Валерий Черницын

АТРИБУТ СУВЕРЕНИТЕТА

Черницын В. Атрибут суверинитета. // Красное знамя. Сыктывкар. 21 сентября 2010 г.

Cм. история РПЦ в 21 в.

Предуведомление

Прежде чем вы продолжите своё чтение, автор всей душой хотел бы попросить: отриньте, пожалуйста, то традиционное недоверие по отношению к публикациям "Красного знамени" о Русской Православной церкви, которое, я это, если и не знаю, то чувствую, очевидно, присутствует во многих из вас.

Да, в нашей редакции работают и с нашей редакцией сотрудничают люди с разными взглядами, в том числе антиклерикальными, а то и вовсе атеистическими. Руководствуясь принципиальной позицией свободы слова, мы не можем отказать в праве тех или иных авторов на критическое мнение в адрес какой-либо из конфессий. То, что таковой несравненно чаще остальных становится именно РПЦ, полагаю, лишний раз свидетельствует о её влиятельности, обусловленной как исторической, так и нынешней ролью в общественной жизни России.

Относясь к той части авторов "Красного знамени", которая как раз считает Православие истинным, апостольски преемственным и благодатным христианским учением, я признаю отмеченную выше роль РПЦ. Надеюсь, это признание даёт мне возможность продолжать, а вам – прочесть то, что прочтёте, без осуждений и проклятий. Строго говоря, последнее есть вообще нравственный императив всякого христианина. Полагаю, что православный христианин также ясно осознаёт: Церковь – это не просто общественная институция и уж тем более не организация, сложившаяся к данному конкретному моменту, с такими её безусловно важными принципами, как священноначалие и его иерархия; и уж тем более не конкретные личности, призванные временем на служение в этой иерархии. Церковь, как известно, - тело Спасителя: "Якоже бо тело едино есть, и уды имать многи, вси же уди единаго тела, мнози сущее, едино суть тело: тако и Христос" (1-е Коринф., 12:12).

И если части тела начинают болеть, то имеет смысл говорить об этих болезнях. Не для того, чтобы насмехаться над болеющим, но чтобы дать возможность врачу поставить правильный диагноз и попытаться вылечить. Мирская газета ни в коей мере не претендует и не может претендовать на второе. Но диагностика ей худо-бедно под силу.

Юбилей

На позапрошлой неделе отмечалась 15-летняя годовщина создания Сыктывкарской и Воркутинской епархии Русской Православной церкви. В Республиканской филармонии по этому случаю прошло торжественное собрание, на котором от имени руководства РПЦ епископ Сыктывкарский и Воркутинский Питирим вручал награды тоже не последним людям Коми — спикеру Госсовета Марине Истиховской, министру культуры республики Владимиру Юрковскому и его супруге, известной певице Ольге Сосновской, а также бывшему командиру войсковой части 5134, базирующейся в Сыктывкаре, Сергею Браулову.

Однако на собрание даже не были приглашены те, кто в своё время внёс существенный вклад в создание епархии. Впрочем, "существенный вклад" - это, пожалуй, слишком мягко сказано. Без усилий тех, о ком пойдёт речь ниже, никакая епархия, собственно, вообще бы не состоялась.

Думается, особый интерес предлагаемый рассказ вызывает в связи с недавними критическими высказываниями вл. Питирима в адрес первого Главы РК Юрия Спиридонова.

В пепле времени

Двадцать лет назад представление о Коми АССР в церковном отношении было маловразумительным. После встречи Михаила Горбачёва с высшими иерархами Русской Православной церкви весной 1988 года стало очевидно: богоборческая эпоха подходит к своему концу. И в стране действительно пошли процессы, явственно об этом свидетельствовавшие: церкви начали возвращать многие ранее пустовавшие либо использовавшиеся не по назначению храмы.

Между тем к 1991 году в огромной республике действовало всего три храма – в Сыктывкаре, в Айкино и в селе Ыб (Сыктывдинский район). Это было просто оскорбительно мало для Коми края. И оскорбительно сразу по двум причинам. Первая: именно на территории Зырянской земли, в Усть-Выми, была основана Пермская епархия Православной церкви, да не кем-нибудь, а учеником самого Сергия Радонежского Стефаном. Да, уже менее чем через 200 лет после её основания епископская кафедра "уехала" в Вологду; но сам факт причастности этих краёв к историческому русскому православию неоспорим и входил в вопиющее противоречие с состоянием церковных дел на начало 1990-х.

