ИОСИФЛЯНСТВО

К оглавлению

Номер страницы после текста на ней.

Возникновение иосифлянства

К весне 1927 Патриаршая Церковь оказалась в сложном положении. Проводимая властями политика ликвидации ее единого центра (существование которого формально не признавалось) была близка к успеху. Правда, влияние просоветской Синодальной (обновленческой) Церкви* к этому времени уже начало спадать: в январе 1927 доля обновленческих приходов в целом по стране составляла 16,6%i.

В самой Патриаршей Церкви после смерти Патриарха Тихона нарастали центробежные тенденции. Постоянные аресты иерархов, которые могли возглавить Высшее Церковное Управление, мешали создать стабильный канонический центр. Число Патриарших Местоблюстителей и их Заместителей достигло 13, причем 12 из них находились в ссылке или заключении, а последний — архп. Угличский Серафим (Самойлович) оказался настолько малоизвестен, что часть епархий даже не знала о его существовании.

Митр. Сергий (Страгородский), один из Заместителей Патриаршего Местоблюстителя, находясь в заключении**, пошел на переговоры с ОГПУ. Под угрозой ликвидации всей иерархии Патриаршей Церкви он согласился выполнить основные требования властей.

* Обновленчество — реформаторское течение в Русской Церкви. Организационно оформилось в мае 1922 по инициативе и при активном содействии властей. Являлось неоднородным по составу, во главе движения преобладали священнослужители, недовольные своим положением и рвавшиеся к власти в РПЦ, которые понимали, что это возможно лишь с помощью властей и при дискредитации церковной иерархии. Но были и видные обновленцы, искренне выражавшие новаторские идеи. Большинство же рядовых участников движения оказалось включено в него логикой развития событий. После ареста Патриарха Тихона и вынужденного отказа его 12 мая 1922 от руководства РПЦ обновленцы более года доминировали в церковной жизни, нередко почти открыто сотрудничая с ГПУ. Однако сразу после освобождения Патриарха (27 июня 1923) начался катастрофический спад их влияния. Обновленчество в целом как явление того времени оказалось глубоко ошибочным в своих попытках провести «церковную революцию». Оно нарушило основные для Православия экклезиологические, литургические и догматические принципы. Преобладающая часть верующих была настроена к обновленцам враждебно, и это оказалось для них непреодолимым препятствием. Движение прекратило свое существование в 1944-1945.

** С 8 декабря 1926 по 12 апреля 1927.

Митр. Сергий избрал сотрудничество с властями после долгих колебаний и попыток найти наиболее выгодный для Церкви путь ради сохранения преемственности «законного» Православия.

Так же как и в стране, обстановка в Ленинградской епархии не отличалась стабильностью. С осени 1926 в Ленинграде возникло движение сторонников митр. Иосифа, требовавших от властей возвращения митрополита в его епархию. Владыка Иосиф (в миру Иван Семенович Петровых) был назначен митр. Ленинградским в августе 1926. Однако в Ленинграде он пробыл меньше трех дней*, 13 сентября выехал в Ростов проститься с прежней паствой и, будучи проездом в Москве, был приглашен в ОГПУ. В разговоре с возглавлявшим церковный отдел Е.Тучковым митр. Иосиф отрицательно отнесся к плану легализации Патриаршей Церкви, в результате ему был запрещен выезд из Ростова. В декабре 1926, после ареста митр. Сергия, митр. Ленинградский Иосиф занял пост Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, но вскоре сам был арестован и выслан в Моденский Никольский монастырь Устюженского района с запрещением покидать его2. Обладая значительным авторитетом и решительным характером, митр. Иосиф продолжал управлять епархией через своих викариев, епископов Димитрия (Любимова) и Сергия (Дружинина).

Важнейшие события произошли весной и летом 1927. Митр. Сергий был освобожден 27 марта, а 7 апреля архп. Угличский Серафим передал ему свои местоблюстительские полномочия.

Ставший Заместителем Патриаршего Местоблюстителя митр. Сергий 10 мая послал в НКВД ходатайство и, получив разрешение на управление Церковью, 18 мая созвал в Москве совещание епископов, на котором выступил с проектом Временного Патриаршего Священного Синода из восьми членов, в том числе архп. Хутынско-го Алексия (Симанского).

20 мая митр. Сергий получил сообщение из НКВД о том, что «препятствий к деятельности этого органа впредь до утверждения его не встречается» (Синод был утвержден в августе). Официальное заседание ВПСС состоялось 25 мая, в тот же день по епархиям было разослано постановление, в котором правящим архиереям предлагалось организовать при себе временные (до избрания постоянных) епархиальные советы и зарегистрировать их в местных органах власти. При викарных епископах предписывалось утверждать благочин-нические советы. Так было положено начало работе по созданию всей

* 11 сентября митр. Иосиф прибыл в Ленинград, а 12 сентября, в день Св. кн. Александра Невского, в Лавре состоялось торжественное празднование, привлекшее тысячи горожан.

церковно-административной структуры Московской Патриархии на законных основаниях3.

29 июля митр. Сергий совместно с членами Синода выпустил «Послание к пастырям и пастве» (Декларация 1927):

«...Нам нужно не на словах, а на деле доказать, что верными гражданами Советского Союза, лояльными к Советской власти, могут быть не только равнодушные к Православию люди, не только изменники ему, но и самые ревностные приверженцы его, для которых оно дорого, как истина и жизнь, со всеми его догматами и преданиями, со всем его каноническим и богослужебным укладом. Мы хотим быть Православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой - наши радости и успехи, а неудачи - наши неудачи...»4

В научной литературе можно встретить утверждение, что именно Декларация послужила одной из основных причин массового недовольства духовенства и верующих. Однако этот текст существенно не отличался от аналогичных посланий Патриарха Тихона 1923-1925. Декларация митр. Сергия, составленная на высочайшем уровне церковной дипломатии, выглядела сверхлояльной, но фактически не несла почти ничего принципиально нового.

Если бы уступки властям ограничились изданием Декларации, оппозиция митр. Сергию, вероятно, была бы не столь значительной, хотя несогласие с текстом этого документа возникло сразу же после публикации. Так, в сентябрьском послании с Соловков заключенных архиереев говорилось: «...Мысль о подчинении Церкви гражданским установлениям выражена в такой категорической и безоговорочной форме, которая легко может быть понята в смысле полного сплетения Церкви и государства...»5

Недовольство посланием митр. Сергия проявилось и в одной из важнейших епархий страны - Ленинградской. В середине августа еп. Гдовский Димитрий (Любимов), прот. Александр Советов, схи-мон. Анастасия (Куликова) и другие клирики отправили высланному в Моденский монастырь Новгородской губернии митр. Ленинградскому Иосифу послание с выражением своего несогласия с политикой Заместителя Патриаршего Местоблюстителя.

Вероятно, по настоянию ОГПУ 13 сентября 1927 митр. Сергий и Синод приняли постановление о переводе ленинградского Владыки на Одесскую кафедру. Однако 28 сентября митр. Иосиф написал об отказе подчиниться указу как неканоничному, принятому под влиянием посторонних факторов и поэтому пагубно сказывающемуся на церковной организации. Это решение было во многом вызвано влиянием его ленинградских сторонников, занявших непримиримую позицию. 3 октября временный управляющий епархией еп. Петер-

гофский Николай (Ярушевич) доложил Синоду о недовольстве в городе в связи с переводом митр. Иосифа.

По этому докладу 12 октября было принято постановление, утверждающее прежний указ. Викариям предписывалось прекратить возношение за богослужением имени митр. Иосифа и подчиниться еп. Николаю.

Ситуацию обострил указ Сергия от 21 октября о поминовении властей по формуле: «О богохранимой стране нашей, о властех и воинстве ея, да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте»6 и об отмене поминовения епархиальных архиереев, находящихся в ссылке. Теперь уже не только сторонники митр. Иосифа, но и ряд других епископов стали выражать сомнения в правильности выбранной митр. Сергием линии.

Основной причиной недовольства явилось то, что Заместитель Патриаршего Местоблюстителя допустил вмешательство гражданских властей в кадровую политику: проведение епископских хиротоний с согласия государственных органов, перемещение архиереев по политическим мотивам (за несколько месяцев было перемещено около сорока архиереев), замещение кафедр осужденных епископов и т.п.

Легализация Патриаршей Церкви в Ленинграде началась с организации в игуменских покоях Воскресенского Новодевичьего монастыря епархиального совета, который был зарегистрирован облисполкомом 14 ноября. Председателем совета был избран настоятель Троицкого собора прот. Леонид Богоявленский; в его состав, кроме нескольких иереев, вошли два епископа, безоговорочно поддерживавших митр. Сергия, - еп. Петергофский Николай (Ярушевич) и еп. Детскосельский Сергий (Зенкевич), рукоположенный в Москве 31 октября 1927.

