Ко входуЯков Кротов. Богочеловвеческая историяПомощь
 

Ольга Тогоева

«Дева со знаменем»1

10 мая 1429 года секретарь гражданского суда Парижского парламента Клеман де Фокамберг оставил в своем дневнике следующую запись: «Было объявлено в Париже, что в прошлое воскресенье многочисленное войско дофина…взяло укрепление, которое защищал Уильям Гласдейл…и что в тот же день другие капитаны и [английское] войско, осаждавшие Орлеан, сняли осаду, чтобы прийти на помощь Гласдейлу и его товарищам и сражаться с врагами, имевшими, как говорят, в своих рядах деву со знаменем»2. Это сообщение сопровождалось рисунком, выполненным самим автором на полях журнала3. На нем была представлена молодая женщина с распущенными волосами, левой рукой сжимавшая рукоять меча, а в правой державшая знамя).

Таково первое из известных нам изображений Жанны д’Арк. Оно хорошо знакомо не только специалистам, но и любителям истории. Мало найдется публикаций – как научного, так и популярного толка - посвященных национальной героине Франции, где бы не воспроизводился этот «портрет». Тем удивительнее было мне констатировать практически полное отсутствие исследований, посвященных данному изображению – весьма любопытному и, я бы даже сказала, уникальному4.

Интерес вызывает уже то обстоятельство, что появился этот набросок в судебном журнале – документе, предназначенном прежде всего для записи решений, вынесенных в Парижском парламенте, а потому мало приспособленном для рисования. «Портрет» Жанны был выполнен, соответственно, не профессиональным художником-миниатюристом, а человеком, весьма далеким от ремесла иллюминатора.

Клеман де Фокамберг являлся юристом, секретарем гражданского суда Парижского парламента. Эта должность обеспечивала ему самое влиятельное положение внутри парламентской корпорации, поскольку в его ведении находились все вопросы функционирования судебной машины: надзор за работой нотариусов и судебных исполнителей, ведение документации, редактирование и переписка решений, контроль за их исполнением, хранение документов, а также переговоры от имени парламента с представителями других институтов власти – канцлером, королевским советом и самим королем5. Дневник Фокамберга охватывал период с 1417 г. (когда он занял свой пост) до 1435 г., когда он вынужден был покинуть Париж, к которому приближались войска Карла VII6. Стиль его записей, включавших не только протоколы судебных заседаний, но и описания повседневной жизни Парламента, а также наиболее примечательных политических событий тех лет, характеризуется исследователями как исключительно личный, отражающий собственные взгляды автора на происходившее во Франции7. Определенную индивидуальность дневнику добавляли рисунки на полях и многочисленные цитаты из художественной литературы (в основном, из Вергилия)8.

«Портрет» Жанны д’Арк, выполненный Фокамбергом, также являлся одной из иллюстраций к его собственному тексту: известие о появлении в рядах врагов-французов (а секретарь суда поддерживал, как принято считать, герцога Бургундского) некоей «девы со знаменем» было зафиксировано в его дневнике не только словесно, но и визуально. Очевидно, что автор по причинам, которые нам еще предстоит до конца выяснить, счел это событие чрезвычайно значимым, а потому достойным особого внимания.

Однако, само выражение «дева со знаменем», использованное секретарем суда, вызывает определенное удивление и требует уточнений.

***

Прежде всего, что это было за «знамя»? Текст Фокамберга, в котором оно упоминалось еще только раз в записи от 14 июня 1429 г.9, не дает ответа на этот вопрос. Необходимую информацию тем не менее способны предоставить иные свидетельства – как самой Жанны д’Арк, так и очевидцев и современников событий.

В интересующих нас источниках XV в., как французских, так и иностранных, применительно к «знамени» Жанны обычно использовался термин “estandart10. Всего в трех текстах – письме, посланном из Франции немецкими информаторами в июне 1429 г.11, хронике Эберхарда Виндеке12 и хронике декана Сен-Тибо в Метце13, созданных в 40-е гг. XV в. – при описании знамени упоминалось (как и у Фокамберга) “bannière” (banner). Авторы, писавшие по-латыни, употребляли в данном случае термин “vexillum14. Любопытно, что в материалах обвинительного процесса Жанны д’Арк, состоявшегося в 1431 г., между этими тремя терминами ставился знак равенства: «Была также спрошена, имелось ли при ней в Орлеане знамя (vexillum), называемое по-французски estandart или baniere, и какого цвета оно было»15. Соответственно, везде, где во французской минуте допросов упоминалось “estandart”, в официальном латинском тексте оно было заменено на “vexillum16.

Казалось бы, подобное «уравнение в правах» “vexillum”, “estandart” и “bannière” снимало вопрос о том, каким именно знаменем владела Жанна д’Арк. Однако, более детальное знакомство с особенностями вексиллологии XV в. заставляет усомниться в столь простом решении проблемы.

Действительно, в римской античности термином “vexillum” обозначался совершенно определенный тип знамени – полевой штандарт, которым обычно пользовались небольшие конные отряды и пехотные подразделения и который носили вексилларии или сигниферы. Эти знамена представляли собой четырехугольные куски ткани и крепились на перекладине древка17. Однако позднее, в средние века, термином “vexillum” принято стало называть знамя вообще - инсигнию, принадлежавшую какому-то конкретному человеку или организации, всюду сопровождавшую своего обладателя и часто символически воплощавшую его в себе18. Одной из разновидностей вексиллума, т.е. знамени, являлся средневековый баннер (нем. – banner, фр. – bannière, ит. - bandiera) - прямоугольной формы полотнище, на котором изображался полный герб его владельца – человека с высоким социальным положением. Во Франции рыцари, обладавшие правом на личный баннер, получили статус баннеретов – в отличие от рыцарей-башелье, такого права лишенных. Тем не менее, начиная с XIII в. башелье, вставший во главе войска, также мог получить баннер, хотя его наличие свидетельствовало не о личном, но о должностном отличии владельца19.

Именно баннер, как полагают исследователи, стал предшественником военного штандарта, появившегося во Франции с конца XIV в. Его активное использование связывают с изменениями, произошедшими в это время с самим статусом военачальника, которым отныне мог стать не только рыцарь, но и обычный капитан, чье возвышение зависело отныне не от знатности, но от выдающихся профессиональных качеств. Главным отличием штандарта от баннера являлась его форма – полотнище с двумя (или более) косицами, обязательное наличие девиза и изображения святого покровителя владельца. Напротив, полный герб последнего на штандарте никогда не воспроизводился, могли использоваться лишь отдельные его мотивы20.

Средневековый штандарт, в отличие от античного, являлся персональным знаменем военачальника, знаком его отличия и высшего руководства. Он символизировал «голову» войска, а потому в бою его всегда несли впереди21. Очевидно, как раз такое знамя и было изготовлено по просьбе Жанны д’Арк, чтобы сопровождать ее во всех без исключения битвах. В отличие от Фокамберга, мало что знавшего в начале мая 1429 г. о таинственной «деве», а потому наделившего ее рыцарским баннером, большинство авторов справедливо полагали, что она – как и любой другой капитан французского войска – владела именно штандартом.

Согласно книге счетов военного казначея Эмона Рагье, знамя «для Девы» было изготовлено в апреле 1429 г. «художником» Овом Пульнуаром (Hauves Poulnoir), проживавшим в Туре22. Жанна находилась в это время в Блуа, где собирались королевские войска, во главе которых она должна была выступить под Орлеан23. По ее собственным словам, она ценила штандарт значительно выше меча – «в 40 раз больше» - и в сражениях всегда несла его сама, «чтобы никого не убить»24. Как свидетельствуют современники, Жанна действительно не расставалась со своим знаменем ни в одной из битв: ни под Орлеаном25, ни под Парижем26, ни под Компьенем27. Вместе с ним присутствовала она и на коронации Карла VII в Реймсе28.

Жанна заявляла, что штандарт был создан по приказу, полученному Свыше и переданному ей святыми Екатериной и Маргаритой. Они же указали девушке, что именно должно было быть изображено на полотнище29.Знамя изготовили из белой ткани, называемой “boucassin” (смесь хлопка и шерсти), и обшили по краям шелком. В центре поля, усеянного лилиями, располагалась фигура Господа, державшего земной шар, в окружении двух ангелов30. Сбоку шла надпись «Иисус Мария»31.

Сама Жанна ничего не смогла (или не захотела) рассказать своим судьям в Руане о смысле данной композиции32. Она лишь знала, что ангелы на знамени были нарисованы по примеру тех образцов, которые она видела в церкви, и не передавали внешний вид посещавших ее «голосов»33. Они также не являлись изображением святых архангелов Михаила и Гавриила – главный акцент делался на фигуре Господа, окруженного двумя самыми «обычными» ангелами34.

О том, что именно нарисовано на знамени Жанны, было, конечно, известно далеко не всем ее современникам и ближайшим потомкам. В их сообщениях встречались самые разные, порой фантастические, описания: на штандарте появлялись то Богоматерь35, то Троица36, то два ангела с лилиями в руках37, а то и королевский герб38. И тем не менее, само наличие знамени у французской героини не вызывало у окружающих никаких вопросов. Они знали, что оно существует (или существовало), даже если порой не могли точно его описать.

Парадокс ситуации заключался, однако, в том, что, в отличие от Фокамберга, никто из этих авторов не считал штандарт чем-то исключительным - напротив, с их точки зрения, он являлся обычным атрибутом человека, ставшего еще одним капитаном французского войска39. Соответственно, далеко не все авторы XV в. считали необходимым писать о столь рядовых вещах. И прежде всего это касалось самых ранних откликов на появление в королевских войсках некоей девы - к которым, безусловно, относилось и сообщение Фокамберга.

