Яков Кротов. Путешественник по времени.- Вера. Вспомогательные материалы.
Израиль Финкельштейн, Нил Ашер Зильберман
К оглавлению
Глава 2
А был ли Исход?
Героическая фигура Моисея, противостоящего фараону-тирану, десять казней и массовый Исход израильтян из Египта простирались сквозь века как главные незабываемые образы библейской истории. Посредством божественно управляемого лидера (а не отца), который представлял народ перед Богом, а Бога – перед народом, израильтяне двигались почти невозможным курсом от безнадежного положения рабов назад к границам Земли Обетованной. Эта история освобождения из рабства настолько важна, что этим знаменательным событиям, которые испытывает одно поколение в течении сорока лет, посвящены четыре пятых от главного священного писания Израиля - библейские книги Исход, Левит, Числа и Второзаконие. За эти годы произошли многие чудеса: неопалимая купина, язвы, разделение Чермного моря, появление в пустыне манны и дарование на Синае Божьих законов, все из которых были видимыми проявлениями Божьего господства как над природой, так и над человечеством. Бог Израиля, прежде известный только патриархам, здесь явил себя всему народу как всемирное божество.
Но история ли это? Может ли археология помочь нам установить время, когда лидер по имени Моисей мобилизовал свой народ на великий акт освобождения? Можем ли мы проследить путь Исхода и скитаний в пустыне? Можем ли мы хотя бы определить, был ли Исход вообще (так, как он описан в Библии)? Двести лет интенсивных раскопок и исследований останков египетской цивилизации предоставили детальную хронологию событий, личностей и мест времен фараонов. Повествование об Исходе переполнено изобилием подробных и специфических географических указаний, даже больше, чем сказания о патриархах. Могут ли они предоставить достоверный исторический фон к великому эпосу о побеге израильтян из Египта и получения ими Закона на Синае?
Израиль в Египте: библейская сага
Рассказ об Исходе описывает две важные традиции, объединение которых имеет решающее значение для всего дальнейшего хода истории израильтян. С одной стороны, двенадцать сыновей Иакова и их семьи, проживая в изгнании в Египте, выросли в великий народ. С другой, этот народ проходит процесс освобождения и получения божественного законодательства, которые раньше были бы невозможны. Таким образом, сообщение Библии указывает на потенциальную силу объединенного, благочестивого народа, когда он начал претендовать на независимость от самого сильного государства на земле.
Для этой драматической духовной трансформации все было подготовлено в конце книги Бытия. Сыновья Иакова жили в безопасности под защитой их брата Иосифа, который получил власть как влиятельное должностное лицо в иерархии Египта. Они были процветающими и довольными в городах восточной дельты Нила и имели возможность ходить на ханаанскую родину туда и обратно. После смерти отца Иакова сыновья погребли его тело в гробнице, которая была подготовлена для него – рядом с его отцом Исааком и дедом Авраамом в пещере Махпела в Хевроне. И в течение четырехсот тридцати лет потомки двенадцати братьев и их ближайших родственников превратились в великий народ – как и обещал Бог – и стали известны египтянам как евреи. «Сыны Израилевы расплодились и размножились, и возросли и усилились чрезвычайно, и наполнилась ими земля та» (Исх. 1:7). Но времена изменились, и к власти пришел новый фараон, «который не знал Иосифа». Опасаясь, как бы евреи не предали Египет одному из его врагов, этот новый фараон поработил их, заставив строить царские города Пифом и Раамсес. «Но чем более изнуряли его, тем более он умножался и тем более возрастал, так что опасались сынов Израилевых» (Исх. 1:12). Порочный круг угнетения продолжал усиливаться: «и делали жизнь их горькою от тяжкой работы над глиною и кирпичами и от всякой работы полевой, от всякой работы, к которой принуждали их с жестокостью» (Исх. 1:14)
Опасаясь демографического взрыва этих опасных работников-иммигрантов, фараон повелел утопить всех младенцев мужского пола в Ниле. Тем не менее, из этой ужасной меры пришло орудие еврейского освобождения. Ребенок из колена Левия, отправленный в корзине по течению реки, был найден дочерью фараона. Он получил имя Моисей (от еврейского корня «вытаскивать из воды») и рос в царском дворце. Годами позже, когда Моисей стал взрослым, он увидел, как египетский надсмотрщик бьет еврейского раба, и его глубоко спрятанные чувства вырвались наружу. Он убил надсмотрщика и скрыл его тело в песке. Опасаясь последствий своего поступка, Моисей бежал в пустыню – в землю Мадиамскую – где стал жить новой жизнью пустынного кочевника. Именно во время своего скитания как одинокого пастуха возле Хорива, «горы Божьей», он получил откровение, которое изменило мир.
В пустыне у светящегося, горящего ярким пламенем тернового куста, который горел, но не сгорал, Бог Израиля явил себя Моисею в качестве освободителя народа Израиля. Он заявил, что освободит их от рабства и даст им свободную жизнь в Земле Обетованной. Бог назвался Богом Авраама, Исаака и Иакова, и открыл Моисею свое скрытое, мистическое имя – Яхве («Я тот, кто Я есть»). И он торжественно поручил Моисею с его братом Аароном вернуться в Египет, чтобы противостоять фараону демонстрацией чудес и чтобы потребовать свободу дому Израиля.
Но сердце фараона ожесточилось, и он ответил Моисею, что страдания евреев усилятся. Поэтому, Бог повелел Моисею угрожать Египту серией страшных язв, если фараон по-прежнему станет противиться божественному приказу «отпустить мой народ» (Исх. 7:16). Фараон не смягчился, и вода в Ниле превратилась в кровь. Затем то жабы, то мошки, то песьи мухи роились по стране. Загадочная болезнь уничтожила скот египтян. Язвы и нарывы покрыли их кожу и кожу выживших животных. С небес сыпал град, уничтожая посевы. И все же фараон по-прежнему не желал смягчиться. Тогда Египет покрыли тучи саранчи и тьма, и, в конце концов, ужасная гибель всех первенцев, как людей, так и животных, по всей земле Нила.
