ДУХОВЕНСТВО РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ И СВЕРЖЕНИЕ МОНАРХИИ

За четыре дня до открытия Поместного собора, 11 августа, было опубликовано постановление Временного правительства о его правах. Выработанный Собором законопроект «О новом порядке свободного самоуправления Русской Церкви» надлежало представить «на уважение» государственной власти4. Т.е. теоретически Временное правительство могло отказать в санкции соборному постановлению о форме внутрицерковного управления. В этом смысле Поместный собор был юридически несвободен.

Предсоборным советом был выработан проект «Устава Поместного собора». 10—11 августа он был одобрен Св. синодом и принят в качестве «руководственного правила» — впредь до окончательного решения на соборе вопроса о его «Уставе»5. В этом документе, в частности, говорилось, что Поместный собор обладает всей полнотой церковной власти для устроения церковной жизни «на основе Слова Божия, догматов, канонов и предания Церкви», что он устанавливает образ высшего управления РПЦ. Открытие Поместного

тельностью во всех своих делах, управляясь по собственным своим нормам, без всякого прямого или косвенного воздействия или вмешательства государства. 2) Органы церкви находятся под надзором государственной власти лишь постольку, поскольку они осуществляют акты, соприкасающиеся с областью гражданских или государственных правоотношений, каковы: метрикация, бракосочетание, развод и т. п. 3) По делам этого рода надзор государственной власти ограничивается исключительно закономерностью действий органов церкви. 4) Органом такого надзора является Министерство исповеданий. Окончательное разрешение дел о незакономерности действий церковных органов принадлежит Правительствующему сенату как высшему органу административной юстиции. 5) Государство участвует ассигнованием средств на содержание церквей, их органов и установлений. Средства эти передаются прямо церкви. Отчет по израсходованию этих средств сообщается соответствующему государственному установлению» (цит. по: Карташев А.В. Временное правительство и Русская церковь ... Указ. соч. С. 22).

4    Деяния  Священного  собора Православной  российской  церкви  1917—1918 гг. М, 1994. Т. 1. С. 53.

5  Там же. С. 37.

Устав собора был принят на самом Поместном соборе «к сведению» 17 августа. После (24 числа того же месяца) в него были внесены незначительные изменения, не затрагивавшие полномочий самого Собора (Деяния Священного Собора ... Указ. соч. 1994. Т. 1. Деяние 3. С. 55, 104—112).

384

собора должно было совершаться первенствующим членом Св. синода, а в его отсутствие — первоприсутствующим его членом6. Какое-либо участие императора (равно как и каких-либо лиц из царского дома) в деятельности собора не предполагалось. Однако в исторической практике церковные соборы проходили с непосредственным участием православных василевсов. Причем участие императоров было настолько значимо, что, например, Вселенские соборы, по мнению некоторых богословов — «немыслимы без царского предводительства»7.

Открывшийся в Москве 15 августа 1917 г. Поместный собор Православной российской церкви8 (высший орган управления РПЦ, обладающий полнотой церковной власти) привлек к себе внимание общественности. В его работе приняла участие «вся Полнота Российской Церкви — епископы, клирики и миряне»9. На собор было избрано и назначено по должности 564 церковных деятеля: 80 архиереев, 129 лиц пресвитерского сана, 10 дьяконов из белого (женатого) духовенства, 26 псаломщиков, 20 монашествующих (архимандритов, игуменов и иеромонахов) и 299 мирян10. Он воспринимался как Церковное Учредительное собрание11. Для координации деятельности собора, решения «общих вопросов внутреннего распорядка и объединения всей деятельности» был учрежден Соборный совет в составе председателя По-

6 Священный собор Православной российской церкви. Деяния. Кн. 1,  вып. 1. М., 1918. С. 38—39.

7 Асмус Валентин, протоиерей. Седьмой Вселенский собор ... Указ.  соч. С. 68.

8 Собор работал более года. За этот период состоялись три его сессии: первая — с 15 (28) августа по 9 (22) декабря 1917 г., вторая и третья  — в 1918 г.: с 20 января (2 февраля) по 7 (20) апреля и с 19 июня (2 июля)  по 7 (20) сентября.

9 Соловьев Илия, дьякон. Собор и патриарх. Указ. соч. С. 168.

10 Деяния Священного собора ... Указ. соч. 1994. Т. 1. С. 119—133.  Биографические сведения о членах Поместного собора РПЦ см.:

Священный собор Православной российской церкви 1917—1918 гг.: обзор деяний. Сессия третья Указ. соч. С. 229—411.

11  Карташев А.В. Временное правительство и Русская церковь ...  Указ. соч. С. 10.

385

местного собора (он же — руководитель Совета), шести заместителей, секретаря собора и его помощников, а также трех членов по избранию собора: одного епископа, одного клирика и одного мирянина12.