***

О знамени, естественно, ничего не говорилось ни в переписке Жана Жирара и Пьера Лермита с архиепископом Амбрена Жаком Желю, ни в «Заключении» из Пуатье, относящихся к апрелю 1429 г., когда штандарта еще не существовало. Однако, и в откликах на победу под Орлеаном, куда Жанна отправилась уже полностью экипированной, таких упоминаний крайне мало. Тот же Жак Желю ничего не сообщал о знамени в своем “Dissertatio”, составленном в мае 1429 г. Мы не найдем никакой информации о нем ни в письме Буленвилье (июнь 1429 г.), ни в письме Алана Шартье к неизвестному иностранному правителю, ни в “Ditié de Jeanne dArc” Кристины Пизанской и анонимном немецком сочинении “Sibylla Francica”, созданных в июле 1429 г., ни в письме итальянского гуманиста Псевдо-Барбаро (конец августа 1429 г.).

Мельком и без каких бы то ни было пояснений о знамени Жанны сообщал Генрих фон Горкум в своем “De quadam puella” (июнь 1429 г.), основное внимание однако уделявший умению девушки обращаться с оружием и боевым конем 40. В письме, посланном из Авиньона 4 июня 1429 г. и включенном в «Хронику» Антонио Морозини, неизвестный итальянский купец описывал, не слишком, правда, достоверно, внешний вид штандарта41. 8 июня того же года братья де Лаваль писали матери и бабке о знакомстве с Жанной, упоминая при этом, что на марше знамя за ней вез «изящный паж», что также, вероятно, было ошибкой42. Наконец, в письме четырех анжуйских сеньоров – свидетелей коронации Карла VII в Реймсе - отмечалось, что Жанна присутствовала на церемонии вместе со своим штандартом43.

Единственным, пожалуй, автором, уделившим знамени Жанны д’Арк особое, как кажется, внимание, был Жан Жерсон. В мае 1429 г., в сочинении “De mirabili victoria”, посвященном снятию осады с Орлеана, он назвал Жанну знаменосцем Господа: «Наша Дева, которую, [и тому есть] верные знаки, Царь небесный избрал в качестве своего знаменосца для уничтожения врагов справедливости и для помощи друзьям»44.

К тексту Жерсона я еще вернусь, а пока скажу, что он, как все прочие упомянутые выше авторы, главным отличительным свойством, главным атрибутом Жанны д’Арк не без оснований считал ее мужской костюм, которому посвятил половину своего небольшого трактата45. Указание на доспехи чаще всего оказывалось вообще единственным описанием внешности героини – как, например, в “Dissertatio” Жака Желю46, у Генриха фон Горкума47 или в анонимной “Sibylla Francica48, не говоря уже о более поздних свидетельствах49. Такое внимание представляется вполне оправданным, а потому тем более любопытно, что Клеман де Фокамберг – в отличие от своих современников - ни словом не обмолвился о мужском костюме Жанны в первой посвященной ей записи. Он, собственно, и не нарисовал его: на его «портрете» героиня изображена, скорее, в женском платье50. Вероятно, секретарь парижского суда просто не знал о наличии у Жанны доспехов: первый раз он упомянул о них только через год, в записи от 25 мая 1430 г.51 Точно так же неизвестно ему было и имя девушки, которое появилось в его записях только в день ее казни, 30 мая 1431 г.52 А весной-летом 1429 г. Фокамберг не догадывался даже о том, что «Дева» (Pucelle) – прозвище Жанны, которое следует писать с большой буквы, в отличие от простого указания на пол и возраст53.

И тем не менее, он дал ей свое собственное определение – «дева со знаменем», хотя представляется крайне сомнительным, что он знал о существовании штандарта, не зная больше ничего. Для него, следовательно, знамя являлось главным и даже единственным атрибутом этой незнакомой, но вызывавшей удивление девушки. Почему же, в отличие от подавляющего большинства прочих современников, он придавал ему столь большое значение, что даже изобразил Жанну с ним?

***

Самое простое объяснение этого странного факта заключается в том, что секретарь парижского суда, как и многие другие авторы XV в., рассматривал Жанну д’Арк как еще одного военачальника французского войска. Однако, Фокамберг узнал о том, что «Дева» руководила армией «вместе с другими капитанами» только осенью 1429 г.54 И в этом его сообщении упоминание о штандарте уже отсутствовало, как, впрочем, и в последующих, относящихся к 1430 и 1431 гг. Видимо, его наличие объяснялось, с точки зрения Фокамберга, не только военными функциями Жанны, и ответ на вопрос, почему он изобразил ее как «деву со знаменем», менее всего связан с реальными событиями, о которых он был не слишком хорошо осведомлен.

Следует, вероятно, предположить, что Фокамберг вкладывал в свой рисунок некий символический смысл, что его «дева» отсылала к образцам, далеким от образа настоящей Жанны д’Арк. Одним из таких прототипов могло, безусловно, являться так называемое «пророчество Беды», в котором в аллегорической форме возвещалось пришествие некоей «девы со знаменем»55. Самое раннее из дошедших до нас упоминаний данного предсказания содержалось в тексте «Бридлингтонского пророчества», копия с которого была сделана во Франции в начале XIV в.56 Начиная с 1429 г. у многих авторов «пророчество Беды» оказалось напрямую связано с появлением Жанны: о нем упоминала Кристина Пизанская57, его цитировал в своей «Хронике» Антонио Морозини58, а позднее – декан Сен-Тибо в Метце59 и Жан Бреаль60.

Как справедливо замечает Оливье Бузи, этот текст вполне мог быть известен и Клеману де Фокамбергу и стать основой для его рисунка61. Однако, не только он один. Секретарь Парижского парламента, вероятно, опирался и на другие, прежде всего иконографические, источники – как сама Жанна черпала вдохновение в церкви, заказывая изображение ангелов для своего штандарта.

В единственном на сегодняшний день известном мне исследовании, специально посвященном рисунку Фокамберга, его символике и возможным прототипам62, все тот же Оливье Бузи пишет, что французская героиня была, естественно, не единственной обладательницей штандарта в средние века. Он сравнивает ее, в частности, с женщиной-знаменосцем, которая упоминается в «Хронике» Мишеля Пинтуэна под 1382 г.63: некая Мари Трисс не просто носила в бою знамя св.Георгия, но была «ведьмой», предсказывавшей будущее и вселявшей надежду на победу в сердца фламандцев – врагов французов64. Последнее обстоятельство, как считает исследователь, позволяет предположить, что рассказ монаха из Сен-Дени отсылал к истории Деборы - единственной библейской пророчицы, чьим основным атрибутом якобы являлось знамя65. На том же основании – наличие пророческого дара и штандарта - французский исследователь возводит и рисунок Фокамберга к средневековой иконографии Деборы66.

Проблема, однако, заключается в том, что в записях Фокамберга, посвященных Жанне д’Арк, не содержалось ни единого намека на ее предсказания – секретарь парижского суда не знал даже о тех трех задачах, которые якобы ставила перед собой девушка и которые являлись наиболее известными из всех ее пророчеств67. Очевидно, что о способности своей героини предвидеть будущее он и не догадывался, что делает гипотезу О.Бузи не слишком убедительной. Впрочем, она вызывает и куда более серьезные возражения.

Уподобление Жанны д’Арк Деборе, безусловно, присутствовало уже в ранних откликах на появление в рядах французских войск новой героини. Это сравнение использовали и Жан Жерсон68, и Генрих фон Горкум69, и Кристина Пизанская70. Все они ссылались на еврейскую пророчицу - ставя ее в один ряд с Есфирью и Юдифью - как на пример слабой женщины, способной тем не менее спасти свой народ. Однако эти тексты вряд ли были известны Клеману де Фокамбергу в тот момент, когда он сделал первую, посвященную Жанне запись и нарисовал ее «портрет». Он также вряд ли был хорошо знаком с иконографией библейской героини, а если и видел ее изображения, то никак не мог позаимствовать у нее основной атрибут «своей» Жанны – развевающееся знамя. Дело в том, что изображения Деборы, несмотря на некоторую известность в Византии71, в средневековой Европе были не слишком популярны72. На существующих же миниатюрах – например, в т.н. Библии Мациевского (1244-1254 гг.)73, в Псалтири Людовика Святого (ок. 1270 г.)74 или в “Mare historiarum” Джованни де Колумны (1447-1455 гг.)75 - знамя никогда не изображалось. Не упоминалось оно и в письменных источниках. В Библии76 или, к примеру, у Иосифа Флавия77 об атрибутах Деборы речи вообще не шло. Что же касается более поздних текстов, особенно тех, что были посвящены Жанне д’Арк, то их авторы называли самые разнообразные предметы, якобы принадлежавшие Деборе и считавшиеся ее атрибутами: ее доспехи и оружие78, меч79, шлем80, копье81. Однако и среди них знамя также отсутствовало.

Представляется таким образом весьма сомнительным, чтобы Клеман де Фокамберг выбрал в качестве образца для подражания именно еврейскую пророчицу. Однако область поиска – библейская система образов – была намечена Оливье Бузи совершенно верно. Стоило лишь отказаться от гендерного принципа подбора «похожих» на Жанну д’Арк героев82, чтобы найти следы иных знаменосцев, способных стать прототипом для «портрета» французской героини.

***

Идея о божественном происхождении оружия и других атрибутов власти (прежде всего, королевской) получила широкое распространение во Франции в XIV-XV вв.83 Многочисленные библейские истории о даровании Свыше тех или иных священных предметов – будь то жезл Моисея84 или золотой меч Иуды Маккавея85 – предназначенных для спасения избранного народа, были здесь хорошо известны86. В том же контексте рассматривалось и дарование знамени – конкретному человеку87 или всему израильскому войску88, которое должно было победить всех своих многочисленных врагов, сохранив тем самым собственную идентичность и государственность.

Тема избранности собственного народа утвердилась в сочинениях французских авторов задолго до появления Жанны д’Арк на политической сцене89. Недаром и история обретения королевского знамени – орифламмы – связывалась ими с Божественным вмешательством90. Что же касается самой французской героини, то с предводителями израильтян ее сравнивали как при жизни91, так и после смерти92. В этом же ключе мыслил, как мне представляется, и Жан Жерсон, назвавший Жанну «знаменосцем Господа»: если сама девушка уподоблялась у него Моисею, то в руках она обязана была нести знамя, дарованное ей Свыше93. Им она одержала свою первую победу под Орлеаном, явив тем самым знак собственной избранности.