Вторая причина – как раз наследие Советской эпохи. Она, безусловно, переродила Коми землю, превратив её в один из непоследних индустриальных регионов СССР. Но известно (и это прекрасно было известно даже до Перестройки), какой ценой. Слова о костях, на которых стоит Северная железная дорога, может быть, уже стали расхожими, но своей истинности не утратили. В Коми томилась масса священнослужителей, из которых многие впоследствии были прославлены как новомученики (в том числе три митрополита). К небу, впрочем, вопили кости вообще всех несправедливо замученных на этой земле.

На пути к благочинию

К началу 90-х годов настоятелем сыктывкарского Свято-Казанского храма являлся о. Иоанн (Иван Иванович Лапко), уроженец Западной Украины. Неполиткорректное подчёркивание последнего обстоятельства помогает, однако, понять, какая именно среда и какая психологическая атмосфера складывалась в описываемое время в среде клира и мирян, почувствовавших настрой властей, дававший им шанс существенно изменить положение верующих.

Кто не помнит: под верующими в подавляющем большинстве случаев подразумевались именно православные христиане.
Совершенно очевидно, что именно в Сыктывкаре и именно вокруг Казанского храма стало складываться ядро будущего возрождения церковной жизни. Но волею судьбы процесс этот не мог не окраситься национальными и региональными особенностями.

Прежде всего необходимо напомнить, что три действующих храма входили в Архангельскую и Мурманскую епархию – и легко можно себе представить её размеры. Учитывая несравнимую насыщенность приходами Архангельской области, не менее легко представить, сколь часто епископ соблаговолял посетить хотя бы Сыктывкар. Тем более что правивший епископ Пантелеимон получил свою кафедру сравнительно незадолго до описываемого времени, и три прихода на восточной окраине епархии, разумеется, не могли быть источником его повышенного внимания.

Поэтому сыктывкарское православное сообщество в известной мере обладало своеобразной автономией в своих действиях. И когда политический лёд в отношении церкви затрещал и тронулся, именно о. Иоанну суждено было действовать и принимать решения. В том числе – кадровые.

Если внимательно посмотреть состав священства в Коми в конце 80-х - начале 90-х годов, можно легко увидеть, что значительная часть служителей разного чина была родом либо с Украины, либо из прилегающих к Украине малороссийских регионов. Тому, вероятно, имеется в какой-то мере и историческое объяснение: после войны РПЦ, к которой Сталин вдруг начал благоволить, столкнулась с острым кадровым дефицитом, понятно чем вызванным. Центральная и Северная Россия в церковном смысле были просто выжженным полем. Присоединённая за несколько лет до того Западная Украина в этом смысле обладала несравненно большими духовными возможностями. По ней не прошёлся репрессивный варварский каток 20-30-х годов. Западные области Украины были оплотом сопротивления Советской власти, но сопротивление это происходило не только вооружённым путём. Именно в силу не порушенной духовной среды Западная Украина стала инкубатором священства сначала для всей Украины, а потом и Южной России.

Южный человек, признаемся себе, - человек гораздо более деятельный и предприимчивый, нежели северный. Даже славянин. Даже несмотря на известную предписываемую православным учением большую созерцательность, нежели деятельность.

Кто, интересно, на месте о. Иоанна смог бы устоять перед открывавшимися возможностями? Тем более что к тому подталкивали сразу два фактора – положительный и отрицательный. Положительный – возникшее в среде очень многих партийно-государственных и хозяйственных руководителей чувство какой-то вины перед верующими (не всегда, кстати, афишируемое; обычно принято плеваться в адрес бывших коммунистов, стоящих со свечкой в храме; ниже вы увидите, что не стоит делать таких однозначных выводов…). Отрицательный, как ни странно, вытекал из положительного: этим чувством немедленно воспользовались инославные конфессии.