Вскоре, ввиду серьезности положения, митр. Сергий взял на себя временное управление епархией, что, вероятно, могло бы ослабить нарастающий в городе конфликт.

В последних числах октября в кафедральном соборе Воскресения Христова после литургии, совершенной епископами Николаем (Ярушевичем) и Сергием (Зенкевичем), было объявлено, что Заместитель Патриаршего Местоблюстителя берет на себя управление епархией и 6 декабря (в день кончины Св. кн. Александра Невского) прибудет в Ленинград и проведет литургию в Лавре. Свою речь еп. Николай закончил словами: «И сегодня же мною будет отдано распоряжение, чтобы вместо моего имени, как имени временно управляющего Ленинградской епархией, возносилось бы имя господина нашего высокопреосвященнейшего митрополита Сергия»7. Однако ОГПУ явно недооценило масштабы возможного сопротивления про-

советской церковной политике митр. Сергия, и он не получил разрешения властей на приезд в Ленинград.

30 октября митр. Иосиф из Ростова в ответ на постановление Св. Синода от 12 октября отправил новое послание с отказом оставить Ленинградскую кафедру, пояснив, «что нестроения в епархии породил тайно оглашенный... приказ о его перемещении, что связь его с ленинградской паствой не искусственная, но основанная на горячей любви к нему пасомых... и, наконец, что послушания "церковной власти" он оказывать не желает, поскольку сама "церковная власть" находится в рабском состоянии»8.

Уже в ноябре некоторые приходы перестали поминать за богослужением имя митр. Сергия, прекратили приглашать еп. Николая как сторонника сергиевской политики и выделять денежные средства на содержание епархиального руководства. «Многие из тех пастырей, которые в годы борьбы с обновленчеством показали себя стойкими борцами за чистоту православия, выступили теперь против митр. Сергия». В его политике «они видели прямое искажение чистоты Православия и порабощение Церкви государством»9.

Часть ленинградского духовенства обратилась к архп. Феодору (Поздеевскому), не поминавшему митр. Сергия, при приезде последнего в Ленинград выступить с протестным обращением от лица всего духовенства10.

По мнению митр. Иоанна (Снычева), Патриарший Синод совершил серьезную тактическую ошибку, слишком поспешно проводя новую церковную политику, без учета подготовленности к ней верующих1 '.

Группа духовенства и мирян Ленинграда в надежде предотвратить надвигавшееся разделение и заставить митр. Сергия изменить избранный им курс отослала в начале декабря специальное обращение, составленное настоятелем кафедрального собора профессором о. Василием Верюжским: «...1. Отказаться от намечающегося курса порабощения Церкви государству. 2. Отказаться от перемещений и назначений епископов помимо согласия на то паствы и самих перемещаемых и назначаемых епископов. 3. Поставить Врем. Патриарший Синод на то место, которое было определено ему при самом его учреждении в смысле совещательного органа, и чтобы распоряжения исходили только от имени Заместителя. 4. Удалить из состава Синода пререкаемых лиц. 5. При организации Епарх. Управлений должны быть всемерно охраняемы устои Православной Церкви, каноны, постановления Поместного Собора 1917-1918 гг. и авторитет епископата. 6. Возвратить на ленинградскую кафедру митр. Иосифа (Петровых). 7. Отменить возношение имени Заместителя. 8. Отменить распоряжение об устранении из богослужений молений о

ссыльных епископах и о возношении молений за гражданскую власть»12.

Согласно протоколу допроса о. Василия Верюжского (от 20 апреля и 8 мая 1931), важной вехой в организационном оформлении иосифлян стало собрание 24 ноября 1927 на квартире прот. Феодора Андреева*. На нем, кроме хозяина, присутствовали еп. Димитрий (Любимов), прот. Василий Верюжский, приехавший из Москвы тайный еп. Марк (М.А.Новоселов) и настоятель Киево-Печерской Лавры ар-хим. Ермоген (Голубев). Было решено написать несколько обращений к Заместителю Местоблюстителя. Через несколько дней одно из них с соображениями о возможном формальном отходе от митр. Сергия, составленное прот. Феодором Андреевым и еп. Марком (М.А.Новоселовым) было заслушано на квартире еп. Димитрия13.

Еще до получения ответа на обращение о. Василия Верюжского, 12 декабря, делегация представителей ленинградского духовенства и мирян, в которую вошли еп. Димитрий (Любимов), прот. Викторин Добронравов, миряне И.М.Андреевский и С.А.Алексеев (Аскольдов), передала митр. Сергию еще три протестных послания. Одно из них от имени ученых Академии наук и профессуры ленинградских вузов было написано профессором Военно-юридической академии С.С.Абрамовичем-Барановским, второе подписали шесть архиереев: архиепископ Гавриил (Воеводин) и епископы Димитрий (Любимов), Сергий (Дружинин), Григорий (Лебедев), Стефан (Бех), Серафим (Протопопов)14. В числе этих посланий было письмо группы священников и мирян от 9-11 декабря 1927, составленное магистром богословия прот. Феодором Андреевым15. Митр. Сергий принял делегацию.

Доцент Ленинградского университета И.М.Андреевский позднее изложил состоявшийся в ходе их переговоров весьма примечательный спор о возможности отождествления Советской власти с антихристом:

«- Ну, а чего же тут особенного, что мы поминаем власть? - сказал митрополит Сергий. - Раз мы ее признали, мы за нее и молимся. Молились же за царя, за Нерона и других?

— А за антихриста можно молиться? - спросили мы.

— Нет, нельзя.

— А вы ручаетесь, что это не антихристова власть?

— Ручаюсь. Антихрист должен быть три с половиной года, а тут уже десять лет прошло.

— А дух-то ведь антихристов, не исповедующий Христа, во плоти пришедшего?

* Лиговский пр., д.21а.

— Этот дух всегда был со времени Христа до наших дней. Какой же это антихрист, я его не узнаю!

— Простите, Владыко, вы не узнаете его - так может сказать только старец. А так как возможность-то есть, что это антихрист, то мы и не молимся...» 16

Согласно свидетельству ИМ.Андреевского, «митр. Сергий убеждал пришедшего к нему представителя согласиться с ним и, почти прыгая по комнате, говорил: "Ну, нас гонят, а мы отступаем! Но зато мы сохраним единство Церкви!" Представитель пришел к убеждению, что сговориться с ним невозможно»17.

В переданном документе говорилось: «1. Отказаться от курса церковной политики, который я считаю правильным и обязательным для христианина и отвечающим нуждам Церкви, было бы с моей стороны не только безрассудно, но и преступно. 2. Перемещение епископов явление временное, обязанное своим происхождением в значительной мере тому обстоятельству, что отношение нашей церковной организации к гражданской власти до сих пор оставалось неясным... 3. Синод стоит на своем месте как орган управляющий. Таким он был и при Патриархе, хотя тоже состоял из лиц приглашенных...»18 14 декабря митр. Сергий вручил одному из членов делегации свой отзыв на обращение о. Василия Верюжского, в котором писал, «что отпадение в раскол отдельной части церковного организма будет менее болезненным для Церкви, чем раздробление всего организма Русской Православной Церкви вследствие ее нелегального положения в советском государстве»19.

После возвращения делегации в Ленинград еп. Гдовский Димитрий и еп. Нарвский Сергий, взяв на себя инициативу, подписали акт отхода от митр. Сергия (13/26 декабря). Акт об отделении был зачитан в кафедральном храме Воскресения Христова: «...Не по гордости, да не будет сего, но ради мира совести, отрицаемся мы лица и дел бывшего нашего предстоятеля, незаконно и безмерно превысившего свои права и внесшего великое смущение... Посему, оставаясь, по милости Божией, во всем послушными чадами Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви, сохраняя апостольское преемство чрез Патриаршего Местоблюстителя Петра, Митрополита Крутицкого, и имея благословение нашего законного Епархиального Митрополита, мы прекращаем каноническое общение с Митрополитом Сергием и со всеми, кого он возглавляет: и впредь до суда "совершенного собора местности", т.е. с участием всех православных епископов или до открытого и полного покаяния пред Святою Церковью самого Митрополита Сергия...»20 Уже в январе 1928 еп. Димитрий объявил митр. Сергия безблагодатным и потребовал немедленного разрыва молитвенного общения с ним21.