В структуре Поместного собора имелся и такой орган, как Совещание епископов, который составляли все архиереи — члены собора. Лица не епископского сана на заседания этого органа не допускались. Каждое постановление собора подлежало рассмотрению на Совещании епископов, где оно проверялось на «соответствие Слову Божию, догматам, канонам и преданию Церкви». Фактически, Совещание епископов могло наложить veto на любое постановление Поместного собора13.

18 августа председателем собора был избран митрополит Московский Тихон (Белавин), его заместителями (товарищами) из архиереев — архиепископы Новгородский Арсений (Стадницкий) и Харьковский Антоний (Храповицкий), из священников — протопресвитеры Н.А.Любимов и Г.И.Шавельский, из мирян — князь Е.Н.Трубецкой. Митрополит Киевский Владимир (Богоявленский) стал его почетным председателем14. 30 августа на Поместном соборе были сформированы 19 отделов, ведению которых подлежало предварительное рассмотрение и подготовка широкого круга соборных законопроектов. В каждый отдел входили епископы, клирики и миряне.

Центральным вопросом, по поводу которого летом 1917 г. на Пред соборном совете не было выработано определенного решения, являлся вопрос о форме управления РПЦ. Для его разрешения были сформированы отделы «О высшем церковном управлении» (6-й) и «О правовом положении Русской Церкви в государстве» (13-й). Их возглавили, соот-

12 Священный  собор  Православной  российской  церкви.  Деяния.  Кн. 1, вып. 1.М., 1918. С. 42.

13 Там же. С. 42—43.

14 Деяния Священного собора ... Указ. соч. 1994. Т. 1. Деяние 4.  С. 64—65,69—71.

386

ветственно, архиепископы Владимирский Сергий (Страгородский) и Новгородский Арсений (Стадницкий)15.

Собор, исполняя миротворческое служение, неоднократно обращался к православному народу, к армии и флоту с различными обращениями, постановлениями и посланиями16. В них содержались призывы к устранению раскола в русском обществе и к предотвращению назревавшей гражданской, братоубийственной войны17. Эти послания широко распространялись среди паствы. Например, тираж воззваний к православному народу, армии и флоту — согласно постановлениям собора, принятым 24 августа — должен был составлять по 500 тыс. экземпляров18.

В частности, 24 августа 1917 г., в своем обращении к «Всероссийским христолюбивому воинству и флоту» делегаты собора призывали всех простить взаимные обиды, партийные споры и счеты, а «запятнавших свое высокое священное звание воина» опомниться и исполнять воинский долг по защите отечества. Члены собора сурово обличили изменников и предателей в погонах, нарушивших свою присягу оставлением позиций, грабежами мирного населения и расправами над своими офицерами19. Однако призыв быть верным присяге Временному правительству практически не имел силы: сами духовные, военные и гражданские власти в марте 1917 г. дали пример клятвопреступления и — в определенном смысле — «благословили» его. Поэтому офици-

15 Деяния... Т. 1. Деяние 4. С. 43—44; Деяние 12. С. 153—154.

16   Миротворческую деятельность продолжал вести и Св. синод.  Вскоре после открытия заседаний Поместного собора члены Синода обратились к соборянам с «Представлением», в котором призывали делегатов  со всей России возвысить «голос Матери-Церкви, голос Христовой всепо-беждающей любви» для угашения в народе раздоров, злобы и междоусоб-ной вражды (ГАРФ. Ф. 550. Оп. 1. Д. 207. Л. 1-4).

17 ЦВ. 1917. №36—37. С. 311—313; №38—39. С. 327—330; № 40—  41. С. 359—360; №43—^5. С. 399—401; и др. Послания и воззвания По-местного собора см. также: ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 182.

18 Деяния Священного собора ... Указ. соч. 1994. Т. 1. Деяние 9.  С. 102—104.

19 ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 182. Л. 5 об.—6, 7 об.—8; ЦВ. 1917.  № 38—39. С. 327—330.

387

альное обращение РПЦ было если не запоздало, то по крайней мере несвоевременно в феврале—марте 1917 г. Все, по сути, вооруженные силы России (и армия, и флот) уже изменили своей государственной присяге на «верноподданство». Причем само духовенство способствовало этому (о чем было сказано выше).

В связи с корниловским мятежом 1 сентября 1917 г. собор принял «Постановление по поводу угрожающей Родине братоубийственной войны». В нем, в частности, говорилось: «Русское войско перед лицом внешнего врага готово распасться на два враждующих стана. Не со вчерашнего дня началась эта междоусобная распря. За последние месяцы от руки своих же собратьев погибло великое множество офицеров, преданных долгу Родины. Верная своим священным заветам, Церковь Православная не принимает участия в борьбе политических партий. И, однако, ныне, как и в дни священному-ченика Патриарха Ермогена, она не может оставаться равнодушной зрительницей распада и гибели Родины. Собор свидетельствует, что упавший воинский дух русской армии может быть восстановлен не прельщением вещественными благами, а только верой Христовой, которая побуждает к бескорыстным подвигам». Однако собор не обнародовал сразу данного постановления. Оно было опубликовано незадолго до Октябрьской революции, 14 октября, согласно определению Св. синода от 21 сентября 1917 г.20

Если судить по постановлениям собора, то, на первый взгляд, он проводил политику «аполитичности» и «отдаления» церкви от государства. Однако ему были присущи и антимонархические настроения. Они выразились в том, что участники Поместного собора не рассматривали сложившуюся в послефевральский период политическую ситуацию в России как находящуюся в состоянии «междуцарствия». Так, в обнародованном им 21 октября 1917 г. послании «Всем чадам Православной Российской Церкви ввиду при-

20 ГАРФ. Ф. 3431. On. 1. Д. 621. Л. 8; ЦВ. 1917. №40—41. С. 359— 360.

