Ко входуЯков Кротов. Богочеловвеческая историяПомощь
 

Дэвид Рэндалл

УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ЖУРНАЛИСТ

Международный центр журналистики

/Москва/

1996

David Randall

"The Universal Journalist"

Посвящается всем русским журналистам и редакторам, которые научили меня, что существует такое явление, как универсальная журналистика.

Перевод с английского Алексея Порьяза,

под редакцией Владимира Харитонова.

Редактор русского текста Игорь Захаров.

© Independent Training & Consultancy,

Amsterdam, in cooperation with the Independent Journalism Centre, Moscow.

ПРЕДИСЛОВИЕ ИЗДАТЕЛЕЙ

Изменения в России и других странах Восточной Европы открыли новые возможности для свободной и независимой прессы. Для поддержки демократии и политики реформ и помощи в развитии независимых СМИ адекватное обучение журналистов играет особую роль.

Мы, основатели Independent Training & Consultancy, уже провели несколько интенсивных курсов практической журналистики для 250 молодых профессионалов - газетчиков в России и для 160 коллег в Средней Азии (Алма-Ата).

При организации курсов мы столкнулись с неожиданной проблемой - дефицит учебных материалов, соответствующих новым реалиям. Отсутствие адекватного учебника на русском языке подтолкнуло нас к идее самостоятельно подготовить такую книгу.

Таким образом "Универсальный журналист" стал ответом Independent Training & Consultancy на реальные нужды российских и центрально-азиатских журналистов получить соответствующую нашему времени профессиональную литературу. Содержание этой книги, произнесенное многократно устно на курсах, помогло сотням журналистов лучше понимать смысл их профессии и выполнять свой груд с максимальной пользой для себя и общества. Окончательный текст книги написан Дэвидом Рэндаллом, в недавнем прошлом ведущим сотрудником лондонской "Observer", ныне - одним из лучших преподавателей журналистики в России и Центральной Азии и директором компании Independent Press в Москве.

Русская редакция книги была подготовлена Игорем Захаровым, журналистом и редактором с многолетним стажем, основателем Международного центра журналистики в Москве.

"Универсальный журналист" предназначен прежде всего для журналистов, профессионально работающих в средствах массовой информации, студентов и преподавателей факультетов журналистики университетов и институтов России и других стран СНГ.

Как нам кажется, сходные проблемы повышения стандартов газетного профессионализма существуют в средствах массовой информации многих стран бывшего социалистического лагеря, и мы планируем издать "Универсального журналиста" также в Центральной и Восточной Европе.

Эта книга появилась на свет при поддержке многих людей и ряда организаций. Рукопись была создана и переведена на русский язык с помощью программы Tacis Европейского Союза. Издание данного пилотного тиража, редактирование и иллюстрирование книги стало возможным благодаря участию фонда Matra Министерства иностранных дел Нидерландов и голландского фонда Stichting Het Рагооl. Этим организациям мы выражаем свою глубокую признательность.

Аннемик Хоогенбом. директор

Дерк Сауэр. издатель

ГЛАВА 1

Универсальный журналист

Первая обязанность прессы - добывать

самые свежие и самые точные сведения о

происходящих событиях и немедля публиковать

их, чтобы они стали достоянием всей нации.

Редактор "The Times", Лондон, 1852

В 1992 году меня пригласили на месяц в Москву - читать лекции о западной журналистике молодым русским журналистам. Не прошло и трех дней с начала моего визита, как мной стало овладевать чувство какой-то неловкости. Через неделю я понял, в чем дело: темы, которую меня попросили осветить, не существовало. Нет такого явления, как западная журналистика.

Точно так же не существует российской журналистики, польской журналистики, болгарской журналистики, французской, нигерийской, голландской, тайской, финской, исландской, бирманской, латвийской журналистики или журналистики Саудовской Аравии. Есть

только хорошая и плохая журналистика.

Также не может быть либеральной журналистики, республиканской журналистики, националистической, атеистической, реформистской, сепаратистской, федералистской, феминистской или марксистской журналистики. В том случае, когда журналисты своей работой

служат этим или любым другим целям, они - вовсе не журналисты, а пропагандисты. Есть только хорошая и плохая журналистика.

Точно так же не существует элитарной и массовой журналистики, журналистики серьезных изданий и бульварных газет. Не существует коммерческой журналистики или журналистики андерграунда, журналистики государственной или антигосударственной. Есть

только хорошая и плохая журналистика.

И та, и другая не знают границ и могут говорить на любом языке. На каждого американского журналиста, ведущего расследование честно, найдется другой, не устоявший перед лицемерной объективностью. На каждого африканского журналиста, артикулирующего

правительственную ложь, отыщется другой, рискующий жизнью ради открытия правды; на каждого российского журналиста, расследующего коррупцию, есть другой, зарабатывающий грязные деньги изготовлением скрытой рекламы; и на каждого британца,

отделывающегося банальностью под кричащими заголовками, есть другой, пробуравливающий ведомственную таинственность и наглую увертливость правительства. Есть только хорошая и плохая журналистика.

И обе они носят всемирный характер. В каждой культур могут быть свои собственные традиции, у каждого языка - свой особый голос. Но во всем мире для хороших журналистов то, что роднит их, - важнее того, что разделяет. Иные из них способны работать

там, где государственный контроль над прессой - это каждодневная реальность, наследие недавнего прошлого, или отрыжка минувших дней. Кто-то трудится там, где информация льется потоком от всех лиц и организаций, а кто-то - там, где каждый факт надо

добывать с таким же трудом, как крупицу золота в речном песке. Одни пишут в газетах, выходящих на четырех страницах, другие - в таких толстых, что даже взрослый замучается донести ее до дому. Но хорошие журналисты, где бы они ни находились, всегда

будут стремиться одному и тому же: к умной, основывающейся на фактах журналистике, честной в своих намерениях и действиях журналистике, которая служит единственной цели- истинной правде, и которая пишется для читателей - кто бы они ни были.

Эта общая цель объединяет их в братство более крепкое, нежели то, которое дается судьбой, определяющей место рождения или жительства. Из этого братства исключаются многие из работающих рядом - те, кто спешит вынести приговор, не дойдя до сути,

блюдущие свой интерес вместо интереса читателей, кто пишет между строк, а не в строку, для кого точность - обременительные хлопоты, а преувеличение - инструмент в работе; кто предпочитает туманность ясности, комментарии - информации, а цинизм -

идеалам. Иными словами, те, кто кормится с ложечки и плывет по течению вместо того, чтобы заниматься тяжелой, кропотливой, скрытой от посторонних взоров работой - выяснять все как оно есть.

Хорошие журналисты во всем мире одинаково понимают свою роль. Прежде всего, это означает задавать вопросы и сомневаться. Затем:

— Отыскивать и публиковать информацию вместо слухов и измышлений.

— Сопротивляться правительственному контролю или вовсе избегать его.

-Информировать избирателем.

— Тщательно расследовать действия и бездействие правительств, выборных представителей и общественных организаций.

— Исследовать мир бизнеса, обращение с рабочими и покупателями ткачество продукции.

— Облегчать жизнь пострадавшим и тревожить удобно устроившихся, предоставляя свой голос тем, кто лишен возможности быть услышанными.

— Держать зеркало у лица общества, показывая его достоинства и пороки, развенчивая лелеемые им мифы.

— Работать на торжество правосудия, демонстрируя его победы и расследуя поражения.

— Содействовать свободному обмену идеями, особенно - такими, которые идут вразрез с господствующей идеологией.

Стремясь к достижению этих целей, хорошие журналисты могут сослужить обществу большую службу, нежели самые усердные чиновники - ведь они верны не правительствам, а гражданам. Они вооружают людей информацией. Вот потому-то правительства и власть

имущие стараются помешать им, заставить замолчать и навешивают на них ярлыки "подрывных элементов". Они такие и есть. Их работа подрывает власть тех, кто лишает общество информации.

Вот поэтому каждый год журналистов арестовывают и убивают. Это - то, что перуанская журналистка Соня Гольденбург назвала "цензурой смерти". И цензура эта ужесточается. В 1982 году во всем мире было убито 9 журналистов, через год -14, а в 1990

году -32. Эти зловещие цифры продолжали расти. Еще через год уже 65 журналистов погибли из-за того, что слишком приблизились к правде. За 1993 год 74 журналиста были убиты и 47 похищены. Еще 265 работников прессы были избиты, а 311 - арестованы. В

1994 году в 7 странах мира были убиты 113 журналистов.

Почти все они были репортерами. Именно благодаря репортерам обычно исправлялись злоупотребления и проливался свет на забытое и скрытое. Распространение информации породило новые законы, усовершенствовало устаревшие и низвергло не одно

правительство. Репортер, раскопавший факты, и редактор, у которого достало мужества опубликовать их, - вот кто герои журналистики, а вовсе не комнатные аналитики, обозреватели и комментаторы. История прессы знает факты, когда обычные информационные

сообщения изменяли ход событий круче, чем передовицы, комментарии, "точки зрения" и анализы, вместе взятые.

Хорошие журналисты бросают вызов рутине и у себя на службе, и за ее пределами. У них есть собственные идеи, они не ограничиваются традиционными методами, они пытаются работать по-новому. Они спрашивают: "Почему мы не делаем так-то и так-то?". Они

обращаются к нетронутым темам и ищут новые пути в освещении привычных. Стоит им услышать: "Мы всегда так делали", как они теряют покой. Они не признают освященного временем разделения статей на новости и очерки. Они ненавидят материалы, написанные

по схеме. Они отвергают высокомерные уверения о "недоступности уму" читателей каких-то тем и идей. Они считают, что хорошая журналистика - доступна каждому.

И им доступны все секреты мастерства. Универсальные журналисты - не узкие специалисты. Они должны быть готовы к репортажу при любых обстоятельствах, обязаны знать, как делается любой материал, уметь и информировать, и развлекать. Они способны к

редактированию, макетированию, разбираются в тонкостях оформления и умеют управлять редакцией, способны воспринимать новые технологии, а также создавать и продавать новые газеты. Они осознают, что самый интересный материал - лишь сырье до тех пор,

пока его не породнили с заголовком, иллюстрациями и всем прочим, что делает газету; они понимают также, что газета, пока она не дойдет до читателей, - не газета.

Они также отдают себе отчет в том, что недостаточно теоретически разделять эти убеждения и равняться на них в своей работе - они имеют определенные навыки, позволяющие им добиваться этих результатов. Об этом и рассказывается в данной книге - она

устанавливает стандарты и раскрывает профессиональные секреты универсальной журналистики.

Многое из того, что содержится здесь, вступает в противоречие с привычными подходами к журналистике, причем самым решительным образом. Причина тому - моя убежденность в собственных идеях, за которой стоят 20 лет журналистской и редакторской

деятельности - по большей части в Великобритании, но также в Африке и Европейской России. Кроме того, я читал лекции и знакомился с работой газет и в других странах. Там - сидя на конференции редакторов в Найроби и слушая, как они обсуждают

вероятность ареста за публикацию тех или иных материалов, работая вместе с русскими журналистами над их статьями, пока они рассказывали мне о том, как они делают свое дело, - именно там и тогда я осознал не только то, что журналистам каждой страны

есть чему научить других, но и то, что существует такая вещь, как универсальная журналистика.

Нужда в ней сейчас ощущается острее, чем когда-либо. Технология и политические перевороты конца 80-х годов сделали новости всемирными - как и их влияние. Все чаще происходит обмен телевизионными новостями (равно как и программами и рекламой)

между странами.

Все больше и больше газет доверяют поиск информации только крупнейшим международным агентствам новостей. Сотрудники газет в разных уголках земного шара обращаются друг к другу с просьбами о взаимных услугах. А системы связи нового поколения,

наподобие "Интернет", ускоряют этот обмен до нескольких минут.

Те, что я считаю правильными подходами, методиками и приемами, зачастую расходятся с общепринятыми. Но, формулируя их, я далек от желания установить новые столпы истины. Цель этой книги - поколебать местами обветшавшие и погрязшие в цинизме

старые убеждения. Цель ее - показать, что существуют пути для честной и думающей журналистики. Цель ее - зажечь хотя бы немногих энтузиастов, возродить хоть немного веры в дело, осаждаемое снаружи врагами свободного слова, а изнутри - теми, кто

изменил его высшим принципам.

И если эти слова прозвучат как романтический идеализм - то лишь потому, что я ни разу не встречал хорошего журналиста, который не был бы романтиком и идеалистом. Всех их никогда не переставала восхищать мысль, что каждая страница их газет была

вначале чистым листом бумаги. Вот что я хотел сказать своей книгой: лучший способ заполнить эти чистые листы - все время думать о том, что мы делаем и как мы это делаем - а после задаться вопросом, нельзя ли делать лучше.

Журналист - ворчун, критик и советчик, регент

при королях и наставник народов. Четырех враждебно

настроенных газет надо бояться больше, чем тысячи

штыков.

Наполеон

ГЛАВА 2

Ограничения в журналистике

Газетами владеют отдельные личности и

корпорации, но свобода прессы принадлежит народу.

Неизвестный автор

Любой газете не помешало бы начинать каждый номер с оговорки примерно такого содержания:

"Эту газету, вместе с сотнями тысяч содержащихся в ней слов, сочинили примерно за 15 часов несколько обычных людей, несовершенных, как само человечество. Мы покидали битком набитые офисы, чтобы выяснить, что произошло в мире, у людей, которые

порой неохотно разговаривают с нами, а иногда и просто вставляют нам палки в колеса".

В журналистской деятельности существуют свои ограничения. Два из них - нехватка времени и, зачастую, недоступность информации - изначально присущи этой профессии. Это касается и ошибок, которые журналисты допускают, работая под давлением. Мало

какие из газет признают существование этих ограничений - разве что при необходимости, - если, к примеру, избежать судебного преследования можно, сознавшись в допущенных ошибках. Куда чаще редактора настаивают на ложном всемогуществе, опираясь на

безликие "источники, заслуживающие доверия". Добавьте сюда скудость ссылок на источник - и перед вами нечто, из кожи вон лезущее, пытаясь звучать как глас Божий.

В хорошей журналистике есть также ограничения, которые накладывают сами журналисты и те, кто контролирует газеты или владеет ими. Одно из самых распространенных лицемерных утверждений гласит, что освещение событий в газете определяется стилем

этой газеты и чем-то под названием "ценность информации" (иными словами, теми критериями, которыми журналисты привыкли оперировать, решая, что интересно их читателям).

Если бы все и впрямь было так просто! Но нет: качество и характер газетной журналистики определяются целым набором ценностей - журналиста, владельца газеты или тех, кто ее контролирует, ценностями господствующей журналистской культуры, а также

теми, которые все приписывают читателям. И все эти ценности вечно противоречат друг другу.

Собственные ценности журналистов - по крайний мере, в начале карьеры - в целом совпадают с описанными в предыдущей главе. Однако далеко не всегда они находят отражение в их работе. От владельцев и от общепринятого журналисты усваивают иные, не

столь высокие ценности. В дело вступают и другие рычаги давления - деньги, которые можно заработать- (или работа, которую можно обезопасить или сохранить), пойдя на компромисс с первоначальными установками, угрозы со стороны сильных мира сего, и так

далее, а кроме того - груз личных предубеждений, освободиться от которых до конца не может ни один журналист. Но если попросить журналистов сформулировать их ценности, почти каждый из них назовет те, с которыми начинал работать.

Ценности владельцев

Ценности людей, в чьих руках контроль за деятельностью газет - совсем иного рода. Они могут превозносить идеи просвещения и добродетели, клясться правдой, но в целом они работают в газетном бизнесе ради денег, пропаганды, или того и другого

вместе. Будь это государство, местное правительство, политическая партия, транснациональная корпорация, акционерное общество, предприятие, банк, нефтяная компания, просто богач или спонсор - всем им нужно только это. Нет нужды повторять здесь в

подробностях, каким образом люди, держащие в руках завязочки газетного кошелька, дергают эти завязочки в пропагандистских целях - все это слишком хорошо известно. Поддержка их взглядов, замалчивание противоположных мнений, искажение данных об

аудитории, "подгонка" их под нужную точку зрения либо коммерческие интересы, личная месть - вот основные темы истории прессы.

Достаточно привести один пример. Он связан с именем Уильяма Рэндольфа Херста, американского газетное магната. Всю жизнь он вел себя так, будто и близко не был знаком с честностью. Когда на основе его биографии был снят фильм "Гражданин Кейн",

этот человек предложил студии деньги за то, чтобы уничтожили все копии фильма до проката. Когда же это не удалось, он приказал Луэлле Парсонс, ведущей у него светскую колонку, обзвонить руководителей студии и прокатчиков, угрожая разгласить кое-

какие факты из их жизни. Она заявила им: "Мистер Херст говорит, что если вы, мальчики, интересуетесь личной жизнью, то он вам устроит личную жизнь".

Однако ничто не характеризует отношение Херста, как и многих других собственников, к журналистике, лучше, чем несколько телеграмм 1898 года. Херст, по личным политическим соображениям и ради увеличения тиражей, был заинтересован в войне между

Испанией и Америкой за Кубу. Его главная газета, "New York Journal", публиковала лживые, ура-патриотические статьи под крикливыми заголовками "Пленных скормили акулам", "Война с Испанией за убитых американцев" и "Величайшее оскорбление США за всю их

историю" (о письме испанского посла, содержащем критику в адрес Президента). По указанию Херста его подчиненные пускались на все, чтобы найти свидетельства "жестокостей" испанцев. Те, кто почестнее, не нашли ничего (и это плохо отразилось на их

карьере), другие дали волю воображению. Среди этих последних был некий художник по имени Фредерик Ремингтон. Обнаружив, что все спокойно, а кровопролитием и не пахнет, он телеграфировал Херсту:

"Все спокойно. Ничего страшного не происходит. Войны не будет. Хотел бы вернуться". Херст послал ответ:

"Пожалуйста, останьтесь. Обеспечьте иллюстрации. Войну обеспечу я".

Насколько одна газета способна спровоцировать войну, настолько Херст сдержал свое слово. Когда через несколько недель на рейде Гаваны взорвался американский линкор "Мейн" и взрыв унес 260 жизней, Херст опубликовал передовицы, где утверждалось,

что это диверсия испанцев. Пока две следственных группы пытались установить истинную причину взрыва, газета Херста обвинила в нем испанцев, не потрудившись привести ни малейшего доказательства. Эти статьи, наряду с материалами, призывавшими к войне,

по-прежнему остаются нагляднейшим пособием по искажению правды. Вот заголовки статей в "Journal" за несколько недель, последовавших за инцидентом с "Мэйном":

17 февраля: "Уничтожение военного корабля - дело рук врага". Под заголовком - рисунок, занявший семь столбцов, - изображение судна и мин под его днищем, соединенных проводами с испанской крепостью на берегу - чистой воды выдумка.

18 февраля: "Вся страна дрожит в военной лихорадке". Этот заголовок появился в тот день, когда испанские и кубинские власти устроили жертвам взрыва торжественные государственные похороны, передав кладбище в вечное владение Соединенным Штатам. Об

этом в "Journal", чей тираж впервые превысил миллион, не было сказано ни слова.

20 февраля: "Население Гаваны оскорбляет память жертв с "Мэйна". Всей этой дезинформации "Journal" уделяла в среднем по восемь с половиной страниц в день.

23 февраля: "Вероломное уничтожение "Мэйна". Новая ложь о гибели судна, а в придачу - правила карточной игры - "Война с Испанией" для четырех игроков.

26 февраля: "Journal" призывает читателей обратиться к их конгрессменам с письмами, требующими войны. И это несмотря на заявление Президента, что "Мэйн" был поврежден из-за случайного взрыва пороховых погребов на борту. (Официальное расследование

так и не выявило истинную причину взрыва.)

В течение последующих нескольких недель Херст сконцентрировал все усилия на подхлестывании военной лихорадки и на публикации материалов о притеснениях кубинцев со стороны испанских властей.

Найти эти материалы или просто раздуть их не составляло труда. Но "Journal" добавляла лжи о "Мэйне". 11 марта газета сообщила: "Следствием установлено, что "Мэйн" взорвали представители испанских властей". Эта неправда служила Херсту топливом для

выпуска дополнительных тиражей и крупных заголовков.

22 марта: "Война - единственный выход из кризиса!"

28 марта: "Война или бесчестье?" На следующий день в "Джорнэл" велась речь о создании полка из спортивных чемпионов Америки и об отправке его на Кубу, чтобы разбить испанцев.

1 апреля: "Война!" Ничего подобного.

6 апреля: "Война не за горами!" Репортеры из "Journal" рыскали по всей стране в поисках семей погибших на "Мэйне", печатая их призывы к отмщению. На таких номерах газеты теперь обычно красовалось изображение американского флага.

13 апреля: "Конгресс вот-вот объявит войну!"

Окончательное решение Конгресса 25 апреля, вероятно, было страшным разочарованием для Херста ("Войну обеспечу я"). Однако он не успокоился. В номере от 9 мая рядом с названием газеты была врезка с заголовком "Как вам нравится война "Journal"?"

Это безвкусное заявление было напечатано и на следующий день, и лишь потом Херста убедили снять его. После этого он распорядился, чтобы о войне писали с энтузиазмом, сдал военно-морскому флоту в аренду свою личную яхту, лично отправился на Кубу,

откуда сам себе слал материалы, и даже телеграфировал своему лондонскому репортеру с просьбой приобрести для него крупное английское судно, чтобы доставить его в какую-нибудь часть Суэцкого канала и там затопить, создав препятствия для движения

испанских судов. К счастью. ничего не вышло.

Как бы выступая на "бис", когда этот короткий односторонний конфликт был исчерпан, он основал, фонд вдов, заставил власти устроить для жителей Нью-Йорка выходной день в ознаменование победы (21 августа: "Как "Journal" обеспечила народу

праздник"), и не прошел мимо ничего, связанного с войной или ее жертвами. Он даже нанял для поездки по всей стране шоу с фейерверками и знаменами, красочно изображавшее Манильское сражение. Шоу создавало впечатление, что войну выиграл не Военно-

морской флот США, a "Journal". Как говорил сам Херст: "Выпускать газету без раскрутки - все равно что подмигивать девушке в темноте - дело хорошее, но безрезультатное". Но сам Херст никогда не подмигивал - он был, скорее, из тех, что тяжело дышат.

Эпизод с Херстом дает яркое представление о том, как журналистикой злоупотребляют ради пропаганды и прибыли. О стремлении к точности и справедливости с легкостью забывают в погоне за сенсациями, предполагающими крупные заголовки. Играя на руку

известным предубеждениям общества, газеты увеличивают тиражи. Херст, возможно, крайний случай, но его пример наглядно иллюстрирует ценности владельцев и тех, кто контролирует газеты, а также постоянный конфликт внутри самой газеты между этими

императивами и принципами хорошей журналистики. Последняя в этом конфликте - вечная жертва.

Журналистская культура

Источник власти тех, кто контролирует газеты, очевиден - это их экономическая мощь либо, в некоторых странах, влияние, которое они оказывают на скудные издательские или полиграфические ресурсы. Но обычно им нет нужды открыто использовать эту

власть против того или иного журналиста - настолько полно их ценности усвоены журналистской культурой, господствующей в тех или иных газетах.

Эта культура - как секреты мастерства, которые мастер передает ученику, некая профессиональная мудрость, полученная ранее и постоянно приумножаемая (или приходящая в упадок). Руководствуясь ею, редакторы и руководство газеты решают, какая статья

— хорошая, а какую надо отвергнуть как "скучную". Эта культура диктует им, какие темы считать интересными, а какие - нет. Она также создает моральную атмосферу в газете и, таким образом, несет куда большую ответственность за царящую в редакциях

этику, чем все теоретические заповеди.