Чтобы защитить израильских первенцев, Бог повелел Моисею и Аарону подготовить всем израильтянам агнцев для жертвы, кровью которых нужно помазать дверные косяки каждого израильского дома, и никто не должен выходить из своих дверей в день убийства египетских первенцев. Он также повелел им приготовить для Исхода пресные хлеба. Когда фараон увидел десять ужасных казней, гибель первенцев, включая собственного сына, он, наконец, смягчился и позволил израильтянам забрать свой крупный и мелкий скот и уйти.
Таким образом, множество израильтян, количеством около шестисот тысяч пеших мужчин, не считая женщин и детей (Исх. 12:37), вышли из городов восточной дельты по направлению к Синаю. Но «когда фараон отпустил народ, Бог не повел [его] по дороге земли Филистимской, потому что она близка; ибо сказал Бог: чтобы не раскаялся народ, увидев войну, и не возвратился в Египет». И «обвел Бог народ дорогою пустынною к Чермному морю» (Исх. 13:17-18). И когда фараон, сожалея о своем решении, отправил «шестьсот колесниц отборных и все колесницы Египетские» за сбежавшими израильтянами, Чермное море расступилось перед израильтянами, чтобы те смогли пройти на Синайский полуостров словно посуху. И как только они переправились, расступившиеся воды моря чудесным образом поглотили египтян, что отразилось в библейской Песне моря (Исх. 15:1-18).
Руководимые Моисеем, массы израильтян прошли через пустыню, следуя тщательно отмеченным маршрутом по местам, в которых они испытывали жажду и голод, роптали, но были успокоены и накормлены благодаря заступничеству Моисея перед Богом. Наконец, достигнув горы Божьей, где Моисей получил свое первое великое откровение, народ Израиля собрался, как и Моисей, подняться на гору, чтобы получить Закон, в согласии с которым только что освобожденные израильтяне должны жить вечно. Хотя собрание на Синае было омрачено тем, что израильтяне сделали себе золотого тельца, пока Моисей был на горе (отчего Моисей в гневе разбил первые скрижали), Бог передал народу через Моисея десять заповедей, а затем свод законов о священном ритуале, праведности и питании. Священный ковчег завета, содержащий скрижали с божьими законами, отныне станет боевым знаменем и самым священным национальным символом, сопровождающим израильтян во всех их странствиях.
Отправившись из своего стана в пустыне Фаран, израильтяне послали разведчиков для сбора данных о народе Ханаана (Чис. 13). Но разведчики вернулись с сообщениями, настолько пугающими о силе хананеев и их городских укреплений, что израильтяне пали духом и возроптали против Моисея, умоляя вернуться в Египет, где они, по крайней мере, могли остаться в живых. Видя это, Бог решил, что поколение, которому было известно рабство в Египте, не доживет до времени наследования Земли Обетованной, и израильтяне должны оставаться странниками в пустыне в течении сорока лет. Поэтому они пошли в Ханаан не прямым путем, а в обход через оазис Кадеш-Барнеа, долину Араву, земли Эдома и Моава к востоку от Мертвого моря.
Заключительный акт истории Исхода происходил на равнинах Моава в Трансиордании, откуда видна Земля Обетованная. Здесь постаревший Моисей открыл израильтянам полный текст Законов, которые им необходимо исполнять для того, чтобы они действительно унаследовали Ханаан. Этот второй свод законов включал книгу Второзаконие (названную от греческого слова deuteronomion, «второй закон»). Он настойчиво предупреждал от опасности идолопоклонничества, устанавливал календарь праздников, перечислял широкий спектр социального законодательства и постановлял, что как только земля будет завоевана, Богу Израиля можно будет поклоняться лишь в одном святилище, «месте, которое изберет Яхве, Бог твой» (Втор. 26:2). Затем, после назначения Иисуса, сына Навина, лидером израильтян в кампании быстрого завоевания Ханаана, 120-летний Моисей взошел на вершину горы Нево и умер. Переход от семьи к нации был завершен. Теперь народ столкнулся с проблемой исполнения своей Богом данной судьбы.
Привлекательность Египта
Одно можно сказать наверняка. Основная ситуация, описанная в саге об Исходе, – феномен прихода в Египет иммигрантов из Ханаана и поселения в восточных областях дельты - достаточно проверена в археологических находках и исторических текстах. Уже в ранних записях, зафиксированных в древние времена, Египет манил народы Ханаана как место убежища и безопасности во времена, когда засуха, голод и войны делали жизнь трудной или даже невыносимой. Эта историческая связь базировалась в основном на экологических и климатических контрастах между Египтом и Ханааном, двумя соседними землями, разделенными Синайской пустыней. В Ханаане, обладающим типичным средиземноморским климатом, засушливое лето, а дожди падают только в зимний период. В каждый конкретный год количество осадков может отличаться в очень широких пределах. Поскольку сельское хозяйство Ханаана было так зависимо от климата, годы с обильными осадками приносили процветание, но годы с малым количеством осадков приносили засуху и голод. Таким образом, на жизнь народов Ханаана глубоко влияли колебания между годами хороших, умеренных и низких осадков, которые непосредственно соотносились с годами процветания, лишений и настоящего голода. И во времена жестокого голода было только один выход – спуститься в Египет. Египет не зависел от дождей, так как получал воду из Нила.
В Египте также были хорошие и плохие годы (обусловленные колебаниями уровня воды в Ниле во время паводка, вследствие большой разницы в осадках у своих истоков в центральной Африке и Эфиопском нагорье), но они редко сопровождались настоящим голодом. Нил, даже если уровень был низким, по-прежнему оставался надежным источником воды для орошения, и, в любом случае, Египет был хорошо организованным государством и, так или иначе, подготовленным к лучшим или худшим годам благодаря хранению зерна на правительственных складах. В древности дельта Нила представляла собой гораздо более привлекательный ландшафт, чем это кажется сегодня. Сегодня вследствие заиливания и геологических изменений Нил разделяется только на две основные ветви к северу от Каира. Но широкий спектр древних источников, включая две карты римско-византийского периода, сообщает, что когда-то Нил разделялся на целых семь ответвлений и создавал значительно большую область хорошо орошаемой земли. Восточная ветвь была расширена там, где сейчас находится болотистая, соленая, засушливая зона на северо-западе Синая. А рукотворные каналы, вытекающие из нее, несли свежую воду для всей области, превращая то, что в настоящее время является засушливыми солеными болотами области Суэцкого канала, в зеленые, плодородные, густонаселенные земли. В последние годы в геологических и топографических исследованиях в дельте и пустыне на востоке были идентифицированы как восточная ветвь Нила, так и рукотворные каналы.
