ЦЕРКОВЬ ДУХА СВЯТОГО

I

ЦАРСТВЕННОЕ СВЯЩЕНСТВО

1. Прямые свидетельства Писания о священническом служений членов Церкви немногочисленны, но настолько определенны, что не требуют особых толкований. В своем послании ап. Петр обращается ко всем христианам: «И сами, как живые камни, устрояйте ( οικοδομειςθε ) [1] из себя дом духовный, священство святое ( εις ιερατευμα αγιον ), чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу, Иисусом Христом... Вы род избранный, царственное священство ( βασιλειον ιερατευμα ), народ святой, люди взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет; некогда не народ, а ныне народ Божий; некогда непомилованные, а ныне помилованные» ( I Пе. 2,5,9,10). В Апокалипсисе мы читаем: «Соделавшему нас царями и священниками ( βασιλεις και ιερεις ) [2] Богу и Отцу Своему, слава и держава во веки веков» (1,6); «И соделал нас царями и священниками ( βασιλεις και ιερεις ) Богу нашему; и мы будем царствовать на земле» [3] (5,10), и «они будут священниками Бога и Христа, и будут царствовать с Ним тысячу лет» (20,6).

Иудеи были избранным народом Божьим: «Ты народ святой у Господа , Бога Твоего, и тебя избрал Господь, чтобы ты был собственнымЕго народом из всех народов, которые на земле» (Второзак. 14,2). Этот избранный ветхозаветный народ Бог образовал для себя: «Полевые звери прославят Меня, шакалы и страусы, отому что я в пустынях дам воду, реки в сухой степи, чтобы поить избранный народ Мой. Этот народ Я образовал для Себя; он будет возвещать славу Мою» (Исайя, 43,20-21). Бог дал обещание Своему народу: «Итак, если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете уделом Моим из всех народов: ибо Моя вся земля. А вы будете у меня царством священников (у 70 βασιλειον ιερατευμα») и народом святым» (Исх. 19, 5-6). В Новом Завете таким родом и народом γενος εκλεκτον , εθνος αγιον — избранным и образованным Господом для Себя стали христиане, которые раньше вообще не были народом, а в Церкви сделались народом Божьим λαοςΘεου . Церковь есть народ Божий, и каждый верный в ней принадлежит к этому народу. Он — λαικος , лаик [4] . Этнический принцип, по которому был бран ветхий Израиль, заменен принципом принадлежности к Церкви, в которой этот этнический принцип оказался превзойденным: «Нет уже иудея, ни язычника, нет раба, ни свободного, нет мужского пола, ни женского: ибо вы одно («εις» — один) во Христе Иисусе (Гал 3. 28). «Дары и призвание Божье непреложно» (Рим. 11,29), и потому нельзя быть в Церкви и не быть лаиком, членом народа Божьего. Каждый, кто в Церкви, лаик, а все вместе — народ Божий, и каждый призван, как священник Богу, приносить Ему Иисусом Христом духовные жертвы.

