Леонид Кацис о Андрее Кураеве

диакон Андрей Кураев

Вынужденные заметки по поводу христиано-иудейского диалога

22 октября «Сегодня» опубликовала статью Леонида Кациса «Догматическое голословие» под рубрикой «Диспут». Поскольку предметом критического разбора послужила моя статья (не в «Сегодня», а в «Вопросах философии»), очевидно, редакция пригласила меня к диспуту. Вот только о чем? О том, что писать надо честно и без лжесвидетельств? Так я в этом не сомневаюсь, а Л. Кацис не смог уличить меня ни в одной перевранной или придуманной цитате. Сам же он, в свою очередь, умудрился напомнить мне о том, что Тору нельзя читать без иудейских комментариев — хотя ссылки именно на эти комментарии он и обнаружил в моих статьях. Или наш диспут — о том, что прежде написания собственного текста надо изучить предмет исследования? И здесь я согласен — настолько согласен, что впредь посоветую Л. Кацису не писать более о христианском богословии. Ибо слишком уж безграмотны выражения типа «Святой Дух — элемент троицы», или Христос — «антропоморфная ипостась» Ее. Личность можно отождествить с «элементом» только в рамках имперсонналистической доктрины, каковой христианство, никак не является, а Сын Божий, согласно христианской вере, стал не «антропоморфным» человекообразным, но просто — человеком.

Так о чем же полемизирует со мною Л. Кацис? Вся его статья — комментарий на одно мое придаточное предложение: «...в иудаизме представление о Боге настолько нечетко и необязательно,. что Иегову можно считать и единственным первоначалом и служебным полубогом (как в каббале)». Итак, по моему предположению "есть два течения иудаизма: ортодоксальный иудаизм и каббалистика. Л. Кацис, очевидно, хасид, и потому настаивает, что иудаизм немыслим без каббалы. Но если Л. Кацис, будучи несомненно более меня осведомленным в иудаизме, настаивает на таком отождествлении — я с ним полемизировать по этому вопросу не буду и соглашусь. Но в таком случае для меня и как для христианина и как для человека, изучающего историю религий, становится очевидно, что вера Ветхого Завета и каббалистический иудаизм — две разные религии. Оккультномагические силы и практики, тщательно устранявшиеся из обихода и богословия древнего Израиля, оказались в центре духовных интересов средневековых иудеев. Как нельзя отождествлять псевдохристианский гностицизм Маркиона с верой апостола Иоанна — так различны вера пророка Исайи от веры каббалы. Иегова Библии есть абсолютный исток всякого бытия и жизни, не имеющий ничего и никого выше Себя, тогда как «иегова» каббалы есть лишь эманация Эн-Софа. В Библии Бог-Творец кладет между собою и миром непроходимую пропасть; в каббале мир пантеистически неотделим от Абсолюта. Наконец, в Библии нет магизма, в каббалистике он есть. Об этой разнице можно сказать, что средневековый иудаизм обогатил Тору оккультно-эзотерическим опытом. А можно сказать, что здесь — явная деградация по сравнению с Заветом Моисея. Оценка зависит от предъизбранной системы ценностей, но несовпадение религиозных практик Израиля, ведомого Моисеем, и Израиля, ведомого каббалой, не заметить нельзя. Так что когда защищающий каббалу Л. Кацис утверждает, что Всевышний христиан и иудеев — «одно и то же лицо», я не могу с этим согласиться. Христианин не молится сефиротам; иудей не чтит Троицу. Эта разница — не повод для погромов, но и делать вид, что ее не существует — поступок слишком неистоичный. И неужели Л. Кацис не знает, что христиане именно дни Иисуса Мессии, дни «Понтийского Пилата» считают переломными в судьбе Израиля и в его богословии? Я не собирался писать на эту тему — но неужели именно об этом желает развернуть дискуссию «Сегодня»?

Я же предмет для диспута, начатого статьей Л. Кациса, вижу лишь один: я утверждаю, что газета «Сегодня» своим антиправославным настроем сильно портит репутацию «Мост-банка». Думающий иначе — пусть выскажется.