Ту же мысль повторяла сама Жанна на процессе 1431 г., заявляя, что святые Маргарита и Екатерина приказали ей: «Прими знамя, посланное Царем небесным (Accipias vexillum ex parte Regis celi94. Вполне возможно, что к тому моменту девушка уже знала о содержании трактата Жерсона, хорошо известного как среди сторонников Карла VII, так и среди его противников95, и использовала данное им ей когда-то определение. Возможно также, что она опиралась на тот же, что и Жерсон, первоисточник – библейские тексты.

Однако, между ветхозаветными героями-полководцами и Жанной д’Арк существовало одно важное различие. Если предводители израильского народа получали свои инсигнии от Бога-Отца, то французская героиня, видимо, считала, что получила свое знамя непосредственно от Иисуса Христа.

Как мы помним, на знамени Жанны, по ее собственным словам, был изображен Господь, державший в руке “mundus”. Однако, кто именно это был – Бог-Отец или Бог-Сын – в показаниях не уточнялось. Использованный в протоколе термин “mundus” обозначал в средневековой теологии (как, впрочем, и в геральдике) земной шар с водруженным на нем крестом, символизировавший вселенную и обычно являвшийся атрибутом Создателя96. Впрочем, и Иисус Христос, восседавший во славе, также довольно часто изображался с земным шаром в левой руке97. Насколько можно судить, именно о нем говорила Жанна, отождествлявшая Господа со своего штандарта со Спасителем. Как о «Царе небесном, сыне пресвятой [Девы] Марии» писала она о нем герцогу Бедфорду 22 марта 1429 г., призывая английского регента покинуть вместе с войсками Францию98. «Царем Иисусом, правителем неба и земли» называла она его в письмах к жителям Труа и к герцогу Бургундскому от 4 и 17 июля 1429 г.99 Таким образом, по мнению Ф.-М. Летеля, знамя Жанны являлось квинтэссенцией ее «христологии», отмеченной явным влиянием народной «теологии» и францисканства, основное внимание уделявших идее Христа-Царя и монограмме Иисуса как его главному символу100. Именно его имя стояло, по свидетельству очевидцев, на штандарте Жанны, будучи частью ее девиза - «Иисус-Мария». О том, что на знамени был изображен именно Спаситель, сообщали и многие современники французской героини. Ангерран де Монстреле101, анонимные авторы «Хроники Девы»102, «Хроники францисканцев»103 и «Хроники Турне»104, а также Эберхард Виндеке105 описывали его так же, как сама Жанна во время допросов в Руане106.

Важным представляется и еще одно обстоятельство – символическая принадлежность полученной инсигнии. Согласно «Книге пророка Исайи», знамя, с которым избранный народ должен был отстаивать свою независимость, было не просто даровано Создателем: «Так говорит Господь Бог: вот, Я подниму руку Мою к народам, и выставлю знамя Мое племенам, и принесут сыновей твоих на руках и дочерей твоих на плечах»107. Иными словами, обладателем знамени здесь объявлялся сам Бог-Отец, превращавшийся таким образом в знаменосца.

Однако та же самая роль отводилась Иисусу Христу средневековой иконографией, предполагавшей наличие у него личного знамени. Собственно, первые подобные изображения появились еще в IV в. в Византии, где главной темой христианского искусства стало торжество Господа, Христос во славе, что и определило выбор аллегорических атрибутов, присутствовавших в сценах апофеоза108. (Илл.) В основе образа торжествующего Христа лежали императорские изображения еще Римской империи109, а главной его победой являлась, безусловно, победа над смертью в сцене Воскресения.

Впрочем, византийское искусство избегало этой темы110. Вместо Воскресения (т.е. изображения Христа непосредственно в момент возвращения к жизни) художники предпочитали эпизод с двумя Мариями у пустой гробницы либо сошествие Христа в ад. Литературной основой иконографии второй сцены выступало апокрифическое «Евангелие от Никодима» (IV-V вв.)111: «Пришел Царь славы во образе человеческом, Господь пресильный, и вечную тьму озарил, неразрешимые узы расторг, и посетил нас, сидящих во тьме греховной. […] Увидев это, Ад и служители его бесчестные задрожали в собственных царствах своих, познав столь великого света сияние. Когда же увидели Господа сидящим на престоле, то возопили: «Отныне мы побеждены Тобой!» […] И тотчас Царь славы, крепкий Господь силою Своею попрал смерть, и схватив диавола, увязал (его), передал его муке вечной и увлек земного отца нашего Адама и пророков, и всех святых, сущих [в аду], в Свое прсветлое сияние»112.

В соответствии с текстом «Евангелия» композиция Сошествия в ад могла варьироваться: либо Христос-триумфатор попирал ногой побежденного Аида, либо выводил из лимба воскресших прародителей. Здесь его главным атрибутом выступал крест113, иногда понимаемый как знамя – символ победы и искупления114. Очевидно, именно поэтому в западноевропейских изображениях данной сцены также иногда присутствовало знамя в руках Спасителя115, о чем свидетельствуют, к примеру, фреска Беато Анжелико в монастыре Сан Марко во Флоренции (1437-1446 гг.) или гравюра Альбрехта Дюрера (1512 г.). Вместе с тем на Западе возникло и огромное количество изображений собственно сцены Воскресения, в которой Христос неизменно фигурировал со своим знаменем. На средневековых миниатюрах вексиллум Спасителя в подавляющем большинстве случаев являл собой штандарт черного, желтого или красного цвета116 с двумя (реже – с тремя) косицами. Знаком Божественной принадлежности выступали также крест либо монограмма117. (Илл.)

Любопытно, что точно такое же знамя мы видим и на «портрете» Жанны д’Арк руки Клемана де Фокамберга – это штандарт с двумя косицами, украшенный монограммой «Иисус». О том, что это была именно монограмма Христа, а не девиз самой Жанны, свидетельствует хотя бы тот факт, что о существовании этого девиза, насколько можно судить по имеющимся у нас источникам, не знал при жизни девушки ни один из известных нам авторов. Если не считать материалов процесса 1431 г., на котором Жанна сама описала свое знамя118, впервые о девизе сообщалось лишь в «Дневнике осады Орлеана», созданном, как принять думать, в 60-е гг. XV в.119. Еще два упоминания – в «Записках секретаря ларошельской ратуши» и в «Мистерии об осаде Орлеана» - также относились ко второй половине XV в. и к тому же не отличались точностью120. Что же касается текстов, созданных в 1429 г., то в них надпись на штандарте упоминалась всего один раз – в «Дневнике» Парижского горожанина: «И повсюду с арманьяками следовала эта одетая в доспехи Дева, и несла она свой штандарт, на котором было написано только [одно слово] - «Иисус»121.

Это сообщение вызывает особый интерес. Как отмечает Колетт Бон, автор «Дневника» вел свои записи не слишком регулярно122, а потому возможно предположить, что и сведения, относящиеся к весне-лету 1429 г., были записаны им несколько позднее. Только так становится понятным, почему Парижский горожанин - в отличие от Клемана де Фокамберга, проживавшего с ним в одном и том же городе – обладал значительно более полной информацией о Жанне д’Арк: он знал о ее детстве, проведенном в деревне, о пророческом даре, о сделанных ею в разное время предсказаниях, о ее прозвище и, наконец, о подробностях ее военных операций. И тем не менее его описание знамени полностью совпадает с рисунком секретаря Парижского парламента в его главной детали – монограмме Христа.

Конечно, оба эти свидетельства были явной выдумкой авторов. Ни Клеман де Фокамберг, ни Парижский горожанин никогда не видели свою героиню и не знали, что на самом деле было изображено на ее знамени. Впрочем, историческая точность и не являлась, как мне представляется, их главной задачей. Скорее, их общим желанием было передать свои собственные чувства, свои впечатления от дошедшей до них удивительной новости. И с этой точки зрения абсолютно символическое изображение знамени Жанны как знамени Иисуса Христа имело первостепенное значение, поскольку уподобляло французскую героиню самому Спасителю – триумфатору, победителю смерти и сил ада.

***

Интересно, что подобное сравнение было весьма популярно среди сторонников Жанны д’Арк123. Уже Жак Желю риторически вопрошал в своем “Dissertatio” : «Если Бог-Отец послал своего сына для нашего спасения, почему Он не мог послать одно из своих творений, дабы освободить короля и его народ из пасти их врагов?»124. Персеваль де Буленвилье уподоблял рождение своей героини появлению Спасителя: «Она увидела свет сей бренной жизни в ночь на Богоявление Господне, когда все люди радостно славят деяния Христа. Достойно удивления, что все жители деревни были охвачены в ту ночь необъяснимой радостью и, не зная о рождении Девы, бегали взад и вперед, спрашивая друг друга, что случилось. Петухи, словно глашатаи радостной вести, пели в течение двух часов так, как никогда не пели раньше, и били крыльями, и казалось, что они предвещают важное событие»125. Эберхард Виндеке, описывавший штурм Парижа 8 сентября 1429 г., замечал, что ему сопутствовали «великие знаки Господа»: в частности, на штандарт Жанны в разгар битвы опускался белый голубь, державший в клюве золотую корону - олицетворение Святого Духа, как его представляли себе люди средневековья126. Ту же идею, как кажется, развивала и сама Жанна, косвенно уподобляя себя Иисусу Христу. В письме, отправленном герцогу Бургундскому, она заявляла, что «все те, кто сражается в святом французском королевстве, сражаются против царя Иисуса, правителя неба и всей земли»127.