388

ближающихся выборов в Учредительное собрание»21 о монархической форме государственной власти даже не упоминалось. Данный документ фактически подтвердил синодальное послание от 9 марта 1917 г.: революционные события в том и другом рассматривались как необратимые и безальтернативные.

По словам князя Н.Д.Жевахова, Поместный собор РПЦ 1917—1918 гг. — «одно из самых непостижимых завоеваний революции». Этот собор, вопреки исторической практике Восточной Православной церкви, был созван без воли императора, неоднократно признававшего его созыв несвоевременным22. Кроме того, собор даже не упомянул, что во время его заседаний царская семья находилась под арестом в Сибири, не потребовал у Временного правительства ее немедленного освобождения или хотя бы разъяснений относительно не вполне ясных и убедительно обоснованных причин ареста (в первую очередь, цесаревича и великих княжон).

На фоне происходящих в стране колебаний власти (следующих один за другим кризисов Временного правительства, корниловского мятежа и фактического установления двоевластия), большинство духовенства стало склоняться к идее необходимости установления централизованной «сильной власти» если не в государстве, то в церкви.

11 октября 1917 г. на Поместном соборе началось обсуждение доклада отдела «О высшем церковном управлении» о форме высшего церковного управления. Мнения участников собора разделились: одни выступали за восстановление патриаршества, другие были противниками такой идеи23. При-

21 ЦВ. 1917. № 42. С. 375—377.

22 Жевахов Н.Д. Указ. соч. Т. 2. С. 194—195; Успенский Б.А. Царь и  патриарх ... Указ. соч. С. 517.

Существует и другая точка зрения. Так, профессор И.М.Андреев называл работу собора в условиях советской власти «величайшим чудом милости Божией» (см.: Андреев И.М. Краткий обзор истории Русской церкви от революции до наших дней. Джорданвилль, 1952. С. 6).

23Деяния Священного собора ... Указ. соч. 1994. Т. 2. Деяние 24. С. 225—241.

389

марте 1917 г. царь был свергнут, а уже в ноябре появился патриарх). Вскоре, 28 ноября, определением Св. синода были возведены в сан митрополита пять архиепископов: Харьковский Антоний (Храповицкий), Новгородский Арсений (Стадницкий), Ярославский Агафангел (Преображенский), Владимирский Сергий (Страгородский) и Казанский Иаков (Пятницкий)31. Таким образом, было расширено число митрополичьих кафедр: вместо трех их стало восемь.

По воспоминаниям современников, в ноябре 1917 г., сразу же после избрания на патриарший престол Тихона, епископ Тобольский и Сибирский Гермоген (Долганов) просил его поддержки в оказании помощи царской семье, находящейся под арестом в Тобольске. Предлагались: план принятия Николаем II в одном из сибирских монастырей (вероятно — в Абалацком32) монашеского пострига33 или же вариант «выкупа» царских узников у охраны, назначенной еще Временным правительством. Охрана из трех гвардейских стрелковых рот 4, несколько месяцев не получавшая своего жалованья, не скрывала своего согласия отдать царскую семью любой власти, которая в полной мере погасит перед ними все долги. Деньги для выкупа епископу Гермогену были тайно доставлены от монархистов Петрограда и Москвы.

Однако патриарх Тихон от участия в освобождении Романовых отказался, сказав, что сделать для них ничего не

31 ЦВ. 1917. № 48—49. С. 433.

32  В начале 1918 г. версия о возможном удалении Николая II в этот монастырь звучала на страницах периодической печати (см.: Соловьев В. Охота на венценосца ... Указ. соч. С. 68).

Абалацкий Знаменский мужской монастырь находился в 25 верстах от Тобольска, на берегу р. Иртыша (см. подробнее: Булгаков С.В. Указ, соч. Т. 2. С. 1547—1548).

33  В истории Византии существует немало примеров отречения императоров от престола с последующим принятием ими монашеского пострига (RA. 1996. № 1. С. 183).

34  Особый отряд по охране царской семьи состоял из 330 солдат и  6 офицеров. Все они отличились на полях сражений I Мировой войны,  многие являлись георгиевскими кавалерами. Командовал охраной полковник Е.С.Кобылинский, и ранее являвшийся начальником охраны императора Николая II во дни его царствования (см.: Соловьев В. Охота на венценосца ... Указ. соч. С. 63, 65).

