Виктор Алымов

ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИЧЕСКОЙ ЛИТУРГИКЕ

К списку лекций

БОГОСЛУЖЕНИЕ II ВЕКА

Сегодня мы будем говорить о богослужении II века, т. е. о том, что нам известно из весьма немногих и разнородных источников. Нам придётся рассмотреть эти источники по порядку на фоне основных событий II века. А он, как известно, открывается гонением имп. Траяна (98-117 гг.)

1. ЕПИСКОПСКОЕ БОГОСЛУЖЕНИЕ

В это гонение погибли сщмчч. Климент – папа (101), Симеон еп. Иерусалимский (63-107) и Игнатий Богоносец – еп. Антиохийский (110). Обратим внимание, что все трое – епископы. Т. е. с самого начала II века мы уже видим т. н. "Монархический епископат". Св. Климент уже вполне типичный Римский папа, который ощущает свою кафедру первенствующей и на этом основании вмешивается в очередной раскол Коринфской Церкви. Он даже пишет собственное увещательное "Послание к Коринфянам" и по жанру это уже типичная папская энциклика, занудная и поучительная. Но для историков она очень важна, ибо освещает (правда очень тусклым светом) момент перехода власти от пресвитеров к епископам. Этот переход совершался отнюдь не безболезненно.

В 1 главе Послания папа Климент хвалит коринфян за послушание своим пресвитерам. А из дальнейшего изложения выясняется, что эти пресвитеры низвергнуты и идёт спор о том кому быть епископом. Самые интересные для нас главы – 62-я и 64-я. В 62 главе, Климент, сам будучи епископом, защищает епископат как якобы установленный ещё в Ветхо-Заветной Церкви (!). И апостолы "проповедуя по странам и городам, первенцев из верующих, по духовном испытании поставляли во епископы". В 64-й главе Климент утверждает, что апостолы, якобы, дали "Закон, чтобы когда они почиют, другие испытанные мужи принимали на себя их служение".

Легенда творится прямо на наших глазах! Не мудрено, что католические интерпретаторы находят здесь учение о "передаче апостольских полномочий", на котором основан догмат о главенстве папы.

На самом деле – это мираж. Климент отнюдь не говорит, что епископское служение продолждает апостольское. Да это и невозможно, ибо это всё-таки разные служения. Апостолы поставлены самим Христом для основания Церквей, А епископы исполняют в них служение предстоятельства. Климент говорит лишь о том, что это служение не должно прерываться (что означало бы перерыв в бытии местной Церкви). В этом смысле он и пишет о преемстве (читаем ещё раз внимательно!): "Апостолы наши... поставили вышеозначенных служителей (т. е. епископов), и потом присовокупили закон, чтобы когда они (епископы), почиют, другие испытанные мужи принимали на себя их (епископов, а не апостолов!) служение".

Т.о. всё становится на свои места. Речь у Климента о епископском преемстве, а не об апостольском. Если бы апостолы могли иметь преемников, то ими были бы, конечно, другие апостолы, а не епископы. Правда, епископы поставляются апостолами (гл. 62-я), но воспринимают от них не служение апостольства, а служение предстоятельства (которое было лишь одной из функций апостольства). Поэтому никакая "передача апостольских полномочий" принципиально невозможна. Ошибка Климента лишь в том, что он ещё не отличает епископов от пресвитеров. Но это как раз не удивительно: ведь епископское служение только ещё зарождалось.

Откроем теперь послание св. Игнатия еп. Антиохийского к Смирнянам, написанное десятилетием позже. И мы сразу увидим, что власть епископа над Церковью уже окончательно упрочилась: "Все последуйте епископу, как Иисус Христос – Отцу, а пресвитерству как апостолам. Диаконов же почитайте... Без епископа никто не делай ничего... Только та Евхаристия должна почитаться истинною, которая совершается епископом, или тем, кому он сам предоставит это. Где будет епископ, там должен быть и народ, так же, как где Иисус Христос, там и кафолическая Церковь. Непозволительно без епископа ни крестить, ни совершать вечерю любви..." и т. д. (гл. VIII).

