ЕВРЕИ В РОССИИ - СВОИ/ЧУЖИЕ
Одиссей, 1993. - К оглавлению сборника.
Cм. библиографию.
Работа опирается в основном на результаты первого этапа социологического исследования, которое было подготовлено и проведено при участии авторов отделом теории Всесоюзного (ныне Всероссийского) центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ). Первый этап исследования проводился в октябре 1990 г. силами региональных отделений ВЦИОМ на территории бывшего СССР с целью определить характер отношения к евреям, типы негативных установок в отношении евреев, социальную географию и динамику распространения этих феноменов .
Отбор респондентов в опросе проведен на основе всесоюзной территориальной трехступенчатой районированной гнездовой случайной выборки.
Общее число опрошенных респондентов - 4650 человек.
ЕВРЕИ - ЭТО НЕ НАЦИЯ?
В сегодняшней ситуации, сделавшей национальные проблемы самыми острыми, кажется, что и "еврейский вопрос" - это проблема столкновения наций. И хотя понятие о том, что такое нация, национальность, кажется все более очевидным, оно на деле становится все менее ясным, по крайней мере применительно к евреям.
Претензии "национального" на абсолютность прежде всего могут быть ограничены обращением к истории: еще сравнительно недавно евреи объявлялись "чужими", т. е. обособлялись от других групп, в том числе в России, не по национальному, а по конфессиональному признаку. В "третьем рейхе" они дискриминировались и уничтожались не по национальному, а по расовому признаку.
Релятивизировать категорию национального позволяет не только история, но вообще наука, "расколдовывающая" любые объективные образования, превращая их в культурные значения и конструкции. Тому же служат понятия прав человека, европейских гуманистических ценностей, универсалистские конфессии (христианство, буддизм, ислам). В этом ряду может быть упомянута и универсалистская империя, устанавливающая вненациональные основания гражданства и объявляющая себя в отличие от только что названных институтов универсумом.
* Результаты этого исследования см. также: Вестн. Еврейского ун-та. Москва; Иерусалим, 1992. № 1; 1993. № 4; Театр. 1992. № 7
Не рационализируется, напротив, проблематика этнического и национального в традиционном обществе и патерналистском государстве, которое эксплуатирует идеологию социальной органики. Соответствующий вариант антисемитизма исходит из неразложимой далее посылки, что евреи - это особая "вредная нация".
Наряду с этим существует точка зрения, согласно которой еврейство в России вовсе не есть нация, а нечто утратившее ее признаки в результате ассимиляции. Эта точка зрения может иметь любую оценочную окраску, но в данном случае, в исследовательских целях, мы используем ее как средство перехода из плоскости обыденных суждений о хороших и плохих народах в плоскость социологического анализа разных типов социальных групп.
В отношении ассимиляции еврейства в России (или шире - в СССР) представляется важным отметить, что еврейство как маргинальная группа было вытеснено в сферы занятий и - более широко - форм социализации и поведения, которые в российском макрообществе получали амбивалентную оценку.
Эта амбивалентность, хотелось бы подчеркнуть, трактуется нами не культурологически, но социально и связывается не с бинарными механизмами славянской культуры, но с социальными обстоятельствами общества, находящегося в процессе модернизации (в ее частной форме - вестернизации). Наличие противоборствующих сил западно-модернистской и почвенно-консервативной ориентации предопределило и роль еврейства в нем. (Так лишний раз подтверждается тезис о том, что "проблема еврейства" или "еврейский вопрос", а с ним и антисемитизм являются проблемой не евреев, а того макрообщества, в котором они существуют.)
Вытеснение в область занятий, предполагающих прежде всего рациональность и рационализацию как основную когнитивную и ценностную установку, будь то сфера знаний или сфера коммерции, технология или обучение, творческая деятельность или политика, еврей оказались группой, аккумулировавшей как раз те типы знаний, нан выков, норм поведения, которые, будучи маркированными как "западч ные", получали в модернизирующемся обществе принципиально амн бивалентную оценку. Например, и эти свойства, и их носители расн сматриваются как полезные в материальном, утилитарном, инструментальном аспекте и как вредоносные для спиритуальных основ и ценностей сообщества, для его корней и проч.
Реакция статусно низких групп, "запаздывающих" относительно социального времени, задаваемого динамикой элиты модернизаторов, дает основу для формирования контрмодернизационных сил, получающих в том числе идеологическое и политическое оформление. Для этих сил также возникает возможность эксплуатации еврейства, но на этот раз как наиболее ясного негативного примера, как средоточия вредных черт и признаков, против которых направлена их деятельность.
ЕВРЕИ В ПРОСТРАНСТВЕ И ВРЕМЕНИ РОССИИ
Политические аспекты истории антисемитизма в России лишь надстройка над процессом, который развивается в толще общества, не принимая четких идеологизированных и политизированных форм. И здесь наиболее интересна не игра про- и антисемитских настроений, а динамика функции еврейства по отношению к этому обществу.
Маргиналы-ассимиляты, евреи, однако, размещены в социальном пространстве исследуемого нами общества неравномерно. Они концентрированно, хотя и дисперсно, размещены в урбанизированной его части. Неравномерно и их размещение в социальном времени этого общества. Их функция в модернизированном процессе в силу сказанного ранее сконцентрирована в инновационной и адаптационной, активной фазе. Для них нет места в реактивной фазе, когда от групп инноваторов новые образцы деятельности начинают перемещаться в соседние слои, а корпус исполнителей данных деятельностей начинает замещаться представителями этих слоев.
Так или иначе, еврейство, скорее всего, подлежит вытеснению со своего функционального места следующими за ним группами. И только если в культурно-социальной структуре открывается следующий горизонт инновации, для еврейства сохраняется социальная ниша. Если же этот этап задерживается, неизбежно вытеснение еврейства из пространства этого общества. Тогда для евреев становятся неизбежными переход рамок этого общества, выход во внешнее по отношению к нему пространство, находящееся "выше" по той шкале вестернизации, по которой они передвигаются как специфическая социальная группа.
Понятно, что здесь анализ подводит к проблематике еврейской эмиграции. Поскольку этот вопрос целиком не входит в рамки данного исследования, ограничимся замечанием о том, что описываемая нами функция еврейства специфична лишь для данного варианта модернизации. Перемещаясь из российского ареала в общества, для которых нехарактерны данные конструкция и динамика, евреи неизбежно теряют и свою идентичность, связанную с упомянутой функцией. Вопрос нашей анкеты: "Являются ли евреи в Израиле и евреи в СССР одним народом?" - поставил в тупик многих респондентов. Наш анализ позволяет ответить, что во всяком случае они не являются одинаковыми функциональными группами. То же относится к сравнению советского еврейства с еврейскими общинами и евреями в странах Запада.