392

может35, и предпочел ограничиться передачей Николаю II большой просфоры и своего благословения36. Полученные же деньги он распорядился по прямому назначению не тратить, а отложить их для церковных нужд. Вследствие чего в Тобольске сложилась такая ситуация: с одной стороны, епископ Гермоген, не смея ослушаться патриарха, прятал в окрестных монастырях материальные ценности, предназначенные для выкупа царской семьи. С другой, большевики Сибири и Урала также не могли получить узников, поскольку опасались хорошо вооруженного отряда охраны, состоящего из трехсот человек. Вскоре, 22 апреля 1918 г., из Москвы в

35 Со словами, что Тихон ничем не мог помочь царственным узникам  — вряд ли можно согласиться, поскольку у церкви было грозное и действенное оружие против бунтовщиков, поднимающих руку на помазанника  Божиего — анафема. И это оружие было применено патриархом Тихоном  19 января (1 февраля) 1918 г. в послании «Об анафематствовании творя-щих беззакония и гонителей веры и Церкви Православной». Послание  было принято в ответ на факты открытых антицерковных гонений, выразившихся, например, в попытке насильственного захвата жилых помещений Александро-Невской лавры и обстреле соборов Московского Кремля.  Тихон заявил о себе как о деятеле не только церковном, но и политическом. Однако в послании содержались лишь достаточно общие слова о  недопустимости общения православной пастве с «извергами рода человеческого» (ни большевики, ни советская власть непосредственно в нем не  упоминались). В послании отсутствовала и какая-либо конечная политическая цель противостояния «безумцам»: например, ни слова не говорилось о восстановления монархии (как нежелательном для церкви). Паства,  по сути, призывалась лишь к защите прав и имущества РПЦ (Деяния Священного собора ... Указ. соч. 1996. Т. 6. Деяние 66. С. 4—5; Акты Свя-тейшего ... Указ. соч. С. 82—85).

36 В советской литературе этот факт благословения Тихоном Николая II приводится в обоснование того, что патриарх был-де «ярым монар-хистом» (см., например: Куроедов В.А. Религия и церковь в Советском  государстве. М., 1981. С. 58).

В некоторых современных изданиях данный случай также приводится как пример монархических воззрений патриарха (см., например: Миронова Т. Указ. соч. С. 69; Мосс В. Православная церковь ...Указ. соч. С. 46).

Однако достаточно характерно, что в указанных трудах отсутствуют ссылки на информационный первоисточник. В воспоминаниях же офицера С.Маркова указанный пример приводится в противоположном смысле: в качестве слабости верноподданнических чувств и отсутствия монархической ревности у патриарха Тихона (Марков С.В. Указ. соч. С. 250).

393

Тобольск прибыли полторы сотни красноармейцев, возглавляемые особоуполномоченным советского правительства В.Яковлевым, доставившим полугодовое жалованье для охраны семьи Николая П. В результате царская семья была выкуплена и увезена в столицу Урала на свою Голгофу37.

В качестве объяснения мотивов упомянутых действий патриарха исследователь архивов ФСБ А.Петрушин полагает, что причиной их послужила «церковная скупость», нежелание Тихона «делиться славой» в будущей-де борьбе с большевиками и его стремление называться «спасителем Отечества». Однако с такой точкой зрения отчасти можно не согласиться с учетом того, что в противостоянии советской власти сплочение русского народа могло происходить в первую очередь вокруг или царского, или церковного престолов38. Соответственно, патриарху Тихону харизматический конкурент по идеологическому лидерству в лице Николая II был не нужен. Этим и был обусловлен его отказ помочь бывшему императору. Т.е. отказ Тихона был мотивирован особенностями церковно-государственных отношений, характеризующимися как проблема «священства-царства».

Свое видение государственно-церковных отношений Собор сформулировал в своем определении «О правовом положении Православной Российской Церкви», принятом 2 декабря 1917 г. Оно было составлено буквально в повелительной к новой (советской) власти форме и начиналось такими словами: «Священный Собор Православной Российской Церкви признает, что для обеспечения свободы и независимости Православной Церкви в России, при изменившемся государственном строе, должны быть приняты Государством (выдел, нами. — М.Б.) следующие основные положения: ...».В частности, РПЦ предполагалось дать публично-правовой статус «первенствующей» в стране конфессии, обеспечить право на самоопределение и самоуправление, предоставить возможность законотворческой государ-

37 Петрушин А. Указ. соч. С. 72—74; Марков С.В. Указ. соч. С. 250; Булыгин П. Указ. соч. С. 51, 62—65, 80—82.

38 Петрушин А. Указ. соч. С. 72.