Существует веская причина полагать, что во времена голода в Ханаане – так, как и описывает библейское повествование – скотоводы и земледельцы отправились бы в Египет, чтобы поселиться в восточной дельте и наслаждаться ее надежным плодородием. И все же археология предоставила намного более полную картину больших семитских сообществ, которые в бронзовом веке по целому ряду причин пришли из южного Ханаана, поселились в дельте и достигли разного уровня благосостояния. Некоторые из них привлекались в качестве безземельных рабочих для строительства и общественных работ. В другие времена они, возможно, приходили только потому, что Египет предлагал им возможность для торговли и лучшие экономические условия.
Роспись гробницы в Бени Хасан, копия 1850 года в Вене
На знаменитой росписи гробницы в Бени Хасан из Среднего Египта, датированной 19-м веком до н.э., изображена группа людей из Трансиордании, спустившаяся в Египет с животными и товарами (по всей видимости, торговцев, а не наемных рабочих). Другие хананеи могли быть приведены в дельту армией фараонов в качестве военнопленных в ходе кампаний против мятежных городов-государств Ханаана. Нам известно, что некоторые из них использовались в качестве рабов для возделывания земель, принадлежащих храмам. Некоторые даже поднимались по социальной лестнице и временами становились правительственными чиновниками, солдатами и даже жрецами.
Такая демографическая ситуация вдоль восточной дельты – эмиграция азиатских народов в Египет для привлечения к принудительным работам в дельте – не ограничивались бронзовым веком. Скорее, она отражала традиционные ритмы региона, включая последние столетия железного века, вплоть до времени, когда были написаны повествования об Исходе.
Взлет и падение гиксосов
Рассказ об Иосифе, занимающем высокое положение в Египте (как повествует книга Бытия) является наиболее известной историей ханаанских иммигрантов, получивших власть в Египте, но существуют и другие источники, которые предлагают принципиально похожую картину – с египетской точки зрения. Самый важный из них был написан египетским историком Манефоном в третьем веке до н.э. Он записал историю чрезвычайного успеха иммигрантов, хотя с его патриотической позиции египтянина это представляло собой национальную трагедию. Основывая свои рассказы на неназванных «священных книгах» и «народных рассказах и легендах», Манефон описал массивное и жестокое вторжение в Египет иноземцев с востока, которых он назвал гиксосами, загадочной греческой формой египетского слова, которое он переводит как «цари-пастухи», но которое в действительности означает «правители иностранных земель». Манефон сообщает, что гиксосы обосновались в дельте в городе под названием Аварис. И они основали там династию, которая с большой жестокостью правила Египтом в течении более чем пяти столетий.
В первые годы современных исследований ученые отождествляли гиксосов с царями 15-й династии Египта, которые правили приблизительно в 1670 – 1570 годах до н.э. Первые ученые принимали буквально сообщение Манефона и искали свидетельства могущественного иностранного народа или этнической группы, которая прибыла издалека с целью вторжения и завоевания Египта. Последующие исследования показали, что надписи и печати с именами гиксосских правителей были западно-семитскими – другими словами, ханаанскими. Недавние археологические раскопки в восточной дельте Нила подтвердили это заключение и показали, что гиксосское «вторжение» было, скорее, постепенным процессом переселения из Ханаана в Египет, чем молниеносной военной кампанией.
Самые важные раскопки были предприняты профессором Венского Университета Манфредом Бьетаком в Телль-эль-Даба, месте в восточной дельте, идентифицированном как Аварис, столица гиксосов. Проведенные здесь раскопки показывают постепенное увеличение ханаанского влияния на стили керамики, архитектуры и гробниц приблизительно от 1800 г. до н.э. Ко времени 19-й династии (примерно 150 лет спустя) культура места, которое в итоге стало огромным городом, была преимущественно ханаанской: находки в Телль-эль-Даба свидетельствуют о долгом и постепенном развитии в дельте ханаанского присутствия и мирном захвате власти. Тот факт, что Манефон, писавший почти 15 столетий спустя, описывает, скорее, жестокое вторжение, чем постепенное мирное переселение, следует понимать на фоне его собственного времени, когда память о вторжениях в Египет ассирийцев, вавилонян и персов в 7 и 6 веках до н.э., была еще свежа в египетском сознании.
Но здесь есть еще более красноречивые параллели между сказанием о гиксосах и библейским повествованием об израильтянах в Египте, несмотря на их резкое отличие в тональности. Манефон описывает, что гиксосское вторжение в Египет было, в конце концов, прекращено добродетельным египетским царем, который напал и разбил гиксосов, «убив многих из них, а остальных отбросил за сирийскую границу». Фактически, Манефон считал, что после этого гиксосы были изгнаны из Египта, они основали город Иерусалим и построили там храм. Гораздо более надежным является египетский источник 16 века до н.э., рассказывающий о подвигах фараона Яхмоса из 18 династии, который разрушил Аварис и преследовал остатки гиксосов до их главной цитадели в южном Ханаане (Шарухен возле Газы), которую он захватил после длительной осады. И действительно, в середине 16 века до н.э. Телль-эль-Даба был заброшен, обозначая этим прекращение там ханаанского влияния.
Таким образом, независимые археологические и исторические источники рассказывают о миграции семитов из Ханаана в Египет и насильственном изгнании их оттуда. Это основная схема переселения и насильственного возвращения в Ханаан параллелен библейским сказаниям об Исходе. Остаются два ключевых вопроса: первый – кем были эти семитские переселенцы? И второй – как соотносится дата их пребывания в Египте с библейской хронологией?
