ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ

в десяти томах

К общему оглавлению

Том I.

К оглавлению тома

Часть IV. Рабовладельческие государства Древнего Востока и Eвропы в первой половине первого тысячелетия до н.э.

Общие черты периода

Первая половина 1 тысячелетия до н. э.— период дальнейшего развития рабовладельческого общества и образования новых рабовладельческих государств. Происходит переход к классовому обществу в Иране, Средней Азии и в Северной Индии вне долины Инда, в Южной Аравии; в то же время расширяется и территория китайского очага культуры. Классовые общества возникают и в западной части Средиземноморья. Век железа

В производстве многих стран мира в начале 1 тысячелетия до н. э. широко распространяется железо, ото в огромной степени усилило человека в его борьбе с природой и дало ему возможность добиться новых успехов в области развития культуры.

Железо имеет более высокую температуру плавления, чем бронза и даже медь. В чистом виде оно в природе почти не встречается, а выплавка его из руд вследствие их тугоплавкости — дело трудное и сложное. Поэтому, хотя железо (например, метеоритное) было известно уже в IV тысячелетии до н. э., существенного хозяйственного значения в течение многих столетий оно не имело. Однако долгий период развития бронзолитейного дела создал необходимые предпосылки для возникновения металлургии железа. С I тысячелетия до н. э. и вплоть до настоящего времени железо остаётся основой материальной культуры человечества.

Железо имеет не только более высокую температуру плавления, чем бронза, но и обладает худшими литейными качествами. Кроме того, когда ещё не были открыты способы обуглероживания железа (т. е. получения стали) и термической его обработки, оно уступало бронзе в твёрдости и антикоррозийных качествах. Но железо несравненно более распространено в природе; мелкие месторождения железной руды имелись почти повсюду и при небольших масштабах её добычи в древности оказывались достаточно выгодными для разработки. Общедоступность и дешевизна железа, а после открытия способов обуглероживания—и более высокие механические качества, обеспечили быстрое вытеснение им бронзы, а также камня, который как материал для производства орудий в бронзовом веке так и не был окончательно вытеснен. Изготовление из железа орудий труда, которые из бронзы вовсе не изготовлялись или изготовлялись не всегда и не везде, и производство их в неизмеримо более широких масштабах открывали новые возможности для развития хозяйства.

Вместе с переходом к металлургии железа и развитием других технических усовершенствований расширяются возможности роста производительных сил в различных отраслях производства.

Использование железных орудий труда открывало новые возможности для развития сельского хозяйства; широко распространяется пашенное земледелие, расширяются и совершенствуются оросительные сооружения, появляются более усовершенствованные водоподъёмные сооружения: в середине I тысячелетия до н. э., вероятно, применялось уже водоподъёмное колесо. Ускоряется развитие ремесла, в особенности кузнечного и оружейного, производства средств транспорта (судов, колесниц и т. д.), обработки камня и дерева, рудничного дела. Развивается мореплавание. Облегчаются сооружение дорог и строительство зданий. Совершенствуется военная техника. Шире развивается обмен; к середине I тысячелетия до н. э. распространяется как средство обращения металлическая монета.

Распространение металлургии железа всё же происходило сравнительно медленно и в различных странах — в разное время. Если в странах Передней Азии, Индии и Южной Европы она получила широкое распространение уже на рубеже II и I тысячелетий или в первые века I тысячелетия до н. э., то у племён Северной Европы переход к железному веку начался только с VII в. до н. э., в Египте — с VI в., а в странах Дальнего Востока — с VII—V вв. до н. э. Это зависело от наличия известных в то время источников сырья, от характера торговых и культурных связей, а также от ряда конкретноисторических факторов. Рабовладельческие государства на рубеже II и I тысячелетия до н. э.

В конце II — начале I тысячелетия до н. э. рабовладельческое общество в ряде стран древнего Востока вступает в полосу временного кризиса. Внутреннее развитие этих стран задерживается. Внутри рабовладельческих государств ростовщичество всё более подрывает основы хозяйственного благосостояния народа. Бюрократический аппарат деспотической царской власти, разлагаемый коррупцией и борьбой внутри класса рабовладельцев, всё чаще оказывается неспособным выполнять функции по поддержанию ирригационной системы.

В то же время начинает ощущаться недостаток в рабах, так как почти вся территория Передней Азии оказывается захваченной более или менее равными по силе рабовладельческими государствами, а периферия рабовладельческого общества, т. е. те страны, население которых жило в условиях первобытно-общинного строя, значительно отдалилась. В этих условиях возможности захвата рабов-иноплеменников становятся более ограниченными.

Расположенные по соседству с рабовладельческими государствами области, откуда передовые земледельческие страны получали необходимое им рудное и другое сырьё, теперь не испытывают серьёзной необходимости во ввозе продуктов сельского хозяйства и ремесла, поскольку эти отрасли хозяйства развиваются и здесь. В тоже время обмен с этими областями остаётся жизненной необходимостью для развития старых земледельческих стран. Следует добавить, что конкурирующие царства часто перерезают основные торговые пути, важные для их соперников.

Крупные и наиболее развитые по тому времени государства — Ассирия, Ново-Вавилонское царство и Египет, стремившиеся к захватам новых территорий, сырья и рабов, к господству на торговых путях, вели постоянные войны со своими слабыми соседями. При столкновении интересов крупные государства того времени часто вступали в конфликты друг с другом. Важнейшей причиной этих конфликтов являлось стремление установить своё господство над государствами Сирии, Финикии и Палестины. Именно здесь завязывается узел международных противоречий того периода (По этой причине изложение истории рабовладельческих государств в первой половине I тысячелетия до н. э. начинается с рассмотрения истории средиземноморских стран Передней Азии этого периода).

Для класса рабовладельцев становится необходимым проведение политики, направленной на то, чтобы насильственным образом соединить не связанные между собой районы с целью обеспечить доступ к источникам сырья, а также увеличить приток рабов за счёт населения покорённых мелких рабовладельческих государств.

Попытки путём завоеваний создать крупные рабовладельческие государства делались и раньше. Но в Двуречье во второй половине III и в первой половине II тысячелетия до н. э. они ограничивались обычно пределами одного речного бассейна и непосредственно прилегающими к нему областями. Хеттская держава, хотя и завоевала обширную территорию, сохраняла некоторое самоуправление зависимых областей. В период Нового царства подчинённые Египтом территории, расположенные в Передней Азии, не были органическими частями Египетского государства, а продолжали оставаться отдельными государствами, правители которых находились в различной степени зависимости от египетских фараонов. Лишь Эфиопия была и в административном отношении включена в состав Египетского государства.

Первым государством, господствующий класс которого попытался объединить административно и подчинить своей власти весь Ближний Восток, была Ассирия. Успех сопутствовал завоевательным войнам ассирийских царей, и Ассирийская держава расширилась до таких пределов, которых не достигало до этого ни одно государство. Изменения в общественной структуре

Внутри таких государственных образований, как Ассирийская держава, охвативших в конце концов почти весь Ближний Восток, происходят серьёзные изменения.

Их цари-завоеватели захватывают в свою собственность большую часть основных земельных фондов на территории государства, устанавливая фактически царскую монополию на землю. Большая часть крупных земельных владений — храмовых имуществ и владений лиц царской гражданской и военной администрации — с этих пор основывается на царском пожаловании. Земледельцы, сидящие на царской земле, из независимых земельных собственников-общинников превращаются в зависимых, их эксплуатация усиливается.

В этот период наблюдается значительный рост численности рабов, принадлежащих отдельным рабовладельцам. Захватываемые пленные довольно часто наделялись рабовладельцами землёй. При этом, однако, полностью сохранялась собственность рабовладельца на средства производства и на работника-раба; отношения между эксплуататором и эксплуатируемыми строились на присвоении (апроприации) личности производителя.

Ранее в правовом отношении вся масса свободных земледельцев-общинников совместно противостояла рабам. Равенства между свободными, разумеется, не существовало и тогда, ибо были свободные — богачи и свободные — бедняки. Теперь становится всё глубже и правовое разграничение между богатыми и бедными, верхушкой рабовладельцев и низами свободного люда, причём исключительно на рядовых общинников постепенно ложится вся тяжесть государственных податей и повинностей.

Рабовладельцы в этот период попрежнему желают пользоваться защитой деспотического государства и всеми теми выгодами, которые приносило им это государство, снабжавшее рабовладельцев рабочей силой — рабами. С другой стороны, рабовладельцы хотели бы избежать вмешательства деспотической царской власти в их дела, а также освободиться от тягот общегосударственных налогов в повинностей. В связи с этим рабовладельцы борются за автономию отдельных торгово-ремесленных городов и освобождение их населения от общегосударственных налогов и повинностей. Они стремятся также использовать права и преимущества, предоставляемые храмам, вокруг которых теперь группируются значительные слои рабовладельцев, имеющих лишь формальное отношение к выполнению культовых функций. Становящиеся автономными города являются одной из форм организации класса рабовладельцев. Эти города всё более противостоят эксплуатируемому сельскому населению. Так возникает и всё более возрастает антагонизм между городом и деревней.

Внутри класса рабовладельцев обостряется противоречие между военно-бюрократической верхушкой, с одной стороны, и торгово-ростовщическими и жреческими кругами — с другой, причём вопрос об автономии городов и храмов стоит в центре политической борьбы между этими группами рабовладельцев.

В Египте храмы, повидимому, ещё задолго до I тысячелетия обладали известной автономией, а с конца Нового царства засвидетельствованы привилегии города Фив. В общественном устройстве таких рабовладельческих стран, как Ассирия, Вавилония, в конце II тысячелетия начинает складываться, а в VIII—VI вв. до н. э. получает достаточно чёткие формы система, при которой деспотическая царская власть сочетается с сетью таких организаций класса рабовладельцев, как автономные города и храмы. Впоследствии, во второй половине I тысячелетия до н. э., это становится характерным для так называемых эллинистических государств. Такая .система наряду с развитием долгового рабства приводит к уменьшению числа свободных, облагаемых налогами и несущих трудовую повинность, и к уменьшению числа людей, которые могли быть использованы на службе в войске. Древние рабовладельческие государства начинают всё шире вербовать в свои войска иноземных наёмников. Весь исторический процесс ведёт к обострению классовых антагонизмов, к ослаблению внутренней мощи рабовладельческих государств, к падению их военной силы; они становятся всё менее способными противостоять внешним нашествиям и завоеваниям.

Возникавшие военно-административные объединения не могли создать на завоёванной территории прочного государства. Несмотря на появление товаропроизводящих рабовладельческих хозяйств, экономика каждой страны в целом и даже каждого района оставалась натуральной и в значительной степени самодовлеющей. Действительной экономической общности между отдельными областями государства, стоявшими к тому же часто на очень различных ступенях общественного развития, не создавалось. Поэтому такие объединения были непрочны.

Наряду с упомянутыми более развитыми рабовладельческими обществами в пределах древнего Востока имелся и целый ряд рабовладельческих обществ, ещё не достигших столь высокого уровня развития. Большинство из них было включено в военно-административные объединения, создаваемые путём военных захватов крупными рабовладельческими державами. Это вело к некоторому уравниванию степени развития рабовладельческих отношений в различных странах древнего Востока. Однако насильственное объединение ни в коей мере не соответствовало интересам развития самих этих обществ, что обусловливало возникновение мощных центробежных сил, особенно проявлявшихся в период военных неудач державы-завоевательницы.

Некоторые из этих относительно менее развитых рабовладельческих обществ, особенно на периферии тогдашнего рабовладельческого мира (Мидия, Эфиопия), сумели усвоить основные достижения более передовых стран и сколотить затем более крупные государства, обладавшие значительной военной силой. Урарту, Мидия, а позже Персия сами стали центрами новых военно-административных объединений. Этому способствовало наличие в них ещё значительного слоя свободных общинников-воинов, что позволяло таким государствам создать собственное сильное войско.

В восточных и южных центрах рабовладельческого мира — в Индии, Китае и в Южной Аравии — общие тенденции развития были аналогичны тенденциям развития стран Ближнего Востока. Но этим странам был присущ и ряд отличающих их особенностей. Так, на обширных территориях Индии и Китая дольше сохранялась родовая община, племенная раздроблённость. В создававшихся здесь государствах, повидимому, не было столь мощных храмовых хозяйств, как в Двуречье и в Египте, а образование широких военно-административных объединений происходило в этих странах несколько позже, за пределами рассматриваемого нами в настоящем томе исторического периода. Возникновение городов-государств в Греции.

