Лилия Суперфин
ГЛОБАЛЬНОЕ И НАЦИОНАЛЬНОЕ
Специфика взаимодействия глобальных и национальных факторов современного исторического процесса
Москва, 2003г. См. библиографию. Её брат Габриэль.
ББК 65.5 С 89
Суперфин Л.Г. Глобальное и национальное: Специфика взаимодействия глобальных и национальных факторов современного исторического процесса. М.: Институт экономики РАН, 2003 г. 169 с.
ISBN 5-201-03143-9
Рецензенты: д.э,н. САХавина, к.э.н. А.В. Одинцова
Работа посвящена актуальной и недостаточно исследованной комплексной теме - особенностям глобальных и национальных факторов современного исторического процесса, выявлению характерных черт и многообразия форм их взаимодействия в различных сферах общественного бытия: в развитии мировой экономики, в становлении глобального управления, в области экологии, в социокультурном пространстве.
Автор показывает, что согласование глобальных и национальных факторов входит в число наиболее сложных, острых и нарастающих проблем, которые связаны с многочисленными вызовами и угрозами новой исторической эпохи.
Подписано в печать 17.06.2003 г. Заказ 89. Тираж 200 экз. Объем 10.5 п.л, Участок оперативной печати ИЭ РАН.
ISBN 5-201-03143-9
ББК 65.5 Научное издание
©СуперфинЛ.Г.
Светлой памяти моего муху, Жеана Дмитриевича Фролова с благодарностью за то, что он был таким, каким он был.
Оглавление
1. Глобализация как характерная черта
современного исторического процесса.............................................2
2. Глобализация и многообразие современного
мира. Национальный фактор.........................................................20
3. Характерные черты взаимосвязи глобальных и национальных уровней общественного
бытия в новую историческую эпоху.................................................37
4. Мировое хозяйство - арена взаимодействия
глобальных и национальных факторов............................................46
5. Сложности глобального управления.....,......................................90
6. Экологическая проблема в глобальном
и национальном контекстах..........................................................119
7. Глобальное и национальное в социокультурной офере................132
8. Антиглобализм и перспективы модификации
глобалистского процесса.............................................................141
9. Россия в глобализирующемся мире...........................................148
1. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ - ОТЛИЧИТЕЛЬНАЯ ЧЕРТА СОВРЕМЕННОГО ИСТОРИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА.
Тема, которой посвящена эта работа, многогранна Она включает множество аспектов, каждый из которых может являться и является - в той или иной мере - предметом специального анализа. Было бы нереально и самонадеянно претендовать в рамках данного исследования на развернутое, всестороннее освещение каждой или хотя бы значительной части ее составляющих. Наша цель в другом -очертить общие контуры этой проблемы, представить ее в комплексе; отметив особенности глобального и национального факторов на современном историческом этапе, выделить характерные черты их взаимодействия и показать, пусть фрагментарно, их преломление в различных сферах общественного бытия - в процессах развития мировой экономики, в становлении глобального управления, в экологии, в социо-культурных тенденциях. Автор стремился подчеркнуть множественность и разнообразие форм, в которых выступает проблема согласования глобальных и национальных факторов, ее динамизм и - что принципиально важно, но, к сожалению, весьма часто недооценивается - ее значимость как одной из наиболее сложных, острых и углубляющихся планетарных проблем, с которыми человечество перешло в XXI век.
Поднимаемые здесь вопросы имеют непосредственную проекцию на развитие России, но хотя этот аспект и освещается в ходе изложения, однако в цепом он требует специального развернутого анализа, который мы выносим за пределы данного исследования
В процессе работы над этой монографией автору постоянно ' приходилось делать вставки в уже написанный текст, чтобы привести его в большее соответствие со стремительно меняющимися реалиями. Исходя из собственного опыта с горечью приходится согласиться с замечанием известного социолога Д.Белла о том, что беспрецедентный динамизм нашей эпохи заставляет работы, посвященные общественным проблемам, устаревать еще до того, как они увидят свет. Тем не менее, хочется надеяться, что не все из написанного здесь покажется читателю анахронизмом.
# * * * *
Глобализация - одна из определяющих тенденций современного общественного развития. Она проявляется в том, что все возрастающий объем связей и систем, проблем и противоречий приобретает планетарный характер, как по своим масштабам, так и по значимости для судеб человечества, формируя целостность и усиливая взаимозависимость современного мира.
Глобалистские процессы охватывают ныне различные срезы и уровни общественного бытия, Они проявляются в межгосударственных отношениях, на макро-, мезо- и микроэкономических и социокультурных уровнях, в судьбах индивидов, расширяя пространство для их жизнедеятельности и создавая более разнообразные условия для развития и реализации их способностей. Материальной основой этих процессов, обуславливающей императивность и создающей реальные предпосылки их осуществления, выступает научно-техническая революция. Органически связанная со сменой технологического способа производства на исходе XX века, глобалистекая тенденция стала неотъемлемой чертой и магистральным направлением развития складывающейся постиндустриальной цивилизации. Исключительно высокие темпы научно-технических изменений способствуют - прямо или косвенно - ускорению и активизации глобалистских процессов,
Формируясь и проявляясь, прежде всего в cqbepe экономики, эта тенденция, естественно, получает свое воплощение в развитии мировой системы хозяйства, в подъеме ее на качественно новую ступень. Специфика современных производительных сил, интенсивное углубление международного разделения труда придали мощные импульсы этому процессу, существенно расширив масштабы и увеличив плотность единого экономического пространства. (Более подробно этот процесс будет рассмотрен в последующем).
В данном же контексте хотелось лишь подчеркнуть значение подлинного переворота, совершенного в области транспортной инфраструктуры и различных средств массовой коммуникации, базирующихся на микроэлектронике - на использовании компьютерных устройств, развитии спутниковой связи и других достижений современной научно-технической мыспи, позволяющих говорить о "коммуникационной революции". Всего за несколько десятилетий она внесла глубочайшие изменения в образ жизни современного человека.
Для того чтобы попасть в любую точку земного шара на сверхзвуковом суперлайнере, ему нужны уже не недели и даже не дни, как это было совсем недавно - счет идет на часы, Сокращение значимости физического пространства, его спрессованность осуществляется одновременно с формированием нового типа пространства - компьютерного. Никого уже не удивляет, что при соответствующей технике и программном обеспечении стал практически возможен обмен информацией на неограниченные расстояния и за считанные минуты любыми текстовыми, звуковыми и видеофайлами. Пакеты услуг информационных сетевых служб неуклонно расширяются и становятся все более разнообразными. Завершение формирования глобальной спутниковой телекоммуникационной системы позволило в принципе осуществлять связь с любой точкой нашей планеты. Превратилось в норму одновременное общение целых групп - в рамках разнообразных телепередач, международных телеконференций, «планерок» на фирмах, имеющих свои филиалы в различных частях земного шара.
Согласно прогнозам, дальнейшее развитие электронных сетей и повышение их экономичности уже в обозримом будущем могут сделать ненужными традиционные почту и телеграф, а определенная модификация и удешевление беспроводного переговорного процесса, способны, по выражению журнала Тайм", весьма скоро превратить стационарные телефонные аппараты "в доживающую свой век старомодную популяцию, внесенную в "Красную книгу".1 Но и это отнюдь не предел коммуникационных возможностей. Уже привели к практическим результатам работы по созданию машин, улавливающих программу с голоса. Более того, ученые стали осуществлять исследования в области передачи информации непосредственно от мозга к машине (то, что японцы называют "sitentspeech" • беззвучным разговором), когда компьютер в состоянии угадать звук еще до того, как он сорвется с уст, то есть непосредственно уловить его на выходе из мозга. «Мы еще в самом начале пути - говорит известный о)ранцузский ученый Жоэль Росней, - и явление это пугает, но также постепенно, как в нашу жизнь вошли телефон и телевидение, этот тип технологии
1 Согласно клишированному выражению, современные производители объявили войну проводам, весу и безликому дизайну своей продукции.
поможет нам в третьем тысячелетии"2. Знаменательно, что первые реальные успехи в данном направлении уже достигнуты. Первоначально они были связаны с передачей нескольких простых команд электронным устройствам инсультными больными, лишившимися дара речи. Куда в дальнейшем заведут исследования в этой сфере, не вызовут ли они тотального «рассекречивания» человеческой мысли, подрывая тем самым одну из основ личностной автономии, * покажет время. Однако угроза подобной ситуации в духе самой мрачной антиутопии вполне может выйти за пределы фантастического жанра.
Принципиально важным, мощнейшим фактором глобализации стало формирование Интернета - всемирной компьютерной сети, "сети сетей", сосредотачивающей уникальный, не ограниченный по своему охвату банк данных и действующей под девизом "расстояния упразднены". И хотя возможности Интернета, так же как и связанные с ним негативные явления, проявились еще не в полной мере, тем не менее, очевидно, что он является мощнейшим фактором трансформации общественной жизни в самых разнообразных ее сферах. Развитие этой "информационной паутины", опоясывающей мир, способно создавать наиболее прочные и стабильные условия для обмена самой разнообразной информацией в режиме реального времени и минимизации сроков, необходимых для принятия решений, вплоть до планетарного уровня. Все активнее Интернет внедряется в экономику, проникая уже не только в потребительскую сферу, но и в различные звенья производственной цепочки, в финансовую и инновационную области. В странах экономического авангарда уже сформулирован девиз «Бизнес без Интернета - это бизнес без будущего». Всемирное развитие «виртуальной», «сетевой», «интернетной» экономики - характерная черта углубляющейся информационной революции, под знаком которой, ло утверждению футурологов, пройдет первая половина XXI века. Подключение к всемирной "электронной библиотеке", что можно сделать, не выходя из дома, открывает совершенно новые горизонты для системы образования и организации научной деятельности.
Одно из наиболее важных и перспективных направлений в развитии «интернетного общества? связано с распространением так
2 «Литературная газета», 1997, N 29,
называемого дистанционного образования. В его программах с чтением систематических курсов могут быть задействованы лучшие специалисты из различных стран мира, лекции которых ныне доступны лишь студентам наиболее престижных учебных заведений. Это поможет резко повысить уровень образования в глобальном масштабе, способствовать стиранию социальных различий между людьми, но в то же время, очевидно, ослабит контроль национальных государств над подготовкой трудовых ресурсов и воспроизводством человеческого капитала.
В целом Интернет как бы стирает временные, физические и политические границы, придавая миру новое качество. Неслучайно Интернет именуют "седьмым континентом", а в сюциологических опросах все большее число людей называют своим излюбленным занятием путешествие по каналам и лабиринтам единого мирового киберпространства, тем более что доступ к нему возможен ныне даже с помощью мобильного телефона.
В социологии уже сложилось понятие "человека сетевого", для которого Интернет - это не только способ передачи инсрормации, но также и органическая форма жизнедеятельности. "Сетевой" или "интернетовый человек" уже не ощущает себя замкнутым в узких для него рамках трехмерного пространства; у него совершенно иной, нежели у других стиль жизни и повседневный круг общения, включающий людей, живущих в разных странах и на различных континентах. Наряду с неоспоримыми достоинствами издержки этого явления уже налицо. К примеру, появилась категория о>анатов, которым свойственно чрезмерное и отчасти патологическое пристрастие к Интернету, Возникло даже понятие "компьютерных вдов" - женщин, чьи мужья гораздо более склонны проводить свой досуг в виртуальной реальности, нежели в общении со своими домочадцами, Безграничное расширение социальных связей может идти рука об руку с психологическим отчуждением людей.
При этом часто (что можно оценить неоднозначно) индивиды стремятся с помощью Интернета избавиться от разнообразных комплексов, в том числе посредством моделирования в виртуальном пространстве желаемого образа собственного «я», дистанцируясь тем самым от несовершенной действительности. В целом же в перспективе виртуальное общение все более будет заменять общение реальное с вытекающими отсюда разнообразными последствиями.
Характерно, что среди инноваторов, входящих в интернетовский мозговой трест, стали раздаваться обеспокоенные голоса, отмечающие, что Интернет превратился уж в слишком обыденное явление, лишаясь своей романтической ауры, и что назревает необходимость усовершенствовать его таким образом, чтобы в преобразованном виде он отличался бы от своего современного состояния, к примеру, как отличается цветное кино от черно-белого (разумеется, дело сводится здесь не к проблеме разноцветий, а к комплексу принципиально новых возможностей). Но в целом - это скорее проблема будущего, пусть и не очень отдаленного, А пока остро стоит вопрос о более широком и равномерном приобщении к Интернету, ибо, заключая в себе существенные возможности сглаживать социальные различия, он породил новые -между индивидами, странами, регионами, активно функционирующими в виртуальном мире, и теми, кто пока остается за его пределами.3
Наряду с развертыванием научно-технической революции, а сплошь и рядом - и в переплетении с ней важнейшим фактором глобализации является процесс интернационализации противоречий, получивший планетарный размах и значимость. В ходе своего развития и углубления они способны дестабилизировать и без того напряженную жизнь мирового сообщества с его хрупким равновесием и угрожают самому существованию человека как биологического вида. Проблемы эти возникли и аккумулировались в силу разнообразных факторов. Здесь и результат бурной преобразующей деятельности человека в развитых странах (экологическая, ресурсная, ядерная и др.), и последствия социально-экономической отсталости целых регионов (демографическая, продовольственная); немалую роль сыграл и коно>ронтационный характер взаимодействия различных социальных образований (производство и накопление средств массового поражения, этнические конфликты и др.). Проблемы эти были порождены или углублены индустриальной цивилизацией с ее хищническим, сугубо потребительским отношением к природе, с ориентацией на неограниченный экономический рост (преимущественно экстенсивного типа, особенно на ранних стадиях
3 К 2000 году 95,6% всех подключенных к Интернету приходилось на наиболее развитые страны, входящие в ОЭСР и только 4,4% на весь остальной мир. («Мировая экономика и международше отношения», 2002, №7, стр.22).
развития), с воспроизведением широкого круга агрессивно-репрессивных тенденций в системе общественных отношений.
Выход из тупиков индустриальной системы - открытие перед человечеством новых исторических перспектив представляется, в принципе, возможным (хотя и не безальтернативным) в рамках иной -человекоцентристской и экоориентированной постиндустриальной цивилизации, но отнюдь не сулит бесконфликтного, умиротворенного существования. Начало ее сформирования, при определенных успехах в области ресурсосбережения и выработке ряда эффективных подходов к отдельным задачам в сфере экологии, оказалось обремененным не только грузом уже накопившихся противоречий, но и новыми глобальными проблемами.
Выдвигая все новые императивы, они резко усиливают взаимозависимость современного мира, ставя человечество перед нарастающими вызовами и угрозами. О многих из них, связанных с взаимодействием глобальных и национальных компонентов общественного развития, пойдет речь в последующих главах. Здесь же мы хотим вкратце обозначить некоторые нетрадиционные противоречия в системе «человек-техника», порождаемые сменой технологического способа производства, отметить ряд направлений в развитии НТР, где формируются материальные основы как огромных возможностей, так и опасных угроз, которые несет с собой новая историческая эпоха, эпоха глобализации. К примеру, всестороннюю нарастающую зависимость современного человека от техники ярко отразила столь обеспокоившая мировое сообщество опасность компьютерного сбоя с наступлением двухтысячного года, поскольку под угрозу дестабилизации могли быть поставлены все основные ссреры жизнеобеспечения общества.
Разумеется, подобного рода угрозы актуальны, прежде всего, для стран экономического авангарда, однако процесс глобализации уже достаточно ощутимо, хотя и в разной степени и в разных формах, связал подавляющую часть стран на планете; к тому же и тем из них, для которых создание полноценной постиндустриальной экономики является лишь перспективой, причем далеко не близкой, необходимо знать об угрозах нового времени и по возможности учитывать их в своей деятельности.
В условиях развития «компьютерной экономики» новое измерение приобретают даже такие традиционные противоречия, как проблема безработицы, особенно в ее долгосрочной перспективе, т.к, исключительно высокая производительность новых технологий, широкое внедрение автоматизации и роботизации могут сделать ненужной для экономической деятельности значительную, если не преобладающую, часть трудоспособных членов общества. Помочь как можно большему числу людей найти свое достойное место в жизни, не оказавшись за бортом научно-технического прогресса, его жестких императивов, выявить наиболее эффективные пути, способные обеспечить массовый высокий интеллектуальный динамизм, необходимый для плодотворных контактов между человеком и быстро изменяющейся современной техникой, когда цикл жизни всех элементов воспроизводственного процесса максимально сужается -одна из наиболее сложных задач, возникших в ссрэре занятости в связи с развертыванием НТР.
Поднимается и более широкая, фундаментальная проблема -можно ли считать безграничными способности человека приспосабливаться к миру техники, учитывая заложенные в нем психофизические возможности. В частности, у многих ученых возникают сомнения в том, что при относительно слабо развитых инстинктах опасности и самосохранения (не говоря о сложности процесса познания) человек в принципе способен надежно просчитать и контролировать результаты своей научно-технической деятельности, предвидеть или хотя бы своевременно разглядеть таящиеся в ней угрозы. Тем временем, уже в ходе широкого внедрения компьютеров и различных вытокотехнологических устройств стали поступать все новые данные об отрицательном влиянии порождаемых ими электромагнитных полей на состояние различных органов и функций организма; неслучайно задачи резкого повышения медико-биологической безопасности современной техники превращаются в одну из актуальнейших проблем глобальной значимости.
До сих пор еще слабо разработаны и совсем не внедрены в практику научно обоснованные методики приобщения детей к современным инсрормационным технологиям. Развивая жесткое рациональное мышление, неконтролируемое пристрастие ребенка к компьютеру можно, как полагают многие специалисты, провоцировать у него дефицит эмоций, безразличное отношение к окружающим людям.
Ученые предупреждают, что характерный для компьютерных технологий абстрактный труд и анонимность общения, чрезвычайно
высокие скорости производимых машинами операций способны породить у работников технофобию с различными вытекающими из нее негативными последствиями.
Устройство сложнейшей техники, проникающей во все сферы жизнедеятельности человека, механизмы коммуникационных систем, в которые включается его повседневное существование, как правило, недоступны пониманию большинства индивидов, что формирует у многих из них так называемое хаотическое сознание, комплекс неполноценности и на этой основе может провоцировать различного рода "компьютерные болезни" невротического и психогенного характера, причем число их продолжает неуклонно возрастать,
В условиях информационного общества возможно, широкое распространение процессов, охарактеризованных французским философом - постмодернистом Бодрийаром как "агония реальности*. Аудиовизуальные технологии способны фабриковать, распространять и утверждать в массовом сознании людей произвольный образ реальности, подменяя ее, не давая возможности отличить истину от фикции, стирая фань между этими понятиями. Данная тенденция чрезвычайно опасна, тем более - в сочетании с биологическими методами воздействия на психическую деятельность и поведение человека, поскольку они способны лишить его личностной самостоятельности, превратить в послушный объект манипулирования, сделать из него зомби, и данные процессы могут носить широкомасштабный характер. Предотвращение этой опасности сейчас - проблема не столько научно-технологическая, сколько социальная. Запрет международного научного сообщества, наложенный в свое время на работы в области генной инженерии, хотя и ограничил, но не снял в принципе связанные с ней угрозы. В то же время в этой сфере -особенно в связи с расшифровкой генома человека - вырисовываются немыслимые ранее возможности для диагностики и лечения многих, преимущественно наследственных заболеваний. Возможность клонирования человека, похоже, начинает воплощаться в жизнь, притом, что ее медицинские параметры естественно еще не изучены, а социальные последствия могут приобрести экзистенциональный характер, связанный с основами бытия. Разумеется, сама идея клонирования вызвала бурю самых разнообразных мнений в научных и общественно-политических кругах многих стран, однако жизнь показала, что запрещать подобные исследования и их реализацию в приказном порядке бесперспективно, хотя определенный социальный контроль над ними был бы крайне желателен, а, скорее всего даже необходим. Возможно, поиски его эффективных срорм являются одной из важных глобальных задач современности, тем более что биологическая революция с генетической сердцевиной, наряду с углублением революции информационной, представляются о>утурологам определяющими тенденциями в развитии НТР первой половины XXI века. Однако становящийся все более актуальным принцип: «Наука должна научиться не делать того, что она способна делать» вряд ли когда-нибудь сможет воплотиться в жизнь, во всяком случае - с достаточной полнотой.
Серьезные проблемы возникают и в связи с формированием Интернета, который складывается как неуправляемая и саморазвивающаяся система. Здесь встает много правовых вопросов; проблема авторских прав; очень сложны поиски "блокирующих средств" для ограничения доступа детей к сетям, сексуально ориентированным или содержащими изображения насилия. Все более активно начинают использовать Интернет в своих целях различные криминальные, в том числе и террористические группировки.
Распространение международной организованной преступности - наркобизнеса, терроризма, отмывания «грязных» денег связано не только с определенными социально-экономическими и психофизическими факторами; транс-национализации этих крайне негативных явлений способствует переворот в сфере коммуникации, обеспечивший технологическую и организационную базу таким асоциальным процессам.
Впечатляющим симбиозом достижений научно-технической революции и криминальной активности, воспроизводимым в глобальных масштабах, стала все более дерзко заявляющая о себе, приобретающая характер эпидемии, деятельность хакеров. К примеру, если, как продемонстрировал несколько лет назад один из ассов этого «хобби», наш соотечественник Владимир Левин, можно, не выходя за порог сфомного осриса в Петербурге, при помощи старенького компьютера и модема вскрыть все системы защиты крупнейшего "Нью-Йорк Сити Бэнк", снять с его счетов свыше 10 млн. долларов и перевести их на банковские счета своих партнеров в Швейцарии и Нидерландах, Израиле и Германии, Соединенных Штатах, Финляндии и России, то вряд ли можно сомневаться в том, что глобализм не без успеха прокладывает себе все новые нетрадиционные пути.
В связи с действиями хакеров, характеризуемыми уже как «компьютерные войны», возможности финансово-экономической дестабилизации мировой экономической системы приобретают дополнительные и весьма мощные рычаги, тем более что формы и направленность деятельности кибергангстеров постоянно совершенствуются. В частности, уже изобретены вызвавшие большую обеспокоенность так называемые почтовые убийцы - послания по электронной почте, способные разрушить инсрэрмационную базу данных получателя. В целом же, чем более развито информационное общество, тем уязвимее оно становится пред действиями кибертеррористов, обладающими почти безграничными деструктивными возможностями.
Не ограниченные сризическим пространством киберпираты не без успеха пытаются прорваться к секретной информации военных ведомств, (как это уже произошло в США и Великобритании), создавая тем самым прямую угрозу национальной безопасности.
Хакеры способны перекрыть доступ в Интернет целым регионам. По сообщениям прессы, один из них уже оставил на некоторое время без Интернета пол-Украины, Зачастую команды хакеров формируются также при помощи Интернета. Неудивительно, что защита компьютерных сетей от подобного гангстеризма превращается в задачу глобальной значимости,4 к решению которой должны подключиться профессионалы из различных стран нашей планеты.
Можно не сомневаться, что пребывание в глобализирующемся ин4юрмационном мире преподнесет человечеству еще немало сюрпризов. Его существование в качественно новой жизненной среды насыщено многочисленными вызовами, способными перерасти в серьезнейшие угрозы, если не будет найдено адекватных ответов на них. Когда-то де Голль, со свойственной ему приверженностью к консервативным ценностям заявил: «Надо научиться жить с проблемами, а не пытаться их то и дело разрешать».
4 Показательно, что под Парижем даже создана так называемая Академия хакеров, где слушатели в целях самозащиты знакомятся с разнообразными приемами, используемыми кибергангстерами.
Разумеется, многие проблемы, ставшие ныне перед человечеством, не могут быть решены незамедлительно, тем более путем лихорадочных малопродуктивных действий и надо в значительной мере уметь адаптироваться к ним; однако в принципе они требуют интенсивных эфсрективных поисков своего разрешения или существенного смягчения, ибо все чаще они касаются самих основ существования человеческого общества. Неслучайно вполне реальным содержанием может наполниться перебазирование печально известного афоризма «Нет человечества - нет проблем».
В целом же в истории в различных формах воспроизводится парадоксальная ситуация, особенно активизировавшаяся ныне в связи с бурным научно-техническим прогрессом. Деятельность человечества, даже тогда, когда она содержит созидательное, конструктивное начало, способное принести и приносящее ему немало благ, в то же время может оборачиваться опасными негативными сторонами, которые часто превращаются в очередной исторический вызов.
«Хотелось как лучше, а вышло как всегда», - это поистине гениальное изречение вполне способно иметь и глобальное историческое измерение. В чем же причины подобного явления? Что это - объективная логика исторического развития, сложнейшего по своему характеру процесса, в котором переплетаются разнонаправленные факторы? Неслучайно еще в далекие античные времена был сформулирован принцип "Каждый отвечает за свои поступки, а не за их результаты". Однако примечательно, что в настоящее время, когда роль личности в историческом процессе значительно возрастает, ученые все чаще связывают истоки глобальных проблем и противоречий непосредственно с самим человеком, с его природой, с его психофизическими особенностями, со структурой его потребностей и характером ценностных ориентации.
Неслучайно традиционное понятие "homo sapiens" стало зачастую употребляться с изрядной долей иронии, т. к. освященная принципами рационализма деятельность человека обернулась вопиющей иррациональностью и существо, неутомимая активность которого ведет к деградации среды обитания и саморазрушению, далеко не безусловно, может именоваться "венцом природы" или "вершиной мироздания", "Главная опасность для человечества - это человек", - заявляют известные ученые А.Кинг и Б.Шнайдер, авторы впечатляющего доклада Римского клуба о проблемах глобализации.
Некоторые генетики склонны видеть в человеке уродливого, зловещего мутанта, 'ошибку эволюции", "ее тупиковую ветвь", "раковую опухоль на теле природы".
Однако представляется, что не следует считать ситуацию с человеком безнадежной и оценивать его природу как однозначно негативную. В человеке заложено много разнообразных задатков и вопрос в том, какие из них получат преобладающее развитие.
В целом же, как подчеркивают Кинг и Шнайдер, человек может и должен изменить себя. "Факты свидетельствуют, что мы должны измениться или исчезнуть" - считают теоретики Римского клуба. Для того чтобы выжить, человечеству следует утвердить иную этику - иное отношение к природе, друг к другу, проникнуться уважением к ценности жизни как таковой. По мнению академика Н. Моисеева, человеку предстоит избавиться от "синдрома неандертальца", поскольку именно тогда, на заре истории, в крайне суровых условиях, полных всевозможных опасностей, сформировалась присущая человечеству агрессивность.
Глобальные вызовы требуют глобальных подходов не только для своего решения, но и для осознания, что, как показал опыт, является делом далеко непростым. Уяснив хотя бы основные контуры нового складывающегося мира и его ресурсную базу, постигнув природу и глубину ставших перед обществом проблем и сформулировав реалистическое видение перспектив дальнейшего развития, человечество должно понять способы управления этим миром, чтобы он не "оказался без руля и без ветрил", и сконцентрировать усилия на реализации наиболее благоприятного из возможных сценариев. Людям следует, наконец, понять, что все мы принадлежим к биологическому виду, который может исчезнуть с лица земли и осознать необходимость совместных действий в борьбе за выживание, за достойное будущее, уяснив в полной мере всю значимость идеи солидарности. «В современных условиях, -подчеркивают Кинг и Шнайдер, - усиливающаяся общая опасность придает этому термину новое, все более могучее значение»,
Аналогичную идею развил один из лидеров французских "новых философов" А.Глюкманн. Он заявил, что человечеству совершенно необходимо выработать новую этику, которую назвал "солидарностью потрясенных", этику людей, задетых катастрофами XX века и осознающих угрозы XXI столетия. Характерно, что если условия формирующейся постиндустриальной цивилизации открывают перед человеком все более широкий спектр индивидуального выбора, то для человечества в целом разумной альтернативы солидарным действиям не существует.
Понятие 'землян" не может более оставаться прерогативой научной и ненаучной фантастики: оно должно прочно войти в сферу обыденного сознания. Приостановить разрушение планеты - насущная задача и жесткий императив современной эпохи. Неслучайно сейчас ведется разработка "Хартии земли" - определенного аналога "Декларации прав человека", призванной сформулировать права биосферы и определить механизмы ее защиты.
Силами энтузиастов начала складываться и реализовываться международная программа глобального обучения, охватившая уже в той или иной степени немало стран. Она призвана в доступной форме рассказывать детям о проблемах, вставших перед нашей планетой, воспитывать у них экологическое сознание, знакомить с жизнью различных народов мира, поскольку "в темноте все опасны друг другу" и взаимное незнание, нетерпимость порождают недоверие и конфронтацию, препятствуя плодотворному взаимодействию всех жизненных сил планеты в целях ее спасения и обустройства.5
Примечательно, что исследования в области генетики, включая изучение генома человека, позвопили ученым сделать вывод о том, что между тремя основными расами, на которые традиционно подразделяет человечество, не наблюдается принципиальных различий в генофонде. Существующие же различия касаются в основном лишь внешних черт, не затрагивая умственных способностей и склонности к фиминальному поведению. Данный факт также служит веским аргументом в пользу осознания общности человечества как землян и подтверждает мысль о том, что в «единой глобальной деревне чужаков не существует».
Импульсы процессам глобализации дает и все возрастающее осознание необходимости исследования социальных и природных процессов в контексте единой суперсистемы «Человек-Земля-
5 Характерно, что, по мнению экспертов ЮНЕСКО, образовательные программы XXI века следует строить с расчетом на то, чтобы человек владел хотя бы двумя иностранными языками, первый из них должен осваиваться в период посещения детского сада, второй - в школе.
Вселенная», что в значительной мере связано с теоретическими и практическими прорывами в деле изучения космоса,
Разрушение многовекового стереотипа о бескрайности земных просторов, реально просматриваемые из космоса относительно небольшие размеры нашей планеты, ее «затерянность» в безграничных просторах мироздания и уязвимость способствуют формированию самосознания людей как обитателей «общего дома», объединенных общей судьбой. Неслучайно все чаще употребляются образы земли как «глобальной деревни», лодки, ковчега в бескрайнем море, острова в океане Вселенной. Но особенно популярным стало сравнение нашей планеты с космическим кораблем, совершающим свой полный опасности полет. "Мы путешествуем вместе, как пассажиры небольшого космического корабля, и сохранить себя мы можем лишь усердием, трудом и, я бы сказал, любовью к нашему хрупкому кораблю", - так ссрормулировал эту мысль в 60-е годы представитель США в ООН Э.Стивенсон.
Может быть, точнее было бы назвать людей не пассажирами космического лайнера, а скорее его командой, экипажем, который выполняет разнообразные функции и роль которого не столь уж пассивна даже перед лицом бескрайнего космоса.
К примеру, не так мизерны возможности человека в связи с астероидной угрозой, которая, по мнению многих специалистов, стала для земли вполне реальной. В своем вращении вокруг центра галактики Земля ныне попала в шлейф крупных небесных тел -астероидов, столкновение с которыми может иметь для нашей планеты самые разрушительные последствия. К чести мирового научного сообщества оно весьма оперативно поставило вопрос о космической защите Земли и при финансовой поддержке ряда правительств взялось за коллективную разработку мер, направленных против этой опасности. Кстати, существует мнение, что в ее решение серьезный вклад может внести Россия, используя в этих целях гигантскую водородную супербомбу мощностью в 100 мегатонн, созданную во времена Хрущева и получившую прозвище «Кузькина мать», которой генсек угрожал мировому капитализму. Согласно выдвигаемой гипотезе, если эту громадину в случае приближения астероида направить ло соответствующей траектории ему навстречу в космос, то при их столкновении произойдет взрыв, который сможет раздробить опасного пришельца и спасти (на этот раз) цивилизацию.
В процессе размышлений о возможностях единения землян высказывалась и не блещущая оптимизмом точка зрения, согласно которой идея планетарной солидарности может овладеть массовым сознанием только тогда, когда угроза человечеству станет максимально ощутимой и примет совершенно конкретные, скорее всего - шоковые срормы. Для многих людей экологический и ядерный факторы оказываются уже чем-то довольно привычным и недостаточно впечатляющим; роль мощного импульса к объединению могла бы, как полагают, сыграть, к примеру, прямая угроза нашествия неких инопланетян, поскольку, согласно весьма распространенной точке зрения, принцип «дружить против кого-то» вполне соответствует природе человека. Во всяком случае, мысль Достоевского о том, что «бытие только тогда бытие, когда ему грозит небытие», способна принимать в наше время различные, в том числе и весьма экзотические формы.
В ходе развития глобалистских процессов, в результате вызываемых ими изменений в различных сферах общественной жизни на национальном, региональном и планетарном уровнях ученые -экономисты, правоведы, политологи и другие выражают тревогу по поводу нарастающей неадекватности традиционных методов анализа в новых исторических условиях. В перспективе это угрожает размыванием теоретико-методологических основ формирования эффективной экономической политики, способно провоцировать возникновение и разрастание различных политических и военных конфликтов и прочих негативных процессов. Один из ответов на вызов, бросаемый нашей эпохой научному сообществу - шаги по созданию нового направления в научной мысли - глобалистики как определенной сферы исследования, объединяющей представителей различных общественных и естественных наук в деле изучения планетарных тенденций, анализа глобальных проблем и способов их разрешения.
Формирование глобалистики - одно из наиболее значительных проявлений тенденции, направленной на широкое развертывание междисциплинарных исследований (часто в совершенно новых, нетрадиционных сочетаниях), на активизацию синтеза научного знания, столь перспективного для его дальнейшего развития.
Поскольку значительная часть наук, в той или иной мере соприкасается с какой-либо из глобальных проблем, пусть даже с отдельными их аспектами, то здесь, естественно, задействованы свойственные этим дисциплинам методы анализа, что в результате позволяет более глубоко и многогранно проникнуть в существо чрезвычайно сложного объекта познания. С другой стороны, стремление к комплексному исследованию разнообразных проблем, находящихся в определенной зависимости друг от друга, выявление и анализ системного характера взаимодействия между ними поднимают вопрос о том, возможна ли в принципе выработка некоей совокупности общих подходов к их анализу. Большинство ученых приходит к выводу, что в настоящее время было бы неоправданно и утопично недооценивать частно-научные методы исследования и пытаться сконструировать вместо них какую-то совершенно новую методологическую систему.
Реалистичный и продуктивный подход, соответствующий современному уровню научного знания, видится в том, чтобы, сопоставляя используемые частно-научные методы, выделить определенные блоки, объединенные общими принципами исследования, рассмотреть возможности и пределы их применения, попытаться установить связи между ними. На основе такой методологии могла бы быть реализована необходимая предпосылка эффективного комплексного анализа - обеспечение унификации часто используемых общих понятий, в которые представители различных наук вкладывают далеко не идентичное содержание. Нужна разработка систем критериев, принципов, правил, пригодных для конкретного анализа и практических действий не только в узком, но и в широком диапазоне. Формирование комплексных подходов в целях разрешения совокупности глобальных лробпем - новая и чрезвычайно сложная задача, вставшая перед мировым научным сообществом. Она требует напряженного поиска на очень высоком профессиональном уровне, с учетом быстро меняющихся реалий и постоянного приращения знаний. Сейчас делаются лишь первые шаги в данном направлении, но очевидно, что задача эта должна решаться в контексте нового глобального мышления, на основе утверждения новых мировоззренческих принципов. В данной связи примечательна точка зрения российского ученого Ю.Красина, согласно которой ныне «в общественном сознании происходит нечто, аналогичное тому, что происходило в 16 веке с астрономией или в начале 20 века с физикой. Оно на пороге революции, весьма похожей на те, которые совершили Коперник своей гелиоцентрической системой и Эйнштейн теорией
6 «Мировая экономика и международные отношения», 1999, №5, стр.44.
относительности. В переосмыслении нуждается весь спектр социальной проблематики, начиная с вопросов прикладной этики и практической политики и кончая абстрактными философскими категориями»*.
2. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И МНОГООБРАЗИЕ СОВРЕМЕННОГО МИРА. НАЦИОНАЛЬНЫЙ ФАКТОР.
Глобализация социально-экономической жизни отнюдь не ведет непременно к ее единообразию, а сочетается с многомерностью и полифонией общественного бытия. Более того, увеличение разнообразия форм социальной жизни представляет собой характерную черту формирующейся постиндустриальной цивилизации. В более широком контексте это можно рассматривать в качестве проявления закономерности мирового эволюционного процесса; обогащение совокупного генофонда системы за счет увеличения числа ее компонентов приводит к их взаимодополняемости, усиливая прочность и жизнеспособность всего организма. «Противоположности -суть дополнения» - этот сформулированный Н.Бором принцип по сути своей универсален и применим при исследовании человеческого общества не в меньшей мере, чем при изучении физических явлений.
Конечно, в ходе современного мирового трансформационного процесса складывается определенная тенденция к унисрикации, носящая, однако, относительный характер. В основе ее так называемая технологическая конвергенция, распространение нового технологического способа производства, который не ограничивается национальными и региональными рамками. В принципе, так происходило и в предшествующие эпохи, однако, в наибольшей степени данная тенденция присуща и адекватна технологическому строю именно постиндустриальной цивилизации, в рамках которой она носит очень глубокий, разносторонний и органичный характер. Это обусловлено, прежде всего, тем, что наука, интернациональная по своей природе, превращается в основную производительную силу, а ядром экономики становится информатика, которая, требуя постоянного увеличения банка данных, порождает необходимость расширения информационных сетей, выходящих за пределы национальных границ создавая для этого реальные возможности. Потребность в унификации средств транспорта, метеорологической и экологической служб также имеет существенную значимость. В специфике современных производительных сил заложена и тенденция к определенной синхронизации их распространения, В этом же направлении действует и расширение сферы изменяющихся производственных отношений (прежде всего - в их технико-экономическом аспекте), а также комплекс социальных процессов в области культуры, образования, образа жизни и др.