Как мы должны комментировать этот текст? Обычно обращают внимание на первое употребление здесь слова "кафолическая" (т. е. Вселенская) Церковь. Но это аспект экклезиологический, а не литургический. В литургическом аспекте замечательна последняя мысль: "Непозволительно без епископа... совершать вечерю любви". Почему? Конечно же потому, что в 110 г. агапы ещё были соединены с Евхаристией. А Евхаристию теперь совершает только епископ. Правда, из текста следует, что он может делегировать это, очевидно, пресвитеру. Но пресвитер будет делать это только с разрешения епископа, т. е. в случае нужды. А какая же могла быть нужда в Антиохии? Дело в том, что Антиохия была одним из крупнейших городов империи. Христианская Церковь в ней существовала с 37 г. (Деян. XI, 22-24), т. е. уже более 70-ти лет. Значит, выросло три христианских поколения и они просто не помещались в доме одного епископа. Поэтому часть общины собиралась в домах пресвитеров. Лишнее доказательство того, что даже в Антиохии ещё не было христианского храма.

2. МЕСТА БОГОСЛУЖЕБНЫХ СОБРАНИЙ

По-видимому само понятие о христианском храме отсутствовало в апостольском наследии. Т.к. Богу служили "в духе и истине", а "храмом" считалось само тело христианина: "Разве вы не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас?" (1 Кор. III, 16; Ср. с 2 Петр. I, 13-14). Первое упоминание о храме мы встречаем только в 201 г., когда Эфесский христианский храм был разрушен наводнением. Следовательно, на протяжении всего II века храмов ещё не было, и храмовое богослужение развиться не могло.

Исключение составляла большая Римская Церковь, которую начинающиеся гонения заставили осваивать катакомбы. В катакомбах легко устраивались подземные храмы (крипты). Поэтому богослужение в Римской Церкви стало развиваться ускоренными темпами (о чём свидетельствует Иустин Философ и Ипполит Римский).

На Востоке Евхаристию по-прежнему совершали в домовых триклиниях (. . . . . – ойкос). Это были парадные столовые для гостей – большие общие залы (иногда с колоннами) в дальних частях домусов. Единственным новшеством здесь был особый престол, который греки называли "трапеза", а римляне – "алтария". Участники божественной трапезы уже не возлежали (т.к. их было слишком много), а сидели на скамьях. за их спинами теснились оглашаемые, а потом выходили во внутренний дворик – перистиль. Т. о. самое большое, что мы можем найти во II веке – это молитвенные дома, которые, однако, принадлежали частным владельцам и ничем не выделялись среди остальных. (См. Голубцов А. "Места молитвенных собраний христиан I-III вв. Серг. Пасад, 1898 г.).

3. СВИДЕТЕЛЬСТВО ПЛИНИЯ МЛАДШЕГО

О том, что гонения быстро переметнулись с больших городов на сельскую местность, свидетельствует письмо прокуратора Вифинии Плиния Мл. к императору Трояну (ок. 113 г.): "Зараза этого суеверия прошла не только по городам, но и по деревням и поместьям. Но, кажется ее можно остановить, – пишет Плиний. – Я никогда не присутствовал на следствиях о христианах, поэтому я не знаю, о чем принято допрашивать и в какой мере наказывать".

Т. о. Плиний является гонителем. В письме к императору он спрашивает советов и сообщает те сведения, которые ему удалось добыть на предварительных допросах:

"Я счел необходимым под пыткой допросить двух рабынь, называвшихся служительницами (т. е. это были дьяконисы) ... и не обнаружил ничего, кроме безмерно уродливого суеверия ..."