ПРОБЛЕМА АНТИСЕМИТИЗМА КАК ПРОБЛЕМА ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ
Проблема отношения к евреям, распространенности анти- и просемитс-ких настроений получает в сегодняшних условиях на территории бывшего Советского Союза совершенно особое значение. Ситуация общего социального, экономического, культурного, идеологического кризиса в стране в условиях распада прежней имперской структуры государственно-административных отношений вызвала общее обострение межнациональных отношений. Это выразилось не просто в открытой конфронтации отдельных национальных групп, но и в массовых национальных конфликтах и столкновениях, порой принимавших формы погромов и резни, и наконец войны на национальной или якобы национальной почве.
Наряду с этим имело место снятие прежней идеологической цензуры в средствах массовой информации, что, помимо всего прочего, привело к тому, что в широкой печати стали впервые открыто высказываться откровенно шовинистические взгляды националистов самого различного толка. В обществе, в котором существовал запрет на публичность подобных высказываний, это произвело шоковое впечатление на публику, привыкшую считать каждое издание разновидностью официоза.
Одновременно с этим происходит небывалый "выплеск" еврейской темы на страницы как широких массовых и центральных изданий, так и изданий специально еврейских. Культурная и общественная жизнь еврейства не только оживляется, но выходит на общее обозрение, прежде всего через средства массовой информации. Учитывая прежние табу на соответствующие темы и сюжеты, это явление также производит культурный шок в обществе.
В общей обстановке ожидаемой социальной катастрофы, кризиса тоталитарного режима в Восточной Европе и СССР это обострение было неизбежным и совпало с обострением прочих "больных тем". Между тем одним из общих выводов из проделанного исследования является заключение о том, что выплеснувшаяся антисемитская пропаганда в этой ситуации, каковы бы ни были ожидания с разных сторон, не получила особого успеха и влияния в широких слоях населения СССР.
Сочетание относительного безразличия к данной проблеме, проявляющегося во вскрытых исследованием реакциях общественного мнения в целом, и полярных по знаку, но близких по степени напряженности реакций конфронтирующих просемитских и антисемитских групп и меньшинств, само по себе - одна из наиболее характерных черт существующей ситуации. Однако целью данного исследования, как указывалось, было в первую очередь описание состояния общественного мнения в целом и позиций наиболее массовых групп населения.
Традиционная для российской истории "еврейская тема" и тема антисемитизма сегодня не воспринимаются большинством населения как особо значимые среди других социальных тем и проблем межнациональных отношений. Конечно, это обстоятельство следует связывать не только с "улучшением нравов" или иными положительными сдвигами, но во многом и с выходом на первый план конфликтов между этносами, имеющими собственную государственность и угрожающими, таким образом, более значимым в глазах большинства ценностям. Произошел всплеск негативных реакций в отношениях таких крупных национальных групп, как армяне и азербайджанцы, русские и литовцы и др. По уровню проявляемого взаимного этнического негативизма именно эти национальные группы стоят на первых местах, проблемы их взаимоотношений оттеснили и, возможно, приглушили в сознании всего общества в целом "еврейский вопрос".
ЧТО ЗНАЮТ И ГОВОРЯТ О ЕВРЕЯХ
Давая общую характеристику отношения к евреям, следует подчеркнуть одно важное обстоятельство - крайне слабое знакомство широких слоев с "еврейской проблемой". Никогда не имели дела с евреями 43,4% опрошенных, еще 29% имели редкие и случайные контакты.
Эти данные находят подтверждение в том обстоятельстве, что в составе населения СССР, согласно переписи населения 1989 г., евреи составляли менее 0,5% (1 378 344 человека). Учитывая определенную долю ассимилированных евреев, а также тех, кто, относя себя к евреям, имеет другую национальность по паспорту (о чем исследование дает определенную информацию), следует предполагать, что люди, опознаваемые другими как евреи, составляли на момент проведения исследования около 1% населения СССР.
Но даже среди опрошенных евреев нет ясного представления о том, сколько евреев проживает в СССР. Еще меньше информированы об этом люди других национальностей. На соответствующий вопрос не смогли дать никакого ответа 69% всех опрошенных, еще 12% назвали совершенно не соответствующие действительности величины. При этом чаще наблюдалось завышение численности евреев, причем как семитофилами, так и антисемитами.
Практически отсутствует знание как древней, так и новейшей истории и культуры евреев. То же самое можно сказать и о знании фактических обстоятельств уничтожения евреев нацистами, о том, что такое сионизм, о преследованиях евреев и т. п.
Слабую заинтересованность населения в соответствующей информации и как результат - слабую заинтересованность по данному вопросу демонстрирует тот факт, что 61% опрошенных не смогли назвать ни одного еврея среди тех, кто внес значительный вклад в развитие мировой культуры. Можно было бы предполагать стоящее за этим нежелание определенных респондентов упоминать евреев в таком списке, однако и на предложение назвать тех евреев, которые "принесли большой вред", 87% не смогли указать ни одного еврейского имени.
Об уровне информированности говорит и то, что треть назвавших хотя бы одно имя в ответ на вопрос о евреях, внесших значительный вклад в культуру, указали тех, кто евреями не является. (Более 8% всех опрошенных назвали академика А. Д. Сахарова.)
Вообще же среди названных имен на первом месте - Эйнштен (21% опрошенных), на втором - уже упомянутый Сахаров, на третьем - Маркс (4%), на четвертом - Райкин (3,3%), на пятом - Ландау (3,1%), на шестом - Эйзенштейн (2,5%). В списке наиболее заметной группой являются ученые-физики (включая Сахарова и Ньютона), деятели культуры, в том числе Шолом-Алейхем, Пастернак, Ойстрах, Плисецкая, Гилельс, Рихтер, Коган, Мейерхольд и другие, а также Солженицын (1,1%). 40% откликнувшихся на предложение указать имена евреев, внесших вклад в культуру, назвали лишь по одному имени.
Отвечая на вопрос: "Как Вы считаете, есть ли такие евреи, которые нанесли бы большой вред Вашему или другим народам? Если да, тс назовите их", - как указывалось, почти 87% не назвали ни одного имени. Среди назвавших респонденты указывали чаще всего имена различных политических деятелей советской эпохи. Чаще всех остальных упоминался Каганович - его назвали 3,5% всех опрошенных или почти треть назвавших хотя бы одно имя. Далее идут Берия и Троцкий (каждый назван одной шестой этого числа). Незначительные количества упоминаний - имена Свердлова, Мехлиса, Зиновьева, Каменева и др. В списке также фигурирует Маркс (1,4% опрошенных), Ленин (1% опрошенных). Шестым по частоте упоминаний был Гитлер.
Анализ ответов на вопрос о том, какие еврейские деятели оказали положительное, а какие - отрицательное воздействие на события в мире, мировой истории и культуре, дает возможность выделить носителей двух крайних форм отношения к евреям.