[Надеясь, что Редакция опубликует вышеизложенное, я оставляю на ее специальное усмотре ние: пожелает ли она кроме этого опубликовать и дальнейший текст, или просто примет его к сведению]:

К сожалению, иначе как словесным погромом я не могу назвать «диспут» Л. Кациса. Насколько я понимаю, именно такая статья и была ему заказана. В «Сегодня» бездоказательный поток едкостей в мой адрес появился еще до того, как сентябрьский номер «Вопросов философии» с моей статьей появился в редакции самого журнала. Даже когда я пишу этот ответ у меня нет еще авторского экземпляра моей статьи. Так что оперативность критической реакции «Сегодня» на придаточное предложение сверхскоростная. Ведущий полосы «Религия» Дмитрий Шушарин еще давно сказал обо мне: «Мы будем стирать в порошок всех, кто будет мешать нам реформировать Русскую Церковь». «Нам» — это кому? Газете «Сегодня»? или «Мост-банку»? или Д. Шушарину и П. Эрлиху (другому постоянному автору религиозной полосы)? Отметил же Павел Эрлих однажды достойный, по его мнению, вклад, что внесли в укрепление дружбы между народами масла, которыми натиралось тело царицы Эсфирь. Фраза как фраза, человек, не знающий Ветхого Завета, даже и не поймет ее роль. Но я, извините, помню, что благодаря этим маслам евреи получили возможность устроить персидский погром в Персомидийской империи. Именно благодаря им добилась царица разрешения от царя иудеям «истребить, убить и погубить всех сильных в народе и в области, которые во вражде с ними, детей и жен, и имение их разграбить» Эсф 8:11). Две недели погрома унесли 75 тысяч жизней Эсф 9:16). А Павел Эрлих мило пишет, что у фирмы, открывшей лагазин кошерной питии на Ленинском проспекте в Москве, есть еще «немного этих масел». Когда прикажете ждать русского грома, Павел?

(Текст напечатан в авторской редакции с сохранением особенностей орфографии и пунктуации.)

Леонид Кацис

Ответ диакону Андрею Кураеву,.к моему великому сожалению, я вынужден начать совсем не с того, с чего хотелось бы. Отец Андрей позволил себе фантастические предположения относительно повода появления моей статьи «Догматическое голословие». Я не собираюсь оправдываться, лишь сошлюсь на одну древнюю раввинистическую заповедь, говорящую о смысле Торы: «Не делай другому того, чего себе не желаешь. В этом Тора. Остальное комментарий». К нему мы и переходим.

Уважаемый диакон, решив не отвечать мне по существу, сразу бросился в бой, сочтя, что нападение — лучшая защита. И первое, что он написал — это то, что я «не смог уличить» его «ни в одной перевранной или придуманной цитате». Напомню читателям, что отец Андрей для характеристики Всевышнего в иудаизме воспользовался цитатой из текста «Каббала» аргентинского писателя Х.-Л. Борхеса. К сожалению, вот уже в третий раз я вынужден ответить, что мне не известен рабби Борхес и я ничего не знаю об авторитетности его суждений для иудеев. Я ни на минуту не сомневаюсь, что Андрей Кураев не придумывал эту цитату из художественного текста. Что касается меня, то я обещаю отцу Андрею, анализируя взгляды христиан, не ссылаться на роман «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова.

Уже самим названием своей заметки отец Андрей демонстрирует «вынужденность» нашего с ним (по его мнению) «христиано-иудейского диалога». Я, признаюсь, межрелигиозного диалога здесь не усматриваю. Ибо текст отца Андрея был произнесен не в храме, не в качестве проповеди. В этом случае я не позволил бы себе вмешаться в отношения пастыря и его паствы. Диакон Кураев опубликовал свою статью в абсолютно светском журнале «Вопросы философии». Я его подписчик и многолетний читатель. Вот и бросилось мне, иудею, в глаза одно придаточное предложение, касающееся иудаизма.

Диакон Андрей Кураев вполне справедливо предлагает мне не писать о христианском богословии. Б-же избавь, ибо это значило бы для меня поклоняться чужим богам. Одна из немногих заповедей, которую мне никогда не приходилось нарушать, это категорически запрещает. Богословия в христианском смысле в иудаизме просто нет. Ибо у иудеев нет того отношения к Слову, которое выражено в Евангелии от Иоанна. Одной из целей моих заметок было обратить внимание читателей на то, что о мистическом учении иудаизма отец диакон ведет речь вне мистики. Мне показалось, что, если исключить из христианских (повторяю, философских) рассуждений отца Андрея мистический элемент, о котором и трактует мистическое богословие, получится примерно то, что я и выразил в словах, задевших моего собеседника.

