ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЭТИКА - Карл Хоманн, Франц Бломе-Дрез

Моральные аспекты управления предприятием все чаще стоят на повестке дня многочисленных семинаров по менеджменту и крупных дискуссий. Однако это не новое явление - делать ценности и нормы темой для управления предприятием. В прошедших 80-х годах многочисленные исследовательские направления и практические проекты развились до тем предпринимательской культуры и предпринимательского образца. Основным тезисом в этой связи было то, что менеджмент хорошо управляемых и рентабельных предприятий выделяется акцентированием ведущих мотивов и особой системой ценностей и норм. В статье "В поисках максимальной производительности"[116] речь шла прежде всего об инструментализации значений и норм в свете экономических целей предприятий. Перед лицом становящихся все более турбулентными рынков и в конкурентной борьбе с японским вызовом исследование менеджмента ставило в центр исследований ценности и позиции. Наряду с оперативным и стратегическим нормативный менеджмент должен при помощи определения соответствующей философии менеджмента создать основу успешного управления предприятием[117].

В противоположность этому в новой дискуссии о предпринимательской этике на переднем плане находится не эффективность отдельного хозяйства; скорее речь идет о глобальных кризисных феноменах, таких как озоновые дыры, грозящая климатическая катастрофа или смерть от голода в Третьем мире. Но конкретные события, такие как все возрастающие скандалы вокруг продовольствия и экологические катастрофы (Севесо, Буффал, Сандоз, Беринге) также являются основаниями для дебатов о морали и управлении предприятиями. Соответствующие основания для дискуссий разъясняют, что размышление об экономической и предпринимательской этике следует понимать как прямую реакцию на центральные кризисные феномены нашего времени.

На фоне этих событий особенно морально чувствительные современники видят в ориентированном на прибыли предпринимательском поведении основу для многочисленных нарушений и задают вопрос о моральной ответственности предприятий. С этим связана надежда достичь решения проблем благодаря усилению роли морали в управлении предприятиями. С социологической точки зрения требование моральной ответственности предприятий является вместе с тем выражением определенного общественного давления проблемы. Аналогично другим общественным сферам, в отношении экономики также можно предположить, "что необходимы реальные изменения в развитии понятия. Его эмфатическая нагруженность позволяет сверх этого предположить, что эти изменения проблематической природы, что, таким образом, требование "ответственности" связано … с надеждой, что при помощи "ответственности" могут быть решены сложнейшие общественные проблемы"[118].

Дискуссия охватила тем временем также учение об экономике и организации производства. Так например, преподаватели институтов в Мюнстере в курсе Общего учения об экономике и организации производства требуют разработать "отправные точки управления предприятиями в рамках социальной и этической ответственности"[119]. Такие требования не остались без возражений и привели к интенсивным дискуссиям относительно предпринимательской этики как самостоятельной научной дисциплины. В дискуссии сторонники предпринимательской этики, несмотря на глубокие концептуальные различия[120], едины в том, что на основании описанных выше кризисных феноменов заново встает вопрос о легитимации предпринимательской деятельности.

Эту содержательную точку соприкосновения мы рассмотрим в этом разделе, когда после выяснения отдельных основных вопросов будет предпринят системный анализ связей легитимации предпринимательской деятельности в рыночной экономике.

3.1.1 Отправной пункт и задачи предпринимательской этики

Разработанная в первой части концепция экономической этики характеризуется укорененностью в системнотеоретической проблематике. Она обосновывает, исходя из логики конкурентной борьбы и дилеммы заключенного, парадигматическое доминирование рамочного порядка для реализации моральных стандартов в рыночных экономиках. Из различения игровых правил и ходов стало ясно, что необходимо воспользоваться моральными намерениями в правилах игры, ибо они одинаково относятся ко всем конкурентам и тем самым нейтральны. В конкурентной борьбе предприятия действуют на уровне ходов игры, которые принципиально свободны от морали, однако не аморальны. Здесь предприятия вынуждены действовать в соответствии со своими собственными интересами. Системносогласуемое предпринимательское стремление к прибыли по идее, т.е. в нормальном случае, канализируется в рамочном порядке таким образом, чтобы оно могло рассматриваться как морально легитимное. В этой классической двухэтапной концепции легитимации экономической деятельности, кажется, не существует системного места и потребности для самостоятельной предпринимательской этики. Моральные стремления действующие актеры могут и должны реализовать только посредством следования приведенным выше экономическим указаниям к действиям[121].

Вышеописанная агрументация относительно экономической этики как этики порядка для рыночной экономики до сих пор всегда делала для целей аргументации предпосылку, что политически установленный рамочный порядок предпринимательской деятельности может удовлетворительно охватить и интегрировать моральные требования и в этом смысле быть совершенным. Только на таком основании не существовало бы теоретической и практической необходимости для особых моральных усилий. Поэтому наша концепция предпринимательской этики зависит от следующего определения: Предпосылка совершенного рамочного порядка по прагматическим и системным причинам полностью никогда не дана[122]. Этому можно привести много факторов.

Первый фактор - системной природы и заключается в том, что дальнейшее развитие законных и институциональных рамок по своему характеру проводится всегда реактивно, т.е. оно реагирует на технические, экономические и общественные изменения с определенной задержкой во времени. С этой точки зрения правовое и институциональное развитие всегда плетется в хвосте действительных событий. Этот системный дефицит усиливается в настоящее время еще и динамичным развитием в экономике, технике и науке. Через все более краткие промежутки времени здесь возникает потребность в законодательном регулировании. Создаются все новые пробелы в рамочном порядке и усиливаются уже существующие недостатки регулирования. В качестве выдающегося примера в связи с этим стоит назвать генную технологию. Прежде чем здесь могут быть созданы законные правила, в ситуации конкурентной борьбы предприятия действуют без достаточных правил игры. Даже если позднее созданные законы будут эффективными, может быть нанесен непоправимый вред и могут появится необратимые проблемы.

В качестве системного дефицита должен быть оценен также тот факт, что системы контроля и санкционирования общества никогда не могут полностью гарантировать и проверить соблюдение законов отдельным человеком. Регулирующая способность полиции ограничена, и функционирование правового государства в большой мере зависит от благоразумия и одобрения. Помимо основных, заложенных в характере права проблем задержки и контроля этика всегда также находится в критическом отношении к каждому существующему правовому порядку. Ибо не все, что допустимо по закону, может считаться также разрешенным с точки зрения морали. Системно всегда существует возможность того, что легальное и легитимное действие не совпадают[123].

Следующую важную причину дефицита в рамочном порядке мы видим в увеличивающемся упадке компетентности политики порядка в политике. Политики сегодня все меньше соответствуют их преимущественной задаче подготовки функционирующих правовых рамок для экономики[124]. Многие актуальные политические проблемы, как например, в аграрной сфере или в области здравоохранения, указывают на неспособность политической сферы справиться с ними, что наряду со структурными причинами следует объяснять также отсутствием сознания политики порядка у людей, принимающих политические решения. Этот политическая неспособность всегда представляет собой большую проблему прежде всего перед лицом того факта, что мир сегодня все более сливается в единый мир. Именно глобальные вызовы человечества в вопросах защиты окружающей среды, перенаселения и бедности, а также гонки вооружений требуют общего образа действий от политики порядка всех государств для установления такого миропорядка, который отвечал бы высоким моральным стандартам. Одно единственное государство или отдельное предприятие не может решить такие проблемы. С этими проблемами сталкиваются сегодня прежде всего мультинациональные предприятия, которые в своей деятельности встречаются с рамочными порядками различных стандартов, т.е. различного морального качества. Но средние и даже мелкие предприятия тоже сталкиваются с такими трудностями, когда они вступают в деловые отношения с заграницей, что встречается все чаще. Производственный процесс, который уже запрещен в странах ЕС, может еще долго быть разрешен, например, в развивающихся странах. Предприятия легко могут впасть в искушение заняться моральным арбитражем, и при помощи перемещения производства использовать разницу в рамочном порядке этически нежелательным способом. В свете этого аспекта на предприятия, в особенности в развивающихся странах, ложится особая ответственность, ибо там больше всего недостатков в рамочном порядке. Решение проблемы могло бы состоять в том, чтобы, насколько возможно, соблюдать одинаковые законодательные стандарты в отношении предпринимательства; это было бы что-то вроде стратегии обратного морального арбитража. Таким образом, благодаря международным отношениям обмена могут быть реализованы более высокие моральные стандарты, и это было бы с экономической точки зрения очень желательно.

В соответствии с этим можно перечислить ряд причин, почему на практике рамочный порядок обнаруживает проблемы и ошибки. В таких случаях от предприятий требуется прилагать собственные усилия по легитимации. Здесь возникает потребность в принятии на себя моральной ответственности, которая выходит за пределы обычного масштаба в согласной с ориентацией на прибыль системе. Это центральная теоретическая связь для обоснования необходимости предпринимательской этики. С системной точки зрения она вступает в игру только если приходит понимание, что недостатки политики порядка распространяются на уровень практической деятельности. Другими словами: при недостатках рамочного порядка перед предприятием возникает требование снова взять на себя ответственность, находящуюся нормальном случае на уровне порядка, чтобы заполнить возникший вакуум ответственности. Задачей предпринимательской этики является идентификация этой исходящей из собственно экономических величин потребности в моральной ответственности предприятий и в выявлении возможностей, как предприятия могут соответствовать таким ожиданиям. В основе представленного здесь теоретического положения лежит в соответствии с разделом 1.3 следующее рабочее определение:

Предпринимательская этика тематизирует отношения морали и прибыли в управлении предприятиями и занимается вопросом, как моральные нормы и идеалы могут быть реализованы предприятиями в условиях современной экономики.

Сформулированная в этом определении постановка задач требует определенного методического способа действий. То, что понимается под моральными ценностями, только однажды принимается здесь как данное. Мораль является не выходом (Output), а входом (Input) теории. Моральные ценности не обосновываются и даже не порождаются предпринимательской этикой, а являются ее предпосылкой. Этот теоретический подход предпринимательской этики можно обозначить как не-когнитивный[125]. Ему важны не (конечное) обоснование морали исходя из разума, а гипотетические высказывания о возможности реализации моральных норм и идеалов. В соответствии с этим основное внимание направлено на условия современной экономики, и не столь на моральные ценности. Ориентацией основной задачи исследования на проблему внедрения морали предприятиями в условиях рыночного хозяйства представленное здесь теоретическое положение отличается от многих других точек зрения на предмет предпринимательской этики.

Условия современной экономики являются в первую очередь условиями конкурентной борьбы. Рыночный механизм конкуренции имеет такое основополагающее значение для предпринимательской деятельности, что мы считаем неизбежным системное значение условий конкуренции для концептуального обоснования предпринимательской этики. Основополагающее морально-теоретическое значение конкуренции становится ясно прежде всего благодаря тому, что оно устанавливает границы для возможностей деятельности отдельных конкурентов, в известных условиях - очень узкие. Моральное же долженствование предполагает наличие возможности.

Из особого значения конкуренции в концепции предпринимательской этики не следует, однако, делать вывод, что выходя за рамки предполагаемого системой поведения, отдельное предприятие не имело бы совсем никаких возможностей для моральной ориентации, и моральное поведение предприятия в рыночной экономике было бы невозможным. Однако предпринимательская этика должна учитывать, что "экономическая деятельность предприятий и на предприятиях не свободна, а зависима от порядка"[126]. В положении предприятий в рыночной экономике это означает, что всякое размышление об этике и управлении предприятиями должно включать мысли о последствиях морально желательных действий для экономического успеха или неуспеха предприятия, ибо это рассмотрение успеха, в соответствии с морально желаемой логикой конкурентной борьбы является для предприятий важным для выживания и полностью легитимным. Это основополагающее осознание, к сожалению, очень часто упускается во всех дебатах по предпринимательской этике; причины этого мы подробнее рассмотрим позднее.

3.1.2 Институциональная этика против индивидуальной этики

После того, как мы скорее в виде постулата определили отправную точку и задачу предпринимательской этики, мы вернемся к вопросу о возможностях внедрения. Мы попытаемся показать, как этические требования могут обрабатываться экономически. Этот вопрос является очень спорным в научных и практических дискуссиях. В зависимости от морально-теоретической позиции наблюдателя можно различить два направления аргументации: парадигму индивидуальной этики и парадигму институциональной этики[127]. Обе альтернативы различаются тем, требует ли этика моральной ответственности за экономическую деятельность посредством моральных поведенческих ожиданий от отдельных индивидуумов (предприятий) или посредством соответствующего оформления институциональных рамок.

Предпринимательская этика как индивидуальная этика пытается посредством призывов к совести отдельных менеджеров/предпринимателей внедрить в экономический процесс моральные намерения. Она делает ставку на прямое влияние на ходы игры при помощи моральных мотивов действующих лиц. Согласно экономической терминологии реализация морали зависит от предпочтений тех, кто принимает решения на предприятиях. На этом личном уровне начинаются в общем также эмпирические исследования о ценностной ориентации управляющих сил. Так популярное в немецкоязычной среде исследование "Этос и религия управленческого слоя" Кауфмна, Кербера и Цулерера приходит к пессимистическому определению, что при большом количестве молодых управленцев преобладает оппортунистическая исходная установка. "Оппортунизм" как установка описывается авторами следующим образом: "оппортунисты" характеризуются значительным я-центрированием, ищут успех любой ценой, проявляют материально-гедонистическую установку и чисто эмоционально принимают решения относительно морали. П. Ульрих и Тильман в своем исследовании подходят к морали управляющих слоев в принципе аналогично[128].

Вместо этого предпринимательская этика как институциональная этика фокусирует свои исследовательские перспективы на институциональных рамочных условиях предпринимательской деятельности. Там она видит место для применения морали в экономике. Она делает ставку на непрямое влияние на предпринимательские ходы игры посредством обозначаемого как моральные рамки порядка, который является решающим для оценки ходов игры. В экономической терминологии условия экономической деятельности находятся здесь в центре исследовательского интереса. При институционально-этическом теоретическом подходе моральная оценка предпринимательской деятельности происходит уже не прямо, а косвенно или двухступенчато. При этом такая концепция учитывает, что в условиях современной экономики каждое отдельное действие приобретает свой смысл только благодаря рамкам порядка, в котором оно совершается.

Институциональные устройства для внедрения моральных стремлений находятся как на уровне политически установленного (в широком смысле) рамочного порядка экономики, который действителен как для всех предприятий, так и на отдельных предприятиях в качестве долговременных специфически предпринимательских решений в форме систем стимулирования и поощрения, принципов управления или руководящих стратегий предприятия. По этой причине рационально обусловить строгое разделение между правилами игры и ходами игры перспективой рассмотрения. Например, принятие предприятием новых принципов фирмы выглядит с точки зрения экономического порядка как ход игры в конкурентной борьбе; однако благодаря обязательным для всех членов предприятия основам поведения определяются новые правила игры внутри самого предприятия. Эти правила игры определяют для предприятия в моральном отношении рамки дозволенного и желаемого. Однако для каждого принимающего решение в пределах рамок существует достаточный уровень свободы, который делает необходимой и возможной самостоятельную моральную рефлексию способов действий.

В научных работах по предпринимательской этике пользуются этими двумя парадигмами этики[129]. Однако их разумное применение зависит от соответствующего контекста проблемы. Использование традиционных перспектив индивидуальной этики должно ограничиться ситуациями в малых обозримых сообществах, в которых индивидуальное действие имеет прямо просчитываемые и оцениваемые последствия. Если, например, на предприятии мы обнаруживаем преимущественно отношения face-to-face с возможностью эффективного социального контроля, то этика может ориентироваться на модель "этика по отношению к ближнему". Здесь поведение индивидуума направляется в определенное русло благодаря тесному социальному переплетению отношений в такой мере, в какой постоянное нарушение становится не привлекательным. В такой ситуации во внутренней жизни предприятия, в которой господствует ориентированный на согласие координирующий образец, как, например, коллективное участие или кооперация, можно ожидать внедрения моральных норм посредством призывов к мотивам отдельных людей и соответствующего изменения сознания при помощи более интенсивной интернализации норм[130].Аналогичное может случиться также между предприятиями отрасли, если речь идет о сыгранной олиго-политической структуре.

Однако в условиях современной экономики предприятия, как правило, попадают в ситуации, в которых результат действия определяется не только тем, как ведет себя отдельное предприятие, но и во многом также реакциями других предприятий, которые невозможно непосредственно контролировать в условиях конкурентной борьбы. Это касается не только экономического успеха, но также по отношению к моральному успеху, т.е. возможности задействовать моральные нормы и ценности. Экономическая этика описывает такие ситуации в конкурентной борьбе как дилемму заключенного. С помощью данной модели в разделе 2.1.2 мы показали, что призывы к моральной установке предприятий уходят в пустоту, если моральные представления индивидуумов (и предприятий) в рыночной экономике в условиях конкуренции не могут больше непосредственно определять и контролировать результат деятельности. Эта ситуация содержит сильный соблазн занять внешнюю позицию или соответствующе реагировать на - действительные или мнимые – внешнюю позицию других. Поэтому ориентированные на индивидуально-этическую парадигму теоретические подходы находят здесь границы своего разумного применения.

Поэтому центральный тезис этого раздела гласит:

В условиях современной (рыночной) экономики предпринимательскую этику разумно разрабатывать только исходя из перспективы теории порядка.

По этой причине неизбежна постоянная и тесная теоретическая связь предпринимательской этики и экономической этики. Только предпринимательская этика, ориентированная на парадигму институциональной этики, может предоставить предприятиям реальную возможность осуществить в специфических проблемных структурах конкуренции также и индивидуальные моральные нормы и идеалы.

Что конкретно означает предложенная здесь предпочтительность институционально-этической перспективы для предпринимательской этики?

В то время, как экономическая этика как этика порядка рыночной экономики исследует правила игры, которые обязательны для всех действующих актеров народного хозяйства, и таким образом нацеливается на легитимацию этих рамок порядка, предпринимательская этика занимается действиями внутри рамочного порядка, в той мере, в какой они совершаются (могут совершаться) предприятиями. Таким образом, для нее важна легитимация на уровне действия. При этом на переднем плане стоит вопрос, при помощи каких ходов предприятия могут реализовать справедливые моральные стремлениям, чтобы соответствовать своей моральной ответственности. Предпринимательская этика, ориентированная на институционально-этическую парадигму, всегда будет учитывать при этической оценке соответствующих ходов, в каких институциональных рамках они разыгрываются. Институциональная взаимосвязь является также решающей исходной точкой, на которую предпринимательская этика ориентирует рекомендации к действиям для упрочения моральных стремлений.