В отличие от первого списка имен, названных респондентами с фи-лосемитскими ориентациями или относящимися к евреям в общем и целом нейтрально, второй список отражает взгляды наиболее идеологизированных антисемитски настроенных респондентов. Сравнительно небольшое число респондентов, приведших эти имена, свидетельствуют о степени воздействия, которое оказывают эти группы на общество посредством деятельности средств массовой информации в последние три-четыре года, равно как и о той реакции, которую они вызвали в общественном мнении. Сам набор подобных имен в этой связи не MOI появиться в печати ранее провозглашенной эпохи "гласности", так кан подобный антисемитизм впрямую связан с антикоммунизмом, с резкой критикой официальной идеологии, официальной истории страны. Подобная критика характерна для консервативного русского и украинского национализма.
Эта группа и составляет собственно ядро убежденных доктриналь-ных, идеологических антисемитов. Несколько шире среда их признания и поддержки. Следует подчеркнуть, что и среди тех, кто назвал имена первого списка, и среди тех, кто дал имена "вредных" евреев, преобладают люди, способные в какой-то мере отрефлексировать и осмысленно выразить свое отношение к евреям, к антисемитизму, поскольку только этот круг людей как-то информирован о проблемах и обстоятельствах, связанных с существованием евреев в СССР.
Вместе с тем понимание характера этих двух групп позволяет уяснить потенциальное развитие самих господствующих в обществе видов отношения к евреям, поскольку именно в этих группах действуют "лидеры мнений", задающие тон и оценки, которые с течением времени в том или ином виде перенимаются другими категориями населения.
И в той и в другой группе преобладают люди с высшим образованием. Однако среди тех, кто был в состоянии назвать имена в позитивном списке, их (равно как и людей с ученой степенью или студентов) существенно больше, чем среди авторов "негативного" списка. В основном это среда инженерно-технических работников, учителей, врачей, журналистов, администраторов и хозяйственных руководителей. Их доля в 2 -4 раза больше, чем доля колхозников или подсобных рабочих.
Максимум тех, кто назвал имена в "позитивном" списке, приходится на возраст до 30 лет (63%), что в 1,5 раза больше, чем доля 60-летних в этой группе. Напротив, среди лиц, негативно настроенных по отношению к евреям, молодых (до 30 лет) в 1,5 - 2 раза меньше, чем старших.
Группа авторов "позитивного" списка - это в основном жители крупных городов, столиц или областных центров, люди, характеризующиеся не просто высоким уровнем образования, но и обладающие значительными культурными ресурсами и широким кругом информационных источников. (Показателем этого служит, например, размер домашних библиотек. У тех, кто смог назвать хотя бы одного еврея, "оказавшего значительное влияние на мировую культуру или науку", книг в 3-4 раза больше, чем у тех, кто не смог привести каких-либо имен этого рода, и в 2 - 3 раза больше, чем у тех, кто назвал имена из "негативного" списка.)
Респонденты, назвавшие имена тех евреев, которые "принесли вред другим народам", в преобладающей своей массе - люди старшего поколения, жители крупных городов. В профессиональном и социальном отношении они более часто связаны с административной деятельностью, военной службой или работой в милиции и правоохранительных органах. Кроме того, в их числе также больше, чем в среднем по выборке, инженерно-технических работников, квалифицированных рабочих.
Показатели возраста говорят о том, что молодость, время обучения и воспитания этих людей пришлись на период самого разгара государственной антисемитской камлании конца 40-х - начала 50-х годов. Это люди и в настоящее время являются опорой советского режима, однако сегодня они оказались в ситуации сильнейшего внутреннего напряжения, обусловленного кризисом советской социальной системы и коммунистической идеологии. Они не только не в состоянии найти иные социальные и идеологические ориентиры, но и как-то адаптироваться к происходящим в стране изменениям.
Единственная доступная для их уровня ментальноеT реакция, своего рода условный рефлекс, выработанный правилами существования в обществах тоталитарного типа, - отыскивать внутренних врагов и виновников нынешнего положения, находя их, например в политическом руководстве страны.
Если раньше носители подобной ментальноеT поддерживали кампании по разоблачению "врагов народа", отыскиваемых по классовому признаку, по приписываемой им антикоммунистической или антисоциалистической ориентации, то теперь враги отыскиваются ими уже по национальному признаку, и в первую очередь среди евреев, отличавшихся своей принадлежностью к руководству коммунистической партии.
Весь "негативный" список состоит из имен политических деятелей первых лет советской власти или сталинского времени. Во-первых, на них возлагается основная ответственность за террор, массовые репрессии, насильственную коллективизацию и прочие преступления, широко осуждаемые ныне общественным мнением. Во-вторых, из этого делаются выводы о новом подтверждении "исторической вины" всего еврейского народа перед русским или перед всеми другими народами СССР.
Мнимая или фактическая ответственность отдельных политических деятелей в результате ложной "генерализации" переносится на всех евреев. Так в секулярной и политизированной оболочке сохраняется тот же механизм переноса, который делал евреев ответственными за распятие Христа.
СРЕДА МЕЖЭТНИЧЕСКИХ КОНФЛИКТОВ
Далеко не всякий вид этнического негативизма или недоброжелательности ведет к открытому агрессивному поведению, тем более становится источником угрозы безопасности или благополучия для другой этнической группы. Стереотипы восприятия и латентные негативные установки в отношении евреев в настоящее время играют прежде всего определенную функциональную роль. Они служат средством социальной идентификации для представителей других социальных групп, испытывающих дефицит оснований для самоопределения и потому использующих рутинные средства демаркации "своих" и "чужих". Этот негативизм ограничивается специфическими рамками бытовых и индивидуальных ситуаций. Как правило, он не достигает уровня превращения в коллективную идеологию. (Только она способна посредством разжигания страхов по поводу угрозы самому существованию народа или коллектива мобилизовать толпу на организованные или спонтанные агрессивные действия вплоть до погромов.) Сегодня в массовом сознании евреи не просто не связываются с жизненной угрозой для других групп, но, напротив, действует известный иммунитет против таких попыток "мобилизации" масс, по крайней мере в европейских и российских областях бывшего СССР.
Корреляционный анализ свидетельствует, что наибольшая масса антисемитских реакций приходится на определенную среду взаимоотношений с евреями. Это среда бытового, "склочного" антисемитизма, являющегося репродуктором и ретранслятором антисемитских установок. В этой среде в сравнении с другими типами контактов с евреями степень всех негативных высказываний повышается в 1,5- 3 раза и более. Пик частоты подобных высказываний приходится на "соседские" отношения и контакты с сотрудниками на работе. Так, в целом среди "отрицательно относящихся к евреям" имеют близких родственников-евреев лишь 3,3%, близких знакомых евреев - 15,5%, сотрудников - 11,1%, соседей - 18,5%. О своем отрицательном отношении к евреям заявили соответственно: 10,8% из тех, кто изредка сталкивался с евреями, и 15% среди тех, у кого нет никаких родственников, друзей или знакомых среди евреев.
