агнец.

Для удобства и для сохранения дискоса от порезов священник делает это не на дискосе, а на специальной тарелочке (или другом дискосе), для этого предназначенной и хранимой отдельно от прочих тарелочек, (которую вовсе не должны хватать непосвященные алтарники или ещё не весть кто, как это сейчас практикуется – изд.)

Если причастников мало, священник может раздроблять на малые частицы не все части «НI» и «КА», а сколько нужно. Оставшиеся же части Агнца разделяет на большие частицы и всё влагает в Чашу.

Опускать в Потир частицы следует осторожно, сдвигая их копием с дискоса постепенно, чтобы от падения частиц не плеснула из Чаши Божественная Кровь. Если частиц много (т.е. – большой Агнец), то можно раздроблять и опускать в два-три приема, разделяя чтение тропарей.

При опускании частиц в Потир священник читает воскресные песнопения: «Воскресение Христово видевше», «Светися, светися», «О, Пасха велия». После этого губкой тщательно вытирает копие и тарелочку над Чашей или дискосом, осматривает внимательно антиминс.

Примечание 1: Осматривать также следует и поддон Чаши, на который часто попадают крупицы при ссыпании частиц с дискоса. Сразу же после ссыпания частиц в Чашу, следует губкой отереть (кругообразно) края ее, чтобы при покрытии Чаши не прилипли к покровцу мельчайшие частицы, опылившие эти края. Если Чаша имеет фигурные выпуклые украшения, а наипаче – накладные, то диакону, при омытии Чаши по потреблении Святых Даров, следует потирной губкой (губ должно быть три: антиминсная (на престоле в антиминсе), дискосная и потирная); вторая и третья – на жертвеннике: одна – в ящичке с илитоном, другая – вместе с сосудами, обычно влагаемая в поддон опрокинутого на Чашу дискоса) омыть несколько раз наружную стенку Чаши на этих украшениях, куда, несомненно, хоть понемногу стекает при причащении Божественная Кровь. Под накладной ажурной (филигранной) сеткой, украшающей (необдуманное украшение!) Чашу, я случайно, при потреблении Святых Даров обнаружил устами, по сладкому вкусу, целый слой засохшего вина (по естеству, а по сути – Божественной Крови), бурого по цвету и сладкого на вкус. Это омовение Потира снаружи следует производить над антидорным блюдом и выпивать смытое. В крайнем случае – над тазиком (лоханью для умовения уст).

Примечание 2: Священнослужители с ослабевшим зрением, обычно пользующиеся при чтении и работе очками, обязательно должны одевать их перед причащением (а предстоятельствующий – перед возношением Агнца), чтобы ясно видеть крупицы и на длани и на антиминсе, и снимать их только по омытии рук.

Следует твердо знать и помнить, что, не омыв руки после прикосновения к Святому Агнцу (при возношении, причащении и раздроблении), нельзя касаться ни к чему (кроме губы, антиминса, илитона и сосудов): ни к Служебнику, ни к облачению, ни тем паче к носовому платку, гребню и волосам. Поэтому диакон, потребляющий Святые Дары, хотя не запивает и не вкушает антидор, но руки и уста (снаружи) омыть обязательно должен, т.к. ему неизбежно придется брать в руки и Служебник и прочие предметы, не говоря о причастниках, особенно – младенцах.

К сожалению, многие после причастия, не омыв рук, лезут в карман за платком, сморкаются; берут гребень и причесываются; слюнявя пальцы, перелистывают Служебник, спеша читать благодарственные молитвы. Это – почти преступление по уничижению Святых Таин.

Запивая (что по Служебнику неточно и неверно, положено делать до омытия), следует брать ковш между указательным и средним пальцем правой руки, т.е. местом, не касавшимся Агнца (если он правильно преподавался «крайнеми персты»). К сожалению, в этом отношении следует «поучиться» у католиков: ксендз до конца мессы после причащения не разжимает большого и указательного пальцев правой руки, которыми держал «хостию».

После осмотра поддона Чаши, священник осматривает внимательно свои руки, собирает все крошки на лжицу (см. также §79) и опускает их в Чашу или на дискос. Ни в коем случае нельзя делать, как делают некоторые: приникают устами к антиминсу и втягивают в рот вместе с воздухом крупицы, заметая антиминс бородой, благодаря чему крупицы не только запутываются в бороде, но и сметаются на пол.

После этого священник покрывает Святую Чашу покровцем и полагает верх лжицу, а на дискосе приводит в порядок оставшиеся частицы, собрав их в одно место для удобного опускания их в Чашу позже.

