К оглавлению
Болгария, Византия и Великоморавское княжество в IX в.
Феодализм в Болгарии.
Элементы феодальных отношений вызревали в болгарском обществе уже в VIII в., однако в ту пору на болгарском феодализме лежала отчётливая печать незавершенности: основная масса населения состояла из свободных крестьян, а господствующая знать жила в значительной мере за счет открытого грабежа, дани и рабского труда. В IX в. феодальные порядки, по-видимому, значительно укрепились в Болгарии.
К сожалению, наши источники по внутренней истории Болгарии еще более скудны, нежели по истории Византии, и поэтому мы поневоле должны ограничиваться самыми общими соображениями. Если не считать беглых и случайных замечаний в болгарских и византийских литературных памятниках, мы могли бы отметить три источника, бросающих некоторый свет на социально-экономическое развитие Болгарии IX в. Мы остановимся подробнее на этих памятниках, чтобы показать, на каких скудных данных приходится базироваться историку раннесредневековой Болгарии.
Первый из этих источников написан на греческом языке. В византийском словаре, автором которого считается Свида (Х в.), содержится сообщение о законодательстве болгарского хана Крума (802—814). Как и в других известиях Свиды, в рассказе о законах Крума много легендарного, и некоторые историки даже высказывали сомнения в достоверности этого рассказа, тем более, что он не подтверждается никакими другими источниками. Однако такую критику следует признать чрезмерно далеко идущей: мы видим, что византийский автор рисует Крума мудрым правителем. Подобная идеализация болгарского хана и особенно Крума, языческого правителя, воевавшего с византийцами и осаждавшего Константинополь, вряд ли могла принадлежать византийцу - она была заимствована им из болгарских преданий, и, следовательно, при всей легендарности отдельных моментов рассказ Свиды отражает какие-то черты исторической действительности.
Другой памятник — латинский; он называется «Ответы папы Николая на вопросы болгар». Во второй половине IX в. болгарский князь в связи с намерением принять христианство обратился к римскому папе Николаю I (858—867) с рядом вопросов. Эти вопросы и соответственно ответы папы касались различных сторон быта и верований болгар, и тем самым они проливают некоторый свет на характер общественных отношений в Болгарии IX в.
Наконец, последний источник — «Закон судный людем» — является древнейшим юридическим памятником на славянском языке; возможно, он был составлен во второй половине IX в. солунянином Мефодием или кем-то из его учеников. Хотя «Закон судный людем» опирается на постановления византийского права, он передает византийские нормы с известными изменениями, и эти изменения, равно как и самая славянская терминология, знакомят нас со положением болгарского общества в это время.
Таким образом, мы убеждаемся, что источники, освещающие внутреннюю историю Болгарии IX в., действительно крайне скудны, а использование их затруднительно, ибо мы не всегда знаем точно время и место их составления и самый вопрос о степени их достоверности иной раз является спорным.
IX столетие было временем прогрессирующего распада болгарской сельской общины. Естественный процесс имущественной дифференциации, который стал неминуемым, как только в недрах общины сложилась частная собственность, ускорялся рядом дополнительных обстоятельств (недородами и другими бедствиями земледельцев, прямыми насилиями знати) и особенно войнами: в VIII и первой половине IX столетия Болгария была втянута а ряд войн, в первую очередь с Византийской империей. В ходе этих войн крестьянство разорялось, а феодальная знать скапливала обширные богатства: землю, скот, драгоценности.
Скудные источники IX в. часто упоминают бедняков, нищих. Уже в законодательстве Крума идет речь о просителях, которым предписывается оказывать необходимую помощь. Еще чаще говорят о бедняках «Ответы» папы Николая: здесь, например, рассказывается, что бедняки были не в состоянии приобрести вооружение и потому оказались неподготовленными к войне. В памятниках этого времени постоянно упоминается воровство и грабеж, что само по себе является свидетельством разорения значительной части болгарского общества.
Куда меньше в нашем распоряжении прямых сведений о феодальном характере эксплуатации, но мы знаем, что уже в конце IX в. Константин, автор одной проповеди, сохранившейся до нашего времени, убеждал своих слушателей выполнять «властельскую работу», т. е. феодальные повинности. Другие известия о феодальной зависимости в Болгарии относятся к X в.
Лучше, нежели непосредственное развитие феодальных порядков, прослеживаются в наших источниках некоторые следствия этого процесса: исчезновение старых племенных традиций и укрепление феодального государства. На протяжении VIII—IX вв. завершается процесс формирования древнеболгарской народности, образовавшейся в результате слияния в единый народ славянских племен, протоболгар, а также остатков фракийского и греческого населения. Языком болгарского народа стал славянский, вобравший в себя некоторые элементы словарного состава и грамматического строя тюркского языка протоболгар; впрочем, в IX в., когда еще не была выработана славянская письменность, официальные надписи болгарских ханов составлялись на греческом языке.
Укрепление феодального государства было обусловлено потребностями класса феодалов: только сильное феодальное государство могло осуществлять наступление на крестьянскую общину и ее закрепощение; только сильное феодальное государство могло осуществлять активную внешнюю политику, способствуя расширению владений феодальной знати, которая не довольствовалась теперь набегами на соседние территории, а стремилась к включению их в орбиту длительной эксплуатации.
Законодательство Крума, насколько можно судить по полулегендарным известиям Свиды, содействовало укреплению феодальных порядков, защищало феодальную собственность. В интересах феодального государства была предпринята попытка ликвидировать старую систему ордалий и присяги, уходившую своими корнями в обычаи родовой демократии. Законы Крума требовали, чтобы обвинитель доказал виновность обвиняемого; в противном случае он подлежал смертной казни как лжец и клеветник.
Законодательство Крума устанавливало также строгое наказание за кражу и укрывательство краденого. В условиях развития феодализма это означало содействие укреплению феодальной собственности, ибо феодалы, присваивавшие себе общинные угодья, подводили под категорию кражи попытки крестьян продолжать пользоваться этими угодьями.
Другие известия Свиды носят совершенно легендарный характер: он сообщает, в частности, что Крум повелел уничтожить все виноградники, чтобы тем самым искоренить пьянство.
Усиление Болгарского государства
Вместе с тем правление Крума было периодом больших внешнеполитических успехов болгарской феодальной знати. На северо-западе с Болгарией граничили авары, которые господствовали над славянскими племенами Паннонии и были постоянной угрозой для болгар. Однако к концу VIII в. аварский союз был ослаблен, и Карлу Великому удалось разгромить аваров и занять их ринг — укрепленный лагерь, где скапливалась добыча, захваченная во время набегов на соседние страны. Победу Карла Великого использовал и Крум: болгарские войска вторглись в восточные пределы аварских владений и заняли земли до р. Тиссы. Этот успех Крума имел троякое значение для Болгарии: прежде всего была присоединена обширная и богатая страна, где находились, помимо всего прочего, соляные копи; далее, под властью болгарского хана оказались славянские племена, обитавшие в бассейне Тиссы, и это обстоятельство способствовало дальнейшей славянизации Болгарского государства; наконец, болгары вступили в непосредственный контакт с франками, ибо отныне западным соседом Болгарии стало Франкское государство: сперва империя Карла Великого, а после ее распада — Восточнофранкское королевство.
Но Крум не ограничился успехами на западе. Болгарские феодалы стремились подчинить своей власти территорию к югу от Старой Планины, населенную по преимуществу славянами, но находившуюся под властью Византийской империи; целая система крепостей была воздвигнута византийцами на болгарской границе. Наиболее крупными из них были Девелт на Черном море, Адрианополь (Одрин), Филиппополь (Пловдив) и Сердика (София), расположенные на старинном торговом пути, который связывал Константинополь с придунайскими областями. Весной 809 г. Крум внезапно напал на Сердику: крепость была разрушена, а гарнизон перебит.
Византийским императором был в это время Никифор I, осуществлявший, как мы уже говорили, политику централизации империи и проводивший успешное наступление на славян Пелопоннеса. Естественно, что он использовал нападение Крума на Сердику как предлог для начала войны с Болгарией; византийские войска сразу же вторглись на болгарскую территорию, но на первых порах ограничились только демонстрацией — решительные военные действия Никифор смог начать только два года спустя. Он тщательно подготавливал наступление: в частности, из Малой Азии на Балканы были переселены значительные отряды стратиотов. Однако византийская армия в это время уже была ослаблена. Несмотря на закон Никифора, предписавший соседям помогать экипировке стратиотов, в византийской армии было много плохо вооруженных и даже босых воинов.
Весной 811 г. византийские войска перешли границу и двинулись к Плиске. Столица Болгарского государства была взята и разграблена, дворец Крума сожжен. Никифор роздал своим воинам богатые подарки; не довольствуясь этим, они жгли дома и поля, убивали волов, овец, свиней. Крум просил о мире, но Никифор отверг его предложение, рассчитывая, по-видимому, целиком завоевать Болгарию.
Тогда Крум бежал в горы и стал готовиться к борьбе; он призвал на помощь также жителей соседней Склавинии. Когда войско Никифора двинулось в обратный путь, унося из Плиски обильную добычу, болгары преградили ему дорогу в горной теснине.
Византийские хронисты рассказывают, что Никифор, попав в окружение, понял безвыходность создавшейся ситуации. «Мы спасемся только, если у нас вырастут крылья!» — воскликнул он. Часть его воинов погибла на месте, другие пытались бежать, но утонули в болоте или же наткнулись на устроенные болгарами засеки и были перебиты болгарскими лучниками. Сам Никифор пал в этом сражении; из его черепа Крум приказа сделать окованную серебром чашу и пил из нее, когда пировал со своими болярами и князьями Склавинии.
Поражение, которое потерпел Никифор, было очень тяжелым ударом для Византии. Дело не только в том, что было уничтожено войско, собранное и вооруженное с такими большими трудностями, — после смерти Никифора в господствующих кругах Константинополя началась ожесточенная борьба за власть. Крум прекрасно использовал слабость Византии: в 812 г. он начал наступление вдоль побережья Черного моря, занял Девелт, разрушил крепость и переселил греческое население Девелта в глубь Болгарии. После этого он занял Месемврию, где в его руки попала огромная добыча: золото, серебро и даже греческий огонь. Тем временем в Константинополе шли споры, продолжать ли военные действия или принять мир на тех тяжелых условиях, которые предлагал Крум. Особенно резко против заключения мира выступали монахи большого константинопольского Студийского монастыря во главе со своим игуменом Феодором. Им удалось взять верх, и константинопольский синклит отверг условия Крума. Летом 813 г. новая византийская армия была выслана навстречу войскам Крума, которые стояли около Адрианополя. Сражение у Адрианополя произошло 22 июня; оно протекало неудачно: в то время как одна часть византийской армии (отряды из Фракии и Македонии) начала бой, Лев, стратиг Анатолика, повернул свои части и двинул их к Константинополю; победа на поле боя досталась болгарам, но зато Лев сумел использовать благоприятный момент и захватил императорский престол.
Тем временем Крум подошел к стенам Константинополя. На глазах у испуганных жителей византийской столицы он совершал языческие жертвоприношения и принимал поздравления от своих воинов. Однако Константинополь был по тем временам первоклассной крепостью, которая сумела выдержать даже атаку арабов, поэтому Круму пришлось отступить. Между тем Адрианополь, осажденный болгарами, сдался под угрозой голода. Его население, подобно жителям Девелта, было переселено в северные области Болгарии.
Крум не отказался от своих планов взять Константинополь: он готовил осадные орудия, увеличивал армию. Его войска вновь подошли к берегам Босфора. Но внезапно, в самый разгар приготовлений, Крум умер.
Сразу же после смерти Крума в Болгарии начались внутренние смуты. По-видимому, часть боляр решила использовать этот момент для борьбы против централизации; реакция болярства проявилась в частности, в избиении христиан, которых в то время было уже довольно много среди болгарского населения, особенно в тех местах, где расселялись пленные греки из Девелта и Адрианополя. На болгарском престоле оказались слабые правители, предназначенные быть игрушкой в руках знати. Однако болярская реакция не затянулась надолго: влияние старых родов было давно уже подорвано, и поэтому им скоро пришлось капитулировать перед новой феодальной знатью, заинтересованной в укреплении государственного аппарата.
Дальнейшее усиление Болгарского государства приходится на правление Омортага (815—831). О внутренней истории Болгарии этого времени мы почти ничего не знаем. Можно только отметить, что в западной части страны произошло восстание славянских племен: тимочане и некоторые другие племена, жившие по Дунаю и его притоку р. Тимок, отложились от Болгарии; возможно, что причиной этого было усиление феодального гнета. Тимочане сперва подчинились франкам; когда же хорватский князь Людевит в 819 г. поднял восстание против франков, тимочане приняли участие в этом восстании. Оно, однако, закончилось неудачно: Людевит потерпел поражение, а тимочане были вынуждены снова признать власть франкского императора.
Внешняя политика Омортага отличалась от той политики, которую проводил Крум, большей четкостью и последовательностью. Правящим кругам Болгарии стало ясно, что война с Византией, требующая большого напряжения сил, не приносит соответствующих успехов. Атака болгар разбивалась о неприступные стены Константинополя, византийцы после каждого поражения выставляли новые войска, да и сами победы болгар до некоторой степени были обусловлены счастливым сочетанием внешних обстоятельств — и в первую очередь противоречиями в кругах константинопольской знати. К тому же болгарская аристократия стала понимать, что Византия обладает такими политическими и идеологическими традициями, которые могут принести пользу самим болгарским феодалам: налоговой системой, развитым государственным аппаратом, наконец, христианской церковью. Поэтому Омортаг отказывается от продолжения войны с Византией. Уже в 815 г. был заключен мир: граница шла теперь от Девелта, оставшегося в руках болгар, до Макроливады (между Адрианополем и Филиппополем) и далее — севернее Балканского хребта. После заключения мирного договора 815 г. между Болгарией и Византией установились союзные отношения. Когда в 820 г. в Византии вспыхнуло антифеодальное восстание под руководством Фомы Славянина, Омортаг послал болгарские войска для его подавления.
Укрепив свои позиции на юго-востоке, болгарские феодалы значительно расширили свои владения на западе. Несколько раз войска Омортага переходили через Дунай и вторгались в Паннонию: часть паннонских славян признала свою зависимость от Болгарии, а немногим позднее — сразу же после смерти Омортага — в результате переговоров с франками область Срема была признана болгарской.
Преемники Омортага продолжали завоевательную политику на юго-западе. Им удалось подчинить своей власти Западную Македонию до Охрида и Прилепа, а также область по среднему течению р. Стримон, составлявшие до тех пор территорию княжества Склавиния. Менее удачно сложились отношения с сербами: попытка подчинить сербские земли привела к трехлетней войне между сербами и болгарами, закончившейся безрезультатно.
Укрепление Болгарского государства нашло свое выражение в оживленной строительной деятельности, развернувшейся при Омортаге. Плиска, разрушенная в 811 г., была теперь отстроена заново. Раскопки в Плиске обнаружили остатки дворца Омортага, представлявшего собой каменное здание, обнесенное мощными оборонительными сооружениями. Были найдены также остатки других зданий, каменные плиты и каменные колонны, на которых сохранились греческие надписи, часто упоминающие имя Омортага.
Строительство велось не только в Плиске: к юго-западу от болгарской столицы, на р. Тиче, по приказу Омортага был выстроен другой дворец, украшенный колоннами со львами. Впоследствии здесь возник Преслав — вторая столица Болгарского государства.