В ответ Заместитель Патриаршего Местоблюстителя и Синод 30 декабря приняли постановление о запрещении в священнослужении отошедших ленинградских епископов Димитрия (Любимова) и Сергия (Дружинина), зачитанное в Никольском Богоявленском соборе еп. Николаем (Ярушевичем). С этого времени официальная Церковь стала считать неподчинившихся священнослужителей раскольниками.

Решение ленинградских викариев отойти от митр. Сергия было принято самостоятельно, тем не менее до его официального провозглашения митр. Иосиф благословил готовившийся отход. Во второй половине декабря он писал еп. Димитрию: «Дорогой Владыко! Узнав от М.А.* о принятом вами решении, нахожу (после ознакомления со всеми материалами), что другого выхода нет. Одобряю ваш шаг, присоединяюсь к вам, но конечно помочь вам, более существенно, лишен возможности...»22 Сам же митр. Иосиф оставался пребывать в молитвенно-каноническом общении с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя до февраля 1928.

7 января митр. Иосиф в письме в Ленинград вновь одобрил действия своих викариев: «...Для осуждения и обезвреживания последних действий митр. Сергия (Страгородского) , противных духу и благу Св. Христовой Церкви, у нас, по нынешним обстоятельствам, не имеется других средств, кроме как решительный отход от него и игнорирование его распоряжении...» 23

Следует отметить, что Владыка с самого начала не был реальным руководителем движения, называвшегося его именем. Из протоколов допросов (от 22, 30 сентября и 9 октября 1930): «После назначения меня на Одесскую кафедру я первое время хотел уйти на покой от всех дел, но в это время в Ленинграде появилась группа духовенства во главе с епископом Дмитрием Любимовым, Сергием Дружининым, священников называть в отдельности отказываюсь, а главным образом многочисленное количество верующих стало просить меня и потребовало остаться их руководителем - Ленинградским митрополитом, обещая мне, что они меня не будут ни в чем беспокоить, а сидеть в ссылке в Моденском монастыре и только быть их духовным руководителем. Первое время так и было... Постепенно я был втянут в церковный водоворот, и приходилось так или иначе реагировать на те события, которые развернулись вокруг этой новообразованной церковной группы. Дело мое, по которому я привлекаюсь, как мне представляется, зиждется на мнении обо мне как лидере особого течения в нашей церкви, которое возникло четыре года назад в связи с декларацией митр. Сергия, грубо нарушившего, по убеждению верующих, глубочайшие основы строя церковной

* Вероятно, митр. Агафангела (Преображенского).

жизни и управления. Это течение совершенно несправедливо окрещено "иосифлянами", каковую несправедливость указывает и сам митроп. Сергий в переписке его с митрополитом Кириллом. Гораздо основательнее оно должно быть названо вообще "антисергиан-ским"... Самое течение нашей группы возродилось на благоприятной почве злоупотреблений митрополита Сергия и независимо от каких бы то ни было личностей вызвало одновременно повсюду соответствующе сильную реакцию в церковных кругах без всякого моего участия и влияния. Более того: я сам значительно позднее втянут был в это течение, и не оно шло и идет за мною, а скорее я плетусь в хвосте за ним, не сочувствуя многим его уклонам вправо и влево. И если бы даже уничтожить вовсе меня и мое участие в этом движении, оно безостановочно шло бы и пойдет дальше без малейшей надежды на полное искоренение... Никакими репрессиями со стороны Советской власти наше движение не может быть уничтожено. Наши идеи, стойкость в чистоте православия пустили глубокие корни. Ложь митрополита Сергия в его интервью о том, что церкви закрываются по постановлениям верующих, доказали каждому даже неграмотному крестьянину... Не имея на местах духовного руководителя, с разных городов и местностей СССР приезжали к епископу Дмитрию за руководством, некоторые, возвращаясь с Ленинграда, заезжали ко мне, так просто повидать, так как по всем вопросам они получали руководство от епископа Дмитрия... Обращающимся ко мне с теми или иными вопросами я направлял к епископу Дмитрию, прося его разрешить все вопросы...»24

Верность Заместителю Патриаршего Местоблюстителя сохранили лишь два ленинградских епископа: Николай (Ярушевич) и Сергий (Зенкевич). Четверо из восьми архиереев заняли двойственную позицию. Они не присоединились к оппозиции еп. Димитрия, однако не поминали в богослужениях имени митр. Сергия. Так, наместник Александро-Невской Лавры еп. Григорий (Лебедев), пользуясь древним правом ставропигии*, которое имела Лавра, никому не подчинялся и поминал лишь Патриаршего Местоблюстителя митр. Петра. Некоторое время так же поступали архп. Гавриил (Воеводин) и епископы Серафим (Протопопов) и Стефан (Бех).

Митр. Иосиф 6 февраля 1928 подписал акт отхода от митр. Сергия в составе Ярославской епархии. В послании к ленинградской пастве от 2 марта митр. Иосиф сообщил о переходе на самоуправление митр. Агафангела (Преображенского) и трех его викариев, а так-

* Ставропигиальные монастыри - управляемые не епархиальными архиереями, а непосредственно Патриархом (главой Церкви) и пользующиеся особыми привилегиями. В России на 1917 было восемь таких монастырей.

же что он, приняв в этом участие, признает тем самым прежние распоряжения митр. Сергия и его Синода не имеющими силы, требует канонически правильного решения судом епископов вопроса о переводе и до этого суда не считает себя вправе предоставлять вверенную ему паству произволу церковных администраторов, не пользующихся доверием; поручает временное управление епархией еп. Димитрию и просит еп. Григория в качестве его наместника продолжать управление Александро-Невской Лаврой, призывая возносить свое имя за богослужением, несмотря на невозможность для него приехать в Ленинград25.

Митр. Иосиф, взяв на себя руководство епархией, пытался объединить Ярославскую группу* с ленинградскими иосифлянами, но митр. Агафангел решил управлять самостоятельно, без какого бы то ни было слияния с другими оппозициями, а уже 16 мая 1928 частично примирился с митр. Сергием.

Пик влияния иосифлян пришелся на первую половину 1928, тем не менее далеко не все непоминающие открыто присоединились к ним. На 1928, по подсчетам автора, в Ленинградской епархии был 61 иосифлянский приход, в том числе 22 - непосредственно в городе**.

В области от митр. Сергия отделились храмы в Петергофе (две церкви), поселках Стрельна и Вырица (четыре церкви); важную роль играли Феодоровский собор в Детском Селе, Свято-Троицкий Зеле-нецкий мужской и Старо-Ладожский Успенский женский монастыри, а также Макарьевская пустынь под Любанью, насельники которой, правда, в основном разделяли взгляды катакомбников.

Всего, по словам самих сторонников митр. Иосифа, в епархии их поддерживали около 300 священников и монахов, а также несколько сот монахинь26. По подсчетам автора на основе просмотренных следственных дел, их действительно насчитывалось в общей сложности до 500 человек за все годы легальной деятельности иосифлян. Все же это была меньшая часть духовенства епархии (не более 25% священнослужителей).

Еп. Димитрию не удалось склонить на свою сторону основную часть причта и прихожан его родного храма - Покровской церкви в Коломне. Видные церковные деятели, служившие в ней, протоиереи о. Василий Акимов и о. Николай Чепурин, поддержали еп. Петергофского Николая; 5 января общее собрание прихожан, рассмотрев

* В Ярославскую группу входили митр. Агафангел (Преображенский), архп. Серафим (Самойлович), архп. Варлаам (Ряшенцев) и еп. Евгений (Кобранов).

** На 1928 в Ленинграде к Патриаршей Церкви принадлежало около 100 приходов.

заявление еп. Димитрия и еще двух священников об оставлении ими службы в храме, решило просить их отложить свои намерения и «быть в единении со всею Православною Церковью»27. Однако в заявлении двадцатки от 20 января в районный стол регистрации уже говорилось, что из ее состава за еп. Димитрием последовало шесть членов и «с этого момента они перестали быть нашими единоверцами и членами одного с нами исповедания»28.

Митр. Сергий применил различные меры увещания и прещения. Его послание от 30 января 1928 «К архипастырям, пастырям и верным чадам Православной Церкви Ленинградской епархии» с осуждением действий еп. Димитрия и его сторонников было оглашено почти во всех храмах Ленинграда29.

8 марта в Ленинград прибыл митр. Серафим (Чичагов), назначенный Заместителем Патриаршего Местоблюстителя. Митр. Серафим считал восстановление церковной иерархии, централизованного управления в Русской Православной Церкви первоочередной задачей и активно поддержал митр. Сергия30. Включаясь в борьбу за церковную власть в городе, митр. Серафим еще при назначении в Ленинградскую епархию поставил перед Е.Тучковым условием своего приезда «недопущение туда митрополита Иосифа»31.