Противоречия в датах и царях
Изгнание гиксосов, как правило, датируется около 1570 года до н.э. (на основании египетских записей и археологических свидетельств разрушения городов Ханаана). Как мы уже упоминали в предыдущей главе при обсуждении датировки эпохи патриархов, 3 Царств 6:1 рассказывает нам, что начало строительства Храма в четвертом году правления Соломона имело место через 480 лет после Исхода. Следуя соотношению дат правления израильских царей, а также внешних египетских и ассирийских источников, Исход должен был состояться в 1440 году до н.э. Это более чем на сто лет позже даты изгнания египтянами гиксосов (около 1570 года до н.э.). Но есть и более серьезные трудности. Библия явным образом говорит о принудительном труде детей Израиля и упоминает, в частности, строительство города Раамсес (Исход 1:11). В 15 веке до н.э. такое название было немыслимо. Первый фараон, именуемый Рамсесом, взошел на трон более чем на сотню лет позже традиционной библейской даты. В результате многие ученые, как правило, отвергли буквальное значение библейской датировки, полагая, что число 480 было не более, чем символический промежуток времени, составляющий продолжительность жизней 12 поколений, каждая из которых длилась традиционные сорок лет. Такая очень схематизированная хронология помещает строительство Храма примерно на полпути между концом первого плена (в Египте) и концом второго (в Вавилоне).
Тем не менее, большинство ученых рассматривали особое библейское упоминание имени Рамсеса как деталь, которая сохранилась в подлинной исторической памяти. Иными словами, они утверждали, что Исход должен был состояться в 13 веке до н.э. Существовали и другие особые детали библейского рассказа об Исходе, указывающие на ту же эпоху. Во-первых, египетские источники сообщают, что город Пи-Рамсес («Дом Рамсеса») был построен в дельте в дни великого египетского царя Рамсеса II, который правил в 1279–1213 гг. до н.э., и что, по-видимому, к его строительству были привлечены семиты. Во-вторых, и самое важное, на стеле, описывающей кампанию фараона Мернептаха (сына Рамсеса II) в Ханаане в самом конце 13 века, было обнаружено самое раннее упоминание Израиля в небиблейском тексте. Надписи рассказывают о разрушительной кампании в Ханаане, вследствие которой народ, названный Израилем, был уничтожен настолько, что фараон хвалился тем, что «семени его больше нет». Хвастовство явно пустое, но оно показывает, что какая-то группа, известная как Израиль, к тому времени уже была в Ханаане. В самом деле, в то время в нагорной части Ханаана появились десятки поселений, которые были связаны с ранними израильтянами. Поэтому, если исторический Исход имел место, утверждали ученые, то он должен был состояться в конце 13 века до н.э.
Из всех сохранившихся древних текстов стела Мернептаха первой упоминает имя Израиль. Это снова поднимает главные вопросы: Кем были семиты в Египте? Могут ли они рассматриваться как израильтяне в любом значимом смысле? Никаких упоминаний имени Израиль не обнаружено на каких-либо надписях или документах, связанных с периодом гиксосов. Оно не упоминается ни в более поздних египетских надписях, ни в обширном египетском клинописном архиве 14-го века до н.э. в Телль-эль-Амарне, содержащем около четырех сотен писем, в которых детально описываются социальные, политические и демографические условия в Ханаане этого времени. Как мы обоснуем в следующей главе, израильтяне только постепенно выделились в отдельную группу в Ханаане, начиная с конца 13 века до н.э. Не существует узнаваемых археологических свидетельств о присутствии израильтян в Египте непосредственно до этого времени.
Был ли возможен массовый Исход во времена Рамсеса ІІ?
Мы теперь знаем, что решение проблемы Исхода не такое простое, как выстраивание в ряд дат и царей. Изгнание гиксосов из Египта в 1570 году до н.э. произошло в период, когда египтяне стали чрезвычайно опасаться вторжения в свои земли чужаков. И отрицательное влияние воспоминаний о гиксосах символизировало состояние души, которое также можно увидеть в археологических остатках. Только в последние годы стало ясно, что со времени Нового Царства, начинающегося после изгнания гиксосов, египтяне ужесточили свой контроль над потоками переселенцев из Ханаана в дельту. Они создали систему крепостей вдоль восточной границы дельты и управляли ими с помощью администраторов и военных гарнизонов. Папирус конца 13 века до н.э. сообщает, как тщательно командиры крепостей контролировали передвижение иностранцев: «Мы завершили проход шасу из Эдома [т.е. бедуинов] через крепость Мернептаха Хотепхермаата, которая находится в Tjkw, к бассейнам Pr-Itm, которые находятся в Tjkw, чтобы напоить их стада».
Это сообщение интересно в другой связи: это названия двух наиболее важных мест, упомянутых в библейском рассказе об Исходе (Рис. 6). Суккот (Исх. 12:37, Чис. 33:5) – это еврейская форма египетского Tjkw, названия, ссылающегося на место или территорию в восточной дельте, которая появляется в египетских текстах от времен 19-й династии, династии Рамсеса II. Пифом (Исх. 1:11) – еврейская форма, образованная от Pr-Itm – «Дом [т.е., Храм] бога Атума». Это имя впервые появляется в Египте во времена Нового Царства. Действительно, еще два географических названия, которые появляются в повествовании об Исходе, кажется, соответствуют реалиям восточной дельты во время Нового Царства. Первое, которое мы упомянули выше, это город, называемый Раамсес – по-египетски Пи-Рамсес, или «Дом Рамсеса». Этот город был построен в 13 веке до н.э. в качестве столицы Рамсеса II в восточной дельте, в непосредственной близости от руин Авариса. Тяжелые работы в каменоломнях, как описано в библейском рассказе, были обычным явлением в Египте. Рисунки в египетских гробницах 15 века до н.э. в деталях изображают такое специализированное строительство. И последнее, название Мигдол, которое появляется в рассказе об Исходе (Исх. 14:2) – это типичное название в Новом Царстве египетских крепостей на восточной границе дельты и вдоль международной дороги из Египта в Ханаан в северном Синае.