..строя Стефановский собор... Фото из архива редакции "Красного знамени"

Рассказывает бывший глава администрации Сыктывкара Анатолий Каракчиев:

- Было если и не ощущение вины, то хотя бы желание исправить допущенные перекосы. Именно на этой психологической почве Сыктывкарский горисполком в своё время принимал решение о выделении участка в Мичуринском парке под строительство христианского храма. Решающим для нас тогда было именно это определение - "христианский"; разумеется, мы совершенно не вдавались в конфессиональные подробности и различия. Так в парке начало строиться известное сооружение.

В один из дней мне докладывают: к вам на приём какой-то поп просится. Входит, представляется: Иван Иванович Лапко, священник Свято-Казанского храма Русской Православной церкви. И спрашивает: "Вы крещёный?" - "Да, - отвечаю, - крещёный". - "В Православной церкви крещёный?" - "Да, говорю, вроде в православной". - "Почему же вы тогда, Анатолий Алексеевич, отдали баптистам Мичуринский парк, а у нашей церкви до сих пор маленький деревянный храм в Кочпоне?" - "Как баптистам, каким?!."

И о. Иоанн тогда объяснил мне азы православного вероучения и различия с другими течениями в христианстве. Надо было исправлять ошибку, и я поручил своему заместителю по строительству Евгению Немчанинову подыскать подходящее здание. Как раз завершался ремонт одного такого рядом с военкоматом, хотя замысел о нём был немного другой: там предполагалось организовать Национальную галерею. Так церковь получила Кирульский Свято-Вознесенский храм, а Нацгалерея, как известно, расположилась над Кировским парком.

В начале 1991 года на Кирульском храме был водружён крест, и через несколько месяцев решением епископа Пантелеимона было образовано Коми благочиние Архангельской епархии РПЦ. Возглавил его, естественно, протоиерей Иоанн Лапко. Центр благочиния переместился в Свято-Вознесенский храм.

В июне того же года на правах общественной организации был зарегистрирован Сыктывкарский православный приход во главе с одним из церковных активистов Виктором Морозовым.

Начинали Пётр и Павел

Свято-Вознесенский храм следовало восстанавливать, и о. Иоанн с присущей ему энергией взялся за эту благую миссию. Времена пошли политически разносные, зато для предприимчивых людей – по-деловому благодатные. Лес, доски, бумага – всё на глазах превращалось из фондов Госплана в отличный товар; впереди с аналогичной перспективой уже маячили нефть, бензин и мазут… А как бы вы поступали иначе, если один иконостас для Вознесенского храма, по оценке о. Иоанна, тянул на 20 тысяч долларов? (см. "Строить храмы на Руси!", "Красное знамя" от 8 декабря 1993 г.)

Но наступившее рыночное кипение использовали для своих целей, разумеется, далеко не только православные. Отбирать данный некогда земельный участок у евангелистов (пусть даже ты в душе и раскаялся в этом) было бы совсем уже не по-людски – и стройка в Мичуринском парке шла. И шла удивительно бойко, благо средствами застройщики, в отличие от православных, обижены не были.

На фоне этого строительства было бы просто странно не возникнуть идее возвести ещё больший и ещё более внушительный православный храм. Летом 1993 года Сыктывкарский приход обратился к Анатолию Каракчиеву за помощью в оплате проектно-изыскательских работ. Помощь выделили, и уже в августе на месте строительства будущего храма был поставлен закладной крест. А местом определили микрорайон Тентюково.

- Именно в те месяцы у нас возникла идея воссоздания в Республике Коми собственной епархии, - рассказывает главный врач Республиканского госпиталя ветеранов и участников боевых действий Борис Захаров, в 1993 году главврач медсанчасти АО "Комистрой" и заместитель председателя Сыктывкарского православного прихода. – И будущий храм в Тентюково должен был стать, безусловно, епархиальным центром.

Интересный факт: за заметку в "Красном знамени" об установке креста один из заместителей главного редактора попросил с авторов 130 тысяч рублей (в пересчёте через курс доллара – более 4 тысяч рублей на октябрь 2010 года). И только визит Морозова и Захарова к тогдашнему руководителю газеты Авениру Низовцеву помог опубликовать текст бесплатно.

