ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ

в десяти томах

К общему оглавлению

Том I.

К оглавлению тома

Часть III. Рост рабовладельческих отношений в Египте и Двуречье и возникновение других рабовладельческих государств(II тысячелетие до н. э.).

Глава XIV. Финикия, Палестина и Сирия во II тысячелетии до н.э.

Рабовладельческие государства, возникшие в Двуречье и в долине Нила, неизбежно оказывали самое разностороннее влияние на другие страны Передней Азии, в первую очередь на Финикию, Сирию и Палестину. Эти страны были расположены ме?кду Хеттской державой, Месопотамией и Египтом. Местное население жестоко страдало от военных походов крупных рабовладельческих держав. Но вместе с тем оно имело возможность воспринять огромный, накопленный в течение многих веков производственный опыт и культурные достижения своих более передовых соседей. Очень рано Финикия, Сирия и Палестина начали втягиваться в торговлю и вовлекаться в систему сложившихся на Ближнем Востоке международных отношений. Вое это, несомненно, способствовало развитию рабовладельческих отношений в этих странах.

Финикия, Сирия и Палистина-географически и исторически тесно друг с другом связаны, но, несмотря на эту общность, их исторические судьбы имеют некоторые особенности, которые и заставляют рассматривать их раздельно. Финикия. Страна и население.

Финикия занимала узкую приморскую полосу вдоль северной части восточного побережья Средиземного моря, окаймлённую с востока Ливанскими горами, подступающими местами почти вплотную к берегу. Эта особенность природных условий Финикии отразилась даже в названиях важнейших населённых пунктов. Так, название города Библа (по-финикийски — Гебал) означает «гора», города Тира (по-финикийски — Цур) — «скала».

Возможности для пашенного земледелия ввиду недостатка удобных земель были ограничены, но имевшиеся земли всё же могли интенсивно использоваться, так как ветры с моря приносили обильные дожди. Здесь преобладало садоводство, разводили оливковые деревья, финиковые пальмы, виноградную лозу и др. Кроме садоводства большую роль играло рыболовство; не случайно название одного из крупнейших финикийских городов — Сидона означает «место рыбной ловли». Важным богатством страны были леса, росшие в горах Ливана над побережьем, изобиловавшие кедром и другими ценными породами деревьев.

Первоначальное население Финикии говорило, как предполагает ряд исследователей, на несемитическом языке. Но уже в III тысячелетии до н. э., согласно свидетельству египетских источников, здесь обитали семитические племена, относившиеся к той же группе западносемитических племён, которые заселяли примерно в то же время Палестину, так как их языки почти тождественны. Те и другие племена назывались ханаанеями. Пришельцы вскоре смешались с коренным населением и ассимилировали его. Название «финикиец» встречается уже в египетских надписях середины III тысячелетия до н. э. в форме «фенех»; из этого названия древние греки сделали слово «фойникес» («красноватые», «смуглые»). Отсюда произошло название страны. В семитических источниках особого наименования для Финикии и финикийцев не встречается; название Кинаххи, Кин'ана или, по греческому тексту Библии, Ханаан, объясняемое некоторыми исследователями как «страна пурпурной краски», имеет более широкое значение, так как оно включает также Палестину и отчасти Сирию. Столь же общие обозначения для всех этих стран употребляли и египтяне. Древнейшие города-государства Финикии.

Осевшие в различных местах побережья семитические пле мена длительное время жили в условиях первобытно-общин ного строя, но кконцу III тысячелетия до н.э. и здесь начинают складываться небольшие рабовладельческие государства. Каждое из этих государств имело в качестве экономического, политического и административного центра какой-либо портовый город. Одним из таких городов-государств был Угарит. Он был расположен к югу от устья реки Оронта, напротив северо-восточной оконечности острова Кипр и на скрещении морских путей из Эгейского моря и Малой Азии в Египет и Переднюю Азию. Здесь на месте современного городища Рас-Шамра был раскопан укреплённый приморский город, в котором наряду с ценными вещественными памятниками были найдены многочисленные таблички, относящиеся к середине II тысячелетия до н. э., с текстами, написанными клинописным алфавитом, состоящим из 29 букв. Эти письменные памятники содержат мифы и другие религиозные тексты, проливающие свет на древнейшую финикийскую культуру, а также деловые документы.

Южнее Угарита, на острове близ материка, напротив Кипра, находился город Арвад. Островное положение этого города способствовало сохранению им независимости в войнах того времени; так, Арвад, кажется, не был завоёван фараонами XVIII династии, подчинившими себе всю остальную Финикию.

Почти в центре финикийского побережья был расположен город Библ, который с древнейших времён находился в тесной связи с Египтом. Ещё в III тысячелетии до н. э. вывоз финикийских товаров в Египет производился главным образом через Библ. Египетская культура пустила здесь глубокие корни. Библ был, повидимому, наиболее древним из финикийских городов-государств. В середине II тысячелетия дон. э. здесь создалось сравнительно большое государство путём подчинения Библом соседних небольших городов и поселений. Египетские цари XVIII династии сделали Библ своим главным опорным пунктом на побережье. В Библе широко пользовались египетским иероглифическим письмом; кроме того, здесь было распространено особое, местное, слоговое письмо, а позже — линейный алфавит.

Самыми южными городами Финикии были постоянно враждовавшие между собой Сидон и Тир, находившиеся неподалёку друг от друга. Оба города былизащищены скалами от нападения внешних врагов. Наиболее безопасным было расположение Тира, самого южного из финикийских городов. Он состоял из двух частей — поселения на материке и поселения на острове, отделённом от материка узким проливом. На этот остров перебирались в случае вражеского нашествия все жители города, когда невозможно было спасти материковую часть поселения от разрушения. С помощью флота остров мог снабжаться водой. Таким образом, Тир был недоступным для вражеской армии, не располагавшей сильным флотом. Особенности хозяйственной жизни.