Не менее ясно высказывались и свидетели на процессе по реабилитации французской героини, состоявшемся в 1456 г. Так, Жан Бреаль писал о том, что Жанна – как и Христос – покинула своих родителей ради высшей цели128. Ему вторил Тома Базен, утверждавший, что так должен был поступить любой истинный последователь Спасителя129. Эли де Бурдей отмечал, что Жанна была весьма набожна и крестилась каждый раз, когда ее посещали «голоса». Если бы ей являлись демоны, они не смогли бы с ней общаться, а потому она одержала победу, действуя по наставлению ангелов. Точно так же и Христос силой крестного знамения одержал победу над силами ада130. Та же мысль высказывалась и в прошении о пересмотре дела Жанны, написанном от имени ее матери и братьев: «Вслед за св.Бернаром мы должны воспринимать как великое чудо Господа то, что Он сумел привести все человечество в христианскую веру с помощью небольшой горстки простых и бедных людей. Точно также мы можем сказать, что если молодая девушка смогла поднять дух своих сторонников и обратила в бегство своих врагов, это должно быть расценено как Божье чудо»131.

Таким образом, уподобляя Жанну самому Иисусу Христу, авторы – в том числе и самые ранние – усиливали тему победы, которую принесет (или принесла) французскому народу его новая предводительница, вооруженная штандартом, дарованным Свыше. Образ «Девы со знаменем» прочитывался французами как образ победителя, о чем свидетельствует подавляющее большинство текстов, в которых упоминался ее штандарт. Так, описывая взятие Турели автор «Дневника осады Орлеана» с восторгом сообщал, что прикосновение древка знамени к стене главного городского форта послужило королевским войскам знаком наступления, после которого укрепление было отбито у англичан132. Связь между знаменем Жанны и победами французов подчеркивал и Персеваль де Каньи: «Все крепости подчинялись ему (королю – О.Т.), потому что Дева всегда отправляла кого-то, находящегося под ее знаменем, к жителям этих крепостей, чтобы сказать им: «Сдавайтесь на милость Царя небесного и доброго короля Карла»133. А автор «Хроники Турне» искренне полагал, что знамя Жанны и ее «сила» суть одно и то же134.

Итак, знамя являлось для современников символом уже одержанных либо еще предстоящих Деве побед. И все же подобные взгляды исповедовали прежде всего сторонники Жанны д’Арк. Конечно, ее судей на процессе 1431 г. тоже весьма интересовало знамя как возможный источник военных успехов их подопечной135, но связывали они этот интерес с возможностью обвинить Жанну в использовании магического амулета136, каковым им и представлялся ее штандарт137.

Уподобление французской героини Иисусу Христу на рисунке Клемана де Фокамберга никак не укладывается в данную схему. Если сравнение ее штандарта со знаменем Спасителя у Парижского горожанина еще можно объяснить изменчивостью его политических симпатий138, то секретаря парламента исследователи всегда традиционно причисляли к лагерю англичан139. Данная характеристика основывалась прежде всего на анализе его собственного «Дневника», в котором сторонники дофина (а затем короля Карла VII) последовательно именовались «врагами» (ennemies).

И с этой точки зрения «портрет» Жанны д’Арк, исполненный на полях рукописи, приобретает особое значение. Не зная подробностей уже начавшего складываться мифа о Деве и ориентируясь лишь на известные ему библейские образцы и аналогии, Фокамберг изобразил свою героиню в образе победительницы, второго Иисуса Христа, предсказав таким образом поражение той политической партии, к которой вроде бы принадлежал.

Впрочем, данную когда-то секретарю Парижского парламента характеристику следует, возможно, переписать140 – как это было сделано совсем недавно в отношении не менее известных «бургундских» авторов, Ангеррана де Монстреле и его верного «продолжателя» Жана де Ваврена141. С критикой традиционной оценки их сочинений, навязанной современной историографии еще Жюлем Кишра, выступила французская исследовательница Доминик Гой-Бланке142. С ее точки зрения, нет никаких оснований полагать, что Монстреле и Ваврен были настроены по отношению к Жанне резко негативно - скорее, их стиль следовало бы назвать в высшей степени нейтральным143. Как мне представляется, это определение в полной мере относится и к Клеману де Фокамбергу. Его портрет «Девы со знаменем» служит тому весьма красноречивым подтверждением.

.

1Статья подготовлена при поддержке гранта Американского Совета Научных Сообществ в области гуманитарных наук (ACLS Humanities Program).

2Fu rapporté et dit à Paris publiquement que, dimenche derrain passé, les gens du Dauphin, en grant nombre,… estoient entrez dedens la bastide que tenoient Guillaume Glasdal…et que, ce jour, les autres capitaines et gens d’armes tenans le siege…devant la ville d’Orleans, …avoient levé leur siege pour aler conforter ledit Glasdal et ses compaignons et pour combatre les ennemis, qui avoient en leur compagnie une pucelle seule ayant baniere entre lesdis ennemis, si comme on disoit” (Fauquembergue C. de. Journal / Ed. par A.Tuetey. P., 1903-1915. 3 vol. T.2. P. 306-307).

3Archives Nationales de la France. Série X – Parlement de Paris. X 1 – Parlement civil. X 1a – Registres civils. X 1 a 1481.

4Рисунок Фокамберга, насколько можно судить, представляет собой единственное из прижизненных изображений французской героини, дошедших до нас, хотя в источниках XV в. упоминается о существовании еще по крайней мере двух таких «портретов» Жанны. Один из них выставлялся для всеобщего обозрения в Регенсбурге предположительно в 1429 г. во время визита туда императора Сигизмунда. Книга городских счетов сообщала, что на картине было изображено, «как Дева сражалась во Французском королевстве»: “Item mehr haben wir gebe von dem Gemael zu schaun wie die Junkchfraw zu Frankreich gefochten hat, 24 pfenning(Le portrait de la Pucelle montré en Allemagne // Quicherat J. Procès de condamnation et de réhabilitation de Jeanne dArc, dite la Pucelle. P., 1841-1849. 5 vol. T. V. P. 270). О втором своем «портрете», якобы виденном в Аррасе в ноябре 1430 г., рассказала сама Жанна во время допроса в Руане 3 марта 1431 г. На нем она была представлена в доспехах, в коленопреклоненной позе, передающей королю некие письма: “Et ibi erat similitudo ipsius Iohanne omnino armate, presentantis quasdam licteras regi suo, cum uno genu flexo(Procès de condamnation de Jeanne dArc / Ed. par P.Tisset, Y.Lanhers. P., 1960-1971. 3 vol. T. 1. P. 98-99). Существование «портрета» из Арраса было оспорено Соломоном Рейнахом, предположившим, что на самом деле Жанна могла видеть изображение библейской сцены передачи письма царем Давидом Урии: Reinach S. Two Forged Miniatures of Joan of Arc // The Burlington Magazine for Connoisseurs. 1909. Vol. 14. N 72. P. 356-357. Критику гипотезы С.Рейнаха см.: Lang A. Two Forged Miniatures of Joan of Arc // Ibidem. 1909. Vol. 15. N 73. P. 51.

5Цатурова С.К. Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века. М., 2002. С. 19-21.

6Что, впрочем, не помешало ему уже через год вернуться назад и исполнять обязанности советника Парламента вплоть до своей смерти в 1438 г.: Tyl-Labory G. Clément de Fauquembergue // Dictionnaire des lettres françaises. Le Moyen Age / Sous la dir. de G.Hasenohr, M.Zink. P., 1992. P. 310.

7Цатурова С.К. Указ. соч. С. 21-22.

8Tyl-Labory G. Op. cit. P. 310.

9Речь в этом сообщении шла о снятии осады с Орлеана: “Des ennemis, qui avoient en leur compagnie une pucelle portant banniere, si comme on disoit, laquelle avoit este present à faire lever le siege et les gens d’armes estans lors es bastides devant Orliens” (Fauquembergue C. de. Op. cit. P. 312).

10См., к примеру: “Elle fist faire ung estandart ou quel estoit l’image de Nostre Dame” (Perceval de Cagny // Quicherat J. Op. cit. T. IV. P. 5); “Et y estoit laditte Jehanne la Pucelle, laquel tenoit son estandart et laquelle estoit cause dudit couronnement du roy et de toute ycelle assemblée” (Jean Chartier // Ibidem. P. 77); “La Pucelle, armée et habillée, à tout son estandart” (Lefèvre de Saint-Remi // Ibidem. P. 436); “Porta anchora la dita uno stendarto blancho” (Chronique d’Antonio Morosini. Extraits relatifs à l’histoire de France / Ed. par G.Lefèvre-Pontalis, L.Dorez. P., 1901. P. 110).

11Und die Jungfraw ist alwegen menlich und ritterlich gestanden mit irem banner, on hinder sich tretten und ane rasten” (Lettre écrite par les agents d’une ville ou d’un prince d’Allemagne // Quicherat J. Op. cit. T. V. P. 350).

12Und die Maget zoch mit dem banner, das was mit wisser siden gemacht und stet daran gemolet unser herre Got, wie er sitzet uf dem regenbogen und zoiget sin wunden und uf iegelicher siten 1 engel, der hette ein lilie in der hant” (Lefèvre-Pontalis G. Les sources allemandes de l’histoire de Jeanne d’Arc. Eberhard Windecke. P., 1903. P. 164).

13Elle chevauchoit en armes moult hardiment, et portoit dès une moult grosse lance et une grande espée, et faixoit porter apprès elle une noble bannière” (Le doyen de Saint-Thibaud de Metz // Quicherat J. Op. cit. T. IV. P. 322).

14Например: “Sed more virorum forcium atque in armis exercitatorum adequitabat armata, vexillo proprio, tanquam militari signo, precedente” (Basin Th. Histoire de Charles VII / Ed. par C.Samaran. P., 1964. 2 vol. T. 1. P. 134); “Vexillumque feram, coelestis imagine regis / Signatum (Anonyme // Quicherat J. Op. cit. T. V. P. 34).

15Interrogata utrum, quando ivit Aurelianis, habebat vexillum, gallice estandart ou baniere, et cujus coloris erat” (Procès de condamnation de Jeanne d’Arc. T. 1. P. 78).