Строительство храма оценивалось в 1,5-2 миллиарда рублей. Обнародование планов запустило финансовый процесс. В сентябре 1993 года на счёт прихода перечисляют средства такие влиятельные песроны, как президент "Комибанка" Виталий Востряков, генеральный директор Сыктывкарского ЛПК Анатолий Кононов (до той поры считавшийся убеждённым коммунистом сталинского замеса и нисколько этого не скрывавший), его тёзка Каракчиев; Совет Министров РК обещает выделить деньги из своего внебюджетного фонда, а генеральный директор АО "Сыктывкарстрой" Николай Мандич - бесплатно выполнить строительные работы.

В эти же недели начинаются первые разговоры, во многом определившие будущее лицо православной жизни Республики Коми.

- На одной из встреч отец Иоанн сказал мне прямо: "Наш храм должен быть самым высоким зданием в городе", - рассказывает Анатолий Каракчиев. – Но это значит, потребуется и площадь большая, чем в Тентюково. Я снова к Немчанинову: "Женя, помоги найти". Он отыскал место, где улица Ленина упирается в улицу Свободы и где располагалась плодоовощная база. Чтобы построить здесь высокий и широкий храм, требовалось эту базу сносить…

Вдохновляемый идеей, актив прихода ставит перед собой новую, более грандиозную задачу: построить не просто новый и не просто самый высокий храм - построить Духовный центр православия (ДЦП) Республики Коми. Им хватает доводов убедить в этом жертвователей, и в октябре 1993 года в Сыктывкаре создаётся попечительский совет центра.

В октябре же разговоры об отделении от Архангельской епархии проникают во властные кулуары. Вне всякого сомнения, эти разговоры – следствие той политической обстановки, что сложилась к тому моменту: расстрелян Верховный Совет; в результате возникла страшная неразбериха и с властью, и с законодательством; руководство республики, не надеясь на Москву, пробует все возможности для максимального сосредоточения властных рычагов.

Протокол заседания попечительского совета ДЦП от 14 октября 1993 года зафиксировал любопытные реплики присутствовавших.

Каракчиев: "А какова будет во всём этом роль Архангельской епархии?"

Морозов: "Она не может заниматься этим. Ей слишком много предстоит восстанавливать (Сийский монастырь). Рассчитывать на помощь епископа не придётся" (Антониево-Сийский монастырь располагается в Холмогорском районе Архангельской области – прим. авт.).

Кононов: "Как относится Верховный Совет к этому?"

Морозов: "Худяев сослался на отсутствие средств" (Вячеслав Худяев – в описываемое время председатель Совета Министров РК; судя по ответу, речь шла о правительстве – прим. авт.)

Кононов: "Ведётся разговор об отделении от Архангельской епархии (Спиридонов)" (sic!)

Каракчиев: "Пусть этот храм будет выше всех в городе".

Востряков: "За два года надо иметь храм".

Каракчиев: "Надо развернуть агитацию за постройку храма".

Кононов: "Надо сравнить отношение к работе на строительстве храма евангелистов и отношение к работе просто обычных строителей (там работают верующие, поэтому храм "летит" ввысь)".

Востряков: "Если надо, будем платить за сверхурочные".

Кононов: "Рекламу беру на себя (журналисты, телевидение)".

И решение, пункт 1-й которого стоит запомнить: "Задействовать Верховный Совет (Спиридонова)".

Собственно, с этого момента тогдашний председатель Верховного Совета - руководитель республики - начинает всё более активно подключаться к процессу строительства будущего собора, который, как известно, затем будет неразрывно связан с его именем.

Точнее, разумеется, - с именем Стефана Пермского.

..и имея в виду Патриарха будущего (второй слева - митрополит Кирилл, 2000 год). Фото из архива Анатолия Каракчиева

В память святителя

Мы настолько привыкли к наименованию главного кафедрального собора нашей епархии "Свято-Стефановский", что считаем его возникшим изначально. Между тем документы, имеющиеся в распоряжении редакции "Красного знамени", свидетельствуют, что вопрос наименования будущего собора был решён далеко не сразу.

Попечительский совет ДЦП уже 30 ноября объявил конкурс на проектирование центра. Жюри возглавил Виталий Востряков, его заместителем стал Борис Захаров, фактически возглавивший к тому времени приходской совет; в состав жюри вошли также епископ Пантелеимон, о. Иоанн, Юрий Спиридонов, Анатолий Каракчиев, главный архитектор Сыктывкара Валерий Рачковский, генеральный директор АО "Коминефть" Валентин Леонидов и генеральный директор АО "Стройматериалы" Валерий Козлов.