Теперь по существу дела. Диакон Андрей опирается на фразу Борхеса: «Эн-Соф не творит. Кроме того Эн-Соф бесконечно, как оно может творить другое? Когда мы достигнем последней эманации, чья божественная сущность стремиться к нулю, мы видим Бога, которого зовут Иегова, — он и создает этот мир».

Именно на основании этой фразы Андрей Кураев делает вывод о различии веры Ветхого Завета и «каббалистического иудаизма». Последнее выражение потрясает. Ибо в таком же точно смысле можно было бы говорить об «исихазмическом православии» в отличие от веры Евангелия. К тому же отец Андрей позволил себе еще более сильное утверждение: «Средневековый иудаизм обогатил Тору оккультно-эзотерическим опытом». Это абсолютно то же самое, что сказать: «Добротолюбие» обогатило Евангелие». Характеристика «опыта» всецело на совести диакона. К несчастью, о. Андрей путает канонический текст с мистической практикой. Ни Тору, ни Евангелие нельзя обогатить опытом. Религиозный и мистический опыт связан с индивидуумом, с верующим, а не с текстом, который дан раз и навсегда.

Отметив более простое, перейдем к сложному. Вот как определяет «Эйн-Соф» величайший знаток и исследователь еврейской мистики Гершом Шолем в своем классическом труде: «Эйн-Соф («Бесконечное»), название, данное в каббале трансцендентному Божеству в его чистой сущности. Это Бог в себе, вне Его связи с сотворенным миром и недоступный познанию. Так как каждое имя, которым называют Бога, относится к одной из Его характеристик или атрибутов, посредством которых Он открывается своим творениям или которые они приписывают Ему, не существует имени или определения для обозначения Бога с точки зрения его собственной сущности. Поэтому, желая быть точными, каббалисты воздерживаются от употребления таких содержащихся в Священном Писании и Устном Законе имен, как Элохим, тетраграмматон, «Святой»; «да будет он благословен» и т. д. В них речь идет только о манифестациях Бога, а не о его внутренней сущности».

Думается, что внимательный читатель уже заметил принципиальную разницу между логическими играми и шутками лжерабби Борхеса и Каббалой. Достаточно отметить хотя бы принципиальное неназывание имени Б-га у каббалистов и аналогичное место из «Каббалы» Борхеса.

Теперь о «сферотах» (сефиротах), упомянутых отцом Андреем. Обратимся к классическому хасидскому тексту конца XVIII века, принадлежащего перу Рабби Шнеур-Залмана из Ляды, «Ликутей Амарим». Вот как он определяет десять сфирот: «Каждый из трех... видов и ступеней деления души — нефеш, руах и нешама (действие, эмоции и мысли) — заключает в себе десять сил, соответствующих десяти высшим сфирот, от которых они спустились вниз.

Они делятся на две части: три из них, называемые «матери» и семь «двойных» сфирот, то есть хохма (мудрость), бина (постижение) и даат (знание) и семь дней построения: хесед (доброта), гву-ра (сила), тиферет (милосердие) и т. д.».

Еще в 1990, году книга Рабби Шнеура Залмана из Ляд вышла по-русски в тогда еще советском Вильнюсе и вполне доступна.

Хотелось бы понять, как представляет себе отец Андрей поклонение сфиротам в реальном иудаизме, а не в его изложении Борхесом? Впрочем, все вопросы обретут смысл, только если уважаемый оппонент, кандидат философских наук, даст себе труд освоить хотя бы имеющиеся на русском языке книги, в частности, книгу Шолема «Основные течения в еврейской мистике». Если к. ф. н. А. Кураев узнает, что «существует не мистика вообще, а лишь определенная форма мистики — христианская, мусульманская, еврейская мистика и т. д.», что «история свидетельствует о том, что великие мистики были верными сынами великий религий», то недоразумения, возможно, рассеются сами собой.

Мне известно, что «христиане именно дни «Понтийского Пилата» считают переломными в судьбе Израиля и его богословии», но это вовсе не значит, что иудею необходимо принимать это во внимание в религиозном смысле.