Частицы собирать так: (см. рис.) тогда они сразу и легко опускаются в Потир, не разлетаясь в стороны. Очень удобны для этой цели старинные дискосы, и очень жаль, что теперь не делают их такими. Они, прежде всего, совершенно гладкие, без гравировки (кроме маленького изображения креста в восточной части, куда частицы почти не попадают), и без ранта на краях, который всегда мешает при отирании дискоса, и со специальным желобом в западной части, благодаря чему частицы буквально сами «сплывали» в Чашу. У меня лично есть такой дискос, и я на нем всегда служил на приходе (см. рис.)

Затем священник отходит к жертвеннику и читает молитву «Благодарим Тя, Владыко Человеколюбче» (некоторые диаконы, по невежеству, читают и себе эту молитву, не понимая, что это молитва иерейская, предваряющая возглас «Яко Ты еси освящение»), вкушает антидор и теплоту.

Вкушая теплоты, следует обязательно тщательно прополаскивать ею рот (дважды и трижды), и тогда уже глотать. Имеющим вставные челюсти следует их перед причащением снимать, и одевать лишь после упомянутого ополаскивания рта. В крайнем случае, если без них невозможно вкусить Божественного Тела и антидор, тогда следует их после ополаскивания рта вынуть и несколько раз промыть над умывальницей, из которой всегда по омытии рук и уст сливается вода в «алтарный кладязь».

Затем священник вместе с диаконом омывают руки и уста (хотя диакон антидор и запивку не вкушает, уста (снаружи) и руки омывает обязательно). Вода после омытия рук и уст священнослужителей должна выливаться в непопираемое место в алтаре.

После этого священник и диакон читают благодарственные молитвы до «Ныне отпущаеши». Хотя, если это им удобно, эти молитвы они могут читать и после окончания литургии.

§77. Далее священник повелевает диакону отверзать завесу и Царские врата.

В Киево-Печерской Лавре он напоминает (вернее – дает знать) об этом диакону чтением тропаря «Милосердия двери отверзи нам».

Диакон вместе со священником трижды крестятся и поклоняются перед престолом. Священник берет Чашу правой рукой, левою поддерживая поддон ея, целует ее и подает диакону.

При вручении Чаши следует иметь в виду то же, что и при вручении дискоса на великом входе, т.е. соблюдать крайнюю осторожность и неспешность: подающий не должен отнимать рук от подаваемого, пока не почувствует, что принимающий твердо держит принятое в руках. Также и диакон должен взять Чашу, крепко и ровно держать ее в руках.

Диакон принимает Чашу обеими руками за поддон (а вернее – под поддон, см. рис.)

Это для того, чтобы священнику удобно было взять Чашу за свободную рукоять ее, тоже целует ее и выходит на солею через царские врата, произнося «зря на люди»: «Со страхом Божиим» и прочая по Служебнику. Священник следует за диаконом и останавливается в царских вратах.

По произнесении сих слов (не ранее) пономарь отставляет свещник ко стране царских врат, но не угашает его.

Примечание (из воспоминаний, не вошедших в книгу): В Киево-Печерской Лавре в Великой церкви свещник на время причащения священнослужителей не ставили. Вместо него опускали перед царскими вратами большое кандило с огромной свечой, горящей на службе перед чудотворной иконой Успения Божией Матери.

Священник же читает вслух молитву перед причащением «Верую, Господи, и исповедую». В Лавре читают сию молитву с Чашей в руках.

Примечание (из воспоминаний, не вошедших в книгу): Раньше, когда священник выходил с Чашей для причащения народа, то отчетливо говорил, чтобы все слышали: «Причастники, повторяйте за мной молитву ко Святому Причащению», и говорил её так, чтобы всем было понятно, чтобы повторяли за священником молитву. А то сейчас часто бывает, что батюшка что-то тихо про себя говорит, никому не слышно, что. И после ещё прибавлял: «Причастники, положите земной поклон» (сейчас почти никто уже не учит, что без трех земных поклонов подходить к Чаше – нельзя!).

Затем священник берет Чашу в левую руку. Принимая Чашу от диакона, священник делает так: берет Чашу за рукоять левой рукой, правой же крепко придерживает поддон. Став на место, он крепко держит в левой руке Чашу, а правой, оставив поддон, снимает с Чаши лжицу. Диакон в это время снимает с Чаши покровец и относит на престол.

При соборном служении – передает с места в Царских вратах третьему диакону. Далее священник причащает верующих со словами: «Причащается раб Божий (имярек) честнаго и святаго Тела и Крове Господа и Спаса нашего Иисуса Христа, во оставление грехов своих и в жизнь вечную».