В этом месте разумно снова принять уже разработанное различие двух типов ходов игры. Первый тип охватывает действия предприятий, которые в рамках существующих правил игры ищут прямой экономической выгоды. В рыночной экономике под этим имеют ввиду ориентированную на прибыль предпринимательскую деятельность в конкурентной борьбе. Такой тип действий соответствует классическому облику рыночной экономики, по которому предприятия должны действовать в соответствии с их собственными экономическими интересами. При наличии соответствующего рамочного порядка именно этим они вносят свой вклад в моральный проект рыночной экономики. Во втором типе ходов игры мы объединяем поведение предпринимателей, которое нацелено на изменение существующего рамочного порядка. Имеется ввиду политическая вовлеченность предприятий во всех ее многообразных формах. В этом случае речь идет не о классических игровых ходах в соответствии с концепцией рыночной экономики, а о попытках изменения правил игры в политическом процессе. Такие политические ходы игры направлены не прямо на индивидуальный экономический успех отдельных предприятий, а на улучшение политических предпосылок для такого успеха, т.е. на улучшение рамочного порядка для конкурентной борьбы всех предприятий. С учетом увеличивающихся недостатков политики порядка этот тип предпринимательской деятельности имеет сегодня все большее значение для дальнейшего развития рыночной экономики в отношении моральных идей.

Для определения моральной ответственности предприятий необходимо заново определить поле предпринимательской деятельности в определенных институциональных условиях и расширить до второго типа деятельности. Деятельность политики порядка, (аргументативная) компетенция политики порядка все больше принадлежат к тем качествам, которые сегодня и в будущем будут отличать серьезного предпринимателя/менеджера. В конечном итоге остается определить, что наряду со всеми различиями как чисто экономический, так и политический тип деятельности управляются интересами. Ибо цель политической деятельности - обеспечение всем предприятиям общих моральных и приемлемых условий экономического успеха - находится также в сфере собственных интересов каждого предприятия.

3.1.3 Легитимация предпринимательской деятельности

Если в последние годы обращение к моральным аспектам со стороны руководства предприятий выросло, то это можно понимать как реакцию задетых таким развитием событий, в котором вопрос общественной легитимации предпринимательской деятельности ставится все чаще. Учитывая сложные кризисные феномены, предприятия все чаще встречаются с морально мотивированными требованиями, которые выдвигаются по отношению к ним извне. Актуальными примерами этому могут быть равноправие женщин, меры по защите окружающей среды и легальный экспорт оружия во время войны в Персидском заливе. Эти примеры представляют ситуации, в которых ориентированная на прибыль и легальная, соответствующая закону деятельность предприятий не может более считаться легитимной и вызывает общественные протесты. Здесь проявляется конфликт между морально мотивированными требованиями к предприятиям и их экономическими целевыми установками. От предприятий все больше требуется, чтобы они посредством ориентации на неэкономические, общественно-политические цели доказывали свою ответственность за мир и вносили свой вклад в устранение острейших проблем нашего времени. К. Бляйхер обобщает исходное положение современных предприятий следующим образом: "… оппортунистическая предпринимательская политика, организованная без всякого обязательства по отношению к требованиям всех заинтересованных, может мало способствовать решению глобальных проблем как сегодня так и в будущем. Короче говоря, предпринимательству с течением времени грозит потеря его общественной легитимации"[131]. Из этого Бляйхер делает вывод, что только новый тип управления предприятиями, который усвоит прежде всего этически обоснованные социальные и экологические обязательства, может иметь смысл для будущего. Другими словами: увеличение морально выраженной критики в практике предпринимательской деятельности выражает то, что предприятия сталкиваются сегодня с измененными условиями признания и легитимации, и вопрос легитимации предпринимательской деятельности встает снова.

Теперь мы обращаемся к вопросу о том, на чем основан этот все чаще встречающийся феномен угрожающей потери легитимации в предпринимательской практике и какие последствия этого проявятся для предприятий.

Следует коротко напомнить об основной структуре легитимации экономической деятельности. В соответствии с разработанным А. Смитом теоретическим наброском легитимация предпринимательской деятельности происходит в два этапа. На первом этапе происходит легитимация экономического порядка как институциональных рамок отдельных действий. Оправдание правил игры создает необходимую предпосылку для легитимации отдельных ходов игры. На втором этапе происходит оценка соответствующих ходов игры на фоне существующих правил игры. Только таким образом создается достаточная предпосылка для оправдания предпринимательской деятельности. Наше исследование предпринимательской этики ограничено вторым этапом легитимации и может первый этап, легитимацию рыночной экономики, рассматривать как заданную предпосылку[132].

Во втором этапе в принципе выделяют две различные исходные ситуации, из которых вытекают различные рекомендации к действиям. Эти ситуации различаются по состоянию рамочного порядка.

В первом случае предпринимательская деятельность реализуется в условиях рамочного порядка, который соответствует высоким стандартам, т.е. является почти совершенным в указанном выше смысле. В этой ситуации предпринимательская этика выводит в качестве общей нормы то, что предприятия должны действовать сообразно системе[133]. В рыночной экономике моральная и легитимная предпринимательская деятельность выражается в том, что она (1) принимает во внимание существующие законные рамки и (2) стремится увеличить свои прибыли в средне- и долгосрочной перспективе. Предпринимательская этика определяет так дополнительную роль предприятий в моральном проекте порядка рыночной экономики[134]. Другими словами: предприятиям не только морально разрешено, но и этически рекомендуется преследовать свой собственный интерес в конкурентной борьбе по отношению к конкурентам. Действующие актеры на рынке должны ориентироваться на экономическую целесообразность и практичность. Однако такая ориентированная на прибыль деятельность предприятий легитимна не сама по себе, а получает свое оправдание только благодаря соответствующей организации рамочного порядка. Это все о нормальном случае поведения предприятий в рыночной экономике, который был уже достаточно раскрыт высказываниями экономической этики. Здесь не существует описанной в начале проблемы потери легитимации. Если предприятия все же попадут огонь общественной критики, то ссылаясь на этически обоснованную функциональную логику рыночной экономики, они могут с полным основанием отклонить эту критику.

Второй случай характеризуется тем, что рамочный порядок проявляет более или менее крупные недостатки. Здесь возрастает опасность потери легитимации, и в сомнительных случаях общественность с полным правом обжалует усилия предприятий по своей легитимации. Для предприятий эта ситуация представляется как конфликт между их собственными экономическими целями и сформулированными извне моральными требованиями. Важно, что этот конфликт предстает перед предприятиями не как подкидыш, который внезапно появляется у дверей и чья предыстория никому не известна, а скорее он основан на неполноценном рамочном порядке и может всегда ожидаться в таких условиях. Актуальным примером в связи с этим является дискуссия во время войны в Персидском заливе о полностью легальном - о нелегальном мы сейчас не говорим - экспорте оружия немецкими предприятиями. Отдельные, особенно крупные предприятия столкнулись здесь с сильной, морально мотивированной критикой, несмотря на то, что они действовали согласно существующим законам. В такой ситуации предприятия убедились на своем опыте, что легальность и легитимность различаются. Вероятность недостаточности правил игры по системным причинам существует всегда, но в наше время она проявляется из-за убывающего порядко-политического сознания и интернационализации экономики все чаще[135]. Эта проблема, принадлежащая собственно политике порядка, достигает уровня предприятий и вынуждает предприятия самостоятельно держать ответ. Это означает для предприятий, что с соответствующим системе поведением они не всегда одновременно действуют морально и нравственно, тогда и потому, что "система" стала непрочной. Ориентированная на прибыль предпринимательская деятельность не в каждом случае может обеспечить свое оправдание только тем, что она соблюдает существующие законы и действующие правила конкурентной борьбы. Легитимация больше зависит от предпосылок политики порядка, которые однако в развитых западных промышленных странах как правило могут приниматься как данные; это выражается понятием этического "предположения правильности"[136] для увеличивающей прибыль деятельности. Но существуют случаи - и их становится все больше, в которых эта предпосылка явно не задана, и для этих случаев тезис гласит:

Ответственность легитимации экономической деятельности, направленная в классической концепции на рамочный порядок, падает обратно на предприятия при недостатках в рамочном порядке.

Двухэтапная концепция легитимации означает, что предприятия в рыночной экономике не подвергаются постоянному длительному стрессу морального обоснования. В нормальном случае они скорее могут полагаться на то, что их деятельность в собственных интересах и ориентированная на экономические точки зрения одновременно удовлетворяет также моральным критериям. Однако в случае конфликта, когда экономические и моральные цели вследствие недостатков рамочного порядка более не совместимы друг с другом, они должны быть готовы подвергнуть свои действия критической переоценке и при необходимости изменить. Тогда на уровне предприятий возникает потребность в действиях с точки зрения предпринимательской этики. О. фон Нель-Бройнинг описал это положение вещей в своей диссертации "Принципы биржевой морали", изданной в 1928 году, следующими словами: "Естественно, продавцу остается всегда и без исключения обращать внимание, не действуют ли в отдельных случаях внешнеэкономические соображения, которые делают нравственно неразрешенным следование экономической целесообразности и практичности, или которые требуют от него вместо экономической следовать другой норме… Но для этого достаточно так называемого негативного внимания, т.е. такой позиции готовности нравственной совести, при которой она кажется спящей, до тех пор пока никакая нравственная норма не нарушается, но в действительности она не спит и доказывает это внезапным появлением и энергичным вмешательством, как только обязательная нравственная норма подвергается опасности быть нарушенной"[137]. Нель-Бройнинг с полным основанием требует здесь от предприятий открытой и чувствительной позиции в моральных конфликтных ситуациях, которые всегда могут возникнуть. Такое требование разумно в смысле постоянной предпринимательской установки, ибо предприятия вследствие системно возможных недостатков политики порядка постоянно подвергаются опасности повести себя неверно с моральной точки зрения и лишиться легитимации.

Тем самым предприятия попадают в двойное затруднение. С одной стороны, они должны думать о том, что требуется от них с моральной точки зрения. С дугой стороны, они должны открыться по отношению к моральной аргументации и моральному дискурсу. Это не является само собой разумеющимся для предприятий и менеджеров, которые в контексте конкурентной борьбы (должны) действовать с ориентацией на прибыль. Они должны учиться воспринимать группы критиков как равноправных партнеров диалога. На практике в этом направлении предприятия естественно продвинулись в различной мере. В то время как многие предприятия, ссылаясь на легальность, все еще остаются верны оборонительно организованной позиции «страусов», другие уже перешли к тому, чтобы институционально интегрировать в предприятие исходящую извне критику. Так, например, концерн универмагов «Херти» поручил сотрудникам "Союза экологии и защиты природы Германии" проверить свой ассортимент на экологическую совместимость и использовал как бы между прочим компетентность своих критиков.

В растущих общественных спорах о моральных аспектах их деятельности для предприятий возникает проблема различить правомерные и неправомерные требования. Ибо с точки зрения предпринимательской этики речь не может идти о том, чтобы немедленно выполнять каждое требование, возникающее под маской морального. Здесь возникает вопрос: когда требования, сформулированные как моральные претензии или требования, следует с точки зрения этики признавать правомерными или отвергать как неправомерные?

Конечно мы не можем детально рассмотреть этот вопрос, обнаруживающий комплексные и чрезвычайные сложности. Он касается проблемы обоснования моральных норм, которую мы по различным причинам не можем обсуждать в этой книге. Однако мы хотим привести здесь один, возможно даже центральный принцип современной этики, принцип универсализации: морально мотивированные требования или нормы только тогда считаются этически обоснованными, когда они обобщаемы. Они должны соответствовать принципу универсализации и не должны ни предпочитать любые частные интересы, ни взваливать на отдельные (группы) все расходы. За этим принципом универсализации современной этики стоит представление, что с точки зрения морали все люди имеют одинаковый статус. Для предприятий в конфликтных ситуациях испытание на универсализацию является также решающим критерием для проверки требования на его моральную правомерность. Два теоретических основных вопроса предпринимательской этики, возникающие в связи с этим: что случится, если требованию будут следовать все? И: можно ли с полным правом требовать, чтобы все вели себя в соответствии с требованием?

Если требование признается правомерным, т.е. оно выдерживает испытание на универсализацию, то дальнейшее поведение предприятия в соответствии с двухэтапностью концепции легитимации рыночной экономики зависит от проверки, соответствует или нет государственный рамочный порядок содержательным требованиям. Здесь в каждом случае следует проводить точный анализ правовых и институциональных рамочных условий. В случае, когда рамочный порядок уже учитывает названные требования, то требование по увеличению прибыли действует далее, имея ввиду соответствующие правила игры. Однако если рамочный порядок полон недостатков, то предприятия призваны искать собственные возможности действий, чтобы выполнить правомерные моральные требования. У предприятий в данной ситуации могут появиться трудности в том, чтобы справиться с этими дополнительными требованиями, ибо здесь тоже сохраняет силу императив экономической этики, а именно участие в интенсивной конкурентной борьбе. Только в этой конкуренции не существует приемлемых правил игры. Здесь надо действительную видеть центральную проблему. Возможные в данном случае предпринимательские стратегии действий мы подробнее рассмотрим в разделе 3.2.2.

До сих пор наша аргументация в случае предпринимательской деятельности в условиях недостаточного рамочного порядка составлена нормативно. С этической точки зрения она требовала от предприятий делать определенные моральные стремления основанием их деятельности. Однако такой способ аргументации не является единственной возможностью опираясь на добрые намерения склонить предприятия к изменению их действий. Более близкие экономистам причины для усиления легитимации предприятий можно увидеть в том, что общественное признание сегодня представляет необходимое условие для экономически успешной предпринимательской деятельности. С этой точки зрения открыться по отношению к правомерным моральным требованиям - в собственных интересах предприятий. Таким образом, по крайней мере, исходя из долговременных стратегических соображений, можно вывести даже экономическую необходимость инвестировать соответствующие ресурсы в репутацию как предпосылку общественной легитимации. Ибо в случае отсутствия общественного признания перед предприятиями могут возникнуть не только проблемы "моральной" ответственности, но и значительные экономические трудности. Негативные последствия с большой вероятностью проявятся на рынке сбыта и на рынке персонала. Как показывает пример защиты окружающей среды, потребители сегодня очень чувствительны по отношению к моральным требованиям. С этой точки зрения ни одно предприятие не может себе позволить иметь негативный имидж загрязнителя окружающей среды. Прямыми последствиями стали бы потери сбыта. Недостаток общественной легитимации также отрицательно сказался бы на персонале. С одной стороны, снижается способность предприятий получить хороших и квалифицированных новых сотрудников. С другой стороны, падает готовность к идентификации и мотивация существующего коллектива; следствием может стать увольнение многих рабочих. Поэтому обеспечение общественного признания для руководства предприятием является центральной задачей менеджмента. Оно служит для того, чтобы обеспечивать дееспособность предприятия, препятствуя тому, чтобы управление предприятием блокировалось посредством конфликтных и кризисных ситуаций при выполнении их действительной задачи. Сегодня на повестке дня стоит предусмотрительная и интегрирующая моральные требования предпринимательская политика, которая выходит за пределы требуемого Нель-Бройнингом "негативного внимания". Только она может обеспечить и обосновать существование предприятий на длительный период времени. Поэтому тесная связь легитимации и экономического успеха является выражением того факта, что предприятия являются общественными организациями, которые оправданы только до тех пор, пока они приносят заинтересованным лицам пользу.

Рисунок 3 схематически поясняет сегодняшнюю исходную ситуацию предпринимательской деятельности. Во многих случаях она характеризуется двойным требованием к действиям, т.е. требованием одновременного следования этическим и экономическим принципам. Это положение дел, которое многие авторы рассматривают как "данное" и берут за квази-феноменологическую исходную точку своих отражений предпринимательской этики, мы интерпретировали в рамках порядка рыночной экономики. Предприятия должны - у нас: в задаваемых условиях - ориентироваться как на общественно политические, так и на экономические цели. Только эта двойная ориентация обеспечивает высокую степень общественного признания. Только

Рис. 3. Управление предприятиями между экономическими и общественно-политическими целя.

интегрированное в этом смысле управление предприятием, которое одновременно ориентированно экономически и общественно-политически, создает себе высокий потенциал легитимации как предпосылку экономического успеха. На рисунке 3 такой тип ответственного и успешного управления предприятием находится идеально-типически на 45˚ прямой, по возможности дальше в "северо-восточном" направлении.

3.2 Проблематика внедрения моральных предписаний

Изменившиеся условия легитимации экономической деятельности, вызванные недостатками политики порядка, проявляются на уровне предприятий - как уже было показано выше - в том, что наряду с классическими требованиями к действиям средне- и долгосрочного увеличения прибыли к ним выдвигается дополнительное требование по интеграции моральных ценностей в их систему целей. Учитывая эту практическую проблему, функция предпринимательской этики заключается в том, чтобы показать предприятиям альтернативы поведения, как они могут реализовать правомерные моральные претензии в условиях конкурентной экономики. Для этого мы в дальнейшем разработаем трехступенный теоретический подход по внедрению моральных норм при помощи предпринимательской деятельности[138], в которой на первом этапе анализируется изменившаяся ситуация деятельности предприятий, затем на втором этапе описываются возможные стратегии внедрения моральных требований и в конце определяется применение этих стратегий для различных сфер деятельности.

3.2.1 Сферы деятельности в поле напряжения между моралью и рентабельностью

Чтобы теоретически структурировать изменившуюся ситуацию деятельности, мы предлагаем представленную на рисунке 4 схему четырех квадратов. Она основана на том, чтобы для требований морали и рентабельности в каждом случае различить положительное (высокое) и отрицательное (низкое) проявления.

Рисунок показывает, что из комбинации этих проявлений получаются в общей сложности четыре случая:

Квадраты I и IV представляют классические случаи такими, как их предусматривает теоретическое обоснование рыночной экономики А. Смита. Квадраты II и III отражают возможность того, что прибыль или рентабельность и мораль могут расходиться. Здесь появляется конфликт между этическими и экономическими требованиями. В этих случаях проявляется противоречие моральных и экономических целей, часто кажущееся непреодолимым. Предприятия находятся в моральной ситуации дилеммы, в которой они должны - по крайней мере на первый взгляд - принять решение либо в пользу морали, либо в пользу прибыли. В этой моральной дилемме квадрат II представляет решение в пользу прибыли, а квадрат III - в пользу морали. Все четыре поля деятельности схемы мы рассмотрим по очереди.

Квадрат I представляет ситуацию, в которой реализация моральных и экономических целей возможна одновременно. Здесь не возникает сложностей при осуществлении морально желательных стандартов поведения. Моральное поведение становится скорее самостоятельным, ибо оно способствует прибыли или по крайней мере не вредит ей. В первом квадрате ориентация предпринимательской политики на моральные целевые величины является вызовом для предприятий, открывающим новые возможности. Морально желательное, ответственное поведение возникает в этом случае из собственно рыночной и конкурентной рациональности.