Эта культура определяет, что больше всего ценится в журналистах, и то, что в их работе важнее всего. Это умение добывать ценные новости, точнее, это "чутье на новости" - способность увидеть значимое и интересное там, где иные могут их проглядеть,

либо, в худшем случае, искусная техника подачи обыденного под видом необычного. Этот ловкий журналистский трюк обычно осуществляют, избавляясь от контекста, как это сделал, например, в начале 1980-х редактор "New York Daily Post". Чтобы заполнить

первую полосу в лишенный особых событий день, он попросил репортеров собрать подробности всех мельчайших преступлений, совершенных в городе, и свел их воедино в леденящей кровь статье под заголовком "Безумие на наших улицах".

Подобный мастерский обман всегда можно распознать по тому, как части, в общем точные, складываются в совершенно далекое от истины целое. Он применяется нетолько в желтой прессе, породившей подобные приемы. В значительной степени именно такое

умение принято считать находчивостью и пронырливостью. Ловкость рук при обращении с фактами и продуманный отбор нужной информации, которая затем препарируется в зависимости от поставленной задачи, - все это нередко используется, пусть и в неявной

форме, повсюду в журналистской практике.

Отчасти дело здесь в том, что любую реальность, по природе своей сложную и запутанную, неизбежно приходится упрощать или, по крайней мере, приспосабливать для связного изложения. Однако многие журналисты слишком грубо искажают действительность в

собственных интересах.

Культура массовых газет также приветствует написание захватывающих врезов и бойких историй. Тут, конечно, важен талант, но основное здесь - фактические натяжки и словесное нагнетание с целью создать захватывающий сюжет. Что же до упомянутой

ловкости рук, то тут фокус в способности подкрепить каждую деталь достаточно правдоподобным доказательством. В целом же статья по-прежнему остается лживой.

В известной степени несвободны от этого влияния журналисты и редакторы в серьезных, "качественных" газетах. Здесь оно начинается с редакторов отделов, которые переписывают полученный текст, чтобы "добавить ему жизни". Нередко статьи и вправду

выигрывают, но в целом такая деятельность считается и прямо признается "небылицами" то есть, наведением искусственного лоска на статью. И в самом деле, во многих газетах журналистско-редакторский процесс, когда статья переходит из рук в руки,

напоминает игру в "испорченный телефон" - на каждом этапе материал все больше и больше утрачивает сходство с правдой.

То, что сегодня происходит в редактировании, завтра, вполне возможно, перекинется на сбор материалов. Репортеры, соревнующиеся за публикации своих статей, предвосхищают желания начальства и готовы (или чувствуют себя обязанными) принять условия,

даже если они расходятся с их личными убеждениями. Эта профессиональная шизофрения становится хронической там, где всегда приветствуются статьи, изготовленные в черных или белых тонах, исключающие сложную гамму полутонов.

В какой-то мере такие статьи свойственны любой журналистике. История о том, как А надувает Б при помощи явно фальшивых документов, а на нечестно нажитые средства припеваючи живет на Карибских островах, бесспорно, вызовет у нас больший интерес,

нежели история о тяжбе А и Б, каждый из которых обвиняет другого в мошенничестве. В любой газете любой страны первую версию предпочтут второй.

Проблема заключается в том, что такие предпочтения по понятным причинам закрепляются в журналистской культуре. Зная, что упрощенные истории в черно-белых красках больше всего нравятся редакторам, репортеры и прочие сотрудники ищут именно такие

сюжеты в ущерб более изящным и потенциально интересным. Хуже всего в этом представлении о "хорошем, крепком материале" - то пагубное влияние, которое сказывается на поиске и написании материалов, и способно лишить статью взвешенности.

Первоначальные версии большинства материалов, попадающие в руки репортеров, как правило, черно-белые, что придает им восхитительную "крутость". Но дальнейшая разработка обычно уточняет материал, смягчает сюжет, делая его, как говорят репортеры,

"менее сексуальным". Тут таится соблазн - сознательно или бессознательно принизить значение противоречивых фактов, а в крайних случаях и вовсе исключить их.

Отсюда всего один шаг до того, чтобы считать новости поддающимися готовым рецептам или формулам. Редакторы - особенно в массовых изданиях - будут решительно настроены на совершенно определенный тип статей - либо легковесных, либо драматичных,

захватывающих дух. Редакторы, едва услышав приблизительное содержание статьи, быстро придумывают заголовок, первый абзац и всю подачу материала, а потом стараются сами или с помощью репортеров втиснуть содержание в готовые рамки. Это - журналистика

заголовков. Она рисует мир, где постоянно происходит нечто экстраординарное, где вокруг - бесспорные факты и все просто, где есть только правые и виноватые, черное и белое, и где существуют одни стереотипы.

Таковы самые крайние издержки журналистского процесса. В большинстве газет так далеко не заходят, а если заходят, то на все возражения отвечают стандартно: читатели. Ни на какую другую категорию людей не ссылаются так часто, чтобы защитить защите

не подлежащее. Ничьи иные вкусы не воспринимаются с такой готовностью. Ни к чьему словарному запасу и уму не относятся так покровительственно-свысока ("Пора мне написать две сотни слов для людей, которые шевелят губами, когда читают" - эти слова

любил повторять корреспондент одной английской бульварной газеты). При этом в подобных газетах ни с кем не считаются меньше, чем с читателями.

Ценности читателей

Для рыночной прессы (чье выживание зависит от прибылей с продажи газет) читатели - самые нужные люди. Это боги, к которым газета должна взывать и без которых она зачахнет. Именно ради них отбирают темы и статьи, на них ориентируются при подаче

материала, для них пишут и переписывают врезы, разрабатывают дизайн и подают товар лицом. И в то же время из всех недружных элементов журналистики - те, кто дает полезную информацию (источники), те, кто ее обрабатывает (репортеры, редакторы,

владельцы), и те, кто ее потребляет (читатели) - последние как раз и не присутствуют непосредственно при ее создании. Их вкусы необходимо предугадывать,

В газетах с устоявшимся, развитым читательским рынком это делается по-разному. Газеты и работающие в них журналисты в течение многих лет вырабатывают на основании отзывов, писем читателей, телефонных звонков, жалоб и тому подобного полумифическое

"знание" того, чего хотят их читатели. Этот редакционный фольклор может вести к успеху, а может не вести, он может быть точным - и не очень. Пока его не подвергнут проверке и серьезному исследованию наверняка сказать ничего нельзя.

Чаще всего он действительности не соответствует. Вместо проверки и исследования к нему подверстывают предубеждения журналистов, редакторов и владельцев - и рождается довольно умозрительное представление о том, чего хотят читатели или что они

должны хотеть. Бесчисленное число раз звучит на редакционных летучках фраза: "А читатель хочет..." Слишком часто продолжение фразы основывается на личных предпочтениях говорящего или его приятелей.

Здесь, помимо ненаучности таких утверждений, существует особая опасность. Она заключается в том, что журналистские круги, их образ жизни, привычки и вкусы далеки от читательских. Если это "серьезные" журналисты, они вхожи к людям, облеченным

властью, от которых усваивают некоторые ценности. Последний обзор, проводившийся в Соединенных Штатах, выявил, к примеру, что более 70% информационных сообщений в серьезных ежедневных газетах касались поступков или высказываний политической элиты -

бюрократов и представителей выборных властей.

В Соединенных Штатах, кое-где в Западной Европе и в ряде других мест существует еще одна тенденция. Весьма неплохие жалованья во многих газетах привели к тому, что журналисты стали дышать иным воздухом, есть иную еду и жить иначе, нежели их

читатели. Этим журналистам даже не приходит в голову задуматься над тем, что рестораны, где они обедают, одежда, которую они покупают, и места, где они отдыхают, - все это удовольствия, недоступные их читателям. А если они все же попробуют

"соответствовать", то рискуют впасть в снисходительную стилизацию под читательские вкусы.

Но бывает еще хуже: когда читателя вообще не принимают в расчет. Это можно видеть на примере газет, у которых есть спонсоры или иная финансовая поддержка. Здесь рынок составляют не столько читатели, сколько спонсоры (или потенциальные спонсоры).

В худших своих проявлениях эта журналистика преданно смотрит в глаза хозяину. Тут выход один: чем-то заинтересовать публику, привлечь достаточное число читателей - тогда и спонсорство не нужно.

Во всех случаях - интереса к вкусам читателей или игнорирования их - средство одно: исследование. Некоторые газеты совершенно правильно посвящают множество исследований тому, чтобы узнать о читателях как можно больше: возраст, пол, доходы,

занятия, образование, интересы, заботы, вкусы, свободное время, -расходы и так далее. Прибегая к услугам исследовательских компаний, они выясняют, к примеру, сколько их читателей в возрасте от 35 до 50 лет проводят отпуск во Франции или сколько

читателей в возрасте от 25 до 35 лет пользуются радиотелефоном. Единственная проблема состоит в том, что такая информация собирается главным образом для рекламного отдела и не доходит до журналистов.

Исследования, которые обычно затевает редакция, касаются отношения читателей к газете в целом и к темам, которые могут быть предложены. Это либо простой обзор на основе вопросника, напечатанного в газете, либо сделанная на более научной основе

"выборка" читателей, либо структурный опрос, позволяющий выяснить, что читатели читают, а что нет (хотя, возможно, и утверждают, что все же читают).

Социологические обзоры - коварный жанр, требующий осторожного обращения. В них должны содержаться очень конкретные вопросы по четко обозначенным пунктам содержания газеты. Не надо спрашивать людей, хотят ли они больше новостей: конечно, да! -

только каких новостей? Или чем, по их мнению, можно пожертвовать ради дополнительных новостей? Кроме того, существует проблема опрашиваемых, которые говорят исследователям то, что те, по их мнению, хотят услышать. Либо, что еще хуже, респонденты

рассуждают о тех пристрастиях, которыми им хочется щегольнуть, а про собственные свои - умалчивают.

Вскоре после окончания второй мировой войны британская "News of The World" была самой покупаемой газетой в так называемом свободном мире. Каждое воскресенье читатели раскупали около семи миллионов экземпляров этой распространяемой в розницу

газеты и жадно поглощали ее фирменное блюдо: убийствам и сексуальные преступления, особенно при участии священников и мальчиков из церковных хоров, учителей и учеников, проституток и бизнесменов. Ко всему этому примешивали некоторое количество

приличных статей. Редактор газеты догадывался, что мораль и вкусы меняются, и потому организовал опрос с целью установить вкусы читателей. Были наняты люди ходить по домам и опрашивать читателей, что им нравится в газете, а что нет.

Поскольку опросы проводились днем, встречали их в основном женщины. Понятное дело, ни одна из них не скажет мужчине-интервьюеру: "Да, мне нравятся истории об изнасилованиях и всяком непотребстве, а муж с удовольствием читает про мальчиков,

соблазненных священниками". Напротив, респонденты убеждали опрашивающих, что покупают газету только ради приличных статей. Редактор прочел данные опроса и немедленно изгнал со страниц газеты всякое упоминание о сексе. Всего через две недели тираж

уменьшился в пятнадцать раз, до полумиллиона экземпляров. На третьей неделе у газеты появился новый редактор, содержание вернулось в привычную колею, а тираж мало-помалу достиг восьми с половиной миллионов экземпляров.

Возможно, именно поэтому исследователи в наши дни порой используют специальные зеркала, сквозь которые можно видеть, как люди читают газеты или раскованно обсуждают их содержание. Существуют даже особые приборы, которые крепятся на головах

участников, фиксируя движения их глаз и давая таким образом точное представление о том, что они читают, что - просматривают, а что вовсе игнорируют.

Если по техническим или финансовым причинам подобные трюки недоступны, существуют и более банальные альтернативы. Сколько журналистов хоть раз наблюдало, как люди выбирают газету на прилавке? Или присматривалось - в сквере, в метро, где-нибудь

еще - к тому, как те читают газету? А ведь журналисты должны испытывать неутолимое любопытство к читателям. Это любопытство должно рождать в них желание беседовать с читателями при любой возможности и узнавать о них сколько только возможно.

Однако всегда существует опасность обнаружить, что высказанные читателем пожелания не по вкусу вам самим. Темы, статьи, рубрики и лелеемые проекты, которые вы считаете важными, не встречают поддержки, зато другие - неинтересные вам, пошлые и

просто скучные - оказываются самыми желанными для читателей. Здесь журналисты либо прячут гордость в карман и вносят необходимые изменения, либо прячутся за обычным объяснением тех, кому не угодны результаты исследования: "методологические

погрешности".

Погрешности или нет, но у читателей действительно бывает сбивающая с толку манера: говорить одно, а наделе предпочитать другое, презрительно отзываться о некоторых изданиях на людях - и. запоем читать их наедине. Во всем мире бросается в глаза

парадокс: всеми презираемую бульварную прессу раскупают охотнее всего. Многие журналисты усвоили истину, которая не трубит о себе во всеуслышание: их профессиональные ценности и ценности их читателей находятся в конфликте. Острота конфликта зависит

оттого, какой тираж должен быть распространен и насколько велика конкуренция у газеты.

Другая категория читателей газеты - рекламодатели, и для газет с небольшим тиражом они куда важнее обычных читателей - с финансовой точки зрения. Именно их коммерческая мощь заставляет многих думать, будто рекламодатели постоянно напрягают мышцу,

чтобы запугать газеты и заставить кроить материал по их мерке.

Интересно, однако, что примеров этому хоть и много, но могло быть куда больше. Конечно, крупные рекламодатели порой снимали свою рекламу, протестуя против позиции газеты (или отсутствия нужной позиции), другие ограничивались угрозами, а многие

по-дружески звонили редактору или издателю, чтобы добиться своего. И некоторые добивались.

Эта опасность возрастает, когда газеты, особенно провинциальные, находятся в чрезмерной зависимости от одного или немногих рекламодателей. Но чаще, чем такое откровенное давление, происходит другое - влияние групп рекламодателей на содержание

статей. На редакторов нередко давят коммерческие службы газеты, побуждая их публиковать статьи на такие темы, которые наверняка привлекут или могут привлечь рекламодателей. Это может выражаться в том, что некоторым темам уделяется больше внимания,

чем уделялось бы при иных обстоятельствах. Либо в газете без строгих принципов некие компании и их продукт благожелательно упоминаются просто потому, что они - рекламодатели. Само по себе это явление кажется достаточно безвредным, но рано или поздно

газете сядут на шею.

Все эти ограничения в журналистской деятельности - как присущие сбору информации, так и налагаемые интересами владельцев, редакционной культурой и вкусами читателей - требуют, чтобы оговорка, с которой начинается эта глава, была развита дальше:

"Эту газету, вместе с сотнями тысяч содержащихся в ней слов, сочинили примерно за 15 часов несколько обычных людей - несовершенных, как само человечество. Мы покидали битком набитые офисы, чтобы выяснить, что произошло в мире, у людей, которые

порой неохотно разговаривают с нами, а иногда и просто вставляют нам палки в колеса.

Ее содержание определили субъективные суждения репортеров и редакторов с оглядкой на то, что они полагают вкусами главного редактора и владельца газеты. Некоторые из напечатанных здесь статей вырваны из контекста, так как он усложнил бы их или

лишил драматизма. Для стиля определяющим было эмоциональное воздействие нефактическая точность. Иные статьи напечатаны здесь исключительно с целью привлечь рекламодателей".

Эти ограничения - как непреходящие дурные сны. Под конец журналистам остается только один выход: разработать всеобщие критерии и каноны мастерства и действовать согласно им.

Если они сделают это, они одолеют ограничения. Это реально - где-нибудь на этой планете такое происходит каждый день. Репортеры вскрывают факты коррупции, выводят на чистую воду халатность, открывают людям глаза на опасность, срывают маски с

преступников, сообщают о фактах, которые кое-кто хотел бы утаить. Газеты публикуют информацию и, перефразируя слова редактора "The Times" столетней давности, делают ее всеобщим достоянием. Даже плохие газеты приносят больше пользы, чем вреда, - о

правительствах этого не скажешь.

В истории журналистики, конечно же, немало низкопробной халтуры и расчетливой злобы. Но куда больше в ней достижений, которыми можно гордиться: репортажи Ильи Эренбурга в "Красной Звезде", благодаря которым мир узнал о нацистских лагерях смерти;

репортажи Джона Херси и Уилфреда Берчетта из Хиросимы, разоблачившие официальную ложь о том, что никакой лучевой болезни якобы не существует; кампания "Sunday Times" в защиту калек, ставших жертвами употребления талидомида; репортажи Джона Рида о

русской революции; отчеты Уильяма Говарда Расселла о бездарных действиях британской армии в Крыму; расследование Уотергейтского дела Карпом Бернстайном и Робертом Вудвордом, доказавшее, что Президент США - лжец; факты о детской проституции,

обнародованные У.Т. Стедом, и разоблачение жестоких расистов из Ку-клукс-клана, сделанное Роландом Томасом из "New York World".

Все это - и многое другое - не просто легендарные эпизоды в истории журналистики, это были репортажи, действительно изменившие мир. Но если бы потребовалось выбрать один эпизод, который по своему качеству и воздействию мог назваться лучшим

образцом журналистики, самое правильное было бы отправиться на столетие с четвертью назад в Центральную Европу, разрываемую националистическими лозунгами и омерзительной жестокостью. Сходство с событиями, происходящими в том регионе в наши дни, с

исторической точки зрения, далеко не просто совпадение.

Все началось с обвинений в жестокости, с одновременной лжи нескольких правительств сразу, с цензуры и с умирающей империи. В единый клубок сплелись Турция, Россия, Британия и зарождающаяся Болгария, были героика и война, а в итоге образовалось

несколько новых государств на перекроенной карте Европы - ни больше ни меньше. И свел все эти далекие друг от друга линии бывший санкт-петербургский корреспондент, американец ирландского происхождения по имени Януарий Алоизий МакГаэн.

Даже по авантюристским меркам того времени МакГаэн был первостатейным искателем приключений. К услугам непоседливых людей тогда были лишь пароход и лошадь, а МакГаэн пять лихорадочных лет слал репортажи из Парижской Коммуны (где попал в тюрьму),

из санкт-петербургского суда, из Центральной Азии, с Кубы, из Арктики, с Кавказа и Пиренеев. Снискавший широкую славу за беспристрастность и острый глаз МакГаэн был к тому же не из тех, кто пасует перед трудностями. В 1875 году он проплыл среди

ледяного крошева в водах Арктики на деревянной лодке. За два года до этого он пренебрег запретом русских властей, не жаловавших репортеров, и совершил достойный восхищения конный переход через пустыни Средней Азии. Его целью было догнать русскую

военную экспедицию на пути в Туркестан. Казаки, решительно настроенные уничтожить его, преследовали МакГаэна почти 1000 миль, но через двадцать девять дней, в сопровождении двух спутников, порой увязая по колено в песке, несколько раз сбившись с

пути, он все же добрался до лагеря. Его растущая репутация надежного и смелого человека возросла еще больше.

Летом 1876 года этот 32-летний репортер вместе со своей русской женой Варварой и малолетним сыном жил в Лондоне. Он собирался написать свою третью книгу и немного отдохнуть. Но расслабление было недолгим. С ним связалась "Daily News", известная

лондонская либеральная газета. Предлагалась срочная командировка.

У "News" были неприятности. За пару дней до того, 23 июня, она опубликовала статью своего константинопольского корреспондента, сэра Эдвина Пирса, основанную на слухах о бесчеловечной жестокости турецких войск по отношению к христианам Южной

Болгарии.

Британское министерство иностранных дел было в ярости. Разгневан был и настроенный протурецки премьер-министр Бенджамин Дизраэли. Охарактеризовав сообщения как "болтовню из кофейни", он прямо отрицал их правдивость и открыто обвинял газету в

"дезинформации" и - старая песня всех политиков - в "безответственности". Турки, оградившись тотальной цензурой, отрицали все.

Теперь "News" должна была доказать свои обвинения - либо униженно поджать хвост. Тогда она нашла МакГаэна и отправила его в Болгарию выяснить правду. К началу июля он уже был в пути; в середине месяца прибыл на место, во все вникая и опрашивая

сотни выживших. То, что он обнаружил, превосходило его самые страшные предположения: было безжалостно истреблено почти двенадцать тысяч болгар - мужчин, женщин и детей.

В первом своем сообщении, которое "News" опубликовала 28 июля, МакГаэн писал: "Я приехал сюда уравновешенным и беспристрастным... Но боюсь, что от моей беспристрастности не осталось и следа, как, впрочем, и от хладнокровия..."

Среди его репортажей самый сильный был из деревни Батак. Несмотря на замечание МакГаэна о потере беспристрастности, этот репортаж - образец того, как, держась фактов и не отдаваясь эмоциям, сделать журналистику действенной:

"Повсюду на склонах холмов небольшие поля пшеницы и ржи, золотые от спелых колосьев. Но хотя урожай созрел и перезрел... нигде не видно жнецов, спасающих его. Поля были пусты, как и вся маленькая долина, и урожай гнил на корню.

... В конце концов мы добрались до небольшого плато на склоне... Нам надо было пересечь плато, но, вскрикнув от ужаса, мы все натянули поводья: прямо перед нами, почти под копытами лошадей, открылось зрелище, заставившее нас содрогнуться. Это

была груда черепов) человеческих костей, почти целых скелетов, гниющей одежды, человеческих волос и разлагающейся плоти. Все это было свалено в одну смердящую кучу, буйно обросшую травой.

... Посреди этой кучи я разглядел маленький скелет, на котором еще сохранилась рубашка, череп был покрыт цветастым платком, а на лодыжках болтались вышитые чулки, какие носят болгарские девочки.

... Сбоку от тропы лежали два детских скелета - один подле другого, прикрытые камнями. Маленькие черепа были рассечены страшными сабельными ударами.

... По мере того как мы приближались к центру селения, костей, скелетов и черепов попадалось все больше. Не было ни одного дома, под руинами которого мы не обнаружили бы человеческих останков, а улица была просто завалена ими.

... Небольшая церковка и кладбище при ней были обнесены низкой каменной оградой. Сперва мы не разглядели ничего особенного, ... приглядевшись, мы поняли: то, что мы приняли за груду камней и мусора, на самом деле огромная куча человеческих тел,

кое-как закиданная камнями.

... Нам сказали, что только на этом маленьком кладбище - примерно пятьдесят на семьдесят пять ярдов - лежат три тысячи людей... Среди этой гниющей массы были кудрявые головки, размозженные тяжелыми камнями; крошечные ножки длиной не больше вашего

пальца - страшная жара иссушила на них плоть, не дав ей разложиться; детские ручки, простертые, как бы моля о помощи; младенцы, с любопытством глазевшие на сверкающие сабли и кроваво-красные руки свирепых убийц; дети, умиравшие с воплями ужаса;

девочки, перед смертью рыдавшие и молившие о пощаде; матери, в последнюю минуту пытавшиеся заслонить малышей своим беззащитным телом, - все они лежали тут вместе, в одной ужасающей разлагающейся груде.

Сейчас они были безмолвны. Ни слез, ни криков, ни всхлипов, ни воплей ужаса, ни мольбы о пощаде. Жатва гниет в полях, а жнецы гниют на кладбище".

Репортажи МакГаэна (перепечатанные во всем мире, а позже опубликованные в форме брошюры на многих языках) мгновенно вызвали невиданную по размаху цепную реакцию. Весь мир охватило негодование, и Бpитанскoe правительство было вынуждено признать

правоту этих статей. Усилились требования военного вмешательства, и весной 1877 года Россия начала войну с Турцией.

В расположение русских войск прибыли восемьдесят корреспондентов, но тяготы кампании были таковы, что к ее окончанию, меньше чем через год, в гуще событий оставалось только четверо журналистов. МакГаэн, разумеется, был среди них. Он отправился на

войну с одной ногой в гипсе - сломал при падении. Его не остановили ни это, ни два других несчастных случая, сильно покалечивших его; он продолжал писать репортажи, наблюдая за сражениями с орудийного Лафета. Прошло полгода, были подписаны два

договора, и Болгария, Сербия, Черногория и Румыния обрели государственность, Россия увеличила свою территорию, а Великобритания получила Кипр.

