«Уста наши отверсты к вам, Коринфяне, сердце наше расширено» (2 Кор. 6:11)
Рассказ об исцелении бесноватого Мк. читается в среду 12 недели после 50-цы (в конце лета, в начале осени) и сопровождается как комментарием 2 Кор. 6, 11-16, где Павел говорит знаменитое «кое общение Богу с велиаром», сравнивает христиан с храмами, в которых поселился Бог. В синодальном переводе, однако, остаётся совершенно незамеченным другое: Павел просит распахнуть ему своё сердце по-детски, как он распахивает сердце тем, кому проповедовал.
Если человек — дом, то где двери этого дома? Скорее уж, рот — и не случайно говорят «губы сердечком». Научно безумно, но психологически очень понятно — строить питание в зависимости от группы крови. Человек жив не умом, не чувствами, а хлебом единым — пока ест, живёт. «Сердце сокрушенное» — как разломанный хлеб, и кровь — как вино. Поэтому богочеловечество осуществляется в Евхаристии, когда люди дают то, что составляет их суть — хлеб и вино, поддерживающие жизнь в человеческом существе, составляющие человеческое существо.
Люди открывают Богу своё сердце, Бог открывает Своё — и сердце Иисуса, раскроенное копьём, и Дух Божий. Тогда из человеческого сердца улетучивается зло. Бес, может, и рад бы убежать из человека — к следующему, да человек сам удерживает в себе зло. Грех всегда есть кусочек самоубийства, со стыда за это он так пытается свалить все на другого, хоть бы и на князя тьмы. Иисус вытаскивает зло из человеческого сердца — но не селит туда Духа Божия, никогда об этом не говорит Евангелие. Счастье не в том, что Иисус всех вылечивает, а в том, что излеченных Он не обращает в святых, оставляет им выбор.