причащая, следует стоять в самых Царских вратах или, самое большее, выступая не более шага из них. причастники восходят на солею по одному, чтобы толпа не могла напирать сзади на причащающегося.

Ни в коем случае нельзя причащать на конце солеи и на ее ступени: это и неудобно, так как причащающийся будет стоять много ниже причащающего, которому придётся поэтому наклоняться каждый раз вместе с Чашей; и опасно, так как при внезапном движении толпы вперёд его могут толкнуть и выбить Чашу. Причащая же во вратах, священник, в каждом грозящем случае напора толпы, может сразу же отступить в алтарь, как в безопасную зону (нетрудно заметить, что в данном случае под солеей» архимандрит Спиридон имеет в виду то, что у нас обычно называется «амвон», и в других местах сей книги он его часто именует таким образом, см. выше – изд.).

Диакон в это время стоит с левой стороны его и держит плат между Чашей и под подбородком причастника, делая это так, чтобы левая рука, поддерживающая плат, была под устами причастника, а правая – под Чашей. Правой рукой, по причащении, диакон тщательно вытирает уста причастника. К сожалению, это делают всегда до безобразия небрежно.

При этом диакон должен спрашивать имена причастников, предупреждать их, чтобы они не крестились у самой Чаши и не целовали руку священника. он также должен просить их раскрывать хорошо уста для принятия Святых Таин. особенно внимательно диакон должен следить, чтобы при причащении (особенно детей), благодаря резким и торопливым движениям причастников (чаще всего торопятся сами священники!) не упали на пол или же на одежду причастника частицы Святого Тела или Святой Крови.

Поэтому, никогда не следует набирать лжицею Святой Крови, но беря на лжицу частицу Святого Тела, сцеживать Кровь по стенке Чаши, оставляя эту частицу лишь напоенную в Божественной Крови, но не погруженную и не плавающую в ней.

Многие неразумные и бесстрашные иереи, причащая, набирают полную лжицу Божественной Крови и неизбежно свисающую от переполнения лжицы каплю Ея отирают о плат, в результате чего сей последний с течением времени совершенно напояется Святою Кровию. А ведь служа без диакона, они дают держать плат мирянам, лицам не всегда чистой жизни и всегда (в селах особенно) с грязными руками, эти лица, держа влажный от Святой Крови плат своими руками, отдав его, рук не омывают и… сами того не ведая, ругаются Божественной Крови.

А сами эти иереи – омывают ли руки после причащения и раздробления Святых Таин? Никогда!..

Кроме того, при таком (безумно-«щедром») причащении почти всегда Чаша возвращается на Престол почти (а иногда и вовсе) пустой и частицы со словами «Отмый, Господи» только ссыпаются, но не погружаются (как должно) в Святую Кровь.

Всякая поспешность при приобщении (считается, к величайшему прискорбию, многими священнослужителями достоинство, каковою они совершенно искренне похваляются: «О, за мной задержки не будет – я причащаю быстро»), не только неуместна, а преступна; и бывает часто причиной многих несчастных случаев явных, а незамеченных (вроде пущенной слюны с Божественной Кровию на одежды или пеленки приобщенного младенца, или капнувшей и потекшей по бороде взрослого причастника) – примерам несть числа.

Для безопасности диакон должен наблюдать, чтобы плат всегда находился между Чашей и подбородком причастника, под лжицей, и должен своевременно подхватить платом падающую частицу или капли.

Нужно всемерно избегать такой печальной необходимости и не делать из неё правило, как тут получается.

§78. Дети грудного возраста причащаются только одной Божественной Кровию. Священник при причащении их говорит: «причащается младенец (имярек) честныя и святыя Крове Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа в жизнь вечную».

Причащать младенцев и Святым Телом можно не только с семи лет, но и раньше (например, с трёх-четырёх лет), если младенец спокойный, сознательный и способен принять частицу Святого Тела, не уронив ее.

Младенцев, слишком неспокойных и резко сопротивляющихся, не следует причащать насильно, а советовать матери отнести его, успокоить и поднести снова. Если младенец не успокаивается, лучше не причащать.

Вообще, причащая детей, надо избегать даже подобного насилия, т.к. этим можно внушить ребенку (особенно нервному) на все последующее время страх перед священнослужителями, которому поэтому и в более старшем возрасте не только они, но даже вся церковная обстановка будет внушать ужас, особенно – момент причащения. Установление возможности причащать младенцев Телом и Кровию предоставляется разсуждению и благоразумию священника, который должен всячески опасаться, чтобы это (т.е. не благоразумие, а причащение младенцев под обоими видами) не повело к уничижению Святых Таин. Таким образом младенцев можно причащать и на Преждеосвященной Литургии.