Образование Великоморавского княжества
Области, лежавшие к северо-западу от Болгарии, — Паннония и Моравия — были населены западными славянами, которые до VIII в. жили еще отдельными племенами, объединявшимися в непрочные племенные союзы, одним из которых был возникший в VII в. союз, возглавлявшийся Само. Однако процесс классообразования, протекавший здесь, как и в других славянских землях, привел к образованию племенных княжеств (археологи прослеживают существование четырех таких княжеств на территории Моравии, между Дунаем и Дней), а затем и объединенного славянского государства, получившего название Великоморавского княжества. Первым великоморавским князем был Моймир (818—846).
При Моймире Великоморавское княжество признавало суверенитет Восточнофранкского королевства. Мораване должны были платить дань немцам и были вынуждены принять христианство. В Моравию проникали священники с запада и даже из далекой Ирландии; в церковном отношении Моравия и Паннония были подчинены немецким епископам (зальцбургскому и пассаускому), которые взимали, помимо обычной церковной десятины, еще треть доходов духовенства на новообращенных землях.
В 846 г. восточнофранкский король Людовик Немецкий низложил Моймира и посадил вместо него великоморавским князем его племянника Ростислава, рассчитывая, что молодой князь, обязанный Людовику своим возвышением, окажется верным вассалом немецкого короля. Но Людовик просчитался: изображая из себя на первых порах покорного вассала, Ростислав в то же время строил крепости и готовил войско для борьбы с немцами. Вместе с тем он вел дипломатические переговоры, стремясь найти поддержку против немцев у правителей балканских государств.
Его современник болгарский князь Борис (852—889) продолжал первоначально политику Омортага в отношении Византии и поддерживал с ней союзные отношения; с сербами после непродолжительной войны он заключил длительный мир; наконец, его переговоры с мораванами закончились успешно. Таким образом, к середине 50-х годов сложился политический союз Великой Моравии, Болгарии, Сербии и Византии, направленный против Восточнофранкского королевства.
Участие Ростислава — вассала немецкого короля — в подобном антинемецком союзе неминуемо должно было привести к обострению противоречий между немецкими феодалами и Великоморавским княжеством, и действительно в 855 г. Людовик во главе большого войска вторгся в Моравию, приказав в то же время баварским отрядам наступать против чехов, возможных союзников Ростислава. Мораване отступили к Велеграду, столице Великоморавского княжества; взять эту мощную крепость Людовику не удалось. Тогда немцы, терпевшие лишения в чужой местности, стали отступать. Ростислав преследовал отходившие отряды, переправился со своими войсками через Дунай, вторгся на немецкую территорию. Это была настоящая победа мораван, которые приобрели независимость и перестали платить немцам дань. После этого Ростиславу удалось значительно расширить территорию своего княжества: блатненский князь, бывший до тех пор вассалом немецкого короля, признал теперь свою зависимость от Великой Моравии; более того, Ростислав начал вмешиваться во внутренние дела Восточнофранкского королевства: когда сыновья Людовика Немецкого подняли мятеж против отца, они нашли поддержку в Велеграде.
Естественно, что в этих условиях Людовик стремился найти союзников, которые могли бы напасть на мораван с тылу. Поэтому он начинает переговоры с болгарами. Уже в начале IX в. немцам не раз приходилось вести войны с болгарами: при Омортаге болгары неоднократно переходили Драву и вторгались в немецкие владения в Паннонии. И при Борисе они были союзниками Ростислава и вели вместе с ним войну против Восточнофранкского королевства. Однако около 860 г. внешнеполитическое положение Болгарии изменилось: византийское правительство Михаила III, руководимое кесарем Вардой и Фотием, все более решительно становилось на путь активной внешней политики, и это обстоятельство не могло не беспокоить болгарского князя. В 860 г. он отправил посольство в Константинополь. И хотя мы не знаем, как именно проходили переговоры, но, по-видимому, они оказались неудачными. После этого Борис резко порывает со своей прежней политикой и устанавливает союзные отношения с Людовиком Немецким: болгарское войско было отправлено на помощь Людовику против его взбунтовавшихся сыновей и их союзника — великоморавского князя Ростислава. Чтобы укрепить союз с Людовиком, Борис дал обещание принять христианство.
Борьба за крещение Болгарии
Стремление болгарского князя принять христианство было обусловлено рядом причин. Прежде всего новая религия была объективно выгодна господствующему классу болгарского государства: еще раньше некоторые болгарские феодалы и болгарские купцы, привозившие лен и воск в Константинополь, стали оставлять язычество и поклоняться Иисусу Христу, смуглому богу с черной узкой бородкой.
Этот смуглолицый бог и его священники учили, что простой народ должен повиноваться императору и князю, должен платить подати и приносить дань; рабам следует трудиться, не зарывая своих талантов в землю, и прислуживать господину, когда он садится за стол. За это Иисус обещал беднякам и рабам царствие небесное — блаженство и счастливую жизнь после смерти.
Многим болгарским феодалам и купцам нравилось такое учение Иисуса Христа: хотя он не умел охранять табуны от волков, как это делал славянский бог Велес, он мог зато удержать крестьян от нападения на усадьбы феодалов, от поджогов и краж. К тому же в Константинополе и Солуни, в Венеции и Риме у Иисуса Христа были большие храмы, украшенные золотом и драгоценностями, — он был могущественным богом.
Принятие христианства было бы выгодно болгарским феодалам еще и по другой причине: ведь в стране существовало две религии — протоболгарская с сильно развитым астральным культом, как у большинства скотоводческих народов, и славянская, пронизанная поклонением земледельческим божествам. И хотя дуализм господствующего класса был по существу изжит в Болгарии IX в., наличие двух религий закрепляло его пережитки. Принятие христианства дало бы возможность ликвидировать последние следы этого дуализма и тем самым содействовало бы сплочению господствующего класса и укреплению болгарского государства.
Наконец, внешнеполитические условия также принуждали болгарского князя отказаться от языческой религии: болгары все теснее втягивались в международную жизнь тогдашней Европы, болтарские послы ездили в Регенсбург, к немецкому королю, и в Константинополь, к византийскому императору — однако языческому князю было крайне трудно добиться равноправия в союзах и соглашениях с христианскими государями.
Вот почему обещание Бориса креститься не было результатом только временной и случайной политической ситуации, сложившейся около 860 г., — оно соответствовало интересам феодалов Болгарии. Более того, крещение Болгарии должно было бы облегчить политическое и культурное развитие этого государства.
Союз Людовика с болгарским князем был большой угрозой для Ростислава, владения которого лежали между Восточно-франкским королевством и Болгарией; кроме того, ведя войну с немцами, он не мог допустить, чтобы на территории Моравии свободно действовало немецкое духовенство, чтобы епископы пассауский и зальцбургский осуществляли духовную власть над населением Великой Моравии. Чтобы решить обе эти задачи, Ростислав в 862 г. отправил посольство в Константинополь.
Послы Ростислава должны были добиться прежде всего выступления византийцев против Болгарии и помешать упрочению болгаро-немецкого союза; для этого надо было, в частности, помешать Борису принять христианство от немецких епископов. Кроме того, послы просили, чтобы в Моравию был направлен византийский проповедник, а если возможно, даже епископ. Хотя мораване приняли христианство еще при князе Моймире, языческие верования оставались все же широко распространенными; впрочем, основная задача, которую должен был выполнить византийский проповедник, состояла не в крещении моравских язычников, а в организации сопротивления немецкому духовенству.
В соответствии с просьбой Ростислава византийское правительство направило в 863 г. в Моравию духовную миссию, которую возглавляли опытные дипломаты Константин и Мефодий.
Константин и Мефодий были братьями; они родились и выросли в Солуни, городе, который был окружен целой сетью славянских поселений и на улицах которого можно было слышать славянскую речь. Константин учился в Магнаврской высшей школе у Льва Математика и Фотия и был одним из образованнейших людей своего времени; он избрал духовную карьеру и сделался хартофилаксом — начальником канцелярии константинопольского патриарха. Его старший брат Мефодий был поставлен князем в одном из покорившихся империи славянских племен.
Оба брата принимали участие в дипломатических миссиях. Константин ездил вместе с Фотием (до того, как тот стал патриархом) в качестве участника посольства в Багдад и поразил арабов своей образованностью. В «Житии Константина» рассказывается, что арабы спрашивали его: «Откуда же ты знаешь все наши науки?» А он рассмеялся в ответ и рассказал им по-своему обыкновению притчу: «Один человек набрал воды в море и носил ее в кожаном мешке. Гордился он своей водой и показывал чужестранцам. Смотрите, говорил, вот вода, которой нет ни у кого, кроме меня. Вот однажды стал он чваниться перед одним поморянином, только тот сказал ему: «Что ты, одурел что ли? Чванишься вонючим мешком... У нас такой воды — бездна...» Вот и вы так делаете, гордясь своей наукой: ведь эта же наука от нас пошла».
Ездили Константин и Мефодий также и с посольством к хазарам. Они хорошо знали славянский язык и стремились создать славянскую письменность. У южных славян не было в это время своего алфавита — по словам одного болгарского писателя X в. они писали «чертами и резами». Константин и Мефодий разработали на основе греческого новый алфавит, который соответствовал славянскому языку, и стали переводить на славянский язык евангелие и богослужебные книги.
Таковы были люди, посланные в Моравию. Они сразу же начали там энергичную деятельность: строили новые церкви, ввели богослужение на славянском языке, распространяли славянскую письменность. Здесь была создана школа для подготовки из местного населения священников, умеющих читать по-славянски.
Однако деятельность Константина и Мефодия вызвала ожесточенное сопротивление немецкого духовенства, понимавшего, что переход к богослужению на славянском языке объективно означал бы усиление независимости Великоморавского княжества и окончательно подорвал бы их влияние на местное население. Немецкие священники заявляли, что есть только три языка, избранных богом, на которых ему следует воздавать хвалу: еврейский язык — язык Ветхого завета, священных книг древних евреев, принятых также и христианской церковью; греческий язык, на котором написан Новый завет, и, наконец, латинский язык — язык римского папы. Немецкие священники не знали, что многие соседи Византийской империи (копты, армяне, сирийцы) давно уже перевели богослужебные книги на родной язык, что даже в византийских монастырях можно было слышать молитву на грузинском языке. Для византийского священника перевод богослужебных книг на славянский язык не казался чем-то удивительным и небывалым. В насмешку над своими невежественными противниками Константин называл их «триязычниками».
Миссия Константина и Мефодия была послана с определенными политическими задачами, но, как мы увидим дальше, эти политические задачи не были выполнены: Великая Моравия не попала в сферу византийского влияния. Но миссия Константина и Мефодия выполнила огромную культурную задачу, содействуя насаждению славянской письменности.
Однако положение Константина и Мефодия вскоре стало чрезвычайно затруднительным. В августе 864 г. Людовик Немецкий с большим войском снова вторгся в Моравию, одновременно в Паннонию вступили болгарские отряды. Ростислав был осажден, начал переговоры с Людовиком, выдал заложников и принес клятву верно служить немецкому королю. Хотя победа немцев была временной и мир, заключенный с Ростиславом, ненадежным, все же позиции немецкого духовенства укрепились.
Тем временем изменилось положение и в Болгарии. Византийское правительство, хотя, по-видимому, со значительным опозданием (мы не знаем точно, когда это было: в 864 или в 865 г.) послало свои войска в Болгарию. Война с мораванами, жестокий неурожай и последовавший за ним голод — все это ослабило сопротивление Болгарии. Борис даже не решился в этих условиях начать военные действия: для всех неожиданно болгарский князь принял крещение, но не от немцев, как он собирался ранее, а от византийцев; после крещения он получил новое имя — Михаил — в честь византийского императора.
Крещение Бориса вызвало волнения в Болгарии. В восстания участвовали жрецы, заинтересованные в сохранении старой языческой религии, старого культа солнца и звезд; примкнули к восстанию и те болгарские феодалы, которые хотели заключить тесный союз с Людовиком Немецким и вместе с немцами грабить паннонские земли. Но восстание не пользовалось поддержкой народных масс: феодальный бунт был скоро подавлен, а его вожди преданы смертной казни.
Болгария и папство
Принятие христианства Борисом от византийцев вызвало недовольство римского папы Николая, который рассчитывал, что болгары будут крещены немецкими епископами и признают власть главы западно-европейской церкви — римского папы.
Он рассчитывал, что в Рим потечет из Болгарии обильная дань: золото, меха, лен, воск. Он готовился назначать своих приближенных на важные церковные посты в новообращенной стране. И вместо этого Борис, спутав все карты римского папы, принял крещение от константинопольского патриарха — не римские, а византийские священники наводнили страну, и ее богатства служили укреплению греческой церкви.
Но папа не отказался от борьбы за Болгарию, тем более, что сам Борис стремился использовать в своих интересах соперничество Рима и Константинополя: уже в 866 г. к Николаю прибыло болгарское посольство.
Вместе с дорогими подарками послы привезли длинный список вопросов, составленный Борисом и его советниками. Недоуменные вопросы мучали болгарского князя после его обращения: может ли христианин носить штаны? Дозволяется ли ему иметь несколько жен? Прилично ли христианину похищать людей и обращать их в рабство? Но более других интересовал Бориса один вопрос: нельзя ли создать в Болгарии независимую церковь, во главе которой будет стоять патриарх.
Используя заинтересованность Бориса в освобождении из-под власти константинопольского патриархата, папа отправил в Болгарию своих легатов, которые объявили, что совершенное византийцами крещение не имело силы и болгары должны креститься заново; вместо византийских священников они рукополагали ставленников римского престола. Однако папские легаты отнюдь не собирались признать болгарскую церковь независимой. Тогда Борис снова обратился к константинопольскому патриарху, и в 870 г. болгарская церковь получила права архиепископии, хотя и подчиненной константинопольскому патриархату.
Укрепив свои позиции в Болгарии, византийская церковь смогла вернуться к моравскому вопросу. В это время в Константинополе произошли серьезные перемены: император Михаил III был убит, и его сменил Василий I; патриарх Фотий, посылавший Константина и Мефодия в Моравию, был смещен и сослан. Вполне естественно, что в Константинополе не доверяли Мефодию (Константин умер в 869 г., приняв перед смертью монашеское имя Кирилла); когда моравская церковь была объявлена архиепископией, архиеписком Моравии был поставлен Агафон; это был опытный дипломат, возглавлявший впоследствии посольство в Регенсбург.
В Риме должны были извлечь урок из поражения в Болгарии и понять, что славянские князья стремятся создать самостоятельную церковь: сохранить свое влияние на Моравию, папство могло лишь в том случае, если бы оно признало за моравской церковью элементы независимости.
Вот почему после долгих колебаний папа Адриан II объявил о создании архиепископии Паннонии и поставил архиепископом популярного среди славян Мефодия.
Конец миссии «солунских братьев»
Однако положение Мефодия оказалось чрезвычайно трудным: в 870 г. немцы, опираясь на нитранского князя Святополка, вассала великоморавского князя, сумели захватить Ростистава в плен. Ростислав был обвинен в измене своему сеньору, ослеплен и заключен в одном из баварских монастырей. Вслед за тем был созвал собор баварских епископов, где присутствовал и Людовик Немецкий. Этот собор должен был судить Мефодия. Его обвиняли в том, что он епископ без епископии, что он проповедует на территории, которая находится в подчинении у зальцбургского и пассауокого епископов. Мефодий был осужден и брошен в тюрьму, а затем отвезен во Фрейзенгенский монастырь.