Первую литургию Владыка Серафим служил в Спасо-Преобра-женском храме, ему сослужили епископы Петергофский Николай (Ярушевич), Детскосельский Сергий (Зенкевич) и Колпинский Серафим (Протопопов). В проповеди после литургии Владыка говорил о послушании и порицал тех архиереев, которые производят разброд в Церкви, называя их плохими монахами. Поселился митрополит в бывших игуменских покоях Воскресенского Новодевичьего монастыря. В первую же неделю правления он собрал там ленинградских священников и указал, что «не их дело церковная политика и не им осуждать архиереев», а за нарушения ими церковного устава и небрежности в служении будет нещадно карать32.

С 1 апреля Владыка распорядился по всем храмам совершать особое молебствие об умиротворении Церкви. Обстановка в епархии оставалась напряженной: «Митрополит Серафим не мог не только спокойно молиться, но и спокойно пребывать в митрополичьих покоях. Почти ежедневно он ожидал выпадов против себя со стороны взбудораженных иосифлян»33.

Большое значение для судьбы иосифлянского движения имела позиция находящихся в лагерях и ссылках иерархов, и прежде всего находившихся в заключении на Соловках. Отношение многих соловецких епископов к Декларации митр. Сергия первоначально было резко отрицательным. В дальнейшем их позиция изменилась. Страх перед нараставшим расколом Церкви оказался сильнее, и, сделав ряд

канонических поправок (которые митр. Сергий так и не учел), в ноябре 1927 на собрании 15 архиереев (из 30 находившихся в то время на Соловках) соловецкие епископы декларацию приняли «в целом» и осудили действия еп. Димитрия (Любимова)34,

В феврале 1928 митр. Иосиф предложил еп. Мануилу (Лемешев-скому), освобожденному из Соловецкого лагеря, возглавить порвавших молитвенное общение с митр. Сергием в Москве и на юге России и, в случае согласия, приехать к нему для возведения в сан митрополита. Однако еп. Мануил, решивший не отделяться от митр. Сергия, категорически отказался35.

В конце апреля митр. Серафим обратился к митр. Сергию и Е.Тучкову с просьбой разрешить приехать в Ленинград и успокоить народное волнение еп. Мануилу (Лемешевскому), уже получившему назначение в Серпухов. Заместитель Патриаршего Местоблюстителя посчитал, что обстановка в Ленинграде требует авторитетного иерарха, известного борьбой с обновленчеством в Ленинграде в 1923-1924.

Следует отметить, что часть колеблющихся священнослужителей и мирян действительно ожидала приезда еп. Мануила, надеясь, что он развеет их сомнения. Представления о его принципиальности в отстаивании подлинно церковной позиции сохранялись у части непоминающих довольно долго - вплоть до начала 1930-х: так, незадолго до начала массовых репрессий к нему обращались за поддержкой «мечевцы»36.

Еп. Мануил пробыл в Ленинграде пять дней (с 28 апреля по 2 мая). Первая литургия в сослужении с митр. Серафимом состоялась в Троице-Измайловском соборе; после службы еп. Мануил произнес поучение, в котором сообщил, что соловецкие епископы осудили действия еп. Димитрия и поддержали политику митр. Сергия.

Вечером 29 апреля еп. Мануил был приглашен на квартиру к прот. Василию Верюжскому, где собралось руководство иосифлян, желавшее во взаимной беседе доказать правоту своего дела. Переговоры носили относительно мирный характер. На отдельные факты церковной жизни и действия митр. Сергия взгляды сторон сходились, но это не касалось главных, принципиальных вопросов.

30 апреля в митрополичьих покоях Александро-Невской Лавры состоялась вторая подобная встреча, на ней присутствовало уже около 200 представителей иосифлян. Эта беседа носила более острый характер, обоюдное согласие так и не было достигнуто. 2 мая, в последний день пребывания в Ленинграде, еп. Мануил прибыл в Свя-то-Преображенский собор, чтобы проститься с паствой. После службы он сказал, что «выражает скорбь об уклонившихся в разделение». Вместе с тем призывает верующих «последовать его примеру в несе-

нии подвига поста и молитвы за тех, кто откололся от церковного единства»37.

Благодаря личному авторитету, еп. Мануил повлиял на настроения значительной части ленинградцев. Митр. Серафим заявил: «Ну вот, теперь я могу спокойно трудиться и совершать архипастырское служение»38.

Постепенно сергианам удалось преодолеть оппозицию части ленинградских архиереев. Наместник Александро-Невской Лавры еп. Григорий (Лебедев) 13 марта, после состоявшегося накануне разговора с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, попросил в письме к митр. Сергию о своем увольнении на покой, «так как линия моего церковного поведения и руководства в направлении укрепления единства Церкви вне ориентировки на личности учитывается вами как ошибочная, а я считаю ее в условиях данного момента здешней церковной жизни единственно мудрой, и так как результаты этой линии расцениваются вами как углубление смуты...»39 В мае еп. Григорий был смещен и назначен еп. Феодосиевским, но к месту назначения в Крым не поехал, а ушел на покой и до 1929 жил в Ленинграде.

После смещения еп. Григория митр. Серафим торжественно въехал в Лавру, однако еще несколько месяцев его положение оставалось очень неустойчивым. В ноябре 1928 произошло окончательное разделение верующих, составлявших приходы храмов Лавры, на две группы: признавших духовным руководителем митр. Серафима и считавших своим главой митр. Иосифа. Несмотря на численное превосходство первой группы, храмы Лавры в результате позиции основной части их духовенства перешли в большинстве к иосифлянам: Тихвинская, Благовещенская, Николо-Федоровская, Исидоровская и Свято-Духовская церкви. За митр. Серафимом остались только Свято-Троицкий собор и Никольская кладбищенская церковь. Действенным средством борьбы оказалось включение в состав двадцаток иосиф-лянских храмов сторонников митр. Сергия и завоевание, таким образом, большинства в них.

Обе стороны апеллировали к властям. Подавляющее число иосифлян первоначально старались выполнять все советские законы. Так, 20 ноября 1928 уполномоченная двадцатки Тихвинской церкви А.В.Сакулина подала заявление в стол регистрации Володарского райсовета: «Доводим до вашего сведения, что верующие... с 1-го ноября с/г официально присоединились и закрепились в молитвенном общении наших верований с митр. Иосифом в лице еп. Димитрия. Тем самым отреклись от навязанной нам церковной власти М. Сергия. Прикрепили, уведомив вас, своевременно 4 священнослужителей. Во избежание возможных лукавств со стороны М. Серафима

(Чичагова) просим количество 20-ки оставить, как практиковалось до сих пор»40.

21 ноября аналогичное заявление последовало от уполномоченной церкви Св. Духа М.Боровской, просившей «не увеличивать 20-ки, как это было в соборе Ал.-Нев. Лавры под давлением митрополита Серафима, так как верующие от его лица не успокаиваются»41. За этот храм развернулась упорная борьба. Обе стороны стали ускоренными темпами увеличивать число своих представителей в составе двадцатки. За 24-29 ноября в нее влилось 49 сторонников митр. Сергия и 38 иосифлян. В результате новое большинство, несмотря на противодействие уполномоченной, в здании Свято-Троицкого собора провело свое собрание, которое постановило: «Признавая неприемлемой для себя ориентацию, возглавляемую еп. Димитрием, или так называемое "иосифлянство", как представляющее из себя раскол в церковном отношении и нелояльное отношение к Советской власти, двадцатка церкви Св. Духа остается в каноническом общении и духовном подчинении Заместителю Патриаршего Местоблюстителя Митрополиту Сергию и Митрополиту Ленинградскому Серафиму. Допущенное уполномоченными двадцатки без согласия общего собрания совершение в церкви Св. Духа богослужений духовенством, ушедшим в раскол и запрещенным в священнослужении, прекращается с 5-го декабря»42. Тут же были переизбраны уполномоченные и члены ревизионной комиссии.

Обращения иосифлян к прокурору в административный отдел Леноблисполкома остались без последствий. В объяснительной записке районного инспектора стола регистрации А.Леопольдовой в облисполком говорилось, что недопущение увеличения состава двадцатки означало бы нарушение пункта 11 договора о передаче храма верующим. «Дело в следующем: часть двадцатки возмутилась поступком уполномоченной, которая решила присоединиться к епископу Дмитрию без общего собрания двадцатки, хождением по квартирам и собиранием подписей. А так как эта часть являлась в меньшинстве, то стала пополнять свои ряды, в чем не уступала и противная сторона... до тех пор, пока не последует распоряжение, что с иосифлянами или дмитриевцами считаться как с определенным течением и удовлетворять их зданием культа, не смешивая с серафимовцами, как это было в свое время указано по отношению других групп (обновленцы, живоцерковники и т.п.), для меня эти группы будут считаться одним течением, т.к. в противном случае будет допущено нарушение беспристрастного отношения»43.