Если младенец причащается и Святого Тела, то священник в этом случае произносит формулу причащения, положенную для взрослых, но опускает слова «…во оставление грехов…». Обычно говорят: «…во освящение души и тела…».

Дети в семь лет и старше должны исповедоваться и причащаться по такому же чину, как и взрослые.

Младенцев надлежит приобщать всегда прежде всех прочих.

§79. После причащения мирян священник отдает лжицу диакону, который вытирает е платом.

Отдавать отирать лжицу диакону, не обсосав её устами, не допускается, чтобы илитон не напитывался Божественною Кровию; обсасывать же лжицу на виду народа, лицом к нему – неблагообразно; посему следует, после последнего причастника, опустить лжицу в Потир или держать на нем и, придерживая ее рукой, возвратиться в алтарь, и здесь, поставив Потир на престол, обсосать лжицу и отдать диакону для отертия. Впрочем, это может сделать и диакон, но также у престола.

Затем священник ставит Чашу на престол, опускает в неё все оставшиеся на дискосе частицы со словами: «Отмый, Господи…», отирает тщательно губкой дискос, чтобы не осталось нем самых мельчайших частиц, внимательно осматривает антиминс и подбирает лжицей или копием упавшие частицы и опускает их в Чашу.

Наиболее мелкие, почти пылеобразные крупицы лучше всего собирать на конец (мякоть) безымянного пальца, прижимая его к антиминсу, снимая затем с него устами. Также следует губкой сметать их по антиминсу к одному месту, от краев к центру, тогда обнаружатся незаметные прежде крупицы, которые также собирать на палец и снимать устами. Губка также набирает в себя крупицы, поэтому её следует очищать над дискосом или Чашей, слегка поколачивая ее пальцами и выбивая попавшие в её поры частицы Святых Таин. Периодически, хотя бы раз в год, губку следует омывать теплой водой, сперва трижды в Чаше, после потребления Святых Даров, и эту воду выпивать, а затем можно уже хорошо помыть с мылом или щелоком в какой-нибудь церковной посуде (например в тазике, предназначенном для умовения рук священнослужителей после причащения), пока она не станет совершенно светлой. Воду эту следует слить туда же, куда сливается вода после названного омовения рук и уст.

Сушить губку следует в тисках или под прессом, между специально для сего предназначенными дощечками, чисто и гладко выструганными и окропленными святой водой. Дощечки эти следует хранить для каждого такого повторного омытия губки. Если нужда в них отпадает, или они станут непригодными, их следует только сжечь, не употребляя ни на какое другое дело. После просушки губку следует трижды окропить святой водой и снова вложить в антиминс для употребления.

После осмотра священник покрывает Чашу покровцем, полагает на дискос звездицу, копие, лжицу и второй покровец и, став лицом к востоку, с крестным знамение возглашает «Спаси, Боже, люди Твоя», и на люди благословляя рукой: «И благослови достояние Твое».

§80. Далее священник, обернувшись к престолу, кадит трижды святую Чашу, говоря тихо единожды: «Вознесыйся на небеса», отдает кадило диакону и подает ему дискос, который диакон берет рукой, имея кадило в правой, и ставит себе на голову, на уровне чела и идет сзади священника мимо Царских врат, взирая чрез них на народ и кадя его, к жертвеннику, где поставляет дискос и ожидает священника.

Затем священник берёт правой рукой Чашу, целует её, делает малый крест над антиминсом, не касаясь его, говоря тихо: «Благословен Бог наш», оборачивается лицом к народу и в Царских вратах произносит, делая крест Чашей: «Всегда, ныне и присно, и во веки веков». Потом несёт Чашу со Святыми Дарами, держа её не ниже лица, у жертвеннику (а диакон, встречая их, кадит), поставляет их на жертвеннике, берёт у диакона кадило и кадит Святые Дары единожды (т.е. совершает три движения кадильницей с одним поклонением. Некоторые иереи и архимандриты говорили при этом трижды: «Слава Тебе, Боже». Схиархиепископ Антоний (Абашидзе), кадя, всегда говорил трижды «Слава Тебе, Боже», и затем, слагая антиминс, читал молитву «Благодарим Тебя, Владыко, Человеколюбче, благодетелю душ наших»), затем отдает кадило диакону, крестится и поклоняется перед жертвенником и отходит к престолу, где складывает антиминс, предварительно сделав знак креста губкой над антиминсом, поцеловав её и положив её посредине.

