Яков Кротов. Путешественник по времени. Вспомогательные материалы: РПЦ в 1920-е гг.

Алла Шадрина

Изъятие церковных ценностей в Донской области в 1922-1923 годах

Шадрина А. Изъятие церковных ценностей в Донской области в 1922-1923 годах. 2011.

Сайт http://www.relga.ru №14 [232] 15.08.2011.

В истории Русской Православной Церкви советского периода особенное внимание привлекает процесс изъятия церковных ценностей, проходивший весной 1922 года (в некоторых районах Донской области этот процесс затянулся до осени). «Переосмыслив» инициативу Русской Православной Церкви, добровольно оказывающей помощь голодающим, в насильственное изъятие церковного имущества [см. декрет ВЦИК от 23 февраля 1922 года], советское государство тем самым не только решило проблему каким образом «экспроприировать» у Церкви ее «баснословные» богатства, но и в 1923 году развернуло широкую антицерковную и антирелигиозную пропаганду, основываясь на фактах укрывания духовенством от изъятия священных предметов (как правило, священных сосудов, употреблявшихся при совершении таинства Евхаристии: потиров, дискосов, звездиц, лжиц, дарохранительниц и др., изъятие которых в воззвании Святейшего Патриарха Тихона от 28 февраля 1922 года расценивалось как акт святотатства [Изъятие церковных ценностей в Москве в 1922 году. Сборник документов из фонда Реввоенсовета Республики. М., 2006. С. 6]).

Процесс изъятия церковных ценностей в Донской области достаточно полно представлен в документах архивов Ростовской области: ЦДНИРО (Центре документации новейшей истории Ростовской области), ГАРО (Государственном архиве Ростовской области), ТФ ГАРО (Таганрогском филиале ГАРО и ЦХАД г. Шахты (Центре хранения архивной документации г. Шахты). На основании комплексного изучения документов этих архивов и прессы 1922 года (газет «Советский юг» и «Трудовой Дон») представляется возможным восстановить летопись происходивших в 1922 году событий, связанных с изъятием церковных ценностей. Однако в настоящей статье мы остановимся на документах, отложившихся в ЦДНИРО, поскольку именно они представляют делопроизводство областного и окружных комитетов РКП (б), осуществлявших руководство и контроль над проведением кампании по изъятию церковных ценностей в Донской области (исполнителем изъятия был Донской исполнительный комитет (ДИК, Донисполком), окружные и волостные исполкомы).

В отношении деятельности Донского областного комитета РКП (б) (Донком) и окружных комитетов РКП (б) (окружкомов) важно заметить, что она носила руководящий характер, который выражался в разработке плана проведения кампании в целом (определении политики) и осуществлении функций контроля. Окружкомы назначали членов и руководителей комиссий по изъятию церковных ценностей, определяли время проведения кампании в своем округе, давали указания отделам агитации и пропаганды (агитпропам), работе которых уделялось значительное внимание, поскольку именно их деятельность обеспечивала спокойное отношение на местах к изъятию церковных ценностей. Окружкомы также решали вопросы, связанные с возникающими проблемами (сопротивление изъятию, хищение церковных ценностей и др.).

Документы ЦДНИРО дают представление о том, каким образом проходил процесс изъятия церковных ценностей в следующих округах Донской области: Ростовском, Черкасском, 1-м Донском, Донецком, Верхне-Донском, Морозовском, Сальском (округа бывшей Области войска Донского 2-й Донской, Усть-Медведицкий, Хоперский, часть Сальского и 1-го Донского были отнесены к Царицынской губернии. Часть Донецкого и Черкасского округов – к украинской Донецкой губернии [Справка об изменениях административно-территориального деления края с XVIII века // Государственный архив Ростовской области. Путеводитель. Ростовское книжное издательство, 1961. С. 464-465]. Несмотря на то, что еще в 1920 году часть Донецкого и Черкасского округов были отнесены к Украине, в ЦДНИРО отложилось делопроизводство Шахтинско-Донецкого и Таганрогского уездных комитетов КП(б) Украины, представляющее значительную ценность, поскольку эти документы освещают исторические процессы, проходившие, в частности, в 1922 году, на значительной части земель, ныне входящих в состав Ростовской области.

Информация, связанная с изъятием церковных ценностей, содержится в следующих видах документов ЦДНИРО: протоколах, резолюциях по докладам с мест, информационных докладах, информационных отчетах, отчетах окружных комитетов о работе, докладах окружкомов, кратких сводках. Изучение протоколов дает возможность определить хронологию проведения кампании по изъятию церковных ценностей в каждом округе, реакцию местного населения на эти события, а также наличие фактов сопротивления изъятию или укрывательства (хищений) церковных ценностей. Особенный интерес представляют отчеты и информационные отчетности окружкомов, в которых освещается отношение местного населения не только к проходящей кампании, но и к советской власти в целом, состояние голодающих округов Донской области и общий политический фон, сопровождающий изъятие церковных ценностей. Необходимо сказать, что документы ЦДНИРО не содержат сводок о количестве изъятых ценностей. Как неоднократно подчеркивалось в протоколах заседаний бюро окружкомов, эта информация содержалась в ежедневных исчерпывающих сводках о количестве изъятых ценностей (с указанием места, откуда они изымались), публиковавшихся в газетах «Советский юг» и «Трудовой Дон».

Особенности проведения кампании по изъятию церковных ценностей в округах Донской области, Шахтинско-Донецкого и Таганрогского уездах

Прежде чем обратиться к особенностям проведения кампании по изъятию церковных ценностей в округах Донской области, необходимо остановиться на работе Донского областного комитета РКП (б) – органа, руководившего эти процессом.

Деятельность Донского областного комитета РКП (б). Впервые вопрос об изъятии церковных ценностей в Донской области рассматривался на заседании бюро Донкома РКП (б) 5 марта 1922 года. Следуя указаниям центральной власти, Донком постановил «усилить работу отдела агитации и пропаганды в направлении подготовки к проведению кампании» [ЦДНИРО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 134. Л. 51-52]. В течение пяти дней представителями созданной 4 марта 1922 года при Донисполкоме комиссии по изъятию церковных ценностей под председательством А.И. Муралова [ГАРО. Ф. Р-97. Оп. 1. Д. 52. Л. 23 об.] были проведены переговоры с духовенством «о конфискации церковного имущества» [ЦДНИРО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 116. Л. 8]. К сожалению, содержание этих переговоров остается неизвестным, но, скорее всего, духовенство было поставлено перед фактом неотвратимости изъятия церковных ценностей, и предупреждено о необходимости представить комиссии описи церковного имущества.