"Они утверждали, что вся их вина или заблуждение состояли в том, что они в установленный день (т. е. конечно в воскресенье) собирались до рассвета и воспевали, чередуясь, Христа как Бога" (т. е. пели антифонно какие-то гимны. Обратим внимание на эти "предрассветные собрания", как назовёт их Тертуллиан! Быть может, это – зачаток будущей утрени). "После этого, – продолжает Плиний, – они обычно расходились (по домам) и сходились опять (значит – вечером) для принятия пищи, обычной и невинной" (мы-то понимаем, что речь идёт об агапах!) "Но это они перестали делать после моего указа, которым я, по твоему распоряжению запретил тайные общества". Наивный Плиний! Христиане по его сведениям прекратили совершение агап, но, конечно, не остались без Евхаристии, а только перенесли её на утро (См. об этом "Бог. труды" вып.6, стр.- 210). Отметим, что это первое (хотя и косвенное) свидетельство разрыва Евхаристии с агапой и перенесение её на утро! Скорее всего, это – только эпизод. Но в Риме схожие процессы уже к сер II в. также привели к отрыву Евхаристии от агапы. Об этом свидетельсвует мч. Иустин Философ.

4. РИМСКАЯ ЛИТУРГИЯ ПО ИУСТИНУ ФИЛОСОФУ

В прошлом году мы много говорили об Иустине Философе – выдающемся апологете и первом богослове новой эллинистической парадигмы. На его примере наглядно видно, как христианство порывало с иудаизмом ("Диалог с Трифоном иудеем") и заимствовало эллинскую философию, а шире – эллинистический менталитет с его дуалистической разорванностью души и тела. Из этого дуализма, как мы знаем, родились ереси гностиков: Валентина, Маркиона, Карпократа. И гностики тоже внесли свой вклад в формирование литургии. Но об этом позже.

Иустин Философ создал в Риме первую богословскую школу для борьбы с гностицизмом. Здесь же ок. 150 г. он написал и свою I Апологию, в которой даёт самое первое в истории описание Римской Литургии. Точнее – даже двух: в 65-й главе – Литургия неофитов, предваряемая крещением, а в 67-й главе – Воскресная Литургия.

Гл. 65: "После того, как омоется таким образом уверовавший... мы ведем его к так называемым братьям в общее собрание для того, чтобы со всем усердием совершить общие молитвы как о себе так и о просвещенном... По окончании молитв мы приветствуем друг друга лобзанием (это т. н. "лобзание мира" и сейчас совершается в алтаре. Но раз в году, на Пасху, когда в древности крестили оглашенных, совершается общее "Христосование"). Потом к предстоятелю братий приносятся хлеб и чаша воды и вина (т. е. разбавленного вина). Он, взяв это, воссылает именем Сына и Духа Святого хвалу и славу Отцу всего и подробно совершает благодарение за то, что Он удостоил нас этого (т. е. просвещения Истиной). После того, как он совершит молитвы и благодарения, весь присутствующий народ отвечает: аминь (как и сейчас) ... После благодарения предстоятеля и возглашения всего народа (подчёркнут соборный характер евхаристической молитвы), так называемые у нас диаконы дают каждому из присутствующих приобщаться хлеба, над которым совершено благодарение, и вина с водою, и относят к тем, которые отсутствуют".

В следующей 66-й главе Иустин поясняет: "Пища эта называется у нас Евхаристией... Пища эта, над которой совершено благодарение через молитву слова Его (т. е. содержащую установительные слова Христа, которые приводятся чуть ниже) и от которой через уподобление (. . . . . . . .) получает питание наша кровь и плоть, есть плоть и кровь того воплотившегося Иисуса".

Гл. 67: "В так называемый день солнца (т. е. воскресенье) бывает у нас собрание в одно место (очевидно в катакомбный храм) всех живущих по городам и селам. И читаются, сколько позволяет время, сказания апостолов или писания пророков. Потом, когда чтец перестанет, предстоятель посредством слова делает наставление... (т. е. : чтение и проповедь – два главных элемента синаксиса, сохранившиеся и до ныне). Затем все вообще встаем (значит, во время синаксиса сидели, как сейчас католики) и воссылаем молитвы. Когда же окончим молитву, тогда, как я выше сказал, приносится хлеб и вино, и вода. И предстоятель также воссылает молитвы и благодарения, сколько он может (т. е. это ещё харизматическая молитва даже в Риме, поэтому бессмысленно искать какого-либо письменно зафиксированного евхаристического чина сер. II века). Народ выражает свое согласие словом аминь, и бывает раздаяние каждому и прибщение Даров... а к небывшим они посылаются через диаконов".