В области Эгейского моря в это время развиваются греческие города-государства. К концу рассматриваемого периода в результате успешной борьбы масс свободного населения против господства родовой знати и долгового рабства в наиболее развитых из числа этих государств складывается строй рабовладельческой демократии и создаются предпосылки для развития рабовладельческого хозяйства так называемого античного типа.

В течение VII—VI вв. до н. э. почти во всех главнейших греческих городах-государствах происходят события, имевшие большое историческое значение. Борьба между родовой аристократией и массой свободных развёртывалась в Греции в условиях более высокого уровня развития производительных сил и обмена, чем это имело место ранее в странах древнего Востока; греки имели возможность использовать также достижения культуры, созданной народами Востока в течение многих веков. Родовые аристократы выступали здесь одновременно и как ростовщики, в то время как в странах Востока рабовладельцы-ростовщики получили значение только тогда, когда власть родовой знати уже была сломлена и заменена властью бюрократической, служилой знати, являвшейся опорой деспотической царской власти. В Греции же борьба свободных общинников против родовой аристократии сливалась с борьбой против ростовщичества. В то же время здесь не было предпосылок для создания обширных царств, где сложилась бы деспотическая власть царя, не было крупных хозяйств царя и храмов, экономически подавлявших хозяйство свободного производителя материальных благ. Поэтому направленная против знати борьба масс свободного населения, более сильных в экономическом и политическом отношении, чем их собратья в странах Востока, имела здесь больше шансов на успех; оказалось возможным почти одним ударом покончить и с господством родовой знати, и с долговым рабством.

Победа массы свободных принимала здесь по большей части форму установления так называемой «ранней тирании» — единоличной диктатуры ставленника рядовых свободных. Однако, как только было сломлено господство родовой знати, тирания оказалась ненужной; вместо неё устанавливается республиканский строй; в ряде наиболее передовых греческих государств (Милет, Афины) тирания была заменена строем рабовладельческой демократии, в котором все свободные полноправные граждане города-государства принимали участие в управлении. Установившийся здесь социальный и государственный порядок способствовал широкому распространению рабовладения и создал возможности для ещё небывалого развития рабовладельческой „экономики и культуры. Первобытно-общинные племена.

Что касается развития племён, ещё пребывавших на стадии первобытно-общинного строя, то оно особенно ускорилось у тех из них, которые освоили металлургию железа и находились на непосредственной периферии тогдашнего рабовладельческого мира, в первую очередь у племён Южной Европы. Здесь в первой половине I тысячелетия до н. э. складываются предпосылки для бурного расцвета культуры, оказавшей исключительно важное влияние на последующую историю человечества.

Но к середине I тысячелетия до н. э., хотя рабовладельческий строй существовал уже не менее двух с половиной тысяч лет, считая от возникновения первых рабовладельческих государств в долине Нила и в Двуречье, территория рабовладельческих государств занимала только незначительную часть земли, на которой обитал человек. Большую часть Азии, почти всю Африку, кроме северо-восточного угла африканского континента (Египет, Эфиопия), почти всю территорию Европы, всю территорию Америки и Австралии населяли многочисленные племена, жившие в условиях первобытно-общинного строя.

Все эти племена стояли на самых различных ступенях развития. Если многие племена Европы и Азии хорошо звали металлургию меди и бронзы, а некоторые успешно осваивали металлургию железа, то остальные племена Европы и Азии, большинство племён Африки и все, даже наиболее развитые, племена Америки не знали употребления металлов, племена Австралии жили ещё в мезолите, а племена на острове Тасмания и в некоторых глухих районах Юго-Восточной Азии и Южной Америки не вышли ещё из периода палеолита. Соответственно и уровень их общественного развития был самым различным: от периода расцвета первобытно-общинного строя до его разложения — преддверия возникновения классового общества.

Столь существенные различия объясняются в каждом отдельном случае материальными условиями жизни этих племён. Связь или отсутствие связи с наиболее передовыми обществами, наличие или отсутствие тех или иных природных условий, поддающихся использованию при тогдашнем уровне развития производительных сил,— всё это либо ускоряло, либо задерживало развитие отдельных обществ.

Последняя часть I тома «Всемирной истории» охватывает период приблизительно с начала до середины I тысячелетия до н. э. В соответствии с конкретным ходом развития, а также в ряде случаев ради удобства изложения история некоторых стран не доводится точно до 500 г. до н. э.; в других случаях приходится говорить о явлениях и фактах, которые имели место уже в начале второй половины I тысячелетия до н. э.

Средиземноморские страны Передней Азии и Аравия в первой половине I тысячелетия до н. э.

В начале I тысячелетия до н. е. в Передней Азии наблюдается ряд новых явлений в развитии производительных сил. В IX—V111 вв. до н. э. все значительные армии того времени начинают применять железное оружие; железо начинает широко применяться и для изготовления орудий труда, например серпов, лемехов, что позволило двинуть вперёд развитие сельского хозяйства и особенно ремесла. Замечается сдвиг' в целом ряде областей техники. Значительно усовершенствовалась обработка камня, развивается производство стекла и глазури (прежде всего в Египте, а затем в Ассирии а Вавилонии, в Финикии). Усовершенствовалось и ткацкое ремесло, производились различные пестротканные, вышитые и ковровые изделия. Было накоплено значительное количество фактических сведений в области естественных наук. Материальная культура Передней Азии I тысячелетия до н. э. в целом значительно богаче, чем материальная культура предшествовавших тысячелетий.

С развитием производительных сил усиливается необходимость в обмене между отдельными районами.

Политическая карта Передней Азии в начале 1 тысячелетия до н. э. по сравнению с XIII—XII вв. до н. э. значительно изменилась. В Палестине, Сирии, юго-восточной части Малой Азии и Северной Месопотамии в это время возникло множество мелких царств с населением различного этнического состава. На юге, вдоль побережья Палестины, жили филистимляне — переселенцы с Крита или из юго-западных областей Малой Азии, а далее, вглубь страны — евреи и другие племена, говорившие на языках ханаанейской группы семитической семьи языков (государства Израиль, Иудея, Аммон, Моав в Эдом). На сходном с ними языке говорили и жители городов-государств Финикии, среди которых первое место занимал Тир, а позже Сидон.

Сирия, так же как и Северная Месопотамия, была теперь в значительной мере заселена племенами арамейской группы семитической семьи языков. В Вавилонии постепенно оседают степняки — халдеи, повидимому ветвь тех же арамеев. В Сирии и юго-восточной части Малой Азии наряду с арамеями обитало население, говорившее на индоевропейском языке хеттской группы и обладавшее особой иероглифической письменностью. В Северной Месопотамии, а также в горных областях на юге и западе Армянского нагорья сохранились отдельные хурритские районы.

Ряд мелких государств образовался к этому времени и на территории Армянского нагорья. Они были населены хурритскими и близкими им урартскими племенами, а также, возможно, племенами, родственными позднейшим грузинам и армянам.

В центре Малой Азии создалось государство Фригия. Ассирийцы называли её «страной мушков». Позднее к западу от Фригии возникло государство Лидия.

К югу от основных рабовладельческих государств Передней Азии была расположена обширная страна, на южных окраинах которой, в стороне от ведущих цивилизаций древнего Востока, формируется раннее рабовладельческое общество. Это была Аравия. Рабовладельческие государства Южной Аравии, на первых порах сравнительно слабо связанные с окружающим миром, в первой половине I тысячелетия до н. э. вступают в более прочные отношения с другими государствами Передней Азии.

С IX в. начинает восстанавливаться могущество Ассирии. Завоёвывая одно за другим окрестные государства, Ассирия постепенно объединяет под своей властью значительную часть Передней Азии. В связи с этим история отдельных государств, существовавших к началу I тысячелетия до н. э. в обширной полосе от Чёрного до Красного моря и вплоть до Индийского океана — на территории Малой Азии, Сирии, Палестины и Аравии,— слагается по-разному. В то время как Сирия и Палестина (с финикийским побережьем) жили под постоянной ассирийской угрозой и основную черту их политической истории рассматриваемого времени составляла борьба с Ассирией, государства Малой Азии сталкивались с Ассирией сравнительно мало, а государства Аравии соприкасались с крупными державами Передней Азии и совсем в незначительной мере.

Аравия

Страна и население

Аравийский полуостров, равный по площади четверти Европы, в древности — во всяком случае со второй половины II тысячелетия до н. э., — как и теперь, представлял в большей своей части волнистое плато, пересечённое руслами высохших рек. Большую часть страны покрывали сухие степи, переходившие во внутренних частях полуострова в песчаные и каменистые пустыни. Лишь местами, в немногочисленных оазисах около источников и колодцев было возможно земледелие. Более значительные пространства, пригодные для обработки, да и то при наличии искусственного орошения, имелись лишь на юго-западе полуострова, на территории современного Йемена. Географы III—II вв. до н. э. делили Аравию на Каменистую (северо-западная часть страны), Пустынную (большая часть полуострова) и Счастливую (земледельческие области на юго-западе). Эти части полуострова были различны не только по своей природе, но и по образу жизни населявших их жителей.

Население Аравии было довольно однородно в этническом отношении—оно говорило на языках южной ветви семитической группы (наиболее известные современные представители этой ветви — арабский язык и некоторые языки нынешней Эфиопии — Абиссинии), но во многом различалось по своему хозяйственному укладу и уровню общественного развития. Обширные степные пространства (по-арабски—бадия) были населены немногочисленными племенами кочевников (бадауин, откуда происходит слово «бедуин»).

Образ жизни бедуинов, как и образ жизни других кочевников, изменялся крайне медленно, так что те данные, которые для первых столетий нашей эры даёт так называемая доисламская поэзия арабов, в какой-то мере имеют значение и для характеристики быта бедуинов в I тысячелетии до н. э. Бедуины кочевали по песчаным степям Аравийского полуострова со стадами мелкого рогатого скота и одногорбых верблюдов (дромадеров). Время приручения верблюда человеком неизвестно: хотя изображение человека рядом и верблюдом дошло из Египта ещё от времени VI династии, а верблюда с поклажей — от времени XVIII династии, однако первые достоверные известия об отрядах воинов на верблюдах имеются лить от самого конца II тысячелетия до н. э. Верблюд как вьючное животное для караванов не применялся в Передней Азии ещё и в начале I тысячелетия до н. э., кроме как у арабов, у которых он имел уже в то время широкое распространение. У аравийских кочевников разведение верблюдов достигло, повидимому, особенного развития и обеспечивало их не только вьючным скотом, но и шерстью и молоком.

Где это было возможно, скотоводство дополнялось также примитивным земледелием. Важное место в жизни бедуинов занимала финиковая пальма, использовавшаяся самыми различными способами.

Бедуины жили первобытно-общинным строем: земля, вода, пастбища были собственностью рода и племени. Высшей формой социальной организации было племя (кабила); племена делились на роды (каум), а роды — на патриархальные семьи (ахль — шатёр). Родовые связи были чрезвычайно крепки: вне рода человек был ничто. До сих пор бедуин, называя себя, указывает прежде всего название своего племени, а затем уже своё личное имя. В жизни бедуинов играл большую роль обычай кровной мести, и часто целые племена истребляли друг друга в кро вавых войнах, мстя за убийства. Во главе племён стояли шейха, власть которых была ограничена советом представителей отдельных родов.

В начале I тысячелетия до н. а. у арабов были ещё сильны пережитки материнского рода. Во главе арабских племён иногда стояли женщины. В ассирийских источниках упоминается арабская «царица» Самсие, приславшая около 720 г. до н. э. дары ассирийскому царю Саргону II, Подчинённые ей племена жили на восточных границах Сирии. Древнейшие рабовладельческие общества Южной Аравии.

На юге Аравии развилось ирригационное земледелие и сложились древнейшие рабовладельческие государства. Здесь, главным образом на территории Йемена, находят многочисленные памятники южноарабской рабовладельческой цивилизации: плотины и цистерны, развалины укреплений, дворцов и храмов, вещи и надписи. Рабовладельческое общество в Южной Аравии сложилось в конце II тысячелетия до н. э., повидимому, независимо от других переднеазиатских рабовладельческих обществ. На протяжении первого тысячелетия его существования здесь имелись по меньшей мере четыре государства: Минейское (Ма' ин), Саба, Хадрамаут и Катабан. О последних двух известно мало. Ма'ин и Саба были основаны разными народами: в надписях ясно различаются минейский и сабейский языки; катабанский является диалектом минейского. Языки эти близки к арабскому языку и языку ге'эз (иначе эфиопскому—древнему литературному языку Абиссинии) и отчасти к аккадскому. Письмо сложилось, видимо, во второй половине II тысячелетия до н. э. на той же основе, на которой развился, вероятно, и финикийский- алфавит. Древнейшие надписи относятся к VII в. до н. э.

