ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ

в десяти томах

К общему оглавлению. - См. историю до рождества Христова.

Том II.

Глава X. Борьба Рима и Карфагена за господство в Западном Средиземноморье. Крах эллинистических государств.

Западное Средиземноморье в III в. до н. э. Завоевание Италии Римом

Если в V и даже ещё в IV в. до н. э. западносредпземноморский узел противоречий определялся, в первую очередь, незатихающей борьбой между Карфагеном и западными эллинами, то в III в. на средиземноморской арене выступает новая сила — растущее Римское государство. Ход событий и общая тенденция исторического развития привели к тому, что в III в. уже складываются основные предпосылки для превращения Рима в крупнейшую средиземноморскую державу.

Великие города Великой Греции. Держава Агафолка

Ко времени выступления Рима на международной арене цветущая пора италийских городов Великой Греции уже давно Италийские города .Держава Агафокла миновала. Они были ослаблены длительной междоусобной борьбой, в результате чего началось всё усиливавшееся давление на эти города местных южноиталийских племён. Ещё в 421 г. до н. э. Кумы пали под натиском кампанцев, а в начале IV в. в руки луканов перешли Посидония, Пина и Лаус. К III в. на западном побережье только Велия (Элея) и Регий сохранили свою самостоятельность. На восточном побережье Италии независимое положение сохранил крупный торговый город Тарент, но и он со времени распадения Сиракузской державы едва сдерживал напор своих соседей — луканов и мессапов.

В Сицилии в конце IV в. Сиракузы ещё раз предприняли попытку объединить под своей властью города Великой Греции и создать державу, способную соперничать с Карфагеном в господстве над Западным Средиземноморьем. Это произошло в период тирании Агафокла.

Карьера Агафокла, который из простого горшечника стал «царём сицилийцев», свидетельствует о том, что он был далеко незаурядной личностью. Зарекомендовав себя в качестве способного военачальника, он приобрёл в дальнейшем широкую популярность среди неимущих граждан Сиракуз, обещая удовлетворить их давнишние требования передела земли и отмены долговых обязательств. Очевидно, основной опорой Агафокла были наёмники и беднейшие, пролетаризовавшиеся слои населения. Его растущее влияние и чрезвычайная активность делали его опасным в глазах олигархического правления Сиракуз, вследствие чего он был вынужден уйти в изгнание.

Однако в скором времени Агафоклу удалось не только навербовать наёмнический отряд, но и опереться на значительное количество своих приверженцев в самой Сицилии. В 316 г. отряд Агафокла ворвался в Сиракузы. При поддержке широких слоев населения олигархическое правительство было свергнуто, многие представители олигархических кругов поплатились жизнью и имуществом. После этого было созвано народное собрание, на котором Агафокл присягнул соблюдать существующее государственное устройство и был избран стратегом-автократором.

Агафоклу удалось не только восстановить, но и территориально расширить великую державу Дионисия. Большая часть городов эллинской Сицилии признала главенство Сиракуз, остальные эллинские города, как, например, Акрагант, Гела, Мессана, сначала боролись против Агафокла в союзе с сиракузскими эмигрантами, но к 313 г. вынуждены были подчиниться его власти.

Борьба с Карфагеном, ставшая уже традиционной чертой внешней политики сиракузских тиранов, сначала развёртывалась для Агафокла неудачно: в битве при Экноме карфагеняне одержали решительную победу над войсками Агафокла. Сиракузам грозила осада. Но Агафокл смелым военным манёвром помешал противнику использовать достигнутый успех и парализовал его силы в Сипилии: в 310 г. он высадился на побережье Африки с 14 тыс. наёмников, взял Гадрумет, а в 307 г.— и один из крупнейших городов африканского побережья — Утику. Столица карфагенян, в свою очередь, оказалась под угрозой. Однако эти успешные действия Агафокла в Африке были прерваны неожиданными событиями.

В Сицилии вспыхнуло восстание ряда подвластных Агафоклу городов во главе с Акрагантом. Агафокл оказался в очень затруднительном положении, ибо вести военные действия одновременно и в Африке и против восставших в Сицилии он был не в состоянии. Оставив армию в Африке на произвол судьбы (она вскоре сдалась карфагенянам), Агафокл вернулся в Сицилию. Здесь ему удалось после довольно длительной борьбы, которая шла с переменным успехом, подавить восстание, и по мирному договору 305 г. Сиракузы снога стали гегемоном всей той части Сицилии, которая не принадлежала Карфагену. Очевидно, в это время Агафокл принял титул «царя сицилийцев». Этот политический жест, несомненно, связан с событиями в Восточном Средиземноморье, где примерно в это же время диадохи, делившие между собой империю Александра, присваивали себе царские титулы.

Не доведя до победного конца войну против Карфагена, Агафокл около 300 г. под предлогом помощи Таренту начинает борьбу с италийскими племенами, ведя военные действия на юго-западе Апеннинского полуострова против бруттиев. После смерти Агафокла (289 г.) его обширное, но внутренне непрочное государство быстро распалось, и на этот раз навсегда.

Создать империю мирового значения удалось другому западному государству, обладавшему большими возможностями, чем Сицилийская держава и чем её соперник Карфаген, а именно — Риму.

Война римлян с Пирром

После самнитских войн и покорения Средней Италии римляне пришли в непосредственное соприкосновение с греческими городами Южной Италии. Ослабленные ожесточённой борьбой между различными группировками граждан, греческие города не были в состоянии преодолеть острые противоречия во взаимоотношениях друг с другом.

В 80-х годах луканы напали на греческий город Фурии. Не желая обращаться за помощью к своему сопернику Таренту, Фурии просили поддержки у римлян.

В Риме хорошо понимали, что поддержка Фурий даст возможность распространить римское влияние и на другие города Южной Италии. Поэтому на помощь Фуриям было выслано войско, которое разбило луканов и оттеснило их от города. После этого в Фуриях был оставлен римский гарнизон. Однако такой оборот дела вызвал сильную тревогу и недовольство в Таренте. Тарентинцы напали на римские военные суда, зашедшие к ним в гавань, а затем двинулись к Фуриям и, опираясь на дружественную им группировку граждан, изгнали оттуда римский гарнизон. В результате этих событий между Римом и Тарентом вспыхнула война.

Хотя Тарент имел довольно крупные военные силы и в качестве союзников к нему присоединились луканы и мессапы, но уже первые сражения показали безусловное превосходство римлян. Тарентинцы обратились за помощью к эпирскому царю Пирру, который весьма охотно откликнулся на их призыв.

В лице Пирра римлянам предстояло столкнуться с одним из наиболее блестящих полководцев эпохи эллинизма. Ещё в юности он обнаружил такие способности к военному делу, что когда одного из сподвижников Александра Македонского спросили, кто является ныне, наиболее выдающимся полководцем, он отвечал: «Пирр, когда наступит его зрелый возраст». В дальнейшем великий полководец древности Ганнибал отводил Пирру второе место после Александра Македонского, а себе — только третье.

Но если Пирр был выдающимся полководцем, то как политического деятеля его не приходится ставить слишком высоко. Его обширные планы носили на себе печать недостаточной продуманности и авантюризма, его военные таланты не были дополнены дальновидностью осторожного и зрелого политика. Так произошло и на этот раз. Пирр ухватился за предложение тарентигщев, однако его честолюбивые расчёты простирались дальше — перед ним возникла идея создания великой монархии на Западе, взамен распавшейся восточной державы Александра.

Весной 280 г. Пирр высадился в Италии. Его армия состояла из 22 тыс. хорошо обученных пехотинцев, 3 тыс. фессалийских всадников и 20 боевых слонов, применение которых было заимствовано греками с Востока. Первое столкновение Пирра с римлянами произошло у города Гераклеи. Битва была чрезвычайно упорной. Исход сражения решили слоны и фессалийская конница Пирра; в результате поражения римляне потеряли Луканию, а на сторону их врагов перешли бруттии, луканы, самниты и почти все южные греческие города (за исключением Капуи и Неаполя).

Весной 279 г. Пирр двинулся в новое наступление на Апулию, где римляне сосредоточили армию численностью до 70 тыс. человек. Около города Аускула произошло второе за эту войну крупное сражение. Римляне снова потерпели поражение, но Пирру победа досталась дорогой ценой («пиррова победа»). Его потери были настолько велики, что, принимая поздравления, он, по преданию, ответил: «Ещё одна такая победа, и мне не с кем будет вернуться в Эпир». И действительно, несмотря на победы, одержанные в двух крупных сражениях, положение Пирра в Италии чрезвычайно осложнилось. Римские людские ресурсы были далеки от истощения. Латинские союзники остались верны Риму. В Таренте и других южноиталийских городах против Пирра росло недовольство. В это время к Пирру прибыло посольство из Сицилии: теснимые карфагенянами Сиракузы обращались к нему с просьбой о помощи. Война же в Италии явно затягивалась и требовала новых усилий и средств.

Под влиянием всех этих обстоятельств Пирр начал с Римом переговоры о мире. Условия мира были, видимо, довольно выгодны для римлян, тем не менее сенат их отверг, так как карфагеняне, заинтересованные в том, чтобы удержать Пирра в Италии и не допустить его перехода в Сицилию, предложили Риму союз и военную помощь. Опираясь на этот союз, римское правительство могло решиться на продолжение войны.

Однако Пирр, рассчитывавший с меньшей затратой сил достигнуть успеха в Сицилии, покинул в 278 г. Италию и отправился с войсками на помощь сиракузянам, оставив лишь гарнизоны в Таренте и Локрах. В Сицилии Пирр достиг сперва больших успехов. Всюду тесня и разбивая карфагенян, он продвинулся до юго-западной оконечности Сицилии; карфагеняне удерживали только Лилибей. Пирр уже начал подготавливать флот для переправы войск в Африку, но тут начались серьёзные осложнения в его взаимоотношениях с греческими городами. Не считаясь с местными демократическими традициями, Пирр грубо вмешивался во внутреннюю жизнь греческих городов, произвольно назначал всякого рода поборы и т. п. В результате этого некоторые из городов подняли против него оружие, другие даже перешли на сторону карфагенян. Те не преминули воспользоваться этими осложнениями в тылу противника; в Сицилии вновь появилась большая карфагенская армия. Достигнутые Пирром успехи были сведены на нет: в его руках остались только Сиракузы.

Таким образом, Пирр оказался перед фактом полного крушения всех своих планов в Сицилии. Между тем из Италии к нему приходили тревожные вести о том, что римляне, не встречая прежнего сопротивления, перешли в наступление. При помощи романофильски настроенных олигархических группировок в Кротоне и Локрах им удалось овладеть этими двумя городами. Одновременно они не без успеха стали действовать против самнитов и луканов. Всё это заставило ещё стоявших на стороне Пирра греков и италиков обратиться к нему с настойчивым призывом о помощи. Тогда Пирр оставил Сицилию, где и так всё для него уже было потеряно, и возвратился в Италию. На обратном пути в проливе на него напал карфагенский флот и уничтожил более половины судов. Тем не менее весной 275 г. Пирр высадился в Италии и начал готовиться к новым наступательным действиям против римлян.

Решающее сражение произошло в том же году около города Беневента, в центре Самния. Пирр потерпел полное поражение, лагерь его был захвачен, сам он бежал вТарент. Вскоре после этого сражения он покинул Италию, а через три года погиб в Аргосе во время уличной схватки.

Победа Рима над Пирром была победой крестьянской страны с её гражданским ополчением над армией наёмников, прекрасно вооружённой и руководимой талантливым полководцем, но вовлечённой в безнадёжную военную авантюру. Эта победа облегчила Риму завоевание Южной Италии. В 272 г. римляне осадили и взяли Тарент. Примерно через пять лет Рим сломил сопротивление остальных племён, сохранявших ещё свою независимость. Таким образом, вся Италия, от Мессанского пролива до реки Рубикона на границе с Цизальпинской Галлией, оказалась под властью римлян. Рим превратился в одно из крупнейших государств Западного Средиземноморья.

Рим после завоевания Италии. Экономика

Имеющиеся источники, к сожалению, не дают возможности составить достаточно ясное представление о развитии производительных сил в Италии V—III вв. Эволюцию сельскохозяйственной техники также установить чрезвычайно трудно, но вряд ли она была значительной в первые века существования республики. От римского писателя и агронома Варрона нам известно, что примерно с середины V в. римляне начинают возделывать новые культуры: пшеницу и полбу. Очевидно, к этому времени они уже имели и составной плуг. Скотоводство (за исключением Южной Италии) было развито незначительно; крупный скот в основном использовался в качестве тягловой силы. Поля крупных землевладельцев обрабатывались с применением труда клиентов и рабов, хотя число последних в отдельных хозяйствах было ещё очень невелико.

Не подлежит также сомнению дальнейший рост ремесла. Восстановление Рима после галльского нашествия уже само по себе предполагало развитие строительной деятельности. Город постепенно утрачивает свой деревенский вид: в нём начинают мостить улицы, центральные площади украшаются статуями, территория рынка обносится каменными галереями. С конца IV в. идёт интенсивное строительство общественных зданий, главным образом храмов. Римская архитектура доводит до полного развития арочную систему перекрытий, заимствованную рим лянами у этрусков. В постройках IV в. мы уже встречаемся с каменным сводом.

О росте торговли и товарно-денежных отношений у римлян свидетельствует чеканка монеты. Вначале римская монета (ас), появившаяся в середине IV в. до н. э., была медной, но затем, после победы над Пирром, начинается в самом Риме чеканка серебряной (драхма, денарий), а с конца III в. и золотой монеты. Проникновение римлян в Южную Италию привело к росту обмена и укреплению торговых связей Рима с богатыми греческими городами. С III в. в Риме начинает складываться торговый и ростовщический капитал.

Однако основой римского хозяйства продолжало оставаться земледелие. Подчинение Римом Южной Италии привело к распространению римских аграрных отношений на большую часть полуострова. Этому содействовала интенсивная колонизационная политика римлян, путём которой они стремились, с одной стороны, решить аграрную проблему, т. е. удовлетворить нужду крестьян в земле, а с другой стороны, укрепить господство Рима в наиболее отдалённых от него районах страны. Поэтому некоторые колонии носили преимущественно военный характер и выводились в приморские или пограничные районы (например, Анций, Таррацина, Минтурны, Синуесса и др.), причём колонисты, как правило, получали здесь сравнительно небольшие земельные наделы. Колонии несколько иного типа (Фрегеллы, Луцерия, Аримин и др.) выводились главным образом во внутренние области полуострова. Они были значительно гуще населены и носили более ярко выраженный земледельческий характер. Колонисты получали здесь относительно крупные участки земли. Благодаря колониям этого типа в Италии распространяется устойчивое среднее и мелкое крестьянское землевладение.

В сфере римской экономики, и прежде всего земельных отношений, развиваются новые процессы. Смысл их заключается в том, что частная собственность на землю всё более и более вытесняет собственность общинную (государственную). Захват общественного поля имел место и в более ранние времена, но тогда он ещё сохранял в какой-то мере характер аренды этих земель у государства; в IV и особенно в III в. за давностью времени большинство этих некогда «арендованных» у государства земель превратилось в неотъемлемую собственность их владельцев, причём наследственными владельцами этих земель теперь становились в равной степени как представители патрицианских, так и знатных плебейских родов. Подобная практика не только благоприятствовала концентрации земельной собственности, но и приводила к резкому обострению борьбы между крупными и мелкими землевладельцами.

Классовая структура римского общества

Рабовладение в IV—III вв. начинает всё шире внедряться в рИМСкое хозяйство. Число рабов в результате почти непрерывных воин быстро растет. Ьще захват и разрушение Вей дали римлянам массовую партию рабов; особенно быстро начинает расти в Риме количество рабов со времени самнитских войн. Установленный в 357 г. налог на отпуск рабов на волю свидетельствует о довольно высоком уровне развития рабовладения.

Классовая структура римского общества IV—III вв. вырисовывается с достаточной чёткостью. Определяющим становится деление общества на свободных и рабов. Положение рабов было крайне тяжёлым; с точки зрения римского права, раб был не личностью, а вещью, и потому господин был волен над его жизнью и смертью. Все рабы были абсолютно бесправны, все они одинаково были исключены из гражданской и политической жизни.