Однако немецкое господство в Моравии продержалось недолго: против немецкого гнета вспыхнуло народное восстание, возглавленное священником Славомиром, одним из учеников Константина и Мефодия; даже Святополк принял теперь сторону Славомира. В 872 г. Святополк одержал блестящую победу над баварскими отрядами и был провозглашен великоморавским князем. В 874 г. немцы признали независимость Великой Моравии, хотя Святополк оставался вассалом немецкого короля.
До 872 г. папа не имел оснований вмешиваться в судьбу Мефодия. Низложение Ростислава и подчинение Великой Моравии немцам закрывало путь в Велеград византийскому архиепископу Агафону: моравские земли оставались в подчинении римского престола. Победа Святополка в 872 г. коренным образом меняла ситуацию и вновь создавала угрозу установления тесных связей между Моравией и Византией. Это было тем более опасно, что правительство Василия I добилось в это время важных внешнеполитических успехов. Поэтому уже весной 873 г. римский папа Иоанн VIII приступил к поискам исчезнувшего архиепископа, отсутствия которого до сих пор никто в Риме не хотел замечать. Через два с половиной года в Риме вспомнили, что епископы не имели права судить архиепископа, подчиненного непосредственно папе. Специальный папский легат был послан в Баварию и должен был доставить паннонского архиепископа в его епархию.
Но деятельность Мефодия не встретила серьезной поддержки со стороны господствующего класса Моравии, да и сам Святополк, добившись независимости от немцев, отнюдь не был противником тех феодальных порядков, которые существовали в Восточнофранкском королевстве, поэтому он поддерживал немецких священников. Самое богослужение на латинском языке, непонятном для народа, должно было, с точки зрения моравских феодалов, поднять авторитет государства и церкви, внушить к ним почтение. Поэтому в самой княжеской церкви богослужение велось на латинском языке.
Пока Мефодий был жив, его личный авторитет позволял в какой-то мере поддерживать славянскую письменность и славянское богослужение. Но в 885 г. Мефодий умер. Паннонским архиепископом стал после него немецкий священник Вихинг, пользовавшийся неограниченным доверием Святополка. Ученики Мефодия были обвинены в заговоре; их предали пыткам, их имущество разграбили, некоторых из них продали в рабство венецианцам, других выслали за пределы страны. Немецкое духовенство в Моравии торжествовало победу.
Ученики Мефодия нашли приют в Болгарии. Они поселились в Македонии, в местечке Кутмичевица, где была открыта школа для обучения славянской письменности. Эта славянская письменность явилась важным фактором в укреплении национального самосознания болгарского народа, в развитии болгарской культуры. В начале X в. болгарская литература переживает невиданный для средневековья подъем. И этим она была в значительной мере обязана деятельности Константина и Мефодия и их учеников.
Если Болгария в начале X в. переживает политический и культурный расцвет, то судьба Великоморавского княжества сложилась иначе. Оно было лишено внутреннего единства, и вскоре после смерти Святополка начался быстрый развал. Страна была разделена между его сыновьями, и отдельные славянские племена стали выходить из-под власти слабевших великоморавских князей. В начале X в. венгры разгромили Великоморавское княжество: оно перестало существовать. Отказ от развития самостоятельной славянской образованности, подчинение культурной жизни страны иноземным (латинским и немецким) влияниям было результатом ошибочной политики моравской знати, в значительной мере ослабившей единство мораван.
Болгарская держава во второй половине IX — первой половине X в.
Социально-экономическое развитие Болгарии. В конце IX века Болгарская держава выступила на международной арене как одно из самых могущественных государств Европы, претендующее на главную роль среди христианских держав и оспаривающее это право у самой наследницы Римской империи — Византии. 30 лет беспрерывной жестокой борьбы между Болгарией и Византией должны были решить вопрос о гегемонии в Юго-Восточной Европе. В эту грандиозную борьбу оказались вовлеченными многие народы не только Балканского полуострова, но и других стран Европы а Азии. Болгария надолго приковала к себе внимание государственных деятелей и дипломатов этой эпохи. Активная роль Болгарии в международных отношениях конца IX — начала X в. не была случайностью: она была подготовлена всем ходом предшествующего социально-экономического развития Болгарии.
Политическое могущество Болгарии того времени было основано на серьезных успехах, достигнутых в области экономического развития страны. К середине IX в. сельское хозяйство Болгарии стояло приблизительно на таком же уровне, на каком оно находилось в странах Западной Европы, и немногим уступало уровню развития сельского хозяйства Византии. Болгары возделывали пшеницу, просо, ячмень, овес, широко распространенные во всех областях страны, однако главное место принадлежало при этом первым двум злакам. По всей Болгарии было развито виноградарство и виноделие. Также повсеместным было садоводство и огородничество, а лен, по свидетельству «Книги Эпарха», был одной из основных статей болгарского вывоза в Византию.
Пересеченный характер рельефа Болгарии, богатые луга, поймы, горные пастбища — все это благоприятствовало как разведению крупного рогатого скота, так и овцеводству и свиноводству. Свиноводство, которым, как известно, Болгария славилась тысячелетие спустя, достигло высокого развития уже в этот период.
Значительно меньше в источниках известий о коневодстве в Болгарии. В науке даже сложилось мнение, что коневодство в Болгарии было одной из наиболе отсталых отраслей хозяйства. Но против этого говорит следующий факт: со времени основания государства в Болгарии, в котором на первых порах огромную роль играли недавние кочевники — протоболгары, и до конца существования Первого Болгарского царства большое место в вооруженных силах Болгарии принадлежало конному войску.
Издавна и повсеместно болгарское население занималось также птицеводством, рыболовством, пчеловодством. Медом и воском болгары, особенно из междуречья Струмы и Вардара, вели оживленную торговлю на рынках самого Константинополя.
Археологические находки на территории Болгарии свидетельствуют о том, что орудия, употреблявшиеся болгарами в повседневном земледельческом труде, и предметы быта широких слоев населения не отличались существенно от орудий и предметов, бывших в употреблении в самой Византии.
Это, безусловно, является доказательством довольно широкого развития ремесел в Болгарии. Действительно, источники свидетельствуют в том, что процесс отделения ремесла от сельского хозяйства в IX—X вв. в Болгарии уже завершался. Иоанн Экзарх, болгарский писатель X в., упоминает о строителях кораблей, о медниках, золотых дел мастерах, ткачах, кожевниках, оружейниках, кузнецах. При этом Экзарх делает весьма любопытное замечание о том, что «человеческие искусства нуждаются одно в другом». Иными словами, мы имеем право говорить о значительной специализации ремесленного производства в Болгарии X в.
Археологические находки говорят о том, что в районах Плиски, Преслава, Сердики и на среднем течении Струмы какая-то часть болгарского населения занималась добыванием железа и меди из руд.
Развитие горного дела и металлообработки позволяло болгарским князьям и феодалам хорошо вооружать армию. Археологи находят многочисленные и разнообразные предметы вооружения отечественного, болгарского производства: секиры, мечи, сабли, боевые палицы, бовые косы, наконечники копий И стрел. Больших успехов достигли болгарские гончары. Несколько лет тому назад вблизи Преслава была открыта археологами керамическая мастерская начала X в. Найденные при этом сосуды и керамические плитки, покрытые многоцветной поливой, поражают высоким совершенством исполнения. Керамика этой мастерской не уступала к по качеству лучшим образцам гончарного искусства Константинополя этого времени.
Соседство с Византией, обладавшей высоко развитым ремеслом, широкие связи с ней и странами арабского востока благотворно влияли на развитие ремесла в Болгарии. Часть ремесел, таких, например, как изготовление обуви, льняных тканей и грубых сукон из овечьей шерсти, была широко распространена и в сельских районах. Однако все более ремесленное производство, особенно металлообработка, сосредоточивалось в городах Болгарии.
Хотя городское население Болгарии, как и многих городов других стран Европы, в течение нескольких столетий продолжало заниматься земледелием, для большинства ремесленников земледелие уже носило подсобный характер, все более отодвигаясь на второй план. Развитие ремесла, совершенствование техники, усложнение производства требовали всего времени ремесленника, если он хотел стать мастером своего дела.
Известий о внутренней жизни болгарских городов этого времени сохранилось очень мало. Однако и сохранившихся упоминаний достаточно, чтобы говорить об их значительном развитии. Такие города, как Преслав — столица Болгарии, Преславец на Дунае, Доростол (Силистрия), Тырнов, Сердика, Плиска, стали крупными центрами ремесленного производства и торговли. По сообщению средневековых путешественников, стена, окружавшая столицу Болгарии — Преславу и пригородные земли, охватывала пространство, едва ли не равное крупнейшему городу того времени — Константинополю.
На рыночных площадях важнейших городов Болгарии звучала разноязычная речь купцов и торговцев, съезжавшихся сюда из разных стран Европы и Азии.
Согласно сообщению русской летописи, Святослава пленили богатства Преславца на Дунае и его выгодное торговое положение. Во второй половине X в. этот город служил местом встречи купцов Чехии, Венгрии, Византии, Киевской Руси. Из Чехии сюда везли серебро, из Венгрии — коней, из Византии — золото, драгоценные ткани, вино и фрукты, из Руси — мед, кожи, воск и рабов.
Вероятно, Преславец стал крупным торговым центром уже в конце IX — начале X в. Через Балканский полуостров, пересекая Болгарию, проходили важнейшие торговые пути в Византию и на Восток. Один из этих торговых путей пересекал Болгарию с северо-запада на юго-восток, проходил через Сердику и заканчивался в Константинополе; другой путь связывал западные районы Северной Болгарии с ее восточными районами и проходил вдоль Дуная; третий вел к Константинополю по Черноморскому побережью; четвертый шел от берегов Адриатики через Охрид к Солуни; с Солунью же было связано тесной постоянной торговлей население Западной и Юго-Западной Болгарии, особенно население плодородных долин Струмы (Стримона) и Вардара. В целом Северная и Восточная Болгария стояли в наиболее оживленных торговых отношениях с Константинополем, Западная и Юго-Западная — со вторым крупнейшим центром империи — Солунью. Торговля, которую вели болгары, особенно внутри страны, была по преимуществу меновой. Вплоть до ХIII в. болгарские цари не чеканили, своих денег — монета, которую с ростом денежного обращения, стали здесь применять, была почти исключительно византийской.
В период, когда феодальная вотчина еще не сложилась окончательно, когда подавляющее большинство государственных налогов и доходов землевладельческой знати состояло из натуральных сборов (дани), княжеская власть и ее ближайшее окружение были весьма заинтересованы в торговле со странами высокоразвитого ремесла, где можно было приобрести различные предметы роскоши, драгоценное оружие, богатые ткани, изысканные яства, художественные изделия и т. п. Для феодалов Болгарии такой страной была Византия.
Рост экономических богатств Болгарии не означал, однако, роста благосостояния населения. В IX—X в. совершается быстрое развитие феодальных отношений в стране, углубляется дифференциация среди свободного населения Болгарии, происходит обезземеливание свободного крестьянства и растет феодальное землевладение. Нищие и жалкие болгарские крестьяне, рассказывает Иоанн Экзарх, жившие в убогих соломенных хижинах, останавливались в удивлении и страхе перед высокими палатами знати, пораженные их великолепием. Инкрустированные драгоценными камнями и металлом дворцы, шитые золотом одежды, дорогое оружие князей и боляр казались сказочными задавленному нищетой и тяжелым трудом болгарскому крестьянину.
Свободное крестьянство все более попадало в зависимость от крупных собственников: боилов, боляр, старейшин, дружинников. Вместо термина «свободники» в источниках IX—X вв. все чаще появляется термин «повинники», говорится о «властельских работах», «работах в пользу владык земных», которые болгары должны были выполнять для своих «господ», подобно рабам.
Пресвитер Козьма, болгарский писатель X в., говоря о росте еретического антифеодального движения в стране, видит одну из причин этого в насилии и угнетении, которому подвергался простой народ со стороны старейшин, дружинников, князей церкви.
К концу IX — началу X в. благодаря особым милостям царя и крупных боляр, крупным землевладельцем и собственником в Болгарии стали церковь и монастыри. Едва сто лет прошло со времени принятия христианства Болгарией, а писатели X в. уже скорбят о падении нравов, безделии и корыстолюбии праздного, ленивого и алчного духовенства. По сообщению Козьмы, попы и монахи совершают «прикупы и откупы многие» и занимаются «стяжанием нив и сел», «упиваются, грабят и нет им препятствующего в этих злых делах».
Укрепление Болгарского государства
С развитием феодального способа производства крепло и развивалось феодальное государство.
К середине IX в. класс феодалов Болгарии в этническом отношении уже представлял собой единое целое: представители древней протоболгарской знати окончательно растворились в среде славянской знати.
Консолидация господствующего класса Болгарии вокруг царского престола в период интенсивного развития феодальных отношений способствовала росту авторитета и военного могущества царя Болгарии. Управление и система администрации страны получает более организованный и централизованный характер.
Вся Болгария была разделена на административные области, во главе которых стояли зависимые от царя и подотчетные ему правители (кметы — комиты), в руках которых были сосредоточены административные, судебные, фискальные и военные функции.
Границы Болгарии были защищены системой крепостей с постоянными гарнизонами и сторожевыми отрядами.
В вооруженных силах Болгарии на смену ополчению свободных крестьян постепенно приходят дружины феодалов, которые князь собирал во время войны.
Скорее всего в конце IX в. была предпринята попытка упорядочения судебного дела: появляется «Закон судный людем», в котором в значительной мере были использованы также нормы византийского права. Основной целью этой кодификации права было укрепление и защита феодальной собственности и в особенности прав и привилегий христианской церкви.
В 893 г. царский престол в Болгарии занял младший сын Бориса — Симеон (893—927).
Симеон был одним из самых выдающихся правителей Болгарии эпохи Первого царства. Воспитанный при византийском дворе, блестяще по тому времени образованный, властолюбивый, энергичный и безгранично честолюбивый, он обладал незаурядным полководческим талантом, был искусным дипломатом и крупным политическим деятелем.
Он не мог рассчитывать на престол Болгарии, потому что Борис, уходя в монастырь в 889 г., назначил своим преемником старшего брата Симеона — Владимира. Но Владимир процарствовал всего около четырех лет, так как был свергнут своим отцом, на время оставившим монастырь, ослеплен и брошен в тюрьму. Гнев отца Владимир вызвал попыткой ликвидировать христианство в угоду племенной языческой знати.
Такая политика вряд ли могла способствовать росту международного авторитета Болгарии и упрочению феодальных порядков в стране. Она шла вразрез с интересами подавляющего большинства феодалов Болгарии, и Владимир жестоко поплатился за свою авантюристическую попытку вернуть Болгарию к язычеству.
Получив власть и сознавая возросшую мощь Болгарской державы, Симеон мечтал не только о безраздельном господстве на Балканском полуострове, но и о завоевании Константинополя и об императорском троне державы ромеев.
Приход к власти Симеона совпал с событием, послужившим поводом к тридцатилетней войне между Болгарией и Византией.
Первая война с Византией
В 894 г. два византийских торговца, пользовавшихся расположением Стилиана Заутцы — фаворита императора Льва VI — добились перенесения болгарского рынка из Константинополя в Солунь. Вдали от столицы они рассчитывали бесконтрольно наживаться за счет болгарских торговцев.