Таким образом, граница между Ханааном и Египтом тщательно контролировалась. Если бы большая масса беглых израильтян проследовала через пограничные укрепления фараонов, должна была бы существовать запись об этом. Однако в обильных египетских источниках, относящихся в основном ко времени Нового Царства и 13 веку до н.э., в частности, нет никаких ссылок на израильтян, нет даже ни одного намека. Нам известны только кочевые группы из Эдома, которые входили в Египет из пустыни. Стела Мернептаха ссылается на Израиль, как на группу людей, всегда проживающую в Ханаане. Но у нас нет ни одной нити, ни даже одного слова о древних израильтянах в Египте – ни в монументальных надписях на стенах храмов, ни в надписях в гробницах, ни в манускриптах. Израиль полностью отсутствует – и как потенциальный враг Египта, и как друг, и как подчиненный народ. В Египте попросту не существует таких находок, которые могли бы непосредственно ассоциироваться с отдельной иностранной этнической группой (в отличие от сосредоточения работников–переселенцев из многих мест), живущей на отдельной территории восточной дельты, как следует из библейского рассказа о сынах Израиля, проживающих совместно на земле Гессем (Быт. 47:27).
Мало того, побег более чем небольшой группы из-под египетского контроля во время Рамсеса II, представляется совершенно неправдоподобным, также как и пересечение пустыни, и вход в Ханаан. В 13 веке Египет был на пике своей мощи – доминирующей силой в мире. Египетский контроль Ханаана был жестким; в различных местах страны были построены египетские крепости, а египетские чиновники управляли делами региона. Письма из Телль-эль-Амарны, которые датированы столетием раньше, рассказали нам, что боевой единицы из 50 солдат было достаточно для усмирения беспорядков в Ханаане. А на протяжении всего периода Нового Царства большие египетские армии прошли через Ханаан на север вплоть до Евфрата в Сирии. Поэтому главная магистраль, которая шла из дельты вдоль побережья северного Синая в Газу и затем в сердце Ханаана была крайне важна для фараонов.
Потенциально наиболее уязвимый участок дороги – тот, который пересекал засушливую и опасную пустыню северного Синая между дельтой и Газой – был наиболее защищенным. На расстоянии дня пути вдоль всей дороги, которая называлась Путь Гора, была создана сложная система египетских крепостей, зернохранилищ и колодцев. Эти дорожные станции позволяли армии фараона, при необходимости, удобно и эффективно пересечь Синайский полуостров. Летописи великого египетского завоевателя Тутмоса III рассказывают нам, что он во главе своего войска прошел расстояние в 250 км из дельты в Газу всего за десять дней. Рельеф из времен отца Рамсеса II фараона Сети I (около 1300 года до н.э.) показывает крепости и водоемы в виде древней карты, на которой проложен путь из восточной дельты к юго-западным границам Ханаана). Останки этих крепостей были обнаружены в ходе археологических исследований 1970-го года на севере Синая Элиезером Ореном из Университета им. Бен-Гуриона. Орен обнаружил, что каждая из этих дорожных станций, четко соответствуя местам, указанным на древнем египетском рельефе, состояла из трех составных частей: сильной крепости, сделанной из кирпича в типичном военном египетском стиле, продовольственных хранилищ и водного резервуара.
Оставляя в стороне возможность боговдохновенных чудес, вряд ли можно согласиться с идеей о бегстве большой группы рабов из Египта в пустыню и затем в Ханаан через ряд тщательно охраняемых пограничных укреплений во время такого грозного египетского присутствия. Любые группы, убегающие из Египта против воли фараона, были бы легко обнаружены и остановлены не только египетской армией из дельты, но и египетскими солдатами из крепостей на севере Синая и в Ханаане.
Действительно, библейское повествование намекает на опасность попыток побега по прибрежному маршруту. Таким образом, единственной альтернативой было повернуть в непригодные пустыни Синайского полуострова. Но возможность того, что большая группа людей странствовала по Синайскому полуострову, также противоречит археологии.
Призрачные странники?
Согласно библейскому повествованию, сыны Израиля странствовали в пустыне и горах Синайского полуострова, перемещаясь вокруг и останавливаясь в различных местах, в течение целых сорока лет. Даже если большое количество бежавших израильтян (указанное в тексте как шестьсот тысяч) является сильно преувеличенным или может представлять меньшие группы людей, текст описывает выживание большого количества людей в самых сложных условиях. Должны существовать какие-то археологические следы их длительного (на протяжении целого поколения) пребывания в пустыне. Однако, за исключением египетского крепостей вдоль северного побережья, на Синайском полуострове никогда не было выявлено ни одного лагеря или признака пребывания во времена Рамсеса II, его непосредственных предшественников или преемников. И это вовсе не из-за отсутствия таких попыток. Повторные археологические исследования на всей территории Синайского полуострова, включая гористую область вокруг традиционного расположения горы Синай возле монастыря святой Екатерины (см. Приложение 2), принесли только отрицательные свидетельства: нет ни единого черепка, ни одного сооружения, ни одного дома и никаких следов древнего лагеря. Можно возразить, что сравнительно небольшая группа израильтян могла и не оставить после себя никаких материальных остатков. Но современные археологические методы вполне способны отследить даже очень небольшие остатки охотников-собирателей и кочевников-скотоводов в любой части мира. Действительно, археологические записи с Синайского полуострова обнаруживают свидетельства о деятельности кочевников в таких эпохах как третье тысячелетие до н.э., а также эллинистический и византийский периоды. Никаких доказательств предполагаемого времени Исхода в 13 веке до н.э. попросту не существует.