Свободные не были едины ни по своему составу, ни по своему положению.Класс крупных землевладельцев и рабовладельцев был представлен в Риме IV—III вв. привилегированной группой нобилитета — новой знати, образовавшейся в результате слияния патрицианско-плебейской верхушки. Это было высшее сословие (ordo), пополнявшее своими представителями высшие магистратуры и ряды сената. Конечно, было бы неправильным считать, что класс рабовладельцев состоял только из крупных земельных собственников. Существовал значительный слой мелких и средних рабовладельцев — зажиточное крестьянство, владельцы ремесленных мастерских, торговцы. Но они не включались в состав привилегированного сословия.

Класс свободных производителей в IV—III вв. в основном состоял из массы сельского и городского плебса, т. е. римских крестьян и городских ремесленников. Формально в III в. все плебеи по своей правоспособности ничем не отличались от нобилей, но фактически они не имели реальной возможности участвовать в управлении государством и не могли играть ведущей роли в его жизни.

Структура римского общества в III в. определялась ещё и тем, что среди свободного населения существовала значительная категория неполноправных граждан. К ним должны быть отнесены либертины, т. е. вольноотпущенники, которые не могли быть избраны магистратами и имели ограниченное право голосования (лишь в трибутных коминиях). К неполноправным также принадлежали так называемые латинские граждане, которые обладали имущественной правоспособностью, но были лишены политических прав. Эта в достаточной мере сложная структура римского рабовладельческого общества в дальнейшем ещё больше усложняется появлением новых сословий и новых полноправных и неполноправных групп населения.

Государственное устроиство

Государственное устройство Римской республики к III в. тоже оформилось уже достаточно чётко. Официально носителем верXOBHOй власти в республике считался римский народ (populus Romanus), т. е. совокупность римских полноправных граждан. Народ осуществлял свои права в собрании —комициях. В Риме, как уже указывалось, существовало три вида комнций: а) куриатные (собрания патрициев), которые потеряли всякое политическое значение ещё в начале республики (за ними осталось формальное врутзние высшей власти — империя — избранным магистратам и решение некоторых вопросов семейного права); б) центуриатные (собрания патрициев и плеберч по имущественным разрядам и центуриям), которые до конца республики решали вопросы мира и войны и в которых производились выборы высших должностных лиц, и в) трибутные (построенные по территориальному принципу), которые после закона Гортензия осуществляли главным образом законодательную деятельность. Это был наиболее демократический вид народного собрания в Риме.

Однако рядовые участники комиций фактически были лишены почти всякой политической инициативы. Правом созывать комиций, председательствовать на них и ставить подлежащие решению вопросы обладали только магистраты. Обсуждения этих вопросов, как правило, на комициях не было, и граждане приступали к голосованию по центуриям или трибам сразу же после того, как были оглашены списки кандидатов или зачитан законопроект.

Оплот правящей римской аристократии (нобилитета) — сенат фактически превратился в высшее государственное упреждение. Число его членов колебалось от 300 до 600 человек, а в конце республики оно доходило до 900 человек. Сенаторов назначали цензоры из среды бывших магистратов в порядке должностной иерархии: в первую очередь бывших консулов, потом преторов и т. д. Право созыва сената на заседания и председательства на них принадлежало высшим магистратам: консулам, диктатору, преторам, а впоследствии и народным трибунам. Компетенция сената была весьма обширна: утверждение избранных магистратов, заведование государственным имуществом и финансами, вопросы мира и войны, руководство внешней политикой, верховное наблюдение за религиозными делами, объявление чрезвычайных полномочий и т. д. В сенате происходило тщательное обсуждение разбираемых вопросов и затем голосование предложений.

Носителями исполнительной власти были магистраты. Выполнение обязанностей магистрата считалось высшей честью и осуществлялось не только безвозмездно, но в ряде случаев было связано и со значительными расходами из личных средств избранного. Магистрат — лицо неприкосновенное: пока он исполняет свою должность, он не может быть ни смещён, ни привлечён к ответственности. Римские магистраты получали свои полномочия путём избрания и осуществляли их коллегиально. Избрание также было связано для кандидатов с очень значительными расходами, так как задолго до выборов они, по обычаю, обязаны были устраивать для своих сограждан пиры и угощения, одаривать их подарками и т. п. Таким образом, хотя любой римский гражданин мог претендовать на избрание, фактически это было доступно только наиболее состоятельным, принадлежавшим к среде нобилитета. Магистратуры делились на высшие (консул, диктатор, претор, цензор, народный трибун) и низшие (все остальные). Кроме того, магистратуры делились на ординарные, т. о. обычные или постоянные (консулы, народные трибуны, преторы, цензоры, эдилы, квесторы), и экстраординарные, т. е. чрезвычайные (диктатор,его помощник — начальник конницы, триумвиры, децемвиры). Единственной неколлегиальной магистратурой была диктатура, единственными магистратами, избиравшимися на срок, больший, чем год, были цензоры. Известным влиянием в политической жизни Рима пользовались также жреческие коллегии — понтификов, фламинов, салиев, арвальских братьев и др. Верховные жрецы — понтифики — избирались в комициях, остальные—по своим коллегиям или же назначались понтификами.

Таково было государственное устройство Римской республики в его основных чертах. Позднейшие писатели (Полибий, Цицерон) считали, что в Римской республике был воплощён идеал смешанного государственного устройства, т. е. такого устройства, в котором гармонично сочетаются элементы монархии (власть консулов), аристократии (сенат) и демократии (комиции). Но они, конечно, идеализировали этот строй: Римское государство было типичной аристократической рабовладельческой республикой, что подтверждается главенствующей ролью органа нобилитета — сената, неоплачиваемостью магистратур и второстепенным значением комиции.

Управление завоеванной Италией

Завоевание Италии Римом — длительный процесс постепенного роста собственно римской государственной территории, подчинение других италийских общин — запечатлелось в своеобразных формах. Самой характерной особенностью в организации управления завоёванной Италией явилась исторически сложившаяся неоднородность взаимоотношений Рима с зависимым от него населением.

Прежде всего земли, отобранные римлянами у побеждённых противников и предоставленные в пользование или собственность своим гражданам, не образовывали сплошной территории, непосредственно прилегавшей к исконным римским владениям. Напротив, как уже было сказано выше, широко практиковалось выселение римских граждан на чужие земли, в ряде случаев отдалённые на значительное расстояние от самого Рима. На этих землях создавались так называемые «колонии римских граждан». В правовом отношении жители таких колоний рассматривались как часть полноправного гражданского населения самого Рима. Поэтому эти колонии не имели особого самоуправления, а управлялись общеримскими городскими властями, в избрании которых граждане, проживавшие в колониях, должны были принимать участие. В дальнейшем практические неудобства такого порядка, особенно ощутимые в тех случаях, когда колонии находились далеко от Рима, повлекли за собой предоставление некоторым колониям римских граждан внутреннего самоуправления.

В несколько ином положении находились так называемые муниципии. Это были общины, с давних пор принятые в состав Римского государства. Такие общины сохраняли право внутреннего самоуправления (собственные городские магистраты, автономные суды и т. п.), в дальнейшем же их граждане были полностью приравнены в правах к римским гражданам, вплоть до права занимать консульскую должность по выборам в Риме. На правах муниципиев находилось большинство общин Лация — старых римских союзников, которые числились и в составе римских триб.

Особую категорию составляли «общины без права голоса». Свободное население этих общин наравне с римскими гражданами пользовалось полной правоспособностью в области имущественных, брачных и других отношений, но не обладало политическими правами и не могло участвовать в римских народных собраниях. В области внутренней жизни такие общины имели право самоуправления, но часто оно ставилось под контроль специально направляемых из Рима уполномоченных.

Наиболее многочисленную группу представляли римские «союзники». Так назывались общины, которые формально сохраняли политическую независимость, но были связаны с Римом особыми договорными отношениями, в каждом отдельном случае определявшими их положение. В одних случаях, в соответствии с содержанием договора, союзники должны были помогать римлянам только при нападении врагов, в других — они были обязаны участвовать во всех войнах, какие вёл Рим, причём эта вторая форма отношений являлась, безусловно, преобладающей. Союзники были лишены права вести самостоятельную внешнюю политику. Их военные обязанности заключались в предоставлении определённого договором количества пеших и конных воинов или, если союзный город был приморским, в поставке кораблей, содержавшихся, как и сухопутные силы, за счёт союзников. В этом и заключалась, по существу, главная и единственная повинность союзных общин, которая рассматривалась как «налог кровью». Из войск каждой союзной общины составлялись особые союзнические отряды, поступавшие в распоряжение римского командования и обязанные ему полным повиновением.

В близком к союзникам положении находились «латинские колонии», т. е. колонии, основанные Римом совместно с городами латинского союза на завоёванных Римом территориях. Подобно союзникам они пользовались полной внутренней автономией. Жители этих колоний также во время войны служили не в легионах, а в особых союзнических отрядах, но в случае переселения в Рим — в этом и заключалось их отличие от союзников — они получали полные права римских граждан.

Общины, завоёванные Римом, сдавшиеся без всяких условий на милость победителя, утрачивали всякую автономию и управлялись посылаемыми из Рима уполномоченными. Население этих общин располагало очень незначительным кругом прав. Наконец, в более редких случаях, когда враждебная Риму община подвергалась полному разгрому, вся земля местных жителей переходила в состав римского общественного поля, а сами они обращались в рабов.

При такой организации Италия не представляла собой единой государственной территории. Тем не менее исторически сложившаяся обстановка вполне обеспечивала прочность римской гегемонии над всей страной. Разнородность в положении каждой отдельной группы зависимого от Рима населения уменьшала опасность образования единого антиримского фронта. В рассматриваемое время сохранение и поддержка этой исторически сложившейся разнородности становятся сознательным принципом римской политики, выраженным в формуле «разделяй и властвуй».

Борьба Рима и Карфагена за господство в Западном Средиземноморье

Международные отношения в Западном Средиземноморье в середине III в. до н. э. определялись безусловным превосходством Карфагенской державы. Длительная и напряжённая борьба за господствующее положение, которую вёл Карфаген с западными эллинами, окончилась не в пользу последних, силы их в значительной мере были подорваны участием в авантюристическом предприятии Пирра. В самой Сицилии ситуация резко изменилась в благоприятную для карфагенян сторону: они прочно утвердились в западной части острова, некоторые крупные греческие города, ранее бывшие непримиримыми врагами Карфагена, ныне вступили с ним в союз (например, Акрагант), карфагенский флот безраздельно господствовал на море. Сиракузы уже едва ли могли попрежнему считаться серьёзным соперником Карфагена.

Карфаген в середине III в до н. э.

Таким образом, в середине III в. до н. э. Карфаген мог претендовать на роль и положение гегемона западносредиземноморского мира. К III в. окончательно сложилась и колониальная держава Карфагена. Его власть распространялась теперь на западную часть побережья Северной Африки, Южную Испанию, значительную часть Сицилии, на Корсику, Сардинию, Питиусы и Балеарские острова. Карфагенское правительство поддерживало дружественные отношения с Египтом и Киреной. Со времени совместной борьбы с Пирром оно имело союзный договор с Римским государством.

Основой экономической мощи Карфагена было широко развитое рабовладение и посредническая торговля. В пору своего расцвета Карфаген превратился в классическую страну плантационного хозяйства, основанного на рабском труде. Количество рабов, эксплуатируемых в крупных поместьях карфагенских магнатов, измерялось тысячами. Система эксплуатации совершенствовалась на протяжении веков и нашла здесь своих теоретиков. Она была, например, изложена в не дошедшем до нас специальном трактате по сельскому хозяйству карфагенянина Магона, причём этот труд пользовался в древности такой популярностью, что римский сенат принял специальное постановление о переводе его на латинский язык. Имения, принадлежавшие богатым карфагенянам, были организованы на землях, отнятых у местного населения. Кое-где земли сохранялись за местным населением, но в таких случаях оно превращалось в зависимых крестьян, платящих государству большие налоги.

Поскольку экономика Карфагена характеризуется широким развитием посреднической торговли, уровень товарного производства в самом Карфагене был всё же сравнительно ограниченным и во всяком случае далеко не соответствовал масштабам торговли. По этим же причинам основными статьями карфагенской торговли были именно такие, которые обеспечивались не самими карфагенянами, а «варварскими» народами. «Торговля первых самостоятельных, пышно развившихся торговых городов и торговых народов,— говорит Маркс,— как торговля чисто посредническая, основывалась на варварстве производящих народов, для которых они играли роль посредников»1. Маркс и Энгельс относили Карфаген наряду с Тиром и Александрией к центрам мировой торговли древности 2. Весьма характерно, что безусловно первенствующей отраслью карфагенской посреднической торговли была торговля рабами. Рабы добывались различными средствами: пиратскими набегами, обращением в рабство военнопленных, вымениванием одной категории рабов на другую (например, на Балеарских островах карфагенские работорговцы за каждую женщину-рабыню получали 4—5 мужчин-рабов). Огромное количество рабов, сосредоточенное в руках карфагенских рабовладельцев, способствовало развитию эксплуатации рабского труда в ремесле и сельском хозяйстве. В карфагенском ремесленном производстве, однако, преобладал тип мелкой мастерской, в которой, повидимому, вместе с несколькими рабами работал и сам хозяин. Наиболее широкое, массовое распространение труд рабов, как уже указывалось, получил в сельском хозяйстве.

Задачи эксплуатации огромных масс рабов и местного зависимого населения, стремление удержать в подчинении колонии и господствовать на море, наконец обострение классовых противоречий между богачами и малоимущими — всё это требовало создания крепкого государственного аппарата.

Карфаген по своему государственному устройству был рабовладельческой республикой ярко выраженного олигархического типа. Вся политическая власть находилась в руках крупнейших землевладельцев-рабовладельцев и богатых купцов. Во главе исполнительной власти стояли два суффета, которые ежегодно переизбирались и имели функции военачальников. Совет старейшин, обладавший законодательной властью, состоял из 300 членов, но для постоянной текущей работы из их числа выделялся комитет из 30 человек. Кроме того, существовал особый совет из 104 человек, который был, видимо, высшим судебным и контрольным органом. Народное собрание хотя и существовало в Карфагене, но большой политической роли не играло.

Карфагенская армия состояла в основном из наёмников и отрядов, поставляемых в армию зависимыми от карфагенян племенами (ливийцы, племена Испании). Сами карфагенские граждане занимали в ней лишь командные должности. Армия была прекрасно но тому времени вооружена, располагала боевыми слонами и осадными машинами. Но главной силой Карфагена был мощный военный флот, состоявший из пятидесяти вёсельных судов и обслуживавшийся хорошо обученными гребцами, которые набирались из рабов. Внутренняя политическая и социальная обстановка в Карфагене была весьма сложной. Карфагенянам не раз приходилось подавлять восстания зависимых местных племён и рабов. Так, например, после поражения, нанесённого карфагенским войскам в Сицилии Дионисием I, в Африке вспыхнуло восстание ливийцев, к которым присоединились карфагенские рабы. Карфагенскому правительству удалось подавить это восстание лишь с большим напряжением сил. Значительной остроты достигали иногда противоречия и в среде самого господствующего класса.

Первая Пуническая война

Столкновение между двумя недавними союзниками — Римом и Карфагеном — было неизбежным. Оно было обусловлено агрессивной, захватнической политикой обоих государств. Подчинив себе всю Италию и превратившись таким образом в одно из крупнейших государств Западного Средиземноморья, Рим совершенно последовательно направил свои агрессивные устремления в сторону Сицилии — богатого и плодородного острова, который, по словам одного римского историка, представлял собой завидную добычу, находившуюся под рукой и как бы случайно оторванную от материка. Карфагеняне менее всего склонны были уступить римлянам господствующее положение на этом острове, которое было ими достигнуто ценой столь больших потерь и усилий в результате длительной и напряжённой борьбы с сицилийскими греками.

Конфликт, послуживший началом так называемой первой Пунической войны (римляне называли карфагенян пунийцами, отсюда и название войн—Пунические), произошёл в 264 г. до н. э. из-за сицилийского города Мессаны, захваченного мамертинцами — бывшими наёмниками сиракузского тирана Агафокла. В 264 г. новый правитель Сиракуз — Гиерон II, желая вернуть город, начал военные действия против мамертинцев, которые обратились за помощью одновременно к Риму и Карфагену. Между прибывшими в Сицилию римскими и карфагенскими войсками произошло столкновение, что и послужило поводом к войне.

Военные действия в Сицилии в начальный период войны развивались для римлян довольно успешно. Сиракузский тиран Гиерон перешёл на их сторону. В 262 г. при его поддержке римляне после полугодовой осады овладели одним из крупнейших городов Сицилии, находившимся в руках карфагенян,— Акрагантом. Это был серьёзный успех, но уже тогда римлянам стало ясно, что дальнейшая борьба с Карфагеном не может ограничиться действиями войск на суше и что необходимо создать свой собственный флот. Без выполнения этого условия все успехи римлян в сухопутной войне в значительной мере парализовались ответными действиями карфагенского флота, блоки, решавшего берега Сицилии и Южной Италии.