В последние десятилетия XX века сложилась совокупность лидирующих, наиболее прогрессивных и перспективных трендов мирового развития, выражающих сущностные черты постиндустриальной цивилизации, сконцентрированных в странах социально-экономического авангарда и распространившихся - в той или иной степени - на различные континенты земного шара. К числу этих трендов относятся ведущая роль наукоемких производств, ресурсе- и энергосберегающих технологий, информатизация общества, резкое углубление интеграционных процессов и связанный с ним качественно новый этап в развитии мирового хозяйства, опережающее развитие и существенное расширение сферы услуг, сокращение доли материального производства в общественном продукте и рост нематериальных форм богатства, падение удельного веса добывающей промышленности, черной металлургии, сельского хозяйства, преобладание интенсивного типа воспроизводства, возрастающее значение таких факторов, как экологическая составляющая экономического роста, децентрализация управления, расширение сетевых структур по сравнению с иерархическими, повышение роли "демократии участия" наряду с укреплением представительной демократии, переход от узкого выбора (либо-либо) к множественному выбору при усилении общей хомоцентристской ориентации в различных сферах социально-экономической жизни.
Распросфанение цивилизационных отношений нового типа происходит, хотя и неравномерно, но в целом с беспрецедентными с точки зрения истории скоростями. Если переход человечества от охоты и собирательства плодов к оседлому земледелию потребовал нескольких десятков тысячелетий, а промышленную революцию, начавшуюся в Англии свыше 200 лет назад, и в начале нашего века нельзя считать завершенной для многих регионов земного шара, то, как показал, в частности, опыт стран Юго-Восточной Азии, в условиях взаимосвязанного мира, можно прорваться на подступы к постиндустриализму в течение десятилетия, даже при низкой исходной базе, хотя это и связано с решением множества проблем. Характерно, что Кинг и Шнайдер назвали процесс формирования постиндустриальной цивилизации "первой глобальной революцией", учитывая не только глубину и масштабы» но и скорость происходящих преобразований. Планету, по словам этих авторов, охватил "вихрь перемен", вовлекший человечество в эпоху "бури и натиска", и проблема адаптации к новым реалиям, порождающим опасные вызовы и серьезнейшие угрозы встала как никогда остро. Однако распространение нового технологического способа производства и связанных с ним социально-экономических отношений не позволяют говорить о тотальной унификации современного мира. Сейчас он резко асимметричен, но хотя тенденции постиндустриализма в различной мере охватили все континенты земного шара, и продолжают существовать ареалы с крайне низким, примитивным уровнем развития, тем не менее, даже в наиболее отсталых странах субтропической Асррики, в городах, как правило, уже появились элементы, а кое-где даже анклавы постиндустриальной коммуникационной инфраструктуры.
Развитие постиндустриальных трендов, включая те регионы, где они получили наибольшее распространение, не создает однообразного социального ландшафта и не ведет к всеобщей унисрикации не только в силу различной степени своей зрелости и масштабности, но и потому, что они выступают в форме различных национальных моделей, отражающих специфику той или иной страны. При этом интеграционные процессы, охватившие различные сферы жизнедеятельности, формируют механизмы взаимной адаптации государств, существенно отличающихся друг от друга по своему общественному устройству.
Тенденция к определенной унисрикации, возникающая в ходе интенсивного развития глобалистских процессов в эпоху формирования постиндустриальной цивилизации, сопровождается усилением процессов дифференциации, увеличивающих многообразие современного мира.
Развертывание научно-технической революции углубляет разделение труда, стимулируя диверсификацию экономики, включающую увеличение разнообразия потребностей: происходит процесс "самодемассификации массового производства", связанный со все возрастающей ориентацией на "точечный" индивидуализированный спрос. Неслучайно 8 мире бизнеса был сформулирован принцип "Чтобы выжить завтра, мир уже сегодня должен быть разнообразным".
Характер современных производительных сил предполагает разнообразие срорм собственности и типов хозяйственной деятельности, образование многоукладных систем, которые в условиях конкурентной борьбы находят свое место в сложном динамичном экономическом пространстве, заполняя определенные ниши в удовлетворении общественных потребностей, исходя в основном из принципов экономической и социальной эфсрективности. Не только современная агрегатиеная экономическая система, но и общество в целом благодаря своей возрастающей плюрализации может быть охарактеризовано как полисроническое, смешанное.
Мощным фактором, умножающим разнообразие в социально-политической сфере, является усложнение структуры гражданского общества - совершенствование демократических институтов, расширение сети и активизация деятельности различных неформальных организаций, "триумф индивида", как определил ДжНэсбит нарастающий процесс освобождения личности от императивов жестко детерминирующих социальных связей, расширение ее жизненного пространства и возможностей расфытия заложенных в ней способностей. Этот новый виток индивидуализации человека, так же как тенденции децентрализации в сфере организации и управления производством в ходе его интернационализации, являются убедительными свидетельствами того, что глобалистские процессы могут сочетаться с расширением принципа автономизации компонентов социально-экономической жизни и отнюдь не ведут с неизбежностью к мондиализации, единообразию мира, Как отметил швейцарский экономист ЯКрулис-Ранда, «одним из ключевых лозунгов глобализации может быть «Да здравствуют различия!»7. Возрастающее разнообразие современного мира можно рассматривать и а связи с расширением демократического процесса, способствующего внедрению и упрочению принципа терпимости (задачи далеко не простой и встречающей немало препятствий на пути своего осуществления). Анализируя развитие глобалистской тенденции а контексте сформирования постиндустриального общества, т.е. выделяя в качестве осевого принципа мирового исторического процесса динамику производительных сил, приращение знаний, необходимо подчеркнуть, что соответствующая классификация {аграрное
7 «Проблемы теории и практики управления», 1991, №2, стр.21.
общество, индустриализм, постиндустриализм), отражая реалии изменяющегося мира, в то же время отнюдь не исчерпывает всей его полноты и своеобразия, (Не случайно еще Аристотель подчеркивал относительность и ограниченность любой классисрикации).
В мире существовали и существуют разнообразные локальные цивилизации, каждая из которых сформировалась на основе определенной общности исторических судеб, ценностных систем, религий, специфики культуры. Взаимосвязи между локальными цивилизациями отличаются не иерархическим, вертикальным, а горизонтальным характером. Если концентрировать анализ лишь на исследовании мировых цивилизаций или же абсолютизировать факт существования цивилизаций локальных, то складываются различные картины мира (хотя разрыв между ними сокращается, когда объектами исследования становятся национальные модели аграрного, индустриального или постиндустриального общества).
Наиболее адекватный подход предполагает анализ взаимодействия мировых и локальных цивилизаций, которые находятся в сложных диалектических отношениях. Специсрика локального цивилизационного типа определяет своеобразие проявления мировых тенденций в рамках данного социального организма, диктует пределы и возможности для их распространения и эффективного развития,
Некоторые ученые прогнозируют вероятность, и даже неизбежность нарастающего конфликта между отдельными локальными цивилизациями, что является фактором, противодействующим глобалистским тенденциям, В наиболее острой форме в 90-ые годы эта точка зрения была представлена, как известно, профессором Гарвардского университета СХантингтоном, утверждавшим, что конфликт между западной (христианской) и исламской цивилизациями станет основным противоречием XX! века.
Существование очень серьезных проблем в этой области, разумеется, нельзя игнорировать (и в данной работе мы неоднофатно останавливаемся на них). Однако неслучайно весьма жесткие и категоричные выводы Хантингтона в ходе широкой международной дискуссии подверглись многоаспектной критике, в том числе и со стороны представителей исламского мира.
Хотя специальное рассмотрение этих проблем не входит в сферу нашего исследования, отметим вкратце, что присущее
Хантингтону разделение народов по религиозному признаку как наиболее жесткому социокультурному критерию («можно быть наполовину французом, а наполовину арабом, но нельзя быть наполовину католиком, а наполовину мусульманином») не ведет неизбежно к агрессивной межконфессионной нетерпимости, а тем более - к жесткой конфронтации в общественной жизни. К тому же в исламе, в его базовых позициях, имеется много общего с другими великими религиями,
Знаменателен образ, данный выдающимся кинорежиссером С.Параджановым: «Бог один, и он окружен различными культурами, каждая из которых тяготеет к нему».
Классический ислам не проповедует враждебного отношения к другим религиям; иудеи, христиане и представители прочих религиозных конфессий, которые названы в Коране «людьми книги», поскольку они также имеют свое Священное писание, соответственно получают статус «покровительствуемых».
Разницы в толковании ислама, для чего здесь, как и в большинстве религий, имеется благотворная почва, многочисленные наслоения на классические источники создают питательную среду для существования в исламе различных направлений, которые используются разными политическими и социальными силами в своих часто противоположных интересах,
6 современную эпоху произошли резкая политизация ислама и исламизация политики, что характерно ныне для мусульманства более, нежели для любой другой религии. Широкий размах приобрели различные фундаменталистские исламистские течения, которые по своим социально-экономическим корням являются, прежде всего, гиперреакцией на процессы модернизации и вестернизации. В свое время фундаментализм широко использовался в борьбе за национальную независимость целого ряда стран, где метрополии не проявили достаточной гибкости и прагматизма в период распада колониальной системы. Став активной политической картой в различного рода внутренних и внешних конфликтах, дестабилизирующих жизнь общества, мусульманский фундаментализм осуществляет акции, носящие не только антизападный характер, «Неверными» могут объявляться и представители других восточных религий - достаточно вспомнить варварское уничтожение асрганскими талибами древних буддистских статуй; в разряд «неверных» могут также попасть и мусульмане, не разделяющие фундаменталистских взглядов.
Хотя с течением времени зависимость человеческого общежития от религиозных постулатов становится в целом не столь жесткой как прежде, хотя «даже в мусульманском мире, где структурообразующая роль ислама очевидна, не все может быть объяснено отсылкой к соответствующим религиозным ценностям и институтам»6, фундаменталисты пытаются повернуть историю вспять, к средневековью.
Выступая с жестких, по преимуществу вохабистских ультраортодоксальных позиций, они не допуская возможности существования каких-либо аллегорий в тексте Святого писания, стремятся к буквальному, догматизированному исполнению комплекса традиционных предписаний в качестве обязательных норм для всех областей жизнедеятельности современного человека и общества (пользуясь в частности тем, что дифсреренциация духовных и мирских ссрер существования носит в исламе весьма расплывчатый характер). Многие срундаменталистские религиозно-политические организации и движения отличаются крайним экстремизмом и фанатизмом, часто заражены идеологией панисламизма и широко используют в качестве средства для реализации своих целей террор, что, однако, не дает оснований ставить знак равенства между ними и мусульманством как конфессией.
Весьма показателен тот факт, что, по мнению аналитиков, трагические события 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке, взрыв Всемирного торгового центра как символа западной цивилизации и развивающейся под ее эгидой глобализации, возможно, должен был в соответствии с планами бен Ладана спровоцировать начало широкомасштабной войны между Западом и Востоком, поскольку ожидалось, будто ответные действия США всколыхнут мусульманский мир и развяжут (по существу, обещанный Хантингтоном) «конфликт цивилизаций». Однако военные акции Соединенных Штатов в Афганистане по уничтожению режима Талибана как одного из центров международного терроризма были поддержаны правительствами подавляющего большинства мусульманских стран (против высказались лишь представители трех государств - Сирии, Ирака, Ливии), В этом
8 «Мировая экономика и международные отношения», 2001, №12, стр.35.
контексте нельзя итерировать того факта, что бизнесэлита и политическое руководство многих мусульманских стран уже достаточно основательно втянулись в процессы глобализации и понимают, что в их интересах найти соответствующую нишу в современном мировом хозяйстве и утвердиться в ней, вместо того, чтобы затевать войну с Западом. Даже когда американские войска без санкции ООН начали военные действия против Ирака, собравшиеся на экстренное заседание члены Лиги арабских стран не смогли придти к единому мнению и выработать общей резолюции. Иракская война не породила также «конфликта цивилизаций», среди противников политики администрации Буша (так же, как его сторонников) были представители и мусульманского, и христианского мира, причем последние выступали исключительно активно. Однако если Америка станет продолжать свою военную экспансию, то это может резко активизировать радикальный ислам и всколыхнуть значительную часть Востока со всеми включающими отсюда негативными последствиями.
Нельзя не замечать того, что в рамках мусульманского мира происходит весьма напряженная борьба различных социально-политических сил, включая тех, которые выступают за модернизацию, демократизацию, внедрение светских норм жизни, расширение открытости общества, за сотрудничество и сближение с другими странами и народами. Характерным примером этих процессов стала современна Турция. Не стоит недооценивать борьбы против крайних срорм исламского срундаментализма, которая с той или иной степенью успеха осуществляется в таких мусульманских государствах, как Египет и Судан, Алжир и Марокко, Тунис, Южно-Африканский Союз и других.
В целом при всех исторически сложившихся различиях между цивилизациями Запада и Востока, наряду с конфроктационными тенденциями в их взаимосвязях, существуют и противоположные тренды - возрастание интереса различных цивилизаций друг к другу, активизация их взаимодействия, что создает почву для разрастающихся процессов глобализации, ставя под сомнение знаменитое утверждение Киплинга о невозможности Запада и Востока «сдвинуться» навстречу друг другу. Благодаря мощному экономическому прорыву новых индустриальных сфан Азии, число которых увеличивается, уходит в прошлое традиционный образ Востока как закостенелого, пофуженного в дремоту ареала, которому
противостоит динамичный, прогрессирующий в своих социально-экономических достижениях Запад.
Государства Востока, относящиеся а основном к Тихоокеанской гряде, стали энергично и эффективно усваивать разработанные на Западе новейшие технологии, все более стремятся выявить ценное для себя в его политических структурах. Постепенно, крайне неравномерно, в очаговом режиме, в наиболее продвинутых странах Востока идет процесс демократизации общества, усвоение е той или иной форме отдельных принципов правового государства и гражданского общества - общечеловеческих ценностей, которые исторически арормировались в лоне западной цивилизации. Весьма активно значительная часть городского населения, проживающего на Востоке, ассимилирует некоторые элементы культуры, быта, ранее чуждые ему. "Мы хотим разгерметизироваться", - заявляют представители интеллектуальных и деловых кругов этих азиатских стран.
Запад не только в возрастающих объемах потребляет производимую на Востоке продукцию, включая разнообразную современную бытовую технику. В западных странах в связи с кризисом его традиционных ценностей существенно возрос интерес к богатейшему духовному наследию Востока. Если философская западная мысль традиционно была направлена по преимуществу во вне индивида, на изучение окружающего его мира, то Восток гораздо больше внимания уделял микрокосмосу человека, его психофизическим возможностям, Это обстоятельство является весьма актуальным, поскольку именно поворот к человеку, по мнению футурологов, составит отличительную черту научных исследований XXI века.
Немаловажно, что филососрским системам древнего Дальнего Востока свойственны модели многоуровневого восприятия. В отличие от классической античной дилеммы "или - или", а также свойственных европейской культуре поискам компромиссных решений, лежащих где-то посредине между этими полюсами, восточные системы, хотя и не чуждые в своем конфуцианском варианте принципа "золотой середины", часто предлагают решения, находящиеся в совсем других плоскостях, нежели породившие их проблемы, Такие подходы близки принципам постиндустриализма, который отказывается от плоскостного видения мира и подчеркивает его плюрализм и многомерность. В этом
Же русле находится высокий престиж нематериальных ценностей, свойственный менталитету многих народов Востока, тогда как на Западе стал очевидным кризис индустриальной культуры, замешанной на принципах экономического успеха, гедонизма, на стимулировании неограниченного роста материальных потребностей, что в перспективе чревато серьезными, прежде всего ресурсными, проблемами. Ослабление культа рационализма в странах Запада высветило характерный для них недостаток внимания к исключительно важным интуитивным факторам познания, столь свойственным восточному миросозерцанию,
Заявляя об отсутствии извечного и непреодолимого антагонизма между Западом и Востоком, ученные апеллируют к сходству многих, изначальных базовых ценностей, на которых зиждется существование любого человеческого общества и которые отражены, прежде всего, в классических религиозных системах, хотя конфронтация в современном мире обусловлена скорее интересами, нежели ценностями. Во все возрастающем тяготении к восточной культуре некоторые исследователи усматривают приближение Запада к своим первоистокам - к архаике, поскольку, как утверждается, в целом, на Востоке человек, с присущей ему созерцательностью более близок к природе, к изначальному ощущению бесконечности бытия и целостному его восприятию.
В последние десятилетия XX века особенно преуспели в ассимиляции элементов восточной культуры Соединенные Штаты, так как они меньше, нежели Европа, отягощены грузом традиций, монокультурными стереотипами и им в большей степени присущ дух экспериментаторства. Характерно, что эти процессы проявляются не только в теоретических изысканиях ученых, работающих на университетских кафедрах или в центрах по взаимодействию культур. Данные тенденции, в частности в форме «Тибетского бума», явственно ощутились и в повседневной обыденной жизни, что характерно дпя многих молодежных, религиозных, художественных структур. Усилился интерес к принципам восточной медицины, к их практическому применению. Стремлением постичь и воспроизвести сложный мир Востока отмечено творчество многих выдающихся кинорежиссеров Запада, в том числе таких, как М.Скорсезе, Б.Бертолуччи, П.Гринуэй. В то же время азиатское кино, в частности таких стран, как Иран и Китай, приобретает все большее мировое признание. Показательно, что в последние годы стало осуществляться совместное производство азиатско-американских фильмов. Студии Голливуда предоставляют возможность снимать картины некоторым набирающим международную известность талантливым азиатским кинематофасристам. Доступ к использованию огромных потенций современной киноиндустрии придает этим срильмам тот размах, красочность, способность реализовывать при помощи спецэффектов и компьютерной графики самые фантастические замыслы, что помогают донести до массового западного зрителя своеобразие срилософских представлений о жизни и смерти, о предназначении человека и его месте в мире, которыми насыщено подлинное искусство Востока. Все это существенно обогатило полифонический пейзаж Западного общества, способствуя усилению глобалистских тенденций.
Не безразличны к ним и процессы регионализации, столь характерные для нашей эпохи, особенно активизировавшиеся после того, как стало преодолеваться жесткое деление мира на две противоборствующие системы. Образование региональных структур осуществляется чрезвычайно динамично. Формируются новые региональные центры, охватившие все обитаемые континенты земного шара. Объединенные определенной спецификой экономических, военно-политических, социальных и прочих интересов, региональные общности вносят свою лепту в мозаику современного мира, содействуя опровержению взглядов на общественное развитие конца XX века как всеохватывающее движение к унификации. В то же время развитие региональных структур находится в весьма неоднозначном отношении к процессам глобализации. Регионализация так называемого закрытого типа отличается относительной жесткостью и большей протекционистской направленностью по отношению к остальному миру. С этой точки зрения она в определенной мере противостоит глобалистской тенденции, в отличие от регионализации открытого типа, выстраивающей свои связи с мировым сообществом на более гибких и широких основах. В целом же во всех случаях (включая и ее промежуточный тип) регионализация выступает как неотъемлемая, динамичная составляющая многоуровневого процесса интернационализации, лежащего в основе глобалистской тенденции, тем более что развитие межрегиональных связей и объединений набирает все большую силу.
Неслучайно в литературе высказывается мнение о том, что процессу глобализации предстоит, по-видимому, пройти через этап интеграции так называемого «островного типа», поскольку она «будет, прежде всего, и наиболее глубоко происходить на региональных и субрегиональных «островах», составляющих обширный архипелаг мирового хозяйства»9.
В пестрой многоликой структуре современного мира, в этом "мире миров", где властно пробивает себе дорогу совокупность новых исторических тенденций, все же в качестве доминирующей формы мзкросоциальной организации по-прежнему выступает национально-государственная общность, хотя ее положение в качестве главенствующей социальной ячейки оказалось в конце века существенно потеснено межнациональными и наднациональными формами организации.
Национально-государственная общность носит глубинный, корневой характер и традиционно обладала значительной исторической устойчивостью. Именно нацию-государство, рассматриваемую преимущественно в качестве территориально определенной политической и социально-экономической общности, мы имеем в виду, говоря в рамках данной работы о национальном факторе исторического процесса, При этом мы следуем подходу, преобладающему в мировой политологической литературе и международной правовой практике, оперирующим в аналогичном контексте такими категориями, как политическая или гражданская нация. Этническая общность (и соответствующее ей понятие национальности) - предмет специального рассмотрения, выходящий за рамки данного исследования.
Сложность и диалектичность современного исторического развития проявляются весьма ярко в сочетании глобалистской тенденции с активизацией национального фактора. Последняя связана с процессами глубокой социально-экономической ломки конца XX века - происходящей сменой мировых цивилизаций, распадом социалистического лагеря и ряда входивших в его состав многонациональных государств, с образованием на некоторых из этих территорий идеологического вакуума в связи с кризисом марксизма-ленинизма как господствующей мировоззренческой системы на фоне
s «Мировая экономика и международные отношения», 1996, №12, стр.7.
углубляющихся экономических трудностей, в сочетании со стремлением зависимых ранее стран "третьего мира" утвердить свою самостоятельность. Здесь же - реакция на императивы глобализма и сложность согласования и увязки интересов различных экономических и социокультурных образований, составляющих мозаику современного глобального пространства, стремление людей найти убежище от все новых изменений, вызовов и возможных потрясений в традиционной национальной культурной и государственной общности.
Если говорить об активизации национального фактора как об усилении национализма, то предоставляется нужным подчеркнуть неоднозначность современной трактовки этого понятия в теоретической литературе и политической практике. В наиболее широком смысле оно сводится к стремлению осознать и реализовать свои национальные интересы. Будучи сродни патриотизму, оно отнюдь не обязательно включает "проповедь национальной обособленности и исключительности, недоверия к другим нациям и межнациональной вражды"10, как это принято традиционно считать в нашей литературе.
Дифсреренцированный подход к понятию национализма рассматривает его как сложное, разнородное явление. Так называемый идейный, просвещенный национализм, исходящий из определенных идейных оснований, присущ большинству современных западных стран, прежде всего Соединенным штатам. Он исходит из интересов на^онально-государственной общности, из определенной идеологии, системы ценностей, общей истории, объединяющих живущих на данной территории людей. Такой вид национализма предполагает сосуществование и взаимодействие внутри страны различных рас, этносов, религий, что гарантируется и охраняется конституцией страны и "Декларацией прав человека", имеющих необходимые механизмы своей реализации. Разумеется, определенные проблемы существуют и здесь - прежде всего на бытовом и местных уровнях, однако в принципе национализм такого рода не является препятствием к поискам компромиссных решений в отношениях между различными странами и народами, к согласованию глобальных и национальных интересов.
Что же касается другого вида национализма - этнического, в основе которого лежат принципы "крови и почвы", родовой
10 Философский словарь, М, 1986, стр.308.
солидарности, "чистоты крови", то он может заключать в себе опасный конфронтационный заряд и обладает мощной взрывной силой. Борьба за максимально широкое "этническое самоопределение" чревата нарастанием социальной напряженности, дезорганизацией общественной жизни, распадом сложившегося экономического пространства, оттоком из страны рабочей силы, часто высококвалифицированной, разрушением устоявшихся социально-психологических условий, составлявших естественную жизненную среду для многих поколений.
Тем не менее, этно-национальные консрликты, вспыхивающие в различных частях нашей планеты, стали характерной чертой конца XX - начала XXI столетия.
Демографические, социально-экономические, экологические проблемы развивающихся стран часто принимают в этих регионах форму этнических столкновений. Немалую роль сыграл здесь и тот факт, что установление национальных границ многочисленных вновь образовавшихся в результате кризиса колониальной системы государств осуществлялось часто слишком поспешно, непродуманно, без должного учета этнической специфики и уже изначально содержало в себе зародыши конфликтных ситуаций.
Серьезные проблемы «третьего мира» породили мощную волну иммиграции из этих стран на Запад. Данный процесс осуществляется в контексте острого демографического глобального дисбаланса. Если в большинстве высокоразвитых стран Запада не происходит расширенного воспроизводства населения при неуклонном увеличении его нетрудоспособных пожилых слоев, то в государствах «третьего мира», где сохраняется приверженность традиционной семейной идеологии и преобладают пафиархальные многодетные семьи, численность населения весьма стабильно удваивается каждые тридцать лет. Стремление части населения «третьего мира» повысить свой жизненный уровень и статус, перебравшись на Запад, сочетается с политикой многих экономически развитых западных стран, офажающей заинтересованность в квотируемой и конфолируемой (отнюдь не всегда успешно) иммифации из развивающихся регионов,
Хотя некоторая, наиболее квалифицированная и образованная часть подобного рода иммифантов пополняет ряды компьютерщиков, инженеров, ученых, однако основная их масса находит применение в сфере услуг, на конвейерном производстве, в качестве сезонных сельскохозяйственных рабочих (последнее весьма характерно для США), Сейчас турецкая община в ФРГ насчитывает около 10 млн. человек, примерно половину жителей Лондона составляют выходцы из бывших колоний Британской империи. В целом складывается глобальная ситуация, где Запад выступает в качестве мирового финансово-экономического донора, тогда как развивающиеся страны по существу берут на себя функции своеобразного физического донора «малодетного» Запада. Ныне почти четверть так называемого «золотого миллиарда» составляют выходцы из стран «третьего мира», и тенденция эта при существующих условиях, по мнению экспертов, будет нарастать, в результате чего уже в недалеком будущем «почернение» Европы может стать столь значительно, что коренные жители континента окажутся в меньшинстве.
В силу данных обстоятельств этнический срон европейского континента сейчас меняется столь стремительно, что европейцы часто не могут адаптироваться к такому явлению с достаточной быстротой, и это нередко выливается в стихийные проявления агрессивности по отношению к иммигрантам, преимущественно "цветным", В странах континентальной Европы стали распространяться и усиливаться расистские настроения. Не последнюю роль в этом играет проблема безработицы среди коренного населения, недовольство повышением налогов, связанным с различными социальными программами для переселенцев, рост преступности, снижение уровня образования в начальных классах муниципальных школ и т.д. Европейцы опасаются, что в ходе массированной афро-азиатской иммиграции могут подвергнуться размыванию культурные устои той или иной западноевропейской страны, Вне этого контекста нельзя, в частности, объяснить внушительный успех на парламентских и президентских выборах во Франции правых сил во главе с Ле Пэном, активно выступающих против «колонизации Франции» выходцами из африканского континента. Ле Пен и его сторонники по существу выдвигают антиглобалистские требования офаничить принцип свободы передвижения и установить жесткий контроль за въездом в страну в пределах традиционных границ Франции. (В то же время, возможно, не без демагогических соображений, Ле Пен сетует, что расходы на социальную поддержку иммигрантов из государств «третьего мира» сужают возможности Франции оказывать помощь самим этим странам, которую она искренне стремится осуществлять),
Опасным источником национально-этнических конфликтов явился распад социалистического лагеря и входящих в него многонациональных государств - прежде всего, Советского Союза и Югославии.
Этно-национальные противоборства, ведущие к пересмотру сложившихся государственных границ, представляют собой угрозу международной безопасности и превращаются в острую глобальную проблему. В условиях современной взрывоопасной ситуации было бы крайне безответственно рассматривать во всех случаях принцип этно-национального самоопределения максимально широко, имея в виду право не только на культурную, социально-экономическую, административно-государственную автономию в разнообразных формах, но и на государственное отделение. Неслучайно ООН настаивает на принципе нерушимости существующих границ, на недопустимости их изменений посредством силы, и сегодня не существует государств, чье законодательство предусматривало бы так называемую явочную сецессию - т.е. волевое одностороннее отделение. В то же время могут возникнуть конкретные ситуации, когда история образования многонациональных государственных конгломератов, характер сложившихся внутристрановых взаимоотношений, специфика менталитета и социо-демсграфической ситуации превращают стремление народа к государственной самостоятельности в своего рода "категорический императив", с чем нельзя не считаться. В таком случае центральная проблема заключается в том, чтобы этот "развод* осуществлялся мирным путем и чтобы в итоге между данными государствами сложились бы нормальные цивилизованные отношения.
Сейчас на земном шаре проживает около 10 тысяч этно-национальных групп, и если хотя бы часть из них будет добиваться статуса государственной независимости, то это приведет к развалу большинства существующих государств и ввергнет мир в состояние тотальной вражды, разобщенности и хаоса. В условиях накопления оружия массового поражения и существования современных опаснейших ядерных и химических технологий эта ситуация вполне может привести к самым катастрофическим последствиям. Неслучайно Р°ст агрессивного этнического национализма, который часто сочетается с религиозным экстремизмом, превратился в исключительно острую проблему, названную "проклятием века" (что относится уже не только к XX столетию).
6 целом же этнический национализм, изоляционистские устремления ряда стран Востока, сепаратистские движения различной социальной природы, захватившие, в немалой степени, такие страны, как Великобритания, Испания, Канада, породившие отголоски в Италии и Франции, Швейцарии и Бельгии, составляют в совокупности определенную сррагментаристскую тенденцию, которая противостоит процессам глобализации и усиливает столь опасную для современного миропорядка «ползучую дестабилизацию».
3 ХАРАКТЕРНЫЕ ЧЕРТЫ ВЗАИМОСВЯЗИ ГЛОБАЛЬНЫХ И НАЦИОНАЛЬНЫХ УРОВНЕЙ ОБЩЕСТВЕННОГО БЫТИЯ В НОВУЮ ИСТОРИЧЕСКУЮ ЭПОХУ (ОБЩИЕ ПОДХОДЫ).
Попытаемся выделить некоторые особенности взаимосвязи глобального и национального уровней общественного бытия в условиях, когда глобалистские тенденции неуклонно нарастают и усиливаются, а национальное государственное образование, хотя в целом и продолжает сохранять роль доминирующей социально-политической ячейки мирового сообщества, однако ряд его традиционных функций и характеристик начинает претерпевать изменения. Общие принципы взаимосвязи и взаимодействия глобальных и национальных факторов, отмеченные в этом разделе, по существу носят характер методологических подходов, как при формировании стратегии национального экономического развития, так и при выработке основ глобалистской политики.
Именно в рамках национально-государственных общностей, как правило, зарождаются и складываются те исходные элементы и предпосылки, которые в широком контексте международных отношений участвуют в формировании глобалистских процессов. Поскольку мировое сообщество - не механический конгломерат государств, а включающая многообразные и разноуровневые компоненты сложная система с обратными связями, то многие тенденции, зародившиеся в недрах национальных государств, обретя глобальное изменение, не только получают большую полноту и масштабность, но в свою очередь оказывают влияние на развитие национатьно-государственных образований.
В настоящее время выработка грамотной национальной стратегии, как никогда прежде, требует учета мировой глобальной ситуации, ее характерных черт и тенденций, порождаемых ею вызовов и угроз,
В силу того, что, выступая в качестве звеньев глобальной системы, государства не теряют своего национального своеобразия, то представляется, на наш взгляд, недостаточно корректным образ мирового сообщества в изображении японского экономиста Акиры Ониши. Согласно его точке зрения "страны мира можно сравнить с биологическими клетками, которые, будучи изолированы друг от друга, могут вести себя только как одноклеточные организмы"11. Этот образ представляется не только метафорой, но и гиперболой, не учитывающей специфику различных стран, их масштабы, ресурсный, экономический, социо-культурный потенциал, характер сложившихся потребностей. Трудно представить, что гипотетически, в случае международной изоляции, Соединенные Штаты и Эсриопия, Никарагуа и Германия оказались бы в равном положении на уровне "одноклеточных организмов", хотя возрастающая целостность и взаимозависимость современного мира стали неоспоримым фактом исторического процесса.
В весьма сложных, многообразных отношениях находятся между собой глобальные и национальные интересы. Недооценка значимости, как тех, так и других, таит в себе серьезную опасность. Игнорирование глобальных интересов может поставить под угрозу существование человечества; пренебрежение национальными интересами способно превратить национализм в шовинизм, придать ему остро агрессивный характер. В основе своей, в широком контексте, по самой сути, тем более с точки зрения перспективы, национальные и глобальные интересы находятся в соответствии друг с другом, ибо интересы человечества в целом, естественно, охватывают и интересы его составных частей. При этом национальные интересы не растворяются в глобальных и не тождественны им целиком, поскольку отражают специфику жизнедеятельности той или иной национальной общности. Не гадая о будущем мироустройстве, когда, возможно, сложатся некие новые формы общественного бытия, мы исходим из существующих реалий, где при резком усилении тенденций глобализации и регионализации люди, тем не менее, не только не живут, но в большинстве своем и не стремятся жить "единым человечьим общежитьеи", а состояние, когда "народы распри позабыв, в великую семью соединятся", по-прежнему является не более чем поэтическим образом. Но даже если бы институт национального государства перестал существовать, как полагали и продолжают считать, размышляя о будущем, представители различных философских школ и идеологических направлений, то национально
11 «Проблемы теории и практики управления», 1990, N5, стр. 110.
этнические и локальные особенности все равно находили бы свое выражение в определенных специфических интересах.
В то же время, поскольку национальные интересы в широком смысле в той или иной мере и форме включают в себя и интересы глобальные, то границы между ними не следует абсолютизировать.
В последние десятилетия многие ученые, активисты экологических, пацисристских движений и гуманитарных организаций все настоятельней требуют предоставить приоритет глобальным общечеловеческим ценностям над ценностями национально-государственными.
Разумеется, реализация общечеловеческих интересов, как неоднократно подчеркивалось - условие сохранения жизни на земле и предпосылка благополучия любой нации. Но практически в настоящее время, несмотря на всю значимость принципа приоритета глобальных ценностей, его осуществление, повсеместное и достаточно полное представляется нереальным. Политики в своей непосредственной деятельности руководствуются, прежде всего, национальными интересами и было бы неверно механистически оценивать этот факт лишь как проявление "национального эгоизма", достойного осуждения. Данная проблема далеко не проста и отражает сложности и противоречия современного мира.
(Оставим за скобками ситуацию, когда правящие круги вообще пренебрегают подлинными интересами страны, ее народа и, выступая в качестве временщиков, ставят во главу угла корыстные устремления отдельных социальных или корпоративных групп).
Сама по себе проблема глобальных угроз и, прежде всего -возможность реальной гибели человечества, является столь новой и нетрадиционной, что ее осознание требует раскованного нетрадиционного мышления, а это далеко не всегда характерно для правящих элит, не говоря уже о широких массах. В современном асимметричном мире различные страны в неравной степени способны реализовывать глобальные императивы в силу различий исторического опыта, менталитета, экономических возможностей, общей внутренней ситуации. Но даже в наиболее благополучных обществах соотношение в учете глобальных и национальных факторов при выработке конкретной политической стратегии несет печать определенных противоречий между текущими и перспективными интересами. Круг интересов страны весьма обширен и разнообразен; их осуществление требует, как правило, немалых материальных затрат при постоянно ограниченных ресурсах; в этих условиях на первый план выдвигаются те потребности, которые представляются наиболее настоятельными, не терпящими отлагательств, Именно их, прежде всего, ставят во главу угла политические лидеры в своих предвыборных программах (занятость, экономический рост, социальные гарантии и др.) и, что немаловажно, успехи в их осуществлении имеют, как правило, первостепенное значение для переизбрания того или иного государственного деятеля на новый срок или для престижа его партии, Реализацию же глобальных интересов (помимо связанных с ними непосредственно ощущаемых угроз и кризисных ситуаций) предпочитают сплошь и рядом отодвигать на среднесрочную или длительную перспективу, слишком часто недооценивая их остроту и актуальность,
К тому же для разных стран степень настоятельности тех или иных глобальных проблем в действительности может быть весьма различной. Так, естественно, что проблема бедности отнюдь не с одинаковой остротой стоит для большинства государств Африки и для стран ЕС, хотя рикошетом она может очень чувствительно ударить и по мировым лидерам.
На соотношение глобальных и национальных факторов сильное влияние оказывает характер современных международных отношений. Как уже подчеркивалось, необходима солидарность народов в борьбе с глобальными угрозами, Однако постоянно воспроизводящиеся экономические противоречия в условиях конкурентной среды, существование политических, этнических, религиозных разногласий - характерные черты современного миропорядка, разъединяющие народы. Преодоление или смягчение их в цивилизованных формах, насколько это возможно, - дело сложное и тонкое; ему могут противостоять сложившиеся традиции, специфика социо-культурных ориентиров, особенности менталитета, интересы определенных влиятельных кругов, которым выгодно разжигание конфликтов.
За противоречиями между национальными и глобальными интересами, как в частности отмечал О.Тосрфлер, может стоять и конфликт постиндустриализма с индустриализмом, что представляется наиболее характерным для стран со средним уровнем хозяйственного развития, которые с большим напряжением приспосабливаются к новым историческим вызовам, к противоборству «экономики рассвета» с «экономикой заката»,
В то же время нельзя не видеть, что определенный прогресс в деле международного признания приоритета ряда общечеловеческих ценностей все же достигнут. Важной вехой в этом направлении явилось принятие ООН "Декларации прав человека", которая срормулирует данные права, провозглашает их наивысшей ценностью, независимо от национальной принадлежности индивида и объявляет их фактором, не носящим сугубо внутреннего характера. В этом контексте была достигнута договоренность о приоритете международного гуманитарного права над национальным. Данные принципы и соглашения вырабатывались в ходе длительных дебатов, неслучайно ряд стран с авторитарными режимами пытаются и сейчас оспорить и ослабить выработанные положения. Но хотя эти договоренности соблюдаются далеко не везде и не всегда, хотя еще рано говорить о запуске достаточно эффективных и гибких механизмов их обеспечения, которые учитывали бы и национальную специфику - все же 'процесс пошел", первые шаги сделаны, и уже это имеет принципиальное значение.
Показательно, в частности, происходящее в русле данной тенденции такое важное явление, как эволюция концепции глобальной безопасности. Ее модернизированный вариант был выдвинут авторитетной международной независимой организацией - Комиссией по глобальному управлению и сотрудничеству и получил широкий резонанс в общественных кругах. Если раньше доктрина глобальной безопасности ставила во главу угла предотвращение военного противоборства двух мировых систем, защиту государств от нападения извне, то с прекращением «холодной войны» возрастающее значение приобретают ее гуманитарная, экологическая, ооцио-культурная составляющие, проецируемые непосредственна на человека. В Докладе Комиссии, озаглавленном «Наше глобальное соседство», заявляется: «Мы полагаем, что концепцию глобальной безопасности следует расширить, перестав по традиции делать упор на безопасности государств, с тем, чтобы она охватывала и другие аспекты, которые сегодня приобретают все более важное значение». Среди них, согласно срормулировкам авторов доклада, ведущее место занимают безопасность людей и безопасность планеты, выступающие в качестве универсальных ценностей, Естественно, что безопасность людей, призванная защищать их право на жизнь, достоинство, социально - экономическое благополучие, тесно связана с национальной безопасностью. «В конечном итоге между двумя этими целями нет никаких противоречий: безопасность государств не может быть прочной, если не гарантирована безопасность их гражданам. В прошлом, однако, защита безопасности государства слишком часто использовалась как оправдание политики, наносящей ущерб безопасности людей». Многочисленные гражданские войны и военные столкновения, происходившие в различных странах мира за последние десятилетия, показали, что в них «безопасность людей подвергалась величайшему испытанию без какой-либо агрессии извне, без нарушения территориальной целостности либо государственного суверенитета. Ограничивать концепцию безопасности исключительно защитой государств значит игнорировать интересы народа, состоящего из граждан государства, во имя которого осуществляется его суверенитет. В результате метут возникнуть ситуации, в которых находящиеся у власти режимы получают неограниченную свободу попирать право своих граждан на безопасность. Уже не раз в имевших место гражданских столкновениях грубо нарушалась безопасность людей, когда конфликтующие стороны не проявляли никакого уважения к жизни мирного населения»12.