В отзыве экспертов Русского музея на проект архитектурной студии "Менам керка" (будущего победителя), датированном 23 марта 1994 года, собор поименован Троицким. Однако в письме приходского совета на имя Вострякова от 25 июля того же года он уже именуется Стефановским и более того – определяется как резиденция будущего епископа Коми.

Однако официальной датой фактического наименования собора следует, вероятно, считать 6 января 1995 года, когда на собрании Сыктывкарского православного прихода священник Свято-Казанского храма о. Андрей Паршуков предложил поименовать строящийся ДЦП Свято-Стефановским кафедральным собором. Нечего и говорить, что предложение было принято единогласно.

Приход становится общиной и братством

День 6 января 1995 года вообще довольно знаменательный. Во-первых, на этом же собрании Сыктывкарский приход переименовывает себя Православной Стефановской общиной с приданием ей статуса республиканского фонда, а члену общины писателю Льву Смоленцеву (который к этому времени начинает играть значительную роль в околоцерковной жизни республики) поручает зарегистрировать общину на правах братства (то есть коммерческого общества, действующего при церкви).

Во-вторых, именно на этом заседании впервые прозвучали варианты наименования самой епархии. В устах тогдашнего главы администрации Сыктывкара Сергея Каракчиева она звучит как "Пермская (Зырянская Усть-Вымская)" (имеются в виду прежнее и будущее названия), в устах о. Андрея – как "Пермская (Коми Усть-Вымская)".

В-третьих, Льву Смоленцеву поручается также "просить Святейшего Патриарха Алексия II... ускорить решение вопросов возрождения епархии и назначение епископа ИЗ МОСКВЫ" (выделено мною – прим.авт.).

Последний пункт вводит нас в область самых сложных противоречий, которые возникли к тому моменту в жизни православной общины Сыктывкара.

Благочинный, Глава и епископ

Как уже писано, осенью 1993 года вопрос строительства в Сыктывкаре просто нового храма плавно превратился в вопрос строительства самого большого здания, затем – Духовного центра православия, на коей почве родилась идея восстановления епархии. Как свидетельствует Борис Захаров, именно с этого момента у Коми благочиния во главе с о.Иоанном резко ослабевает интерес к проекту. Ибо прямая увязка строительства с возрождением епархии фактически означает скорый уход в административное небытие: о. Иоанн – отнюдь не монах, а стало быть, не может претендовать на будущую кафедру.

Исчезновение интереса у главного до сей поры священнослужителя Коми совпадает с наступившей бурной порой в политической жизни республики: изменением её Конституции и выборами единоличного руководителя РК – Главы. Скупые новостные сообщения доносят нам, что итоги визита в республику в ноябре 1993 года вл. Пантелеимона о. Иоанн докладывает Вячеславу Худяеву (при этом Юрий Спиридонов уже в попечительском совете ДЦП). Правящий епископ игнорирует приглашение принять участие в итоговом заседании жюри конкурса 26 апреля 1994 года, однако всего за несколько дней до этого посещает-таки Коми и встречается именно с Худяевым (до выборов остаются какие-то три недели).

И вот 8 мая 1994 года становится ясно, кто будет править республикой. Ситуация в околоцерковной жизни меняется. К инаугурации Сыктывкарский приход дарит Юрию Спиридонову серебряный нательный крест – как бы символически обмениваясь благословениями: духовным и политическим. С этого момента управление процессом воссоздания епархии целиком переходят к руководству республики.

Вспоминает Анатолий Каракчиев:

- Я как-то сказал Спиридонову: "Юрий Алексеевич, вот у нас вроде все атрибуты государственности уже есть – герб, флаг, гимн. А знаете, какого ещё всё-таки нету?" - "Какого?" - "Собственной епархии" - "А мы к кому относимся?" - "А мы входим в Архангельскую и Мурманскую".

Почему-то его особенно возмутила именно мурманская составляющая.

"Ну нет! – проворчал он. – Как это так – я, видите ли, к Юре Евдокимову отношусь?.." (бывший губернатор Мурманской области – прим. авт.)