Это был поворотный момент в ходе войны и, в известной степени, в истории Римской республики. Аграрная страна, сильная своей крестьянской армией, должна была стать морской державой или отказаться от своих притязаний на руководящее положение в Западном Средиземноморье. С большим напряжением сил и при помощи греческих инструкторов римлянам удалось в чрезвычайно короткий срок создать флот из 120 больших военных кораблей. Плохо ещё владея техникой морского боя, римляне ввели остроумное техническое приспособление, которое обеспечило им в дальнейшем перевес в морских сражениях. Это были так называемые «вороны» — абордажные мостики, снабжённые острым крюком. При сближении с вражеским кораблём мостик перекидывался на его палубу, корабль лишался возможности маневрировать, и римские легионеры, перебежав по мостику, могли вступить в бой на палубе вражеского корабля в более привычной для себя обстановке, т. е. как на суше..

Уже в 260 г. молодой римский флот одержал свою первую победу при Липарских островах. В честь этой победы в Риме была воздвигнута мраморная колонна, украшенная носами захваченных карфагенских кораблей (ростральная колонна). Сохранился отрывок надписи с этой колонны, где перечисляется количество взятых и уничтоженных неприятельских кораблей. Окрылённые этими успехами, римляне в 256 г. предприняли экспедицию в Африку, чтобы овладеть самим Карфагеном. Сначала дела их шли блестяще. Консул Регул, командовавший римской армией, нанёс карфагенским войскам ряд поражений и занял несколько городов. Дело дошло до того, что карфагеняне вынуждены были просить мира. Однако Регул, твёрдо уверенный в своей победе, не только выдвинул неприемлемые условия мира, но и отпустил часть своего войска домой, в Италию. Карфагеняне воспользовались этим и при помощи греческих наёмников сумели нанести римской армии сокрушительное поражение. Консул Регул был взят в плен, а римский флот с остатками разбитой армии попал на обратном пути в сильный шторм и почти целиком погиб.

Неудача африканской экспедиции затянула войну. Военные действия опять сосредоточились на территории Сицилии и шли с переменным успехом. В 251 г. римляне одержали крупную победу под Панормом, после которой карфагенянам пришлось очистить почти всю Сицилию. Но вскоре командование карфагенскими войсками в Сицилии перешло в руки талантливого полководца Гамилъкара Барки, который, опираясь на прибрежные города, оставшиеся под властью карфагенян, и на превосходство карфагенского флота, сумел оказать римлянам долголетнее активное противодействие. Снова судьба войны решалась на море: римлянам снова пришлось создавать сильный флот, и в 241 г. этот вновь созданный флот одержал победу над карфагенянами при Эгатских островах (у западного побережья Сицилии).

Карфаген, истощённый 23-летней войной, вынужден был просить мира. Так как силы римлян тоже были почти исчерпаны, то римский сенат охотно пошёл на заключение мира. По мирному договору 241 г. карфагеняне уплачивали Риму крупную контрибуцию и уступали Сицилию, которая, таким образом, стала, за исключением территории, оставленной за Гиероном, первым внеиталийским владением Рима — первой римской провинцией. Вскоре римляне, пользуясь ослаблением своего противника и тем, что в Карфагене вспыхнуло восстание наёмников и рабов, вопреки условиям мирного договора захватили также Корсику и Сардинию.

Первая Пуническая война кончилась победой Рима, но основной вопрос — вопрос о политическом и экономическом господстве в Западном Средиземноморье остался нерешённым. Военно-политическое значение, а тем более экономическая мощь Карфагена отнюдь не были сломлены, соперничество двух крупнейших государств Западного Средиземноморья не прекратилось. При таких обстоятельствах новое военное столкновение было неизбежно.

Последствия первой Пунической войны для Рима

Экономические и политические последствия первой Пунической войны были для Рима весьма существенны. В результате войны в римском обществе произошли значительные перемены. Росло рабовладельческое хозяйство Рима, чему содействовал приток рабов-военнопленных, развивалась торговля, значительно расширилось денежное обращение. Победа над Карфагеном укрепила положение римского нобилитета, но наряду с ним выдвинулись и торгово-денежные круги римского рабовладельческого общества — так называемые всадники, — вскоре выступившие с самостоятельными политическими требованиями. В тяжёлом положении после войны оказалось римское крестьянство. Людские потери, материальные расходы легли в основном на сельское население. Колонизационные мероприятия, способные несколько ослабить остроту аграрного вопроса, в годы войны проводиться не могли. После войны переселение в разорённую войной Сицилию было не под силу крестьянам, и этой вновь завоёванной территорией воспользовался преимущественно нобилитет. Развитие классовой борьбы в Риме после первой Пунической войны приводит, с одной стороны, к новым политическим выступлениям плебса, к дальнейшей демократизации государственного аппарата и к росту удельного веса всадников в политической жизни — с другой.

Очевидно, ещё в 241 г. в Риме была проведена реформа центуриатного устройства. Теперь каждый имущественный класс выставлял 70 центурий, по две на каждую из 35 триб. При таком распределении центурий привилегии первого класса, существовавшие со времён реформы Сервия Туллия, уничтожались, и исход голосования теперь решался суммой голосов уже не одного, а трёх имущественных разрядов.

В 232 г. до н. э. народный трибун Гай Фламиний, идя навстречу интересам сельского большинства комиций, выступил с предложением вывести колонии в плодородную, удобную для крестьянских переселенцев область, граничащую с Цизальпинской Галлией. Несмотря на противодействие сената, предложение Фламиния прошло в народном собрании. Была создана специальная аграрная комиссия из трёх человек во главе с самим Фламинием, приступившая к организации колоний. Однако эта политика привела к войне с галлами, которые вторглись в Северную Этрурию (225г.). Римлянам удалось разгромить галльское войско и занять область галльских племён бойев и инсубров.

Фламиний выражал интересы не только римского крестьянства, но и усиливавшихся торгово-денежных кругов городского населения — всадников. Именно в их интересах (при поддержке Фламиния) был проведён в 220 г. народным трибуном Клавдием закон, запрещавший сенаторам и их сыновьям владеть крупными торговыми судами и ограничивавший тем самым торговые операции нобилитета. Нобили оказались вынужденными вкладывать свои средства только в сельское хозяйство, тогда как торговля и денежные операции становились сферой деятельности всадников. Бесспорно, что растущая экономическая мощь и политическая активность всадничества сыграли важную роль в подготовке нового военного столкновения с Карфагеном.

Карфаген после первой Пуническои войны

В Карфагене сразу же после окончания первой Пунической войны вспыхнуло крупное восстание, которое продолжалось три года (241—2оо). Обычно его называют восстанием наемников и связывают с поражением Карфагена в войне. На самом же деле причины восстания коренились глубже, социальная база восстания была значительно шире: наряду с деклассированными наёмниками в нём принимало участие местное угнетённое население, обложенное к концу войны непосильными налогами.

Общее число восставших достигало 40 тыс. человек. Вся территория вне города оказалась в их руках, и только мощные укрепления Карфагена дали ему возможность выдержать осаду. Успехи восставших заставили карфагенскую олигархию принять решительные меры. Руководство военными действиями против восставших было поручено Гамилькару Барке, которому жестокими мерами, а частично путём уступок и переговоров удалось подавить это крупное восстание.

После подавления восстания Гамилькар Барка приобрёл в Карфагене исключительное влияние. Он, видимо, опирался на широкие круги средних рабовладельцев и торговцев, но карфагенская олигархия — крупные рабовладельцы — относилась к нему ревниво и недоверчиво: популярность Гамилькара и усиление его влияния грозили поколебать её политическое преобладание. После поражения в войне с Римом карфагенская аристократия вообще была склонна к ведению более осторожной внешней политики. Гамилькар же отражал интересы тех слоев карфагенского общества, которые считали новое столкновение с Римом неизбежным и стояли за деятельную подготовку к нему.

Чтобы создать плацдарм для этой будущей войны, а также вознаградить Карфаген за потерю Сицилии, Гамилькар начал завоевание Испании, где ряд городов и опорных пунктов на южном побережье страны, как уже упоминалось выше, издавна принадлежал карфагенянам.

Гамилькар высадился со своим войском в Испании в 237 г. до н. э. В течение девяти лет ему удалось, несмотря на отчаянное сопротивление иберийских племён, покорить значительную часть Испании, но в 228 г. он был убит в одном из сражений. Преемник Гамилькара, его зять Гасдрубал, продолжал завоевание Испании. При нём на юго-восточном побережье был основан город Новый Карфаген, скоро ставший главным опорным пунктом карфагенян в Испании. В окрестностях города началась разработка серебряных рудников, дававших огромные доходы. Часть их отсылалась Гасдрубал ом в Карфаген, другая часть шла на создание и расширение наёмной армии.

Успехи карфагенян в Испании вызывали большую тревогу в Риме, но, занятые в эти годы борьбой с галлами, римляне не могли им противодействовать. Они добились лишь заключения договора с Гасдрубал ом (226 г.), согласно которому карфагеняне не должны были продвигаться за Ибер (Эбро). Но это означало, что к юго- западу от Ибера, т. е. в большей части Испании, за карфагенянами признавалась полная свобода действий.

В 221 г. Гасдрубал был убит одним из местных уроженцев. Его преемником стал двадцатишестилетний сын Гамилькара Барки — Ганнибал.

Ганнибал, один из величайших полководцев древности, несомненно, был выдающейся личностью. Он обладал также незаурядными способностями политического деятеля и дипломата. Намеченный им план борьбы с Римом был не только военным планом, но и политической программой, рассчитанной на использование противоречий между Римским государством и покорёнными им италийскими общинами. Следует также отметить, что Ганнибал был прекрасным организатором и, по свидетельству древних историков, пользовался исключительным авторитетом и популярностью в своих войсках.

Став главнокомандующим, Ганнибал продолжал в Испании политику Гамилькара и Гасдрубала. Единственным непокорённым городом в юго-западной части Испании оставался Сагунт. Римляне направили к Ганнибалу специальное посольство, предлагая воздержаться от враждебных действий в отношении Сагунта. Прекрасно понимая, что захват Сагунта приведёт к неизбежному конфликту с Римом, Ганнибал тем не менее осадил и после восьмимесячной осады взял этот город. В результате весной 218 г. началась вторая Пуническая война, которую многие древние историки называли «Ганнибаловой войной».

Вторая Пуническая война. Вторжение Ганнибала в Италию

Римлянами был намечен следующий план ведения военных действий. Наличные силы армии и флота делились, как обычно, между двумя консулами 218 г.: один из них должен был сосредоточить свои войска в Сицилии и, совершив оттуда переправу в Африку, начать военные действия на территории врага, в непосредственной близости от самого Карфагена. Другой консул должен был со своими войсками переправиться в Испанию и сковать там армию Ганнибала. Однако энергичные, проведённые в быстром темпе, ответные действия Ганнибала опрокинули эти расчёты и отодвинули реализацию стратегического плана римлян на несколько лет.

Весной 218 г. армия Ганнибала, насчитывавшая 80 тыс. пехотинцев, 12 тыс. всадников и 37 боевых слонов, выступила в поход. Маршрут похода пролегал по.южному побережью Испании и Галлии. Когда карфагеняне, перейдя через Пиренеи, подошли креке Родан (Рона), стало ясным намерение Ганнибала вторгнуться в Италию с севера. Это заставило римлян отказаться от первоначального плана кампании. Обе консульские армии были направлены теперь на север Италии, навстречу Ганнибалу.

Тем временем Ганнибал подошёл к Альпам. Предстояло преодолеть одну из главных трудностей всего похода — провести войско по обледенелым кручам, непроходимыми горными тропами, часто сквозь снежные бури, которые для карфагенского войска, вообще не знавшего, что такое снег и холод, были особенно тяжёлым испытанием. Переход через Альпы продолжался тридцать три дня. Когда Ганнибал спустился в Италию, в долину реки Пад(По), и подсчитал свои потери, они оказались огромными: в его распоряжении осталось немногим более 20 тыс. пехотинцев и 6 тыс. всадников. Почти все боевые слоны погибли. В Цизальпинской Галлии, незадолго до этого покоренной римлянами, карфагенскому полководцу удалось дать отдых своей измученной армии и значительно пополнить её за счёт отрядов местных племён. Первые столкновения с римлянами произошли в конце 218 г. у рекТицина и Требии, притоков реки Пад. В обоих сражениях римляне потерпели поражение. Вся Цизальпинская Галлия оказалась под контролем Ганнибала. Весной следующего года Ганнибал двинул своё войско в Северную Этрурию. Избранный консулом в 217г. Гай Фламиний, герой недавних войн с галлами, ожидал встречи с Ганнибалом на сильно укреплённых позициях у города Арреция. Однако Ганнибал не хотел терять времени и сил на атаку укреплённых позиций и потому двинулся в обход Арреция по местности, считавшейся непроходимой в это время года вследствие разлива реки Арно. Три ночи и четыре дня шла карфагенская армия по болотам, иногда по грудь в воде. Отдыхали на трупах павших животных, сам Ганнибал ехал на единственном уцелевшем слоне. Тем не менее цель перехода была достигнута: Ганнибал обошёл позиции Фламиния и вышел на дорогу, ведущую к Риму.

Узнав о манёвре Ганнибала, Фламиний немедленно бросил все свои силы на преследование карфагенской армии. На рассвете римское войско без предварительной разведки стало втягиваться в узкое дефиле, образуемое северным берегом Тразименского озера и окрестными холмами. Здесь Ганнибалом была подготовлена засада, и, когда основные силы римлян втянулись в долину, со всех холмов по условному знаку Ганнибала начали спускаться карфагенские отряды. Развернувшийся бой скорее походил на массовое избиение римлян, чем на обычное сражение. В узкой долине римляне не смогли развернуть своих боевых порядков и, окружённые неприятелем, метались в растерянности, многие бросались в озеро и тонули. Почти вся армия Фламиния и он сам погибли в этой битве.

В Риме, когда туда пришла весть о разгроме у Тразименского озера, началась паника. С часу на час ждали появления вражеской армии у ворот города. Сенат объявил чрезвычайное положение. Квинт Фабий Максим был назначен диктатором. Мосты через Тибр были уничтожены, спешно чинились укрепления.

Но Ганнибал не пошёл на Рим, а направил свою армию через Умбрию и Пицен к побережью Адриатического моря. Он понимал, что взятие Рима требует длительной осады и что такую осаду рискованно вести, имея в тылу ещё не завоёванную Италию. Кроме того, после удачного опыта с привлечением на свою сторону галлов он имел основание рассчитывать на поддержку, а может быть, и на восстание населения Средней и Южной Италии против власти Рима. Поэтому Ганнибал, опустошая на своём пути поля и хозяйства римских граждан, щадил владения италиков, а пленных из их числа отпускал без выкупа.

Ставший теперь во главе римских войск, пополненных новым набором, диктатор Квинт Фабий Максим учёл опыт трёх проигранных сражений. Сознавая, что карфагеняне сильнее римлян в полевой войне, в открытом бою, он перешёл к тактике изматывания противника. Уклоняясь от решительных сражений с главными силами Ганнибала, он следовал за ним по пятам, нападал на отдельные отряды и, уничтожая продовольственные запасы, затруднял снабжение карфагенской армии. Однако эта тактика не пользовалась популярностью и поддержкой населения, в первую очередь крестьян, которым затяжная война и пребывание вражеской армии на территории Италии несли полное разорение.

Поэтому диктаторские полномочия Фабия Максима, прозванного Кунктатором (Медлителем), не были продлены, и на 216 г. консулами были избраны Луций Эмилий Павел и Гай Теренций Варрон. Варрон, будучи выразителем интересов римского крестьянства, стал ярым сторонником решительного ведения войны и обещал положить ей конец в тот же день, как увидит врага.

Битва при Каннах. Перелом в ходе воины

В июне 216 г. произошло знаменитое сражение при Каннах, маленьком городке в Апулии. Римляне располагали перед этим сражением армией, состоявшей из 80 тыс. пехотинцев и 6 тыс. всадников. Пехота Ганнибала насчитывала всего 40 тыс. воинов, зато он имел количественный и качественный перевес в коннице (14 тыс. всадников).

