Протоколы заседаний Преображенского суда Москвы по делу "Бычков против Чаплина" с дополнениями. 10 октября - 12 декабря 2006 г.Оп. на сайте portal-credo.ru, 2007. См. библиографию. ЧК. Сергей Бычков разместил в сети протоколы своей тяжбы с о. Всеволодом Чаплиным. Речь, напомню, о том, был или нет Бычков стукачом в приходе о. Александра Меня. Прозвучало два прямых свидетельства о стукачестве Бычкова. Александр Огородников: в феврале 1974 г. о. Александр Мень ему сказал, что Бычков - стукач, и объяснил, почему он его терпит. Б.Развеев заявил, что видел в своём деле донос Бычкова - три страницы, исписанные характерным почерком. Бычков вывалил всевозможные обвинения против Огородникова как руководителя приюта. Однако, даже если Огородников присваивал себе часть пожертвований (хотелось бы тогда уж ознакомиться и с финансовыми отчётами других приютов), это никак не влияет на достоверность его показаний о беседе. По логике вещей, Бычков должен был просить ознакомиться с делом Развеева и проверить, есть ли там этот донос. Бычков этого не сделал. Более того, публикуя стенограмму процесса, Бычков вставил туда фразу о том, что адвокату приносили некие "тома", но адвокат этими "томами" не пользовался - и что якобы это были тома дела Развеева, доставленные из Уфы: " Развеев говорил неправду. Вероятно, доноса, о котором он столь подробно повествовал, не существовало". Заявление абсурдное: Развеев не мог не понимать, что дело может быть истребовано в суд и тогда его уличат во лжи. Попытка таким странным образом - вот, адвокату приносили бумаги, а он ими не воспользовался, значит, в этих бумагах не было доноса Бычкова - доказать невиновность Бычкова свидетельствует, соответственно, скорее против Бычкова. Другие аргументы в пользу предательства Бычкова носят косвенный характер. Не было среди свидетелей о. Александра Борисова, Павла Меня, вдовы Меня. Их отсутствие - молчаливое свидетельство против Бычкова. Одно дело - терпеть агента в своём окружении, другое дело - прямо свидетельствовать, что агент - честный человек. Любопытно заявление о. Б.Развеева, достаточно точно передающее атмосферу эпохи: если бы Бычков не был агентом, как бы он мог в течение многих лет передавать материалы зарубеж, получать оттуда издания. Бычков даже добился того, что редакция сайта, опубликовавшая документ, вставила туда объяснение: мол, журнал "Трезвон" издавался в США не Бычковым, а о. Виктором Потаповым. Верно, однако Бычков всячески афишировал свою связь с редакцией журнала, передавал туда материалы и пр. Человек, который был обвинён в центральной газете в антисоветской деятельности, продолжает работать в "Московском комсомольце" - факт необычный. Критика семейной жизни Бычкова в газете "Труд" вполне может быть операцией по "прикрытию" агента. Аргументы в защиту Бычкова носили не только косвенный характер - они были лишены логики. Руководители бывшей думской комиссии, в начале 1990-х гг. разбиравшей годовые отчёты Лубянки о церковных агентах, заявили, что не нашли фамилии Бычкова в этих отчётах. Однако, в отчётах агенты указаны по кличкам. Какая кличка какого архиерея обозначает , стало ясно только благодаря сопоставлению данных отчётов о поездках агентов на международные конференции с отчётами "Журнала Московской Патриархии" о поездках иерархов на эти же конференции. Соответственно, вполне возможно, что кличка агента, посещавщего Меня, по этим отчётам, скрывает именно фамилию Бычкова. Разумеется, вопрос о стукачестве Бычкова не имеет отношения к вопросу о репутации сотрудников МП - митр. Кирилла, Чаплина, Дворкина. Чаплина выступает в стиле советской пропаганды 1970-х гг. - например, в суде он заявил, что о. Глеб Якунин получает пенсию от США и работает на американскую разведку. При этом реальный гражданин США Дворкин представляется прежде всего "россиянином", а уже потом упоминает о своём настоящем гражданстве. Быть американским гражданином не стыдно - стыдно стыдиться своего гражданства. Свящ. Яков Кротов, 21 февраля 2007 г. * * * Заседания суда происходили в Преображенском районном суде города Москвы под председательством федерального судьи Ольги Ульяновой. Публикуются свидетельские показания пяти человек, а также заключительные слова адвоката Кузнецова, о. Чаплина и Бычкова. Со стороны Чаплина приведены показания свидетелей А.Л. Дворкина, Б.Б. Развеева и А.И. Огородникова. Со стороны Бычкова - Л.А. Пономарева и Г.П. Якунина. При подготовке протоколов к публикации некоторые пробелы (имена, фамилии, даты, вопросы судьи, ответчика и адвокатов) восполнялись по диктофонной записи. Свидетельские показания в крайних случаях снабжены необходимыми комментариями. Адвокат Чаплина М.Н. Кузнецов всегда помечен в связи с широкой распространенностью среди московской адвокатской коллегии этой фамилии как "профессор". Заседание 10 октября 2006 года В зал судебного заседания приглашается свидетель: Дворкин Александр Леонидович, (россиянин, имеет американское гражданство. Эмигрировал по изральскому приглашению из СССР в середине 70-х годов, вернулся в Россию в 1992 году. Дата рождения, паспорт №, адрес). Работает профессором Православного Тихоновского гуманитарного университета, заведующий кафедрой.Об уголовной ответственности по ст.ст. 307-208 УК РФ предупрежден. На вопросы суда: Чаплина В.А. я знаю, я с ним знаком, а с Бычковым С.С. я лично не знаком. Знаю его только по публикациям. Но у меня есть свидетельство о роли, которую играл Бычков С.С. организатор тайной встречи нескольких московских священников с Иоанном Мейендорфом. Это известный православный богослов ХХ века, он жил в эмиграции. Так получилось, что часть моей жизни прошла за границей. Мои показания связаны со статьей "Крест на совести", опубликованной газетй "Труд" 10 и 11 апреля 1986 года. Для того, чтобы было яснее, что я хочу кратко сообщить, приведу некоторые сведения из этой статьи. В статьях говорилось, что в г. Москве в 1979 году, если мне не изменяет память, происходила некая корпоративная сходка, в которой принимал участие отец Иоанн Мейендорф, который в то время находился в г. Москве. Там рассказывается о том, как он пришел на квартиру С.С.Бычкова, где собрались различные духовные резиденты и долго не начинал собрания, кого-то ожидая. В конце концов, там появился представитель ЦРУ Мизанчук (прихожанин отца Иоанна Мейендорфа Джон Степанчук, по мнению профессора Дворкина - агент ЦРУ - прим.