В иудействе было особое священство, закрытое и недоступное для народа, была грань, которая раз навсегда отделяла священство от народа, было покрывало, которое закрывало от народа святыню. Царственное священство всего Израиля в Ветхом Завете оставалось обетованием. В настоящем оно было поглощено левитским священством, которому оставался чужд весь народ Израиля. Смешение настоящего и будущего в этом служении было тягчайшим преступлением. «Корей, сын Ицгара, сын Каафов, сын Левиин, и Дафан и Авирон, сыны Елиава, и Авнан, сын Фалева, сыны Рувимовы, восстали на Моисея, и с ними из сынов Израилевых двести пятьдесят мужей, начальники общества, призываемые на собрания, люди именитые. И собрались против Моисея и Аарона и сказали им: полно вам; все общество, все святы, и среди их Господь. Почему вы ставите себя выше народа Господня?... И разверзла земля уста свои, и поглотила их и домы их, и всех людей Кореевых и все имущество. И сошли они со всем, что принадлежало им, живые в преисподнюю, и покрыла их земля, и погибли они из среды общества... И вышел огонь от Господа, и пожрал тех двести пятьдесят мужей, которые принесли курение» (Чис. 16,1-35). На Моисея восстали во имя того, что сказал Господь Моисею: все принадлежат народу Божьему, среди всех Господь, все одинаково являются членами народа и никто не может поставить себя выше народа Божьего, а поэтому все будут святы и все будут священниками (Исх. 19,5-6). Земля разверзлась, и огонь пожрал восставших на Моисея, но обетование осталось непреложным. Оно исполн илось в Церкви. Покрывало снято со святыни — «и вот завеса во храме раздралась надвое, сверху до низу» (Мт. 27,51), - грань превзойдена, пропасть заполнена, и весь народ, новый Израиль, введен в святилище «посредством крови Иисуса Христа, путем новым и живым, который Он открыл всем через завесу, т.е. плоть Свою...» (Евр. 10,19-20). Через это вхождение в «храм тела Христа» (Ин. 2,21) новозаветный народ стал царственным священством ( βασιλειον ιερατευμα ) [5] . Царственное священство стало реальностью и основой жизни Церкви. В Ветхом Завете служение во храме было доступно одному левитскому священству, а в Новом Завете служение в Церкви, как живой и нерукотворенной Скинии, распространяется на всех членов Церкви. Новозаветный народ составлен из царей и священников, он весь свят, и в его собрании Господь, а потому он не поглощается землею и не истребляется огнем. Весь новозаветный народ служит Богу не в ограде храма, а в самом святилище, в котором он весь находится. «Вы приступили к горе Сиону, ко граду Бога живого, к небесному Иерусалиму и тьмам ангелов, к торжествующему собору и церкви первенцев, написанных на небесах, и к Судии всех Богу и к духам праведных, достигших совершенства, и к Ходатаю Нового Завета, Иисусу» (Евр. 12,22-24). Новому Израилю открыт доступ туда, куда ветхозаветный народ не мог приступать.

Ветхозаветное священство было поставлено на служение в храме, как целый род. В Новом Завете священство принадлежит всей Церкви. Христиане призываются к служению в ней каждый в отдельности, ибо никто не может приступить к крещению, не будучи призван самим Богом. «Все мы одним Духом крестились в одно тело, иудеи или эллины, рабы или свободные; и все напоены одним Духом» ( I Кор. 12,13). Каждый член Церкви призван Богом, Им поставлен, как член Церкви, через сообщение дара Духа. Следовательно, каждый член Церкви призван к жизни, к действованию, к деланию, к служению в Церкви, т. к. Дух есть принцип жизни и активности в Церкви [6] . «Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но Духа, потому что буква убивает, а Дух животворит» ( II Кор. 3,6). Каждый поставляется для служения царственного священства, но служат, как священники Богу и Отцу, все вместе, т. к. только в Церкви есть священство. Ветхозаветное священство стало общим служением, левитское — лаическим, т. к. Церковь есть народ Божий.

2. Первохристианство было лаическим движением. Происходя из рода Давидова, Христос не принадлежал Левиину колену [7] . Апостолы не имели никакого особого отношения к Иерусалимскому храму, т. к. и они не принадлежали левитскому священству. Не имели служения в храме и первые христиане. Поэтому они не могли воссоздать у себя левитского священства. Если позднее в их числе были священники (Дн. 6,7), то их участие в жизни Иерусалимской церкви не могло изменить лаического характера первохристианства. Мы знаем, что в синагогальной жизни участвовали священники, но они не имели в ней руководящего значения. Для иудейского сознания священство было тесным образом связано с храмом и без храма не могло существовать.