Древнейшим из южноарабских государств было Минейское. Большинство учёных датируют его 1200—650 гг. до н. э.; некоторые исследователи, однако, склоняются к более поздней датировке. Народ минеев существовал ещё в последние века до нашей эры. По надписям известно около 25 минейских царей.

Несколько позже возникает Сабейское государство, датируемое примерно 950—115 гг. до н. э. Оно существовало, таким образом, длительное время параллельно с Минейским.

Основой хозяйства в южноарабских государствах было ирригационное земледелие. Особенно известна была большая плотина около города Мариба, столицы Сабы. Земледельческие участки располагались террасами по склонам холмов. Важное значение в хозяйстве знати имело разведение растений, дающих благовония. Высоко стояла обработка камня: при постройке зданий камни настолько точно пригонялись друг к другу, что швы между ними были почти незаметны. Рассказы позднейших арабов о величественных зданиях с окнами из прозрачного камня являются лишь незначительным преувеличением того, что имело место в действительности. Была известна стрельчатая арка. Многие древние цистерны до сих пор находятся в употреблении. Сохранились изделия из металла, керамика, ювелирные изделия, однако нельзя определённо утверждать, что все они местного происхождения и относятся к рассматриваемому периоду.

О внутреннем строе южноарабских государств известно мало. В древнейшие времена (X—VII вв. до н. э.) они,повидимому, несколько напоминали ранние государства древнего Востока (города-государства Шумера и Аккада, Ашшур и др.). Около 650 г. до н. э. правителей-жрецов древней Сабы сменяют «цари Сабы», столицей которых был город Мариб. В древнейших южноарабских государствах ещё были сильны пережитки племенной организации, однако «племена» были организованы не на основе кровного родства, а по территориальному признаку. «Катабан» обозначало и царство и составлявшие его племена. В Сабе племя сабеев было господствующим; остальные находились в зависимости от него; обычное выражение надписей—«Саба и племена». Позднее остальные племена были уравнены с сабеями, причём все были обязаны военной службой.

Социальная структура общества была довольно сложной: различались племенная знать, зависимые от неё люди, постоянно живущие на территории племени чужеземцы и рабы. Земля находилась в руках царя, племенной знати и больших храмов, напоминавших храмы Малой Азии и Сирии. Земледельцы, обрабатывавшие храмовую землю, были в полной зависимости от храмов. Весьма многочисленны были храмовые прислужницы — гиеродулы,. Им принадлежат дошедшие до нас «покаянные таблички», содержащие почти исключительно женские имена: гиеродулы каялись в нарушении ритуальных предписаний и обетов. Некоторые из этих прислужниц были иноземного происхождения: возвращавшиеся с севера караваны привозили рабов и рабынь; известны рабыни из Газы (в Палестине) и Ятриба (позднейшая Медина в Западной Аравии). Царская власть в Катабане (вероятно, как и в других государствах) была сперва ограничена советом старейшин, а важнейшие вопросы решало собрание племён, в котором принимало участие всё население, кроме рабов. Позже царская власть в Сабе усиливается: уже не собрание племён распределяет землю, а царь раздаёт участки своим приближённым. Царская власть была наследственной, и сын часто становился соправителем отца. Существовали три поземельных налога, которые всегда упоминаются вместе. Налоги, в частности десятина, уплачивались также храмам. Южноарабская торговля

В середине I тысячелетия до н. э. начинается время расцвета южноарабских государств. Это объясняется не только высоким развитием,которое здесь получило к тому времени ирригационное земледелие, но и той ролью, которую государства Южной Аравии, и особенно Саба, играли в международной торговле. Из Аравии вывозили благовония. Помимо этого, южноарабские купцы вели обширную посредническую торговлю: через их руки проходили благовония, пряности, драгоценные камни, которые везли из Индии и с сомалийского берега Африки. В Южную Аравию эти товары доставлялись морем, здесь они перегружались на верблюдов и по древним караванным путям, вдоль затерянных в пустыне колодцев двигались в направлении побережья Средиземного моря, в филистимлянские и финикийские города, а оттуда расходились по Передней Азии и Средиземноморью.

Торговля велась исключительно предметами роскоши. О стране сабеев рассказывали чудеса; сами южноарабские купцы, чтобы набить пену своим товарам, распространяли разные небылицы: они рассказывали о трудности их добывания, о крылатых змеях, стерегущих благовония, и т. п. Эти рассказы сохранились в арабском фольклоре. Связи с государствами Передней Азии

Племена и народности, населявшие Аравию, долгое время развивались сравнительно изолированно от остального мира. Соседние народы знали о них очень мало, однако некоторые связи всё же существовали с самого начала. На это указывает хотя бы родство южно-арабского алфавита с другими, переднеазиатскими. Более прочные связи устанавливаются в I тысячелетии до н. э.

Впервые под своим именем арабы встречаются в ассирийских источниках (ариба, арабу). Арабский шейх Гиндибу участвовал в коалиции сирийских царьков, оказавших в 854 г. до н. э. сопротивление ассирийским войскам в Северной Сирии;

Гиндибу привёл с собой 1 000 верблюдов. Позднее многие ассирийские цари вплоть до Ашшурбанапала (VII в. до н. э.) воевали с арабскими кочевниками.

Арабские кочевники поддерживали и торговые связи с оседлым населением Передней Азии, продавая мелкий скот. Наряду с этим они принимали участие в караванной торговле, занимаясь, в частности, и работорговлей. В середине I тысячелетия до н. э. особенно увеличивается значение арабской торговли. В это время на караванных путях Северной Аравии выдвигается город Тейма. Сюда одно время перенёс свою резиденцию вавилонский царь Набонид (середина VI в. до н. э.). Здесь же найдена надпись VI—V вв. до н. э. на арамейском языке, свидетельствующая об оживлённых культурных связях с Месопотамией. Развитие караванной торговли между Южной Аравией и средиземноморским побережьем способствовало разложению первобытно-общинного строя у племён Северной Аравии. В VI в. до н. э. на территории Каменистой Аравии возникло государство набатеев, просуществовавшее до начала II в.н.э.

Согласно легенде, сохранившейся в Библии, в Х в. до н. э. Палестину (царство Израиль) посетила царица Сабы (Савская царица). Богатства Аравии привлекали внимание переднеазиатскйх держав. О покорении Южной Аравии думали уже ассирийские цари. Персидские цари из династии Ахеменидов (VI—IV вв. до н. э.) стремились взять южноаравийскую торговлю в свои руки. Мореход Скилак из Карианды, в Малой Азии, находившийся на службе у персидского царя Дария I, совершил плавание вдоль берегов Аравии. Политических последствий оно не имело, но зато несколько расширило представления народов Средиземноморья об Аравии. В конце VI в. до н. э. на южном берегу Персидского залива возник город Герры, который был Основан, по рассказам древних писателей, халдеями, бежавшими из Вавилонии во время персидского завоевания. Жители этого города, герреи, выступали посредниками в торговле между государствами Южной Аравии и Двуречья. Из области герреев шли караванные пути в Сабу и в сторону Средиземного моря.

Более прочные связи государств Южной Аравии с внешним миром устанавливаются лишь в IV—III вв. до н. э. Религия и культура

Религия южных арабов во многом была сходна с религией других семитических народов Передней Азии. Известны имена около сотни богов. Многие божества были связаны, как и в Вавилонии, с небесными светилами. Солнце (Шамс) изображалось в виде богини. Невидимому, большинство богинь представляли собой разные образы женского божества плодородия.

Население Южной Аравии создало, в значительной мере независимо от других народов древнего Востока, своеобразную и относительно высокую культуру. Оно обладало высокоразвитой письменностью. К письму южноарабских надписей восходит письменность Абиссинии. До нас дошли от древности только надписи, но, повидимому, существовала и южноарабская литература, которая полностью погибла.

Искусство Южной Аравии напоминает искусство других стран древнего Востока, особенно ассирийское.

Палестина

Юг Аравии был далёкой периферией рабовладельческой Передней Азии. Гораздо большее значение имела в I тысячелетии до н. э. другая страна, расположенная ближе к основным центрам тогдашней цивилизации, — Палестина. Её история тесно связана с историей Египта, Вавилона и Ассирии того времени.

В период ослабления египетской гегемонии в Палестине, в течение XIII—XII вв., в стране существовало множество мелких городов-государств, населённых ханаанеями. Повидимому, в первой половине XIII в. до н. э. в пределах Палестины появилось объединение родственных племён, носившее название Израиль. Коренное население в сельских местностях при вторжении израильтян бежало, а не успевшее бежать или уничтожалось, или покорялось и сливалось в конце концов с новыми пришельцами. Захват городов давался с гораздо большим трудом, и ханаанейские города ещё долго продолжали существовать в окружении израильского населения.

Кочевники, оседая, превращались в земледельцев. Около этого времени жители Палестины освоили искусство сооружения каменных цистерн, оштукатуренных изнутри известковым цементом, что дало возможность собирать и длительное, время хранить дождевую воду. Это позволило земледельцам, ранее селившимся только у ручьёв и источников, освоить центральное нагорье. Здесь-то и происходило быстрое оседание пришельцев. Но постепенно они занимали и долины, захватывая города — опорные центры ханаанеев. Переход израильскпх племен к оседлости

В борьбе с коренным ханаанейским населением за приобретение новых земель крепли временные объединения израильских племен. С другой стороны, расселение израильских племён на сравнительно большом пространстве имело своим последствием и некоторое их разобщение. Так, племя иудеев, осевшее на юге в горной области к западу от Мёртвого моря, позже названной Иудеей, рано обособилось от основного ядра израильских племён, захватившего на севере большую и плодородную часть Палестины.

Завоевание Палестины было завершено израильскими племенами сравнительно легко и быстро, поскольку коренное население страны — ханаанеи были сильно ослаблены хозяйничаньем египетских поработителей, постоянными войнами, бесконечными вторжениями и набегами хапиру, а затем и «народов моря». Захваченную силой оружия землю завоеватели разделили на наделы, которые были переданы отдельным семействам. Бывших владельцев земли израильтяне нередко превращали в своих рабов. Другой же части ханаанеев, которая, очевидно, подчинилась добровольно, израильские племена оставили землю и имущество, и они жили рядом с израильтянами в качестве неполноправного населения. Поскольку завоеватели находились в постоянных сношениях с ханаанейским населением, сохранившим свою хозяйственную самостоятельность, они вскоре стали смешиваться с ним.

Язык израильтян был близок к ханаанейскому, что содействовало слиянию в одну народность завоевателей и покорённого населения.

В результате завоевания Палестины, перехода к земледелию и роста богатств в израильских племенах выделяется племенная знать.

Хотя первоначально вторжение израильских племён привело к заметному упадку производительных сил и культуры, однако в связи с воздействием более культурного коренного населения страны хозяйственная жизнь израильских племён изменилась. На севере развивалось пашенное земледелие, садоводство (разведение маслин), виноделие и оседлое скотоводство. Постепенно осваивается железо. Число рабов к началу I тысячелетия до н. э. увеличилось. Рабы были не только из числа военнопленных, но и приобретались путём купли. Израиль к тому времени уже был втянут в международную торговлю.

До начала XI в. израильские племена управлялись советами родовой знати и так называемыми «судьями» — выборными должностными лицами, а иногда просто удачливыми военными вождями. Существовали народные собрания. Ещё много позже сохранялись сельские общины. Однако рост производительных сил у израильских племён вёл к развитию рабовладельческого строя, к созданию рабовладельческого государства, которое должно было держать в подчинении не только рабов, но и неимущую и неполноправную часть свободного населения. Воины с филистимлянами

Создание Израильского государства ускорялось ещё и внешними событиями. На рубеже XIII и XII вв. вдоль побережья Средиземного моря осели филистимляне, которые ранее обрушились на восточное побережье Средиземного моря и на Египет в числе «народов моря». От них происходит греческое название «Палестина», т. е. «страна филистимлян», которое было впоследствии распространено не только на побережье, но и на примыкавшую к нему страну. Филистимляне завладели укреплёнными городами, из которых самым мощным был Газа. Они знали уже железное оружие, и их воины, снабжённые им, стали грозным противником для израильских племён, имевших тогда ещё только бронзовое оружие. По преданию, филистимляне монополизировали изготовление железного оружия, не допуская использования его покорённым населением.