ред.) и потом Иоанн Мейендорф начал собрание, предлагая проект о создании параллельной церковной иерархии в Советском Союзе. Отец Иоанн Мейендорф был моим духовным отцом и научным руководителем. В 1986 году он принес мне газету и велел прочитать эту статью, и сказал, что это удивительно, но на 90% того, что в ней написано, правда. Только все в ней представлено в очень завуалированном изложении и сказал, что дело было на самом деле так. В то время Бычков С.С., кстати, тогда я впервые узнал о нем, был женат на Екатерине Муравьевой, которая жила в то время в Америке. Ее я знал в эмиграции и слышал, что у нее был в Москве муж, который с ней очень жестоко обращался. Так что впоследствии она вынуждена была с ним развестись. Также она была матерью трех детей. Тогда он был женат на Кате Муравьевой, и Мейендорф шел к нему в Москву в гости на правах родственника. Отец Иоанн шел в гости к Бычкову С.С. и увидел там собрание, которого совершенно не ожидал. Дальше неожиданно там появился некий Степанчук, который когда-то был студентом Мейендорфа, встретить которого он не ожидал. Бычков С.С. Джона Степанчука отыскал и привел на квартиру. По словам Иоанна С.С. Бычков стал проводить собрание, которое я вам охарактеризовал, предлагал ему создать подпольный филиал Свято-Владимирской Академии, профессором которой в то время был отец Иоанн, а впоследствии стал ректором. Предложил создать подпольный филиал в Москве, и потом во время визитов американских иерархов, выпускников этой академии рукополагать во священников, что с точки зрения Церкви, церковной дисциплины вещь совершенно глупая. И он сказал, что он из вежливости провел время, после чего распрощался и ушел. Он сказал мне, что Бычков С.С. является провокатором, который нарочно собрал это собрание для своих, каких-то только ему известных провокационных целей. Результатом этого визита стало то, что его перестали пускать в Россию, то есть, очевидно, что о его визите стало известно компетентным органы. И после 1979 года и по сей день, и ему не давали визу в РФ, из-за чего потерялись контакты с ним, потому что он был известным богословом. Он мне сказал, что собрание проходило на квартире Бычкова С.С., он его организовал, преследуя явно провокационную цель - Бычков С.С. был провокатором. В 2002 году мною были опубликованы воспоминания об Иоанне Мейендорфе, где я упоминаю об этом эпизоде. Вопрос представителя истца Воронина М.В.: - Вы утверждаете, что эта встреча была организована сотрудниками КГБ? Дворкин: - Я не совсем понимаю вопроса, но в этом вопросе мне приписаны слова, которых я не произносил. Я не сказал, что встреча организована спецслужбами. Я знаю со слов отца Иоанна, что встреча была организована господином Бычковым С.С., которого отец Иоанн назвал провокатором. И об этой встрече стало известно спецслужбам очень быстро. Воронин: - А вам известно, что в советские времена епископат Русской Православной Церкви активно сотрудничал со спецслужбами? Трудно найти митрополита или архимандрита, который не являлся бы агентом спецслужб. Это вам известно? Суд снимает этот вопрос, т. к. он не относится к данному иску. Вопрос представителя истца Воронина М.В..: - Насколько мне известно, отец Всеволод утверждает, что у господина Бычкова С.С. репутация стукача, доносчика, человека, который доносил на своих коллег по правозащитному движению в КГБ. Как вы можете подтвердить эти обвинения? Дворкин: - В данном случае то, о чем я говорил, основания имелись, в том числе у Иоанна Мейендорфа. В той статье в газете "Труд", рассказывалось о собрании на квартире господина Бычкова С.С. То, что предлагалось, было явной провокацией, потому что никогда отец Иоанн Мейендорф, будучи церковным человеком и священником, не мог пойти на такое грубое нарушение церковной дисциплины. Американская церковь находится в Америке, это ее территория, она не может ничего делать на территории другой автокефальной, т.е. независимой церкви без ведома и согласия этой церкви. То есть предлагалось, чтобы американская церковь вела своего рода провокационную, разведывательную, подрывную деятельность на территории братской Русской Православной церкви. Естественно это может быть расценено только как провокация, тем более, что Иоанна Мейендорфа он пригласил просто в гости к родственнику и он не ожидал, придя туда, увидеть какое-то собрание на квартире С.С. Бычкова, который собственно всех у себя собрал и должен был нести ответственность за тех, кого он у себя собрал, за проведение собрания. Вопрос представителя истца Муратова А.И.: - Если вы так хорошо осведомлены во всех деталях той давней встречи, несмотря на то, что в то время находились в США, быть может, вы назовете участников встречи? Дворкин: - Участниками той встречи были Борис Развеев, протоиерей, тогдашний священник Глеб Якунин, Александр Огородников, протоиерей Александр Мень и отец Дмитрий, это те, кого я помню, кого мне Иоанн Мейендорф называл. Насколько я знаю, после этого были арестованы Александр Огородников, Б.Развеев, отец Дмитрий и Глеб Якунин. Бычков: - А присутствовал ли там отец Александр Борисов? Дворкин: - Я не знаю, был ли там Александр Борисов. В то время, когда отец Иоанн мне рассказывал об этом собрании, он ничего о нем не упоминал, поэтому не могу сказать, был он там или нет, может я его не запомнил. Бычков: - А как вы объясните тот странный факт, что Александр Огородников, который, как вы утверждаете, принимал участие в собрании летом 1979 года, с ноября 1978 года находился в заключении по обвинению в тунеядстве? Как вы объясните, что все годы, начиная с 1978 и вплоть до очередного приезда отца Иоанна в СССР, я находился с нм в переписке? Что до весны 1992 года каждый его приезд мы встречались? Дворкин: - Я не знаю, что вы были с Мейендорфом в переписке. Я не уверен, что он отвечал на все письма. Бычков: - Чаплин утверждает, что "достаточно спросить любого из духовных чад отца Александра Меня и они подтвердят, что Бычков был стукачем". Ваше свидетельское выступление можно расценивать как утверждение того, что вы были духовным чадом и отца Александра Меня? Дворкин: - Я не был знаком с отцом Александром Менем и никак не мог являться его духовным чадом. Вопрос представителя истца Муратова А.И.: - Чем вы можете подтвердить, что покойный отец Иоанн Мейендорф на самом деле считал Бычкова провокатором? Дворкин: - Я повторяю, что отец Мейендорф сказал, что это удивительно, но он сказал, что в статьях в газете "Труд" от 1986 года 90% правды. Вопросов нет. В зал судебного заседания приглашается 2-ой свидетель: Развеев Борис Борисович (Дата рождения, паспорт №, состоит в должности священника Русской Православной Церкви оформляет приходы в Италии в г.Верона). Об уголовной ответственности по ст.ст. 307-308 УК РФ предупрежден. На вопросы суда: - Истца я знаю 30 лет, протоиерея Чаплина В.