Однако на тот момент события не развивались стремительно – 21 марта 1922 года, не только в Донской области [ЦДНИРО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 134. Л. 61], но и по всей России процесс изъятия был приостановлен в связи с событиями, произошедшими 15 марта 1922 года в Шуе [Изъятие церковных ценностей в Москве в 1922 году. Сборник документов из фонда Реввоенсовета Республики. М., 2006. С. 8]. Сопротивление народа, оказанное при изъятии церковных ценностей из Воскресенского собора, заставило представителей центральной советской власти перед продолжением кампании «подготовить» народ рядом организационных и агитационно-пропагандистских мероприятий, что и было предпринято в Донской области.

5 апреля 1922 года началась усиленная агиткампания, совпавшая по срокам с проведением двухнедельника помощи голодающим [ЦДНИРО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 134. Л. 66]. Тогда же на заседании бюро Донкома, в связи с полученной из центра телеграммой «о руководителях по изъятию церковных ценностей в области», рассматривался вопрос о повторном утверждении кандидатуры А.И. Муралова в качестве «руководителя политики по изъятию», решившийся положительно [ЦДНИРО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 134. Л. 70]. На последующих заседаниях пленума и бюро Донкома вопрос о предстоящих событиях обсуждался «при закрытых дверях», что подчеркивает особенную важность, которая придавалась кампании по изъятию церковных ценностей [ЦДНИРО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 131. Л. 13 – 13 об. Д. 134. Л. 73].

После 13 апреля 1922 года, полностью доверив А.И. Муралову руководство процессом изъятия, Донком РКП (б) только осуществлял контроль, заслушивая доклады о происходящих событиях. В них А.И. Муралов с удовлетворением констатировал, что «происходит основательный раскол среди местного духовенства в связи с изъятием и злоупотреблениями среди священников. Беспартийные представители от предприятий, наглядно убеждаясь в злоупотреблении попов, втягиваются в дело изъятия церковных ценностей все больше и больше и идут гораздо дальше самой комиссии» [ЦДНИРО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 134 а. Л. 79], «Раскол между духовенством усиливается, обнаружены кражи ценностей священниками. Произведены аресты священников и вскоре они предстанут перед судом Ревтрибунала» [ЦДНИРО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 116. Л. 10 – 10 об.]. Намерения священнослужителей оградить священные сосуды от осквернения трактовались советской властью как хищение в свою пользу. Впоследствии факты укрывательства были активно использованы в антицерковной пропаганде, развернувшейся в 1923 году.

По всей видимости, в конце апреля 1922 года А.И. Муралов закончил свою работу в Донской области (начиная с мая 1922 года, его имя не фигурирует в документах ЦДНИРО). Изъятие церковных ценностей в центральных округах области было завершено, и перед членами Донкома встала задача их окончательного учета и переправки в Москву. На этой почве между членами комиссии по изъятию Поповым и Минченко возник конфликт: в отличие от Минченко, который торопил процесс переправки, Попов считал, что необходима еще неделя для подведения итогов изъятия [ЦДНИРО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 134 а. Л. 84]. Действительно, только к 29 мая 1922 года Минченко смог сообщить о количестве изъятых ценностей по Ростову, Старочеркасску, Аксаю, Гниловской и Новочеркасску. Они составили 102 места (нужно сказать, что перед упаковкой ценностей в «место», серебряные ризы с икон, кресты, богослужебная утварь и другие серебряные предметы нещадно «утрамбовывались» гирями в целях экономии места [см., напр., ГАРО. Ф. Р-1798. Оп. 3. Д. 42. Л. 307 – 307 об.]). По Верхне-Донскому и Донецкому округам сведения на 29 мая еще не были получены, а в 4-х округах изъятие продолжалось [ЦДНИРО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 131. Л. 19, 21].

Ростовский округ. Документы Ростовского окружного комитета РКП (б) содержат весьма скудные сведения об изъятии церковных ценностей в Ростовском округе. В отчете Ростовского н/Д окружного комитета РКП (б) за март месяц 1922 года говорится: «Политическое настроение крестьянских масс по отношению к Советской власти, в общем благоприятное, но по отношению к компартии напряженное, в некоторых местах особенно пораженных голодом. …В округе голодает около 1500 взрослого сельского населения и 10 913 детей. Изъятия церковных ценностей не производилось, согласно секретного распоряжения областной комиссии о приостановке такового. В связи с кампанией об изъятии замечаются незначительные «брожения умов», под влиянием кулачества и духовенства, ряд проведенных широких митингов показал, что в общем масса, в особенности беднота к изъятию относится сочувственно» [ЦДНИРО.Ф. 2784. Оп. 1. Д. 23. Л. 6 – 7 об.]. В конце апреля 1922 года Ростовский окружком отчитывался: «Политическое и экономическое состояние округа. Настроение крестьянства к Сов. Власти вполне благоприятное… отношение к изъятию церковных ценностей вполне благоприятное» [ЦДНИРО.Ф. 2784. Оп. 1. Д. 23. Л. 8 об.].

Черкасский округ. В Черкасском округе, самом активном в отношении работы членов коммунистической партии, еще в феврале 1922 года было принято решение о необходимости «провести агитработу среди верующего населения о необходимости отдачи церковных ценностей в обмен на хлеб» [ЦДНИРО. Ф. 209. Оп. 1. Д. 21. Л. 17]. Уже 26 февраля началась активная агитационная работа с населением, в которой самое активное участие приняли женщины – участницы женотделов.

Особенную активность в агитации проявила заведующая женотделом Черкасского окружкома РКП(б) Афанасьева. Постановления собраний, проводимых под ее председательством, отличались особой эмоциональностью. Так, 26 февраля 1922 года было вынесено такое постановление общегородского собрания женщин г. Новочеркасска: «Прослушав доклад о голоде и подойдя к вопросу помощи голодающим, мы женщины г. Новочеркасска, стоя перед лицом ужаса голодной смерти, считаем правильным отдать церковные драгоценности в обмен на хлеб голодающему населению по примеру наших предков, которые в минуту опасности обращались к церковному имуществу, дабы выйти из бедственного положения, мы выражаем желание положить на алтарь любви к ближнему ценности наших церквей, чтобы сохранить жизнь людей, самую дорогую драгоценность мира» [ЦДНИРО. Ф. 209. Оп. 1. Д. 21. Л. 19]. 26 марта 1922 года на общем собрании делегаток, работниц и гражданок города Новочеркасска постановили: «Мы все собравшиеся гражданки обещаем принять самое активное участие в агитации изъятия церковных драгоценностей и ни в коем случае не допустим сорвать дело комиссии, той черной кампании, которая старается не допустить взять на хлеб для голодающих детей ценности, которые являются не необходимостью в церквях и церковь как таковая обязана по примеру своего учителя «отдать последнее своему неимущему», тем более, что эти драгоценности собраны рабочими руками, и мы женщины, работницы, делегатки и гражданки обещаем оказать посильную помощь комиссии и приложить максимум энергии по вовлечению за собой отсталую массу пролетариата» [ЦДНИРО. Ф. 209. Оп. 1. Д. 21. Л. 29]. В протоколе собрания в квартале № 9 без даты говорилось: «Заслушав доклад тов. Афанасьевой, мы, женщины 9-го квартала, видим из доклада тов. Афанасьевой, что самая дорогая чаша – это жизнь человека, если мы ее во время не поддержим, то все драгоценности не будут никому нужны. Мы постановили единогласно принять самое активное участие в церковных советах через посредство изъятия церковных ценностей. И мы вынесли со своей стороны пожелание и примкнули целиком к предложению тов. Афанасьевой, и немедленно изъять все драгоценности для борьбы с голодом, ибо от этого зависит жизнь всех голодающих РСФСР [ЦДНИРО. Ф. 209. Оп. 1. Д. 20. Л. 27]. Как видно, в свое пропагандистской работе тов. Афанасьева изрядно преувеличивала значение и количество церковных ценностей для спасения голодающих Российской Федерации.