Вывод о том, что Исход не происходил в то время и в том виде, как он описан в Библии, кажется неопровержимым, когда мы проверяем свидетельства в определенных местах, где сыны Израиля, как утверждается, останавливались в течение довольно длительного периода во время странствий по пустыне (Числа 33) и где почти наверняка могли бы быть обнаружены некоторые археологические указания, если таковые существуют. Следуя библейскому повествованию, сыны Израиля разбили лагерь в Кадеш-Барнеа на тридцать восьмом году из сорока лет пустынных странствий. Основное расположение этого места становится ясным из описания южной границы земли Израиля в Числа 34. Оно было обнаружено археологами в большом и хорошо орошаемом оазисе Эйн эль–Кудейрат в восточной части Синая на границе между современными Израилем и Египтом. Название Кадеш, вероятно, сохранилось сквозь века в названии находящегося неподалеку небольшого источника, называемого Эйн Кадис. В центре этого оазиса находится небольшой холм с останками, напоминающими о крепости позднего железного века. И все же повторные раскопки и исследования по всему району не предоставили даже малейшего доказательства деятельности в позднем бронзовом веке, ни даже единственного черепка, оставленного крошечной группой испуганных беженцев.
Эцион-Гевер – еще одно место, о котором сообщается, что в нем становились лагерем сыны Израиля. Его упоминания в других местах Библии как о позднем портовом городе на северной оконечности Аккабского залива способствовало его идентификации археологами как холма на современной границе между Израилем и Иорданией на полпути между городами Эйлат и Акаба. Раскопки здесь в период между 1938 – 1940 годами обнаружили выразительные останки позднего железного века, но никаких бы то ни было следов пребывания позднего бронзового века. Из длинного списка лагерей в пустыне, только Кадеш-Барнеа и Эцион-Гевер можно с уверенностью определить, хотя и они не показывают следов путешествия израильтян.
А что насчет других стоянок и народов, упомянутых в истории о странствиях израильтян? Библейское повествование рассказывает, как ханаанский царь Арада, «который жил в Негеве», напал на израильтян и некоторых взял в плен, что вызвало их гнев, и они обратились за божественной помощью, чтобы уничтожить все ханаанские города (Числа 21:1-3). Почти двадцать лет интенсивных раскопок места Телль Арад, что к востоку от Беэр-Шевы, обнаружили останки большого города периода ранней бронзы, площадью около 25 гектаров, и крепости железного века. Но не было никаких останков из поздней бронзы, когда это место, видимо, было пустынным. То же самое относится и ко всей долине Беэр-Шевы. В позднем бронзовом веке город Арад просто не существовал.
Такая же ситуация очевидна и к востоку от Иордана, где странствующие израильтяне были вынуждены принять бой в городе Хешбоне, столице Сигона, аморрейского царя, который попытался препятствовать проходу израильтян через его территорию по пути в Ханаан (Числа, 21:21-25, Втор. 2:24-35, Судей 11:19-21). Раскопки в Телль-Хесбане к югу от Аммана на месте погибшего древнего Хешбона, показали, что в период поздней бронзы там не было города, даже маленькой деревни. И вот еще что. Согласно Библии, когда сыны Израиля двигались по Трансиорданском плато, они встретили вооруженное сопротивление не только в Моаве, но также и от полноценных государств Эдома и Аммона. Однако, мы теперь знаем, что в позднем бронзовом веке Трансиорданское плато было очень малонаселенным. Фактически, большая часть этого региона, включая Эдом, который в библейском повествовании упоминается как государство, управляемое царем, в то время не была даже заселена оседлым населением. Проще говоря, археология показала нам, что в Эдоме не было царей, которые могли бы встретить израильтян.
Теперь картина становится ясной. Места, упомянутые в повествовании об Исходе, являются настоящими. Несколько из них были хорошо известны и, видимо, заселены в гораздо более ранние периоды или более поздние периоды, после основания Иудейского царства, когда впервые текст библейского повествования был изложен в письменной форме. К сожалению для тех, кто ищет исторический Исход, указанные места были не заселеныкак раз в то время, когда они, как о них сообщается, сыграли свою роль в событиях блуждания сынов Израиля по пустыне.
Назад в будущее: подсказки 7 века до н.э.
Так что же все это нам дает? Можем ли мы сказать, что Исход, странствия по пустыне и, что наиболее важно, ниспослание Закона на Синае не содержат даже зерна истины? Так много исторических и географических элементов из столь многих периодов могли быть встроены в рассказ об Исходе, что трудно остановиться на одном единственном периоде, в котором могло иметь место что-нибудь подобное. В древности существовал вечный цикл миграций в Египет. Был конкретный случай господства гиксосов в дельте в период средней бронзы. Есть наводящие параллели с элементами эпохи Рамсеса, связанные с Египтом, вместе с первым упоминанием Израиля (в Ханаане, а не в Египте). Многие топонимы в книге Исход, такие, как Красное море (на иврите Yam Suph), река Шихор в восточной дельте (Нав. 13:3), и места стоянок израильтян в Пиха-хирот, похоже, имеют египетскую этимологию. Все они связаны с географией Исхода, но они не дают четкого указания, что они принадлежат к определенному периоду в истории Египта.
Историческая неопределенность рассказа об Исходе включает в себя тот факт, что нет никаких упоминаний имени какого-либо конкретного египетского монарха из Нового царства (в то время как более поздние библейские материалы упоминают фараонов по именам, например Сусаким и Нехо). Отождествление Рамсеса II, как фараона Исхода, произошло в результате современного научного предположения, основанного на идентификации географического названия Пи-Рамсес (Исх. 1:11; 12:37). Но есть несколько бесспорных ссылок на седьмой век до н.э. За расплывчатой ссылкой на боязнь израильтян идти прибрежным маршрутом нет никакого упоминания о крепостях египтян на севере Синая или их цитаделей в Ханаане. Библия может отражать реальность Нового Царства, но она может так же хорошо отражать более поздние условия железного века, ближе ко времени, когда повествование об Исходе было записано.