Уже давно византийские политики надеялись, что с принятием христианства болгарами влияние Константинополя будет непрерывно возрастать в этой стране и она окажется в конце концов в полной зависимости от Византии. Но этого не случилось ни в правление Бориса-Михаила, ни при Владимире: болгарские цари продолжали проявлять полную самостоятельность не только во внешней политике, но и в церковных делах. Поэтому отношения между обоими государствами становились все более напряженными - перенесение центра торговли с болгарами в угоду двум торговцам, было бы, разумеется, невозможным, если бы императорский двор не хотел этим актом подчеркнуть свою враждебность к Болгарии.
Как только известие о перенесении рынка дошло до Преслава, Симеон отправил в Константинополь энергичный протест, требуя отменить это решение и угрожая войной в случае отказа. Протест Симеона был оставлен без внимания.
Болгарские войска во главе с Симеоном немедленно вторглись в пределы империи, не встречая серьезного сопротивления. Разбив византийцев в нескольких стычках, Симеон приказал отрезать носы пленным и отослать обезображенных таким образом ромеев в Константинополь. Началась первая война Симеона против Византии, продолжавшаяся до 896 г. Встревоженный император, не ожидавший столь решительных действий со стороны болгар, спешно вызвал из Италии лучшего полководца империи Никифора Фоку (Старшего), а кроме того, обратился за помощью к венграм, сознавая невозможность быстро организовать отпор болгарам своими силами.
Венгры в это время занимали еще территорию между Днепром и Дунаем по северо-западным берегам Черного моря. Нападение венгров оказалось полной неожиданностью для Симеона: северовосточные границы Болгарии были укреплены недостаточно. Через Дунай венгров переправил специально высланный для этого к его устью византийский флот. Болгары успели лишь наспех «запереть» реку, перегородить ее цепями и канатами, пытаясь воспрепятствовать флоту ромеев, но канаты и цепи были разрублены, и византийский флот беспрепятственно выполнил свою задачу.
Конное войско венгров ворвалось в Болгарию, уничтожая все на своем пути: пылали города и села, вытаптывались посевы, уничтожались сады; тысячи болгар были захвачены в плен, пытавшихся сопротивляться беспощадно уничтожали. Венгры дошли до столицы Болгарии Преслава, покинутого Симеоном, который укрывался в крепостях по Дунаю, не осмеливаясь дать венграм решительное сражение. Население оказалось беззащитным перед нашествием кочевников. Никифор Фока вторгся в это же время в южные районы Болгарии, подвергая их опустошению.
Нагруженные добычей и обремененные тысячами пленных, венгры, наконец, двинулись обратно; лишь теперь следовавшие за ними болгарские войска добились успеха в нескольких схватках.
Хорошо ознакомившись с приемами византийской дипломатии во время своего пребывания в Константинополе, Симеон знал, что в случае его вторжения в пределы империи крупными силами болгары снова подвергнутся нападению с тыла. Симеон понимал также, что вести войну на два фронта с таким сильным врагом, как Византия, и с полчищами кочевников — было не в его силах. Поэтому он решил сначала ликвидировать опасность с севера.
Заключив перемирие с Византией и вступив в союз с печенегами, кочевавшими в причерноморских степях, он выждал, когда значительные силы венгров ушли походом в Паннонию, и одновременно с печенегами напал на поселения и кочевья венгров.
Жестокой была месть Симеона — болгары убивали даже детей и женщин; разгром был настолько полным, что вернувшиеся из похода венгерские воины собрали, как рассказывают современники, оставшихся в живых и избежавших плена и навсегда покинули черноморские степи, переселившись на среднее течение Дуная.
Согласно легенде, возникшей вскоре после этих событий, венгерские воины в первое время после их переселения даже были вынуждены добывать себе жен в набегах на соседние германские и славянские страны.
Развязав себе руки на севере, Симеон снова устремляется против Византии, громит ее армию под Адрианополем и останавливается под стенами Константинополя. Войны с Симеоном уже в этот период поставили Византию в весьма затруднительное положение.
Удачно начатое в Южной Италии отвоевание некогда принадлежавших Византии земель было прервано. Воспользовавшись неудачами империи, арабы начали теснить Византию в Малой Азии, а арабский флот совершал все более дерзкие экспедиции в Эгейском море. Поэтому византийский двор был заинтересован в заключении союза с Симеоном, который, хотя и одержал внушительную победу над ромеями, скоро убедился, что для штурма столицы империи он не располагал еще достаточными силами. В 896 г. под Константинополем был заключен выгодный для Болгарии мир: Византия приняла на себя обязательство выплачивать значительную ежегодную дань.
Однако мир не был прочным. Симеон рассматривал его лишь как передышку, необходимую для подготовки нового наступления на империю; ромеи в свою очередь нередко тревожили население южных районов Болгарии. Отношения обострялись также и тем, что славянское население значительных районов Фракии, Родопских гор, Южной Македонии, Эпира и Фессалии, враждебно относившееся к византийским властям, нередко поддерживало Симеона. Симеон пользовался этим, и на границах Византии с Болгарией даже в период мира не прекращались столкновения.
Вторая война против Византии
В 904 г. флот арабов неожиданно осадил Солунь и после трехдневной осады в конце июля взял этот крупнейший после Константинополя город империи, подвергнув его страшному разгрому. Попытки ромеев привлечь к обороне города живущих к северу от Солуни славян дали незначительные результаты: большинство славянских архонтов не явилось со своими отрядами, что всего вероятнее было следствием их переговоров с Симеоном. Действительно, вскоре после этого события границы Болгарии без какого-либо сопротивления со стороны Византии оказались отодвинутыми на юг под самую Солунь. Полвека тому назад в 20 километрах от Солуни был найден пограничный каменный столб с высеченными на нем датой — 904 г. и надписью, из которой следует, что столб был установлен для указания новой границы между Болгарией и Византией.
Война возобновилась с новой силой после смерти императора Льва VI. Симеон ждал лишь повода к этому, не переставая лелеять мечту о превращении Константинополя в столицу огромной Балканской державы. И повод вскоре представился. Сменивший Льва VI на византийском престоле его ничтожный и развратный брат Александр оскорбил и отослал ни с чем болгарских послов, требовавших очередного взноса дани. Этот безрассудный поступок правившего всего один год и умершего в 913 г. Александра дорого обошелся Византии. Планам Симеона благоприятствовало и то, что после смерти Александра в регентском совете при малолетнем императоре Константине VII Багрянородном, сыне Льва VI, ле было единства, а в столице и в провинциях империи вспыхивали мятежи знати, недовольной новым правительством.
Для достижения своей цели Симеон решил попытаться установить с константинопольским двором династические связи, рассчитывая, очевидно, что от родства с малолетним Константином недалеко до соимператорства, а от него — до трона единоличного самодержца.
Византия оказалась в трудном положении. Правительство прибегло к крайним мерам — к налогу на церкви и монастыри по всей империи, — чтобы собрать средства, необходимые для борьбы с болгарами. Во все епархии империи были направлены с этой целью специальные «царские люди»; патриарх одновременно разослал письма епископам, призывая их содействовать сбору налога и предлагая князьям церкви лично достаешь в столицу собранные средства.
В 913 г. Симеон снова стоял под стенами Константинополя, требуя, чтобы ромеи признали его соправителем императора и согласились на брак между родственницей Константина и его сыном или (по другим данным) между его дочерью и самим Константином. Испуганный регентский совет пригласил Симеона на переговоры, на которых удовлетворил часть его требований: было решено женить Константина VII на дочери Симеона. При этом и Симеону был пожалован важный титул: то ли он был признан соимператором Константина, то ли — василевсом (царем и самодержцем болгар), то ли получил кесарскую (1) корону (разные источники рассказывают об этом по-разному). Так или иначе, результаты переговоров на время удовлетворили Симеона, и он
-------------------------
1. Кесарь — один из высших титулов империи, жалуемый, как правило, предполагаемому наследнику престола.
-------------------------
прекратил военные действия. Однако война возобновилась уже в следующем году, когда в результате дворцового переворота в Константинополе патриарх Николай Мистик был отстранен от регентства и мысль о намечавшемся браке была отвергнута новыми правителями Византии.
В сентябре 914 г. Симеон взял Адрианополь, в следующие годы он жестоко разорил многие области Фракии, районы, прилегающие к Солуни и побережье Адриатики близ Диррахия (Драча). Действия византийских войск против Симеона были неудачны, хотя всякий раз, когда Симеон уходил с основными силами на юго-восток Македонии, византийские войска подвергали опустошению пограничные области Болгарии. В результате переговоров с печенегами, которые занимали теперь и места прежнего расселения венгров, Константинополю удалось направить их против недавнего их союзника. Но набеги печенегов коснулись лишь северной, придунайской Болгарии и не оказали существенного воздействия на ход войны, хотя влияние болгарского царя на левом берегу нижнего Дуная было в результате этого потеряно окончательно. Скоро Симеон одержал еще одну крупную победу над греками. 20 августа 917 г. на реке Ахелой, близ Черноморского побережья, недалеко от города Анхиала, произошла битва между болгарами и армией Византии. Ромеи были наголову разбиты. По свидетельству византийского автора, множество ромеев полегло в сражении, утонуло в реке и в море во время бегства, было потоптано конницей и захвачено болгарами в плен.
Эта победа, лишившая Византию значительной части ее регулярных войск, сделала Симеона хозяином на Балканском полуострове. В этом же году, согласно известию жития Луки Элладского, Симеону оказывается подвластной территория Македонии; его войска прошли Фессалию и Аттику — до Коринфского перешейка; влияние болгар сохранилось здесь до смерти Симеона в 927 г.
На востоке границы Болгарии раздвигаются до Месемврии и Анхиала, на западе — до Адриатического побережья (от Корфу до Дрины). В сферу влияния Болгарии попала и Сербия.
Гордый своими победами, Симеон объявил себя «царем и самодержцем болгар и ромеев», а болгарскую церковь — независимым от Константинополя патриаршеством и надменно отверг предложения византийцев о мире. Между тем при константинопольском дворе произошли события, окончательно лишившие Симеона надежды достигнуть своей цели путем дипломатии и династических браков. Командующий византийским флотом (друнгарий флота) Роман Лакапин начинает играть главную роль в правительстве Константина VII, в 919 г. он выдал свою дочь за императора, а осенью 920 г. стал соимператором. Место, на которое метил Симеон, оказалось занятым; теперь для осуществления своих планов Симеон должен был полагаться только на силу оружия.
Симеон требовал устранить Романа Лакапина от управления империей и открыть ему ворота столицы для торжественного въезда в нее.
Война продолжалась с новым ожесточением. Византийский двор раздражало принятие Симеоном титула, который до сих пор никто не осмеливался оспаривать у императора ромеев. Византийцы, однако, уже не осмеливались в это время отрицать право Симеона называться «царем и самодержцем болгар».
Патриарх Николай Мистик, знавший Симеона в период его жизни в Константинополе, пишет Симеону многочисленные и длинные письма, полные увещаний, просьб, мольбы о мире и унижения. Но Симеон не хотел мира. Он вновь опустошает Фракию и доходит осенью 919 г. до южной оконечности полуострова Галлиполи.
В 920—921 гг. византийское правительство строило планы широких военных операций против Болгарии, но планы эти не были проведены в жизнь; усилия византийской дипломатии, потерпевшей неудачу в создании союза против болгар из печенегов и сербов, сосредоточились теперь на том, чтобы вырвать Сербию из-под влияния Болгарии и направить против Симеона хорватов. В 923 г. Симеон овладел Адрианополем. Убедившись в невозможности взять столицу империи без поддержки флота, Симеон отправил в Египет тайное посольство к полунезависимому наместнику арабского халифа с предложением о совместном штурме Константинополя. Согласие арабов было получено, но на обратном пути послы Симеона и арабское посольство были перехвачены византийскими кораблями и увезены в Константинополь. Византийцам удалось купить мир с наместником халифа и разрушить намечавшийся опасный союз. Патриарх снова умоляет Симеона о мире и согласии на переговоры. В это время до Симеона дошли слухи о неудаче с посольством к арабам и о том, что его ставленник в Сербии князь Захария изменил Симеону и вступил в дружественные отношения с Византией. Поэтому после личного письма Романа Лакапина с просьбой о переговорах Симеон, наконец, согласился встретиться с ненавистным ему правителем империи.
Встреча состоялась в сентябре 924 г. и не дала ожидаемых византийцами результатов. Свидание происходило на плоту в западной оконечности Золотого рога и было унизительным для византийского императора. Некоторое время до встречи Роман Лакапин провел в жаркой молитве и перед выходом из храма взял с собой как талисман «священный пояс» богоматери. Симеон, напротив, вел себя во время свидания как хозяин положения. Он приехал к месту встречи верхом в сопровождении пышной свиты уже после того, как пришедший пешком император без головного убора ожидал его в специально построенной на плоту беседке.
Симеон не дал никаких определенных обещаний в ответ на пространную речь Романа Лакапина. Не желая связывать себе руки каким-либо договором, Симеон, однако, на время прекратил военные действия против Византии, чтобы снова подчинить себе Сербию и разрушить союз хорватского князя Томислава с Византией.
Результаты политики Симеона
Первая попытка подчинения Сербии кончилась, однако, неудачей — войско Семеона было разгромлено. Понадобился второй поход, в результате которого Сербия была опустошена и господство Болгарии восстановлено.
Однако это удалось с большим трудом и потерями, чем рассчитывал Симеон: сказались долгие годы войны и опустошений, усталость населения; росла и решимость народов многоплеменной державы Симеона бороться за свою самостоятельность, нарастало антифеодальное движение и в самой Болгарии.
Попытка Симеона покорить Хорватию кончилась полным провалом, войска болгар потерпели крупное поражение, едва ли не самое крупное за весь период правления Симеона.
Истощенная войной держава Симеона заметно слабела. В Византии знали, что народ Болгарии недоволен непрерывными войнами Симеона. Император Роман Лакапин писал Симеону, что в 922—923 гг. около 20 тысяч болгар покинуло пределы Болгарии и переселилось в Византию, так как, по словам Романа, им «опротивели твои (Симеона) военнолюбивые устремления и непримиримость». О неисчислимых бедствиях войны, разорениях, пожарах, пленениях, гибельных для обеих сторон, писал Симеону еще раньше и патриарх Николай Мистик.
Агрессивная политика болгарских феодалов не могла пользоваться поддержкой широких масс населения Болгарии, так как велась она исключительно в интересах знати и несла народу, иа плечах которого лежала вся тяжесть войн, лишь бедствия и разорение. Симеон между тем по-прежнему продолжал строить честолюбивые планы. Отношения с Византией снова обострились.
В 926 г. македонские болгары, по всей вероятности с ведома Симеона, совершили нападение на окрестности Солуни. С огромным напряжением сил Симеон готовил новый поход на Константинополь, но в разгар этих приготовлений скоропостижно скончался 27 мая 927 г.
Со смертью Симеона кончилась эпоха грандиозных войн между Болгарией и Византией за господство на Балканском полуострове. Спор и на этот раз не был решен. Вместе с увеличением международного авторитета Болгарии, несколько подорванного, правда, неудачами в последние годы правления Симеона, вместе с расширением границ на юг и запад Болгарии эти войны принесли истощение экономическим ресурсам страны и разорили население.
Вступивший на трон Болгарии после смерти Симеона его сын Петр вынужден был отказаться от продолжения политики отца.
Правящий класс Болгарии склонялся к миру с Византией, и мир был заключен в этом же 927 г. Византия обязалась при этом продолжать выплату дани, которую она уплачивала Симеону.