Рис. 4: Предпринимательская деятельность в поле напряжения морали и рентабельности

Собственный интерес экономической деятельности заставляет делать что-то морально желательное. В ситуации квадрата I индивидуальный интерес и интерес общественного блага совпадают: прежде к этому случаю приспосабливалась классическая концепция, ибо соответствующий рамочный порядок заботится о том, чтобы предпринимательское стремление к прибыли было функционализировано для морального качества рыночной экономики. Собственный интерес на уровне ходов игры управляется рамочным порядком таким образом, что он в конечном итоге участвует в реализации моральных ценностей на системном уровне.

В квадрате II представлена ситуация, в которой сообразное конкуренции преследование целей получения прибыли сопровождается понижением моральных требований. Поэтому здесь мы говорим о случае морального конфликта. Он характеризуется тем, что даже при полностью легальных действиях легитимация предпринимательской деятельности кажется спорной. Этот случай в последнее время породил интенсивные дискуссии в экономической и предпринимательской этике. Здесь перед предприятиями поставлена задача приложить собственные усилия по легитимации, ибо государственный рамочный порядок явно не справляется с этой задачей. Это поясняют актуальные примеры: например, дебаты о легальном экспорте вооружения немецкими фирмами, длящийся годами спор о соответствующих закону очистительных сооружениях в Северном море, дискуссия о стремлении избежать отходов или дебаты относительно работы немецких концернов в ЮАР, о предпринимательском поведении в контексте различных стандартов порядка в мире. П. Ульрих обозначает представленную в квадрате II ситуацию как "конститутивную проблему предпринимательской этики"[139]. Под этим он подразумевает, что следование экономической рациональности сегодня все чаще вступает в конфликт с моральными притязаниями общества, особенно тех, кого касается соответствующая предпринимательская деятельность.

Квадрат III представляет ситуацию, в которой предприятия в ответ за свою деятельность могут записать в свой актив высокое моральное признание. Однако выполнение моральных требований связано в этом случае с экономическими потерями, что в условиях конкуренции может иметь значительные последствия. Таким образом не достигается экономическая цель предприятия. Если предприятие в конфликтной ситуации между моралью и прибылью решает в пользу морали, то это решение принимается за счет прибыли. Поскольку попытка избежать моральных недостатков связана с экономическими недостатками, то мы говорим здесь о случае экономического конфликта. В этом отношении квадрат III ведет себя противоположно квадрату II: встретившись с дилеммой между моралью и прибылью, в случае экономического конфликта предприятие принимает решение за счет прибыли, а в случае морального конфликта за счет морали.

Для теоретических усилий вокруг научной предпринимательской этики квадрат III выполняет важную функцию: он поясняет, что предпринимательская деятельность осуществляется в определенном рамочном порядке. В рыночной экономике рамочный порядок ставит предприятиям задачу увеличения прибыли. Здесь они не могут стремиться исключительно к моральному признанию, не задумываясь об экономических последствиях: из-за конкуренции такое поведение в длительной перспективе привело бы к разорению. В этом отношении квадрат III подчеркивает необходимость рассматривать понятие предпринимательской этики в рамках более широкого понятия экономической этики. Ибо "тематизировать этику в контексте отдельной экономики только на уровне действий было бы … слишком недальновидным, так как экономическая деятельность предприятий и на предприятиях не свободна, а зависит от порядка"[140].

Квадрат IV был упомянут исключительно по причине полноты. Здесь представлена ситуация, в которой низкое или отсутствующее моральное признание соседствует с малыми прибылями или даже потерями. Теоретически этот случай имеет второстепенное значение; на практике такие случае по большей части разрешаются сами собой.

3.2.2 Возможные стратегии внедрения моральных предписаний

В соответствии с нашим определением задача предпринимательской этики состоит в том, чтобы показать способы, как в условиях современной экономики предприятия могут придавать значение моральным требованиям. Принципиально различаются только два пути к цели. Для их обозначения мы воспользуемся предпринятым в разделе 3.1.2 дифференцированием на два типа предпринимательской деятельности в рыночной экономике.

Первый тип, который охватывает экономические действия внутри существующего рамочного порядка, в дальнейшем мы будем обозначать как стратегию конкурентной борьбы. Под ним подразумевают такое предпринимательское поведение, которое, согласно логике рыночной конкурентной борьбы, направлено прямо на получение прибылей. Другими словами: с таким поведением предприятия соответствуют классическим рекомендациям рыночных экономик. Второй тип действий нацелен на изменение существующего рамочного порядка для предпринимательской деятельности. Он охватывает, таким образом, политическую деятельность предприятий. Речь идет о политическом влиянии на создание предпосылок для экономического получения прибылей. В этом отношении здесь, как и в первом типе, имеется одинаковое положение интересов, однако ходы игры иного характера. Поэтому это поведение в дальнейшем мы будем обозначать как стратегию политики порядка. Далее мы покажем, что оба типа действий подходят для того, чтобы посредством предпринимательской деятельности внедрять моральные требования в экономический процесс. Кроме того, мы покажем, что все те концепции предпринимательской этики, которые не видят или не принимают во внимание второй тип или вторую стратегию, остаются и должны оставаться неудовлетворительными.

В рамках стратегии конкурентной борьбы можно попытаться, например, посредством усиленных инвестиций в исследования и развитие разработать новые продукты и процессы производства, которые отвечают более высоким моральным стандартам. Здесь пробил час - аналогично понятию предпринимателя у Шумпетера[141] - моральных новаторов. Их целью является "осуществление новых комбинаций" производственных факторов. Там, где прежде мнимое противоречие морали и экономики определяло мысли и деятельность, эти пионеры-предприниматели открывают новые возможности гармонизации моральных и экономических целевых величин. В концепции предпринимательской этики нужно учитывать этот существенный признак предприятий. Для предприятий важно не ограничение возможностей, а напротив их развитие и использование, в нашем случае содействие ситуациям легитимного применения принципа прибыли.

Как и для всей предпринимательской деятельности, здесь также действительно то, что это происходит в условиях неопределенности. Будут ли морально мотивированные инновации успешны, должно определиться только на рынке. Так, например, так называемые экологические пионеры, когда они несколько лет назад начали развитие экологически чистых продуктов и способов производства, не знали, окупятся ли позднее их инвестиции. Ответа на вопрос, будут ли, например, иметь аналогичный успех современные усилия предприятий по эмансипации женщин в профессиональной жизни, придется подождать.

В любом случае исходное положение предприятий представляется сегодня следующим: общественная легитимация и признание стало для предприятий в целом, особенно для крупных предприятий, таким важным, что в их жизненные долговременные собственные интересы входит доказывать и выносить на суд общественности моральные ценности в форме индивидуального самообязательства - по принципу: делай хорошее и говори об этом. По этой причине предприятия разрабатывают и устанавливают даже внутренние нормы поведения, выходящие за рамки законных обязанностей, и контролируют их соблюдение. На практике такие усилия кроме обеспечения рыночного потенциала имеют целью посредством получения благонадежности и доверия создать положительный имидж фирмы. В связи с этим предприятия все больше понимают, что в морально чувствительных сферах, как, например, защита окружающей среды, на повестке дня стоит открытая предпринимательская политика, ищущая диалога с критически настроенной общественностью. Из этого можно заключить, что предприятия должны быть в состоянии обосновать свои решения по отношению к общественному окружению. В диалоге с общественным окружением предприятие может создать подобие "культуры обоснованности"[142] и получить необходимое доверие общественности. А. Герхаузен однажды описал такую стратегию диалога для своего предприятия, Немецкого Банка, таким образом: "Мы должны говорить, что есть, мы не должны замалчивать или скрывать. В нашем доме должна идти общественная работа …под девизом: говорить то, что думаем (и что есть), делать, что говорим, и быть тем, что мы делаем. Этим должна быть достигнута благонадежность как тип предварительного условия для признания"[143]. Формулируя с точки зрения экономической терминологии, можно воспринимать такой образ действий также как вид долгосрочно вложенной инвестиционной стратегии, которая должна служить созданию капитала достоверности.

Второй тип действий мы обозначили как политические действия. При помощи стратегии политики порядка предприятия могут попытаться компенсировать случайные, системные, проходящие и пр. недостатки государственного рамочного порядка. В таких случаях меры предпринимательской политики замещают политику порядка. В стратегии политики порядка речь идет о нейтральном по отношению к конкуренции, т.е. всеобще обязательном установлении моральных стандартов для предприятий (одной отрасли). В отличие от стратегии конкурентной борьбы такой образ действий следует понимать как коллективное самообязательство. Остановить выбор на стратегии политики порядка всегда разумно тогда, когда отдельному предприятию на пути индивидуального самообязательства не удается достичь совместимости морали и рентабельности только посредством собственной деятельности, т.е. когда оно (предположительно) не в состоянии уровнять возникшие в процессе моральной деятельности расходы посредством реализации соответствующих преимуществ конкуренции.

Стратегия политики порядка может быть реализована двумя способами: с одной стороны, предприятия могут сделать значимыми моральные ценности посредством своего политического участия. От них требуется открыто указать на существующие недостатки государственного рамочного порядка и настаивать на решении проблемы политиками. Возможность реализации этой стратегии политики порядка в узком смысле отдельными предприятиями зависит, конечно, от их величины и народнохозяйственного значения. Но для малых и средних предприятий через соответствующие объединения тоже существует возможность открыто принимать участие в политическом процессе и справляться со своей моральной ответственностью. Кроме их участия в дальнейшем развитии государственного законодательства предприятия в состоянии даже без содействия государства компенсировать недостатки политики порядка. Они могут сами определить новый порядок конкурентной борьбы, например, при помощи коллективных самообязательств в форме кодекса отрасли. Намерением политики порядка в широком смысле является установить поверх отраслевых договоренностей или профессиональных этик правила для общего поля деятельности, за что по классической концепции отвечала государственная политика порядка. Так предприятия заменяют государственную политику порядка и дают возможность целой отрасли продвинуться вперед в сферу высокого морального признания. Кажется, что предприятия все больше обращаются к этой стратегии.

Во времена убывающего понимания смысла политики порядка и снижающейся компетенции политики порядка в политике второй вариант стратегии политического порядка предприятий имеет все большее значение. Многие, особенно крупные предприятия, понимают, что относительно беспроблемная прежде легитимация со стороны государственного рамочного порядка приносит сегодня все меньше результатов. Поэтому они берут инициативу в свои руки. Преимущества такой в широком смысле слова политики порядка состоят в большей гибкости и скорости предпринимательской самоорганизации по сравнению с тяжелой на подъем государственной бюрократией. Они могут, например, быстрее адаптировать однажды принятый порядок регулирования к новым данным. Кроме того, высокой профессиональной компетентностью обладают, как правило, предприятия, которые ежедневно сталкиваются с проблемами. В конечном итоге идея самоорганизации соответствует принципу субсидиарности[144]. Это указывает бюрократии ее разумные границы.

Однако с организацией политики порядка в широком смысле связаны некоторые глубокие проблемы. Основная проблема базируется на свойстве отраслевых кодексов быть общественными благами. Общественные блага определяются посредством того, что из их потребления не может быть исключен никто, если они уже произведены. Из-за этой особенности от общественных благ исходят совсем другие стимулы, чем от частных благ. Если кто-то отстранен от использования определенных благ из-за частных прав собственности другого, то он должен сам заработать себе эти блага и заплатить за них требуемую цену. Однако если он не может быть отстранен от потребления, то у него нет стимулов вносить собственный вклад в получение этого блага. По этой причине центральная проблематика общественных благ состоит в их создании и свойственной им нестабильности[145]. Она требует установить эффективный контроль и санкции против «зайцев». «Зайцами» в случае отраслевых кодексов являются такие предприятия, которые хотят получать выгоду от положительных эффектов кодекса, например, от растущей репутации, не внося собственный вклад в это. Такие контрольные мероприятия обязательны, ибо иначе общественное благо, отраслевой кодекс, вовсе не был бы создан или достигнутая договоренность постоянно подрывалась бы.

Если эти проблемы преодолены, могут появиться дальнейшие сложности. Так самостоятельная и добровольная стратегия политики порядка предприятий только тогда может привести к удовлетворительным результатам, когда такие предприятия, которые желают низких моральных стандартов, не обладает фактическим правом на вето. Последнее, с точки зрения экономической этики, важнейшее сомнение по отношению к отраслевым решениям следует видеть в возможности того, что члены такой добровольной договоренности принимают решение о регулировании за счет третьей стороны, в форме картельного соглашения, например, за счет потребителей. Здесь необходимо создать институциональные предпосылки для того, чтобы исключить негативные экономические и технические воздействия на третьих лиц. Можно было бы, например, подумать о том, чтобы при составлении таких кодексов задействовать таких представителей "общественного интереса", как судьи или ученые, или предоставить им кодекс для проверки.

3.2.3 Комбинация стратегий и полей деятельности

Последний этап внедрения моральных ценностей состоит в нашей концепции предпринимательской этики в том, чтобы приписать различным предпринимательским сферам деятельности в поле напряжения морали и прибыли соответствующие стратегии действий. На этом пути предпринимательская этика предлагает предприятиям практические рекомендации к действиям, которые основаны на тщательном анализе ситуаций: поэтому мы говорим о ситуативной позиции предпринимательской этики. Это иллюстрирует рисунок 5.

Рис. 5: Стратегии предпринимательской этики в рыночной экономике

Наша позиция предпринимательской этики ставит перед предприятиями генеральную задачу: как можно дальше продвинуться в сферу высокого морального признания, не игнорируя при этом законных экономических целевых установок. В зависимости от того, в какой исходной ситуации, т.е. в каком квадрате находится предприятие, существуют совершенно различные пути для достижения этой цели.

1. В случае положительной совместимости (квадрат I) предприятия должны попытаться улучшить свое положение в "северо-восточном" направлении при помощи стратегий конкурентной борьбы. Посредством морального поведения они могут здесь одновременно лучше реализовать свои экономические цели. Так, на уровне предприятий дело доходит до функционализации морали по отношению к экономическим целевым установкам получения прибыли, когда ориентация на моральные ценности предпринимательского процесса поиска новых продуктов и способов направлена так, чтобы деятельность предприятий не только оказалась состоятельной по отношению к критериям экономических расчетов, но и сверх того была весьма прибыльна. Мораль становится здесь эвристикой.

Совершенно очевидно, что мораль поставлена здесь на службу получению прибыли предприятиями и тем самым функционализирована. Это, как правило, вызывает непонимание и часто даже негодование многих (экономических) этиков. Однако такое негодование является результатом недостаточного понимания конституционных условий современности. Для нас эта функционализация морали для получения прибыли предприятиями оправдана (только) потому, что исходя в нашей позиции из доминирующей перспективы политики порядка, происходит, напротив, функционализия получения прибыли для достижения моральных целей солидарности всех людей.

Для предприятий в этом случае, благодаря ориентации на мораль, существуют весомые стимулы для получения преимуществ в конкурентной борьбе. Условием успеха является то, что рынок и потребители поощряют такое поведение. Другими словами: в первом квадрате ориентация на мораль обещает успех в естественном экономическом смысле. Фундаментальное с нашей точки зрения условие, что следование морали должно оказаться в конечном итоге выгодным для всех участников, может быть выполнено в квадрате I при помощи стратегии конкурентной борьбы. Желательное "северо-восточное" движение соответствует типу управления предприятием, которое мы обозначили в разделе 3.1.3 как имеющее высокий потенциал легитимации.

Очевидно, что в случае положительной совместимости теряет силу представленный Г. Брифсом тезис о тенденции снижения "границы морали"[146]. Дело доходит даже до обратного эффекта, ибо экономический успех предпринимательской стратегии конкурентной борьбы оказывает давление на конкурентов, заставляя приспособиться к растущему моральному стандарту и следовать примеру успешного морального предприятия. Таким образом, граница морали, которую Брифс характеризует как все еще общественно допускаемый предельный "уровень принятых в конкурентной борьбе форм выражения собственного интереса"[147] в целом приподнимается. Причина этого процесса растущих моральных стандартов заключается в динамике конкурентной борьбы. Функция конкурентной борьбы как способа для открытия и общего продвижения и осуществления инноваций[148] относится в этом случае также к моральным идеям и нормам.

Тогда можно правомерно спросить, куда в квадрате I девается собственная деятельность морали по управлению действиями предприятий. Или, если поставить вопрос по другому: нужна ли здесь вообще мораль? Не "сводится" ли все до экономического расчета?

Прежде всего, это "эгоизм" отдельных индивидов заставляет их действовать сообразно этическим целевым величинам. Здесь нет необходимости в специальной моральной мотивации, достаточно трезвого экономического расчета. По этой причине случай положительной совместимости в рассуждениях некоторых авторов по предпринимательской этике вообще не встречается или сознательно исключается как не "моральный". Так, например, Штейнман и Лер видят в этом случае "только лишь стремление к прибыли"[149] как мотивирующий фактор для предпринимательской деятельности. В основе этой точки зрения лежит типично идеалистическое представление о разделении морального и экономического руководства к действию, которое восходит к совершенно определенной традиции философской этики, которая принимается отнюдь не всеми. Для И. Канта деятельность только тогда заслуживает определение "моральной" или "нравственной", когда она осуществляется только "из чувства долга", а не только "согласно чувству долга". Только добрая воля делает деятельность моральной; и если в игру вмешиваются другие мотивы, как например, у "добропорядочного продавца", который думает о своей репутации, то Кант отказывает ей в определении "моральная"[150].

Мы не можем подробнее остановиться здесь на философии морали Канта и ее внутренней проблематике относительно этого пункта. Эта допускаемая Штейнманом и Лером концептуализация кажется нам слишком узкой в двойном смысле, несмотря на то, что она ориентируется на мотивы, а не на правила и генерируемые при помощи этих правил результаты. Во-первых, мораль в конечном итоге должна приносить людям пользу, в этом ее смысл, в чем бы не выражалась эта "польза"; десять заповедей в этом смысле представляют простой, понимаемый в широком смысле экономический расчет. Но, во-вторых, эта концептуализация составлена слишком статично. Если предприятие реализует моральные нормы и идеалы посредством поведения в конкурентной борьбе, если мораль становится стратегией, то в начале такой стратегии часто стоит не непосредственная экономическая заинтересованность в прибыли, а личная моральная озадаченность принимающих решения социальным и экологическим положением их окружающей среды, которую они стремятся улучшить. В таких случаях мораль является тем, что руководит процессом поиска инновативных решений важнейших проблем нашей экономики и общества. Только после этого для предприятий, работающих в контексте рыночной экономики, естественно добавляется экономическая проверка морально мотивированных инноваций. Иначе они не выдержали бы испытания на внедрение. Такая интерпретация отношений между моральными и экономическими соображениями при установлении предпринимательской политики соответствует также практическому опыту многих морально чувствительных, но также экономически успешных менеджеров[151].