Анналы египетского фараона Тутмоса III упоминают, что вгаванях захваченных им финикийских городов имелись корабли, которые затем использовались египетскими завоевателями как для перевозки войск, так и для отправки добычи в Египет. Финикийские города отправляли многочисленные торговые корабли в Египет, как об этом сообщают письма их царей фараонам Египта, сохранившиеся в амарнском архиве, а также изображения на стенах фиванских гробниц египетских вельмож. Наряду с торговыми судами на верфях финикийских городов строились и гребные боевые корабли. Финикийцы были первыми, начавшими использовать рабов в качестве гребцов на судах, хотя во II тысячелетии до н. э. были ещё и свободные гребцы. Свою славу искусных кораблестроителей жители крупнейших городов восточного побережья Средиземного моря сохраняли в течение многих веков. Название финикийских кораблей продолжает жить в слове «галера», вошедшем во все европейские языки.

Включение финикийских городов в середине II тысячелетия до н. э. в состав мощной Египетской державы содействовало дальнейшему развитию финикийских городов-государств. Восточное побережье Средиземного моря имело много естественных богатств, в которых нуждались соседние страны. Первым продуктом, которым издавна торговали финикийцы, была сушёная рыба, один из основных продуктов питания беднейшего населения древнего мира. Из других естественных богатств Финикии самыми ценными были кедровые и дубовые леса Ливана. Они давали первоклассный кораблестроительный и поделочный материал, например для изготовления саркофагов, в которых помещались мумии египетских вельмож. Центром торговли строевым лесом являлся Библ. Египетские папирусы сообщают о целебных растениях и о необходимых для бальзамирования смолах, привозимых из Финикии.

Пригодная для земледелия территория, которой располагала Финикия, была невелика, но почва отличалась плодородием и тщательно обрабатывалась. Особенно крупную роль в торговле играло вино превосходного качества. Может быть, самое слово «вино», которое соответствует латинскому «винум», греческому «ойнос» (первоначально «войнос») и хеттскому «вийана», восходит к финикийскому «йайн». Важным продуктом садоводства Финикии было оливковое масло.

Некоторые финикийские ремесленные изделия отличались высоким художественным совершенством. Среди добычи Тутмоса III анналы этого фараона упоминали золотые и серебряные вазы, украшенные головами животных, «работы Джахи», т. е. Финикии. Произведения финикийского художественного ремесла имели большую ценность также в глазах митаннийских царей. Впоследствии, уже в I тысячелетии до н. э., стали славиться финикийские стеклянные сосуды, изготовленные с применением стеклодувной техники. Во время египетского владычества вывозились в долину Нила финикийские ткани. Финикийцы первые стали из особого вида моллюсков добывать пурпурную краску и окрашивать ею шерстяные и льняные ткани.

Города Финикии торговали не только местными товарами, но и вывозившимися из Малой Азии, с Кипра, Крита, из области микенской культуры в Греции и из Западного Средиземноморья. Финикийские города рано сделались средоточием транзитной торговли в современном им мире. Из Малой Азии финикийские купцы получали такие важные товары, как серебро и свинец, а позднее они вывозили оттуда железо. Финикийские города, в особенности Угарит, рано вступили в тесные сношения с островом Кипр, который был в то время главным поставщиком меди. Вероятно, происхождение латинского слова «cuprum» (медь) связано с названием этого острова.

С Крита финикийские города получали предметы Эгейского художественного ремесла, а также продукты других стран Средиземноморья. Главным центром торговых связей с эгейским миром был Угарит, где, возможно, существовала даже постоянная микенская колония. Рабство и работорговля.

В транзитной торговле Финикии большую роль играла работорговля. Своими собственными гражданами финикийские города-государства обычно не торговали, и случаи продажи детей из бедных семей за границу имели место лишь в голодные годы; так, Рибадди, царь Библа, в своих письмах фараону Эхнатону сообщал, что сыновья и дочери народа Библа отданы в обмен на зерно за пределы государства. Объектом же купли и продажи в целях наживы были в Библе и в других городах лишь чужеземные рабы. У древних народов финикийцы прослыли безжалостными работорговцами. Финикийских мореплавателей считали не только купцами, но и пиратами — охотниками за людьми. Основная масса приобретавшихся рабов предназначалась для продажи с целью выплаты дани фараону. Известно, например, требование египетского фараона, обращённое к правителю одного из финикийских городов,— отдать дочь и послать в Египет вместе с ней в качестве дара наряду с серебром, колесницами и конями ещё 20 первоклассных рабов.

Однако некоторая часть захваченных рабов оседала в финикийских городах, поскольку условия финикийского рабовладельческого общества давали возможность применять рабский труд в значительных размерах. Рабы могли применяться как в ремесле, так и в сельском хозяйстве с его террасообразной обработкой почвы на склонах гор. Земледелие в этих условиях требовало столько рабочей силы, что её не могло дать одно лишь свободное население финикийского города-государства. Несомненно, рабы использовались также в гаванях в качестве грузчиков и чернорабочих; как упоминалось выше, рабы использовались и на кораблях в качестве гребцов. Судя по росписям фиванских гробниц в Египте, изображающим команды прибывших финикийских кораблей, можно предположить, что свободные финикийцы носили длинные волосы, а рабы должны были коротко стричь их. Применялся, конечно, рабский труд и для домашних услуг. Расслоение среди свободных.

Свободное население финикийских городов-государств де лилось по крайней мере на две группы. Господствующей группой была рабовладельческая знать. Имеются основания утверждать, что знать была сосредоточена в укреплённом городе, а не в селениях и сельских местностях, которые названы в текстах «страной города». В письмах амарнского архива представители знати назывались «мужами» или даже «владыками города».

Основная масса населения хотя и находилась в приниженном положении, но всё же представляла собой силу, с которой приходилось считаться и царю и знати. Сила народа в финикийских городах-государствах была обусловлена тем, что из его среды рекрутировалась основная масса воинов как в сухопутное войско, так и на корабли.

По своим селениям и городским кварталам народ призывался в сухопутное войско — в пехоту и в команды боевых кораблей. Знать выступала в качестве колесничих и поставляла командный состав флота. Во время египетского владычества хупшу — «свободные» занимались земледелием.

В финикийском ремесле труд свободных играл значительную роль, так как при изготовлении стекла, знаменитых пурпурных тканей, чаш из драгоценного металла, мелких изделий из слоновой кости и т. д. мог применяться только инициативный, заинтересованный в результатах своего труда работник. Хотя многие ремесленники, как и часть земледельцев, так или иначе использовались в царском хозяйстве, однако они всё же полностью сохраняли личную свободу. Немало представителей свободного населения было занято в торговле, особенно в морской.