Возможно, что филистимляне были частью той же народности, которая была известна грекам под именем пеласгов. Вопрос о языке, на котором говорили филистимляне, ещё нельзя считать решённым. Этот язык вследствие малочисленности говоривших на нём был сравнительно скоро побеждён языком коренного ханаанейского населения. Филистимляне сохраняли некоторое время своеобразие материальной культуры, как, например, в керамике, которая являлась дальнейшим развитием позднемикенской керамики, распространённой по побережьям Эгейского моря.

Палестина

Юг Аравии был далёкой периферией рабовладельческой Передней Азии. Гораздо большее значение имела в I тысячелетии до н. э. другая страна, расположенная ближе к основным центрам тогдашней цивилизации, — Палестина. Её история тесно связана с историей Египта, Вавилона и Ассирии того времени.

В период ослабления египетской гегемонии в Палестине, в течение XIII—XII вв., в стране существовало множество мелких городов-государств, населённых ханаанеями. Повидимому, в первой половине XIII в. до н. э. в пределах Палестины появилось объединение родственных племён, носившее название Израиль. Коренное население в сельских местностях при вторжении израильтян бежало, а не успевшее бежать или уничтожалось, или покорялось и сливалось в конце концов с новыми пришельцами. Захват городов давался с гораздо большим трудом, и ханаанейские города ещё долго продолжали существовать в окружении израильского населения.

Кочевники, оседая, превращались в земледельцев. Около этого времени жители Палестины освоили искусство сооружения каменных цистерн, оштукатуренных изнутри известковым цементом, что дало возможность собирать и длительное, время хранить дождевую воду. Это позволило земледельцам, ранее селившимся только у ручьёв и источников, освоить центральное нагорье. Здесь-то и происходило быстрое оседание пришельцев. Но постепенно они занимали и долины, захватывая города — опорные центры ханаанеев. Переход израильскпх племен к оседлости

В борьбе с коренным ханаанейским населением за приобретение новых земель крепли временные объединения израильских племен. С другой стороны, расселение израильских племён на сравнительно большом пространстве имело своим последствием и некоторое их разобщение. Так, племя иудеев, осевшее на юге в горной области к западу от Мёртвого моря, позже названной Иудеей, рано обособилось от основного ядра израильских племён, захватившего на севере большую и плодородную часть Палестины.

Завоевание Палестины было завершено израильскими племенами сравнительно легко и быстро, поскольку коренное население страны — ханаанеи были сильно ослаблены хозяйничаньем египетских поработителей, постоянными войнами, бесконечными вторжениями и набегами хапиру, а затем и «народов моря». Захваченную силой оружия землю завоеватели разделили на наделы, которые были переданы отдельным семействам. Бывших владельцев земли израильтяне нередко превращали в своих рабов. Другой же части ханаанеев, которая, очевидно, подчинилась добровольно, израильские племена оставили землю и имущество, и они жили рядом с израильтянами в качестве неполноправного населения. Поскольку завоеватели находились в постоянных сношениях с ханаанейским населением, сохранившим свою хозяйственную самостоятельность, они вскоре стали смешиваться с ним.

Язык израильтян был близок к ханаанейскому, что содействовало слиянию в одну народность завоевателей и покорённого населения.

В результате завоевания Палестины, перехода к земледелию и роста богатств в израильских племенах выделяется племенная знать.

Хотя первоначально вторжение израильских племён привело к заметному упадку производительных сил и культуры, однако в связи с воздействием более культурного коренного населения страны хозяйственная жизнь израильских племён изменилась. На севере развивалось пашенное земледелие, садоводство (разведение маслин), виноделие и оседлое скотоводство. Постепенно осваивается железо. Число рабов к началу I тысячелетия до н. э. увеличилось. Рабы были не только из числа военнопленных, но и приобретались путём купли. Израиль к тому времени уже был втянут в международную торговлю.

До начала XI в. израильские племена управлялись советами родовой знати и так называемыми «судьями» — выборными должностными лицами, а иногда просто удачливыми военными вождями. Существовали народные собрания. Ещё много позже сохранялись сельские общины. Однако рост производительных сил у израильских племён вёл к развитию рабовладельческого строя, к созданию рабовладельческого государства, которое должно было держать в подчинении не только рабов, но и неимущую и неполноправную часть свободного населения. Воины с филистимлянами

Создание Израильского государства ускорялось ещё и внешними событиями. На рубеже XIII и XII вв. вдоль побережья Средиземного моря осели филистимляне, которые ранее обрушились на восточное побережье Средиземного моря и на Египет в числе «народов моря». От них происходит греческое название «Палестина», т. е. «страна филистимлян», которое было впоследствии распространено не только на побережье, но и на примыкавшую к нему страну. Филистимляне завладели укреплёнными городами, из которых самым мощным был Газа. Они знали уже железное оружие, и их воины, снабжённые им, стали грозным противником для израильских племён, имевших тогда ещё только бронзовое оружие. По преданию, филистимляне монополизировали изготовление железного оружия, не допуская использования его покорённым населением.

Возможно, что филистимляне были частью той же народности, которая была известна грекам под именем пеласгов. Вопрос о языке, на котором говорили филистимляне, ещё нельзя считать решённым. Этот язык вследствие малочисленности говоривших на нём был сравнительно скоро побеждён языком коренного ханаанейского населения. Филистимляне сохраняли некоторое время своеобразие материальной культуры, как, например, в керамике, которая являлась дальнейшим развитием позднемикенской керамики, распространённой по побережьям Эгейского моря.

Во второй половине XI в. начинаются вторжения военных отрядов союза филистимлянских городов в соседнюю с ними пограничную область племени иудеев. Здесь они завоёвывают ряд крепостей, как, например, Лахиш, в котором археологами было обнаружено значительное количество их керамики. Вглубь этой бедной, малоплодородной и гористой части страны филистимляне не стремились проникнуть, свои главные удары они направляли на северо-восток. Филистимляне нанесли несколько тяжёлых поражений израильтянам, захватили ряд городов, а среди них и главное святилище Израиля — город Силом. Образование Израильского государства.

Внутренние социальные сдвиги требовали создания в Израиле государственной организации; внешние неудачи ускорили этот процесс.

Попытки создания государства начинаются в XI в. и завершаются к концу этого века, когда первым царём всего Израиля стал некто Саул из племени вениаминитов. Избрание его было произведено во время народного собрания. Саул подчинил все израильские племена, включая иудеев, и это позволило ему одержать ряд побед над филистимлянами, но затем начались неудачи. Завершением их было поражение и гибель Саула и его старших сыновей на поле битвы. Отсечённую голову израильского паря враги носили «по всей земле филистимлян», а его обезглавленное тело повесили на стене города Бет-Шеана — бывшей египетской, а теперь филистимлянской крепости в глубине Израиля.

К гибели Саула был причастен и один из его военачальников из племени иудеев— Давид, который, бежав со службы Саула, возглавил военный отряд на юге страны и перешёл на службу к филистимлянам, и хотя и не участвовал в решающей битве, но своей изменой ослабил силы израильтян и дал возможность филистимлянам разгромить Саула.

Воспользовавшись возникшим после смерти Саула беспорядком и опираясь на недовольные элементы среди знати различных израильских племён, особенно иудеев, и на иудейское жречество, Давид становится царём Израиля. Столицей стал завоёванный им впервые старинный город Иерусалим, расположенный в пределах территории племени иудеев. Он был воздвигнут на высокой горе, представляя собой естественную крепость, поэтому Давид сделал это горное гнездо своей столицей. Царь настолько не доверял народу, что окружил себя гвардией, набранной из филистимлян. Возникшее государство обеспечило рабовладельцам возможность удерживать в подчинении рабов, число которых увеличилось вследствие постоянных войн с племенами Заиорданья (моавитянами, аммонитянами и др.), с эдомитянами, обитавшими к югу от Мёртвого моря, и с филистимлянами. Рабов из числа израильтян тогда ещё не было.

Религиозная легенда пыталась впоследствии безмерным восхвалением замаскировать реальный образ этого царя. В действительности он был жесток и безжалостен. При завоевании одной из областей Заиорданья Давид приказал, например, казнить каждого третьего жителя.

Давид, по преданию, подчинил некоторые арамейские государства Сирии, которые господствовали над караванными путями, в том числе Дамаск, и заключил союз с царём Тира Хирамом I. Этот союз укреплял обе стороны в борьбе с филистимлянами как на суше, так и на море, и способствовал расширению тирской и израильской торговли.

Сын Давида, парь Соломон, мудрость которого восхваляла библейская легенда, .следовал политике своего отца. Он заключил союз с последним фараоном XXI династии Египта и женился на его дочери; ему был в связи с этим уступлен один из крупных городов Центральной Палестины — Гезер, находившийся тогда под властью Египта. Вместе с тем Соломон вступил в ещё более близкие союзнические отношения с царём Тира Хирамом I и принимал самое деятельное участие в сухопутной и морской торговле Финикии, в частности по Красному морю.

Базой красноморской торговли явился созданный у залива Акаба порт ЭционГебер, где, как показали раскопки, были созданы также крупнейшие медеплавильные мастерские. Из Тира Соломон вызывал архитекторов и ремесленников, которые содействовали его строительной деятельности в значительнейших городах Палестины, в частности в Иерусалиме. Библейская легенда в особенности ставила Соломону в заслугу сооружение храма основному божеству Израиля — богу Яхве.

Соломон предпринял ряд мер для улучшения организации своего государства. Он разделил его на 12 провинций, из которых каждая должна была один месяц в году нести расходы по содержанию царского двора и государственного аппарата, и ввёл твёрдую систему налогов и повинностей. Была организована постоянная армия с сильными отрядами колесничих. Раскопками обнаружены царские конюшни, едва ли не более благоустроенные, чем дома населения. Разделение царства

К концу царствования Соломона назревавшее недовольство в стране, в особенности в северной ее части, находившейся в подчинённом положении по сравнению с Иудеей, где была расположена царская столица, вылилось в открытый мятеж, возглавленный некиим Иеровоамом, человеком незнатного рода, бывшим некоторое время на службе у Соломона. Иеровоам был поддержан местным жречеством города Силома. Несмотря на значительные размеры восстания, оно было подавлено Соломоном. Иеровоам вынужден был бежать в Египет, рассчитывая с его помощью попытаться отколоть Израиль от Иудеи. Египту было выгодно иметь своим соседом в Палестине не единое государство, а два независимых друг от друга слабых государства.

После смерти Соломона его сын Ровоам был избран на царство по древнему обычаю — народным собранием. Но вскоре в стране вновь вспыхнуло восстание. Иеровоам смог на этот раз довести его до победного конца, опираясь на помощь египетского фараона Шешенка, который предпринял около 926 г. до н. э. поход против Ровоама, завершившийся взятием Иерусалима и разграблением сокровищ храма. Таким образом, Израиль и Иудея, входившие в течение более чем 80 лет в одну державу, стали около 925 г. отдельными государствами.

В противоположность Иудее, где неизменно продолжала править'династия потомков Давида, на севере, в Израиле, имела место' быстрая смена династий. Самой значительной из этих династий была та, которую основал в 875 г. до н. э. военачальник Омри и которая просуществовала около 50 лет. При ней Израиль пережил пору расцвета, и в ассирийских анналах IX в. государство Израиль называется «дом Омри». Основатель атой династии сделал своей столицей город Самарию, построенный им в центре государства, среди плодородной долины, на очень выгодной в стратегическом отношении высоте, которую можно было легко превратить в мощную. крепость. Общественные отношения

О богатстве знати в Самарии свидетельствуют раскопанный царский дворец, построенный Омри и расширенный его сыном, а также найденные в городе многочисленные резные пластины из слоновой кости, части различных изделий, украшенных золотом и другими драгоценными материалами. О больших размерах царского хозяйства времени VIII в. до н. э. дают представление, найденные в царском дворце многочисленные обломки глиняных сосудов, использовавшиеся как писчий материал, в частности, на таких черепках были написаны сопроводительные документы к поставкам дворцу вина и масла, присылаемых из царских имении.