МакГаэн, однако, не дожил до того, чтобы написать об этом. Через несколько недель после окончания войны он отправился Константинополь ухаживать за своим другом, Фрэнсисом Грином, больным тифом. Грин выжил, а МакГаэн сам схватил тиф и умер

возрасте 34 лет. Болгары, уже назвавшие его "Освободителем", похоронили журналиста в Пере. В Санкт-Петербурге отслужили заупокойную, его оплакивали в Лондоне, Париже и в Америке. В Софии ему поставили памятник, и еще много лет его поминали на

ежегодной заупокойной службе в Тырново.

Пять лет спустя военное судно доставило тело МакГаэна в Нью-Йорк. Там его выставили для прощания в городской ратуше, а затем отправили к месту последнего упокоения в Нью-Лексингтон, штат Огайо. Его жена, ранее корреспондент "New York Herald" в

России, пересекла океан с телом мужа стала в том же году американским корреспондентом московской газеты "Русские Ведомости". И в том же году официальная комиссия, беспристрастная благодаря давности событий, подтвердила все, что МакГаэн писал с

кровавых полей в Болгарии. В универсальной журналистике нет ничего нового.

Эти янки, несомненно, пробивные ребята с

врожденным даром раскапывать факты.

Менеджер "Times"

о Я. А. МакГаэне

ГЛАВА 3

Ценность новостей

Газеты, похоже, неспособны увидеть разницу

между падением велосипедиста и крахом цивилизации.

Джордж Бернард Шоу

Роль газеты - находить свежую информацию на темы, представляющие интерес для общества, и по возможности быстро и точно передавать ее читателям взвешенно и правдиво. Именно так. Газета может заниматься еще множеством других вещей - например,

сообщать читателям, что она думает о последних новинках кино, учить сажать помидоры, предостерегать Тельцов или объяснять, почему правительство должно подать в отставку. Но без свежей информации это будет всего лишь комментарий к уже известному.

Возможно, интересный, даже задевающий за живое; но комментарий - это не новости. Новости - это информация.

По этому вопросу часто ссылаются на мысль С.П. Скотта, которую он, в бытность свою редактором "Manchester Guardian", высказал в передовице от 5 мая 1921 года. Скотт писал, что "первейшая обязанность газеты - собирать информацию. Горе газете, если

она не выяснит, насколько чист источник. Ни то, что газета публикует, ни то, о чем она умалчивает, ни способ подачи материала нe должны замутить ясное лицо правды". Наказ строгий, почти невыполнимый. Но затем он добавил - и с тех пор эти слова

повторялись на разные лады миллион раз: "Комментируйте на здоровье, но факты - это святое".

Главное в этом высказывании - установление сравнительной ценности фактов и комментариев. Если собрать, к примеру, - у меня это бывало много раз - целую комнату журналистов события, поднимутся все руки. Если затем спросить, у кого есть свежая,

неопубликованная информация об этом событии, почти все опустят руку. Так уж повелось, что чуть не у каждого есть свое мнение (интересное или нет, - другой разговор), но лишь немногие обладают свежей информацией. Первое -в порядке вещей, второе -

вещь редкая и, следовательно, ценная.

Так что же такое новости?

Определений новостей почти так же много, как газетных статей. Самое распространенное в Британии определение гласит, что новости - это не когда собака укусит человека, но когда человек укусит собаку. То есть, новости являются чем-то необычным или

интересным. Но это не вся суть новостей. Новости - это еще нечто свежее, о чем люди прежде не слыхали. Однако любой из нас может привести пример информации, которая отвечает этим требованиям, но новостями не является.

К примеру, я купил новую машину. Это информация свежая и, ясное дело, необычная, и я не хочу, чтобы о ней знали все (угонщики, налоговая инспекция, завистники и прочие). Но к новостям ее не отнесешь, поскольку интересует она весьма узкий круг

людей, то есть моих друзей и семью - ну, может быть, еще воров и налоговую инспекцию. Так что новости должны быть не только необычными и свежими, они также должны представлять общий интерес.

Общий интерес. Эти два слова лучше тех, что используют намного чаще: общественный интерес. Можно долго толковать о разнице этих понятий, но лучше привести пример. Новость о разводе известной писательской четы не представляет общественного

интереса, но, несомненно, представляет интерес для общества.

Таким образом, широко определить новости можно так: свежая и необычная информация на тему, представляющую общий интерес, и ранее неизвестная. Но вряд ли это определение подведет нас к пониманию сути новостей. В этом беда всех широких определений,

и потому часто употребляемая фраза "ценность новостей" мало о чем говорит. Предполагается, что новости в целом имеют некую неотъемлемую ценность. Но новости - не абстрактное понятие, и не самодостаточное. Они осуществляются только в совокупности с

другими факторами.

Эти факторы связаны как с предполагаемой аудиторией, так и с конкретным сюжетом. Они помогают выяснить, что мы действительно хотим узнать, а также - и это чаще всего становится предметом редакционных споров - "крепость" сюжета, его информационную

ценность. И чем эта ценность выше, тем больше вероятность, что читатели скажут: "Ух ты!" (или что-нибудь в этом духе), прочитав статью.

Разумеется, приятно думать, что каждая статья, опубликованная нами в газетах, была такой интересной и необычной для читателей, что они то и дело восклицали: "Ух ты!", вытаращив глаза и восхищенно открывая и закрывая рот.

К сожалению, а может, и к счастью, в жизни все не так, и многие статьи или неразработанные сюжеты, которые мы обдумываем, не косятся к категории "Ух ты!". Их место где-то между "историей" о моей новой машине и сообщением о том, что самолет с

президентом на борту врезался в здание городского универмага, унеся жизни 450 человек. Громадный разрыв между интересом к двум этим событиям - это то самое пространство, на котором журналисты спорят о новостях. Вот тут-то и включаются факторы

ценности новостей.

Контролируют факторы и выносят суждение о них репортер, редактор отдела и главный редактор. В каждое суждение они вносят свои предубеждения - как бы они ни старались, блюдя профессионализм, стать выше них, им никогда не удастся полностью добиться

этого. Отчетливее всего это проявляется, когда они омывают основной сюжет для статьи. Я считаю, что проблема бездомных интересна и важна, а вы полагаете, что это старо и скучно. Такая субъективность естественна и не вызывает возражений до тех пока

журналисты помнят о ее существовании и не путают мнения с объективной истиной.

Репортерам также необходимо помнить: тот факт, что вы нечто выяснили, еще не обязательно делает это "нечто" новостью.

Тема

Тема - это широкая категория, под которую подпадает всякая статья, это преступления, проблемы окружающей среды, здоровье, дипломатия, экономика, культура, политика и так далее. Перефразируя Оруэлла, можно сказать, что теоретически все темы равны,

но некоторые темы более равны, чем другие. Тема преступлений, например, более ценна, чем мода, потому что явно привлечет больший интерес. Каждая такая категория делится на подразделы - например, в "преступления" войдут убийства, мошенничества,

похищения, рэкет, наркотики, грабежи, шантаж, изнасилования, оскорбления и т. п. Для аудитории в целом каждый из этих подразделов имеет свою ценность, обычно основанную на типичности его для данного общества или местности. Тут вступает в дело

контекст (см. ниже). К примеру, похищения обладают большей ценностью как новости, чем оскорбления, поскольку происходят реже.

Событие

Конкретная цепь событий внутри темы - в этом весь смысл статьи. А основная ценность - редкость происходящего - существует независимо от аудитории. Редкостность - прямая и четкая оценка того, насколько необычно данное конкретное "событие".

Недостаточная "редкость" события (наряду с недостаточной оперативностью) - основная причина того, что статью отвергают. "Событие" включает в себя еще три элемента:

а) Источник. Ценность "события" отчасти зависит от источника, давшего информацию. Политик из оппозиции может сказать вам, что президент скоро уйдет в отставку, но если то же самое вам скажет сам президент или кто-то из его ближайшего окружения,

то ваш материал будет гораздо ценнее. Будет еще лучше, если вы обнаружите, что, собираясь уходить в отставку, он умалчивает о настоящей причине своего ухода, а вы ее узнали и сообщаете читателям. Проблема источников будет подробно обсуждаться ниже.

Здесь же необходимо отметить самое главное: у всех источников есть свои резоны. Выясните какие. Это может повлиять на крепость сюжета, даже на его истинность. Тот факт, что кто-то хочет вам что-то сказать, еще не делает это "что-то" новостью. Больше

вероятности сделать хороший информационный сюжет, если выяснится, что кто-то хочет придержать сведения.

б) Осведомленность. Вопрос здесь заключается в том, много ли людей осведомлено о развитии интересующих вас событий. Наивысшей ценностью обладают статьи, где впервые сообщается о событиях, известных только источнику (и, может быть, еще их коллегам

и узкому кругу посвященных). Ниже всего ценность у сюжетов, уже попавших в общее поле зрения, о которых сообщали ро телевизору, по радио или в другой газете.

в) Время. Новости, в отличие от вина, от времени не улучшаются. Однако само по себе время - не самый важный из факторов. Если вы узнали о крупном событии через три недели после того, как оно произошло, определяющим фактором будет не временной

промежуток, а число людей, уже знающих об этом событии. Если со6ытие еще не стало общим достоянием, промежуток в три недели незначительно снизит информационную ценность этой новости.

Читатели

Это первый фактор из тех, что не связаны напрямую с конкретными деталями статьи. Аудитория может быть широкой или специальной, но главное (я перекликаюсь с предыдущей главой) - узнать о ней как можно больше. Без этого вы не сможете судить о ее

интересах и вкусах, а это нужно, чтобы дать оценку теме и событию. Иначе это будет все равно что читать лекцию в темной комнате группе незнакомых вам людей.

Но ваши знания о читателях должны дать лишь общую установку для суждений, а не влиять на них поминутно и по мелочам. В тот день, когда вы начнете считать информационные сообщения товаром, рыночные характеристики которого можно просчитать, - в

этот день вы перестанете быть журналистом. В какой-то момент чрезмерное потакание тому, что вы считаете читательскими предпочтениями, обернется отфильтровыванием и отбрасыванием сюжетов, идущих вразрез с читательскими предрассудками - или изъятием

"лишних" элементов сюжета, вроде контекста, объяснений и оговорок.

Это очень важно. Развенчивать общественные мифы и бросать вызов удобным теориям - в этом отчасти состоит миссия журналистов. Вам не удастся ее выполнить, если вы чересчур беспокоитесь о реакции читателей, слишком стараетесь их ублажить. Кончится

тем, что доверия к вам будет не больше, чем к скорому на слова любовнику, говорящему только то, что, по его мнению, от него хотят услышать.

Именно это имел в виду английский сатирик Майкл Фрэйн, когда описал в "Жестяном человеке" компьютер, запрограммированный на выпуск ежедневных газет. В основе программы лежали результаты читательских опросов. Людей спрашивали, какие статьи им

больше по душе, как часто им бы хотелось читать о тех или иных событиях, какие детали их больше всего интересуют. Должны ли сообщения об авиакатастрофах появляться раз в месяц или чаще? Стоит или нет обнаруживать среди обломков самолета детские

игрушки? Если пишут об убийстве, должна ли жертва быть маленькой девочкой, пожилой леди или незамужней беременной женщиной? Должен ли труп быть обнаженным, в одежде или в одном белье?

В мире существует множество газет, которые, опираясь не на результаты опросов, а преимущественно на собственные представления об аппетитах читателей, публикуют репортажи, очень похожие на те, что выдавал придуманный Фрэйном компьютер.

Контекст

Контекстом называется обстановка в определенном ареале распространения газеты, связанная с темой и событием и помогающая оценить его редкость. Контекст - причина, по которой информационная ценность статьи варьируется в зависимости от места

события. Контекст объясняет, почему еженедельник из норвежской глуши придаст истории об убийстве гораздо больше значения, чем нью-йоркская бульварная газета. В первом случае это событие - исключение, во втором - происшествие, повторяющееся много раз

на дню.

Порой это срабатывает, казалось бы, противоположным образом.Так случается, когда некое событие происходит очень часто. Например, если собака укусит человека, это не новость. Но если какая-то порода собак принимается часто - и сильно - кусать

людей, то это становится новостью. Каждый отдельный случай добавляет ценность собранию таких случаев. Иногда контекст широко известен, но чаще его приходится выяснять, и таким образом он становится неотъемлемой частью события, которому посвящена

статья. В этом случае контекст необходим.

Контекст необходим также и в случае обвинений журналистики в негативизме, погоне за сенсациями и исключительном интересе к плохому. К примеру, если там, где вы живете, людям, попадающим в больницу, всегда оказывают надлежащий уход и проявляют

заботу, то, несомненно, будет новостью смерть человека от недостатка внимания врачей. Не говоря о том, что не дело журналистов быть негативистами или позитивистами.

Получив представление об этих основных факторах, легко составить представление об информационной ценности события даже на основе краткого изложения сути статьи. Вот несколько образчиков:

А. Новая мирная инициатива ООН в Боснии.

Б. Запрет правительства на экспорт всех марок заграничных автомобилей.

В. Известная актриса из "мыльных опер" затевает развод.

Г. Правительство заявляет, что планируется увеличение налога на водку на 200%.

Д. Проект нового закона об авторских правах способен привести к исчезновению "пиратского видео".

Е. Политик из лагеря оппозиции собирает пресс-конференцию и клеймит финансовую политику президента.

Ж. Другой оппозиционер собирает пресс-конференцию и объявляет, что, возможно, выставит свою кандидатуру на президентских выборах.

З. На протяжении трех дней в одном из районов вашего города четыре девушки стали жертвами сексуального маньяка.

И. Правительство выступает с новой крупной программой по расчистке грязных улиц.

Так какой же из сюжетов, по-вашему, лучший? Какой из них вы поместили бы на первую полосу?

Разумеется, это упражнение не выполнить, не зная, о какой газете идет речь, и не зная, кто ее читает. Так что попробуйте сперва выполнить его для самой читаемой газеты в столице, а затем для ведущего издания для бизнесменов. (Для проверки: мои

ответы - убитые девушки для массового издания и запрет на импорт заграничных автомобилей в газете для деловых людей).

Работая в течение многих лет в общенациональной газете в Лондоне, мне приходилось именно так отбирать самые интересные статьи. Я разработал свод правил, который помогал мне определять ценность подлежащих выбору статей. Привожу их, хотя, как и в

любом общем правиле, в них возможны исключения:

1. Чем устойчивее эффект того, о чем вы пишете, тем лучше и крепче статья. Новость, которая волнует людей не более дня, естественно, слабее той, которая овладевает их умами надолго.

2. В самом низу шкалы находятся статьи о том, что говорят люди, то есть статьи об идеологических спорах или о новых идеях. Это статьи из разряда "говорильни" - ничего не произошло, всего лишь кто-то что-то сказал. Из заголовков таких статей

торчат уши - слова "предупреждает", "требует" или "призывает". В одном из выпусков "The Moscow Times" (в остальном превосходной англоязычной газеты) 9 из 13 информационных сообщений были из разряда "говорильни". Неужели они и в самом деле

свидетельствовали, что в одной из крупнейших стран мира, охватывающей восемь часовых поясов, за два выходных дня произошло всего четыре события? Надеюсь, что нет.

Здесь журналистов подстерегают две ловушки, которые трудно избежать. Первая ошибка - считать, что если политик что-то сказал, мы обязаны это увековечить. Неправда. Каждый журналист должен держать на своем столе табличку с лозунгом: "Они всего

лишь политики". Тот факт, что какой-то человек средних лет в строгом костюме решил выступить с речью или заявлением, не делает его слова новостью. Большинство речей и выступлений содержат то, что и ожидалось. Выступления политиков становятся

новостью лишь тогда, когда они говорят что-то неожиданное для публики. Лидер реформаторов, либеральный политик, осуждающий медленный ход реформ, не представляет из себя ничего нового. Новость - это когда он объявляет о своем обращении в коммунизм.

Вторая ловушка - так называемые псевдособытия: пресс-конференции, интервью и им подобные вещи. Пресс-конференции, вопреки мнению иных журналистов, не являются самодостаточной новостью. Строго говоря, ничего не произошло. Мир ничуть не изменился.

Единственно что произошло - какой-нибудь политик или знаменитость пожелали сделать какое-то заявление, движимые, как правило, собственными мотивами, главный из которых - реклама. Значение имеет лишь содержание их выступлений. Ко всем подобного рода

псевдособытиям подходите скептически.

3. Далее на шкале ценности новостей располагаются статьи о том, что, по чьим-то словам, должно произойти. Это статьи, посвященные угрозам или призывам к действиям. Подобные проповеди в слишком большом ходу у политиков (в этом их поддерживают и

подстрекают ленивые журналисты, считающие, что присутствие на пресс-конференциях больше отвечает сути их работы, чем беготня в поисках настоящих сюжетов). Но эти статьи обладают - по крайней мере, иногда - одним достоинством: наряду с пустопорожней

болтовней в них может содержаться и хорошая, настоящая информация.

4. Затем идут статьи о том, что, по чьим-то словам, происходит или происходило ранее. К таким относятся статьи об исследованиях и о людях, сделавших открытия. Пусть не сразу - но когда-нибудь это может стать событием.

5. На самом верху шкалы - статьи о том, что произошло совсем недавно.

Это статьи о несчастных случаях, о катастрофах, о судебных слушаниях и о многих других свежих, реальных, могущих быть проверенными явлениях.

6. Важный элемент оценки ценности новостей - количество читателей, которых статья наверняка заинтересует.

Новости против очерков

В средние века христиане верили, что осужденных на ад ждет вечная пытка сменяющими друг друга невыносимой жарой и лютым холодом. Эта проблема очень беспокоила теологов. Если это так, недоумевали они, не будет ли отдохновением для проклятых

грешников момент, когда холод сменяется жарой? Не испытывают ли они в миг оттаивания кратковременного блаженства? И где же тогда, вопрошали богословы, кара?

Столь же изощренные дебаты не стихают среди журналистов, по поводу границы между информационными сообщениями и очерками. Тема эта заслуживает того, чтобы уделить ей несколько абзацев - ведь многие журналисты считают информационные сообщения

сухим, скучным и безличным жанром, а очерки - более живым и не скованным формой. Другие рассматривают репортера как серьезного собирателя "фактов", а очеркиста - как человека, который слоняется по комнате, сочиняя изящные фразы неизвестно о чем.

Во-первых, нельзя полностью отделить информационные сообщения от очерков. Конечно, разница между ними есть - с одной стороны, сообщение о гибели 268 человек при пожаре, с другой - колонка "Советы садоводу". Однако между этими крайностями -

огромное число сюжетов, и в какой именно точке информационное сообщение становится очерком?

На протяжении почти 20 лет я задавал своим коллегам-журналистам, редакторам и студентам на трех континентах идиотский, на первый взгляд, вопрос: что такое очерк? Я услышал множество странных мнений, но за все это время - ни единого

удовлетворившего меня определения. Кроме одного: "Очерк - это то, что не относится к сугубо информационным сообщениям". Верно, конечно, но вряд ли это определение будет значительным вкладом в теорию журналистики.

Определения делу не помогут. Не помогут разобраться и попытки окончательно и бесповоротно установить грань между информационными сообщениями и очерками.

В этой газете страницы новостей решительно и

бесповоротно отделены от передовиц и тематических

рубрик. Цель такого разделения - благо читателя,

который имеет полное право различать факты и

мнения...

Бен Брэдли,

редактор "Washington Post"

ГЛАВА 4

Как стать хорошим репортером

"Журналист - это самый трудолюбивый лентяй на свете".

Работа репортеров - все узнавать. Выражаясь красиво, репортеры - ударные войска истории. Они шагают в первых рядах среди хаоса сегодняшнего дня, стучатся в запертые двери, идут на риск, чтобы овладеть истоками правды. Если не они - кто будет

заниматься этим? Редакторы? Комментаторы?

Люди, не связанные с журналистикой (в том числе и издатели), полагают, что репортеру прежде всего необходимо умение хорошо писать. На самом деле, литературные способности - лишь часть его работы, и зачастую далеко не большая часть. Основные

навыки, которыми должен обладать репортер, - это те, что помогают докопаться до наилучшей из возможных версий правды.

Итак, чтобы стать хорошим репортером, требуется немало умений и навыков выяснять нечто и должным образом это фиксировать. Сверх того, необходимо кое-какое техническое оборудование и немалая духовная культура.

И наконец, чтобы стать хорошим репортером, нужно иметь подходящий характер.

Основное оборудование и навыки

Было время, когда репортер обходился двумя подручными средствами - ручкой и записной книжкой. В девятнадцатом веке этого хватало, но, чтобы преуспеть на репортерском поприще сегодня и в будущем, вам нужно оснаститься большим. Вам также

потребуется ряд навыков, не все из которых вам преподадут на курсах традиционной журналистики:

1. Записные книжки.

Если вам приходится напоминать, что репортер должен постоянно иметь при себе ручку, значит, работа в газете, скорее всего, не для вас. Поразительно, как много бывалых репортеров пренебрегают такой необходимой для их профессии вещью, как записная

книжка. Мне доводилось видеть, как опытные репортеры общенациональных газет в ответ на просьбу показать их записи вытаскивали из карманов горсти смятых автобусных билетов и клочки других бумаг, покрытые каракулями. От подобного зрелища сатанеют

редакторы отдела новостей. А если статья повлечет за собой судебное разбирательство и, кроме автобусных билетов, предъявить будет нечего, то картина будет еще менее завидной.

Вам необходимы две записные книжки. Одна - маленькая, чтобы как бы между прочим выскользнуть из кармана или сумочки при непосредственном общении с людьми. Другая - большая (чем больше, тем лучше) для записи телефонных разговоров из своего офиса.

Большой формат позволяет легче делать записи, реже отвлекаться на переворачивание страниц. Кстати, о переворачивании страниц: заведите книжку, скрепленную спиралью, а не на скрепках и не на клею. Перевернутая страница ложится плоско, без сгиба, ее

можно вырвать, не опасаясь, что вся книжка рассыплется на части. На обложке каждой записной книжки необходимо ставить дату первой записи, а исписав ее до конца, надо хранить книжку как можно дольше. Возможно, вам никогда не придется заглянуть в нее

снова, но будьте уверены - стоит вам выбросить записную книжку, как она тут же понадобится вам позарез.

2. Стенография

Если вы не являетесь, тем единственным, кто способен писать, поспевая за речью, то стенография - ваша сила и просто спасение. Магнитофоны ломаются, батарейки в них вдруг садятся, а кроме этого, существует много ситуаций, когда магнитофон

невозможно использовать. К тому же, большинство людей охотнее разговорятся с вами, если их не будет смущать магнитофон.

Еще больше людей быстро устанут от репортера, который то и дело просит их повторить сказанное, чтобы успеть все записать.

Репортеры знают: чаще всего приходится отказываться от переспрашиваний, и в результате записи оказываются неполными или неточными.

Выучить стенографию несложно, и вы будете на всю жизнь обеспечены нужным навыком. Уж если ею пользовался Чарльз Диккенс (он выучил ее, прежде чем стать парламентским корреспондентом лондонской " Morning Chronicle"), то и нам с вами грех воротить

от нее нос.

3. Диктофон

Диктофоны как нельзя лучше годятся в двух случаях: при непосредственном контакте с собеседником и - при надлежащей технической оснастке - для записи телефонных разговоров, дабы потом интервьюируемый не смог опровергнуть содержание беседы. Во

времена моей работы редактором отдела новостей, когда кто-нибудь заявлял, что наш репортер неверно его процитировал, либо угрожал судебным иском, я чувствовал себя увереннее, если знал, что мы можем предъявить магнитофонную запись, а не заметки от

руки.

Но даже в интервью с диктофоном не забывайте о записной книжке. Не говоря о том, что техника может подвести, а у диктофона есть еще два недостатка. Во-первых, на нем можно только записать речь, поэтому записная книжка нужна вам, чтобы набрасывать

свои мысли и впечатления. Во-вторых, последующее прослушивание ленты отнимет куда больше времени, чем просматривание заметок в книжке. Поэтому отмечайте в книжке основные пункты сказанного, чтобы обращаться к магнитофонной записи только за

подтверждением конкретных фактов и для цитирования.