394

ственной деятельности (в тех случаях, когда постановления правительства затрагивали церковные интересы). Имущество РПЦ признавалось не подлежащим конфискации и обложению налогами, со стороны государства ожидалось получение ежегодных ассигнований в пределах церковных потребностей. Священнослужителей и штатных церковнослужителей предполагалось освободить от различных повинностей (в первую очередь от воинской), православный календарь возвести в ранг государственного, признать церковные праздники неприсутственными (выходными) днями, оставить за церковью право ведения метрических книг, обязательный характер преподавания Закона Божия для православных учащихся во всех образовательных учреждениях и проч. В целом концепция церковно-государственных отношений, выработанная Поместным собором, не учитывала наличие в государстве монарха — «внешнего епископа», «ктитора» церкви.

При этом один из пунктов соборного определения являлся буквально вызовом новой власти. Он гласил: «Глава Российского Государства, Министр Исповеданий и Министр Народного Просвещения и их товарищи (заместители. — М.Б.) должны быть православными»39. При том, что глава сформированного 26 октября (8 ноября) 1917 г. советского правительства — Совета народных комиссаров В.И.Ульянов (Ленин) и нарком просвещения А.В.Луначарский были атеистами, а Министерства исповедания образовано не было, да и в планах учреждение его не предполагалось. В целом соборный проект напрямую шел вразрез с программой захватившей власть партии большевиков, в которой говорилось о необходимости отделения церкви от государства и школы от церкви41. Буквально через несколько недель духо-

39 ЦВ. 1918. № 9—10. С. 60—62; Собрание определений и постановлений Священного собора ... Указ. соч. Вып. 2. С. 6—8.

40 О составе Советского правительства см. ,Декрет Второго Всероссийского съезда Советов об образовании Рабочего и Крестьянского правительства», опубликованный: Декреты Советской власти. М., 1957. Т. 1. 25 октября — 16 марта 1918 г. С. 20—21.

41 КПСС в резолюциях ... Указ. соч. Т. 1. С. 58, 62.

395

венство ожидали не намеченные им, а принципиально новые отношения с властью.

7 декабря 1917г. Поместный собор принял определение, касающееся церковного управления: «О Священном Синоде и Высшем Церковном Совете» (титул Синода был изменен: прежний перешел к патриарху). Этим двум органам, совместно с патриархом, было присвоено право управления церковными делами. Все они были подответственны перед периодически созываемыми Всероссийскими Поместными соборами, которым обязаны были представлять отчет о своей деятельности за междусоборный период42.

На следующий день, 8 декабря, на соборе было принято определение «О круге дел, подлежащих ведению органов высшего церковного управления». Согласно ему, решению Священного синода подлежали дела, преимущественно относящиеся к внутренней жизни РПЦ: вероучению, богослужению, церковному просвещению, церковному управлению и церковной дисциплине. И в частности: «высший надзор и попечение о нерушимом сохранении догматов веры и правильном их истолковании в смысле учения Православной Церкви; ... охранение текста Богослужебных книг, наблюдение за его исправлением и переводом»43. До революции же «верховным защитником и хранителем догматов господствующей веры, блюстителем правоверия и всякого в Церкви святой благочиния», как помазанник Божий, был император. К ведению Высшего церковного совета, согласно соборному определению, стали относиться внешние дела: церковной администрации, церковного хозяйства, школьнопросветительские, ревизии и контроля, а также юрисконсульские (ранее во многом исполнявшиеся обер-прокуратурой)44.

Таким образом, церковные полномочия царя в полной мере перешли к духовенству. По причине же того, что дом Романовых фактически не отрекался от престола (о чем подробно уже говорилось), то можно утверждать, что это был не «естественный» переход церковных прав царя к духовенству, а едва ли не насильственное изъятие, осуществленное под прикрытием революционных светских властей. Иными словами, на Поместном соборе духовенством было осуществлено юридическое «изъятие» в пользу высших органов церковной власти прерогатив императора в области церковноправительственного управления (юрисдикции), охраны вероучения и контроля за церковным благочинием.

42 Собрание определений и постановлений Священного собора … Указ. соч. Вып. 1. С. 7; ЦВ. 1918. № 9—10. С. 51.

43 Собрание определений и постановлений Священного собора … Указ. соч. Вып. 1. С. 12—13; СЗРИ. 1912. С. 18.

44 Собрание определений и постановлений Священного собора …  Указ. соч. Вып. 1.С. 13—15; ЦВ. 1918. № 9—10. С. 57—60.

396

2. Изменения в богослужебных чинах и церковных титулованиях

Одним из структурных подразделений Поместного собора являлся 8-й отдел «О богослужении, проповедничестве и храме». Первоначально он работал под руководством архиепископа Гродненского Михаила (Ермакова), позже — архиепископа Волынского Евлогия (Георгиевского)45. В нем решался широкий круг вопросов: о языке богослужений, исправлении и редактировании богослужебных книг, состав-

лении новых текстов, чинов и проч.46 По некоторым материалам, подготовленным названным отделом, Поместный собор принял ряд постановлений, касающихся содержания богослужебных чинов. По изменениям содержаний церковных чинов можно заключить о политической окраске собора и, соответственно, о политической позиции РПЦ как в отношении свержения монархии, так и касательно отношений к светской власти вообще.