Уровень жизни в Израиле и Иудее в это время был выше, чем в предшествующее-тысячелетие, однако жизнь большинства населения оставалась очень тяжёлой. Люди жили в тесноте, грязи и нищете. Человек, живший в таких условиях, тщетно пытался бороться с болезнями при помощи магических обрядов и ритуальных омовений. Лишь часть более состоятельных рабовладельцев жила по тем временам довольно зажиточно. Жилища в поселениях, попрежнему скученные в тесных пределах крепости, у более состоятельных людей нередко были двухэтажными; семья владельца такого дома жила на втором этаже, проводя прохладное время суток также на плоской крыше; в первом этаже ютились рабы и помещались службы и мастерские. Вода собиралась и отстаивалась в цистернах при доме. Одежда состояла из шерстяной или льняной рубахи до колен, а у мужчин был ещё и шерстяной колпак. Богатые носили длинный шерстяной плащ с бахромой и мягкие сапоги с загнутыми носками. Свободные женщины носили на голове длинное покрывало, которым прикрывали лицо. Утварь и мебель в домах всё ещё была очень бедной, глиняные сосуды составляли главную часть утвари и служили не только для варки и хранения пищи, но и для хранения всевозможных вещей.

У земледельцев бывали довольно совершенные по тем временам земледельческие орудия — плуг и короткий, ещё довольно неудобный железный серп. Однако бедняки попрежнему, как и много позже, возделывали землю мотыгой.

В IX и VIII вв. до н. э. Израиль и Иудея представляли собой уже вполне сложившиеся рабовладельческие государства с далеко зашедшим процессом разложения общины. Обострение социальных противоречий

Ещё в Х в. до н. э. древнееврейское общество не знало долгового рабства, и рабами являлись или военнопленные, или купленные иноплеменники. Га часть военнопленных, которая оставалась в собственности царя, использовалась в царском хозяйстве и на строительных работах, имевших общегосударственное значение. Об этом сообщает и надпись Меши, царя Моава (в Заиорданье) — государства, заселённого одним из еврейских племён того же названия, но не входившим в состав Израиля. Меша, живший при преемниках израильского царя Омри, оставил надпись, в которой он увековечил свои победы над Израилем и свою строительную деятельность, осуществлённую им с помощью «пленных Израиля». Общество Моава стояло, несомненно, на более низкой ступени развития, нежели современное ему общество Израиля, в котором в IX в. в результате роста денежного хозяйства и ростовщичества имущих уже появились подёнщики и рабы-должники. По мере усиления торговли и ростовщичества в Израиле быстро росло число людей, оторванных от средств производства; даже в более отсталой Иудее в VIII в. дон. э. беднота иной раз становилась жертвой ростовщиков. Богачам удавалось также скупать землю у разорявшейся бедноты. В условиях развития долгового рабства, а также других последствий быстро растущего денежного обращения в Израиле и Иудее, несомненно, происходят серьёзные социальные сдвиги. К сожалению, об этих изменениях мы знаем только из жреческой литературы, прошедшей к тому же последующую обработку. Эта литературная традиция сообщает нам главным образом об идеологических отражениях этих сдвигов, о движении, возглавляемом так называемыми «пророками». Оно было связано с борьбой внутри жреческих группировок, но отразило и более существенные противоречия в тогдашнем обществе.

Жрецы были теснейшим образом связаны со знатью; так, жрецы Яхве составляли корпорацию («племя левитов»), пополняясь из числа определённых знатных родов, и были немаловажной опорой царской власти. Культ других божеств был также привилегией отдельных знатных родов — преимущественно из числа местной знати, противостоявшей служилой знати Иерусалима.

В религиозной жизни населения древнейшей Палестины, Финикии и Сирии, как и у других народов, живших в условиях разложения первобытно-общинного строя, издавна играли большую роль особые служители культа, подобные шаманам, которые, доводя себя до экстаза, занимались предсказаниями и заклинаниями. С появлением в классовом обществе официального жречества подобные «пророки», однако, не везде исчезли и в ряде стран продолжали существовать, даже соперничая в своём влиянии на народ со жрецами.

В первой половине I тысячелетия до н. э. в Палестине под названием «пророков» (наби) стали известны религиозно-политические проповедники, соединявшие свои проповеди с колдовскими действиями. «Пророки» были связаны с различными культами и иногда объединялись в особые союзы. Особое влияние приобрели «пророки», связанные с культом Яхве. Они выступали против разнообразия местных культов, на которые опиралась местная родовая знать. Движение «пророков» было проявлением идеологической борьбы различных жреческих течений, отражавших интересы разных группировок господствующего класса, но, поскольку «пророки» боролись с культами, которые поддерживались знатью, в их выступлениях отражались и некоторые общественно-политические мотивы. В VIII в. «пророки» в своих устных и письменных выступлениях, осуждая культы наиболее важных божеств, соперничавших с Яхве, в то же время высказывались против упадка благочестия и в этой связи с осуждением отзывались о хищническом насилии и ростовщичестве знати. «Пророки» объясняли все бедствия народа отступлением от божественных предписаний. Они грозили гибелью страны под ударами завоевателей, постоянная опасность со стороны которых выдавалась ими за гнев бога Яхве, недовольного недостаточным почтением к его культу. Наряду с этим «пророки» пытались успокоить раздражение народных масс против господствующего класса религиозной проповедью о приходе будущего царя — «мессии», «помазанника» Яхве. Падение Израиля и Иудеи

Господствующий класс, разумеется, не отказывался от своей хищнической политики по отношению к беднеющим массам народа, от закабаления и превращения их в поденщиков и рабов-должников. В результате уменьшалась численность тех слоев населения, которые поставляли воинов в ополчение Израиля, а в то же время натиск Ассирии усиливался. В 722 г. до н. э. Самария пала. Израиль перестал существовать, так как ассирийцы увели в плен десятки тысяч людей и на их место поселили жителей других частей своей обширной державы.

Катастрофа, поразившая Израиль, угрожала и Иудее; царь Хизкия (Езекия) был осаждён в Иерусалиме в конце VIII в. до н. э. ассирийскими войсками. Как когда-то в законодательстве Хаммурапи, так теперь и в иудейском законодательстве в связи с критическим положением государства появляется закон об ограничении долговой кабалы. «Если ты купишь раба-еврея, то пусть он работает тебе шесть лет, а в седьмой год пусть он выйдет на волю даром». С этим законом тесно связано и другое постановление иудейского законодательства того же периода: «Когда обеднеет у тебя брат твой и продан будет тебе, то не налагай на него работы раба,—он должен быть у тебя как наёмник, как поселенец».

Сопротивление народных масс имело своим последствием появление в 622 г. до н. э. нового законодательства, так называемого «Второзакония», которое было объявлено восходящим к глубокой древности — к легендарному «пророку» и вождю израильтян в период их кочевой жизни — Моисею. Была инсценирована «находка» якобы древнего текста этих законов. Новое законодательство было введено царём Иосией, опиравшимся на союз иерусалимского жречества Яхве и иерусалимской служилой знати с пророческим движением, возглавлявшимся Иеремией. Единственным разрешённым в стране культом стал культ Яхве с центром в Иерусалиме. В новое законодательство было включено существенное дополнение к закону конца VIII в. до н. э. о выходе на волю раба-должника после шести лет работы, а именно — обязательство выдать освобождавшемуся несколько овец, зерна и вина, чтобы «не отпустить его с пустыми руками».

Вавилония после гибели Ассирии в конце VII в. до н. э. начала завоёвывать её владения в Передней Азии, соперничая в этом с Египтом. В борьбе с ним погиб Иосия, заменённый египетским ставленником. В 597 г. до н. э. Вавилония подчинила себе Иудею, несмотря на помощь последней со стороны Египта. Часть иудейской знати была уведена в Вавилон. Иудея не хотела примириться со своим поражением и стала готовиться к новой войне, вновь рассчитывая на поддержку Египта. В 590 г. опять вспыхнула война с Вавилонией. Вавилонские войска, разбив все иудейские военные силы вне Иерусалима, приступили к осаде самой столицы. Иудейская знать с целью пополнить войско объявила об освобождении в осаждённом городе рабов-должников, но это не помогло, и Иерусалим должен был в 586 г. до н. э. сдаться. Почти все имущие слои иудейского народа, многие ремесленники и даже часть бедного населения были уведены в Вавилон. Часть жителей бежала в Египет. Тем самым прекратило своё существование и Иудейское царство.

Культура и религия Палестины. Иудаизм и Библия

Искусство и литература Израиля и Иудеи

Культура Израиля была во многом сходна с ханаанейской. Это видно по характеру его искусства, которое носило в значительной мере следы сильного влияния Египта; произведения иудейских и израильских мастеров в этом отношении мало отличаются, в частности, от произведений финикийского искусства.

Испытала сильнейшее египетское, вавилонское и финикийское влияние и израильская литература. Когда израильтяне стали применять письменность — нам неизвестно. Древнейшие еврейские надписи восходят к IX в. до н. э. и написаны алфавитом, ничем не отличающимся от финикийского.

Литературу Израиля и Иудеи мы знаем в том переработанном виде, в каком некоторые её произведения вошли в состав Библии. Однако и по имеющимся данным очевидно, что её культовые песнопения (псалмы) весьма близки к подобным же вавилонским сочинениям, что некоторые поучения имеют близкие и притом значительно более древние аналогии в египетской литературе. Сохранившиеся мифы о создании мира богом из хаоса за шесть дней, о первобытном блаженстве первых людей и их грехопадении, о всемирном потопе и спасении Ноя в ковчеге имеют ближайшие аналогии в шумерской и вавилонской литературе. Повидимому, это частью более ранние семитические мифы, частью — прямые заимствования от вавилонян. «Пророческие» поэтические речи также имеют свои прототипы в литературах более развитых стран древнего Востока.

Если образный язык израильской поэзии стилистически близок поэзии других стран Востока, то художественная проза Израиля во многих отношениях оригинальна. Особенно это касается легендарных и исторических повествований, отличающихся большой живостью. Предания о жизни израильтян до перехода к оседлости содержат картины патриархального строя семьи.

Древние легенды и мифы, разнообразные памятники повествовательной и исторической литературы были позднее переработаны в классовых интересах иерусалимских рабовладельцев. Литературные сочинения до нас дошли в составе Библии—иначе говоря, в тенденциозной религиозной переработке, причём в них были внесены многочисленные вставки и добавления, исказившие первоначальный облик этих произведений. Религия Израиля и Иудеи

Израильтяне в первый период своего расселения на территории Палестины стояли Ниже ханаанеев по культурному уровню. Естественно поэтому, что общий характер ханаанейской культуры передался и им, тем более, что по своему происхождению и языку они были близки к ханаанеям. Кроме того, есть некоторые основания полагать, что в состав израильского племенного союза вошли также и отдельные племена, уже задолго до этого находившиеся на территории Палестины. Многие культы были общими для ханаанеев и израильтян; поклонение деревьям, каменным столбами т. п. было столь же присуще израильтянам, как и ханаанеям. Однако некоторые черты культа были свойственны только израильтянам и были большей частью связаны с их кочевым племенным бытом предшествующего времени. Так, наряду с другими божествами существовал общий бог всего израильского племенного союза — Яхве; израильтяне не знали храмов, а поклонялись своим божествам на высотах гор или в шатрах. Среди израильтян существовал древний обычай обрезания, связанный, быть может, с существовавшим у большинства первобытных племён обрядом посвящения мальчиков в члены родовой общины. Этот обычай существовал, впрочем, и у многих других народов Востока. Впоследствии обрезание стало внешним признаком принадлежности к иудейской религиозной общине.

Хотя между религией израильтян и религией ханаанеев было много общего, однако ввиду длительной вражды между израильтянами и покорёнными ханаанеями всё, что было свойственно ханаанейским обычаям, хотя бы оно было искони знакомо и израильтянам, постепенно объявлялось чуждым, неизраильским; поклонение тем же богам, каким поклонялись и ханаанеи, с течением времени воспринималось как отход от того, что считалось чисто израильским.

С созданием царства усилилась роль бога Яхве; он стал теперь покровителем этого царства. Поскольку местная знать, часто слишком могущественная с точки зрения царя и его людей, была связана с местными культами, в интересах центральной власти было подчёркивать значение единого столичного культа. К тому же распространение культов, которые имели много общего с верованиями, распространёнными в других, более развитых государствах, обычно способствовало усилению иноземного влияния на израильское население.