К тому же, в квадрате I для предприятий всегда существует опасность попадания в одну из конфликтных ситуаций; случится ли, что рынок не будет больше соответствующе оценивать их моральные усилия, и, таким образом, следствием будет продвижение в сторону экономического конфликта, или случится, что изменения в окружающем мире ценностей будут восприняты несвоевременно и приведут в качестве следствия к случаю морального конфликта. Для предприятий целесообразно предпринимать соответствующую предусмотрительность и предоставлять в распоряжение ресурсы для наблюдения за окружающей средой в форме рыночных и ценностных исследований. Как правило, это вытекает из того, что планка требований постоянно перемещается вверх, например, в процессе продолжающейся смены ценностей: на рисунке точка соединения координат смещается направо вверх, в "северо-восточном" направлении. Также и здесь, в динамично развивающейся экономике, эвристика играет значительную роль; как указано в разделе 2.4.2, эту роль может взять на себя и этика, так что снова придется отвергнуть противопоставление морали и заинтересованности в прибыли как слишком статичное.

2. В случае морального конфликта (квадрат II) для предприятий принципиально открыты две стратегические альтернативы. Первая стратегия состоит в изменении собственного поведения (стратегия конкурентной борьбы), вторая стратегия прежде всего делает ставку на то, что изменяет поведение конкурентов. Здесь речь идет о всеобщем координировании поведения всех участников конкурентной борьбы (стратегия политики порядка). Обе стратегии мы подробно описали в разделе 3.2.2, так что здесь мы можем ограничиться пояснением их целевых установок в случае морального конфликта. В основе двух стратегий лежит та же самая цель: они должны трансформировать случай морального конфликта в случай положительной совместимости, т.е. речь идет о переходе из квадрата II в квадрат I. К такому улучшению предпринимательской позиции в "северном", а еще лучше в "северо-восточном" направлении предприятия стремятся прямо посредством стратегий конкурентной борьбы и косвенно посредством стратегий политики порядка. При этом вполне возможно, что из стратегических соображений временами они идут на "северо-западные" обходные пути, т.е. на временную потерю рентабельности. Экономика интерпретирует такие обходные пути как долгосрочные инвестиционные стратегии. Здесь расходы, вызванные моральным поведением, используются для обеспечения долгосрочного экономического успеха предприятия.

3. В случае экономического конфликта (квадрат III) предприятия в состоянии осуществлять моральные стремления на пути изменений собственного поведения. Это объясняется особыми структурами проблем в конкурентной ситуации. В морально чувствительных сферах, как, например, в легальном производстве и экспорте вооружений, тоже непреклонно действует логика конкурентной борьбы. Она принуждает менеджеров по крайней мере средне- или долгосрочно увеличивать прибыли, чтобы обеспечить выживание предприятия. Однако из этого отнюдь не следует, что предприятия здесь не могут быть наделены моральной ответственностью. Но если кто, как, например, Штейнман и Лер, в ситуации экономического конфликта принципиально требует для предприятий примата морали по отношению к прибыли, тот игнорирует условия конкурентной борьбы, которые учреждены в рыночной экономике из этических оснований.

В этом месте снова раскрывается противоречивость дисциплинирующей функции конкуренции. С одной стороны, она вынуждает предприятия из моральных оснований к экономному расходованию ресурсов, и это этически желательно; с другой стороны, она несет убытки для тех предприятий, которые предпринимают морально желательные усилия, связанные с потерями прибыли и эффективности, что с этической точки зрения уже нежелательно. В конкурентной борьбе для отдельного предприятия, которое ориентирует свое поведение на моральные ценности, а не только на экономические соображения, недостаток конкуренции состоит в скрытой опасности эксплуатации своими конкурентами.

Такую опасность эксплуатации мы пояснили выше на примере дилеммы заключенного. Оказывается, что в условиях конкуренции призывы к моральной позиции отдельного предприятия падают в пустоту и часто - хотя этого и не желали - могут иметь даже аморальные последствия. Этот кажущийся парадокс можно разъяснить следующим образом. С одной стороны, всегда существует возможность, что предприятия именно за свое моральное поведение будут жестоко наказаны экономически. Такое наказание моральных намерений и способов деятельности печально не только для отдельных предприятий. Оно оказывается также фатальным для общества, когда именно те предприятия терпят экономические убытки и надолго пропадают с рынка, которые открыты для верных моральных стремлений. С другой стороны, длительное и систематическое экономическое пренебрежение моральными предпринимателями все чаще побуждает их выбросить мораль за борт: мораль можно разрушить и при помощи морализирования. В структурах дилеммы призывы к совести не только бездейственны, но и даже являются угрозой для морали, ибо здесь действительно также: "Совесть есть самоуничтожение"[152]. Поэтому не может быть этического обоснования для норм, которые приводят к постоянному экономическому ущербу.

В соответствии с нашим определением задачи предпринимательская этика как научная дисциплина должна также и именно в случае экономического конфликта уметь показать, как предприятия могут реализовать моральные ценности. Поэтому наш тезис для квадрата III звучит так: Если для одного предприятия по причине особых структур дилеммы невозможно долгосрочно превращать расходы в инвестиции с соответствующим возвращением капитала - метафорически выражаясь: если "северо-западные" обходные пути не ведут к цели, - то желательная с точки зрения предпринимательской этики трансформация морального конфликта в сферу более высокого морального признания и экономической рентабельности не может длительно осуществляться посредством мер индивидуального самообязательства. Следовательно, появляющийся экономический конфликт может системно преодолеваться только посредством коллективного самообязательства, т.е. посредством установления соответствующих правил игры. В условиях конкуренции моральные нормы должны действовать для всех одинаково, т.е. нейтрально по отношению к конкуренции, таким образом, чтобы ни один конкурент, взяв на себя позицию аутсайдера, не мог получать выгоду. В случае экономического конфликта моральное поведение предприятий выражается в первую очередь при помощи их политического вклада в дальнейшее развитие рамочного порядка для всех. Предприятия обладают здесь легитимным правом ограничивать свое моральное участие деятельностью в области политики порядка.

Это отнюдь не исключает, что они в кооперативной исходной установке все же частично совершают усилия и, например, проводят свой первый ход игры в духе стратегии Tit-for-Tat[153]. При помощи этой ограниченной стратегии кооперации предприятия могу преследовать две цели. С одной стороны, они пытаются при помощи личного примера побудить конкурентов к аналогичному поведению. Если это удается, т.е. конкуренты тоже идут на кооперацию, может возникнуть тип неформального рамочного порядка по принципу неписанного закона. Однако такие кооперативные решения в конкурентной борьбе скрыто остаются в опасности также потому, что отсутствует внешняя санкционирующая инстанция. С другой стороны, отдельные усилия предприятий повышают их репутацию и вместе с тем вес в политическом споре об улучшении рамочного порядка.

В этом месте есть смысл показать отличие технического вклада предприятия (или государства) в решение проблем от его политического вклада. Добровольное и одностороннее снижение производства фреонов одним государством или одним предприятием не ограничило бы значительно и не задержало бы дальнейшее увеличение озоновой дыры. Однако эта инициатива добавила бы веса политическому требованию всеобщего запрещения производства фреонов. Короче говоря: возросший благодаря функции пионера ресурс репутации может быть использован в процессе дальнейшего развития правил игры как вещественный залог.

Решение в пользу стратегии политического порядка вытекает из двух различных мотивов. В первом случае, при переходе из квадрата II в квадрат I, нет обязательной экономической необходимости в нейтральном по отношению к конкуренции решении, ибо возникающие расходы на морально мотивированное изменение поведения, по крайней мере, в долгосрочном плане возвращаются при помощи рынка. Тем не менее, даже с точки зрения отдельных предприятий может представлять интерес включение своих конкурентов в участие в определенных моральных инновациях, если они в ответ готовы соответствовать определенным морально желательным минимальным стандартам. Таким образом вся отрасль обеспечивает себе высокий потенциал легитимации и доверия. Это не аннулирует конкуренцию, а поднимает ее в общем на более высокий моральный уровень. Во втором случае, в ситуации квадрата III, коллективное решение выходящее за рамки порядка является единственной возможностью для осуществления определенных морально желательных изменений. Здесь мы также не предпосылаем наличие исключительно морального интереса, вследствие чего мы бы выпадали из экономической аргументации. Мы не предполагаем заинтересованности предприятия в том, чтобы его связывали и контролировали. Мы предполагаем только заинтересованность в том, чтобы контролировалось поведение конкурентов, и интерпретируем готовность позволить контролировать себя как "цену" за контроль конкурентов, поведение которых можно проконтролировать только посредством обязательного для всех регулирования.

4. В случае отрицательной совместимости (квадрат IV) тоже встает вопрос, как предприятия могут осуществлять моральные ценности и нормы. В этом случае мы придерживаемся мнения, что предприятие, которое в течение обозримого отрезка времени не соответствует ни производственным, ни моральным требованиям, должно быть изъято из рынка. В такой ситуации не обещают успех ни стратегии конкурентной борьбы, ни стратегии политики порядка. Далее, ничто не говорит о том, что эта предпринимательская деятельность приносит какую-либо общественную пользу. Предприятиям следует здесь выбирать стратегию ухода с рынка. При этом с теоретической точки зрения речь идет о "негативном" варианте стратегии конкурентной борьбы. Однако теоретическое обоснование этой рекомендации, строго говоря, является вопросом не предпринимательской этики, а экономической этики. Имеющиеся ресурсы должны быть переданы для другого, продуктивного применения.

В случае введенного нами различения четырех случаев и двух стратегий речь идет о теоретическом различении. В предпринимательской практике контуры этого идеального различения будут естественно менее явными. В зависимости от исходного положения часто дело доходит до комбинации альтернатив стратегий, ибо ex ante предприятия не могут знать, какие способы действий позднее окажутся успешными. Тем не менее, мы придерживаемся мнения, что это схема четырех сфер и применение различных стратегий предоставляют соответствующую теоретическую помощь в структурировании моральных проблем предприятий. С помощью нашего теоретического положения они могут идентифицировать различные ситуации в соответствии со сложностью предпринимательской практики. Как нам кажется, важнее всего, что при помощи нашего теоретического положения возрастает осознание проблем конкуренции в усилиях придания предпринимательской политики моральных форм. При этом из наших рассуждений о внедрении моральных ценностей посредством предпринимательской деятельности должно стать ясным, что для морального предпринимательского поведения существуют различные возможности и необходимости. Соответствующие практические рекомендации к действиям должны основываться на точной оценке конкурентной ситуации. Все другое не выходило бы за пределы моральных призывов. В этом отношении представленный здесь теоретический подход по предпринимательской этике можно обозначить как согласный с системой и ситуативный, ибо, с одной стороны, он принимает во внимание конкуренцию как рамки предпринимательской деятельности в рыночной экономике и, с другой стороны, предлагает в зависимости от ситуации различные стратегии для совместимых решений проблем касательно отношений морали и рентабельности на предпринимательском уровне.

3.2.4 Два примера: участие в управлении предприятиями и защита окружающей среды

В дальнейшем мы обсудим два примера, в которых можно обнаружить структуры разработанного здесь теоретического положения предпринимательской этики. Эти два примера сознательно выбраны так, что первый пример участия в управлении до сих пор не нашел своего общественного консенсуса, в то время как второй пример - защита окружающей среды - уже может претендовать на большой общественный консенсус для себя.

Участие в управлении предприятиями, понимаемое как более или менее институционализированное участие работников в экономических и социальных процессах принятия решений на предприятии, с исторической точки зрения является составной частью более крупного эволюционного процесса углубления социального измерения в капиталистическом предприятии. Первые абстрактные теоретические положения относительно участия в управлении существовали в Германии уже на ранней фазе индустриализации. Однако законодательное регулирование развилось только к концу предыдущего столетия. Сегодня мы имеем дифференцированную систему институциональных форм участия в управлении на разных уровнях принятия экономических решений. Требование об участии в управлении было вынесено и выносится рабочими движениями, а кроме того также представителями католического социального учения и протестантской социальной этикой. Требование участия в управлении было обосновано в споре с работодателями при помощи моральных аргументов. К примеру, участие поддерживает достоинство рабочего в профессиональном мире, а также способствует свободе его развития и самоопределению. Целью является освобождение работников от их объектного положения, определяемого другими. Эта цель имеет также в качестве аргумента то, что участие в управлении является в экономической сфере выражением "демократизации общества", а в сфере предпринимательского участия в управлении служит для контроля власти, в особенности, на крупных предприятиях.

Этим, вытекающим прежде всего из моральных и социальных мотивов требованиям в начале противостояли различные оговорки, прежде всего предприятий и представителей их интересов. Приводились аргументы, что законы по участию в управлении ставят под угрозу способность предприятий к действиям и принятию решений, ведут к снижению эффективности или даже угрожают их существованию. В дебатах относительно участия в управлении виден центральный для предпринимательской этики конфликт между моральной и экономической аргументацией.

Развитие спора об участии в управлении с точки зрения разработанного здесь теоретического подхода к экономической и предпринимательской этике обнаруживает некоторые типичные признаки того, как моральные стремления внедряются в экономику. Во второй половине 19 века в Германии предприятия добровольно и без принуждения со стороны закона создали представительства рабочих коллективов, сфера задач которых распространялась на управление социальными организациями предприятия и на права сотрудничества и участия в совместном решении личных и социальных проблем работников[154]. Вряд ли можно отрицать, что моральные или религиозные мотивы играли для предпринимателей значительную роль. Эти предприятия с точки зрения современности стали пионерами в общественном процессе поиска возможностей экономически разумного внедрения моральных требований участия в управлении на предприятиях. Сегодня появляется все больше подражателей этим пионерам, которые пытаются реализовать новые формы участия, например, так называемые "частично автономные рабочие группы". С точки зрения предпринимательской этики можно понимать эти попытки как стратегию моральных инноваций. Ввиду удручающей социальной ситуации работников, отдельные предприниматели уже очень рано осознали правомерность моральных требований. Однако им было также ясно, что удовлетворенные, социально обеспеченные и мотивированные работники представляют собой важный капитал для их предприятий. Таким образом добровольное введение участия в управлении следует интерпретировать как стратегию предприятий по внедрению моральных ценностей и норм и одновременно по обеспечению конкурентных преимуществ по отношению к конкурентам. Таким путем они улучшали свою позицию, перемещаясь от ситуации морального конфликта до ситуации позитивной совместимости. Для этого была необходима длительная, движимая вперед пробами и ошибками перестройка общей организации предприятия.

Такая интерпретация развития участия в управлении, конечно, поднимает вопрос, почему же это участие на широком фронте может впервые осуществиться только посредством законодательного регулирования государством. Это объясняется тем, что в вопросе участия в управлении никогда в действительности не может быть достигнут общественный консенсус, в особенности между заинтересованными группами капитала и труда. Данный пример мы выбрали по этой причине. Инерция работодателей в вопросе участия в управлении противопоставлялась продуктивной кооперации с работниками. Они настаивали на их традиционной позиции власти, которая, как казалось им, подвергалась опасности из-за участия в управлении и связанных с ним новых - взаимных - зависимостей и структур власти. С точки зрения многих предпринимателей эти опасения имели больший вес, чем сомнительная перспектива увеличения продуктивности. Потому они также не могли совместно прийти к общей добровольной инициативе политики порядка. Следовательно, для осуществления участия в управлении оставался только один путь: через государственное законодательство.

Заключая, можно утверждать: с точки зрения экономической этики мы находим здесь описанное в разделе 2.4.2 сложное взаимодействие этики и экономики как взаимную эвристику и анализ условий (ограничений). Первоначально морально обоснованное требование справедливой и гуманной организации рабочей среды посредством самоопределения и самореализации с помощью участия в управлении представляло собой утопию. В данных обстоятельствах она казалась экономически не выгодной. Между тем, практический опыт и научные исследования показали, что антагонизм между управленческим участием как моральным стремлением и экономическими целями (по крайней мере частично) необоснован[155]. В этом случае направляющими вопросами экономики являются: могут ли быть приведены теоретические основания того, что участие в управлении увеличивает эффективность и продуктивность? И: как тогда должно быть организовано институциональное закрепление участия в управлении? Только таким путем можно разумно и надолго реализовать участие в управлении в качестве морального стремления. По крайней мере по первому вопросу современная институциональная экономика представила в последнее время исследование, которое в определенных условиях интерпретирует участие в управлении как меру предосторожности для защиты специфических инвестиций работников от эксплуатации оппортунистическим поведением владельцев капитала. Участие в управлении понимается здесь как институт, который вначале способствует появлению эффекта увеличения продуктивности образования специфического для фирмы гуманитарного капитала и тем самым действительно дает возможность исчерпать его[156].

Защита окружающей среды в противоположность приведенному примеру следует рассматривать как цель, относительно которой имеется широкий общественный консенсус. Задаче экологической организации экономики повсюду присуждается высокое моральное качество. Защита окружающей среды имеет все большее значение и для предприятий, ибо потребители все чаще ведут себя сознательно по отношению к окружающей среде, работники чувствительны к экологическим темам, в увеличивающемся объеме принимаются обязательные постановления в рамках государственной экологической политики. Поэтому не удивительно, что в общественной дискуссии бережное отношение к естественным жизненным основам рассматривается как моральная обязанность предприятий. Тем самым исходное положение для успешного внедрения морального требования по охране окружающей среды является несравнимо лучшим, чем для участия в управлении. В зависимости от исходного положения предприятия имеют в распоряжении различные стратегии действий, чтобы соответствовать своей моральной ответственности.

Интеграция охраны окружающей среды в предпринимательскую политику возможна без проблем, когда соответствующее экологии поведение будет способствовать ситуации получения прибыли предприятия. Тогда предприятие будет находиться в классическом случае, в первом квадрате. При помощи увеличения усилий по охране окружающей среды здесь возникают новые шансы на рынке и возможности профилирования стратегии конкурентной борьбы. Моральное стремление к охране окружающей среды может быть внедрено посредством активной стратегии конкурентной борьбы. Эмпирические исследования показывают, что сегодня преобладающее число предприятий осознает и принимает этот вызов[157]. Большее число интегрировало задачу защиты окружающей среды в систему собственных целей и придерживается мнения, что в общем охрана окружающей среды находится в позитивном отношении к цели долгосрочного получения прибыли. Особенно необходимой предприятия считают охрану окружающей среды для улучшения имиджа предприятия и продукции, а также для мотивации работников. Сами предприниматели считают, что по крайней мере многие сферы бизнеса попадают сегодня в первый квадрат и охрана окружающей среды является важным фактором для обеспечения конкурентоспособности. Опросы Кирхгеорга подтверждают тезис нового управляющего «Фольксваген АО» по вопросам окружающей среды, У. Штегера, что "сегодня тот сохранит свою позицию в конкурентной борьбе девяностых годов, кто сделает защиту окружающей среды критерием своей предпринимательской стратегии"[158]. Поэтому естественно, что многие предприятия открыто обсуждают свое отношение к экологии. Хорошим примером в связи с этим является так называемое "Тутцигское заявление" об "управлении предприятиями, ориентированном на экологию"[159], в котором многие, особенно крупные предприятия, признают свою экологическую ответственность.