Финикийцы славились в древности как смелые и отважные мореплаватели. Они были искусными кораблестроителями и опытными мореходами. Самые выдающиеся морские экспедиции, память о которых сохранила древняя история, были совершены финикийцами.

Источники свидетельствуют о разложении в Финикии общинной собственности на землю. Из Угарита дошли до нас ранние свидетельства о завещании земли и её продаже, причём в этих документах речь идёт об имуществе купцов. Одним из последствий увеличения имущественного неравенства было превращение земли в частную собственность, другим — появление людей, лишённых средств производства.

Земледельцы лишались своих наделов также в результате частых вторжений войск соседних государств и постоянных войн между городами-государствами Финикии. Так, парь Библа Рибадди писал фараону, что его хунту, оставившие свои поля вследствие голода и вторжения неприятеля, бежали или в город Библ, или в области соседних городов.

Вследствие указанных причин в финикийских городах-государствах уже на рубеже XV—XIV вв. до н. э. оказалось немалое количество людей, оторванных от средств производства. Поскольку эти причины продолжали действовать и в дальнейшем, приток в финикийские города обедневших общинников не прекращался и, так же как наличие большого количества рабов, стал представлять серьёзную опасность не только для знати, но и для всего имущего населения.

Общественное неравенство в городах-государствах Финикии обнаруживалось очень резко, а это не могло не приводить к острым проявлениям классовой борьбы.

Об одном из восстаний сообщал уже неоднократно упоминавшийся Рибадди, царь Библа, в своём письме фараону Эхнатону. Согласно его рассказу, Абдаширта, вождь хапиру, захвативших страну Амурру в Средней Сирии, предложил народу некоторых поселений, расположенных вблизи Библа, убить своих «владык города» и правителей. Население Аммиа, повидимому, послушалось этого совета, рассчитывая на освобождение от гнёта, которому подвергали богатые бедных. Государственныи строй.

Небольшие торговые города-государства Финикии ревностно стремились сохранить свою политическую самостоятельность. Характерно, что сами финикийцы не имели единого самоназвания, обозначая себя «людьми такого-то города». Имущие слои населения отдельных финикийских городов, вероятно, обеспечивали (по крайней мере позже) своё привилегированное положение тем, что выборы должностных лиц производились на основании имущественного ценза. Подобный порядок существовал, в частности, в Карфагене, самой крупной северо-африканской колонии финикийцев, государственную организацию которой описал греческий философ IV в. до н. э. Аристотель. Крупные рабовладельцы Карфагена, свидетельствовал он, оправдывали лишение неимущих столь существенной части политических прав тем, что необеспеченный человек якобы «не может хорошо управлять делами и иметь для этого достаточный досуг». Имущий класс, всецело овладевший государственным аппаратом, мог зорко следить за настроениями народа и направлять в своих интересах решения народного собрания, о существовании которого имеются указания и в амарнской переписке, и в египетском папирусе, относящемся уже ко времени распада Египетской державы Нового царства. Крупные рабовладельцы могли руководить народным собранием и путём подкупов.

Крупные рабовладельцы держали под своим неослабным контролем и царя, который в торговых городах-государствах Финикии не обладал деспотической властью царей Египта и Вавилонии. Среди финикийских государств, повидимому, имелись и олигархические республики. По крайней мере в амарнской переписке по отношению к ряду городов, как, например, к Арваду, говорится всегда лишь о «людях Арвада» и никогда не упоминается царь Арвада.

Ни одно из финикийских городов-государств не имело силы объединить всю Финикию в рамках единого государства. В течение веков борьба шла лишь за преобладание того или иного финикийского города; так, в середине II тысячелетия до н. э. на севере гегемоном был Угарит, а в центре — Библ. В первой половине XIV в. до н. э, Угарит утратил своё значение, возможно, в связи с гражданской войной; в конце концов он был подчинён хеттским царём Суппилулиумой и вошёл в состав Хеттской державы. Библ около того же времени был побеждён в непосильной борьбе с соседними государствами, так как фараон Египта Эхнатон оставил его без своей помощи. Гегемония перешла к городу Сидону, хотя Библ и впоследствии продолжал играть значительную роль. Но торжество Сидона не было длительным, ибо около 1200 г. до н. э. он был разрушен «народами моря», которые после разгрома Хеттской державы опустошили всю Финикию и побережье Палестины. Финикийская религия.

Политическая раздроблённость Финикии, не преодолённая течение всей её истории, имела своим последствием то, что финикийская религия не знала мифологических систем, подобных вавилонским, в которых боги других городов были принижены в угоду главному богу того центра, который объединял всю страну. Эта раздроблённость Финикии не могла создать жречеству какого-либо из городов возможность выдвижения своего бога в качестве «царя богов», подобно тому как фиванский бог Амон был объявлен «царём богов» Египта во время владычества Фив. Бог неба, являвшийся обычно главным богом в городах Финикии, имел имя нарицательное, а не собственное: он, как Бел у аккадских семитов, назывался просто «владыка» (Ваал), «царь города» (Мелькарт), просто «власть» (Молох), или «бог» (Эль).

Рядом с богом неба Ваалом стояла его сестра или жена 'Анат, иначе 'Аштарт (Астарта) или Ашерат. Вместе с божествами неба и земли почитался бог умирающей и воскресающей растительности. Он назывался чаще всего нарицательным именем Адони — «господин мой» (в греческой передаче—Адонис). Некоторые черты умирающего и воскресающего бога были внесены и в миф о главном божестве Ваале. Об этом свидетельствуют некоторые из эпизодов мифа о Ваале и сестре его 'Анат, который сохранился среди текстов,, раскопанных в Угарите. Основной темой обширного мифологического эпоса является повествование о смерти и воскресении Ваала и о верности ему и в жизни и в смерти его сестры 'Анат. Некоторые эпизоды близки сюжетам египетского мифа об Осирисе и его сестре Исиде. Как в Египте и Вавилоне, так и в Финикии зарождаются в связи с культом умирающего и воскресающего бога зачатки религиозной драмы. Один из угаритских текстов можно истолковать как запись такой религиозной драмы.