В смысле историческом и философском я, разумеется, это знаю и повода для спора об этом не вижу. Считаю недопустимыми высказывания типа: «Несовпадение системы религиозных практик Израиля, ведомого Моисеем, и Израиля, ведомого каббалой». Не желая чем-либо задеть моих православных друзей, я воздержусь от комментариев.

Не могу оставить без внимания приписку. В основной части отец диакон резонно говорит, что религиозные различия не повод для погромов. Полагаю, что чисто информационный и шутливый текст Павла Эрлиха также не может служить поводом для обвинения по статье 74 УК РФ. Но как может клирик так относиться к каноническому тексту Книги Эсфири, входящей в христианский канон? Неужели этот канон воспевает «две недели погрома», которые «унесли 75 тысяч жизней» (Эсф 9:16).

Отец диакон доходит до патетико-риторического вопроса: «Когда же прикажете ждать русского погрома?»

Это уже совсем не «вынужденный христиано-иудейский диалог». Это нечто другое. Нечто, имеющее свою давнюю традицию, носители которой В. Розанов, В. Шульгин, А. Шмаков и им подобные, быть может, милы сердцу отца Андрея. Эти антисемитские публицисты и философы, будучи светскими людьми, могли писать все, что позволяла им совесть. Но клирику негоже не знать элементарного. Ведь Эсфирь защитила свой народ от персидского уничтожения. Спасение Израиля есть Б-жий промысел, а не погром. У этого текста есть огромный мистический смысл. Поэтому на основании книги Эсфири можно со всей уверенностью ответить на вовсе не риторический вопрос. «Русский погром» (не дай Б-г!) может произойти не ранее еврейского погрома (не дай Б-г!) в России, когда Всевышний решит спасти Израиль лишь ему ведомым способом. Ведь такое деяние против евреев Б-гопротивно с точки зрения любой религии. Отец диакон пренебрег в своем публицистическом пафосе и фактическим, и религиозным смыслом Книги Эсфири.

И последнее. Андрей Кураев пишет: «Л. Кацис, очевидно, хасид, и потому настаивает;, что иудаизм немыслим без каббалы». В приличном обществе, отец диакон, не принято вслух обсуждать религиозную принадлежность собеседника. Это сугубое дело каждого. Вам же сообщу, что слово «хасид» в переводе означает «благочестивый», но я не хасид, а иудей-ортодокс, и хасидом никогда не был, но считаю необходимым знать наследие мудрецов моего народа, к какой бы ветви иудаизма они ни относились. Что же касается каббалы, то «это не название какого-либо догмата или системы, но общий термин, обозначающий целое религиозное движение. Это движение... возникло в талмудический и постгалмуди-ческий период и продолжается до настоящего времени» (Шолем). Литературные памятники самых ранних фаз развития еврейской мистики прослеживаются с I в. до н. э. по X в. н. э. Это гигантское наследие, в которое входит и собственно каббала хасидов. Честное слово, для историка философии и религии знать это небесполезно.

Вот что выяснилось из анализа «одного придаточного предложения», дополненного двумя с половиной страницами письма в редакцию диакона Андрея Кураева, чьи труды я читаю с большим интересом и пафос некоторых из них разделяю. Последнее относится прежде всего к статье отца Андрея в октябрьской книжке «Нового мира» за этот год и к другим публикациям, посвященным проблемам оккультизма, рерихианства и проч. Но, увы, моему оппоненту свойственна некоторая вольность, небрежность, когда толкует о неправославных религиях и конфессиях. Он охотно использует расхожие представления, свойственные обыденному сознанию, стереотипы и даже, как в случае с Борхесом, высказывания людей, не имеющих никакого отношения к религии, о которой идет речь. О том, сколь точны и сколь небрежны высказывания отца диакона о православии, судить не мне. Но, поскольку я порой выступаю в качестве соавтора Дмитрия Шушарина, то считаю своим долгом сообщить, что ни в одном его печатном труде не встречал высказывания, приведенного Андреем Кураевым. Надеюсь, его не затруднит восполнить этот пробел в моих знаниях и сообщить название публикации, в которой г-н Шушарин определил свои намерения относительно отца диакона. Если же этого не произойдет, то я буду вынужден констатировать, что слова эти Дмитрию Владимировичу приписаны без должных на то оснований.