В области агитпропработы активно работала не только тов. Афанасьева. В течение весны 1922 года в городе Новочеркасске было проведено значительное количество собраний, посвященных голоду, на которых неизменно выносилось постановление о необходимости изъятия церковных ценностей [ЦДНИРО. Ф. 209. Оп. 1. Д. 17. Л. 14 об. Д. 21. Л. 22, 28].

Процесс изъятия церковных ценностей в Черкасском округе проходил в апреле 1922 года. Председателем комиссии по изъятию в этом округе был назначен Г. Фролов [ЦДНИРО. Ф. 209. Оп. 1. Д. 17. Л. 22]. В отличие от остальных округов, в Черкасском округе в комиссии по изъятию церковных ценностей участвовало 9 коммунисток [ЦДНИРО. Ф. 209. Оп. 1. Д. 19. Л. 11].

К сожалению, документы ЦДНИРО не сохранили обстоятельств и хронологии проведения процесса изъятия. Однако председатель комиссии Г. Фролов в мае 1922 года неоднократно говорил о значимости для антирелигиозной пропаганды фактов укрывательства церковных ценностей духовенством, то есть к середине мая 1922 года изъятие ценностей в Черкасском округе, скорее всего, было завершено. 18 мая 1822 года на совещании секретарей ячеек Г. Фролов докладывал: «Суды над священниками в данное время являются антирелигиозной пропагандой и наиболее продуктивной, где являются все худшие стороны попов. Необходимо ставить широкие доклады об изъятии церковных ценностей, где в связи с изъятием будет затронут вопрос о самой религии вглубь религии (так в документе – А.Ш.» [ЦДНИРО. Ф. 209. Оп. 1. Д. 20. Л. 9]. 8 июня 1922 года на заседании секретарей комячеек г. Новочеркасска он говорил: «духовные отцы в связи с изъятием ценностей для спасения голодающих, создали себе сугубое положение. Как пастырей церкви, связь церкви определенно указывает на определенный класс /буржуа/, фактом чего служат найденные офицерские вещи с погонами и т.п. Хищение, которое велось духовными отцами в церкви в связи с изъятием, ясно раскрыто и дало населению убедиться к чему стремилось духовенство и какие результаты достигнуты Государством» [ЦДНИРО. Ф. 209. Оп. 1. Д. 20. Л. 7-7 об.].

Результаты изъятия церковных ценностей по Черкасскому округу были подведены к 15 июня 1922 года. Одним из результатов было вынесение благодарности «членам комиссии за их энергичную деятельность в выявлении физиономии рясоносцев перед беспартийными массами, не дав им повода к попранию авторитета рабоче-крестьянской республики» [ЦДНИРО. Ф. 209. Оп. 1. Д. 20. Л. 12].

1 Донской округ. Особенностью документов 1-го Донского окружного комитета РКП (б), отложившихся в ЦДНИРО, является наличие политических сводок о состоянии округа, и о событиях, на фоне которых проходил процесс изъятия церковных ценностей. Так, еще в 1922 года окружком сообщал: «…левобережная часть населения положительно голодает. Детдома находятся в критическом (положении) состоянии – есть смертные случаи среди детей на почве голодовки, такая же картина наблюдается и среди взрослого населения: как результат тяжелого продовольственного положения, среди малосознательных масс населения возникают недовольство на Соввласть и коммунистическую партию. Почти то же можно наблюдать в правобережной части, где большинство населения также голодает за исключением 3-х станиц: Верхне-Кундрюческой, Нижне-Кундрюческой и Усть-Быстрянской, где продовольственное положение еще сносно, но и там доедается последнее, т.к. большинство населения вот уже около двух месяцев не имеют хлеба» [ЦДНИРО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 23. Л. 6]. В марте 1922 года политическая обстановка была следующей: «…Голод, прогрессирующий с каждой неделей и днем охватывающий все больше районы и принявшие на левобережной стороне Дона размеры Поволжья, грозит серьезными последствиями. Учащаются случаи людоедства и трупоедства, стихийно уничтожается рабочий скот – ввиду отсутствия урожая и продовольствия» [ЦДНИРО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 23. Л. 20].

На фоне такого положения события, связанные с изъятием церковных ценностей развивались следующим образом: 10 апреля 1922 года в окружной станице Константиновской была создана комиссия по изъятию церковных ценностей, председателем которой был назначен заведующий бюро юстиции тов. Сила [ЦДНИРО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 17. Л. 66]. Однако уже 24 апреля 1922 года на должность председателя был рекомендован тов. Комиссаров [ЦДНИРО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 15. Л. 28 об., 29 об.]. Скорее всего, процесс изъятия в 1-м Донском округе начался после 24 апреля. В первой сводке о ходе работ по изъятию, датированной 15 мая 1922 года говорилось: «Изъятие ценностей в Цимлянском районе проходит без возражений и сопротивления как со стороны граждан, так и со стороны духовенства. Имеются случаи неверных описей имущества. Попы ссылаются на то, что они недавно служат в этих церквах. Имеются случаи частичных хищений ценностей. С целью установления злоупотреблений непосредственно проводится следствие» [ЦДНИРО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 19. Л. 3 – 3 об.].

В протоколе заседания исполбюро комитета РКП (б) I Донского округа от 15 мая 1922 года приведен поразительный факт: в станице Кумшатской (до 1920 года Кумшацкой) местные жители отказались от подписания договора, согласно декрета ВЦИК об отделении церкви от государства, мотивируя свое решение нежеланием содержать церковь и штат священно- и церковнослужителей «как совершенно ненужное» [ЦДНИРО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 19. Л. 3 – 3 об.]. К сожалению, нам остаются неизвестными обстоятельства принятия этого решения населением, но на сегодняшний день этот случай является беспрецедентным. Если в подавляющем большинстве населенных пунктов приход боролся за право на существование действующей церкви, здесь, в коренных казачьих местах, население само отказалось от храма.