Если вы намереваетесь часто использовать диктофон, не забывайте следовать тому же правилу, что и в случае с записной книжкой: датируйте и сохраняйте кассеты. И обзаведитесь такой моделью диктофона, которая предупреждает о конце записи. В

противном случае хороши вы будете в офисе, прокручивая для редакторов замечательный эпизод интервью: вот правительственный чиновник нехотя признает, что ему предложили взятку за... и запись обрывается.

4. Адресная книга

Каждый репортер должен вести книгу своих контактов, подробнейше записывая адреса, номера телефонов и факсов его собеседников. Порой решишь, что номер телефона этого человека тебе больше никогда не понадобится - и "именно с этим человеком

возникнет месяцы спустя острая необходимость переговорить вновь. Когда, кроме вас, в офисе никого нет, на часах - десять вечера, а вам позарез надо что-то узнать, тут-то вы и поймете, какая ценная штука - адресная книга. Не обязательно, чтобы это

был роскошный "органайзер" в коже за сто долларов, подойдет обычная телефонная книжка. Только нужно, не ленясь, заносить туда все имена и телефоны, какие получите или сможете достать - и всеми силами старайтесь раздобыть как можно больше имен и

телефонов. Крадите их у коллег и конкурентов. Читая газеты и журналы, выписывайте имена специалистов, которые могут вам понадобиться, и старайтесь узнать номера их телефонов. И наконец, пожертвуйте как-нибудь выходным, чтобы сделать дубликат

телефонной книжки на тот неизбежный случай, когда вы ее потеряете.

5. Фотоаппарат

Многое репортеры исполняют свой профессиональный долг, ни разу не взяв в руки фотоаппарат. Но во всем мире в небольших газетах от репортеров обычно ждут фотоснимков. По мере того, как все больше трещат штатные сметы, а специализация уходит в

прошлое, того же будут ждать и от репортеров крупных газет. Если вас и минует чаша сия, умение работать с камерой все же несомненно будет профессиональным плюсом. Каждый журналист должен усвоить, какой снимок считается хорошим и как его сделать

(пусть даже он набьет шишки, учась этому), потому что фотографии - важная часть газеты. Может случиться, что карьера вытолкнет вас в кресло редактора, и вам придется иметь дело со снимками, решая, как их использовать. Пишущему журналисту могут и

простить неумение обращаться с фотоаппаратом, но кому охота, чтобы ему что-то "прощали"?

6. Подслушивающие устройства

Это штука опасная, и в журналистской практике ей нет места. Применение этих устройств оправдано только в том случае, когда это поможет спасти чью-то жизнь либо раскрыть крупное правонарушение. Подробней смотри об этом в главе об этике и о

репортерских расследованиях.

7. Компьютерная грамотность

Необязательно иметь собственный компьютер, но надо знать, как пользоваться компьютером, а еще лучше двумя: "Apple-Macintosh", который все шире используется во всем мире для выпуска газет, и IBM-совместимым персональным компьютером. Возможно,

сейчас вам и в голову не приходит, что ваша газета сможет позволить себе компьютер, но этот день настанет раньше, чем вы думаете. Поэтому поскорее овладейте компьютером со всеми его возможностями. Приручите технику, не то она приберет вас к рукам.

Компьютеры используют не только для выпуска газет, но и для хранения информации, к которой вы можете получить доступ. Повсюду в мире журналисты сегодня уже привычно пользуются компьютерными базами данных, содержащими огромное количество

информации: полная информация о любых статьях, справочные системы и обширные статистические данные. Газета может подписаться на такие базы данных за сравнительно небольшую сумму. Оборудование, необходимое для доступа к этим и иным крупным

компьютерным архивам, становится все дешевле и проще в обращении. Очень скоро, благодаря создающейся ныне всемирной компьютерной сети, доступ к этим архивам будет по карману любому, у кого есть компьютер и модем. И само собой, такая связь работает в

обе стороны. Если вы - свободный журналист или живете в провинции, с помощью компьютера вы сможете посылать статьи в крупнейшие столичные газеты страны - и даже в газеты других государств.

8. Иностранные языки

Если вы владеете хотя бы одним иностранным языком в достаточной степени, чтобы вести умные разговоры, ваши журналистские горизонты значительно расширяются. Если вы можете писать на этом языке - еще лучше. Владение иностранным языком не сделает

вас лучшим журналистом, но ясно, что с ним вы ценнее для своей газеты и можете заниматься своей работой не только в родной стране.

9. Чтение вверх ногами

Это умение сильно недооценивают. Разумеется, за каждым остается его право иметь свои секреты. Но и общество имеет непреложное право - поможет вам узнать с вашего собеседника.

10. Чтение по губам

Не стоит даже трудиться представить себе все обстоятельства, при которых крайне важно понять, что говорится за пределами слышимости. Разумеется, чтение по губам сопряжено с риском, как при использовании оптических средств (см. вопросы этики), но

иметь такую сноровку весьма полезно.

11. Задержки сдачи материала и превышение его объема

Многие репортеры полагают, что тянуть со сдачей материала до последнего и сдавать чересчур объемные статьи - признак литературного таланта. Они либо воображают, будто их писания настолько ценны, что редактор будет часами ждать статью и выкинет

ради нее другие материалы, либо прикидывают так: редактору нужен их материал, замены у него нет, следовательно, ему придется смириться с такими сроками и объемом, которые угодны репортеру. Подобное поведение - непрофессионально, и, если вы не

являетесь даром Божьим для журналистики (а таких совсем немного), оно скоро доставит вам репутацию человека ненадежного. Укладываться в срок - вопрос собранности. Сделать это не всегда легко, но почти всегда возможно.

Укладываться же в объем (а хуже репортера, пишущего пространно, только репортер, пишущий слишком коротко) - это вопрос и собранности, и опыта. Если вы печатаете на компьютере, у вас вообще нет оправдания для превышения заданного объема даже на

строчку. Тем же, кто пишет статьи от руки, я дам один хороший совет. Возьмите исписанный лист бумаги привычного для вас размера и сосчитайте, сколько слов на нем помещается. Повторите этот опыт еще раз-другой, и вы будете знать среднее число слов

(и, соответственно, строк) в одном листе вашей рукописи.

Принципы

Вот и все, что касается материального оснащения и элементарных навыков репортера. Самое же необходимое оснащение он носит в черепной коробке - это его духовный багаж, или принципы. Некоторые - врожденные, другие были быстро усвоены на занятиях

или схвачены на лету в редакции, но большая часть сноровки и приемов приобретается годами опыта, через расследования и написание, перепроверки и переписывание сотен статей.

Репортер из тех профессий, которым учатся на своих ошибках. Мне ли не знать этого - я ошибок наделал достаточно. В самом начале своей журналистской деятельности я работал в маленьком еженедельнике в южной Англии. Благодаря счастливому случаю и

решимости произвести впечатление, я в первую же неделю напал на хороший сюжет о загрязнении речных вод. Я сорвался с места, провел расследование и поспешил обратно в редакцию, полный мыслей о похвалах, которые услышу, выдав статью. Написав, я вручил

статью редактору.

"Это еще что такое? - рявкнул тот. - Где имена?". Сюжет так меня взбудоражил, что я позабыл спросить имена у тех, кого интервьюировал. Статья изобиловала хорошими цитатами, но все они принадлежали "обеспокоенному местному жителю", "водному

инженеру", "инспектору по безопасности" и так далее.

И целые сутки, забыв про сон, я бегал, выясняя имена, повторно расспрашивая людей и восполняя пробелы. Переживал я страшно, но с тех пор не раз благодарил себя за тогдашнюю глупость, ибо с первых же дней получил два бесценных урока. Первый:

цитаты мало чего стоят, если при них нет имен. Второй, еще более важный: работа репортера - занятие не из легких. Одного энтузиазма и мастерства еще недостаточно. Нужны также верные принципы. Вот основные из них:

1. Нюх на новости

Этот первый элемент духовной оснастки репортера может быть либо врожденным, либо основанным на глубоком понимании вопросов, освещенных в предыдущей главе (о ценности новостей). Но откуда бы он ни проистекал, он вам необходим по двум причинам.

Первая (со знаком плюс): чтобы знать, что лежит в основе хорошей статьи, и уметь найти ценную новость в куче информационного мусора. Вторая (со знаком минус): чтобы не тратить время свое и газеты на разработку сюжетов, которым грош цена. Чаще

спрашивайте себя: "Насколько хорошим может быть этот сюжет? Насколько ценным будет материал, даже если я раздобуду всю нужную информацию?" Положим, вам ясно, что овчинка выделки не стоит. Так бросьте сразу эту тему.

Все прочие принципы, потребные репортеру, тесно связаны с непредвзятостью, непредубежденностью, которые вообще нужно привносить в любое исследование.

2. Страсть к точности

Начав работать редактором отдела новостей, вы быстро поймете, что превыше всего цените в своих репортерах именно эту страсть. Можете ли вы положиться на то, что они сделали? Можете ли довериться их точности? Работая репортером, вы также быстро

усвоите, что ваша репутация человека, не склонного преувеличивать и стремящегося к точности как в готовой для печати статье, так и на предварительных этапах, крайне важна для вас. Утратив эту репутацию, восстановить ее будет нелегко.

Понятие точности включает в себя три вещи. Во-первых, что очевидно, правильно записать на пленку и воспроизвести на бумаге то, что вам говорят люди. Во-вторых, быть внимательным в следующем: как бы ни были точны фрагменты вашей статьи, весь

материал в целом также должен соответствовать духу и атмосфере ситуации или события. То есть, речь идет о проработке фона и контекста.

И в-третьих, вы не должны поддаваться опасному и широко распространенному поверью: "Раз произошло одно и тут же другое, значит, это другое - правда". Не надо думать только о том, чтобы пропихнуть статью в печати. Если в череде описываемых вами

событий существуют разрывы, узнайте точно, что упущено, не решайте: если .сперва произошло А, потом что-то еще, а потом С, значит, пропущенная часть - В. Не всегда бывает так.

3. Никогда не стройте предположений

Это относится ко всем предположениям - касающимся логики, личности, фактов или мотивов. Очень часто, делая предположение, вы оказываетесь правы. Потому так и опасны предположения. Они с легкостью затягивают. Однако опасность их очевидна. Пишите

только о том, что знаете, а не о том, что предполагаете. Таким образом вы избежите неточности, вранья, не обманете людей - и избежите увольнения.

Широкую огласку получил случай, когда некая британская массовая газета получила от нештатного автора фотографию, на которой принц Чарльз обнимал женщину, явно не свою жену, а уже было известно о неудачном браке принца. Газета опубликовала снимок

под заголовком, намекавшим на роман принца, - такое у них было предположение. И они жестоко ошиблись. В газете не знали, что фотография была сделана на похоронах ребенка этой женщины, умершего от лейкемии в возрасте четырех лет. Принц делал то, что

любой сделал бы в подобной ситуации: утешал убитую горем мать.

4. Никогда не бойтесь выглядеть дураком

Каким бы дремучим невеждой вы ни казались себе, не знаете - спрашивайте, не понимаете - просите объяснять. Если над вами посмеются - пусть! Настоящие дураки - те репортеры, что с умным видом кивают головой в продолжение всего интервью, понимая

сказанное лишь отчасти, а после пытаются написать статью - и ничего у них не выходит. Незнание свое выказывайте при расспросах, а не на газетных страницах.

5. Сомневайтесь во всех источниках

Сомнения по отношению к любым источникам - важный и один из основных принципов в работе репортером, да и вообще всех журналистов. Зачем этот человек говорит мне все это? Каковы его мотивы? И вообще, в его ли компетенции знать то, что он якобы

знает? Этому сложному вопросу посвящена шестая глава.

6. Забудьте о своих предубеждениях

Никто не ждет, что вы отбросите прочь все свои убеждения и дорогие сердцу взгляды. Но если уж вы не в состоянии избежать их невольного влияния, не позволяйте им стать определяющими в вашей работе. Не то вы станете писать необъективные, нечестные

статьи. Такую статью написал стажер из "Washington Post", когда его, человека крепких антимилитаристских убеждений; направили писать репортаж о слушании в Конгрессе по вопросу об использовании Соединенными Штатами дефолиантов во вьетнамской войне.

Ученые один за другим свидетельствовали, что нет доказательств, позволяющих предположить, будто некое химическое соединение под названием "Эйджент Оранж" причиняло серьезный вред здоровью людей. Только один свидетель был не согласен с этим - и

как раз ему репортер посвятил всю статью, проигнорировав свидетельства остальных. Возможно, в будущем медицина докажет правоту этого одного, но дело не в этом. Репортеры существуют для того, чтобы точно передавать происходящее, не отцеживая события

через решето собственных воззрений, пусть даже толковых и передовых.

Этот призыв относится как к устоявшимся предубеждениям, так и на ходу формирующимся. Не допускайте, чтобы мнение, сложившееся у вас на начальной стадии работы, преждевременно отразилось в суждениях о событии. Тяжкий грех многих репортеров,

особенно тех, кого часто просят написать яркие, с "настроением" статьи либо легкие информационные заметки, - грех этот состоит в том, что подзаголовок они сочиняют еще до встречи с источником. Текст этот может быть остроумным, блистать красотой

слога - но велика вероятность того, что он больше скажет о самих репортерах, нежели о предмете статьи. Правда, это же можно сказать и в целом о статьях, написанных такими журналистами.

7. Осознайте себя частью процесса

Порой так подмывает писать когда и сколько захочется и только на ту тему, какую облюбовал! А надо, видите ли, слушаться редакторов. Обязательно спорьте с ними, кричите на них, пытайтесь заболтать, но в конце концов придется подчиниться - или

идите работать в другое место. Это и есть профессионализм. Порядок в газете для всех один. Пока ваша статья не опубликована, она представляет собой лишь сырье. Поэтому она должна быть нужного объема, доставлена в срок, и, если вы передали ее по

телефону или факсу - перезвоните позже и узнайте, нет ли к вам вопросов.

8. Помните о читателях

Один читатель у вашей статьи всегда найдется: вы сами, бормочущий ее себе под нос в укромной затемненной комнате. Другие же прочтут ее в том случае, если вы считаетесь с ними - и когда пишете, и особенно когда готовите тему. Что желают узнать

читатели? Что нужно растолковать им? Как сделать, чтобы статья задела их за живое? Отыщите курьезные факты, покажите, каким образом описываемые вами события затронут жизнь читателей или жизнь других людей. Привлекайте примеры, соотносимые с

жизненным опытом самих читателей: при всякой возможности пишите живым языком. Не надо статей, написанных исключительно о макро-социальных и экономических проблемах и живущих своей жизнью организациях. Пишите статьи так, чтобы они читались как

написанные обычным человеком для таких же обычных людей. И наконец, если в вашей статье нет людей действующих и взаимодействующих, значит она либо нуждается в доработке, либо это вовсе не статья.

9. Воля к. победе

Рано или поздно каждый репортер начинает убеждаться в том, что мир вовсе не вертится вокруг газет. В самом деле, миропорядок часто кажется созданным как нарочно для того, чтобы расстраивать их планы. Мало того, что правительства, чиновники и все

прочие словно вознамерились понадежней разлучить вас с надежной информацией, - так еще и события происходят в неурочное время и в неподходящих местах, телефонов то не найти, то они не работают, а если вы находитесь в командировке, у вас могут

оказаться на исходе деньги, время, еда, питье и силы. Вот когда нужна воля к победе.

Вы должны преисполниться решимости сокрушить любые препятствия, что встретятся на пути, и, добравшись до места события, как можно быстрее отослать материал. Берите пример с Эда Коли из "Washington Post". Морт Розенблюм в своей превосходной книге

"Кто похитил новости?" приводит следующую историю. В декабре 1988 года Коди находился в Париже. Как-то вечером он услышал, что в Локерби, небольшом городке в Шотландии, потерпел аварию аэробус компании "Пан Ам". Было 8.20 вечера, и последний самолет

на Англию уже улетел. Коди разыскал диспетчера чартерной линии, уговорил своего редактора-международника в Соединенных Штатах оплатить расходы и через несколько часов был уже в Глазго: Розенблюм пишет:

"На стоянке было всего два такси, и что-то толкнуло его подойти к левому. Он объяснил, как важно ему попасть в Локерби, минуя полицейские заслоны. "Везет тебе, - ответил таксист, - я сам из Локерби". Долгая поездка на большой скорости, несколько

резких поворотов во мраке - и они в центре городка. Там они разошлись и встретились позже. Таксист собрал не меньше ценных свидетельств и ярких подробностей происшествия, чем сам Коди. Потом он отыскал приятеля, тот открыл свой паб, и Коди позвонил

в Вашингтон. Как обычно, материал Коди стал сенсацией".

Катастрофа, в которой погибли все 259 пассажиров и 11 местных жителей, стала одним из крупнейших событий 80-х годов. Превосходная работа Коди (хотя откуда ему было знать, насколько истинны свидетельства, собранные таксистом?) стала возможна

благодаря его воле к победе. Хорошо и то, что у него был редактор, готовый выложить 6000 долларов за чартерный авиарейс, хотя в большинстве случаев погоня репортера за информацией обходится дешевле.

10. Чувство срочности

Коди, как многие до и после него, действовал быстро, чтобы опередить конкурентов из газет и телевидения. В этом нет ничего предосудительного: ведь читатели желают получить самый свежий - и самый полный - отчет о событиях.

Здоровая - а хоть бы и не очень - конкуренция, желание быть первым делают работу увлекательнее. Конкуренция эта на благо читателям - если она не оголтелая, конечно. Только желание утереть друг другу нос двигало, к примеру, фотографами из агентств

"Ассоши-эйтед Пресс" и ЮПИ, когда им было поручено сфотографировать далай-ламу, покидавшего Тибет в 1959 году. Оба наняли по самолету, организовали эстафеты мотоциклистов, чтобы доставить фотоснимки с китайской границы до ближайшего передатчика в

Индии. Когда далай-лама показался в дверях самолета, фотографы ринулись вперед, сделали снимки и устремились к уже набиравшим обороты самолетам. После сумасшедшей гонки в воздухе и на земле победил корреспондент ЮПИ.

Фотограф из "Ассошиэйтед Пресс" был сражен. Он вернулся к себе в гостиничный номер и сидел там, упиваясь горечью поражения. Тут из его офиса пришла телеграмма: "У конкурентов далай-лама длинноволосый и лохматый. У вас - лысый. В чем причина?"

Фотограф послал ответную телеграмму: "Мой далай - правильный". Обезумев от желания быть первым, фотограф из ЮПИ снял переводчика.

Однако допустимая конкуренция тоже имеет свои пределы. До этих пределов, несомненно, дошел - и даже вышел за них - бывший репортер из "New York Post" Стив Данливи. В молодые годы он сотрудничал в газете, конкурировавшей с той, где был репортером

его отец. Как-то раз оба получили одно и то же задание. Стив так жаждал попасть на место происшествия первым, что проткнул шины отцовского автомобиля.

11. Индивидуальность и неприглаженность

Конкуренция между репортерами - пока они не перегрызают друг другу горло - все же лучше, чем стадный психоз, которым страдают журналисты в ряде стран, особенно в Японии. Им там спокойнее, когда их больше. Например, в сентябре 1992 года Япония

впервые отправила свои войска за границу в составе группы миротворческих сил ООН. 600 японских солдат сопровождало в Камбоджу не менее 300 журналистов, каждый из которых обязан был быть членом "тинсай куражу", то есть клуба аккредитованных

журналистов.

В каждом секторе экономики, в каждом министерстве и политической партии в Японии есть свой "тинсай курабу". Численность в этих "маленьких клубах" ограничена, и они осуществляют контроль за распространением новостей. Иностранные журналисты не

могут стать членами клуба, нос недавних пор им разрешено присутствовать на пресс-конференциях клуба - без права задавать вопросы. Клубы обеспечивают своих членов полностью оборудованными офисами и делают их жизнь достаточно легкой. Здесь и таится

опасность. В Японии есть великолепные репортеры, но если журналиста кормить с ложечки, то он скоро утратит аппетит к новостям. Еще опаснее - когда информацию распространяет клуб, который всегда склонен вырабатывать собственные правила и условия.

Стоит вам отказаться играть по этим правилам, раскачать лодку - и вы окажетесь за дверьми клуба, лишившись доступа к его новостям.

Но Япония - далеко не единственная страна, где наблюдается эта тенденция. Власти любят, когда журналисты ведут себя по стадным правилам. Стадо - или стая - по-своему разберется с бунтовщиками и нонконформистами. По мере того, как повсеместно

правительства и прочие власть имущие все хитроумнее прибирают новости к рукам (и все жестче следят за тем, какую информацию и кому передавать), неуклонно возрастает и давление на журналистов, дабы сплотить их в элиту, обладающую доступом к новостям

в обмен на примерное поведение. В худших своих формах это не что иное, как заговор молчания.

Во всем мире репортеры сотрудничают между собой. Они делятся цитатами из интервью, дают коллегам и конкурентам нужные номера телефонов. Но хороший репортер должен быть всегда готов к тому, чтобы действовать в одиночку, если понадобится -

отправиться туда, куда больше никто не рвется, а если дело не выгорит - принять весь огонь на себя. Хороший репортер с негодованием отвернется от разжеванного корма с официальной ложечки: он знает, что найдет что-нибудь повкуснее, если только сам

отправится искать себе пропитание.

Характер

Если кто-то работает газетным

репортером - значит в его характере

есть некий изъян.

Линдон Бэйнс Джонсон,

Президент США в 1963-1968 гг.

Практически каждый умный человек при желании может стать толковым репортером. Но чтобы подняться над этим уровнем, чтобы стать хорошим или превосходным репортером, нужно обладать подлинным талантом и склонностью к расследованиям и их изложению на

бумаге. Помимо этого, вы должны обладать нужным характером - или приобрести его. Речь вовсе не идет о психологическом самоусовершенствовании. Не надо тут же бежать на психотерапию или заниматься общей коррекцией личности. Нужно всего-навсего сделать

упорна те стороны своего "я", которые требуются для этой работы. Ибо если что и отличает выдающихся репортеров от заурядных, так это характер.

Большую часть того, что я знаю о чертах характера настоящего репортера, я узнал от одного человека. Он был младше меня на десять лет, и знакомы мы были всего несколько лет до того, как он умер от лейкемии до обидного рано - в 32 года. Но я не

встречал никого, кто был бы так близок к идеалу журналиста, как он. Звали его Джон Меррит, он был ведущим репортером лондонской "The Observer". Этот худой, с резкими чертами лица молодой человек обладал всеми достоинствами и массой недостатков,

обязательных для репортера высокого уровня.

Что поразило меня в Джоне даже прежде, чем я понял, какой он превосходный репортер, - он нравился людям. Он производил впечатление открытого человека, мог быть забавным, но по-настоящему располагало к нему то, что он интересовался людьми с

цепкостью не жильца на этом свете. Нет, он не шагал по жизни с приклеенной улыбкой на лице, источая фальшивое дружелюбие и приветствуя людей, точно ведущий телешоу. Но способность заводить дружеские отношения с совершенно посторонними людьми никогда

не подводила его. С грубыми и решительными (и с собратьями-журналистами) он пил, курил и бранился, а с епископами попивал чай и рассуждал о теологии. Как бы он ни относился к человеку, держал он себя ровно и естественно.

Эта обходительность скрывала, пока ему было нужно, свойство, типичное для всех классных репортеров, - решимость. Этим качеством обладают все лучшие журналисты, и у Джона его было с избытком. Его хватало и на то, чтобы отыскать достойный сможет, и

на то, чтобы сокрушить препятствия, переломить отговорки и уклончивость, вставшие между ним и готовой статьей. Особенно если нужную информацию было нелегко добыть. В этом случае он готов был часами сидеть за столом, не слезая с телефона и обращаясь

в самые немыслимые места до тех пор, пока он не выяснял то, что ему требовалось.