Римские войска вышли в поле и построились в боевой порядок, в центре которого расположилась вся основная масса тяжеловооружённой пехоты. Глубина построения достигала 70 рядов. Конница была расположена на флангах. Ганнибал построил свои войска в форме полумесяца, обращённого своей выпуклой стороной к противнику. В центре построения находился 20-тысячный отряд галльской и иберийской пехоты. Это были наименее стойкие части. Лучшая часть пехоты, состоявшая из ливийцев, была расположена на флангах и несколько отодвинута назад. Оба конца полумесяца замыкались отрядами всадников.

Как и рассчитывал Ганнибал, римляне атаковали центр его расположения. Под давлением превосходящих сил противника отряд галлов и иберов начал отходить. Продолжая теснить противника, римская пехота втягивалась в глубину расположения его войск. В это время карфагенская конница устремилась в тыл наступающей римской пехоты. Римляне прекратили наступление, задние шеренги вынуждены были повернуться, чтобы защищать себя от внезапного нападения. Справа и слева в атаку на римлян ринулись отборные части ливийской пехоты.

Римская армия, несмотря на своё численное превосходство, попала в полное окружение. Ряды римлян смешались, началась паника. Разгром был неслыханным: римляне потеряли на поле боя 54 тыс. человек убитыми; 18 тыс. человек было взято карфагенянами в плен. Между тем Ганнибал потерял всего 6 тыс. человек. Битва при Каннах уже в древности считалась непревзойдённым образцом военного искусства. Название «Канны» впоследствии стало применяться ко всякому крупному бою, приведшему к окружению и полному разгрому войск противника.

Победа Ганнибала под Каннами имела широкий отклик. На сторону Ганнибала стали переходить одна за другой общины Южной Италии. От римлян отпала большая часть Самния, Бруттия, значительная часть Лукании. В Кампании, куда Ганнибал направился после битвы при Каннах, на его сторону перешли Капуя и ряд соседних с нею городов.

Успехи Ганнибала были оценены и за пределами Италии. Македонский царь Филипп V предложил ему союз и военную помощь. В Сицилии на сторону Ганнибала перешли Сиракузы, и римляне рисковали потерять весь остров. Даже карфагенское правительство, которое до сих пор с тревогой следило за успехами Ганнибала и не оказывало ему никакой помощи, боясь, очевидно, его растущей популярности, теперь обещало прислать подкрепления.

Битва при Каннах была кульминационным пунктом успехов Ганнибала. В то же время это была последняя его крупная победа. После неё начался перелом в ходе войны в пользу римлян.

Это объясняется тем, что военные действия затянулись и все успехи Ганнибала не могли решить исход войны в целом. Стратегическая обстановка складывалась отнюдь не в его пользу. Решающее значение имела для Рима верность Центральной Италии, откуда римляне и черпали свои основные резервы. Не менее роковую для Ганнибала роль сыграла близорукая политика карфагенского правительства, в результате которой карфагенская армия, находившаяся на вражеской территории, не имела регулярных связей со своей метрополией, была лишена источников пополнения материальными и людскими резервами. Таким образом, получилось, что Ганнибал и его армия имели против себя не только неприятельскую армию, но фактически вступили в единоборство с целой системой, которую нельзя было уничтожить в результате того или иного выигранного сражения. И, наконец, римская армия, состоявшая не из наёмников, а из свободных граждан, была в моральном отношении несравненно сильнее и надёжнее наёмной армии Ганнибала.

Наученные горьким опытом предшествующих лет, римляне после поражения при Каннах действовали неторопливо и осторожно. По существу, они вели дальнейшие военные действия на основе тактики, разработанной ещё Фабием Максимом. В самой Италии они тщательно избегали столкновений с главными силами врага, ограничиваясь обороной сохранившейся за ними территории и изматыванием сил противника. Этот метод ведения борьбы оказался настолько эффективным, что уже в скором времени дал возможность римлянам приступить к реализации их стратегического плана, составленного в самом начале войны, и перенести центр тяжести военных действий за пределы Италии.

Успехи римлян. Поражение Ганнибала

В Сицилию были направлены крупные военные силы, приступившие к осаде Сиракуз. После полуторагодовой осады Сиракузы пали (211 г.), и Сицилия снова стала римской. В Испанию был послан молодой талантливый полководец Публий Корнелий Сципион, получивший впоследствии прозвище Африканский. После упорной борьбы с оставшимися здесь карфагенскими войсками он овладел основной базой карфагенян в Испании — городом Новый Карфаген (209 г.), используя поддержку местных иберийских племён, ненавидевших своих поработителей.

Римляне перешли к более активным действиям и в самой Италии. Началась осада Капуи. Город не сдавался, надеясь на помощь Ганнибала. Стремясь отвлечь силы римлян из их осадных укреплений, Ганнибал предпринял свой единственный за всё время войны поход на Рим. Он рассчитывал, что римские войска снимут сами осаду Капуи и устремятся вслед за ним на выручку своей столицы. Но римляне на этот раз разгадали очередную военную хитрость Ганнибала: осада Капуи продолжалась, а когда карфагеняне подошли к Риму, они увидели, что город готов к долговременной обороне. Постояв некоторое время в виду Рима, Ганнибал отошёл, опустошив окружающую местность. Вскоре после этого пала осаждённая римлянами Капуя (211г.).

Положение Ганнибала после этих неудач становится критическим. В настроении италиков происходит резкий перелом: город за городом, община за общиной возвращаются под власть Рима. Не получив от карфагенского правительства обещанных подкреплений, Ганнибал прибегает к последнему средству: просит своего брата Гасдрубала привести ему на помощь карфагенские войска, оставшиеся в Испании. Гасдрубалу удаётся, повторив переход брата через Альпы, вывести свои войска в Северную Италию, но здесь он был встречен превосходящими силами римской армии и наголову разбит. У Ганнибала была отнята последняя надежда выиграть войну.

В 205 г. по инициативе Сципиона, вернувшегося из Испании, началась реализация последнего звена стратегического плана римлян — подготовка похода в Африку. Этот поход был логическим завершением уже фактически выигранной войны. Когда римские войска под командованием Сципиона появились в Северной Африке, карфагенское правительство спешно вызвало на помощь Ганнибала. Не потерпев ни одного поражения за пятнадцатилетнее пребывание в Италии, Ганнибал вынужден был теперь оставить её и тем самым признать крах всего похода.

Весной 202 г. в сражении при местечке Зама (южнее Карфагена) Ганнибал был разбит в первый и последний раз в своей жизни. Решающую роль в победе над Ганнибалом сыграла нумидийская конница, возглавленная царём Масиниссой, перешедшим на сторону римлян.

В следующем году был подписан мирный договор. Его условия были тяжёлыми и унизительными для карфагенян. Они теряли все свои заморские владения, в том числе и Испанию, им запрещалось вести войны даже с соседними племенами без разрешения римского сената. Кроме того, Карфаген должен был выплатить огромную контрибуцию (10 тыс. талантов) и выдать римлянам весь свой военный флот и боевых слонов.

Так окончилась вторая Пуническая война, которая привела к краху колониальной державы Карфагена и окончательно сломила его военно-политическую мощь. Для Рима победа в этой войне имела огромные последствия. Из крупного италийского государства Рим превращается теперь в могущественную рабовладельческую державу, которая после вытеснения Карфагена оказывается на положении безусловного гегемона всего Западного Средиземноморья.

После окончания второй Пунической войны начинается новый период римской экспансии: проникновение римлян в страны эллинистического Востока. Это проникновение облегчалось сложным международным положением эллинистических государств и их внутренним кризисом.

Социальный и политический кризис эллинистических государств

Конец III в. до н. э. представляет известную грань в социально-экономической истории эллинистических государств. Процесс развития рабовладения во всём Средиземноморье принимает с этого времени ещё более интенсивный характер. Всё чаще практикуется массовое обращение людей в рабство, ограбление городов и сельских местностей, беспощадные расправы с мирным населением. Так, вторжение этолийцев (около 240 г. до н. э.) в Лаконику сопровождалось уводом в плен и порабощением 50 тыс. человек; взятие Мантинеи привело к поголовному порабощению её населения (223 г. до н. э.). Во II в. до н. э. ещё большее, чем раньше, значение получает пиратство. Пираты захватывали и продавали в рабство множество людей. На вершине Тавра находилась крепость Олимп, убежище пирата Зеникета, в Сирии город Гиндар был настоящим разбойничьим гнездом. Такой же репутацией пользовалась гавань Яффы. Крупные прибрежные города (например, Арвад в Северной Финикии) вступали в сношения с пиратами и действовали совместно с ними. В Сирии арабы, жившие в горах, и итуреи совершали набеги на земледельцев долин. Пиратство на море и разбой на суше при наличии большого спроса на рабов превращались в профессию, приносившую громадные выгоды.

Всё яснее намечался путь, по которому пошло развитие рабовладельческих обществ в последующие два века. В этом отношении огромное значение имело появление на международной арене Рима. Римские завоевания и политика Рима на Востоке во II—I вв. дон. э. определялись в значительной мере условиями экономического развития Италии и интересами римской рабовладельческой олигархии. Хотя временами Рим и применял в своих политических целях меры против пиратов, но это не мешало ему способствовать дальнейшему росту пиратских захватов и торговли людьми. Цари эллинистических государств Малой Азии — Вифинии, Понта, Каппадокии и др.— сами продавали в рабство своих и чужих лаой, широко используя этот источник дохода. Число рабов, вывозимых на Запад, быстро увеличивается, цены на них снижаются, эксплуатация их становится исключительно жестокой. Главным средоточием работорговли становится во II в. остров Делос.

В то время как в Риме развитие рабовладения привело к расцвету рабовладельческого хозяйства, общее экономическое положение восточноэллинистических стран во II в. сильно ухудшилось. Упадок сельского хозяйства и ремесла, признаки которого появились уже в конце III в., постепенно становится всё более заметным. Особенно отчётливо и детально его освещают законодательные документы и документы хозяйственной отчётности птолемеевского Египта.

Положение Египта во II—I вв. до н.э.

Сложившаяся и законодательно оформленная в период наибольшего экономического подъёма Египта податная система лишала египетских крестьян и ремесленников какой-либо заинтересованности в труде. Прогрессирующий рост налогов и сборов приводил к столкновениям между земледельцами, с одной стороны, и землевладельцами и царскими чиновниками — с другой, а также к столкновениям между ремесленниками и откупщиками мастерских. Повидимому, уже во второй половине III в. до н. э. начинают сокращаться размеры производства как в сельском хозяйстве, так и в ремесле, но результаты этого процесса отразились лишь в документах более позднего времени. Так, инструкция эконому, составленная в правление Птолемея Филопатора (вскоре после 217 г. до н. э.), предписывает эконому следить за тем, чтобы вся земля была засеяна, своевременно выявлять незасеянные и плохо засеянные площади, заботиться о том, чтобы в номе использовались все станки в ткацких мастерских и прессы в маслодельнях и вырабатывался продукт требуемого качества; неиспользованный инвентарь надлежало собирать на царские склады. Таким образом, можно говорить о появлении пустующих земель и неполной загрузке ремесленных мастерских уже в конце III в.

К концу II в. до н. э. упадок земледелия достигает значительных размеров. Дошедшие до нас подробные поземельные описи и другие документы из Фаюма говорят об упадке хозяйства на государственной земле; растёт площадь бездоходных земель, уменьшается в среднем арендная плата с обрабатываемых участков, что свидетельствует, впрочем, вовсе не об улучшении положения земледельцев, а лишь о сокращении доходов казны. Так, например, в деревне Керкеосирис площадь земли, приносившей доход в царскую казну, по данным этих описей, за полвека уменьшилась наполовину.

Земли, не приносившие дохода, были различного рода: песчаные, недостаточно орошённые и приближающиеся по характеру к пустыне или, наоборот, подвергавшиеся затоплению. Из данных описей видно, что часто впусте лежали и плодородные земли с высокой арендной платой. Состояние ирригационной системы ухудшалось, повреждения каналов и плотин не исправлялись. Попытки правительства уменьшить площадь пустующих земель путём раздачи этих участков военным колонистам и применения принудительной аренды или бессрочной аренды на льготных условиях не имели успеха.

Помимо уменьшения площади царских земель в связи с запустением, площадь их суживалась и за счёт роста уступленных земель. В документах II и I вв. до н. э. не встречается упоминаний о дарственных имениях, аналогичных имениям диойкета Аполлония при Птолемее II, но значительно большее распространение получают другие категории частновладельческих земель, принадлежащих греко-македонской и египетской знати, жречеству, клерухам. Во II и I вв. идёт дальнейшее упрочение их владельческих прав на землю. Однако состояние земледелия на уступленных землях было немногим лучше, чем на царских землях: и на этих землях увеличивалось число запущенных участков, не приносивших дохода.

Главная причина упадка земледелия заключалась в бегстве царских земледельцев из комы, результатом чего оказался недостаток рабочей силы. Уход с места жительства и работы (анахоресис) во II в. до н. э. стал массовым явлением. Не случайно заметное снижение дохода с царской земли совпадает с началом ожесточённой гражданской войны в 131 г.

В ремесленном производстве также заметны следы упадка: бремя налогов и произвол чиновников нередко приводили к конфискации инвентаря и полному разорению ремесленника. Сокращение объёма производства, несомненно, должно было отразиться и на состоянии торговли. Суживается внутренняя торговля, падает вывоз. Торговле внутри Египта мешали частые восстания и династические распри. Иногда царская администрация запрещала вывоз продуктов из нома в какое-либо другое место, кроме Александрии. С потерей Келесирии, Финикии и Палестины и торговых караванных путей в Южную Аравию упала роль Египта и в посреднической торговле.

Экономический упадок сказался прежде всего в царском хозяйстве: понижается его удельный вес и значение в экономике Египта, уменьшается количество царских земель, нарушается царская монополия в ремесленном производстве. Если при первых трёх Птолемеях государство с целью извлечения больших доходов заботилось о расширении ирригационной системы, об освоении новых земель, о военной колонизации, развитии сельского хозяйства, ремесла и торговли, то теперь правительство Птолемеев было уже не в силах проведить подобные мероприятия, и его деятельность в области экономики стала сводиться преимущественно к фискальным и полицейским функциям.

Соответственно изменяется и административная структура. Значительно расширяются пел яомочия стратега: помимо распоряжения администрацией, клерухами и полицией в номе он ведает во II в. до н. э. финансами и податной системой. Должность эконома теперь делится на две: один эконом ведает денежными доходами, другой — натуральными поступлениями. Заметно увеличивается роль полицейского аппарата, что является дополнительным свидетельством обострения классовой борьбы в Египте.

Вместе с тем растёт значение частного хозяйства и власть местной бюрократии. О независимости местного чиновничества от центральной власти говорят такие факты, как появление института покровительства: население, страдающее от поборов и злоупотреблений местной администрации, прибегает к защите какого-либо более крупного чиновника. Злоупотребления властью приняли к концу II в. такие масштабы, что египетские цари вынуждены были издавать специальные предписания об охране личности и имущества царских земледельцев и ремесленников царских монополий от посягательств местной администрации.

Царство Селевкидов во II-I вв.

Все эти перемены не могли не отражаться на внутреннем положении государства. Пути восточной торговли продолжали сохранять огромное значение, но Селевкиды их уже не контролировали. Громадные расходы, связанные с войнами конца III - II вв. до н. э., приводили к финансовым затруднениям. Попытки Селевкидов использовать храмовые сокровища вызывали конфликты с населением (Антиох III погиб в Элимаиде в результате одной из таких попыток). Неудачной оказалась также и политика насильственной эллинизации подвластных территорий. В Иудее Антиох IV разрушил храм, поместил в Иерусалиме гарнизон, запретил местные культы. Но подобные мероприятия лишь способствовали росту недовольства народной массы. С другой стороны, усиливаются стремления полисов, на которые ориентировались в своей политике Селевкиды, к независимости от монархии. В середине II в. дон. э. совершенно ясно обозначился тот факт, что социальная опора Селевкидов становится всё менее прочной: представители этой династии вынуждены были всё чаще искать поддержки в наёмных войсках и с их помощью лавировать в острых столкновениях противоречивых интересов и в сложной игре внешних сил, всё настойчивее вмешивавшихся во внутренние дела царства. Сильнейшие изменения претерпели во II—I вв. до н. э. территория и население царства Селевкидов. Ещё в III в, отпали Парфия и Ьактрия, центр тяжести экономической и политической жизни переместился на запад, в Сирию. После войны с Римом навсегда была потеряна Малая Азия, после 129 г. до н. э.—Междуречье и Иудея.