Т. о. , суммируя оба описания, получаем следующее чинопоследование Римской Литургии сер. II века:

I Литургия оглашенных:

Чтение Св. Писания Нового Завета и (или) Ветхого Завета (гл. 67)
Проповедь предстоятеля, т. е. епископа.
Уход оглашенных (гл. 66).

II Литургия верных:

Общие молитвы (гл. 65; 67).
Лобзание мира (гл. 65).
Приношение хлеба и вина (гл. 65-67).
Благодарение, т. е. Евхаристический канон (гл. 65-67).
Причащение(гл. 67).

Мы видим, что это – всё та же Апостольская Литургия, которую мы реконструировали по Новозаветным свидетельствам относительно конца I века. Только порядок её твёрже, оформленнее и она уже отделилась от агапы.

5. ДОМАШНЕЕ САМОПРИЧАЩЕНИЕ

И однако, мы ничего не поймём в сущности первохристианства, если ограничим его евхаристическую жизнь только посещением воскресных богослужений. Обратим внимание, что в конце обеих литургий, описанных Иустином, диаконы относят евхаристический хлеб больным и тем, очевидно, рабам, которые не смогли отпроситься на воскресную службу. Значит, кроме церковного было и домашнее причащение!

В конце II века Тертуллиан пишет к женщине, состоящей в браке с язычником: "Неужели муж не заметит, что ты тайком съедаешь перед каждым приемом пищи? А когда он узнает, что это всего лишь хлеб, что он в своем невежестве подумает о тебе?" ("К жене", 5). Значит, уносили евхаристический хлеб домой и на буднях причащали себя сами даже по нескольку раз в день! Воистину это и был "хлеб наш насущный", о котором просили в молитве Господа: "дай нам на каждый день". Какое же высокое евхаристическое сознание имели по сравнению с настоящим временем, когда многие причащаются один раз в год, а некоторые вообще не понимают зачем нужно причащаться!

О каком-то перешедшем в христианство скульпторе, тот же Тертуллиан пишет: "Простирает к Телу Господню руки, недавно созидавшие тела демонов" ("Об идолопоклонстве" 7). Его современник, Климент Александрийский, замечает: "Раздробив Евхаристию по обычаю, некоторые (епископы) предлагают каждому из народа самому брать часть ее..." ("Строматы", I, 1). Т. е. если вино отпивали из чаши, то евхаристический хлеб принимали в руки, и можно было взять несколько кусков и, завернув в платочек, унести домой, а там опустить в вино, которое освящаясь от Тела, превращалось в Кровь. И готова домашняя Евхаристия! Обратим внимание на этот типично римский момент: одного Тела Христова достаточно для Евхаристии, ибо оно освящает всё.

Впоследствии, в XII веке, католики начнут причащать мирян под одним видом, т. е. только Телом. И до сих пор практикуют этот способ (хотя по личной просьбе могут и обмакнуть облатку в вино). Это стало возможным потому, что обычай причащаться "по домам" удержался на западе до X века. Не верите? Прочтите постановления Реймского Собора (при папе Николае I), который этот обычай уже порицал.

Но и на Востоке во время гонений Св. Хлеб держали в домах и ежедневно причащались, готовя себя к мученичеству. После эпохи гонений обычай этот стал отмирать. Но свт. Василий Великий ещё пишет, что "Все монахи, живущие в пустынях, где нет иерея, хранят причастие в доме и сами себя причащают... А в Александрии и в Египте и каждый крещеный (мирянин!) имеет у себя причастие в доме и сам себя причащает, когда захочет". (Письмо к Кесарю 89-е. Русск.пер. 1849 г., ч.VI, стр. 220).

Это были рецедивы всеобщего "царственного священства" Народа Божьего, дошедшее до IV века от Апостольского времени.