Очень помогало ему то, что эта решимость сочеталась с другим избыточным качеством, также нужным для хорошего репортера, - с нахальством. Он не робел позвонить высокому чиновнику прямо домой, у совершенно незнакомых людей мог попросить копию

доклада или еще что. От него никто не слышал вечной жалобы незадачливого репортера: "Да что толку звонить, они со мной и разговаривать не станут". Он обладал тактом и знал, когда можно обратиться к людям, но сделать звонок никогда не стеснялся.

"Страшнее, чем "отстань", они мне все равно ничего не скажут", рассуждал он, снимая трубку; чтобы сделать еще один, последний звонок - и нередко этот звонок и приносил удачу. Джон никогда не боялся спрашивать.

Не боялся он и многого другого, а уж меньше всего боялся угроз, тяжелой работы, высокопоставленных чиновников и самих министров. Причиной тому была не самонадеянность (хотя и ее порой хватало), но страсть и чувство справедливости, которые он

привносил в работу. Джон не был святым (всякий, кто в офисе не соглашался с ним, скоро убеждался, что у Джона острый язык), но ему были глубоко небезразличны жертвы общества и государственной власти. Важнее всего в своей работе он считал нужным дать

им высказаться.

Беспристрастность для него не значила безразличие, он не был бесчувствен к несправедливостям, творимым в обществе. Он считал, что гнев и чувство справедливости должны постоянно воодушевлять журналиста, определяя выбор темы и придавая сил довести

расследование до конца. Джон мог писать "легкие" статьи, но был широко известен как автор материалов о жертвах насилия в разных концах мира, о бездомных в кабале у алчных домовладельцев, об ужасающих условиях, в каких содержались умственно отсталые,

например, в Греции. Но он всегда оставался профессионалом и не забывал о том, что статья и проповедь - это разные вещи.

Также обладал он - порою сверх меры - энтузиазмом. Всякого приведет в восторг грандиозная тема, но показателем классности репортера будет его желание сделать хороший материал на сюжете неблагодарном. У Джона этот энтузиазм был, он всегда был

готов прийти пораньше и засидеться допоздна, если было нужно. И не только в офисе. Репортеры, поспевающие на встречи и пресс-конференции в последний момент и сбегающие при первой возможности, нередко гордятся - какие они крутые. Ничего подобного.

Хорошие репортеры обычно добывают материал, приходя на встречи заранее или оставаясь после них, чтобы дополнительно поговорить с официальным лицом.

И еще: неуемное любопытство Джона. Он задавал вопросы. Беспрестанно. Джона Мерритта интересовало все и вся. Он хотел знать, почему это так, а не эдак, и в чем тут суть. Он бы, наверное, сумел найти тему для статьи посреди пустыни.

Все репортеры - крутые ребята, не так ли?

Всякий знает, что хороший репортер - крепкий орешек. Циничный, расчетливый, жесткий и даже, возможно, отчасти жестокий. Такой заглянет в глаза мертвеца - и улыбнется. Словом, что-то вроде Вена Гечта, репортера из "Chicago Daily News".

В конце десятых - в двадцатые годы его кишевший гангстерами город не скупился на мрачные сюжеты из жизни низов, и Гечт не сидел сложа руки. Его можно было встретить в морге, на полицейской облаве, в зале суда или в камере осужденного. Он

ежедневно общался с убийцами и насильниками, с психопатами и извращенцами. Он перевидал все, на что были способны чикагские подонки, не воротя нос и не свихнувшись.

И вот однажды он попал в зал суда, где слушалось дело человека, перерезавшего всю семью. Для Гечта случай был самый заурядный, и с переполненной галереи для журналистов он смотрел, как убийца, мужчина гигантских габаритов, безучастно стоит перед

судьей, ожидая приговора. Судья спокойно объявил: смерть через повешение. И тут великан вдруг ожил. С криком "Руки коротки!" он вытащил длинный нож мясника и вонзил его судье в сердце. Судья рухнул с предсмертным хрипом.

Зал оцепенело смолк. Все, включая видавшего виды Гечта, замерли. Все - за исключением невзрачного репортера из газеты-конкурента "Inter-Ocean". Гечт видел, как тот что-то лихорадочно пишет, единственный из тридцати присутствующих репортеров

сохраняя выдержку и продолжая работать. Он еще немного пописал, сложил несколько страничек и завопил: "Курьер!" Вперед выскочил парнишка, выхватил листки и понес сенсационный материал к телефону. Позже Гечт вспоминал: "Ни у кого в зале суда не

хватило присутствия духа написать хоть слово - так парализовало нас нападение. А тут этот парень со стальными нервами, ни на миг не прервавший своего занятия. Как же не узнать, что он там написал?" Гечт выскочил вслед за посыльным, схватил его за

руку и вцепился в листки. На них прыгающим почерком было многократно написано: "Судью пырнули, судью пырнули, судью пырнули..."

Если вы увидите, как сотни тысяч нормальных

людей пытаются выбраться откуда-то, а кучка

психов лезет им навстречу, знайте: это репортеры.

Г. Р. Никербокер

ГЛАВА 5

Искусство задавать вопросы

Газетчики задают дурацкие вопросы. Они смотрят

на солнце и спрашивают светит ли оно.

Сонни Листон

Расспрашивать людей, держа в голове мысль о статье - особое искусство. Порой это может напоминать беседу, но это не беседа; расспросы людей в интересах газеты имеют единственную цель: сбор информации.

Интервью - я называю так для простоты технику сбора информации, а не жанр публикуемого текста, - интервью (или его куски) очень редко публикуются в газете в виде "интервью" - так вот, интервью - будь они в форме личной беседы либо по телефону -

не проходят по разработанному сценарию, и вы должны быть готовы к неожиданным ответам, а также к тому, чтобы, ухватившись за новую мысль, задать уточняющие вопросы. Интервью - всегда долгое и кропотливое занятие, при котором вы не отступаетесь от

вопроса, на который хотите получить ответ, или от темы, которую хотите понять до конца. Интервью - это не тот случай, когда вы можете высказать свое мнение, блеснуть эрудицией либо развернуть жаркую полемику.

Большинство интервью проходит гладко. Но есть две ситуации, сопряженные с трудностями: расспрашивать людей, которые чувствуют себя скованно и не рвутся разговаривать, а также тех, кто явно уклоняется от ответов или настроен враждебно. Эти

ситуации мы рассмотрим позже, а сперва некоторые правила, подходящие для расспросов любых источников:

1. Еще до интервью уясните, чего вы ждете от него.

Нужно иметь четкое представление о ключевой информации, которую вы хотите получить от собеседника, прежде чем начать расспрашивать его. До того как задавать вопросы, прикиньте, как будет выглядеть законченный материал и, следовательно, какая

информация вам нужна. Не забывайте о своей будущей статье и во время интервью, следя за тем, как меняет ее поступающая информация. На словах это звучит сложно, нона деле скоро входит в привычку. И тогда вы привыкнете задавать более конкретные

вопросы и вам не придется снова обращаться к собеседникам, выясняя упущенное при беседе.

2. Соберите как можно больше информации до интервью.

Не бойтесь показать свое невежество, однако и не кичитесь своим незнанием. Прежде чем беседовать с человеком, узнайте как можно больше о теме беседы и обо всем, что может ей сопутствовать. Помимо всего прочего, тогда вы не дадите себя заморочить

иди даже обмануть.

3. Простые вопросы - самые лучшие.

Журналистика не знает случая, когда бы так называемые мудреные или "с подковыркой" вопросы приносили плоды. Такие вопросы, как правило, выдают человека неопытного либо озабоченного производимым впечатлением, а не мыслью о хорошей статье. Простые

вопросы суть следующие:

Кто? Что? Где?

Когда? Как? Почему?

Если вы получите удовлетворительные ответы на эти вопросы, ключевая информация будет практически у вас в кармане. Если ваша статья посвящена каким-то событиям, главная ваша задача - установить последовательность происходившего. Если ваш

собеседник досконально знает, как все происходило, заставьте его вернуться к началу событий, а то и раньше, и попросите пересказать все шаг за шагом. Не бойтесь то и дело спрашивать: "А потом что?" Уясните себе до конца последовательность событий.

4. Уточняйте имена и должности.

Ясное дело, это скучно, но без этого никак не обойтись. Попросите собеседника отчетливо сказать свое имя, звание/должность, возраст и адрес, если он нужен. Столкнувшись с трудным либо иностранным именем, попросите написать его в вашей записной

книжке. Может, это и перестраховка, но будет хуже, если, вернувшись в редакцию, вы уже за столом обнаружите, что не знаете, как пишется имя собеседника.

5. Добывайте как можно больше телефонных номеров.

Это так же важно, как правильно назвать вашего собеседника. Если еще не знаете, запишите номер рабочего телефона, домашний номер, если дадут, и номер телефона в машине, если таковой имеется. Может понадобиться и номер факса. В некоторых странах

узнать номер телефона собеседника несложно - он записан на самом аппарате. Если его нет - спросите.

6. Лучше перебрать информации, чем недобрать.

В большинстве случаев вам представится только одна хорошая возможность взять интервью у необходимого источника. Воспользуйтесь этой возможностью в полной мере, засыпьте его вопросами. Помните: сколь бы опытны вы ни были, вы не знаете, какой

получится статья, пока не сядете за стол. Тут-то вы и похвалите себя за лишний вопрос.

7. Не бойтесь выглядеть дураком.

Мы все побывали в этой ситуации: нам что-то рассказывают, а мы киваем и соглашаемся, не имея при этом ни малейшего представления, о чем идет речь. Мы боимся попросить объяснений и выставить себя дураками. А после беседы садимся писать статью и

видим, что нам еще разбираться и разбираться с тем, чему мы несколько часов внимали с понимающим видом.

Никогда не бойтесь показаться глупыми, задавая элементарные вопросы. Во-первых, даже на пресс-конференции вряд ли вас оскорбят, посмеявшись над вашим незнанием. А если и посмеются - что с того? Что глупее: делать вид, что знаешь, или, не зная,

признать это? Если не знаете чего-то, не притворяйтесь, что знаете, лучше спросите. Почти каждый, источник готов к тому, чтобы разъяснить "журналистам специальные вопросы, и большинство сделает это с радостью, видя, что их темой интересуются.

8. Задавайте вопросы, чтобы получить информацию, а не мнения или впечатления.

Вы беседуете с людьми, чтобы раздобыть факты, и каждый вопрос должен быть построен с учетом этого. Очень легко скатиться к расспросам об их суждениях по тому или иному поводу. Но эти суждения редко отличаются оригинальностью, и после такого

интервью кажется, что вы не узнали ничего полезного для статьи. Вряд ли вы узнаете много нового, услышав, что политик правой ориентации не одобряет либеральные реформы. Единственное исключение из этого правила - когда статья посвящена мнениям.

9. Старайтесь не задавать вопросы-штампы.

Спросить кого-то, кто только что пережил трагедию: "Что вы чувствуете?" - значит напроситься в ответ на избитую фразу, а то и на категорический отказ отвечать на какие-либо вопросы. Если люди только что потеряли в авиакатастрофе своего

единственного сына, каких чувств вы от них ожидаете? Радостного волнения? И тем не менее, каждый день в колонках новостей самые легко предсказуемые эмоции ("Я пришел в восторг, выиграв эти деньги", "Нас страшно расстроило увольнение без

компенсации") преподносятся с таким видом, будто это плоды внезапного озарения.

10. Не позволяйте вешать вам лапшу на уши.

Само собой разумеется, необходимо просить разъяснить любые жаргонизмы. Однако большинство фраз, похожих по звучанию на технические термины, на самом деле - эвфемизмы. Любая индустрия, любая компания, любая бюрократическая структура вырабатывают

фразы, призванные закамуфлировать реальность.

Имеющие дело с опасными материалами, например военная и ядерная промышленность, лучше других преуспели в искусстве вешать лапшу на уши. Незадолго до окончания вьетнамской войны спикер военного ведомства США полковник Дэвид Опфер заявил на пресс-

конферендии после одной из бомбежек: "Вы постоянно пишете про бомбежки. Это не бомбежки. Это поддержка с воздуха".

В Америке, после широко известной аварии на Три Майл Айленд в 1979 году, ядерная промышленность создала целый набор эвфемизмов для описания скверных ситуаций, и эвфемизмы эти были способны кого угодно привести в ярость. В заявлениях говорилось об

"аномальном процессе" на каком-нибудь заводе, который привел к "утечке энергии", а затем к "быстрому окислению", которое иногда сопровождалось "резидентным распространением плутония". Все это значило, что где-то произошла авария, приведшая к взрыву

и пожару, за которым последовал выброс плутония - но на все эти простые и ясные слова и фразы был наложен запрет. Снимайте запреты с этих слов. Спрашивайте, что они означают.

11. Прислушивайтесь к ответам.

Порой можно так увлечься обдумыванием следующего вопроса или записыванием ответа, что вы практически не расслышите того, что вам говорят. Через десять минут после интервью обычно поздно оценивать важность - или абсурдность - того, что было

сказано. Особенно это верно в случаях, когда люди делают в интервью экстраординарные заявления.

Французский писатель Жорж Сименон как-то сказал в интервью корреспонденту швейцарской газеты "Die Tat" в 1977 году: "Я состоял в связи с 10 000 женщин". Газета доверчиво опубликовала это заявление. Но даже безнадежно слабый в счете человек мог бы

подсчитать: чтобы достичь этой цифры, Сименону пришлось бы одерживать новую победу каждый день на протяжении почти 65 лет - немало для человека в возрасте 73 лет, которому приходилось также выкраивать время, чтобы написать сотню книг. Истинная же

цифра, согласно интервью его крайне терпимой жены, данному несколько лет спустя, была около 1200.

12. Никогда не давайте обещаний по поводу будущей публикации.

Только редактор вправе решать, в какой форме будет подан материал, в каком виде и объеме он будет напечатан. Многие из тех, у кого выбудете брать интервью, зададут вам этот вопрос, но вам не обязательно отвечать на него. Скажите, что вы "всего

лишь репортер", и дайте имя и номер телефона редактора.

Не для печати

Это одна из крупнейших и частых дилемм в повседневной работе журналиста. Люди часто просят, чтобы их слова не публиковались, а порой вы и сами предлагаете это, из опасения, что с вами вовсе не будут говорить. Здесь есть два основных момента. Во-

первых, как можно реже соглашайтесь, на беседу "не для печати". Если не будете следовать этому правилу, кончится тем, что у вас будет масса источников, ни один из которых вы не сможете назвать по имени. Во-вторых, проясните до мельчайших деталей, о

чем именно вы договорились с собеседником. Это избавит вас от последующих споров. Дает ли он вам информацию, которую вам нужно подтвердить у другого источника и атрибутировать последнему. Или же он дает информацию "без имени", то есть вы можете

использовать ее, но без ссылки на него.

И не допускайте, чтобы люди сперва откровенно разговаривали с вами, а потом, в конце интервью, небрежно роняли: "Да, кстати, это все - не для печати". Правило таково: "не для печати" вступает в силу только тогда, когда вы об этом договорились.

Договорившись же, не отступайте от своего слова. Не упоминайте этих людей в статье, а если они хотят как можно глубже "уйти в тень", не говорите никому, кроме редактора, кто они такие. В особенности - коллегам. Нет в мире больших сплетников, чем

журналисты.

Одна из основных проблем с беседой "не для печати" - это ее использование политиками и их советниками, пользующимися этим приемом для достижения своих личных, не всегда безупречных целей. Для примера приведем ситуацию, предложенную участникам

семинара по журналистике Гарвардского университета, проходившего в Москве:

"Вас пригласили - редкий случай! - на персональное интервью со старшим советником президента. Он заявляет, что все, сказанное им, не предназначено для печати. Во время интервью он говорит вам о крупных переменах в экономической политике. Придя в

восторг от такого материала, вы бежите к себе и пишете статью, ссылаясь на "хорошо информированный источник в правительстве".

Ну, а потом выясняется, что президент никаких таких перемен не затевает, что его советник знает это, но снабдил вас такой информацией для того, чтобы решить другие проблемы в Думе.

Моралей у этой истории несколько. Во-первых, вы должны были проверить информацию через другой источник. Во-вторых, вы должны понять, что руководители всегда будут пытаться использовать прессу для собственной политической выгоды. Они будут

прятаться за выступлениями "не для печати", дабы безнаказанно осуществлять свои планы. Не позволяйте им лестью заманивать вас в эту ловушку. Они всего лишь политики.

Существует хорошее общее правило: если ваш источник делает нападки на отдельное лицо, организацию или страну, он должен делать их "для печати". В противном случае беспринципным и трусливым будет слишком укрываться за анонимностью, чтобы нападать.

Разговоры со смущающимися

Многие люди боятся журналистов. Не потому, что те кажутся им ужасными людьми (хотя многие журналисты, несомненно, таковы), а потому что они не привыкли иметь дело с прессой. А если и привыкли, они могут не хотеть разговаривать из опасений

потерять работу либо из боязни последствий. Мне самому довелось несколько раз стать участником событий; попадавших в прессу, и, следовательно, одним из объектов посягательств интервьюеров. Так что я на себе испытал, как не уютно чувствуешь себя под

прицелом журналистов. Начинаешь волноваться о том, что ты можешь сказать, или какие слова тебе могут приписать.

Первое, что надо сделать репортеру, если собеседник скованно себя чувствует - убедить его сказать хоть слово. Для этого вы можете вести себя крайне дружелюбно, беззаботно, рассуждать о праве общества на ту информацию, которой тот человек обладает

— используйте все, что, по-вашему, даст результаты. Но не давайте обещаний - например, о трактовке темы в газете, - которые вы не в состоянии сдержать.

Однако нередко вам не представляется возможности договориться. Вам приходится действовать экспромтом - приходить, не позвонив предварительно. В этом случае просто войти в дом - уже проблема. Важный момент тут, как видно из приведенного ниже

примера - попасть в гостиную или офис. Когда вы окажетесь там, собеседнику будет куда сложнее отказаться отвечать на любые ваши вопросы. Вы внутри - теперь вся сложность в том, чтобы задержаться там как можно дольше.

Этот пример взят из книги "Вся королевская рать", в которой Карл Бернстайн и Боб Вудворд из "Washington Post" описали начатое ими расследование, приведшее в конце концов к отставке президента Ричарда Никсона. Их репортажи, как и история

написания, более подробно разбираются в седьмой главе. Все, что вам нужно знать сейчас, - что Карл Бернстайн убежден: женщина, живущая по такому-то адресу, может, в принципе, оказаться важным источником информации о деятельности ее нанимателей.

Поэтому он наносит ей визит, а ее явное нежелание разговаривать - причина того, что он не позвонил заранее.

"Женщина открыла дверь и впустила Бернстайна. "Вам нужна не я, а моя сестра", - сказала она. В комнату вошла сестра. Он ожидал увидеть женщину пятидесяти с лишним лет, возможно, седую - так он представлял себе бухгалтера, кем и была эта женщина.

Но она выглядела куда моложе.

"О Господи, - сказала бухгалтер, - вы из "Washington Post". Мне очень жаль, но вы должны уйти".

Бернстайн начал искать зацепки. Одна из сестер курила, и, заметив на обеденном столе пачку сигарет, он попросил сигарету. "Я возьму, - сказал он, когда женщина потянулась за пачкой, - не беспокойтесь". Таким образом он проник вглубь дома на 10

футов. Он начал блефовать, сказав бухгалтеру, что прекрасно понимает ее испуг, что в комитете было много таких же, как она - кто хотел сказать правду, но не все хотели их слушать; и что, по его сведениям, некоторые отправились в ФБР и в прокуратуру,

чтобы поделиться сведениями... Он неуверенно замолчал.

"Где вы, репортеры, вообще добываете свои сведения? - поинтересовалась она. - Никто в комитете этого понять не может"

Бернстайн попросил разрешения присесть и докурить сигарету. "Хорошо, но после уходите, мне, в самом деле, нечего вам сказать". Она пила кофе, и ее сестра предложила кофе Бернстайну. Бухгалтер нахмурилась, но было уже поздно. Бернстайн начал

потихоньку прихлебывать кофе".

Женщина разговорилась, дала Бернстайну несколько очень важных зацепок, а потом опять встречалась уже с обоими журналистами, оказавшись ценнейшим источником. Возможно, отчасти помогло то, что Бернстайн не выхватил в мгновение ока записную книжку и

не начал заносить туда каждое сказанное ею слово, гримасничая от восторга и изумления. Он выждал минут десять, потом вынул из кармана записную книжку и стал непринужденно делать пометки.

Если люди согласились на разговор, следующее, о чем надо позаботиться, - как добиться, чтобы они чувствовали себя непринужденно. Это поможет вам вытянуть из них большую часть информации. Вот некоторые уловки:

1.Хорошо продумайте, где и как разговаривать с ними.

По телефону или лицом к лицу? Как им будет удобней. Если лицом к лицу, то где? В баре? У них в офисе? У вас в редакции? В кафе в обеденный перерыв? У них дома? Иными словами, в какой обстановке они чувствуют себя в наибольшей безопасности и,

следовательно, будут охотнее сотрудничать с вами?

2. Подстраивайтесь под них.

Когда вы интервьюируете кого-то, ваша задача -дать человеку почувствовать себя раскованным и готовым пойти вам навстречу. Значит, вы не должны запугивать или утомлять собеседника. Вы должны чуть скорректировать свое поведение и внешний вид. Вовсе

не обязательно бежать к парикмахеру и портному и внутренне перестраиваться перед каждым интервью - просто не забывайте о собеседнике. Если, к примеру, вы собираетесь брать интервью бездомных на улице, не надевайте свой лучший костюм. Он может

вызвать чувство неловкости у собеседника.

И обратно, если вам надо брать интервью у премьер-министра, вы вряд ли напялите джинсы и футболку. Это могут счесть оскорбительным и заключить, что вас больше волнует, как бы заявить о себе, чем взять хорошее интервью, - и, возможно, они будут

правы. Если у вас с собеседником не возникает взаимной приязни, вам, может быть, придется разыграть .небольшой спектакль, изобразить живой интерес - иначе как подстроиться? Если ваш собеседник - человек церемонный, вы тоже напустите на себя

важность; если же вы общаетесь с человеком раскованным, старайтесь ему соответствовать.

3. Составьте мнение о них.

Что расположит их к вам? Лесть? Дружелюбие? Анекдоты? Серьезный разговор? Что бы там ни было, если они являются для вас ценным источником, выкручивайтесь. Что им интересно? И вы проявите интерес - к чему угодно. Вам будет легче, если вы

встречаетесь с людьми у них дома или в офисе. Люди окружают себя чем-нибудь для них дорогим: семейные фотографии, картины с любимыми видами, безделушки и сувениры. Цепляйтесь за эти мелочи - спрашивайте о них. Пусть человек захочет помочь вам.

4. При личном интервью не лезьте сразу за записной книжкой.

Если человек скованно чувствует себя перед интервью, один вид репортера, решительно входящего в комнату с диктофоном на плече, с раскрытой книжкой и ручкой наготове, выбьет его из колеи окончательно. Лучше потихоньку вытащить все это из кармана

или из сумки, когда собеседник расслабится. Можете даже сказать что нибудь вроде: "Знаете, у меня отвратительная память, вы не будете против, если я буду делать кое-какие заметки?" Но вот вы видите, что ваша записная книжка отбила у человека всякую

охоту говорить. В этом случае запомните всe важное, что он скажет, а после под благовидным предлогом покиньте комнату (сходить в туалет; вымыть руки и т.п.). И когда вас не видят, достаньте блокнот и запишите основное из сказанного.

5.Не скрывайте своих намерений, но и все говорить не обязательно.