Такая же зависимость прослеживается между частотой конфликтов с евреями и характером социальной дистанции. Среди респондентов, имеющих родственников-евреев, доля тех, у кого были конфликты с евреями, составляет 3,3%, у кого есть близкие знакомые или друзья-евреи - 15,3%, у тех, кто работает вместе с евреями, - 40,2%, у кого среди соседей есть евреи - 24,8%. Среди тех, у кого нет знакомых евреев вообще, или тех, кому приходилось взаимодействовать с ними крайне редко, доля конфликтовавших с евреями составляет 26,9 и 42,2% соответственно.
Вероятность конфликтов увеличивается при специфическом характере общения - частичных, парциальных, но регулярных контактах, когда "еврей" не воспринимается как индивид, а как представитель групповых свойств и черт "евреев вообще". В этих случаях конфликтная ситуация включает те или иные пейоративные или дисквалифицирующие средства из арсенала "вины" евреев, их "алчности", "лицемерия" и проч., т. е. позволяет включать психологический механизм переноса агрессии на другого.
Подобная ситуация не возникает в чисто традиционной среде, регулируемой обычаем. Не возникает она и там, где мало значимы или совсем незначимы собственно этнические аспекты взаимодействия (в системе юридических, экономических, научных и т. п. современных общественных институтов). В тех же условиях и обстоятельствах, где эти институты и соответствующие им нормы регуляции не действуют или не развиты, там продолжают сохраняться "до-модерные" неформальные правила поведения и взаимодействия. В наших случаях неразвитость демократических и социальных установлений ведет к оживлению в определенной среде рутинных социальных форм, негативных клише и стереотипов, провоцирующих враждебность и конфликтные отношения с евреями.
Такой средой являются отношения между соседями, сотрудниками или малознакомыми людьми. В чистом виде эта особенность проявляется в ответах тех, кто вообще не имеет знакомых среди евреев, но тем не менее заявляет о своих конфликтах, столкновениях или ссорах с евреями (т. е. где речь идет о чистой негативной предустановке). По самой сути подобных высказываний ясно, что здесь речь идет о глубинных, латентных предрассудках и рутинных стереотипах, провоцирующих агрессивное поведение в бытовых ситуациях.
ЕВРЕЙСТВО И ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ
Образ еврея в массовом сознании весьма противоречив и неоднозначен, как неоднозначна и роль евреев в структуре идентификации и самоопределения разных социальных и этнических групп. Можно говорить о нескольких пересекающихся и накладывающихся друг на друга образах.
Для самых малообразованных и низовых слоев "евреи" сохраняют черты мифологического средневекового еврея - торговца, ростовщика, хитрого и ловкого дельца, обманщика, чужака и противника христианской общины. Отдельные черты этого образа уже настолько стерты, что этнические клише существуют в языке почти без всякой связи с еврейством. Для низовых слоев и групп "еврейский" или в более грубой форме "жидовский" - эквивалент или синоним "жадного", "нелепого", "чужого".
Напротив, для самых образованных групп евреи являются составной частью мирового культурного процесса, народом, давшим миру немало ученых, музыкантов, мыслителей, писателей, поэтов и политических деятелей. Однако именно у этих групп резко слабеет в восприятии собственно этническая квалификация какого-либо деятеля культуры как принадлежащего к тому или иному народу. На первом плане стоят ценности универсальные, общие для всей западной культуры: рацио, познание, толерантность, свобода, права человека, индивидуальное достижение и т. п.
Коль скоро это так, то для групп, выступающих на социальной и политической арене конкурентами или противниками интеллигенции как носителя универсального ("западного") начала, неизбежным оказывается доктринальный, идеологический антисемитизм, а точнее, борьба с еврейством как с носителем, выразителем и символом названного начала.
Отождествление еврейства с космополитизмом при заведомо негативной оценке последнего, в свою очередь, можно рассматривать как разоблачение тайны антисемитизма этой его разновидности. Обостренная реакция на собственное "низкопоклонство" перед Западом принимает формы истерического демонстративно-агрессивного "патриотизма". Необходимая при этом компрометация "западного" достигается приписыванием прозападного политического курса в культуре или политике тайному влиянию скрытых евреев "наверху". Компрометация же евреев достигается вменением им этой прозападной ориентации как чуждой либо просто предательской (коль скоро мир рассматривается в терминах противостояния враждебных друг другу половин).
Определяющим в формировании еврейства как специфической группы является особый интеллектуально-духовный склад, который формировался и культивировался в еврейских семьях в урбанизированной среде больших городов.
На формирование этой среды наибольшее влияние оказали несколько социально-исторических обстоятельств. Выход евреев во второй половине прошлого века за пределы черты оседлости, а соответственно за пределы традиционного местечкового образа жизни был возможен главным образом через получение высшего образования, т. е. через неизбежную ассимиляцию и усвоение мировой и русской культуры.
Это привело к резкому повышению авторитета и социальной значимости образования, ценностей культуры, знания, науки, и до того весьма ценимых. Ни в одной из социальных групп или сословий на переломе века не было такого напряженно заинтересованного отношения к знаниям, культуре, как у евреев. С уничтожением аристократического сословия, а также с уходом класса предпринимателей, буржуазии, в том числе буржуазии образования (профессуры, юристов, публицистов, людей свободных профессий), в ходе революционных и послереволюционных репрессий евреи - интеллектуалы и лица с образованием - заняли место ушедших в структуре управления и интеллектуального обеспечения нового режима.
Напротив, в условиях сталинского террора еврейские семьи (именно в силу общего внешнего давления, приведшего к немедленному восстановлению норм традиционной, вековой этнической солидарности) оказались чрезвычайно своеобразным институтом или каналом, в значительной мере сохранившим и репродуцировавшим универсалистские ценности, нормы и представления. Исторически это было тем более важным, что в той ситуации рвались и разрушались многие партикулярные и формальные связи и отношения.
Двойная социальная роль евреев в то время - интеллектуальное обслуживание системы и тем самым сохранение интеллектуальных ресурсов в условиях террора и единомыслия - определила специфическую социальную роль, исполненную еврейством в десятилетия советской истории.
С подобных позиций видна неизбежность государственной антисемитской политики в конце сталинской эпохи (и в период брежневской вялой реакции), с одной стороны, а с другой - разрушение социалистической идеологии, диссидентство и при первых же возможностях эмиграция на Запад как продолжение того же процесса воспроизводства ценностей культуры, свободы и демократии.