Тем самым вырисовывается как минимум в долгосрочном плане положительные перспективы относительно внедрения этого морального стремления посредством предприятий. Однако это не означает, что осуществление соответствующей экологической предпринимательской политики для предприятий протекает без трудностей. Это подтверждают крупные глобальные экологические проблемы нашего времени и вновь и вновь возникающие конкретные скандалы вокруг предприятий. Они показывают, что многие отрасли экономики еще находятся в ситуации квадрата II, т.е. их ориентированная на прибыль деятельность связана с экологическими (моральными) нарушениями. Перед ними стоит задача с помощью подходящих стратегий войти в сферу с высоким моральным (экологическим) признанием. Это готовит предприятиям трудности в особенности в тех случаях, когда индивидуальные самообязательства, например, добровольная установка фильтров или отказ от фреонов, не может привести к успеху, ибо связанные с этим расходы не будут компенсированы рынком или соответствующим улучшением имиджа. Помимо технических трудностей, проблемы для предприятий вытекают в этой ситуации прежде всего из того, что природные ресурсы в большинстве случае имеют слишком низкую цену, поэтому инвестиции в экологический способ производства не окупаются лишь экономически. У предприятий нет стимула отказываться от чрезмерного использования природных ресурсов до тех пор, пока потребление ресурсов не будет обременено соответствующими затратами. В такой ситуации интенсивные расходы на защиту окружающей среды, предпринимые некоторыми предприятиями для интернализации экологических затрат, означали бы в сфере конкуренции (по крайней мере кратковременные) убытки в конкурентной борьбе.

Новая теория групп вслед за М. Олсоном объясняет тот же самый феномен свойством качества окружающей среды как общественного блага. Нельзя ожидать, что отдельное предприятие, хотя оно заинтересовано в чистоте окружающей среды, в условиях конкурентной борьбы будет вносить добровольный вклад в защиту окружающей среды до тех пор, пока его конкуренты имеют возможность занять позицию свободного рыцаря. Ибо для предприятия в рыночной экономике речь не может идти о так сказать альтруистическом выполнении моральных требований. В условиях конкурентной борьбы поддержание конкурентоспособности и обеспечение минимальной прибыли скорее образуют ограничения для добровольной интернализации социальных расходов. Решающим является, что предложенный здесь теоретический подход предпринимательской этики объясняет морально нежелательное поведение предприятий по защите окружающей среды не плохими или предосудительными мотивами тех, кто принимает решения, а сводит его к особым структурам стимулов и проблем в конкурентной борьбе. Предприятия находятся здесь в типичной для предпринимательской этики моральной дилемме принятия решения (дилемме заключенного). В этой ситуации поможет только одинаково обязательное для всех конкурентов установление экологического стандарта - или посредством законодательного регулирования или при помощи добровольного коллективного самообязательства предприятий. Вместе с тем, на предприятия ложится ответственность политики порядка. Предпринимательская практика показывает, что многие отрасли научены прошлым опытом и разрабатывают и устанавливают общие отраслевые стандарты.

Для оценки предпринимательской практики со стороны общественной критики это имеет очень важные последствия. Если предприятие отказывается следовать требованиям о защите окружающей среды, это может иметь две различные причины: оно может отказываться, поскольку оно принципиально отвергает такие требования по экономическим причинам, например, в связи с проблемами рентабельности, и тогда критика общественности по отношению к его поведению оправдана; но оно может отказываться также и потому, что его конкуренты, в том числе международные, не подчиняются тем же требованиям, и тогда критика их поведения не оправдана, ибо критики заслуживают скорее другие предприятия или сама политика порядка. Справедливо критиковать это предприятие можно только в том случае, если оно не принимает на себя ответственности по усовершенствованию политики порядка, т.е. не борется за улучшение правил для всех участников конкурентной борьбы45.

3.3 Процесс принятия решения на предприятии

В условиях недостаточного рамочного порядка предприятия все чаще попадают в ситуации, в которых их ориентированное на прибыль поведение считается в обществе морально спорными. Тогда дело доходит до морально мотивированных конфликтов, в которых предприятиям извне выдвигаются требования вести себя определенным "моральным" образом. Так предприятия попадают в моральную дилемму принятия решения, которая требует разрешения. В связи с этим перед предпринимательской этикой встает вопрос, каким образом предприятия могут реагировать на такие ситуации в соответствии с моралью[160].

Разрабатываемый здесь теоретический подход претендует на то, чтобы в принципе оправдать эти ожидания. Чтобы показать это, мы конкретизируем рассуждения на одну ступень далее и обсудим на двух примерах, как предприятия, которые встречаются с моральными требованиями общественности, могут рационально с этими проблемами обходиться. В центре находится предпринимательский процесс принятия решения; мы фокусируем здесь внимание только на этическом измерении этого процесса.

Посредством последующего изложения мы преследуем цель оказать практическую помощь в принятии решений, а также развить и усилить аргументативную компетентность предприятий и менеджеров в ситуациях моральной дилеммы. Для этого мы разработали идеальную типическую схему протекания предпринимательского процесса принятия решения. При помощи этой схемы предприятия будут способны обоснованно отвергать неправомерные требования под маской моральных, а также принимать и рационально обрабатывать правомерные требования. Вклад в познание в этой связи состоит в том, чтобы показать управленческому персоналу альтернативы действий при выполнении моральных требований в зависимости от ситуации. На основании значения институционального строения внутренних и внешних отношений предприятий наш теоретический подход предпринимает попытку открыть предпринимательское поле деятельности в направлении политической ответственности. Таким образом, управляющие силы могут быть ориентированы на правильные моральные действия, а также может быть устранена любая отмеченная чувством вины оборонительная деятельность, которая вытекает из чрезмерных моральных требований индивида и, похоже, распространена среди морально чувствительных руководителей.

Процесс принятия решения, в котором предприятия имеют дело с моральными требованиями, можно разделить на три этапа, которые отражает рисунок 6: Предпринимательский процесс принятия решения.

В ходе процесса принятия решения предприятия должны ответить на три последовательных вопроса.

1. Сначала они должны проверить, хорошо ли обоснованны с этической точки зрения требования, которые предъявляются им. Этот вопрос об обосновании моральных норм является в высшей степени многосторонним и связан с большими сложностями. Критерием оценки для предприятий должен служить здесь прежде всего центральный в современной этике принцип универсализируемости. Правомерное моральное требование отличается тем, что можно с полным правом потребовать, чтобы все вели себя в соответствии с этим требованием. Если требование не выдерживает испытания на универсализируемость, его можно обоснованно отклонить: тогда, как

Рис. 6: Предпринимательский процесс принятия решения

правило, под ним скрываются только индивидуальные и групповые интересы, которые могут быть реализованы лишь паразитарно, при реализации всеми, однако, вообще не желательны. Примерами являются: защита от структурных изменений, отклонение мер по защите окружающей среды, протекционизм, защита от конкуренции, дотации и пр.

При хорошо этически обоснованном отклонении соответствующего требования здесь можно отказаться от процесса принятия решения.

2. Однако, если требование правомерно, на втором этапе предприятия должны проверить, не учитывает ли уже эти моральные требования существующий рамочный порядок. Этот второй этап потому так важен, что в соответствии с логикой рыночной экономики обычные предпринимательские действия, ориентированные на прибыль, имеют для себя этическую "презумпцию верности". Если требование признано в рамочном порядке, процесс принятия решения следует прервать и предпринимательская этика не рекомендует изменение поведения предприятия. В данном случае предприятие может положиться на то, что моральные требования приведут в желаемым целям через институциональные пути; необходимости в особенных собственных моральных усилиях не существует.

3. Только в случае недостаточного рамочного порядка, т.е. отрицательного ответа на второй вопрос, предприятия обязаны искать собственные возможности для выполнения правомерных моральных требований. Какие возможности для деятельности имеются в распоряжении предприятий в условиях конкурентной борьбы, зависит от того, как морально индуцированное изменение поведения повлияет на экономический успех предприятия, и как отреагируют другие предприятия в ситуации конкурентной борьбы. В разделе 3.2 мы показали, что в сфере напряженности морали и рентабельности проявляются в общей сложности четыре предпринимательских поля деятельности, которым в принципе могут соответствовать две стратегии поведения, стратегия конкурентной борьбы и стратегия политики порядка. Дифференцирование на четыре поля деятельности дает предприятиям возможность отвечать моральным требованиям в зависимости от ситуации.

При помощи использования схемы принятия решения предприятия могут поэтапно рационально обрабатывать сложные моральные ситуации принятия решения и принимать обоснованное и мотивируемое решение, чтобы позволить возникнуть культуре обоснования. Это мы проиллюстрируем в дальнейшем двумя актуальными примерами, рассмотрев дебаты об экспорте вооружения и широко распространенную практику коррупции.

1. Первый вопрос в предпринимательском процессе принятия решения звучит так: следует ли рассматривать отказ от экспорта вооружения как морально легитимное требование, которому предприятия должны следовать.

Требование принципиального запрета на экспорт вооружений является общественно спорным. Однако следует принять во внимание широкий общественный консенсус относительно вопроса о запрете экспорта вооружений в очаги кризисов и страны третьего мира. Такому требованию повсеместно приписывается высокое моральное значение. Стремление приостановить экспорт вооружений является вместе с тем при определенных условиях легитимным, ибо из-за расходов на вооружение - не говоря уже о последствиях использования оружия - блокируются финансовые ресурсы в особенности в странах второго и третьего мира, которые требуются для социального и экономического развития самых бедных слоев населения. Кроме того, приобретение оружия дает возможность другим странам начинать военные споры. Следовательно, на вопрос о моральной правомерности требования запрета на экспорт вооружений при определенных условиях можно с полным основанием дать положительный ответ.

2. Второй вопрос, который предприятия должны ставить после этого положительного ответа, заключается в следующем: не имеют ли законодательное регулирование сделок с вооружением пробелов, которые допускают морально нежелательные сделки.

Анализ законодательных рамочных условий показывает, что здесь действительно существуют недостатки. Экспорт вооружений, к примеру, в ФРГ принципиально не запрещен, но он требует специального разрешения. Однако поставки в очаги кризисов запрещены. Кажется, что рамочный порядок удовлетворяет морально установленным требованиям.

Однако отказ национального рамочного порядка заключается в том, что часто государственный контроль не достаточно эффективен, чтобы предотвратить запрещенный экспорт вооружения. Дополнительная сложность следует из того факта, что рынок вооружений характеризуется международной конкуренцией. Сравнимые по качеству вооружения производятся во многих промышленно развитых странах. Для оценки рамочного порядка это означает, что он не может ограничиваться только одной страной. Ибо успех мероприятия с целью морально желательного ограничения экспорта вооружения зависит не только от регулирования в одном государстве. Однако государственное регулирование и контроль относительно экспорта вооружения являются в международном сравнении очень различными. Экспортная заявка, которая не может получить разрешение в ФРГ, будет удовлетворена уже в пределах ЕС в других странах. Обязательного для всех стран общего регулирования относительно сделок по экспорту вооружения не существует. Таким образом для отдельных предприятий всегда имеется возможность полностью "легально" проводить свои сделки через дочерние предприятия в третьих странах. Следовательно, международная конкуренция происходит в условиях, которые никоим образом не удовлетворяют требованиям относительно морально желательного ограничения практики экспорта вооружения. Поэтому на второй вопрос, соответствует ли рамочный порядок требованиям, для сделок с вооружением может быть в общем дан только отрицательный ответ. Другими словами: конкурентная борьба происходит без подобающих правил.

3. Из этого следует третий вопрос: что может сделать предприятие, учитывая это исходное состояние недостаточного рамочного порядка, чтобы соответствовать своей ответственности и чтобы осуществить моральные требования по ограничению экспорта вооружения.

Когда отдельное предприятие сталкивается с требованием отказаться от сделок по экспорту вооружения, оно находится в моральной ситуации дилеммы квадрата II. Предприятия будут рассуждать здесь следующим образом: хотя односторонний отказ отдельного предприятия от экспорта вооружений на короткое время возможно успокоит совесть затронутых менеджеров, однако не приведет к цели, из которой исходит требование, а именно: чтобы сделки не повторялись. Любой конкурент заполнил бы образовавшуюся пустоту. Характер дилеммы в этой ситуации выражается в том, что стимул отдельных предприятий заполнить такую пустоту будет тем больше, чем большее количество предприятий будет здесь добровольно отказываться. К тому же предприятие, которое отказывается под соответствующим моральным давлением, возможно изменяет свою ситуацию в "северо-западном" направлении и, таким образом, попадает из моральной ситуации дилеммы в экономическую: его морально обусловленный способ деятельности приводит к экономическим убыткам, которые через определенный срок становятся очень тяжелыми и даже могут привести к угрозе существования, если для конкурентов не сделать обязательным тоже держаться в стороне от этого.

Ввиду подобной исходной ситуации возможности деятельности отдельного предприятия ограничены деятельностью политики порядка. В особенности крупные предприятия обязаны пытаться повлиять на национальную и международную политику таким образом, чтобы были закрыты бреши в рамочном порядке. Целью таких попыток влияния является обязательное для всех участников конкурентной борьбы усиленное санкциями регулирование экспорта вооружения. Оно изначально предотвратило бы возникновение моральной дилеммы в принятии решения. В условиях недостаточного рамочного порядка моральное обязательство предприятия выражается прежде всего в принятии на себя политической ответственности, а не посредством односторонних авансов в конкурентной борьбе.

Многие наблюдатели могут считать такой образ действий непоследовательным поведением, которое скрывает "двойную мораль". Однако по нашей оценке в этом следовало бы видеть соответствующее проблеме и одновременно легитимное поведение в условиях конкурентной борьбы. Логика конкурентной борьбы включает в себя проведение изменений правил игры и одновременную дальнейшую игру по действующим на данный момент правилам до тех пор, пока эти изменения не вступят в силу для всех участников конкурентной борьбы. Именно этой стратегии следовал Е. Рейтер, председатель правления Даймлер Бенц АО, в связи с войной в Персидском заливе в 1991 году, когда он политически требовал объединения международных, по меньшей мере европейских, правил для экспорта вооружения и одновременно пытался продать боевой самолет «Торнадо» в Южную Корею[161]. То, что Бюшеман критикует в газетной статье как "двойную игру", как "противоречие между намерением ограничения экспортных сделок и продолжением выгодных действий"[162], соответствует, согласно нашим пояснениям в разделе 2.1.3, логике экономического порядка, которую конкурентная борьба использует в качестве механизма координации.

Несмотря на это ввиду политических изменений в Восточной Европе необходимо политически стремиться к снижению военных мощностей. Поэтому с экономической точки зрения предприятиям военной промышленности также рационально переводить свое производство на гражданские товары. Такая стратегия конверсии с предпринимательской точки зрения имеет целью в средне- или долгосрочном плане перевести позицию предприятия в квадрат I и сохранить ее там надолго.

1. Ввиду учащающихся корупционных скандалов в общественной и частной экономике напуганная средствами массовой информации общественность призывает экономику ликвидировать широко распространенную практику выплаты "бакшиша": подкупа за получение заказов. Это требование следует рассматривать как морально правомерное, ибо взятки мешают конкурентной борьбе в рыночной экономике или даже аннулируют ее. Более не обеспечивается, чтобы действительно качественно лучший и самый дешевый продукт доходил до потребителей. Ущерб для покупателей налицо: если взятки станут общепринятыми, то предприятия будут переходить на то, чтобы учитывать затраты на коррупцию при образовании цены. Кроме того, взятки нарушают равенство шансов продавцов, в особенности таких продавцов, которые по моральным причинам не принимают участия в практике подкупа.

2. Исследование рамочного порядка в данном случае не дает однозначных результатов. В ФРГ и других промышленно развитых странах взятки запрещены законом[163]. Разумеется в международном контексте для отдельных, особенно арабских, стран следует констатировать, что там выплата "бакшиша" общепринята и разрешена. Таким образом, законодательная (и моральная) практика и оценка выплат взяток очень различны в мире. Для предприятий это делает особенно сложным ответ на третий вопрос. Могут и должны ли они поворачиваться против этой по нашим масштабам аморальной практики в тех странах, где выплаты взяток считаются как моральными, так и легитимными?

Однако рамочный порядок не соответствует моральным требованиям не только в международном отношении; но и на национальном уровне всеобщее нарушение запрета на дачу взяток и недостаточный контроль за ними указывают на то, что запрет на дачу взяток в некоторых сферах фактически аннулируется. Отказ рамочного порядка состоит здесь не в отсутствии законов, а в неспособности их эффективно осуществлять.

3. Какие возможности деятельности в условиях конкурентной борьбы имеет предприятие для борьбы с практикой взяточничества? На первый взгляд положение безнадежно, что демонстрирует следующий рисунок 7.

На рисунке показана ситуация, в которой семь предприятий (U1 - U7) одной отрасли конкурируют за получение заказа. Покупатель или служащий А, который принимает решение относительно этого заказа, требует взятку. Тот, кто в этой ситуации по моральным соображениям решит отказаться от подкупа, должен будет рассчитывать на серьезный экономический ущерб в виде потери заказа и безработицы. Ибо, вероятно, его конкуренты не будут действовать точно также, а воспользуются морально мотивированным отказом. Они сразу устремились бы на пустое место и попытались бы занять новые доли рынка. В нашей схеме четырех квадратов такое предприятие находится в квадрате III, случай экономического конфликта. Хотя оно может здесь получить высокое моральное признание своего поведения, однако должно одновременно терпеть значительные экономические потери.

В разделе 3.2.2 мы показали, что в такой ситуации только стратегии политики порядка имеют шансы на успех. В случае со взяточничеством предприятия могут при этом использовать обстоятельство, что лицо, которое требует взятку, осуществляет действительную сделку не за собственный счет, а действует по поручению другого, которому взяточничество причиняет ущерб. Это относится как к служащим продавцам в частном хозяйстве, так и к чиновникам на общественной службе. Из этого нужно сделать вывод, что предприятие, которое отвергает практику взяточничества по моральным причинам, имеет потенциального союзника. С экономической точки зрения между подкупным действующим актером А и его заказчиком речь идет о так называемом отношении prinzipal - agent (доверитель - доверенное лицо)[164]. В непосредственных отношениях конкурирующие предприятия имеют дело только с доверенными лицами, во власти чьих требований о взятках они, кажется, находятся безо всякой защиты. Однако наше теоретическое положение предпринимательской этики включает в поле зрения доверителя и открывает таким образом новые перспективы для моральных возможностей действия. Решение проблемы взяточничества показано на следующем рисунке 8.