А. недавно. С Чаплиным В.А. конфликта не было, да и с Бычковым С.С. собственно тоже конфликтов не было. Отношения с обоими хорошие. Об этом иске я прочел в Интернете и позвонил сразу Чаплину В.А. и сказал, что я готов выступить в суде и подтвердить ваши слова, что Бычков С.С. является доносчиком. Что он на духовных детей отца Александра Меня, на отца Дмитрия Дудко, отца Глеба Якунина он собирал материалы и писал, в том числе и на меня. Хотя я знал отца Иоанна Мейендорфа, но духовным отцом у меня был другой человек. И вот я пришел сюда с тем, чтобы сказать, что истец написал на меня заявление прокурору Москвы в 1981 г., в котором было сказано, что я ярый антисоветчик, что так-то и так-то я себя веду, что мне место только за решеткой. Поэтому, так как у нас раньше необходимо было первое заявление, чтобы возбудить дело, меня арестовали. Я был на квартире у Бычкова С.С. и Муравьевой Екатерины на Речном вокзале. Я понял, что сотрудники КГБ предложили мне прикрыть своего агента, навязав информацию о том, что он и отец Александр Мень являются антисоветчиками. Да, я согласился выступить по телевидению и дать интервью, т.к. понимал, что другим образом освободиться мне будет никак невозможно. Сначала давали 4 года, потом еще 4 и еще 4 до тех пор, пока человек не загибался совсем. Я выступил в эфире, все транслировалось и здесь и за границей. А встреча, он меня пригласил на встречу, сказал, что будет отец Дмитрий Дудко, отец Александр Мень, Мейендорф из Нью-Йорка. Я пришел и был недолго - минут 15 и когда зашел разговор о создании заочного сектора духовной академии, я предложил отцу Иоанну написать заявление, и после этого мы разошлись. Что было раньше я не знаю, а как оказалось, что меня назначили, чуть ли не регентом в подполье на Урале. Кому в голову пришла такая фантазия? Я думаю, что встреча происходила по инициативе Бычкова С.С., и я думаю, что он обо всех людях, которые там присутствовали, дал подробную информацию. Отец Глеб, отец Дмитрий, а потом и я были арестованы. Бычков, будучи инициатором и издателем детского журнала "Трезвон" за границей, если кто жил в советское время, тот может понять, что такое издавать журнал за границей! (Детский журнал "Трезвон" издавался в Вашингтоне священником РПЦЗ Виктором Потаповым с помощью С.С.Куломзиной и священника РПЦЗ Серафима Слободского - прим.ред.) За 2 письма, которые я передал в защиту православных верующих в Уфе я был наказан. А человек, который, издавал целый журнал контрабанды и загребал деньги, несомненно, был сотрудником внештатным, а может и штатным КГБ, продавал людей, которые все к нему очень хорошо относились. Поэтому для меня удивительно, что его иск назван о защите чести и достоинства, т.к. у Бычкова С.С. нет ни чести, ни достоинства. Вопрос представителя истца Муратова А.И.: - За что вы были осуждены в первый раз? Развеев: - Я был судим первый раз в 1977 году за то, что я взял билет по чужому студенческому на 6 месяцев лишения свободы. Я был верующим, к этому аресту истец отношения не имеет. Второй раз меня арестовали 31.04.1984 г. и судили. 10 месяцев шло следствие, я сидел в Уфимском СИЗО, и в Уфе меня судили, в сентябре 1984 года меня присудили к 4 годам лишения свободы. Адвокат Чаплина Кузнецов (профессор): - Какие у вас отношения с Бычковым? Развеев: - С Бычковым С.С. у меня нормальные отношения, я как священник по-другому не могу к нему относиться, я к нему нормально отношусь как пастырь, несмотря на то, что он сделал. Бычков: - За что вы были осуждены второй раз? Развеев: - В 1984 г. меня судили по ст. 227 - участник организации антисоветской агитации и пропаганды. Бычков: - Как-то странно получается - вы утверждаете, будто бы я написал в 1981 году некий донос на вас прокурору Москвы, но вы были в то время жителем Уфы? Развеев: - У нас в стране была единая система КГБ, и все заявления писались только формально какому-то лицу, а шли они все в один почтовый ящик КГБ СССР. Бычков: - И вы на самом деле читали этот донос, о котором вы говорите? Развеев: - Когда я читал материалы дела, я был немало поражен, увидев в самом конце дела заявление Бычкова. Три страницы каллиграфического почерка. Такие заявления органы хранят до скончания века. Бычков: - Видимо, после крушения СССР вы получили возможнсть ознакомиться с делом и теперь можете предъявить суду этот мифический донос? Вас наверняка реабилитировали, как жертву политических репрессий? Развеев - Я не был реабилитирован, дело было сфабриковано, сшитое белыми нитками и пусть это останется на совести тех лиц, которые принимали в этом участие. Бычков: - А кто приезжал к вам в лагерь в 1986 году с предложением выступить по телевидению и в газете "Труд"? Развеев: - Приезжал не только корреспондент, но и телевидение. Все что было уже в 1979 г. известно в КГБ. Такие люди как я и как отец Дмитрий, они говорят только то, что уже известно, а не открывают Америку. Корреспондент приехал ко мне только в 1986 году, через 7 лет. Это надо было открыть только для общественности, ведь сами-то они уже все знали. Я на самом деле даже не знал, что там происходило, потому что был там 15 - максимум 20 минут, мы попили чай и я ушел. Когда мне работники КГБ стали рассказывать об этом, я был тоже удивлен сообщенному. Бычков: - А кто конкретно беседовал с вами в лагере? Развеев: - Я не помню, кто со мной беседовал в лагере. Бычков: - Статью в газете "Труд" подписал специальный корреспондент Николай Домбковский. Развеев: - По-моему, Домбковский правильно вы сказали. Бычков: - Завершая свое выступление по телевидению, вы сказали, что на скользкий путь антисоветчины вас толкнули два человека - священник Александр Мень и Сергей Бычков. Развеев: - Если бы истцу в тиски зажали бы палец правой ноги, то можно сказать все, что угодно. Все-таки тюрьма - не тетка родная! И если ты знаешь точно, что господа, такие как Бычков С.С. тебя туда посадили, то, конечно, сидеть не очень хочется. Это нормальное желание человека, у которого семья, двое детей и мать. Который ни в чем не провинился, то скажешь все что угодно. Вопросов нет. В зал судебного заседания приглашается 3 свидетель: Огородников Александр Иоильевич (Дата рождения, паспорт №, работает в христианском приюте "Остров Надежды", занимается сельским хозяйством, адрес). Об уголовной ответственности по ст. ст. 307-208 УК РФ предупрежден. На вопросы суда: - Бычкова С.С. и Чаплина В.А. я знаю, отношения с ними нормальные. К сожалению, я не слышал выступления Чаплина по "Эху Москвы". Я могу сказать относительно личности Бычкова С.