(Редакция будет рада видеть отца Андрея и Леонида Кациса среди авторов газеты «Сегодня» и выражает надежду, что они продолжат свою дискуссию на страницах специальных изданий.)

Ист.: http://www.islamnews.ru/utl/affichage.php?idprim=301&cat=1

ИСТОРИЯ ОДНОЙ БОЛЕЗНИ

автор

Саид Тихомиров

дата

2004-09-23

Cр. терроризм.

Как относиться к Кураеву после публикации в "Известиях"

В то врем когда мир скорбит по погибшим в Беслане, когда из всех уголков земного шара идет материальная и моральная помощь пострадавшим, отдельные нечистоплотные личности из числа ксенофобов и шовинистов не брезгуют даже трагедией такого масштаба с тем, чтобы очернить одну из традиционных конфессий нашей страны – ислам, разжечь национальную и религиозную вражду в России.

Недавно на страницах газеты "Известия" диакон московского храма Иоанна Предтечи Андрей Кураев разразился грязной статьей в адрес ислама и мусульман, озаглавленной "Как относиться к исламу после Беслана". Несмотря на то, что никаких сведений по делу о захвате школы в Беслане, равно как и других громких террористических актах, произошедших в России, включая "Норд-ост", не обнародовано, диакон Кураев назвал произошедшее в Беслане религиозным преступлением, ритуальным убийством детей, совершенным с криком "Аллах Акбар" и молитвой во имя веры террориста. Видно, что известный еще со времен Древнего Рима принцип презумпции невиновности Кураеву совершенно не знаком. А ведь ему, профессору Московской духовной академии, следовало бы знать, что согласно данному принципу никто не может быть признан виновным в совершении преступления пока его вина не будет доказана. Поскольку никакой информации о расследовании этих преступлений не представлено, обвинять кого-то конкретно, а тем более делать провокационные обобщения, заявляя, что во всем виноват ислам, не просто непозволительно, но и преступно.

Но именно в исламе православный священник узрел причину всех бед, обрушившихся на Россию. Автор сопоставляет произошедшее в Беслане с военными действиями арабов против Византии. Поразительно, но Кураев глубоко убежден, что высокий религиозный дух арабов связан с тем, что "их религия обещает каждому шахиду, павшему на поле, немедленное вхождение в рай с гуриями (а для желающих – и с юношами: "Обходят их мальчики вечно юные" (Сура 56:17))". Хотелось бы посоветовать преподобному лучше изучить предмет критики и, в частности, обратить особое внимание на то, какая санкция предусмотрена Кораном за мужеложство. Но, по-видимому, в пылу исламофобского угара дьякон даже не дочитал до конца приводимую им цитату из Книги Аллаха, поэтому и не узнал, что "мальчики" обходят обитателей рая совсем не для того, что нарисовало больное воображение священника, а с тем, чтобы напоить их напитками из родников: "Обходят их отроки вечно юные с чашами, кувшинами и кубками с напитком из родников" (Коран, 56:17–18). Но помня известную мудрость: "У кого, чего болит, тот о том и говорит", проявим снисходительность к диагнозу дьякона, учитывая тяжелый обет безбрачия, который приходится давать людям его профессии. Особенно после того, как Кураев доказывал на Рождественских чтениях в Магадане возможность для содомита быть священником (см. “Русский Вестник” №4, 2003, с.5). Остается только посоветовать Кураеву не искушать свою веру и поменьше посещать рок-тусовки, завсегдатаем которых он является уже долгое время.

Претензии православного священника вульгарно толковать и даже редактировать аяты из Священной книги мусульман просто поражают. Вот что далее пишет дьякон Кураев на страницах "Известий": "Как, например, перевести 5-й аят из 47-й суры Корана – "Бог не допустит неудачи в делах тех, которые сражаются во славу Его"? Некоторые исследователи Корана предлагают вместо активной глагольной формы читать здесь пассивную форму: вместо каталю читать кутилю, то есть вместо "те, которые убивают" – "те, кто были убиты".

Как вам это нравится. Кураев берет на себя смелость искажать толкование Священного Корана, ссылаясь на "некоторых исследователей Корана". В своей гнусной статейке диакон преднамеренно перевирает перевод 5-го аята 47-й суры, заменяя слово кутилю (те, которые подверглись нападению) на каталю (те, которые убивают), хотя никаких разногласий по поводу прочтения этого аята у самых авторитетных толкователей, таких как Ибн Кассир, Табари, Суюти, Кутб, Зухайли и пр., не существует.