Как главное в своей проповеди «пророки» выставляли борьбу за единый культ Яхве, против местных культов. В действительности «пророки» выступали не только против культов, которые были общими у израильтян с ханаанеями (как палестинскими, так и финикийскими), но и против некоторых чисто израильских культов. При этом «пророки» не были сторонниками единобожия, не считали Яхве единственным богом. Основная идея, которую они проповедовали, заключалась в том, что каждый народ должен поклоняться своему богу, а потому израильтяне — богу Яхве, а не другим богам. Естественно при этом, что Яхве, как всякий «свой» бог, считался наиболее могущественным, творцом мира и т. п. Ему приписывались черты мстительности и непримиримости по отношению к чужим культам.

Последующая редакция тщательно вытравляла из библейских книг, в составе которых до нас дошли речи «пророков», всякое указание на поклонение израильтян другим божествам, кроме Яхве. Однако мы знаем, что проповедь «пророков» ещё не исключала существования культа других божеств, связанных с культом Яхве; равным образом имелись и другие места поклонения, кроме иерусалимского храма. Так, документально установлено, что иудеи, бежавшие в Египет после падения Иерусалима, уже после реформы Иосии, признавая своё религиозное единство с иерусалимской общиной, тем не менее почитали богиню 'Анат (может быть — как жену Яхве), а также некоторых других божеств и не знали никакой догмы о допустимости существования только одного «законного» храма Яхве — в Иерусалиме. Тщательный анализ некоторых наиболее древних культовых текстов в Библии, вероятно не очень понятных уже во времена создания канона «священных книг» и потому не подвергшихся достаточному изменению, в сопоставлении с известными теперь древнефиникийскими религиозными текстами показывает, что и в Израиле и в Иудее были распространены культы самых различных божеств.

Что касается обрядов и мифологических представлений, то они в течение всего периода царств мало отличались от ханаанейских, но человеческие жертвоприношения были постепенно заменены выкупом, а обрядовая проституция в культе Яхве, повидимому, не имела места; впрочем она вообще была распространена далеко не во всех культах и у ханаанеев. Господствовавшие в период царств обряды и представления после соответствующей переработки вошли и в иудаизм.

Таким образом, израильтяне не были приверженцами единобожия вплоть до оформления догматов иудаизма. Религиозные верования Израиля и Иудеи не составляли определённой системы и существенно не отличались от верований других народов древней Передней Азии. Однако конкретные условия исторического развития Израиля и Иудеи были таковы, что они способствовали сильному росту значения племенного бога Яхве в ущерб всем остальным почитавшимся божествам. Процесс постепенного выделения из множества богов одного главного происходил в той или иной мере повсюду в странах древнего Востока в связи с укреплением монархии. Учение Иезекииля и создание иерусалимской храмово-городской общины

Иудеи, переселённые вавилонским царём Навуходоносором II, не все были обращены в рабство. Многие из них осели в городах Вавилонии, занимаясь ремесленной и другой деятельностью. Значительную часть из них составляли бывшие рабовладельцы, ростовщики, жрецы. Они разрабатывали планы относительно того, как они вернутся на родину и снова займут господствующее положение. Среди них получило распространение религиозно-политическое движение, связывавшее себя с традицией «пророков». Наиболее значительным деятелем этого движения в середине VI в. до н. э. был Иезекииль (Иехезкиэль) — видный представитель иерусалимской знати.

В своём учении Иезекииль пытался определить основные черты будущего иудейского государства. Оно рисовалось ему как восстановленное единое царство, но управляемое иерусалимским жречеством во главе с «мессией» — потомком династии Давида, причём полноправными в этом государстве должны быть только приверженцы культа Яхве в той его форме, которая была выработана «пророческим» учением. Центром государства должен был быть Иерусалим с храмом Яхве, при полном исключении возможности существования каких-либо иных культов.

В таком виде идеи Иезекииля были неосуществимы. Но они получили дальнейшее развитие участи пленных иудеев и были приспособлены к условиям, складывавшимся в то время в Передней Азии. Государство Яхве, согласно этим планам, должно было стать самоуправляющейся теократической храмово-городской общиной по образцу подобных общин, уже существовавших в Вавилонии,— фактически привилегированной организацией рабовладельцев, которая должна была эксплуатировать окружающее население. Такие организации рабовладельцев являлись опорой власти той державы, в состав которой они входили.

Персидский царь Кир, овладевший в 538 г. до н. э. Вавилонским царством, разрешил восстановление Иерусалима. Возможно, что Иерусалим должен был явиться опорным пунктом в борьбе против Египта, тогда ещё не завоёванного персами. Несколько тысяч потомков выселенных вавилонянами иудеев отдельными группами возвратились в течение VI—V вв. до н. э. в Иерусалим, многие из них — с рабами. Новая храмовая община освобождалась от царских налогов и повинностей, а на построение города и храма отводились даже средства из доходов сирийско-палестинской провинции. Членам общины дозволялось жить по собственным законам, а храму — собирать с общины определённые поборы. Местное население на территории, подчинённой общине, ставилось в неполноправное, полностью зависимое от неё положение и облагалось в её пользу поборами и повинностями.

Идеологическим обоснованием отнесения всего местного населения к числу неполноправных явилось то, что они не принадлежали к числу «правоверных». Поэтому изоляция членов общины, «праведных» поклонников Яхве, от окружающего населения должна была быть закреплена правовыми и религиозными запретами.

Однако создание подобной привилегированной храмово-городской общины, разумеется, вызвало серьёзное недовольство всего местного населения Палестины (так называемых самаритян — по имени Самарии, столицы Палестинского округа), состоявшего частью из потомков иудеев и израильтян, остававшихся в Палестине, частью из потомков жителей, переселённых сюда ассирийскими и вавилонскими царями. Среди персидской администрации также возникло опасение, что создание подобных автономных образований внутри державы может до некоторой степени ослабить персидскую государственную власть. Поэтому организация иерусалимской общины и восстановление города и храма происходили очень медленно и с большими перерывами. Они были завершены только в конце V — начале IV в. до н. э. Оформление догматов религии иудаизма.

Прибывший в это время от персидского двора жрец Эзра провёл окончательную реорганизацию иерусалимской общины и, в частности, установил строгое правило, запрещавшее членам общины браки вне общины. Он даже добился расторжения подобных браков, уже заключённых ранее. Таким образом, была завершена изоляция в правовом и религиозном отношении членов иерусалимской общины от внешнего мира.

Ко времени Эзры был окончательно установлен текст приписываемого божественному внушению закона {торы.), якобы написанный мифическим Моисеем, куда вошли мифы и легенды, признанные жречеством Яхве «правоверными», а также правовые и обрядовые предписания, объявленные обязательными для общины. Всякое отступление от духа и буквы торы и тем более поклонение другим богам, кроме Яхве, и даже просто признание таких богов были объявлены несовместимыми с пребыванием в общине, как навлекающие на общину «гнев бога». Бог Яхве приобрёл теперь характер небесного подобия царя Персидской державы, в состав которой входила иерусалимская община. В установленных догматах большое внимание уделялось соблюдению обременительных обрядов и запретов.

Позже был произведён отбор различных, частью унаследованных от периода царств, частью новых, литературных и исторических произведений, а также речей «пророков», которые соответствовали задачам и характеру нового учения или могли быть к нему приспособлены путём соответствующей обработки (так называемые «Писания» и «Пророки»). Они также были объявлены священными, всякое же прочее литературное творчество, исключая только толкование «священного писания», бесповоротно осуждалось. «Закон», «Писания» и «Пророки» составляли вместе так называемую Библию (по-гречески библиа — книги).

Таким образом, деятельность руководителей верхушки пленных иудеев, а также главарей иерусалимской общины — организации, учреждённой с целью усилить позиции рабовладельцев,— привела впервые в Передней Азии к созданию религиозных догматов, основанных на писаном религиозном законе, резко отрицательно относящихся ко всем иным религиозным верованиям. Эта религия получила название иудаизма. Считалось, что приверженцы иудаизма независимо от того, где они находились, составляли единую религиозную общину.

Политической формой этой общины была иерусалимская храмово-городская община, состоявшая из определённых родов и управлявшаяся советом из числа верхушки городской знати и жречества; этот совет считался также хранителем религиозного закона. Разумеется, состав самой иерусалимской общины с самого начала не мог быть однородным, и её социальное расслоение с течением времени усиливалось. В то время как верхушка общины обогащалась, рядовая масса беднела и всё более разорялась. Религия же освящала власть богатых.

Идеологи иудаизма продолжали внушать своим приверженцам веру в грядущего избавителя — «мессию». Различные религиозно-философские системы, обещавшие прекрасное будущее (конечно, более или менее отдалённое), получили в это время значительное распространение в целом ряде стран древнего Востока. Мессианизм, откладывавший наступление лучшего порядка на неопределённое будущее и возлагавший надежды не на практическую деятельность угнетённых, а на их чудесное избавление грядущим царём-спасителем, был как нельзя более на руку господствующему классу.

Учение иудаизма не только в максимальной степени соответствовало интересам господствующего класса, но и умело использовало в этих интересах настроения забитых народных масс. Претерпевая с течением времени разнообразные видоизменения, учение иудаизма служило орудием идейного порабощения трудящихся евреев и в эпоху феодализма и даже в эпоху капитализма, вплоть до настоящего времени. Оно способствовало также в различных исторических условиях обособленности верующих евреев от прочего населения.

Впоследствии некоторые стороны иудаистического вероучения были развиты в новой религии, и по сей день являющейся мощным орудием идеологического воздействия господствующих классов на массы,— в христианстве. Канонические книги Библии под названием «Ветхого завета» целиком вошли в состав христианского «священного писания». Состав и происхождение Библии

Библия, как мы видели, является собранием некоторых произведений древнееврейской литературы, правовых, обрядово-религиозных и исторических сочинений, специально отобранных и переработанных жречеством, «книжниками», в целях утверждения и пропаганды учения иудаизма. Состав её чрезвычайно разнороден. Выделение её отдельных частей и определение даты их написания представляют собой трудную задачу.

Усилиями передовых учёных XVIII—XIX вв. было установлено, что так называемая тора (тора по традиции разделяется на пять книг и поэтому называется также «Пятикнижием») и примыкающие к ней «Писания» исторического содержания состоят по крайней мере из четырёх источников, отнюдь не совпадающих с традиционным делением Библии на книги. Эти источники были использованы составителями в неодинаковой степени в различных частях «Пятикнижия» и «Писаний». К таким источникам относятся: «Яхвист» и «Элохист», называемые так условно, по употреблению автором того или иного обозначения для израильского божества (Яхве или Элохим), сборники легенд и исторических преданий периода разделённых царств, «Второзаконие» — обработка законодательства, созданного при Иосии, и «Жреческий кодекс» — продукт религиозно-политической литературной деятельности, повидимому, в основном времени вавилонского пленения. Кроме того, в текст включены отдельные фольклорные и другие отрывки (военные песни, пересказы эпоса), древнейшим из которых, как обычно считают, является «Песня Деборы» в «Книге судей» (конец XII — начало XI в. до н. э.).

Библия содержит остатки обильной, и. разнообразной древнееврейской литературы; некоторые её части смело могут быть доставлены в один ряд с другими литературными произведениями древнего Востока. Это относится, в частности, к сборнику любовных и свадебных песнопений — «Песнь песней».

В Библии имеются указания на то, что в Израиле и Иудее существовали царские анналы. Они были в какой-то мере использованы и тенденциозно переработаны редакторами-жрецами при составлении истории Израильского и Иудейского царств («Книги Самуила» и «Книги царств», объединяемые также под названием «Книг царей»). Позже эта история была еще раз подвергнута столь же тенденциозной переработке («Книги хроник» или «Паралипоменон»). Обе переработки сохранились, и при сравнении их можно в ряде случаев наглядно показать методы обработки, а иногда и прямой фальсификации, применявшиеся редакторами.

Библия содержит также тщательно отобранные стихотворные сборники речей, произнесённых «пророками» или приписанных им (VIII—III вв. до н. э.), новеллистические сочинения, афоризмы, сборник разновременных культовых песнопений («Псалмы Давида»), религиозно-философские и другие произведения разного времени (наиболее поздние — III в. до н. э.), в том числе интересную своей скептической философией, которую до конца не уничтожила официально-религиозная обработка, книгу «Экклесиаст».