Мир с Византией вскоре сменился союзом: царь Петр женился на внучке Романа Лакапина и легко подчинялся политическому влиянию, идущему из Византии. Время его правления — время постепенного ослабления государства и нарастания противоречий как между господствующим классом феодалов и угнетенными, так и внутри самого класса феодалов. Через сорок лет после смерти Симеона западная часть Болгарии отделилась от восточной. Распад государства облегчил завоевание северо-восточных областей страны Византией в конце 60-х — начале 70-х годов X в.
Падение Болгарского государства
В середине X в. и во второй половине столетия Болгария переживала период постепенного упадка. Безмерное напряжение сил во время войн, которые господствующий класс Болгарии вел в правление Симеона, принесло свои плоды. Массовое разорение свободных общинников ускорило процесс исчезновения мелкой крестьянской собственности. Усиливалось крупное землевладение, росла власть местных феодалов, упал авторитет центральной власти.
Богомильство. Правление безвольного и набожного Петра совпало с широким распространением в стране антифеодального богомильского движения. Признаки проявления этой ереси наблюдались уже во время царствования Симеона, однако в тот период она еще не достигла столь грозных размеров, какие она получила теперь, распространившись по всей стране.
Как и многие другие ереси периода средневековья, богомильская ересь была ярко выраженной антифеодальной доктриной угнетенных масс. В условиях, когда церковь, выражая интересы господствующего класса феодалов, выступала «в качестве наиболее общего синтеза и наиболее общей санкции существующего феодального строя», революционные учения угнетенных принимали по преимуществу форму богословских ересей. «Для того чтобы возможно было нападать на существующие общественные отношения, нужно было сорвать с них ореол святости» (1). Название «богомилы», согласно одним источникам, приверженцы этой ереси получили от имени ее основателя попа Богомила, жившего будто бы в первой половине X века. Согласно другим источникам, еретики называли себя так, чтобы подчеркнуть, что «милы
-------------------------
1. Ф. Энгельс, Крестьянская война в Германии, М., 1952, стр. 24 и 34.
-------------------------
(угодны) богу» не служители официальной церкви, а именно они, провозвестники «истинной, справедливой веры».
От времени возникновения ереси до нас не дошло ни одного памятника, написанного самими еретиками, хотя источники нередко говорят о богомильских книгах. Об учении богомилов известно главным образом по сочинениям смертельных врагов богомилов — представителей православного духовенства. По счастливой случайности от X в. сохранился замечательный памятник болгарской литературы, принадлежащий перу одного из таких служителей болгарской церкви — пресвитеру Козьме — и подробно излагающий не только религиозные, но и социальные воззрения богомилов. Этот памятник — «Слово Козьмы пресвитера против еретиков» — должен был служить целям опровержения учения богомилов во всех его пунктах, поэтому он дает довольно полное — хотя, разумеется, искаженное — представление об их учении.
Богомилы выступали с резким протестом против существующего строя. Их пропаганда падала на благоприятную почву: обнищавшее население, угнетаемое светскими и духовными феодалами, с готовностью принимало учение богомилов. Суровый аскетизм еретиков, их бедность и внимание к интересам и нуждам народа привлекали к ним симпатии угнетенного населения, считавшего их истинными последователями христовых заповедей. Свое учение богомилы распространяли в первую очередь среди наиболее обездоленных и неимущих, среди «простых и грубых людей из простонародья», как говорится в «Слове» Козьмы и как подтверждают византийские источники.
Проповедь богомилов не ограничивалась обличением существующих порядков — богомилы призывали народ на борьбу против этих порядков. Козьма сообщает, что богомилы призывали народ не повиноваться властям, что они хулили богатых, ненавидели царя, ругали старейшин, укоряли боляр, называли «мерзкими богу» работающих для царя и всякому рабу не велели работать на своего господина.
Выражая интересы народных масс, претерпевших бесчисленные мучения во время войн, богомилы резко выступали также против агрессивной политики болгарских феодалов, проклиная войны и кровопролитие.
Чтобы оправдать свои социальные требования, направленные на ниспровержение эксплуататорского общества, в котором все материальные блага доставались лишь феодалам и духовенству, богомилы утверждали, что весь видимый материальный мир с его законами и порядками не был создан богом, что он, напротив, является порождением дьявола. Они призывали к отказу от всех радостей и удовольствий, поскольку плоть также является порождением дьявола. Этот наивный аскетизм еретиков служил мощным агитационным средством — народные массы видели, что в отличие от служителей официальной церкви у богомилов не расходятся слова и дела, скромность и подвижничество богомилов еще более оттеняли жадность, леность и иные пороки представителей господствующего класса.
Особенно резкими были выступления богомилов против церкви. Они отрицали Ветхий завет, всю обрядовую сторону христианской церкви, не признавали самые храмы и монастыри, торжественные богослужения, иконы, кресты, а также право служителей церкви на обладание материальными ценностями, землями и селами крестьян. Они не признавали церковной иерархии, учения отцов церкви, поклонения святым и мощам, обличали алчность, праздность, лицемерие и пороки духовенства. Таким образом, богомилы отвергали христианскую церковь как феодальное учреждение, как крупного собственника и эксплуататора.
Движение богомилов грозило серьезными опасностями классу феодалов. Обеспокоенное правительство и церковь усилили гонения на еретиков. Против богомилов предпринимались жестокие репрессии. Пресвитер Козьма был вынужден признать, что ни пытки, ни цепи, ни темницы не могли заставить богомилов отказаться от своего учения. Этот служитель церкви призывал к уничтожению еретиков; пролитая кровь богомилов, заявлял он, не будет поставлена в вину ее пролившему, а падет на головы самих еретиков. В сочинении Козьмы ярко выступает антинародная, прислужническая роль церкви как верного защитника интересов господствующего класса и надежного орудия угнетения. Опираясь на авторитет Нового завета, Козьма призывал народ не слушать богомилов, «покоряться и повиноваться властям и владыкам» и вообще «всем, имеющим власть», так как они «поставлены от бога, и этим властителям сопротивляющиеся сопротивляются божьей воле». Ополчаясь на отдельных представителей духовенства, роняющих своим дурным поведением авторитет церкви в глазах народа, Козьма в то же время отрицал за угнетенными всякое право на проявление недовольства против погрязших в пороках священников, епископов и монахов, каковы бы они ни были.
Богомильство возникло в Болгарии в результате углубления классовых противоречий и в течение нескольких веков было знаменем угнетенных в борьбе против феодальной эксплуатации. Оно широко распространилось среди родственного славянского населения Сербии, Боснии, Хорватии, Византии, а также среди угнетенного греческого населения. Ересь возникла не как национальное, а как классовое движение эксплуатируемых и находила живой отклик в соседних странах, где условия жизни народных масс были близки к условиям жизни болгарского народа.
Таким образом, после окончания войн с Византией болгарские феодалы столкнулись с мощным народным движением, угрожавшим их господству в стране. Ведя беспощадную борьбу с богомилами и опираясь при этом на аппарат государственной власти, феодалы Болгарии создавали и укрепляли вместе с тем аппарат насилия в собственных поместьях. Однако необходимость борьбы с народными движениями препятствовала росту центробежных тенденций.
Болгария в середине X в.
Многие феодалы продолжали мечтать о новых завоеваниях, недовольные прекращением войн с Византией и проводившейся в окружении Петра политикой союза с константинопольским двором.
Против Петра возникает один за другим несколько заговоров; византийское правительство, стремясь ослабить и постепенно подчинить Болгарию, поддерживало мятежи болгарской феодальной знати. Но эти мятежи ограничивались на первых порах борьбой за царский престол и не вели к раздроблению страны на независимые районы.
Авторитет Болгарии на международной арене был в середине X в. еще высок. На приемах иноземных послов при константинопольском дворе болгарским послам отдавали предпочтение перед послами германского императора, сажая их на более почетные места. Память о поражениях, понесенных от болгар во время правления Симеона, была еще слишком жива, и Византия исправно выплачивала Болгарии ежегодную дань.
Однако постепенно от политики осторожного выжидания и сохранения мира с Болгарией Византия все более откровенно переходит к политике экспансии, к планам непосредственного подчинения Болгарии своему господству.
Планам Константинополя способствовали столкновения болгар с сербами, венграми и печенегами. В 931 г. в Сербии вспыхнуло восстание против господства Болгарии, в результате которого образовалось независимое государство.
Ставленник Симеона в Сербии Чеслав, вступив в переговоры с константинопольским двором и получив оттуда поддержку, неожиданно отложился от Болгарии и занял враждебную к ней позицию. Византия всячески поддерживала новое государство, стремясь заполучить в нем союзника в своей борьбе за Болгарию.
В этот же период заметную роль в Юго-Восточной Европе начинает играть окрепшее Венгерское государство. В 30-х и 50-х годах венгры совершили несколько набегов на Византию, проходя при этом каждый раз через территорию Болгарии и подвергая ее попутно разорению. Венгры не спрашивали при этом разрешения у правительства Петра, и оно, сознавая невозможность оказать им отпор, было вынуждено заключить с ними договор.
Венгры могли отныне беспрепятственно проходить через территорию Болгарии в своих набегах на Византию, обязавшись не чинить насилий над болгарским населением.
Этот договор, однако, не обеспечил безопасности болгарам во время вторжений венгров и стал в то же время поводом для Византии вмешиваться в дела Болгарии. Отношения с Византией становились все более напряженными.
Положение Болгарии осложнилось еще более с появлением на северных границах новой грозной опасности — печенегов. В 944 г. они впервые перешли Дунай и подвергли Болгарию опустошительному нашествию.
С этих пор в течение полутора столетий их набеги были настоящим бичом для болгарского населения.
Болгария и Киевская Русь
В этот период быстрого расширения и усиления достигает Киевская Русь, владения которой все ближе придвигаются к северным берегам Черного моря, рассматриваемым Византией в качестве сферы своего политического влияния.
В политике правившего в этот период Киевской Русью Святослава наметилась определенная тенденция объединить под своей властью в едином государстве все племена восточных славян. Опасаясь за судьбу своих черноморских колоний и продвижения Святослава к устью Дуная, по северным берегам нижнего течения которого жило несколько восточнославянских племен, в Константинополе решили заручиться дружбой киевского князя.
В 966—967 гг. из Херсона в Киев было отправлено византийское посольство, целью которого было купить ценой золота и дорогих даров союз Святослава против врагов империи. Однако посольство не было вполне успешным. Согласившись на предложение византийцев идти войной против Болгарии, Святослав преследовал при этом лишь собственные планы.
Стремясь ослабить Византию, Болгария просчиталась в оценке сил Киевской Руси и готовности ее князя служить интересам Константинополя.
Империя достигает к этому времени крупных успехов. Разгромив арабов в нескольких сражениях, император Никифор Фока вернул империи о. Кипр, Киликию с Тарсом и Северную Сирию с Антиохией. Путем усиления налогового гнета было поправлено и финансовое положение Византии, что позволило значительно увеличить и хорошо вооружить армию.
Окрыленный своими победами, Никифор Фока отказался выплачивать обычную дань Болгарии и оскорбил болгарских послов, которые прибыли в Константинополь, когда император справлял свой триумф. Византия явно готовилась к войне с Болгарией, хотя Петр не принял никаких мер в ответ на унижение, которому были подвергнуты его послы. Но внимание Византии и Болгарии было отвлечено в это время вторжением на Балканы Святослава.
Летом 968 г. войска Святослава переправились через Дунай, тут же на берегу наголову разгромили высланные против них отряды Петра и завладели городами и крепостями по Дунаю.
Утверждение на Балканах такого грозного, как оказалось, и сильного претендента на Болгарию, каким был Святослав, было воспринято в Византии как первостепенная опасность. Поэтому византийцы немедленно после прихода Святослава толкнули печенегов к нападению на Киев, чтобы заставить русского князя уйти обратно.
За время отсутствия Святослава назревавший в Болгарии политический кризис разразился. Царь Петр умер вскоре после первого похода Святослава, не вынеся, как говорили, известий о разгроме своих войск русскими.
Сразу же после смерти Петра, когда Борис, его сын, бывший заложником в Константинополе, еще не успел занять престол, в Западной Болгарии вспыхнуло восстание феодальной знати против центрального правительства. Восстание возглавили 4 брата — «комитопулы», сыновья кметя (комита) Николы, бывшего правителем одной из областей Западной Болгарии и имевшего резиденцию, по всей вероятности, в городе Сердике.
Правительство Бориса оказалось в безвыходном положении: подавление восстания комитопулов, быстро подчинивших себе добрую половину государства, требовало огромных усилий и едва ли вообще было возможно; на Дунае вновь появился Святослав, отразивший от Киева и прогнавший далеко в глубь степей полчища печенегов и вернувшийся с целью окончательно закрепиться на Балканском полуострове. Было известно также и о приготовлении Византии к вооруженному вмешательству в болгарские дела.
Русско-византийская война
Военные столкновения ромеев с русскими начались еще в 969 году, когда Святослав без сопротивления взял столицу Болгарии Преслав и вскоре после этого вторгся в пределы империи, заняв Филиппополь (Пловдив). Никифор Фока в предвидении тяжелой борьбы спешно собирал и вооружал войска, укреплял стены столицы, Золотой Рог был перегорожен тяжелой железной цепью, которая должна была помешать проходу неприятельских судов.
В разгар этих приготовлений Никифор Фока был убит Иоанном Цимисхием, ставшим императором (969—976) в результате дворцового переворота. Новый император оказался в трудном ноложении: страна переживала голод, в разных концах империи вспыхивали восстания угнетенных и мятежи феодальной знати, арабы возобновили наступление на недавно отвоеванные у них области, почти у ворот столицы стояли соединенные войска русских и болгар. Цимисхий попытался вступить со Святославом в переговоры о мире, предлагая ему покинуть Болгарию. Святослав хорошо понимал планы Византии относительно Болгарии: в ответе Цимисхию он предложил византийцам выкупить у него все подвластные ему в Болгарии города и всех пленных, в противном же случае — покинуть самим пределы Европы и перебраться в Азию.
Было ясно, что война с русскими неизбежна. Трудности усугублялись тем, что против ромеев действовали не одни русские, а также и болгары, с которыми у Святослава сложился своеобразный союз. Царь Болгарии Борис был оставлен Святославом на троне и, по всей вероятности, покорно выполнял его волю. В Болгарии не было недостатка в антивизантийских элементах, которые примкнули к Святославу, едва только он объявил войну империи. Не мало представителей болгарской знати было вынуждено участвовать в войнах Святослава и против воли: он жестоко расправлялся с теми, кто не изъявлял покорности или пытался действовать в интересах Византии.
Весной 970 г. Святослав опустошил Фракию и приближался к столице. В Константинополе царила паника, множество горожан не надеясь на прочность стен, так часто спасавших город от сильнейших врагов, бежало на ближайшие острова. Сражение произошло около г. Аркадиополя, в 120—130 километрах от столицы. Сообщения источников об исходе сражения крайне противоречивы. По всей вероятности, исход битвы не был благоприятен для Святослава: он возвратился к берегам Дуная, где стал готовиться к новому походу.
Сознавая размеры опасности, которой грозило пребывание Святослава в Болгарии, и стремясь использовать в своих интересах создавшееся положение, весной 971 г. Цимисхий стал сам во главе основных сил империи и вторгся в пределы Болгарии. Первое сражение с русскими произошло в Преславе, где находился русский отряд во главе со Свенкелом, оказавший отчаянное сопротивление превосходящей по численности армии императора. Неоднократные попытки ромеев взять штурмом крепость, в которой укрылись русские и какая-то часть болгарских воинов, сражавшихся вместе с ними, оказались безуспешными. Император приказал поджечь крепость. Вынужденные выйти на площадь, русские полегли в неравной борьбе. Лишь небольшой группе во главе со Свенкелом удалось разорвать вражеское кольцо, чтобы принести Святославу в Доростол печальную весть.