16Ср., к примеру: “Dicit eciam quod ipsamet portabat vexillum predictum, quando aggrediebatur adversarios, pro evitando ne interficeret aliquem” (Ibidem) = “Item, dixit quod ipsamet portabat illud estandart cum intraret in adversarios, pro evitando ne aliquem interficeret” (La minute française des interrogatoires de Jeanne la Pucelle / Ed. par P.Doncoeur. Melun, 1952. P. 120).

17Словарь античности / Отв. ред. В.И.Кузищин. М., 1989. С. 112.

18Бойцов М.А. Вексиллология // Вспомогательные исторические дисциплины. М., 2009 (в печати). Я благодарна М.А.Бойцову за возможность ознакомиться с данной статьей до ее выхода из печати.

19Там же.

20Там же. См. также: Lombard-Jourdan A. Fleur de lis et oriflamme. Signes célestes du royaume de France. P., 1991. P. 151-161, 267; Pastoureau M. L’emblème fait-il la nation? De la bannière à l’armoirie et de l’armoirie au drapeau // Identité régionale et conscience nationale en France et en Allemagne du Moyen Age à l’époque moderne / Publ. par R.Babel, J.-M.Moeglin. Sigmaringen, 1997. P. 193-203, здесь Р. 193, 195.

21Типы средневековых штандартов подробно описаны в: Harmand A. Jeanne d’Arc, ses costumes, son armure. Essai de reconstruction. P., 1929. P. 284-290.

22Et à Hauves Poulnoir, paintre, demourant à Tours, pour avoir paint et baillié estoffes pour ung grant estandart et ung petit pour la Pucelle, 25 livres tournois” (Equipement de la Pucelle // Quicherat J. Op. cit. T. V. P. 258). Таким образом одновременно со штандартом для Жанны был изготовлен и пеннон – малый штандарт, на котором воспроизводился полный герб владельца: Harmand A. Op. cit. P. 299-301. Иную точку зрения на знамена Жанны см.: Бойцов М.А. Указ. соч.

23О том, что именно в Блуа у Жанны появилось собственное знамя, упоминали многие из ее современников. См., к примеру: “Et elle venue à Blois à peu de gent, sejournoit illec par aucuns jours, attendant plus grande compaignée. Pendant son sejour, elle fist faire un estandart” (Chronique de la Pucelle // Quicherat J. Op. cit. T. IV. P. 214-215); “Et adont elle se parti dudit Blois, aians son estandart” (Chronique de Tournai // Recueil des chroniques de Flandre / Ed. par J.-J.de Smet. Bruxelles, 1856. T. 3. P. 409); “Und reit gon Plois und bat sie der kost und macht, die wolt sie füren gon Orligens biss uf den durnstag darnoch den 28 tag des selben montes. Und die Maget zoch mit dem banner, das was mit wisser siden gemacht” (Lefèvre-Pontalis G. Op. cit. P. 164). Ошибочное мнение об изготовлении штандарта в Пуатье (когда советники дофина Карла еще только допрашивали Жанну относительно ее миссии) высказывал секретарь Ларошельской ратуши: “Et fit faire audit lieu de Poitiers son estandard” (Quicherat J. Relation inédite sur Jeanne d’Arc // Revue historique. 1877. T. 4. P. 327-344, здесь Р. 338).

24Interrogata quod prediligebat, vel vexillum suum vel ensem. Respondit quod multo, videlicet quadragesies, prediligebat vexillum quam ensem”; “Dicit etiam quod ipsamet portabat vexillum predictum, quando aggrediebatur adversarios, pro evitando ne interficeret aliiquem” (Procès de condamnation de Jeanne d’Arc. T. 1. P. 78).

25Et tost après que lesdits vivres furent en la ville de Orlians, la pucelle aiante son estandart et sa puissance, ala assaillir la bastille de St-Lu” (Chronique de Tournai. P. 410).

26Et apprès fut ordonné par les remonstrances que la Pucelle faisoit, que la ville de Paris fust assaillie. Quant ce vint au jour de l’assault, la Pucelle armée et habillée, à tout son estandart, fut des premiers assailians” (Lefèvre de Saint-Remi. P. 436).

27Ey apprès elle son estandart et tous les gens de guerre estans en la ville de Compiengne; et s’en allèrent en très belle ordonnance assaillir les gens des premiers logis du duc” (Ibidem. P. 439).

28Et durant ledit mystère, la Pucelle s’est tousjours tenue joignant du roy, tenant son estandart en sa main” (Lettre de trois gentilhommes angevines à la femme et à la belle-mère de Charles VII // Quicherat J. Procès de condamnation. T. V. P. 129).

29Respondit quod sancte Katherina et Margareta dixerunt ei quod ipsa caperet vexillum et ipsum audacter portaret, et quod faceret in eo depingi Regem celi” (Procès de condamnation de Jeanne d’Arc. T. 1. P. 114); “Respondit quod totum vexillum erat preceptum ex parte Dei, per voces sanctarum Katherine et Margarete que dixerunt sibi: Accipias vexillum ex parte Regis celi. Et propterea quod dixerunt sibi: Capias vexillum ex parte Regis celi, - ipsa fecit ibi fieri istam figuram Dei et angelorum et colorari. Et totum fecit per preceptum Dei” (Ibidem. P. 173).

30Respondit quod habebat vexillum cuius campus erat seminatus liliis; et erat ibi mundus figuratus et duo angeli a lateribus eratque coloris albi, de tela alba vel boucassino; eratque scripta ibi ista nomina Jhesus Maria, sicutei videtur; et erat fimbriatum de serico” (Ibidem. P. 78).

31Interrogata an hec nomina Jhesus Maria erant scripta superius aut inferius vel a latere: Respondit quod a latere, sicut ei videtur” (Ibidem).

32Interrogata que significacio erat depingere ibidem Deum tenentem mundum, et duos angelos:….Et de significacione nescit aliud” (Procès de condamnation de Jeanne d’Arc. T. 1. P. 114).

33Interrogata utrum fecerit depingi illos angelos qui veniunt ad ipsam: Respondit quod fecit eos depingi in modum quo depinguntur in ecclesiis” (Ibidem. P. 171).

34Interrogata fuit eadem Iohanna an illi duo angeli depicti in suo vexillo representabant sanctum Michaelem et sanctum Gabrielem. Respondit quod non erant ibi, nisi solum pro honore Dei qui depinctus erat in vexillo. Et dicit quod non fecit fieri representacionem duorum angelorum, nisi solum in honorem Dei qui ibi erat figuratus tenens mundum” (Ibidem. P. 172).

35Vexillo proprio, tanquam militari signo, precedente, in quo ymagines gloriose virginis Dei genitricis et aliquarum ex dictis sanctis virginibus erant depicte” (Basin Th. Op. cit. P. 134); “Elle fist faire ung estandart ou quel estoit l’image de Nostre Dame (Perceval de Cagny // Quicherat J. Procès de condamnation. T. IV. P. 5); “Et te son estandart en que era Nostra Dona” (Le greffier de l’Hotel de ville d’Albi // Ibidem. P. 301);

36Et faixoit porter apprès elle une noble bannière poincturée de la benoiste Trinité et de la benoiste Vierge Marie” (Le doyen de Saint-Thibaud de Metz. P. 322); “Uno stendarto blancho, suxo el qual è el Nostro Signor meso in maniera de Trinitade e da una man tegnie el mondo e da l’altra benedisie e per ziaschaschuno lady è uno anzelo, che se prexenta do flori de zii, tal chomo queli porta li reali de Franza” (Chronique d’Antonio Morosini. P. 110).

37Et faisoit porter devant elle son estandart, qui estoit pareillement blanc, ouquel avait deux anges tenans chacun une fleur de liz en leur main” (Journal du siège d’Orléans. P. 76).

38Son estandard, auquel y avoit un escu d’azur, et un coulon blanc dedans ycelluy estoit; lequel coulon tenoit un role en son bec où avoit escrit de par le roy du ciel” (Quicherat J. Relation inédite. P. 338).

39Отношение к Жанне как к еще одному французскому военачальнику прослеживается по многим источникам XV в. См., к примеру: “Comment la Pucelle Jehenne et plusieurs autres capitaines françois rafreschirent la ville d’Orliens” (La chronique d’Enguerran de Monstrelet en deux livres avec pièces justificatives, 1400-1444 / Publiée par L.Douët-d’Arcq. P., 1857-1862. 6 vol. T. 4. P. 319); “Habitu muliebri deposito, virilem adsume, et socios qui te concomitentur ad regem et conducant a capitaneo” (Lettre d’Alain Chartier à un prince étranger // Quicherat J. Procès de condamnation. T. V. P. 132); “La Pucelle …en armes comme ung cappitaine” (Quicherat J. Supplement aux témoignages. P. 73).

40Quae dum in equo est, ferens vexillum, statim mirabili viget industria, quasi peritus dux exercitus ad artificiosam exercitus institutionem” (Propositions de maître Henri de Gorkum // Quicherat J. Procès de condamnation. T. III. P. 412).

41См. прим. 36.

42Et lors se retourna à son chemin…son estandart ployé que portoit un gracieux page” (Lettre de Gui et André de Laval aux dames de Laval, leurs mère et aieule // Quicherat J. Procès de condamnation. T. V. P. 108).

43См. прим. 28. Наличие у Жанны штандарта в данном случае не являлось чем-то особенным, как принято считать в историографии (Harmand A. Op. cit. P. 302, n. 5). Некоторые другие сеньоры и военачальники французского войска, в частности, маршал де Буссак, сир де Ре, адмирал де Кулан и сир де Гравиль, сопровождавшие сосуд со святым елеем от аббатства св.Ремигия до Реймсского собора, также присутствовали на коронации Карла VII со своими знаменами: “Pour aller querir la sainte ampolle en labaye de Saint-Remy, et pour la apporter en leglise de Nostre-Dame, où a esté fait le sacre, furent ordonnez le mareschal de Bossac, les seigneurs de Rays, Graville, et ladmiral avec leurs quatre bannières que chacun portoit en sa main, armez de toutes pièces et à chevalet entrèrent à cheval en ladite grande église et descendirent à lentrée du choeur, et en cest estat lont rendue après le service en ladite abaye” (Lettre de trois gentilhommes angevines. P. 129).