В этом смысле еврейская солидарность "по крови" превращается в солидарность "по духу". Символически в общественном мнении евреи как группа, как роль с конца 60-х годов (после чешских событий 1968 г.) являются не просто медиаторами "Восток-Запад", передатчиками европейского типа сознания, менталитета в советском обществе, но и одним из указателей общедемократического процесса. Поэтому в имидже "еврея" среди просемитов или нейтрально относящихся к ним респондентов (у которых все-таки пробладают не этнически-групповые стереотипы восприятия, а персоналистические или индивидуализированные нормы отношения к партнерам) выделяются и подчеркиваются моменты, связанные с наукой, искусством, литературой и т. п. публичными, социальными функциями.
Сам факт оживления инновативных и продуктивных групп в консервативном в целом обществе сопровождался ответным движением национально-почвенного толка, антиинтеллектуализмом и нетерпимостью к изменениям, усилением средового социального конформизма, следы которого легко обнаруживаются в материалах исследования. Об этом можно судить хотя бы по тому, что наиболее просемитские (или по крайней мере нейтрально-доброжелательные) установки обнаруживают группы, тяготеющие к демократическим программам и объединяющиеся вокруг признанных либеральных изданий ("Нового мира", "Дружбы народов", "Знамени", "Московских новостей", "Огонька", "Литературной газеты" и др.). Такие установки демонстрируют и группы, выделяемые по признаку того, что их члены располагают значительными культурными ресурсами (фиксируется отчетливая зависимость между размерами домашней библиотеки, числом книг в доме, и семитофильскими представлениями в семье). Среди читателей этих изданий антисемитские высказывания распространены в 5 - 7 раз реже, чем в аудитории официозных газет (типа "Правды" или "Труда", тем более таких партийно-шовинистических изданий, как "Советская Россия").
Парадоксальным образом аудитория даже таких литературных журналов, редакции которых прославились своими антисемитскими выступлениями и материалами, как "Наш современник", "Молодая гвардия", "Москва", демонстрирует существенно более низкий уровень антисемитизма, чем это можно было бы ожидать. Значимым обстоятельством здесь является то, что в отличие от массовых и высокотиражных изданий, какими являются "Правда", "Советская Россия" или "Труд", среди читателей упомянутых выше литературных журналов доля людей с высшим образованием много выше, чем среди читателей этих газет.
АНТИСЕМИТИЗМ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ ФЕНОМЕН
Отношение к евреям не отличается особой спецификой и обусловлено общей направленностью развития демократического процесса в стране. Подавляющая часть общества относится к евреям либо нейтрально (не выделяя евреев как особую группу среди других этносов), либо положительно, как и ко всем другим народностям. Однако здесь можно отметить, что важной составляющей этого положительного отношения является своеобразное акцентированное неприятие антисемитизма как элемента или индикатора более общего консервативного умонастроения. В этом плане реакции на тестирующие вопросы, касающиеся национальной или другой дискриминации, давали больший консенсус, чем собственно "позитивное" отношение к евреям.
Так, согласны с тем, что необходимы специальные гарантии соблюдения равноправия для евреев, равно как и для других национальностей, при поступлении на работу или в высшие учебные заведения - 80,2 и 80,4% опрошенных, что нужно наказывать по всей строгости закона за оскорбление национального достоинства евреев - 67,9%, что нужно добиваться равноправия всех наций в стране, в том числе и евреев, - 94,7%. Это заметно выше, чем собственно позитивное отношение к евреям как таковым (60,2%).
Исследование зафиксировало определенный низкий уровень этнического консерватизма и ксенофобии, т. е. негативизма, который может быть назван расовым или трибалистским. Например, выявлены ограничения на брак с евреями, характерные прежде всего для коренного населения Средней Азии. Но эти ограничения имеют в виду не столько собственно евреев, сколько весь диапазон "чужих": русских, армян, украинцев, таджиков, туркменов, узбеков и т. д., т. е. всех, кто не принадлежит к той же этнической группе, что и сам респондент. Определенные элементы этого же можно отметить также в Молдавии, России или Прибалтике. Необходимо, однако, отметить, что в некоторых случаях отказ от брака с евреями может проистекать из иной мотивации: в республиках с напряженной демографической ситуацией, где, по мнению опрошенных, существует угроза выживанию коренного населения, усиливается движение за "этнически чистые" браки как возможность восстановления "генофонда нации". Такие настроения заметны в Латвии, Эстонии, Грузии.
В целом же 41 - 43% опрошенных отвечали, что они ничего не имели бы против брака своих ближайших родственников с евреями (22,4% затруднились с ответом). То же относится и к соседству с евреями (76,6% ничего не имеют против и 11,9% затруднились ответить), к тому, чтобы еврей был бы преподавателем в школе, где учатся дети респондента (66,8% ничего не имеют против, 15,5% затруднились с ответом). Иначе говоря, особых опасений против "сионистского" и инокультурного "облучения" детей, как можно было бы ожидать в соответствии с антисемитскими выступлениями, не наблюдается. Природа враждебности или негативизма к евреям обусловлена другими обстоятельствами.
В принципе нельзя говорить о каком-то одном виде антисемитизма или враждебности к евреям. Для массового сознания "евреи" являются, как уже говорилось, мифологической структурой идентификации, т. е. национальной идентификации от противного, от натурализованного комплекса негативных качеств, непризнаваемых в качестве национальных собственных черт той или иной общности. В зависимости от того, какие ценностные конфликты составляют наиболее важные узлы и структуры данной культуры, на "евреев" будут проецироваться, т.е. им будут приписываться, те или иные отрицательные ценностные качества.
Поэтому негативизм в Средней Азии будет иметь другую природу, нежели в России или Закавказье. Важно подчеркнуть, что негативные установки формируются вне зависимости, точнее, до какой бы то ни было информации или знакомства с реальными евреями или обстоятельствами их жизни. Главным структурообразующим моментом этой установки является глубоко архаическая и традиционная враждебность к евреям, имеющая религиозные корни. Для секулярного в целом общества этот пласт сознания или культуры лежит ниже горизонта какой бы то ни было рефлексии.
В психологическом смысле это типичный механизм рационализации мотивов поведения задним числом, т. е. нахождение приемлемого обоснования для объяснения уже сформировавшихся мотивов действия, поведенческих структур, образцов действия или оценок. Поэтому негативизм в отношении евреев гораздо более распространен в той среде, в которой практически отсутствует какое-либо взаимодействие с евреями, а значит, и фактическое знакомство с образом их жизни (если можно говорить о нем как о чем-то отличном от общегородских моделей). Это главным образом среда небольших провинциальных городов или деревенская, включающая максимальное число пожилых и малообразованных людей.