Рис.8: Вид проблемы взяточничества с точки зрения предпринимательской этики.

Практику взяточничества можно подавить, если удастся активизировать стоящего за доверенным лицом А доверителя Р. Он имеет такую же жизненную заинтересованность в том, чтобы положить конец взяточничеству, что и предприятия, ибо он тоже терпит убытки из-за коррупции. Однако в отличие от предприятий доверитель имеет не только одинаковую заинтересованность, но и располагает также необходимыми возможностями действий для осуществления этого. Ибо при помощи изменения стимулов он может сделать непривлекательными дальнейшие попытки вымогания взяток доверенным лицом А. Например, могут быть введены бескомпромиссные наказания на тот случай, если станут известны дальнейшие требования взяток. Дополнительные проверки решений о выдаче заказов могут стать более интенсивными. Таким образом, предприятия противостоят требованиям взяточничества не совсем безоружно, как это казалось в начале. Посредством инициативы политики порядка они могут содействовать тому, что доверенное лицо будет лучше контролироваться. Решающим является то, что такая инициатива косвенно направляется посредством доверителя. Понимание теоретической структуры ситуации деятельности поясняет предприятиям необходимость того, что они для решения проблемы нуждаются в поддержке доверителя коррумпированного доверенного лица. Его готовность помочь должна быть легко активируема, ибо в принципе у него такое же положение интересов, что и у предприятия, встретившегося с требованием взятки.

Значение этой мысли мы хотим еще раз подчеркнуть при помощи следующего примера и некоторых других ссылок.

Пример касается практики предоставления готовых скидок при поставке котельного топлива в крупные кварталы. Скидки либо сразу распределяют по ценам, и тем самым они доходят непосредственно до конечных потребителей, квартиросъемщиков, либо они в конце года приходят собранными управляющим этих кварталов, которые заказывают это котельное топливо, причем дальнейшее пребывание скидок остается тогда неизвестным. Таким образом, управляющие были заинтересованы в том, чтобы заказывать котельное топливо у тех фирм, которые выбирают вторую модель расчетов. Зная эту ситуацию, одна фирма сообщила нам, что пошла на коммерческие потери по моральным причинам, ибо она обязала своих распространителей пользоваться первой практикой расчетов и, таким образом, направила скидки прямо и надежно на пользу конечных потребителей. Однако, что характерно, этому предприятию не пришла в голову мысль приобщить к проведению доверителя, в данном случае квартиросъемщиков. Надо было бы только обратить внимание квартиросъемщиков на различные практики расчета и их последствия для них. Руководимая теорией экономическая и предпринимательская этика может дать здесь лучшую, а именно, лучшую экономически и морально, рекомендацию. Проблема не решается индивидуально и приносит с собой коммерческие потери именно для морально действующих предприятий. В современном мире реализация моральных намерений часто требует общественной коммуникации и привлечения тех, кто имеет как заинтересованность в этом, так и возможность контроля соответствующих доверенных лиц.

Аналогично, это относится также к выдаче общественных заказов. Здесь речь шла бы о том, чтобы посредством информирования, посредством разъяснения мобилизовать доверителя, в данном случае граждан (или их представителей). То, что это также особенно важно для развития народного хозяйства в странах второго и третьего мира, сразу очевидно: возможно таким способом могла бы быть оказана более эффективная помощь развивающимся странам по сравнению с практикой финансовой и технической поддержки.

3.4 Другие концепции предпринимательской этики

Всего в течение нескольких лет в науке развивается спор о смысле предпринимательской этики как научной дисциплины. Очевидно, что единой предпринимательской этики еще нет. Однако существуют различные, частично конкурирующие теоретические представления о верной концепции предпринимательской этики. Эти теоретические представления - относящиеся к ранней стадии находящейся на этапе становления научной дисциплины - связаны с именами отдельных авторов. Все представители дискуссии относительно предпринимательской этике едины в своей оценке, что условия легитимации предпринимательской деятельности претерпели фундаметальное изменение, и вследствие этого на предпринимательском уровне должны быть предприняты самостоятельные моральные усилия. Тем самым они разделяют точку зрения многих критиков. Несмотря на этот консенсус по исходному положению между теоретическими положениями предпринимательской этики существуют значительные различия, особенно в отношении (1) их понимания морали и (2) роли, которая отводится рамочному порядку; на эти две точки зрения будут ориентированы следующие высказывания.

В многообразии работ можно в основном различить два направления аргументации. Одно из них в стремлении к моральной экономической практике в индивидуально-этической перспективе направляет свое внимание на предпочтения субъектов деятельности. Оно обещает реализацию морали при помощи решений совести, которые оно пытается поддержать посредством убеждающих призывов к отдельным предприятиям или менеджерам. Примерами этих попыток являются теоретические положения П. Козловски и Р. Лейя. Однако сюда относятся также сторонники идеи социальной ответственности предприятий и родственное ей американское движение бизнес-этики. На стороне второго направления дискуссий предпринимательской этики стоят концепции Х. Штейнмана и А. Лера с одной стороны и П. Ульриха - с другой. Оба теоретических подхода значительно сильнее нацелены на то, чтобы в экономике сделать мораль возможной при помощи соответствующих структур, хотя они не упускают и необходимости обращения к индивидуальным процессам убеждения, в особенности, в теоретических обоснованиях. Поэтому если им из-за их понимания морали следовало бы скорее приписать теоретический подход предпочтений, то их все равно можно было бы обозначить как представителей направления институциональной теории, ибо они не хотят укрепление моральной практики экономики делать непосредственно зависимым от морального героизма отдельных (предприятий), а разрабатывают предложения институционального устройства.

3.4.1 Предпринимательская этика как выражение "социальной ответственности"

История идеи "социальной ответственности" предприятий восходит к началу столетия[165]. Ее можно рассматривать как исторического предшественника сегодняшних дискуссий о предпринимательской этике, ибо и в основе ее возникновения также лежали измененные условия признания и легитимации. Пришедшая из США, начатая в Европе в 70-е годы дискуссия раскрывала все более достигающую сознания общественности тему - после лет интенсивного экономического роста в послевоенное время – о нежелательных общественных и экологических побочных воздействиях экономики. На предприятия было направлено нормативное программное требование: уделить больше внимания интересам государства и взять на себя ответственность сверх обеспечения собственно экономического успеха. Одной только эффективности в экономической перспективе как традиционной задачи предприятий было больше не достаточно в качестве основания для легитимации. Предприятия должны были скорее учитывать интересы и желания широкого круга людей, затронутых предпринимательской деятельностью[166].

Это требование ставилось не только в многочисленных публикациях о менеджменте, но и было подхвачено самими менеджерами. Известный пример представляет собой так называемый "Давосский манифест" 1973 года. Там было публично заявлено: Профессиональной задачей руководства предприятия является служить клиентам, сотрудникам, кредиторам и обществу и приводить к компромиссу их противоречивые интересы"[167]. Таким образом, менеджеры добровольно выражают свою готовность взять на себя ответственность за многие, часто противоположные интересы различных групп требований. Несмотря на сильную научную критику[168] постулат широкой "социальной ответственности" предприятий сегодня также еще находит положительный резонанс среди предприятий и общественности. Так Сэр Адриан Кедбери, лауреат премии "этика в бизнесе" Бизнес Ревю Гарварда, констатировал: "… как менеджеры мы тоже ответственны за то, чтобы выполнялись решения, которые учитывают интересы всех, кого это касается"[169].Однако общее требование "социальной ответственности" может оставаться бездейственным до тех пор, пока не будут показаны конкретные пути его осуществления. Ибо "призывы к ответственности по отношению к миру в общем и к природе в частности, т.е. по типу глобальной ответственности, … остаются бессодержательными, пока дискуссия не будет концентрироваться на вопросе, какие задачи можно вывести из такой ответственности"[170].

Ответ на этот вопрос в значительной мере зависит от концептуализации понятия социальной ответственности. В этом состоит обоснование проблемы прежних дискуссий об ответственности. Оно базируется на традиционной модели индивидуальной ответственности, в которой отдельные люди должны отвечать за последствия своей деятельности. Вместе с тем это представление нацелено на модель не-взаимных отношений между различными индивидуумами. Это отношение можно интерпретировать как отношение доверителя-доверенного лица: понятие социальной ответственности апеллирует к доверенному лицу А, чтобы он в своей деятельности ответственно учитывал интересы доверителя Р. В противоположность этому мы защищаем тезис, что проблему коллективных структур, в особенности структур дилеммы, нельзя соответствующим образом уловить при помощи подобным образом трактованной категории.

Поэтому в контексте предпринимательской этики встает вопрос, следует ли рассматривать такое представление социального, ориентированного на общество сознания ответственности как рациональную концепцию для внедрения моральных стандартов предприятиями и на предприятиях? Традиционная модель ответственности пытается достичь моральных стремлений посредством соответствующей организации и изменений индивидуальной мотивации. Эта концепция кончается там, где человеческие действия производятся теперь уже не только в межличностной сфере. Однако в условиях современной экономики предпринимательские действия связаны с глубоким разделением труда, анонимными процессами обмена, нарастающей взаимозависимостью и высокой комплексностью. Они определяются посредством сознательно созданных институциональных регулирований, как, например, рынок и конкуренция. Тем самым морально желательный результат деятельности нельзя более приписывать только отдельному человеку и поэтому он не зависит от него. Таким образом, глобальное требование индивидуальной (предпринимательской) ответственности становится все более проблематичным, и даже контрапродуктивным. Не меняет существенно ситуации, когда Х. Ленк и М. Маринг хотя и исходят из структур дилеммы, однако затем снова выражают понятие ответственности с точки зрения индивидуальной этики и только требуют учитывать внешние воздействия (соответствующего) индивидуального поведения[171].

В этом месте мы укажем на следующий важный аспект определения современного понимания ответственности предприятий. Х. Йонас в своей выдающейся книге "Принцип ответственности. Опыт этики для технологической цивилизации" разрабатывает понятие ответственности на основе модели заботы родителей о своих несовершеннолетних детях и понимает под ответственностью "не-взаимные отношения"[172]. В противоположность этой концепции по нашим соображениям предпринимательскую ответственность можно выразить сегодня только таким образом: ответственность означает давать ответ. Предприятия должны давать ответ на вопросы всех тех, кто имеет право на такие ответы, т.е. тех, кого это касается; в широком смысле предприятия должны быть готовы и быть в состоянии обосновывать и делать понятными свои решения по отношению к обществу. Поэтому мы считаем, что понятие ответственности следует разрабатывать сегодня диалогично. Ответственность предприятий означает сегодня - развить внутренне (сотрудники) и внешне (клиенты и пр.) культуру обоснования, посредством которой предприятия приобретают доверие, а это может происходить только в перманентном диалоге со ставшими совершеннолетними субъектами.

Если несмотря на вышеописанные теоретические проблемы придерживаться требования индивидуальной ответственности, то такое стремление необходимо строить на дифференцированном и точном анализе структуры проблем и ситуации конкурентной борьбы. В представленном в разделе 3.2 ситуативном теоретическом анализе было ясно показано, что в случае морального конфликта индивидуальная ответственность наталкивается на свои границы, если принятие на себя ответственности связано для индивидуума с растущими расходами, которые не могут быть компенсированы через рынок, подобно как в случае с положительной совместимостью. Тогда в процессах конкурентной борьбы налицо типичная ситуация дилеммы, в которой индивидуальное, социальное сознание ответственности менеджмента хотя и остается поощряемой добродетелью, которая свидетельствует об озабоченности общественными проблемами, однако не является достаточным фактором для придания действенности моральному стремлению. Выражаясь иначе: в дилемме заключенного индивидуальная жертва бессмысленна до тех пор, пока (почти) все другие не (будут) участвовать в этом. Таким образом, призывы к индивидуальной ответственности не достигают реального измерения проблемы и приводят, в конечном счете, к чрезмерным требованиям к отдельному человеку или, согласно Х. Йонасу, к требованию "доброжелательной, хорошо информированной и воодушевленной хорошими намерениями тирании"[173]. Кроме того, если отдельный человек осознает бесполезность своих моральных усилий, то Г. Нуннер-Винклер формулирует опасность: "Чрезмерные требования к индивидуальным возможностям ответственности в системно опосредованной деятельности приводят к эрозии индивидуального чувства ответственности, которая выражается и в теоретической рефлексии, и в практических действиях"[174]. По этой причине Нуннер-Винклер требует структурного анализа и мер структурной политики вместо моральных призывов к индивидуальному чувству ответственности.

Это означает: в социальной ситуации дилеммы следует искать решение проблемы ответственности не на уровне действий, как полагают сторонники идеи "социальной ответственности" предприятия, а в институциональных мерах, которые для всех одинаково действительны. Здесь речь идет об установлении моральных ценностей в институциональных учреждениях, которые могут преодолеть дилемму индивидуума. С точки зрения разработанного нами теоретического положения о предпринимательской этике необходимо требовать ситуативно рассчитанного понятия коллективной ответственности, которое учитывает различные воздействия стимулов институциональных учреждений. Главная проблема идеи "социальной ответственности" предприятий состоит тем самым в отсутствии общественно-теоретической, а точнее политико-порядковой укорененности. Здесь часто неожиданно выдвигаются требования, которые недостаточно учитывают - этически обоснованную - ситуацию конкурентной борьбы предприятий в рыночной экономике. Это положение основано на морально-теоретическом взгляде на концепцию индивидуальной этики, которая принимает во внимание институциональные условия действий в современных экономиках.

Те же недостатки теории порядка характеризуют разработанный около десятилетия назад американский вариант предпринимательской этики, так называемую бизнес-этику[175]. Ей важно прежде всего не теоретическое определение места предпринимательской этики, а то, что практически может быть сделано для передачи этики на предприятия. Разработанные в связи с этим многочисленные программы корпоративной этики[176] должны сделать менеджеров чувствительными к моральным аспектам управления предприятием. В большинстве случаев в индивидуально-этической перспективе здесь ориентируются на ситуацию принятия решения отдельными предпринимателями/менеджерами, не учитывая структуры дилеммы, которые вызывает конкурентная борьба[177].

3.4.2 Предпринимательская этика как ограничение принципа получения прибыли

В отличие от теории управления предприятием теоретический подход Штейнмана и Лера хочет эксплицитно определить цели, достижение которых позволит получить общее одобрение. По этой причине, в соответствии с их точкой зрения, в определенных ситуациях необходимо установить дополнительную моральную ориентацию в практической экономической деятельности. Это связано однако с предпосылкой, прежде всего, того, что "наряду с увеличением прибыли можно реализовать еще и другую рациональность"[178]. Такая этическая рациональность должна заполнить те пространства деятельности, которые Штейнман и Лер рассматривают как необходимое условие морально ориентированной предпринимательской деятельности. Согласно этому, предпринимательская деятельность определяется экономическими и правовыми рамочными условиями не полностью; в определенных ситуациях существующие степени свободы могут быть закрыты моральными целевыми установками. Дополнительная моральная ориентация деятельности экономических действий является предметом предпринимательской этики, которую Штейнман и Лер определяют следующим образом: "Предпринимательская этика включает все обоснованные или мотивируемые посредством диалога с заинтересованными людьми материальные и процессуальные нормы, которые обязательно вводятся предприятием с целью самообязательства, чтобы ограничить конфликтообразующие воздействия принципа получения прибыли при управлении конкретной деятельностью предприятия"[179].

В нормальном случае Штейнман и Лер исходят в своем теоретическом положении - аналогично представленной нами в разделе 3.1.3 взаимосвязи - из двухступенчатой легитимации предпринимательских действий в рыночной экономике. На основе этой классической концепции порядка рыночной экономики они требуют для ориентированной на прибыль предпринимательской деятельности этического "презумпции правильности"[180]. Однако это предположение правильности в отдельных случаях может оказываться неправомерным, а именно, если применяемые для получения прибылей средства содержат сомнения морального порядка со стороны тех , кто непосредственно или косвенно затронут предпринимательскими действиями. Эти обстоятельства они обнаружили в деятельности концерна «Нестле»; они применили свой подход в форме теоретического анализа этого случая.

В 70-е годы, в связи со своей практикой распространения замещающих продуктов для материнского молока в третьи страны, предприятие вызвало публичную критику всего мира. Концерн обвинили в том, что он при помощи агрессивных методов маркетинга - даже если и непреднамеренно - способствовал смерти многочисленных грудных младенцев. Поэтому для Штейнмана и Лера этот случай имеет парадигматическое значение, ибо на нем можно показать, что предпринимательские действия, которые сталкиваются с проблемой морального признания, должны провести изменения от исключительно увеличивающей прибыль к этически ориентированной предпринимательской политике. Необходимы нашедшие в ней свое выражение самостоятельные усилия по легитимации предприятий, ибо рамочный порядок рыночной экономики в отдельном случае не предотвращает расхождение легальности и легитимности.

Для ситуации, на которую - как в случае с «Нестле» - не распространяется обычно действующая "презумпция правильности", Штейнман и Лер рекомендуют учреждение моральной высшей нормы в качестве средства исправления для предпринимательской деятельности: только так предприятие будет соответствовать своей моральной ответственности. Они разрабатывали свою теоретическую позицию, исходя из подобных конфликтных ситуаций, и поэтому особо подчеркивают: "Согласно основному положению речь здесь идет не об устранении, а о ситуативном ограничении цели получения прибыли в определенных случаях"[181]. Основная проблема предпринимательской этики развивается как конфликт между моралью и прибылью. Этот конфликт – в их представлении - разрешится благодаря тому, что этический принцип (мораль) будет доминирует над экономическим расчетом, запрещая при этом определенные экономические способы деятельности. Реализацию их концепции на практике Штейнман и Лер ожидают от институцианализации диалогового процесса, в котором все затронутые смогут выразить свои моральные представления и включить их в процесс волеобразования предпринимательской политики[182]. При помощи образования ориентированных на диалог и консенсус кругов общения они надеются получить укрепляющее мир решение в отношении преодоления конфликтных ситуаций.

В случае морального конфликта Штейнман и Лер используют свою аргументацию и рекомендуют здесь ситуативное ограничение принципа получения прибыли. Их концепция предпринимательской этики требует делать значимыми моральные стремления посредством отказа от экономического успеха. Если перенести это на нашу схему четырех квадратов, то они требуют от предприятий перейти из квадрата II в квадрат III, т.е. трансформировать случай морального конфликта в случай экономического конфликта и остаться там. Метафорически выражаясь, это соответствует продвижению в "северо-западном направлении".