Далее Кураев пишет: "Аналогично и в суре 22 (аят 40) предлагается заменить активную форму на пассивную: юкаталюхум вместо юкаталюна – "утверждение дано тем, кто убиты" вместо "утверждение дано тем, кто убивает". До 20 века большинство толкователей придерживались традиционного, активного варианта прочтения; Джелаль-уд-Дин вообще считал этот стих первым местом Корана, разрешающим джихад…".

Здесь зарвавшийся священник, следуя древней иудо-христианской традиции, уже бесцеремонно редактирует Священный текст, утверждая, что слово юкаталюна предлагается заменить словом юкаталюхум.

Дальше дьякон пускается в нелепые рассуждения на историческую тематику. Оказывается, прочитав книжку "О свободе научных исследований в Коране", он хотя и отнес ее в разряд "пропагандистских", но почерпнул очень много полезных исторических сведений. Вот как пересказывает эпизод из "истории ислама" Кураев: "В решающей битве арабов с персами, тысячи персов были захвачены в плен. На военном совете решался вопрос, что с ними делать. Одни предлагали пленных казнить, другие – продать в рабство или потребовать у их родных выкуп. Победила точка зрения, что их надо продать. Через пару дней один из генералов (Омар) увидел пророка Магомета плачущим. На вопрос, почему он плачет, пророк ответил, что Всевышний ниспослал откровение "Ни одному пророку не годилось иметь пленных, пока он не производил избиения неверных на земле" (Коран 8; 67). Так что пленных надо было казнить".

Все это очень напоминает бред престарелого историка, страдающего болезнью Альцгеймера и впавшего в старческий маразм, в результате чего в голове бедолаги перемешались все исторические события. Кураеву в силу его незнания истории ислама неведомо, что при жизни пророка Мухаммада (а не Магомета) не было ни одной битвы мусульман с персами. Тем более глупо говорить о тысячах пленных персов, захваченных мусульманами. Речь о пленных шла только один раз – в битве при Бадре, но эта битва была не с персами, а с мекканскими идолопоклонниками, и в этой битве число пленных было немногим больше семидесяти человек, а не тысячи, о которых говорит Кураев.

А чего стоит фраза "один из генералов". Если бы автор обратился к исторической литературе, он увидел бы, что во время битвы при Бадре армия пророка насчитывала чуть более трехсот человек. Очевидно, в свое время дьякон благополучно откосил от армии, потому что иначе он бы знал, сколько солдат находится под командованием генерала.

Святой отец, что называется, открыл Америку, заявив что по вине мусульманских террористов в Беслане погибли дети как христиан, так и мусульман. Оказывается, согласно Кураеву, "ваххабиты" считают остальных мусульман "неваххабитов" неверными, вплоть до детей! Но право, порядком надоело из раза в раз повторяться, что дьякон совершенно не знает ислама.

Ни одно из так называемых экстремистских исламских движений, будь то хариджиты", "Такфир и хиджра" и подобные им организации, обвиняющих в неверии остальных мусульман, никогда не включали детей в разряд неверных! Посланник Аллаха сказал: "Каждый ребенок рождается в своем естественном состоянии (исламе), после чего родители делают из него иудея, христианина или идолопоклонника". Этот хадис известен всем мусульманам.

Но не будем утомлять читателей перечислением всех инсинуаций, которыми изобилует исламофобское произведение Кураева, цель которых – представить ислам религией зла и рассадником террора. Стоит обратить внимание на другую вещь – двуличность дьякона, который в одном случае преисполнен благородного гнева к террору, а в другом – буквально грезит этим явлением. "Меня печалит отсутствие православного терроризма, – разоткровенничался как-то Кураев в интервью газете "Консерватор" (7–13 февраля 2003 г. №4). – Терроризм – это плохо, это зло. Но терроризм – это выплеск черной энергии. Пусть черной, но все-таки энергии. А если тебя бьют в самые болезненные места, а ты никак не реагируешь, то одно из двух: или ты свят или ты мертв"...

Думаю, даже современная медицина здесь бессильна!