Поэтому если учение о царственном священстве возникло, то оно и для первоначального христианского сознания должно было быть связано с храмом. Если есть царственное священство, то есть и храм, и обратно, если есть храм, то должно быть и священство. Этим храмом не мог быть иерусалимский храм, пока он еще стоял, а тем более он не мог им быть, когда он был разрушен. Когда автор послания к Евреям развивал свое учение о первосвященническом служении Христа, то он строил его не по образу левитского первосвященства, а по «чину Мелхиседека» (5,10), священника Бога вышнего, без отца, без матери и без родословия (7,1-3). И святилище, и скиния, в которую вошел Христос, были созданы не человеком, а Господом (8,2). Вместо рукотворенного храма христиане имеют нерукотворенный, вместо кровавых жертв — духовные жертвы. Церковь есть «духовный дом οικος πνευματικος», т. е. храм, живыми камнями которого становятся через крещение христиане ( I Пе. 2,5) [8] . Будучи живыми камнями духовного храма, они причастны к первосвященству Христа. «Имея дерзновение входить во святилище посредством крови Иисуса Христа, путем новым и живым, который он открыл нам чрез завесу, т. е. плоть Свою, и имея великого Священника над домом Божьим ( ιερεα μεγαν επι τον οικον του Θεου ), да приступаем с искренним сердцем...» (Евр. 10, 19-20). Поэтому все верующие, а не часть, как это было в рукотворенном храме, составляют священство в духовном доме, т. к. входить в святилище могут только священники. В «духовном доме» не может быть кровавых жертв. В нем приносятся «духовные жертвы πνευματικαι θυσιαι» [9] его священниками. Нет никаких сомнений, что «духовные жертвы», которые приносятся через Иисуса Христа ( δια Ιησου Χριστου ) ( I Пе. 2,5) означают Евхаристию, о которой ап. Петр уже говорил в предыдущих стихах [10] . Установленная на Тайной Вечери, Евхаристия актуализируется на Пятидесятницу. Она совершается Духом, а потому сама является духовной. Вводя понятие «духовной жертвы», ап. Петр желал показать, что «святое священство» является действительным священством, т. к. для читателя его послания священство не могло существовать без жертв. Но ударение стоит не на жертве, как таковой, а на том, что она «духовная», соответствующая «духовному дому» христиан [11] . Учение ап. Петра о Церкви, как «духовном доме» есть только иное выражение учения ап.Павла о Церкви, как теле Христовом. И одно, и другое упирается в первоначальную традицию, восходящую к самому Христу: «Он говорил о храме тела Своего» (Ин. 2,21). Идея царственного священства членов Церкви вытекает из учения о Церкви.

3.   «Пресвитеров   ваших   умоляю   я, сопресвитер   и свидетель страданий Христовых... пасите Божье стадо, какое у вас.., не господствуя над клирами ( των κληρων ), но подавая пример стаду» ( I Пе.   5,1-3).   В каждой   местной церкви   Дух Святой поставил пресвитеров (или епископов), чтобы они пасли стадо Божье (Дн. 20,28).   Божье   стадо, которое пасут пресвитеры,   является их клиром, который они получили от Бога [12] . Народ Божий — один, стадо Божье — одно, и клир — один. Принадлежа стаду Божьему, каждый член Церкви принадлежит клиру пресвитеров, которые его пасут, а через них принадлежит клиру Божьему. По этому каждый лаик в широком смысле является клириком. Он - клирик и потому, что уделом всего народа Божьего, в которо м он состоит, является Господь. В Ветхом Завете Господь был уделом одного колена Израилева. «Дабы ты, взглянув на   небо, увидев   солнце,   луну и   звезды    и все   воинство   небесное,   не прельстился и не поклонился им и не   служил им, так как Господь, Бог твой, уделил их всем народам под всем небом. А вас взял Господь   вывел     из печи железной   из Е гипта,   дабы   вы были народом Его   удела» (Второз.   4,19-20). Весь Израиль — народ Божий,   народ удела, но это лишь сень нового Израиля, где   настоящее и будущее еще   слиты воедино.   В настоящем и с обственном смысле только одно Левиино колено имеет уделом Бога. «В то время отделил Господь колено Левиино, чтобы носить ковчег Завета Господня, предстоять пред Господом, служить Ему...» (Второз. 10,8).   Если   весь   народ Израиля   выделен из всех народов,   то   Левиино   колено выделено  из всех остальных к олен и поставлено вне всего народа и над ним, т. к. ему одному принадлежит священство. В Новом Завете весь народ составляет священство, а потому никакая часть в нем не может быть отделена от остального народа. В Новом Завете исполнилось ветхозаветное пророчество: весь народ, а не часть только, служит во имя Господа. Весь новозаветный народ — клир Божий, и каждый в нем клирик [13] . Как при разделе обетованной земли Левиино колено не получило надела, так и члены Церкви на земле не имеют постоянного града,  а   грядущего взыскуют   (Евр.   13,14). Имея уделом служение Богу, христиане Ему отданы, Ему одному принадлежат. В Ветхом Завете левиты были частью Бога на земле и Его наследием — «они отданы Мне из сынов Израилевых» (Чис. 8,15), — а в Новом Завете весь народ Божий отдан Богу. «Вы же Христовы, а Христос — Божий» ( I Кор. 3,23). Христиане, как члены Церкви, — Христовы, а через Него они — Божьи. Не отдельная группа, а все вместе они служат Богу. Как лаики - члены народа Божьего «во Христе», — они отданы Богу, они клирики и, как клирики, они все — лаики.