С. то, что в феврале 1974 г. я был в гостях у Александра Меня, я еще у него никого не знал, мы обсуждали идею создания подпольной семинарии и он сказал, что у него есть Бычков С.С., он очень активный, но он стукач и агент КГБ и чтоб я это имел ввиду. Он сказал, что от него сложно избавиться, тем более, что он прихожанин. Это мне сказал Александр. С ним никаких контактов я не имел. К сожалению, эта идея не была реализована, т.к. были опасения, что он может понять. И я не хотел рисковать, и в итоге, обращались молодые люди, кто не понимал, что такое церковь. Чтобы понять, что такое быть православными, люди обращаются в церковь, понимают, что проблемы понимались, что с другой стороны и важно было духовное образование. Идея обсуждалась живо, и об этом тут узнает КГБ, теперь жизнь его прихода в опасности. Кто были опорой будущего режима? Дальнейшее знакомство с Бычковым С.С., спустя некоторое время он женился на Екатерине Трубецкой, я ее хорошо знаю. Еще тогда мы создали семинарию. Она была матерью с детьми, она была из тех, кто поддерживал мою деятельность,. как мог. Когда она вышла замуж, мы понимали, что это ее личный выбор. Ее мать получала приличную пенсию по отцу из Франции, и мы понимали, что Бычкову С.С. нужны ее контакты и деньги, но мы понимаем, что раз она хотела, то это ее дела, но потом меня арестовали. Но насколько я знаю, Екатерина просто сбежала из страны, после всех этих я не хочу этого касаться, это характеризует личность Бычкова С.С. как человека. Вопрос представителя ответчика Кузнецова М.Н.(профессор): - Кто такая Трубецкая? Огородников: - Трубецкая это она по первому мужу, и Муравьева это одно и тоже. Вопрос представителя истца Муратова А.И.: - Вы утверждаете, что возглавляете детский приют "Надежда"? Огородников: - Я работаю, я глава приюта "Остров Надежды". Бычков: - Вы были духовным чадом отца Александра Меня? Огородников: - Я не был духовным чадом о.Александра Меня, хотя он меня приглашал неоднократно. Бычков: - Вы утверждали, что пытались создать подпольную семинарию. Вы, наверное, имеете высшее образование? Огородников: - Я к тому времени был исключен из сначала из Свердловского университета, а затем из ГИКа. Речь шла о том, что я был как лицо, организующее студенческую аудиторию. Бычков: - Вы утверждаете, что в 1974 году впервые приехали к отцу Александру Меню. Он был человеком весьма осторожным. Почему же с вами, человеком, не имеющим даже светского высшего образования, принялся сразу обсуждать планы создания подпольной семинарии? Огородников: - Почему он был со мной откровенен, т.к. у него были серьезные рекомендации, так это то, когда я приехал к нему на встречу с Мельником, он был активным участником. Вопрос представителя истца Воронина М.В..: - В иске Бычков С.С. цитирует слова Чаплина, который утверждает, что Бычков шизофреник. Вы согласны с этим утверждением? Огородников: — Я, к сожалению, не читал иск, и его содержание мне неизвестно. Я свидетельствую о том, о чем я знаю. (Заседание 10 октября проходило чрезвычайно нервозно. Адвокат Чаплина с сыном, также адвокатом и также Кузнецовым, но только не профессором, постоянно куда-то отлучались. Все время заглядывали какие-то непонятные люди, вызывали Кузнецова, который профессор. Адвокат Бычкова Воронин не выдержал и сделал коллеге замечание, призвав его не превращать суд в базар. Но судья проигнорировала его. Наконец, уже в конце заседания, в очередной раз в зал заглянул некто и Кузнецов, который профессор, с победной улыбкой принял из его рук два увесистых тома. Стало ясно - Кузнецов, который профессор, запросил и получил из Уфы дело Бориса Развеева. Но, увы, профессор почему-то не зачитал донос Бычкова, о котором столь уверенно упоминал Развеев ни 10 октября, ни во время последующих заседаний. Это могло означать только одно - Развеев говорил неправду. Вероятно, доноса, о котором он столь подробно повествовал, не существовало - прим. ред.) Заседание 24 ноября 2006 года. В зал судебного заседания приглашается 1 свидетель: Пономарев Лев Александрович (Дата рождения, паспорт №, работает исполнительным директором общероссийского общественного движения за права человека. Адрес). Об уголовной ответственности по ст. ст. 307-308 УК РФ предупрежден. Пономарев: Могу пояснить, что я был председателем парламентской комиссии Верховного совета созыва РСФСР 1990 года. Парламентская комиссия, председателем которой я был, расследовала причины и обстоятельства государственного переворота августа 1991 года, который вошел в историю под названием ГКЧП. В рамках работы парламентской комиссии мы исследовали роль КГБ СССР в подготовке переворота ГКЧП. В рамках этой деятельности были направлены эксперты и специалисты нашей комиссии в архивы КГБ СССР. Работая под архивами КГБ СССР мы исследовали в том числе проникновение агентуры КГБ СССР в руководство Московской патриархии и его аппарата и в том числе в Отдел внешних церковных сношений. В результате этой работы нам стало известно о факте глубокого внедрения агентуры КГБ как в руководство Московской патриархии, так и в Отдел внешних церковных сношений. Мы с удивлением для себя убедились, что все высшее руководство московской патриархии много лет были агентами КГБ, особенно это касается работников аппарата внешних церковных сношений. В то время при Хрущеве СССР стал проводить открытую внешнюю политику, и Отдел внешних церковных сношений стал все чаще и чаще взаимодействовать с международными религиозными организациями, участвовать в международных акциях и конференциях. Туда выезжали огромные делегации, причем процент агентуры КГБ составлял 40-50%. Например, делегация состоит из 80 человек, а из них 47 человек это едут агенты КГБ. Естественно нам стали известны многие фамилии и клички агентуры КГБ, и их должности как в руководстве Московской патриархии, так и в Отделе внешних церковных сношений. Еще раз повторяю, что масштаб внедрения КГБ нас изумил. Но мы сейчас не этот вопрос рассматриваем, я не буду продолжать. Что касается этого судебного процесса, то хочу сказать, что, несмотря на то, что мы много узнали фамилий секретных сотрудников, фамилия Бычкова С.