Богатство финикийских торговых городов обеспечивало возможности для создания пышного культа, осуществляемого многочисленным жречеством. В культе Финикии—что характерно было и для Палестины и Сирии— очень долго сохранялись человеческие жертвоприношения, причём иногда приносилось в жертву самое пенное для народа — дети и особенно первенцы. Человеческие жертвы приносились в момент грозной опасности для государства. Ещё в IV в. до н. э. во время осады Тира греко-македонскими войсками на стенах города были зарезаны в качестве жертв богам иноплеменники — македонские военнопленные. Финикиская культура. Возникновение алфавита.

Финикийские художники, использовав мотивы и сюжеты чужеземного искусства, в частности египетского и в меньшей алфавита мере — хеттско-хурритского и вавилонского, создали вместе с тем собственное, своеобразное искусство. В особенности ценились в древнем мире произведения финикийского прикладного искусства.

Возможно, что известные нам два угаритских эпических произведения — эпос о Керете и эпос о Данеле — при правильном их понимании окажутся памятниками не столько религиозной, сколько светской литературы. Лишь условно к литературе можно отнести несколько поздних надгробных надписей; древнейшие надписи, восходящие ещё ко II тысячелетию, по большей части коротки; но некоторые из более поздних приближаются по характеру к литературным произведениям.

Самым крупным достижением финикийской культуры было изобретение алфавитного письма. Финикийским писцам принадлежит слава доведения до конца великого открытия египтян. Последние уже в глубокой древности создали 24 алфавитных согласных знака, но вместе с тем они сохранили и сотни слоговых знаков и знаков для понятий. Дальнейший шаг к созданию алфавитного письма был сделан, как полагают некоторые исследователи, писцами гиксосских завоевателей Египта. Быть может, они создали на рубеже XVIII—XVII вв. до н. э. на основе египетского иероглифического письма первое алфавитное письмо из 26 знаков для согласных — «синайское письмо», именуемое так по месту нахождения надписей. Предполагают, что это письмо восходит к египетским иероглифам. Алфавит гиксосских писцов не успел получить своего окончательного оформления вследствие кратковременности существования гиксосского государства, но тем не менее он оказал воздействие на создание алфавитного письма Южной Финикии. На севере же, в Угарите, создалось на той же основе алфавитное письмо из 29 букв, приспособленное для написания клинообразными знаками на глине.

Имеется точка зрения, согласно которой финикийское письмо могло развиваться не на основе египетского, а на основе крито-микенского или местного финикийского слогового письма, памятники которого дошли до нас из Библа от II тысячелетия до н. э. Во всяком случае одно несомненно: впервые именно у финикийцев вошла в употребление чисто алфавитная система письма. Столь же несомненно и то, что в этом должно было сыграть важную роль наличие алфавитных знаков для согласных в египетском письме, с которым финикийцы были издавна знакомы.

Необходимость создания алфавитного письма возникла, очевидно, в различных городах-государствах Финикии. С ростом мореплавания, с развитием широкой торговли, в которой была занята значительная часть населения, требовалось письмо простое, общедоступное, а не такое, которое могло быть изучено только немногими писцами-специалистами. Исходя из этой необходимости выработались обе системы письма — северный и южный алфавиты.

Недостатком созданного финикийцами алфавита было то, что он передавал одни согласные звуки; не применялись и различные дополнительные, поясняющие значки, при помощи которых, например, египтяне облегчали чтение текста, написанного также одними согласными. Поэтому чтение было всё же делом нелёгким, и понимание более сложных текстов иногда оказывалось затруднительным.

В конце концов северный алфавит был вытеснен южным, состоявшим из 22 знаков, который и распространился по всей стране. От него впоследствии произошёл и греческий алфавит, что следует со всей очевидностью из древнейших форм греческих букв, а также из того факта, что название ряда греческих букв—семитического происхождения. Так, наше слово «алфавит» содержит в себе названия первых двух греческих букв альфа и бета (в более позднем, византийском произношении — вита), соответствующих названиям первых двух финикийских букв—«алеф» и «бет», обозначавших в западносемитических языках слова «бык» и «дом». В основе так названных алфавитных знаков лежали соответствующие более древние знаки — рисунки. Большинство названий букв греческого алфавита находит своё соответствие в названиях финикийских букв. Поскольку греческий алфавит, а также другой алфавит, происшедший из финикийского, — арамейский, являются предками большинства современных алфавитов, то и значение финикийского алфавита для истории культуры человечества огромно.

Палестина.

Страна и население.

Страна, лежащая между Египтом и Сирией и называемая Палестиной, в природном отношении делится на несколько областей. Вдоль побережья Средиземного моря тянется плодородная низменность, открытая влажным морским ветрам. Эта низменность отделена от Финикии, расположенной севернее, горным хребтом Кармел, пересекающим северную часть Палестины наискось и образующим скалистый мыс. Восточнее низменности расположено холмистое нагорье, где рано стало возможным земледелие по склонам гор и в долинах, а также и скотоводство. Ещё далее на восток страна рассечена глубокой и узкой долиной реки Иордана, впадающей в солёное и безжизненное озеро — Мёртвое море. Ещё далее к востоку расположены степи — чем восточнее, тем более сухие, переходящие в так называемую Сирийскую пустыню.

На севере в Палестину проникают отроги гор Ливана и Антиливана. Между южными отрогами Ливана и поперечным хребтом Кармела расположена плодородная Есдраелонская долина. На крайнем юге Палестина переходит в сухую гористую полупустыню, тянущуюся в сторону гор Синайского полуострова. Сухая, пустынная полоса низменностей занимает перешеек, отделяющий Палестину от Египта.

Вплоть до конца IV тысячелетия до н. э. климат Палестины был более влажным, часть западной низменности была заболочена, а Заиорданье было занято пышными пастбищами; в долинах реки Иордана и её притоков были густые леса. Страна была удобна для земледелия, и оно возникло здесь в древнейшие времена — ещё в период мезолита или раннего неолита.

Позже климат становится более сухим; исчезают леса и болота, беднеют степи. Густые заросли леса и кустарников сохраняются только в долине Иордана; но эта глубокая впадина не превратилась, как другие речные долины в соседних странах, в жизненную артерию страны; она скорее служила барьером между её западной и восточной половиной.