17 ноября делегатами Поместного собора был рассмотрен «Чин поставления Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России»47. Перед его представлением архиепископ Кишиневский Анастасий (Грибановский) сказал, что в основных чертах этот чин заимствован не из русских церковных книг (в которых он носил характер хиротонии), а

45 Деяния Священного собора ... Указ. соч. 1994. Т. 1. С. 135; Там  же. Деяние 12. С. 153.

46  См. подробнее: Кравецкий А.Г., Плетнева А.А. История церковнославянского  ...  Указ. соч.  С. 157—167;  Богослужебный язык Русской  церкви ... Указ. соч.

Мы будем рассматривать только те чины, которые имеют отношение к вопросу о политической позиции Поместного собора и проблеме «священства-царства».

47  Деяния Священного собора ... Указ. соч. 1996. Т. 4. Деяние 43.  С. 116—117.

398

из византийских и александрийских (согласно которым, фактически производилась хиротесия)48. Отказ от русской традиции был обусловлен и тем, что в конструкции чина настолования содержалось «нечто, принижающее авторитет Патриарха и подчиняющее его государственной власти». Этим «принижением» являлось получение патриархом посоха (жезла) из рук царя. Поместный собор постановил одобрить представленный чин.

В новом чине была, в некотором роде, отражена проблема взаимоотношений духовной и светской властей. Так, вопреки церковной практике на мирной ектений49 отсутствовало поминовение государственной власти. (Вероятно, это было вызвано отчасти тем, что духовенство рассматривало власть большевиков как кратковременную)50. Однако на литургии, после малого входа, на так называемой «похвале»51, среди прочего, надлежало возглашать: «Богохранимой державе Российстей, властем, воем ея52 и всем православным христианам многая лета». По освящении Святых Даров, после поминовения духовенства («О Преосвященных Митрополитех, Архиепископех и Епископех, о честней пресвитерстве и еже во Христе диаконстве и о всем священническом чине») сразу следовало поминать страну, власти и воинство: «О Богохранимей державе Российстей, о победе, о пребывании

48 Хиротония (греч.) — рукоположение, осуществляемое в алтаре одним или несколькими епископами для посвящения ставленников в дьяконский, священнический или епископский чины. Хиротёсия (греч.) — руковозложение, осуществляемое (по своему смыслу) вне алтаря над чтецами, иподьяконами и другими церковнослужителями. Посредством хиротонии производится таинство священства, а хиротёсия — обряд, которым люди возводятся в такое служение, которое не касается священнодействия (см. подробнее: Вениамин (Краснопевков-Румоеский), архиепископ Нижегородский и Арзамасский. Новая скрижаль, или объяснение о Церкви, о литургии и о всех службах и утварях церковных. М» 1992. Т. 2. С. 259—262).

49О значении этих терминов уже говорилось в параграфе III. 1.

50 См. об этом, например: Кашеваров А.Н. Православная российская Церковь ... Указ. соч. С. 91—92.

51 О значении этих терминов уже говорилось в параграфе П.2.  

52   По-русски – «ее воинам».                                                                                             

399

граммных документов большевистской партии61, а также обстрела Московского Кремля и его соборов). Так или иначе, но снятие молитвенного поминовения государственной власти (вопреки за четыре дня до того установленному церковному чинопоследованию) фактически являлось политическим жестом со стороны духовенства РПЦ.

В русле рассмотрения проблемы «священства-царства» характерна деталь. Поместный собор, установив богослужебный чин поставлен™ патриарха, тогда же, 17 ноября, принял формулу церковного повсеместного поминовения «первого по чести» епископа РПЦ. В тех местах служб, где ранее поминался Св. синод, надлежало молиться «О великом

Учредительного собрания помещичьи, удельные, монастырские и церковные земли «со всем их живым и мертвым инвентарем, усадебными постройками и всеми принадлежностями» передавались в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов. Большевики объявляли, что на Учредительном собрании будут добиваться решения об отмене частной собственности на землю и за безвозмездную передачу монастырских и церковных, в частности, угодий в пользование всех трудящихся (Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства за 1917 г. № 1. М., 1942. С. 4—6; Декреты Советской власти. Указ. соч. Т. 1. С. 17—18).

Следующим постановлением правительства, ограничившим влияние на общество Православной церкви, явилась .Декларация прав народов России», принятая 2 ноября. В ней были сформулированы основные принципы советской национальной политики: среди прочего — равенство и суверенитет народов России и отмена каких-либо национально-религиозных привилегий (История Советской конституции. 1917— 1956 гг. /сост. А.А.Липатов, Н.Т.Савенков. М» 1957. С. 9—10).