После этого создание епархии стало для него важнейшим делом. Фактически фигуру епископа он ставил в ряд с Главой и председателем Госсовета – как олицетворение духовной власти, наряду с исполнительной и законодательной.

Благословение патриарха

Сыктывкарский православный приход (позднее Стефановская община), безусловно, использовал все преимущества политического покровительства. 16 ноября 1994 года за подписью Бориса Захарова, открывающей собою ещё около тысячи подписей, в Москву, в Свято-Данилов монастырь, уходит письмо на имя Патриарха Алексия II с просьбой "прислушаться к нашему голосу о том, что Республика Коми должна иметь своего Епископа". Как уже отмечено выше, с января 1995 года туда же в качестве официального представителя Стефановской общины командируется Лев Смоленцев.

Ну а главные пружины и рычаги воздействия приходилось нажимать в иных местах. Именно в эти годы при Московской Патриархии возникло ОАО "Международное экономическое сотрудничество" (МЭС) – структура, получившая от правительства ряд квот на торговлю разного рода товарами. СМИ сообщали в основном о самой скандальной составляющей этих квот – о табачной; но МЭС торговал многими видами продукции, в том числе теми, которые поставлялись из Республики Коми. МЭС находился под негласным кураторством митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла. Президент МЭС Кириллов был близок к Виктору Черномырдину, а ставший к тому времени первым заместителем Главы РК Анатолий Каракчиев в свою очередь хорошо знал вице-президента компании Аркадия Алексеева.

- Они очень помогли наладить контакты вначале мне с Кириллом, а затем Спиридонову с самим Алексием, - рассказывает Анатолий Каракчиев. – И он прямо заявил, что благословляет светские власти Республики Коми вести работу по созданию епархии.

Кому доверить кафедру

Но, как признаёт Каракчиев, основную энергию новое правительство РК сосредоточило на том, что было ему гораздо более понятно: на строительстве собора.

- Юрий Алексеевич очень чётко распределил обязанности: Каракчиев собирает деньги, Бибиков (бывший заместитель Главы РК Вячеслав Бибиков – прим. авт.) контролирует ход строительства, - говорит экс-первый вице-глава.

Подбор же кандидатуры будущего епископа, несмотря на разрешение патриарха делать это самим, увяз в Архангельской епархии.

- Не стану скрывать: мы хотели предложить это место отцу Трифону, - признаётся Каракчиев.

Иеромонах Трифон (Плотников) ещё в советское время был настоятелем Свято-Вознесенского храма в Ыбе, снискав известность на миссионерской ниве и обзаведясь в результате немалыми связями. В 1992 году он был благословлён возглавить упомянутый выше Антониево-Сийский монастырь.

- И хотя мы связывались с ним на предмет епископства, он, к сожалению, отказался, - рассказывает Анатолий Каракчиев.
В итоге возникла другая кандидатура – настоятеля Свято-Троице-Стефано-Ульяновского мужского монастыря игумена Питирима (Павла Волочкова).

- Вначале он привлёк внимание Спиридонова своей внешностью, - продолжает Каракчиев. – Юрий Алексеевич увидел его впервые в Ульяновском монастыре. "О, - говорит, - какой певучий, крупный, с животом!.." Однако затем нам стали сообщать самые неоднозначные сведения об игумене, и наше настроение по отношению к нему стало портиться…
Косвенно об этом свидетельствует сам Питирим в своей книге "Жизнь во Христе и с Христом": "Как-то я присутствовал на совещании по случаю обсуждения строительства Православного Центра в городе Сыктывкаре. По окончанию которого Юрий Алексеевич сказал мне, что хотел бы видеть меня только игуменом восстанавливаемого монастыря. Насчет же моего епископства, о котором мы никогда с ним не говорили, высказался против, говоря: "У меня и там есть связи". Я, поклонившись, ушёл, ничего не сказав. Да и о чём говорить: во-первых, о епископстве я не думал, во-вторых, это не гражданское дело" (цитируется).

Тем не менее, убеждён Каракчиев, внутрицерковный механизм лоббирования кандидатуры Питирима уже был запущен, и успешному исходу во многом способствовал епископ Пантелеимон, с которым Питирим был знаком ещё с конца 80-х годов, со времени своей службы в Онеге и самом Архангельске.