При складывании антиминса нужно следить, чтобы «верхняя», т.е. восточная часть была под «нижней», т.е. западной, а левая – под правой.

§81. В это время диакон, распустив орарь, идёт северными дверьми на солею, где произносит ектению «Прости приимше».

В Киево-Печерской Лавре диакон не распускает ораря «дондеже потребит Святая», и произносит эту ектению (если, конечно, служба не соборная или диакон лишь один) с крестовидным препоясанием.

На возгласе ектении священник, взяв предварительно евангелие, делает им знак креста над сложенным антиминсом, целует его и полагает на престол.

Делая крест евангелием, следует держаться того же порядка, что и при возгласе «Благословенно Царство»: на словах «Отцу» ставить евангелие на восток, «Сыну» – на запад, «и Святому Духу» – на север и юг.

Затем священник целует престол, с крестным знамением единожды, возглашает «С миром изыдем», выходит через Царские врата за амвон, где и читает заамвонную молитву.

Примечание (из воспоминаний, не вошедших в книгу): Заамвонная молитва читается сразу за амвоном (там, где чтец читает Апостола). А то иногда её читают, заходя за аналой. Это неверно. Даже как-то одному батюшке, делающему так, сказал:

– Это же молитва «заамвонная», а не «зааналойная».

Даже если посредине постоянно стоит аналой (чего не должно быть), заамвонная молитва читается впереди.

§82. После прочтения ее священник входит в алтарь, таким же образом, целует престол и подошедшему диакону читает молитву на потребление Святых Даров – «Исполнение закона», а в конце благословляет его рукой. Диакон выслушивает молитву у северной стороны Престола, склонив голову, сложив руки как для принятия благословения и положив их на престоле, а затем, перекрестившись и поцеловав престол, идет к жертвеннику для потребления Святых Даров.

Примечание 1 (к §§79-82): В Киево-Печерской Лавре – и только в ней – практика такая (начавшаяся, в отдельных случаях, нарушаться не лаврскими священнослужителями (имеется в виду состояние в Лавре после войны в 40-е годы, когда там оказывались монашествующие, не принимавшие в Киево-Печерской Лавре пострига и незнакомые с лаврскими традициями богослужения – изд.), но с наместничеством Нестора строго предписанная всем): по опущении частиц Агнца в Потир, остальные частицы собираются в указанном порядке, т.е. на западной стороне дискоса, как в §76. Затем дискос покрывается звездицей и покровцом и стоит до своего времени. В положенное время дискос дается диакону на главу, который и переносит его на жертвенник. Далее: благословение на потребление Святых Даров диакон получает не у престола, а у жертвенника, к которому и идет для сего очередной по заамвонной молитве (так и по Служебнику – «отшед в предложение, глаголет настоящую молитву»). Затем диакон открывает сосуды и опускает частицы в Потир со словами «Отмый, Господи…», что во всех Служебниках дореформенных (т.е. изданных до 1900-х годов), да и после, например, издание Киево-Печерской Лавры, 1905 г. (переизданное М.1991 – изд.) предписывается делать именно диакону. Наша общая практика создает, с одной стороны, задержку, с другой – спешку. Затем – бессмыслица: диакон несет с честию на главе пустой дискос, а при соборной службе, когда несёт его первый диакон, второй ещё и кадит на этот пустой (повторяю) дискос… Где правильнее, судите сами.

Делать точно по Служебнику, конечно, неудобно; так он предписывает это совершать до отверзтия врат, благодаря чему все частицы смешиваются. В Лавре поэтому и отнесен этот акт дальше, но опять-таки на такой момент, когда это ни в чем не мешает и никого не задерживает.

Примечание 2 (из объяснений архимандрита Спиридона): Диакону на потребление читается молитва «Исполнение закона и пророков…» Если вчитаться внимательно, то сразу виден первоисточник этой молитвы: «Не мните, яко приидох разорити закон или пророки, не приидох разорити, но исполнити» (Мф. 5:17). «Исполнити» по-славянски имеет также значение (в данном случае) – «дополнить, сделать полным», а не только «выполнить». Также и последующее ссыпание частиц, которыми поминалась за упокой Божия Матерь, девяти ангельских чинов и других, своей жизнью и проповедью представляющих Священное Предание, которое, в свою очередь, есть «исполнение, наполнение, дополнение» Священного Писания, здесь как нигде более оправдано.