Отнюдь не отвергая необходимости «всемерно поддерживать и оберегать право государств на защиту и безопасность от внешних угроз, мировое сообщество должно поставить одной из целей политики глобальной безопасности защиту людей и их безопасность», используя для этого всю совокупность имеющихся в его распоряжении дипломатических, юридических, экономических и, лишь в самом крайнем случае - военных рычагов, действуя в духе «Декларации прав человека» и с соблюдением Устава ООН, При этом важно не допускать, чтобы требования защиты людей как условия глобальной безопасности использовались в качестве прикрытия для реализации определенных интересов какой-либо страны или группы стран, чтобы во имя провозглашаемых гуманистических целей не применялись средства, угрожающие жизни, здоровью и благополучию масс. (Более подробно эти проблемы будут рассмотрены в главе 5, посвященной глобальному управлению).
12 Наше глобальное соседство, М, 1996, стр.92-93.
Характерно, что проблема соотношения глобальных и национальных интересов становится активной картой в политической борьбе. Так, в то время, когда руководство ООН публично осуждало правительство США за неуплату взносов в ООНовский (ронд, видя в этом пренебрежение интересами мирового сообщества, конкурент Клинтона на президентских выборах 1996 года - сенатор Доля обвинял своего соперника в том, что он якобы защищает, прежде всего, интересы Организации Объединенных Наций, а не своей страны.
В целом же задача согласования глобальных и национальных аспектов общественного развития явилась одной из важнейших планетарных проблем конца XX века, которая, несомненно, создаст немало коллизий и в следующем столетии. Отвечая на вызов времени, глобальный фактор все настоятельнее следует рассматривать не как некий внешний придаток по отношению к национальной политике, а как ее органичную, имманентную составляющую, связанную самым тесным образом с внутренним курсом. Принцип "Действуй локально, мысли глобально" сейчас актуален как никогда прежде, и, несмотря на серьезные трудности, он все более ощутимо (хотя и с разными ценностными коэффициентами), начинает пробивать себе дорогу не только в качестве теоретического постулата, но и как руководство к конкретной деятельности. Причем речь идет не только о возрастающей необходимости адаптировать развитие страны к мировым реалиям, но и о том, чтобы учитывать международные последствия тех или иных значительных национальных акций и результаты их обратного воздействия на положение в данной стране.
Становится все более очевидным, что для разработки эффективной и грамотной национальной стратегии следует принимать во внимание и результаты глобального моделирования, выдвигающего различные возможные сценарии планетарного развития.
Согласование национальных и глобальных факторов -сложная задача, требующая гибких, дио>ференцированных подходов. Углубление интеграционных процессов - объективная тенденция современности, однако, искусственно форсировать этот процесс нецелесообразно и опасно; к нему следует подходить поэтапно и секторально, создавая для этого соответствующие предпосылки и условия, что относится, прежде всего, к сфере экономики. Как подчеркивал лауреат Нобелевской премии Л.Клайн, «необходимо отказаться от попыток навязать глобализацию методами, напоминающими шоковую терапию»13, которая может пагубно повлиять на реализацию национальных интересов и, в конечном счете, оказать негативное воздействие на мировое сообщество в целом.
Правильно выстроенная национальная политика является необходимым инструментом, позволяющим данной стране извлечь пользу из процесса глобализации и смягчить ее негативные последствия.
Нельзя не видеть, что одни и те же процессы мирового развития могут вызывать противоречивые, разнонаправленные последствия. Так, резко возросшая интернационализация общественной жизни, открывая широкие возможности для конструктивного сотрудничества и сплочения стран, для обеспечения международной стабильности, в то же время значительно повышает фактор риска для всей системы в целом при развитии негативных явлений даже в одном из ее звеньев в периферийных регионах, а в случае развязывания конфликтов и противоборств в состоянии сделать их последствия опасными и деструктивными даже для наиболее преуспевающих членов мирового сообщества. Это обстоятельство ярко отражает возрастающую взаимосвязь современного мира; он становится все более похожим на единый организм - злокачественный характер какой-либо клетки грозит в итоге его гибелью.
Национальная специфика, проявляющаяся не только в современном облике социума, но и в связанных с ним исторических традициях, может способствовать как успешному интегрированию страны в мировое сообщество, так и отторжению от него.
Сейчас ни одно государство не в состоянии успешно решать свои внутренние национальные проблемы, игнорируя глобальные факторы; в то же время чем значительнее достижения страны в ее собственном развитии, тем больший вклад в решение планетарных проблем она, как правило, способна внести.
Эс^хрективную роль в усилиях по установлению глобального консенсуса в важнейших областях общественной жизни вряд ли могут играть государства, которые не способны обеспечить социальный консенсус у себя дома.
В целом формы и характер взаимодействия глобальных и национальных факторов чрезвычайно разнообразны, проблемы их
13 «Проблемы теории и практики управления», 1998, №6, стр.44.
согласования очень сложны и они ло-разному проявляются в различных сферах общественного бытия.
4. МИРОВОЕ ХОЗЯЙСТВО - АРЕНА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ГЛОБАЛЬНЫХ И НАЦИОНАЛЬНЫХ ФАКТОРОВ.
Мировое хозяйство - продукт интеграции экономической деятельности, приобретающей все более отчетливый и углубленный глобапистский характер. Процесс его сформирования осуществлялся долго и неравномерно. Первые шаги в этом направлении были сделаны еще Великими географическими открытиями. На грани XIX и XX столетий мировые рынки, складывавшиеся как совокупность втянутых в международный обмен офаслей отдельных национальных экономик, переросли в мировое хозяйство - сложную, относительно самостоятельную систему, которая в то же время не существует обособленно от отдельных национальных хозяйств. Изначально отталкиваясь от экономических процессов, возникающих, как правило, в рамках отдельных государств, мировое хозяйство втягивает в себя часть его звеньев, в той или иной мере преобразует, модифицирует их, постепенно оказывая возрастающее воздействие на экономику страны в целом, способствуя активизации одних тенденций национального развития и притупляя или трансформируя другие. Критерии, стандарты, правила игры, складывающиеся на мировом рынке, приобретают вое более императивный характер для функционирования и развития национальных хозяйств. При этом государства, эффективно реализующие свои интересы, стремятся приумножить выгоды и свести к минимуму потери, которые возникают в результате их интеграции в мировое сообщество, что в свою очередь (особенно если речь идет о крупных странах или региональных объединениях) влияет на характер международных экономических опюшений.
С конца XX века процессы хозяйственной интеграции стали осуществляться исключительно интенсивно и стремительно, выводя мировую экономику на качественно новую ступень развития, превращая ее во все более зрелый и сложный организм с возрастающей диверсификацией входящих в состав его компонентов, с увеличивающейся гибкостью и взаимообусловленностью различного рода связей. (Показательно, что в последние десятилетия термин «интефация» в экономической литературе все более отождествляется с понятием интернационализации.)
Объективной базой для всесторонней интернационализации хозяйственной деятельности, для ее ускоряющейся глобализации явилась, прежде всего, специфика современных производительных сил, порожденная бурным развитием научно-технической революции. Глобализация техносферы, отражаясь на характере и последствиях ее функционирования, самым непосредственным образом связана с ведущей ролью наукоемких производств, превративших современное хозяйство в "экономику мысли".
Научное знание по самой своей сути носит международный характер, что, разумеется, не отрицает значения национальных научных школ. Разработка сложнейших современных технологий, поиски принципиально новых технических решений в условиях, когда инновации становятся важнейшей составляющей экономического успеха, сплошь и рядом требуют объединения усилий ученых из различных стран не только в (фундаментальных, но и в прикладных сферах научной деятельности. В практику начинают входить беспрецедентные для прежних времен окормы международного научно-производственного сотрудничества, когда, например, компании, выступающие конкурентами на рынке готовой продукции, ведут совместные разработки, осознавая, что собственными усилиями им чрезвычайно трудно или просто невозможно справиться с инновационными проблемами.
Развитие информационных сетей, без которых не существует современная экономика, по своей природе не ограничивается пределами национальных фаниц и несет а себе мощный шобалистский заряд. В ходе развития НТР общемировой характер приобретает "нервная система экономики" - производственная инфраструктура, значение которой ныне резко возрастает.
Высокая эффективность наукоемких производств создает огромный экономический потенциал, который в условиях чрезвычайно быстрого морального старения оборудования и готовой продукции требует постоянного выхода за пределы национальных фаниц.
Специфика современных производительных сил обусловливает быстрое и непрерывное углубление международного разделения труда, изменение его направленности и характера. Эта несущая конструкция мировой хозяйственной системы во все возрастающей степени опирается не только на межотраслевую, но и на внутриотраслевую специализацию, приобретающую планетарный характер. Наряду с резким расширением и укреплением международных торговых и финансовых связей, на основе которых формировалось мировое хозяйство в конце Х1Х-го - начале ХХ-го веков, усиливающаяся глобализация производственных процессов при создании сложной наукоемкой продукции превратилась в характерную черту экономического пейзажа последних десятилетий минувшего столетия.
К примеру, стало обыденным явлением, когда, бытовая техника с ярлыком "Сделано в Японии" строится на электронной схеме, разработанной в своих принципиальных чертах в Соединенных Штатах, состоит из узлов, собранных где-нибудь в Малайзии, Сингапуре или даже Нигерии, при этом заключена в корпус, изготовленный в Индии и т.п.
Постоянно возрастающая доля деталей, узлов, комплектующих изделий, полуфабрикатов в общепланетарном товарообороте -отличительная черта современного мирового хозяйства. Не случайно около 50% мирового товарооборота косит сейчас внутрифирменный характер и состоит из промежуточной продукции. С этим в значительной мере связаны не только неуклонное увеличение доли национального валового продукта (дохода), попадающей в ханалы международной торговли, но и тот факт, что объем мирового товарооборота растет значительно быстрее, нежели величина мирового производства. Так за период 1950 - 95 гг, мировой валовой продукт увеличился в 5,5 раз, а объем мирового товарооборота - более чем в 14 раз. 6 1997 г. при среднемировом темпе роста производства в 3%, прирост международной торговли составил 6%.
Развивается тенденция неуклонного роста продукции, производимой зарубежными филиалами и дочерними компаниями крупнейших корпораций; продукция заграничных предприятий американских монополий, к примеру, составила более трети выпускаемых в США промышленных товаров и почти в 3 раза превысила их экспорт из Соединенных штатов. Неудивительно, что в связи с этим все чаще говорится о появлении «второй американской экономики».
Примечательно, что хотя доходы от зарубежных о>илиало8 и дочерних компаний в основном вливаются в производственный и финансово-экономический потенциал стран базирования, при этом, однако, деятельность данных заграничных предприятий тесно переплетена с хозяйственной практикой стран пребывания и подчинена их законодательству. Все это - важный показатель того, что переплетение внутренних и внешних факторов экономического развития становится все более тесным и плотным, а экономическая интеграция в целом выходит на качественно новую ступень, Будучи сложной многоярусной и исключительно динамичной структурой, глобальный рынок активно вовлекает в международный оборот все факторы производства, срормируя новые особенности и характерные тенденции мировых экономических отношений. Происходит прогрессирующая интеллектуализация международного обмена, в который все более интенсивно вовлекаются не только высокотехнологическая продукция, но и патенты, лицензии, различные «ноу-хау». Обычным широкомасштабным явлением (хотя и чреватым определенными конфликтными ситуациями) стала межгосударственная «перекачка мозгов» в контексте широкой миграции рабочей силы. Отражая специфику новой складывающейся цивилизации, в мировом товарообороте неуклонно возрастает объем результатов информационной деятельности, а также расширяется доля административно-управленческих, строительно-монтажных и прочих услуг. При этом в целом темпы роста экспорта услуг стали превышать темпы роста экспорта товаров.
В настоящее время, при проработке крупного экономического проекта, как правило, заранее учитывается его международная составляющая. Само участие в международном разделении фуда все чаще выступает в качестве изначальной, и даже необходимой предпосылки в развитии многих видов национального производства; не случайно товарные связи на мировом рынке в возрастающей степени осуществляются в форме заранее согласованных поставок.
В целом же процесс воспроизводства в рамках национальных хозяйств приобретает все большую зависимость от характера и интенсивности их связей с мировой экономикой.
Неуклонно растущие общественные и личные потребности в контексте постоянно обновляющегося ассортимента продукции приводят к тому, что их удовлетворение даже в наиболее развитых современных странах, как правило, уже не осуществляется только лишь за счет национальной экономики, чему способствует (хотя и проявляющаяся очень неравномерно) тенденция к глобализации целых групп потребностей. Характерно, что при международных опросах общественного мнения о приобретаемых промышленных потребительских товарах большинство респондентов, как правило, отвечает, что они ориентируются, в первую очередь, не на страну-производителя, а на фирму, будь то отечественная или зарубежная, причем престижность отечественной продукции в различных странах оценивается по-разному (в Соединенных Штатах она, к примеру, в целом значительно выше, нежели в Англии).
Философию самообеспеченности, выступающей в качестве гаранта нормальной повседневной жизни, все более теснит (но не вытесняет) задача обеспечения международной экономической и политической стабильности как исключительно важного условия национальной экономической безопасности. Если еще в первой половине XIX века Маркс и Энгельс констатировали, что «на смену старой и местной национальной замкнутости и существованию за счет продуктов собственного производства приходит всесторонняя связь и зависимость наций друг от друга»14, то в начале XXI столетия представление о стране как об осажденной крепости тем более противоречит определяющим мировым тенденциям экономического и политического развития (притом, что речь не идет о неких чрезвычайных, экстремальных ситуациях). Это отнюдь не означает возможности пренебрегать развитием отечественного производства, что относится не только к продукции, конкурентоспособной на внешних рынках, но и к товарам первой необходимости, связанным с жизнеобеспечением населения - в контексте концепции национальной безопасности. Важно, чтобы колебания мировой сринаисово-торговой конъюнктуры не приводили к резкому снижению качества жизни нации, тем более, когда для эффективного развития этих отраслей у страны имеются необходимые естественно-трудовые ресурсы, накоплен значительный опыт, создан существенный производственный потенциал.
Что касается влияния нарастающих глобалистских процессов на национальные хозяйства, то с ними связаны масштабные и многообразные ресурсные, технико-экономические и сринансовые возможности, которые не могли бы быть обеспечены лишь собственными силами той или иной страны. Глобализация по своей сути открывает пути быстрого приобщения к результатам научно-технической революции, к существенному росту эффективности и рационализации производства, к процессу возвышения потребностей.
14 К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т.4, стр.428.
Q то же время глобализация ставит перед экономикой отдельных государств и мировым сообществом в целом очень серьезные и крайне сложные проблемы. Как уже отмечалось, с одной стороны глобализация, наращивая мощь мирового хозяйства, стимулируя возрастающее разнообразие его компонентов, согласно общей теории систем, способствует усилению устойчивости всего мирохозяйственного организма в целом. При возникновении неблагоприятных экономических тенденций в отдельных странах в условиях асимметричной конфигурации современного мира глобализация открывает существенные возможности для маневра, она способна помочь выходу страны из тяжелой ситуации благодаря внешним факторам, при помощи содействия мирового сообщества. В то же время, как уже подчеркивалось, возрастающая взаимосвязь современного мира в случае возникновения острых кризисных ситуаций в отдельных его звеньях резко увеличивает угрозу нестабильности для всей планетарной системы, в том числе и для ее, казалось бы, относительно благополучных участников, особенно учитывая усиливающуюся финансовую взаимозависимость членов мирового сообщества,
Значительным фактором активизации глобалистских экономических процессов явилось расширение сферы рыночных отношений и степени их либерализации в странах бывшего социалистического лагеря, а также в ряде регионов «третьего мира».
Механизм мирового рынка, естественно, не может существовать без конкуренции, хотя и не сводится к ней. Конкуренция, 'обогащаясь' новыми окормами, охватывая все новые сферы и приобретая глобальный размах, отнюдь не теряет при этом своей жесткости и остроты. Наоборот, эти черты обостряются.
Постоянное внедрение инноваций, неуклонное повышение качества и снижение издержек, нахождение собственных ниш в сложном мирохозяйственном ландшафте являются неотъемлемыми условиями современного экономического успеха. Даже на фадиционных рынках отдельным национальным компаниям становится все сложнее лишь собственными силами выдержать натиск экономического соперничества, в которое вовлечены не только внутренние, но и внешние конкуренты, что также придает стимул интеграционным, глобалистским тенденциям. Как подчеркивает Крулис-Ранда, "в конкурентной борьбе выживут только те компании, которые сумеют разработать и реализовать стратегии развития, основанные на новом видении процессов глобализации"'5, в условиях перманентного усложнения всей системы международных экономических отношений.
Характерно, что если в начале и даже в середине XX столетия основными субъектами мирового рынка являлись нации-государства в лице их различных агентов - преимущественно крупных монополий, находящихся под юрисдикцией данного государства, то теперь в условиях мощной транснационализации капитала все более важную роль играют ТНК, мировые финансовые центры, региональные блоки, различные международные организации, причем в орбиту мирохозяйственных отношений вовлекаются все новые хозяйственные звенья и предприятия. Но и в нынешней ситуации при меняющемся соотношении между центрами мирового хозяйства государства-нации являются неотъемлемым активным участником международного экономического процесса.
Разумеется, наиболее весомую роль здесь играют передовые а техническом и хозяйственном отношении страны, однако вряд ли можно полностью сбрасывать со счетов и тот факт, что за последнюю треть XX века численность независимых государств, в той или иной мере включившихся в мировой экономический контекст, возросла примерно в 4 раза.
В ходе глобальной конкуренции, в обстановке, когда ориентация на стандартизированную массовую продукцию теряет свой всеобъемлющий характер, возрастающая роль отводится стратегии, основанной на анализе особенностей конкретных национальных рынков, которая предполагает учет не только их специфических экономических характеристик, но и социально- культурных особенностей.
Подчас выход национальной продукции на международный рынок связывается с завоеванием внутреннего рынка этой страны более современными, качественными или дешевыми иностранными товарами (как правило, не стратегического значения), и отечественным производителям приходится отыскивать подходящую нишу где-нибудь за рубежом, ориентируясь на менее требовательного и не столь искушенного потребителя, В целом же, конкуренция, традиционно являясь механизмом борьбы и реализации национальных
15 «Проблемы теории и Практики управления», 1991, N2, стр.22.
экономических интересов на мировом рынке, в то же время может выступать и в качестве фактора, способствующего нарастанию глобапистских процессов. В ходе глобализирующейся конкурентной борьбы происходит интернационализация издержек производства. Конкурентоспособность отечественных товаров на международном рынке становится одним из важнейших показателей экономического развития страны, ее престижа в мировом сообществе и в значительной мере - условием ее национальной безопасности.
Общие принципы функционирования рынка облекаются в формы различных национальных моделей, каждая из которых обладает определенной спецификой. Тенденции к более глубокой интеграции - подходы к срормированию своего рода межнациональной рыночной модели, как это происходит в Западной Европе, наталкиваются на серьезные проблемы, прежде всего, в силу этих национальных различий.
Сложности во взаимодействиях глобальных и национальных факторов экономического развития можно проследить в разных сферах мирового хозяйства. В числе важнейших из них - внешнеторговая деятельность. В принципе, наиболее адекватной императивам глобализации является открытость национальных хозяйств, воплощающая либералистские принципы внешнеторговой политики. Эта тенденция при активном содействии ВТО осуществляется весьма явственно: в мировом товарообороте неуклонно расширяется пространство свободной торговли, о чем свидетельствуют величины экспортно-импортных квот и торговых пошлин. Если на момент образования ГАТТ (Генерального соглашения о тарисрах и торговле) -предшественника ВТО в конце 40-х годов средний уровень таможенных сборов равнялся 40% от стоимости торговых потоков, то к началу 90-х годов он составлял всего лишь 4,7%. Поэтому не превратилась лишь в достояние истории классическая концепция "сравнительных издержек" А.Смита и ДРикардо, развитая и модифицированная затем шведскими экономистами Э.Хекшером и Б.Олином ("теория сравнительных преимуществ"), дополненная впоследствии В.Столкером, П.Самюэпьсоном и др. В принципе, с точки зрения непосредственной выгоды от использования международного разделения труда каждая страна должна быть заинтересована производить и продавать на мировом рынке кон^рентоспособные товары, а покупать те блага, производство которых потребовало бы от нее более значительных затрат. (Эта ситуация предполагает, что потребитель имеет возможность приобрести любой иностранный товар, если он его устраивает в большей степени, нежели отечественный).
Однако в действительности отношения на мировом рынке не сводятся лишь к чисто товарным связям "продавец - покупатель", широкий спектр национальных интересов, включая соображения безопасности страны, играют здесь значительную роль. Абсолютизация либеральных принципов и прямолинейное следование им в любой ситуации не только не рационально, но и опасно для национальных интересов. Неслучайно реалистически мыслящие исследователи подчеркивают, что 'не существует разумных оснований для того, чтобы a priori соглашаться на политику полной экономической либерализации", и это особенно справедливо для переломных периодов в истории народного хозяйства той или иной страны16.
В качестве политики, защищающей национальное хозяйство, традиционно выступает протекционизм, важнейшим орудием которого являются таможенная система с набором квот, тарифов, пошлин, различных регламентирующих установок, а также разнообразные финансово-экономические рычаги, стимулирующие развитие отечественного производства.
Но, разумеется, было бы примитивно и неверно считать, будто протекционизм представляет собой некую безусловную срорму защиты национальных интересов, в то время как либерализм выражает лишь непосредственно глобалистские ценности и тенденции. Глобалистские императивы реализуются через определенные национальные интересы, и либеральная ориентация внешней торговли выгодна национальным производителям, выпускающим конкурентоспособную продукцию, чувствующим себя уверенно на внутреннем и внешнем рынках.
В то же время под эгидой идеологии протекционизма, под прикрытием патриотических лозунгов могут действовать силы, лоббирующие отсталые, неэффективные, а иногда и не способные к модернизации производства, где к тому же сложились сильные монополистические тенденции. В таком случае жесткий, консервативный протекционизм, сужающий сферу конкуренции и не ориентированный на совершенствование производства, его структуры
16 Transformation and Integration, L, 1995, p. 154.
технологической базы, выступает как тормоз научно-технического прогресса со всеми вытекающими отсюда последствиями. Он ослабляет стимулы к снижению издержек производства и повышению качества продукции, что отрицательно сказывается не только на текущих интересах потребителей, но и на перспективах развития страны, отнюдь не содействуя ее процветанию.
В целом же, история международной торговли представляет собой взаимодействие, сочетание и борьбу либерализма и протекционизма. Относительный перевес того или иного курса, прежде всего, зависит от экономической мощи данной страны, от соотношения сил в рамках мирового хозяйства и общего международного климата
Неслучайно, Соединенные Штаты в период борьбы за свою независимость выступали с позиций жесткого протекционизма. После Второй мировой войны, превратившись в доминирующую силу Западного мира, они стали отстаивать принципы свободной торговли. Однако, с 70-х годов, с ростом экономического потенциала Японии и Западной Европы во внешнеэкономической политике США явно усилились протекционистские тенденции.
Примечательна развернувшаяся торговая война между США и Японией вокруг "шелкового занавеса", которым последняя старается оградить свой внутренний рынок от конкуренции. Становится постоянным фактором напряженность в торговых отношениях между США и Евросоюзом, возникающая по самым разнообразным вопросам. Так, к примеру, в конце 90-ых гг., в ответ на введенный ЕС запрет на ввоз бананов и говядины из США американцы обложили 200% пошлиной десятки европейских товаров, что дало основания английскому премьеру Т.Блэру на «Саммите тысячелетия» обвинить Клинтона в разжигании торговой войны между Старым и Новым Светом. В последующие годы масло в огонь подлила инициированная администрацией Буша борьба вокруг экспортных пошлин на сталь и сталелродукты и т.д.
Хотя в целом протекционистские устремления более характерны для «третьего мира», нежели для государств авангарда, тем не менее, в современных условиях при углублении общей тенденции к либерализации мирового рынка неотъемлемой чертой внешнеэкономической стратегии большинства стран стало сочетание принципов свободной торговли с селективным протекционизмом, причем формы и пропорции этого сочетания подвижны и носят прагматический характер, сообразуясь, прежде всего, с интересами национальной экономики, а также некоторых лоббирующих групп. Как правило, неизменной государственной защитой пользуются социально-значимые отрасли, в первую очередь - сельское хозяйство.
Широко распространена политика так называемого воспитательного протекционизма, когда государственная поддержка в виде субсидий, торговых ограничений по отношению к конкурентам, дается отечественным фирмам на относительно небольшой срок с целью содействия структурной перестройке и приспособления к требованиям мирового рынка.
В конце XX века в странах-лидерах стала характерной фюрма "ползучего протекционизма*, перманентно распространяющего временные защитные меры на различные виды новейшей высокотехнологической продукции с целью помощи в освоении новых производств и в выходе их на мировые рынки. Поскольку нынешнее состояние, характер и превалирующую долю глобального товарооборота определяет именно такая продукция и вокруг нее разгорается наиболее острая конкурентная борьба, то мировым экономическим лидерам выгодно "сбросить" менее развитым странам часть добычи базовых ресурсов, а также трудо - и материалоемкие производства, для того, чтобы сконцентрировать свои ресурсы на современной наукоемкой продукции.
Примечательно, к примеру, что Англия, бывшая не один век "владычицей морей", предпочла ныне отказаться от развития своего собственного кораблестроения и довольствоваться весьма качественными и относительно недорогими судами, произведенными в других странах, например в Бразилии. Поскольку авангард современной мировой экономики превратился в импортера трудо - и материалоемкой продукции, он заинтересован в том, чтобы в производящих ее странах экспортные тарисрные барьеры были бы сведены к минимуму. Подобного рода политика, являющаяся проявлением неолиберальной ориентации, внося свою лепту в расширение открытости мирового хозяйства, может существенно ущемлять непосредственные интересы менее развитых стран.
В то же время, поскольку такие решения принимаются в рамках ГАТТ-ВТО, включающей ныне свыше 150 государств, то страны, теряющие выгоды в качестве экспортеров, в определенной мере компенсирует их благодаря своему участию в этой могущественной международной организации, которая предоставляет своим членам немало торговых льгот, включая режим максимального благоприятствия и доступ на рынки стран-участниц.
В результате после знаменательного Уругвайского раунда (1987 г) при общем снижении абсолютного уровня всех тарифов в странах, входящих в ГАТТ, разрыв между средним уровнем защиты рынка топливно-сырьевых ресурсов, составляющих низшую ступень современной товарной иерархии, и остальных групп товаров, не сократился, а увеличился, что на руку промышленно развитым странам.
В целом же глобалистекая тенденция в сфере международной торговли пробивает себе путь через сложное сплетение национальных интересов, сквозь их противоречивые, зачастую - конфликтные взаимосвязи.
Еще более сложны отношения на мировом рынке капиталов, Будучи проявлением тенденции к глобализации экономических связей, он приобрел такие масштабы и силу, что превратился в мощнейший фактор дальнейшего развития процессов интернационализации хозяйственной жизни. Сегодня «силы международного перелива капитала многократно превосходят сринансовую мощь национальных правительств и центральных банков. Ежедневный объем валютных сделок превышает 1 триллион дол,, что в 50 раз больше объема всей международной торговли и составляет 80% всех международных валютных резервов»17. Интегрированный мировой рынок капиталов превращается в глобальную систему, аккумулирующую свободные денежные ресурсы и представляющую их в распоряжение бизнес-структур и государственных органов различных сфан на основе конкуренции, которая также приобретает планетарный характер,
С устранением препятствий для свободного движения капиталов (процесс этот все более энергично осуществляется и в странах «третьего мира»), с растущей глобализацией финансовых услуг и институтов ставится вопрос о создании глобальной электронной сети торговли ценными бумагами.
Использование иностранных капиталов становится широко распространенным, обыденным компонентом хозяйственной жизни подавляющего числа стран. Оно осуществляется в форме как прямых
«Вопросы экономики», 1997, №12, стр.94.
инвестиций - ключевого по своей значимости компонента мирового рынка капитала, оказывающего наибольшее воздействие на развитие производительных сил, так и в виде портфельных инвестиций, кредитов и пр. Использование иностранных ресурсов в целом демонстрирует определенную повышательную тенденцию. Так заимствование на мировых рынках капитала в 1995 г. превысило уровень 1990 г, более чем в 3 раза; в том же году иностранные прямые инвестиции увеличились по сравнению с серединой 80-ых гг. в 3,5 раза18. Экономической основой столь высокого уровня импорта капитала явилось, прежде всего, поступательное, хотя и неравномерное развитие производительных сил мирового сообщества.
В этот период резко возрос импорт капитала в государства Восточной Европы и в страны, образовавшиеся при распаде бывшего Советского Союза, в связи с происходящей там трансформацией социально-экономических систем.
Хотя в странах "третьего мира" экономический рост происходит, прежде всего, за счет эффективной мобилизации внутренних ресурсов, тем не менее, увеличение притока иностранных средств явилось существенным фактом их экономических успехов. Если чистые иностранные инвестиции развитых государств в развивающиеся ограны в 1990 г. равнялись 43,5 млрд. долл., то в 1995 г. они составили 193,7 млрд. долл.; для стран с переходной экономикой эти показатели были соответственно на уровнях 11,9 и 34,4 млрд. долл.19
Характерно, однако, что развитые высокоиндустриальные страны, традиционно выступающие в качестве основных экспортеров капитала {США, Великобритания, ФРГ, Франция, Япония), в то же время являются главными его импортерами (исключая Японию); подобная ситуация служит одним из проявлений плюралистического характера их хозяйственных систем.
К середине 90-х годов на долю этих стран приходилось около 85-87% всего мирового импорта заемных средств и примерно 60%
11 «Мировая экономика и международные отношения», 1996, №12, стр.36. 19 «Вопросы экономики», 1997, №12, стр.88.
мирового импорта иностранных прямых инвестиций, в 1999 г. последний показатель составил около 73,5%.20
Страны-лидеры широко используют плоды глобализации яровых сринансовых рынков для обеспечения динамизма и конкурентоспособности своих хозяйств, в целях создания новых отраслей, покрытия бюджетного дефицита, борьбы с инфляцией.
Характеризуя ситуацию на глобализирующемся рынке капиталов, российский экономист-международник Б.Пичугин подчеркивает, что "пора бесконтрольного хозяйничанья метрополий и просто крупных держав в колониальных и зависимых странах, принесшая экспорту капитала репутацию орудия ограбления, эксплуатации и закабаления народов, ушла в прошлое.
Конечно, нельзя исключать отдельных рецидивов, но ныне основой для сотрудничества экспортеров и импортеров капитала во все большей степени становятся учет взаимных интересов и взаимная выгода Перераспределение же финансовых ресурсов в мире обеспечивает их наиболее прибыльное использование, повышает эффективность производства на микро- и макроуровне, служит важным фактором ускорения экономического прогресса партнеров и мира в целом»21.
Действительно, характер процесса глобализации сринансовых и инвестиционных рынков ставит под сомнение жесткие, претендующие на универсальность конфронтационные стереотипы периода "холодной войны", однако отнюдь не уничтожает острых внутренних и межстрановых экономических противоречий, возникающих в процессе интернационализации капиталопотоков, более того - порождает серьезные угрозы общемирового характера. Разбухание международной сринансовой сферы, ее относительная самостоятельность и слабая управляемость, возможность ее значительного отрыва от «реальной экономики»32, способность почти мгновенно изменять направление колоссальных денежных потоков
20 «Мировая экономика и международные отношения», 1996, N12, стр.38; 2002, 1*1, стр.66.
21 «Мировая экономика и международные отношения», 1996, N12, стр.35.
22 Согласно оценкам «Garvard Business Review, на каждый доллар, °брашяк>щийся в реальном секторе мирового хозяйства приходится ныне 50 Дол., задействованных в сфере финансов.
неизмеримо усиливают роль субъективного, прежде всего -спекулятивного фактора, который, принося прибыль отдельным игрокам, может нанести значительный ущерб не только их непосредственным партнерам, но и широкому кругу взаимосвязанных участников экономического процесса, а, в конечном счете - угрожать дисбалансом и даже саморазрушением мировой финансовой и экономической системы. Возможность получения значительных иностранных кредитов порождает (в первую очередь - в странах, осуществляющих экономические, с либеральной ориентацией ресрормы), часто - при излишнем доверии к их результатам, так называемый синдром «чрезмерного заимствования». Вызывая неоправданный с точки зрения долгосрочного развития потребительский бум, он приводит - о чем свидетельствует опыт целого ряда стран Латинской Америки, Азии, а также Европы - к широкомасштабной неплатежеспособности, к резкому падению внутренних сбережений, ослаблению контроля над денежным обращением внутри страны, порождая вынужденную девальвацию и, в конечном счете, - сринансовый кризис. Чрезмерное, безответственное заимствование крупных кредитов со стороны государства и их более чем сомнительное использование (не только не эферективное, но подчас и не имеющее ничего общего с их подлинным целевым назначением) обрекает граждан, как это произошло в России, на разорительное обслуживание образовавшегося долга.
Серьезные проблемы для национальной экономики вызывает массовое бегство иностранного капитала, прежде всего так называемых горячих денег, сменяющее в силу неблагоприятных обстоятельств массированный приток зарубежных поступлений. Впрочем, не меньший, а практически значительно больший ущерб может нанести бегство национального капитала за границу в то время, когда в стране ощущается острая нехватка инвестиций, а поступления средств из иностранных источников явно недостаточны и подчас весьма обременительны. Такая ситуация характерна для современной России, типична она и для большинства стран Южной Асррики, где опок национального капитала равен сумме иностранной помощи.
Подобного рода интегрирование в международные финансовые рынки противоречит национальным интересам этих государств. Происходит оно вследствие многих факторов, в том числе в результате нестабильной политической и экономической ситуации внутри страны, из-за отсутствия в ней необходимых законодательных актов или механизмов их реализации, направленных на создание благоприятного инвестиционного климата, из-за коррумпированности гипертрофированного чиновничьего аппарата, общей криминогенной ситуации, при которой отмывание за рубежом нелегальных «теневых» доходов стало распространенным, крупномасштабным явлением.
Эффективный импорт капитала, коль скоро он осуществляется по инициативе заемщика, в условиях, когда мир состоит из суверенных государств, предполагает, что при формировании соответствующей стратегии экономические, социальные и политические выгоды от привлечения иностранных средств должны соотноситься с интересами национальной безопасности страны. Коллизии в этой области в разнообразных срормах происходят постоянно и охватывают различные страны.
Характерны они и для Соединенных Штатов - крупнейшего в мире экспортера и импортера капитала. Накопленные США за рубежом средства в срорме прямых инвестиций составляют 1/4 от мировых, при этом сумма прямых иностранных вложений в экономику этой страны не намного меньше -1/5 мирового объема.
К началу 90-х годов свыше 3 миллионов жителей Соединенных Штатов работали на предприятиях, принадлежащих иностранным собственникам, около 1/5 всех банковских активов США являются собственностью иностранных магнатов. Исключительно важную роль в американской экономике играет японский капитал. В 60-е годы японцы проникали, прежде всего, в сталелитейную отрасль и судостроение, в 70-е годы - в производство микросхем и компьютеров, в 80-е - в различные области машиностроения. Они широко внедрились в высокотехнологические производства США, где создаются условия, особо благоприятные для научных работников, которым чаще выгоднее работать на японских срирмах, нежели на отечественных. Японцам принадлежат ныне значительная доля инвестиций, вложенных в Голливуд.
Массированная экспансия японского капитала в экономику США вызвала обеспокоенность среди части американских бизнесменов, политиков, экономистов, представителей общественности. В связи с этим возникло серьезное столкновение мнений. Лоббирующие японцев круги подчеркивают, что благодаря их капиталам в стране увеличивается занятость, производится более дешевая и разнообразная высокотехнологичная современная продукция, в бюджет поступают значительные средства от налогов, в то время как их оппоненты, периодически поднимая вопрос - "кому же принадлежат американские корпорации?", подчеркивают весьма опасную тенденцию - стремление японских инвесторов вкладывать средства не только в создание новых предприятий, но и желание прибрать к рукам вполне жизнеспособные, успешно функционирующие компании, "скупить американские мозги", Если одна из сторон заявляет, что экспансия японского капитала представляет угрозу для американской экономической безопасности, то другая подчеркивает миротворческие функции международных экономических связей, отмечая, в частности, что при существующей ныне величине собственности, принадлежащей Японии на Гавайях, ее нападение на Пирл-Харбор было бы просто немыслимо. Различные конфликтные ситуации, сопровождающие интернационализацию капитала, равно как и процесс отлаживания экономических, правовых и политических рычагов, регулирующих отношения между национальными и иностранными инвесторами, носят перманентный характер, однако, в целом не приводят к свертыванию или существенному замедлению глобалистских капиталопотоков.
Серьезные проблемы связаны с деятельностью транснациональных корпораций, которые выступают мощнейшим фактором интернационализации хозяйственной жизни. Характерно, что к середине 80-ых годов был достигнут новый виток в их развитии - все более широкий круг крупных межнациональных срирм стал руководствоваться подлинно глобальной стратегией, предполагающей общепланетарный подход к проблемам рынка и конкуренции, превращение компаний в «глобальных игроков», умеющих быстро и эсрфективно перестраивать свою деятельность, адаптируясь к изменениям мировой конъюнктуры. По мнению некоторых аналитиков, в результате многосторонней интеграции межнациональных корпораций, занятых в различных сферах бизнеса, может произойти сформирование могущественной объединенной (хотя и не всеохватывающей) производственнофинансово-торговой системы, способной оказать мощнейшее воздействие на хозяйственную жизнь планеты, что заключает в себе очень серьезные угрозы.