Дальнейшее Питирим описывает так: "В начале октября 1995 года в Троице-Стефано-Ульяновском монастыре раздался телефонный звонок. К телефону попросили игумена монастыря, я подошёл. Звонок был из секретариата Московской Патриархии. Меня пригласили на встречу со Святейшим. Я начал волноваться. Что бы это значило, к чему готовиться?.. Приезжаю на Чистый переулок (рабочая резиденция патриарха – прим. ред.), жду… К Святейшему очередь. Первым идёт инспектор Московской Духовной Академии, архимандрит Сергий. После меня идёт не знакомый мне игумен Зосима из г. Элисты. Спрашиваю отца Сергия: "Вы по какому вопросу к Святейшему?" Он отвечает: "По тому же, что и ты". Я предположительно догадался, но, смиряя себя, ничего не ответил, продолжал внушать себе любую другую причину, но только не о своём епископстве…

Каково было моё удивление, когда узнал, что отца Зосиму и Архиерей Гедион благословил в путь и представил на епископство, и всё ему известно как минимум пару месяцев, и глава Калмыкии не возражал насчёт его кандидатуры во епископы. У меня ничего подобного не было. От правящего епископа было ли какое представление меня Святейшему, я не знал…

И вот наступил трогательный момент в моей жизни… Святейший благословил меня, предложил присесть. Затем спросил: "Как дела?" Я начал подробный отчёт по Ульянову мужскому монастырю. Святейший спросил меня о демографии в республике, некоторые статистические данные, я ответил… Вдруг ко мне обращается он с вопросом: "Как ты смотришь на то, чтобы быть епископом в Республике Коми?" Помолчав несколько секунд, опустив глаза вниз от неожиданности, промолвил: "Я Вашего Святейшества смиренный послушник". "Приходи 6 октября на священный Синод…"

Я… приехал в Патриархию в сопровождении монаха Филиппа (Виталия Алексеевича Филиппова)… Собственно, Святейший много не говорил, кроме как официально объявил моё звание и дальнейшее предполагаемое избрание и назначение… Святейший благословил меня и сказал приехать на следующий день в Троице-Сергиеву Лавру… В этот же вечер за Богослужением в Троицком храме я был возведён в сан архимандрита… За трапезой в слове сообщил, что в Республике Коми на 1995 год официально зарегистрировано 20 приходов и 3 монастыря. Трудятся в них около 20 священников и дьяконов, в монастырях подвизаются 30 монахов и монахинь. Заверил его Святейшество о продолжении роста приходов и монастырей моими усилиями с Божьей помощью и молитвами Его Святейшества. Благодарил Святейшего за открытие епархии и моё избрание".

Источники "Красного знамени" не знают, почему из названия епархии незаметно ушло определение "Усть-Вымская", сменившись на "Воркутинскую".

Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II об образовании Сыктывкарской и Воркутинской епархии Указ

Его Высокопреподобию игумену Питириму (Волочкову), настоятелю Троице-Стефаново-Ульяновского монастыря, Коми Республика, Постановлением Нашим и Священного Синода от 6 октября 1995 года, Журнал № 78, ОПРЕДЕЛЕНО:

"Образовать Епархию Московского Патриархата на территории Республики Коми, выделив её из Архангельской епархии. Преосвященным носить титул "СЫКТЫВКАРСКИЙ и ВОРКУТИНСКИЙ". Епископом СЫКТЫВКАРСКИМ и ВОРКУТИНСКИМ быть игумену Питириму (Волочкову), настоятелю Троице-Стефано-Ульяновского монастыря".

Кто как принял

В своей книге вл. Питирим сообщает интересные подробности реакции светских властей Коми на его назначение. По словам владыки, уже 16 октября 1995 года он получил поздравительную телеграмму от председателя Госсовета республики Владимира Торлопова.

"Исполнительная власть вела себя однозначно противоположно, - пишет Питирим. - В октябре 1995 года звонок от Юрия Алексеевича в Ульянов монастырь. Слышу повышенный командный тон: завтра в 12 приезжай… Приехал… он меня не принял, перенёс на 16 часов… Глава опять меня сразу не принял, и в указанный срок я был у заместителя его, Г.В. Бутыревой. Долго узнавалось от меня, что это за кандидатство во епископы, окончательно ли это решение Синода? Что, оказывается… еще испытательный срок и дата возведения не известна… Наконец Юрий Алексеевич меня принял. Был очень напряжён и холоден. Весть о случившемся принял как факт и не более".