И это именно то, что предложил египтолог Дональд Редфорд. Самые памятные и согласующиеся географические детали рассказа об Исходе исходят из седьмого века до н.э, во времена великой эпохи процветания Иудейского царства - спустя шесть веков после предполагаемых событий Исхода. Редфорд показал, как много деталей в повествовании Исхода можно объяснить в этой ситуации, которая была также последним периодом имперской власти Египта, во время правления Двадцать шестой династии.
Великие цари этой династии, Псамметих I (664 - 610 гг. до н.э.) и его сын Нехо II (610 - 595 гг. до н.э.), вполне сознательно подражали гораздо более древним фараонам Египта. Они принимали активное участие в строительных проектах по всей дельте в попытках восстановить утраченную славу своего государства и повысить его экономическую и военную мощь. Псамметих основал свою столицу в Саисе в западной дельте (отсюда и название Саитская династия в качестве альтернативного обозначения двадцать шестой династии). Нехо занимался еще более амбициозным проектом общественных работ в восточной дельте: постройкой канала через Суэцкий перешеек, чтобы связать Средиземное море с Красным морем через восточные притоки Нила. Археологические исследования в восточной дельте выявили учреждение некоторых из этой чрезвычайных мероприятий именно Саитской династией, а также присутствие там большого числа иностранных поселенцев.
Фактически, эпоха Саитской династии дает нам один из лучших исторических примеров этого феномена поселения иностранцев в дельте Нила. В дополнение к греческим торговым колониям, которые возникали там со второй половины 7 века до н.э, многие мигранты из Иудеи находились в дельте в начале 6 века до н.э., образуя большое сообщество (Иеремия 44:1, 46:14). Кроме того, общественные работы, начатые в этот период, хорошо соответствуют деталям Исхода. Хотя место, носящее имя Пифом, упоминается в текстах конца 13 века до н.э., более известный и выдающийся город Пифом был построен в конце 7 века до н.э. Надписи, обнаруженные в Телль-Масхуте в восточной дельте, позволили археологам отождествить это место с Пифомом. Раскопки здесь показали, что, за исключением краткого заселения в средней бронзе, он не был заселен до времен Двадцать шестой династии, когда здесь развился значительный город. Более того, хотя Мигдол (упомянутый в Исход 14:2) служит общим названием для крепостей времени Нового царства, но конкретный, имеющий важное значение Мигдол известен в восточной дельте в седьмом веке до н.э. Не случайно, что пророк Иеремия, живший в конце седьмого и начале шестого веков до н.э, говорит нам (44:1, 46:14) об иудеях, живущих в дельте, упоминая, в частности, Мигдол. Наконец, название Гесем – территория, где в восточной дельте поселились израильтяне (Бытие 45:10) - не египетское название, а семитское. Начиная с седьмого века до н.э. арабы-кедариты расширили границы оседлых земель Леванта, а в шестом веке они достигли дельты. Позже, в пятом веке, они стали доминирующим фактором в дельте. По словам Редфорда, название Гесем происходит от Гешем – династического имени царской семьи кедаритов.
Фон седьмого века до н.э. проявляется также и в некоторых своеобразных египетских именах, упомянутых в рассказе об Иосифе. Все четыре имени -Цафнаф-Панеах (великий визирь фараона), Потифар (царский офицер), Потифера (жрец), и Асенефа (дочь Потифера), хотя иногда используются в более ранних периодах истории Египта, достигают своей наибольшей популярности в седьмом и шестом веках до н.э. Дополнительные, кажущиеся случайными, подробности, кажется, созвучны библейским сюжетам, включая множество конкретных деталей из этого периода: опасение египтян вторжения с востока. Египет никогда не подвергся бы вторжению с этой стороны до нападения Ассирии в седьмом веке. И все же в рассказе об Иосифе драматическое напряжение усиливается, когда он обвиняет своего брата, недавно прибывшего из Ханаана, в шпионстве, который "пришел высмотреть наготу земли сей" (Бытие 42:9). И в рассказе об Исходе фараон опасается, что уходящие израильтяне будут сотрудничать с врагом. Эти драматические штрихи будут иметь смысл только после великого века египетского могущества времен династии Рамсеса, на фоне вторжения в значительно ослабленный Египет ассирийцев, вавилонян, персов в седьмом и шестом веках до н.э.
И наконец, все основные места, которые играют роль в рассказе о скитаниях израильтян, были заселены в седьмом веке, а в некоторых случаях они были заселены только в это время. Большое укрепление в Кадеш-Барнеа было основано в седьмом веке. Существует дискуссия о предназначении укрепления - служил ли он далеким южным форпостом Иудейского царства на пути в пустыню в конце седьмого века или был построен в начале седьмого века под эгидой ассирийцев. Но в любом случае, место, столь важное в повествовании об Исходе как основное место стоянки израильтян, было важным и, возможно, известным форпостом в пустыне в конце монархического периода. Южный портовый город Эцион-Гевер также процветал в это время. Кроме того, царства Трансиордании были известными густонаселенными местами в седьмом веке. Наиболее значимым является случай Эдома. Библия описывает, как Моисей послал эмиссаров из Кадеш-Барнеа к царю Эдома просить разрешение пройти через его территорию на пути в Ханаан. Царь Эдома отказался дать такое разрешение, и израильтяне пошли в обход его страны. Но в это время в Эдоме не существовало царства. Археологические исследования показывают, что Эдом достиг государственности только под покровительством ассирийцев в седьмом веке до н.э. До этого периода он был малонаселенной отдаленной местностью, населенной в основном пастухами и кочевниками. Не менее важно то, что Эдом был разрушен вавилонянами в шестом веке до н.э, и оседлая жизнь там восстановилась только в эллинистическую эпоху.
Все эти признаки говорят о том, что повествование об Исходе достигло своей окончательной формы во время Двадцать шестой династии, т. е. во второй половине седьмого и первой половине шестого века до н.э. Его многочисленные ссылки на конкретные места и события в этот период достаточно четко показывают, что автор или авторы интегрировали в рассказ многие современные им детали. (Это было сделано почти таким же способом, как европейские раскрашенные манускрипты средневековья, изображающие Иерусалим европейским городом с башнями и зубцами для того, чтобы усилить свое непосредственное впечатление на современных читателей.) Более древние, менее формализованные легенды освобождения из Египта могли быть искусно вплетены в мощную сагу, которая заимствовала знакомые пейзажи и памятники. Но может ли быть простым совпадением то, что географические и этнические подробности как рассказов о патриархах, так и рассказа об освободительном Исходе имеют признаки того, что они были составлены в седьмом веке до н.э? Были ли связаны воедино древние зерна исторической правды, или основные рассказы впервые были скомпонованы именно тогда?