4. Апостольская церковь не знала деления на клириков лаиков в нашем смысле, как и не содержала самих терминов лаик и клирик. Это есть основной факт церковной жизни первоначальной эпохи, но из этого факта неправильно было бы сделать заключение, что служение в Церкви исчерпывалось общим для всех священническим служением. Это было служением Церкви. Другим фактом жизни первоначальной церкви было разнообразие служений. Тот же Дух, которым все крестились в одно тело и которым все напоены, разделяет дары каждому особо «на пользу σιμφερον» (I Кор. 12,7) для действования и служения внутри Церкви. «И Он поставил одних апостолами, других учителями, иных евангелистами, иных пастырями к совершению святых, на дело служения, для созидания тела Христова» (Еф. 4,11- 12) [14] . Разнообразие служений вытекает из органической природы Церкви. В ней каждый ее член занимает определенное, ему одному свойственное, положение и место. «Бог расположил члены, каждый в теле, как Ему было угодно» ( I Кор. 12,18). В живом организме место и положение его членов находится в зависимости от тех функций, которые ими выполняются, так и в теле Христовом с местом и положением его членов связано разное служение. Дары Духа даются не сами по себе, и не как некая награда, а для служения в Церкви, и даются они тем, кто уже напоен Духом. Это значит, что общая напоенность Духом является основою для «дела служения», т. к. без этой благодатной основы не было бы возможно разнообразие даров Духа. Общая напоенность Духом всех членов Церкви выражается в их священническом служении, т. к. не может быть Духа без активности. Особые служения направлены к «созиданию тела Христова» (Еф. 4,12). В них находят свое выражение разнообразные функции, необходимые для общей жизни всего тела. Поэтому общее служение в Церкви предполагает различие служений, а различие служений не может быть без общего служения.

Разнообразие служений не нарушает единства природы членов Церкви. Их онтологическое единство между собою вытекает из их единства «во Христе». По своей природе все члены одинаковы, т. к. у всех один и тот же Дух. «Дары различны, но Дух один и тот же...» (I Кор. 12,4). По своей природе никто не может, ставить себя выше других в Церкви, а тем более выше Церкви, или   претендовать особым   образом выражать   Церковь.   Ни апостолы, ни пророки, ни учители не составляют сами по себе, или все вместе, или каждый в отдельности, Церковь, И те, и другие, и третьи только члены Церкви, а не вся Церковь, а потому не могут существовать   без остальных членов,   т.   к.   наче   они   не могли бы выполнять тех функций, для которых они поставлены Богом. Различие между лицами, имеющими особые служения, и между теми, кто этих служений не имеет, не онтологическое, а функциональное.