Вскоре Цимисхий осадил запершихся в Доростоле русских. Началась героическая оборона города. 20—30 тысяч русских, поддерживаемых местным болгарским населением, выдержали трехмесячную осаду жестоко голодавшего города превосходящей по численности и по вооружению армией империи, во главе которой стоял один из лучших полководцев того времени. Несколько раз русские во главе со Святославом открывали ворота и выходили на битву с греками, уничтожая их осадные орудия и нанося им чувствительный урон. Согласно византийским авторам, в одном из таких сражений ромеи едва не понесли решительное поражение и благоприятный исход битвы приписали лишь заступничеству высших сил. По ночам, обыскивая трупы и снимая с них оружие и одежду, византийские воины с удивлением обнаруживали среди убитых болгарских женщин, мужественно принимавших участие в битвах в войске Святослава. В то время как болгарские феодалы один за другим спешили изъявить покорность Цимисхию и готовили заговор в самом Доростоле, простые люди Болгарии поддерживали русских, понимая, что дело идет о судьбе их родины.
Несмотря на все усилия Цимисхия, ему не удалось ни штурмом взять Доростол, ни нанести решительного поражения Святославу под стенами города. Обессиленные голодом русские, наконец, согласились на переговоры о мире. Святослав встретился с Цимисхием на берегу Дуная. Эта знаменитая встреча была описана ее очевидцем, византийским писателем Львом Диаконом.
Цимисхий, рассказывает Лев Диакон, «в позолоченном вооружении прибыл верхом на коне на высокий берег Дуная, сопровождаемый многочисленным отрядом всадников в золоченых. доспехах. Святослав же явился, переплыв реку на скифской ладье. Оставаясь у весел, он греб наравне с другими. Наружность его была такова: роста он был среднего, не высок, не низок, имел густые брови, голубые глаза, плоский нос, лицо было выбрито; на верхней губе он носил густые, очень длинные усы. Голова его была обрита наголо, но с одной ее стороны свешивалась, прядь волос, доказывающая знатность рода. У него была крепкая шея, широкая грудь, и весь он был довольно хорошо сложен. Он казался угрюмым и диким. В одном ухе была продета золотая серьга, украшенная двумя жемчужинами с рубином между ними. Одежда на нем была белая, ничем не отличавшаяся от платья его спутников, кроме чистоты. Сидя на окамье в лодке, он поговорил о чем-то с императором и затем отплыл».
Несмотря на поражение Святослава и крушение его планов на Балканах, условия договора, заключенного им с ромеями, были почетными для русских. Войску Святослава была предоставлена возможность в полном порядке, с сохранением оружия и богатой добычи, покинуть пределы Болгарии; каждый воин к тому же был снабжен византийцами провиантом, необходимым для обратного пути. Святослав обязался не нападать на крымские колонии империи и не возвращаться в Болгарию, а также быть союзником Византии, если она подвергнется нападению врагов.
После ухода Святослава Цимисхий сразу же показал свои истинные намерения относительно Болгарии. Царь Борис был лишен престола и увезен в Константинополь. Северо-Восточная Болгария вошла в состав Византии в качестве одной из ее провинций. Но до тех пор, пока существовало Западное Болгарское царство, завоевания Цимисхия были непрочными. Византия снова оказалась лицом к лицу с могущественной Западной Болгарской державой.
Однако обстановка, в которой протекали новые войны на Балканах, была менее благоприятной для Болгарии, чем 50 лет назад.
Западно-Болгарское царство
Значительно окреп к этому времени враг Болгарии — Византия, переживавшая в конце X — начале XI в. полосу подъема и внешнеполитических успехов. Болгария еще не успела вполне оправиться от гибельных последствий войн Симеона, как на нее обрушились набеги венгров и печенегов, затем последовали вторжение Святослава, междоусобная борьба феодалов, нашествие византийских войск. Не прошло и 6 лет после основания Западного Болгарского царства, как болгарский народ снова был вовлечен в борьбу, которая носила характер ожесточенной схватки за самое существование Болгарии как самостоятельного государства.
Особенностью территории, ставшей ядром нового государства, было значительно более замедленное развитие феодальных отношений сравнительно с Восточной Болгарией. Сохранение свободного крестьянства в этих по большей части горных районах позволило Самуилу создать боеспособную армию и в течение 40 лет выдерживать борьбу с одним из сильнейших государств того времени, каким была Византия.
Через несколько лет после отделения Западной Болгарии во главе ее вместо четырех братьев оказалось лишь двое: младший — Самуил и старший — Аарон. Один из братьев (Давид) пал от руки подосланных убийц (не без участия византийцев), второй (Моисей) погиб под стенами Серр, осадой которых он руководил.
В 976 г. болгары начали военные действия против Византии в двух направлениях: к востоку от Солуни и в Фессалии. Осаде подверглись Серры и Ларисса. Границы Болгарии снова придвинулись к Солуни.
Византийское правительство пыталось сначала бороться с болгарами обычными приемами своей дипломатии: Давид, как уже говорилось, был убит при участии византийцев, с Аароном же тайно от Самуила велись переговоры о прекращении военных действий — за это ему была обещана поддержка в борьбе против брата за единоличное господство в Болгарии. Стремясь посеять раздоры среди болгар, император приказал выпустить из плена и сыновей Петра — Бориса и Романа, которые были посланы в Болгарию. На одном из перевалов Борис, носивший византийскую одежду, был по ошибке убит болгарским лучником; Роман был принят Самуилом и объявлен царем как законный представитель правившей династии. Но он не имел никакого влияния на дела государства, и вся полнота власти по-прежнему сохранялась в руках Самуила. Надежды греков на междоусобие среди болгар не оправдались.
Между тем Ларисса была взята, и вся Фессалия оказалась под властью Самуила. Тогда Василий II прервал тайные переговоры с Аароном, вторгся в пределы Болгарии и осадил Сердику. Самуил поспешил на помощь брату, и во время отступления греков от города в Ихтиманском горном проходе 17 августа 986 г. византийцы были наголову разгромлены; сражение превратилось в избиение мечущихся в панике в узкой теснине ромеев; бросив свою армию, Василий II едва спасся бегством.
Скоро, в этом же году, Самуил лично убил Аарона как предателя, пытавшегося тайно продолжать переговоры с Византией. Во главе государства был теперь фактически один правитель, не деливший ни с кем своей власти.
Вслед за поражением в Ихтиманском проходе в Азии вспыхнул один из самых опасных для Василия II мятежей феодальной знати; в далеком Крыму пал Херсон, захваченный Владимиром.
Василий II был вынужден ограничиться лишь оборонительными мероприятиями против болгар.
В конце 80-х годов Самуил достиг наибольших успехов. Власть Византии в Северо-Восточной Болгарии была ликвидирована; вся болгарская территория снова была объединена в едином государстве. В руках Самуила оказалось и Адриатическое побережье с крупнейшим городом-крепостью Драчем.
Лишь в 991 г. Василий II возобновил военные действия против болгар. В одном из походов византийцы захватили в плен номинального главу Болгарии Романа, но вскоре Самуил разгромил войска правителя Солуни Григория Таронита, который пал в битве. Его сын Ашот был взят в плен. Покоренная красотой Ашота, одна из дочерей Самуила влюбилась в него, и Самуил, уступая мольбам любимой дочери, согласился выдать ее замуж за пленного византийца. Принесший присягу верности новый зять Самуила получил в правление отвоеванный у греков крупный и хорошо укрепленный город Драч. Это была серьезная ошибка, заставившая Самуила горько раскаяться впоследствии.
После разгрома солунской армии греков путь на юг Балканского полуострова был открыт. Самуил подчинил своей власти Аттику и Беотию. Его войска проникли даже в Пелопоннес, куда не доходили и воины Симеона. Обеспокоенный Василий II выслал против Самуила в 996 г. сильную армию во главе с опытным полководцем Никифором Ураном. Противники встретились на р. Сперхей. Ни та, ни другая сторона не решалась первой переправиться через бурную реку и завязать сражение. Пошел дождь, началась буря, наступила ночь. Утомленные болгары, уверенные в том, что река и непогода надежно защищают их, мирно заснули в своем лагере. Этим немедленно и воспользовался Никифор Уран. Перейдя реку в кромешной тьме ненастной ночи, он напал на спящий лагерь болгар. Самуил был ранен в беспорядочном ночном бою. Болгары поспешно отступили, потеряв в бою и во время бегства многих воинов.
Но это сражение ни в коей мере не решило исхода войны 90-х годов. Власть Самуила сохранилась не только в Восточной Болгарии и Южной Македонии, но и в Фессалии. Скоро — после смерти Романа в византийском плену — Самуил провозгласил себя царем болгар. Ему удалось восстановить болгарское верховенство в Сербии: ее князья признали себя вассалами болгарского царя. Но скоро успехам Самуила пришел конец. К началу XI в. Византия окончательно оправилась: войны на Востоке были успешно завершены, мятежи подавлены, положение властного и энергичного Василия II на императорском троне упрочилось.
Завоевание Болгарии византийцами
В 1001 г. византийские феодалы приступили к планомерной борьбе с болгарами. Основные силы империи были стянуты на Балканы. Армия империи двигалась тремя колоннами: центральную колонну еел сам император. Ее путь проходил примерно вдоль западных границ Северо-Восточной Болгарии, некогда завоеванной Цимисхием и затем потерянной Византией. Целью этой армии Византии было разрезать Болгарию на 2 части, изолировать Северо-Восточную Болгарию и подчинить ее в первую очередь. Выступив из Пловдива, Василий II двинулся на Сердику и взял ее. Затем он овладел Верреей, Сервией и крепостью Водена в жестоком бою и повернул на Видин — важную крепость на Дунае.
Вторая колонна под руководством Никифора Ксифия вторглась в Восточную Болгарию, взяла Преслав, Плиску и города по нижнему течению Дуная.
Третья колонна двинулась в Южную Македонию и начала борьбу против болгар в Фессалии.
В ответ на действия византийцев Самуил вторгся во Фракию, рассчитывая на то, что ромеи остановят наступление. Самуил взял Адрианополь и подверг его разграблению. Однако это не заставило Василия II оставить осаду Видина, и только взяв город, император повернул обратно. Возможно, город и не был бы взят византийцами, если бы не предательское поведение части болгарской знати, в особенности высшего духовенства. После завоевания Болгарии Василий II в специальном постановлении о болгарской церкви одарил епископа Видина особыми привилегиями в благодарность за помощь, оказанную ему духовенством города. Когда войска Василия II двинулись от Видина обратно на юг, Самуил пытался преградить им дорогу, но потерпел поражение. Василий II взял Скопле — крупнейший город Болгарии, бывший одно время столицей Западно-Болгарского царства.
В 1005 г. изменивший Самуилу Ашот открыл ромеям ворота Драча и бежал с женой в Константинополь, где был удостоен высоких наград.
К этому времени территория Болгарии сократилась более чем вдвое. Не проходило и года, чтобы византийские войска не вторгались на территорию Болгарии, подвергая ее каждый раз страшному опустошению.
Борьбу за покорение Болгарии Василий II вел с невиданной даже по тем временам жестокостью; ромеи не щадили ни пленных, ни мирное беззащитное население, деревни и города превращались в развалины, тысячи семей болгар насильно переселялись в Византию.
29 июля 1014 г. у горного прохода через хребет Беласица произошло решительное сражение болгарских и византийских войск. Болгарские воины, защищавшие укрепленный проход через горы от безуспешно атаковавших их ромеев, были обойдены с тыла врагами и подверглись одновременному нападению с двух сторон.
Армия Самуила понесла тяжелое поражение. Согласно византийским источникам Василий II приказал ослепить 14 000 пленных, оставив на каждую сотню слепцов одного поводыря с одним глазом. Когда этот беспримерный по жестокости приказ был выполнен, Василий II повелел отправить пленных к Самуилу.
Изуверства Василия II в Болгарии во время войн с Самуилом принесли ему прозвище «Болгаробойца». По словам современника, Самуил не вынес ужасного зрелища, когда перед ним предстали четырнадцать тысяч слепцов с окровавленными глазницами. Он умер 6 октября 1014 г. от заболевания сердца.
Однако война все еще не кончалась. Кровопролитная, упорная борьба продолжалась еще четыре года. Болгарский народ был готов отстаивать и далее свою независимость в жестокой борьбе с сильным врагом. Однако предательство болгарских феодалов принимало все более значительные размеры, особенно после смерти Самуила. Болгарские правители отдельных областей и городов, крупные феодалы, располагавшие собственными военными силами, представители высшего духовенства переходили на сторону ромеев. В условиях смертельной опасности, нависшей над страной, болгарские феодалы затеяли борьбу вокруг престола Болгарии. Сын и преемник Самуила Гавриил Радомир был убит в 1015 г. своим двоюродным братом Иоанном-Владиславом, захватившим престол. Через три года под стенами осажденного болгарами Драча погиб и царь Иоанн-Владислав. Феодалы Болгарии решили сложить оружие. С изъявлением покорности к Василию II прибыл патриарх Болгарии, и вскоре, в начале 1019 г., состоялся торжественный въезд императора в столицу Западного Болгарского царства — Охрид.
Началась эпоха тяжелого, более чем полуторавекового иноземного ига.
Южнославянские народы под властью Византии
Византийское управление Болгарией. Дорого досталась победа над болгарами и могущественной Византии. Сам император-победитель писал в одном из своих повелений, что победа была достигнута «кровью, трудом и потом» ромеев. Еще в течение двухсот лет византийские писатели вспоминали о трудностях борьбы и подчинения Болгарии, которая на протяжении нескольких веков «не давала Византии успокоения».
Уже император Василий срыл стены крупнейших болгарских городов и расставил по крепостям сильные гарнизоны, уже византийские чиновники и выслужившиеся перед императором болгарские феодалы приступили к управлению завоеванной страной и Василий II справил пышный триумф в честь великой победы, а в различных районах Болгарии еще вспыхивали очаги сопротивления.
Ромеи убедились в решимости народа Болгарии продолжать борьбу с завоевателями. Византия была ослаблена тяжелой войной, казна была истощена. Поэтому политика империи в Болгарии в первые годы после ее завоевания была гибкой и осторожной. Прибегая во время войны к жестокостям, которые обрушивались главным образом на мирное население и рядовых воинов Болгарии, Василий II после подчинения страны изменил свою тактику. Завоеванное население должно было «убедиться» в том, что в его жизни будто бы не произошло никаких существенных перемен.
Прежде всего император осыпал милостями и привилегиями крупнейших феодалов Болгарии и духовенство, открыто перешедших на его сторону в последний период борьбы или с готовностью признавших его власть после 1018 г. Многие из них, в том числе все члены бывшей правящей династии Болгарии, получили богатые поместья в различных концах империи и высокие придворные чины и должности. В болгарской знати Василий II искал опору своего владычества в Болгарии, и он не ошибся в расчетах. Большинство крупных феодалов Болгарии верно служило новому господину, слившись с господствующим классом империи и принимая деятельное участие в делах константинопольского двора. Между верхушкой болгарской и византийской знати устанавливались отношения родства и классовой солидарности в угнетении как греческого, так и болгарского населения.