С. там отсутствовала, это я могу сказать совершенно определенно. Я думаю, что сейчас вряд ли существует какая-либо организация или структура РФ и люди, которые работали в архивах КГБ и которые с большей полнотой могли бы ответить на этот вопрос. Это связано с тем, что архивы КГБ были открыты всего лишь 2 месяца, это был сентябрь и октябрь 1991 года. Это был период расстерянности КГБ, потому что фактически там произошла смена власти. Но уже в ноябре 1991 года на работу нашей комиссии было оказано огромное давление и мы были вынуждены прекратить работу в архивах КГБ. С февраля 1992 года работа комиссии была прекращена, но мы опубликовали ряд докладов. Судья Ульянова: - Вы работали со всеми архивами КГБ, которые только есть в природе, или только с частью архивов? Пономарев: - Мы были ознакомлены лишь с частью архивов КГБ. Но все, связанное с церковью изучалось достаточно подробно, потому что там работали люди, которые профессионально владели этой темой. Судья Ульянова: - Вы уверены, что вам для ознакомления были предоставлены все документы по этой теме? Пономарев: - Никогда нельзя быть уверенным, тем более, когда это касается такой структуры как КГБ, что вам предоставили все архивы. Но с другой стороны вряд ли в нашей стране найдется какая-то структура или какие-то люди, которые скажут, что они в большем объеме, чем наша парламентская комиссия, смог ли ознакомиться с большим количеством материалов из архивов КГБ. Хочу сказать, что благодарен отцу Всеволоду Чаплину за то, что он поднимает такого рода вопросы, я имею в виду не по отношению к Сергею Бычкову. Считаю, что Бычков не виновен в том, чем его обвиняет отец Всеволод, т.е. в доносительстве и в стукачестве. Судья Ульянова: - Вы лично знакомы с Бычковым? Пономарев: — Лично с ним я не был знаком, но знаю его по публикациям, он пишет о страшных процессах, которые шли в церкви. Когда наша комиссия заканчивала работу, мы обратились к руководству Московской патриархии, к руководству страны о том, что считаем, что такого рода ситуация крайне опасна для страны, в связи с тем, что Московская патриархия была пронизана агентурой КГБ. Мы считали, что в данном случае руководство патриархии должно было быть подвергнуто какой-то люстрации, поскольку очевидно, что в данном случае, с точки зрения морали это необходимо для очищения Церкви. Понимая, что вряд ли такая люстрация будет носить внешний характер, мы обратились к руководству патриархии, чтобы они сами расследовали эту проблему. В связи с нашим обращением была создана Синодальная комиссия в 1992 году, по изучению всех обстоятельств, но эта комиссия не действовала. Поэтому то, что отец Всеволод публично поставил вопрос о секретных агентах в Церкви, носит положительный характер. Судья Ульянова: - В каких отношения вы с Бычковым состоите? Пономарев: - С Бычковым я не состою ни в каких отношениях, я его знаю по публикациям. Лично я его не знал. Он меня пригласил, как председателя комиссии, он ко мне пришел на рабочее место Судья Ульянова: - Вы слышали выступление в "Эхо Москвы"? Пономарев: - Нет, я не слышал выступление в "Эхо Москвы", я знаком со стенограммой, я познакомился с ней несколько дней назад. Судья Ульянова: - Кто вас с ней познакомил? Пономарев: - Со стенограммой меня познакомил Сергей Бычков. Судья Ульянова: - Когда он вас познакомил с ней? Пономарев: - Несколько дней назад. Судья Ульянова: - Ваше мнение о Сергее Бычкове изменилось после этой стенограммы или вы по-прежнему к нему относитесь также как и относились? Пономарев: - Я по-прежнему отношусь к Бычкову также как и раньше, на меня это выступление не повлияло. Я знаю его публикации, я знаю его как журналиста обеспокоенного вопросами церкви. Я был поражен, я знаю это в рамках своей общественной деятельности, и меня удивила неосторожность Чаплина в такого рода высказываниях. Такое обвинение требует продуманности и осторожности. Такого рода обвинения требуют продуманного и 100% доказательства. Когда в советские годы в правозащитной среде звучало обвинение кого-то в стукачестве, это было самое страшное обвинение. Оно должно быть взвешенным и продуманным. И еще хотел подтвердить, что наша комиссия не стремилась как можно больше публиковать фамилии. Наш патриарх Алексий II, к сожалению, тоже был агентом. Мы считали, что Церковь сама должна заниматься, если бы она посчитала важным и нужным, люстрацией. Чаплин: - Как вы относитесь к тому факту, что Бычков С.С., который называет себя диссидентом и который организовал у себя дома встречи диссидентов, стал обозревателем в 1984 году газеты "Московский комсомолец"? Пономарев: - Я никак не отношусь к этому факту, я не вижу связи между диссидентом и газетой. Оставьте ваши инсинуации, отец Всеволод. Вы добились бы большего успеха, если бы обвинили Бычкова, к примеру, в изнасиловании. Чаплин: - Как в 1984 году, человек который организовывал собрания диссидентов, и многие из которых были посажены в тюрьму, мог стать обозревателем газеты? Пономарев: - Еще раз вам повторю - оставьте ваши инсинуации. все эти события, я считаю, друг с другом не связаны. Вы только дискредитируете сами себя. Кузнецов (профессор): - Вы сказали, что в церковных архивах работали специалисты. Вы сами лично не работали, поскольку вы атеист и вас туда не пустили, а ваши друзья верующие? Вы лично видели архивы, касающиеся церкви, или заняты были либеральными движениями, свободомыслием, диссидентами, политическими фигурами? Вы сказали, что там работали специалисты, значит вы там не работали? Пономарев: - Я работал председателем комиссии и сам в архивы не ходил, но я изучал ксерокопии документов, извлеченные из архивов. Там работали и журналисты, и сотрудники. Полный состав комиссии сейчас не помню. Я, как председатель комиссии, знакомился с копиями документов, которые извлекали из архивов. Кузнецов (профессор): - С копиями, никем не заверенными? Они были заверены нотариусом? Пономарев: - Это была государственная комиссия, и она работала по специальному регламенту. Все копии документов, которые извлекались из архивов, были заверены и сотрудниками архива и работниками Верховного Совета РФ. Еще раз подчеркиваю, что эта была Государственная комиссия и не может быть никакого сомнения в подлинности документов. Сами документы мы не могли извлекать, но вся работа была строго регламентирована государственным законодательством. Кузнецов (профессор): — Правильно ли я вас понял, что обвинения в адрес Сергея Бычкова на вас никак не повлияли и вы по-прежнему считаете его достойным человеком? Пономарев: - С публикациями его я знаком более 15 лет. Так как я Сергея Бычкова знаю на протяжении как минимум 15 лет и знаю, что его острая позиция не популярна в стране. В патриархате продолжают работать те же люди и если вспомнить о том, какие острые вопросы он ставит: коррупция работников патриархии, педерастия, воровство, пьянство - неудивительно, что ему пытаются заткнуть рот. Патриархия все больше утверждает свои позиции в государстве, не изменив своего руководства. Я понимаю, что Бычков является мишенью для официальных структур Московской патриархии. Я бы понял, если бы его обвинили в чем-то другом, а в том, что он был агентом КГБ - меня подобная недальновидность ОВЦС удивляет. Кузнецов (профессор): - Люди вашего окружения не стали на него коситься? Пономарев: - Нет, конечно же. Заседание 12 декабря 2006 года. В зал судебного заседания приглашается свидетель: Якунин Глеб Павлович (Дата рождения, уроженец г.