Ветхий Завет как пророчество о Новом: общая проблема. Глазами переводчика. Псалмы. Комментарий к 1 псалму. По благословению Блаженнейшего Владимира,
Митрополита Киевского и всея Украины В книгу вошли избранные псалмы в переводе С.С.Аверинцева и обширные богословские комментарии к ним.
«...У истока всех церковных славословий и ликований, в непредставимой, уму непостижимой дали времен - и все же, надо сознаться, совсем близко, словно бы из глубины нас же самих: Давидовы Псалмы. Слова, которых ничего не может быть проще - и ничто не может быть неожиданней. До простоты которых надо докапываться, роя глубже и глубже».
Новый перевод С.С.Аверинцева позволяет расслышать и прочувствовать строй псалмической речи, передает тот «начальный опыт», который лежит в основе всех последующих вопрошаний и исканий христианской культуры. Перед читателем открывается необозримый «мир Псалмов, где жалость - это тепло материнской утробы, где мыслить и учиться - это шептать, двигая губами. Где Божья защита - это твердая скала. Где все твердо и надежно, как камень. Где человек кричит изо всех сил, зная, что за пределами мира его слышат». Ответственные за выпуск: Константин Сигов и Леонид Финберг
Редактор: Светлана Панин Корректор: Зоя Барабанщикова
Художественное оформление: Ирина Пастернак, Илья Першин
Компьютерная верстка: Илья Першин
На обложке использован фрагмент иконы о. Григория Круга «Царь пророк Давид»
Псалмы Давидовы / Пер. С.С. Аверинцева. К.-М.: ДУХ I ЛITEPA, 2004. - 160 с.
ISBN 966-7888-71-1 УДК 223.2
© С.С. Аверинцсв © ДУХ I ЛITEPA, 2004 * КРЕПКА НАД НАМИ МИЛОСТЬ ЕГО Прежде всего иного, у истока всех церковных славословий и ликований, в непредставимой, уму непостижимой дали времен — и всё же, надо сознаться, совсем близко, словно бы голос из глубины нас же самих: Давидовы Псалмы. Слова, которые давным-давно знаешь наизусть, но которым не перестаешь удивляться. Как-как? Неужели правда? Так и сказано? Слова, которых ничто не может быть проще — и ничто не может быть неожиданнее. До простоты которых надо докапываться, роя глубже и глубже. Потом придут сложные мысли, упорядоченные вероучительные тезисы. Усложнится и культура чувства, и навыки выражения чувства; в том числе и чувства религиозного. И благословенна эта сложность, ощутимая, скажем, в греческих текстах византийских песнопений, в европейской и русской поэзии духовной сосредоточенности. Сложность — богатство накопленного из поколения в поколение. И неправ был Лев Толстой, когда ему хотелось разрушить сложные системы догматики, и литургии, и дисциплинирующих условностей культуры — ради опрощения. Но ведь когда-то сердце просит простоты: не опрощения и не упрощения — первоначальной простоты. Когда-то нужно перечувствовать не то, о чем думали позднее, а первичный, исходный опыт. Как узнали не такие и не такие тонкости, а самое главное, самое простое: что Бог вправду — есть? И тогда хорошо войти в мир Псалмов, где жалость — это тепло материнской утробы, где мыслить и учиться — это шептать, двигая губами, где Божья защита — это твердая скала. Где всё твердо и надежно, как камень. Где человек кричит изо всех сил, зная, что за пределами мира его слышат. С.Аверинцев К ЧИТАТЕЛЮПсалтирь — любимейшая книга нашего народа. Кроме Евангелия, трудно было бы назвать более близкие и дорогие для верующего сердца строки. И понятно почему: Давидовы псалмы полны глубочайшего и предельно искреннего молитвенного духа. Псалтирь — не просто книга, но молитвослов; ее не просто читают, ею молятся, а значит — живут. Чуть ли не половина православного богослужения состоит из псалмов, цитат из них или аллюзий на них. В этом смысле судьба Псалтири уникальна: текст трехтысячелетней давности по сей день остается живым молитвенным воздыханием миллионов сердец. Найдется ли другая книга, даже не столь древняя, о которой можно было бы сказать, что она так актуальна, так полнокровно жива в столь разные культуры и эпохи? Любители духовной литературы знакомы сегодня со многими переводами псалмов и на русский, и на украинский языки. Каждый новый такой опыт, когда он исходит от знатока своего дела и искренне верующего человека, открывает нам новые грани неисчерпаемого богатства этой чудо-книги. Вот почему я особенно рад представить уважаемому читателю этот новый перевод псалмов. Более удачного сочетания двух названных качеств, чем в Сергее Сергеевиче Аверинцеве, трудно себе вообразить. Перед нами работа всемирно известного ученого — филолога, библеиста, историка культуры, мастера поэтического слова (что, конечно же, совсем немаловажно для перевода высокой поэзии псалмов — см. «Стихи духовные» Аверинцева в издании «Духа и литеры»), но одновременно — очень простого, смиренного и глубоко церковного человека. В эпоху, когда общество доверяет только мнению специалистов, свидетельство академика-христианина приобретает особую ценность. В комментариях Аверинцева к псалмам читатель найдет удивительно простой путь решения очередного «конфликта» науки и веры, связанного с христианской интерпретацией мессианских псалмов. Такая гениальная простота может быть свойственна только тому, кто одинаково глубоко проник в сокровищницу знания и в тайники веры, кто чувствует себя дома и в мире науки, и в Божием храме. Хочется отметить еще одну замечательную черту, которая особенно роднит автора перевода псалмов с авторами самих псалмов: парадоксальное сочетание смирения и дерзания. Предельно кратко и емко выражают это, как пишет Сергей Сергеевич Аверинцев в статье «Слово Божие и слово человеческое», начальные слова 62-го псалма: «Боже, Ты — Бог мой» (к сожалению, замечает автор, в полном объеме своего смысла непереводимые). Здесь сказано нечто безумное для всего языческого мира: запредельный и непостижимый Абсолют назван «моим»! (см. «София-Логос. Словарь», Киев, «Дух и литера», 2001, с. 391). На эту величайшую «нескромность», продолжает далее маститый ученый, которая мудрости мира сего представляется непростительной дерзостью, мы, верующие, идем — «и дай нам Бог хоть отчасти понимать, на что мы идем!» (там же, с. 396). Сочетание смирения и дерзновения кажется столь же невозможным делом, как согласие науки и веры. Но удивительно, что, соединяясь в своей глубинной основе, смиренная вера и дерзновенная наука взаимно обогащают друг друга: вера оказывается дерзновенной, а наука — смиренной. Поэтому, когда мы встречаем столь гармоничное сочетание того и другого, какое даровано нам в лице Сергея Сергеевича Аверинцева, мы вправе радоваться за нашу Церковь, за наш народ, за нашу культуру, вознося сугубое благодарение Источнику всех благ. Владимир Митрополит Киевский и всея Украины |