Уже древнейшие египетские данные, восходящие к III тысячелетию до н. э., повидимому, свидетельствуют о том, что Палестина была заселена семитами — частью скотоводами, частью оседлыми земледельцами, жившими на рубеже IV и III тысячелетий до н. э. в укреплённых поселениях и знавшими медные орудия. Нередко сюда совершали походы войска Египта; в период Среднего царства палестинские пастушеские племена и оседлые поселения подчинялись египетским фараонам. Повидимому, приток пастушеских племён из соседних степей Аравии происходил периодически, волнами; новые пришельцы в скором времени, оседая здесь, переходили к земледелию. Значительные изменения в жизни Палестины произошли в начале II тысячелетия до н. э. Население Заиорданья в это время почти полностью переходит на кочевое скотоводство; с другой стороны, с севера проникают новые этнические элементы — хурриты и, повидимому, в небольшом числе также носители того индоевропейского языка, который, как мы видели, около этого же времени засвидетельствован в хурритском государстве Северной Месопотамии — Митанни. Однако население оставалось, повидимому, как и прежде, в основной своей массе западно-семитическим по языку. Образование племенных союзов в Палестине.

Происходившие в начале II тысячелетия до н. э. племенные передвижения, отчасти связанные, возможно, с использованием лошади как для транспортных целей, так и в военном деле, привели к созданию в течение XVIII в. до н. э. большого и, вероятно, разнородного в этническом отношении союза племён, известных под названием гиксосы. Конкретные причины его создания и его история нам неясны, но во всяком случае он охватил обширную территорию от Северной Сирии до Египта; центром его, по всей видимости, была именно Палестина. Добыча, награбленная гиксосами, в частности в Египте, привела к обогащению племён, участвовавших в гиксосском союзе, в особенности племенной знати; археологические находки в Палестине этого времени, особенно же богатые погребения, показывают рост накопления и имущественного неравенства. К XV—XIV вв., о которых мы располагаем обильными письменными данными из амарнского архива фараонов, перед нами предстаёт уже раннее классовое общество.

Изгнание гиксосов из Египта и последующее завоевание египтянами Палестины, начавшееся ещё с первой половины XVI в. до н. э. (при Яхмесе I, занявшем южнопалестинскую крепость Шарухен), привело к разорению страны, засвидетельствованному археологическими данными. Палестина не была включена в состав Египетского государства Нового царства как его органическая часть. Египтяне грабили Палестину, превращая её в источник добычи, особенно рабов; в различных крепостях Палестины (среди которых уже тогда выделялся Иерусалим, а также Мегиддо в Есдраелонской долине и другие) продолжали сидеть собственные царьки, представители местной родовой знати, от которой они полностью зависели. Государственное и общественное устройство этих маленьких царств было, вероятно, аналогично устройству государств Финикии, с той лишь разницей, что здесь большее значение имело земледелие и гораздо меньшее — ремесло и торговля; в отношении материальной культуры Палестина значительно отставала теперь от Финикии. Египет выкачивал из этих царств тяжёлую дань, и население Палестины крайне тяготилось египетским владычеством; только постоянные военные походы и содержание военных гарнизонов, подчинённых египетским наместникам, позволяло Египту поддерживать здесь свою власть.

Наряду с постоянным, оседлым ханаанейско-хурритским населением, в среде которого уже существовали классовые отношения (и к которому в период хеттско-египетских войн, возможно, прибавилось и хеттское население из поселенцев, происходивших с территории Хеттского царства) в Палестине, как и в Сирии, имелось и население другого рода, связанное с кочевыми племенами нустыни. Часть его, видимо, наряду со скотоводством занималась и земледелием, постепенно оседая на землю, но во всяком случае сохраняя первобытно-общинные порядки. Эти люди, которых письменные источники называют хапиру ('апиру), или, по-шумерски, са-газ (что значит «подрезатели жил», «головорезы»), появлялись иногда мирно, как наёмники на сельскохозяйственных работах, иногда же воинственно, стремясь захватить землю и крепости оседлого населения. Они представляли серьёзную опасность для владычества египтян и местной ханаанейско-хурритской знати — в особенности потому, что трудящееся население ханаанейских городов иной раз искало союза с хапиру в борьбе против своих и чужеземных угнетателей. Особенно значительным центром оседания хапиру были, повидимому, южные и восточные районы Ливанских гор.

Весьма вероятно, что в числе хапиру, происходивших из западносемитических по языку племён, обитавших на широком пространстве Сирийской степи от Палестины до Евфрата и Месопотамской равнины (и известных в вавилонских источниках под названием суту, или амореев), были и предки будущих евреев, ставших основным населением Палестины в I тысячелетии до н. э.

Сильнейший удар владычеству Египта в Азии был нанесён нашествием «народов моря» — племён побережья и островов Малой Азии и Эгейского моря, пришедших в движение во второй половине XIII в. до н. э. Опустошив южные области Хеттской державы, эти племена прошли огнём и мечом вдоль восточного побережья Средиземного моря. В конце XIII в. до н. э. гегемония в Палестине переходит в руки нового, еврейского племенного союза, носившего название Израиль. Израиль упоминается впервые в одной из египетских надписей (около 1230 г. до н. э.), где он назван при перечислении стран, которые пострадали от вторжения «народов моря». Но в противоположность другим названиям Израиль определяется в надписи не как страна, а как народ или племя. Можно поэтому предположить, что израильтяне ещё кочевали и не осели в какой-нибудь определённой области. В таком случае Израиль должен был появиться в пределах Палестины уже несколько ранее, но, повидимому, незадолго до 1230 г. до н. э. Об этом говорит и отсутствие в позднейших преданиях, собранных в Библии, указаний на господство египтян в Палестине и на их войны там. Если бы израильтяне появились в Палестине уже во время амарнской переписки, как предполагают некоторые исследователи, то, несомненно, в Библии сохранились бы какие-нибудь отголоски пребывания египтян в Палестине и борьбы Израиля с ними. Культураи религия древнейшей Палестины.