Как в отношении существования церкви в станице Кумшатской, так и в отношении изъятия церковных ценностей в целом, население 1-го Донского округа проявило равнодушие. В информационном отчете окружного комитета РКП (б) I Донского округа за май месяц 1922 года сообщалось: «Кампания изъятия церковных ценностей проходит без серьезных возражений, тем более без открытого сопротивления со стороны духовенства и населения. В большинстве населения, занятые хозяйством, не обращают никакого внимания. Отмечается большое сочувствие по изъятию со стороны молодых возрастов» [ЦДНИРО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 23. Л. 29 об.].

Однако, несмотря на пассивное отношение населения, в начале июня 1922 года изъятие еще не было завершено [ЦДНИРО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 19. Л. 9 об.]. Окончание работ по 1-му Донскому округу и подведение результатов датируется 20 – 21 августа 1922 года. В протоколе окружкома от 20 – 21 августа сообщалось: «всего изъято 73 пуда (имеется в виду серебра. Эти сведения не вполне соответствовали действительности. Более точные сведения публиковались в газете «Трудовой Дон» за 1922 год), выступлений не было, сокрытий три: в Цымлянской, Семикаракорской, Мариинской» [ЦДНИРО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 14. Л. 9]. Кроме того, 1-й Донской округ представил на суд трибунала четырех священников, чьи имена не сообщались [ЦДНИРО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 15. Л. 34 об. – 35 об.].

Донецкий округ. Сведения о подготовке к изъятию церковных ценностей в Донецком округе появляются после распоряжения 21 марта 1922 года о приостановке процесса изъятия и усилении агитации [см. ЦДНИРО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 134. Л. 61]. Именно в этот день, то есть 21 марта, Донецкое окружное бюро комитета РКП (б) приняло постановление об усиленной работе агитпропа, который должен был «провести ряд митингов на заводе, железной дороге, клубе и проч. Разослать по округу соответствующие материалы, выставить ряд докладчиков, кампанию проводить с 25 марта предварительно поручить председателю Компомгола созвать заседание комиссии с участием верующих и местным духовенством и по возможности из округа» [ЦДНИРО. Ф. 75. Оп. 1. Д. 26. Л. 16].

Очень показательным фактом, характерным только для Донецкого округа, было привлечение к работе по изъятию церковных ценностей духовенства. Так, в информационном отчете Донецкого Окружного комитета партии за март 1922 года сообщалось: «В окружную комиссию введены: местное духовенство, однако, толку от них пока очень мало. Было устроено так же совещание с представителями церковных советов и общин и духовенством города Миллерово по вопросу об изъятии церковных ценностей. Часа три духовные пастыри уклонялись от прямого ответа, считают ли они изъятие противоречащим религиозным убеждениям. Не желая выявить своих взглядов, они предлагали приказать им и они подчинятся. Затем, говорили, что они не уполномочены отвечать на эти вопросы верующим, и наконец, приняли следующую резолюцию: «Церковные ценности, не являющиеся необходимыми при совершении обрядов и не затрагивающие религиозных чувств считать желательным изъять» и обещали разъяснить это своим прихожанам. Затем было предложено духовенству ответить верующим, что состоится на следующий день по сему поводу собрание, куда приглашалось и духовенство. На следующий день, по словам некоторых граждан, поп действительно в церкви агитировал за сдачу ценностей, оговариваясь, как и на совещании, что пищу «освященную святая святых» отдавать нельзя. Однако на собрание попы не явились, мало явилось и верующих. Собрание в большинстве состояло из членов профсоюзов» [ЦДНИРО. Ф. 75. Оп. 1. Д. 29. Л. 9].

Окружная комиссия по изъятию церковных ценностей была образована 20 апреля 1922 года. В нее вошли представители Окружного исполнительного комитета: Чернов, Бочкарев, Федотов и Григорьев (28 апреля вместо Григорьева в комиссию вошел Чернухин) [ЦДНИРО. Ф. 75. Оп. 1. Д. 26. Л. 26, 29]. Помимо окружной комиссии в станице Каменской была создана городская комиссия по изъятию церковных ценностей [ЦДНИРО. Ф. 75. Оп. 1. Д. 26. Л. 29].

Работа по изъятию ценностей в Донецком округе началась 10 мая 1922 года. Одновременно с началом работы агитпропотдел должен был начать организацию антирелигиозных кружков [ЦДНИРО. Ф. 75. Оп. 1. Д. 26. Л. 32]. Изъятие проходило на фоне ужасающего голода. В информационных отчетах Донецкого Окркомпарта за апрель и май 1922 года говорилось: «…В деревне в связи с голодом замечены случаи людоедства и трупоедства, питания падалью и проч. В Ефремово-Степановской волости приняло общий характер питание улитками. Отношение к власти и партии безразличное. Есть случаи отдельных попыток духовенства и контрреволюционного элемента восстановить крестьян против власти в связи с изъятием церковных ценностей, но таковые успеха не имеют. Большинство сведений с мест говорят, что население относится к изъятию церковных ценностей сочувственно. Духовенство в большинстве случаев относится пассивно, небольшая часть пытается оказать пассивное сопротивление путем споров с комиссией и на собраниях, организованных по обсуждению этого вопроса» [ЦДНИРО. Ф. 75. Оп. 1. Д. 29. Л. 16]; «…В некоторых волостях голод достиг наивысшего напряжения, съедено все, исключительно, до крыс, раковин, черепах, лягушек. Смертность увеличивается, смертность новорожденных детей достигла 100%» [ЦДНИРО. Ф. 75. Оп. 1. Д. 29. Л. 21].

Таким образом, пассивное отношение к изъятию церковных ценностей в Донецком округе было обусловлено тем, что население голодало.