ТИПЫ АНТИСЕМИТИЗМА И ВАРИАНТЫ КОНФЛИКТОВ
Среди различных типов антисемитизма, точнее, враждебного или неприязненного отношения к евреям, можно выделить три наиболее характерных:
1) традиционалистский, антимодернизапионный комплекс;
2) доктринальный агрессивный антисемитизм или собственно антисемитизм;
3) до-национальная, родо-племенная или этническая неприязнь, т. е. негативизм, по своей природе близкий к ксенофобии (эта разновидность самого примитивного этнического сознания, при котором отсутствует специфичность негативного отношения именно к евреям, а наблюдается общая диффузная неприязнь к чужим).
В реальной действительности выделенные аналитическим путем типы отношения к евреям сосуществуют в сложных сочетаниях. В различных регионах и социальных слоях представленность разных типов отношения и лежащих в их основе установок различна, виды их сочетаний также различны. Кроме того, наше исследование выявляло не реальную практику межнациональных отношений (и тем более не практику межнациональных конфликтов), но существование установок, сочетание которых создает те или иные предпосылки для определенного поведения различных групп населения в отношении евреев в той или иной ситуации.
Антимодернизационный антисемитизм возникает и существует в полугородской, так сказать, недоурбанизированной и недомодернизи-рованной среде. Он аккумулирует напряжения, связанные с блокировкой социального развития. Он, таким образом, является следствием слабого развития системы социальных отношений, отсутствия тех институтов, которые обеспечивают существование и коммуникации современного, высокодиф(реренцированного общества.
Социальное развитие наталкивается на последствия сохранения тоталитарной, а потому бедной социальной структуры. Его сдерживают централизованная распределительная бюрократия, имперская государственно-политическая система, дефицитарная экономика, а также консервативные низовые образования: семья, малые группы, производственные коллективы и т. п. Возможности социальной мобильности, вертикального продвижения, накопления материальных ресурсов и проч. резко сужены ввиду бедности имеющихся культурных ресурсов. Поскольку они находятся под контролем власти, то деятельность инновационных групп, которые могли бы обеспечить иные программы развития или канализировать существующие напряжения, пресечена или подавлена.
Поэтому их конфликтный потенциал с течением времени растет, особенно у наиболее активных групп. Понятно, что самый высокий уровень напряженности этого рода проявляется у самых образованных и квалифицированных контингентов, проживающих в зонах сталкивающихся противоречивых тенденций. Это столицы бывших союзных республик, областные крупные города. В отличие от Москвы или Петербурга эти центры не располагают такими социальными и культурными потенциями или структурами, которые могли бы компенсировать подобные напряжения. Поэтому проживающие там образованные респонденты в наибольшей степени ориентированы на смену системы, демократическую трансформацию режима, на западные модели развития.
В отличие от них слои и группы, не располагающие соответствующими информационным кругозором, культурным и инновационным потенциалом, средствами интерпретации происходящего, оказываются вынужденными редуцировать свой образ реальности до традиционалистской схемы, точнее, до архаизированного образа реальности как взаимодействия аскриптивных этнических субъектов (в том числе групп и сообществ). Их способы реагировать на усиливающиеся социальные напряжения сводятся к бытовой агрессии, склоке, в том числе и в форме рутинного негативизма по отношению к евреям.
Там складывается среда общения, где и формальное и неформальное взамодействия сочетаются с дефицитом регуляции поведения. Такая среда и становится основой воспроизводства антисемитских установок и настроений. Эта среда не генерирует их, но усваивает выработанные другими группами установки и представления. Она их репродуцирует, транслирует, производит специфическую социализацию и фиксацию соответствующих установок, навыков поведения, ориентации. Без нее собственно доктринальный, так сказать книжный или печатный, антисемитизм сводился бы лишь к публицистике. Однако в данном случае особенность описываемой среды заключается в том, что по важнейшим социологическим параметрам она соответствует определенной фазе общественного развития - фазе формирования массового общества в условиях разрушающегося традиционализма.
СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАЗЛИЧНЫХ ТИПОВ АНТИСЕМИТИЗМА
Как было установлено исследованием, в отношении к евреям играют весьма значительную роль факторы, не связанные с негативным восприятием реальных контактов с евреями или с негативной установкой в отношении реальных обстоятельств культуры и жизни евреев. Данный вид расово-этнического негативизма не нуждается в реальности. Он опирается на существование давней устойчивой и не рационализируемой мифологии "еврейства". В изучаемом обществе этот традиционный комплекс воззрений оказался основой, на которую накладывались в каждый период свои осмысления и содержательные интерпретации.
В своем современном бытовании негативизм в отношении евреев оформляет прежде всего представления о носителях буржуазного, меркантильного духа. Для культуры славянских народов (составивших значительную часть опрошенных), включающей антимодернизацион-ный консервативный синдром, названные представления являются прежде всего его составной частью. Такое отношение возникло еще в эпоху начальной модернизации, особенно во второй половине XIX в., далее оно воспроизводилось с известными историческими модификациями.
Наибольшее распространение имеет традиционалистская рутинная неприязнь к евреям, корни которой уходят в эпоху интенсивной модернизации российской империи (60-е годы прошлого столетия), когда начало формироваться собственно массовое общество с присущими ему национальными формами самосознания. В этот период в консервативно патерналистском, еще не совсем освободившемся от патриархализма сознании возник и закрепился образ еврея-торговца, предпринимателя, свободного от общинных норм и связей, энергичного, расчетливого, умного, лишенного сословных привязанностей или ограничений.
Следы этого стереотипа и фиксируются сегодня в основе рутинного предрассудка в отношении евреев. Так, наибольшая группа респондентов (41%) указала в ответах на вопрос: "Где, в какой области или сфере деятельности евреи проявляют себя наиболее активно?" - "в торговле, финансах", что в отечественной реальности однозначно является синонимом жульничества, имеет достаточно выраженный негативный смысл. Столько же ответили, что для евреев "деньги, выгода важнее человеческих отношений" (41%). Перекрестный анализ свидетельствует о том, что практически это одни и те же респонденты.
Связь образа евреев с деньгами, а значит, и подразумеваемая личная инициатива, предприимчивость, независимость, автономия, так чуждые общинно-коллективистскому сознанию "советского человека", образует противостоящий ему комплекс ценностных значений, семантически связанных с западной культурой, модернизированным обществом. Однако в отличие от столь же мифологизированных его представителей ("англичан", "американцев" или "шведов") "евреи" выступают в негативном оценочном контексте или же с явно амбивалентной оценкой. Евреи - "способные и талантливые люди" (так отвечают 74% опрошенных), "честные и порядочные" (44%), "добрые и миролюбивые" (44%), "воспитанные и культурные" (67%), "хорошие мужья, жены и родители" (58%), "хорошие работники" (51%). Однако "евреи живут богаче других" (63% опрошенных), что для завистливой психологии масс, воспитанных на показной уравнительной справедливости, приобретает ярко негативные тона. "Евреи избегают физического труда" (61%), что опять-таки для общества в целом, в котором доминируют ан ти и и т ел л е кг у ал и с теки е установки и ценности, оказывается труднопереносимым.