В целом ТНК, которых в настоящее время насчитывается около 40 тыс., сосредоточивают в своих руках примерно 40% мирового продукту свыше 50% внешнеэкономического оборота, до 70% торговли высокими технологиями, на их долю, по отдельным расчетам, приходится порядка 90% прямых зарубежных инвестиций. В конгломерате субъектов современного мирового рынка ТНК, как правило, рассматриваются в качестве института, наиболее адекватного императивам глобализации: их "дочерние" компании существуют в самых различных частях планеты, их интересы простираются по всему миру, их структура позволяет проникать во все региональные экономические блоки, что может стать важным фактором сглаживания возникающих между ними конфликтов. ТНК являясь мощными международными производственными комплексами, располагают огромными возможностями для мобилизации капитала и условиями для гибкого маневрирования ресурсами, позволяющими снижать издержки производства, используя в этих целях специфику экономического положения той или иной страны и активно реализуя выгоды международного разделения труда. Обладая возможностями проникать на национальные рынки как бы "изнутри", обходя таможенные барьеры, аккумулируя часть научно-технического потенциала национальных хозяйств, ТНК направляют деятельность своих филиалов и "дочерних" компаний в единое русло, усиливая взаимодействие между различными частями мировой экономики. Будучи активным фактором хозяйственного сближения на интернациональной основе, ТНК в то же время порождают серьезные проблемы экономического и правового характера с принимающими странами, отношения с которыми носят сложный, неоднозначный характер, Как правило, большинство современных государств стремится привлечь ТНК - особенно в высокотехнологичные, наукоемкие производства, для того, чтобы быстрее приобщиться к достижениям научно-технической революции, сэкономить собственные расходы на НИОКР, ускорить развитие перспективных экспортных отраслей, используя эсрфективную, хорошо налаженную сбытовую сеть транснациональных корпораций. Заинтересованности в привлечении ТНК способствует и развитие разнообразных, все более гибких форм международного сотрудничества, широко используемых фанснациональными корпорациями. Не связанные непременно с приобретением собственности, они могут делать все бопьший упор на совместном использовании различных научно-технических достижений или предоставлении разнообразных услуг, в том числе в административно-управленческой сфере. Особое значение имеет деятельность ТНК на сринансовых рынках в качестве заимодавцев и инвесторов. Поскольку их сринансовые возможности чрезвычайно велики {совокупные валютные резервы ТНК превышают в несколько раз резервы всех центробанков мира вместе взятых), это побуждает национальные государства, особенно те, которые попали в долговую зависимость от международных организаций и стран-кредиторов, осуществлять политику «заискивания» перед ТНК как держателями капиталов; предоставлять им различные льготы, освобождать от налогов или снижать ставки обложения, либерализовать перемещение их доходов за границу, изменять в пользу иностранных инвесторов трудовое законодательство. Как отмечают в этой связи исследователи, «сегодня появилась опасность соревнования между государствами за привлечение инвестиций, в том числе в ущерб отечественным срирмам и наемным рабочим»23.
Коллизии между национальными государствами и ТНК могут возникать и в силу того, что органически свойственный им процесс постоянного перекачивания огромных средств из страны в страну (зачастую при установлении собственных трансфертных цен) зафудняет для государства адекватное определение результатов их деятельности, а, следовательно, и базы налогообложения.
Возникло и все более обостряется такое явление, как межгосударственная налоговая конкуренция. Деятельность ТНК, развитие Интернета на фоне все возрастающей общей мобильности факторов производства, сложность и новизна проблем, связанных с налогообложением виртуальной продукции, создают благоприятные условия для уклонения от уплаты налогов, для помещения капиталов в страны с низким налогообложением и в офшорные зоны, открывают разнообразные возможности, позволяющие выплачивать налоги в наиболее благоприятных местах, пользуясь запретом двойного налогообложения.
Неслучайно лидеры стран, где ставки налогообложения достаточно высоки, считают, что подобная ситуация в своей тенденции подрывает основы их национальной бюджетной сферы, снижает возможности удовлетворения социальных потребностей граждан, и в итоге - ставит под сомнение способность впастей осуществлять свои непосредственные функции. Отсюда - всплеск так называемого налогового национализма. Неслучайно даже правительства стран, входящих в ЕС, готовые отдать наднациональным органам часть своих важных полномочий, категорически отказываются поступать аналогично с налоговой сферой, видя в ней срорпост сохранения национальной государственности.
Принципиально важное значение имеет тот факт, что ТНК не только развивают, но и как бы «выхватывают» отдельные (часто очень важные) звенья национальной экономики, подчиняя их своему управлению; при этом смежные отечественные отрасли нередко ввергаются в состояние застоя.
В целом на качественно новом этапе многосторонней интернационализации экономических связей ТНК являются мощным фактором, способствующим формированию тенденции к определенному размыванию традиционных национально-хозяйственных комплексов. В этих условиях процесс воспроизводства в отдельных странах уже невозможно рассматривать вне общего контекста международного разделения фуда и совокупности международных экономических отношений, а хозяйственные решения во все возрастающей степени диктуются не только национально-государственными интересами, но и потребностями межнациональных корпораций: само же деление на внутреннюю и внешнюю экономические сферы теряет во многих случаях свою специсрику и определенность. Нарастание этих принципиально новых тенденций в перспективе может заложить основы для коренных изменений в структуре мирового сообщества и представляет собой явление, которое требует незамедлительного глубокого и всестороннего анализа. В современных условиях это ставит перед правительствами стран, активно вовлекаемых в данные процессы, задачи защиты национальных интересов при их гибком и эффективном согласовании с транснациональными процессами, что предполагает внесение необходимых корректив в сложившиеся механизмы экономического регулирования.
Мировое хозяйство, как уже неоднократно подчеркивалось, -это арена, где развиваются и взаимодействуют не только различные, н° и разнонаправленные тенденции. Так наряду с формированием экономического полицентризма в связи с бурными процессами регионализации произошло укрепление позиций США и их международного статуса. Распад социалистического лагеря, ослабление России и поразивший ее глубокий социально-экономический кризис усилили военно-политический вес Соединенных Штатов - единственной ныне супердержавы. Однако, встретив XXI век самой мощной в экономическом отношении страной, обладающей в целом наиболее конкурентоспособным хозяйством, США в то же время снижают свой удельный вес в мировом производстве; такие глобальные игроки, как консолидирующееся Европейское сообщество и страны Тихоокеанской гряды, не позволяют расслабляться и являются серьезными экономическими соперниками сверхдержавы.
Успехи Соединенных Штатов в значительной мере были связаны с дальновидностью их экономической стратегии; в своем развитии, опираясь на огромный хозяйственный потенциал, они делают упор на наиболее перспективных, подчас - только зарождающихся направлениях НТР и, как правило, с опережением по сравнению с другим миром выходят на новые витки структурной перестройки. Являясь лидером в целом ряде ведущих областей фундаментальной науки, стремясь сконцентрировать у себя мировую научную элиту, США отдают приоритеты вложениям в образование, в исследовательские разработки, в информатику, в различные технологии будущего, и многие из их стандартов в этих сферах приобретают международный характер.
Современное мировое хозяйство - это организм с резко выраженной асимметрией в структуре его национально-государственных компонентов. Благодаря особенностям своего исторического и современного развития они отличаются разной степенью интегрированности в мировую экономику, различным характером международных экономических связей, их результативностью, своим местом и престижем в мировом сообществе. Диапазон разрыва в уровне экономического и социального развития различных стран колоссален - от лидеров, достаточно прочно вставших на путь постиндустриализма и, несмотря на проблемы и противоречия, продолжающих двигаться в этом направлении, до прозябающих в нищете народов субсахарной Африки, где еще сильны родовые и племенные отношения, где преобладает доиндустриальный способ производства.
Мировое хозяйство, очень динамичное по своей природе, с быстро меняющимся соотношением "весовых категорий" входящих а
&Q состав стран в последние десятилетия претерпело глубокие изменения. С распадом социалистического лагеря и прекращением «холодной войны» изживает себя деление мира в политико-идеологическом плане на Запад и Восток, соответственно и мировое хозяйство перестало подразделяться на капиталистическое и социалистическое. Понятие "третьего мира* как некоей общности, объединяющей бывшие колонии и полуколонии, также становится все менее адекватным новым историческим условиям. Из конгломерата входящих в него стран выделилась группа государств, которая при неблагоприятных исходных условиях в сжатые исторические сроки постигла среднего уровня экономического развития и стала приближаться к мировому экономическому авангарду.
Если за период 1981 - 1990 гг. среднегодовой рост ВВП в развитых странах (США, Япония, ЕС) составил 2,8%, то в развивающихся государствах Азии он равнялся 4,3%, в 1995 г эти показатели составили соответственно 2,0% и 6,0%м. В то время как с 1981 по 1998 гг. производство обрабатывающей промышленности в развитых странах увеличилось в 1,5 раза, для развивающихся государств этот показатель возрос в 2,7 раза75.
Особенно высоких результатов за аналогичный период добились Китай (8,8% и 9,6%), а также четыре "азиатских тигра* -Сингапур, Южная Корея, Гонконг и Тайвань. Позднее к ним присоединились так называемые новые индустриальные страны второго эшелона - Индонезия, Малайзия, Таиланд и Филиппины. Существенных прорывов, перехода в качественно новую категорию добились Мексика, Бразилия, отчасти Аргентина при существенном повышении темпов экономического роста в большинстве государств Латинской Америки и даже в ряде стран Африки, где срормируются свои региональные центры.
Знаменательно, что даже после того как во многих азиатских странах разразился финансово-экономический кризис, агрегативные темпы роста развивающихся стран в целом продолжали (хотя и незначительно) превышать аналогичные показатели промышленно-развитых государств. Если темпы прироста ВВП по отношению к предыдущему году для развитых стран составили в 1997г. - 3,0%, а
и «Мировая экономика и международные отношения», 1996, N12, стр. 36. JS «Мировая экономика и международные отношения», 2000, №8, стр.9.
1998г. - 2,3%, в 1999г. -1,7%, то для развивающихся государств (сюда не включены выделенные в отдельную рубрику азиатские НИС ¦Корея, Сингапур, Гонконг и Тайвань) соответствующие показатели равнялись 5,7%, 2,8% и 3,5%».
Тогда как за период 1981-1999 гг. темпы прироста душевого ВВП в индустриально развитых странах составили 1,9%, для государств Дальнего Востока, Юго-Восточной и Южной Азии они достигли 3,2%.г?
Впечатляющие успехи развивающихся стран, достигнутые к середине 80-х годов, тесно связаны с их интеграцией в мировое экономическое сообщество. Процесс этот был и продолжает оставаться чрезвычайно сложным и неравномерным, он сталкивается со множеством проблем и породил немало противоречий как локального, так и глобального характера.
Фрагментарно и схематично, в самых общих чертах, коснемся данного вопроса на примере новых индустриальных стран Азии (притом, что конкретная модель экономического развития каждого из этих государств, естественно, имеет свою собственную специсрику). Китай с его особым путем развития в сферу данного рассмотрения не входит.
Опыт азиатских НИС 60-х - начала 90-х годов продемонстрировал принципиально важную черту успешного вхождения развивающихся стран в мировое экономическое сообщество; оно осуществлялось не только на основе действия рыночных сил, но и в контексте активной и гибкой государственной попитики, которая хотя и не была свободна от целого ряда недостатков, все же в целом носила взвешенный, селективный, хронологически выверенный характер.
Если интеграция европейских стран была подготовлена длительным историческим развитием региональных рыночных связей (неслучайно ее изначальной институциональной <рормой стала организация Общего рынка), хотя и здесь государство играло далеко не пассивную роль (а в ходе углубления интеграционных тенденций в связи с обилием возникающих проблем в вопросах согласования и координации она становится даже более значимой), то для регионов
26 «Мировая экономика и международные отношения», 1998, №8, стр.4.
27 «Мировая экономика и международные отношения», 1998, №8, стр.69.
¦третьего мира" и бывших членов социалистического блока, изначально п0лучивших статус стран с переходной экономикой, целенаправленная государственная политика исключительно важна с первых же этапов интеграционного процесса.
На стадии подготовки экономического взлета в 60-е - 70-е гг. в новых индустриальных странах Азии делался акцент на упрочении национальной независимости бывших колоний и полуколоний, на мобилизации их внутренних ресурсов в рамках разрабатываемого курса модернизации. Это был период ограничения и определенного вытеснения иностранного капитала путем введения национально-государственного контроля над природными ресурсами и осуществления селективной поддержки ряда импортозамещающих отраслей, имеющих стратегическое значение (прежде всего сельского хозяйства и добывающей промышленности), а также в результате тщательного дозирования различных степеней открытости отдельных секторов для иностранной конкуренции. Характерно, что на этом этапе государство не отказывалось от непосредственного вмешательства в сферу производства; так при его прямом участии в странах Юго-Восточной Азии были простроены одни из самых эффективных в мире металлургических предприятий, сформировалась современная производственная инсрраструктура. Однако, к 80-м годам, с укреплением политической независимости и упрочением внутренних основ жизнеобеспечения, с массированными вложениями в человеческий капитал, прежде всего - в сферу народного образования, при активной поддержке государства, произошла смена приоритетов, приведшая к так называемой Тихоокеанской революции. Сформировав необходимые стартовые предпосылки для активного интегрирования в мировое хозяйство, эти страны сделали упор на развитии экспортоориентированмых отраслей в качестве локомотива всего экономического развития, на весьма широкой (хотя и не безграничной) открытости внешнеторговой сферы, на активном привлечении иностранного капитала, включая прямые инвестиции, связанном в значительной мере с приватизацией государственных предприятий, На этой стадии в экономике новых индустриальных стран Азии существенно усилились неолибералистские тенденции; в ряде государств, в той или иной срорме они стали складываться и в сфере политики. Растущая интеграция в мировую экономику, открыв широкий доступ странам Восточной и Юго-Восточной Азии в целом к новым технологиям, товарным рынкам, финансовым ресурсам, резко ускорила экономический рост и модернизацию экономической и социальной сфер, что позволило выполнить задачу исторической значимости, одержать существенную победу в борьбе с многовековой бедностью. С 80-х годов народнохозяйственная деятельность "азиатских тигров" становится важной и вполне органичной составляющей международных экономических потоков - товарных, сринансовых, инвестиционных. Приоритет в экспортной политике НИС отдавался готовой продукции, причем неуклонно возрастала доля вывозимых наукоемких товаров, завоевывавших даже рынки высокоразвитых стран, включая США.
Для успешного интегрирования НИС в мировое сообщество широко использовались традиционные ценности этих народов, в частности - конфуцианство с присущими ему уважением к знаниям; иероглифическая культура, воспитывающая усидчивость, скурпулезно-тщательное отношение к делу, очень пригодилась при сборке тонкой электронной продукции, на которой стали специализироваться хозяйства многих стран Азии. Активизация национальных социокультурных традиций в целях модернизации и завоевания выгодных ниш на мировых рынках, превращение азиатских стран в мощного конкурента Америки и ЕС наносят удар по весьма популярному в определенных кругах тезису о тождестве процессов глобализации и вестернизации.
Однако энергичное интегрирование НИС в мировую экономику, способствовавшее хозяйственному подъему и успехам в социальной сфере, имело и свои теневые, весьма опасные стороны. Оно наглядно продемонстрировало, что глобализация народнохозяйственных связей может не только способствовать экономическому прогрессу мирового сообщества и стран-участниц, но и явиться по отношению к ним мощным дестабилизирующим фактором, провоцирующим кризисные процессы с широким диапазоном действия.
Упоенные успехами, "азиатские вундеркинды* не отреагировали вовремя и должным образом на наметившуюся с середины 90-х годов тенденцию к изменению конъюнктуры на внешних рынках, связанную с понижением спроса на их главный высокотехнологический экспортный товар - бытовую технику. Не вызвало должного беспокойства и понижение рентабельности в ряде таких экслортоориентированных отраслях, как химия, судостроение и др, Вместо незамедлительного стимулирования структурной подстройки, процессов демонополизации, модернизации банковской системы и прочих реформистских акций, предприниматели из новых индустриальных стран, как бы забыв, что жесткий и необычайно динамичный современный мировой рынок не позволяет расслабляться, продолжали наращивать избыточные мощности, увеличивать финансовую задолженность и вкладывать неоправданно большую долю получаемых средств в недвижимость. "Перегрев" рынка недвижимости и явился одним из наиболее грозных толчков, вызвавших в 1997 году панику на международных сринансовых рынках, став детонатором кризисных процессов, затронувших в той или иной мере все финансовые центры и продемонстрировав уязвимость мировой финансовой системы в целом.
Хотя показатели внутреннего развития азиатских НИС накануне событий 1997 года, казалось, не предвещали экономических потрясений, тем не менее, в хозяйствах этих стран к данному времени возникла определенная нестабильность и сложился целый ряд негативных явлений, в контексте которых развивались кризисные процессы. Концентрация экономической мощи в руках крупных семейных корпораций, тесно связанных с государственным аппаратом и подчинивших себе значительную часть финансовой сферы, все отчетливее демонстрировала свои опасные стороны - громоздкость негибкой управленческой системы, нерациональное распределение ресурсов, стимулируемое щедрыми правительственными субсидиями и различного рода привилегиями, распространение коррупции, сужение возможностей для функционирования среднего и мелкого бизнеса и т.д. В целом сринансово-банковская инсрраструктура стран ЮВА не соответствовала характеру и уровню их общеэкономического роста, она существенно отставала от производственной сферы и не была подготовлена в должной мере к вызовам глобализации.
Эти государства испытали на себе также воздействие тесной, фиксированной привязки курса национальных валют к доллару: начавшийся с 1995 г. рост курса доллара существенно ослаблял конкурентсюпособность азиатского экспорта (неслучайно непосредственным проявлением разразившегося финансового кризиса в регионах Юго-Восточной Азии чаще всего считают 2 июля 1997 года, когда в Таиланде было принято решение о свободном плавании бага, т.е. об отказе от жесткой привязанности его к доллару).
Рассматривая проблемы азиатского кризиса с позиций взаимосвязи национальных и мирохозяйственных отношений, нельзя не отметить, что упор на максимальное развитие экспортных отраслей обусловил относительную узость внутреннего рынка, который не смог оперативно выступить в роли действенного амортизатора внешнеэкономических неурядиц Кризис со всей остротой поставил вопрос о гармонизации этих сфер хозяйственной деятельности, подчеркнув необходимость усилить внимание к развитию национальных рынков, к интенсификации субрегиональных экономических связей. Как показал кризис, большинство стран Юго-Восточной Азии не располагали достаточно развитыми современными институциональными структурами, необходимыми для эсрфективного и максимально безопасного использования массированного притока иностранного спекулятивного капитала. Коснемся одного из важных аспектов этой проблемы, связанного с экономической деятельностью государства. Как показала практика, кризис в наименьшей степени сказался на тех странах (Китай, Индия), экономика которых носит более закрытый характер, где отсутствует неконтролируемый массовый доступ предпринимателей к мировым рынкам капитала, а государство является очень активным субъектом хозяйственной жизни. Не самым разрушительным образом кризис повлиял на хозяйства той группы стран (Тайвань, Сингапур, Гонконг), которые активно заимствовали иностранные средства в условиях, когда экономическая роль государства не являлась значительной. В то же время наиболее сильные удары кризиса пришлись в свое время на Южную Корею, Таиланд, Индонезию, Малайзию - страны, где свободный доступ к мировым финансовым ресурсам сочетался с активным воздействием государства на экономику. В связи с этим напрашиваются выводы о том, что одной из серьезных причин возникшего азиатского кризиса явилось отсутствие адекватных современным реалиям механизмов увязки экономической политики данных государств с требованиями мирового финансового рынка, и что чем более открыто национальное хозяйство, тем более гибкой, выверенной и динамичной должна быть активная экономическая деятельность государства - ее направленность, масштабы, формы и методы.
Итак, кризис, разразившийся в 1997 г, в странах Юго-Восточной Азии, явившийся для них самым сильным потрясением за многие десятилетия, был тесно связан с их интеграцией в мировой рынок и в то же время имел последствия, получившие глобальный резонанс. Его деструктивное влияние в той или иной мере ощутили и наиболее развитые страны, не только из-за происшедшего общего падения курса ценных бумаг на мировых биржах, но и в результате угрозы прекращения платежей азиатскими заемщиками, вследствие падения прибылей в инвестируемых предприятиях данного региона, из-за возможности разрушения сложившихся торговых связей и т.д. С развитием кризиса бегство иностранного капитала из стран ЮВА стало массовым явлением, что существенно усугубило их тяжелое положение. К тому же население этих государств начало изымать свои сбережения из национальных банков и переводить их в иностранную валюту. Большинство новых индустриальных стран прошли различные этапы финансового кризиса, и лишь некоторые из них, как, например, Гонконг, смогли избежать девальвации национальных валют.
Финансовый кризис в ЮВА сочетался не только с падением темпов экономического роста28, но и с психологическим шоком, а также, как это произошло в Индонезии, и с политическими потрясениями.
Кризис в новых индустриальных странах Азии не мог не сказаться и на Японии. После того, как в Японии рухнул ряд крупнейших брокерских компаний, возникли сомнения относительно устойчивости ее финансовой системы, что на фоне общей депрессивной тенденции современного японского хозяйства было чревато серьезными последствиями. Не случайно в 1998 г. Япония, испытывая обострение струюурнсчринансового кризиса, стала единственной из стран с высокоразвитой экономикой, где отмечалось абсолютное падение производства (снижение ВВП на 2,8% по сравнению с предыдущим годом).
Возникли опасения, что происшедший в начале 1998 г. обвал бразильского реала и начавшийся в стране экономический слад может вызвать «эффект домино» по всей Латинской Америке, на долю которой приходится пятая часть экспорта Соединенных Штатов,
Драма, разыгравшаяся на мирохозяйственной сцене, как бы воскресила образ звонящего по всем колокола. Ощутив очевидные толчки финансового кризиса, мировое сообщество быстро отреагировало на азиатские сюрпризы и оперативно выделило тяжело раненым «тиграм» весьма значительные суммы. Были использованы методы быстрого реагирования, которые отрабатывались в периоды предшествовавших финансовых кризисов в Латинской Америке, в том числе и оценивавшиеся как весьма эффективные действия во время обвала мексиканского песо в конце 1994 года.
Характерно, что сами азиатские НИС при общей «непрозрачности» их сринансовых рынков в условиях бесконтрольного сращивания национального промышленного и финансового капитала слишком долго пытались игнорировать, а затем и скрыть истинное положение дел и своевременно не приняли никаких эффективных мер по ликвидации опасной ситуации.
Примечательно также, что когда на заседании Азиатско-Тихоокеанского экономического Совета (АТХ) в Квебеке в ноябре 1997 г обсуждались вопросы, связанные с выделением МВФ 68 млрд. дол. в виде "финансового поплавка" для охваченных кризисом "драконов" и стабилизации международной финансовой системы, то представители самих азиатских стран весьма сдержанно отнеслись к идее привлечь на эти цели дополнительные средства из их собственных государственных бюджетов, предпочитая перенести центр тяжести в решении возникших проблем на международное сообщество и его лидеров, на ведущие финансовые организации мира.
Наибольшие вливания были сделаны в экономику Южной Кореи, самую развитую и наиболее интегрированную в мировое хозяйство новую индустриальную страну, хозяйственный крах которой явился бы особо разрушительным для ее партнеров. Наряду с МВФ финансовые вложения в хозяйство Южной Кореи поступили от Всемирного и Азиатского банков, из средств "Большой семерки", где самым значительными явились взносы Японии и США. При активном содействии международного сообщества страны ЮВА начали постепенно (хотя и не в равной степени) выходить из кризиса. Явные признаки экономического выздоровления продемонстрировали Ю.Корея, Таиланд, Малазия, Тайвань и др. Согласно оценкам, в Азиатских НИС - Ю.Корее, Сингапуре, Гонконге, Тайване в 1999 г. не только прекратилось падение производства, но и начал осуществляться (хотя в совокупности по региону еще незначительный] экономический рост, который составил по этой группе в среднем 0,5%
ВВП.29 Знаменательно, что жизнь оказалась кое в чем оптимистичнее весьма осторожных оценок. Так Ю.Корея, достигла в 1999 г, беспрецедентного за весь послевоенный период прироста ВВП - 8,9%; аналогичный показатель за 2000 г. составил 10%. Несмотря на низкий исходный уровень результаты эти нельзя не признать впечатляющими. Если критики глобализации именно в ней видели первопричину пронесшегося над Азией кризиса, связывая его в первую очередь с привлечением огромной массы иностранного капитала, который затем пустился в паническое бегство, то оппоненты, соглашаясь с важным значением данного фактора, отмечали при этом: «Только надо помнить, что без притока иностранного капитала в тех странах вообще ничего бы не было - не только кризиса, но и периода бурного развития экономики. Не случайно в 2000 году их уже заботила не опасность кризиса - они хотели бы снова привлекать побольше иностранного капитала».30 И его объем а страны Восточной и Юго-Восточной Азии в посгкризисный период стал весьма ощутимо возрастать, уже в 1999 г. иностранные инвестиции в этот регион увеличились в целом на 11%.31
Международные организации высказались за расширение экономической помощи пострадавшим от кризиса странам, за возобновление их привлекательности для иностранных инвесторов. МВФ предложил азиатским НИС широкую программу по схеме -к массированная помощь в обмен на структурные реформы». Данным странам рекомендуется существенная реструктуризация финансово-промышленной ареры. Это - «дробление» главных неплательщиков -крупнейших корпораций, переход к государству части долговых обязательств по поступившим из-за рубежа ссудам, выданным частным заемщикам, сокращение государственных расходов, включая социальные нужды, с целью снижения дефицита платежного баланса, а также - прекращение государственного субсидирования экспорта, более широкий доступ иностранных товаров на внутренние рынки и т.д. Предложенные меры, которые стимулируют процессы либерализации (при усилении ответственности государства за стабильность финансовой системы) и способствуют увеличению открытости экономики азиатских НИС, естественно, нашли в странах ЮВА не только сторонников, но и многочисленных оппонентов, вызвав очередной виток почти не прекращающейся дискуссии об оценке деятельности МВФ.
Высказывались опасения, что предлагаемый пакет мер ударит по непосредственным национальным интересам азиатских стран, поскольку осуществленный в подобном неолиберальном контексте процесс структурной перестройки вызовет закрытие многих предприятий и увеличение безработицы, окажет негативное воздействие на экономический рост, ослабит позиции НИС в глобальной конкурентной борьбе и может поставить их в тесную зависимость от мощных иностранных конкурентов. Однако по утверждению МВФ, выдвигаемые им и поддерживаемые его весьма влиятельными сторонниками в государствах ЮВА жесткие и болезненные меры, в конечном счете, помогут азиатским странам заложить предпосылки для нового экономического подъема на модернизированной основе и обеспечить более прочные позиции в меняющейся ситуации мирового рынка.32 От того, какими путями пойдет реальное развитие азиатских НИС, в значительной мере будет зависеть панорама мирового хозяйства в первые десятилетия XXI века.
Хотя углубление и распространение финансово-экономического физиса в целом удалось приостановить сравнительно быстро и он, по мнению большинства экспертов, в итоге не принял планетарного размаха, тем не менее, угроза мирового финансового пофясения оказалась настолько реальной, что привлекла усиленное внимание научных, политических и деловых кругов к самой проблеме глобализации, заметно снизила оптимистический настрой в оценках ее последствий и стимулировала распространение настороженно-критического отношения к ее неолиберальному варианту. В этом контексте стала все более отчетливо осознаваться необходимость гибкого и эсрфективного контроля над функционированием финансовой
и В этой связи показательна позиция профессора Национального университета Сингапура Вай-чунг Юнга, который доказывает, что успешному, эффективному процессу модернизации азиатских стран может в очень значительной степени способствовать умелое использование фактора глобализации ("Review of International PoMcal Economy", Sussex, vol.7, numb.3, 2000, p.399-433).
сферы, сбой в которой способен привести к катастросрическим Результатам для всего мирового сообщества. На повестку дня был доставлен вопрос о срормировании «новой глобальной финансовой архитектуры я, о выработке стратегии эсрсрективного международного антикризисного сотрудничества.
В данной связи в кругах экономических лидеров мирового сообщества подчеркивается необходимость обеспечения «прозрачности» национальных финансовых рынков, наличия максимально полной и сопоставимой информации как о международных сринансовых потоках, так и о состоянии хозяйств всех стран-заемщиков, о вероятности рисков в реализации конкретных проектов на уровне этих государств, а также в масштабах мирового рынка капитала в целом. Поднимается вопрос о создании своего рода сигнальной системы, с помощью которой можно было бы сдерживать наиболее опасные ©финансовые потоки; рассматривается проблема введения международного налога, величина которого варьировалась бы в зависимости от срочности вложения иностранного капитала и таким образом в какой-то мере смогла бы воздействовать на вихревые потоки «горячих денег», набеги и стремительные оттоки которых способны разрушить национальные финансовые рынки. К сожалению, реализация этих мер - отнюдь не простая задача, ибо наталкивается на эгоистические интересы мощных финансовых групп.
Если наиболее продвинутые государства Азии и Латинской Америки уже весьма тесно интегрировались в мировое хозяйство и в достаточной степени испытали на себе и позитивные, и негативные стороны данного сложного, противоречивого процесса, из этого не следует, что другие, менее развитые регионы представляют собой, как правило, некие абсолютно изолированные общности, совершенно индисрферентные к глобалистским тенденциям. Это относится даже к самому отсталому региону земного шара - к странам южной, субсахарной Асррики, которые в массе своей находятся на доиндустриальной стадии развития, где к тому же еще сильно влияние родовых и племенных отношений. Здесь в наиболее широком масштабе и в самой острой форме воспроизводится принявшая характер глобальной угрозы проблема бедности, связанная с крайне примитивной экономической базой и высоким, непрекращающимся ростом населения. Являясь очагом непрерывных конфликтов между племенами и государствами, удерживая первенство по распространенности СПИДа, этот регион угрожает безопасности всего мира. Разумеется, что при чрезвычайно низком уровне социально-экономического развития, с тенденциями застоя и стагнации, в атмосфере политической нестабильности страны суб-сахарного региона, в большинстве своем, не в состоянии лишь собственными силами осуществить прорыв и вырваться в сколько-нибудь обозримом будущем на качественно новые рубежи.
Мировое сообщество предприняло немалые усилия в этом направлении, однако несмотря на значительные иностранные вливания в экономику беднейших африканских стран, 80-е годы в целом стали для этих государств "упущенным десятилетием" по контрасту с так называемой Тихоокеанской революцией, которая развернулась в тот же период в ряде стран Юго-Восточной Азии, Приток иностранных инвестиций, технологическая помощь развитых стран необходимы для государств суб-сахарного региона, однако не менее важен выбор правильной стратегии развития. А она оказалась в целом малоэффективной, ибо базировалась на имитационной модели модернизации, воспроизводящей западный опыт, не учитывающей национальной слецисрики крайне отсталых африканских стран и особенности современного процесса глобализации. Стратегия эта исходила из поэтапного воспроизведения стадий индустриального развития, пройденного западными государствами, и направляла значительную часть отпущенных средств на развитие крупных промышленных объектов. Однако попытки создать в этом регионе очаги индустриализации, возведя ряд металлургических и машиностроительных объектов, сделать ядром модернизации передачу технологий и даже строительство предприятий "под ключ" наталкивались на очень низкую подготовку местных рабочих, на отсутствие квалифицированных управленческих кадров, неразвитую инфраструктуру, на несоответствие этого курса традиционным ценностям африканских народов.
Ориентация на объемные крупномасштабные проекты сопровождалась разрушением экологических систем, насильственным, болезненным перемещением тысяч людей на новые места жительства. Острая нехватка инвестиций в большинстве южно-африканских государств стала соседствовать с неконтролируемым оттоком национальных капиталов в богатые страны. Концентрация значительной части иностранных средств на индустриальных объектах
^xjoocTBoeana застою сельского хозяйства, усилила миграцию вельских жителей в города, где они пополнили взрывоопасную массу -ас-мию маргиналов, обитателей трущоб, живущих в вопиющей антисанитарии, воспринявших наиболее негативные, асоциальные ^ели поведения.
Несмотря на то, что во многих странах суб-сахарной Африки (не говоря уж об особом месте ЮАР) были достигнуты определенные позитивные сдвиги - в области здравоохранения, образования, создания анклавов современной коммуникационной инсрраструктуры, во многих государствах региона происходило дальнейшее снижение душевого ВВП, обострялась продовольственная проблема; около 2025% южноафрикакцев из беднейших стран не могут и поныне существовать без постоянной помощи извне.
В целом не удалось в корне переломить характерные для многих государств этого региона застойные, регрессивные, паразитарно-деструктианые тенденции, пагубные для местного населения и ставящие под угрозу стабильность мирового сообщества.
Представляется, что наиболее перспективным путем преодоления отсталости суб-сахарного региона и формирования необходимых предпосылок для его вхождения в систему мирохозяйственных связей являются, прежде всего, массированные вложения в человека, развитие широкой сети инфраструктуры, отвечающей достаточно высоким международным стандартам, создание современных институциональных, в первую очередь, государственных структур. Становится все более очевидной необходимость уделять серьезное внимание сельскохозяйственному комплексу - основе решения продовольственной проблемы, содействовать развитию малого и среднего производства, способного наиболее полно и эфо>ективно использовать имеющиеся местные возможности. Остро встает вопрос об упорядочении финансовой сферы этих стран, которая, как правило, резко разбалансирована
Рассматривая перспективы южноафриканского региона с позиций мирохозяйственного подхода, многие эксперты заключают, что уже в не столь отдаленном будущем значительная часть южноафриканских стран могла бы не ограничиваться ставшей для них обычной ролью поставщиков сырья, получателей гуманитарной помощи и несостоятельных заемщиков финансовых средств. Нужно задействовать нестандартные подходы, учитывая специфику глобальных проблем, возникших на изломе тысячелетий и уникальные резервы, которыми обладает данный регион. Одна из самых серьезных экологических проблем - угроза нехватки кислорода в экономически развитых странах в результате, как интенсивного загрязнения окружающей среды, так и резкого снижения эффективности основных источников кислорода на планете из-за вырубки лесов в бассейне Амазонки и в суб-сахарной Африке. Прекратив варварское уничтожение ценнейших лесных богатств и хищническое разрушение почв, сконцентрировавшись на их охране и восстановлении с помощью современных достижений в этой области, при активизации уходящих вглубь веков традиционных ценностей, связанных с преклонением перед природой, ныне отсталые южноафриканские страны могут превратиться в своего рода экологический барьер, нейтрализующий опасные издержки научно-технического прогресса и в результате -занять достойное место в системе современного международного разделения труда, получая при этом экономические выгоды в срорме экологической ренты.
Интенсивное развитие цивилизованного курортного бизнеса, широкое распространение международного экологического туризма в южноасрриканских странах (при создании необходимой инфраструктуры и обеспечении политической стабильности) способны так же весьма быстро принести ощутимый социально-экономический эффект, помогая преодолевать накопившиеся проблемы и способствуя формированию предпосылок для всесторонней модернизации данного региона.
Говоря о проблемах современного мира, хотелось бы подчеркнуть, что традиционно используемая дихотомия "Север-Юг" становится весьма условной, неадекватной их непосредственному географическому наполнению и приобретает все более метафорический характер. Отнюдь не на Севере находятся такие вполне процветающие государства, как Австралия и Новая Зеландия, нельзя назвать сосредоточением нищеты конгломерат "азиатских тигров" и Южно-Африканский Союз, Когда в августе 1997 года окончился срок пребывания Гонконга под эгидой Великобритании и он присоединился к КНР, королева Елизавета II заявила, что бывшая колония уходит из Британского содружества более богатой, нежели сама Англия (имея в виду средние показатели душевого дохода),
Разрыв между развитыми, богатыми и отсталыми, бедными странами нашел свое отражение в центро-периферийном подходе к мировому хозяйству и к глобальной общности в целом. Сложившийся в gO-x годах в связи с проблемами модернизации развитых стран при рассмотрении вопросов более равномерного размещения на их территории производительных сил, он получил затем мирохозяйственное измерение. Большую роль в теоретической разработке этой проблемы сыграли труды И.Валлерстайна. Закладывая в основу членения мирохозяйственного организма феномен общественного разделения труда, связанный со сграновыми и региональными различиями в уровнях, характере и формах экономического развития, центро-периоэерийный подход отразил асимметрию и иерархичность связей всемирного хозяйства. Однако если в 70-е и отчасти 80-е годы данный методологический принцип получил широкое признание, то к концу 80-х гг. стала отмечаться некоторая его ограниченность. Стремительное возникновение экономических центров в ареалах «третьего мира» при резкой и динамичной дифсреренциации традиционного периферийного ландшафта, появление определенных феноменов перисрерийности в центре, бурные процессы регионализации, формирующие свои собственные центро-лерисрерийные отношения в условиях нарастающей тенденции к многополярности современного мира, умножение и усложнение передаточных промежуточных звеньев между центром и периферией, образование новых форм перисрерийности на постсоциалистическом Севере при сужении ее пространства на Юге -вся эта нарастающая попифония привела к тому, что познавательно-аналитическая ценность центро-периферийного подхода (применяемого часто в чрезмерно жесткой, механистической трактовке) все чаще стала вызывать сомнения. Высказывались соображения, согласно которым четкое центро-перисрерийное видение мира может считаться достаточно адекватным лишь для первых стадий процесса глобализации, а его усложнение, в конечном счете, ведет к такой модификации подобного членения, когда «оба полярных понятия теряют смысл», что «может рассматриваться в контексте движения к (пока еще гипотетическому) сетевому обществу»33. Однако это - скорее
13 Подобное членение мира имеет вид «не жестко артикулированных структурных уровней, а скорее - подвижных «неустойчивых» зон». 8 них уже нет прежней коммуляции таких качеств, как зависимость, периферийность, отсталость, что было свойственно цвнтронтериферической структуре.