Кроме того (повторяю), это всего лишь практика Киево-Печерской Лавры, против которой неразумно восставать, ибо она не меняет мистического, сакраментального смысла литургии.

Другое дело – практика, например, Троице-Сергиевой Лавры (я увидел, когда возвращался из ссылки) служить диаконам, вернее, произносить ектении в камилавках, что есть прямое нарушение канонов (см. Известие Учительное, где сказано: «егда ектению пред святыми царскими вратами глаголеши, всегда первее благоговейно главу открыв, поклонися, и тогда начинай». Это всё равно, что стоять в церкви в картузе. Или, к примеру, кощунственная практика входить в алтарь в клобуках и камилавках (см. об этом ещё §2). Раньше, помню, архиерей, входя в алтарь Царскими вратами, прежде снимал клобук и полагал на плечо, прикладывался к престолу и клобук (с плеча уже) отдавал. А сейчас даже иеромонахи к престолу прикладываются в клобуках, особенно перед выходом на полиелей. (Эти объяснения архим. Спиридон приводил в нашем присутствии Наместнику Киево-Печерской Лавры архимандриту Елевферию, который засомневался в правильности подобной практики. – изд.)

В Служебнике архимандрита Спиридона подчеркнуто: «по заамвонной молитве …ибо уходит святыми дверьми, и отшед в предложение, глаголет настоящую молитву «исполнение…» ЗРИ!»

§83. Пред потреблением Святых Даров следует над Чашей тщательно отереть дискос губой и отиральным илитоном, который должен всегда быть темного цвета (например - бордо, фиолетовый), что дает возможность увидеть на нем самые мельчайшие частицы. А лучше всего дискос после потребления омывать над Чашей.

При потреблении Святых Даров и исполаскивании Чаши водой диакон должен внимательно следить, чтобы ни одна частица, хотя бы и в виде мельчайших крупиц, не осталась на стенках или дне Чаши (рис.24), а также, чтобы не пролилась Святая Кровь (и вода, которой омывается Чаша) на жертвенник, на облачение, илитон или пол. Потребление святых Даров должно обязательно входить в состав действий литургии и не совершаться после отпуста, и уж ни в коем случае и никогда, даже в виде крайнего исключения – после следующих за литургией треб, молебнов, панихид, акафистов и проч. (сие последнее, как ни прискорбно, в наше время нарушается очень многими – изд.) Это есть уничижение Святых Таин и разрушение смысла последования литургии.

В крайних случаях, можно допустить, как редкое исключение, потребление сразу де по отпусте литургии, и тогда уже приступать к прочим службам.

Потребляются Святые Дары при чтении 33-го псалма, который должен читаться неспешно.

В Житомирской епархии и сейчас этот псалом читают протяжно, пока потребят святые Дары.

Священник в это время раздает антидор (если служит с диаконом). Подавая антидор подошедшему (каждому, всякий раз) он говорит: «Щедр и милостив Господь, пищу даде боящимся Его».

При службе без диакона антидор следует раздавать после отпуста.

Для осуществления этого предписания Церкви о раздаянии антидора следует, чтобы агничная просфора была большого размера.

Раньше, я помню (и в Ионинском монастыре, и в Киевской Лавре), и в будние дни эта просфора была более фунта (ок.400 г) весом и не меньше трех вершков в поперечнике, а печать маленькая для Агнца. От такой просфоры достаточно было антидору. Теперь этот обычай не возобновился, вначале – по скудности, а далее – по «привычке», вернее – по «отвычке».

Примечание (из воспоминаний, не вошедших в книгу): Антидор лежал неразрезанным до совершения Евхаристического канона. После пресуществления Святых Даров (когда он, собственно, и становится «антидором») совершалось каждение антидора и раздробление его; и поскольку все присутствующие должны иметь участие в литургии, если не причащением Святых Таин, то хотя бы вкушением антидора, то во время неспешного чтения 33-го псалма (если этого было недостаточно, то читали и 114-й псалом, тот, что положено читать после литургии по дороге в трапезную – см. «Чин о Панагии») священник (по Служебнику «священник же изшед дает людям антидор») раздавал антидор всем присутствующим в храме, и тихо при этом говорил каждому (Щедр и милостив Господь, пищу даде боящимся Его».

В Киевской Лавре антидор раздавал самый старший из присутствующих в храме священников, т.к. это литургическое благословение, которое должно быть от рук иерея[13] (а не от кого попало, как сейчас бывает, когда даже женщины какие-то раздают!)

§84. К произнесению возгласа «Благословение Господне на вас…» священник оборачивается к народу и в Царских вратах, не выступая из них, благословляет народ, на слове «Благословение».