Положение Македонии и греческих полисов

Сведения о состоянии экономики Македонии во II—I вв. чрезвычайно скудны. Известно лишь, что в конце III — начале II в. пустовало, повидимому, значительное количество земли, так как Филипп V широко проводил переселение на пустующие земли фракийцев и наделение их землёй. Приток рабов в результате захватнических войн македонских царей не мог не содействовать дальнейшему развитию рабовладения.

Во II—I вв. ухудшается экономическое положение многих полисов Малой Азии, островов и материковой Греции. Всё резче обозначается в Элладе противоположность между незначительным обеспеченным и привилегированным меньшинством, богачами, которые держали во многих городах управление в своих руках, и жившей в нужде широкой массой городского населения. Оплата ремесленного труда, насколько можно судить по данным делосских надписей, была сравнительно низкой (в среднем от 2 до 4 оболов в день), тогда как цена на пшеницу поднялась по сравнению с IV в. вдвое. Тяжёлое положение бедноты в городах побуждало городское управление к продаже хлеба по низким ценам или даже к бесплатной раздаче его; эта мера была вызвана глубокой нуждой, несоответствием оплаты труда прожиточному минимуму.

Развитие классовой борьбы в эллинистических государствах во II—I вв. до н. э.

Экономический упадок эллинистических государств и связанное с ним ухудшение материального положения широких масс населения вызвали крайнее обострение социальных противоречий.

II—I века до н. э. были для эллинистических государств временем напряжённой классовой борьбы. Борьба шла в отдельных государствах в различных условиях, социальные группы, участвовавшие в ней, выступали с различными лозунгами, но все эти движения представляли собой проявление общего для всех эллинистических государств социального и политического кризиса.

Развитие рабовладения не могло не отразиться на формах классовой борьбы. II—I века — это время великих массовых движений рабов во всём рабовладельческом мире Европы и Передней Азии. Восстание в одном месте находило отзвуки в других местах. «Все эти различные пожары,—писал много веков спустя христианский писатель Орозий, используя более ранние источники,— возникли словно сверкающие искры от того первого трута, которым началось это бедствие». Достаточно было движению начаться, чтобы оно развивалось с необычайной силой и быстротой. Рабы в городах готовы были присоединиться к движению рабов в сельских местностях. Малоимущие свободные-—демос «не только не сочувствовал богатым рабовладельцам,— сообщает историк Диодор Сицилийский,— но, напротив, радовался, так как завидовал неравномерному распределению богатств и неравенству поло- жения». Невиданный размах рабских восстаний II—I вв., ожесточённость борьбы, своеобразные формы организации восставших ясно свидетельствуют о глубоких сдвигах в структуре рабовладельческого общества.

Однако дело не ограничилось выступлениями рабов: на Востоке одновременно происходят движения эксплуатируемой широкой массы лаой, в городах кипит борьба между богатыми и бедными. В Египте уже в 40-х годах III в. начались открытые массовые восстания, которые продолжались с перерывами до конца правления Птолемеев. В социальных движениях принимают участие различные слои населения: царские земледельцы, ремесленники царских монополий, воины низших разрядов и другие представители беднейших слоев населения. Эти движения были в основном направлены против «эллинов».

Многие буржуазные историки считали, что в Египте вождём и союзником широких масс в их восстаниях против угнетателей было могущественное египетское жречество. Однако данные источников показывают, что жрецы были безусловными противниками этого движения. Так, Розеттская надпись, составленная жрецами в честь Птолемея V Эпифана, проникнута ненавистью к «отступникам» и «безбожникам», которых победил воплощённый Гор -— Птолемей. Таким образом, расстановка социальных сил в Египте рисуется в общем следующим образом: «эллины» и жрецы на одной стороне, народные массы — на другой.

Покровительство, оказываемое Селевкидами «эллинам», и политика насильственной эллинизации сравнительно отсталых и обособленных областей вызывали массовые движения местного населения против Селевкидов. Особенно упорный характер это движение приняло в Иудее. Города на территории государства Селевкидов также являются ареной ожесточённой борьбы, нередко заканчивавшейся кровавой расправой наёмников с населением.

В полисах Греции уже с конца III в. борьба богатых и бедных всё чаще приводила к политическим переворотам. Даже в небольших городах вроде Кинефы в Аркадии происходили «жестокие распри, в которых многие были умерщвлены или изгнаны», производились переделы земли и имущества, уничтожение долговых обязательств и пр. Наибольшего напряжения классовая борьба достигает в Спарте.

Здесь в ходе этой борьбы власть оказывается в руках тиранов, вынужденных проводить отдельные, иногда довольно смелые социальные мероприятия. Так в 210 г. власть в Спарте захватил Маханид. О его социальной программе сведений не сохранилось, но, судя по тому, какую упорную борьбу вело с ним олигархическое руководство Ахейского союза, можно предполагать, что его деятельность отражала интересы демократических слоев Спарты. После гибели Маханида в борьбе с ахейцами во главе Спартанского государства с 207 г. становится тиран Набис. Внутренняя политика Набиса была более радикальной, чем мероприятия царей-реформаторов — Агиса и Клеомена. Он не только конфисковал имущество наиболее богатых граждан и распределил его между своими сторонниками, но и освобождал илотов, наделяя их и периэков землёй. Политика Набиса встретила поддержку беднейшего населения соседних полисов, и ему удалось присоединить к Спарте приморские города Лакедемона, Аргоса, некоторые города Крита. Набис удерживал власть в Спарте до 192 г. Лишь вмешательство Рима привело к падению независимости Спарты и гибели Набиса.

Острая социальная борьба шла и в Беотийском союзе. Руководители Беотийского союза вынуждены были принимать меры для облегчения положения демоса: приостанавливать взыскание долгов, устраивать общественные раздачи и обеды во избежание открытых социальных конфликтов.

В Этолии, где значительно позднее, чем в других областях Греции, началось классовое расслоение общества и сложилось государство, развитие ростовщичества и задолженность населения достигли огромных размеров к концу III в. до н. э. Под давлением масс около 205 г. была сделана попытка провест-и кассацию долгов, но она потерпела неудачу, так как встретила активное противодействие крупнейших ростовщиков.

Сходная обстановка была и в других греческих государствах. Имущие слои греческого общества находились в постоянном страхе перед опасностью социального переворота. Они готовы были любой ценой отстаивать свои узкоклассовые интересы.

Напряжённая классовая борьба внутри эллинистических государств тесно переплеталась с политическим и экономическим соперничеством между отдельными государствами, с ожесточёнными столкновениями между ними, в ходе которых они ослабляли друг друга. Всё это способствовало успехам римских завоевателей, которые с момента своего появления на Востоке успешно применяли свой испытанный принцип «разделяй и властвуй».

Политическое положение в Передней Азии в конце III в до н. э.

В соотношении сил между эллинистическими государствами в конце III в. до н. э. произошли некоторые изменения. По сравнению с предшествующим временем ухудшилось внутреннее и внешнее положение Египта. Ещё в середине III в. Египту пришлось уступить господство на море Македонии. Его политика в Греции — поддержка Ахейского союза и Спарты — не дала прочных результатов. Но Птолемеи ещё сохраняли часть владений в Малой Азии и на северном поЗерэжье Эгейского моря, владели Келесирией и попрежнему оказывали поддержку врагам Селевкидов и Македонии.

Внешнеполитическое положение царства Селевкидов в конце III в. осложнилось династической борьбой. Летом 223 г. Селевк III был убит во Фригии, и престол перешёл к его брату Антиоху III. В первые годы правления Антиоху пришлось выдержать упорную борьбу с наместником Мидии Молоном-Молон объявил себя царём и начал энергичное наступление на запад. Вскоре под его властью оказались Вавилония и крупнейший город царства Селевкидов —Селевкия на Тигре.

В Сирии было тоже неспокойно. Успехи Молона заставили Антиоха направить против него значительные силы и отрезать ему путь в Мидию, где выступление Молона находило поддержку местного населения. При встрече войск Антиоха III с Молоном часть армии последнего перешла на сторону Антиоха, после чего Молон покончил с собой. Вскоре на западе отпал наместник Малой Азии Ахей. Однако, несмотря на неустойчивость внутреннего положения, Антиох III готовился к новой войне с Египтом за Келесирию.

Сравнительно более прочным было положение третьего крупного эллинистического государства — Македонии. Поддержка Антигоном Досоном Ахейского союза и поражение Клеомена усилили позиции Македонии в Греции, но не принесли Греции ни единства, ни мира. В каждом полисе продолжали существовать антиолигархические группировки, искавшие поддержки у Этолийского союза. Этолийцы в конце III в.захватили побережье Мессении, а затем вторглись в глубь страны, опустошая сельские местности и захватывая добычу. Такие же набеги делали они на побережье Эпира и в другие области. Это привело их к столкновению с Македонией.

Военные действия на Балканском полуострове и в Сирии начались почти одновременно. В Сирии египетский наместник Феодот изменил Птолемею IV и передал Антиоху важный опорный пункт — Герры. Войска Антиоха в 219 г. продвинулись к самой границе Египта. Однако временщик Птолемея IV, Сосибий, предпринял ловкий дипломатический шаг: он начал с Антиохом мирные переговоры, которые велись в течение четырёх месяцев. Наступление противника приостановилось. Пользуясь этой передышкой, египетское правительство приняло энергичныз мэры для организации и обучения армии, в состав которой наряду с македонянами были включены 20 тыс. египетских воинов. Когда весной 218 г. Антиох прервал переговоры и возобновил наступление, Египет уже успел подготовиться. Встреча обеих армий произошла около города Рафии, недалеко ох входа в Дельту. Решающую роль сыграла атака фаланги египетских воинов, обученных по македонскому образцу. Армия Антиоха III была разбита.

Но победа при Рафии не привела к возрождению военной мощи Египта. Едва освободив от войск Антиоха Келесирию, Птолемей Филопатор поспешил заключить с Антиохом мир. Вскоре по окончании войны вспыхивает массовое восстание на севере Египта, в 206 г. оно охватывает юг, но сведения, сохранившиеся об этом восстании, к сожалению, отрывочны и скудны. В Фивах появляются местные правители, по имени которых датируются демотические документы этого времени. На социальный, а не этнический, «национальный» (как обычно определяет его буржуазная историография) характер восстания указывают выступления восставших не только против Птолемеев и греко-македонской аристократии, но и против египетского жречества. На юге страны движение было организованным и упорным. Лишь в 186 г. до н. э. при Птолемее Эпифане Фиваида была вновь подчинена Птолемеями. Потерпев поражение при Рафии, Антиох III очистил всю Келесирию, удержав за собой лишь город Селевкию в Пиерии. Но это поражение не приостановило агрессивных устремлений государства Селевкидов. В войне за Келесирию Антиох преследовал две цели: не только включить в состав государства богатую область, но и захватить торговые пути в Аравию и Индию. О его стремлении осуществить эту последнюю цель свидетельствует предпринятая в 218 г. экспедиция в Южную Аравию. Торговля с Востоком приносила огромные доходы, спрос на восточные товары при дворах эллинистических монархов непрерывно рос. Между тем отпадение Парфии и Бактрии осложнило торговые сношения Селевкидов со странами Востока. Неудача в Келесирии заставила сирийских купцов искать возможности наладить торговлю с Индией караванным путём через восточные провинции государства Селевкидов. Это, невидимому, и явилось главной причиной, побудившей Антиоха III предпринять восточный поход.

О восточном походе Антяоха III связного рассказа в источниках не сохранилось. Датировать его также можно лишь приблизительно 210—204 гг. Через усмирённую незадолго до этого Мидию Антиох III вторгся во владения парфянского царя, взял город Гекатомпил и проник в глубь страны. Подчинив парфян, Антиох направился в Бактрию. Столкновение с войсками царя Бактрии Эвтидема произошло в Арейе. Потерпев поражение, Эвтидем отступил к столице, городу Бактрам, и начал переговоры с Антиохом. Так как Антиох не имел достаточно сил и материальных средств для продолжения войны, в результате переговоров был заключён мир, по которому бактрийский царь признал свою зависимость от Селевкидов.

Получив от Эвтидема слонов и продовольствие для армии, Антиох направился в Индию, где возобновил «дружественный союз» с пограничным индийским государством и затем повернул в обратный путь. Перезимовав в Кармании, он предпринял поход к Персидскому заливу и вступил во владения арабского города Герры. Герры откупились от Антиоха богатыми дарами и сохранили независимость. Совершив затем экспедицию на Бахрейнские острова, Антиох возвратился в Сирию.

Восточный поход Антиоха III по своему маршруту повторял поход Александра Македонского, но Антиох III был не в состоянии подчинить своей власти те земли, которые он прошёл. Он ограничивался лишь признанием со стороны местных правителей номинальной зависимости от Селевкидов. Цель похода сводилась к тому, чтобы укрепить престиж государства Селевкидов среди его восточных соседей, упрочить торговые связи с восточными странами, обезопасить торговые пути, пополнить казну за счёт военной добычи и захватить рабов. В результате похода, невидимому, были налажены караванные пути в Среднюю Азию через Парфию и Бактрию и в Индию через Герры и Персидский залив.

Успех восточного похода Антиоха III поднял значение государства Селевкидов не только в восточных странах, но и в Средиземноморье. Царство Селевкидов стало сильнейшим из эллинистических государств, и Антиох III, получивший от своих придворных титул «Великий», стал претендовать на роль гегемона в эллинистическом мире.

Положение на Балканском полуострове. Первое столкновение Македонии с Римом

Политическая обстановка на Балканском полуострове в последние десятилетия III в. до н. э. чрезвычайно усложнилась. На общем фоне дальнейшего развития рабовладельческих отношений, крайнего обострения социальных противоречий и рОста ПИратства военные столкновения между государствами Балканского полуострова приобретают ещё более широкие масштабы и опустошительный характер. В 220г. македонский царь Филипп V (221—178) вместе с Ахейским союзом и другими греческими полисами объявил Этолийскому союзу войну. Предлогом войны была защита Мессении от набегов этолийцев, в действительности же Филипп преследовал цель — ослабить влияние Этолийского союза, поддерживавшего антимакедонские настроения в Греции. Эта война, получившая название Союзнической, сопровождалась страшными опустошениями, захватом большого числа рабов, ограблением храмов.

К этолийцам примкнули лишь Спарта и Родос. Одновременно Родос в союзе с царём Вифинии Прусием вёл войну с городом Византием. Поводом к этой войне была попытка Византия взыскивать пошлины с судов, проходивших через Боспор Фракийский, что наносило ущерб широким торговым связям Родоса с припонтийскими городами.

В начале Союзнической войны положение Ахейского союза было крайне затруднительным: он одновременно оказался под угрозой вражеских вторжений с севера, со стороны этолийцев, и с юга, со стороны Спарты. Филипп, действовавший в Акарнашга, поспешил на помощь ахейцам. Зимой 219/18 г. он появился в Пелопоннесе и быстро достиг крупных успехов. Элида и Южная Спарта подверглись беспощадному опустошению. После этого македоняне нанесли сильный удар Этолии: главный центр союза город Ферм, «полный хлеба и богатств», был разграблен и разорён, святилища разрушены. В 217 г. Филипп захватил Фивы в Фессалии. Город был срыт до основания, всё его население продано в рабство.

В ходе военных действий воюющие стороны значительно истощили свои силы. Между тем именно в это время началась решающая борьба между Римом и Карфагеном за господство над Западным Средиземноморьем. Македония не могла остаться в стороне от этой борьбы, поскольку её непосредственные соседи — иллирийцы — оказались после вмешательства Рима в иллирийские дела (229 г.) в зависимости от него. Известие о поражении римских войск при Тразименском озере ускорило окончание войны в Греции. В 217 г. между Македонией и греческими государствами, с одной стороны, и Этолийским союзом — с другой, был заключён в Навпакте мир на условиях status quo.

После победы карфагенян при Каннах Филипп вступил в союз с Ганнибалом: обе стороны должны были помогать друг другу в борьбе с Римом. Главной целью Филиппа, которой он руководствовался при заключении этого союза, было изгнание из Иллирии римлян и установление там власти Македонии, которая благодаря этому должна была получить выход к Адриатическому морю. Для более непосредственного участия в войне Македония не располагала достаточно сильным флотом. Попытка выйти в море на лёгких судах (215 г.) оказалась неудачной.

Между тем в Греции всё больше и больше разгоралась классовая борьба: в Ахайе, Мессении и других областях предпринимались попытки политических переворотов, в одних случаях демократических, в других—олигархических. Борющиеся партии обращались за поддержкой к внешним силам. При этом Македония, проводившая обычно политику поддержки олигархии, теперь, в зависимости от меняющейся политической ситуации, поддерживала иной раз и демократические группировки.