Тем не менее все основные административные и военные должности в Болгарии были отданы с самого начала представителям византийской феодальной знати. Болгария была превращена в византийскую провинцию и поделена на ряд административных и военных областей (фем). Западная Болгария, примерно совпадавшая с державой Самуила до начала его завоеваний, была превращена в административный район повышенного ранга — катепанат (впоследствии дукат) во главе с назначаемым императором наместником — катепаном (дукой), в руках которого была сосредоточена вся полнота административной, военной, фискальной и судебной власти. Ему были подчинены все чиновники катепаната Болгария, начальники отдельных городов и областей. В особо серьезных случаях, главным образом во время войн и восстаний, катепану Болгарии принадлежала главенствующая роль среди наместников и других фем завоеванной страны. Этими фемами были Паристрион (Подунавие), примерно совпадавший с территорией, которая некогда была завоевана Цимисхием, и, очевидно, несколько позже фема Сирмиум на севере Западной Болгарии. Была восстановлена фема Далмация с центром в городе Драч. Впоследствии количество фем Болгарии было увеличено. Подчиненные Византии сербские и хорватские княжества оказались в особом положении: Диоклея, Рашка, Хумская земля, Босния и Хорватия были поставлены в вассальные отношения к империи.
Крестьянство Болгарии было обязано выплачивать в пользу фиска натуральный налог пшеницей, просом и вином в том же размере, в каком он уплачивался при Самуиле. Однако политика осторожного упрочения в Болгарии византийского господства была очень непродолжительной. Скоро она сменилась политикой беспощадного угнетения и систематического ограбления населения завоеванной страны.
Развитие феодализма в Болгарии
В период византийского господства в Болгарии завершается процесс формирования феодальных производственных отношений. Сельские свободные общины, еще довольно сильные и многочисленные перед византийским завоеванием, особенно в Западной Болгарии, переживали тяжелое время быстрого разложения и вовлечения в феодальную зависимость. Число совершенно разорившихся общинников, некоторые из которых, пользуясь словами современника, были «нищи и голы, как речные раки», и не имели ничего, что «могли бы потерять», быстро росло. Обнищавшие крестьяне покидали свои деревни и хозяйства, поселяясь в качестве зависимых людей в поместьях феодалов или выпрашивая милостыню по дорогам. В феодальную зависимость нередко попадали одновременно целые общины.
Захватывая право собственности на общинные земли и угодья, феодалы стремились разрушить сложившиеся веками общинные порядки и отношения солидарности, которые давали членам общины могучее средство борьбы с сеньорами. Но вместе с тем феодалы и государство использовали такую черту сельской общины, как круговая порука, возлагая на всю общину ответственность за поступление феодальных платежей и налогов и за выполнение повинностей, невзирая на стихийные бедствия, пожары или разорение по другим причинам, чему нередко подвергалась часть крестьянских дворов деревни. Так, в случае пожара феодал заставлял крестьян в кратчайший срок восстановить хозяйство пострадавшего и по-прежнему требовал с него полного выполнения всех феодальных повинностей.
Территория общины сокращалась, отдельные поселки и хозяйства крестьян оказывались отрезанными от общины и обреченными на поглощение окружавшими их владениями феодала. Поставленные в тяжелые условия, общины за бесценок продавали часть своих земель и угодий феодалам, которые нередко и прямо захватывали их, добиваясь угодного им решения у византийских чиновников, а нередко пренебрегая и этой формальностью.
Быстро росло в Болгарии светское и духовное крупное феодальное землевладение. В руки византийской знати попало огромное количество земель в Южной и Юго-Западной Болгарии. В Северо-Восточной и Северной Болгарии владений, принадлежавших грекам, было гораздо меньше: завоеватели не рисковали основывать свои поместья за Балканами, так далеко от границ Византии, в окружении враждебного населения и в районах, часто подвергавшихся нашествиям кочевников. Византийское правительство предпочитало раздавать земли в этих областях Болгарии знатным лицам невизантийского происхождения, поступавшими на службу к империи, в том числе членам русских княжеских семей, бежавшим в Византию, а также кочевникам — печенегам и половцам. На новых вассалов императора возлагалась обязанность оборонять границы Византии от внешних врагов.
Особенно широкие масштабы проникновение византийских феодалов в Южную и Юго-Западную Болгарию получило с конца XI в. Владения греческих и местных феодалов занимали обширные и нередко сплошные массивы земель и угодий с селами зависимых крестьян, пахотными полями, виноградниками, садами, лугами, пастбищами, сенокосами, рыбными ловлями, пристанями, мельницами, рынками, лесами, озерами и т. п. В поместьях феодалов, кроме господских хором, было множество различных служб и сельскохозяйственных строений, а также церкви и монастыри. Отдельные владения находились в сотнях километров друг от друга. Византийский полководец Григорий Бакуриани имел богатые поместья близ Пловдива, а также около Охрида, Серр и Солуни.
Поместья феодалов строились в неприступных местах, окружались крепкими стенами с башнями и представляли собой настоящие крепости, способные вынести осаду восставшего населения или нападения внешнего врага. Военное могущество феодалов все более возрастало. По сообщению современников, во время вторжения печенегов в Западную Болгарию в 1048 г. болгарский феодал Михаил оказался в состоянии дать им отпор с помощью собственной дружины. В имении феодалов усиливался собственный аппарат принуждения и насилия: отряды воинов, управляющие, экономы, ключники, надзиратели, а также судилища и тюрьмы; феодал уже сам, не прибегая к центральной власти, творил суд и расправу не только над зависимыми от него людьми, но и над свободными, жившими в пределах иммунитетной территории. Росла независимость феодалов от центральной власти, которая утверждала все новые и новые привилегии феодалов и раздавала им земли, населенные свободными крестьянами. Не случайно в конце XII в. в Болгарии появляются настоящие независимые княжества, правители которых вели самостоятельную внешнюю политику, имели свою армию и играли значительную роль во время войн на Балканах.
Особенно быстро росло в Болгарии в этот период церковное и монастырское землевладение. Плодородные долины Струмы и Вардара стали в XI—XII вв. настоящей вотчиной афонских монастырей, владения которых простирались все далее на север, в глубь Болгарии.
После завоевания Болгарии болгарское патриаршество, основанное Симеоном, было ликвидировано. Болгарская церковь была объявлена архиепископией с резиденцией архиепископа, назначаемого из Константинополя, в городе Охрид. Завоеватели пытались проводить политику византинизации. Они подвергали гонениям болгарскую письменность и культуру, силой насаждали греческий язык в качестве официального языка администрации и церковной литургии, проявляли высокомерие и презрение к местным обычаям и традициям, оскорбляли население и препятствовали распространению славянской грамоты и литературы. Со времени завоевания Болгарии церковь, бывшая, как и в других странах того времени, монополистом в области образованности, стала верным проводником этой антинародной политики. Только первый архиепископ Болгарии, назначенный еще Василием II, был болгарином; все остальные в течение всего периода иноземного господства, как и большинство епископов, были греками, что еще более усиливало ненависть славянского населения к князьям церкви, бывшим злейшими эксплуататорами. Напротив, священники и низший церковный клир были преимущественно славянами и часто оказывались в унизительном положении. Нередко вместе с зависимыми крестьянами они были обязаны выполнять «самые грязные работы» в пользу византийских чиновников и выплачивать своим епископам-грекам различные натуральные оброки. Один из византийских архиепископов Болгарии конца XI — начала XII в. Феофилакт оставил обширную переписку с вельможами империи, из которой известно о его огромных поместьях, о творимых им насилиях над местным населением, о той лютой ненависти, которой платили славянские прихожане этому «пастырю Болгарии». Зависимое крестьянство Болгарии было обязано многочисленными повинностями и платежами в пользу своих болгарских и византийских господ. Основными видами ренты, которую несли крестьяне Болгарии в XI—XII вв., были отработки и натуральные платежи: пшеницей, просом, ячменем, льном, мясом, птицей, овчинами, маслом, сыром, воском, вином и другими видами продуктов своего хозяйства.
Феодалы нередко вели между собой настоящую борьбу за зависимых крестьян, они сманивали и похищали их друг у друга, силой переселяли в свои владения. Право владения крестьянами все чаще становилось предметом судебных тяжб. К концу периода византийского господства зависимость крестьян в некоторых районах Болгарии постепенно приобретала формы настоящего крепостничества: бежавшего из поместья крестьянина или ремесленника силой водворяли обратно.
Разорение болгарского населения
К тяжелому гнету болгарских и иноземных феодалов присоединялся фискальный гнет. Византийские налоги в Болгарии почти непрерывно возрастали. В последние годы правления Василия II европейские владения Византии пережили страшную засуху, почти полностью уничтожившую все посевы. Император был вынужден отменить на той года натуральные налоги, которые собирались в Болгарии. Но пришедший к власти после смерти Василия II его брат Константин VIII (1025—1028) приказал взыскать все налоги и не только за текущий 1025 г., но и за три прошедших года. Несмотря на царивший в Болгарии жестокий голод, в 1040 г. налоги были снова увеличены, причем вместо натуральных крестьяне Болгарии должны были выплачивать отныне денежный налог.
Византийские историки, сами принадлежавшие к господствующему классу, признавали, что размеры этого налога были «непомерными». В середине 60-х годов XI в. один византийский феодал, имевший поместья среди болгарского и валашского населения, даже советовал императору прекратить повышение налогов, так как в противном случае империи угрожает восстание этих народов.
О степени разорения болгарского населения под византийским господством можно судить по одному из постановлений императора Алексея I Комнина (1081 —1118), в котором сообщается, что болгары даже продавали «по дешевке» собственных детей в рабство, чтобы уберечь их от голодной смерти. Нередко и византийские чиновники отбирали у болгарских крестьян за налоговые недоимки детей и продавали их в рабство. Архиепископ Феофилакт писал, что население Болгарии «оголено, разорено и начисто обобрано» налоговыми чиновниками, что оно разбегается, «скрываясь в лесной чаще» и «прячась от сборщиков податей». Не случайно то, что поводом ко всем крупным восстаниям в Болгарии з XI—XII вв., согласно сообщениям современников, был именно непомерный налоговый гнет. На него как на ближайшую причину восстаний указывают византийские авторы при рассказе о событиях 1040, 1066, 1072 и 1185 гг. На налоговых чиновников и византийских правителей падал в первую очередь гнев народа и во время восстаний.
Помимо регулярных налогов, византийское правительство нередко осуществляло и экстраординарные, чрезвычайные сборы, особенно ненавистные крестьянству, так как они нарушали весь порядок ведения крестьянского хозяйства и могли сразу поставить его под угрозу разорения.
Не менее тяжелые последствия для населения Болгарии имел также произвол византийской администрации. Византийские чиновники наводнили Болгарию, рассматривая получение должности в этой стране как верное средство сказочно быстрого личного обогащения за счет населения. Процветало безудержное взяточничество и произвол. Простому человеку негде было найти защиту: все чиновные посты были заняты поддерживавшими друг друга правителями, которые не скрывали своих корыстолюбивых устремлений. Уверенные в своей безнаказанности, они открыто заявляли, что заставят заплатить налогоплательщика столько, сколько им вздумается. Они применяли жульнические приемы измерения земли и определения ее доходности, беззастенчиво обманывая при этом неграмотных и забитых крестьян.
Для взимания налогов учитывались все отрасли крестьянского хозяйства, все хозяйственные постройки — и приносящие доход и не приносящие его, — земля, по выражению Феофилакта, измерялась «блошиными прыжками», пересчитывался чуть ли не каждый лист дерева, и облагалась налогом едва или не каждая пойманная рыба. Крестьяне должны были платить за землю и за постройки на ней, за виноградники и за фруктовые деревья, за крупный и за мелкий скот, за мельницы и за рыбные тони, за переезд реки по мосту и за переход ее вброд.
Один из византийских писателей с удовлетворением заметил, что с завоеванием Болгарии в империи «вместо прежней нужды... явилось изобилие». Потери, которые империя несла на Востоке, византийское правительство стремилось компенсировать за счет усиления налогового гнета в своих европейских владениях, и в первую очередь за счет ограбления населения Болгарии.
Порабощенное население страдало от феодальной эксплуатации болгарских и иноземных феодалов и от непосильного налогового гнета, а к этому прибавлялись неисчислимые бедствия от почти непрерывных войн, ареной которых стала Болгария в XI и XII вв. Вторжения печенегов, узов, венгров, норманнов, крестоносцев следовали одно за другим, а иногда Болгарию одновременно терзали несколько враждующих между собой полчищ. Особенно разрушительными оказались последствия походов крестоносцев, которые трижды за этот период пересекли территорию Болгарии. Кроме того, в это время различные районы страны до десяти раз становились местом мятежей византийской феодальной знати против центрального правительства. Объявляя войну константинопольскому правительству, мятежники тем не менее сами обирали местное население, «выжимая из него, — по словам современника, — не денег, а крови потоки».
Народно-освободительная борьба
Южнославянские народы попали в тяжелое иноземное рабство, но они не смирились со своей участью, не прекращали с первых лет византийского господства своей борьбы за освобождение. Уже в 20-х годах XI в. положение в Болгарии было очень напряженным; восстание славянского и греческого населения г. Навпакта в 1026 г. в ответ на повышение налогов имело отклик и в Болгарии. В конце 30-х годов вся Западная и Юго-Западная Болгария была охвачена брожением, новое повышение налогов было лишь поводом к началу восстания. Оно вспыхнуло в 1040 г. почти одновременно в двух районах: в области Моравы и Белграда и в округе Драча. На севере во главе восставших встал Петр Делян, выдававший себя за внука Самуила. Его призыв свергнуть иноземное иго находил широкий отклик в народе. Поход Деляна на юг был триумфальным. Византийские феодалы и чиновники в панике бежали к границам Византии.
Около Драча восстание началось среди болгарских воинов, бывших на византийской службе. Правитель Драча пытался повести их против Деляна, но воины восстали и избрали царем Болгарии рядового болгарина из своей среды по имени Тихомир. Вскоре по приглашению Деляна Тихомир прибыл к нему со своим войском и был убит: восставшие избрали царем Деляна как «законного» наследника из рода Самуила.
Войска восставших вели активные наступательные действия. Один отряд их вторгся, почти не встречая сопротивления, в Фессалию и Беотию и разгромил греков около Фив. Местное население Фессалии, Беотии и Аттики оказывало восставшим поддержку. Другой отряд взял сильнейшую крепость Византии на Адриатическом побережье — Драч. Основные силы восставших двинулись на Солунь. Авангард их едва не захватил императора Михаила IV (1034—1041), находившегося в это время в Солуни и бежавшего в столицу при вести о приближении восставших. При этом весь обоз императора с его палаткой, личными вещами и золотом попал в руки повстанцев. В это время восстала и присоединилась к Деляну фема Никополь, среди населения которого было не меньше ромеев, чем славян.
Но Делян еще не дошел до Солуни, когда в его лагерь в Острове из далекой Армении прибыл другой претендент на болгарский престол — сын последнего болгарского царя Иоанна-Владислава Алусиан. Вокруг него стали группироваться представители славянской знати, недовольные антифеодальным характером восстания и не верившие в царское происхождение Деляна. Первое время, однако, вся полнота власти была сосредоточена в руках Деляна, объявившего Алуоиана своим соправителем.