Это различие перешло бы в онтологическое, если бы в Церкви не существовало общего для всех ее членов священнического служения. Тогда бы оказалось, что только одна часть членов Церкви имеет в ней служения, а большая часть не имела бы ни какого служения. Это означало бы, что большая часть членов оставалась бы без даров Духа, т. к. Дух в Церкви дается для действия в ней. В благодатном организме Церкви оказались бы безблагодатные члены. «Излью от Духа Моего на всякую плоть; будут пророчествовать сыны ваши и юноши ваши будут видеть видения. И на рабов Моих и на рабынь Моих в те дни излью от Духа Моего, и будут пророчествовать» (Дн. 2,17-18; Иоил.2,28-29). В Церкви не может быть безблагодатных членов, как не может быть членов без служения в ней. В Церкви в полноте излита благодать Духа — «от полноты Его мы все прияли, и благодать на благодать» (Ин. 1,16) — на всех ее членов. Различие состоит в том, что призванные к особому служению получают и особые дары Духа для своего служения в Церкви. Все одарены одним Духом, но не все имеют одни и те же дары Духа. Имеющие особые служения имеют и особые дары, которых не имеют те, кто этого служения не исполняет. В таинстве брака брачущимся подаются дары Духа для их совместной жизни. Этих даров не имеют лица, несостоящие в браке, но благодатны и те, и другие.

Различие даров не связано с различием полноты благодати. Благодать не распределяется между разными дарами. В каждом даре имеется вся полнота благодати. Конечно, из того, что полнота благодати преподана всем, не следует, что каждый усваивает всю полноту благодати. Это дело жизни каждого и каждый принимает ту меру благодати, которую он способен усвоить. Людям не дано измерять меру благодати, которую Бог дает не мерою, но каждый из нас знает, что эта мера не одинакова. В святых она достигает до очень высоких степеней, а в других едва- едва светится, хотя никогда не потухает. При различении даров Духа благодать остается одной и той же, а мера благодати, которая усваивается, может быть разной и при одних и тех же дарах. Благодать не имеет степеней, а потому нельзя говорить о высших и низших степенях благодати, как это делает современное школьное богословие. Это означало бы разделять то, что сам Бог не разделяет, и умалять дело Христа, через Которого мы все получили «благодать на благодать». Все имеют одинаковую пневматическую основу. Никто в Церкви не может по своей природе быть выше другого, хотя может исполнять высшее, чем все остальные, служение, и никто не может действовать вне или помимо других. Еще меньше могут быть в Церкви служения, которые бы не требовали даров Духа. Где служение, там Дух, а где нет служения, там нет Духа и нет жизни.

5. Тертуллиан утверждал, что «различие между клиром и народом ( inter ordinem et plebem ) установила власть церкви и часть собрания клира» [15] . Это верно, если рассматривать клир и лаиков, как отдельные группы, различающиеся по своей природе, но неверно по существу. Тем более неправилен во всех смыслах тот вывод, который делается из этого положения: «оттого, где нет собрания клира, будь себе самому и приносящим, и помазующим и священником» [16] . Тертуллиан соблазнился учением о царственном священстве членов Церкви, как не раз в истории этим соблазнялись, и не усмотрел, что первоначальное различение клира и народа проистекало из различия служений. Различие же служений не установлено ни церковной властью, ни частью клира, а вытекает из самого понятия Церкви.

Особое служение предстоятельства, о котором говорит Тертуллиан, — те жизненные функции, те проявления жизни, без которых Церковь не может существовать на земле, как живой и живущий организм. Служение предстоятельства находило свое выражение на Евхаристическом собрании. На нем всегда были те, кто предстоятельствовали, и те, кому предстоятельствовали. Без этого не могло быть Евхаристии, так как такова ее природа, которая требует предстоятеля. С самого начала существования Церкви в литургическом порядке различался народ от предстоятеля. «В так называемый день солнца бывает у нас собрание в одно место всех живущих по городам или селам; и читается, сколько позволяет время, сказания апостолов или писания пророков. Потом, когда чтец перестает, предстоятель посредством слова делает наставление и увещание подражать тем прекрасным вещам. Затем все вообще встаем и воссылаем молитвы. Когда же окончим молитву, как я выше сказал, приносится хлеб, и вино и вода; предстоятель также воссылает молитвы и благодарения, сколько он м ожет. Народ выражает свое согласие словом аминь» [17] . Предстоятель возносит благодарение, на которое народ ответствует аминь». В числе запечатлевающих через «аминь» благодарение предстоятелей имелись не только лица не облеченные особыми служениями, но и лица, исполняющие разные служения: среди них были те, кого сейчас мы называем мирянами, и пресвитеры, и диаконы, и учители. Все участники собрания совместно со своими предстоятелями составляли единый народ Божий, царственное священство.