Таковы выводы передовой науки XIX—начала XX в, В связи с новыми археологическими открытиями выдвигаются и другие теории относительно периодизации библейской литературы, однако ни одна из них ещё не может считаться вполне обоснованной.

Финикия

В истории Передней Азии I тысячелетия до н. э. большую роль играли города-государства Финикии. Их роль в экономической, политической и культурной истории стран древнего мира была для своего времени более значительна, чем роль государств, возниктих в Палестине.

С ослаблением Египетской державы Нового царства финикийские государства — Тир, Сидон, Библ, Арвад и др. — вновь становятся самостоятельными. Это были города-государства, большей частью управлявшиеся царём вместе с советом рабовладельческой знати. Расцвет финикийских городов

После разрушения Сидона «народами моря» гегемония пере шла к Тиру, который достиг наибольшего расцвета при царе Хираме I, современнике Соломона, царя Израиля (около 950 г. до н. .э.). Хирам при помощи искусственной насыпи расширил остров, на котором была расположена основная часть Тира, и, открыв здесь источник с водой, сделал Тир почти неприступной, крепостью для внешнего врага. В это время Тир вступил в тесные торговые сношения со всеми окружающими государствами; при Хираме, вероятно, началась колонизация современной области Туниса на африканском берегу Средиземного моря, а при его преемниках там был основан город Карфаген (по преданию в 814 г. до н. э.).

Собственное сельскохозяйственное производство Финикии, как и в предшествующий период, играло второстепенную роль. Большое значение имело использование лесных богатств гор Ливана; ценные породы дерева были важным предметом вывоза. Вывозилась также сирийская шерсть, окрашенная финикийским пурпуром, а с V1I1—VII вв.— мелкие стеклянные изделия. Морская торговля Финикии, значительная уже во время египетского владычества, стала ещё более расширяться после распада Египетской державы. Вся торговля Египта перешла теперь в руки финикийцев, и их многочисленные корабли постоянно прибывали к пристаням городов, расположенных по берегам Нила. Финикийцы торговали не только финикийскими товарами, но и привозившимися из других стран — рабами, разнообразными ремесленными изделиями, позже также продуктами сельского хозяйства и скотоводства. Вероятно, в морской торговле активное участие принимали рядовые свободные, которых дарь и знать ссужали серебром и товарами. В караванной торговле, которая особенно стала развиваться с начала I тысячелетия до н. э., когда верблюд был уже одомашнен и вследствие этого облегчилось преодоление обширных пустынных и степных пространств Сирии, наряду с царями и знатью также могли обогащаться некоторые представители рядовых свободных. Вместе с ростом богатств происходит всё большее расслоение населения городов Финикии.

Финикийцы были известны как работорговцы. Хотя значительная часть приобретаемых ими рабов предназначалась на вывоз, вероятно, и в самих финикийских городах имелись в значительном количестве рабы, использовавшиеся на судах, в мастерских и т. п. Исторические источники свидетельствуют об острой классовой борьбе в Финикии. О восстании рабов в Тире, к которому, возможно, примкнули и неимущие свободные, сообщает греческая традиция. Это восстание, происшедшее, возможно, в IX в. до н. э., закончилось, по преданию, полным уничтожением мужских представителей господствующего класса, а женщины и дети были распределены между восставшими. Греческие историки сообщают нам о каких-то «финикийских несчастиях», которые также можно предположительно считать восстаниями эксплуатируемых масс в финикийских городах.

Однако эти восстания, как и другие восстания рабов, не приводили к изменению существовавших отношений; рабовладельческое общество и государство попрежнему продолжали существовать в Финикии.

В результате внутренней борьбы в Тире могущество его ослабело, и с конца IX в. наряду с Тиром, временами превосходя его значением, вновь возвышается Сидон. Однако вскоре период полной независимости финикийских городов приходит к концу. Со второй половины VIII в. ассирийские войска стали всё чаще доходить до берегов Средиземного моря, и, хотя экономическое значение финикийских городов сохраняется, в конце концов все финикийские города-государства, кроме Тира, были вынуждены покориться Ассирии. Затем, с конца VII в., начали снова усиливаться Египет и Вавилония, и финикийские города-государства попали в зависимость от них. С возникновением Персидской державы во второй половине VI в. до н. э. Финикия была включена в неё, хотя финикийские города и теперь сохранили своё самоуправление и своё значение богатых центров торговли. Финикийский флот составлял опору персидского могущества на море. Средиземное море и финикийская колонизация.

В первой половине I тысячелетия до н. э. финикийские города-государства устанавливают своё фактическое господство на Средиземном море.

Средиземное море — обширное внутреннее море, находящееся между тремя крупнейшими материками Восточного полушария: Европой на севере и западе, Азией на востоке и Африкой на юге; этому обстоятельству оно обязано своим названием. На западе Средиземное море через узкий Гибралтарский пролив соединяется с Атлантическим океаном. На северо-востоке его залив — Эгейское море — сообщается узким Дарданельским проливом с Мраморным морем, через него и пролив Босфор — с Чёрным морем; а через Чёрное море и Керченский пролив — с Азовским морем.

Длинный и узкий Апеннинский полуостров (Италия) на севере и выступ африканского берега в районе современного Туниса на юге делят Средиземное море на восточную и западную части. Западное Средиземноморье замыкается Пиренейским полуостровом. В восточной части Средиземного моря господствующее положение занимает Балканский полуостров (Греция), отделяемый от Апеннинского полуострова Ионическим и Адриатическим морями, а от Малой Азии — Эгейским и Мраморным морями. На всём протяжении Средиземного моря разбросаны многочисленные острова. В Западном Средиземноморье расположены большие острова Корсика и Сардиния, а также Сицилия, являющаяся продолжением Апеннинского полуострова. У берегов Пиренейского полуострова расположены Балеарские острова. Балканский полуостров с его изрезанными берегами окружён целым островным миром.

Изрезанность берегов, обилие заливов и островов наряду с благоприятными климатическими условиями способствовали раннему развитию мореплавания на Средиземном море.

Климатические условия Средиземноморья благоприятствуют выращиванию самых разнообразных культурных растений, в том числе различных хлебных злаков и садовых культур; из последних особое значение в древности имели виноград и оливковое дерево. Лето в странах Средиземноморья тёплое и даже жаркое, зима — мягкая и влажная. Три-четыре тысячи лет тому назад лето было, очевидно, менее сухим, чем в настоящее время; это в значительной мере объясняется тем, что в то время страны Средиземноморья изобиловали обширными лесами, впоследствии вырубленными.

Страны Средиземноморья богаты полезными ископаемыми. В древности медную руду получали с островов Кипр и Сардиния и с Пиренейского полуострова (Испания); железную руду—из Малой Азии, с острова Эльба и из Испании; серебро добывалось в Малой Азии, Греции, Испании. Столь важное для развития производства бронзы олово добывалось в Испании или доставлялось туда с Британских островов. Греция и Италия славились прекрасным мрамором. Во многих местах имелись залежи высококачественной глины, что благоприятствовало расцвету гончарного производства.

Связи Передней Азии со странами Восточного и Западного Средиземноморья имели для неё большое значение, всё возраставшее по мере роста потребности в меди, олове, железе. Для стран Средиземноморья связи с передовыми областями культуры в Передней Азии имели не меньшее значение. В начале I тысячелетия до н. э. эта связь осуществлялась преимущественно финикийскими мореходами. Не ограничиваясь обменом, они, как уже указывалось, занимались и захватом людей и работорговлей, превращая, таким образом, побережья Средиземного моря в дополнительный источник, откуда поступали рабы для древних рабовладельческих государств.

К этому времени относится создание на средиземноморских побережьях финикийских колоний. Главной их целью была организация обмена, однако в некоторых случаях они превращаются в самостоятельные земледельческие рабовладельческие государства.

Господствующий класс финикийских государств, опасаясь восстаний рабов и бедноты, стремился к тому, чтобы в городах не скоплялось большого количества «беспокойных элементов». Из сочинений греческого учёного и философа Аристотеля (IV в. до н. э.) мы узнаём о тех мерах, к которым прибегала с этой целью знать Карфагена: «Хотя строй Карфагенского государства и отмечен характером господства имущих, однако карфагеняне удачно спасаются от возмущения со стороны народа тем, что дают ему возможность разбогатеть. А именно, они постоянно высылают определённые части народа в подвластные Карфагену города и области. Этим карфагеняне врачуют свой государственный строй и придают ему стойкость». Вероятно, карфагеняне научились искусству «врачевать» свой государственный строй у метрополии — Тира, которая время от времени (может быть, ещё с конца II тысячелетия до н. э. и во всяком случае с начала 1-го) неоднократно высылала, как, впрочем, и другие финикийские города-государства, по нескольку тысяч граждан в целях создания своих колоний на побережьях Средиземного моря.

Подобные финикийские колонии, имевшие целью обеспечение финикийской морской торговли, создавались в восточной части Средиземного моря, в первую очередь на острове Кипр, где финикийцы прочно закрепились ещё во II тысячелетии до н. э. Но в северной части Восточного Средиземноморья важную роль играли местные мореходы-греки, ликийцы, карийцы. В VIII-VI вв. до н. э. греки начинают развивать собственную колонизационную деятельность. Главное внимание финикийцы обращают поэтому на побережья, господствовавшие над морскими путями из Восточного в Западное Средиземноморье, в особенности на побережье Африки. Финикийцы проникли также в Сицилию и на остров Мальта. Были колонизованы отдельные пункты на побережье Испании, в том числе и на побережье Атлантического океана (Гадес, ныне Кадис). Уже с VIII—VII вв. до н. э. встречаются упоминания о далёкой стране Таршиш — вероятно, Тартессе в Испании, за Гибралтарским проливом. Карфаген

Главной областью финикийской колонизации была Северная Африка, где на территории современного Туниса был основан ряд городов и среди них уже упоминавшийся Карфаген — по-финикийски «Карт-Хадашт», что означает в переводе «Новый город», может быть, в противоположность более древней колонии Утика. Развалины Карфагена находятся вблизи современного города Туниса. Карфаген, будучи колонией Тира, сам явился метрополией для ряда финикийских колоний в Западном Средиземноморье. Расположенный в плодородной долине, на берегу Тунисского залива, образующего удобные, защищённые от бурь и ветров гавани, Карфаген имел выгодное географическое положение как центр финикийской колонизационной деятельности.

Номинально находясь в зависимости от Тира, Карфаген фактически пользовался полной самостоятельностью. Подчинив все прочие финикийские города-колонии Северной Африки, он покорил многочисленные ливийские племена и создал государство со значительной территорией. Это государство представляло собой олигархическую рабовладельческую республику. Оно располагало значительными пространствами земли, пригодной для обработки. В противоположность другим финикийским городам-государствам в Карфагене в широких масштабах развились крупные земледельческие плантационные хозяйства, где эксплуатировался труд многочисленных рабов. Плантационное хозяйство Карфагена сыграло в экономической истории древнего мира очень крупную роль, поскольку оно повлияло на развитие того же типа рабовладельческого хозяйства сперва в Сицилии, а затем и в Италии. В VI в. или, может быть, в V в. до н. э. в Карфагене жил писатель-теоретик плантационного рабовладельческого хозяйства Магон, большой труд которого пользовался такой славой, что римскому войску, осаждавшему Карфаген в середине II в. до н. э., был дан приказ сохранить этот труд. И он был действительно сохранён. По постановлению римского сената труд Магона был переведён с финикийского языка на латинский, а затем был использован всеми теоретиками сельского хозяйства Рима. Для своего плантационного хозяйства, для ремесленных мастерских и для своих галер карфагеняне нуждались в громадном количестве рабов, отбиравшихся ими из числа военнопленных и купленных людей, а также из местного населения, порабощаемого карфагенскими ростовщиками.

Карфаген рано превратился в крупный центр посреднической торговли. Масштабы её были очень широки. Рабы, слоновая кость — из внутренних областей Африки, дорогие ткани и ковры—из стран Передней Азии, золото, серебро — из Испании, олово — из Британии, воск — с Корсики, вино — с Балеарских островов, масло, вино — из Сицилии, а позже и изделия греческого художественного ремесла — таков далеко не полный перечень предметов карфагенской торговли.