Поскольку Штейнман и Лер понимают свой совет как прямую действующую на практике рекомендацию к действию, они доставляют предприятиям незначительные проблемы. Возникает вопрос, как далеко может идти это вызванное желанием решения проблемы морально мотивированное воздержание предприятий в вопросе получения прибыли. Штейнман осознает эту проблематику в полной мере: "Какое ограничение принципа получения прибыли может взять на себя фирма в конкретной экономической ситуации, чтобы учитывать соображения предпринимательской этики, не причиняя себе вреда?"[183].

На этот поставленный ими самими критический вопрос в теоретическом положении Штейнмана и Лера по нашему мнению не находят удовлетворительного ответа. На этот явный недостаток их теоретического положения авторы реагируют ограничением сферы его применения, вместо того, чтобы попытаться улучшить свою теоретическую позицию: экономически разрушительным для предприятий последствиям они пытаются противостоять посредством того, что их совету будут следовать только в тех случаях, в которых предприятия обладают дискретным свободным пространством деятельности. Открытым текстом это означает: чем более конкурентоспособно и успешно предприятие, тем более существует свободного пространства деятельности, в котором можно реализовывать моральные стремления. Таким образом, моральное действие становится зависящим от сопутствующих обстоятельств, от ситуации в конкурентной борьбе и получения прибыли предприятия, а также способностей его менеджеров. Однако, вместе с тем, концепция предпринимательской этики как высшей нормы ограничена конфликтными ситуациями. Последствия опасны, ибо моральные нормы теряют свою всеобщую обязательность, если предприятия в экономически лучшие времена, в которые они могут выполнять мораль, должны давать морали преимущество, а в плохие времена могут вернуться к жесткому экономическому расчету, поскольку это требуется с экономической точки зрения. Тем самым распространение положения Штейнмана и Лера ограничивается экономически успешными предприятиями или хорошей конъюнктурой. Их положение сводится - естественно вопреки желанию - к "конъюнктурной теории морали".

Нашу критику может быть направлена также по иному. По этическим причинам, это была точка зрения А. Смита, прибыль должна стимулировать функционирование, инновации, инвестиции и выход на рынок новых участников. Этого не происходит, если они подводятся непосредственно к моральным целям. К тому же именно моральные предприятия ceteris paribus долгосрочно вытесняются с рынка, что было бы разрушительным для общественно эффективной морали. Недавняя ссылка Лера[184] на ненадежность всех ожиданий снова является только эмпирическим, но не теоретическим аргументом, который должен сделать концепцию согласованной: нельзя эмпирически гарантировать, чтобы ненадежность оборачивалась преимущественно на пользу моральных предприятий; реализация морали вновь полагается на в высшей степени ситуативные условия, и не показано выхода на случай, если эти условия будут отсутствовать: в случае сомнения предприятия снова вернутся к предпочтению стремления к прибыли.

На концепцию Штейнмана и Лера следует, по нашему мнению, обратить два центральных критических размышления. Первое касается практической способности к преобразованию, а второе - теоретического обоснования. С одной стороны предприятиям, находящимся в конкурентной борьбе, может не удаться последовать советам предпринимательской этики Штейнмана и Лера, а именно, по экономическим и этическим причинам. Это разрушительно для теоретического положения, которое претендует на то, чтобы предложить "реалистичную идею" в смысле предоставления теоретической помощи для решения практических проблем. С другой стороны, аргументация ведется по отношению к эмпирически «серым» зонам, где решить проблемы надолго может только ответ политики порядка в рыночной экономике, т.е. нейтральное по отношению к конкуренции коллективное решение. Последнее основание этой неудовлетворительной теоретической схемы следует искать, по нашему мнению, в том понимании морали, которое авторы кладут в основу своего теоретического подхода. Для них отношение морали и прибыли касательно релевантных для предпринимательской этики случаев имеет исключительно конфликтный характер. Поэтому они явно отклоняют всякую функционализацию морали относительно цели получения прибыли по мнимым этическим причинам[185]. Следовательно, в их положении в качестве морального может обозначаться только такое предпринимательское поведение, которое ограничивает прибыль. Тем самым они следуют пониманию морали и нравственности Канта, которое сегодня проблематично даже для последователей Канта. Почему мораль принципиально не может оказаться выгодной?

Если Штейнман и Лер, таким образом, парадигматически понимают мораль с точки зрения конфликта, тогда это вступает концептуально в противоречие с их собственной фигурой мысли этического "предположения правильности", которая - в соответствующем рамочном порядке - как раз отвечает за совместимость морали и принципа получения прибыли. Обнаруживается, что Штейнман и Лер в действительности не производят совершенного А Смитом "морально-теоретического изменения парадигм … от индивидуально-этического учения о добродетелях к институциональной теории этики порядка, которая выдвигает в центр рассмотрения не мотивирующие деятельность добродетели, а направляющие деятельность в определенное русло правила"[186]. Вместо этого в двухступенчатой концепции современной рыночной экономики, которая основана на разъединении результатов и мотивов деятельности, А Лер видит "экзорцизм (изгнание) этики из экономики"[187]. Это суждение основано на понятийном предрешении, желании видеть мораль только в мотивах, а не а результатах человеческих действий, и это было естественным теоретическим подходом И. Канта. По этой причине они не могут рассматривать как моральную такую предпринимательскую деятельность, которая нацелена на достижение квадрата I. При этом они упускают из вида, что функционализация морали для целей получения прибыли (на уровне деятельности) этически желательна при соответствующих рамочных условиях, ибо она, аргументируя с точки зрения теории порядка, представляет собой классический случай, который, на уровне общего народного хозяйства, исходит, напротив, из функционализации экономики для морали.

Однако их концепция предпринимательской этики не только обнаруживает эту основанную на непонимании теории порядка ошибку уровней, но также исключает все практические усилия по созданию интегрирующей моральную точку зрения, но все еще экономически успешной предпринимательской политики от предпринимательской этики. Эти нацеленные на квадрат I усилия предприятий имеют фундаментальное значение для учреждения моральных норм. В конкурентной экономике экономический успех является необходимой предпосылкой, чтобы отдельное предприятие могло соответствовать моральным требованиям.

3.4.3 Предпринимательская этика как этика разумного ведения хозяйства

П. Ульрих со своим теоретическим положением преследует цель "привести к разуму" экономическую рациональность. Основу для этой попытки образует развитие новой парадигмы экономической науки, которую он обозначает как "практическую социальную экономику". Благодаря этому он хочет подвести к экономической науке коммуникативный фундамент в смысле дискурсивной этики по образцу Хабермаса, чтобы она дальше не находилась во власти одного только инструментального или стратегического мышления[188].

Исходный пункт его размышлений образует диагноз, что классическая концепция порядка рыночной экономики устарела. Он обосновывает это при помощи повсюду обнаруживаемых негативных внешних эффектов, которые исходят из экономики и, говоря терминологией Хабермаса, все больше колонизируют жизненный мир. С этим диагнозом времени Ульрих по сути поворачивается против старого обоснованного А. Смитом представления о гармонии, благодаря которой, следуя целям получения прибыли, при соответствующем рамочном порядке одновременно возрастает общественное благосостояние. С его точки зрения, "главная либеральная аксиома о гармонии между пользой для индивидуального хозяйства и общества очевидно опровергнута"[189]. Воздействия экономической системы становятся для него все более неразумными. П. Ульрих тем самым снова явно ставит вопрос о легитимации предпринимательской деятельности. Но вместо того, чтобы предложить улучшение рамочного порядка и искать в данном направлении, он хочет сделать предприятия change agents общественного развития на пути к всеобъемлющему коммуникативному разуму. В явном размежевании с теоретической позицией Штейнмана и Лера Ульрих формулирует свой основной программный тезис предпринимательской этики следующим образом: "В научно и практически плодотворной экономической и предпринимательской этике речь идет не о "чисто" моральном средстве исправления далее не ставимой под вопрос предпринимательской рациональности извне, а, как раз наоборот, о ее философско-этическом расширении изнутри"[190]. Средство для достижения такого расширения Ульрих видит в пропагандируемой им регулятивной направляющей идее политико-предпринимательского диалога[191], целью которого должно быть установление согласованного коллективного порядка предпочтений для предприятий, который выходит далеко за рамки экономических целей. Для объяснения этого процесса нам кажется разумным воспользоваться специфическим понятием предприятия Ульриха.

Он понимает предприятие как "квази-общественный институт"[192] и указывает тем самым на характер предприятия как общественной организации. Предприятия, по его мнению, не даны от природы, а являются в определенных исторических ситуациях общественно желанными институтами. Их следует понимать как инструменты для достижения общественных целей. Это классическая концепция. Однако для П. Ульриха предприятие всегда находится в сфере напряженности групп интересов. Как правило, для их конфликтующих интересов должен быть найден компромисс, чтобы сохранилась дееспособность предприятия и его способность к принятию решений. Достижение этого незаменимого для функциональной практики менеджмента компромисса интересов возможно для Ульриха принципиально на двух уровнях: на уровне персональной деятельности, с одной стороны, и на уровне институциональной деятельности, с другой стороны. Уровню предпринимательской деятельности он приписывает задачу менеджмента заботиться о создании и поддержании потенциала понимания предпринимательской политики между предприятием и его внутренними и внешними группами требований. Наряду с этим в отношении второго уровня Ульрих снова и снова подчеркивает необходимость зафиксировать и осуществлять моральные требования также посредством действенного правовой предпринимательской конституции как институционального рамочного порядка предприятий. В предпринимательской конституции должны быть урегулированы права участия тех, кого касается предпринимательская деятельность, как основные права. Цель обоих видов усилий по согласованию состоит для Ульриха в том, чтобы предотвратить возможные моральные конфликтные положения тем, что предприятие ex ante предугадывает определенные конфликтные ситуации с участниками или держит наготове правила для разрешения таких конфликтов. Если бы эта цель была достигнута, то для Ульриха – при сохранении экономической категории целерациональности в качестве целеориентированного, эффективного использования средств - экономическая рациональность была бы "приведена к разуму" только за счет того, что решающая для предпринимательской деятельности цель была бы изменена: на место классической цели увеличения прибыли должна прийти многомасштабная целевая функция, которая интегрирует моральные стремления всех релевантных групп требований на пути диалога предпринимательской политики и примиряет таким образом производственную рациональность и мораль. Это решение - явно институционального типа. Однако оно распространяется не на уровень - государственного - рамочного порядка, а на уровень предпринимательской конституции, которая предусматривает участие "общества", заинтересованных, и для которой в любом случае являются необходимыми неявно определенные условия рамочного порядка.

Аналогично Штейнману и Леру П. Ульрих также использует свою аргументацию в случае морального конфликта. Учитывая моральную дилемму принятия решения, его теоретический подход хочет указать предприятиям возможности, как стремление к прибыли может вернуть то общественное признание, которое оно имело у экономических классиков. Перенеся это на нашу схему четырех квадратов, его намерение состоит в том, чтобы трансформировать случай морального конфликта в случай положительной совместимости. Он устанавливает предприятиям цель перейти из квадрата II в квадрат I, т.е. исходя из ситуации морального конфликта, улучшить свою позицию в "северо-восточном" направлении, - иначе чем Штейнман и Лер.

В этом отношении намерение его подхода в предпринимательской этике совпадает с представленной нами концепцией, которая хочет сделать совместимой рентабельность и мораль посредством институциональных реформ. Однако проблемы возникают из-за средств, которые Ульрих предлагает для достижения этой цели. Его рекомендация сводится в основном к тому, чтобы естественные проблемы политики порядка также решать "на месте", т.е. на предприятиях, вместо того, чтобы рассматривать их как политические проблемы. Способ политики порядка должен был быть отвергнут для него как "интервенционистско-государственный обходной путь"[193]. Согласно Ульриху, предприятия должны реализовывать моральные ценности в рамках их волеобразования посредством установления моралього и экономического, "социально-экономического", коллективного порядка предпочтений.

Тем самым предложения перемещаются от системного уровня к уровню принятия решения и деятельности. Это уже значительное смещение акцента: до начала 80-х годов П. Ульрих ясно разграничивал друг от друга институциональные решения и деятельностно-теоретические решения, и даже, понимая принцип действия конкурентной борьбы и проблематики Free-rider (свободного наездника), выступал за "институциональный императив"[194] в вопросе внедрения моральных ценностей в управление предприятием. Этому фундаментальному пониманию функциональных взаимосвязей современных конкурентных экономик с момента его "дискурсивно-теоретического поворота" приписывается все меньшее значение. Такой поворот Ульрих может произвести только потому, что системное значение ситуаций дилеммы заключенного не играет никакой роли для закладывания его позиции предпринимательской этики. Растущая воздеражанность в отношении теории порядка, которая частично связана с анти-экономической полемикой, находит свое выражение прежде всего в том, что на предпринимательском уровне Ульрих отстраняет сам принцип получения прибыли. Он представляет точку зрения, "что не существует другого критерия социально-экономической функциональной рациональности предприятий, кроме идеи рационального нахождения консенсуса в отношении практической ценностной и смысловой ориентации деятельности предприятия в диалоге предпринимательской политики между всеми заинтересованными"[195].

П. Ульрих, по нашему мнению, не осознает двухэтапности этической легитимации экономической деятельности в рыночной экономике, когда он ставит под вопрос принцип получения прибыли на предпринимательском уровне. Тем самым он совершает уровневую ошибку, ибо из двухэтапности следует, "что фундаментально-критические дискуссии о таких системных императивах, как принцип получения прибыли, системно неверно расположены в предпринимательской этике. На уровне субсистемы предприятия кажется малоразумным рассуждать об оправдываемости экономического принципа прибыли"[196]. Из-за этой уровневой ошибки теоретический подход Ульриха уходит от понимания того, что предприятия в рыночной экономике должны увеличивать свои прибыли из этических соображений. Его требование установить вместо ориентации на прибыль мнимую демократическую ориентацию на консенсус ведет к систематическому пренебрежению стратегическими закономерностями деятельности, обнаруживающимися в контексте конкурентной борьбы рыночной экономики. В своем стремлении к демократизации он не замечает опасности, что аннулируется непосредственно основополагающая функциональная взаимосвязь рыночной экономики, когда размягчаются права собственности и, вместе с тем, связанные с ними права принятия решения. Кроме того, в конкурентной ситуации на рынке, на котором доминирует стратегическая ориентация деятельности, нельзя требовать от отдельного предприятия использовать ресурсы не для достижения прибыли, а в духе далеких предпочтений всех заинтересованных[197].

Однако именно этого требует Ульрих, когда говорит: "Рациональным с точки зрения социальной экономики является оптимизация использования ресурсов на предприятии в соответствии с общим порядком преимуществ предпринимательской политики. Естественно рациональность применения капитала остается при этом важной частью социально-экономической рациональности применения ресурсов"; определение ее веса и ее границ является вышестоящей задачей предпринимательской политики"[198].

Однако здесь Ульрих ошибается: хотя принятие во внимание "рациональности применения ресурсов" и является вышестоящей задачей, однако не предпринимательской политики, а общественной политики. В условиях современной рыночной и конкурентной экономики принятие во внимание предпочтений всех заинтересованных субъектов может происходить системно в рамочном порядке только в тех случаях, если они не могут быть рыночно эффективными, как это происходит в случае положительной совместимости. К тому же теоретическая позиция предпринимательской этики Ульриха дает предпочтение таким аргументам, которые хотят установить на уровне предприятий постоянные принципиальные дискуссии между всеми затронутыми субъектами.

Другими словами: Ульрих раздаривает необычайные возможности, которые в современности следуют из социальных интеракций, которые - намеренно (конкурентная борьба) или неизбежно (общественные блага) - ведут к структурам дилеммы, когда он ограничивает их господство посредством политических институтов малой сферой предпринимательства вместо того, чтобы распространить их также на предприятия народного и мирового хозяйства ( в политике порядка).

Добавим также следующее. Если в стиле дискурсивной этики, которая понимает себя как этика разума, нормы уже обоснованы, то речь может идти только об их осуществлении: обоснование программно отделяют от внедрения, и речь идет о чистой проблематике применения[199]. Из реализации ничего для самих норм вывести невозможно. Если в противоположность этому представить себе структуры дилеммы, тогда нормы, если их можно надолго установить посредством институциональных устройств, открывают новые возможности общественной интеракции. Развитие новых норм, которые обусловлены институциональным внедрением, ведет к большим возможностям деятельности индивидов. Этика, которая освобождает вопросы действенности норм от разумных и достаточно надежных условий внедрения, остается в тенденции ограничительнной; она не исчерпывает способствующего развитию потенциала структур дилеммы и заложенного в них требования по их преодолению. Окончательно обоснованные нормы едва ли способны развиваться.

Кроме этого принципиального пункта критики концепции предпринимательской этики Ульриха, можно еще предъявить важное прагматическое возражение для практики менеджмента. Теоретические подходы предпринимательской этики, ориентированные на дискурс, упускают значительные проблемы, которые появляются в управлении предприятием в связи с моральными вопросами, ибо на предприятиях в большинстве случаев речь идет не об оправдании последних обобщающих норм. "В обычной аргументации на переднем плане находятся проблемы применения моральных норм, т.е. вопросы о том, какая норма "действительна" в конкретной ситуации и как должен определяться круг потенциальных затронутых субъектов"[200]. Для ответа на такие вопросы необходимо проводить экономически направленное испытание эффективности на пригодность к внедрению определенных предложенных норм, причем вопрос об угрозе дееспособности предприятий, исходящий от перманентных дискурсивных процессов обоснования норм, тоже играет свою роль.

4 Заключение: предпринимательская этика и экономическое учение о предприятиях

В дискуссии разных концепций предпринимательской этики проявляются значительные различия в диагнозе причин относительно современной ситуации предприятий. Значительное единодушие царит только относительно определяемых симптомов. Засвидетельствован увеличивающийся недостаток моральной и общественной легитимации. Многие предприятия находятся в ситуации квадрата II, в которой они со своей ориентированной на прибыль деятельностью вызывают конфликтные ситуации. Конфликты имеют моральную природу и все чаще ведут отдельные предприятия и даже целые отрасли к кризисам легитимации. Однако сторонники предпринимательской этики хотят противопоставить этим ситуациям по возможности иные рекомендации по терапии.

Штейнман и Лер видят причину общественных споров в нелегитимном применении в отдельных случаях принципа получения прибыли предприятиями. Вслед за ними для предпринимательской этики возникают релевантные ситуации, "когда особые средства, которые должны быть выбраны для получения прибыли, сталкиваются с этическими сомнениями"[201]. В таких ситуациях они рекомендуют отдельным людям, принимающим решения, отказаться от получения прибыли и удовлетворить моральные требования: в определенных (конфликтных) ситуациях морали необходимо давать преимущество перед прибылью. П. Ульрих тоже прилагает усилия на предпринимательском уровне. Однако по сравнению с Штейнманом и Лером его предложение касается более глубоких основоположений. Он хочет не просто по этическим причинам обуздывать принцип увеличения прибыли в каждом случае, но принципиально заменить его на предприятии посредством учреждения соответствующего, учитывающего коллективные потребности порядка предпочтений. Общее в обоих теоретических положениях то, что они относят свои предложения по терапии к уровню деятельности и указывают здесь "на месте"[202] предприятиям задачу разрешения конфликтов.