Говорить о честности этого заявления не приходится, до беспристрастного отношения было очень далеко. Так, 21 января 1929 новая двадцатка церкви Св. Духа подала заявление в Володарский райсо-

вет о передаче ей соседней Благовещенской церкви и упразднении в ней «самостоятельной двадцатки», то есть изгнании оттуда верующих иосифлян. И уже 29 января А.Леопольдова и начальник отделения адмнадзора административного отдела Леноблисполкома Кам-чатов в объяснительной записке писали, что они «полагали бы возбудить перед Райсоветом вопрос о расторжении договора с 20-кой Благовещенского придела и передаче всех помещений с предметами культа 20-ке Духовского храма»44. Таким образом, у иосифлян в 1929 осталось лишь три из семи действующих храмов Лавры.

Архп. Кингисеппский Гавриил (Воеводин) еще в начале 1928 был удален из Ленинграда и назначен митр. Сергием архп. Полоцким и Витебским. Но через полгода он отказался принять Белорусскую автокефалию, подал на покой и вернулся в Ленинград. Затем 10 мая 1928 был переведен в Донскую епархию еп. Колпинский Серафим.

Так как два епископа, Димитрий (Любимов) и Сергий (Дружинин), были запрещены в священнослужении, а еп. Стефан (Бех) пребывал на покое с 1926, у митр. Серафима осталось только два викария - епископы Николай (Ярушевич) и Сергий (Зенкевич).

Назначенный в апреле 1928 еп. Лужским Феодосии (Вощан-ский) вызвал своими неоправданными перемещениями священников возмущение значительной части верующих Луги и через год был переведен в Могилев. В июле 1929 был хиротонисан новый еп. Луж-ский Амвросий (Либин), назначенный наместником Лавры еще в июле 192845. Таким образом, сергианам формально удалось восстановить положение по управлению епархией, митрополит и три викарных епископа, во всем ему подчиняющиеся.

В борьбе митр. Сергия за высшую церковную власть большое значение имела поддержка государственной власти и ее резко враждебное отношение к объявленным сергианским Синодом раскольниками иосифлянам. Репрессии властей начались в 1928: были арестованы противники политики митр. Сергия в Воронеже, Москве, Никольске, Вятской епархии. Настоятель Спасо-Преображенской церкви п. Стрельна прот. Измаил Рождественский 25 февраля был выслан на Урал. Сохранилось заявление стрельнинских прихожан в ОГПУ с просьбой освободить его46, которое не было принято во внимание.

А 29 февраля митр. Иосиф был выслан из Ростова в Моденский монастырь, что существенно осложнило руководство набиравшим силу движением. В апреле митрополит обратился к Е.А.Тучкову с просьбой снять с него обвинения и разрешить въезд в Ленинград, но получил очередной отказ. Тем не менее вплоть до ареста в ноябре 1929 архп. Димитрий поддерживал постоянную связь с Владыкой и исполнял все его указы.

В 1928 были арестованы протоиереи Василий Бондарев и Сергий Тихомиров, пользовавшиеся особой любовью верующих. «Отец Сергий Тихомиров был глубокочтимым священником. Многие профессора Петроградского университета и других высших учебных заведений были его духовными чадами»47. В октябре 1928 был арестован и автор основных концептуальных текстов иосифлянского движения прот. Феодор Андреев, магистр богословия, бывший доцент Московской Духовной академии, а затем профессор Петроградского Богословского института и Ленинградского Богословско-па-стырского училища. И.М.Андреев (Андреевский) писал о нем: «Отец Феодор Андреев прославился своими замечательными проповедями, слушать которые собиралось так много народа, что огромный собор не мог вместить всех желающих услышать вдохновенное православное слово. Среди слушателей было много профессоров и студентов Военно-Медицинской академии и университета и научных сотрудников Академии наук, которые постепенно стали становиться духовными чадами о. Феодора... Митр. Иосиф, архп. Димитрий и еп. Сергий Нарвский чрезвычайно высоко ценили о. Феодора Андреева, называли его "адамантом Православия", незаменимой "жемчужиной". Благоговели перед ним и проф. С.А.Аскольдов, проф. А.И.Брил-лиантов... проф. М.А.Новоселов и мн. другие выдающиеся богословы-философы и общественно-политические деятели»48. Позднее академик Д.С.Лихачев вспоминал: «Это был в двадцатых годах знаменитейший проповедник, на проповеди которого в Сергиевскую церковь, угол Литейного и Сергиевской, стекалась вся интеллигенция Петрограда»49.

В августе 1928 было закрыто Богословско-пасторское училище, большинство учащихся и преподавателей которого поддерживали иосифлян. Еще 15 июня заведующий столом регистрации Центрального района писал в Облисполком, что к нему поступило письмо из ОГПУ о необходимости ликвидации этого учебного заведения: «По имеющимся сведениям, Пасторское училище не функционирует около года, благодаря тому, что в 1927 руководящая головка указанного училища была вся арестована ГПУ за контрреволюционные лекции в училище, а потому со дня арестов оно распалось, членов правления никого нет, от работы все отказались и студенты распущены»50. На самом деле училище в это время еще функционировало. Активная деятельность истинно-православных стала одной из основных причин ликвидации Высших Богословских курсов, существовавших в Ленинграде с 1925. Современный историк А.А.Бовкало писал в своей статье: «...Нормально и спокойно протекавшая жизнь Высших Богословских Курсов была нарушена с появлением так называемого иосифлянского раскола. Некоторые студенты примкнули к этому

движению и стали вести агитацию в пользу раскола. Это и послужило причиной закрытия Курсов в августе 1928 года»51. Действительно, 2 июля ректор курсов, сторонник митр. Сергия, прот. Николай Чуков исключил из списка студентов шесть человек, которые дали слово не участвовать в иосифлянской агитации, но не сдержали его: священников о. Николая Прозорова, о. Михаила Рождественского, о. Филофея Полякова, иеромон. Игнатия (Астанина) и мирян С.Н.Аполлонова, И.А.Июдина. 31 июля Президиум Ленсовета принял решение закрыть курсы, что и было выполнено в срочном порядке52.

Государственные власти считали иосифлян своими главными противниками среди всех религиозных течений в Православной Церкви. По мнению ОГПУ, иосифлянское движение имело политическую антиправительственную окраску, выходя за чисто религиозные рамки. Также и историки Церкви, принадлежащие к Московской Патриархии, считают, что «ядро идеологии иосифлянского раскола - отрицательное отношение к отечественной советской действительности, а церковно-канонические мотивы лишь внешняя оболочка».

Действительно, противники сергианской церковной позиции, направленной на достижение компромисса Церкви и государства, стали оппозиционной властям силой. Так, одним из основных требований всех непоминающих было отстаивание постановления Всероссийского Поместного Собора от 15 августа 1918 о свободе политической деятельности членов Церкви. Очевидцы вспоминали: «В церкви Воскресения-на-Крови тогда было очень много народу... Сюда хлынула масса раскулаченных... Сюда приходили все обиженные и недовольные. Митрополит Иосиф невольно стал для них знаменем»53.

Иосифлянство, как движение сопротивления, объединяло высших иерархов, рядовых священников и монахов. Даже еп. Мануил (Лемешевский), сторонник митр. Сергия, в проповеди 29 апреля 1928 в ленинградском Троицком соборе с уважением отзывался о своих противниках: «Отпали, откололись наилучшие пастыри, которые своей непорочностью в борьбе с обновленчеством стояли много выше других»54.

Среди активных участников движения из мирян были и представители интеллигенции, которые, в соответствии со своими религиозными взглядами, считали, что митр. Сергий нарушил церковные каноны, и фанатично верующие люди («блаженные», «юродивые», «странники», «провидцы»), а также представители разных социальных слоев, недовольных советским режимом. Именно они придавали движению политическую окраску.

Иосифлянское движение объединяло противников политики митр. Сергия самых разнообразных религиозных течений: иоанни-тов*, имяславцев** и др., а также священнослужителей разной политической ориентации. Так, прот. Иоанн Стеблин-Каменский придерживался либеральных взглядов, а еп. Варлаам (Лазаренко) был убежденным монархистом. В некоторых иосифлянских храмах поминали русских императоров55. Интересно, что верующие называли собор Воскресения Христова в Ленинграде «белым храмом» в противоположность «красным» сергианским церквам.