Делян отправил Алусиана во главе сорокатысячной армии на штурм Солуни. Тем временем район, охваченный восстанием, продолжал стремительно расширяться. Без сопротивления отложилась от Византии Центральная Болгария, восстание охватило районы не только со славянским, но и со смешанным славянским, валашским, албанским и греческим населением: Далмацию, Элладу, Никополь, Волерон и Стримон.
Алусиан, осаждавший Солунь, повел дело крайне небрежно и беззаботно. Не соблюдавшие никакого порядка и никакой осторожности рассеявшиеся вокруг города отряды восставших были внезапно атакованы вышедшим из города сильным византийским войском, в которое входил отряд норманских наемников во главе с Гаральдом. Алусиан бросил на произвол судьбы потерпевшее поражение войско, которое было ему вверено, и бежал в лагерь в Острове, где немедленно начались смуты. Роль, сыгранная этим потомком бывших царей Болгарии в народно-освободительной борьбе болгарского народа, чрезвычайно неприглядна. Прибыв в Остров, он собрал вокруг себя группу болгарских феодалов и обманом коварно ослепил доверчивого вождя восставших, а затем бежал к византийцам, купив их расположение и признательность своим беспримерным предательством.
Между тем собравший значительные силы император начал наступление на восставших. По сообщению Михаила Пселла, войска эти были «отборными»: император «не надеялся на основную массу войска», так как греческое угнетенное население сочувствовало восставшим, а часть его принимала непосредственное участие в восстании.
В лагере Деляна начались раздоры, обострились противоречия; после измены феодалов во главе с Алусианом народ потерял к ним доверие. Войско восставших разделилось на ряд самостоятельно действовавших отрядов. Начался спад восстания.
Византийские войска подавляли восстание со страшной жестокостью. Особенно неистовствовали норманские наемники, предводитель которых получил за свои действия прозвище «разорителя Болгарии». Но борьба не прекратилась и с разгромом основного войска восставших близ Острова и пленением Деляна. Войска императора должны были обойти всю Центральную, Западную и Юго-Западную Болгарию, в тяжелых боях преодолевая сопротивление народа. При этом ромеи беспощадно уничтожали пленных.
Сами византийцы оценивали благоприятный для них исход борьбы как неожиданность, видя главную причину поражения восстания в измене Алусиана, т. е. в предательстве болгарской феодальной знати.
Недостаточная организованность восставших, пестрый социальный состав их отрядов, измена знати — все это обусловило неудачу восстания.
Это первое крупное восстание в Болгарии против византийского ига, несмотря на его неудачу, сыграло важную роль в освободительной борьбе южных славян. Оно показало непрочность иноземного господства, удерживавшегося только силой оружия. Оно вселило в порабощенное население уверенность в возможности освобождения силой оружия. Во время восстания против завоевателей совместно выступили болгары, сербы, албанцы и влахи, поднимавшиеся не раз и впоследствии на общую борьбу с чужеземными завоевателями. Восстание способствовало активизации богомильского движения. Наконец, восстание помогло упрочению независимости сербского государства в Зете, которое отложилось от Византии в 1035 г., а в 1042 г., разгромив войска империи, утвердило свое право на независимое существование.
Не прошло и четверти века, как в Северной Греции, населенной в значительной мере славянами и влахами, вспыхнуло новое восстание (1066). Оно охватило Лариссу, Триккалы, Фарсал. Восставшие штурмом взяли одну из крепостей на берегу Эгейского моря и двинулись на север — к границам Болгарии, чтобы и там зажечь огонь восстания. Они осадили и взяли крепость Сервию. Но здесь, на пороге Болгарии, в момент наивысших успехов, когда испуганные византийские правители в растерянности ожидали нового взрыва борьбы, в лагере восставших произошел раскол. Принужденный восставшими возглавить поход потомок болгарского феодала ларисский вельможа Никулица Дельфин вступил в переговоры с императором и, получив щедрые обещания, сплотил вокруг себя наиболее состоятельных из восставших, прекратил поход и арестовал предводителей, выдвинутых рядовыми воинами из своей среды. Это восстание в отличие от других крестьянских восстаний средневековья не носило царистского характера.
Восстание 1066 г. явилось предвестником новой народно-освободительной войны в Болгарии, вспыхнувшей в 1072 г. В восстании 1072 г. приняли участие широкие слои славянского населения Западной Болгарии. Восстание было поддержано Михаилом Зетским, князем соседнего сербского государства. Его сын Константин Бодин, принявший имя Петра, был объявлен царем Болгарии.
Разгромив войска дуки Болгарии при общей поддержке населения, восставшие захватили Скопле, Ниш, Охрид, Девол и ряд других городов. Характерным для этого восстания является то, что значительная часть болгарской знати, испытавшей классовую ненависть угнетенного крестьянства в ходе восстания 1040 г., сразу же присоединилась к византийцам, укрылась вместе с ними в городе Кастории, на юге Македонии, и принимала активное участие в боях с восставшими. Часть болгарских феодалов, примкнувших к восставшим во главе с Георгием Войтехом, вела себя нерешительно и трусливо в наиболее ответственные моменты восстания. За обещание личной безопасности Георгий Войтех без боя сдал византийскому полководцу резиденцию дук Болгарии — крупнейший город Скопле. Часть войск Бодина изменила восставшим и открыто перешла к ромеям в один из наиболее решительных моментов. Бодин был взят в плен, Войтех замучен пытками по дороге в Константинополь.
Отряды карателей вновь рассыпались по Болгарии. Болгария была снова подвергнута опустошению.
Но сопротивление народа, хотя и лишенного руководства, продолжалось и после этого. Для окончательного подавления восстания в Болгарию был отправлен с крупными силами один из лучших полководцев Никифор Вриенний, которому, по словам византийского писателя, удалось снова поставить «народ славян под ярмо ромеев».
Особенностью народно-освободительной борьбы болгарского народа в конце XI—XII в. является ее все более тесное переплетение с богомильским движением и перемещение ее центра в Центральную, а затем в Северо-Восточную Болгарию.
В последней трети XI в. эта часть Болгарии, особенно территория по Дунаю, была объектом постоянных вторжений печенегов. Население придунайских городов, состоявшее, по выражению современника, «изо всех языков», было обязано нести пограничную службу императору. Но власть Византии оставалась здесь в этот период лишь номинальной, и в 1074 г., когда после одного из опустошительных набегов кочевников византийское правительство прекратило выплату жалованья пограничным войскам, города по Дунаю объявили о своей независимости от Византии. Лишь в конце XI — начале XII в. византийские власти вновь появились в этом районе.
В 1078 г. в Сердике начались волнения богомилов, во время которых был убит епископ города, призывавший народ к повиновению властям. Волнения перебросились и в города на побережье Черного моря — в Месемврию и Анхиал, где восставшими руководил болгарин Добромир.
На миниатюрах, сохранившихся в рукописях того времени, встречаются изображения болгарских крестьян, расправляющихся с представителями высшего духовенства в Болгарии.
Через несколько лет в Центральной Болгарии вспыхнули новые восстания богомилов. При этом впервые в истории антифеодальной и народно-освободительной борьбы в Болгарии богомилы пытались распространить восстание на всю Болгарию. Восставшие добились серьезных успехов, наголову разгромив в предгорьях Балкан византийскую армию во главе с полководцами Григорием Бакуриани и Браной, которые пали в битве.
В начале XII в. византийское правительство приняло ряд жестоких мер против богомилов, учение которых из Болгарии распространялось среди славянского и греческого населения Фракии и Македонии. В 1111 г. в Византии в первый и последний раз на ипподроме в Константинополе было осуществлено публичное сожжение главы богомилов Василия; его сторонники и ученики были подвергнуты пыткам в тюрьме, в результате которых «поумирали друг за другом», как пишет современник событий — византийская царевна Анна Комнина.
Вскоре в ответ на новое вооруженное выступление богомилов по Центральной и Западной Болгарии прокатилась другая волна правительственных репрессий. Было взято под стражу до 10 тысяч еретиков; их имущество было конфисковано, сами они брошены в тюрьмы, а их семьи были переселены в новые места.
Освобождение Болгарии
В последние десятилетия XII в. Византия переживала тяжелое время серьезных внутренних и внешних затруднений. В 1183—1185 гг. императорский престол занимал Андроник I Комнин, который пытался изменить внутреннюю политику империи, понизив налоги из боязни усиления классовой борьбы угнетенных и обуздав произвол чиновной бюрократии. При этом он пытался опереться на торгово-ремесленное население городов и на мелких и средних феодалов западных областей империи, жестокими мерами подавляя оппозицию крупной малоазийской знати.
В 1185 г. крупной феодальной знати удалось свергнуть Андроника, подвергшегося жестокой казни. К власти пришел Исаак II Ангел (1185—1195). Однако свержение Андроника сопровождалось волнениями в разных концах империи. Момент был благоприятен для начала решительной борьбы за освобождение Болгарии. И волнения в Болгарии вылились в 1185 г. в мощное народное восстание.
Восстание началось в Северо-Восточной Болгарии и в горных отрогах восточных Балкан. Население этих областей в течение последнего столетия страшно страдало от постоянных набегов кочевников, которые, по словам современника, уничтожали все во время своих вторжений «хуже, чем саранча», и от непрерывных военных действий на этой территории. Византийская власть то ликвидировалась, то устанавливалась здесь снова силой оружия. Не обеспечив безопасности этой территории от нападений кочевников, византийские власти продолжали обременять разоренное население непосильными поборами и постоями войск.
В 1185 г. византийцы заключили мир с венграми, скрепив его брачным союзом. В связи с этим браком в этом же году в Восточной Болгарии жестокими мерами был взыскан чрезвычайный налог. Византийские отряды реквизировали у болгарского и валашского населения крупный рогатый скот, свиней и овец, угоняя их по направлению к столице, где ничтожный пьяница, сидевший на императорском престоле, со сказочной роскошью справлял свою свадьбу с венгерской принцессой.
Этот неожиданный для населения Болгарии побор переполнил чашу терпения — народ взялся за оружие. Во главе восставших болгар и влахов встали братья Феодор и Асень, местные феодалы средней руки.
Восставшие сразу же избрали наступательную тактику; захватив Тырнов, который стал их столицей, и ряд других городов, они провозгласили царем Болгарии старшего брата Феодора, принявшего имя Петра. Скоро они перешли Балканы и вторглись во Фракию. Восстание распространилось на юг от Балкан, охватив Загорье и Северную Фракию. Восставшие наголову разгромили высланную против них византийскую армию во главе с кесарем Андроником Кантакузином. Лагерь бежавших войск кесаря был захвачен болгарами. В 1186 г. византийским войскам, предводительствуемым самим императором, удалось оттеснить болгар за Балканы и даже нанести им поражение, обойдя их в предутреннем тумане горными тропами и напав с тыла. Но император не рискнул идти на север и задержаться в охваченной восстанием стране. Уничтожив лежащие в кучах скошенные болгарами хлеба в районах, прилегающих к Балканам с севера, византийские войска ушли обратно. Петр и Асень, бежавшие после поражения за Дунай, сразу же вернулись вместе с союзными отрядами половцев и дружиной русских из Галицкой Руси.
Отряды болгар и половцев снова появились в Северной Фракии. Стремясь воспрепятствовать распространению восстания и на Западную Болгарию, император распорядился занять районы около Сердики, а весной 1187 г. возглавил новый поход в Болгарию. Три месяца Исаак II простоял под стенами крепости Ловеч, находящейся в 80 километрах к западу от Тырнова. Осада была бесплодной. Опасаясь увеличения размаха восстания, император заключил с болгарами мир и официально признал независимость Северо-Восточной Болгарии. Византийское господство в этом районе было свергнуто навсегда.
Мирную передышку Петр и Асень использовали для укрепления своего господства в стране. Внимание Византии было отвлечено в это время движением через Балканы крестоносных полчищ Фридриха I Барбароссы. Частично путь крестоносцев проходил и через западные области нового Болгарского государства. Места, через которые проходили крестоносцы, были совершенно опустошены. Они грабили население, подвергая невиданным издевательствам и избиению всех, кто пытался защитить свой дом и своих близких. Население вело с ними настоящую войну, отвечая вооруженными нападениями на бесчинства крестоносцев. По сообщению одного из западных хронистов — участников третьего крестового похода, после ухода войск Фридриха болгары выбрасывали из могил трупы крестоносцев, умерших от болезней или убитых в Болгарии.
Несмотря на это, Петр, Асень и глава Сербского государства Стефан Неманя пытались заключить с Фридрихом I союз против Византии. Но скоро Фридрих сумел достигнуть выгодного для себя соглашения с Исааком II, и договор со славянскими государями не был заключен. Все же болгары и сербы воспользовались затруднениями Византии и расширили территории своих государств за счет подвластных империи земель, населенных славянами.
В 1190 г. Византия еще раз предприняла попытку вернуть Болгарию под свое господство. Против Второго Болгарского царства действовали одновременно армия во главе с императором и флот. Войска императора шли вдоль берега моря, параллельно движению флота, задачей которого было блокировать болгар с севера и атаковать придунайские области страны. Но византийцам сразу же пришлось убедиться, что им противостояли теперь не неорганизованные отряды кое-как вооруженных повстанцев, а регулярная армия молодого окрепшего государства.
После неудачной осады Тырнова войска императора были вынуждены начать отступление, которое скоро превратилось в беспорядочное бегство. Теснимые преследовавшими их болгарами византийские войска попали в засаду в горном проходе через Балканы, ведущем от Тырнова к Борую (Верии). Заняв выход из ущелья и его склоны, болгары внезапно обрушили на ромеев лавину камней, а затем напали на них со всех сторон. В дикой панике обезумевшие кони топтали людей, ромеи метались по ущелью, тщетно ища выхода. Большинство византийцев было перебито и перерезано «подобно скоту в хлеву», как говорит современник событий Никита Хониат. Для спасения императора его телохранители, вооруженные тяжелыми секирами, прорубили ему проход из бойни в сплошной стене из живых тел его собственных воинов. Еле спасшийся император в ужасе бежал с горсткой воинов, бросив свою гибнущую армию.
Этот поход был последней серьезной попыткой Византии восстановить свою власть в Болгарии. Напротив, собственная территория империй вскоре стала объектом вторжений войск Болгарского государства, начавшего снова играть роль гегемона на Балканах. Народ Болгарии в упорной и тяжелой борьбе сбросил иноземное иго. В результате этой борьбы возникло новое феодальное государство, власть в котором безраздельно принадлежала болгарским феодалам. Таков был неизбежный итог социально-экономического и политического развития Болгарии в исторических условиях того времени. Тем не менее освобождение болгарским народом своей страны имело огромное прогрессивное значение — еще на два столетия Болгарии были обеспечены условия независимого развития.
Иначе сложилась история Западной и Юго-Западной Болгарии, ставшей на несколько лет ареной жестоких войн и притязаний со стороны нескольких государств и княжеств. Уже в 1189 г. Византия утратила свою власть над Южной Македонией, где возникло независимое болгарское княжество Хриза, владения которого простирались одно время на все междуречье Струмы и Вардара, а затем на значительную часть Западной Болгарии и даже на Грецию до Пелопоннеса. Север Западной Болгарии был занят сербами, оспаривавшими у болгарских царей право на владение этой территорией и всей Македонией. Однако положение здесь было неустойчивым, и политическая карта Западной и Юго-Западной Болгарии менялась в конце XII в. несколько раз, пока новый царь Второго Болгарского царства, младший брат Петра и Асеня Калоян (1197—1207) не расширил пределы своего государства до границ, которые почти совпали с границами Болгарии при Симеоне.