6. ЕВХАРИСТИЧЕСКОЕ ОБЩЕНИЕ

А кроме того, во II веке был удивительный обычай евхаристического общения между Церквами. Правда, Лаодикийский Собор 170 г. в виду начавшихся гонений имп. Марка Аврелия, запретил его 14-м каноном и постановил, что даже "в праздник Пасхи не посылать Св. Тайн в иные Церкви в виде благословения". Но после окончания гонений обычай воскрес, ибо можно ли представить себе более трогательное выражение вселенскости и соборности Церкви? И в начале V века еп. Павел Ноланский пишет Августину Блаженному: "Мы просим тебя принять хлеб, который мы послали тебе в знак единомыслия".

Нечто подобное наблюдалось и на Востоке. И. Мосх пишет в "Луге духовном", что монахи из разных монастырей обменивались частицами евхаристического хлеба.

7. ВЛИЯНИЕ ГНОСТИКОВ

Евхаристическое общение II века могло быть тем знаком, по которому кафолические общины отличали друг друга от еретических (в основном гностических) общин. Влияние гностиков на христианскую литургику не следует преуменьшать, т.к. она формировалась в борьбе с ними. О том, что гностики имели у себя развитое литургическое богослужение мы знаем из критики крупнейшего богослова конца II века Иринея Лионского:

"Каким образом они могут говорить, что тот хлеб, над которым совершено благодарение, есть тело их Господа и чаша есть Кровь Его, когда утверждают что Сам Он не есть сын Творца мира?" – вопрошает Ириней. (Напомню, что гностики отрицали тождество Бога Отца и Иеговы, которого презрительно именовали Демиургом, т. е. низшим творцом). О гностике Марке (ок. 180 г. ученике Маркиона, который отождествил Иегову с дьяволом) Ириней говорит, что он, совершая Евхаристию "сильно растягивал слова призывания" (Св. Духа). Это яркое доказательство того, что во II веке Евхаристический канон уже включал в себя эпиклезис (призывание Духа Святого на Дары).

Общины александрийского гностика Василида гораздо раньше кафолических общин начали праздновать день Крещения Христова о чём свидетельствует Климент Александрийский: "Последователи же Василида празднуют и день крещения Его, проводя всю предшествующую ночь в чтениях. Они говорят, что оно было в 15-й год Тиберия (между прочим, правильно! это 27-й год), 15-го Туби (т. е. 15 января!). ("Строматы", I, 21).

Почему же этот праздник появился именно у гностиков? Тут надо напомнить, что по их учению Христос стал Сыном Божиим именно в момент Крещения, когда для Его усыновления снизошёл Св. Дух. Поэтому гностики и назвали свой праздник Богоявлением ("Епифанией"). Борясь против этой гностической трактовки, христиане уже в III веке установят свой праздник Богоявления с другим смыслом, в противовес еретическому. А в IV веке он расщепится на собственно Крещение и Рождество Христово.

То же самое случилось с иконами, которые впервые появились в гностических общинах Карпократа Александрийского (ок. 150). Карпократиане писали их в технике энкаустики и использовали в магических целях (наравне с изображениями античных богов и героев). Очевидно, в борьбе с этими гностическими искажениями в III-IV вв. и родилось истинное иконопочитание.

Далее мы знаем, что в сер. II века Маркион уже составляет свой гностический канон Св. Писания и это подтолкнуло кафолическую Церковь к ускоренному формированию своего канона. В 190-х годах появляется т. н. "Канон Муратори", названный так по имени обнаружившего его итальянского исследователя Людовика Муратори (1652-1750). Канон этот сложился в Римской Церкви (главном центре борьбы с гностицизмом) и включает в себя 4 Евангелия, Деяния, 13 посланий ап. Павла (без Евр.), 1 Петра и Апокалипсис (ещё нет 2 Петра, Иак. и 3-х посланий Иоанна). Т. о. гностические писания (Евангелие Фомы, Евангелие Филиппа, Евангелие Истины и т. д. ) были вытеснены в область апокрифов.