Неоднородность состава иосифлян определяла и различие их взглядов в церковных вопросах. Многие смотрели на митр. Сергия как на иерарха, превысившего свои полномочия и допустившего неправильные действия; некоторые считали его предателем, отступником от Православия, общение с которым невозможно даже в случае признания его действий Патриаршим Местоблюстителем: «Если только митр. Петр признает законным послание митр. Сергия и вступит с ним в молитвенное общение, тогда мы прервем молитвенное общение с митр. Петром и священниками, возносящими его имя. Если и все церкви отберут от нас, тогда мы будем совершать молитвы в подвалах тайно. При гонении на веру Христову, подражая пер-вовековым христианам, мы пойдем с радостью на костры и в тюрьмы, но не допустим добровольно, чтобы в Церкви Божией был хозяин антихрист коммунист Тучков. За свободу Церкви мы готовы умереть»56.

Несколько забегая вперед, следует заметить, что именно эта бескомпромиссная позиция привела впоследствии часть иосифлянского духовенства к объединению с катакомбниками.

* Иоанниты - группа почитателей Св. о. Иоанна Кронштадтского (канонизированного Московской Патриархией в 1990), доходивших до его обожествления. Никогда не порывали с Русской Церковью. Патриаршая Церковь также, хотя и порицала действия иоаннитов. в послереволюционный период не отвергала их. Иоанниты не признали советскую власть и с 1927 влились в иосифлянское движение. Некоторые истинно-православные архиереи рукополагали мирян-иоаннитов в священнический сан.

** Имяславие - религиозное движение в Русской Церкви, возникшее в 1910-1912 в православных монастырях на Афоне (Греция). Имяславцы считали, что человек, в силу своей греховности, может славить в молитвах не самого Бога, а лишь его имя, требовали с благоговением относиться ко всему, что составляет христианский культ. В 1912-1913 движение монахов было подавлено, их отлучили от Церкви. После Октябрьской революции имяславие получило распространение во многих районах страны, участники его выражали в основном антисоветские взгляды. Имяславцы фактически не являлись сектантами и, несмотря на отлучение, в 1920-е принимались Патриаршей Церковью без покаяния. С 1927 основная часть имяславцев стала активными участниками иосифлянского движения.

Даже среди руководителей движения не было полного единодушия: митр. Иосиф, еп. Сергий (Дружинин), прот. Василий Верюжский придерживались умеренных взглядов, а еп. Димитрий (Любимов), прот. Феодор Андреев, о. Николай Прозоров и проф. М.А.Новоселов занимали более жесткую позицию, доходившую до отрицания таинств сергиан. В материалах следственных дел различие взглядов иосифлян и их политической ориентации было сформулировано как внутренний раскол иосифлянского движения: левая группировка во главе с митр. Ленинградским и правая во главе с архп. Гдовским (в действительности такого раскола не существовало). Монархические взгляды небольшой группы сторонников митр. Иосифа дали возможность ОГПУ приписать эту идеологию всему движению. И в дальнейшем в следственных делах почти все истинно-православные* проходили как участники церковно-монархиче-ских организаций. Так, в протоколе допроса прот. Николая Дулова (1930) сказано: «Некоторые московские священники, как Сидоров, Воронков и др... стали говорить, что архиепископ Димитрий не сочувствует позиции, занятой Иосифом, и считает ее не конечной. По его мнению, сказав "А", т.е. указав, что советская власть является незаконной, надо указать какая же власть считается законной. При этом он разумел под законной властью - власть монархическую»57. А в протоколе допроса прот. Иоанна Стеблина-Каменского (1930) о содержании одной из иосифлянских брошюр говорится: «митрополит Иосиф не доводит дело отхода от митрополита Сергия до конца, что надо соединить идею монархии с нашей церковной ориентацией»58.

Существует традиция называть иосифлян раскольниками. Она восходит к указу митр. Сергия и Св. Синода от 6 августа 1929, фактически приравнявшего их к обновленцам и григорианам: «Таинства, совершенные в отделении от единства церковного... последователями быв. Ленинградского митр. Иосифа (Петровых), быв. Гдовско-го епископа Димитрия (Любимова), быв. Уразовского епископа Алексия (Буй), как тоже находящихся в состоянии запрещения, также недействительны, и обращающихся из этих расколов, если последние крещены в расколе, принимать через таинство Св. Миропомазания»59.

Сами иосифляне себя раскольниками никогда не считали. Так, митр. Иосиф в своем письме к архим. Льву (Егорову) в феврале 1928 указывал: «...не только не выходили, не выходим и никогда не выйдем из недр истинной Православной Церкви, а врагами ее, предате-

* Автором термина ИПЦ - Истинно-Православная Церковь (первое упоминание - 1928) является Владыка Иосиф.

лями и убийцами считаем тех, кто не с нами и не за нас, а против нас. Не мы уходим в раскол, не подчиняясь митр. Сергию, а вы, ему послушные, идете за ним в пропасть осуждения»60.

Фактически иосифляне раскольниками не были. Согласно определению Полного православного богословского энциклопедического словаря, раскольник - человек, «избегающий единения с Православной Церковью и держащийся особенных обрядов». Так, для старообрядчества (раскол Русской Православной Церкви второй половины XVII в.) было характерно «смешение обряда с догматом», «придание обряду и букве богослужебных книг значения неизменности», «и как следствие неповиновение церковной власти и общественному учению»61. Иосифляне же не держались особенных обрядов и не претендовали, подобно обновленцам и григорианам, на создание нового центра церковной власти; митр. Иосиф и еп. Димитрий не пытались устанавливать самостоятельную параллельную Церковь, тем более катакомбную, которая существовала бы вне связи со Всемирным Православием. Главной тактической целью иосифлян было привлечение на свою сторону большей части духовенства, прежде всего епископата, и в конечном счете завоевание высшей церковной власти в существующей Патриаршей Церкви.

Так, на январском акте отхода Воронежского духовенства от митр. Сергия (1928) Владыка Иосиф написал резолюцию: «Управляйтесь сами, самостоятельно - иначе погубите и меня и себя»62. Аналогичные ответы разослал митрополит и другим сочувствовавшим ему архиереям, таким образом показывая, что он не желал централизации движения, а берет на себя лишь руководство ленинградской епархией.

Еп. Димитрий, ставший после ссылки митр. Иосифа в феврале 1928 руководителем движения, был признан в этом качестве многими непоминающими. Кроме того, весной 1928 он сам окормлял иосифлянские приходы на Северо-Западе России, частично на Украине, Кубани, в Ставрополье, Московской, Тверской, Витебской и других епархиях, а также викториан бывшей Вятской губернии и Удмуртии. А в январе 1929 Владыка Иосиф возвел своего викария в сан архиепископа.

И все-таки еп. Димитрий вышел из области своих полномочий: обращался с архипастырскими посланиями в различные города, рукополагал священников и с мая 1928 начал совершать хиротонии тайных епископов для других епархий (с санкции митр. Иосифа). Всего иосифлянами было поставлено 28 архиереев63: еп. Серпухов-ский Максим (Жижиленко), еп. Ингерманландский Роман (Руперт), еп. Вытегорский Модест (Васильков), еп. Псковский Иоанн (Ложков), еп. Донской Иннокентий (Шишкин), единоверческий еп. Ох-

тенский Алипий (Ухтомский), еп. Клавдий (Савинский), еп. Никон (Катанский), еп. Лазарь (Любимов), еп. Алексий (Терешихин) и др.

Вскоре митр. Иосифу стало ясно, что для завоевания высшей церковной власти нужна сплоченная, хорошо организованная сила. Он даже хотел провозгласить себя Заместителем Патриаршего Местоблюстителя*, но еп. Димитрий отговорил Владыку от подобного шага64.

После 1928 иосифлянство как особое течение в Русской Православной Церкви стало приобретать организационные формы. В материалах следственного дела значится (протокол допроса прот. Николая Дулова, 1930), что весной 1928 митр. Иосиф уже говорил о необходимости создания какого-нибудь центра для объединения движения65. В мае состоялось совещание руководителей иосифлян. На квартире прот. Феодора Андреева собрались еп. Димитрий (Любимов), проф. М.А.Новоселов, еп. Алексий (Буй) и влиятельный московский прот. Николай Дулов. Еп. Алексий познакомился с еп. Димитрием еще в январе 1926, когда участвовал в его хиротонии, а с о. Фе-одором Андреевым и еп. Марком (М.А.Новоселовым) встретился впервые. Согласно протоколу допроса прот. Николая Дулова (1930), «Новоселов проявил большой интерес к еп. Алексию. Помню, что проф. Новоселов при входе в кабинет архиепископа Димитрия высказывался по вопросу епископа Алексия, называл его "столпом южной церкви" и указывал на умелое ведение дела еп. Алексием... Новоселов интересовался у еп. Алексия вопросом отношения паствы и духовенства к антихристу. Еп. Алексий отвечал, что паству смущает закрытие церквей и активная антирелигиозная работа, а поэтому почва для распространения идей об антихристе благоприятна»66.