44In Puella nostra…quam ex certis signis elegit Rex celestis, tanquam vexilliferam ad conterendos hostes justitie et amicos sublevandos” (Opusculum magistri Johannis de Jarsonno // Procès en nullité de la condamnation de Jeanne d’Arc / Ed. par P. Duparc. P., 1977-1988. 5 vol. Т. 2. P. 39).

45Sequitur triplex veritas ad justificationem electe Puelle, de post fetantes accepte, utentis veste virili” (Ibidem. P. 38).

46Dicimus quod Deus potuit ordinare quod Puella armatis viris praeesset et etiam eos regeret” (Traité de Jacques Gelu, archevêque d’Embrun // Quicherat J. Procès de condamnation. T. III. P. 404).

47Refertur insuper quod sit raso capite ad modum viri, et volens ad actus bellicos procedere; vestibus et armis virilibus induta, ascendit equum” (Propositions de maître Henri de Gorkum. P. 412).

48Mulierem in habitu virili, et praesertim in armatis militare” (Sibylla Francica // Quicherat J. Procès de condamnation. T. III. P. 440).

49См., к примеру: “Elle print et se mist en habit d’homme et requist au roy qu’il luy fist faire armures pour soy armer” (Perceval de Cagny. P. 3); “Laquelle estoit vestue et habillié en guise d’homme” (La chronique d’Enguerran de Monstrelet. T. 4. P. 314); “Vint devers le Roy nostre seig…unne Pucelle laquelle avoit nom Jehanne et estoit en habit d’homme” (Quicherat J. Relation inédite. P. 336).

50Цатурова С.К. Указ. соч. С. 295.

51Y prindrent et tiennent prisonniere la femme que les gens dudit messire Charles appelloient la Pucelle, qui avoit chevaucié en armes avec eulz” (Fauquembergue C. de. Op. cit. P. 343).

52Par procès de l’Eglise, Jehanne, qui se faisoit appeler la Pucelle,… a esté arse et brulée en la cité de Rouen” (Ibidem. T. 3. P. 13).

53Первый раз Фокамберг назвал Жанну «Девой» в записи от 8 сентября 1429 г., описывая попытку взятия Парижа войсками Карла VII: “Et entre les autres fu blecée en la jambe, de trait, une femme que on appelloit la Pucelle” (Ibidem. T. 2. P. 323). О смысловом различии в написании “Pucelle” и “pucelle” см.: Тогоева О.И. О романтических увлечениях юности и научном профессионализме // Средние века. 2009. Вып. 70. № 1-2. С.

54La Pucelle, qui conduisoit l’armée avec les autres capitaines dudit messire Charles de Valois” (Ibidem).

55Vis cum ci culli bis septem se sociabunt,

Gallorum pulli tauro nova bella parabunt

Ecce beant bella tunc fert vexilla puella” (цит. по: Bouzy O. Prédiction ou récupération, les prophéties autour de Jeanne d’Arc dans les premiers mois de l’année 1429 // Bulletin de l’Association des amis du Centre Jeanne d’Arc. 1990. P. 39-47, здесь Р. 40).

56Подробный анализ сохранившихся списков «пророчества Беды» см.: Ibidem. P. 40-41. О «Бридлингтонском пророчестве» см.: Калмыкова Е.В. «Пророчество Джона Бридлингтонского», или Предсказание настоящее // Казус. Индивидуальное и уникальное в истории – 2005 / Под ред. М.А.Бойцова и И.Н.Данилевского. Вып. 7. М., 2006. С. 60-87.

57Car Merlin et Sebile et Bede, / Plus de Vc ans a la virent / En esprit, et pour remede / En France en leurs escripz la mirent, / Et leurs prophecies en firent, / Disans qu’el pourteroit baniere” (Christine de Pizan. Ditié de Jeanne d’Arc / Ed. by A.J.Kennedy, K.Varty. Oxford, 1977. V. 241-246).

58A Paris per l’anbasada del maistro de Sasidis, è stado trovado de molte profecie, che le qual è una de Beda in Alexandro, che queli l’aquistase, e intendese a uno muodo e uno al’altro la dita dixe e trazela per queste parole dirò qua de soto:

Vis. comulcoli. bis. septen. se. sotiabunt.

Galboni. pulli. bella. nova. parabunt.

ece. beant. bela. tunc. vexila. puela” (Chronique d’Antonio Morosini. Т. 3. Р. 126).

59Et dixoit on que ces choses avaient este pronostiquées par certain mètres trouvés ès anciens livres de France, dont la tenour est telle:

Gallorum pulli throno bella parabunt.

Ecce beant bella, fert tunc vexilla Puella” (Le doyen de Saint-Thibaud de Metz. P. 323).

60De quo quidem tempore, asserunt nonnulli venerabilem Bedam longe ab ante sic pronuntiasse:

Vi cum vi culiculi ter septem se sociabunt,

Gallorum pulli tauro nova bella parabunt.

Ecce beant bella, tunc fert vexilla puella” (Recollectio f. Johannis Brehalli // Procès en nullité. T. 2. P. 410).

61Bouzy O. Op. cit. P. 47.

62Idem. Images bibliques à l’origine de l’image de Jeanne d’Arc // Images de Jeanne d’Arc / Sous la dir. de J.Maurice, D.Couty. P., 2000. P. 237-242.

63Хронист назвал ее «знаменосецей»: “Refert ibidem cum sordida vexillifera tria milia cecidisse” (Chronique du religieux de Saint-Denis, contenant le règne de Charles VI, de 1380 à 1422 / Publ. et trad. par M.L.Bellaguet. T. 1. Livre III. Ch. 14. P. 200). Точно также Жан Жерсон именовал Жанну д’Арк (см. прим. 44).

64Hostes namque sortilegiis et supersticionibus cujusdam abjectissime omasarie et immunde inducti fuerunt, que vexillum sancti Georgii deferens, omnes ad spem vincendi allexerat, promittens quod Gallicos fascinaret et magicis carminibus redderet impotentes” (Ibidem. P. 199-200).

65Bouzy O. Images bibliques. P. 239.

66Ibidem. P. 240.

67Подробнее об этом см.: Тогоева О.И. Исполнение пророчеств. Ветхозаветные герои Столетней войны // Казус. Индивидуальное и уникальное в истории – 2005 / Под ред. М.А.Бойцова и И.Н.Данилевского. Вып. 6. М., 2006. С. 88-106.

68Exempla possunt induci de Debbora et de sancta Katharina…et aliis multis” (Opusculum magistri Johannis de Jarsonno. P. 37).

69Hinc exemplariter procedendo, legitur de Debbora, Esther et Judith, impetram fore populo Dei salutem” (Propositions de maître Henri de Gorkum. P. 415).

70Hester, Judith et Delbora, / Qui furent dames de grant pris / Par lesqueles Dieu restora / son peuple, qui fort estoit pris” (Christine de Pizan. Op.cit. V. 217-220).

71Cameron A. Images of Authority: Elites and Icons in Late Sixth-Century Byzantium // Past and Present. 1979. N 84. P. 3-35.

72Я благодарна А.В.Пожидаевой (Институт искусствоведения РАН) и О.В.Караськовой (Государственный Эрмитаж) за интересные соображения, высказанные по этому вопросу. Оливье Бузи также признает иконографию Дебору крайне редкой: Bouzy O. Images bibliques. P. 239.

73Pierpont Morgan Library. Ms. m. 638. F. 12.

74Bibliothèque Nationale de France. Ms. lat. 10525. F. 47v.

75Bibliothèque Nationale de France. Ms. lat. 4915. F. 37v.

76«В то время была судьею Израиля Девора пророчица, жена Лапидофова. Она жила под Пальмою Девориною, между Рамою и Вефилем, на горе Ефремовой; и приходили к ней сыны Израилевы на суд (Суд 4:4-5). Единственным упоминанием оружия в истории Деборы и Варака были слова из ее «Песни»: «Не стало обитателей в селениях у Израиля, не стало, доколе не восстала я, Девора, доколе не восстала я, мать в Израиле. Избрали новых богов, оттого война у ворот. Виден ли был щит и копье у сорока тысяч Израиля?» (Суд 5:7–8). Однако ничто не указывает, что эти копье и щит принадлежали самой пророчице.

77«В конце концов евреи обратились к некоей прорицательнице Деворе…с просьбой помолиться за них Господу Богу, дабы Он почувствовал сострадание к ним и не допустил бы полного уничтожения их хананеянами…Послав за Вараком, Девора приказала ему выбрать десять тысяч отборных молодых воинов и повести их на врагов: большего числа ратников не требовалось, потому что Господь Бог заранее предвещал евреям победу. Когда же Варак ответил, что он лишь в том случае примет на себя начальствование над войском, если Девора присоединится к последнему, то она в сердцах воскликнула: «Хорошо! Если ты хочешь предоставить женщине долю того почета, который тебе назначил Господь Бог, то я не отказываюсь». Затем они собрали десять тысяч человек и расположились станом вблизи Итавирийских гор» (Иосиф Флавий. Иудейские древности. М., 1994. Кн. 5. § 2-3. С. 519-520, перевод Г.Генкеля).

78Cum ergo ipsa Johanna assereret arma et habitum virilem, ferre divina dispensatione et hoc possibile erat, exemplo Dehbora preallegato (Opus reverendi patris domini Helie, episcopi Petragoricensis, in processum Johanne condam electe a Deo puelle // Procès en nullité. T. 2. P. 111); “Sic et Debbora prophetes ivit…et alie qui habitum viri detulerunt (Opinio domini Martini Berruier episcopi Cennomanensis // Ibidem. P. 249); “Dicit magister Alexander de Halis…quod Debora utebatur veste virili et armis militaribus ad expugnandos inimicos populi Israel” (Tractatus magistri Roberti Cibole // Ibidem. P. 377).