всего тенденции, достаточно отдаленного будущего. На сегодняшний же день представляется, что тип центро-периферийного неравенства в основе своей сохраняется, но становится более гибким, обратимым, лишенным четких контуров34.
В литературе, однако, можно встретить и более жесткую точку зрения отраженную, к примеру, в объемистой монографии Р-Хасбулатова36, где [{ентро-перисрерийному подходу противопоставляется концепция, согласно которой мировое хозяйство предстает в качестве единой динамичной системы, в состав которой входят страны, находящиеся на различных этапах сложного и неравномерного процесса формирования и развития социально-рыночного хозяйства как наиболее перспективного и характерного феномена современной глобальной экономической эволюции, осуществляемой в специфических национальных формах. Однако и подобная позиция, по нашему мнению, не исключает полезности центро-периферийного подхода, возможности применения его для общей характеристики сложившейся в мире на данный момент расстановки экономических сил. К тому же употребляемое Валлерстайном понятие полуперисрерии смягчает жесткую дихотомию, в которой часто упрекают центро-периферийный подход.
Что касается характера отношений между развитыми и развивающимися странами, то их, исходя из старых стереотипов, неправомерно сводить всецело лишь к отношениям эксплуатации, к неэквивалентному обмену. Хотя подобная тенденция, безусловно, существует, ее абсолютизация не кажется корректной, учитывая, что в современных условиях реальные цвнтро-лерисрерийные связи гораздо более сложны и многомерны.
Государственная независимость бывших колоний и полуколоний, прекращение 'холодной войны", в ходе которой "третий мир" был ареной противостояния социализма и капитализма,
Напротив, в сзонахэ наблюдается декомпозиция этих признаков, так что вполне реальны, скажем, периферийность без зависимости и зависимость без отсталости, и такая декомпозиция особенно важна, когда мы имеем дело с «новичками» глобальной общности (постсоциапистические страны)» («Мировая экономика и международные отношения», 1999, №6, стр.52).
35 Мировая экономика, М, 1994.
^идеологизация экономических связей существенным образом трансформировали характер центро-перисрерийных отношений. У развивающихся стран значительно возросла возможность маневрирования, существенную роль сыграло совершенствование международной законодательной базы, способствующее если не перекрытию, то, во всяком случае, - сужению каналов внеэкономического принуждения. Но, разумеется, общая мирохозяйственная ситуация, включая отношения центра и перисрерии, далека от идиллии. В соответствии с принципами неолиберализма, она определяется, прежде всего, действием жестких законов рынка, где экономическое неравенство партнеров, естественно, ставит менее развитые страны в неблагоприятное попожение. Поскольку в процессе глобализации в каждый данный отрезок времени на тот или иной товар, как правило, существует (в тенденции, с определенным диапазоном отклонений) единая цена, складывающаяся на основе интернациональных общественно необходимых издержек, то менее развитые страны из-за более высоких совокупных затрат получают соответственно меньшие доходы (если им вообще удается прорваться на мировой рынок); не имеют они и инновационной прибыли, что также препятствует их успешному интегрированию в мировое экономическое сообщество.
Характерно, что в первые десятилетия после распада колониальных империй многие аутсайдеры с мировой перисрерии были отброшены назад в результате разрыва традиционных социально-экономических связей с метрополиями, в силу отсутствия эсрсрективной стратегии национального развития при общей отсталости своей экономической базы.
Как уже отмечалось, существуют весьма сильные монополистические тенденции, при которых международные компании, особенно имеющие сырьевые концессии, стремятся вывозить продукцию из развивающихся государств по более низким ценам, а импортировать в них свои товары - по более высоким, или же "сбрасывать* туда экологически грязные производства.
Здесь, однако, следует заметить, что и развивающиеся страны, когда возникает возможность извлечения монопольной прибыли, отнюдь не пренебрегают ею. Достаточно вспомнить, как государства ОПЕК в 70-х - начале 80-х гг. искусственно взвинтили цены на нефть, паразитарно приобретая на данном неэквивалентном обмене сотни миллиардов долларов. Знаменательно, что с особой силой этот ценовой произвол ударил по развивающимся странам, по тем из них, которые, не имея собственных запасов нефти и возможностей интенсивно внедрять энергосберегающие технологии в силу сложившейся ситуации вынуждены были резко увеличить свою внешнюю задолженность и испытать серьезные сбои в общем экономическом развитии. Парадоксален, хотя и все более одиозен тот факт, что и некоторые экспортеры нефти - Мексика, Венесуэла, Нигерия, впав в эйсрорию от хлынувшего в них патока нефтедолларов и уверовав в то, что подобное положение будет длиться вечно, крайне нерационально расходовали как эти доходы, так и иностранные займы, оказавшись в итоге в серьезной долговой завис/мости.
В целом же в условиях углубляющейся глобализации экономических связей характер взаимоотношений между развитыми и развивающимися странами начинает постепенно изменяться. Новая историческая ситуация, тенденции, перешедшие в XX! век, диктуют свои императивы в отношениях к ареалу бывших колониальных и зависимых стран, как бы неоднороден он ни был. Мир становится все более взаимосвязанным, современные производительные силы, как уже подчеркивалось, требуют возрастающей синхронизации в своем планетарном распространении. Расширяющиеся контакты между центром и периферией не смогут развиваться нормально, если партнеры говорят на различных 'технико-экономических" языках, в отсутствии быстрого информационного обеспечения и всей эффективной современной инфраструктуры.
Неслучайно руководители стран «Восьмерки» на Окенавской встрече 2000 года заявили о необходимости активно помогать «третьему миру» в вопросах компьютеризации. Конечно, сама по себе компьютеризация, да еще при низком образовательном уровне населения в отсталых регионах, не в состоянии обеспечить их экономический подъем, однако, отсутствие достаточно развитых современных информационных сетей будет, безусловно, препятствовать реализации данной цели.
Традиционно "третий мир" привлекал развитые страны, прежде всего, своими природными ресурсами и дешевой рабочей силой, однако в перспективе значение этих факторов, по мнению экспертов, будет уменьшаться из-за внедрения новых трудо- и ресурсосберегающих технологий. Учитывая мощный,
Вь[сокоэффективный экономический потенциал государств-лидеров, происходящую здесь постоянную инновациожую гонку и связанное с неи быстрое моральное старение оборудования и готовой продукции, капиталу этих стран требуются все новые сферы приложения, все новые рынки сбыта высокотехнологичной продукции - как средств производства, так и предметов потребления.
С этой точки зрения страны лерисрерии в принципе обладают огромным потенциалом. Уже к середине 90-ых годов на их долю приходилось около 20% экспорта из промышленно-развитых государств. Однако для того, чтобы в полной мере задействовать соответствующие резервы «третьего мира», необходимо произвести там глубокие изменения в подготовке и воспроизводстве рабочей силы, в обеспечении определенных стандартов жизненного уровня, в создании достаточно емкого рынка {при том, что снижение экспортных возможностей периферийных государств подрывает платежеспособный спрос местного населения).
В силу подобного рода обстоятельств мировой экономический авангард уже не должен быть безусловно заинтересован в консервации отсталости стран "третьего мира". В том же направлении действует и опасность дестабилизации мирового порядка в результате роста нищеты в отсталых регионах земного шара. Как гласит пословица, «Бойся бедного соседа», Бедность чревата конфликтами, пугая угрозой массовой, неконтролируемой миграции в преуспевающие страны, реальностью создания при помощи иностранных специалистов оружия массового поражения и угрозой его безрассудного применения. Поистине апокалиптическую картину нарисовали в свое время такие крупные ученые как А.Тойнби и Р.Хейлбронер, связывая возможность глобальной катастрофы с нерешенными проблемами государств "третьего мира". Хейлбронер не исключал, что задавленные и униженные нищетой и отчаянием эти страны обзаведутся средствами массового уничтожения, "приставят свой ядерный пистолет к голове пассажиров первого класса" и потребуют от них глобального перераспределения накопленных богатств в пользу неимущих и страждущих, в результате чего может начаться повсеместная «война всех против всех», Стремление же не допустить или преодолеть этот хаос и деградацию способно стимулировать введение жесткого авторитарного или даже тоталитарного международного правления. Подобный катастрофический сценарий, который будоражил умы многих в период осознания кризиса индустриальной цивилизации, пока, к счастью, не воплощается в жизнь, однако возможность серьезнейших конфликтов между наиболее отсталыми и развитыми странами, разумеется, некоим образом нельзя сбрасывать со счетов, тем более, как уже подчеркивалось, распространение международного терроризма, опаснейшей угрозы XXI века, теснейшим образом связано с этими противоречиями.
Самый факт существования чрезвычайно глубокого разрыва в качестве жизни между Севером и Югом признается повсеместно, однако его динамика, определяемая взаимодействием разнообразных тенденций, становится объектом острой полемики. Не вдаваясь в данном контексте в ее специальное рассмотрение, отметим лишь, что одна оппонирующая сторона продолжает традиционно утверждать о продолжающемся расширении пропасти между Севером и Югом в результате неуклонного подъема качества жизни в государствах-лидерах, на базе нового технологического способа производства, в силу отсутствия эсрфективного экономического роста в отсталых регионах при постоянном увеличении рождаемости в зонах бедности и нищеты и очень низких ее показателях в странах авангарда.
В то же время, как доказывает целый ряд исследователей, последние десятилетия XX века ознаменовались некоторым сокращением относительного разрыва между развитыми и развивающимися странами в душевом ВВП при одновременном увеличении данного отрыва в абсолютном выражении, и тенденция эта в обозримой перспективе предположительно будет нарастать.
Дается и более оптимистическая картина, где сокращение относительного разрыва в душевом ВВП сопровождается абсолютным уменьшением отрыва Севера от Юга по ряду существенно значимых социально-демофао>ических факторов. 8 этой связи показательна позиция российского ученого Ю.Шишкова. Согласно его концепции, разрыв между Севером и Югом, хотя очень медленно и крайне неравномерно в страновом и региональном разрезах, ко все же в целом начал сокращаться, причем возрастающими темпами. По расчетам Шишкова, уменьшение разрыва в подушевом ВВП между Севером и Югом составляло в 1971-89 гг. 0,9% ежегодно, соответствующий показатель за период 1986-2000 гг. оценивается в
\ 2%*- Да"96 т10Р рассчитывает динамику соотношения важнейших критериев индекса человеческого развития по рассматриваемым регионам, среди которых такие принципиально важные показатели, как продолжительность жизни и грамотность взрослого населения по существу отражают сокращение разрыва и в абсолютном выражении,
Сокращение разрыва в уровнях развития между индустриальным Севером и регионами Юга (уровень индустриальных стран -100, включая Восточную Европу и постсоветские государства)'7.
Ожидаемая продолжительность жизни Грамотность взрослого населения Калорийность дневного питания Энергопотребление надушу населения
1960 1994 1970 1994 1965 1994 1971 1994
бее развивающиеся страны 67 84
... 43 64 72 82 6,1 12,7
В т.ч.
наименее
развитые 57 68 32 50 72 72 1,0 1,1
В целом вырисовывается несущая некоторый заряд «осторожного оптимизма», тенденция, хотя и не вызывающая эйфории, учитывая, прежде всего, глубокую дифференциацию в конгломерате государств, объединенных метафорическим понятием Юга. Приведенные расчеты подтверждают, что в наименее развитых его странах (где проживает более 9,5 % мирового населения), обостряется продовольственная проблема, уровень экономического развития, выраженный в душевом энергопотреблении, почти не возрастает и в развивающихся странах в целом чрезвычайно низок. Том не менее, принципиально важно, если складываются определенные предпосылки для преодоления глубокого разрыва между авангардом и арьергардом мирового сообщества и сделаны хоть какие-то реальные шаги для смягчения этой острейшей глобальной проблемы.
36 «Мировая экономика и международные отношения», 1998, №9, стр.12. зт Там же, стр.15.
Существенные успехи в данной области, как уже отмечалось должны быть связаны с созданием благоприятных условий для предпринимательской деятельности, для развития частного национального бизнеса, с повышением образовательного и квалисрикационного уровня населения, с улучшение медицинского обслуживания, в контексте адекватного стратегического курса при наличии необходимой политической воли и отсутствии вооруженных конфликтов.
Неотъемлемым компонентом в реализации этой задачи являются многосторонние внешнеэкономические контакты, включая прямые инвестиции, направленные на модернизацию экономики. Не случайно, в известном докладе ООН "Будущее мировой экономики" (М, 1991) В.Леонтьев подчеркивал, что возможность ликвидации сложившегося разрыва между Севером и Югом непременно связана с существенным притоком в экономически отсталые регионы иностранных ресурсов и их эфсрективным использованием. Без этого, утверждал автор, нельзя добиться того, чтобы там темпы экономического роста устойчиво превышали бы темпы роста народонаселения, что является необходимым условием ликвидации нищеты и преодоления социальной напряженности в маргинальных ареалах земного шара. В данной связи ООН рекомендует, чтобы 1% внутреннего национального продукта индустриальные страны ежегодно выделяли бы на нужды развития отсталых регионов. Примечательно, что более продвинутые из стран "третьего мира" считают, что, (в отсутствии кризисной ситуации) им более выгоден поворот от помощи к взаимовыгодному сотрудничеству, предполагающему ликвидацию по отношению к ним различного рода внешнеэкономических ограничений. Естественно, что и развитые страны желают, прежде всего, чтобы их вклад в модернизацию 'третьего мира" строился на основе нормальных экономических отношений, приносящих прибыль. Однако в их среде при широком и перспективном взгляде на проблему растет понимание необходимости оказывать отсталым регионам и определенную целевую безвозмездную помощь, руководствуясь не только и не столько чисто гуманистическими, сколько прагматическими соображениями. В частности, в этом контексте ряд стран экономического авангарда ставит вопрос о списании долгов наиболее отсталым государствам. Характерно, что Пражская сессия МВФ и МБ в сентябре 2000 г. приняла важные конкретные решения в данном направлении.
В целом же, рассматривая проблемы экономического развития отдельных государств с позиций мирохозяйственного подхода или характеризуя санкционирование мирового хозяйства, необходимо учитывать существование и противоречивое взаимодействие здесь двух различных тенденций - жесткой конкуренции глобального рынка с одной стороны и международного сотрудничества с другой. Последнее, как уже отмечалось, диктуется императивами современных производительных сил и настоятельностью решения глобальных проблем, от чего в конечном счете зависит поддержание основ цивилизации и сохранение жизни на земле.
5. СЛОЖНОСТИ ГЛОБАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ.
В условиях глубокой общецивилизационной ломки, все более взаимосвязанного мира, в обстановке крупномасштабной нестабильности, чреватой катастрофами, возрастающую значимость приобретает проблема глобального управления При постановке этого вопроса, разумеется, речь идет не о волюнтаристском регулировании исторического процесса и жестком контроле над ним, а о стремлении направить происходящие изменения в русло определенной и во многом стихийно сложившейся альтернативы, выдвигаемой современным общественным развитием.
Конец XX в., как известно, сформировал не только различные, но и диаметрально противоположные варианты общественного развития. И если человечество желает избежать хаоса и самоуничтожения, встав на путь осуществления наиболее благоприятного {хотя и насыщенного множеством проблем) сценария -гуманистической и экологически ориентированной модели постиндустриального общества, то, сообразуясь с реальными возможностями, оно должно сконцентрировать усилия на выработке гибких, эффективных механизмов ее реализации. Как подчеркивал ДБелл, человечеству а вопросах управления необходимо переходить от социальной алхимии к социальной инженерии.
В переломную эпоху, при смене моделей развития особо важную роль играет социальный, волевой аспект не только локального, но и крупномасштабного управления, что необходимо и для формирования механизмов саморегулирования новых систем.
Стихийная социальная адаптация человечества к динамичным, качественно меняющимся условиям бытия порождает серьезные угрозы и чревата опасными потрясениями. В обстановке, когда совершенно по-новому стоит проблема организованности мира и управляемости историческими процессами, естественно, нельзя полагаться лишь на действие саморегулируемых рыночных сил, которые демонстрируют свою ограниченность не только на национально-государственном, но и на международном уровнях а вопросах функционирования мирового хозяйства, тем более, когда депо касается смягчения глобальных угроз, затрагивающих разнообразные, а не только экономические стороны человеческой жизнедеятельности. Более того, в данной ситуации слишком широкий простор для действия рыночных механизмов при всей их объективной необходимости и значимости, абсолютизация рыночных критериев, преимущественная ориентация лишь на максимально быстрое получение прибыли, к тому же в обстановке усиления глобальной денежно-финансовой нестабильности могут вступать в острые противоречия с подлинными общественными потребностями -текущими и особенно - перспективными. Неслучайно широкое признание получил тезис о необходимости «искусного балансирования между свободой рынка и общественным благом».
Разумеется, срункции глобального управления не могут сосредотачиваться в руках какой-либо одной страны, будь то даже единственная супердержава США с ее мощнейшим военно-политическим, информационным и экономическим потенциалом. Конечно. Соединенные Штаты способны оказывать сильнейшее воздействие на ход мирового процесса. Свои основные внешнеполитические срункции Америка стала определять исходя из глобального контекста. Придя к власти после окончания «холодной войны» Б.Клинтон провозгласил, что его страна призвана играть решающую роль в формировании архитектоники нового мира. 8 правительственном докладе «Стратегия национальной безопасности США» (1994 г.) подчеркивалось, что «никогда еще лидирующая роль Америки не была столь необходимой для преодоления новых опасностей, угрожающих миру, и для использования возникающих в нем благоприятных возможностей». Однако, как отметили Кинг и Шнайдер в самом начале 90-ых годов, «Соединенные Штаты с их законами и конституционными правами посягали на международное право всякий раз, когда серьезно задевались их национальные интересы» (в понимании правящей элиты). На весьма «безответственное поведение» Америки в международных делах, в процессе «освоения» статуса единственной сверхдержавы, указывает Хантингтон. Определенная часть правящих кругов США не смогла противиться соблазну «показать, кто хозяин в мире», удержаться от стремления «поиграть мускулами», опираясь на военную силу и пытаясь активизировать мессианские настроения, свойственные менталитету многих американцев.
Трагические события 11 сентября 2001 года не изменили международного статуса Соединенных Штатов, однако на время ввергли страну в состояние психологического шока и оставили глубокий
след в общественном сознании. Выл нанесен болезненный удар по традиционной самоуверенности американцев, по возведенной в культ психологии успеха, по их представлениям о собственной неуязвимости (военные действия на территории страны не велись с 1812 года). Стало очевидно, что Соединенные Штаты нуждаются в поддержке и помощи других государств в вопросах предоставления воздушных коридоров, территорий для военно-морских баз, в обмене необходимыми разведданными, в поисках преступников и т.д.38 В то же время синдром 11 сентября, уязвивший самолюбие нации, толкал Америку на активизацию силового фактора в ее международной политике и сыграл важнейшую роль в развязывании иракской войны (что не исключает ее нефтяной составляющей, задач апробирования новейшей боевой техники и пр.). Быстрая победа над режимом Садама Хусейна, конечно, явилась демонстрацией военного могущества Соединенных Штатов39, однако не стала свидетельством их политического гегемонизма в современном мире. Совет Безопасности не дал бы санкцию на американское вторжение в Ирак, если бы этот вопрос был непосредственно включен в повестку дня. Антивоенная позиция ряда союзников США по НАТО, прежде всего - лидеров континентальной Европы - Франции и Германии, относительная независимость Турции, критические заявления многих руководителей государств 3-его мира, активные демонстрации, прокатившиеся по всей планете, усилили и без того широко распространенные в современном мире настроения антиамериканизма40 и укрепили пацисристскую струю в антиглобалистском движении.
Однако господство какой-либо одной страны на международной арене не могло бы привести ни к стабилизации, ни к процветанию современного сложного, многоликого, чрезвычайно динамичного мира - «мира миров». Да и сама идея «однополюсного мира», в принципе, не представляется достаточно реальной -доминировать еще не значит господствовать. Неслучайно даже такой ярый апологет американизма как З.Бжезинский, был вынужден признать, что «в конце концов, мировой политике непременно станет все больше несвойственна концентрация власти в руках одного государства»*1. При всей своей экономической мощи США отнюдь не являются безусловным монополистом на мировых рынках. Уже сформировавшиеся и продолжающие развиваться экономические центры, прежде всего - в объединенной Европе и Азии, отнюдь нельзя сбрасывать со счетов как жизнеспособных и эффективных конкурентов США, Если Соединенные Штаты на протяжении значительной части нынешнего столетия производили около 30% мирового валового продукта (а в 1945 г. даже - 50%), то к концу века они подошли примерно с 20%, а к 2020 г., по некоторым оценкам, этот показатель может упасть до 10-15%, при том, что ЕС, Китай и Япония увеличат свои доли соответственно до уровня США42.
Невозможно абстрагироваться и от наличия атомного оружия, которым обладают уже не только традиционные члены «ядерного клуба», но и ряд азиатских государств. Задействование даже уже имеющихся запасов ядерного вооружения (независимо от общей военной мощи той или иной страны) имело бы для человечества катастрофические последствия. И сейчас не теряют своей актуальности слова президента Дж.Кеннеди, который, отвергая идею американизации мира, заявлял: «Или это будет мир для всех, или его вообще не будет».
41 З.Бжезинский. Великая шахматная доска, М, 1999, стр.248.
В современных условиях было бы утопично делать ставку на формирование некоего мирового правительства, единого суверенного агента с централизованной властью на планетарном уровне, которое, осуществляя руководство мировыми процессами, по существу подменило бы собой деятельность высших национально-государственных органов. И в настоящее время, когда мир во все большей степени превращается в срункционально взаимосвязанную целостную систему, состоящую из многих подсистем различного уровня и конфигурации, государственное образование в целом представляет собой, как уже подчеркивалось, доминирующую форму макроуровневой организации, традиционно обладавшей значительной исторической устойчивостью. Однако роль государства, его срункции и статус не могут не претерпеть существенных изменений в эпоху столь глубоких и разнообразных сдвигов,
Конец XX века ознаменовался в частности тем, что помимо государственных образований на международную арену вырвалась целая когорта «глобальных игроков», оказывающих воздействие на происходящие в мировом сообществе процессы. Как отмечает американский политолог П.Кеннеди, «на глобальном уровне в управление и сотрудничество, которые когда-то считались в основном сферой межправительственных отношений, сейчас вовлечены неправительственные организации, движения фаждан, транснациональные корпорации и мировые рынки капитала. С ними взаимодействуют также глобальные средства массовой инсрормации, которые в последнее время резко усилили свое влияние»43. Усложняя установление глобального консенсуса, эта ситуация не могла не повлиять на международные срункции национальных государств. «Мощное вторжение неправительственных объединений в традиционно занятое государствами лросфанство международных отношений, - подчеркивает российский исследователь В. Кузнецов, -изменило структуру последних, подорвало монополию государств на исполнение всех международных функций, заставило политические власти считаться с общественным мнением по все большему числу вопросов - от экономических до религиозных и культурных»44. Характерно, что развитие отдельных сфан и их безопасность во все возрастающей степени зависят от сложившейся в мире ситуации, которую большинство из них сами по себе не в состоянии контролировать, тем более - направлять. К тому же, как правило, для рдоой отдельно взятой страны очень сложно лишь с «опорой на собственные силы», путем самонастройки своевременно и эффективно приспосабливаться к быстро меняющимся глобальным реалиям с их негативными тенденциями и угрозами. Неслучайно Кинг и Шнайдер утверждают, что "оказавшись затянутыми планетарным циклоном", ¦традиционные структуры, правительства и учреждения продемонстрировали неспособность справляться с проблемами, учитывая их масштабность", стремительность распространения и остроту.
Эти ученые разделяют мнение о том, что "архаические и несоответствующие современным проблемам структуры переживают подлинный кризис*, имея в виду, прежде всего управленческие институты.
В новых условиях все более очевидными становятся недостатки современных демократических форм правления, хотя в целом именно демократия как система социально-политического устройства в относительно стабильных обществах с определившейся постиндустриальной ориентацией в наивысшей степени (из реально существующих альтернатив) благоприятствует всестороннему развитию наукоемких производств, активизируя творческие потенции человека, наиболее полно соответствует возрастающей роли индивида в историческом процессе и в целом проявила себя самой устойчивой формой современного правления. Нельзя не отметить, что широкое внедрение Интернета - этой своеобразной визитной карточки новой эпохи, невозможно в закрытом, жестко контролируемого обществе; неслучайно авторитарные режимы серьезно обеспокоены развитием «всемирной паутины», а талибы в свое время даже наложили запрет на пользование Интернетом.
Убежденные приверженцы демократии рассматривают ее как абсолютную ценность; они если не оспаривают правомерность самой гюстановки вопроса: «Готова ли та или иная страна к демократии?», то утверждают, что даже в случае отрицательного ответа государства Должны двигаться в направлении демократии, создавая и активизируя Для этого необходимые предпосылки, тем более что демократизация общества - стадиальный процесс и должны существовать различные типы демократического устройства.
Демократический режим, в принципе, является эффективной формой согласования индивидуальных и общих интересов, увязки биполярных связей между государством и общественными структурами, где каждая из сторон выступает в качестве равноправного партнера договорных отношений, обеспечивая укрепление основ гражданского общества и правопорядка. Он создает условия для децентрализации управления, активизации всех разноуровневых властных структур, в том числе и для развития местного самоуправления, что представляет собой характерную черту постиндустриального общества.
Демократия выступает как своего рода саморегулируемая система в области политики, подобно рынку в сфере экономики. Но, так же как и рынок, она видимо (во всяком случае, в ее нынешних формах} является эффективной лишь в определенных пределах и начинает демонстрировать свою ограниченность перед лицом возникших угроз и порожденных ими ситуаций.
В современных исключительно сложных условиях управление обществом непременно должно носить высокопрофессиональный характер; демократия же может создавать благоприятную почву для популизма, а, следовательно - и для некомпетентности в среде политических элит или же вызывать боязнь принятия необходимых, но непопулярных в данный момент решений.
Процесс управления на всех уровнях должен быть постоянным и непрерывным, с неослабевающими функциями контроля, однако присущие демократическому устройству частые выборы властных структур поглощают слишком много сил и времени, отвлекая политических деятелей от их непосредственных обязанностей перед обществом, способствуя приоритету текущих интересов над среднесрочными и особенно- долгосрочными целями*,
45 Примечательно полемически заостренное высказывание О.Тоффлера, смотрящего на мир глазами футуролога, В ответ на замечание интервьюера о том, что «большинство политиков живет от выборов до выборов» Тоффлер заявил, что «у многих горизонты и того уже», они «не простираются дальше выпуска вечерних известий, да и у избирателей не принято ломать голову над
Динамизм и непредсказуемость современного мира, опасность возникновения внезапных острых ситуаций могут потребовать чрезвычайно быстрых и эсрфективных действий, однако процедура принятия решений в условиях парламентской республики с присущими ей длительными дебатами, способна вступить в противоречие с принципом оперативности управления. Сложившиеся в иную историческую эпоху и освещенные традициями некоторые институты и процедуры в системе демократического устройства ряда стран превратились в явный анахронизм, который вносит неадекватную сумятицу в политическую и общественную жизнь этих стран (к примеру, ситуация, сложившаяся в ходе президентских выборов в США в конце 2000 года, когда возникло парадоксальное положение при подытоживании результатов противостояния Д.Буша и А.Гора и в результате президентом стал кандидат, на стороне которого при существующей системе выборщиков было меньшее число избирателей).
Преодоление или смягчение подобных негативных явлений, разумеется, надо искать не на путях какого-либо взрывного, коренного слома «до основания» демонстрирующих ограниченность демократической системы ее устаревших или устаревающих властных структур, а в их эволюции, модернизации. Специфика сложившейся ситуации заключается в том, что, будучи в своих общих принципиальных чертах наиболее адекватной формой политического устройства в гуманистически ориентированной модели постиндустриального общества, демократия при этом нуждается в защите и укреплении своих фундаментальных основ, которым процесс глобализации бросает серьезный вызов. Исторически система демократических институтов сформировалась и развивалась в рамках национальных государств, однако глобализация факторов производства, финансовых и информационных потоков сужает их властные функции и ограничивает их суверенитет. В этих условиях демократические институты могут превратиться в объект определенного неконтролируемого влияния внешних наднациональных центров власти, которое способно содержать деструктивные, авторитарные тенденции, при том, что ответственность перед народом страны, перед ее
тем, что станется через четверть столетия». («Литературная газета», 1999, №29).
электоратом продолжают нести национальные правительства Такая ситуация создает угрозу сложившимся механизмам демократии и подтачивает у людей веру в ее возможности.
Серьезные проблемы ставит перед демократией и активизация международного терроризма.
Необходимость решительных мер по борьбе с ним порождает вполне обоснованные опасения в том, что, для реализации этой цели при использовании колоссальных возможностей ультрасовременных информационных технологий, придется существенно ограничить базовые демократические ценности, связанные с правами и свободами человека. Это расценивается как жесткий вызов XX! века. Часть политологов и общественных деятелей усматривают в подобной ситуации, делающей технологически возможной установление всеобщей слежки, угрозу зарождения тоталитаризма в глобальном масштабе. Однако оптимисты уповают на историческую гибкость и традиционную внутреннюю устойчивость демократии как многоаспектной системы управления, пустившей глубокие корни в индивидуальном и общественном бытии сотен миллионов людей, и утверждают, что в широком международном контексте только на базе упрочения и расширения демократических принципов возможна подлинная победа над терроризмом, над основными причинами его порождающими. Распространение демократии в планетарном масштабе является важным (хотя и не абсолютным) фактором обеспечения глобальной безопасности, тем более, что тенденция к ослаблению ее традиционных рычагов в национально-государственных рамках в ходе процессов глобализации в значительной мере может компенсироваться ее расширением в пространственных координатах. Разумеется, речь не должна идти о повсеместном насаждении конкретных политико-правовых институтов западного типа (и среди них имеются различные национальные модели), а прежде всего о распространении - в тех или иных формах - общедемократических принципов, касающихся обеспечения самоопределения личности, возможностей влияния граждан на власть и защиту их со стороны закона от любого произвола и др.
Однако усвоение и укрепление этих принципов в рамках незападных локальных цивилизаций, а также региональных и национальных общностей возможно лишь на базе выявления и активизации их собственных социокультурных предпосылок, с учетом особенностей местных традиций, менталитета, онтологических ориентации.
Таким образом, «вызовы глобализации диктуют необходимость теоретического и практического решения двуединой задачи: защиты национально-государственных очагов демократии от транснациональных источников авторитаризма и ее развития в таких формах, которые сочетали бы укрепление мирового сообщества с расширением и раскрытием всего потенциала социокультурной самобытности национальных и цивилизационных типов и разновидностей демократии».116
Основы глобальной системы управления весьма энергично стали закладываться в период окончания Второй мировой войны. К настоящему времени элементы этой системы в целом санкционируют недостаточно эффективно по отношению к постоянно возникающим проблемам. Поиски регуляционных механизмов и способов их задействования осуществляются в чрезвычайно сложной -разнородной, динамичной, насыщенной противоречиями среде.
С прекращением «холодной войны» и распадом социалистического лагеря рухнула существовавшая более пятидесяти лет так называемая ялтинская биполярная консригурация мира, которая несла в себе мощный консрронтационный заряд, провоцирующий напряженность в международных отношениях, однако, при перманентных усилиях сумела обеспечить относительную упорядочность и на основе «гарантий взаимного уничтожения» позволила противостоящим блокам избежать прямых вооруженных столкновений, ведущих к третьей мировой войне.
Жизнь показала, что вопреки широко распространенным ожиданиям, значительно сложнее обеспечивать и поддерживать определенную устойчивость в современном мире с его формирующейся многополярностью, подвижным балансом сил при широком спектре глобальных игроков, в том числе - умножающимся числе региональных объединений с изменяющимся составом участников и возможными резкими сдвигами в их «весовых категориях». По мнению многих политологов, отнюдь не идеализирующих прошлое, современный мир стал более опасным и менее предсказуемым; неслучайно его иногда сравнивают с поездом который на бешеной скорости мчится в неизвестность.
6 числе противоречий, которыми перенасыщен современный мир и которые непременно должны стать объектом эффективного глобального управления, нельзя не подчеркнуть резко обострившуюся проблему терроризма, принявшую планетарный размах. Держа мир в напряжении, терроризм способен разрушить жизненно необходимые инфраструктуры, вызвать опаснейшие технологические, в том числе ядерные катастрофы, развязать химическую и бактериологическую войны, привести к огромным человеческим потерям. При этом борьба с терроризмом крайне сложна: в большинстве своем противник не имеет ни четко очерченных территориальных границ своего местонахождения, ни явных воинских соединений; террористы действуют с исключительной жестокостью, умышленно вовлекая в число своих жертв ни в чем не повинных людей, не признавая никаких норм и правил (сколь относительными они ни были бы), стремясь погрузить общество в атмосферу страха.47 К развитию террористических организаций в период «холодной войны» приложили руку Великие державы - СССР и США, рассматривая их как карту в противостоянии двух систем. Ныне терроризм приобретает все более широкий международный характер, порождая угрозы глобального характера Складывается своего рода «террористическое братство», некий «террористический интернационал», о чем мечтали лидеры европейских экстремистских организаций 70-80-ых годов. Сегодня его сеть охватывает, прежде всего, страны мусульманского мира, но отнюдь не ограничивается ими. Примечательно, что в сфере наркобизнеса - одного из важнейших финансовых источников терроризма существует весьма тесное взаимодействие исламских экстремистов с латиноамериканскими наркобаронами (как правило, католического вероисповедания) и с не принадлежащими к мусульманской конфессии наркодельцами из Юго-Восточной Азии.48 И в этой сфере прослеживается принцип, в соответствии с которым, оПределяющим фактором международных отношений являются не столько идеи, сколько интересы.
Для мирового террористического сообщества характерны международные источники финансирования, совместно разрабатываемые операции, межнациональные поставки вооружения, общие тренировочные базы и места отдыха и лечения боевиков при самом широком использовании современных средств массовой коммуникации, характерных для эпохи глобализации.49
Естественно, что эти факторы - необходимые составляющие новой концепции глобальной безопасности, теснейшим образом связанной с доктриной национальной безопасности.
Эффективная стратегия борьбы с международным терроризмом не может не фокусироваться на смягчении социально-экономических, политических, идеологических и психологических предпосылок его порождающих. Они связаны с вопиющей бедностью в отсталых регионах земного шара, вызывающих агрессию и социальную зависть, воспроизводящих чувство неполноценности и ущемленное™, которые к тому же могут подлитываться болезненной реакцией на снижение роли мусульманской цивилизации в мировом историческом процессе индустриальной эпохи. Терроризм широко использует манипуляцию сознанием непросвещенных масс, насаждая «образ врага» и разжигая фанатизм; распространению терроризма способствуют разного рода меж- и внутригосударственные противоречия, перерастающие иногда в вооруженные конфликты,
Международному сообществу предстоит решать сложные и во многом новые задачи - налаживать и укреплять постоянные информационные контакты между различными странами, выявлять и перекрывать источники финансирования террористов, формировать и активизировать международные институты, направленные на решение данной проблемы. Необходимо стремиться к тому, чтобы вооруженные операции по подавлению терроризма были высюкопрофессиональными, носили эффективный точечный характер при минимизации ущерба для мирного населения.
Сам факт начала образования международной антитеррористической коалиции политические деятели оценивали в качестве события исторической значимости. Как подчеркнул И.Иванов, «впервые со времен Второй мировой войны возникла международная коалиция, объединенная стремлением противостоять общей угрозе», Эта коалиция может рассматриваться как системообразующий фактор в структуре современных международных отношений. По мнению Иванова, на основе такого объединения может быть «сформирована глобальная система противодействия современным угрозам и вызовам, другими словами - новая система международной безопасности, отвечающая реальностям XXI века».50
Однако единодушия в лагере антитеррористической коалиции преувеличивать не стоит, о чем, к примеру, свидетельствуют серьезные разногласия, вспыхнувшие между ее членами в связи с войной в Ираке. Возникшая ситуация еще раз подчеркнула, что руководство коалицией должны осуществлять международные институты, а не единственная сверхдержава, какой бы мощью она ни обладала. Тем не менее, по сути своей, действенная антитеррористическая коалиция с четко проработанными механизмами и технологиями при уважении принципа коллегиальности может стать очень важным компонентом современной системы глобального управления.
Структура глобального управления включает многочисленные институты и механизмы, различные по своему характеру, природе, статусу, уровню и масштабам, находящиеся между собой в отношениях прямых и обратных связей.
Необходимым компонентом системы глобального управления является международное право, которое определяет принципы и кормы поведения как государств, так и других участников «мирового концерта». Ныне в системе международных институтов при возрастающей роли различных несрормальных объединений (охватывающих деятельность гуманитарного, миротворческого характера, сферы науки, экологии и др.), исключительно важное значение имеют межправительственные организации. Они должны обеспечить взаимодействие и координацию деятельности отдельных государств, выступающих в качестве исходного, системообразующего агента управления. Межправительственные организации создаются и осуществляют свою деятельность в сложном сплетении многообразных, часто разнонаправленных и противоборствующих интересов, Формирование нового мирового порядка, соответствующего потребностям современной исторической эпохи, требует от международных организаций поставить во главу угла объединяющие человечество общие интересы, способствовать утверждению соответствующих им ценностей и, выдвигая на этой основе важнейшие цели мирового сообщества, стремиться реализовывать их в конкретной практической деятельности.
Межправительственные организации должны осуществлять и координировать действия по таким фундаментальным направлениям мировой политики, как сохранение мира и обеспечение международной безопасности, всеобщее разоружение и контроль над вооружениями; они рассматривают блоки вопросов, связанные с гуманитарными, экологическими и другими проблемами мировой значимости. В то же время объектами их деятельности могут являться и локальные коллизии, таящие в себе возможность международных угроз. Вое большее значение приобретают задачи, связанные с согласованием взаимодействия развивающихся и умножающихся региональных структур.
К сожалению, недостаточная увязка провозглашаемых международными организациями принципов и задач с конкретными механизмами их реализации часто дает себя знать в различных, в том числе и жизненно важных, сферах общественного бытия.