Но вот что интересно: Маркион всю жизнь боролся за отмену Ветхозаветных чтений (т.к. отвергал В. Завет). И можно сказать, что в этом он преуспел. Восточная Церковь (в отличии от Западной) читает Ветхий Завет (за исключением праздничных паримий) и Апокалипсис. Несомненно – это следы гностического недоверия ко всему иудейскому.

Но самая большая победа гностицизма состояла в том, что он заразил всё христианство (Восточное и Западное) своим недоверием ко всему плотскому, своей особой мистикой душевного, которая неизбежно образуется, когда душа обособляется от тела. Если в апостольском христианстве ещё действовал цельный человек, то к концу II века, в христианство проникла дуалистическая разорванность, которая вскоре будет теоретически обоснована с помощью неоплатонизма. Восточные гностики поднялись на великую борьбу за освобождение души от всего плотского и в первую очередь – от полового начала. Они отвергали даже церковный брак.

Наконец, почти все гностики пропогандировали свои идеи в песнях и гимнах, а Валентин даже писал псалмы (о чём свидетельствует Тертуллиан в трактате "О плоти Христа", противопоставляя псалмы Давида и "псалмы отступника, еретика и платоника Валентина" гл. 20). Сирийский гностик Вардесан (225), последователь Валентина, сочинил целый гностический Псалтирь, так что прп. Ефрем Сирин вынужден был противопоставить ему свой Псалтирь. Так, в борьбе с гностиками, кафолики начинают усиленно развивать свою гимнографию.

8. ГИМНОГРАФИЯ

Известно, что уже мч. Иустин Философ в противовес гностикам написал книгу гимнов, которую упоминает Евсевий в своей "Церковной истории" под названием . . . . . . – т. е. "Лирник" или "Певец". Др. церковные историки (Сократ, Никофор Каллист) передают предание об установлении антифонного пения в Церкви: "Игнатий, еп. Антиохии Сирийской, третий по порядку после ап. Петра (он был преемником Евода)... видел некогда ангелов, воспевавших Троицу попеременными песнями; и образ пения, виденный им, передал Антиохийской Церкви. Отсюда это предание перешло и к другим Церквам" (Сократ."Ист.Ц-ви", VI, 8). Но мы помним, что по свидетельству Плиния, вифинские христиане уже в 113 г. воспевали Бога "попеременно", так что это, видимо, был общий обычай, естественно сложившийся.

Антифоны в собственном смысле (т. е. песнопения, составленные из отрывков псалмов и исполняемые попеременно двумя хорами) появятся лишь в IV веке в Западной Церкви благодаря свт. Амвросию Медиоланскому.

Теперь о том, что сохранилось в Церкви до сих пор.

По преданию, ок. 120 г. шестой папа Римский Сикст I ввёл в Евхаристический канон т. н. Серафимскую песнь: "Свят, свят, свят Господь Саваоф...", которая у нас до сих пор отделяет Префацию от Анамнесиса. В исторической литургике она именуется "Санктус" потому, что в конце III – начале IV вв. была переведена на латынь и стала звучать: "Sanktus, sanktus, sanktus Dominus Deus Sabaoth...". Так это и звучит до сих пор.

Далее 8-й папа Римский св. Телесфор (125-136) ввёл в употребление гимн "Слава в вышних Богу..." (лат.: "Gloria in excelsis Deo..."). В начале его пели только в день Епифании (Богоявления). Но уже со времён 50-го папы Симмаха (498-514) он стал звучать во все воскресные и праздничные дни. Причём в древних латинских рукописях этот гимн называется: "himnus in die Dominiko ad matutinas" – гимн для Воскресной утрени. В православной Церкви это т. н. "Великое славословие", которое до сих пор завершает Утреню. А в Католической Церкви его стали исполнять перед Литургией. Правда, св. папа Григорий Великий (604) пытался ограничить его применение одной только архиерейской Литургией (см. его "Сакраментарий"), но папа Стефан III (772) возобновил обычай Симмаха. И сейчас католики поют его за каждой воскресной Мессой.