Москвы, паспорт №, пенсионер и работаю членом религиозной организации. Адрес). Об уголовной ответственности по ст.ст. 307-308 УК РФ предупрежден. Якунин: - Для меня эта тема чрезвычайно важная, потому что тема - церковь, стукачи, КГБ, доносчики - (у меня такая судьба), что я ей занимаюсь уже более 40 лет. Я внимательно следил и на "Эхо Москвы" и на других сайтах за высказываниями отца Всеволода Чаплина. По-видимому, центральным моментом для вас будет то, что отец Александр доверял или не доверял Сергею Бычкову. Я с Бычковым знаком 30 лет. А с отцом Александром (так судьба сложилась), что в 1955-1956 году мы жили с ним вместе в маленькой комнатке в г.Иркутске, когда туда был переведен Пушномеховой институт, вернее охотоведческий факультет. Мы с ним жили под одной крышей, и я под его влиянием стал верующим христианином. Когда отец Александр стал священником, я с ним поддерживал отношения. Я закончил только один класс семинарии и был рукоположен во священники. Потом был диссидентом, с академиком Сахаровым сотрудничал и с другими диссидентами. Был арестован. Примерно за 2 месяца до ареста, а арестовали меня 01 ноября, как диссидента и я был по ст. 70 осужден, в июле месяце, Сергей Бычков пригласил меня к себе домой, я там недалеко жил, рядом с Речным вокзалом. Там состоялась очень важная встреча с Иоанном Мейендорфом. Это был июль 1979 года. Вот, кто присутствовал на этой встрече: отец Александр Мень, священник Дудко, тогда еще был дьякон Александр Борисов, Бычков и я. Мы вели в одной комнате беседы, а что касается Развеева, так он вообще не присутствовал. Он сидел на кухне и, когда у нас закончилась беседа, был как бы приглашен к столу. Я уверен что отец Александр абсолютно доверял Бычкову. Если бы он ему не доверял, он бы его далеко от себя отогнал. Если бы Сергей Бычков был стукачом, доносчиком, (а он бы мог общаться с кем угодно), но к себе близко не допустил. Тем более, идти на такую ответственную встречу! Шла речь, (в то время это была очень опасная проблема), мы говорили о создании подпольной семинарии как бы заочной. Чтобы в Америке для верующих молодых людей, желающих пройти заочный курс, чтобы отец Иоанн организовал курсы, передавал бы все учебники. В том числе и дети, духовные чада отца Александра могли бы учиться по этим учебникам, но т.к. был жесточайший контроль над кадрами духовенства, их бы не пропустили в священники ни Совет по делам религий, ни КГБ. И они могли служить даже как-то нелегально. Судья Ульянова: - В каком году вас арестовали? Якунин: - Арестовали меня в этом же, 1979 году, после этой встречи. За мной была мощная слежка, я даже не ожидал. Из 9-го управления по 10-20 человек ходили за мной по пятам перед арестом. За всеми тогда следили, и отец Александр это прекрасно понимал. Кузнецов (профессор): - А вас после ареста спрашивали об этой встрече? Вам предъявляли показания Бычкова? Якунин: - Как участнику этой встречи мне вина тоже вменялась. Против меня показания Сергей Бычков не давал. Судья Ульянова: - Продолжайте. Якунин: - После ареста меня много допрашивали, н встреча с отцом Иоанном Мейендорфом не была центральным эпизодом для КГБ. Арестовали сначала двоих - Дудко и меня. Развеева гораздо позже. Когда я отсидел уже 5 лет в политическом лагере, меня отправили в ссылку и там я узнал по поводу Развеева. Мне жена привезла его выступление из газеты "Труд", и у меня твердое впечатление было, что он просто не выдержал и раскололся. Даже отец Дудко раскололся. И Развеев дал тогда показания и против меня, и против Дудко. Я думаю, что можно восстановить эту газету. Что касается того факта, что я когда стал депутатом Верховного Совета РСФСР, то сразу после путча ГКЧП была создана комиссия по расследованию причин и обстоятельств путча. Я вошел в эту комиссию и имел честь в центральном здании КГБ, там где сидели Берия и Андропов, за два месяца упорного труда в центральном архиве тщательно изучил секретные материалы с 1918 года по 1988 год. Мы пытались и за конец 80-х - начало 90-х гг. изучить материалы, но нам не дали, сказали, что материалы у них в работе и они не могут нам их отдать. 4 отдел КГБ, который "курировал" Русскую Церковь, был распущен. И там я с большим вниманием изучал материалвы, связанные со слежкой за отцом Александром Менем. Отец Александр Мень служил в Московской области. По субординации за ним должны были следить оперативные работники Москвы и Московской области. Но в виду его большой значимости его дело вел полковник Владимир Сычев, начальник отделения в 4-м отделе Центрального управления КГБ. И вот там у них велось дело, как это сокращенно называется "ДОН", это "дело оперативного наблюдения". Это была большая пачка, там было написано "Миссионер". Даже представители КГБ с большим уважением относились к отцу Александру Меню, раз присвоили ему такую кличку. Там было примерно 3-4 эпизода, когда фигурировала секретная агентура в его окружении, но это были другие лица. Троих я знаю совершенно точно, а четвертого я не буду называть. Я вообще не буду их называть т.к. это очень опасно. Но фамилии Бычкова там не упоминалось. Это чрезвычайно опасно того или иного человека называть стукачом. Есть легальные демократические методы, когда парламент голосует, провести люстрацию или нет, и любой, кто обвиняется в стукачестве, после этого может обращаться в суд. Насколько я изучил эти огромные дела, учитывая, что и внутри Церкви идет большая борьба за будущее, и патриарх уже престарелый, то вся грязь может вылиться. Кузнецов (профессор): - Вы уверены, что ознакомились со всеми секретными докмуентами церковного отдела? Якунин: - Конечно, я не со всеми архивами КГБ был ознакомлен. Даже при всем желании это трудно сделать. Кузнецов (профессор): - Значит, вы не смогли ознакомиться со всеми секретными архивами церковного отдела КГБ? Якунин: - С архивами, касающимися Церкви, я ознакомился основательно. Просмотрел тома, отчеты, доклады центрального КГБ о деятельности агентуры. Кузнецов (профессор): - А с личными делами секретных агентов вы знакомились? Якунин: - С личными делами агентов меня не знакомили, к сожалению. Единственный, кто знакомил меня, это бывший президент Грузии. В наших архивах не давали, учетных карточек КГБ нет, они безобразно вели документацию. Кузнецов (профессор): - А списки секретных