В многоинституциональной системе глобального управления в качестве ее центрального субъекта по своей природе, по универсальности характера призвана выступать ООН с совокупностью созданных при ней учреждений. Однако, несмотря на определенную активизацию и некоторую модернизацию ряда ее секторов, происшедших в последнее десятилетие, ООН, созданная ё послевоенный период и сохранившая во многом отпечаток его специсрики, нуждается в глубоком реформировании своей структуры и функций, в изменении системы представительства, характера принятия решений, используемого инструментария, для того, чтобы стать адекватной реалиям и потребностям нового века. К примеру, вызывает недоумение тот факт, что к началу XXI столетия в число постоянных членов Совета Безопасности не входят Япония и Германия, поскольку к периоду сформирования ООН они квалифицировались как страны-агрессоры. Подобная ситуация том более парадоксальна, что Япония обеспечивает ныне 20% Ооновского бюджета - сумму, превышающую совокупную величину взносов четырех из пяти постоянных членов Совбеза (исключая США).
Отмечая слабые места в современной деятельности ООН, в том числе - сбои в задействованных ею механизмах миротворчества, ставя под сомнение ее шособность выполнять свой собственный Устав, некоторые критики все чаще заявляют о ненужности в новых исторических условиях этой международной организации, якобы полностью пораженной «старческой астенией и дряхлой немощью». Подобные утверждения опасны; они могут быть использованы для дестабилизации мирового порядка, в качестве оправдания замены ООН неким военно-политическим альянсом. Неслучайно министр иностранных дел России И.Иванов от имени своей страны настоятельно подчеркивал уверенность в том, что организация Объединенных Наций, «даже при своих известных недостатках» является «уникальным и во многом безальтернативным механизмом регулирования всей системы международных отношений... Незаменима ООН в деле нахождения согласованных подходов к улаживанию конфликтных ситуаций, обеспечения поступательного развития государств, решения глобальных проблем... Она остается единственным универсальным форумом - и по составу и по насыщенности повестки дня... Только ООН обладает должной правовой базой и признанной легитимностью, позволяющими ей выступать на мировой арене в качестве выразителя интересов всех государств и народов»51.
Многие из острых проблем, стоящих ныне перед ООН, так же как и перед большинством других международных учреждений, включая экономические, порождены стремлением ряда развитых стран Запада и, прежде всего США, претендующих на глобальное лидерство, выдвинуть на первый план и реализовать при помощи механизмов международных организаций свои собственные интересы в ущерб интересам других государств и мирового сообщества в целом, не останавливаясь перед нарушением норм международного права и принципов Устава ООН. Сильный удар по ее престижу был нанесен Соединенными Штатами, начавшими в марте 2003 года военные действия в Ираке без санкции Совета Безопасности после серии неудачных попыток найти необходимую поддержку в его стенах. (К сожалению, такого рода акция отнюдь не беспрецедентна в мировой практике). Однако, сложившаяся ситуация как раз подчеркивает необходимость укреплять ООН, всемерно повышать ее авторитет и дееспособность, ускорив процесс ее модернизации.
Множество острых проблем существует и в деятельности международных экономических организаций. В сфере мирового хозяйства, где жесткая конкуренция сочетается с возрастающей степенью регулирования, наряду с усилением влияния мощных многонациональных корпораций и банков, с совершенствованием методов национально-государственного воздействия на состояние глобального рынка, значительно возрастает роль международных организаций.
По сути своей они призваны содействовать согласованию интересов различных субъектов мирохозяйственного процесса, хотя и находящихся в системе конкурентных отношений (не представляющих, однако, ныне «борьбу всех против всех»), но s то же время заинтересованных в отсутствии сбоев и потрясений на мировых рынках, в их нормальном функционировании.
На ведущие международные организации возложены ответственные регулирующие и контролирующие функции; они должны способствовать предотвращению или смягчению острых дисбалансов мировой экономической системы, устанавливать соответствующие правила и нормы международных экономических отношений, стимулировать интеграционные процессы, повышать их эффективность, содействовать достижению совместимости различных национальных хозяйственных структур, унификации общих поведенческих принципов и статистических показателей, помогать развивающимся странам в их ресрормировании, в адаптации к требованиям мирового рынка и вызовам НТР.
Однако, несмотря на весьма активную деятельность международных экономических организаций, ее результаты - из-за сложности и неординарности проблем, из-за существования разнонаправленных интересов далеко не всегда являлись успешными, а зачастую, как известно, приводили к провалам и негативным последствиям. Это в частности демонстрирует целый ряд аспектов в политике МВФ, который, народу с МБ, является наиболее влиятельной международной сринансовой организацией.
Стратегия МВФ в отношении стран с нерыночной и переходной экономикой в целом формировалась, исходя из принципов «рыночного фундаментализма» и осуществлялась в русле неоконсервативного либералистского курса, возобладавшего с конца 70-ых годов в большинстве ведущих стран Запада. Характерные черты деятельности МВФ были сформулированы в идеологии Вашингтонского консенсуса, разработанной Международным валютным фондом совместно с МБ и экономической элитой США. Делая упор на нормализации финансово-бюджетной сферы, Вашингтонский консенсус связывал успешную хозяйственную деятельность с дерегулированием со стороны государства, макроэкономической стабилизацией, приватизацией, рыночным ценообразованием, либерализацией внешней торговли и т.д. Эти меры в 80-ые годы возымели определенный успех в целом ряде стран Латинской Америки (Мексике, Бразилии, Чили и др.), экономическая ситуация в которых была чрезвычайно напряженной и отличалась высокой инфляцией, острым бюджетным дефицитом, направлением значительной части государственных средств на субсидирование неэффективного государственного сектора при жестком ограничении импорта и сравнительно слабом развитии экспортных операций. С помощью международных организаций этим государствам удалось сбить инфляцию, уменьшить дефицит бюджета, повысить эффективность производства, за счет развития частного сектора. Однако, хотя комплекс либерапистских мероприятий помог латиноамериканцам в 80-ых гадах преодолеть кризис, стабилизировать хозяйство и способствовал запуску механизма экономического роста, эта политика отнюдь не сняла совокупности вставших, тем более устающих перед ними проблем и продемонстрировала свою эграниченность уже в разрезе среднесрочной перспективы. К середине 90-ых годов отчетливо выявилась необходимость «второй волны ре<рорм», где монетаристские ценности не играют первостепенной роли.52 Тем более неправомерно догматизировать набор стандартных (условий-требований» МВФ, рассматривать их в качестве универсального средства для обеспечения эффективной экономической модернизации, независимо от исходных страновых различий в масштабах хозяйственного потенциала, в степени развития рыночных отношений, в направлении необходимых структурных преобразований, в специфике менталитета и т.д.
Приверженность МВФ финансово-бюджетным проблемам не в последнюю очередь связана с тем, что госбюджет является источником погашения внешнего долга и выплаты процентов, ибо непосредственными заемщиком МВФ выступают государства в лице их правительственных структур. При этом Международный валютный фонд по существу не имеет механизмов контроля над фактическим использованием внутри стран выдаваемых им целевых кредитов, а в условиях всепроникающей коррумпированности государственного аппарата подавляющая часть заемных средств может идти на цели личного или кланового обогащения, не только не принося позитивного зоциально-экономического эффекта для общества, но и взваливая на поколения граждан бремя обслуживания государственного долга. В то же время этой ситуацией может быть нанесен и существенный ущерб странам-кредиторам в результате разбазаривания их средств и некомпетентности управления аккумулированными финансовыми ресурсами. Начавшееся осознание данных обстоятельств, провал политики МВФ в России, анализ причин успехов, достигнутых в свое время государствами Юго-Восточной Азии и Китаем, чья экономическая стратегия не вписывалась в стандартные рекомендации
1Q8
Фонда, его неспособность своевременно предотвратить международный финансовый кризис конца 90-ых годов, отсутствие четкой эсрфективной программы выхода из него вызвали критику МВФ не только со стороны развивающихся стран, но также из авторитетных финансовых кругов Запада, включая МБ. Был поднят вопрос о формировании так называемого Пост- Вашингтонского консенсуса, идеология которого учитывала бы просчеты ВК и специфику современной ситуации.
Критикуя МВФ за приверженность догмам либерализма, представители Международного банка отмечают несостоятельность принципа минимизации государственного вмешательства в экономику, особо подчеркивая необходимость определенного регулирования национальных сринансовых рынков, поддержания их безопасности и надежности, что имеет не только внутреннее, но и международное значение в качестве неотъемлемой составляющей в деле обеспечения здоровья мировой финансовой системы.
В рамках сформирования ПостВашингтонского консенсуса подчеркивается значимость эсрфективной государственной политики, направленной на усиление конкуренции, на сокращение дифференциации доходов, на стимулирование вложений в человеческий капитал, в передачу технологий и их освоение. Особенно велика роль государства в обеспечении выхода стран из экономического кризиса.
Подходы МВФ к государствам с нерыночной и переходной экономикой все чаще характеризуются как слишком жесткие и единообразные. Стимулируемый им курс на форсированную интеграцию, на всемерную, а не поэтапную открытость экономики при игнорировании конкретной степени подготовленности тех или иных стран к процессам либерализации, требования к сокращению социальных программ во имя уменьшения расходной части бюджета способны угрожать непосредственным национальным интересам многих государств, тем более что займы МВФ могут выступать и как средство политического давления.
Аналогичные тенденции характерны и для Всемирной Торговой Организации. Действующие ныне договоренности в рамках Уругвайского раунда отражают курс на более активную и полную интеграцию стран в мировую экономику, причем политика эти носит ужесточенный характер, Она офаничивает или запрещает использование ряда существенных мер по защите важных, но еще не окрепших отраслей национальной промышленности - отрицательно относится к государственному субсидированию экспортных отраслей, жестко ставит вопрос о демпинге, хотя данное понятие весьма расплывчато и неоднозначно с точки зрения специфических условий различных стран. Это ограничивает возможности гибкой селективной стратегии по восточно-азиатскому образцу, которая была задействована в период взлета и подготовки к нему азиатских «тигров», что в целом ставит теперь развивающиеся, в том числе и новые индустриальные страны, в более сложное положение, чем их предшественников.
Правда, как отмечается в докладе секретариата ЮНКТАД (Организации по торговле и развитию ООН) «все еще остается значительное поле для маневра, если правильно использовать разрешенные виды субсидий, оговорок по регулированию платежного баланса, мер неторгового характера и более творчески подходить к новым правилам внешнеторгового регулирования»53. Изменяющаяся ситуация предъявляет повышенные требования к менеджерам и юристам, требуя от них все большей гибкости и изобретательности, Впрочем, подчеркивается в докладе, аналогичная тенденция в принципе характерна и в отношении развитых стран в связи с общим ужесточением норм и дисциплины международных торговых операций.
Нельзя не отметить, что в целом развивающиеся страны ныне - отнюдь не пассивные участники «мирового концерта»; многие из них весьма энергично и не безуспешно научились отстаивать свои интересы в рамках ВТО, где они составляют около Щ ее членов. В период «холодной войны» они зачастую играли на противоречиях между двумя враждующими блоками, ныне используют нежелание наиболее реалистично и дальновидно мыслящих представителей мирового бизнес-сообщества обострять противоречия между Севером и Югом. В результате в 60-70-ых годах развивающимся странам удалось отстоять права на проведение политики протекционизма (что было зафиксировано в специальной главе устава ГАТТ) и добиться системы преференций для многих товаров из «третьего мира» на рынках индустриальных государств.
В настоящее время при всех ужесточенных требованиях Уругвайского Раунда ВТО тем не менее в результате длительных подчас напряженных переговоров и обсуждений фактически представляет развивающимся странам немало льгот и уступок, касающихся, прежде всего, мер по регламентации торговли продовольствием и государственной поддержки аграрного сектора. При этом наименее развитые страны фактически освобождены от множества обязательств, принятых на себя другими членами ВТО.
Разумеется, в целом социально-экономические издержки, связанные с усиливающейся политикой либерализации в сфере мировой торговли, самым существенным образом отличны для развивающихся стран и для государств с мощным современным народно-хозяйственным потенциалом и конкурентоспособной продукцией. Страны, обеспечившие себе наибольшую эюномическую мощь, добившиеся высоких показателей в хозяйственном развитии и в положении на мировых рынках, обладают, как правило, наиболее эсрфективными рычагами влияния на весь ход международных событий. Характерно, что Германия и Япония поверженные в результате Второй мировой войны, лежавшие в развалинах, утратившие всякий политический престиж, превратившись в объект оккупационных режимов, сконцентрировались после разгрома на экономических проблемах и благодаря напряженному, целеустремленному труду в процессе модернизации экономики и демократизации общественно-политических систем, при содействии Соединенных Штатов создали современное социально-рыночное хозяйство (в его национальных вариантах) и в результате вошли в число наиболее влиятельных членов мирового сообщества. Сейчас именно в руках США, ЕС и Японии сосредоточены, как правило, принятия важнейших экономических решений на глобальном уровне. Страны «Большой семерки», и, прежде всего США, определяют в основных чертах политику МВФ и Всемирного банка, доминируют в переговорных процессах в рамках ГАТТ (хотя и между ними существуют весьма серьезные противоречия и выработка согласованных решений подчас дается не без труда).
Так Соединенные Штаты, являясь главным кредитором МВФ, превосходя остальные страны размерами своего пая (около 80% всех средств), располагая 20% голосов (по сравнению с 3% у России) и обладая правом «вето», стремятся использовать эти преимущества в ggoux национальных интересах. Им выгодно, чтобы страны-заемщики отказались от существенных государственных субсидий s экономику, сняли ограничения на импорт потребительских товаров и снизили пошлины на интересующий США экспорт {в частности на нефтегазовую продукцию), чтобы иностранные инвестиции направлялись прежде всего в сферу финансов и экспортоориентированные отрасли. Неслучайно в широких фугах мировой общественности стали нарастать требования усилить демократические начала в деятельности международных организаций, включая ООН. При этом особенно активно в движении за расширение возможностей участия в принятии важных международных решений ведут себя страны Азии и Латинской Америки, которым, несмотря на испытываемые трудности, в целом удалось преодолеть весьма высокую планку экономического развития и стать видными участниками мирохозяйственного процесса.
Стремясь сгладить накопившиеся противоречия между МВФ и странами-заемщиками, а так же повысить эффективность деятельности Фонда, представители МБ высказываются против жесткого набора бюрофатических стандартных условий-требований, задающих странам-должникам единообразный вектор развития. Неслучайно вот уже более двадцати лет ни одна из 25 развитых стран мира - членов ОХР (Организации экономического сотрудничества и развития) не пользуется кредитами МВФ, опасаясь ущемления своих национальных экономических интересов. Для того чтобы на деле реализовать принцип «конкретная программа для конкретной страны», развивающиеся государства-заемщики должны иметь альтернативные варианты развития, при этом выработку основ стратегической программы следует осуществлять, прежде всего, самими развивающимися странами с учетом собственной национальной специфики. Обсуждая с международными организациями набор выдвигаемых инициатив, эти государства должны отстаивать предлагаемые ими мероприятия и если считают их необходимыми, то доказывать, разъяснять их значимость для успешного социально-экономического роста своих стран.
Как подчеркивал бывший вице-президент и главный экономист Международного Банка, лауреат Нобелевской премии Дж.Стиглиц, непреложный принцип ПостВашингтонского консенсуса - «Он не должен базироваться в Вашингтоне».
Выступай против навязывания развивающимся странам жесткой универсальной схемы модернизации, отмечая сложность поисков согласования национальных и глобальных интересов, Стиглиц признал, что в настоящее время «у нас нет ответа на все вопросы....Требуются новые исследования и дискуссии и не только между специалистами Всемирного банка и МВФ, но и представителями всех стран, если мы, действительно, хотим лучше понять, как достичь многообразные цели, стоящие перед человечеством»54.
Важной задачей глобального управления является эффективное включение в этот процесс региональных механизмов с целью обеспечения взаимной увязки и поддержки важнейших аспектов интернационализации мирового хозяйства. Это предполагает противодействие превращению региональных объединений в конфликтующие между собой блоки, расширение открытости региональных группировок, активизацию их динамичного взаимодействия, включая укрепление отношений сотрудничества.
В современных условиях усиление роли международных организаций отнюдь не означает отказа от принципа государственного суверенитета. В определенных отношениях совместные действия, направленные на решение проблем, с которыми не в состоянии справиться отдельная страна, могут способствовать укреплению ее государственности - носителя национального суверенитета. При угрозе агрессии соответствующие международные организации должны помочь малым странам сохранить свой суверенитет. 'Малые и менее сильные страны всегда считали суверенитет и территориальную целостность своим главным орудием защиты против более могущественных и агрессивных стран, уповая на то, что мировое сообщество будет следить за соблюдением существующих международных норм»55.
В то же время нельзя не видеть, что при формировании нового мирового порядка в условиях интенсивной глобализации экономических процессов и нарастании планетарных угроз традиционное понятие государственного суверенитета все более перестает абсолютизироваться и выступать в качестве некоей первородной, незыблемой данности, В связи с этим в научных и политических кругах поднимается вопрос о соответствующей корректировке международного права. В рамках ООН дебатируются проблемы, связанные с возможностью перемещения ключевой роли, которую традиционно играл в международной правовой системе принцип национально-государственного суверенитета, в пользу прав человека и о допущении в этой связи так называемой гуманитарной интервенции. Разумеется, речь не идет об игнорировании суверенитета независимого государства, а о допущении ряда ситуаций, при которых он может быть легитимно нарушен. Это - геноцид собственного народа, агрессия или реальная угроза безопасности другой стране или же мировому сообществу в целом.56 В подобном контексте возрастающее беспокойство вызывает существование закрытых деспотических режимов, которые могут поддерживать международные террористические организации, вплоть до снабжения их средствами массового поражения (физически ныне весьма легко транспортируемы ми).
Предметом обсуждения является также проблема формирования постоянной международной организации - своего рода коллективного полицейского или жандарма, которая под эгидой ООН, возможно в сочетании со специальными региональными институтами, осуществляла бы соответствующие функции, не делая их прерогативой какой-либо одной страны.
Поднимаемые проблемы значимы, сложны и требуют максимально взвешенного, продуманного подхода.
Неслучайно в ходе их обсуждения оппоненты подчеркивают трудности, с которыми связано осуществление гуманитарной интервенции - сомнительность укоренения демократических режимов при помощи оружия, что способно дискредитировать идею демократии как таковой57, возможность оскорбления национального достоинства местного населения самим фактом интервенции и вызванную этим последующую конфронтацию, общие сложности послевоенного обустройства, о чем свидетельствует опыт Югославии, Афганистана, Ирака. Жизнь демонстрирует, что военные действия, как правило, не' являются продуктивным способом решения сложных национально-этнических проблем, и в большинстве своем носят деструктивный, а то и тупиковый характер. В целом, мировое сообщество, естественно, должно делать основной упор на совершенствовании и последовательном целеустремленном применении несиловых методов решения соответствующих проблем.58
Осуществление военных акций, даже если они санкционированы ООН, носят прскрессиональный характер, используют высокоточное оружие, все равно, как показывает опыт, чревато жертвами среди мирного населения, разрушением материальных, а часто и невосполнимых культурных ценностей, гуманитарными и экологическими катастрофами. Вступив в новое шсячелетие, человечеству казалось бы пора, наконец осознать значение мира на земле как величайшей ценности и трудно не согласиться с высказыванием В.Брандта о том, что «Мир - это не все, но без него все - ничто».
В экономической сфере тенденция ограничения суверенитета проявляется не только на уровне внешнеэкономической, но и внутрихозяйственной деятельности, где решения международных организаций, принимающие наднациональный характер, способны воздействовать на структурную, денежно-финансовую и прочую проводимую государством политику. Как формулирует П.Кеннеди,
потерпевшими поражение агрессорами и оккупационный режим, введенный на их территориях, являлся вполне естественным и правомерным. 54 Диапазон подобного рода средств достаточно широк, вплоть (когда это необходимо) до использования галитшо-диппс^атического давления и
желателен переговорный процесс, в соответствии с принципом «переговоры, а не ультиматум».
Примечательно, что в армиях Скандинавских стран, выступивших в свое время в качестве пионеров миротворчества, основное внимание стало уделяться тренировкам по проведению переговоров и посредничеству, включая освоение специальных разговорников на соответствующих иностранных языках.
(государства сохраняют свой суверенитет, но власть правительств подтачивается», они все слабее способны контролировать движение денег или информации через свои границы, которые становятся вое более прозрачными. Развитие подобных тенденций, наносящих удар [то традиционным ценностям и стереотипам, сопровождается и противоположными процессами - обостренным восприятием многими государствами идеи суверенитета, а этническими общностями • своей идентичности и самостоятельности. Так многие развивающиеся страны (это особенно характерно для государств Латинской Америки), стремясь выйти на более высокие рубежи, активно используют апелляцию к традиционному принципу суверенитета в качестве юридической защиты от экспансии крупных промышленных стран. Даже в относительно стабильной Европе, страны которой отличаются значительной общностью в экономическом и социо-культурном отношении, где интеграционные процессы развиваются наиболее интенсивно, распространяясь не только на экономическую, но и на политическую и гуманитарную сферы, на этой основе постоянно возникают самые разнообразные коллизии.55
Утверждая о необходимости приведения принципа суверенитета и вытекающие из него нормы в более тесное соответствие с меняющимися реалиями общественной жизни, политологи и юристы отмечают, что «сейчас становится все труднее отделить действия, затрагивающие только внутренние дела нации, от тех, что имеют последствия для других государств, а значит определить легитимные пределы суверенной власти (курсив мой -Л.С.). Например, политика изменений учетных ставок в Германии, Японии или США может немедленно сказаться на государственном долге и перспективах занятости во многих странах мира; беспорядки в Гаити или России могут вызвать экономическую, социальную и политическую напряженность в Майами и Берлине».60
59 Так в рамках разработки проекта Конституции объединенной Европы крупные государства высказываются за усиление централизованного
В данной связи высказывается мысль о том, что в определенных сферах суверенитет должен осуществляться коллективно, особенно в отношении общего достояния (к примеру, в некоторых областях экологии).
Выдвигаются и крайние взгляды, согласно которым глобальные перемены ставят под сомнение целесообразность самого существования в новых условиях института национального государства, ибо помимо ослабления своих контрольных функций и ограничения принципа суверенитета оно, как утверждают, оказывается недостаточно масштабным для решения одних проблем и слишком громоздкой структурой - для других. В результате раздаются требования радикального «перераспределения власти вверх и вниз» с целью развития структур, способных наиболее полно отвечать на сегодняшние и будущие вызовы, на настоятельные требования перемен. «Перераспределение власти вверх» предполагает усиление роли различных транснациональных организаций. Центральную роль в экономической аргументации этой точки зрения ифает апелляция к проблеме обеспечения стабильности и безопасности глобальной финансовой системы, что, в конечном счете, упирается, как утверждают, в самостоятельную хозяйственную политику суверенных государств.
Передача части властных функций «вниз» связывается не только с развитием местного самоуправления, с активизацией различных неформальных объединений, но и с формированием региональных наднациональных общностей, образованных по преимуществу для решения экономических задач.
Примером тому является создание в объединяемой Европе целого ряда региональных экономических зон, своего рода сетей, существование которых раньше было бы невозможно из-за национальных таможен и тарифных систем. Так Эльзас-Лотарингия ныне в целом более тяготеет к немецкому Баден-Вюртенбергу, нежели к Парижу; система многосторонних хозяйственных связей Северной Италии с альпийскими государствами является более тесной, чем с Калабрией или Сицилией.
Знаменательно, что некоторые американские штаты, недовольные отсутствием должного, по их мнению, интереса к ним со стороны средерального правительства, открывают за рубежом свои собственные представительства для непосредственного налаживания контактов в области инвестиций и торговли.
Однако высказываются предостережения, что такое «перераспределение полномочий вниз», сопряженное с возможностью национальной дезинтеграции, способно провоцировать серьезные конфликтные ситуации, по преимуществу в обществах, где имеются этнические, религиозные противоречия или существуют спорные границы.
В целом же абсолютизация определенных трендов, связанных с «перераспределением государственных функций вверх и вниз», и делающийся на этой основе вывод о нецелесообразности существования в новых, уже сформированных исторических условиях самого института государства, представляются не только не обоснованными, но и опасными. Национальное государство как историческая категория в принципе не изжило себя, и сейчас, как уже подчеркивалось, реальная власть сосредоточена, прежде всего, в его руках.
Государство и ныне является институтом, необходимым для обеспечения нормальной жизнедеятельности проживающих на его территории людей, представляющих определенную, исторически сложившуюся социокультурную и экономическую общность. В качестве выразителя и защитника общенациональных интересов, оно должно обеспечивать социальную стабильность, играть активную роль в становлении социально-рыночного хозяйства, поддерживать его функционирование, содействовать развитию ряда важнейших сфер общественной жизни, в целом не являющихся объектом непосредственного рыночного регулирования (культура, фундаментальная наука, экология и др.). И чем сильнее государство, сосредоточившее ныне в своем распоряжении в целом более трети всего создаваемого мирового валового продукта, тем эффективнее могут быть осуществлены эти жизненно важные задачи, причем активная роль государства, естественно, не ограничивается только его внутренними функциями.
Тот факт, что государство призвано защищать национальные интересы и представляет собой важнейший институт, направленный на реализацию этой цели, отнюдь не означает (как уже отмечалось) будто оно неизбежно противостоит процессам глобализации. Даже тогда, когда государство стремится активно и продуманно, в соответствии с современными реалиями осуществлять политику поддержки отечественных производителей, помогает им наращивать конкурентсюгюсобность, оно тем самым содействует их эфс>ективному включению в систему международного разделения труда, и в конечном счете - способствует упрочению и расширению интеграционных процессов.
Успешно решая внутренние социальные проблемы, укрепляя стабильность общества, национальное государство помогает ему мобилизовывать ресурсы для успешного включения в глобалистские тенденции.
Как подчеркивает П.Кеннеди, «если даже независимость и функции государства пострадают от транснациональных тенденций, все равно еще не выработано достойной замены его в качестве ключевой единицы реагирования на глобальные перемены»61.
В то же время вряд ли можно игнорировать то обстоятельство, что возрастающие под воздействием глобальных интеграционных процессов целостность и взаимосвязанность мира, особенно с точки зрения длительной перспективы, порождают все более ощутимые противоречия с политической фрагментацией существующей международной системы государств-наций. Неслучайно Р.Хейлбронер относит конфликт между тенденцией к глобальной экономической интеграции и традиционным принципом политического суверенитета к числу самых острых проблем, с которыми человечеству предстоит иметь дело в XXI веке.
6. ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА В ГЛОБАЛЬНОМ И НАЦИОНАЛЬНОМ КОНТЕКСТАХ.
Разрушение среды обитания шло параллельно с преобразующей деятельностью человека, но, как правило, до последних десятилетий оно носило локальный характер и природа (иногда при некоторой поддержке людей на местных уровнях) могла в той или иной мере сгладить и компенсировать этот ущерб благодаря своему мощному восстановительному потенциалу. До последних десятилетий идеи В.И.Вернадского о возможных глобальных нарушениях экологического равновесия и необходимости целенаправленной гармонизации отношений между биосферой и человеком не рассматривались в качестве насущной проблемы не только в деловых и политических кругах, но и в научном сообществе.
Однако к началу 70-ых годов стало все более отчетливо осознаваться, что безудержная индустриальная гонка привела к такой крупномасштабной деградации природной среды, которая вызвала серьезные нарушения естественных круговоротов, в результате чего экология из проблемы локальной превратилась в глобальную. Ученые, среди которых достойное место занимают представители Римского клуба, стали доказывать, что, говоря словами Кинга и Шнайдера, «в погоне за материальной выгодой, в результате эксплуатации природы человечество мчится к разрушению планеты и самого себя».
Под давлением индустриальной цивилизации в последние десятилетия начали меняться сризикс-химические параметры биосферы, существовавшие многие тысячелетия, в расчете на которые формировались живые организмы. Человеку все труднее приспособиться к изменяющейся экологии, включая мир «второй природы», созданный его же собственными руками. Об этом в частности свидетельствует все более широкое распространение аллергии, которая превратилась ныне в одну из самых серьезных болезней, в том числе и у новорожденных. (Характерно, что загрязненность атмосферы в мегаполисах и крупных промышленных центрах стала на сегодняшний день причиной появления 172 видов аллергических заболеваний). Постоянно на земле в угрожающих масштабах сокращается количество видов животных и растений не только потому, что их хищнически истребляют, но и потому, что они не в состоянии приспособиться к изменившимся биосферным условиям. В свою очередь резкое уменьшение биологического многообразия утрата лесного покрова усиливают подрыв фундаментального равновесия в природе, в ресурсном потенциале, жизненно необходимом для существования и благополучия человека: нарушают водо- и газообмен, снижают способность к фотосинтезу, угрожают нехваткой кислорода и питьевой воды, отрицательно влияют на системы производства продовольствия, на генофонд живых организмов. Это переплетение прямых и обратных связей делает экологические угрозы все более масштабными и острыми. К нарастающим глобальным проблемам, связанным с основами жизнеобеспечения, относятся также истончение озонового слоя атмосферы, подвергающее живые организмы чрезмерно интенсивному ультрафиолетовому облучению, парниковый эффект, угрожающий пагубным и необратимым изменением мирового климата и др.
Все это - проблемы, которые затрагивают человечество в целом, и решаться они должны на всех уровнях бытия - в глобальном и национальном, региональном и локальном масштабах.
В хозяйствах развитых стран, подчас - в рамках национальных программ, возрастает использование энерго- и ресурсосберегающих технологий, малоотходных, а отчасти- и безотходных производств. Последовательное наращивание данной тенденции в сочетании с поисками и применением чистых, воспроизводимых источников энергии, с расширением использования разнообразных искусственных материалов, отказом от неуемного потребительства как срилгххкрии жизни - ее цепи, критерия и символа социального успеха, с усвоением экологической этики и рационализацией структуры потребления обозначают тот магистральный путь, идя по которому человечество может смягчить и во многом преодолеть ресурсно-экологическую проблему в условиях интенсивной модернизации, охватывающей все новые ареалы земного шара.
Задача эта чрезвычайно сложна, решение ее требует времени, однако нельзя не видеть определенных успехов, уже достигнутых в этом направлении в целом ряде высокоразвитых стран Запада. Об этом свидетельствуют, в частности, результаты социальных опросов, которые демонстрируют изменения приоритетов, касающихся стимулов трудовой деятельности, некоторые сдвиги в структуре потребления, происшедшие не без влияния «зеленых».
Заметно улучшилась атмоорера многих крупных городов мира в результате комплекса эсрсрективных мер, направленных против загрязнения среды автомобильным транспортом; были очищены и спасены от заболачивания Великие американские озера и крупнейшие водоемы Канады; Рейн, в недавнем прошлом считавшийся «помойкой Европы», стал гораздо более голубым, нежели прославленный Дунай. В ФРГ, странах Скандинавии экологическая этика ощутимо превращается в органический компонент национального самосознания.
Однако экологическая безопасность даже при самой эффективной национальной политике не может быть обеспечена лишь в рамках одной отдельно взятой страны; международный ее аспект в той или иной срорме неотвратимо дает о себе знать. Достаточно вспомнить, как ударила по странам не только Восточной, но и Западной Европы Чернобыльская катастроф. Не секрет, что и считающееся нормальным функционирование атомных реакторов в условиях, когда проблема безопасности радиоактивных отходов практически еще, в конечном счете, не решена, чревато различными международными осложнениями. Так выбросы от британской атомной электростанции в Селлафилде неуклонно распространяются вдоль Норвежского побережья, концентрируясь во все возрастающих количествах в морских растениях, что будоражит общественность и беспокоит правительство этой Скандинавской страны. Трудно переоценить международную экологическую угрозу, которую ныне несут с собой локальные войны не только из-за использования современной (пусть даже не ядерной) боевой техники, или вызываемой ими деградации природы, но и из-за разрушения промышленных объектов, прежде всего топливного и химического характера, особенно в густо населенных регионах планеты.
В целом, экология стала одним из важнейших факторов, формирующих целостность и взаимозависимость современного мира, причем связи эти могут носить негативный, весьма сложный, мало предсказуемый характер. Так, дым от металлургических заводов Бирмингема и Рура посредством кислотных дождей резко ухудшил экологию Скандинавских озер. Пестициды, распыляющиеся на полях Кении, переносились с помощью ветров через Индийский океан, в результате чего ими была отравлена значительная часть Пакистанского побережья; половина пыли, засоряющей сверх допустимых норм воздушное пространство юго-востока США, занесена из Африки и т.д. В условиях, когда в обиход уже достаточно прочно вошли понятия типа «экологическая агрессия», «экологические заложники», ответственность одних стран перед другими и перед мировым сообществом в целом резко возрастает. Характерно, что ближайшие результаты той или иной формы деградации среды могут носить локальный характер, однако по своим отдаленным последствиям, тем более при отсутствии эффективной национальной политики, они способны перерастать в глобальные.
Экологический аспект народнохозяйственной деятельности является важным фактором, благодаря которому национальное экономическое развитие приобретает международный характер. Экологические проблемы, возникающие на локально- национальном уровне, оказывают ощутимое воздействие на всю систему мирового хозяйства, на его характер, структуру, масштабы.
Под влиянием сдвигов в системе потребительских предпочтений, формирующихся в национальных рамках, в мировом производстве и международном товарообороте возрастает удельный вес так называемой экологической индустрии, производящей различного рода очистное оборудование, экологически чистую продукцию и т.д. Определенное воздействие на международное разделение труда и кооперирование производства оказывает сравнительно новое, расширяющееся направление в народном хозяйстве - экономика отходов. Деятельность по вторичной переработке отходов, а также по их захоронению (последняя вызывает немало внешних и внутренних конфликтов) во все возрастающей степени приобретает международный характер.
Ужесточающиеся экологические требования к производственным процессам и готовой продукции в развитых странах (что особенно характерно для ЕС), оказывают заметное влияние на международные издержки производства, а также стимулируют более широкий подход к проблеме эффективности хозяйственной деятельности, вводя в ее контекст экологическую составляющую. В целом, экология, создающая благодатную почву для тесной кооперации и сотрудничества различных стран, в то же время усиливает конкуренцию, которая охватывает не только экономические интересы, но и затрагивает социально-политические сферы, проявляясь в глобальном, региональных и национальных аспектах.
Глобальный характер важнейших экологических процессов делает необходимым регулирование их и на планетарном уровне, что представляет для человечества задачу совершенно новую и чрезвычайно сложную. Она настоятельно требует осознать и сделать достоянием широких слоев общественности и политических кругов сущность и значимость этих проблем, определить формы сотрудничества, нормативы, правила, механизмы контроля в данной области.
Складывается определенная институциональная структура международного управления и сотрудничества в сфере экологии, которая является важной составной частью общей системы глобального управления. Ведущую роль в определении основных направлений планетарной экологической политики, в разработке соответствующих норм международного права, в решении международных экологических конфликтов, в осуществлении административных, финансовых и («ординаторских функций играют ООНовские организации и, прежде всего - Комиссия по сбалансированному развитию. Она действует в тесной связи со многими межправительственными объединениями (Международной морской организацией, Всемирной метеорологической организацией и др.) и неформальными, независимыми ассоциациями (Всемирный союз охраны природы, Институт мировых ресурсов и др.). В целом, структура глобального экологического управления еще окончательно не сформировалась; ей присущ открытый, динамичный характер. Важную роль в ее работе играют международные экологические консреренции. Заметной вехой в этом движении явился прошедший в 1992 г в Рио-де-Жанейро Всемирный экологический форум. Подчеркивая значимость сохранения естественной среды обитания и раскрывая угрозы, связанные с ее разрушением, Форум выдвинул развернутую программу действий в деле спасения всеобщего природного достояния. Она подтолкнула национальные правительства к принятию конкретных совместных решений и осуществлению соответствующих действий по предотвращению угрозы уничтожения редких видов животных и растений в контексте Конвенции о сохранении биологического разнообразия Земли, по реализации мер, направленных на сохранение рыбных запасов в океанах, на противодействие истончению озонового слоя, планетарному потеплению климата и пр.
Субъекты глобального экологического управления настоятельно призывают национальные правительства активно использовать экономические рычаги регулирования - отмену налоговых льгот и субсидий для экологически расточительной и экологически вредной деятельности, разбазаривающей природные ресурсы, стимулирование платы за их использование, неукоснительное привлечение к юридической и материальной ответственности нарушителей экологических нормативов.
Однако осуществление мероприятий по улучшению экологической ситуации наталкивается не только на постоянную нехватку необходимых для этого финансовых средств, но и на противодействия, связанные с разнонаправленностью определенных интересов различных стран, со сложностью, неоднозначностью их взаимоотношений, принимающих нередко характер межрегиональных конфликтов.
Конечно, экологические проблемы возникли, прежде всего, в результате индустриальной экспансии развитых стран, однако и в «третьем мире» они приобретают все больший размах. Традиционные формы разрушения среды обитания (вырубка лесов, истощение и эрозия почв, истребление фауны и пр.) сочетаются здесь с современными способами ее деструкции, связанными с попытками или процессами модернизации. Весьма негативную роль, как уже отмечалось, сыграли непродуманные формы экономической помощи развитых стран, которые сооружением отдельных индустриальных гигантов, строительством огромных плотин, связанным подчас с затоплением или заболачиванием обширных плодородных массивов, приводили к резкому нарушению экологического баланса и наносили значительный ущерб окружающей среде.
Весьма опасны тенденции экспорта «грязных технологий» в страны «третьего мира» и попытки захоронения на их территории (а также на пространствах России) вредных промышленных отходов -действия, которые теперь стремятся взять, хотя бы отчасти, под свой контроль международные экологические организации, основываясь на Баэельской конвенции 1989 года.
Экономический взлет новых индустриальных стран сопровождался пренебрежением к экологической безопасности, затраты на которые могли бы отрицательно повлиять на их стремительную внешнеторговую экспансию.
Неудивительно, что в результате к концу 80-х годов Сеул вышел на первое место в мире по концентрации в атмосфере вредной для здоровья двуокиси серы, а около трети урожая риса, выращенного на полях Тайваня, оказались зараженными тяжелыми металлами. Долгое время ученые не придавали должного значения проблеме так называемого азиатского серого облака - устойчивому смогу, образовавшемуся над обширной территорией ЮВА, который не только оказывает негативное воздействие на здоровье местного населения, но и провоцирует засухи в азиатском регионе, вызывает изменения в глобальной климатической ситуации, способствуя обилию дождей в западном полушарии.