А кроме того, очевидно, именно во II веке были заимствованы из иудейского наследия какие-то Ветхозаветные песни, возможно те самые, темы которых прп. Иоанн Дамаскин взял для ирмосов своих канонов. Достоверно известно только, что уже была песнь трёх отроков в печи (Дан. III, 26-45, 52-90):

"Благословен Ты, Господи, Боже отцов наших,
хвально и прославлено имя Твое во веки.
Ибо праведен Ты во всем, что соделал с нами,
"и все дела Твои истинны и пути Твои правы..."

Сейчас эту песнь по Уставу положено петь во время 8-й песни Канона (что, конечно, уже не делают даже во время Великого Поста, а заменяют её припевами). Но Д. Лурье обнаружил, что в древнейшей Иерусалимской Церкви она была Анафоральной песней, т. е. сопровождала Евхаристический канон и воспринималась как песнь о Воплощении, потому что её богословский смысл – явление Сына Божия ("И вид четвертого – подобен Сыну Божию" Дан. III, 25).

Такую же литургическую функцию имела, очевидно, и песнь Соломона, выросшая из "Песни песней", потому что её богословское содержание – евхаристический пир Христа и Церкви.

9. СУТОЧНЫЙ БОГОСЛУЖЕБНЫЙ КРУГ

Во II веке он только ещё начинает формироваться. К концу века в этом отношении царит полнейший разнобой. Если на более традиционном Востоке Евхаристия ещё соединена с агапами, то на бурно развивающемся Западе она уже отрывается, меняется с агапой местами, а в экстренных случаях даже переносится на утро, явственно превращаясь в Литургию.

Агапа теряет своё священное значение, отходит на второй план, становится благотворительным институтом. Вот как описывает её Тертуллиан: "У нас существует род кассы... собранное... употребляется для пропитания и погребения бедных, для воспитания сирот, для старцев... Что бы ни стоили вечери наши, выгода в том, что мы издерживаемся во имя благочестия на неимущих, ибо мы приносим им пользу угощением..." Мы садимся за стол не иначе как помолившись Богу; вкушаем столько, сколько нужно для утоления голода; пьем как приличествует людям, сторого соблюдающим воздержание и трезвость... беседуем, зная, что Бог все слышит. По омовении рук и возжжении светильников, каждый вызывается на середину воспеть хвалебные песни Богу, извлеченные из Свящ. Писания или кем-нибудь сочиненные. Вечеря оканчивается, как и началась, молитвою" ("Апологетика" гл. 39).

Как видим, упоминание о Евхаристии отсутствует, но трудно избавится от ощущения, что перед нами какой-то очень ранний протокол Вечерни. Особенно наводит на эту мысль обряд возжения светильников, который пройдёт через все этапы формирования Вечени.

Но, конечно, ни Вечерни, ни Утрени во II веке ещё нет. Правда, есть часы молитвенные – III, VI и IX, но это домашнее молитвенное правило, состоящее из нескольких псалмов и "Отче наш". Тем не менее, домашняя жизнь уже полна христианской обрядности.

10. ТЕРТУЛЛИАН О ХРИСТИАНСКИХ ОБРЯДАХ

Тертуллиан в послании "К жене" выразительно описывает эти обряды, рисуя мучения христианки, бывшей замужем за язычником: "Сможешь ли ты тайком крестить постель и свое тело или же сплюнуть [когда попадётся] что-нибудь нечистое? Если ты встанешь ночью помолится, не сочтут ли тебя колдуньей? Неужели муж не заметит, что ты тайком съедаешь перед каждым приемом пищи? [т. е. евхаристический хлеб]... (гл. 5).

"Как мало подобный муж совместим с обязанностями христианки!... Нужно явиться на бдение? Муж назначает в это время свидание в бане. Придет день поста? Муж именно в этот день приглашает друзей на пир. Случится ли крестный ход? Именно в этот день как никогда много хлопот по дому... Какой муж захочет расстаться с ней ночью, чтобы она пошла молиться с братьями во время ночных собраний? Стерпит ли он, чтобы она проводила ночь в праздновании Пасхи? Отпустит ли он ее со спокойной душой на трапезу Господню (т. е. на Евхаристическое собрание). Допустит ли он, чтобы она тайком ходила в темницу целовать оковы мученика? Чтобы лобзанием приветствовала братьев... проводила время в созерцании и молитве?" (гл. 4).