Культура первоначального населения Палестины — ханаанеев стояла много ниже культуры соседних египтян. Находясь вплоть до 11 тысячелетия до н. э. в условиях первобытного общества, жители Палестины не могли создать искусства, которое шло бы в сравнение с искусством Египта; естественно поэтому, что художественное творчество ханаанеев, хотя и обладало рядом оригинальных черт, испытывало сильнейшее влияние Египта: египетские изделия часто просто имитировались. Сородичи палестинских ханаанеев в Сирии, издавна находившиеся в контакте с Двуречьем, передавали в Палестину влияние шумеро-аккадской культуры.

Письменность появляется в Палестине со второй половины II тысячелетия до н. э. По большей части ханаанеи пользовались аккадским языком и клинописью или же египетским языком и иероглификой; однако им были известны и системы письменности Финикии, приспособленные к ханаанейскому языку. На территории Палестины было распространено и так называемое синайское письмо, как уже указывалось, возможно—прототип финикийского алфавита. Нам известны деловые документы из Ханаана; вполне вероятно поэтому, что существовала и письменная литература, которая до нас, однако, не дошла.

Каждая община, город и племя ханаанеев имели обычно собственного богапокровителя, обозначавшегося чаще всего именем Ваал («хозяин, господин»); с культом местного Ваала связывались культы и других божеств, считавшихся его жёнами, детьми и т. д. Большое распространение имели культы богинь плодородия —'Анат, 'Аштарт и т. п., бога дождя и грома — Хадада и многих других. Божествам строились храмы, но поклонением пользовались также деревья, культовые деревянные и каменные столбы (ашеры,, массебы). С культом божеств плодородия была связана обрядовая проституция. Широко распространены были человеческие жертвоприношения. Например, при сооружении какого-либо важного здания или крепости в основание закладывалась человеческая жертва (обыкновенно — ребёнок). В момент военной опасности или стихийного бедствия считалось необходимым приносить в жертву собственных первенцев.

Сирия.

Страна и население.

Большую часть Сирии занимает полупустынная степь, окаймлённая на западе, севере и северо-востоке узкими полосами плодородной земли, на которых и была возможна оседлая жизнь древних земледельческих племён. На западе расположена плодородная долина реки Оронта (ныне — Аси), текущей с юга на север между горными хребтами Ливана и Антиливана, затем поворачивающей на запад и впадающей в Средиземное море севернее Финикии. К Сирии относится также оазис Дамаска, лежащий на границе степи за южным Антиливаном. На севере Сирия граничит с горными хребтами Амана и Тавра, отделяющими её от Малой Азии. От Месопотамии Сирия отделена излучиной Евфрата. В глубине Сирийской степи имеется оазис Тадмор, или Пальмира; однако в долг. В других случаях закабалялась и вся семья должника. Земля — иногда целые поселения — в это время уже продавалась и дарилась, что свидетельствует о начавшемся распаде первобытно-общинных отношений. Положение в Сирии в середине II д. э.

В середине II тысячелетия до н. э. на смену непрочному митаннийскому владычеству над Сирией пришло более тяжёлое, египетское, которое было результатом ряда походов фараонов XVIII династии; затем последовали завоевания хеттских царей и, наконец, борьба Египта с Хеттской державой за господство в Сирии. В азиатских владениях Египта имелись уже сформировавшиеся рабовладельческие общества. Но многие из числа проникших сюда племён, а также тех, которые и в это время продолжают вторгаться в земледельческие области Сирии, невидимому, жили ещё в условиях первобытно-общинного строя. Источники, как уже указывалось, обычно называют подобных пришельцев именем хапиру.

Экономика Сирии отличалась в это время многообразием. Население занималось пашенным земледелием, садоводством и виноделием, а в степных районах — скотоводством. В северной части страны большое значение имела также торговля.

Весьма многообразным было население Сирии и в языковом отношении. Наряду с преобладавшим семитическим, аморейским языком существовал и хурритский язык, на котором в некоторых городах говорила во всяком случае часть населения, как, например, в Тунипе — городе в средней части Сирии. В Северную Сирию, возможно, уже тогда стали проникать со стороны северо-запада представители одной из народностей, близкой к хеттам-несийцам (может быть, лувийцы).

Рабовладельческое государство Египта поставило перед собой задачу организации систематического ограбления городов и племён завоёванных им стран. Царьки сирийских городов-государств были поставлены в полную зависимость от Египта. Для того, чтобы держать в повиновении эти области, в их столицы были введены небольшие египетские гарнизоны, вполне достаточные до тех пор, пока египетским владениям в Азии не угрожал какой-нибудь сильный внешний враг. Египетские войска во время своих походов забирали в качестве заложников детей знати .и в первую очередь сыновей местных царьков, которые отвозились в Фивы, к царскому двору, где они получали воспитание, имевшее целью обеспечить их покорность фараонам, когда они, после смерти своих отцов, возвратятся на родину в качестве правителей городов Сирии. Свою покорность они подчёркивали в письмах царю Египта, сохранившихся в амарнском архиве, заявляя, что их посадил на престол не бог и не их отец, а сильная рука фараона. В этих же письмах, датируемых временем значительного ослабления мощи Египетской державы при Аменхетепе IV (Эхнатоне), царьки Сирии продолжали в своём обращении к фараону указывать в самых подобострастных выражениях на свою зависимость от него: «... к ногам моего владыки семь и семь раз я падаю ниц, как на мой живот, так и на мою спину»,— говорилось в одном из писем. В своих обращениях к царю Египта они называют себя лишь титулом хазану — «староста, начальник (города)».

Над ними стояли египетские «царские рабису», между которыми были поделены области Сирии. Они объединяли в своём лице функции и военачальника и администратора, располагая военной силой и некоторым количеством писцов. С помощью писцов они следили за своевременным поступлением дани, т. е. за ограблением завоёванных областей, которое проводилось с большой жестокостью. Эксплуатируемое население Сирии было готово приветствовать любого врага фараона, надеясь найти облегчение своей участи хотя бы в смене угнетателей.

Враги, которые могли угрожать Египетской державе, появились в Передней Азии в конце XV в. до н. э. Это была Хеттская держава. С другой стороны, это была и новая волна скотоводческих семитоязычных племён, которые своим вторжением в Сирию активизировали движение тех племён, которые жили здесь ещё со времени гиксосского владычества. Вновь появившиеся племена продолжали называться хапиру. Опираясь на уже жившие на территории Сирии племена, новые пришельцы пытались осесть на плодородных землях и захватить расположенные там города. В ряде случаев им это удавалось, поскольку их иной раз поддерживали народные массы завоёванных городов, а также и хеттский царь.