Совершенно иным по характеру является другой комплекс враждебного отношения к евреям, который выше назван доктринальным антисемитизмом. В отличие от традиционалистского набора негативных стереотипов эта разновидность имеет распространение среди относительно более образованных слоев общества, недавних "интеллигентов", выступающих на рынке интеллигентных занятий и профессий в отношениях острой конкуренции и часто не выдерживающих сравнения с наиболее продуктивными индивидами, среди которых (в силу исторических причин, особенностей систематического воспитания и семейного, на протяжении многих поколений культивируемого духа уважения к культуре, цивилизации, интеллектуальной работе) пропорционально много больше евреев. (Понятно, что речь идет в первую очередь об ассимилированных и давно сменивших традиционно религиозный образ жизни евреях).
Этот антисемитизм опирается главным образом на политико-идеологические основания, как это обычно и бывает в группах высокообразованных лиц. По существу данная разновидность негативизма по отношению к евреям основана на вульгарно консервативных взглядах, соединяющих довольно широкий спектр умонастроений и представлений: от критического по отношению к официальной партийно-государственной коммунистической идеологии и практике почвенного шовинизма до антисемитизма, свойственного самому аппарату - отношению к евреям как прозападно настроенным интеллигентам, либералам и т. п.
Само по себе это течение доктринального антисемитизма не предполагает "твердого ядра" каких-либо идейных положений и может в зависимости от ситуации или конкретных обстоятельств общественной жизни дополняться теми или иными мотивами. Так, в сегодняшних условиях рутинный комплекс "сионистского заговора" спустился в низовые слои, а на его место встают "вина евреев за революцию", ответственность за "перестройку", в результате которой страна "утратила свою роль великой мировой державы", идет "распад Советского Союза", возникли катастрофические трудности во всех сферах общественной жизни, обострились национальные отношения и т. п. К этому же могут добавляться обвинения в "спаивании русского народа", "стремлении к мировому господству", организации сионистами провокаций и антисемитских выступлений, слухов о еврейских погромах и т. п. для того, чтобы интенсифицировать эмиграцию в Израиль и проч.
Доля подобных групп респондентов в общем массиве отвечающих, а соответственно в структуре населения бывшего СССР сравнительно невелика и может быть суммарно оценена в 6%, но деятельность их весьма заметна. Среди тех, кто сказал, что "евреи виноваты в бедствиях, которые принесла революция" или что "среди лидеров перестройки много евреев, а это мне не нравится", доля лиц с ученой степенью в 1,5-2 раза больше, чем со средним образованием, и в 2-3 раза больше, чем с образованием ниже девяти классов (соответственно 23,8% против 7,6%; 14,3% против 7,64%). Среди этой группы респондентов существенно больше чиновников аппарата и руководителей среднего звена (в 1,5 раза больше, чем, например, колхозников; в 2 - 3 раза больше, чем представителей гуманитарной интеллигенции). В столицах и сверхкрупных городах их вдвое больше, чем в малых.
Иными словами, можно говорить в данном случае об определенной тенденции антисемитизма, связанной с чисто идеологическими средствами дискредитации социальных конкурентов, но не как отдельных и частных лиц, а как определенной социальной категории с весьма размытыми границами. "Евреи" в этом плане суть не определенная национальная группа, а нелокализованные антитоталитарные тенденции в обществе, связанные с ценностями либерализма, инновации, демократии. В определенной степени можно говорить о том, что этот вид антисемитизма продолжает уже в новых условиях линию государственной антисемитской политики, берущей начало с середины 30-х годов.
Тем не менее прежние стереотипы отношения к евреям сохраняют свою значимость, хотя и в менее острых и выраженных формах. Важно подчеркнуть, что эти антимодернизационные представления о евреях уходят из актуального плана сознания в смутные и подсознательные слои, малодоступные рефлексии и рационализации. Другими словами, они сдвигаются на культурную и социальную периферию, утрачивая свою злободневность и действенность. Не случайно их носителями становятся все менее образованные, менее значимые в политическом и социальном плане культурные группы, удерживающие рутинную со-, циальную мифологию уже не в качестве идеологического оружия, а в качестве механизмов негативной самоидентификации.
ОБЩАЯ СТРУКТУРА ОТНОШЕНИЯ К ЕВРЕЯМ
Анализ результатов, полученных в ходе первого и второго этапа исследования, показал, что, несмотря на имеющиеся различия в ситуациях в 10 обследованных республиках, в целом отношение к евреям со стороны их жителей обладает многими чертами сходства. Различия между республиками и изменения за период между первым и вторым этапами можно рассматривать как динамику или вариации в рамках некой единой структуры.
Анализ показывает, что, например, такие утверждения, как "евреи избегают физического труда" и "евреи ставят деньги, выгоду выше человеческих отношений", во всех республиках получают очень широкую, почти максимальную поддержку. То же самое касается нежелания видеть еврея президентом своей республики или членом своей семьи. В то же время мнения, что на евреях лежит основная вина за "спаивание нашего народа" или "за трудности, которые переживает сейчас республика", столь же твердо оказываются на последних местах.
Уже эти ответы показывают, что нежелание видеть еврея президентом не является, как можно было бы предположить, следствием мнения, что евреи и так оказывают слишком большое влияние на жизнь республики. Точно так же нежелание вводить еврея в свою семью не является следствием мнения, что еврей - плохой семьянин. Из признания корыстолюбия евреев не делается вывод, что они виноваты в спаивании или разорении народа.
Отметим, что, хотя в различных республиках те или иные неблагоприятные для евреев мнения охватывают различные по объему доли населения, что можно видеть из разницы в процентах ответивших, внутренняя иерархия этих мнений, их популярность или, напротив, минимальная поддержка одних и тех же мнений в республиках одинаковы или близки, что выражается в близости ранговых номеров. Дальнейший анализ показал, что эта закономерность распространяется на любые по типу суждения о евреях, в том числе позитивные и нейтральные.
Минимальные и максимальные по частоте ответы указывают на наличие некоторых правил, единообразно управляющих поведением значительных масс людей, проживающих в весьма неодинаковых условиях. В сумме эти правила задают структуру. Далее эта единая структура обнаруживается в устойчивых сочетаниях наиболее массовых ответов респондентов. Она отражает, таким образом, сложившийся стереотип отношения к евреям.