сотрудников видели? Якунин: - С общими списками сотрудников я не знакомился, и их не было вообще. Судья Ульянова: - В каких отношениях вы находитесь с Бычковым? Якунин: - Бычкова Сергея, я знаю 30 лет. Сначала у нас с ним были хорошие отношения. А сейчас у меня конфликт с патриархом, у нас с ним расхождения. Я считаю, что патриарх виноват в том, что реформ не было, смены кадров не было. А Бычков восхваляет патриарха. Кузнецов (профессор): - А в каких отношениях вы находитесь с Чаплиным? Якунин: - Чаплина я знаю. У нас с ним всегда были нормальные отношения. Кузнецов (профессор): - А как вы ознакомились с выступлением отца Всеволода? Якунин: - Выступление Чаплина я читал в Интернете. Кузнецов (профессор): -Как вы отнеслись к нему? Якунин: - Я считаю, что все, что он говорил, это лирика, которая не стоит ничего, какой-то донос. Отец Всеволод не говорил в прямом эфире "Эха Москвы", что Бычков стукач, он говорил, что - сумасшедший доносчик. Что такое доносы, старый стукач? Выступление Чаплина с точки зрения доказательства я считаю недопустимым, тем более в прямом эфире. Это лирика пьяного пошиба с точки зрения доказательств. Судья Ульянова: - Как вы стали относиться к Бычкову после выступления Чаплина? Якунин: - К Бычкову я стал с уважением относиться после выступления Чаплина, из-за того, что на него клевещут. Это месть. Портал опубликовал большую биографию председателя ОВЦС митрополита Кирилла (Гундяева), непосредственного начальника Чаплина. Я знал кто такой агент Михайлов, но в результате этих агентурных разысканий будет залита вся Церковь грязью. Бычков: - Свидетель Дворкин утверждает, что на встрече в июле 1979 года с отцом Ионном Мейендорфом присутствовал Огородников. Так ли это? Якунин: - Огородникова на встрече не было. Это точно. Бычков: - Свидетель Дворкин утверждает, что для отца Иоанна было неожиданностью, что в квартире на Речном вокзале его ждали священники. Соответствует ли это действительности? Якунин: - Отца Иоанна пригласили на чай. Я договаривался придти заранее, и отец Александр знал о встрече. Ничего подобного! Мы все договаривались о встрече с отцом Иоанном заранее. Вы не могли его обмануть - это не возможно. Судья Ульянова: - Вы были свидетелем тго, как Бычков договаривался с Мейендорфом о встрече? Якунин: - Я не был свидетелем, как они между собой договаривались об этой встрече. Бычков мне позвонил заранее и предупредил, что будет отец Иоанн. Все ждали его и никакого удивления он не высказал. Бычков: - Свидетель Развеев утверждает, что я, якобы, собирал компромат на него, на вас, на отца Дмитрия Дудко. Так ли это? Якунин: - На меня точно не собирал никакого компромата. А писал ли в отношении Дудко и Развеева - не могу сказать. Развеев на нас писал доносы публично, это ясно, я знаю. А писал ли Сергей Бычков доносы, я не могу на этот счет ничего сказать, на него это вряд ли похоже. Чаплин: - А кто был инициатором идеи о создании подпольной семинарии в СССР? Якунин: - Во время встречи с отцом Иоанном Мейендорфом инициатором идеи создания подпольной семинарии был я. Эта идея была выношена мною давно. Я еще до ареста с отцом Александром Менем общался, и он к этому очень настороженно отнесся. Я считаю, что его убили из-за этого. КГБ было легко наблюдать за крохотным храмом, в котором он служил. А когда у него уже не помещался народ, каждая "десятка" приводила новых людей и в храме люди уже не помещались. Отец Александр прекрасно понимал, что насколько опасно ему было участвовать в этом мероприятии, и то, что он согласился, я даже удивился. Чаплин: - Вы эту идею выгашивали один или с кем-то вместе? Якунин: - Я не помню один ли я был инициатором этой идеи, но я заранее вынашивал эту идею. И первый выложил эту идею отцу Иоанну. Чаплин: - Когда вас арестовали, не была причиной ареста ваша идея о создании подпольной семинарии? Якунин: - Когда происходила встреча с отцом Иоанном Мейендорфом, я тогда был уже диссидентом, сотрудничал с академиком Сахаровым и с Хельсинкской группой. Создал Комитет защиты свободы совести. Поэтому я думаю, чтовстреча с отцом Иоанном Мейендорфом не была решающим эпизод даже для КГБ. Дудко был известным проповедником, его гнали. Отец Александр Мень тоже известный проповедник, но то, что его не арестовали, не может быть прямым доказательством. Я згнаю, что Бычкова преследовали, гнали с работы. Я не считаю, что если его не арестовали, то это аргумент, что он был доносчиком и стукачом. То, что все встречи с иностранцами записывались, это совершенно точно. Слежка была фантастическая, и на пленку писалось все и была запись. Я уверен, что в архивах КГБ были документы по поводу этой встречи. Я думаю, что дома у Бычкова велась звукозапись. Думаю, что да. Я думаю, что спецслужбы наверняка знали и следили за Бычковым. Поскольку отца Александра Меня они знали, а Бычков был всегда рядом с ним, а за ним велась плотная слежка. Чаплин: - Считаете ли вы нормальным то, что в 1984 году Бычков начал работать в "Московском комсомольце" и со временем когда спецслужбы узнали о его убеждениях, его отстранили от работы в газете. И можно ли было в то время публично работать в печати, в газете комсомольской организации? Якунин: - Я не могу ответить на вопрос такого уровня. Если бы он был выдающимся корреспондентом, начальником, возможно на него бы и наехали, а так не могу судить. Чаплин: - Вы до сих пор утверждаете, что сотрудники Отдела внешних церковных сношенй повально были стукачами и доносчиками? Якунин: - Да, конечно. Не все сотрудники были в штате КГБ, были среди них рядовые стукачи. Чаплин: - Почему вы так заинтереованы в том, чтобы очернить Русскую Православную Церковь и ее епископат? Якунин: - В каком-то смысле заинтересован. Важно, что люди узнали правду. Вы занимаете такой высокий пост в ОВЦС. И поэтому стремитесь заткнуть рот и оболгать Бычкова. Вы делаете это все под нажимом вашего шефа я митрополита Кирилла (Гундяева). Бычков никогда не ругал весь православный епископат. А вашего шефа называли митрополит "Курил". В 1996 году он провернул аферу с огромным количеством водки и табака. Почему митрополит Кирилл сразу, как Бычков в 1996 году напечатал статью о его афере, не подал на него в суд? Это было бы честно и справедливо. Я считаю, что вы как подчиненный Гундяева просто вынуждены его защищать. Чаплин: - Глеб Павлович, агентом какой западной спецслужбы вы являетесь? Якунин: - Я не являюсь сотрудником никакой спецслужбы. Чаплин: - Но вы же получаете пенсию от США? Якунин: - Нет, из Америки я никогда не получал пенсию. Я получаю хорошую пенсию как бывший депутат - 13000 руб. Из Америки я не получал даже грантов и вообще возмущен вашим вопросом. Я критикую церковные порядки в РПЦ. И был наказан Московской патриархией. А поскольку я с РПЦ в конфликте, поэтому никаких грантов из Америки никто не дает. Адвокат А.