В обвинительном заключении по делу «Церковно-монархи-ческой организации "буевцы"» (1930) совещание значится как важнейший этап консолидации, итог организационной деятельности по распределению сфер влияния иосифлян. Так, Владыка Димитрий поручил еп. Алексию управление всем югом России и Украиной, в том числе окормляемыми ранее им самим приходами, а еп. Козловский полностью признал руководящую роль еп. Димитрия67.

Стремясь канонически обосновать свой отход от Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и снять обвинения со стороны части православного епископата, ленинградские иосифляне в специальном документе «Почему мы отошли от митрополита Сергия» в виде сжа-

* Существуют показания на допросах арестованных иосифлян о заявлениях митр. Иосифа, что Патриарх Тихон еще в 1918 тайно назначил его своим первым Заместителем.

того резюме из десяти разделов изложили ряд основных правил, являвшихся основанием отделения. «Мы идем за своим каноническим митрополитом Иосифом, от которого не должны отступать и прекращать возношений его имени в Божественном тайнодействии, "прежде соборного рассмотрения", какового не было... В действиях митр. Сергия усматривается наличие ереси и даже худшего ее, что дает право на отхождение "прежде соборного рассмотрения" даже и от Патриарха.. .»68

Популярной стала брошюра прот. Феодора Андреева и проф. М.А.Новоселова «Что должен знать православный христианин». Большинство арестованных иосифлян так или иначе обосновывали свои взгляды ее основными положениями: «На современную нам гражданскую власть каждый христианин должен смотреть, как на попущение Божие для нашего наказания и вразумления... Христианство и коммунизм взаимно исключают друг друга, и борьба между ними неизбежна... Введен гражданский брак, который в самом корне уничтожает идею семьи, установленную самим Богом, и получается скотская жизнь, патриотизм заменен интернационализмом и классовой борьбой... Гражданская власть предъявляет Православной Церкви требование оправдать ее противные Христианству действия, т.е. признать революцию, которая есть насилие и Церковью никогда оправдана быть не может... Причина гонения на Церковь со стороны неверующей власти заключается в стремлении подчинить Церковь своему влиянию и через Церковь приготовить народ к будущему принятию антихриста как политического и духовного главы падшего человечества... Богоборчество окончится тогда, когда нечестивец (антихрист) задумает воспротивиться самому Богу и увидим царей земных и воинства их собранные, чтобы сразиться с сидящим у власти антихристом и с воинством его... если православного христианина обвиняют в контрреволюции - этим не следует смущаться; это обвинение ложное и выдуманное врагом Христа и есть удел всех исповедников веры...»69

Позднее почти на всех судебных процессах в качестве вещественных доказательств фигурировали документы: брошюры и несколько листовок, в том числе прот. Феодора Андреева «Об исповед-ничестве и подвижничестве», что в материалах следственных дел трактовалось так: «Ленинградское духовенство подвело настоящий прочный богословский фундамент под разрыв с митр. Сергием»70.

В числе агитационных текстов, распространявшихся иосифлянами, оказалось и послание поддержавшего иосифлянское движение митр. Антония (Храповицкого) с призывом всем верным архипастырям примкнуть к Карловацкому Синоду, пересланное в июле 1928 митрополитом из-за границы71.

В обвинительном заключении по делу «Церковно-монархи-ческой организации "буевцев"» (1930) говорилось: «Расчитанная на верующую крестьянскую массу, эта брошюра, составленная в виде вопросов и ответов на политические темы, замаскированные ссылками на "священное писание" и "святых отцов" церкви, сыграла огромную роль в вербовке верующих в состав контрреволюционной организации "буевцев" и способствовала быстрому ее росту. Вместе с тем пропаганда идей этой брошюры создавала исключительно благоприятную почву для антисоветских выступлений на почве проводимых на селе мероприятий по реконструкции сельского хозяйства и подготовляла крестьянские массы к восстановлению монархии...»72

В 1928 к движению присоединилось много приходов. Только в Ленинградской епархии летом и осенью этого года иосифлянскими стали 25 храмов, в том числе, как уже отмечалось, пять - в Алексан-дро-Невской Лавре. Также осенью 1928 отошли от митр. Сергия четыре единоверческих прихода Ленинграда, среди них главный храм Свт. Николая Чудотворца на ул. Марата. Позднее единоверцев епар-V хии стал окормлять еп. Охтенский Алипий (Ухтомский).

Начавшиеся примирения отдельных групп непоминающих с митр. Сергием не изменили позиции руководителей иосифлян. 6 августа 1928 митр. Иосиф писал еп. Димитрию: «Премного утешило меня сообщение о том, как вы все бодро и терпеливо идете своим тесным путем. Эти сообщения премного устыждают меня в моем нетерпении и малодушии и дают новые силы и побуждения крепко стоять и впредь за дело Христово! Ярославские "дезертиры" меня как-то мало смутили и удивили... Итак, мимо их - далее!.. Пусть они промелькнут как отставшие и ничуть не задержавшие нас на нашем крестном пути!..»73

Борьба иосифлян вызывала симпатии к ним в различных слоях духовенства и епископата. Так, один из авторитетных членов «ярославской группы», архп. Угличский Серафим (Самойлович), летом 1928 частично примирившийся с митр. Сергием, 7/20 января 1929 из Буйничского Свято-Духова монастыря под Могилевом, где находился в ссылке, написал яркое антисергианское послание «Возлюбленным о Господе архипастырям, пастырям и пасомым Православной Российской Церкви», в котором говорилось: «...В части административной, по управлению церковными делами мы рекомендовали бы всем верным о Господе принять к руководству воззвание почившего Высокопреосвященнейшего Агафангела, митрополита Ярославского, от мая 1922* и наш циркуляр от 16/29 декабря 1926, об-

* О переходе на автокефальное самоуправление.

ращаясь в крайней нужде к Высокопреосвященнейшему митрополиту Иосифу (Ленинградскому), от которого мы восприяли 16/29 декабря 1926 права Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и с которым мы находимся в одинаковом ссыльном положении...»74

За это послание архп. Серафим (Самойлович) был арестован, осужден на 5 лет лагерей и отправлен на Соловки. Послание имело для" иосифлян большое значение, так как в нем один из самых авторитетных иерархов фактически признал митр. Иосифа главой Церкви.

В целом в условиях конца 1920-х у иосифлян почти не было шансов доминировать в Русской Православной Церкви. Государственная религиозная полигика того времени поддерживалась вековой традицией отношения Церкви к светской власти и нежеланием большей части епископата и духовенства уходить в подполье в случае необходимости. Одна из причин поражения иосифлянства заключалась в резком ужесточении антирелигиозных акций советского режима в конце 1920-1930-х. Тактика привлечения на свою сторону духовенства путем агитации, назначения священников и епископов для других епархий в условиях советской действительности тех лет была обречена на поражение. Кроме того, иосифляне явно недооценили «политическую усталость» религиозных масс после нескольких лет революции и гражданской войны, ее нежелание конфронтиро-вать с властью. В этих условиях сложные вопросы «каноничности— неканоничности» тех или иных поступков митр. Сергия отступали на второй план.