В первой Македонской войне римляне в течение нескольких лет занимали выжидательную позицию. Только после взятия Сиракуз (212 г.) и Капуи (211 г.) они активизировали свою политику на Востоке и заключили в 211 г. союз с этолийцами. Согласно договору этолийцы должны были получить на территории, отнятой у неприятеля, земли и дома, римляне же — движимое имущество и людей. Римляне уже в это время выступают в Элладе под лозунгом защиты греческой свободы и независимости, а на деле как завоеватели, с ненасытной жадностью к деньгам, к захвату рабов и добычи. Греческие государства нередко служили для них просто объектом торговли; так, например, остров Эгина, захваченный римлянами и этолийцами, был продан ими пергамскому царю Атталу I за 30 талантов.

Круг государств, участвовавших в войне, постепенно расширился и вышел за пределы Эллады. Спарта, Элида, Мессения, Пергам примкнули к Риму; Ахайя и Вифиния были на стороне Македонии. Как всегда в Греции, в ходе большой войны, становившейся всё более и более тягостной для населения, проявлялись застарелая вражда между отдельными городами и острые социальные противоречия. Требования передела земли и отмены долговых обязательств становились всё более настойчивыми. Во многих полисах демос поднимался против богатых, изгонял их, конфисковывал их землю и имущество.

Рим, таким образом, начал своё проникновение на Балканский полуостров в условиях, не благоприятствовавших сплочению сил греческих государств. Война продолжалась до 205/04 г. и закончилась миром, который не решил основных вопросов, не урегулировал сколько-нибудь прочно отношений между Филиппом и Римом, Македонией и Этолийским союзом и предоставлял воюющим сторонам лишь временную передышку.

Потеря Египтом внешних владений

Непрерывные войны на территории Греции, Сирии и Малой Азии, сопровождавшиеся ограблением городов и хоры, обращением в рабство местного населения, вместе с тем обогащали царей и рабовладельческую знать эллинистических государств. По мере ухудшения экономического положения и обострения социальных противоречий внутри этих государств война и военная добыча, захват рабов, новых территорий и путей транзитной торговли становятся всё более постоянным явлением.

Вынужденный после заключения мира временно отказаться от агрессивной политики в Греции, Филипп V пытался, используя внутренние осложнения в птолемеевском Египте, захватить его владения в Эгейском море и Малой Азии. Намерения Филиппа совпадали с захватническими планами Антиоха III.

События, происходившие в Египте, создали благоприятную обстановку для осуществления планов Антиоха и Филиппа. Юг страны всё ещё был охвачен восстанием. В результате длительной гражданской войны сокращались доходы царской казны. Но царь и придворная знать попрежнему продолжали безрассудно растрачивать государственные средства на роскошные празднества, содержание огромного придворного штата, постройку шювучего царского дворца и на другие подобные мероприятия. В 203 г. после смерти Птолемея IV Филопатора. царём был провозглашён пятилетний Птолемей V Эпифан. При нём власть в государстве в течение ряда лет переходила из рук одного временщика в руки другого. Смена правителей сопровождалась придворными заговорами и мятежами наёмников. Иногда дворцовые смуты служили поводом к массовым выступлениям пёстрого по своему составу населения Александрии. Так, около 200 г., когда началась борьба за власть между опекуном царя Агафоклом и начальником пелусийского гарнизона Тлептолемом, вспыхнуло народное восстание, непосредственно связанное, невидимому, с задержкой подвоза продовольствия в Александрию. По свидетельству Полибия, в восстании участвовали все слои населения и даже женщины и дети.

Воспользовавшись политической и социальной борьбой внутри Египта, Антиох и Филипп заключили в 203 г. союзный договор, являвшийся по существу соглашением о разделе египетских владений. После этого Филипп приступил к подчинению зависимых от Птолемеев городов на островах в Эгейском море и на побережье Малой Азии. Антиох же вновь начал войну в Келесирии. О ходе этой войны, длившейся несколько лет, сохранились лишь отрывочные сведения. В битве при Панионе в 200 г. до н. э. египетские войска были разбиты, и Антиох без затруднений овладел Келесирией, Финикией и Палестиной; сопротивление оказал лишь город Газа.

Захват Филиппом принадлежавших Птолемеям городов в Эгейском море, Фракии и Малой Азии ставил под угрозу снабжение Афин хлебом и ущемлял интересы Родоса и Пергама. Возникшая вследствие этого война между Родосом и Пергамом, с одной стороны, и Македонией — с другой, шла с явным перевесом на стороне Македонии. Усиление Македонии вызвало тревогу в Риме.

Вторая Македонская воина

После победы римлян во второй Пунической войне Балканский полуостров оказался в центре их агрессивной политики.

В правящих римских кругах считали, что самым уязвимым местом Восточного Средиземноморья является Греция, но что подчинение её Риму может быть достигнуто лишь в борьбе с Филиппом. Поэтому римский сенат начал деятельную подготовку к войне с Македонией. Формальным поводом к началу военных действий послужило обращение Египта, Пергама и Родоса за помощью к Риму.

В конце 200 г. до н. э. римские войска высадились в Иллирии. Первые два года война между Римом и Македонией шла с переменным успехом. Филиппу удалось сохранить в своих руках Коринф и даже взять Аргос, важнейшую крепость в Пелопоннесе. И та и другая стороны на протяжении всего этого времени вели, кроме того, упорную дипломатическую борьбу. Широкая демагогия римлян, в которой немалую роль играл лозунг «свободы» греческих городов, уже неоднократно используемый эллинистическими династами в борьбе за господство над Грецией, сочувствие имущих слоев греческих полисов римлянам, в которых они видели силу, способную обеспечить в Греции больший «порядок», чем это до сих пор удавалось Македонии,— всё это способствовало тому, что римлянам удалось привлечь на свою сторону сначала Этолийский (в 199 г.), а затем и Ахейский (в 198 г.) союзы.

В 197 г. римские войска под командованием проконсула Тита Квинкция Фламинина при поддержке союзников нанесли решительное поражение Филиппу в сражении при Киноскефалах. По условиям заключённого вскоре мирного договора Филипп терял все захваченные им территории в Малой Азии, Эгейском море и Греции, его владения ограничивались лишь территорией собственно Македонии. Он должен был выдать весь флот, уплатить контрибуцию в 1 000 талантов и дать в заложники своего младшего сына. Таким образом, военная мощь Македонии и её влияние в Греции были подорваны, хотя, как показали последующие события, ещё не сломлены до конца.

«Освобождение» Греции

Уже в ходе мирных переговоров обнаружились острые противоречия между римлянами и их союзниками. Рим склонен был диктовать свои условия не только побеждённому Филиппу, но и своим союзникам, без поддержки которых он едва ли смог бы разбить македонян. Судьба всех отнятых у Филиппа городов решалась римским сенатом и непосредственно сенатской комиссией, направленной в Грецию под председательством Тита Фламинина. Требования союзников учитывались лишь в той мере, в какой это было выгодно римлянам.

На истмийских играх в 196 г. римляне с помпой провозгласили «свободу» всех эллинов. В действительности же римляне по собственному усмотрению устанавливали границы греческих государств, передавая одни города Ахейскому союзу, другие — Этолийскому, третьи — царькам иллирийцев и их соседей афаманов. Лицемерно объявив свободу Коринфа, римляне поставили свой гарнизон в его крепости Акрокоринфе. Они оставили также под своей властью важные в стратегическом отношении города Деметриаду в Фессалии и Халкиду на острове Эвбея.

Не создавая официально особой администрации для управления Грецией, Рим с помощью сенатской комиссии и послов вмешивался в её внутреннюю жизнь. Так, в Фессалии, где борьба между аристократией и демосом была настолько ожесточённой, что народные и судебные собрания постоянно сопровождались вооружёнными столкновениями, Фламинин провёл выборы совета и судей на основе цензового принципа и таким путём укрепил положение аристократии, иными словами, перестроил Фессалийскую лигу по образцу аристократического Ахейского союза.

Пока шла война с Филиппом, римляне заключили союз с правителем Спарты Набисом, но как только их положение в Греции несколько окрепло, они потребовали от других своих союзников объявления войны Набису, опять-таки под предлогом «освобождения» греческих городов от его «тирании». В результате военных действий в 195 г. Набис вынужден был отказаться от Аргоса и других подвластных ему городов на побережье Пелопоннеса и от всех своих владений на Крите, ограничившись областью собственно Спарты.

В результате второй Македонской войны римляне захватили в Греции огромные богатства. Только во время триумфа Фламинина демонстрировалось 18270 фунтов серебра и 3 714 фунтов золота в слитках, 84 тыс. серебряных тетрадрахм и 14514 золотых «филиппиков», огромное количество медных и мраморных статуй, серебряных и золотых вещей, вывезенных из Греции. Несомненно, что ещё большее количество ценностей было награблено римской армией. Кроме того, греческие государства в благодарность за «свободу» вынуждены были отправить в Рим 114 золотых венков и вернуть купленных ими у карфагенян пленных римлян. Ахейскому союзу эти дары обошлись в 100 талантов. Как позволяет заключить надпись из города Хиретии, римляне захватывали у побеждённых не только движимое имущество, но иногда и земельные владения и дома, возвращая их потом лишь за выкуп.

Естественно, что такая «освободительная» деятельность Рима вызвала недовольство широких слоев греческого населения. Против Рима открыто выступали этолийцы, обделённые римлянами при разделе владений Филиппа. Весьма неуверенно чувствовали себя проримские группировки в Беотии. Недовольство это особенно ярко проявилось, когда на Балканском полуострове высадился со своим войском Антиох III.

Война Аитиоха III с Римом и её последствия

Закончив операции в Келесирии, Антиох начал готовиться к войне с римлянами, но не спешил помочь своему «союзнику» Филиппу. В то время как Филипп вёл упорную борьбу с римлянами, Антиох, отправив сухопутные силы в Сарды, с помощью флота захватывал приморские города Киликии, Ликии и Карий, принадлежавшие Птолемеям. Однако даже и эти действия Антиоха заставили римлян после победы при Киноскефалах (197 г.) поспешить с заключением мирного договора с Филиппом.

Тем временем Антиох, закрепившись в Эфесе, начал подчинять города, только что «освобождённые» римлянами из-под власти Македонии в Малой Азии и Фракии. Предвидя неизбежность войны с римлянами, он упрочил свои отношения с соседями, заключил союз с галатами и разослал послов для переговоров с греческими государствами. Антиох рассчитывал создать широкую антиримскую коалицию. В этих планах его поддерживал Ганнибал, который был вынужден бежать из Карфагена в Сирию, чтобы не попасть в руки римлян.

Но ещё большую дипломатическую активность проявили римляне, стремясь перетянуть на свою сторону всех возможных союзников Антиоха. Это им в значительной степени удалось. Население греческих полисов разделилосьна два враждебных лагеря. «Знатные,— пишет Тит Ливии,— и все вообще благонамеренные стоят за союз с римлянами и довольны настоящим положением, а толпа и те, дела которых не соответствуют их желаниям, хотят всеобщего переворота». Поскольку власть в большинстве греческих государств находилась в руках олигархических проримских группировок, Антиоху удалось привлечь на свою сторону лишь Этолию и Беотийский союз. Даже Македония, ещё не оправившаяся после поражения во второй войне с Римом, выступила против своего бывшего союзника, направив свои силы против этолийцев.

Война между Антиохом и римлянами началась на территории Греции. Средняя и Северная Греция подверглись грабежу и разорению со стороны двух враждующих чужеземных армий. В Фермопильском ущелье войска Антиоха были наголову разбиты. Сам Антиох с незначительным отрядом бежал в Эфес. Он попытался укрепить Лисимахию и Херсонес, чтобы не допустить переправы римлян через Геллеспонт, но после поражения сирийского флота у Мионнеса покинул Фракию и отступил в глубь Малой Азии. Решающее сражение между Антиохом и римлянами произошло в 190 г. при Магнесии. Несмотря на своё численное превосходство, армия Антиоха снова потерпела жестокое поражение.

После битвы при Магнеетш Антиох был вынужден в 188 г. заключить мир на условиях, продиктованных римским командованием в лице консула Люция Корнелия Сципиона, брата Публия, победителя Карфагена. Одновременно капитулировали и союзные Антиоху этолийцы. По мирному договору с Римом Антиох был обязан отказаться от всех своих владений в Европе и в Азии к северу от Тавра, возвратить военнопленных, передать всех слонов и флот, уплатить римлянам и Пергаму контрибуцию и выдать римлянам Ганнибала. Чтобы избежать этой участи, Ганнибал бежал на Крит, затем в Вифинию и здесь принял яд. Территория, отнятая у Антиоха, была передана отчасти Пергаму, отчасти Родосу; некоторые города были объявлены свободными.

Поражение Антиоха III и победа Рима пошатнули престиж государства Селев-кидов. От него отпали Армения и Софена; повидимому, начались волнения и в восточных сатрапиях. Антиох III предпринял новый поход на Восток для того, чтобы упрочить свою власть и добыть средства для уплаты контрибуции римлянам. При попытке овладеть сокровищами храма Бэла в Элимаиде он был убит.

Поражение Антиоха в войне с Римом внесло значительные изменения и в политическую обстановку в Восточном Средиземноморье. Римляне ещё не обладали достаточными силами, чтобы закрепить за собой территории, отнятые у Антиоха, и передали их Родосу и Пергаму — государствам, которые поддерживали Рим во второй Македонской войне и в войне с Антиохом. Благодаря этому дипломатическому манёвру римляне приобрели в лице господствующих классов Родоса и Пергама прочную политическую опору для своего дальнейшего проникновения на Восток.

После поражения царства Селевкидов в Восточном Средиземноморье вплоть до Митридатовых войн не было государства, способного собственными силами дать отпор агрессивной политике Рима. Объединению же восточносредиземноморских государств для борьбы против Рима мешало их давнишнее экономическое и политическое соперничество.

Наступление Рима в Средиземноморье. Народные движения II—I вв. до н. э.

Обострение кризиса эллинистичсских государств

Основные тенденции социально-экономического и политического развития средиземноморского мира к середине II в. до н. э. выявились ещё более чётко: в пределах всего Средиземноморья происходит бурный рост рабовладения, притом главным образом в форме античного рабства; постепенно вырисовываются признаки экономического упадка, обостряется социальная борьба внутри эллинистических государств; необычайно усиливается Рим — государство, сумевшее использовать результаты хозяйственного и социального развития эллинистических стран.

Изменения в экономической обстановке во II—I вв. до н. э. сводятся, по существу, к перемещению центров хозяйственного развития и торговых путей. Расширяются торговые связи Западного Средиземноморья с восточными странами. На смену прежним центрам сельского хозяйства, ремесла и торговли выдвигаются новые — на западе, распространяющие свои продукты и изделия по всему Средиземноморью. Области, через которые шла транзитная торговля (города Финикии, остров Делос), переживают подъём, начинают играть крупную роль в экономических отношениях между государствами. Но все они неизбежно попадают в зависимость от той силы, которая становится важнейшим фактором всего этого развития,— в зависимость от Рима.

На внутреннюю и внешнюю политику эллинистических государств во II—I вв. большое влияние оказывало наряду с изменениями общих условий экономической жизни расширение поля действия римского торгового и ростовщического капитала. Задолго до того, как появлялись римские вооружённые силы на территории того или иного из эллинистических государств, оно уже испытывало на себе воздействие римской и7ли связанной с Римом торговли, спекуляций, жадной погони за рабами для италийских имений, воздействие подкупов, интриг и злоупотреблений римских дельцов и дипломатов. В истории отдельных государств ярко сказывается вся сложность и напряжённость борьбы, как внешней, так и внутренней, отражается огромное влияние международной обстановки.

Крушение Македонского государства

После победы над Антиохом влияние Рима в Греции ещё более усилилось. Но в то же время росло недовольство масс проримскими правящими кругами. Об этом свидетельствует, например, появление даже внутри такого благонамеренного, с точки зрения самих римлян, союза, как Ахейский, оппозиционной партии, которая выступала в защиту прав союза, обеспечивающих ему некоторую независимость во внутренних делах. Подобные настроения в Греции начинают внушать римлянам спасения, тем более что Македония уже оправилась от поражения и Филипп вновь начал расширять свои владения и укрепляться на фракийском побережье.