Другие известные постановления советской власти, затронувшие интересы РПЦ, были изданы позже, в декабре 1917 и январе 1918 гг. Например: «Положение о земельных комитетах» (04.12), «О передаче дела воспитания и образования из духовного ведомства в ведение Народного комиссариата по просвещению» (11.12), «О гражданском браке, о детях и ведении книг актов состояния» (18.12), «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа» (12.01), об упразднении ведомства придворного духовенства (14.01), об увольнении со службы в военном ведомстве священнослужителей всех вероисповеданий (16.01), о прекращении выдачи средств на содержание церквей, часовен, священнослужителей и законоучителей, а также на совершение церковных обрядов (20.01), «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» (20.01).

61 См. сноску 108. Гл. II (параграф 2). С. 114—115.

402

господине нашем Святейшем Патриархе Тихоне». Аналогично, на многолетиях надлежало возглашать: «Великому господину нашему, святейшему Тихону, патриарху ... и

проч.»62

Однако такая формула во многом являлась новшеством в богослужебной практике не только РПЦ, но и в целом всей Вселенской православной церкви. На это было обращено внимание паствы, которую смущало «чрезмерное самовеличание» на церковных ектениях иерархов, а также наименование патриарха «великим господином». Об этом говорилось в ряде писем, полученных патриархом Тихоном63. Так, один киевлянин обращался со следующим: «Неужели же не довольно для вас титула «Святейший Патриарх»; к чему же еще ставить ... «великого господина»? Вы, ради Господа, Святейший Патриарх, немедленно выбросьте вон из Церкви

как мерзость запустения64 титул великого господина, и вообще господина, чтобы и митрополиты, и архиереи отнюдь в церкви не поминались господинами и высокопреосвященными, а как напечатано в служебнике: «О преосвященном митрополите, или архиепископе, или же епископе», и отнюдь чтобы никто не смел вносить в Церковь гордостнейших кумиров — безумных себе величаний «господинов и высокопреосвященных». Неужели не пора иерархам... прийти в апостольское смирение, любовь и простоту?» 65.

Патриарх Тихон на этом письме 20 декабря 1917 г. наложил резолюцию с распоряжением предоставить ему сведения, с какого времени установился порядок поминовения епископов за богослужениями «господинами»66. Во исполнение этого секретарь Поместного собора В.П.Шеин обратился к видным богословам духовных академий с просьбой составить на сей счет историческую справку.

62 ГАРФ. Ф. 3431. On. 1. Д. 243. Л. 1, 14.

63 Там же. Л. 4, 14; ЦВ. 1918. № 17—18. С. 107.

64 «Мерзость запустения ... на месте святе» — неоднократно встречающееся в Священном Писании выражение, см: Дан. 11, 31; Матф. 24,  15; Марк. 13, 14.

65 ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 243. Л. 2—3.

66 Там же. Л. 2, 4, 5.

403

Профессор Петроградской духовной академии И.А.Ка-рабинов ответил, что в богослужебных книгах как Греческой церкви, так и в старопечатных московских служебниках на ектениях молитвы о патриархе имели простой вид: например, «О патриархе нашем (имярек)». Но в чине литургии в двух местах: на так называемой «малой похвале» и после освящения Св. Даров патриарх поминался как «Господин наш Святейший патриарх». В практике же Русской церкви титул «великий господин» был установлен на Московском соборе 1675 г. для поминовения патриарха Иоакима. Однако определенности, в каких местах патриарха поминать полным титулом, в определении того Собора не говорилось67. Карабинов также писал: «В наше тяжелое время государственного и духовного разброда и распада России патриарший титул «великий господин» приобретает особый смысл; он говорит не о правах и преимуществах его носителя, а о лежащей на нем великой обязанности заботиться о всей Русской Церкви и, прежде всего, об ее единстве; членов же этой Церкви он призывает к сознательному и дружному объединению вокруг своего патриарха, ибо в этой сплоченности — залог не только духовной мощи, но и государственного спасения гибнущей России»68.

Таким образом, введение титула «великий господин» обосновывалось более не с исторической или богословской сторон, а с точки зрения политической целесообразности: чтобы патриарх в глазах паствы представлялся не просто религиозным лидером, но и «отцом народа», центром объединения для «государственного спасения России». Однако такая роль до марта 1917 г. принадлежала императору.

В целом Поместным собором не был произведен пересмотр своего решения о формуле поминовения патриарха. И вплоть до настоящего времени богослужебная титулатура предстоятеля РПЦ является утвержденной соборным актом 17 ноября 1917 г.

67 ГАРФ. Л. 6—6 об.; ЦВ. 1918. № 17—18. С. 107—108.

68 ЦВ. 1918. № 17—18. С. 108.

404

Присвоение патриарху титула «великого господина» свидетельствует о том, что духовенство пыталось «поднять» и нарочито подчеркнуть его (т.е. отчасти и свой) не только внутрицерковный, но и государственный статус. На фоне упразднения молитв о царе, а также сделанном в марте 1918 г. нововведении в титуловании архиереев69, данные изменения приобретали некий смысловой оттенок торжества победы «священства над царством».