Никогда не забывайте сказать, что вы - журналист (за исключением крайне редких случаев, о них в главе 7). Нельзя также скрывать свою заинтересованность в беседе с человеком. Но вовсе не обязательно всякий раз в подробностях объяснят причину

своего звонка. Если вас интересует какая-нибудь скользкая тема, не спешите раскрываться в самом начале разговора. Просто скажите: "У меня самый общий интерес к этой теме".

6. Не задавайте с порога свой главный вопрос.

Сперва задайте какие-нибудь общие вопросы. Это могут быть вопросы, на которые вы уже знаете ответы. Вы как минимум оцените осведомленность и честность собеседника. О том, ради чего вы все это затеяли, следует спрашивать лишь тогда, когда

интервьюируемый, по вашему мнению, "дозрел". Спросив же, лучше прикинуться безразличным к ответу. Выронить от шока блокнот и восклицать: "Господи! Да вы понимаете, что сказали?!" - не лучшая реакция. Мысль о том, что вам только что подарили

сенсацию, может побудить собеседника немедленно пойти на попятный.

7. Если ничего не помогает, отдайтесь на их милость.

Скажите им, что редактор спустит с вас шкуру, если вы не раздобудете эту информацию. Попросите их о помощи. Обычно это срабатывает.

Интервьюирование уклончивых и враждебно настроенных

Некоторые приему общения со стеснительными собеседниками подходят также к уклончивым и враждебно настроенным. Однако чаще к потенциальному источнику, избегающему вас, нужно применять иной подход:

1. Будьте настойчивы.

Бывает очень трудно заполучить таких людей. Но не сдавайтесь: продолжайте названивать им, ходите к ним в офис. Пусть они поймут, что единственный способ отвязаться от вас - согласиться на беседу.

2. Если звоните им, не дайте обмануть себя словами: "Он вам перезвонит".

Многие и не подумают это делать, что бы там ни говорили их секретарши и коллеги. Не соглашайтесь. Скажите, что готовы подождать, что перезвоните позже либо - на худой конец - согласитесь, чтобы перезвонили вам, но скажите - когда. Если вам не

перезвонят, звоните сами. А еще лучше, позвоните за час до назначенного времени. Нередко вам обещают перезвонить в 4 часа дня, зная, что в 3.30 уйдут из офиса.

3. Если собеседник упорно не дает конкретного ответа, предложите ему варианты.

Если, к примеру, вам надо узнать, какую сумму правительство заплатило за некий контракт, а тот, кому это известно, отказывается отвечать, подразните его цифрами: "Шесть миллионов долларов?", что-нибудь около 12 миллионов?" Такие вопросы нередко

дают результат - во всяком случае, хорошую зацепку. Только не заиграйтесь, убедитесь, что человек понимает, чего вы добиваетесь. Такие шарады чреваты путаницей.

Самый печально известный случай такого рода произошел во время уже упоминавшегося выше расследования "Washington Post" Уотергейтского скандала. Репортеры раздобыли отличный материал, но у них был только один источник информации. Редактор

настаивал, чтобы до публикации был найден еще один. Поздно вечером репортер позвонил человеку, который мог стать вторым источником, Прямого ответа тот не дает, и поэтому репортер сказал:

"Я буду считать до десяти. Если история неверна, повесьте трубку. Если же верна, ждите до конца счета". И он начал считать: "Один, два, три, четыре, пять..." В его голосе уже звенел восторг: "Шесть, семь, восемь, девять... десять".

Повесив трубку, он радостно объявил ожидавшим ответа коллеге и редактору, что подтверждение получено, и материал пошел. Все бы хорошо, только история оказалась неверной. Тот поздний собеседник не понял уговора, он решил, что, оставаясь на линии,

он дает понять, что история неверна.

4. Иногда делайте вид, что вам известно больше, чем на самом деле.

Если вы твердо уверены, что такие-то сведения верны, но не можете получить этому подтверждение, позвоните источнику и скажите, что вам нужно только подтверждение фактам либо комментарий к ним. Однако этот номер выгорает только у опытных

репортеров.

5. Остерегайтесь неявных опровержений.

С неявными опровержениями сталкиваешься, когда человеку выдвинуто обвинение, а он, вместо того, чтобы отрицать его, заявляет нечто, оскорбляющее обвинителя, либо репортера, либо обоих сразу. Правда ли, спрашивают такого, что правительственный

контракт был заброшен и перерасходы составили миллионы долларов, а он отвечает: "Ваши источники понятия не имеют о том, что говорят".Это не опровержение, это, скорее, классическая уловка человека, которому есть что скрывать, однако не полагайтесь на

это.

6. Остерегайтесь непрошеных опровержений.

Ситуация может быть и совсем иной. Люди, которым есть что скрывать, могут порой зайти дальше, чем того требуют от них ваши вопросы. Например, вы просите их прокомментировать что-то, а они начинают опровергать то, чего вы им и не говорили. Будьте

внимательны, такое может случиться совершенно неожиданно, и это будет первым указанием на то, что им есть что скрывать от вас.

7. Не ставьте вопросы-"ловушки".

'Это такие вопросы, с помощью которых вы хотите загнать собеседника в угол не фактами, а словесной эквилибристикой. Трюк не новый, но по-прежнему в ходу. Это вроде старой шутки: "Вы больше бьете свою жену?" Ляпните неосторожно "нет" - значит, вы

били прежде, но теперь поумнели и перестали. Один из самых кошмарных примеров такой ловушки относится ко времени, когда британские газеты облетел слух, будто принц Ричард, четвертый сын королевы, - гомосексуалист. Репортер из "Daily Mirror" настиг

его в Нью-Йорке и при всем народе выкрикнул вопрос: "Вы голубой?" Принц впопыхах простодушно ответил: "Нет", и на следующий день "Daily Mirror" вышла с громадным заголовком на первой полосе: "Я не голубой", говорит Эдвард". Читателей осталось

впечатление, что Эдвард таки гомосексуалист, но отрицает это. Грязная работа.

8. Агрессивность - крайняя мера.

Как ни старайся, люди порой упорствуют в нежелании разговаривать с вами или давать комментарии. Убедившись наконец, что уже ничто не помогает, можно пригрозить: так, мол, и напишем, что вы отказались комментировать. Редко-редко за этим вдруг

последует полный ответ на ваши вопросы. Чаще это признание вами своего поражения, а для них это избавление.

Особые ситуации для репортера

Существует ряд ситуаций, ставящих перед репортером особые проблемы:

1. Пресс-конференции

Пресс-конференции, несомненно, особый случай в смысле вопросов. Вы не один, вы не рядом с собеседником и у вас чаще всего мало времени. Если это так и если материал вам надо сделать сразу же по окончании пресс-конференции, добейтесь того, чтобы

все интересующие вас вопросы были заданы - вами или кем-нибудь еще. Значит, порой придется быть агрессивным, выкрикивать вопрос достаточно громко, чтобы его наверняка услышали, придется даже встать.

Часто устроители пресс-конференции, судя по всему, воображают, что это своего рода встреча с безответными щелкоперами. Репортеры не должны давать ни малейшего повода для такого отношения. Пресс-конференции могут устраиваться исключительно для

саморекламы, но вы не обязаны играть по чужим правилам. Вы решаете, каким быть материалу, - не они.

Некоторые выступающие для прессы выказывают громадное нежелание дать ясный ответ даже на простейший вопрос.

Вот, к примеру, фрагмент пресс-конференции в Белом Доме, проведенной Роном Зиглером, пресс-секретарем Президента США Ричарда Никсона, в 1974 году. Его спросили, правда ли, что некие пленки, на которых, возможно, Президент обсуждает незаконные

действия, до сих пор лежат под замком. (Суд постановил, чтобы Белый Дом выдал эти пленки как улику). Вопрос, казалось бы, требовал простого "да" или "нет". Вместо этого Зиглер дал ответ почти на сотню слов:

"Я полагаю, что большинство записей бесед, проводившихся в тех местах Белого Дома, которые действительно были оборудованы записывающими устройствами, должны существовать в полном своем объеме. Однако прокурор, суд и, полагаю, американский народ в

достаточной мере знакомы с записывающими устройствами, чтобы иметь представление, где таковые устройства находились, и разбираются в ситуации с точки зрения процесса записи, и все же, по моему мнению, хотя еще не имела место подготовка материала к

тому, чтобы его возможно было представить суду, ответ скоро будет ясен".

Это заявление, естественно, просто лишенная всякого смысла чушь, и ни один репортер - будь то на пресс-конференции либо после нее, при написании статьи - не должен позволить выступающему отвертеться при помощи такого "ответа".

Самое милое дело, если у вас есть время и вы можете задать свои вопросы после окончания пресс-конференции. Главное, не дать человеку, который может на них ответить, покинуть комнату прежде, чем вы спросите его и получите ответы. Может, придется

встать между ним и дверью. Не робейте. Всякий, кто регулярно проводит пресс-конференции, должен быть привычен к подобным вещам. Вы пришли для того, чтобы написать статью, а не завести себе друга. Другая хитрость состоит в том, чтобы осмотреться и

выяснить, нет ли в зале такого репортера, который хорошо осведомлен в затронутом вопросе. После конференции поговорите с ним. Большинство репортеров не удержатся, чтобы не прихвастнуть, кого и что они знают, а вы получите важные зацепки. Конечно, не

принимайте чужие слова на веру. Зато вы узнаете, что думают другие люди, приноровитесь к их соображениям. В самом деле, польза от пресс-конференций - это чаще всего встречи с людьми и установление контактов, а не статья для галочки.

2. Катастрофы

Редко случается, чтобы сообщение о катастрофе было передано агентствами вам в офиса полностью оформленном виде. Первые сообщения о крушении самолета, поезда или автобуса почти всегда запутаны, и вас посылают на место происшествия без четкого

представления о том, что же произошло. Или вы присутствуете при событии (например, политическая демонстрация), которое вдруг сопровождается человеческими жертвами.

Каковы бы ни были обстоятельства, прежде всего нужно установить подробную хронологию случившегося. Соберите как можно больше свидетельств очевидцев, однако придавайте больше веса словам полиции, медиков, присутствующих при событии, - им,

возможно, доводилось видеть подобное и раньше. Случайная же публика, особенно те, кто в какой-то мере травмирован случившимся, обычно ненадежные свидетели.

Крайне важно поддерживать постоянную и частую связь с редакцией. Редактор отдела новостей захочет узнать, что вы выяснили, возможно, он будет рассчитывать на вас. Прикидывая, какого объема будет материал. Он также захочет знать, когда вы сможете

сдать статью, или пожелает дать вам уточняющие распоряжения.

Чтобы позвонить в редакцию, естественно, нужен телефон, а катастрофы не всегда происходят в таком удачном месте, где есть общественный телефон. Если ваша редакция в подобных случаях не обеспечивает репортеров радиотелефонами, вы должны в первую

очередь найти телефон. Может, придется обратиться в магазин, в ресторан, к кому-нибудь из жителей с просьбой использовать их телефон - может, даже заплатить за услугу. Неплохо будет найти такой телефон и заплатить его владельцу за право считать его

телефон "вашим". Этому цены нет, если там вообще мало телефонов. Подробнее о катастрофах - в главе о редактировании новостей.

3. Демонстрации

Что касается демонстрации, то очень полезно помнить: вы пришли, чтобы потом написать, а не сейчас участвовать. Это не значит, что нельзя примыкать к демонстрантам, беседовать с ними, выяснять, кто они (а не только кем представляются).Это значит

только, что нельзя увлечься настроением минуты. Вы там для того, чтобы наблюдать и собирать информацию. Вы должны знать причину события, знать демонстрантов - но также знать и реакцию публики, реакцию полиции - яростная она или наоборот. Не следует

брать на веру полицейскую оценку числа демонстрантов. Во всем мире у полицейских есть привычка недооценивать их численность, как у организаторов - переоценивать. Приведите слова и тех, и других.

Самые коварные из репортеров - те, которые

ведут себя дружелюбно, улыбаются и на словах

поддерживают вас. Такие постараются сожрать

вас при первой же возможности.

Эд Коч, мэр Нью-Йорка

ГЛАВА 6

Работа с источниками

Когда посреди ночи раздается звонок,

пожарному нужно лишь натянуть комбинезон

и погасить огонь. Корреспондент же должен

поведать миллиону людей, кто и зачем

чиркнул спичкой.

Морт Розенблюм,

"Ассошиэйтед Пресс"

Самые лучшие сюжеты приходят из ниоткуда. Они являются вдруг, когда их меньше всего ожидаешь, и они такие необычные, что нарочно не придумать. Кто бы мог подумать, к примеру, еще несколько лет назад, что придется писать о пассажирском самолете,

разбившемся из-за того, что российский пилот допустил своих детей-подростков к управлению?

Но подобного рода статьи принадлежат к иной категории, нежели те, что в основном наполняют страницы наших газет. Это происшествия, несчастные случаи, аварии и катастрофы национального или международного характера. В большинстве случаев о них

очень быстро оповещают все средства информации. На другом краю спектра - множество заведомо ожидаемых событий: пресс-конференции, официальные сообщения, выборы, публикации докладов, визиты, судебные слушания и так далее. Мы называем это плановыми

материалами, поскольку они заносятся в календарь отдела новостей и их публикация стоит в плане.

Эта глава посвящена тому, что мы называем внеплановыми материалами. Но и от журналистов во многом зависят внеплановые сюжеты, поскольку без репортеров большая часть этих сюжетов никогда бы не увидела света и общественность ничего бы не узнала.

Откуда же берутся хорошие внеплановые сюжеты?

Для начала скажу, откуда они не берутся. Они не берутся - кроме редчайших случаев - из коммерческих пресс-релизов, пресс-конференций, ими крайне бедны редакционная почта и звонки: "Какой у меня для вас материальчик!" Равно как никогда не приходят

они с не иссякающим потоком лунатиков, параноиков и одержимых (известных среди российских журналистов как "чайники"), которые обивают пороги редакций во всем мире, расписывая, как их преследовали, переносили в космос, как за ними охотится

правительство или сосед, и т. д.

Хорошие, единственные в своем роде, внеплановые материалы появляются тогда, когда вы приникаете к нетрадиционным источникам и темам и преодолеваете сюжетную зашоренность большинства журналистов. Все новое, необычное и интересное для ваших

читателей и есть сюжет - по крайней мере, в зародыше. Что-то вы услышали в баре, увидели, на улице, до чего-то докопались в длинном и нудном во всех остальных отношениях официальном докладе - да мало ли где можно что-то найти! Везде можно найти. Но

пользы от такого утверждения мало, и я попробую дать несколько более конкретных рекомендаций:

1. Контакты

Вот для чего нужна телефонная книга - чтобы обзвонить как можно больше людей, когда вам нужен материал. Лучше постоянно поддерживать с ними связь, а не звонить только по делу. Возможно, потребуется также поддерживать отношения, встречаясь на

междусобойчиках, либо подбрасывая им информацию время от времени. Делайте это с легкой душой, по-дружески, и ваши знакомые вспомнят о вас и позвонят, когда у них будет хорошая наводка. Те, с кем вы поддерживаете связь не столь регулярно, тоже

вспомнят вас, если после беседы с ними вы написали хорошую и точную статью.

2. Политики

Эти люди должны быть в числе важнейших "контактов" репортера. Они намного ближе вас стоят к тому, чем живут местные и центральные власти, и будут давать вам материалы, если вы наладите с ними отношения. В основном, эти материалы будут на руку им

самим, но и читателям эти сюжеты будут интересны. Установите с политиками по-настоящему хорошие отношения, и они, глядишь, во многом посодействуют вам.

Я знал политика из правящей партии - так он помог тайно забросить в Ирак одну из ведущих журналисток "Observer", дабы по нашим публикациям удостовериться в жестокостях Саддама Хуссейна, творимых по отношению к некоторым арабским племенам. Без

моего знакомства с ним журналистка не вышла бы на связь с повстанческими группами в Ираке (честь их мужеству!) и мы бы не смогли проникнуть в глубь южного Ирака, и мир, возможно, не узнал бы об этих жестокостях.

3. Официальные доклады

Трудно удержаться от зевоты при одном взгляде на обложку большинства официальных докладов. Но во многих из них, может, где-нибудь на 94-й странице, лежит настоящая "бомба". Не исключено, что ее сознательно подложили на 94-й странице - в полной

уверенности, что большинство журналистов не потрудится дочитать до этого места или прочтет его невнимательно. Станьте исключением. Вы будете вознаграждены.

4. Группы давления

К ним относятся организации вроде "Гринпис", они поддерживаются из частных или благотворительных средств и содействуют тому или иному благому делу. Они могут действовать в области охраны окружающей среды, гражданских свобод, сохранения живой

природы, транспорта, равноправия женщин, здравоохранения, заботы о детях и так далее. В каждой западноевропейской стране тысячи таких групп, и все они проводят свои расследования, публикуют доклады и рады помочь журналисту, которой заинтересуется их

проблемой. Для многих европейских репортеров, особенно для тех, кто исследует болевые точки, такие группы давления являются одним из главных источников хороших внеплановых материалов.

5. Международные организации

Существуют тысячи и тысячи международных организаций, которые публикуют горы докладов, статистических материалов и всяких сведений, проводят конференции и семинары, они укомплектованы экспертами, но хорошо, если репортеры вспомнят о них раз в

год. Стыд и срам! Такого рода организации - один из богатейших и невостребованных источников, причем их материалы затрагивают отнюдь не только глобальные проблемы. В основном, эти организации занимаются изучением или разработкой вполне конкретных

проблем в той или иной стране.

6. Университеты и исследовательские институты

В стране или у вас в городе они почти то же, что международные организации. На любую тему в этом мире существует по крайней мере один институт, и я просто уверен, что в каждом таится доселе нераскрытый хороший сюжет - а то и несколько. Будь то

передовое медицинское исследование, изучение дикой природы вашего региона или выяснение вопроса, почему мужчины носят галстуки определенных цветов, вам обеспечены сюжеты, до которых не додумается ни один репортер.

И многие будут совершенно неожиданными. Например, один подмосковный исследовательский институт много лет выяснял совместимость характеров, дабы не отправить на орбитальную станцию "Мир" людей, которые начнут драться, едва покинув Землю. Если в

открытой печати написать на основе этого статью о том, как люди уживаются в одной квартире, у вас получится материал, способный заинтересовать каждого.

7. Научные академические журналы и желтая пресса

Если вам хватает знаний читать эту литературу, все вышесказанное вполне к ней относится. Не следует пренебрегать и отечественной прессой скандального толка. Подобные публикации обычно односторонни, но ясно, что у этих газет есть доступ к

нетрадиционным источникам. Некоторые из лучших сюжетов впервые проклюнулись в таких газетах.

8. Специализированные издания

Это журналы не для академической аудитории, а для обычных людей, но с их особыми интересами. Многие обретаются в таком мире, куда большинство из нас вряд ли когда ступит (таковы охотники за сокровищами или овощеводы и нумизматы). Но, купив

экземпляр такого журнала или газеты, мы получаем ключик к этим мирам. Редко случается, чтобы в приобретенном журнале такого рода я не нашел статьи или рекламы, способных заинтересовать широкую публику. В компьютерном журнале может быть напечатана

статья о новом компьютерном вирусе, представляющем угрозу для коммерческих баз данных во всем мире; в журнале для автолюбителей - материал о новом способе угона машин: в секс-газете может быть напечатана реклама, которая подтолкнет вас на

расследование детской порнографии, и так далее.

9. Частные объявления

Если журналист не читает частных объявлений во всякой газете, попавшей ему в руки, он упускает прекрасную возможность написать интереснейший очерк. В конце концов, через объявления общаются между собой те представители человечества, что не

принадлежат к журналистам. Например, 2 мая 1962 года в колонке частных объявлений "San Francisco Examiner" некая миссис Глэдис Кидд опубликовала следующее:

"Я не хочу, чтобы мой муж умер в газовой камере за преступление, которого не совершал. Поэтому я предлагаю на десять лет свои услуги в качестве кухарки, служанки или домоправительницы хорошему адвокату, который возьмется защищать его и добьется

оправдания".

Один из известнейших адвокатов города Винсент Халлинан прочитал это объявление и связался с миссис Кидд. Ее мужа должны были судить за убийство старого антиквара, поскольку его отпечатки пальцев со следами крови были обнаружены на старинном мече

в магазине убитого. Во время суда Халлинан доказал, что антиквара убили не мечом. Он также установил, что кровь Кидда и его отпечатки пальцев попали на оружие, когда он как-то раз дурачился с мечом, зайдя в магазин вместе с приятелем. Присяжные

признали Кидда невиновным, а Халлинан отказался от предложенных миссис Кидд услуг. В частных объявлениях нашли свое начало бесчисленное множество нестоль громких статей: о женщине из Ростова, которая от бедности пыталась продать собственного сына, о

группе контрабандистов экзотических животных, рекламировавших свой "товар", и проч., и проч., и проч.

10. Полиция и другие службы чрезвычайных ситуаций

Вне всякого сомнения, это - источник. Особенно продуктивен оказывается он для провинциальных газет, регулярно поставляя им внеплановые материалы. Центральные газеты, мало интересующиеся криминальными сюжетами - разве что особо крупными, - могут

впрочем, устанавливать контакты со спецподразделениями полиции - например, по борьбе с мошенничествами, с организованной преступностью, и так далее.

11 .Информация "в дополнение"

Поражает невнимание к этому источнику сюжетов. Информация "в дополнение" бывает трех типов: та, что следует за краткими сообщениями, могущими развернуться во что-то значительно более крупное; та, что идет по горячим следам события; и, наконец,

та, что откладывается до поры до времени. Многие репортеры склонны считать это топтанием на месте. Но вот вам пример. Знаменитое "Уотергейтское дело", приведшее к падению президента Никсона, началось с того, что двух репортеров "Washington Post"

отрядили в полицию за дополнительной информацией об ограблении предыдущей ночью штаб-квартиры демократической партии. Возможно, тогда они сочли это поручение скучным, но через полтора года они сбросили президента и стали самыми знаменитыми

журналистами в мире. Отложенная информация, зачастую начинаясь словами: "Так что же произошло с ним (с этим планом) с тем докладом?", также может дать хорошие результаты.

12. Наблюдательность

Держите глаза и уши открытыми, гуляя по улицам, занимаясь делами, караульте сюжет, и вам воздается. Моя первая большая статья была о бездомных на улицах британского города, где я жил. Видишь, как поздно ночью люди жмутся у подъездов, бредут в пар

— и начинаешь задавать им репортерские вопросы: кто? почему? и так далее.

13. Юбилейные даты

С помощью хорошего справочника или списка интересных памятных дат, который вы сами составите, у вас появится неисчерпаемый источник готовых сюжетов. Это могут быть просто годовщины рождения или смерти, крупных исторических событий, а могут быть и

необычные, обиходные юбилеи, как-то: изобретение той или иной домашней утвари, первое появление на рынке фирменного товара и другие вехи повседневной жизни. Но готовый сюжет - это еще полдела. Разбираясь с пятой годовщиной какого-нибудь крупного

события, можно обнаружить забытый доклад, никого не заинтересовавшие факты или что-нибудь еще, и тогда получится хорошая большая статья.

14. Встречи с людьми

Как бы ни был полезен телефон, вы соберете куда больше сюжетов, если выйдете из .редакций и встретитесь с людьми лицом к лицу. Тогда они быстрее поверят вам, больше расскажут, да еще и поболтают с вами запросто. Что немаловажно. Большинство

нежурналистов (и кое-кто из практикующих журналистов) не имеют представления о том, что лежит в основе хорошей статьи. Только когда люди разговаривают с вами неформально - до или после встречи, интервью или чего там еще, - только тогда они могут

вскользь упомянуть нечто такое, что пообещает куда более интересный материал, нежели тот, за которым Вы пришли.