Карфаген выступил, как уже указывалось, объединителем многочисленных финикийских городов северного побережья Африки. Создание этого объединения преследовало в числе других задачу борьбы с греками, которые с VIII в. до н. э. начали чрезвычайно активно проникать в западную часть Средиземного моря.

Для развития торговли и для борьбы с проникновением греков в Западное Средиземноморье недостаточно было наличия сильной федерации на африканском побережье, но необходимо было также создать опорные пункты в западных районах Средиземноморского бассейна. Начало колонизации было, как мы видели, положено городами Финикии, но Карфаген развил здесь гораздо более энергичную колонизационную деятельность. В середине VII в. до н. э. карфагеняне обосновались на Балеарских островах и вскоре после этого проникли в Сардинию. В конце VII—начале VI в. до н. э. начинается упорная борьба с греками за Сицилию, в общей сложности продолжавшаяся более трёх столетий. В первой половине VI в. до н. э. карфагеняне покорили значительную часть Сицилии. В конце того же века началось активное проникновение их в Испанию, результатом чего был переход старых колоний Тира во владение Карфагена и распространение колонизации с побережья вглубь Пиренейского полуострова.

Процесс образования колониальной Карфагенской державы был далеко не мирным. В ряде стран карфагеняне встретили упорное сопротивление местных племён. Так, например, в Испании иберские племена вели долголетнюю ожесточённую борьбу ещё с Гадесом, одной из самых старых финикийских колоний. Город был ими захвачен, и карфагенянам пришлось осаждать Гадес и брать его штурмом. Сопротивление местного населения встретили карфагеняне и в Сардинии.

Тем не менее основным соперником карфагенян в этот период были, как сказано, греки. Так, в начале VI в. до н. э. карфагеняне сталкивались с греками из Фокеи, заселившими Массалию (ныне Марсель на юге Франции); проникновение в Испанию тоже было связано с борьбой против греков, и, наконец, весь начальный этап борьбы за Сицилию характеризуется военными столкновениями с греками. В ходе этой борьбы сложилась военно-морская мощь Карфагена, окреп его государственный аппарат, приспособленный не только для угнетения рабов и зависимого населения, но рассчитанный и на обслуживание захватнических устремлений господствующей верхушки карфагенского общества. Морские путешествия финикийцев

Опираясь на свои колонии, финикийские и карфагенские мореплаватели начали постепенно выходить далеко за пределы Средиземного моря. В период расцвета финикийского и карфагенского мореходства море становится средством связи между тремя континентами Средиземноморья и далёкими странами, находившимися за пределами Гибралтара. Финикийцы первыми из народов Средиземноморья достигли берегов нынешней Англии и здесь получали олово. Путём обмена они получали на побережье Атлантического океана доставляемый сюда сухим путём из Прибалтики столь ценившийся тогда янтарь. Карфагенские мореходы, выходя в океан через Гибралтарский пролив, называемый ими «столпами Мелькарта» (верховного бога Тира), неоднократно плавали также вдоль западного берега Африки. Описание одной из таких морских экспедиций отважных карфагенских мореплавателей дошло до нас в греческом переводе. Это так называемое путешествие Ганнона, датируемое примерно VI или V в. до н. э. Хотя описание экспедиции карфагенского морехода выглядит как занимательный приключенческий роман, тем не менее все его сведения, по суждению авторитетных исследователей, соответствуют действительности. Можно шаг за шагом проследить путь экспедиции, сопоставляя данные об этом путешествии с тем, что мы знаем о географии западного побережья Африки.

Наряду с экспедициями на северо-запад и юго-запад финикийские города отправляли морские экспедиции и на юг, пользуясь помощью египтян, а иногда Израиля и Иудеи. Здесь финикийские корабли через Красное море достигали, вероятно, Индийского океана. Об одном из подобных морских походов сообщает Библия, когда рассказывает об экспедиции в богатую золотом страну Офир, организованной Хирамом, царём Тира, и Соломоном, царём Израиля. Но самым грандиозным предприятием надлежит считать ту морскую экспедицию финикийцев, которую они совершили по поручению египетского царя Нехао в конце VII в. до н. э. В течение трёх лет они обогнули Африку и вернулись через «столпы Мелькарта», совершив этот выдающийся подвиг более чем за две тысячи лет до Васко да Гамы. Финикийская культура в первой половине I тысячелетия до н. э.

Общий характер финикийской культуры в I тысячелетии до н. э. остаётся прежним. Основные черты, которые отличали религию финикийцев II тысячелетия, также остаются в общем характерными и для I тысячелетия до н. э. Несколько большее значение, чем прежде, приобретают божества — покровители ремесла и мореплавания. Важную роль начинает играть главный бог Тира и Карфагена — Мелькарт. Такие черты культа, как человеческие жертвоприношения, сохраняются и теперь.

Искусство Финикии I тысячелетия было мало самостоятельным. В Финикии подражали в основном египетским и отчасти ассирийским образцам. Однако финикийские изделия художественного ремесла, как, например, бронзовые, серебряные и золотые чаши с чеканными изображениями, находили большой спрос в странах Передней Азии и Средиземноморья, и именно при посредстве финикийцев искусство древнего Востока оказывало в первой половине I тысячелетия значительное влияние на искусство Италии и Греции.

Культурное влияние Финикии сказывалось и в том, что в этот период финикийский алфавит распространяется в странах Средиземноморья.

Нам известно, что существовала обширная финикийская художественная и научная литература, но памятники её до нас, к сожалению, не дошли.

Сирия

Государства, расположенные на всей территории Передней Азии, от Малой Азии до Палестины, к началу I тысячелетия дон. э., несмотря на свою слабость в военном и экономическом отношениях, играли значительную роль, так как через их территорию проходили основные караванные пути, по которым Передняя Азия снабжалась железом. Добывалось оно в то время лишь в юго-восточной части Малой Азии, на юге Палестины, и, возможно, также уже и на Армянском нагорье.

Торговля железом, а также другими видами сырья обогащала царьков мелких государств Сирии и Малой Азии. Вероятно, эта торговля носила характер царской монополии. Для лучшего обеспечения караванных путей, а также в целях обороны большинство этих мелких государств было объединено в два союза. Гегемоном северного союза являлся город Каркемиш на большой излучине Евфрата (царство Хатти), а южного — Дамаск (царство Арам). В Северной Месопотамии мелкие арамейские царства, возникавшие ещё на рубеже II и I тысячелетий, также образовывали более или менее постоянные союзы. Северная Сирия и Юго-Восточная малая Азия в XII - VIII вв. до н. э.

В результате вторжения «народов моря» с юга и малоазий ских племён с севера и северо-запада около 1200 г. до н. э. был положен конец существованию Хеттской державы; на её территории в районе железных и серебряных рудников гор Тавра и на путях к ним по обе стороны хребта остались города-государства Тувана (позже Тиана), Мелид, мелкие горные царства Табала, а в собственно Сирии — Каркемиш и другие города-государства. Цари этих городов-государств оставили нам многочисленные надписи, увековеченные на камне своеобразным иероглифическим письмом, созданным ещё во время существования Хеттской державы. Дешифровка надписей установила, что они были составлены на языке, близком к лувийскому.

Сравнительно недавно в юго-восточной части Малой Азии, в Кара-Тепе, на западном берегу реки Пирама (современный Джейхан), был найден двуязычный эпиграфический памятник, одна из надписей которого является ханаанейской (финикийской), а другая — хеттской (иероглифической). Эта счастливая находка создаёт условия для окончательной, бесспорной дешифровки хеттского иероглифического письма и тем самым обогатит наши знания истории стран юго-восточной части Малой Азии и Северной Сирии в течение почти пяти веков, с XII по VIII в., ибо к этим столетиям относятся дошедшие до нас довольно многочисленные хеттские иероглифические надписи царей городов-государств вышеуказанных областей.

К концу II тысячелетия в Сирию проникают всё новые скотоводческие племена, говорившие на арамейских диалектах семитической семьи языков; в течение первой половины I тысячелетия до н. э. население Сирии полностью арамеизировалось.

Все небольшие государства Северной Сирии после крушения Хеттской державы некоторое время были самостоятельными.

Во время раскопок на месте столицы царства Сам'аль (современный Зенджирли на крайнем севере Сирии, к востоку от гор Амана), основанного в начале I тысячелетия до н. э., было найдено много ценных эпиграфических памятников, из которых самым замечательным являлась надпись царя Киламувы, правившего в 30-х и 20-х годах IX в. до н. э. Она была написана на ханаанейском языке, так как завоеватели первое время пользовались для официальных целей языком покорённого населения.

Согласно надписи, до вступления на престол Киламувы мушкабим (по существующему предположению, мушкабим—люди, принадлежавшие к числу местного населения) «склонялись, подобно собакам, перед ба'аририм» (вероятно, завоевателями). Завоеватели забирали у покорённых скот и другое имущество, тем самым ставя покорённое население при выполнении земледельческих работ в полную зависимость от себя. В особенности невыносимым становилось положение трудового населения во время войны, когда для уплаты дани «деву отдавали за овцу, мужчину — за одежду». Такова была участь покорённого оседлого населения, наверное, и во всех прочих арамейских государствах.

Из надписи в Кара-Тепе известно о существовании в первые века I тысячелетия до н. э. на юго-восточном побережье Малой Азии государства дануниитов. Данунииты являлись, вероятно, одним из первых племён, которые со стороны Эгейского моря обрушились на южные окраины Хеттской державы, покорив здесь местное население. Царь их Азитавадд, вступивший на престол около середины IX в. до н. э., заявляет в своей надписи о «поручении», данном ему богом Ваалом, расширить государство «от восхода солнца до его заката». Он пытался сделать это, в частности, за счёт Сам'аля; Киламува в своей надписи заявлял: «...одолел меня царь дануниитов». Но правитель царства Сам'аль призвал на помощь против царя дануниитов ассирийского царя Салманасара III (859—824), который в 30-х годах IX в. совершал свои завоевательные походы на запад. Затем Киламува, очевидно, воспользовавшись смутами, возникшими в Ассирии в конце правления Салманасара III, освободил себя от тяжёлой ассирийской дани. Киламува смог в условиях наступившего для царства Сам'аль благополучия снабдить беднейших из мушкабим скотом и другим ценным имуществом, как он заявляет в своей надписи.

Вскоре после смерти Киламувы его преемник вошёл в состав коалиции царей крайнего севера Сирии и юга Малой Азии против царства Хамат. Эта коалиция была враждебной Ассирии и, возможно, ориентировалась на возникшее на Армянском нагорье мощное царство Урарту; она возглавлялась городом Арпадом, временно оттеснившим связанный с Ассирией Каркемиш. Южная Сирия в начале I тысячелетия до н. э.

Около середины IX в. создалось сравнительно большое государство Хамат, охватившее весь юг Сирии и опиравшееся на помощь Ассирии. Вышеупомянутая враждебная ему коалиция вступила в союз с арамейским государством Дамаском, сложившимся в конце II тысячелетия в Южной Сирии.

Царство Дамаск получило на рубеже II и I тысячелетий большое значение, как торговый центр. С помощью нового одомашненного животного —верблюда теперь возникла возможность преодоления пустынных степей Сирии. Дамаск, ставший центром скрещения торговых путей, связывающих области Двуречья с побережьем Средиземного моря (через Сирийскую степь), и гегемоном мелких царств Южной Сирии, являлся в течение всего IX в. объектом захватнических устремлений Ассирии; но ему долго удавалось отстаивать свою самостоятельность, опираясь на помощь других сирийских государств, а также государств Палестины, на которую временами распространялась его гегемония. Цари Дамаска вместе с вышеупомянутой коалицией царств севера вели борьбу против царства Хамат, бывшего союзником Ассирии. Один из эпизодов этой войны в конце IX в. до н. э. был увековечен Закиром, царём Хамата, в надписи, найденной недалеко от Алеппо. Закир, говорится в надписи, успешно отразил натиск коалиции, возглавляемой Бенхададом, царём Дамаска. В результате этого коалиция, очевидно, распалась.

Разрозненные сирийские государства, ослабленные к тому же частыми войнами, в течение IX—VIII вв. до н. э. были завоёваны Ассирией и вошли в состав Ассирийской державы, как об этом будет рассказано подробнее ниже. Последним вошёл в состав Ассирийского государства Каркемиш (717 г. до н. э.). Когда-то надёжный оплот хеттов, этот город стал убежищем для ассирийской армии в её последней битве в 605 г. против победоносных войск мидян и вавилонян.