И.Муратов: - Суд огласил показания свидетеля Огородникова, и мне кажется было бы правильным для производства оценки приобщить к делу публикацию из газеты "Московский комсомолец" под названием "Святые негодники" в отношении господина Огородникова. Ибо в данной публикации, я ее передам суду, она заверена надлежащим образом печатью редакции газеты "Московский комсомолец", в ней говорится о том, что господин Огородников действительно создал приют "Остров Надежды", о котором он рассказывал в ходе судебного заседания, отвечая на вопросы о месте его работы. О том, чем он занимался с детьми и в каком ужасном состоянии они находились, журналист, побывав в этом приюте, описала то, что она увидела. А также о борьбе местной администрации Сокольнического района по удалению и закрытию этого детского бомжатника. И самое главное - о деятельности Огородникова в качестве афериста, который, используя Интернет, направлял письма в различные иностранные благотворительные организации с просьбой о поддержании его деятельности по воспитанию, якобы, детей беспризорных и получении им денежных средств, которые естественно до детей не доходили. Они аккумулировались в его собственном кармане. Он за деньги готов был совершать все что угодно. Видимо и в Преображенский суд явился для того, чтобы дать показания и получить хоть какие-нибудь денежки. А за деньги он приводил в свою квартиру детей на два-три дня, детей с вокзала. Предварительно умыв этих детей и накормив, они все фотографировались и через 2-3 дня дети оказывались на том же самом вокзале, а у господина Огородникова оказывалась энная сумма денег в кармане. Все эти факты были результатом проверки. Судья Ульянова (просматривая статью в "МК" об Огородникове, отказывается приобщить ее к делу. Адвокат Муратов предъявляет суду заверенные копии статей из газеты "Труд" "Крест на совести" с показаниями Развеева. Судья также отказывается приобщить их к делу.) Заключительное слова Чаплина: Я считаю, что факт лжи господина Бычкова С.С. достаточно очевиден вопреки высказыванию адвоката. Бычков в своих статьях пишет, что ряд церквей из различных стран, в частности протестантские церкви США, Германии бойкотировали саммит. Бойкот это активные публичные действия. Отсутствие или присутствие той или иной церкви на саммите, я считаю достаточно доказанным теми документами, которые находятся в деле. Я считаю доказанным то, чтобы вопреки тому, что сказал господин адвокат, на саммите был представитель церкви Англии, крупнейший государственной протестантской церкви Великобритании и глава протестантов Берлина, епископ Хубер, о чем есть письма. Когда я говорил на "Эхе Москвы", я выступил кроме этого еще в 30-ти СМИ. Я говорил о его деятельности, о его статьях, ложь Бычкова является умышленной, т.к. он сам утверждает, что он был на саммите и видел, кто был, а кто не был там. Я убежден, что у Бычкова больная душа, что он духовно болен, а с точки зрения православного учения и с точки зрения православной церкви грех - это духовная болезнь. А ложь безусловно является грехом, и грех всегда доставляет человеку скорбь, т.к. человек разрывается между тем, что он считает себя полноправным гражданином и с другой стороны он грешит. Грех разделяет его душу, что является явлением шизофреническим, это не только медицинский термин. Это слово, которое означает расщепление, разделение сознания и именно это разделение и означает греческое слово шизофренический, исходя из лингвистического значения этого слова. Я не знаю насколько обсуждение публикаций Бычкова из тех, которые я знаю, понесло ему моральные страдания. Я убежден, что он себя чувствует прекрасно. Это доказывает то, что мои выступления вовсе не мешают господину Бычкову в хамском и издевательском тоне продолжать выступать по поводу различных православных деятелей нашей церкви. Хамски поздравить с 60-летием митрополита Кирилла (Гундяева). Никакие моральные страдания не помешали Бычкову очернить убитого несколько дней назад священника, через 2 суток после его смерти. Бычков утверждает, что он был недостаточно чистоплотен в церковных делах. Если вы так настрадались, что можете после этого так говорить об убитом священнике, то я не знаю, каковы ваши страдания? В этом случае, я убежден, что многие тексты, которые пишет Бычков, это доносительство, политические доносы. И раньше вы разными способами пытались убрать со своего пути людей, таких как Борис Развеев, решить свои личные проблемы через доносительство. Адвокат Кузнецов М.Н. ( профессор): - ст. 152 ГК РФ предполагает, что честь, достоинство и деловая репутация защищаются в профилактических целях, та часть которая говорит о возмещении вреда носит компенсационный характер. В нашем процессе, на протяжении многих лет, наверное 10, истец не стесняется на выражения, порочит Русскую Православную Церковь и конкретных людей и даже в тех случаях, что сожжены были заживо семья священника с двумя детьми и женой и это говорит, что действительно идет расчленение сознания журналиста, "шизо" я расчленять, "френия" я душа, сердце, сознание. И когда это раздвоение души столкнулось с тем, что нашелся священник, который напомнил ему об этом корректно, грамотно, без издевки, в достойном виде, то у истца закипело в душе, и он еще с большим потоком своей черной энергии вылил все на Русскую церковь. Суд обязан защищать не только гражданина, но и общественные организации, в том числе устои и традиции церкви, которая тоже нуждается в судебной защите. Все что мы видим, все что сказал Чаплин подтвердилось в устном словоговорении и подкреплено это письменно. И жалкие попытки засорить дело пустыми какими-то документами, которые не относятся к сущности иска, показывают, что у истца нет никакой правильной позиции. Одна из функций суда состоит в том, чтобы воспитывать общество, помогает выстоять народу и стране в тех условиях, в которых все происходит, мы просим вас объективно, честно и точно сориентировать стороны и истца, что не было никаких посягательств на его честь и достоинство, что факты, которые имели место быть нами заявленными, все соответствуют действительности, поэтому в иске надо полностью отказать. Бычков: - Я бы хотел поблагодарить суд за терпение. Ответчик и его представители рассказали обо мне очень много нового и даже неизвестного даже мне. Я скорблю о гибели священника Андрея Николаева и его семьи, но ничего порочащего о нем не писал.
|