§85. Отпуст произносится с крестом в руках.

Что, впрочем, ни в коем случае не может быть рекомендовано, а лишь допускается как уступка местному обдержанному обычаю. Отпуст с крестом есть исключительная особенность пасхальных служб, и там, где принят помянутый обычай, эта особенность утрачивает свой специфический пасхальный характер.

В Троице-Сергиевой Лавре, после Литургии, крест дается только причастникам, после благодарственных молитв.

В Киево-Печерской Лавре крест давал не обязательно служащий священник, а любой другой, он вел причастников в Стефановский придел (имеется в виду северный придел в Великой лаврской церкви, ныне почти уничтоженной – изд.), неспешно вычитывать молитвы и неспешно давался крест. В это время в центральном приделе все остальные прикладывались к иконе (имеется в виду главная святыня Киево-Печерской Лавры – сам чудотворный образ Успения пресвятой Богородицы, принесенный двенадцатью греками из Влахернской церкви Царьграда при препп. Антонии и Феодосии Печерских – изд.)

Отпуст произносится с упоминанием лишь имени Святителя Иоанна Златоустаго или имени того, чья Литургия в этот день служится.

После отпуста священник осеняет крестом народ, целует его сам и дает целовать диакону, а затем молящимся (здесь архимандрит Спиридон уже говорит о приходской практике, сложившейся к тому времени – изд.) После лобызания всеми креста, в заключение снова осеняет им весь народ, входит в алтарь, полагает крест на место, поцеловав его, трижды крестится и поклоняется перед престолом, целует его, закрывает Царские врата и завесу, читает благодарственные молитвы (если он не прочел их сразу после причащения), «Ныне отпущаеши», Трисвятое, тропарь и отпуст (по традиции Киево-Печерской Лавры и других киевских монастырей после отпуста читается ещё «Сподоби, Господи, в день сей» до конца), целует Евангелие, престол и крест (всё это совершенно точно в таком порядке. как при целовании престола после входных молитв (см. §2). Затем, после прочтения и выслушивания на местах «Сподоби, Господи» сослужащие и диаконы приемлют благословение настоятеля, в смысле прощения, за возможные ошибки в службе, за недостойное участие в ней, и разоблачаются.

При совлечении священных одежд, каждая из них целуется, без крестного знамения, как и при облачении – по изображению креста.

таким же образом читает благодарственные молитвы и диакон, т.е. как прочие сослужащие; конец же их, от «Ныне отпущаеши» совершают все вкупе, т.е. первенствующий диакон читает вслух, а все «послушают».

§86. Если же после литургии совершается общий (т.е. не частный, заказной) молебен, то крест для целования дается народу после молебна.

Ректор Саратовской духовной семинарии архимандрит Феодосий (Погорский)…

На этом обрывается текст рукописи, содержащей пункты указаний ректора архимандрита Феодосия и примечаний приснопамятного архимандрита Спиридона – изд.

[1] Сей труд архимандрита Спиридона (Лукича) появился как «Указания и примечания на руководство по Литургии» архимандрита (впоследствии архиепископа) Феодосия (Погорского), ректора Саратовской духовной семинарии. Данная книга была написана в качестве рецензии на учебное пособие, поэтому в некоторых главах сохранен стиль обращения рецензента к автору, а также сохранены некоторые элементы дореформенной орфографии и богослужебные славянизмы» – прим. изд.

[2] Иоанн (Соколов), митрополит Киевский и Галицкий (1944-1961) – учитель и наставник отлученного от Церкви раскольника Филарета (Денисенко), бывшего митрополита Киевского и Галицкого (1968-1991), от которого последний перенял даже манеру разговора и проповеди – прим. изд.

[3] В Киево-Печерской Лавре чашу покрывали «рипидкой» – кружочек из фанеры или картона, обшитый со всех сторон красивой тканью. Ею чаша покрывалась до общего покрытия Святых Даров, дабы в неё ничего не попало.

[4] Здесь надо заметить, что «проскомисание без фелони» архимандрит Спиридон в своё время даже и представить не мог, поэтому об этом он здесь и не говорит. Это, как оно ни грустно, справедливо называют «московской» практикой, ныне всё больше «входящей в моду» – прим. изд.

[5] Иоанникий (Руднев), митрополит Московский (1882-1891), Киевский и Галицкий (1891-1900). Видный церковный деятель второй половины XIX века. Окончил Киевскую Духовную Академию, преподавал. В 1900 г. почил в Голосеевском скиту Киево-Печерской Лавры.