Вызов новому фараону
Ясно, что сага об освобождении из Египта не была скомпонована как оригинальное произведение в седьмом веке до н.э. Основные черты этой истории были, конечно, известны задолго до этого. Намеки на Исход и блуждания по пустыне содержатся в предсказаниях пророков Амоса (2:10; 3:1, 9:7) и Осии (11: 13:04 1), которые жили на целое столетие раньше. И оба разделяют воспоминания о великом историческом событии, которое касалось освобождения из Египта и состоялось в далеком прошлом. Но какого рода эти воспоминания?
Египтолог Дональд Редфорд утверждает, что отголоски великих событий оккупации Египта гиксосами и их насильственного изгнания из дельты звучали на протяжении столетий, чтобы стать центральной, разделяемой памятью народов Ханаана. Эти созданные в Египте истории ханаанских колонистов, достигших господства в дельте, а затем вынужденных вернуться на родину, могли бы послужить центром солидарности и сопротивления египетскому контролю над Ханааном в период поздней бронзы. Как мы увидим, с возможной ассимиляцией многих ханаанских общин в кристаллизующийся народ Израиля, этот мощный образ свободы может иметь возросшее значение для все более широкого сообщества. Рассказы об Исходе пережили бы время царств Иудеи и Израиля и были разработаны в качестве национальной саги - призыва к национальному единству перед лицом постоянных угроз со стороны великих империй.
Нельзя точно сказать, было ли библейское повествование расширением и разработкой смутных воспоминания об иммиграции ханаанеев в Египет и их изгнании из дельты Египта во втором тысячелетии до н.э, или нет. Однако представляется очевидным, что библейский рассказ об Исходе брал свою силу не только из древних традиций и современных ему географических и демографических деталей, но и из еще более прямых современных ему политических реалий.
Седьмой век было временем великого возрождения, как в Египте, так и в Иудее. В Египте после долгого периода упадка и тяжелых лет подчинения ассирийской империи, фараон Псамметих I захватил власть и снова превратил Египет в крупную международную силу. Как только Ассирийская империя начала рушиться, Египет стал двигаться, чтобы заполнить политический вакуум, занимая прежние территории Ассирии и устанавливая постоянное египетское правление. Между 640 и 630 до н.э., когда ассирийцы отозвали свои войска из Палестины, Финикии и территорий бывшего Израильского царства, Египет подчинил большинство из этих областей, ассирийское ярмо сменилось удушливым политическим господством Египта.
А в Иудее это было время царя Иосии. Идея того, что Яхве в конечном счете выполнит обещания, данные патриархам, Моисею и царю Давиду – огромного и единого народа Израиля, живущего в безопасности на своей земле – была одной из политически и духовно мощных идей для Иосии. Это было время, когда Иосия предпринял честолюбивую попытку воспользоваться крахом ассирийцев и объединить всех израильтян под своей властью. Его программа заключалась в расширении на север от Иудеи, на территории, где все еще, спустя сотню лет после падения Израильского царства, жили израильтяне, а также в реализации мечты о славной единой монархии – большом и мощном государстве всех израильтян, поклоняющихся одному единому Богу в одном храме, в одной столице (Иерусалиме) под руководством одного царя из рода Давида.
Следовательно, стремление могучего Египта расширить свою империю и стремление крошечной Иудеи присоединить территории бывшего Израильского царства и установить свою независимость находились в прямом конфликте. Египет времен Двадцать шестой династии с ее имперскими устремлениями стоял на пути исполнения желаний Иосии. Образы и воспоминания из прошлого теперь стали оружием в национальном испытании воли между сынами Израиля и фараона с его колесницами.
Таким образом, мы можем увидеть составление повествования об Исходе с поразительной новой точки зрения. Так же, как письменная форма повествования о патриархах соединила вместе разрозненные традиции происхождения на службе национального возрождения Иудеи седьмого века, полностью разработанный рассказ о противостоянии с Египтом, о великой силе Бога Израиля и его чудесном спасении своего народа еще более непосредственно служил политическим и военным целям. Великая сага о новом начале и втором шансе должна была получить отклик в сознании читателей седьмого века, напоминая об их собственных трудностях и давая им надежду на будущее.
Отношение к Египту в Иудее конца монархии всегда было смесью страха и отвращения. С одной стороны, Египет всегда предоставлял безопасный приют во время голода и убежище для беглецов, поэтому воспринимался как потенциальный союзник против вторжения с севера. В то же время, всегда имелись подозрения и враждебность по отношению к большому южному соседу, который с древнейших времен стремился контролировать жизненно важный сухопутный маршрут через земли Израиля на север в Малую Азию и Месопотамию. Теперь молодой лидер Иудеи был готов столкнуться с великим фараоном, и древние традиции из разных источников создали единый эпос, который укрепил Иосию в его политических целях.
В последующие века, во время вавилонского изгнания и после него, к рассказу об Исходе будут добавлены новые слои. Но теперь мы можем увидеть, как под давлением растущего конфликта с Египтом в седьмом веке до н.э было собрано удивительное сочинение. Сага об Исходе Израиля из Египта не является ни исторической правдой, ни литературной выдумкой. Это мощное выражение памяти и надежд, которое родилось в мире перемен. Противостояния между Моисеем и фараоном отражало важное противостояние молодого царя Иосии и недавно взошедшего на трон фараона Нехо. Чтобы закрепить этот библейский образ к единой дате нужно передать глубинный смысл рассказа. Пасха не указывает на единичное событие, а является продолжительным опытом национального сопротивления существующей власти.