Данный стереотип на первый взгляд представляется составленным из противоречащих друг другу частей. Вот наиболее массовые ответы (в скобках приводятся интервалы, в которых колеблются частоты ответов - доли в процентах от общего числа опрошенных в 1992 г. в каждой республике; крайние значения и данные по Эстонии опущены).
Обсуждаемый стереотип сочетает высокую оценку качеств еврея как работника (45% -67%), готовность работать с ним в одном коллективе (62 - 77%) с утверждениями, что евреи избегают физического труда (65 - 75%) и ставят деньги и выгоду выше человеческих отношений (40-53%). Согласие видеть еврея в качестве непосредственного начальника на работе (43 - 55%) сосуществует с мнением, что нужно ограничивать число евреев на руководящих постах (19 - 33%) и с более распространенным нежеланием видеть еврея на посту президента республики (53-76%).
Широкое признание за евреем качеств хорошего семьянина (44 - 65%), готовность жить в соседстве с еврейской семьей (52 - 74%) сочетаются с достаточно распространенным нежеланием вводить евреев в свою семью в качестве супруга (супруги) своих близких родственников (34-68%). Поддержка требований о равноправии евреев при приеме на работу (65 - 83%) и в учебные заведения (66-85%) соседствует во многих случаях с негативным отношением к перспективе деятельности еврейских партий и общественных организаций (25-45%).
Очевидна противоречивость приводимых мнений. Это заставляет предположить, что они свойственны людям разных ориентации, скажем, просемитской и антисемитской. Естественно далее предположить, что такие ориентации являются господствующими в "существенно различающихся между собой группах, таких, как старики и молодые, бедные и богатые и проч.
В самом деле, мы находим - и об этом уже говорилось - группы, занимающие последовательно антисемитскую и последовательно юдофильскую позицию. Но эти группы малочисленны и не могут дать ту массовую картину, о которой идет речь. Как показывает анализ, эти взаимоисключающие утверждения принадлежат не только "единому общественному мнению" бывшего СССР. В большом числе случаев их делают люди, принадлежащие к одной и той же социально-демографической группе. Более того, их делают одни и те же люди.
Вот бытовые соображения (сомневаться в компетентности респондентов в этом случае не приходится). Среди всех мужчин, согласившихся с тем, что еврей в большинстве случаев хороший семьянин (а это абсолютное большинство мужчин), 41% согласны, чтобы еврей стал мужем их близкой родственницы, и 41% не согласны (в отношении еврейской жены соответствено 41 и 39%). Точно так же не влияет на решение о породнении с евреями признание того, что евреи в большинстве своем "воспитанные и культурные люди".
Далее признание большинством за евреями определенных достоинств не мешает этим же людям отвергать идею избрания президента, который обладал бы такими же достоинствами. И так далее.
Внешняя противоречивость этой структуры, как показывает анализ, может быть объяснена следующим. В последние годы существования СССР среди большинства населяющих его народов происходит активизация национального самосознания. (Это общеизвестный факт, его подтверждают и данное и другие исследования ВЦИОМ.) Но эта активизация совершается посредством переноса на уровень национального общества тех форм, которые характеризовали бывший союз как наднациональное государство.
Вышедшие из союза страны восприняли эту единую систему установок, более зависящую от социально-политического строя и господствовавших властных отношений (единых во всем СССР), чем от культурного наследия, религии, языка, среды обитания в каждой из них. Эта структура сложилась довольно давно и, видимо, не скоро исчезнет. Во всяком случае она практически не изменилась за последние два года.
Ныне основными для массового сознания становятся заботы о поддержании своей национальной идентичности и воспроизводстве своего существования в первую очередь как этносов, имеющих форму государственно-политических национальных образований (самостоятельных государств).
Для этого состояния характерно стремление оградить основные воспроизводственные (репродуктивные) институты своего этноса (семья и другие формы первичной солидарности) и его государственно-политической формы (политические организации, партии, власть, в том числе высшая). Отсюда нежелание допускать "чужих" (в частности, евреев) к подобным ключевым "внутренним" институтам.
Забота о благополучии "своего" общества, с другой стороны, включает желание обеспечить его успешное функционирование. Производство, наука, образование, искусство и т. п. выступают в этом случае как средства. Отношение к этим "внешним" институтам и деятелям соответствующих сфер более инструментальное. В этом случае нет боязни утратить идентичность от вмешательства "чужих". Напротив, здесь ценятся носители всех тех качеств, которые могут поддержать или улучшить функционирование этой системы.
Отсюда и толерантность и даже благожелательность в отношении участия евреев в деятельности институтов этого рода. Высокая оценка способностей и талантов евреев (72-82%), их вклада в мировую науку и культуру (40 - 63%), их одобряемых этических трудовых качеств (трудолюбие, семейные и прочие добродетели) и даже неодобряемых черт (стремление к выгоде) выступает как готовность их использовать для повышения функциональной эффективности. В этом, кстати, залог выявленной исследованиями малой восприимчивости населения большинства республик к декларациям о вине евреев за "трудности, которые переживает сейчас республика" (2 - 7%) и им подобным, малая поддержка тезисов о том, что "для нашей республики было бы лучше, если бы в ней совсем не было евреев" (5 - 14%). Признание действия "демократических" норм в данной сфере (соблюдение равноправия в поступлении на работу и учебу) может сочетаться в ответах не только одной группы, но и одного респондента с нежеланием применять подобные же нормы в отношениях, касающихся, как уже говорилось, институтов семьи, власти, государственно-политической сферы.
Отклонения от этой модели возможны в две стороны. Чем менее в массовом сознании ценности личности, гражданских прав и свобод подчинены ценностям национального обособления или самобытности, тем более сходно отношение ко всем институтам общества, тем меньше стремление изолировать некоторые из них от "чужих". Равной ценностью для носителей такой идеологии обладают и наука, и государственное управление, и семья. Одно не является средством для другого, все вместе они суть средства, подчиненные интересам личности (а не нации, этноса).
Такую позицию занимают немногочисленные представители либерально-интеллигентских слоев, ориентированных на западные стан-
дарты демократического общественного устройства и проецирующие на еврейскую проблему этот же подход. В разных республиках распространенность этих взглядов разная, причем степень проявления этих взглядов варьируется в зависимости от фазы развития ценностей гражданского общества и национально-государственных интересов.
Напротив, при сильном доминировании ценностей нации (расы и т. п.) над всеми прочими происходит распространение подобных охранительных установок и на институты функционирования общества. Не только семейные устои и рычаги государственного управления, но и науку и торговлю надо беречь от чужих, замышляющих путем проникновения и заговора подчинить себе наш народ, такова логика в этом случае. В развернутом виде и она характерна для немногочисленной категории респондентов. Представленность таких взглядов в разных республиках обратно пропорциональна первой системе.
В целом, повторим, они образуют непременные части одного стереотипа, присущего массовому сознанию практически всех бывших советских республик.