Как пишет вл. Питирим, примерно за месяц до хиротонии его вызвали на приём к патриарху, подразумевая, что это будет расширенная делегация, в состав которой входят Глава РК, его окружение, благочинный о. Иоанн и сам Питирим. При этом последний почувствовал "что-то неладное… Пошёл я к отцу Иоанну (Лапко – прим. ред.), он был тоже встревожен чем-то. Потом уже мне признался, что вызывали в правительство, предлагали подписать на меня компромат, но он этого не сделал, будучи истинным сыном Церкви Христовой". По прибытии в резиденцию патриарха Питирим и сопровождавшие его о. Иоанн и о. Филипп сделали неприятное открытие: "там уже стоят Кулаков И.Е., Смоленцев Л.Н. и представитель прессы. Мы поздоровались… Смоленцев отвернулся. Мне было удивительно смотреть на такую перемену у Льва Николаевича, старого коммуниста. Прежде мы с ним приятно общались, я позволял ему ходить на колокольню производить съёмки для его фильма "Троица Зырянская", поил чаем, да и к нему в гости заходил… Вот приехал и Глава республики, тоже не смотрит и не здоровается… Святейший первым делом… пожал руку Ю.А. Спиридонову… Тут произошло самое главное. Отец Иоанн встал, попросил Святейшего благословить ему сказать. И произнёс: "Ваше Святейшество, наш любящий отец и Святейший Владыко, весь православный народ Республики Коми, узнав об избрании игумена Питирима на епископское служение Вашим Святейшеством и Священным Синодом Русской Православной церкви, благодарит вас", далее отец Иоанн перечислил некоторые мои заслуги и сообщил, что верующие просили "сделать Вам, Ваше Святейшество, земной поклон в благодарность за отца Питирима, что также я сделаю лично и от себя". Затем последовал поклон… Обстановка стала радостная и светлая. Юрий Алексеевич сказал И.Е. Кулакову убрать какие-то бумаги".

Наречение Питирима епископом состоялось 18 декабря 1995 года в Богоявленском кафедральном соборе в Москве. На следующий день там же прошла хиротония.

9 мая 1996 года, в 600-летнюю годовщину памяти святителя Стефана Пермского, в присутствии Патриарха Московского и всея Руси Алексия II был заложен камень в основание строительства Свято-Стефановского кафедрального собора. Собор был открыт в 2001 году. Колокольня, являвшаяся неотъемлемой частью проекта, не открыта до сих пор.

В качестве эпилогов

Воспоминание 1

Анатолий Каракчиев:

"Для резиденции всю утварь заказывали, как это и положено, в Софрино (посёлок в Московской области, где располагается художественно-производственное предприятие Московской Патриархии – прим. ред.). Поехал с ним туда от правительства наш сопровождающий. Приезжают: накупили на 2,5 миллиона долларов! Я спрашиваю: "Вы чего это?" "Да понимаешь, - рассказывает мне сопровождающий, - вот идём мы с ним по какому-то залу. Видим: два кресла стоят, это вроде как троны для храма. Одно за 5 тысяч долларов, второе за 50. На какое, думаешь, он сразу указывает? И тут же объясняет, что, мол, так канонами положено…" 

Воспоминание 2

Анатолий Каракчиев:

"Было это, наверное, уже через год после его рукоположения. Приходит ко мне один монах из Важкурьи: "Съезди в Москву, надо его убирать!" И снова, больше прежнего, рассказывает и даже показывает некоторые бумаги, свидетельствующие о таком, что неудобно и говорить.

 Я приехал к митрополиту Кириллу. А он мне прямо и чётко разъяснил, почему этого сделать невозможно. И повторить я это тоже, к сожалению, не могу. Но произнесено было так убедительно, что я только руками развёл: "Так что ж вы мне об этом раньше-то не сказали? Я бы и не приезжал вовсе…"

Автор благодарит Бориса Эрвандовича Захарова за помощь в подготовке материала.