15. Репутация справедливого человека

Если вы обладаете репутацией автора честных и взвешенных репортажей, журналиста, готового пойти на риск ради того, чтобы с чистой совестью сделать свое дело, люди сами придут к вам с хорошими сюжетами. В 1968 году, когда советский диссидент

Александр Гинзбург укрылся в тюрьме после закрытого суда, его жена Людмила созвала пресс-конференцию. Вечером, накануне этой пресс-конференции, все корреспонденты западных газет в Москве - а их было около ста человек - получили предупреждение от

правительственной пресс-службы: к участникам пресс-конференции будут приняты "суровые меры".

На следующий день всего четверо нашли в себе смелость прийти в квартиру Александра и Людмилы, и среди них - Рэймонд Андерсон из "New York Times". Вскоре один из его новых друзей передал Андерсону некий документ, полученный, в свою очередь, от

Андрея Амальрика, историка-диссидента. Эта была широко известная теперь статья Андрея Сахарова, в которой он бросал вызов советскому строю. Играя с огнем, Андерсон предпринял несколько проверок и, установив подлинность документа, тайно переслал

статью за пределы страны. О статье затрубили газеты во всем мире. Сенсация! - и все потому, что он слыл смелым и честным журналистом.

16. Другие газеты

Теоретиками написано неимоверное количество чепухи о том, как газеты и прочие средства массовой информации кормят друг друга: они называют это "корпоративной компетенцией СМИ" и другими наукообразными словами. Однако и впрямь многие хорошие

статьи появляются после того, как журналист, наткнувшись на заметку в чужой газете, вникает и обнаруживает, что тема и материал куда больше, нежели полагает газета-источник. А многие важные истории были полностью раскрыты только благодаря тому, что

разные газеты работали над ними независимо друг от друга, отыскивали свои кусочки мозаики, а те в совокупности и составили полную картину.

Однако совсем иное дело использовать статьи из других газет в качестве надежных источников, не нуждающихся в дополнительном исследовании. Такой подход опасен при любых обстоятельствах. Существует, к примеру, такая практика: вам дают статью из

другой газеты и просят ее подкрепить, развить и т. п. Проще простого отказаться, а лучше - принять вызов. Не надо видеть в этой статье истину в последней инстанции. Если вы сами не можете найти новых источников, подтверждающих материал, а ваш

редактор давит на вас, - процитируйте статью со ссылкой на ту газету и сообщите читателям, что вы сделали для ее проверки. А еще лучше - найдите хороший источник: человека, который прокомментировал бы материал. Никогда не используйте

неподтвержденные свидетельства в качестве основы для статьи.

Кроме этого, существует еще одно оправдание для использования чужих статей в качестве источника - то когда вы пишете о разнотолках по поводу той или иной темы и вынуждены цитировать статьи других журналистов. В этом случае не пишите "по

сообщениям газет", но точно укажите эту газету, а если их много - напишите: "некоторые издания, среди которых (назовите их), сообщили, что...".

Самый ненадежный источник из всех - не столько статьи других журналистов, сколько их устные высказывания (за исключением тех случаев, когда они были единственными свидетелями события). Если цитировать их, может возникнуть впечатление, что вы

собирали материал, не вылезая из бара. Если же у вас есть основания цитировать других репортеров, не прибегайте: к туманным фразам типа "информированные источники", скрывая их имя. Напишите: "журналисты (указав имена), пишущие о (укажите, о чем

именно) для (название газеты), утверждают...". Если это невозможно, остерегайтесь, как с любым другим анонимным источником.

Как использовать источники - и не дать им использовать вас

Самое грустное - это услышать от репортеров: "Не могу выяснить". 'Что ж, может, действительно не мог. Но куда реже правдой оказываются слова, которые тут же добавляют: "Где только ни спрашивал". В 99 случаях из ста можете бить совершенно уверены,

что спрашивал он не везде - наверняка есть как минимум пара мест, где стоит поспрашивать езде. Где-то вас наверняка ждет нужная информация. Вот золотое правило: не отчаивайтесь - спрашивайте. И вы сами поразитесь подоспевшей помощи.

Основное расследование

Основное расследование - это прежде, всего бесспорная фактическая информация, добровольно данная тем, кто имеет право давать ее.

Зачастую самый очевидный источник - самый лучший - правительство, региональные учреждения, официальные организации и международные структуры. Международные организации бывают особенно обделены вниманием. ООН, к примеру, имеет комитеты, связанные

с катастрофами, уровнем жизни детей, со здоровьем, разоружением, профессиональной подготовкой, экономическим развитием, проблемами жилья, окружающей средой, океанами, торговлей, беженцами, миротворческими силами, вопросами народонаселения,

продуктовыми запасами, сельским хозяйством, атомной энергией, гражданской авиацией, проблемами труда, судоходством, телекоммуникациями, индустрией, авторским правом, метеорологией, - в общем, почти со всяким явлением под солнцем.

Очевидно, в разных странах национальные организации в разной степени пойдут вам навстречу. Это во многом зависит от политической системы и от культуры. В настоящем демократическом обществе люди имеют широкие возможности голосовать по всякому

поводу - начиная с выборов национального, областного и местного правительства и кончая выборами местного брандмейстера. Из этого факта проистекает сознание собственной общественной значимости, которое ведет к требованиям информации об управлении

обществом и сведений о том, что делается ради его членов. И люди желают, чтобы все это им сообщали прямо.

Эти требования вынудили правительства таких стран давать больше информации, чем они давали бы при иных обстоятельствах (хотя, конечно же, меньше, чем надо). Национальные и местные правительства создали даже целую индустрию связей с

общественностью, предназначенную для распространения информации, подкорректированной для общественного употребления. В таких информационно богатых обществах читатели требуют обзоров, фактов и точности, а не туманности. У журналиста под рукой столько

готового материала, что грех не использовать его. Бывает даже легче использовать его, чем замолчать.

Если только вы не работаете в обществе тотального контроля, работники официальных и полуофициальных организаций могут оказаться на удивление полезны, когда они полагают, что их темой или работой кто-то интересуется. Это верно также по отношению к

некоторым второстепенным источником основного исследования - посольствам, коммерческим компаниям, университетским и институтским экспертам, группам давления, полиции, а также другим газетам и международным информационным агентствам.

Такие организации зачастую представляют собой кладезь полезной информации, и, что крайне важно - телефонных номеров. Например, однажды мы с коллегой пытались отыскать музей русской культуры в Румынии. Наш первый источник знал, в каком уезде

находится музей, но не ведал ни его названия, ни номера телефона. Мы тщетно пытались разузнать во всех положенных местах, после чего один из нас позвонил в местную полицию, а другой - в уездную газету. Через несколько минут у нас было и название

музея, и номер телефона.

В другой раз мы услышали (сидя в Москве) о том, что русскую преподавательницу задержали иммиграционные власти Сан-Франциско и ей грозит депортация при чрезвычайных обстоятельствах. Пахло хорошим сюжетом. Проблема состояла в том, что у нас не было

телефона ни ее представителей, ни американских властей. Посольство США в Москве было закрыто, а статью нам нужно было написать в течение часа. Сделав пару неудачных попыток, мы позвонили в московский офис "Ассошиэйтед Пресс", получили номер их офиса

в Сан-Франциско, позвонили туда и немедленно получили номера телефонов всех, кто был нам нужен, включая телефоны мужа преподавательницы - американца, и тех, кто организовал кампанию в ее защиту.

Коммерческие компании, особенно (но не исключительно) на Западе, также могут быть полезны. Представьте себе ситуацию: в десять часов вечера вы сидите в своем московском офисе и узнаете, что во Флориде арестован русский - за вооруженное

ограбление, контрабанду оружия или за что-то еще. Что вы предпримите? Посольство США в Москве закрыто, российское консульство в Майами не отвечает на телефонные звонки, а в офисе ФБР в Нью-Йорке ничего не знают о случившемся, равно как и в офисе

"Ассошиэйтед Пресс". Мы позвонили в офис "Америкэн Экспресс" в Майами, представившись как клиенты (что было правдой, но это не имело значения - они бы все равно не стали проверять), и спросили, не дадут ли нам номера телефонов местной полиции,

окружного прокурора и тюрьмы. И в этом случае статья также вскоре была готово. Разумеется, такие ситуации случаются нечасто, но они дают представление о проворстве и сообразительности, к которым надо прибегнуть, прежде чем расписаться в своей

беспомощности.

Книги и справочники - тоже источник информации, но с ними надо обращаться осторожно. Убедитесь, что используете современное издание, автор которого знает, о чем пишет. Письменные источники надо оценивать так же, как и все прочие.

Среди письменных источников особой осторожности требуют газетные вырезки. Если они - из вашей же газеты, вы по крайней мере сможете узнать, не было ли после статьи каких-либо уточнений или судебного разбирательства. Осторожнее же всего надо

подходить к чужим вырезкам. Один лишь факт, что материал был напечатан, еще не означает его истинности. Разумеется, это верно и по отношению к подобного рода компьютеризованной информации и другим базам данных.

Такие базы данных получают в последнее время все более широкое распространение среди журналистов во всем мире. В России, например, есть несколько мест, где журналисты могут получить информацию из этих баз данных. Лучшие из них - в Российско-

американском пресс-центре в Москве и Санкт-Петербурге. Здесь журналисты могут получить информацию из баз данных, где собраны едва ли не все статьи из российских и иностранных газет, посвященные определенным темам. Эту услугу оказывают либо

бесплатно, либо за чисто символическую сумму.

Подозрительные источники

Две категории источников должны мгновенно пробуждать подозрительность в репортерах - те, кто сообщает слухи или сплетни, и те, кто незваным приходит в редакцию. Но это - только крайние виды подозрительных источников.

Термин этот относится ко всем, кто сообщает вам не ясные, могущие быть проверенными факты, а нечто другое. Подозрительные источники - те, кто сообщает вам информацию, на которую - возможно или наверняка - последует опровержение. Информацию,

исходящую не от уполномоченного давать ее либо ту, что пришла в результате утечки - равно как и ту, которую дает тот, кто вправе ее дать. Вопреки впечатлению, которое хотят произвести на вас чиновники, им перед разговором с вами вовсе не впрыскивали

сыворотку правды - обычно как раз наоборот. Если вы имеете дело с такими источниками, не забывайте следующие правила:

1. Спросите себя, каковы их мотивы.

Крайне редко бывает - хотя и бывает - что люди ищут журналистов по высоким мотивам. Обычно ими движет желание навредить политическим, коммерческим или личным противникам, они могут хотеть протолкнуть какое-то дело (либо причинить ущерб другому

делу), желают отомстить или вызвать неприятности. Именно эти и другие темные мотивы обычно побуждают их помогать вам. Спросите себя (и как бы между прочим - их), что это могут быть за мотивы. У большинства людей обязательно есть причины желать

появления в печати определенного материала. Это не значит, что статья не должна быть опубликована, но это должно побудить вас к осторожности.

2. Спросите себя - и их - какова может быть обратная сторона истории.

История в том виде в каком ее преподносят вам вначале, в действительности редко бывает такой же черно-белой (и, боюсь, такой же точной). Поинтересуйтесь у источника, есть ли другая сторона у истории и не позабыл ли он сообщить вам какую-либо

уточняющую информацию. И никогда не переставайте задавать этот вопрос себе. Да, бывает, что случаются безумные, ужасные, абсурдные вещи; но опыт учит нас, что большинство сюжетов далеко не такие гладкие, как хотели бы нам внушить сообщающие их.

3. Позволяет ли им их положение знать то, в чем они говорят?

Нередко ответ будет "нет". Особенно велика вероятность этого, если они разговаривают с вами "не для публикации". Те, кому созданы подобные условия, обычно злоупотребляют ими, преувеличивая и делая вид, что знают куда больше, чем на самом деле.

Но даже среди "конкретных" источников много таких, кто заявляет, что он "в курсе", тогда как на самом деле знает самую малость из того, о чем говорит. С такими людьми наибольшая опасность грозит тем, кто пишет о ситуации или о теме, по которой

практически ничего не знает сам. Классический пример тому - материалы западной прессы о России, появившиеся в первые два года после революции 1917 года. Западных корреспондентов не пускали на территорию России, поэтому газеты отправили их в Ригу.

Там, в трехстах милях от Петрограда, журналисты пытались описывать события, происходившие в Петрограде и в Москве.

Репортажи выходили сумбурные, враждебные по отношению к большевикам и почти полностью неверные. Это было и неудивительно - большинство статей опиралось на сведения, которыми журналистов кормили бывшие царские генералы и чиновники, отставленные от

дел политики и "жучки", делившиеся "новостями" за деньги. Все они заявляли, что "они в курсе". Практически никто из них в нем не был.

Сенсационные и скомканные репортажи, поступавшие из Риги, подтолкнули Уолтера Липпманна и Чарльза Мерца провести их знаменитое исследование сюрреалистических материалов "New York Times", касавшихся событий в России в 1917-1919 годах. Они

обнаружили, то на протяжении этих двух лет газета писала о том, что большевистское правительство пало или вот-вот падет - 91 раз; о том, что Ленин и Троцкий собираются бежать - четыре раза; о том, что Ленин и Троцкий бежали из России - три раза; о

том, что Ленина посадили в тюрьму - три раза; о том, что Ленин убит - один раз.

Новых комических высот репортажи этой газеты достигли в октябре 1919 года, когда антибольшевистские силы, включавшие финнов, Белую гвардию и других, пытались овладеть Петроградом. 18 октября газета опубликовала материал под заголовком:

"Антибольшевистские силы в Петрограде", затем, четыре дня спустя: "Антибольшевистские силы под Петроградом" - про вторжение, явно шедшее задом наперед. Лишь 24 октября точность восторжествовала - "Times" сообщила, что антибольшевистские" силы

практически прекратили свое существование.

4. Настаивайте на получении документов там, где это возможно.

Вам наверняка известно, как трудно, будучи репортером, точно передать суть сложных тем и Информации на бумаге, не говоря уже о том, чтобы сделать это в беседе. Пусть эта мысль всегда держит вас настороже по отношению к словам собеседника.

Спросите, существуют ли какие-нибудь документы, подтверждающие слова источника. Если вам не дают имеющийся экземпляр, спросите, нельзя ли сделать ксерокопию. Если же вам откажут и в этом, попросите хотя бы дать вам почитать этот документ в

присутствии собеседника. И будьте крайне подозрительны по отношению к тем источникам, которые отказывают и в этом.

5. Если у вас возникли какие-то сомнения, ищите еще один источник.

Всегда прислушивайтесь к своей интуиции и доверяйте ей, особенно если у вас имеются хоть малейшие сомнения по поводу источника или данной вам информации. В бытность мою главным редактором мне несколько раз довелось отправить в печать материалы, о

публикации которых я после жалел - и почти во всех случаях опасения возникали еще до публикации.

Интересуйтесь у источников, может ли кто-нибудь подтвердить то, что они сообщили вам. Если вы сделаете это вежливо и если ваш источник честен, он согласится сказать. При некоторых обстоятельствах - когда материал представляет особую важность,

когда он очень полемичен или когда касается людей очень высокого ранга, обязательно нужно искать еще один источник.

6. Не попадайтесь в ловушку - не верьте сюжету лишь потому, что если он правдив, то получится отличная статья.

Судебные процессы и разрушенные карьеры - вот конец многих статей, где домысла было больше, чем репортажа. Будьте точны, будьте дотошны, доподлинно установите каждую деталь даже запутанной истории - все ли обстояло так, как вам сказали: Не надо

говорить: "Ну, наверняка все так и было". Или еще хуже: "Все пишут, что так оно и было, значит, это правда".

Осенью 1989, когда тогдашняя Чехословакия была на грани событий, получивших название "бархатной революции", некая молодая женщина сказала репортерам: полицейские забили насмерть студента по имени Мартин Смид. В округе этот случай получил огласку,

к месту гибели Смида стали приходить люди, и скоро там образовалась аура "святого места". Этот материал был опубликован агентством Рейтер, а "Франс Пресс" сообщило, что убитых было трое. В "Ассошиэйтед Пресс" не успели сделать материал.

В центральном офисе были недовольны пражским бюро и потребовали наверстать упущенное поскорее. Их тамошним представителем был Анджей Хейма - гитарист, успешно совмещавший журналистику и рок-музыку. Не принимая на веру ничего из написанного о

Смиде до него, Хейма начал "копать". Вместе со своей женой, врачом, он отправился по местным больницам и моргам в поисках тех, кто лечил Смида, кто обряжал его труп - и так далее. Он не обнаружил ни малейшего доказательства "дела Смида" и через

несколько дней агенства-конкуренты были вынуждены сообщить, что Смид, кем бы он ни был, вовсе не умер на том тротуаре в Праге.

7. Чем более страстно говорит источник, тем менее он заслуживает доверия.

Это вовсе не значит, что он лжет или преувеличивает, хотя существует и такая возможность. В основном это говорит о том, что людям стоит меньше доверяться и рассчитывать на точные факты в тех темах, к которым они особенно неравнодушны.

Расспрашивайте такие источники крайне осторожно. Они обычно подгоняют факты под собственные теории и в ослеплении игнорируют важные факты, способные полностью изменить всю историю.

Но горячность собеседников может быть вам на руку. Если, разрабатывая полемичный материал, вы подвергаетесь словесным атакам с обеих сторон, это верный признак близости к правде. Как сказал однажды Дэниел Марселлин с гаитянского "Радио

Метрополь": "Мы знаем, когда подбираемся к истине. Это когда смертельных угроз примерно поровну с той и с другой стороны".

8. Не принимайте сведений от анонимных источников.

Это не значит, что следует отказываться разговаривать с ними. Но если вы действительно хотите написать статью, анонимный источник для этой цели- вовсе не источник. Он - всего лишь зацепка, указание, где надо искать. Но и в этом случае требуйте

установления его личности. В противном случае, если после выхода статьи последует опровержение либо окажется, что материал неверен, у вас не будет никакой возможности представить свой источник - ни в суде, ни где-либо еще.

В крупные национальные газеты нередко приходят анонимные источники, предлагая материалы о частной жизни политиков и знаменитостей. Чаще всего эти источники - проститутки, бывшие любовники и любовницы и т. д. Зачастую они не желают раскрывать свое

имя, а еще чаще просят заплатить им (см. ниже). Порой они даже утверждают, что у них имеются фотографии или пленки с записями того, о чем идет речь. Как бы убедительно ни выглядел их рассказ, какое бы хорошее впечатление они ни производили, никогда

недоверните этим историям, если нет дополнительных источников, подтверждающих их. Велика вероятность того, что вы, сами того не сознавая, становитесь участником акта мести или какой-нибудь нечистой истории.

9. Никогда не платите за сведения.

Это легче сказать, чем сделать - кое-где чиновники привычно ожидают платы за сотрудничество с прессой. Но если только возможно сделать работу без подобных выплат, так и следует поступать. Вся беда в том, что, платя людям за информацию, вы

пробуждаете к жизни две нежелательные вещи. Во-первых, такая практика создает рынок информации, которая распространится в самые неожиданные сферы быстрее, чем можно себе представить. Еще несколько лет назад редкостью было, чтобы люди требовали от

газет деньги при каких бы то ни было обстоятельствах. Теперь же, помня о нескольких получивших широкую огласку историях, денег требуют очень многие, в том числе обычные люди, случайно вовлеченные в какое-то событие.

В ряде стран, например в Великобритании и Японии, эта практика становится просто заразой, порожденной готовностью газеты платить. Что же происходит затем? Эти люди подписывают договор с одной газетой о праве исключительного использования их

информации, и другие журналисты не могут добраться до них. В результате ограничивается свободное распространение информации, а сами источники лишаются возможности быть опрошенными должным образом. То есть, единственная версия, которой суждено

увидеть свет, - это их авторизованная версия. Такой рынок информации наносит ущерб истине. Это не вопрос этики - это вопрос практический. Сегодня вы платите одному человеку за его информацию, а завтра вы жалуетесь, что другие люди отказываются

говорить с вами - их уже купили другие газеты.

Во-вторых, если вы платите своему источнику, это побуждает его преувеличивать или корректировать факты. Он знает - чем интереснее сюжет, тем больше вы заплатите; поэтому он выдумывает, приукрашивает и "придает жизнь" немногим известным ему фактам

с помощью своего богатого воображения. Сильнее всего эта опасность в историях о политиках и знаменитостях. Несколько лет назад самая популярная газета "The Sun" заплатила одному проституирующему гомосексуалисту за информацию об Элтоне Джоне. Статья

была опубликована, но сведения в ней не соответствовали истине, и позже газете пришлось заплатить рок-звезде миллион фунтов стерлингов за моральный ущерб и напечатать на первой странице извинение.

10. Остерегайтесь также источников, желающих продать вам пленки, видеозаписи и проч.

Внемлите предостережению британца. В его стране некоторые популярные газеты платят за материалы такие большие деньги ("Сан" каждый год тратит миллионы фунтов стерлингов на оплату информации), что там есть даже пара человек, зарабатывающих на

жизнь профессиональным обманом газетчиков. Наверное, лучший из них - кинокаскадер по имени Роки Райан, он же Мейджор Трэвис, Питер Бернстайн, Дэвид Оппенгеймер, Рокко Сальваторе, и еще ряд имен, под которыми он обычно действует. Он продал "The

People" (воскресной бульварной газете) материал об оргиях с сексом и наркотиками в гималайской экспедиции, другому изданию он продал байку о том, что Горбачев ушел в отставку за два года до того, как это произошло на самом деле, а также историю о

том, что видный нацист Мартин Борман жив и здоров и проживает в одном из израильских кибуцев.

Он также заработал 18 000 долларов, состряпав расшифровку записей телефонных разговоров принца Чарльза и принцессы Дианы. Его подруга-актриса позвонила в "The People" и сообщила, что ее приятель из службы безопасности хочет поговорить о

королевской семье. Она дала номер телефона в престижной части Лондона, и, когда из газеты позвонили по нему, трубку снял другой его приятель, представившийся работником британской разведки. Он объяснил, что они установили "жучок" в телефоне принца

Чарльза, и добавил, что готов продать расшифровку телефонных разговоров за 7500 долларов. "The PegoJe" купила ее, равно как и другие газеты. Причина, почему они попались на это, понятна: мошенники давали им сведения, которые те жаждали принять за

правду. Подобным искусством убеждения жулики владеют испокон веков.

11. Будьте щепетильны по отношению к противной стороне.

Это означает не только придерживаться уравновешенного тона в расследовании в статье и от начала и до конца, но и быть честным по отношению к людям. Если их критикуют или обвиняют в чем-то, вы должны не только сообщить им об этих обвинениях, но и

дать время ответить на них. "Десять минут на размышление" - это не совсем то, что надо. Зачастую следует отказ "прокомментировать", сколько бы времени вы им ни дали. Но возникают ситуации, когда сказанное противной стороной даст вам новые сведения и

другой поворот. Вопрос тут не сводится только к справедливости, это также вопрос безопасности,

И наконец, не спешите сдавать сложные статьи. В Британии настолько силен дух соперничества, что постоянно жив соблазн опубликовать материал прежде, чем он будет проверен и полностью готов. Все мы были его жертвами. Если я и усвоил хоть, что-то

полезное, работая с американскими журналистами, так это правило: публиковать статью только тогда, когда ты ею полностью доволен. Все остальное не стоит риска.

12. Опасайтесь призывов к вашему "чувству ответственности".

Лишенные формальных признаков цензуры призывы к журналистам "подумать о последствиях этой публикации", "проявить ответственность" - древнейший прием в неписанном учебнике для желающих скрыть правду. Подобные уговоры обычно свидетельствуют, что

материал правдив, а тот, кто дает его, не хочет, чтобы вы писали об этом. Никогда не поддавайтесь. Вы журналист, а не государственный пропагандист. Если не считать военного времени, когда преждевременная информация o передвижениях "войск могла быть

на руку врагу, трудно представить себе тему, которую следовало бы сознательно замалчивать. В военное время правительство будет взывать к патриотизму журналистов, не допуская репортеров к информации и к правде под предлогом соображений национальной

безопасности. А то, что оно будет говорить - скорее всего, окажется дезинформацией.