79Образ Жанны, сражавшейся «мечом Деборы» (with the sword of Deborah), был популярен в английской хронистике XVI в.: Goy-Blanquet D. Shakespeare and Voltaire Set Fire to History // Joan of Arc, a Saint for All Reasons. Studies in Myth and Politics / Ed. by D.Goy-Blanquet. Burlington, 2003. P. 1-38. Очевидно, именно оттуда он был заимствован Шекспиром: «Стой! Руку опусти! Ты амазонка! / Мечом Деборы бьешься ты со мной» (Шекспир. Генрих VI. Часть I. Сцена 2, перевод Е.Бируковой).

80«И тут же рядом шлем Деборы был» (Вольтер. Орлеанская девственница / Пер. с фр. под ред. М. Лозинского. СПб., 2005. С. 26).

81«Копье Деборы, смоченное кровью, / Испытанное на полях войны, / Стояло прислоненным к изголовью. / Она берет его» (Там же. С. 236).

82Тот же гендерный принцип подбора аналогий мешает, как мне представляется, многим современным исследователям полнее представить себе отношение людей XV в. к пророческому дару Жанны д’Арк. Подробнее об этом см.: Тогоева О.И. Исполнение пророчеств.

83Блок М. Короли-чудотворцы. М., 1998. С. 223-224, 330, 332, 336-342. О значении этих легенд в эпопее Жанны д’Арк см.: Тогоева О.И. Король и ангел. Символическая составляющая репрезентации власти во Франции XV в. // Русская Антропологическая Школа. Труды. 2008. N 5. С. 406-437.

84«И жезл возьми в руку твою; им ты будешь творить знамения» (Исх 4:17); «Моисей сказал Иисусу: выбери нам мужей, и пойди, сразись с Амаликитянами; завтра я стану на вершине холма, и жезл Божий будет в руке моей» (Исх 17:9).

85«Тогда Иеремия, простерши правую руку, дал Иуде золотой меч и, подавая его, сказал: возьми этот святой меч, дар от Бога, которым ты сокрушишь врагов» (2 Мак 15:15-16).

86Beaune C. Jeanne d’Arc. P., 2004. P. 211-213.

87«И сказал Господь Моисею: сделай себе змея и выставь его на знамя, и ужаленный, взглянув на него, останется жив» (Числ 21:8).

88См., например: «Даруй боящимся Тебя знамя, чтобы они подняли его ради истины, чтобы избавились излюбленные Твои; спаси десницею Твоею, и услышь меня» (Пс 60:4); «И поднимет знамя народам дальним, и даст знак живущему на краю земли, - и вот, он легко и скоро придет» (Ис 5:26).

89Zeller G. Les rois de France candidats à l’Impire. Essai sur l’idéologie impériale en France // Zeller G. Aspects de la politique française sous l’Ancien Regime. P., 1964. P. 12-89; Strayer J.R. France: The Holy Land, the Chosen People, and the Most Christian King // Action and Conviction in Early Modern Europe / Ed. T.K.Rabb, J.E.Seigel. Princeton, 1969. P. 3-16; Lassabatère T. Sentiment national et messianisme politique en France pendant la guerre de Cent ans: le thème de la Fin du monde chez Eustache Deschamps // Bulletin de l’Association des amis du Centre Jeanne d’Arc. 1993. N 17. P. 27-56.

90Блок М. Указ. соч. С. 343-344. Contamine P. L’oriflamme de Saint-Denis au XIVe et XVe siècles. Etude de symbolique religieuse et royale // Annales de l’Est. 1973. N 1. P. 179-244, здесь Р. 183.

91См., например: “De praemissus est Joseph ante patrem et fratres in Aegyptum, et Moises ad populi Israel liberationem, et Gedeon, et supradictae foeminae” (Propositions de maître Henri de Gorkum. P. 416).

92Placuit Deo sic facere per unam simplicem puellam, pro repellendo adversarios regis… Neque vero novum est Deum dedisse victoriam de adversariis sui populi in manu femine” (Opinio domini Martini Berruier episcopi Cennomanensis // Procès en nullité. T. 2. P. 236); “Cessent itaque dictus Cauchon et complices sui, cessent detrahere vel inculpare auru temerario ea que in hujusmodi puella a Deo sunt ordinata! Unde glossa super illo passu Vo Judicum: “Cessaverunt fortes Israel, et quieverunt donec surgeret Debora”, dicitque ideo: “Nova bella elegit Dominus”, per infirma fortia destruens, per feminam superbos hostes prosternens, ut ostendatur miraculum Dei, quod factum est duce femina” (Tractatus venerabilis et scientifici viri magistri Guillelmi Bouylle sacre theologie professoris, decani Noviomensis // Ibidem. P. 329).

93Tantummodo caveat pars habens justam causam, ne per incredulitatem et ingratitudinem vel alias injustitias, faciat irritum divinum tam patenter et mirabiliter auxilium inchoatum, prout Moise et filiis Israel, post collata divinitus tot promissa, legimus contigisse” (Opusculum magistri Johannis de Jarsonno. P. 39).

94См. прим. 29.

95Fraioli D. Joan of Arc: The Early Debate. Woodbridge, 2000. P. 126-149.

96Harmand A. Op. cit. P. 291-292.

97Утверждение Адриена Армана о том, что данный сюжет представлял собой исключительный случай, является ошибочным: Ibidem. P. 293.

98Vous ne tenrés mie le royaulme de France de Dieu, le roy du ciel, filz de saincte Marie” (Lettre de la Pucelle aux Anglais // Quicherat J. Procès de condamnation. T. V. P. 97).

99Le Roi Jhesus, roi du ciel et de tout le monde” (Jean Rogier // Ibidem. T. IV. P. 284); “Tous ceulx qui guerroient oudit saint royaume de France, guerroient contre le roy Jhesus, roy du ciel et de tout le monde” (Lettre de la Pucelle au duc de Bourgogne // Ibidem. T. V. P. 127).

100Lethel F.-M. Jeanne d’Arc et l’ange // Colloque sur l’ange. Centre européen d’art sacré. Pont-à-Mousson, Meurthe-et-Moselle, 26-28 June 1981. Pont-à-Mousson, 1982. P. 55-70, здесь Р. 55-57.

101Et esleva ung estendart où elle fist paindre la représentacion de nostre Créateur” (La chronique d’Enguerran de Monstrelet. P. 315).

102Elle fist faire un estandart blanc, auquel elle fist pourtraire la représentation du sainct Saulveur et de deux anges” (Chronique de la Pucelle. P. 215).

103Et en celle assamblée se bouta et mist ladite Pucelle, et leva ung estandart où elle fit mettre Jhesus” (Quicherat J. Supplement aux temoignages contemporains sur Jeanne d’Arc // Revue historique. 1882. T. 19. P. 72).

104Aians son estandart de blancq satin, ouquel estoit figuré Jhesu-Crist séand supz le arche, monstrant ses plaies, et, a cascun lez, ung angel tenant une fleur de lis” (Chronique de Tournai. P. 409)

105Und die Maget zoch mit dem banner, das was mit wisser siden gemacht und stet daran gemolet unser herre Got, wie er sitzet uf dem regenbogen und zoiget sin wunden und uf iegelicher siten 1 angel, der hette ein lilie in der hant” (Lefèvre-Pontalis G. Op. cit. P. 164).

106Путаница с описаниями могла быть связана, по мнению Адриена Армана, с тем, что некоторые авторы путали лицевую сторону штандарта Жанны д’Арк с изнаночной, а также с ее пенноном, на котором, по сообщению автора «Дневника осады Орлеана», была изображена сцена Благовещения: “Et ou panon estoit painte comme une Anonciacion c’est l’image de Nostre Dame ayant devant elle ung ange luy présentent ung liz” (Journal du siège d’Orléans. P. 76; Harmand A. Op. cit. P. 296-303). Новую и весьма оригинальную трактовку изображений на штандарте и пенноне Жанны дал М.А.Бойцов: Бойцов М.А. Указ. соч. С.

107Ис 49 : 22 (курсив мой – О.Т.).

108Грабар А. Император в византийском искусстве. М., 2000. С..

109Там же. С. 203, 248, 251. С VI в. в византийском искусстве наметился обратный процесс: теперь изображения императора имитировали изображения Христа (Cameron A. Op. cit. P. 4, 6, 21-22).

110Грабар А. Указ. соч. С. 248. Единственным, возможно, исключением является сцена, представленная на Бамбергском авории (V-VI вв.). Большинство специалистов полагают, что на пластине изображено Вознесение Христа на небо, однако Н.П.Кондаков в свое время видел в этой сцене Воскресение Христа (Покровский Н.В. Евангелие в памятниках иконографии. М., 2001. С. 482-485). Я благодарна О.В.Чумичевой за указание на работу Н.В.Покровского.

111Грабар А. Указ. соч. С. 248; Покровский Н.В. Указ. соч. С. 511-515; Махов А.Е. Сад демонов. Словарь инфернальной мифологии средневековья и Возрождения. М., 2007. С. 187-191.

112Евангелие от Никодима. § 21-22. Цит. по: http://biblia.org.ua/apokrif/apocryph1/ev-nikodim.shtml.htm.

113Детальное описание византийских изображений сцены Сошествия в ад см.: Покровский Н.В. Указ. соч. С. 489-519.

114Там же. С. 506. Ср.: «Это император, попирающий побежденного врага и иногда утыкающий конец копья в его затылок или спину. В IV и V веках христианские императоры ставят этот образ триумфа под знак христианской религии, заменяя копье лабарумом или vexillum, отмеченным монограммой Христа» (Грабар А. Указ. соч. С. 250).

115Как отмечает Н.В.Покровский, именно под западным влиянием данный тип изображения появляется и на русских иконах XVII-XVIII вв. (Покровский Н.В. Указ. соч. С. 499).