Одним из преуспевающих племенных вождей был в то время некий Абдаширта, который в конце концов объединил под своей властью область Амурру к западу от верхнего течения Оронта. Сделавшись правителем этой области, он попытался пробиться к морю. Но тут он пришёл в столкновение с некоторыми городами финикийского побережья, в борьбе с которыми и погиб. Его сын Азиру продолжал его политику. Искусно используя соперничество между Египтом и Хеттской державой, он упрочил свою власть в Амурру и подчинил себе центральную часть финикийского побережья. Став здесь твёрдой ногой, он захватил торговые пути, которые вели из Финикии в Митанни, куда он и братья его, на словах будучи верными фараону, продавали египетских военнопленных. Политика Азиру, создавшего себе из владений фараона в Сирии обширное царство, привела к тому, что египетский царь вызвал его к себе. Азиру вынужден был прибыть в Египет, но здесь он сумел оправдаться и избегнуть «смерти от топора». Вернувшись в своё царство, он, однако, продолжал свою антиегипетскую политику и завершил её официальным союзом с хеттским царём Суппилулиумой. По свидетельству документов из богазкёйского архива, не только Азиру, но и его преемники продолжали оставаться союзниками хеттских царей.

Что касается государств севера Сирии, расположенных к западу от излучины Евфрата, как, например, Каркемиш и Халпа (Алеппо), то они уже при первом наступлении хеттов на юг оказались потерянными для Египта. В Каркемише и в Халпе были поставлены правителями хеттские царевичи, и, вероятно, уже Суппилулиума ради закрепления здесь хеттского владычества привёл сюда поселенцев из числа близких хеттам племён. Северная Сирия оставалась во владении Хеттского государства и после мира с Рамсесом II (1295 г. до н. э.), по которому господство Египта сохранялось лишь в Южной Сирии и Палестине.

После разгрома «народами моря» Хеттской державы, в том числе союзных ей сирийских областей—причём были разрушены Алалах, Амурру и другие области— в Сирии вновь создаются многочисленные мелкие независимые государства; некоторые из них сохраняли хеттские традиции. Так, Каркемиш сохранял название страны Хатти, т. е. хеттов; на Оронте образовалось государство Хаттина. Во многих государствах цари иной раз носили традиционные хеттские имена; официальной письменностью было хеттское иероглифическое письмо.

Возникновение международно-правовых отношений.

Образование классового общества в Палестине и Сирии, а также в Северной Месопотамии привело к созданию сплошной зоны рабовладельческих государств на территории Восточного Средиземноморья и Передней Азии.

Рабовладельческие государства имели теперь дело не только с окружавшими их отдельными племенами или непрочными племенными союзами, но и с другими государствами, отстаивавшими всей экономической и военной мощью интересы своих рабовладельцев. Прежний произвол, паривший в отношениях между рабовладельческим государством и его соседями, сменяется необходимостью принимать в расчёт интересы другого государства и его возможности. Начинает разграничиваться деятельность государств, имеющая непосредственное отношение к интересам других государств,— область внешней политики—и деятельность, охватывающая внутренние дела. Всё более ясно проявляются взаимные противоречия хищнических интересов рабовладельческих государств, завязывается борьба между ними, происходят военные столкновения, становятся всё более изощрёнными попытки вмешаться во внутреннюю жизнь других государств (например, в вопросах престолонаследия) с тем, чтобы обеспечить интересы своих рабовладельцев. В этой связи растёт стремление государств оградить себя от таких попыток, отстоять своё право на управление всеми внутренними делами. В области внешних отношений складываются союзы отдельных государств, направленные против других государств. Появляются договорные отношения, основанные на признании тех или иных интересов договаривающихся государств или закрепляющие господство одних и подчинение других. Права иностранцев.

Раньше всего эти отношения складываются в долине Евфрата и Тигра. Еще в середине 111 тысячелетия до н. э. правители отдельных шумерских государств переписывались между собой и обменивались дарами. В XXIII в. до н. э. был составлен (на эламском языке) первый из дошедших до нас международных договоров, заключённый между аккадским царём Нарамсином и мелкими правителями Элама. При III династии Ура правители Элама отправляли своих посланцев ко двору Ура, причём они получали по пути довольствие из шумеро-аккадского царского хозяйства. В старовавилонский период регулярно отправлялись посланцы и велась переписка между царями Ямхада, Мари, Ашшура, Вавилона и других государств Месопотамии. В некоторых случаях существовали и постоянные послы одного царя при дворе другого.

Ряд международно-правовых проблем возникает в связи с организацией ассирийцами сети торговых колоний, так как эти колонии возникали на чужой государственной или племенной территории.

Как общее правило, житель одного государства не пользовался правовой защитой на территории другого. Мало того, даже член чужой общины долгое время был неполноправным лицом (по-аккадски — убару). Это последнее положение в значительной мере смягчилось в связи с созданием общегосударственного законодательства (например, законов Хаммурапи), частично заменившего обычное право отдельных общин. Но это смягчение не отражалось на положении чужестранца. Находясь в пределах другого государства, он не имел в нём никаких прав. Государство, к которому он принадлежал, считало, что его подданный в чужой стране должен сообразоваться с законами лишь своего государства. Но поскольку в большинстве случаев государство не могло фактически оказывать своим подданным правовой защиты на чужой территории, постольку иностранец обычно был совершенно бесправным. Это соответствовало низкому уровню международного обмена и в свою очередь затрудняло его развитие. Переписка между государствами.

Переписка между государствами имела в подавляющем большинстве случаев характер личной переписки между главами государств; отношения между государствами принимали форму как бы личных отношений между парями. В переписке между собой дружественные независимые цари называли друг друга «братьями», если положение их было равным. Наряду с этим существовали и зависимые цари, относившиеся к более крупным, как к «отцам» или «господам». О них говорилось, что они «идут за таким-то царём», для которого они были его «рабами». Было принято, чтобы равные между собой цари посылали друг другу время от времени ценные подарки — в особенности при вступлении получателя подарка на престол или при других важных для него событиях его царствования. Перед своими подданными парь нередко выдавал такие подарки за дань. Зависимые цари, конечно, уплачивали настоящую, регулярную дань. Если дань не поступала, то это рассматривалось как мятеж, а если не присылались подарки, то это считалось способом выразить недружелюбное отношение к данному государству; поэтому обмен подарками играл важную роль в дипломатии того времени.