Репортажи на специальные темы

В общенациональных и крупных региональных газетах имеется некоторое количество репортеров на специальные темы. Это люди, пишущие исключительно по одному вопросу - корреспонденты по вопросам образования, по уголовным делам итак далее. В некоторых

газетах в Западной Европе таких специальных корреспондентов очень много, причем не все из них работают полный рабочий день. Эти люди пишут материалы на такие темы, как оборона, международные вопросы, дипломатия, внутренние дела, здравоохранение,

окружающая среда, искусство, образование, наука, религия, наследие, политика, СМИ, транспорт, мода, промышленность, экономика и так далее. И это - только те, кто работает на отдел новостей. В других отделах - бизнеса, спорта - будут конечно, и свои

спецкоры.

У газеты, обладающей хорошей командой специальных корреспондентов, масса преимуществ. Но и спецкоры, и газета должны отдавать себе отчет в том, какие могут возникнуть проблемы, если репортер проводит массу времени в работе над одной темой,

вращаясь в одном и том же кругу. Спецкоры должны стараться не становиться "своими" в том бизнесе или сфере, о которых они пишут. Если это произойдет, велик риск, что они начнут смотреть на сюжеты с точки зрения не читателя, а тех людей, о которых

будут писать. Спецкорам необходимо поддерживать в себе верный, ориентированный на читателя инстинкт на новости, и не допускать, чтобы статьи шли на благо той бюрократии, которую они собирались разоблачать.

Эти корреспонденты обязаны также следить за тем чтобы не использовать профессиональный жаргон той сферы, о которой пишут. Это - один из наиболее общих недостатков специальных корреспондентов, первый признак того, что они становятся "своими". С

этим связана еще одна опасность, а именно: они не должны писать статьи, которые заинтересуют только "свой круг". Если специальный корреспондент заявляет редактору отдела новостей, что его статья написана для нескольких сот "посвященных", ему пора

менять специализацию, либо направлять его обратно в отдел текущих новостей, либо вообще долой из газеты.

Также не должны специальные корреспонденты сближаться со своими источниками настолько, чтобы выполнять их просьбы о сроках публикации. Открытый нажим на репортеров по неблаговидным мотивам происходит очень редко, чаще бывает, что корреспондент

"придерживает" материал в обмен на обещание дать попозже еще более интересный сюжет. Остерегайтесь, если вас попросят об этом, а, став редактором, еще сильнее остерегайтесь того журналиста, которого уличите в такой практике.

И наконец, вот случай, предельно ясно иллюстрирующий все опасности - и для журналиста, и для газеты - грозящие, если корреспондент слишком приблизится к кругу своих источников. Этот случай связан с именем Альфреда "Спиртяги" Лингла, работавшего в

20-е годы полицейским репортером в "Chicago Tribune". Лингл был на хорошем счету в газете. От него и от тех, с кем он был связан, в газету пришло множество надежной информации и статей об организованной преступности в городе. Лингл заработал себе

легендарную репутацию среди читателей и коллег. Он процветал. Благодаря деньгам, которые, по его словам, составляли отцовское наследство в 50 000 долларов, этот репортер, получавший 65 долларов в неделю, прекрасно одевался и имел несколько домов.

Однако обильный поток его статей об уголовном мире неожиданно прервался 9 июня 1930 года. На станции метро на Рэндолф Авеню Лингл был застрелен посреди бела дня человеком в одежде священника.

Убийство носило все признаки работы гангстеров-профессионалов. Газета Лингла была в гневе. "Смысл этого убийства ясен, - гремела передовица. - Оно направлено на то, чтобы подавить и запугать нас. Мистер Лингл был полицейским репортером, притом

отлично информированным. Среди его личных друзей были высшие полицейские чины города... Качества, делавшие его ценным для газеты, делали его опасным в глазах убийц... К списку убитых во время Бойни Святого Валентина (когда во время войны между

преступными группировками было расстреляно семеро членов одной из них) добавилось имя человека, чьей работой было раскрывать всем дела убийц. "Tribune" принимает вызов. Это война. В ней будут жертвы... Правосудие должно вступить в битву или

сдаться".

За этими замечательными словами "Tribune" опубликовала сообщение о награде в 25 000 долларов за информацию об убийцах. Ее примеру последовали другие газеты. После этого Лингл удостоился пышных публичных похорон с военным оркестром и почетным

эскортом. Десятки тысяч жителей Чикаго вышли на улицы и склоняли скорбно головы, когда кортеж проезжал мимо них.

Но очень скоро стали всплывать доселе неизвестные сведения о "безвинном герое" Лингле. Выяснилось, что отец оставил ему не 50 000, а всего несколько сот долларов. Когда Лингла застрелили, в его бумажнике было больше тысячи долларов наличными, а

пряжка его ремня была инкрустирована бриллиантами - типичный подарок от Аль Каноне, самого печально известного из боссов мафии. Более того, на банковский счет убитого было положено за последние полтора года более 60 000 долларов.

Один из счетов у Лингла был общим с комиссаром полиции города Уильямом Ф. Расселлом, который был вынужден немедля подать в отставку. Они с Линглом дружили с юных лет, и репортер торговал своим влиянием на Расселла, продавая его другим

полицейским, добивавшимся перевода и продвижения по службе, политикам, бандитам и крупным гангстерам вроде Каноне. Он был частым гостем в резиденции Капоне на Палм-Айленде во Флориде и имел круглосуточный доступ к этому человеку.

Однако Лингл любил играть, и играл по-крупному. Несмотря на несколько удачных попыток подкупа устроителей собачьих бегов, он скоро начал проигрывать до тысячи долларов в неделю на бегах и в нелегальных казино, принадлежавших Капоне. К лету 1930

года его долги составляли более 100 000 долларов - более миллиона долларов в ценах 1995 года. Его попытки вымогать деньги у членов банды самого Капоне были, с точки зрения босса преступников, недопустимой вольностью со стороны "Спиртяги" Лингла. Был

нанят убийца, который надел сутану священника.

Через три недели после убийства Лингла его газета была вынуждена признать: "Альфред Лингл предстает ныне совсем в ином свете, чем руководство "Tribune" видело его при жизни... Он не был и не мог быть великим журналистом... Он был допущен в мир

политики и преступности по мотивам, о которых не имели представления его редакторы. То, чем он владел, он использовал в делах, приносивших ему деньги и принесших смерть".

Голливудские репортеры лгут весь день - до

заката солнца. А когда солнце заходит, они вновь лгут.

Фрэнк Синатра

ГЛАВА 7

Журналистское расследование

Представление о репортере как о прокуренном Дон

Кихоте, который, едва поспевая к сроку сдачи материала,

глотает виски и наспех выдирает из машинки статью,

грозящую сотрясти до основания власти города, -

представление это бытует до сих пор, несмотря на

великое множество доказательств обратного.

Пол Грэй

Существует школа журналистики, представители которой кривят губы и фыркают при одной фразе "журналистское расследование". Они заявляют, что, поскольку вся журналистика - расследование по своей сути, эта фраза лишена смысла.

Если бы так! Однако некоторые виды журналистской деятельности можно назвать расследованием лишь в самом широком смысле слова. Такая журналистика подобна одноклеточному существу, и с Предметом данной главы у нее столько же сходства, сколько у

амебы - с человеком. Всякий, кто усомнится в этом, пусть сразу переходит к последней части этой главы, где повествуется о работе такого человека, как Герман Гюнтер Валлрафф. Журналистское расследование действительно существенно отличается от других

видов журналистской деятельности. Вот три его особенности:

1. Первичное расследование

Первичное расследование - не обзор и не сведение воедино чужих данных и сведений. Это - исследование, проводимое репортерами, которые зачастую работают с самым что ни на есть "сырым" материалом. Это может быть либо проведение множества интервью,

либо подбор и сопоставление фактов и цифр. Во многих случаях плодом такого расследования является установление таких структур и связей в материале, которых никто прежде не замечал.

2. Выбранная тема предположительно связана с сомнительными делами или халатностью, но доказательств этому нет.

Нередко бывает, что у вас есть подозрения, что дело нечисто или имела место халатность, но ни у вас, ни у кого другого нет доказательств. Их необходимо собрать, а это потребует куда больше времени и постоянных усилий, чем обычная деятельность.

Возможно также, что работы будет больше, чем на одного репортера. Естественно, что вы пуститесь на такие траты сил и времени, только если тема важна для читателей.

3. Кто-то пытается сохранить информацию в тайне.

Это характерно для многих видов журналистской деятельности. В конце концов, одно их определений новостей гласит, что "новости - это нечто, что некто не желает вам дать напечатать". Однако в повседневной репортерской работе существует такой

момент, когда вы останавливаетесь и пишите статью на основании достигнутого.

Журналистское расследование начинается там, где заканчивается повседневная работа. Оно игнорирует скрытность чиновников и отказ дать информацию. Получение информации - вот цель журналистского расследования. Журналистское расследование возможно по

любой теме в любой сфере общественной жизни. Особенно плодотворны для него две общирные сферы. Первая - организации и виды деятельности, находящиеся и протекающие в удаленных местах либо как-то иначе скрытые от взора общественности. Вторая - люди и

учреждения, которые внезапно оказываются вытолкнуты "в свет прожекторов", те, что возникают как бы из ниоткуда, мгновенно обрастая множеством легенд. У этих людей и учреждений словно нет прошлого. Но оно обязательно обнаружится, и в этом прошлом

почти наверняка найдется материал для хорошей статьи.

Компании и финансовые учреждения, особенно те, что входят в разряд "скоробогатых" - чрезвычайно плодородная почва, которую стоит копнуть журналисту. Копните какую-нибудь новомодную, широко разрекламированную инвестиционную структуру - и можете

держать пари на свое жалованье, что увидите грязь. Фонды-"пирамиды" в Румынии в начале 1990-х годов (как и "МММ" в России) - первостатейный пример упущенной возможности. Зато история Чарльза Понци, или, как он сам любил себя называть, Великого Понци

— пример не только возможности не упущенной, но и классический образец этого вида журналистской деятельности.

Ему верили очень многие. В его структуру отдали свои сбережения более 40 000 американцев, привлеченные клятвенными заверениями выплатить через 90 дней по два доллара пятьдесят центов на каждый вложенный доллар. Несмотря на то что финансовые

эксперты предупреждали: такие деньги Понци просто не сможет выплатить, в 1920 году был период, когда он принимал по 200000 долларов в день. За полтора года он собрал более 15 миллионов долларов.

Вся схема была основана на курсах обмена валют. Его компания, обещала взять вложенные вами деньги и отправить их за границу, где агенты Понци должны были покупать купоны Международного Почтового Союза по заниженным ценам, а затем сбывать их в

других местах по ценам завышенным. Вот как объяснял дело сам Понци, и тысячи людей присоединялись к массе желающих зарабатывать деньги быстрее, чем это возможно. На деле же он платил новым вкладчикам деньгами старых. За время своего существования

его компания вложила в торговле валютой всего 30 долларов из имевшихся 15 миллионов.

Но толпы людей за стенами его офисов, выстраивавшиеся в очереди, чтобы получить шанс вложить в дело все свои сбережения, этого не знали. По словам одного из тех, кто был полон надежды в те дни, "казалось, будто нашли денежную жилу". Никакой жилы

Понци, конечно, не обнаружил. А обнаружил он, что если людям обещать крупную прибыль с их вкладов, размахивая пачкой поддельных документов, то можно долго не задумываться о дне расплаты.

Долго, но не вечно - поскольку было обнаружено еще кое-что. Репортеры из газеты "Boston Post" раскопали факты из его прошлого. Как выяснилось, "великий Понци" был больше известен властям в Канаде, как "заключенный No.5247" - под таким номером он

отбывал срок как фальшивомонетчик. Кроме того, он отбывал срок и в Атланте - за незаконный ввоз эмигрантов. Как и следовало ожидать, компания его прекратила свое существование, а сам Понци отправился за решетку на четыре года.

Умения и навыки, необходимые для журналистского расследования

Журналистское расследование может быть предпринято всяким, кто полон решимости довести дело до конца и не отступать перед неизбежными неудачами. Никаких особых навыков для него не требуется, 0днако существует ряд вещей, упрощающих работу и

приносящих вам больше пользы, как-то:

1. Знание законов о свободном доступе к информации

Какие законы на эту тему существуют в вашей стране? Известно ли вам, какие материалы и документы вы имеете право видеть? Это жизненно важно. Ряд расследований был проведен благодаря тому, что в руки журналистов попали секретные документы. Но еще

большее их число - благодаря тому, что репортеры обнаруживали: какие-то отчеты или протоколы хранятся в тайне, а у них есть право доступа к ним. Бюрократы, конечно же, не будут кричать на всех углах о наличии этой информации и станут воздвигать

всевозможные барьеры на пути тех, кому окажется не лень ознакомиться с нею - станут открывать доступ лишь изредка, задвигать материалы подальше от глаз людских и так далее.

Одна журналистка, некогда работавшая вместе со мной в Лондоне, обнаружила в убористо на6ранном правительственном докладе упоминание о бюллетене, где были перечислены все права доступа в частные владения. Права эти были предоставлены крупными

землевладельцами в обмен на получение ими налоговых льгот. Ни чиновники (поскольку именно они раздавали льготы), ни владельцы (поскольку не желали, чтобы разная публика шлялась по их владениям) не стремились сообщить всем о существовании этой

публикации.

Когда о нем узнала эта журналистка, она, выяснив, что имеет право ознакомиться с бюллетенем, так и сделала, преодолев немало препонов. После этого она не только получила возможность подробно написать о доступе в такие владения, но также

расследовала сделки, заключавшиеся между владельцами и правительством.

Это случилось в Британии, где сильны традиции секретности, когда речь идет об официальных документах. Британия в этом не одинока, во многих странах сейчас существуют законы о свободе информации, благодаря которым общественность получила доступ к

большому количеству документов. Очень немногие из обычных граждан знают об этих документах, и еще меньшее их число когда-нибудь заинтересуются ими. Тем больше причин для журналистов взять на себя труд узнать, что хранится в тайне и что можно

увидеть.

В Соединенных Штатах Акт о свободе информации, принятый в 1966 году и дополненный в 1971-м, открыл для доступа журналистам все - в том числе весьма загадочного содержания - документы. Результатом использования этих документов в ходе расследований

стало обнародование в прессе всевозможных скандалов:

— Оставшиеся без освещения аварии на атомных станциях.

— Рентгеновские установки в онкологических центрах, излучавшие радиацию в 25-30 раз выше предписанного уровня (в течение нескольких месяцев после этого разоблачения во всех подобных центрах в США радиационная обстановка была улучшена).

— Служба охраны стратегических вооружений, многие служащие которой были признаны психически неустойчивыми либо совершавшими в прошлом уголовные преступления.

— Анестезирующие препараты, которые постоянно прописывали роженицам, несмотря на то, что эти лекарства могли вызвать - и вызывали - нарушения мозговой деятельности у новорожденных.

Был также случай, когда газета из Луисвилля, штат Кентукки, получила доклады федеральной инспекции о дурном отношении персонала частных клиник к пациентам, в результате расследования было принято новое законодательство, ряд клиник и домов для

престарелых был закрыт, а владельцам некоторых из них было предъявлено судебное обвинение в мошенничестве. Можно очень долго приводить подобные примеры, и все они свидетельствуют о том, сколь важно для журналиста выяснить, какие документы держатся в

секрете, изучить их и использовать в своих расследованиях.

2. Знание обычных справочников

Во всяком обществе - за исключением самых закрытых - существует куда больше доступной информации, чем думает средний журналист. Значительную часть ее можно получить благодаря обычным, пусть и не всегда широко доступным, справочным материалам -

спискам официальных публикаций, докладам законодательных властей и общественных организаций, справочникам компаний и организаций, финансируемых государством, и так далее. Любой репортер, особенно если он намеревается проводить расследование, должен

вменить себе в обязанность знать, какую информацию содержит такая справочная литература.

3. Контакты

Не стоит и объяснять, что всем репортерам нужны контакты с людьми, но тем, кто ведет журналистское расследование, контакты нужны в особенности. Причем контакты с определенного рода людьми - не просто с теми, кто может дать информацию или указать,

где ее искать. Нужны люди, полезные в ходе написания статьи. Это юристы, чиновники телефонных служб, сотрудники центров регистрации автомобилей - иными словами, все, кто может дать совет и допустить к официальным документам.

4. Компьютерная грамотность

Все шире распространяется практика хранения всех материалов расследования в компьютерах. В Европе и Соединенных Штатах, к примеру, эта тенденция увеличила чисо журналистских расследований, проводившихся с помощью компьютера. Например, журналисты

из "Providence Journal" (Род-Айленд, США) как-то сравнили компьютерные списки водителей школьных автобусов и людей, осуждавшихся за нарушение правил дорожного движения и распространение наркотиков; а "Atlanta Journal-Constitution" в штате Джорджия

удостоилась в 1989 году Пулитцеровской премии за цикл статей, где был дан анализ расовой дискриминации в сфере банковских ссуд.

Это расследование, проведенное Биллом Дэдменом, заслуживает особого внимания, и вовосе не потому, что его тема представляет какую-то необычайную важность - скорее, наоборот. Это всего лишь эпизод из истории журналистики одного города, хотя и

замечательный. Он не сверг ни одного правительства, не вскрыл ни одного факта преступной коррупции, ни спас ничьей жизни. Для белого человека, живущего вдали от Соединенных Штатов. Это случай может показаться не стоющим банки пива по сравнению с

проблемами в его собственной стране. Но цикл статей из "Atlanta Journal-Constitution" заслуживает внимания из-за его методов, организации и подходов. Это история о журналисте, который был полон решимости написать репортаж, а не измышления по теме

или пересказ дошедших до него слухов.

Расследование началось с реплики одного белого предпринимателя, занимавшегося жилищным строительством. Тот сказал, что ему трудно строить дома в негритянских кварталах Южной Атланты, потому что банки не давали ссуды для строительства в тех

районах (факт, который был бы признан незаконным, если бы банки руководствовались дискриминационными соображениями). Он добавил также, что хуже всего дело обстоит, когда речь идет о самых густонаселенных черных кварталах. Такие заявления журналисты

слышат каждый день - общие, расплывчатые фразы, которые невозможно доказать. Но в Дедмэне проснулось любопытство. Он решил выяснить, может ли это дело обернуться судом.

Сперва он поговорил с несколькими теоретиками в этой сфере, и те сообщили ему, что все банки, сберегательные и ссудные компании обязаны сообщать в правительство о каждом займе на строительство жилья, с указанием данных о размерах жилья и с учетом

переписи населения. Как писал позже сам Дедмэн: "Попросту говоря, все, что требовалось от нас, это засесть в редакции, сравнивая данные из федерального компьютера с данными переписи населения, обращая особое внимание на сопоставление черных и белых

кварталов". Но это легче сказать, чем сделать. Первые три дня ушли исключительно на расстановку пробелов между строчками на экране, чтобы можно было их прочитать.

В течение следующих пяти месяцев Дедмэн проверял все ссуды, выданные всеми банками и сберегательными ассоциациями в течение пяти с лишним лет - всего 109 000 ссуд. А еще надо было изучить записи, касающиеся недвижимости. Однако усилия окупились.

Дедмэн обнаружил, что банки и прочие учреждения давали в белые районы в пять раз больше ссуд, чем в черные. Изучая политику и практику банков, он также выяснил, что они не стремились вести дела в черных районах, отбивая тем самым охоту к этому и у

негров. Негры, в свою очередь, могли обращаться лишь в сомнительные компании, получая деньги под закладные, либо к ростовщикам с акульим аппетитом. По словам Дедмэна - "Только после этого я обратился к горожанам". Он брал интервью у негров и у

белых, чтобы узнать, что люди сами думают по этому вопросу, и тем самым обогатить статьи жизненным материалом, а также чтобы показать влияние банковской политики на людей.

Когда же он отправился в банки, там, как и следовало ожидать, с ним не жаждали разговаривать. Как-то раз в ответ на просьбу дать ему сведения он услышал: "Части тех сведений, которые вы затребовали, не существует. Часть существует, но носит

конфиденциальный характер. Еще часть существует, не является конфиденциальной, но не имеет отношения к существу вашего дела". Это было явным свидетельством того, что здесь есть что скрывать.

В другом банке попытались улизнуть от ответа, перебивая призывы к патриотическим чувствам плохо закамуфлированной просьбой к редактору, Джею Смиту, "зарезать" материал. Их письмо гласило: "Уверены, что Джей Смит расценит любую статью, обвиняющую

финансовые учреждения Атланты в расовой дискриминации, как необоснованно порочащую славное имя нашего города..." Копия письма была послана Смиту.

Наконец, когда Дедмэн собрал достаточное количество материала для цикла статей (получившего название "Цвет денег" вслед за голливудским фильмом), на сцену вышли редакторы. Как писал Дедмэн позднее: "Пожалуй, я знаю, в чем секрет эффективности

"Цвета денег". Редакторы убирали то, что я считал удачным. Так, редактор Билл Ковач вычеркнул фразу, где я писал, что банки Атланты проводили политику "красной черты", т. е. использовали политику экономической дискриминации определенных районов.

Ковач сказал: "Просто приведи цифры. Пусть факты говорят сами за себя".

1 мая, в воскресенье, вышла первая статья из цикла - несколько тысяч слов под заголовком: "Черные в Атланте проигрывают в борьбе за жилищные ссуды".

"Белые получают в банках, сберегательных и ссудных компаниях Атланты в пятьраз больше займов, чем негры с тем же доходом - и этот разрыв увеличивается с каждым годом, как видно из анализа займов на сумму 6,2 миллиарда долларов, проведеного

"Атланта Джорнэл-Конститьюшен".

Раса, а вовсе не стоимость жилья или семейный доход,. Влияет на получение займа. Такую закономерность выявило наше исследование, охватывающее шесть лет и базирующееся на отчетах займодателей федеральным властям.

Среди районов, где проживают люди с одинаковым цветом кожи, первенствуют белые районы, где на каждую тысячу семей приходится наибольшее число займов. Районам со смешанным населением всегда доставалось меньше займов. Негритянские районы - включая и тот, где живет мэр - получали наименьшее число займов".

Далее в статье содержались объяснения банкиров и цитировались их отказы дать объяснения, давались подробности и особенности данных (включая тот факт, что в единственном банке, специализировавшемся на выдаче ссуд неграм, был самый низкий уровень неплатежей по всей стране), разъяснялись законы, касающиеся банковских ссуд, и так далее. Ряд соседних материалов газеты в тот день был посвящен историям черных, чье общественное положение позволяло, но не способствовало получению ссуды.

Остальные статьи этого цикла публиковались так:

2 мая, понедельник. Подробный рассказ о банковской политике, история дискриминационных действий, плюс материалы о конкретных лицах, включая сообщение о негре, ветеране войны во Вьетнаме. Ему было отказано в ссуде, которая обходилась бы ему в месяц на 100 долларов дешевле его арендной платы за жилье. В статье также был подробно описан процесс покупки домов, и он же - применительно к неграм.

3 мая, вторник. Подробное растолкование законов о банковском деле, разъяснительных писем к ним и рассказ о действии этих законов по стране, а также материал о попытках негритянских групп изменить политику банков Атланты. Было также несколько статей-дополнений, показавших, что такая дискриминация проводилась по всей стране.

Результаты публикации статей Дедмэна не заставили себя ждать. Через девять дней после публикации последней статьи цикла девять крупнейших банков Атланты нехотя и понемногу начали выделять ссуды под низкий процент в негритянские районы - на общую

сумму 77 миллионов долларов. Некоторые организации также обратились в сторону негритянских районов - с деловыми идеями, нанимая негров на работу, публикуя рекламу в негритянской прессе. Были даже организованы автобусные поездки для руководства в эти районы. Кроме того, Департамент Юстиции США занялся проверкой 64 банков и финансовых учреждений Атланты с целью выяснения возможных нарушений законов о дискриминации.

Далее

 
Ко входу в Библиотеку Якова Кротова