Верхне-Донской округ. Причиной определенных особенностей, связанных с процессом изъятия церковных ценностей в Верхне-Донском округе, была его удаленность от Ростова-на-Дону. Так, в апреле 1922 года, когда в некоторых округах Донской области изъятие уже завершилось, в информационной отчетности Верхне-Донского окружного комитета РКП (б) сообщалось, что «По вопросу изъятия церковных ценностей устной агитации не проводилось, так как вполне подготовленных агитработников к[омите]т не имеет» [ЦДНИРО. Ф. 2783. Оп. 1. Д. 57. Л. 6]. Вместо агитации в округе была проведена «техническая подготовка»: получены полные описи церковной утвари. При этом окружком констатировал, что «особенно ценных вещей в описях не состоит и вообще по состоянию церквей в В[ерхне]-Донском округе на многие ценности располагать не приходится» [ЦДНИРО. Ф. 2783. Оп. 1. Д. 57. Л. 6]. Несмотря на усиливающийся голод («Есть случаи людоедства, официально зафиксированные в Вешенской и Мигулинской станице. Кошки, собаки и падаль считаются лучшим лакомством» [ЦДНИРО. Ф. 2783. Оп. 1. Д. 57. Л. 6]), население Верхне-Донского округа было настроено отрицательно в отношении предстоящего изъятия. О позиции духовенства в отчетности сообщалось, что «Духовенство, которое должно сыграть в этом деле доминирующую роль, стоит в стороне и молчит. Поэтому необходимо подчеркнуть, что работу по изъятию ценностей я (секретарь окружного комитета Верхне-Донского округа Д. Учакин – А.Ш.) считаю рискованной» [ЦДНИРО. Ф. 2783. Оп. 1. Д. 57. Л. 6].

Комиссия по изъятию церковных ценностей в Верхне-Донском округе была создана только 9 мая 1922 года. В нее вошли: Учакин, Суяров, Бабин и Бочков в качестве кандидата [ЦДНИРО. Ф. 2783. Оп. 1. Д. 48. Л. 21]. 12 мая бюро Верхне-Донского окружкома РКП (б) получило телеграмму Донского исполнительного комитета, в которой было предписано немедленно приступить к изъятию церковных ценностей [ЦДНИРО. Ф. 2783. Оп. 1. Д. 48. Л. 23]. Но комиссия Верхне-Донского округа не торопилась начать изъятие, поскольку в мае только началась агиткампания [Там же]. Все же, чтобы скорее окончить работы по изъятию, были созданы подкомиссии в районах округа [ЦДНИРО. Ф. 2783. Оп. 1. Д. 48. Л. 25].

Работы по изъятию началась 31 мая и закончилась 20 июня 1922 года. В докладе на общегородском собрании членов РКП (б) в станице Вешенской от 15 июня 1922 года говорилось: «изъятие прошло хорошо, так как по всему округу не было ни одного случая как сопротивлений против изъятия, а равно не было обнаружено хищений и умышленных сокрытий» [ЦДНИРО. Ф. 2783. Оп. 1. Д. 49. Л. 1]. 22 июня 1922 года на пленарном заседании Верхне-Донского Окружного комитета РКП (б) были озвучены результаты изъятии церковных ценностей в Верхне-Донском округе: «Всего изъято 52 пуда 8 фунтов 73 золотника серебра и около 100 камней, которые по качеству еще не установлены за неимением спецов. Цифра 52 пуда 8 фунтов 73 золотника пожалуй будет и неточной ввиду того, что во всем округе нет весов сколько-нибудь правильных для того, чтобы можно было установить действительный вес, но добавляет, что изъятие прошло в высшей степени аккуратно без всяких явлений и точную цифру изъятого может дать только Доноблфинотдел» [ЦДНИРО. Ф. 2783. Оп. 1. Д. 46. Л. 5].

Морозовский округ. В отличие от других округов Донской области, в делопроизводстве Морозовского окружкома РКП (б) сохранилось описание народных волнений, предшествовавших изъятию церковных ценностей. 26 апреля 1922 года на внеочередном пленуме Морозовского окружного комитета РКП (б) сообщалось: «Вчера 25.IV на Красной площади (имеется в виду станица Морозовская – А.Ш.) собралась толпа около 3000 человек в ожидании будто бы предполагавшегося расстрела 24 людоедов. Мне (т.е. Чукову, который делал цитируемый доклад – А.Ш.) было сообщено, что с колокольни Михайловской церкви был удар в колокол. Выясняя действительную цель собрания, и не видя официальных властей при исполнении служебных обязанностей, а также принимая во внимание, что все граждане сообщали друг другу нелепые слухи, я приказал толпе разойтись, объявив, что никаких расстрелов не будет и не предполагалось, что граждане провокационно введены в заблуждение. Тов. Чуков считает, что это связано со скрытым антисоветским движением. Тов. Глухов дополняет информацию некоторыми положениями и считает, что провокация вызвана черносотенным элементом в связи с предстоящим изъятием ценностей [ЦДНИРО. Ф. 71. Оп. 1. Д. 4. Л. 10 об.]. Сразу после пленума, 23 апреля 1922 года в Морозовском округе была образована комиссия по изъятию церковных ценностей. В нее вошли: т.т. Савельев, Зеленский, Харченко. Председателем был назначен тов. Савельев [ЦДНИРО. Ф. 71. Оп. 1. Д. 5. Л. 57].

Еще до начала работы комиссии, которая ждала разрешения Облкомиссии приступить к изъятию ценностей, в одной из церквей станицы Морозовской «священник и ктитор успели… «изъять» ценности так, чтобы никто не видел, но попались в руки правосудия» [ЦДНИРО. Ф. 71. Оп. 1. Д. 7. Л. 10]. Прекрасный повод, данный духовенством Покровской церкви Морозовской станицы, скорее всего, спрятавших ценности из самых лучших побуждений, был немедленно использован представителями советской власти. Перед началом изъятия церковных ценностей по всему округу был проведен суд над священниками Покровской церкви Поповым и Орловым, обвинявшимися в хищении двух серебряных крестов и других вещей (какие именно вещи «похитили» эти священники в протоколе не уточняется). Суд приговорил виновных к полутора годам принудительных работ [ЦДНИРО. Ф. 71. Оп. 1. Д. 7. Л. 13].

Работы по изъятию ценностей в Морозовском округе начались 4 мая 1922 года. На заседании Бюро Морозовского Окркома РКП (б) 8 мая 1922 года было выяснено, что ценности предстоит изъять из почти 90 церквей. Для более интенсивной работы округ был разбит на девять районов, в каждый из которых был послан представитель. На том же заседании комиссии предлагалось «обратить сугубое внимание на тщательную работу, дабы попы и церковные советы не сорвали изъятия ценностей. Предотвратить все возможности афер и махинаций» [ЦДНИРО. Ф. 71. Оп. 1. Д. 5. Л. 65].

В конце мая окружной партийный комитет констатировал, что результаты проведенного до конца мая изъятия церковных ценностей «совершенно незначительные: серебра около 11 пудов и несколько десятков камней… это объясняется тем, что церкви в нашем округе оказались совершенно бедными и утварь имеют преимущественно металлическую [ЦДНИРО. Ф. 71. Оп. 1. Д. 7. Л. 13, 15].