Если бы даже это литургическое различение предстоятелей и народа действительно установила церковная власть, то и в этом случае Тертуллиан был бы неправ, так как такого рода установление, как основанное на различении служений, соответствовало бы воле Божьей, ибо воля Божья не в смешении, а в различении служений. Поэтому Тертуллиан совершенно неправ, когда он усваивал лаикам те служения — «будь себе самому и приносящим, и помазующим, и священником», — на которые они не получили благодатных даров. Это было бы смешением служений, при котором не могло бы найти своего выражения священническое слу жение народа и его предстоятеля, так как оно делало бы невозможным само Евхаристическое собрание.

6. В эпоху Тертуллиана лица, имеющие служение особого священства, которое оформляется на основе служения предстоятельства, получили наименование клира. Это новое, суженное, понимание термина «клир» не устранило сразу общего понятия клира и не создало в церковном организме двух разнородных слоев, так как клир не отделился от народа, а продолжал составлять его часть. Тертуллиан был неправ для своего времени, но он предвосхитил будущую историю церковного устройства. После него эмпирическая церковная жизнь начала усваивать чуждые ей начала римского права. Литургическое различение народа и клира в узком смысле перешло в их отделение, а последнее постепенно привело к появлению двух разнородных слоев или состояний. Богословская мысль возрождает в Церкви ветхозаветную скинию, замененную в Новом Завете нерукотворенной скинией с единым Первосвященником. Мечом, который окончательно разделил церковное тело на две части, было учение о посвящении. Здесь не место разбирать, как и почему идея посвящения проникла в богословскую мысль. Когда эта идея проникла в богословское сознание, то «посвященными ιερωμενοι , τελουμενοι» — стали рассматриваться все члены Церкви в противоположность ανιεροι, ατελεστοι», т. е. непринадлежащим Церкви. Начальной мистерией, через которую совершалось посвящение, считалось таинство крещения, миропомазания и Евхаристия, которая вводила в «священную иерархию ιερα διακοσμησις» всех принявших таинство крещения [18] . В таком виде идея посвящения еще не вступала в противоречие с учением о царственном священстве народа Божьего, так как посвящение имело задачей ввести в священство, которое в целом оставалось «священным народом την του ιερου λαου ταξιν» [19] . Однако, на этом острии учение о посвящении не удержалось и не могло удержаться, так как идея посвящения имеет свою собственную логику. Византийская мысль пришла к ключению, что подлинной мистерией посвящения было не крещение, а таинство поставления. В силу этого большая часть «посвященных» оказалась «непосвященными», так как они имели только одно таинство крещения. В прежнем широком кругу «посвященных» оказались мирские или житейские люди βιοτικοι . Ιερα διακοσμησις» сузилась, и из нее выделились миряне, а остались даже не все клирики, а только те, кто имеют священство. Различие между ними не в служении и не в особом положении. Это - различие вторичного порядка. Различие между ними заключается в различии их природы. Посвящение меняет природу посвященного подобно тому, как крещение меняет природу вступающего в Церковь. В догматическом сознании возникает учение о «втором крещении». Когда Тридентский собор провозгласил невозможность лаицизации клириков, то он для западного богословского сознания утвердил онтологическое различие между клиром и лаиками. Вместе с тем идея посвящения привела в состояние анабиоза учение о царственном священстве. Миряне, как непосвященные, чужды святыне ( ανιεροι ) и не могут к ней приступать. Они не могут совершать священнического служения, так как не имеют посвящения. Лаик, как член народа Божьего, имеет достоинство царственного священства, а мирской человек не имеет его. В историческом процессе выяснилось, что не «profanus» делается «sacer», а наоборот «сограждане святым и домашние Богу» ( συμπολιται των αγιων και οικειοι του Θεου )» [20] становятся «profani» .