116О расцветке знамени Христа: Махов А.Е. Указ. соч. С. 208, 247.

117Грабар А. Указ. соч. С. 206.

118См. прим. 30.

119Et voulut et ordonna qu’elle eust ung estandart, ouquel par la vouloir d’elle on feist paindre et mectre pour devise JHESUS MARIA, et une majesté” (Journal du siège d’Orléans, 1428-1429, augmenté de plusieurs documents, notamment des Comptes de ville / Ed. par P.Charpentier, Ch.Cuissard. Orléans, 1896. Р. 49, курсив мой – О.Т. ).

120Et fit faire…son estandard…où avoit escrit de par le roy du ciel(Quicherat J. Relation inédite. P. 338); “Et ou millieu, en grant honneur, / en lecture d’or escript sera / ces deux mots de digne valleur, / qui sont c’est: Ave Maria” (Le Mistere du siege d’Orleans / Edition critique de V.L.Hamblin. Genève, 2002. V. 10549-10552).

121Et partout allait cette Pucelle armée avec les Armagnacs, et portait son étendard, où etoit tant seulement écrit Jésus” (Journal d’un bourgeois de Paris de 1405 à 1449 / Texte original et intégral présenté et commenté par C.Beaune. P., 1990. P. 258).

122Ibidem. P. 14.

123Сравнение Жанны д’Арк с Христом рассматривается в статье Нади Марголис, чей анализ, однако, основан преимущественно на внешних и в достаточной мере формальных (берущих начало в агиографическом каноне) совпадениях, среди которых упоминаются обстоятельства рождения и воспитания, отказ от семьи, аскеза, телесная чистота (девственность), андрогинность, способность совершать чудеса. Феномену знамени Жанны, а также письменным свидетельствам ее современников и ближайших потомков американская исследовательница внимания не уделяет: Margolis N. The Moral Body as Divine Proof: A Spiritual-Physical Blazon of Joan of Arc // Joan of Arc and Spirituality / Ed. A.W.Astell, B.Wheeler. N.-Y., 2003. P. 9-36.

124Deus pater secundam personam in trinitate benedicta ad redimendum nos misit…, quare ergo ut regi consulat altissimus unam de suis creaturis mittere non poterit?” (Jacobi Gelu ministri (archiepiscopi) Ebredunensis De Puella Aurelianensi dissertatio // Lanery d’Arc P. Mémoires et consultations en faveur de Jeanne d’Arc. P., 1889. P. 567-600, здесь Р. 576).

125«In nocte Epiphaniarum Domini, qua gentes jucundius soient actus Christi reminisci, hanc intrat mortalium lucem, et mirum omnes plebeii loci illius inaestimabili commoventur gaudio, et, ignari nativitatis Puellae, hinc inde discurrunt, investigantes quid novi contigisset. Nonullorum corda novum consenserant gaudium…Galli, velut novae laetitiae praecones, praeter solitum in inauditos cantus prorumpunt, et alis corpora tangentes, fere per duas horas novae rei praenosticare videntur eventum” ( Lettre de Perceval de Boulainvilliers au duc de Milan Philippe-Marie Visconti // Quicherat J. Procès de condamnation. T. V. P. 116).

126Item, an disem sturm beschohent gross zeichen von Got… Darzü sach menlich, als die Maget in dem graben an dem sturm stunt mit irem baner, das ein wiss tube kam und sass uf irem baner. Die tube hatte ein gulden crone in irem snabel und hielt die also” (Lefèvre-Pontalis G. Op. cit. P. 190).

127См. прим. 98.

128Ait enim Christus ad matrem et Joseph, Luce II: “Quid est quod me querebatis? Nesciebatis, quia in his que patris mei sunt oportet me esse?” (Recollectio f. Johannis Brehalli // Procès en nullité. T. 2. P. 455). Ср.: «И не нашедши Его, возвратились в Иерусалим, ища Его….И увидивши Его, удивились; и Матерь Его сказала Ему: Чадо! что Ты сделал с нами? вот, отец Твой и Я с великой скорбью искали Тебя. Он сказал им: зачем было искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?» (Лук 2: 45-49).

129Quadam occasione verbi Salvatoris nostri quo dicit: “Omnis qui reliquerit patrem et matrem propter me centuplum accipiet” (Consilium Thome Basin // Procès en nullité. T. 2. Р. 209). Ср.: «Иисус сказал в ответ: истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради Меня и Евангелия. И не получил бы ныне, во время сие, среди гонений, во сто крат более домов, и братьев, и сестер, и отцов, и матерей, и детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной» (Мар 10: 29-30).

130Sepe in illis apparitionibus signabat se signo crucis, licet aliquando etiam non faceret, ut patet ex responsionibus suis; quod si illusiones fuissent, non tulissent signum crucis, sed potius evanuissent…. Nec immerito quia in illo signo sancte crucis salutifero ostenditur victoria Christi, perdicio diaboli et infernorum destructio... ideo illud signum ferre non potest diabolus… Ipsa Johanna ad regis et regni liberationem, ut asserebat, mittebatur, ad quam non concurrunt angeli mali, sicut supra notandum est”. (Opus reverendi patris domini Helie, episcopi Petragoricensis, in processum Johanne condam electe a Deo puelle // Procès en nullité. T. 2. P. 93). Ср.: «И простирая руку Свою, сотворил Господь знамение крестное на Адаме и на всех святых Своих» (Евангелие от Никодима. § 24).

131Et secundum beatum Bernardum, ad maximum Christi Domini miraculum adscribatur quod totum mundum legi sue christiane subjugaverit in paucis pauperibus et simplicibus…Ita etiam dicere possumus quod si una puella…animos omnium erexerit et sua animositate hostes exercuerit, profugaverit et superaverit…id factum esse divino miraculo” (Procès en nullité. Т. 2. Р. 135-136).

132Et ce dit, laissa son estandart, et s’en ala sur son cheval à ung lieu destourné faire oraison à Nostre Seigneur; et dist à ung gentilhomme estant là près: “Donnez vous garde, quant la queue de mon estandart sera ou touchera contre le boulevert”. Lequel luy dist ung peu aprez: “Jehanne, la queue y touche!”. Et lors elle luy respondit: “Tout est nostre, et y entrez!” (Journal du siège d’Orlèans. P. 86).

133Toutes les fortresses du païs se midrent en son obeissance, pource que la Pucelle evoyet tousjours de ceulx qui estoient soubz son estandart dire par chacune des fortresses à ceulz de dedens: “Rendez vous au roy du ciel et au gentil roy Charles” (Perceval de Cagny. P. 18-19).

134Et tost après que lesdits vivres furent en la ville de Orliens, la pucelle, aiante son estandart et sa puissance, ala assaillir la bastille de St-Leu… Et l’endemain…ladite pucelle, aiante son estandart en la main, issi de ladite ville de Orliens avec sa puissance, du costé de la Saloingne, et monstra semblant assaillir leur bastille” (Chronique de Tournai. P. 410).

135Interrogata utrum tunc ab eisdem duabus sanctis petivit si, in virtute illius vexilli, lucraretur omnia bella in quibus se poneret, et an haberet victorias” (Procès de condamnation de Jeanne d’Arc. T. 1. P. 173); “Interrogata an ipsa plus iuvaret vexillum quam vexillum iuvaret eam vel contra” (Ibidem); “Interrogata utrum spes habendi victoriam fundabatur in vexillo vel in ipsamet Iohanna” (Ibidem).

136Interrogata, si aliquis de parte sua traddidisset sibi suum vexillum, utrum ipsa illud portasset, et utrum habuisset in illo ita bonam spem sicut in proprio vexillo quod erat sibi dispositum ex parte Dei” (Ibidem. P. 174); “Interrogata utrumne aliquis fecit ventilari suum vexillum circa caput regis sui, dum consecrabatur Remis” (Ibidem. P. 178).

137Неслучайно на вопрос, кто из ее сторонников ловил бабочек, сидевших на ее знамени, Жанна отвечала, что такого никогда не было и что эту историю придумали ее противники: “Interrogata qui fuerunt illi de societate ipsius qui ceperunt papiliones in vexillo euis, ante Castrum Theodorici. Respondit quod hoc nunquam fuit factum de parte ipsorum; sed illi de parte ista adinvenerunt” (Ibidem. P. 101). Средневековые демонологи полагали, что дьявол или его демоны легко могут принимать облик бабочек и в таком виде присутствовать даже на мессе, летая вокруг священника: Ginzburg C. Le sabbat des sorcières. P., 1992. P. 275; Махов А.Е. Указ. соч. С. 257.

138Journal d’un bourgeois de Paris. Р. 11-18.

139См. прежде всего: Quicherat J. Procès de condamnation. T. IV. Р. 450.

140Двойственность позиции Фокамберга, его симпатии к Карлу VII как к законному наследнику французского престола, его «прагматический патриотизм» уже отмечались в литературе: Цатурова С.К. Указ. соч. С. 140-141, 186-188, 278-279, 305.

141La chronique d’Enguerran de Monstrelet; Jehan de Wavrin. Croniques et Anchiennes Istories de la Grant Bretaigne a prèsent nommé Engleterre, from A.D. 1422 to A.D. 1431 / Ed. W.Hardy. L., 1879.

142Goy-Blanquet D. Op. cit. Р. 2-12. Традиционную точку зрения см.: Quicherat J. Procès de condamnation. T. IV. P. 360-361, 405-406; Contamine P. Naissance de l’historiographie. Le souvenir de Jeanne d’Arc, en France et hors de France, depuis le “Procès de son innocence” (1455-1456) jusqu’au début du XVIe siècle // Contamine P. De Jeanne d’Arc aux guerres d’Italie: figures, images et problèmes du XVe siècle. Orléans, 1994. P. 139-162; Krumeich G. Jeanne d’Arc à travers l’histoire. P., 1993. P. 20.

143Goy-Blanquet D. Op. cit. P. 5-6.

 

 
 
Ко входу в Библиотеку Якова Кротова