Работы по изъятию церковных ценностей были завершены к июню 1922 года. 17 июня на заседании пленума Морозовского окружного комитета РКП (б) сообщалось, что «Кампания по изъятию церковных ценностей прошла успешно, результаты изъятия незначительны, что объясняется тем, что в нашем округе слишком бедны церкви» [ЦДНИРО. Ф. 71. Оп. 1. Д. 4. Л. 13 об.].

Сальский округ. О процессе изъятия церковных ценностей в Сальском округе в документах ЦДНИРО сохранились лишь сведения о том, что комиссия по изъятию была создана 21 марта 1922 года. При этом в протоколе зафиксирована существенная оговорка: «Рекомендовать при работе с сугубой осторожностью к калмыцкому населению и различным сектам» [ЦДНИРО. Ф. 97. Оп. 1. Д. 20. Л. 32]. Здесь имеется в виду необходимость проявлять особенную осторожность при изъятии ценностей у религиозных общин калмыков и молоканского населения.

Шахтинско-Донецкий уезд. Изъятие церковных ценностей на территории Шахтинско-Донецкого округа проходило на фоне сильного голода в уезде [ЦДНИРО. Ф. 118. Оп. 1. Д. 15. Л. 10 – 10 об.]. 2 марта 1922 года на заседании бюро Шахтинского уездного комитета КП(б)У констатировалось: «Голод ужасный, кора съедена вокруг многих хуторов, детские дома поставлены скверно, через отсутствие административного руководства [ЦДНИРО. Ф. 118. Оп. 1. Д. 9. Л. 12 об.].

Поскольку Шахтинский уезд относился в 1922 году к Украине, изъятие там проводилось несколько иначе. 9 марта 1922 года в Шахтинский уездный комитет поступило письмо под грифом «Секретно» следующего содержания: «Компания по изъятию церковных ценностей помощи голодающим идет крайне слабо имеются сведения неуспехах агитации даже среди некоторых слоев рабочих. Местная пресса мало уделяет места вопросу. ЦККПУ вторично категорически предлагает усилить агитацию сдачу церковных ценностей голодающим вызвавшее широкое массовое движение в пользу добровольной сдачи драгоценностей церквей. Минимальное задание предыдущего циркуляра чтобы не осталось ни одного крупного завода, ни одной Красно-армейской части, ни одного комнезама не принимавших положительного участия и резолюции должны быть выполнены в ближайшую неделю под ответственность секретарей Губкомов все резолюции печатать в местной прессе и посылать в центральные газеты» [ЦДНИРО. Ф. 118. Оп. 1. Д. 6. Л. 14].

Документы ЦДНИРО не дают возможности установить даты начала и окончания работ комиссии по изъятию церковных ценностей, однако, в протоколе заседания бюро Укома от 26 мая 1922 года описывались следующие обстоятельства работы: «комиссией была предварительно проведена агиткампания, были посланы уполномоченные по волостям. Население уезда внимательно отнеслось к изъятию церковных ценностей, волости Сулинская, Дарьинская, Владимирская оказали некоторое сопротивление к изъятию. Было замечено хищение ценностей священниками и церковным причтом, которые и были арестованы [ЦДНИРО. Ф. 118. Оп. 1. Д. 9. Л. 38].

К июню 1922 года работы были еще не завершены. Более того, из-за отъезда председателя комиссии работы были практически приостановлены. В результате 2 июня 1922 года была образована другая комиссия, в состав которой вошли Новичков, Яковлева, Садовский, Черкес и Лотос. Центральной задачей новой комиссии было «организовать работу по проверке изъятия, сделав центром внимания учет политических результатов кампании» [ЦДНИРО. Ф. 118. Оп. 1. Д. 9. Л. 40].

Таганрогский уезд. Реакция населения Таганрогского уезда на кампанию по изъятию церковных ценностей разительно отличается от реакции других округов Донской области. Если в Верхне-Донском округе местное население выказывало недовольство (на фоне равнодушного отношения жителей других округов), то население Таганрогского уезда оказывало сопротивление, порой открытое.

Уездная комиссия по изъятию церковных ценностей в г. Таганроге была создана 12 марта 1922 года, но по ряду причин не начинала свою деятельность вплоть до 20-х чисел апреля [ЦДНИРО. Ф. 104. Оп. 1. Д. 95. Л. 3]. Ее председателем был назначен тов. Филиппенко [ТФ ГАРО. Ф. Р-413. Оп. 1. Д. 13. Л. 21].

4 апреля 1922 года бюро Таганрогского уездного комитета КП(б)У на закрытом заседании рассматривало циркуляр ЦК КП(б)У № 2802/А об изъятии церковных ценностей для помощи голодающим. По рассмотрении этого вопроса бюро дало указания уездному исполнительному комитету «срочно провести в жизнь» циркуляр, а агитпропу начать пропаганду [ЦДНИРО. Ф. 104. Оп. 1. Д. 97. Л. 10]. Только к 19 апреля в бюро уездного комитета КП(б)У поступили сведения о реакции населения на предстоящее изъятие церковных ценностей. Представители различных районов уезда докладывали за заседании, что «Настроение крестьянства удовлетворительное, часть контрреволюционное… Население волости против изъятия церковных ценностей» [ЦДНИРО. Ф. 104. Оп. 1. Д. 89. Л. 51 об. – 52].

До 24 апреля 1922 года довольно активно проводилась агитационная кампания, в результате которой на общегородском собрании председатель комиссии по изъятию церковных ценностей Филиппенко констатировал, что «Агитация проведена удовлетворительно и по городу и по уезду, духовенство и церковные советы за исключением незначительного количества, настроено солидарно» [ЦДНИРО. Ф. 104. Оп. 1. Д. 95. Л. 3 – 3 об.]. По планам комиссии по изъятию, работы должны были начаться в Таганроге 24 апреля, а закончиться 8 мая в городе и 4 мая в уезде (Там же). Достаточно интересна сводка о настроениях населения Таганрогского уезда, представленная 25 апреля 1922 года на пленуме Таганрогского уездного комитета совместно с секретарями Объединенных Бюро Волкомячеек. Так, согласно протоколу пленума, «1-й район …По изъятию церковных ценностей агитация велась и ведется, население готово хотя сейчас изъять их… 2-й район: …Агитация по изъятию церковных ценностей из церквей ведется. Население, за исключением 2 – 3-х волостей к этому относится сочувственно; Федоровская волость уже изъяла …3-й район: …Проведены совещания по ячейкам, совместно с священниками относительно изъятия церковных ценностей, ведется агитация. Крестьянство Покровской и Больше-Крепинской волостей настроено благожелательно, остальных враждебно… 4-й район: …К изъятию церковных ценностей крестьянство относится солидарно… 5-й район: …коммунисты почти все голодают, особенно Мариентальской ячейки, которые обречены на смерть, если не будет своевременной помощи. Компомгол работает удовлетворительно, открыто 10 столовых… Проводится агитация по изъятию ценностей, население относится сочувственно… 6-й район: …Подготовительная работа по изъятию церковных ценностей ведется, часть населения против такового…» [ЦДНИРО. Ф. 104. Оп. 1. Д. 86. Л. 4 – 5 об.].