И все же иосифлянам удалось к лету 1928 распространить свое влияние далеко за пределы Ленинградской области: в Новгородскую, Псковскую, Тверскую, Вологодскую, Витебскую епархии. В Велико-устюжской епархии часть приходов увлек за собой еп. Никольский Иерофей (Афоник), в Архангельской - еп. Каргопольский Василий (Докторов). Владыки быстро установили контакты с ленинградскими иосифлянами. В Московской епархии иосифлянская активность охватила Коломну, Волоколамск, Клин, Загорск, Звенигород, но признанным центром стал Серпухов. В январе 1929 сюда был назначен иосифлянского поставления еп. Максим (Жижиленко). Семь-восемь храмов находилось в разделении в Москве. На Украине наибольших успехов иосифляне добились в Киеве, Харьковском, Сумском и Полтавском округах. К ним присоединились живший в Харькове еп. Старобельский Павел (Кратиров) и еп. Бахмутский и Донецкий Иоа-саф (Попов) из Новомосковска. В Центрально-Черноземной области и на юге России десятки иосифлянских или, как их еще здесь называли, «буевских» приходов возглавил Алексий (Буй), еп. Козловский, управляющий Воронежской епархией. Его представителем на Северном Кавказе стал еп. Майкопский Варлаам (Лазаренко). Отдель-

ные приходы присоединились к иосифлянам на Урале, в Татарии, Башкирии, Казахстане, в Красноярске, Перми, Енисейске, Арзамасе, Смоленске. Параллельно с ленинградским, в декабре 1927 возникло самостоятельное разделение в Вятской и Вотской (на территории Удмуртии) епархиях во главе с тремя епископами. Оно получило название викторианства по имени еп. Виктора (Островидова) и быстро объединилось с иосифлянским. В целом же волна отхода от митр. Сергия охватила меньшую часть территории страны. Согласно данным государственных органов регистрации, за Заместителем Местоблюстителя последовало до 70% приходов (в 1928 — 8-9% приходов отпали в автокефалию: иосифляне, викториане и т.п., около 5% подчинялось григорианскому Церковному Совету и около 16% - обновленческому Синоду)75. Так как в конце 1927 в стране имелось примерно тридцать тысяч действующих православных храмов, иосиф-лянскими по этим, вероятно, несколько заниженным, данным, являлись 2400-2700 или до 11,5% приходов православной церкви. Численность же иосифлякского духовенства, как белого, так и черного, составляла, по подсчетам автора, как минимум 3,5 тыс. человек. Подробнее о распространении иосифлян в различных районах страны будет рассказано далее.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Вестник Священного Синода Российской Православной Церкви. 1927. №2. С. 17.

2Мещерский Н.А. Указ. соч. С. 1, 30; Русская Православная Церковь 988-1988. Выпуск 2. Москва: Изд-во Московской Патриархии, 1988. С.40.

3 Регельсон Л. Указ. соч. С414—417; Шишкин А.А. Сущность и критическая оценка обновленческого раскола русской православной церкви. Казань: Изд-во Казанского университета, 1970. С.302, 303.

4 Известия. 1927. 19 августа.

5 Регельсон Л. Указ. соч. С.436.

6 Мещерский Н.А. Указ. соч. СП.

1 Краснов-Левитин А. Лихие годы 1925-1941. Париж: YMCA-PRESS, 1977. С.97; Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (ЦГА СПб), ф.7384, оп.ЗЗ, д.321, л.159.

8 Регельсон Л. Указ. соч. С. 135.

9 Иоанн (Снычев), митрополит. Расколы // Христианское чтение. 1991. №6. С. 19.

10 Центральный архив Федеральной службы безопасности Российской Федерации (ЦАФСБ РФ), ф.арх.-след. дел, д. 100256.

11 Иоанн (Снычев), митрополит. Угказ. соч. С. 19.

12 Регельсон Л. Указ. соч. С. 136, 137,

13 ЦАФСБ РФ, ф.арх.-след.дел, д. 100256.

14 Андреев И.М. Делегация Ленинградской епархии у митр. Сергия в 1927 г. вМоскве //Православная жизнь. 1973. №1. С.24.

15 ЦДНИВО, ф.9323, оп.2, д.П-24705, т.7, л. 110-113.

16 В объятиях семиглавого змия. Монреаль, 1984. С.90.

17Иоанн (Снычев), митрополит. Расколы. С.23.

18 Регельсон Л. Указ. соч. С. 137, 138, 444.

19 Иоанн (Снычев), митрополит. Церковные расколы в Русской Церкви 20-х и 30-х годов XX столетия... С. 165.

20 Иоанн (Снычев), митрополит. Расколы. С.27.

21 Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве Высшей Церковной власти 1917-1943: Сборник в двух частях. М.: Православный Свято-Тихоновский Богословский институт, Братство во Имя Всемилостивого Спаса. 1994. С.565.

22 Иоанн (Снычев), митрополит. Церковные расколы в Русской Церкви 20-х и 30-х годов XX столетия.., С. 171.

23 Регельсон Л. Указ. соч. С.447, 448,

24 См.: Осипова И.И. История «Истинно-Православной Церкви» по материалам следственного дела // Ежегодная Богословская конференция Православного Свято-Тихоновского Богословского института: Материалы 1992—

1996 гг. М., 1996. С.375-376.

25 Регельсон Л. Указ. соч. С.455.

26 Архив еп. Готского Амвросия (Сиверса).

27 ЦГА СПб, ф.7384, оп.ЗЗ, д.321, л.90об.

28 Там же, л. 100, 101.

29 Там же, л. 147об.

30 Мануил (Лемешевскип), митрополит. Указ. соч. 4.VI. С.83—84; Мещерский НА. Указ. соч. С. 1 К 12.

31 Антонов В. Священномученик митрополит Иосиф в Петрограде // Возвращение. 1993. №4. С.51.

32 Краснов-Левитин А. Указ. соч. С. 113.

33 Иоанн (Снычев), митрополит. Церковные расколы в Русской Церкви 20-х и 30-х годов XX столетия... С.217.

34 Резникова И. Православие на Соловках. СПб., 1994. С.27.

35 Там же. С.214, 215.

36 Алла Д. Свидетельство... //Надежда. Вып. 16. Базель; Москва, 1993. С229, 236.

37 Иоанн (Снычев), митрополит. Церковные расколы в Русской Церкви 20-x и 30-х годов XX столетия... С.224.

38 Там же.

39 Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России. С.581.

40 ЦГА СПб, ф.7383, оп. 1, д.25, л.31.

41 Там же, л.32.

42 Там же, л.35.

43 Там же, л.28.

45 Мануил (Лемешевский), митрополит. Указ. соч. Ч.П. С.264—265, 370-371; Мещерский Н.А. Указ. соч. С.31; ЦГА СПб, ф. 1000, оп.49, д.ЗЗ, л.83.

46 Там же, ф.7384, оп.ЗЗ, д. 11, л.41-41об.

47 Польский М. Указ. соч. Т.2. С. 143.

48 Там же. С. 135, 137.

49 Лихачев Д.С. Письмо дочерям о. Феодора Андреева Анне и Марии от 16 сентября 1992 г. Личный архив А. и М.Андреевых.

50 ЦГА СПб, ф.56, оп.З, д. 1, л.74а.

51 Бовкало А.А. Высшее женское богословское образование в России в 1910-1920-х годах //Духовное просвещение в России: Материалы международной конференции. Смоленск, 1995. С.35.

52 ЦГА СПб, ф.56, оп.З, д.2, л.99.

53 Мещерский Н.А. Указ. соч. С. 10.

54 Иоанн (Снычев), митрополит. Церковные расколы в Русской Церкви 20-х и 30-х годов XX столетия... С.202, 203.

55 Краснов-Левитин А. Указ. соч. С. 108, 114; Архив еп. Готского Амвросия (Сиверса); Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф.1ОО35, оп.1,д.28850,л.14.

56 Иоанн (Снычев), митрополит. Расколы. С.35.

57 ЦДНИ ВО, ф.9323, оп.2, д.П-24705, т. 1, л.2, 3.

58 Там же, т.5, л.649.

59 Регельсон Л. Указ. соч. С. 168, 169.

60 ЦДНИ ВО, ф.9323, оп.2, д.П-24705, т.7, л.83,84.

61 Полный православный богословский энциклопедический словарь. М., 1992. Т.2. Стлб. 1948,2113.

62 ЦДНИ ВО, ф.9323, оп.2, д.П-24705, т.4, л.458.

63 Устное сообщение еп. Готского Амвросия (Сиверса).

64 Польский М. Указ. соч. Т.2. С.2; Личный архив еп. Готского Амвросия (Сиверса).

«ЦДНИ ВО, ф.9323, оп.2, д.П-24705, т.4, л.631.

66 Там же, т. 1, л. 16.

67 Там же, т.4, л.449.

68 Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России. С.584, 585.

69 ЦДНИ ВО, ф.9323, п.2, д.П-24705, т. 1, л.4.

70 Там же, т.4, л.460.

71 Иоанн (Снычев), митрополит. Церковные расколы в Русской Церкви 20-х и 30-х годов XX столетия... С.228; ЦДНИ ВО. ф.9323. оп.2. д.П-24705. т.1.л.20-21.

72 Там же, л.4.

73 Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России. С.619.

74 ЦДНИ ВО, ф.9323, оп.2, д.П-24705, т.6, л.83. .1

75 См.: Шишкин А.А. Указ. соч. С.335

Михаил Шкаровский