Как показало обсуждение данного вопроса, проводившееся летом 2002 года под эгидой ООН, смягчение этой проблемы наталкивается на очень серьезные препятствия экономического характера - реконструкция, а 8 большинстве случаев закрытие вредных производств и связанная с ним безработица нанесут на некоторое время ощутимый удар по экономике новых индустриальных стран и угрожают потерей определенных ниш на мировом рынке, завоеванных ими в напряженной конкурентной борьбе Что же касается стран «третьего мира* с более скромным уровнем развития, то они в силу общей бедности, как правило, просто не в состоянии оснащать достаточно дорогим очистным оборудованием свои промышленные предприятия, работающие на внутренний рынок, и тоже вносят свой вклад в ухудшение общей экологической ситуации.
В целом, экологические проблемы завязаны в тугой клубок разнообразных противоречий, усиливающих взаимосвязанность современного мира.
Экологическая составляющая стала играть все возрастающую роль в отношениях между странами Севера и Юга. Хотя в последние десятилетия Западные государства практически - в той или иной форме - признали свою особую ответственность за загрязнение окружающей среды и необходимость оказания помощи в этих вопросах странам «третьего мира», осуществление данной задачи, которая является важным срактором смягчения общей планетарной экологической ситуации, наталкивается на многочисленные препятствия,
Когда инвестиции направляются в природоохранные и природовосстановительные проекты в бедные регионы с неразвитой инфраструктурой, с крайне низкой квалификацией рабочей силы, то как правило возникает необходимость ввода технологических корректив, учитывающих специфику социально-экономических и экологических реалий той или иной конкретной страны - получателя, что требует больших затрат и далеко не всегда сулит значительную отдачу. Там же, где финансовые вливания могут приносить существенную выгоду странам-донорам, между ними развертывается борьба за приоритеты в экологической политике мирового сообщества по отношению к развивающимся странам. Так, в начале 90-х годов ФРГ и Япония, являющиеся крупными импортерами тропической древесины, особенно рьяно отстаивали необходимость приоритетных международных вложений в охрану тропических лесов. Франция же, делала упор на значимость борьбы с наводнениями в Бангладеш, борясь за первоочередное получение крупных контрактов на реализацию проектов в данной области.
В то же время многие из бедных стран еще не осознают всей значимости экологических проблем. Даже к эффективным западным проектам они относятся зачастую весьма настороженно, опасаясь угрозы своей политической независимости.
Ярким примером сложностей, возникающих на пути к смягчению глобальных экологических проблем из-за противоречий между государствами - членами мирового сообщества, могут служить ставшие уже одиозными баталии вокруг решений Киотской конференции, проходившей в декабре 1997 года. Как известно, она была посвящена борьбе с потеплением климата на планете в результате «парникового эффекта», связанного в основном с выхлопами в атмосо^еру углекислого газа, метана, закиси азота и образования (озоновых дыр» под действием фреона и его заменителей.
Это был не первый, но наиболее внушительный международный форум по данному вопросу. В нем принимали участие не только ученые и активисты общественных движений, но и политические деятели высокого ранга, которые в течение предшествующих десятилетий предпочитали игнорировать опасности, связанные с потеплением климата, считая прогнозы экспертов в данной области необоснованно пессимистическими и даже относя их к жанру «занимательной фантастики».
На подобном сроне весьма неординарно прозвучало летом 1997 г заявление Клинтона о том, что потепление климата - это не угроза, а свершившийся факт. Участники Киотской конференции признали опасность выбросов тепловых газов в атмоссреру (объем которых за последние 5 лет увеличился в целом на 10 -12%), что не только непосредственно разрушает здоровье человека, но и порождает комплекс чрезвычайно негативных тенденций вследствие потепления климата. Диапазон их чрезвычайно широк - от возможности смещения климатических поясов из-за расширения зоны сухих степей до начала таяния арктических льдов, грозящих заболачиванием и затоплением огромных пространств на территориях Канады и США, России и Англии, Японии, Бразилии и целого ряда других стран. Согласно расчетам ряда экспертов, сохранение парниковых выбросов на уровне 1997 года повысит к 2100 году среднюю температуру воздуха и уровень мирового океана на столько, что сделает весьма реальным глобальное бедствие - потоп, вполне сопоставимый с Библейским.
Уже не ставя, как правило, под сомнение возможность, масштабность и катастрофичность подобного рода глобальных бедствий, участники Киотской конференции пустились в жаркие дебаты относительно конкретных норм обязательного снижения парниковых газов, причем острые разногласия возникли не только между странами Севера и Юга, но и между США, ЕЭС и Японией. В результате многодневных споров и различного рода уступок подавляющее большинство развитых государства взяли на себя обязательства сократить к 2006-1012 годам объемы вредных выбросов в целом на 5,2% по сравнению с 1990 годом (цифра весьма скромная, которая, по мнению многих, в том числе и российских ученых, для достижения ощутимого эффекта должна быть увеличена примерно вдвое). Однако и на этих условиях многие развивающиеся страны отказались присоединиться к конвенции, заявив, что поскольку 80% загрязнений атмосферы, угрожающих изменению климата, произошли за счет развитых государств, то именно они и обязаны компенсировать этот ущерб (в том числе помощью странам Юга) и только после этого может идти речь об обязательствах развивающихся государств в вопросах сохранения на планете естественного климата.
В результате, Конгресс США (20% и 1-ое место страны по тепловым выбросам) решительно отказался ратифицировать Киотскую конвенцию, пока к ней не присоединятся Китай (18% и 2-ое место по аналогичному показателю - имеющий к тому же все шансы уже в ближайшее время превратиться в лидера), а также Индия и Мексика62 (соответственно 6 и 12 места).
Таким образом, решения Киотской конференции были поставлены под удар сразу же после их принятия. Понятно, что за столь серьезной ситуацией в сфере экологической политики стоят очень сложные экономические проблемы - возможное существенное уменьшение потребления угля и нефти, общее сокращение производства, рост безработицы и т.д. (К примеру, в случае реализации решений Киотской конференции - снижения парниковых выбросов нэ 6,2% потери стран ОПЕК - экспортеров нефти, согласно оценкам этой организации, составят 10 млрд, долларов в год).
Как уже отмечалось, противоречия между экологией и экономикой являются важнейшей причиной, препятствующей реализации эффективной глобальной политики по защите окружающей среды. Не случайно к концу 2000 года только 29 стран из 83 подписавших Киотскую конвенцию ратифицировали ее.
Однако ситуация эта казалось бы в принципе не носит тупикового характера, расходы на экологическую безопасность и темпы экономического роста не находятся в неизбежной заведомо противоположной зависимости. Наоборот, как подчеркивалось выше, перспективные тенденции современного витка научно-технического прогресса, ориентированные на ресурсе- и энергосбережение, на внедрение малоотходных и безотходных технологий, растущие возможности а использовании чистых источников энергии создают объективную базу для реализации принципа «что экологично, то и экономично».
Серьезную роль в этой связи должна сыграть и адекватная политика национальных государств, широкое использование экономических рычагов стимулирования природоохранных мероприятий, в частности - более широкое применение штрасров-санкций за нарушение вводимых экологических нормативов (с использованием полученных средств на активизацию природозащитных мер),
Но если речь идет не только о долгосрочной тенденции, но и о сегодняшнем дне, о перспективах среднесрочного характера, то в условиях, когда модернизация экономики, ее структурная перестройка в глобальном масштабе носит весьма динамичный характер, когда традиционные, экологически грязные производства занимают еще большое место в экономической структуре, а стремления во что бы то ни стало, в том числе и за счет снижения всевозможных, в том числе и природоохранных издержек, вырваться на мировой рынок и застолбить там свою нишу являются неотъемлемыми чертами современной действительности, противоречия между экологией и экономикой представляют собой одну из наиболее значительных и острых форм противоречий между национальными и глобальными факторами современного бытия.
Трудности их согласования, перманентный характер его поисков демонстрируют в полной мере не прекращающиеся проблемы и конфликты вокруг Киотской конвенции.
В поисках выхода из кризисной ситуации Соединенные Штаты и Япония предложили рассмотреть другие механизмы международного контроля над парниковыми выбросами, сделав акцент на постеленном их сокращении по индивидуальным для каждой страны нормам.
Другой вариант, который уже отчасти в небольших масштабах начал осуществляться на территории США и между некоторыми государствами ЕС, связан с возможностью торговать квотами на эмиссию парниковых газов. Согласно этой концепции, страны, чей уровень выбросов будет превышать предусмотренные Конвенцией ООН предельно установленные нормы выхлопов, смогли бы докупать часть квот у государств, срактический объем вредных выбросов которых окажется ниже допустимого предепа.
И первый, и второй варианты решения данной проблемы требуют участия в соглашениях не только индустриально развитых, но и развивающихся стран.
В конце 1998 года в Буэнос-Айресе была созвана представительная международная конференция, на которой всесторонне обсуждались вопросы торговли квотами воздуха. В подписанном протоколе эта проблема получила международную санкцию в качестве реальной и актуальной задачи, механизмы решения которой требуют тщательной и безотлагательной разработки. Характерно, что значительную активность в данном направлении в качестве потенциальных «продавцов воздуха» проявили некоторые страны, охваченные экономическим кризисом (включая Украину и Россию), которые из-за спада промышленного производства имели в последние годы относительно низкие показатели выбросов парниковых газов. Необходимость продолжения поисков в этом направлении подтвердила международная экологическая консреренция, прошедшая осенью 2000 года 8 Праге. Казалось, что начала нащупываться реальная почва для согласования национальных интересов. Однако вскоре ситуация резко осложнилась. В марте 2001г. новый президент США, тесно связанный с нефтяными компаниями, заявил о выходе его страны из Киотского протокола, который был подписан администрацией Клинтона. Буш объявил, что реализация условий Киотского соглашения способна нанести ощутимый ущерб хозяйству Соединенных штатов. «Мы будем работать над проблемами климата с нашими союзниками, однако, - провозгласил президент, - я не приму никаких планов, которые причинят вред нашей экономике и американским рабочим».63 При этом американские политики со свойственным им апломбом утверждают, что в их стране действуют высокие экологические стандарты и «США лучше других сумеет договориться с природой».
Экологическая конференция 2001г. в Бонне была отмечена острыми противоречиями вокруг Киосткого протокола. Стремление Соединенных Штатов выкупить квоты на вредные выбросы на этот раз натолкнулось на жесткое сопротивление стран ЕС - усиливающихся конкурентов Америки. Многие природоохранные организации, активизировав свои действия, заявили, что принцип продажи квот будет препятствовать глобальному смягчению экологической проблемы. Лишь, буквально в самый последний день Боннской конференции, удалось хоть отчасти преодолеть тупиковую ситуацию и добиться согласования позиций по ряду вопросов, касающихся в частности требований предоставить более благоприятные условия странам, имеющим обширные лесные массивы, принятия решения отказаться от санкций в отношении государств, которые не успели в срок снизить вредные выхлопы и др. Однако вое это было достигнуто на фоне упорного отказа Соединенных Штатов от участия в Киотском протоколе, что не может не повлиять на общую эс^юктивность данного соглашения.
В итоге всех этих бесконечных перипетий может показаться, что проще воспользоваться экстравагантной идеей американских ученых - при помощи серии соответствующих взрывов в космосе перевести Землю на новую орбиту, подальше от Солнца, нежели добиться межстранового консенсуса по Киотскому протоколу.
7. ГЛОБАЛЬНОЕ И НАЦИОНАЛЬНОЕ В СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ СФЕРЕ.
Процесс глобализации охватил обширный крут явлений социокультурной сферы. Это - (в значительной мере социально дифференцированная) структура потребностей, сходный стиль жизни в целом ряде его существенных проявлений, включая формы проведения досуга, моду, определенные культурные предпочтения Свое конкретное проявление процессы интернационализации находят во все возрастающем удельном весе потребительских благ длительного пользования - бытовой техники, автомобилей, выбор которых не ограничивается рамками национального производства, в тенденции к повышению стандартов жилищных условий, в расширении международных контактов различного рода, включающих помимо деловых связей обучение и отдых за рубежом, не спадающий бум туризма, где резкий и впечатляющий рывок совершили жители азиатских стран, прежде всего - японцы. Европейский континент буквально наводнился японскими туристами, которые деловитой и целенаправленной массой, вооружившись четкими путеводителями и ультрасовременной аппаратурой, прилежно знакомятся с историко-культурными ценностями западной цивилизации.
В повседневной одежде городских жителей, особенно - а бизнес-кругах и молодежной среде - в большинстве регионов земного шара ярко проявляется процесс глобализации моды. «Сейчас мода интернациональна, - констатирует Пьер Карден, - Люди на улицах Нью-Йорка, Парижа, Лондона, Токио или Москвы одеты примерно одинаково». «Жить по Корану, но одеваться у Валентино» - считают молодые (и достаточно богатые) египтяне. Если еще в первые послевоенные десятилетия в Индии неукоснительно придерживались традиций, запрещающих женщинам прилюдно обнажать ноги, в силу чего сари и шаровары были неотъемлемыми элементами их одежды, то теперь мини юбки все более становятся обычным предметом гардероба молодых индийских горожанок из южных и восточных штатов.64
Жизнь человека, за исключением самых девственных, глубинных уголков планеты, немыслима ныне без телевизора. По мнению многих психологов, привязанность к ТВ уходит уже в сферу подсознания и стала сродни тяге к алкоголю или табаку. Примечательно, что и киноэкран ныне зачастую воспринимается как некий большой, усовершенствованный телевизор.
Огромная роль телевидения включается в широкий контекст мировой эволюции типов культуры в результате развертывания кибернетической революции, поскольку современные инсрормационные технологии начинают придавать мировой культуре новое измерение.
Складывающиеся виды компьютерной культуры осваивают новое социокультурное пространство. Литературная, книжно-центристская традиция стала уступать место экранной культуре. Книги все чаще принимают новую электронную форму, что становится не только технологической, но и коммерческой реальностью. Подобно тому, как коммерционализация Интернета уже влечет за собой разорение старых торговых фирм, выпуск электронной литературы порождает конкуренцию с традиционными культурными центрами -книжными магазинами, библиотеками. Например, в Глазго новая ситуация привела к банкротству старейшей книжной лавки, которую некогда любил посещать Р. Берне и которая считалась национальным достоянием.
Тесно связанная с книжно-центристской традицией, электронная культура является многослойным феноменом, обладающим своей качественной спецификой. Будучи - особенно в форме постоянно развивающейся массовой культуры - легко усваиваемой и доступной очень широкому потребителю, используя каналы спутниковой связи, экранная культура, синтезировавшая речевое и образное начало, получившая новое качество с развитием ее компьютерных видов, превратилась в часть современного «информационного космоса» и несет в себе сильнейшую интернационалистскую тенденцию. Это, в частности, активно использует мощная индустрия Голливуда, занимающего лидирующее положение на мировом рынке кино- и телепродукции (от 500 до 700 фильмов в год, около 80% всей мировой кинопродукции с набором
коллекциях экзотические национальные мотивы, сочетает их, как правило, с современной «глобализированной» модой (мини-юбками, майками и пр.).
моделей, рассчитанных на самые различные вкусы, включая весьма примитивные и низменные). Показательно, что церемонию награждения премиями Оскара смотрят теперь около миллиарда человек в различных частях земного шара.
На основе современных технологий стремительно развивается не только видео-, но и тесно переплетающаяся с ней аудиокультура, также ставшая важным фактором глобализации.
Радиоприемники, плееры, компакт-диски, различного рода кассеты и прочие порождения современной аудиотехники сопровождают теперь человека везде - дома, на работе, в машине, на спортплощадке, во время отдыха.
Музыка, минимально нуждающаяся в словах или совсем свободная от них, является - тем более при современных коммуникационных технологиях - мощным фактором глобализации. Именно современная популярная музыка составляет основу международной молодежной субкультуры, на которую огромное влияние оказали американские и английские исполнители - Элвис Пресли и группа «Биттлз». Показательно, что 20-ая годовщина (лето 1997 года) со дня смерти Пресли, сохранившего за собой титул «короля рок-энд-ролла», «Элвиса N1», была отмечена массовыми шествиями и концертами, собравшими сотни тысяч его поклонников на всех обитаемых континентах земного шара. В двадцатилетие со дня гибели лидера легендарной «ливерпульской четверки» Джона Леннона в декабре 2000 года широкие акции в память любимого певца были проведены в различных странах мира.
Стремительное распространение видео- и аудиокультуры заставляет многих специалистов говорить о качественно новом витке «устной культуры», которую часто называют «культурой постписьменной»; некоторые радикалы даже заявляют о необходимости более решительного освобождения человека от «плена букв».
Однако реальная проблема, как представляется, заключена не в том, чтобы похоронить традиционные ветви культуры или игнорировать новые ее разновидности, а в том, чтобы, глубоко проанализировав процессы эволюции культуры, найти адекватную нишу ее тенденциям, порожденным кибернетической эрой, максимально активизировать их гуманистический и эстетический потенциал и при сохранении традиционных культурных ценностей выявить достойные формы развития и взаимодействия различных типов культур.
Интернационалистский заряд, столь свойственный культуре информационного общества, беспрецедентная экспансия американской массовой культуры, происходящая часто в агрессивных срормах, вызывают серьезные коллизии в отношениях с национальными культурными традициями. Диапазон этих противоречий весьма широк и разнообразен - от обострения фундаменталистских тенденций в качестве реакции на процессы глобализации до стимулирования роста иммиграционных потоков из стран «третьего мира» в связи с нарастающим стремлением части активных слоев населения побыстрее приобщиться к западному образу жизни, разрекламированному средствами массовой информации. Гпобалистские тенденции в социо-культурной сфере все чаще создают дополнительные сложности во взаимоотношениях между молодежью и старшими поколениями, способствуют социальному расслоению общества.
Как реакция на развитие глобалистских процессов во многих странах активизируется желание отстоять и даже углубить свои национальные культурные ценности и идеалы, что дает многим авторам основание говорить о «возрождении культурно-языкового национализма», о «культурологическом реваншизме» и даже об «этническом ренессансе». Известные ученые • глобалисты типа ДжНэсбита подчеркивают, что тенденция к определенному общему международному стилю жизни и стремление «к возрождению культурно-языкового национализма» не противостоят друг другу как антагонисты, а скорее представляют собой взаимодействующие и взаимодополняющие явления. «Чем более схожими становятся наши стили жизни, тем более упорно мы придерживаемся глубинных ценностей, проявляющихся в религии, языке, искусстве и литературе, По мере все большего сближения наших «внешних миров», мы все более дорожим нашими традициями, исходящими из недр нашего собственного мира»65. Примечательно, к примеру, что в последние годы в школах Шотландии стало вводиться обязательное изучение разновидности кельтского языка, на котором говорили предки современных шотландцев. Все энергичнее звучат голоса ученых и представителей общественности с призывами спасать языки, и диалекты, находящиеся в «зонах риска», поскольку каждый из них - это проявление уникальной культуры.
Нэсбит весьма оптимистично оценивает характер и результаты взаимодействия глобальных и национальных факторов в социокультурной сфере, заявляя, что в ходе интернационализации стиля жизни усиливаются национальная самоидентификация и самосознание, в результате чего «шведы будут становиться в большей степени шведами, китайцы - китайцами, а срранцузы - помоги нам Господь - французами»66. Однако тенденция эта не безальтернативна. Все более массовым среноменом становится свободно перемещающийся по планете космополит эпохи глобализации, который может родиться в одной сфане, получить образование в другой, работать и проживать в различных государствах. Это угрожает подрыву основ его традиционной самоидентификации, которая обычно связывалась с определенной национально-государственной общностью.
Жизнь показывает, что отстаивать национальную самобытность в условиях усиления глобализации общественной жизни далеко не просто и механизмы формирования соответствующих процессов выявлены еще не в полной мере.
К примеру, известно, как бережно, с какой гордостью и даже трепетностью относятся французы к своему культурному достоянию. Опасаясь за его сохранность, французские власти неоднократно принимали меры по защите отечественной культуры от экспансии американских «масс медиа». Так в этих целях в стране уже свыше десяти лет существует Совет по телевидению, призванный охранять чистоту французского языка и наблюдать за тем, чтобы национальных программ было больше чем иностранных, При этом Совет не является неким органом цензуры с прямыми запретительными функциями и выносит свои суждения после просмотра передач, полагая, что подобный характер контроля является наиболее демократичным и гибким, Однако значительная часть специалистов и общественности не считает нынешнюю деятельность Совета достаточно эффективной, при этом пути ее перестройки и рационализации видят, как правило, не в ужесточении форм контроля, а в оказании действенной поддержки отечественному ТВ, включая перманентную модернизацию его технологической базы.
Показателен весьма тонкий шаг, сделанный недавно французскими властями, все чаще (хотя далеко не всегда) осознающими, что впрямую, посредством квот бороться с Голливудом, тем более при распространении видеопиратства, неэсрфвктивно, Сейчас законодательным путем 10% прибыли от проката американских фильмов идет непосредственно на развитие французского кинематографа, Европейская академия кинематографии предлагает, чтобы во всех странах Евросоюза соответствующий налог составил 15%, из которых 10% направлялось бы на развитие отечественного производства соответствующих государств, а 2% - на создание «параллельного круга кинопроката», что сделало бы возможным по дешевым билетам смотреть фильмы европейского, а также азиатского и латиноамериканского производства, подрывая тем самым монополию Голливуда.
Как уже отмечалось, очень серьезные проблемы возникают в языковой сфере. Безусловно, язык - неотъемлемый ареал и достояние национальной культуры. Он является одним из важнейших факторов, средством национальной самоидентификации. «Язык больше, чем кровь» - считают многие деятели культуры. Как подчеркивал в свое время В.И.Даль, «кто на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит». В то же время процессы глобализации предъявляют к нему качественно новые требования как к средству международного общения. Очевидно, что эту функцию не может выполнить какая-либо искусственная универсальная лингвистическая конструкция типа эсперанто. По-видимому, здесь будут действовать сложные, противоречивые процессы.
В условиях нарастающей широкомасштабной интеграции интенсифицируются тенденции взаимодействия, взаимопроникновения и взаимообогащения языков, что в той или иной степени существовало всегда и отчетливо проявляется в cqbepax экономики, политики, в историко-о>1лосс)фской мысли, в шоу-бизнесе, а также на бытовом уровне. В то же время в русле этого процесса выделяется определенный, как бы базовый язык или группа языков, носящих системообразующий характер, выступающих в качестве средства международного общения. В многоязычных региональных структурах этот процесс уже происходит. Показательна ведущаяся ныне оживленная полемика по поводу лингвистического будущего объединенной Европы, Ученых и широкие круги общественности интересует, не превратится ли Европа в «континент единого языка», в котором наиболее распространены будут его английский, немецкий и французский компоненты, а национальные языки ниэведутся до положения диалектов.
Отмечается, что ООНовские переводчики все чаще считают возможным не Только простое буквальное заимствование отдельных слов, но и целых выражений, переносимых из одного европейского языка в другой в качестве отражения сложившихся реалий языковой практики: был даже поднят вопрос о создании некой «грамматики европейского языка».
В настоящее время в качестве наиболее э<рфективного массового средства общения э мировом масштабе, выступает английский язык в силу определенных традиций, связанных с исторической ролью англоязычных стран в экономической и политической жизни планеты, в связи с местом, занимаемым США в современном мире, а также благодаря своей лингвистической емкости, лаконичности, открытости и сравнительной простоте.
Однако процесс этот осуществляется далеко не гладко, Если в англо-американских кругах выражается недовольство в связи с тем, что их язык все более засоряется интернетовским новоязом и шквалом разнообразных аббревиатур, то другие народы - в той или иной степени - испытывают обеспокоенность слишком интенсивной экспансией английского языка. Процесс этот несет реальную угрозу так называемым малым языкам, сужая ссреру их применения. К примеру, в Скандинавских странах научная литература должна публиковаться обязательно на английском языке. В Японии английский язык официально признан вторым государственным языком. В то же время в Польше, которая традиционно тяготела к западной культуре, недавно принят закон, направленный против широкого употребления английских слов в коммерческой сфере.
Обеспокоенность, как уже отмечалось, проявляют и представители «больших языков». Во Франции издана правительственная инструкция, запрещающая употребление американизмов в официальном государственном делопроизводстве. Показательно обращение президента Ж.Ширака к французам с призывом отказаться от употребления самого термина «интернет», имеющего английское происхождение, и заменить его соответствующим французским словом, однако инициатива эта успеха не имела. Власти Германии приняли решение о том, чтобы при написании укоренившихся в немецком языке американизмов были сделаны коррективы, приближающие их к правилам немецкой грамматики, тем более что английский язык все более вытесняет немецкий из сферы научного общения, что касается не только непосредственно литературы, но и зачитываемых докладов, зачастую даже тогда, когда аудитория состоит по преимуществу из немцев. (Об этом с возмущением писала группа немецких профессоров в своем обращении к правительству}.
Экспансия английского языка, беспрецедентная по своей скорости и масштабам, буквально захлестнула в 90-ые годы Россию. Хотя данный процесс тесно связан с развитием в стране рыночной экономики, с внедрением компьютерных технологий, с тенденциями интегрирования в мировое сообщество, тем не менее, представляется, что осуществляется он в неадекватных формах, игнорирующих богатство и возможности русского языка, подчас доводя плотность использования английских слов до абсурда. Нередко политические деятели используют прямо-таки немыслимые сочетания, как, например, «народный импичмент», Примечательно, что укоренение в русском языке таких слов как «киллер» (вместо «наемный убийца») или «рекетер» (вместо «вымогатель»), как бы придает этим видам преступной деятельности определенный «нормальный» социальный статус. Неслучайно Дума начала разработку закона о защите русского языка.
Поддаются ли и в какой мере эти лингвистические процессы эффективному управлению или корректировке в рамках целенаправленной культурной политики государства или следует в основном уповать на внутренние способности языка ассимилировать, перерабатывать действительно нужное и отторгать временное, искусственное - это один из сложных и многочисленных вопросов, встающих перед обществом в связи с углублением процессов глобализации.
В целом хотелось бы еще раз подчеркнуть, что глобализация и в социокультурной сфере порождает многообразные, в том числе и противоположные тенденции. Было бы неверно сводить последствия глобализации в социокультурной области к выбору между двумя экстремальными сценариями: либо полная унификация на базе тотальной вестернизации (по преимущенству американизации), либо, своего рода, «культурный ренессанс» на основе традиционализма и фундаментализма. Как отмечал известный политолог ГДилигенский, ссылаясь на проводившиеся специальные исследования, решение возникшего в социокультурной сфере «конфликта во многих случаях достигается на основе культурного синтеза, предполагающего эволюцию и реинтеграцию к современным условиям.
При этом традиционные ценности софаняют для личности свое онтологическое значение, продолжая определять ее жизненную философию, отношение к себе и другим людям, а заимствованные нормы и стандарты определяются и воспринимаются как прагматические, ориентирующие поведение в рамках определенного класса отношений и ситуаций (например, в хозяйственной деятельности, в вопросах материального потребления, в сфере образования, развлечений и т.д.)».67
Выражением этих двойственных тенденций стал в частности получивший хождение в новых индустриальных странах Азии парадоксальный, но в то же время весьма прагматичный принцип: «Быть Западом, оставаясь Востоком».
ft. АНТИГЛОБАЛИЗМ И ПЕРСПЕКТИВЫ МОДИФИКАЦИИ ГЛОБАЛИСТСКОГО ПРОЦЕССА.
Глобализация - реальный, необратимый, объективный процесс, обусловленный длительным периодом предшествующего развития различных сфер общественной и, прежде всего, экономической жизни, набирающий все более мощные внутренние движущие силы и абсолютно контрпродуктивно реагировать на него проклятьями или демонсфативным игнорированием. Возможно, именно в игнорировании самого факта глобализации как раз и коренятся самые опасные последствия этого объективного явления. Наболевшие проблемы мирового сообщества следует решать не вопреки глобализации, а на ее основе, при определенной модификации ее нынешних срорм.
Человек - не только объект, но и субъект глобализации, он способен регулировать, корректировать и направлять ее.
Уже сейчас становится очевидно, что из стихийного процесса она начинает превращаться а институционаг1Ьнсчформленный, содержащий элементы так называемой управляемой глобализации.
Нужно «оседлать» этот процесс в интересах подавляющего большинства населения планеты и интефируясь в него, стараться максимально полно использовать связанные о ним выгоды и минимизировать вызываемые им негативные явления и угрозы. Последние, как уже подчеркивалось, действительно, велики. Неслучайно с конца 90-ых годов мир стал свидетелем антиглобалистских выступлений, которые сопровождают важнейшие международные экономические и политические форумы. Состав «протестантов» неоднороден, нестабилен и пестр. Своеобразной визитной карточкой демонстраций, которыми они заявили о себе, стали вызывающие действия агрессивных ультрарадикальных групп, подкрепляющих крикливые антиглобалистские лозунги битьем витрин, поджогами машин, столкновениями с полицией и другими противоправными действиями. Среди антиглобалистов выделяются анархисты различных мастей; эпатирующие леворадикалы, которые стремятся ввести это протестов движение в антикапиталистическое русло. Они ввязываются в беспорядки зачастую - с пением Интернационала, под сенью красных знамен, с портретами Ленина и
Сталина, Мао и Че Гевары. В то же время в антиглобалистских выступлениях участвуют и бритоголовые неофашисты и просто хулиганствующая молодежь, для которой не имеет особого значения, где и по какому поводу «выпускать пары» - в толпе ли футбольных фанатов, на концертах поп-идолов или в антиглобалистских акциях. В них принимают участие и радикально настроенные экологи, противопоставляющие себя Гринпису за якобы присущее ему «пособничество монополиям» и обвиняющие глобализацию в хищническом разрушении окружающей среды (которое осуществлялось столетиями).
Однако «протестанты» - это не только различного рода радикалы, экстремисты или безответственная молодежь с тотально-нигилистическими взглядами и отсутствием конструктивной реалистической платформы. Социальная база антиглобалистских движений значительна, способна к расширению, и она разрастается, вбирая в себя различные слои, недовольные глобализацией, как в развивающихся, так и в развитых странах. В демонстрациях протеста стали все активнее участвовать представители фермерства, профсоюзов, лиц интеллектуального труда. Они в отличие от радикалов, в большинстве своем являются носителями реформистских тенденций и обладают способностью к диалогу. Показательно, что некоторые из них предпочитают называть себя альтерглобалистами, как бы подчеркивая таким образом утопичность самого понятия «антиглобализм» и несостоятельность требований «деглобализации»,
Примечательно, что сами антиглобалисты, по существу являясь продуктом глобализации, в своих акциях широко используют ее плоды и механизмы - открытые границы и скоростные поезда, сверхзвуковые лайнеры и мобильные телефоны, а в качестве организационного стержня - Интернет, где у них имеется своя информационная сеть.
В последнее время стали активно осуществляться попытки к объединению антиглобалистов; одно из проявлений этого - созыв широкого Социального форума, на котором представители различных групп и направлений обмениваются взглядами по интересующим проблемам, но ни к каким организационным новациям деятельность этого конгресса лока не привела1
Кто именно {ринансирует отнюдь не дешевые антиглобалистские компании, пока еще доподлинно не известно. Во всяком случае, в ходе судебного разбирательства в Генуе летом 2001 г. после кровавых событий, сопровождавших саммит Восьмерки, конкретного ответа на этот вопрос получить не удалось. Однако есть все основания полагать, что в значительной мере здесь задействованы представители некоторых отрхлей национального бизнеса, теснимого ТНК и такими гигантами, как, например, «Макдональдс»,
Хотя антиглобалистское движение является результатом целого спектра разнообразных причин, его можно рассматривать и как одну из форм проявления противоречий между глобальными и национальными факторами современного исторического процесса.
В целом же за эпатирующими акциями и эмоциональными всплесками демонстрантов стоят серьезные, глубинные проблемы, которые (особенно после финансового кризиса конца 90-ых годов) стали все интенсивней выплескиваться на страницы научной литературы и отражаться в социально-политических дебатах. Проблемы эти связаны, в первую очередь, с опасением того, что развитие исторического процесса будет всецело диктоваться отношениями мирового рынка, где господствует право сильного, согласно которому все выгоды от глобализации монополизируются крупнейшими ТНК и странами авангарда (в первую очередь - США), образующими ядро мировой экономики. На повестку дня с возрастающей императивностью ставится вопрос о необходимости социальной корректировки глобалистского процесса, которая не допускала бы всевластия ТНК и крупнейших финансовых организаций, учитывала бы интересы различных стран и распространяла выгоды от глобализации в значительной мере на все мировое сообщество (естественно, не следуя при этом контрпродуктивному принципу экономической уравнительности, за который ратуют многие радикалыантиглобалисты). Социализация и демократизация глобалистского процесса невозможны без эффективных действий в области наболевших экологических проблем, без обеспечения безопасности граждан, включая их защиту от различных техногенных катастроф, войн и террористических акций.
По существу речь идет о недопущении развития и углубления глобализации по неолиберальному сценарию, о переходе к системе социально-рыночного мирового хозяйства. С некоторым допущением можно сказать, что мировое хозяйство должно осуществить транссрормацию, во многом напоминающую ту, которую претерпели национальные экономики развитых капиталистических стран в XX веке.
Опыт эволюции национальных хозяйств в направлении социализации может помочь выявлению некоторых существенных сторон предпочтительной альтернативной модели дальнейшего развития мирохозяйственной системы, что, естественно, не означает механистической экстраполяции механизмов национально-государственного регулирования на качественно иную общность, коей является современное мировое хозяйство. Проблема его социализации не сводится лишь к перераспределению между Севером и Югом части создаваемого богатства; необходимо разработать и реализовать совокупность мер, которые позволили бы отсталым ныне странам и регионам вырваться из нищеты и занять достойное, экономически эффективное место в системе международного разделения труда.
Конечно, сформирование «глобализации с человеческим лицом», смягчение острых противоречий, многие из которых накапливались веками, широкое внедрение, воспроизводство и укрепление отношений сотрудничества и солидарности в условиях конкурентной мирохозяйственной среды - задача столь же сложная, сколь и необходимая. Эффективные механизмы ее реализации еще не найдены и тем более не отработаны в достаточной мере. Очевидно, что здесь должны быть в полной мере задействованы ООН и другие, в том числе и специально созданные для этих целей международные организации, национальные институты развитых и развивающихся стран, различные неформальные движения, с перспективой (пусть отдаленной, но, по мнению ряда футурологов, вполне реальной) формирования своего рода всемирного гражданского общества.
Касаясь вопроса о движущих социально-политических силах процесса гуманизации глобализма, ряд исследователей возлагают особые надежды на действия среднего класса, другие подчеркивают важную роль, которую должна сыграть, по их мнению, социал-демократия, памятуя ее заслуги в деле трансформации капитализма XX века и учитывая ее активность в деле адаптации западноевропейских обществ к интеграционным процессам. Очевидно, что все большее влияние приобретают расширяющиеся неформальные объединения, построенные по принципу самоорганизации граждан как характерной черты демократического процесса XXI столетия. Во всяком случае, бесспорно, что для обеспечения социализации глобалистских тенденций необходима модернизации и активизация всех звеньев системы глобального управления, расширение спектра ее действия и усиление ее дееспособности.
В частности, в этой связи очень важна проблема, связанная с тем, что национальное государство при любом типе глобализации не может сохранить в полном объеме свои традиционные функции и суверенитет. Отсюда необходимость создания «адекватных политических и социальных структур, способных подхватить прерогативы и «скрепы», ускользающие от национальных государств и сконцентрировать их на более широком политическом пространстве».2
Однако при всей неотработанности механизмов социализации глобалистского процесса и существовании множества «белых пятен» в данной области, было бы неоправданно не видеть, что начало этому процессу уже в определенной мере положено, а его настоятельность все явственнее ощущается не только среди ученых, но и в политических, и деловых кругах мирового сообщества.3
Несмотря на несовершенство современной системы глобального управления, существующие международные организации оказывают весьма ощутимое регулирующее воздействие на процессы мирового рынка и осуществляют определенные, хотя далеко не достаточные социальные функции. Принимаются весьма серьезные (пусть и неадекватные с точки зрения потребностей) меры по расширению продовольственной, медицинской, технико-экономической и других видов помощи отсталым регионам. Неслучайна уже упоминавшаяся критика руководством Всемирного банка в адрес МВФ за навязывание им странам-заемщикам универсальных, зачастую неэффективных схем модернизации. ВТО при всех жестких требованиях Уругвайского Раунда, тем не менее фактически, как уже отмечалось, предоставляет развивающимся странам немало льгот и уступок в системе мер по регламентации торговли продовольствием, государственной поддержке сельского хозяйства и др.
В настоящее время поднимается вопрос о разработке международного антимонопольного законодательства, которое ввело бы деятельность транснациональных корпораций в определенные рамки, не допускающие возможности сосредоточения в руках этих гигантов неограниченной экономической власти и предполагающей введение санкций за нарушение «правил игры». В этой связи даже выдвигается идея создания некоего «международного экономического трибунала».
В то же время высказывается мнение, согласно которому при всем их могуществе ТНК не следует демонизировать.4 Они не имеют собственной армии и политической надстройки, многие руководители транснационального бизнеса, не довольствуются лишь сиюминутными интересами, стремлением как можно быстрее получить максимально высокие прибыли, а, мысля более широко и перспективно, заинтересованы в позитивном имидже своих компаний. Неслучайно наиболее дальновидные руководители ТНК, помимо реализаций комплекса социальных мер в рамках собственных предприятий, вступают в контакт с экологами и удовлетворяют некоторые из их требований; участвуют в различных благотворительных акциях, отчисляя, в том числе не мизерные пожертвования в пользу бедных стран и т.д.
Возможно, перед лицом исторических вызовов XXI века трезво и конструктивно мыслящие представители крупного международного капитала будут вынуждены в должной мере осознать, что для смягчения острейших планетарных проблем, грозящих катастрофическими потрясениями, рада собственного выживания и дальнейшего развития своего бизнеса они должны пойти на уступки и допустить - в той или иной форме - социализацию глобалистского процесса, подобно тому, как представители национальной буржуазии XX столетия во избежании разрастания революционной ситуации, разрушительных экономических кризисов, мировых войн и опасности фашизации государств под давлением различных ресрормистских сил, с учетом привлекательности в глазах трудящихся западного мира социальных программ Советского Союза должны были включиться в осуществление перестройки капиталистического строя, обеспечившей, в конечном счете, формирование социально-рыночного хозяйства и развитого гражданского общества.