Отдел агитации и пропаганды Таганрогского уездного комитета КП(б)У, предвидя сложности при проведении изъятия, в апреле 1922 года выпустил воззвание в количестве 3000 экземпляров с помещенными в них местных резолюций об изъятии и писем священников» [ЦДНИРО. Ф. 104. Оп. 1. Д. 97. Л. 4].

Работы по изъятию церковных ценностей начались в конце апреля 1922 года. К 11 мая 1922 года уездный комитет докладывал, что «в городе осталось всего две-три церкви, в остальных изъято до 40 пудов серебра, 1 фунт золота и некоторое количество драгоценных камней. Работа идет в общем успешно. В уезде же наблюдается обратное: были инциденты в Успенской волости, на Кривой косе, когда население, преимущественно женщины, были против изъятия и не дали таковое произвести» [ЦДНИРО. Ф. 104. Оп. 1. Д. 89. Л. 58].

16 мая 1922 года стали известны результаты изъятия в районах уезда. В докладе уполномоченных по изъятию церковных ценностей в уезде говорилось: «ПЕРВАЯ КОМИССИЯ. Изъятие проведено безболезненно. Крестьянство и духовенство отнеслось лояльно, только в Носовской и Мелентьевской волостях духовенство и церковный совет отказались подписать протокол, излишки все же были изъяты. Всего изъято 11 п. 11 ф. серебра, 1473 бриллианта весом в 16 каратов, изумруда 6 каратов, золота 3 золотника и небольшое количество жемчуга…

ВТОРАЯ КОМИССИЯ. По всему району изъято безболезненно, за исключением Малой Кирсановской аолости и Кривой косы, где толпа, преимущественно женщины, хотела убить председателя совета и членов комиссии, почему в Мало-Кирсановской волости изъятия не произвели. В Ново-Николаевской станице осталось пуда 3 серебра, в Платоновской – 30 ф., ввиду дряхлости иконостаса и невозможности без особых приспособлений снять ризы. Всего изъято 3 п. 27 ф. серебра…

ТРЕТЬЯ КОМИССИЯ. В 5 волостях изъято прошло вполне удовлетворительно, в Милость-Куракинской волости была небольшая задержка, но все изъято. В Ряженской, Больше-Кирсановской и Алексеевской волостях изъятие не произведено, так как автомобиль сломался и пришлось вернуться на поезде обратно. Духовенство – не лояльно. Всего изъято 10 п. серебра, небольшое количество бриллиантов и изумрудов и алмазов, из которых 26 штук вместе с коронкой похищено; заслушиваются подробности исчезновения драгоценностей, которое обнаружено только в Таганроге, печать на ящике была цела…

ЧЕТВЕРТАЯ КОМИССИЯ. В Успенке было сопротивление с нападением толпы на комиссию, были проведены аресты; изъятие не проводилось. В Елисавето-Николаевской толпа ворвалась в церковь и помешала изъятию. Был дан приказ об аресте и в 3-х дневный срок сдать добровольно ценности. В Мокром Еланчике тоже самое с нападением толпы на одного члена комиссии. Духовенство враждебно относится к изъятию. Ввиду такого положения, изъятие производилось добровольно и всего собрано 3 п. 10 ф. серебра, осталось не изъятым половина. В 3-х волостях, причисленных к ним дополнительно они совершенно не производили изъятие, ввиду враждебного отношения населения…

ПЯТАЯ КОМИССИЯ. Священство было заранее приготовлено к встрече комиссии. В Голодаевке член церковного совета ударил в набат, за что был арестован, описи не оказалось; в Рузском поселке была предложена взятка членам комиссии. В общем, изъятие не было произведено…

ШЕСТАЯ КОМИССИЯ. Изъятие не производилось ввиду того, что население и духовенство были настроены враждебно. В Дьяковской волости отказались даже показать опись. Дан приказ об аресте священника. В общем без внушительной силы ничего нельзя сделать. Предизкома говорит, что по городу всего изъято 50 пудов серебра, осталось 2 церкви, в общем в городе работа прошла хорошо» [ЦДНИРО. Ф. 104. Оп. 1. Д. 88. Л. 15 – 15 об.].

Кроме фактов открытого сопротивления изъятию церковных ценностей в некоторых населенных пунктах, в Таганрогском уезде были утеряны комиссией по изъятию 24 бриллианта и 32 фунта серебра церковных драгоценностей [ЦДНИРО. Ф. 104. Оп. 1. Д. 88. Л. 16]. Впоследствии расследование установило, что эти драгоценности были похищены беспартийным шофером [ТФ ГАРО. Ф. Р-413. Оп. 1. Д. 13. Л. 4 об. – 5].

Процесс изъятия церковных ценностей в Таганрогском уезде был закончен к 30 мая 1922 года. В отчете о ходе кампании представители комиссии констатировали, что «в злостной агитации замечено духовенство, которое Райбюром (так в документе) взято на учет и списки переданы для дальнейшей разработки информатору ГПУ» [ЦДНИРО. Ф. 104. Оп. 1. Д. 86. Л. 6].

В настоящей статье был использован практически весь (за исключением документов в повторяющейся информацией) комплекс документов ЦДНИРО, в которых затрагивались вопросы, связанные с проведением кампании по изъятию церковных ценностей в Донской области. Не освещая этот процесс исчерпывающим образом, тем не менее, именно эти документы дают ясное представление о том, кто и каким образом осуществлял процесс руководства кампанией в Донской области, на фоне каких событий проходил процесс изъятия церковных ценностей, и каким образом население округов реагировало на эти события.