7. Современное школьное учение не только минимизировало учение о царственном священстве народа Божьего, но и взяло его под подозрение. Слово Божие оказалось опасным. Во всяком случае о нем не вполне прилично говорить. Если о наших этих опасениях и сомнениях знали бы Климент Римский, Ириней Лионский, Иустин Мученик, Ипполит Римский, Климент Александрийский, Ориген, наконец Иоанн Златоуст, бл. Иероним и целая плеяда других отцов Церкви, то они, вероятно, не только были бы в высшей степени удивлены, но просто не поняли бы нас. Они бы ответили словами Иринея Лионского: «omnes justi sacerdotalem habent ordinem» [21] . Иринея Лионского нельзя обвинить, как Тертуллиана, в монтанизме, но он, как и Тертуллиан, исповедовал, что лаики — священники. Он не боялся этого, так как знал, как вся ранняя церковь, что их священство не подрывает служения епископов. Это он, больше, чем кто либо другой, способствовал развитию епископского служения.

В чем дело? Почему школьное богословие отворачивается от учения о царственном священстве? Ответ лежит в самом школьном богословии, так как оно поставило так вопрос, что ему приходится выбирать между священством лаиков и священством церковной иерархии. «И соделал нас царями и священниками Богу и Отцу Своему», соделал всех нас, а не некоторых только, составляющих священство в Церкви. Если все священники, то могут ли только некоторые называться священниками? И, наоборот, если только некоторые лица священники, то могут ли все называться священниками? Этой дилеммы не знала доникейская церковь, и Церковь не знает ее вообще, так как священство народа Божьего не исключает священство церковной иерархии, а, напротив, священство церковной иерархии, как мы увидим в дальнейшем, вытекает из царственного священства. Одно другому не может противоречить, если только не подразумевать под священством посвящения, как это делает школьное богословие.

Идея посвящения есть продукт богословской спекуляции, а не церковной традиции. Вопреки школе церковная жизнь в догмате, в традиции и в литургическом своем сознании хранит истинное учение о Церкви и о народе Божьем. В Евхаристическом собрании под предстоятельством епископа Церковь исповедует царственное священство своих членов и различие дела служения — многообразие благодатных даров, которые сам Бог «разделяет каждому, как ему угодно». «Где же Церковь, там и Дух Святой, где Дух Святой, там Церковь и полнота благодати». Отказ от царственного священства народа Божьего, в явной или скрытой форме, есть отвержение   даров Духа. Современное богословие признает, конечно, что миряне получают дары Духа: они получают их в таинстве крещения, миропомазания, покаяния и брака. Однако, сфера действия Духа ограничивается только теми, кому преподаны дары в таинстве. Дары Духа становятся индивидуальной собственностью тех, кто их получил. Даже в таинстве   священства мы находим такую же   индивидуализацию даров Духа,т. к. священство в современном церковном устройстве не всегда связано со служением. Современная богословская мысль, а еще чаще современная церковная практика допускает, что дар Духа, полученный в таинстве поставления, может оказаться бездеятельным. Служение есть вторичное следствие дара Духа, а первичное изменение природы получившего дар Духа в таинстве священства. Здесь одна из тех точек, в которой богословская мысль коренным образом расходится с учением первоначальной церкви. Дары Духа преподаются для действия и пользы ( συμφερον ) всех. Поэтому они даются Церкви, в Церкви и для Церкви. Они имеют динамическую природу, которая исключает всякое статическое состояние. В силу этого не может быть бездеятельного дара Духа, т. к. Дух по своей природе есть принцип активности. Лишение лаиков их священного достоинства равнозначно с лишением их даров Духа, которыми их Бог напоил в день крещения ( I Кор. 12,13). Церковь учит, что все в Церкви обладают полнотой благодати на пользу всех, а не учит о том, что каждый из нас в определенный момент своей жизни получил дары Духа, чтобы их хранить бездеятельными, как талант закопанный в землю. В Церкви мы приняли «благодать на благодать» для жизни, действования и служения. «Будем хранить благодать, которою будем служить благоугодно Богу с благоговением и страхом, потому что и наш Бог есть огонь поедающий» (Евр. 12,28-29).

Оглавление

Гл. II. Поставление лаиков