[6] Видимо, архимандрит Спиридон имеет в виду святителя Иоанна I, митрополита Киевского, и одно из двух его известных посланий: либо к папе Римскому Клименту III, либо к Иакову Черноризцу. Но в переизданном в настоящее время издании митрополита Макария (Булгакова) «История Русской Церкви» – первого послания из них нет, а во втором, хотя и есть о проскомидии, но нет о соли. Поэтому мы приведем параллельное место из послания митрополита Никифора Киевского к Муромскому князю Ярославу (оно есть и в другом его же послании «О латинах к неизвестному князю»): «Ведаи,... яко хлеб есть совершен: есть бо мука, аки тело, а квас, аки душа, а соль, аки ум, вода же, аки дух живот [жизни]» (Т.2, с.567) – изд.)

[7] Устно архимандрит Спиридон рассказывал, что частица Богородичная была много больше всех других, и только немногим меньше Агнца, т.е. вырезалась на всю печать. Так как тогда на ней, как правило, был точно такой же крест, как и на агничной или, в крайнем случае, она была именословной («МАРIЯ»). Ибо сейчас, когда на ней иконка Божией Матери, обычно вырезают небольшую частицу сбоку, чтобы не портить образ. Были и другие печати, но они были только для исключительных случаев – так и теперь, например, имениннику из числа братии Лавры на день Ангела преподносится просфора с Собором Отцев Киево-Печерских. Такие просфоры дарились посетившему Лавру Государю, гостям – архиереям. Но в будни они не использовались (тем более в просфорах для частного поминовения) и народу не раздавались. Это, как и многое другое, началось только после революции. Народ не привык, и бабки (рассказывал архимандрит Спиридон) друг другу говорили: «Дывысь, вже на просфорах перше (первое) Мая пышуть!» - изд.)

[8] На самом деле Служебники, изданные в Киево-Печерской Лавре в XIX в. (например, в 1822 и 1877 гг.), предлагают именно такую практику, которую о. Спиридон называет «совершенно неверной». См. заметку протоиерея В. Лукьянова, в которой о. Валерий хотя и называет обе практики приемлемыми, в зависимости от того, кто к какой привык, однако при наличии сослужащего диакона, более верной представляется именно практика, отвергаемая о. Спиридоном (А-ъ).

[9] Для сравнения: прот. К. Никольский пишет, что завеса «открывается по окончании 6-го часа, пред началом литургии» (Пособие к изучению Устава богослужения Православной Церкви, СПб., 1907, с. 75),

[10] У нас сейчас на глазах стала появляться дикая «традиция», когда диакон говорит ектенью не перед царскими вратами, а стоя перед образом Спасителя или иконами местного ряда (если диаконов двое). Таким образом получается, что ектенья говорится с солеи, а не с амвона, что, конечно, довольно ново. Даже если в это время иерей среди храма (как после полиелея или во время елеопомазания), и не совсем уместно загораживать ему престол, должно стоять перед столпом или столпами (если диаконов два, как на ектеньях после великого славословия, например) царских врат, как на границе амвона. Хотя в древней Церкви амвон был посредине (как сейчас – архиерейская кафедра) и, видимо поэтому, архимандрит Спиридон часто употребляет слово «солея» вместо «амвон», но здесь он четко говорит о месте диакона для произнесения ектений. А перед иконой местного ряда он только ждет, когда ему вернуться на свое место. А о том, чтобы перед ними произносить ектеньи – о такой странности, как эта, архимандрит Спиридон в свое время, надо думать, и помыслить не мог – изд.

[11] Митрополит Петр (Могила) – фактический создатель Киевской Духовной Академии (тогда – Киево-братская Могилянская школа), был до епископства и архимандритом Киево-Печерской Лавры. Просветитель и борец с Унией, которую насаждало тогда Польское королевство, оккупировавшее Малую и Червонную (Юго-Западную) Русь. Ныне прославлен как местночтимый святой, место его погребения – в руинах Великой Лаврской церкви – изд.

[12] В чине причащения в этом месте нет слова «паки» и, думается, быть не может, ибо подразумевается единый акт причащения под двумя видами. (А-ъ).

[13] Это обычная практика благочестия древней Церкви. Вот что пишет в толковании на 9-е Апостольское правило епископ Никодим (Милаш): «Для того, чтобы и такие (здесь – не причащавшиеся на литургии) были удостоены хоть некоторого участия в святыне… заведена была раздача Антидора, который каждый должен был принять из рук священника для своего собственного освящения». (Правила Православной Церкви с толкованиями, СПб, 1911)