69После упомянутой резолюции владыки Тихона от 20 декабря 1917 г. вопрос о форме поминовения патриарха и государственной власти продолжил разрабатываться в отделе Поместного собора «О богослужении, проповедничестве и храме». Его предложения были вынесены на обсуждение Совещания епископов. В результате на заседании этого Совещания 4 (17) марта 1918 г. было решено, в чинопоследование великого входа литургии внести изменения. Во-первых, поминовение всех лиц, принадлежащих к царскому дому, упразднялось. (Прежде по очередности возносились молитвы за императора, его супругу, вдовствующую императрицу, наследника престола (все — имярек) и «весь царствующий дом», за Св. синод, епархиального архиерея (имярек) и всех православных). Вместо него следовало поминать «Великого Господина нашего Святейшего Патриарха Московского и всея России Тихона и Господина нашего Преосвященнейшего (имярек местного)». Во-вторых, в титуловании епархиальных архиереев вместо сравнительной степени («преосвященного») вводилась превосходная — «преосвященнейшего». При этом поминовение государственной власти на великом входе не осуществлялось.

8 (21) марта секретарь Совещания епископов епископ Челябинский Серафим (Александров) выступил на заседании Св. синода, проходившем под председательством патриарха. Он доложил о соборном постановлении об изменении в чинопоследовании великого входа. В результате было решено данное постановление по духовному ведомству «объявить к исполнению», разослав по епархиям соответствующие циркулярные указы и напечатав в «Церковных ведомостях» (Служебник. Пг» 1916. Л. 129—130; ЦВ. 1918. № 13—14. С. 83; Акты Святейшего ... Указ. соч. С. 112).

405

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В период с начала XX в. до начала Февральской революции представителями высшей иерархии РПЦ проводилась деятельность, направленная на ограничение участия императора в церковном управлении и на «отдаление» церкви от государства. Подтверждением тому служат, в частности, произведенные в феврале 1901 г. сокращение «верноподданнической» части присяги для епископа РПЦ, отмена присяги для членов Св. синода и сокращение поминовения императора на проскомидии с 1913 г. О желании иерархии резко ограничить участие императора в управлении духовным ведомством свидетельствуют и «отзывы» епархиальных архиереев (в 1905—1906 гг.) о церковной реформе. В них отражалось недовольство представителей епископата сложившимися в России отношениями церкви и государства. Об этом же, а также о стремлении восстановить в РПЦ патриаршее управление говорилось и в материалах Предсоборного присутствия (1906 г.) и Предсоборного совещания (1912— 1914гг.). Названные церковные комиссии предлагали усилить в управлении РПЦ полновластие архиереев.

Действия, предпринимаемые представителями высшей иерархии в предреволюционные годы (как и проекты церковно-государственных отношений, создаваемые в духовном ведомстве), были направлены на «десакрализацию» власти российского самодержца. Они сводились к укоренению в сознании паствы представлений о царе не как о духовнохаризматическом лидере народа и помазаннике Божием, а как о простом мирянине, хотя и главе государства. Притязания высшего духовенства на изъятие у царя полномочий в церкви свидетельствовали о фактическом реанимировании в условиях начала XX в. многовековой историко-богословской проблемы «священства-царства» — наиболее актуальной для

406

России в период второй половины XVII — начала XVIII вв. В то время в стране проходила борьба за преобладание в государстве между духовной и светской властями. Сначала — патриарха Никона с царем Алексеем Михайловичем, закончившаяся ссылкой опального первоиерарха. Затем — императора Петра I с духовенством, вылившаяся в отмену института патриаршества и фактическую секуляризацию различных сторон общественной жизни.

Видя у высшего духовенства ярко выраженное желание получить «отдалениие» от государства и внутрицерковное самоуправление, Николай II не шел на созыв Поместного собора, хотя и не препятствовал проведению подготовительной к нему работы. Разграничить сферы государственной и церковной деятельности в то время (с учетом менталитета религиозно настроенного подавляющего большинства населения) означало буквально пошатнуть фундамент империи. В случае введения патриаршества могла сложиться такая ситуация, что в стране было бы две главы (два «правителя-монарха»): один — светский, другой — духовный. Причем они были бы фактически неподвластны друг другу в своих сферах деятельности. И в случае даже небольшого разногласия между «монархами» империю могли ждать потрясения, подобные расколу XVII в. Что в условиях российских реалий начала XX в. легко могло стать катализатором революции.

Тем более, что примеры весьма «эффективного» (скорее — эффектного) сотрудничества отдельных представителей как высшего, так и приходского духовенства с революционным движением были налицо: вспомнить хотя бы проповедническую деятельность епископа Нарвского Антонина (после 17 октября 1905 г.) и участие в акциях оппозиции отдельных священников — членов I и II Государственных дум (подписание ими 10 июля 1906 г. т.н. «выборгского воззвания» и фактически демонстративный отказ осудить организаторов и исполнителей неудавшегося покушения на императора в апреле 1907 г.). Участие священнослужителей в этих антиправительственных по сути действиях придавало революционному движению некое духовное освящение, от чего то приобретало некоторый образ «священной борьбы»

407