Поэтому Рим вновь начал дипломатическую подготовку к войне с Македонией. Римский сенат широко открыл двери для жалоб на Филиппа, разжигал интриги внутри царской семьи, предъявлял Филиппу один ультиматум за другим, рассылал посольства в города Греции и Малой Азии для укрепления проримских группировок. В свою очередь и Македония готовилась к новому столкновению с Римом, неизбежность которого Филипп, невидимому, отчётливо сознавал. После смерти Филиппа эту подготовку продолжал вести его сын Персей. Чтобы приобрести расположение масс внутри Македонии и в греческих полисах, он объявил амнистию всем изгнанникам и кассацию государственных долгов. Одновременно Персей искал союзников среди эллинистических государств и вёл переговоры с Карфагеном.

Однако, несмотря на антиримские настроения демоса в большинстве греческих государств, к моменту войны с Римом (171 г.) Македония оказалась почти изолированной. Правящие круги греческих полисов либо примкнули к римлянам, либо остались нейтральными, испытывая страх, с одной стороны, перед римлянами, с другой — перед собственным народом. Общая политическая обстановка в Средиземноморье также была неблагоприятной для Македонии. Государство Селевкидов, значительно ослабленное предшествующим столкновением с Римом, предпочло вместо новой войны с римлянами поправить своё положение за счёт соседей, в первую очередь — Египта. Египет, раздираемый династической борьбой, сам оказался объектом агрессии. Остальные эллинистические государства либо придерживались проримской ориентации, либо не решались выступить против Рима.

Военные действия в начале третьей Македонской войны развивались благоприятно для Македонии: к ней присоединились царьки Иллирии и Эпир. Но римлянам удалось демагогией, угрозами и репрессиями удержать в повиновении все греческие полисы. Это обстоятельство заставило Персея вступить в мирные переговоры. Римляне, чувствуя перевес сил на своей стороне, предъявили неприемлемое для Персея требование полной капитуляции Македонии. Поэтому военные действия продолжались. В 168 г. в единственном крупном сражении, которое произошло при Пидне, римские войска под командованием Луция Эмилия Павла полностью разгромили армию Персея. Македонское царство прекратило своё существование.

Даровав македонянам «свободу», римляне разделили Македонию на четыре изолированных округа, запретив покупку недвижимости и заключение браков между жителями разных округов. Македонянам запрещалось также разрабатывать серебряные рудники, вывозить лес, ввозить соль. Такие же меры римляне провели в Иллирии. Ещё более жестокому разгрому подвергся Эпир: более 150 тыс. жителей было продано в рабство, большая часть городов была разрушена. В Греции римляне снова перекроили границы полисов, расширив или уменьшив их территорию в зависимости от заслуг или вины перед римлянами в войне с Персеем. Во всех городах сторонники Македонии подверглись преследованиям, часть из них была отправлена на суд в Рим.

Римляне чувствовали себя в Греции уже достаточно прочно и открыто диктовали свою волю бывшим союзникам. Значение Этолийского союза было ими подорвано значительно раньше. Беотийский союз они фактически распустили перед началом третьей Македонской войны. От Ахейского союза завоеватели стали отторгать, один город за другим.

Борьба народных масс Греции и Македонии римского господства

Расправа с Македонией и открытое вмешательство римлян во внутренние дела греческих полисов, разорение населения в результате непрестанных войн и постоя римских войск — всё это ещё более накалило атмосферу в Греции. Социальная и политическая борьба в греческих городах теперь всё в большей мере приобретает характер борьбы против римского господства. В Ахейском союзе к власти приходят элементы, враждебные Риму, усиливается значение средних слоев населения, делаются попытки облегчить положение демоса отсрочкой уплаты долгов.

Римское господство в Македонии вызвало открытое восстание населения в 149 г. под руководством Андриска, выдававшего себя за Филиппа, сына Персея. Андриска поддержали фракийские племена. Вскоре вся Македония оказалась в руках восставших. Римские войска, посланные для подавления восстания, потерпели ряд поражений. Лишь в 148 г., используя не только превосходство военных сил, но и подкуп, римляне смогли подавить восстание. После этого они превратили Македонию в провинцию, включив в неё Эпир и Южную Иллирию.

Через два года против римлян выступил Ахейский союз. Чтобы укрепить свои военные силы, ахейцы отпустили на волю и зачислили в армию 12 тыс. рабов. Гражданам было предложено делать взносы в союзную казну для ведения войны. Центром сопротивления Ахейского союза стал город Коринф. Хотя выступление ахейцев против римлян вызывало сочувствие народа во многих греческих городах, не входивших в Ахейский союз, но ни один из них не решился к ним присоединиться. Одни же ахейцы не могли выдержать войны с Римом. Вскоре консул Луций Меммий разбил их войска. Коринф был разрушен до основания и сожжён (146 г.). Разрушены были и другие ахейские города. Множество жителей было порабощено и вывезено в Рим. Все греческие союзы были распущены, всюду была восстановлена власть олигархов. Греческие города окончательно потеряли свою независимость и были подчинены властям римской провинции Македонии.

Непрерывные войны, содержание римской армии, контрибуция и «добровольные» подарки Риму окончательно разорили широкие слои демоса в греческих городах. Все античные авторы свидетельствуют об обнищании, обезлюдении и запустении Эллады во II—I вв. до н. э. Иссякли общественные доходы городов. Задолженность городов частным лицам, недостаток продовольствия и голод стали частыми явлениями в Греции. Уровень жизни рядовых граждан резко снизился. Но зато рабовладельческая аристократия, ростовщики и землевладельцы с установлением римского господства упрочили своё положение и обезопасили своё имущество от посягательств демоса.

Установление римского господства в Македонии и Греции, невидимому, сопровождалось усилением эксплуатации рабов. Об этом можно судить на основании сообщений древних авторов, касающихся массовых выступлений рабов. В Македонии через три года после подавления восстания Андриска появился Лжефилипп II, вокруг которого объединились, по сведением Евтропия, 16 тыс. рабов (цифра, видимо, преувеличенная). Однако это восстание римлянам удалось подавить в самом его начале. Позднее началось восстание рабов на Лаврийских рудниках в Аттике. Рабы перебили стражу, захватили акрополь на мысе Суний и долгое время держались на территории Аттики, пока не были разгромлены римлянами.

Родос и его отношения с Римом. Расцвет Делоса

Подчинение Македонии и Греции римскому господству отра3илось прежде всего на положении Родоса и государств Малой Азии. Родосское государство представляло собой олигархическую рабовладельческую республику, доступ в число граждан которой был крайне ограничен. Торгово-ростовщическая знать уделяла часть средств из своих прибылей для хлебных раздач демосу с целью смягчить внутреннюю социальную борьбу.

Собственное производство как на самом Родосе, так и в его владениях было сравнительно невелико. Главный доход Родосскому государству доставляла посредническая торговля. Торговый оборот Родоса в период его расцвета достигал 50 млн. драхм, сумма торговых пошлин — 1 млн. драхм. Надписи свидетельствуют о большом количестве рабов на Родосе. Родос уже во второй половине III в. был важнейшим посредником в оживлённых торговых сношениях городов Сирии, Египта, Малой Азии, Северного Причерноморья, Греции. В Родосе были устроены склады для хранения товаров, в частности зерна, и их владельцы наряду с судовладельцами и купцами получали огромные доходы. Экономическое и политическое значение Родоса ярко обнаружилось во время страшного землетрясения в конце III в., когда многие эллинистические государства поспешили прийти к нему на помощь.

Воспользовавшись ослаблением морских сил Египта после второй Сирийской войны, Родос захватил ряд островов Эгейского моря. Со времени появления Рима на международной арене Родос сразу же принял проримскую ориентацию. Олигархия Родоса считала для себя выгодным и в торговом и в политическом отношении укреплять связи с Римом и ослаблять влияние эллинистических государств в Греции, Эгейском море и в Малой Азии. Наибольшего расширенияРодосское государство достигает после войны римлян с Антиохом: за услуги, оказанные Риму, Родос получил Карию и Ликию, отторгнутые от государства Селевкидов. Однако после второй Македонской войны родосцы начинают опасаться усиливающегося влияния Рима. С другой стороны, и Рим по мере укрепления своих позиций в Восточном Средиземноморье меняет своё отношение к Родосу: римские купцы предпочитают теперь торговать с Востоком без посредников.

Поэтому Родос попытался во время третьей Македонской войны уладить конфликт между Персеем и Римом, чтобы сохранить в качестве противовеса Риму самостоятельное Македонское государство. В наказание за эту политику римляне отняли у Родоса Ликию и Карию и объявили свободным портом Делос, что нанесло огромный ущерб торговле Родоса и положило конец территориальному расширению Родосского государства.

Объявление свободным портом Делоса резко подняло экономическое и политическое значение этого маленького островка, который жил до этого времени преимущественно за счёт доходов храма, имевшего общегреческое культовое значение. Правда, Делос считался центром Лиги островитян, но это мало отражалось на его экономическом положении. После войны с Персеем римляне передали остров Афинам, население в значительной своей части было переселено в Ахайю, а на Делос выселились афиняне. Когда римляне объявили делосский порт свободным от пошлин, его торговые обороты быстро стали расти: на Делос съезжались купцы из Финикии, Палестины, Аравии и других восточных стран. Таким образом, римские купцы получили возможность вести здесь торговлю с Востоком непосредственно.

Основная роль Делоса в экономике античного мира заключалась в том, что он стал крупнейшим в Средиземноморье рынком рабов. Поставщиками рабов на Делосе были главным образом пираты. О размерах работорговли на острове Делос даёт представление Страбон, указывающий, что в делосском порту продавались и покупались в день десятки тысяч рабов. В источниках сохранилось указание, что примерно в одно время с первым восстанием в Сицилии на Делосе также вспыхнуло восстание согнанных для продажи рабов, подавленное объединёнными силами местного населения (афинских клерухов) и живших ва острове италиков.

В I в. до н. э., по мере подчинения римлянами Малой Азии и Сирии, значение Делоса стало падать. После разгрома в 88 г. Делоса флотом Митридата Эвпатора и вторично в 69 г. до н. э. пиратами Делос уже не мог вновь оправиться.

Пергам во II в. до н. э. Востание Аристоника

После третьей Македонской войны пошатнулось также и положение Пергама. В конце III — начале II в. Пергам пережи Восстание' Арпстоника вает период своего расцвета и ведёт упорную борьбу против царства Селевкидов и Македонии. Эта борьба сближала его с важнейшими греческими государствами — Этолийским союзом, Родосом, Афинами, а также с Римом. Союз с Римом особенно укрепляется при 'Эвмене II, когда Пергам оказал существенную помощь Риму во второй Македонской войне и в войне Рима с Антиохом. Следствием этого был быстрый территориальный рост Пергама: по миру, заключённому в Апамее, Эвмен II получил значительную часть селевкидских владений к северу от Тавра. Таким образом, Пергам благодаря Риму, а фактически ценой отказа от самостоятельной внешней политики, превратился в крупнейшую державу Малой Азии. В таком положении Пергам, однако, находился лишь несколько десятилетий.

После победы над Персеем римляне почувствовали себя на Балканском полуострове настолько прочно, что решили начать наступление на Азию. Они обвинили Эвмена в том, что, предложив выступить посредником между ними и Персеем, он стремился спасти македонского царя от окончательного поражения. Ухудшение отношений с Римом отразилось на внешнем положении Пергама: прежде всего восстали зависимые от Пергама галаты, которые вторглись на территорию Пергама и подвергли её опустошению. Эвмену удалось разбить галатов, но по настоянию Рима галаты получили автономию. Рим стремился к тому, чтобы они оставались постоянной угрозой для Пергама.

При преемниках Эвмена Пергам вёл войны с Вифинией, а затем с фракийцами. Хотя эти войны окончились успешно для Пергама, но они повлекли за собой крайнее истощение царства и подготовили тем самым обращение его в римскую провинцию. Союзные отношения с Римом постепенно превратились в политическую зависимость, так как могущественным римским армиям Пергам не мог противопоставить равноценной военной силы. К тому же рост политического влияния Рима на Востоке сопровождался усиленной деятельностью римского торгового и ростовщического капитала, который постепенно втягивал в свои сети царей Пергама и всю страну в целом. Всё это вело к усилению эксплуатации рабов и свободных производителей и к крайнему обострению классовых противоречий.

В царствование Аттала III (139/38—133) положение в Пергаме достигло крайнего напряжения. Над господствующим классом .нависла угроза народного восстания. Придворная знать надеялась лишь на военную помощь Рима. Этой явилось причиной того, что Аттал завещал в 133 г. своё царство Риму. Правящие круги Пергама после смерти царя пошли на некоторые уступки народным массам? Был издан декрет, значительно расширявший права пергамского гражданства: его получили некоторые категории неполноправного населения Пергама, в частности наёмники. Были даже приняты меры, несколько улучшившие положение рабов. Однако начавшееся движение рабов, зависимого крестьянства и неполноправного населения города Пергама против местной знати и против римского гнёта вылилось в мощное восстание, длившееся более трёх лет (132—129); во главе его стал Аристоник, побочный брат Аттала III. Жители города Пергама, разорённые римскими дельцами, поддерживали Аристоника и провозгласили его царём. Помощь Риму против восставших оказал город Эфес, флот которого нанёс поражение флоту Аристоника. Однако восстание после этого только усилилось. На борьбу поднялись рабы и крестьяне всей страны. Волнения начались и в других государствах Малой Азии (Вифиния, Каппадокия, Пафлагония).

Присланные для подавления восстания римские войска под командованием консула Красса осадили Аристоника в городе Левки. Но за целую зиму Красе не смог взять город и вынужден был, сняв осаду, отступить. Аристоник вышел из города, разбил Красса и взял его в плен. В следующем, 130 г. до н. э. против Аристоника была направлена новая римская армия, которой руководил консул Перперна. На этот раз восставшие были разбиты и остатки их армий осаждены в карийском городе Стратоникее. Одновременно римские отряды предпринимали по всей стране карательные экспедиции — разрушали города, поддерживавшие повстанцев, истребляли жителей. Наконец, была взята и Стратоникея. Захваченный в плен и привезённый в Рим Аристоник был казнён. Римляне, опираясь на местную знать, подавили восстание Аристоника и присоединили Пергамское царство к своим владениям, превратив его в римскую провинцию, получившую название Азия.

В 75 г. до н. э. была превращена в римскую провинцию и Вифиния. По мере ослабления этих государств увеличивается значение восточных областей Малой Азии — Каппадокии и Понта.

Каппадокия и Понт

В начале II в. Каппадокия ещё находилась в союзе с Селевкидами и, в частности, помогала Антиоху III в битве при Магнесии. Однако после поражения Антиоха и его союзников она резко меняет свою ориентацию. Царь Каппадокии Ариарат IV при посредстве пергамского царя Эвмена II отделался после поражения сравнительно небольшой контрибуцией в 300 талантов и стал «другом и союзником римского народа». С этих пор Каппадокия наряду с Пергамом, с которым она сохраняет тесный союз, становится важнейшей опорой римского влияния в Малой Азии.

Союз с Римом был выгоден Каппадокии в том отношении, что защищал её от становившегося всё более агрессивным Понта. Однако, как это было и с Пергамом, союзные отношения весьма скоро стали перерастать в зависимость Каппадокии от Рима. Эта зависимость стала особенно ощутимой после того, как на территории Киликии было создано римское наместничество. Каппадокию — страну сравнительно отсталую — по мере укрепления политического влияния Рима всё более и более наводняли римские торговцы и ростовщики. В середине I в. до н. э. каппадокийский царь был уже игрушкой в руках Рима. В начале II в. Понт представлял собой уже довольно значительное государство. На западе владения понтийских царей включали в свой состав почти всю Пафлагонию. Правда, крупный греческий город Синопа оставался ещё за пределами Понта. Как далеко понтийские владения простирались в это время на восток, точно неизвестно, но можно предполагать, что Понтом была подчинена область халибов, знаменитая своими рудниками, и что Малая Армения представляла собой фактически зависимое от Понта царство.

Однако, несмотря на большое богатство природными ресурсами, Понт по своему социально-экономическому строю мало чем отличался от Каппадокии. Во внутренних областях страны городская жизнь была развита слабо, господствовала землевладельческая знать, большую роль играли обширные храмовые владения. Иное положение было на черноморском побережье, где находились греческие города (Амис, Трапезунт и др.).