Считается, что история ничему не учит. Как бы опровергая и в то же время развивая этот постулат, Индира Ганди в свое время заметила, что история - хороший учитель, но у нее плохие ученики. Может быть, их обучаемость будет повышаться - слишком многое поставлено на карту.
9. РОССИЯ В ГЛОБАЛИЗИРУЮЩЕМСЯ МИРЕ.
На протяжении своей истории Россия неизменно являлась одним из важнейших факторов международных отношений евразийского, а затем и мирового масштаба. В XX веке Октябрьская революция с целым спектром ее разнообразных глубоких международных последствий, решающий вклад советского народа в победу над фашистской Германией, положение СССР как сверхдержавы, обладающей мощным военно-экономическим потенциалом и стоящей в условиях биполярного мира во главе социалистического лагеря - все это оказывало сильнейшее воздействие на ход мирового исторического процесса.
Высокие достижения деятелей российской культуры в области литературы и музыки, живописи и кинематографа, исполнительского и театрального искусства, эпохальные прорывы в сфере научи стали неотъемлемым достоянием духовного и интеллектуального богатства, принадлежащего всему человечеству.
Однако жизнь не стоит на месте, она выдвигает все новые задачи и проблемы. В наше сложное для всей планеты время Россия оказалась в чрезвычайно трудном положении. Она переживает глубокий системный кризис. В его основе - неэсрфешвность и историческая бесперспективность командно-административной системы, которая оказалась не в состоянии ответить на вызовы постиндустриальной эпохи. Преобразование этого гигантского инерционного организма в соответствии с императивами новой исторической эры - задача исключительной сложности, и подход к ней должен был бы отличаться предельной продуманностью, взвешенностью и профессионализмом. Однако ситуация сложилась таким образом, что реформирование стало осуществляться в иных координатах.
Факторы, непосредственно стимулировавшие развитие и обострение кризисных процессов, были тесно связаны с неподготовленным, не учитывающим специфики страны, ультрарадикальным по своему характеру переходом к новой социально-экономической системе - со скоропалительным развалом Советского Союза и распадом почти всей совокупности сложившихся экономических связей и институтов. Осуществлявшаяся модель приватизации в значительной степени привела не к модернизации
1,4'9
производства и повышению его эсрфективности, а к расхищению государственной собственности и удовлетворению преимущественно частно-корпоративных, а отнюдь не общественных интересов. Развитие страны опять пошло по революционному, а не эволюционному пути.
Монетаристская идеология и практика рыночного фундаментализма, которыми руководствовались отечественные реформаторы и привлеченные ими эксперты из МВФ, стремясь разрушить тотальное огосударствление советской экономики, ориентировали на минимизацию роли государства даже в целом ряде таких важных сфер социально-экономической жизни, где, как показывает мировой опыт, функции государственного регулирования должны быть весьма активны, а в последнее десятилетие, по свидетельству западных исследователей, даже усилили свою значимость.
Это - содействие развитию образования и науки, прежде всего в ее наиболее перспективных направлениях, социальная защита граждан в ее разнообразных формах, реализация мер в поддержку конкурентоспособности отечественной продукции, в том числе обеспечение выгодных для страны внешнеэкономических режимов, деятельность по повышению экологической безопасности и др. Апелляция идеологов либерализма к анахронистскому образу государства как ночного сторожа уживалась с энергичной деятельностью чиновничества по формированию и обслуживанию -далеко не бескорыстному - корпоративно-олигархических кругов, по обеспечению собственного теневого сращивания с бизнесом, при этом государственный аппарат продолжал разбухать, а его коррумпированность приблизилась к беспределу, превратясь в образ жизни и приобретя по существу институционализированный характер.
Остро необходимая, но непродуманно и непрофессионально осуществлявшаяся конверсия ВПК, где была сосредоточена подавляющая часть ценных научных разработок и передовых технологий, не привела к должной модернизации отечественной военной техники и не сохранила значительной части отлаженной, высокотехнологической цепочки, которую следовало бы замкнуть на производстве иной, гражданской продукции или на продукции двойного назначения. Резкое «одномоментное» сокращение в 34 раза военного госзаказа в 1992 году и последующее его свертывание нанесли весомый удар по научно-техническому, экономическому и высококвалифицированному кадровому потенциалу страны.
Ослабление, а то и просто разрушение важных компонентов социальной сферы, снижение и без того невысокого жизненного уровня основной массы населения явились знаковым, угрожающим проявлением охватившего страну кризиса. Обвальное сокращение производства, глубокое падение почти всех социально-экономических показателей в 90-ые годы отразились в двукратном уменьшении ВВП, в депопуляции населения, в ухудшении физического и нравственного здоровья значительной части молодого поколения, в разгуле преступности.
Кризисные процессы в России переплелись с ослаблением ее геополитических и геоэкономических позиций как преемницы СССР. Она лишилась статуса мировой сверхдержавы, перестала играть роль интегрирующего центра Восточной Европы и пространства на территории бывшего Советского Союза.
Международное влияние России в современных условиях основывается, прежде всего, на ее относительно устаревшем, но все еще достаточно мощном ядерном потенциале и на активной роли, которую страна традиционно играла в важнейших структурах ООН, в первую очередь - в Совете Безопасности, где она является постоянным членом и обладает правом вето.1
Разумеется, данные факторы имеют немаловажное, однако не всеобъемлющее значение. Высокий престиж страны и ее достойное положение в мировом «табеле о рангах? XXI века непременно связывается с обладанием мощным современным экономическим потенциалом и местом, которое она занимает в международной системе разделения труда Естественно, что в связи с этими императивами разразившийся в России кризис создал для нее исключительно сложную ситуацию. В то же время нельзя не видеть и целого ряда позитивных тенденций, которые проявились в постперестроечный период. Рухнул «железный занавес», с переходом на рыночные рельсы экономика стала открытой, как и страна в целом. Из общественного сознания выветрился образ «заграницы» как чего-то
' Ослабление этих институтов в основе своей не только противоречит интересам мирового сообщества в целом, но и совершенно невыгодно России, особенно в ее нынешнем состоянии.
загадочного, недоступного; для значительной части населения сегодня он обрел вполне конкретные, реальные очертания, со свойственной ей обыденностью, с присущими ей плюсами и минусами.2
Новая Россия, в ходе противоборства различных политических сил отвергла политику автаркии, которая в основе своей противоречит объективным тенденциям современного мирового процесса, снижает возможности привлечения инвестиций, скорейшей замены изношенной технической базы, роста эсрфективности производства, ведет к сужению горизонтов личности, отрицательно сказывается на качестве жизни народа. Самоизоляция чревата конфронтацией, новым витком «холодной войны» с вытекающими из нее негативными последствиями, которые предостаточно испытал на себе советский народ.
Однако открытость национальной экономики не должна носить безбрежного характера, как это по существу произошло в России в начале 90-ых годов. Сыграв решающую роль в наполнении потребительского рынка и преодолении ставшего одиозным хронического дефицита, политика эта в то же время нанесла существенный урон многим отечественным производителям, хотя некоторая часть из них, связанная, прежде всего с отраслями пищевой и отчасти легкой промышленности, относительно быстро и весьма успешно адаптировалась к новым условиям и в ходе сотрудничества и конкурентных отношений с иностранными фирмами расширила ассортимент, улучшила качество и дизайн выпускаемой продукции. Государство должно продуманно, с учетом рыночной перспективы, во многом не так, как в былые времена, поддерживать национального производителя, не создавая ему тепличных условий, а, помогая повышать конкурентоспособность, учитывая российскую слецисрику и используя при этом, где возможно, существующий в мировой практике комплекс гибких и эсрфектавных мер, включая протекционистские, которые, однако, не следует абсолютизировать.
В обстановке обвального падений основных характеристик свально-экономического развития России в 90-ые годы лишь показатели внешнеторгового оборота {несмотря на определенные колебания) в целом не попали в русло этого негативного процесса. Устранение государственной монополии внешней торговли, право выхода на мировой рынок любого хозяйствующего субъекта, наряду с льготным торговым режимом для большинства импортеров продемонстрировали как свои позитивные возможности, так и негативные (в данных конкретных условиях) последствия.
К началу нового века экспортная квота - доля экспорта в валовом внутреннем продукте страны составляла весьма внушительную цифру - около 34,3%.3
Однако структура внешнеторгового оборота внушает скорее не оптимизм, а серьезную озабоченность, поскольку экономика России имеет явно выраженную сырьевую направленность {что собственно было свойственно и народному хозяйству СССР, хотя и не в такой степени). К 2000 году топливно-энергетическая составляющая (нефть, природный газ, а также дизельное топливо, мазут и пр.) составила 42,3% экспорта, продукция металлургии -16%, в то время как на долю машин и оборудования приходилось около 10,3% экспорта и 32,3% импорта.4
Современная Россия, к сожалению, занимает по преимуществу, низшие ярусы мировой торговли, тогда как в эпоху глобализации, в условиях нарастания постиндустриальных тенденций неотъемлемым критерием положения страны в международной экономической иерархии является показатель ее места в мировом товарообороте наукоемкой продукции. К настоящему времени ситуация в этой области для России крайне неблагоприятна. Недопустимое отношение к науке, вызвавшее распад целых научных направлений, приостановку многих важных исследований и массовую «утечку мозгов», которые активно востребованы за рубежом, бездарно проводившаяся конверсия и сама ситуация глубокого системного кризиса сделали свое дело. В результате к началу нового тысячелетия доля российской наукоемкой продукции гражданского назначения в мировом товарообороте составила менее 1% (по некоторым расчетам
— около 0,5%), в то время как аналогичный показатель для США равнялся 36%, для Японии - 30%.5 Безотлагательная концентрация усилий на достижении прорыва в этой области необходима, тем более с учетом беспрецедентных скоростей и глубины изменений, связанных со специсрикой переживаемого этапа научно-технической революции, когда способность к инновациям стала важнейшим фактором экономического роста и основным орудием в конкурентной борьбе на мировых рынках высоких технологий. Неслучайно современную экономику часто называют инновационной. Сейчас более чем когда-либо актуален асроризм Л.Кэррола «Надо очень быстро бежать, чтобы оставаться на месте». Упор на производство и экспорт высокотехнологических товаров не означает отказа от дальнейшего вывоза сырья и материалов, но эксплуатация невосполнимых природных ресурсов не должна осуществляться хищнически, а их экспорт - ограничивать удовлетворение внутренних потребностей, стимулируя при этом рост цен на соответствующую продукцию и обострение инфляции.
Императивом новой, постиндустриальной цивилизации, показателем места страны в системе мирового сообщества является не только развитие высокоэффективного хозяйства с сердцевиной из наукоемких производств, но и его социальная направленность, проекция на человека. Впервые в истории реализация подобной цели вышла за пределы гуманистических мечтаний; на базе высокоэффективного производства в условиях гражданского общества и правового государства такая ориентация стала объективно возможной и даже необходимой. Творческий потенциал личности превратился в важнейший источник современного экономического развития, в вложения в человека - в наиболее эсрсрективную форму инвестиций. Императивность хомоцентристской направленности общественной жизни - своеобразный вызов новой исторической эпохи, реализация этого требования становится условием выживания человечества, предпосылкой предотвращения различного рода глобальных катастроф-экологической, технологической, ядерной.
Неслучайно важнейшим критерием экономического прогресса с наступлением постиндустриальной эры является уже не столько душевой ВВП, при всей значимости этого показателя, сколько характеристика качества жизни человека. Она весьма наглядно отражена в таких широко используемых ныне показателях, как индекс человеческого развития или человеческого потенциала. Понятия эти, различаясь в некоторых нюансировках, в принципе являются идентичными. В них рассматриваются такие характеристики, как средняя продолжительность жизни индивидов, их реальные доходы, образовательный уровень. В России, как известно, за последнее десятилетие произошло снижение и без того невысокого качества жизни основной массы населения, что отбросило страну на чрезвычайно неблагоприятные позиции в иерархической структуре современного мирового сообщества. По расчетам, произведенным в рамках Программы развития ООН Российской Федерации, наша страна по показателю ИЧР к началу XXI века из 174 рассматриваемых стран занимала 71 место, следуя непосредственно за Самоа и лишь на немного опережая Эквадор. (Для сравнения - Румыния стояла на 68 месте). При этом надо иметь в виду, что если бы не уровень образования, который при всех проблемах этой сферы остается весьма высоким, то Российская Федерация, учитывая среднюю продолжительность жизни и душевой доход, откатилась бы еще дольше назад.
Показательно, что обнищание масс в России происходит в контексте глубокого социального расслоения общества. Российские олигархи занимают престижные места в международных рейтингах миллиардеров. Согласно официальным данным, соотношение 10% наиболее бедных по средне душевым доходам слоев населения с 10% наиболее богатых составляет 1:14 (по сравнению с 1:6 или 1:7 в экономически развитых странах). Однако, по мнению многих исследователей, данные показатели по России существенно занижены, и это при крайне замедленном формировании среднего класса, который в государствах-лидерах составляет основание социальной пирамиды, а у нас - ее вершину.
Трудно не видеть, что сложившаяся ситуация порождает общественную нестабильность, чревата социальными потрясениями, способствует идеализации советского прошлого, вызывает в определенных слоях ностальгию по сталинизму, по «железной руке» и порядку, основанному на силе и произволе.
В целом Россия оказалась в нелегкой ситуации: угроза законсервироваться в роли сырьевого придатка экономически передовых стран, скатиться на обочину современного мирового прогресса стала весьма реальной, В акцентировании на такого рода прогнозах как со стороны отечественных, так и зарубежных экспертов, особенно в обвальные 90-ые годы, недостатка не было. Многие считали, что Россия неудержимо сползает в ряды стран «третьего мира»; высказывались даже мнения, будто траектория ее динамики ведет непосредственно в «четвертый мир», охватывающий наиболее отсталые государства планеты, с мнением которых не принято считаться при решении международных проблем.
Однако и тогда высказывались более оптимистические предположения. Так известный американский историк Р.Пайпс сравнивал Россию с тяжело, но не безнадежно больным человеком. Снижение мирового престижа России некоторые политики склонны были непосредственно связывать с переходным состоянием общества; они заявляли, что рано или поздно страна вновь обретет статус великой державы; вопрос в том, когда и какой именно державой -демократической или авторитарной предстанет Россия в будущем. По мнению целого ряда экспертов, было бы нереалистично при разработке долгосрочных и даже в какой-то мере среднесрочных проектов, касающихся различных сторон международных отношений, исходить из нынешней слабости России.6
У России действительно еще имеется мощный ресурсный, интеллектуальный, научный потенциал; ее географическое положение как своеобразного моста между Европой и Азией при адекватном стратегическом курсе может приносить существенные политэкономические дивиденды. Страна обладает хотя и устаревающей, но все еще значительной индустриальной базой и что особенно важно - имеет целый ряд в основе своей вполне конкурентоспособных высокотехнологических анклавов, которые при правильной организации дела и необходимых инвестиционных вливаниях (иногда - относительно умеренных), могли бы занять гораздо более существенное место в современных мирохозяйственных связях. Среди них - отрасли космической техники, авиастроения, радиоэлектроники, тем более что открытия в этой области лауреата Нобелевской премии Ж.Алферова имеют основополагающее, фундаментальное значение мирового масштаба. Страна могла бы занять значительно более сильные позиции на рынке разнообразной интеллектуальной продукции, увеличивая продажу лицензий на оригинальные «know-how, предлагая программы информационного обеспечения, при том, что возможности науки в данной сфере существенно превышают возможности нашей экономики Значительные резервы таятся в расширении и модернизации инфраструктуры туристского бизнеса - отрасли, становящейся все более характерной сферой деятельности для эпохи глобализации, энергичная реализация этих потенций могла бы выдвинуть Россию в категорию наиболее преуспевающих стран в области туризма и приносить весьма существенные доходы.
Но в целом, для того чтобы Россия в современную эпоху приобрела статус высокоразвитой державы, занимающей достойные мирохозяйственные позиции, необходима комплексная модернизация всей экономической системы7, что невозможно без широкого притока инвестиций как отечественных, так и зарубежных. Благоприятный инвестиционный климат предполагает устойчивую социальную стабильность, дебюрократизацию и повышение эффективности управленческого аппарата, успешную борьбу с коррупцией и криминалитетом, проведение судебно-правовой реформы, направленной на обеспечение безопасности граждан и их собственности, упорядочение финансовой сферы и пр. В качестве исходной предпосылки должны выступать ликвидация бедственного положения науки, без чего невозможно развитие современной инновационной экономики, К этому процессу имеет непосредственное отношение и модернизация системы образования, начиная со школьного обучения.8 Формирование современной хозяйственной системы предполагает поощрение мелкого и среднего бизнеса наряду с развитием мощных промышленнсиринансовых групп, притом, что деятельность естественных монополий должна в определенной мере контролироваться государством с целью перераспределения в пользу общества значительной части природной ренты, В целом обеспечение гибкого динамичного и эфсректиеного сочетания рыночного механизма с его способностью к самоналадке и правильно построенного государственного регулирования является необходимым условием успешного функционирования современной экономики.
Хотя происходящие в России кризисные процессы нельзя, по нашему мнению, в целом отнести к так называемому созидательному разрушению (пользуясь терминологией И.Шумлетера), поскольку социально-экономическая цена ресрормирования явилась непомерно высокой и методы его проведения не могут быть однозначно названы позитивными, тем не менее, в стране были заложены основы рыночной системы с существованием различных срорм собственности и некоторыми элементами постиндустриальной инфраструктуры. Без подобных предпосылок активное интегрирование России в мировое рыночное пространство было бы просто невозможно, причем речь идет не только о рынке товаров, но и о рынках труда, капитала, информации, валюты. Не вызывает удивления, что вхождение ослабленной, охваченной кризисом России в международные рынки труда и капитала обернулось, по крайней мере на начальной стадии, такими болезненными для страны явлениями как бегство капитала, вутечка мозгов», обременительные проценты по кредитам и займам.
Но в целом начавшийся переход России на рельсы рыночной экономики (что сейчас зафиксировано в ее осрициальном международном статусе) явился принципиально важным событием не только для нашей страны, но и для всего мирового хозяйства. Отношения России с зарубежными партнерами теперь выстраиваются на совершенно иных основах, чем в советские времена. Место государственной монополии на внешнеэкономическую деятельность, которая в значительной (если не в подавляющей) степени исходила из политико-идеологических приоритетов, заняли самостоятельные действия различных экономических агентов, преследующие коммерческие цели и интересы и регулируемые рыночными нормами, что, естественно, расширило экономическую базу процесса глобализации.
Вхождение страны в качестве активного рыночного игрока в уже сложившуюся и при этом исключительно динамичную конкурентную мирохозяйственную среду - дело весьма непростое, Необходимо иметь адекватное представление о сложных механизмах функционирования глобализирующегося рынка, усвоить диктуемые им правила игры, овладеть современными формами и инструментами интегрирования в него, иметь ясное представление о путях обеспечения конкурентоспособности своей продукции и делать максимум возможного для реализации этой цели. Завоевание соответствующих ниш в мировом рыночном пространстве требует сочетания оперативности и взвешенности в принятии решений, способности к диалогу и компромиссу, гибкости и в то же время жесткости в отстаивании своих интересов. Естественно, что в подобных условиях необходима высокая квалидэикация экономического менеджмента, соответствующего современным требованиям, владеющего ситуацией, способного принимать эффективные решения с учетом состояния дел на всех уровнях экономической деятельности -от филиалов фирмы до национального хозяйства и мирового рынка.
Несмотря на агрессивную антирыночную среду, которая господствовала в стране на протяжении более полувека, многие российские бизнесмены, войдя в мировой рынок в постперестроечный период, продемонстрировали незаурядную смекалку, недюжие адаптационные способности, быструю обучаемость. К сожалению, большинство крупных предпринимателей, связанных, прежде всего с естественными монополиями, используя явные просчеты в российском законодательстве, не имеют необходимых обязательств перед обществом, и общественная полезность от их доходов является совершенно недостаточной. В то же время нельзя не отдать должного низшему звену внешнеторговой иерархии - вездесущим «челнокам», людям, проявившим здоровое экономическое чутье и предприимчивость. Оказавшись в большинстве своем безработными, они не опустили руки, а, сменив характер деятельности, отважно бросились в пучину неизвестного - налаживать контакты с зарубежными производителями и оптовиками, и в значительной мере благодаря их усилиям был весьма быстро насыщен сравнительно дешевыми товарами рынок потребительских благ. Это, безусловно, свидетельствует о немалом предпринимательском ресурсе, которым обладают массы россиян, притом, что ныне им приходится постоянно преодолевать различные препоны, связанные с негативными действиями чиновников.
Как уже отмечалось, успешное вхождение в мировое рыночное пространство зависит не только от самого бизнеса, но и от государства В этой связи перед ним, прежде всего, стоят задачи, связанные с содействием модернизации страны, наращиванием конкурентоспособности ее хозяйства, с неуклонным проведением политического курса, направленного на обретение Россией равных возможностей во внешнеэкономической деятельности, на предоставление ей недискриминационного торгово-экономического режима и защиту ее национальной, в том числе и экономической безопасности.
Становление России как активного участника современного мирохозяйственного процесса, естественно предполагает ее вхождение в авторитетные международные экономические организации, в первую очередь - в ВТО, умелое использование предоставляемых в этой связи выгод на мировом рынке в сочетании с отстаиванием своих национальных интересов, учитывающих специфику исторического контекста страны, особенности ее современного социально-экономического положения и перспективы ее дальнейшего развития.
Прочное интегрирование России в мировое сообщество делает необходимым включение ее в единое правовое пространство, что предполагает, в том числе и преодоление традиционного для населения правового нигилизма9 и отношения к свободе как к воле, не имеющей ни внешних, ни внутренних ограничителей.
В условиях беспрецедентно динамичного современного мира, где существуют различные социально-экономические модели с их национальным своеобразием, в обстановке усиливающейся глобализации было бы нецелесообразно ориентировать страну на догоняющий тип развития. Активное стимулирование и оперативное использование отечественного научно-технического ресурса, привлечение передовых зарубежных «know-how» сделало бы возможным не проходить последовательно все более или менее традиционные стадии технологического и социально-экономического развития10; при этом целесообразно учитывать и так называемые преимущества отставания, позволяющие минимизировать негативные явления, с которыми сталкивались на различных этапах своей истории страны экономического авангарда, и быть готовыми к возможным вызовам.
Резко изменившаяся консригурация мира, наступившая с окончанием «холодной войны», потребовала от российской внешней политики пересмотра ее ориентиров и принципов. Естественно, на первых порах далеко не все в этой области было сделано без издержек и просчетов. Подход к внешнеполитическим приоритетам отличался определенной односторонностью. Почти от генетического антиамериканизма был сделан крен к америкоцентризму. Конечно, значимость нормализации отношений с мощной супердержавой трудно переоценить, однако, слишком большая концентрация на взаимосвязях с США как бы отдавала дань стереотипам и комплексам эпохи «соревнования двух систем», когда Россия привыкла соизмерять себя с Соединенными Штатами, и не учитывала в должной мере в дальнейшем, что они хотя и являются ведущим, но все же не единственным полюсом мировой политики. Однако, затем, с середины 90-ых, произошел определенный откат в российско-американских отношениях, которые лишь в последние годы стали выравниваться в направлении делового стратегического партнерства, не исключающего наличия разногласий по важным международным проблемам.
В псстперестроечный период Россия недостаточно эффективно и целеустремленно развивала отношения со своими ближайшими соседями - прежде всего с государствами бывшего Советского Союза. Сразу после распада СССР российское руководство не оценило в должной мере важности задач по организации постсоветского пространства, его экономической и правовой интеграции, а с течением времени возможности реализации этих целей становились все более сложными и сррагмемтарными. К настоящему времени отношения между Россией и рядом бывших советских республик отличаются заметной напряженностью и наличием серьезных проблем. Во всяком случае, так называемая «доктрина создания пояса добрососедства и сотрудничества по всему периметру российских границ» еще очень далека от осуществления. С распадом Советского Союза и прекращением действия Варшавского договора по существу были пущены на самотек отношения со странами Центральной и Восточной Европы, что содействовало стремительному сближению этих государств (так же как и стран Балтии) с Западом, с НАТО, хотя основные причины этого процесса коренятся, прежде всего, в непростом историческом контексте11. Характерно, что, осознав серьезность создавшейся ситуации, Россия изначально стала вести переговоры по этой проблеме с ведущими державами Запада и руководством НАТО через головы самих инициаторов данного прецедента, не изменяя своему обыкновению концентрироваться по преимуществу на отношениях с крупными партнерами.
Сомнительно, чтобы продвижение НАТО на Восток заключало в себе прямую военную угрозу для нашей страны, однако оно предоставляет дополнительные рычаги для оказания возможного военно-политического давления на Россию.
Отношения с Западной Европой в целом развивались весьма успешно, однако столь важная для евразийской страны азиатская политика на протяжении 90-ых годов была недостаточно зфсрективной.
Она не только не обеспечила широкого экономического сотрудничества с Японией, отклонив целый ряд выгодных проектов и все еще не подготовив почву для заключения с ней мирного договора, но и явно недооценила неуклонной территориальной экспансии перенаселенного Китая с одной стороны и возрастающих возможностей экономического сотрудничества с ним с другой,
8 последние годы Россия, как это становится весьма очевидным, в целом стала разрабатывать и осуществлять более продуманную и взвешенную концепцию отношений с мировым сообществом, в большей степени соответствующую современным мировым реалиям и ее национальным интересам. Траектория внешнеполитического курса нашей страны, хотя еще и не в полной мере, но начинает приобретать многовекторный характер и энергичней осуществляться «по всем азимутам», принимая более динамичный и прагматический характер. Международное сотрудничество все более полно осуществляется не только в режиме двусторонних отношений, но и в рамках различных международных организаций глобального, регионального и межрегионального уровней, Выстраивая свои международные политико-экономические отношения, Россия, как правило, предпочитает уже видеть в других странах не заведомых врагов и противников, не задушевных друзей или благодетелей, а в первую очередь - деловых партнеров, отношения между которыми строятся на базе взаимной выгоды и общих интересов. Внешний курс страны становится более гибким, с более отчетливым осознанием того, что политика есть искусство возможного.
Как отметил бывший посол России в Соединенных Штатах В.Лукин, «во всей нашей внешней политике мы должны преследовать главную цель - обеспечения на длительную перспективу благоприятных внешних условий для внутренней модернизации России».12 Этот национально ориентированный внешнеполитический курс в принципе соответствует и интересам мирового сообщества, поскольку предполагает поддержание мира, безопасности и сотрудничества между народами, смягчение назревших глобальных проблем.
Успешное интегрирование России в постиндустриальное пространство связано с преодолением ряда сложившихся в стране традиций и стереотипов. Среди них - пустившее глубокие корни конфронтационное мышление, недостаточное уважение к личности, к ее правам и интересам, недооценка значимости социального консенсуса и отсутствие развитых механизмов его с-юрмирования, привычка к силовым методам решения проблем, склонность к утопизму.
В то же время большую позитивную роль могут сыграть характерные для России традиции коллективизма13, сочетание которых с принципами индивидуализма является характерной чертой постиндустриального общества.
Освоение подлинно коллективистских ценностей и возрастающая приверженность идеям солидарности в масштабах всего мирового сообщества необходимы ныне для успешного решения острейших глобальных проблем - борьбы с международным терроризмом, смягчения экологической и ядерных угроз, ликвидации глубоких противоречий Север-Юг, а в целом - во имя спасения основ цивилизации и сохранения жизни на Земле.
Эти же цели, равно как и задачи социализации глобалистского процесса, требуют отказа от безусловного приоритета материальных факторов в системе ценностей, который стал характерной чертой западного буржуазного сознания и отчетливо проявлялся в эпоху индустриальной цивилизации на различных этапах ее развития.
В России же, где капиталистические отношения не пустили глубоких исторических корней, где господствующей религией было православие, нематериальным ценностям отводилось несравненно большее место. Здесь отсутствовал осененный массовым общественным признанием откровенный культ богатства как непреложной жизненной цели,
В советский период эта тенденция упрочилась. Ускоренное строительство материально-технической базы нового общества и создание военной экономики в общем контексте командно-административной системы предопределяли курс на аскетизм, на безусловный приоритет государственных интересов, на культивирование моральных (в противовес материальным) стимулов к труду, что глубоко вошло в общественное сознание нескольких поколений советских людей.
Переход к рыночной системе, естественно должен был существенно повысить роль материального фактора; однако этот процесс не только не был «обременен» морально-нравственными принципами, слишком часто переплетаясь с цинизмом, лицемерием и обманом, с коррупцией и стяжательством, но и отличался, особенно в начальный период, кичливой проповедью богатства как такового в качестве наивысшей жизненной ценности и нескрываемым презрением к обедневшим слоям. «Бедным быть стыдно» - этот тезис варьировался в эфире, на страницах прессы и по существу задевал, в первую очередь, людей старших поколений, которые в свое время честно трудились и прожили нелегкую жизнь в иной социально-экономической среде, а под занавес лишились своих сбережений и остались без столь необходимой в переломный период эффективной поддержки государства в стране, где в силу исторических условий очень сильны традиции патернализма. Впрочем, возможно, интересы старших поколений просто сбрасывались со счетов в свете сияющей рыночной перспективы. «Лес рубят - щепки летят» - принцип, отнюдь не новый в политической истории советского государства, пустивший глубокие корни. Своеобразной визитной карточкой начала 90-ых годов, времен «шоковой терапии», отбросившей значительную часть населения на грань выживания, могли бы считаться назойливо мелькавшие тогда на голубых экранах самодовольные физиономии членов так называемого «Клуба молодых миллионеров», получивших, как было всем понятно, свои состояния отнюдь не трудами праведными. Приходится слышать, что это - болезни роста. Ну что ж, жизнь покажет, хотя сиз песни слова не выкинешь». Во всяком случае, возрождение России невозможно без укрепления морально-нравственных начал во всех сферах общественной жизни.
Это важно и с точки зрения перспектив развития постиндустриализма, логика которого требует отказа от гипертрофированной роли материальных ценностей, исходя из специфики новых исторических реалий. Характерно, что на Западе в последние десятилетия значимость материального фактора как ориентира и критерия жизнедеятельности человека стала несколько ослабевать, хотя, естественно, не могла не сохранить очень сильные ПОЗИЦИЙ. Объективной основой этого процесса явился высокий уровень насыщения материальных потребностей и возрастающая степень содержательности и творческого характера труда, в силу чего в системе мотиваций все большую роль стали играть такие факторы, как самовыражение, самоутверждение, общественный престиж
Значительный вклад в развенчание идеалов «общества потребления» внесла теоретическая и практическая деятельность леворадикалов в 60-70 годы, а затем - движения «зеленых» и различного рода альтернативных сообществ. Осознанию чрезмерной узости и прагматизма традиционной для Запада шкалы ценностей помогают и пользующиеся высоким признанием зарубежного читателя произведения Достоевского, Толстого, Чехова, насыщенные не только глубоким психологизмом, но и неустаревающими морально-этическими проблемами - размышлениями о предназначении человека, поисками смысла жизни, показом переплетения и драматической борьбы добра и зла, в душе человека.
Для прочного интегрирования в мировое сообщество России предстоит избавиться от проявляющегося в массовом сознании и в установках определенных политических сил навязчивого «образа врага» по отношению к зарубежным государствам, что культивировалось в качестве неотъемлемого атрибута «осажденной крепости»; к тому же на неустанные козни вездесущего противника весьма удобно списывать различные просчеты и провалы во внутренней политике страны.
Нельзя не видеть, что в последние полтора десятка лет отношение к России в мире претерпело существенные изменения. В первые годы перестройки симпатию и уважение мировой общественности вызвали стремление нового руководства страны преодолеть тоталитарное наследие, предпринятые конструктивные шаги по прекращению «холодной войны», сокращению вооружений, ликвидации раскола Германии. Был разрушен имидж страны как «империи зла». Однако с окончанием «романтического периода» перестройки эйфория по отношению к России, возникшая в широких кругах западной общественности в конце 80-ых годов, сменилась настороженностью.
Дестабилизация общественной жизни, исчезновение в неизвестном направлении многих западных траншей и откровенное разворовывание значительной части гуманитарной помощи, активность за рубежом «русской мафии» и разгул криминалитета внутри страны, война в Чечне - все это ударило по международному престижу России. В том же направлении действовал и затянувшийся системный кризис, сопровождающийся обнищанием и просто бедственным положением значительной части населения. В современном мире не принято уважать страны, где не могут эффективно распоряжаться огромными, разнообразными богатствами, которыми так щедро одарила их природа и о коих не могут даже мечтать большинство государств экономического авангарда. «Если вы такие богатые, то почему вы такие бедные?» - этот вопрос по отношению к россиянам приобрел одиозный характер.
Тяжелой ситуацией внутри России, как и ослаблением ее геополитических и геоэкономических позиций, не преминули воспользоваться определенные зарубежные круги. В 90-ых годах проявилась тенденции ослабить роль России в решении важных международных проблем, применять по отношению к ней практику «двойных стандартов», законсервировать сырьевую структуру экономики страны, не допускать на мировые рынки ее товары, стимулировать «экспорт мозгов». Но, как уже отмечалось, имеется достаточно нормальных потенциальных деловых партнеров (значительно больше, чем присутствующих ныне на российском рынке), которые могли бы взаимовыгодно сотрудничать с нашей страной, если бы в ней был обеспечен стабильно благоприятный социально-экономический, правовой и моральный климат.
В то же время боязнь сильной России (точнее - Советского Союза) сменилась опасением ее слабости. Реалистично мыслящие политики и представители бизнеса зарубежных сфан достаточно отчетливо осознали, что дестабилизация России, нищающей и унижаемой, потерявшей свой статус сверхдержавы, но в то же время обладающей значительным арсеналом ядерных вооружений и сетью далеко не безопасных АХ, может представлять собой угрозу также для их государств и для мира в целом и ее интересами нельзя пренебрегать. Неслучайно наиболее влиятельные страны мирового авангарда приняли Россию в свой клуб, превратив «Семерку» в «Восьмерку»; не без политических соображений России был присвоен международный статус страны с рыночной экономикой со всем комплексом вытекающих отсюда позитивных внешнеэкономических последствий.
В эпоху усиливающейся взаимозависимости стран мирового сообщества выход России из кризиса, ее модернизация, социальная стабильность, обеспечение устойчивого гармонизированного роста ее экономики явились бы позитивным фактором глобальной значимости. Эта ситуация, разумеется, не сняла бы неизбежности острой конкурентной борьбы - неотъемлемого фактора рыночной среды и современного мирового рынка в том числе. Однако, в принципе перенос центра тяжести мирового конфликта из военно-политической и идеологической сфер в область экономики - свидетельство определенной нормализации международных отношений, которые отнюдь не носят идиллического характера, однако, несут не только разрушительный, но и созидательный заряд и могут развиваться и разрешаться вполне цивилизованным путем. К сожалению, все усиливающиеся и расползающиеся по планете бациллы терроризма в начале нового тысячелетия перемещаются в эпицентр мирового конфликта, что порождает иной характер вызовов и угроз, встающих перед народами и человечеством в целом.
Кажется весьма сомнительной педалируемая позиция некоторых российских политических деятелей и особенно -представителей средств массовой информации, которые, говоря о стратегической цели рыночных реформ, выдвигают в качестве таковой построение а стране капитализма. Рынок - неотъемлемый компонент капитализма, но понятия эти, как известно, отнюдь не тождественны не только в историческом, так и в содержательном планах.
Апелляция к капитализму, по-видимому, в определенной мере - дань эпохе борьбы двух систем, традиционному биполярному видению мира, но при этом капитализм, как это помнят не только представители старшего, но и часть среднего поколений, рисовался сосредоточением всевозможного зла, таким, каким он сложился к середине XIX века в интерпретации Маркса и особенно его последующих адептов и вупьгаризаторов. Глубокое классовое расслоение, обнищание трудящихся, отсутствие надежной социальной защиты - эти и другие беды современного российского общества представляются в подобном контексте как бы нормальным, естественным свойством системы, и для слоев, оказавшихся в чрезвычайно стесненном социально-экономическом положении, подобная идеологическая установка может лишь усилить негативный заряд по отношению к реформированию как таковому. Но дело не только в этом.
Жизнь стремительно меняется, и к концу ХХ-ого века капиталистическая система в цепом претерпела глубокие качественные изменения. Развитые страны, где (при всем комплексе существующих там проблем) реализованы такие общечеловеческие ценности, как социально-рыночная экономика, правовое государство, гражданское общество, где обеспечены весьма высокий уровень материального благосостояния и социальная защищенность граждан -это отнюдь не капитализм в его традиционном понимании. Неслучайно в научный оборот уже вошло понятие «гюсткапитапистического общества», а когда термин «капитализм» употребляется по отношению к странам экономического авангарда, то имеется в виду капитализм нового типа.
В современном плюралистическом ассиметричном мире, разумеется, можно ориентироваться и на лерисрерийный капитализм колумбийского или индонезийского образца, коррумпированный, с засильем наркодельцов, слабой экономикой и низким уровнем жизни населения. Но страна, которая желает прочно занять высокое место в мировом сообществе, утвердить себя в новую историческую эпоху в статусе великой державы, страна, имеющая глубокие многовековые связи с западноевропейской культурой, и давшая мощные импульсы ее развитию, должна войти в когорту государств мирового авангарда, ориентируясь на национальный вариант постиндустриального общества. Осуществить эту цель непросто в силу исторических особенностей в развитии России, связанных с длительным господством крепостного права и тоталитарной системы, с ее нынешним социально-экономическим состоянием, но представляется, что двигаться надо именно в данном направлении, как наиболее перспективном, адекватном новым историческим реалиям.
Нильс Бор как-то констатировал: «Трудно предвидеть, Особенно будущее». Можно добавить - особенно в нашем взрывоопасном, беспрецедентно динамичном мире, тем более в стране, попавшей в столь сложное положение, как Россия. Однако исторический оптимизм не исчерпан и хочется верить, что, несмотря на все трудности, Россия сумеет осуществить наиболее благоприятную из стоящих перед ней альтернатив, задействовать свои возможности и стать процветающим социальным государством с высокахрсректиеной инновационной экономикой, живущим по принципу - «Быть собой и быть со всеми»,