Этому браку Тертуллиан противопоставляет брак христианский, когда "нет опасности присутствовать при совершении Святых Тайн, нет нужды тайком креститься и шепотом произносить молитвы. Они вместе поют псалмы и гимны, стараясь друг друга превзойти в восхвалениях Бога" (гл. 9).

Отметим, что хотя таинства Брака ещё нет, пресвитер Тертуллиан уже противопоставляет церковный брак нецерковному и явно не благословляет последний. По-видимому церковный брак сводился к благословлению епископа и совместному причащению, т. е. заключался в Евхаристии из которой выделяется в отдельное таинство очень поздно.

В отличии от восточных гностиков, кафолические христиане не отвергали брак, но рассматривали его очень утилитарно: "И жену, которую он взял по установленным у нас законам (т. е. с благословения епископа), каждый из нас имеет только для деторождения. Как земледелец, бросив в землю семена, больше уже не сеет... так и у нас мерою пожелания служит деторождение. – пишет другой западный апологет конца II века, Афинагор Афинский. – Между нами найдешь даже многих и мужчин и женщин, которые старятся безбрачными, надеясь теснее соединится с Богом" ("Прошение", гл. 33). Это ещё не аскеза, но лишь непрерывная евхаристичность образа жизни, которая утоляет всякий другой голод.

11. СЕДМИЧНЫЙ И ГОДОВОЙ БОГОСЛУЖЕБНЫЕ КРУГИ

Из приведённых свидетельств Тертуллиана видно, что даже в конце II в. седьмичный круг едва намечен тремя опорными точками: днями стояний (т. е. однодневных постов в среду и пятницу) и воскресеньем, которое полностью вытеснило иудейскую субботу. Оно является центром этого круга и рассматривается как "восьмой" день (следующий за седьмым), т. е. эсхатологически и евхаристически.

В таком же неразвитом состоянии находится и годовой круг. Хотя его пасхальный центр уже ясно намечен, но оказывается, что сама Пасха – вне календарного времени. В 196 г. 13-й Римский папа Виктор (189-199) спорит с восточными епископами о дате Пасхи. Восток, опираясь на авторитет апостола Иоанна, настаивает на традиционной иудейской дате. Запад, изначально не связанный с иудейской традицией, предлагает (разумеется от имени ап. Петра) подвижную дату, совпадающую с воскресным днём. Эта позиция победит в истории и будет утверждена I Вселенским Собором.

Ириней Лионский, выступающий в споре Востока с Западом, как примиритель, пишет по этому поводу письмо, цитируемое Евсевием ("Церк.ист." V, 24). Судя по этому письму, Пасхальный пост ещё ограничен 1 – 2 днями ("Одни думают, что нужно поститься только 1 день, другие – 2 дня, некоторые же исчисляют этот свой пост в 40 часов"). Т. е. "Великого" поста ещё нет.

В другом месте Ириней упоминает о праздновании Пятидесятницы, в которую он "не преклонял колен" (Сочинения, М. 1871, стр.-695). Но скорее всего это ещё не оформившийся праздник, а только конец "светлого" 50-ти дневного периода.

Другими опорными точками годового круга становятся дни памяти мучеников – прежде всего апостолов Петра и Павла. По свидетельству "Мученических актов Игнатия Богоносца": "проведя несколько дней над его гробом в пении гимнов, христиане положили и впредь воспевать жизнь и страдания его" (Asta mart. I, 48). По свидетельству "Martirium Policarpi" ("Мученичества Поликарпа" Смирнского) ежегодно в годовщину смерти христиане собирались на могиле мученика, служили литургию и раздавали милостыню нищим. Эти основные элементы и образовали первоначальный культ святых. Ежегодные поминовения мучеников понимались как воспоминание дня их нового рождения (в вечную жизнь). Эти празднования включали чтение актов мученичества, поминальную агапу и совершение литургии.