Список источников и литературы

Неопубликованные источники:

ЦДНИРО. Ф. 104. Оп. 1. Д. 86. Протоколы II, II, III – IV пленумов укома КП(б)У. 31 января – 24 июля 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 104. Оп. 1. Д. 88. Протоколы №№ 1-18, 20-24 заседаний укома КП(б)У. 10 января – 31 октября 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 104. Оп. 1. Д. 89. Протоколы №№ 1-79, 81-86, 88-94, 8, 95-96 заседаний бюро, оргбюро укома КП(б)У. 1 января – 26 декабря 1922 года

ЦДНИРО. Ф. 104. Оп. 1. Д. 95. Протоколы №№ 4, 4, 6-9, 11, 13 общегородских партийных собраний укома КП(б)У. 17 марта – 11 октября 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 104. Оп. 1. Д. 97. Протоколы №№ 2, 19, 12-13, 25-37, 80, 87 закрытых заседаний комитета, бюро укома КП(б)У. 8 февраля – 4 октября 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 118. Оп. 1. Д. 15. Протоколы №№ б/н (от 17 февраля), 47, 1, б/н (от 12 июня), 81, 140,б/н (от 19 апреля, 10, 21 мая, 8 августа, 4, 11 октября) заседаний актива общегородских партийных собраний. 17 февраля 1922 – 11 октября 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 118. Оп. 1. Д. 6. Циркулярные письма ЦК РКП (б), ЦК КП(б)У, Донецкого губкома КП(б)У укому КП(б)У об урегулировании финансового положения республики, о партийной работе на частных предприятиях, об усилении работы партячеек на рабфаках и в ВУЗах, о мобилизации коммунистов в ряды Красной Армии, борьбе с бандитизмом, изъятии церковных ценностей, о сборе пожертвований коммунистической партии Польши и по другим вопросам. 15 января – 18 декабря 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 118. Оп. 1. Д. 9. Протоколы №№ 3, 11-12, 14, 16, б/н (от 15 февраля), 25-28, 30 д/п (от 22, 24 марта), 35-36, 38-39, 42-44, 46, 48-55, 58-61, б/п (от 20 тюня), 64, 66-68, 72, 74, 77, 79-80, приложение к протоколу № 81, 86, 88, 90, 92, 95-101, 103, 106, 108, 111, 116-117, 121-123, 125, 129, 131 заседания бюро укома КП(б)У. 11 января – 23 декабря 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 209. Оп. 1. Д. 17. Протоколы № 177/3 – 62 заседаний бюро окружкома РКП (б). Том 1. 10 января – 27 июня 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 209. Оп. 1. Д. 19. Информационные сводки, доклады о деятельности укома КП(б)У, комячеек, I партгруппы, Каменского волкома КП(б)У. 18 мая 1922 – 3 января 1923 года.

ЦДНИРО. Ф. 209. Оп. 1. Д. 20. Протоколы собраний ответственных работников, совещаний секретарей комячеек, общегородских партсобраний, совета ЧОН, заседаний партинспекции, программа ежемесячных сведений о партийной организации и др. 7 января – 16 декабря 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 209. Оп. 1. Д. 21. Протоколы общих делегатских собраний женотдела. 4 января – 29 августа 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 2783. Оп. 1. Д. 46. Протоколы I, II, IV, V пленумов окружкома РКП (б) 11 мая – 16 октября 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 2783. Оп. 1. Д. 48. Протоколы № 1 – 14, 1 – 16, 19 – 29, 31 – 38, 1 – 11, б/н (21 апреля) заседаний бюро окружкома и объединенного заседания президиума окрисполкома. 8 января – 27 декабря 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 2783. Оп. 1. Д. 49. Протоколы общих партийных собраний Вешенской партийной организации и партийных ячеек №№ 1, 2. 15 июня 1922 – 3 ноября 1923 года.

ЦДНИРО. Ф. 2783. Оп. 1. Д. 57. Информационная отчетность о деятельности окружкома РКП (б). 8 апреля – 22 декабря 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 116. Протоколы № 2 – 7 заседаний Донкома РКП (б). 9 января – 28 апреля 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 131. Протоколы II – V пленумов Донкома РКП (б). 25 января – 17 декабря 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 134 а. Протоколы № 25 – 48 заседаний бюро Донкома РКП (б).

ЦДНИРО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 134. Протоколы № 3 – 24 заседаний бюро Донкома РКП (б).

ЦДНИРО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 14. Протокол VI Окружной партийной конференции. 20 – 21 августа 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 15. Протоколы заседаний пленумов и окружного комитета РКП (б). 3 января – 20 декабря 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 17. Протоколы № 1 – 31 заседаний исполнительного Бюро окружного комитета РКП (б) 1-го Донского округа. 1 января – 4 мая 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 19. Протоколы № 32 – 48 заседаний исполнительного бюро окружкома РКП (б) 1-го Донского округа. 8 мая – 6 июля 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 23. Планы работ организационно-инструкторской и агитационно-пропагандистской работы за февраль, май, июнь, июль месяцы, информационные доклады, отчеты о работе комитета РКП (б) I Донского округа за январь – декабрь месяцы 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 71. Оп. 1. Д. 4. Протоколы № 3-5, 6, 1-9, 2-4 пленумов окружкома РКП (б). 4 января – 24 декабря 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 71. Оп. 1. Д. 5. Протоколы № 11-17, 22-34, 1-29 заседаний бюро окружкома РКП (б). 2 января – 26 мая 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 71. Оп. 1. Д. 7. Отчеты о работе окружного РКП (б) за февраль - декабрь 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 75. Оп. 1. Д. 26. Протоколы заседаний бюро окружкома РКП (б). 2 января – 29 декабря 1922 года.

ЦДНИРО. Ф. 75. Оп. 1. Д. 29. Отчеты о работе Донецкого окружного комитета РКП (б) за 1922 год.

ЦДНИРО. Ф. 97. Оп. 1. Д. 20. Протоколы №№ 115, 119, 121, 124, 126, 130-132, 134-135 заседаний комитета; 114, 116-118, 120, 122-123, 125, 127-129, 133, 136-138 заседаний бюро окружкома РКП (б). 1 января – 1 апреля 1922 года.

ЦДНИРО.Ф. 2784. Оп. 1. Д. 23. Информационная отчетность секретаря окружкома РКП 9Б0 о деятельности окружкома РКП (б). Письмо секретаря окружкома РКП (б) Донкому РКП (б) о положении в партийной организации в связи с голодом, о создании хлебного партфонда. 8 февраля 1922 – 23 января 1923 года.

ГАРО. Ф. Р-1798. Оп. 3. Д. 42. Переписка с военными учреждениями по административным вопросам. 1924 год.

ГАРО. Ф. Р-97. Оп. 1. Д. 52. Документы о ходе работ в Донской области по проведению в жизнь Декрета об отделении Церкви от государства, о нарушении Декрета органами Советской власти. 1920 – 1921 годы.

ТФ ГАРО. Ф. Р-413. Оп. 1. Д. 13. Протоколы заседаний президиума уездного исполкома. 25 мая – 7 октября 1922 года.

Опубликованные источники:

Декрет ВЦИК от 23 февраля 1922 года // www.his95.narod.ru/doc21/gc39

Литература:

Изъятие церковных ценностей в Москве в 1922 году. Сборник документов из фонда Реввоенсовета Республики. М., 2006. С. 6

Справка об изменениях административно-территориального деления края с XVIII века // Государственный архив Ростовской области. Путеводитель. Ростовское книжное издательство, 1961

___________________________

© Шадрина Алла Валерьевна