Эти концепции предпринимательской этики подвергались обстоятельной критике со стороны разработанного экономического учения о предприятиях. В этом споре Д. Шнейдер предъявил предпринимательской этике два важных требования[203]. Согласно его точке зрения, предпринимательская этика (1) должна показать, когда при соблюдении принципа получения прибыли возникает конфликт с этической деятельностью; она должна также (2) показать, что конкретно предпринимательская этика может предложить руководству предприятием[204].

Первым требованием Шнейдер напоминает - как мы считаем, с полным правом - о том, чтобы не просто констатировать конфликтную ситуацию, а исследовать ее причины. Здесь позиции Штейнмана/Лера и Ульриха действительно обнаруживают недостаток, который тяготеет над их позициями как некий теоретический залог. Обе позиции в развитии их предложений по терапии фокусируются только на ситуации принятия решения предприятиями. Они хотят предоставить помощь отдельным людям, принимающим решение, однако не учитывают при этом, что предприятия вращаются в институциональной связанности, которая совершенно определенным способом ограничивает возможности их деятельности и принятия решений именно относительно моральных стремлений.

Из этой точки вырастает представленный нами теоретический подход по экономической и предпринимательской этике. Он видит причину возрастающих конфликтов между стремлением к прибыли и моральными требованиями в институциональных недостатках. Поэтому ответ на первое требование Шнейдера звучит так: моральный конфликт возникает тогда, когда ориентированная на прибыль предпринимательская деятельность сталкивается с ущербными рамочными условиями.

Если институциональные рамки обнаруживают недостатки предпринимательской деятельности, которые препятствуют реализации моральных стандартов, там и следует искать причину увеличивающихся конфликтов. По этой причине наша рекомендация по терапии выглядит иначе: она нацелена на непрямое, т.е. институциональное разрешение конфликта. Она призывает предприятия соответствовать своей политико-порядковой ответственности. Для случая, когда предприятие не осуществляет необходимые экологические инвестиции, причину, как правило, следует видеть не в плохом или недостойном отношении менеджеров к требованию по охране окружающей среды, а в конкурентной ситуации его предприятия. Эта конкурентная ситуация устанавливает стимулы таким образом, что те, кто принимает решение, часто вынуждены не делать морально желательных инвестиций, ибо иначе они потерпят убытки в конкурентной борьбе. Здесь причина конфликтной ситуации состоит не в отдельном предприятии, а в рамочном порядке для конкурентной борьбы всех предприятий: например, права собственности на ресурсы окружающей среды еще недостаточно специфицированы, так что эти ресурсы входят в расчеты предприятий со слишком низкими ценами. В таких условиях охрана окружающей среды многократно не "окупается"; соответствующие инвестиции не возвращаются. Голые призывы здесь больше не помогут. Поэтому важно анализировать причины конфликтов, чтобы разработать адекватную проблеме терапию и показать предприятиям возможности, как они могут справиться со своей моральной ответственностью. Другими словами: исследование причин является необходимым условием для решения практических проблем предприятий и имеет далеко идущие последствия для рекомендаций деятельности, которые может дать предпринимательская этика и предпринимательская практика.

Эту мысль можно также сформулировать следующим образом: наш теоретический подход экономической и предпринимательской этики ставит вопрос, в какой мере моральные конфликтные ситуации следует объяснять институциональными причинами. Такая исследовательская программа не является единственно возможной, однако она имеет то преимущество, что рассматривает предпринимательскую деятельность в условиях современного рынка и экономики. Наше акцентирование анализа причин обосновано тем, что только на его основе может быть дана адекватная проблеме рекомендация по терапии. Если не принимать во внимание случай стратегий конкурентной борьбы, только институциональные реформы, т.е. изменения правил игры для всех участников конкурентной борьбы, в ситуации дилеммы представляют гарантию для долговременного внедрения желательных моральных стандартов.

Второй вопрос Д. Шнейдера нацелен на практическую значимость предпринимательской этики, призывая ее оказывать конкретную помощь руководству предприятий. Как представитель традиционного экономического учения о предприятиях он считает, что обнаружил здесь недостаток предпринимательской этики. От (предпринимательской) этики он требует ответа на вопрос, как могут "разрешаться конфликты между основными этически суждениями о ценностях в отдельных случаях"[205]. В этом требовании раскрывается в высшей степени проблематичное понимание этики. Штейнман и Лер - как мы считаем, с полным правом - отвергали как требование такое определение задачи предпринимательской этики[206]. Ибо Шнейдер формулирует кажущуюся этическую проблему так, что она не решается критической наукой: если сконструировать конфликтное положение между "основными этическими суждениями о ценностях", то так рассуждающая предпринимательская этика тоже не может справиться с проблемой, конструированной как нерешаемая. Этика служит не для того, чтобы принимать решения между альтернативными ценностями. Современная этика должна отказаться от того, чтобы определенно решать что хорошо, а что плохо с моральной точки зрения. В крайнем случае она может показывать пути разрешения предполагаемых противоречий. Однако решения относительно ценностей постоянно остаются за индивидуумами и не могут быть отняты у них наукой.

Отклоняя это предложенное учением о предприятиях определение задачи, предпринимательская этика, однако, не должна отвергать также и требование практической значимости. Напротив, в работе над проблемами, которые традиционное экономическое учение о предприятиях - по крайней мере до сих пор - не принимало, состоит особая сила предпринимательской этики и ее привлекательность для предприятий. Она, а не учение о предприятиях, обсуждает тему о том, что ориентированная на прибыль предпринимательская деятельность из-за увеличивающихся недостатков политики порядка в общественных спорах все чаще считается сегодня морально сомнительной и связана с прямыми экономическими последствиями для успеха предприятия. Здесь представленная нами концепция предпринимательской этики предлагает предприятиям помощь по структуризации комплексных моральных ситуаций принятия решения в рыночной экономике так, чтобы они могли реагировать на моральные требования в соответствии с ситуацией и лучше справляться со своей моральной ответственностью в рыночной экономике. Сообразно этому наш ответ на второй вопрос Д. Шнейдера гласит: Предпринимательская этика разъясняет выдающийся важный вклад предприятий в моральный проект социальной рыночной экономики.

Чтобы успешно производить такую разъясняющую работу по структуризации, которая представляет проблемную ситуацию так, чтобы ее можно было решить, предпринимательская этика должна располагать компетентностью в теории общества. Поэтому для предпринимательской этики необходимо, чтобы она была построена на солидном фундаменте теории порядка, который отражает в особенности конкурентную ситуацию предприятий с ее смыслом и в сегодняшним виде.

Решающим является то, что предпринимательская этика пытается предоставить теоретическую помощь для специфических проблем предпринимательской практики. Это является тем, на что она претендует, и она должна измеряться в соответствии с этим. При этом эта проблемная ситуация, конфликт морали и прибыли, является не изобретением предпринимательской этики, а практической реальностью. Поэтому не стоит удивляться, что разрешение конфликта выступает перед нами как широко распространенное желание руководства предприятий. Конечно, предпринимательская этика не может решить проблемы практики. Но она может помочь в их решении, разрабатывая как наука структуру проблемы, систематизируя связи, включая в контекст более широкие перспективы и показывая альтернативы поведения. Ввиду накопленной в действительности сложности проблем не поможет, если экономическое учение о предприятиях как наука, в компетенцию которой традиционно входят эти вопросы, не будет воспринимать от руководства предприятий новых практических проблем и будет игнорировать вопрос легитимации предпринимательской деятельности в рыночной экономике. С этой точки зрения для нас остается непонятным упрек Шнейдера, что подлинная проблематика предпринимательской этики умалчивается этикой предпринимательства[207]. Совсем напротив, мы считаем, что не предпринимательская этика, а скорее экономическое учение о предприятиях должно открыться для новых проблем. Однако необходимую для этого компетенцию оно сможет развить только на основе прочных знаний политики порядка. Согласно нашему тезису, в недалеком будущем экономическое учение о предприятиях больше не пройдет мимо общественно-теоретической рефлексии, включая нормативно-политические связи, что предположительно должно возыметь действие вплоть до его системы категорий. Таким образом, мы не хотим исключить, что предпринимательская этика, которая начинает устанавливаться как самостоятельная дисциплина, снова может стать избыточной. Однако это будет зависеть от того, будет ли учение о предприятиях готово и сможет ли оказать теоретическую помощь практике в своем обязательстве, которое оно делит с предпринимательской этикой, предоставить практике теоретическую помощь, в том числе в вопросах легитимации предпринимательской деятельности. Однако доказательство этого оно должно еще будет предъявить.

[116] Гласит немецкое название бестселлера Петерса и Вотермана: In Search of Excelence. Lessons of America's Best Run Companies, New York 1982; нем. (1983).

[118] Кауфман (1989) стр. 205; выделения опущены.

[119] Преподаватели курса экономики и организации производства и сотрудники экономического факультета университета им. Вильгельма Вестфалии, Мюнстер (1989) стр. 660; выделения опущены

[124] Конечно мы обращаем ваше внимание на то, что здесь нам важна моральная критика политиков. Как экономисты мы обязаны по методическим причинам сводить недостатки поведения политиков к недостаткам в институциональном рамочном порядке политической системы, а не к обобщенной злонамеренности или слабости характера действующих в этой системе людей.

[127] Относительного этого различия сравни Хоман, Гессе (1988) стр. 19 и далее.

[128] Ср. Кауфман, Кербер, Цулерер (1986), следует также сравнить Кербер (1989/1991). П. Ульрих, Тильман (1991).

[130] При этом нельзя упустить из виду, что воздействия призывов в малых группах часто можно приписать воздействиям от неформальных санкций и тем самым от стимулов.

[134] Ср. Хоман (1991b) стр. 105. Криминальная статистика ясно отражает постоянно увеличивающееся число экономических преступлений. Поэтому удивляет, что во многих публикациях по экономической этике дополнительная роль морали не подчеркивается сильнее.

[136] Штейман, Лер (1989/1991) стр. 8, в оригинале курсивом.

[137] Фон Нель-Брейнинг (1928) стр. 16; выделения опущены.

[138] Разработанное здесь теоретическое положение поддерживает рассуждения Хомана (1991b) и Писа, Бломе-Дриса (1992).

[144] Римский папа Пий XI в 1931 в своей социальной циклике "Quadragesimo anno" в параграфе 79 определил этот центральный для католического социального учения социальный принцип следующим образом: "Точно так же как то, что может сделать отдельный человек по своей собственной инициативе и своими собственными силами, не должно быть отнято у него и предоставлено деятельности общественности, то также нарушает справедливость и то, когда дело, которое может быть сделано и доведено до конца малой и второстепенной общностью, отнимается у нее в пользу крупной и вышестоящей общности; … Любая общественная деятельность является по своей сути и понятию субсидиарной; она должна поддерживать члены социального тела, но никогда не должна разбивать или поглощать их". Ср. относительно - фактического, но как правило не осознанного - представления "субсидиарности" в современном производственно-научном учении Пико (1991).

[148] Ср. фон Хайек (1969) стр. 249-265.

[149] Штейнман, Лер (1989/1991) стр. 7.

[150] Кант (1910 и далее) том 4, стр. 397.

[151] Ср. Специальный выпуск журнала для менеджеров, сентябрь 1991 об эффективных стратегиях в менеджменте в сфере окружающей среды. Ср. также выше раздел 2.4.2.

[153] В основном относительно этого Аксельрод (1984/1987). Аксельрод показал, что при определенных условиях, а именно при неизвестном игрокам количестве повторений ситуации игры, стратегия Tit-for-Tat может принести выгоду отдельным игрокам. Один игрок начинает при этом с кооперативного хода и реагирует в следующих кругах игры тем же самым ходом, что и его противник, по принципу: как ты мне, так и я тебе. Следовательно кооперация вознаграждается собственной кооперацией, нарушение наказывается собственным нарушением. Так нормы и правила могут осуществляться неформально.

[156] Ср. относительно этого, например, хотя и с различными акцентами Шмидтхен (1987), Фуруботн (1989), Нутцигр, Бакгауз (изд. 1989) и Рибхег (1990), который дает обобщающую оценку современного состояния дискуссии в современной институциональной экономике относительно участия в управлении.

45 Наша интерпретация с точки зрения предпринимательской этики проблемы окружающей среды и определение соответствующей экологической ответственности предприятий основана на системном принятии во внимание ситуации дилеммы (конкуренция), в которой находятся предприятия в рыночной экономике и которые общество устанавливает по этическим причинам. Тем самым наши размышления опираются на стандарт экономического анализа проблемы окружающей среды; ср. например, Зиберт (1978) и Кемпер (1989). В противоположность этому многие современные - несомненно хорошо задуманные - теоретические подходы предпринимательской этики в рассмотрении проблемы окружающей среды характеризуются и неявной и открытой критикой системы рыночной экономики, которую они в значительной мере обвиняют в кризисном развитии. Такие теоретические положения видят решение проблемы прежде всего в лучшем понимании образовании сознания тех, кто принимает решение на уровне предпринимательской политики, не тематизируя принципиальное значение ситуации дилеммы. Управление предприятием получает здесь задачу экологически "образумить" экономическую рациональность. Ср. Пфрим (1989) стр. 119 и П. Ульрих (1989). В то время как эти положения содержат еще содержат институциональные изменения, попытки решить экологическую проблему только посредством моральных призывов должны быть оценены значительно критичнее. В таких моральных призывах проявляется опасная неопытность политики порядка и экономики. Ср. относительно этого представления Мейер-Абиха (1989).

[160] В данном разделе 3.3 нам особым образом помог др. Инго Пис.

[163] Ср. для ФРГ соответствующие параграфы 331-334 в уголовном кодексе и параграф 12 в законе против нечестной конкурентной борьбы. Интересно, что несмотря на нравственную недостойность выплаты взяток, их налоговое обслуживание как издержки предприятия признается законодателями, пока речь идет о подарках, и бывает назван получатель; ср. Литман, Витц, Мейнке (1992) параграф 4, абзац 2065, 2067 и 2068. С точки зрения экономической этики нужно приветствовать это на первый взгляд парадоксальное регулирование законодательства. Тем самым обеспечивается, что немецкие предприятия в конкурентной борьбе в странах, где взятки общеприняты, не поставлены в худшие условия, чем соответствующие конкуренты внутри страны. Однако это не освобождает их от морального обязательства искать подходящие пути борьбы с практикой коррупционизма.

[164] Относительно теории доверителя и доверенного лица ср. Бамберг, Шпреман (изд., 1987) и Венгер, Тербергер (1988).

[166] Ср. относительно развития дискуссии о "социальной ответственности" и ее критики Дилик (1989) стр. 86 и далее.

[167] Цитата согласно Вейтцигу (1979) стр. 73.

[168] Ср. в качестве представителей соответствующих направлений критики Штейнмана (1973) и Фридмана (1970).

[171] Ср. Ленк и Маринг (1990); критика относительно этого Хоман (1990а) а также общий выпуск 1 этого года (стр. 49-105).

[172] Ср. Йонас (1979) стр. 84 и далее и 174 и далее.

[174] Нуннер-Винклер (1989) стр. 186.

[175] Ср. относительно состояния развития бизнес-этики Де Георг (1987).

[176] Обзор практических программ предлагает Кеог (1988).

[177] В ряды сторонников положений теории предпочтений следует поставить также П. Козловского. Хотя он видит проблематику ситуации дилеммы в конкурентной экономике, однако в противоположность разработанной здесь концепции представляет чисто индивидуальное решение совести: "В такой ситуации остается только этическое решение, т.е. предвосхищение общего в желании индивидуума и этическая воля к этому предвосхищению и следованию общему". Козловский (1991) стр. 135. Такая позиция требует от отдельного предпринимателя в ситуации конкурентной борьбы морального героизма, который невероятен и имел бы возможно деструктивные последствия. Однако и для этой проблемы "отказывания этики" в ситуациях дилеммы у Козловского есть готовое решение. Оно "состоит в религиозной вере в трансцендентном выравнивании нравственности и счастья для бессмертной души"; Козловский (1988) стр. 37. Таким образом, реализация моральных норм становится зависимой от нормального функционирования религиозных обязательств и убеждений - для современности в высшей степени хрупкий фундамент.

[178] Штейнман, Лер (1989/1991) стр. 7.

[180] Штейнман, Лер (1989/1991) стр. 8, в оригинале курсивом.

[181] Штейнман, Лер (1988) стр. 308.

[182] Ср. Штейнман, Лер (1989/1991а).

[183] Штейнман, Оппенридер (1985) стр. 176.

[184] Ср. лер (1991) стр. 286 и далее.

[185] Ср. Штейнман, Лер (1989/1991) стр. 7.

[186] Ср. Штейнман, Лер (1989/1991) стр. 7.

[188] См. относительно основания его позиции в экономической этике П. Ульрих (1986) программную работу "Трансформация экономического разума".

[190] П. Ульрих (1978а) стр. 99 и след., выделения в оригинале. Ср. также П. Ульрих (1989/1991).

[191] Ср. П. Ульрих (1981). Понятие диалога у Ульриха опирается на новые теоретические положения дискурсисвной этики. Это представленное в основном Хабермасом и Апелем направление философии морали требует, чтобы способность к обобщению норм была проверена посредством аргументированного согласования со всеми, кого это касается. В этом дискурсе принимаются только "хорошие основания", интересы проверяются на их способность к обобщению. С этой целью участники дискурса должны признавать друг друга как равноправных совершеннолетних субъектов и проявить желание к достижению справедливого и разумного консенсуса. В этом отношении Ульрих понимает свою идею диалога политики предприятий как попытку решить все конфликты ценностей и интересов, которые возникают в связи с предпринимательской деятельностью, при помощи участия всех затронутых в управляемых разумом процессах понимания.

[193] П. Ульрих (1989/1991) стр. 208, в оригинале курсивом.

[200] Кирш, цу Книфаузен (188) стр. 494; выделения в оригинале.

[201] Штейнман, Лер (1989/1991) стр. 8.

[203] Эта дискуссия вокруг тезиса Шнейдера включает статьи Шнейдера (1990), Шнейдера (1991), Штейнмана, Лера (1991) и П. Ульриха (1991); ср. Пис, Бломе-Дрис (1992).

[206] Ср. Штейнман, Лер (1991) стр. 525.

Карл Хоманн, Франц Бломе-Дрез

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЭТИКА И ЭТИКА ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА

3. Вторая часть: предпринимательская этика в рыночной экономике