Таким образом, в Месопотамии к началу II тысячелетия до н. э. сложились определённые международные обычаи, перераставшие в международное обычное право.

Культура Двуречья вообще стояла выше культуры Сирии и Палестины, и, испытывая нужду в письменности, обитавшие здесь племена, говорившие на западносемитических и хурритском языках, обычно пользовались готовой письменностью аккадцев, уже приспособленной к языку, близкому к западносемитическому. В связи с этим вавилонские международные обычаи и сам аккадский язык, как язык международных сношений, с созданием в Сирии и Палестине классового общества распространились там, а оттуда — ив Египте, и в Хеттской державе.

В середине II тысячелетия до н. э. при дворах царей крупнейших государств существовали уже целые дипломатические архивы. Так, нам известны архив египетских фараонов, найденный в Эль-Амарне, на месте столицы фараона Эхнатона, и архив хеттских царей, найденный в Хаттусе (Богазкёе). Документы в большинстве случаев были написаны клинописью по-аккадски. Хетты пользовались также своим, несийским языком, в особенности в переписке и договорах с государствами южной и западной части Малой Азии. В архивах хранилась не только переписка с независимыми державами, но и переписка с зависимыми государствами, входившими в область господства Египта и Хеттской державы, а также международные договоры.

Царьки Финикии, Сирии и Палестины поддерживали постоянную переписку со своими владыками. Наряду с изъявлениями преданности их письма содержали сообщения о военном и хозяйственном положении, просьбы о военной помощи, жалобы и доносы на соседних царьков и пр.

Нередко обменивались посланиями и цари более крупных держав. Иногда это были простые приветствия, как большинство писем митаннийского царя Тушратты к фараонам; или же письма касались переговоров относительно династического брака, который должен был соединить оба царства узами родства (как в случае того же Тушратты); или они содержали униженные просьбы о подарках (золоте) — такие письма посылал египетскому фараону его вавилонский «брат». Но иной раз эти послания служили и целям более широкой международной политики. Так, хеттский царь в письмах к вавилонскому верховному сановнику стремился поссорить Вавилонию с Ассирией; вавилонский царь выражал фараону протест против обращения последнего с ассирийским правителем как с равным, в то время как тот всегда якобы был «рабом» вавилонского царя.

Немаловажную роль играли династические браки между представителями царствующих домов различных государств. Египетские цари избегали выдавать своих царевен за иностранных государей, так как брак с египетской царевной давал по египетским законам её мужу право претендовать на египетский престол. Зато в остальных государствах посылка царских дочерей и сестёр в гаремы соседних царей была важнейшим средством обеспечения дружественных отношений. В этих случаях завязывалась переписка уже не только между царями, но и между царицами и другими членами царского дома.

Существовали определённые формы обращений при переписке между государствами. Например, зависимый царёк должен был начинать своё письмо со следующего обращения: «Царю, моему господину, моему Солнцу — так говорит твой раб Рибадди: к ногам моего господина, моего Солнца я припадаю семь и семь раз». Он называл себя при этом «собакой» своего господина. «Брат» же должен был выражать приветствие своему корреспонденту в такой форме: «Я благополучен — а ты, твои дома, твои жены, твои сыновья, твои кони, твои колесницы, твои войска, твоя страна, твои вельможи — да будут весьма благополучны». Международные договоры.

Система международных договоров получила особое развитие в Хеттской державе. Из Египта до нас дошёл только один международный договор — уже упоминавшийся договор между Рамсесом II и хеттским царём Хаттусили III. Возможно, что, устанавливая с государствами Сирии и Палестины отношения господства и подчинения, основанные на силе оружия, египтяне не оформляли этих отношений договорами. Напротив, Хеттская держава вступала в договорные отношения как с независимыми, так и с зависимыми от неё государствами. В этих договорах, дошедших до нас в довольно значительном числе, оговаривались обязательства военной помощи как против внутренних врагов, так и в случае подавления восстаний на зависимых территориях; порядок раздела общей военной добычи (например, одна договаривающаяся сторона получала территорию, другая — жителей для обращения их в рабство); взаимная выдача перебежчиков, беглых и военнопленных, выдача беглецов и военнопленных из третьих стран; в одном договоре между двумя сирийскими городами, напротив, оговаривается право убежища для беглецов и изгнанников, за исключением воров и убийц. Международными договорами устанавливались также границы с передачей тех или иных пограничных крепостей, определялось право укреплять пограничные города или обязательство не укреплять их и т. п. В своих договорах с зависимыми союзниками Хеттская держава оговаривала право вести торговлю и стремилась воспрепятствовать ассирийской торговле. Договору нередко предпосылалось введение, содержавшее обзор предшествующих отношений между двумя странами.

Следует обратить внимание, что в этих договорах всячески подчёркивалась взаимность обязательств. Каждое положение договора формально уравновешено содержащимися в нём обязательствами одной и другой стороны, в особенности когда дело идёт о договоре между равноправными сторонами. В обеспечение исполнения договора стороны клялись — каждая богами своей страны, призывая их кары на голову нарушителя.

Не следует, однако, представлять себе эти дипломатические связи очень тесными. Как правило, государства того времени не имели постоянных представителей при других государствах, а ограничивались отправкой посланцев от случая к случаю. Находясь при чужом дворе, такой посланец рассматривался здесь часто либо как соглядатай, либо как заложник. Иной раз он годами не имел связи со своим двором и при ухудшении отношений между державами мог погибнуть. Государство пребывания брало на себя защиту посланца и его свиты лишь на то время, пока длились дружественные отношения между державами. Конечно, цари настаивали на безопасности своих посланцев и даже некоторых своих подданных, но иностранцы, как уже указывалось, были практически лишены правовой защиты.

В рассматриваемое время история рабовладельческого мира включает в себя историю взаимодействия государств, их борьбу, определяемую противоречиями хищнических интересов рабовладельцев разных стран, заключение союзов между государствами, их взаимные обязательства в условиях войны и мира.