Новый период в истории Понта начинается со времени крушения селевкидского могущества в Малой Азии. Первую попытку создать обширную державу, в которую входила бы значительная часть Малой Азии, сделал царь Понта Фарнак I (183 — около 170). Для этого он прежде всего захватил Синопу и перенёс сюда свою столицу.Однако дальнейшие завоевательные устремления Фарнака натолкнулись на сопротивление коалиции, в которую входили Вифиния, Пергам и Каппадокия. Война закончилась для Фарнака неудачно. Ему пришлось отказаться от Пафлагонии, хотя он и удержал за собой Синопу.

При преемниках Фарнака силы Понта продолжали возрастать, но вместе с тем понтийским царям приходилось всё более и более считаться с Римом. Уже Митридат IV стал «другом и союзником римского народа». Под этим титулом, как известно, нередко скрывалось зависимое от Рима положение; так было, невидимому, и с Понтом. Однако отдалённость от римских владений делала эту зависимость сравнительно слабой. В качестве союзника Рима Понт участвовал в ряде войн этого времени. Ему удалось подчинить своему влиянию Фригию, Галатию, Пафлагонию и Каппадокию. Союз Понта с Римом, однако, не мог быть долговечным: слишком противоречивы были их интересы. По мере своего усиления Понт всё более тяготился своей зависимостью от Рима и постепенно становился центром всех антиримских сил Малой Азии.

До крушения Македонского государства правители восточно-эллинистических государств ещё не понимали, какую опасность представляет для них утверждение римлян на Балканском полуострове. Более того, они сочли этот момент наиболее удобным для возобновления борьбы из-за Келесирии.

Потеря внешних владений и восстания в Египте заставили греко-македонскую знать пойти на ещё более тесный, чем ранее, союз с египетским жречеством. От имени малолетнего Птолемея V Эпифана, коронованного в 197 г., египетским жрецам был предоставлен ряд льгот. В ответ на них жреческий синод в Мемфисе издал декрет в честь Эпифана с перечислением его благодеяний и определением почестей, которые ему должны были оказывать египетские храмы (это — знаменитая Розеттская надпись, послужившая основой дешифровки египетских иероглифов). Как указывается в декрете, Эпифан освободил храмы от поземельного налога, снизил на 2/а налог на льняные ткани, изготовлявшиеся в храмовых мастерских, утвердил право храмов на все поступавшие к ним доходы, простил недоимки, восстановил разрушенные храмы; предоставил некоторые льготы жрецам. Создавая для жречества привилегированное положение, правящие круги птолемеевского Египта тем самым обеспечивали себе .надёжное оружие идеологического порабощения масс.

В декрете жрецов упоминаются также и «благодеяния» Эпифана по отношению ко всему египетскому населению: были снижены некоторые налоги, прощены недоимки, освобождены заключённые (вероятно, за долги), амнистированным

участникам восстаний сохранены их земельные участки. Отчасти при помощи этих уступок, главным же образом благодаря консолидации сил господствующего класса и более активной военной политике правительству Эпифана удалось, наконец, справиться с длившимся с 206 г. восстанием на юге Египта.

После смерти Птолемея V Эпифана власть в Египте снова оказалась в руках временщиков. Опекуны Птолемея VI Филометора возобновили авантюристическиепопытки отвоевать Келесирию. В ответ на это Антиох IV предпринял поход в Египет. Разбив египетские войска, он осадил Александрию. Александрийцы вместо Филометора, попавшего в руки Антиоха, провозгласили царём Птолемея VII Фискона. Но Антиох, не вступая в переговоры с Птолемеем VII, заключил мир с Филометором, отправил его в Мемфис и вывел войска из Египта, оставив гарнизон в Пелусии. Подобное разделение Египта на два враждующих лагеря, прекращение связей между хорой и Александрией наносили серьёзный ущерб хозяйству страны и интересам господствующего класса. Гарнизон сирийцев в Пелусии был в одинаковой мере угрозой для обоих Птолемеев. Поэтому между египетскими царями начались переговоры, окончившиеся примирением.

Расчленение Египта на два царства вполне соответствовало планам Антиоха, стремившегося ослабить своего соперника в восточной торговле и подчинить Египет своему влиянию. На присоединение территории Египта к государству Селевкидов Антиох IV, как трезвый политик, едва ли рассчитывал. Кроме того, он понимал, что, предъявив Египту чрезмерные притязания, он может вызвать новое столкновение с римлянами. Однако, когда примирение Птолемеев разрушило его планы, он предпринял в 168 г. новый поход в Египет и вновь осадил Александрию. Эти дзйствия Антиоха совпали с решающими событиями в ходе третьей Македонской войны.

Весьма характерным было поведение римлян. Несмотря на настойчивые жалобы египетских царей и крайне тяжёлое положение осаждённой Александрии, римское посольство во главе с Гаем Попилием, направленное для примирения Антиоха с Птолемеями, не спешило в Египет, пока военные действия римлян в Македонии не завершились победой. Но как только Гай Попилий узнал о победе при Пидне, он немедленно отправился в Египет и предъявил ультиматум Антиоху IV. Антиох был вынужден вывести войска из Египта, причём Попилий лично следил за тем, чтобы был очищен и Кипр. Таким образом, все успехи Антиоха в Египте были сведены на нет.

Борьба Иудеи против господства Селевкпдов

Неудачи во внешней политике отразились на внутреннем состоянии царства Селевкидов. Лишённые возможности поправить свои дела за счёт Египта, Селевкиды усиливают эксплуатацию подвластных им территорий. Вспыхнувшая в ответ на это борьба местного населения против власти Селевкидов приняла особенно острые формы в Иудее.

Власть в Иудее принадлежала сгруппировавшейся вокруг храма Яхве жреческоц аристократии — богатейшим землевладельцам и рабовладельцам. Часть этой знати — эллинисты,— принимавшая участие во внешней торговле, была зарштересована в более прочных связях Иудеи сСелевкидами. При их поддержке эллинисты захватили в свои руки власть в Иудее. Воспринимая греческие обычаи и навязывая их населению, они одновременно расширяли свою торгово-ростовщическую деятельность. Внедрение товарно-денежных отношений в хозяйство Иудеи, сопровождавшееся повышением податей, ухудшило положение народных масс. Нарушение древних обычаев и традиций ещё более обостряло глухое недовольство народа.

В 171 г. в Иерусалиме в ответ на попытку местных властей конфисковать храмовую казну для уплаты подати царю вспыхнуло стихийное восстание. Антиох IV, возвращавшийся из похода в Египет, подверг город разгрому. После навязанного римлянами мира с Египтом Антиох вновь предпринял поход в Иудею отчасти с целью пополнить царскую казну, отчасти с целью окончательного подчинения Иудеи. Войска Антиоха разграбили храм Яхве и весь Иерусалим; более 10 тыс. его жителей было обращено в рабство. В Иерусалиме Антиох построил крепость Акру и поставил там гарнизон. Власть была закреплена за эллинистами, иудейская религия запрещена, и введён культ греческих богов. Для наблюдения за выполнением гре'ческих обрядов были назначены специальные чиновники.

Эти мероприятия вызвали возмущение иудейского народа. В 167 г. в Иудее началось новое восстание, переросшее в народную войну против господства Селевкидов. Это движение возглавил сын местного жреца Иуда из рода Хасмонеев, прозванный Маккавеем — «Молотом» (имя это перешло и на его преемников). В конце правления Антиоха IV, когда основные военные силы были уведены им на восток, иудейские повстанцы разбили высланные против них отряды. В 164 г. они взяли Иерусалим и осадили сирийский гарнизон в Акре. Иуда Маккавей присвоил себе сан верховного жреца и провёл некоторые реформы: распределил жреческие должности независимо от знатности рода, конфисковал имущество эллинистов и, повидимому, предпринял какие-то меры для улучшения положения крестьян. Но при преемниках Антиоха IV Иудея подверглась новому разгрому. Иуда Маккавей был убит в одном из сражений (160 г.), в иудейские города опять были введены сирийские гарнизоны. Однако борьба иудеев не прекратилась.

Политический кризис государства Селевкидов

Восстание в Иудее и последовавшая после смерти Антиоха IV ожесточённая династическая борьба между членами царской семьи, временщиками и узурпаторами были ярким проявлением начавшегося политического кризиса царства Селевкидов. Причиной этого кризиса было прогрессировавшее разложение экономической и социальной опоры правящей династии. Сокращение владений Селевкидов сопровождалось сокращением их материальных ресурсов, упадком государственного хозяйства. Рабовладельческая знать крупнейших торговых центров перестаёт поддерживать царскую власть, так как экономическая и политическая структура царства Селевкидов ограничивала возможности дальнейшего развития рабовладельческих отношений и хозяйственной жизни этих городов. Городская аристократия участвовала в династической борьбе лишь в той мере, в какой это давало ей возможность получать новые льготы. Эллинистические города всё более расширяли права внутреннего самоуправления, добивались от царей азильного права (права убежища, защищавшего от насилия царской администрации), объявления города «священным», т. е. неприкосновенным во время военных действий, наконец, получали право элевтерии (свободы), т. е. независимости во внутренних делах и самостоятельности во внешних сношениях. Армия становилась всё более неустойчивой, изменился её состав: большую часть армии составляли теперь наёмники, вербовавшиеся из представителей азиатских народов — арабов, иудеев, киликийцев и др. её это приводит к тому, что в междоусобной борьбе претенденты на царский престол опирались не столько на внутренние силы государства, сколько на наёмную армию и поддержку более могущественных соседей. Немалую роль в разложении царства Селевкидов играла политика римского сената. Искусно вызывая распри в царском доме, поддерживая в ходе борьбы слабую сторону, добиваясь расположения городской знати, оказывая косвенную поддержку внешним врагам, римляне способствовали всё большему ослаблению своего некогда могущественного соперника в Восточном Средиземноморье. При преемниках Антиоха IV отпали западные районы Ирана. Государство Селевкидов было уже не в состоянии не только вести активную внешнюю политику, но даже сдерживать напор новых рабовладельческих государств, возникших на окраинах державы,— Парфии, Армении, Иудеи.

Последнюю попытку восстановить державу Селевкидов сделал Антиох VII Сидет (139/38 — 129). Вновь подчинив Иудею, добившуюся самостоятельности при его предшественниках, Антиох Сидет предпринял поход в Парфию, окончившийся его гибелью и полным поражением сирийского войска. Это поражение привело к окончательному отпадению Вавилонии, Персии и Мидии, перешедших под власть Парфии или самостоятельных династов. Территория государства Селевкидов суживается до пределов собственно Сирии, Келесирии, Финикии и части Киликии. Но и на этой территоии из-за ожесточённой династической борьбы деятельность центрального государственного аппарата была почти полностью парализована.

Распад государства Селевкидов в римискую провинцию

Одновременно с упадком державы Селевкидов росла мощь её соседей — Парфии, Армении, Понтийского царства и особенно Рима, прочно закрепившегося в своей провинции Азии и претендовавшего на наследие Селевкидов. История государства Селевкидов в конце II—начале I в. до н.э. полностью определялась ходом борьбы между этими государствами за политическое преобладание в Передней Азии.

Распад государства Селевкидов особенно усилился в начале I в. до н. э., когда большая часть территории селевкидской державы была захвачена армянским царём Тиграном. Самостоятельным государством становится Коммагена, возникают независимые арабские государства Эмеса и Итурея. Независимым государством стала и Иудея, где первосвященники начали принимать царский титул. От борьбы за независимость своей страны иудейская теократия переходит к открыто захватнической политике. Набеги первых Маккавеев сменяются планомерным истреблением иноверцев и принудительным распространением иудейской религии среди окрестных племён. Религиозная проповедь служит идеологическим оправданием для стремлений к порабощению, захвату добычи и расширению территории за счёт соседей. К Иудее были присоединены Галилея, Идумея, Келесирия, гавани: Аскалон, Газа и др. Внутри Иудеи обостряется социальная борьба, проявившаяся, в частности, "в возникновении религиозных сект, оппозиционных традиционному культу и династии Хасмонеев. Недавно открытые документы дают представление об организации и идеологии религиозных общин, которые были основаны бежавшими от преследований сектантами в районе иудейской пустыни, на побережье Мёртвого моря. Члены такого рода общин жили совместно, вели трудовую жизнь, сообща владели собственностью. В их проповеди общности имущества и ожидании мессии — посланника бога, который должен покарать нечестивых и вознаградить праведных, нашёл отражение протест низших слоев населения Иудеи против угнетения и насилия светских и духовных властей. При одном из правителей — Александре Яннае (103—76) происходит массовое народное восстание, подавленное с большим трудом. Начавшаяся вскоре после этого династическая борьба послужила предлогом для вмешательства Рима. В 63 г. до н. э. Иудея была превращена в римскую провинцию.

В ряде крупных (Библ, Тир, Сидон и др.) и менее значительных финикийских городов, претендовавших на самостоятельное государственное существование, возникли тирании. Неспособность Селевкидов справиться с центробежными силами и растущими народными движениями заставляла рабовладельческую знать искать другие методы их подавления. Этим, повидимому, и следует объяснить возникновение тираний в отдельных городах, а также успех завоевательных действий Тиграна Армянского. Ещё более приемлемым выходом из создавшегося положения для рабовладельцев Сирии был переход страны под власть Рима. Помимо твёрдого обеспечения господства над всеми эксплуатируемыми массами включение царства Селевкидов в состав Римской державы открывало перед сирийскими ростовщиками, купцами и владельцами ремесленных мастерских новое обширное поле деятельности. Эти настроения господствующего класса и были причиной того, что в 64/3 г. до н. э. римляне присоединили всю эту территорию, не встретив сопротивления.

Обострение социальной и династической борьбы в Египте

Походы Антиоха IV в Египет, сопровождавшиеся ограблением страны, резко ухудшили положение трудяшегося населения. Восстановление власти Птолемеев не принесло ему никакого облегчения. В стране началось массовое движение против правительства, возглавленное Дионисием Петосараписом. На юге центром восставших был город Панополь. Сведений о ходе восстания и его целях в источниках не сохранилось. Против восставших предпринял поход Птолемей VI Филометор. Он осадил и взял Панополь, восстание было подавлено, но волнения в стране не прекратились.

В 140—120 гг. происходят волнения в Арсиноитском и Тинитском номах и наиболее сильные — снова в Панополе. Значительную роль в этих волнениях играли лаой. Одновременно возобновилась династическая борьба: Птолемей VII Фисков выгнал своего брата Птолемея VI Филометора из Александрии. Последний обратился за помощью к Риму. Сенат, руководствуясь интересами римской политики, разделил владения Птолемеев между братьями. Филометор получил Египет и Кипр, Фисков — Киренаику. Особенно ожесточённые формы династическая борьба приобрела после смерти Филометора (в 145 г.). Она сопровождалась убийствами членов царской семьи, жесточайшим террором, восстаниями в Александрии, массовым истреблением населения. Всё это свидетельствовало о политическом кризисе государства Птолемеев и способствовало ещё большему разорению страны.

Обострение социальной борьбы заставило Птолемеев прекратить династические распри. В 118 г. был издан указ, объявляющий амнистию всем их участникам, а также новые льготы жрецам и храмам. Этот указ имел своей целью восстановить пошатнувшийся авторитет государственной власти, обеспечить регулярное поступление царских доходов, прекратить злоупотребления чиновников, урегулировать вопрос о военных постоях и реквизиции жилищ и т. д.

Но все эти меры, конечно, не могли внести улучшений в хозяйственную жизнь Египта, приостановить нарастающий экономический и политический упадок. Вскоре после смерти Фискона в 116 г. возобновляется династическая борьба. В 80-х годах до н. э. вновь началось восстание на юге Египта, центром которого стали Фивы. Источники позволяют утверждать, что это было движение эксплуатируемых масс не только против правительства Птолемеев, но и вообще против «эллинов». После трёх лет ожесточённой борьбы восстание было подавлено. Город Фивы, служивший главной опорой восстания, был разрушен. Эта расправа с одним из древнейших культурных и религиозных центров Египта произвела весьма сильное впечатление на современников.

Однако и эти репрессии не привели к прекращению народных движений. В папирусах есть упоминания о волнениях в Гермополе в 79/8 г., Гераклеополе —в 64/3 г. и в 58 г. до н. э., встречаются намёки на то, что и в последующие годы в разных концах Египта неоднократно вспыхивали народные движения.

Вмешательство Рима. Крушение государства Птолемеев

Рим тем временем всё более властно вмешивается в египетские дела. В 80 г. римский диктатор Корнелий Сулла передал престол Птолемею X (Александру II), но восставшие александрийцы убили римского ставленника и избрали царём Птолемея XI Авлета. Царство Птолемеев к этому времени уже настолько разложилось, что римский сенат в 65 г. до н. э. обсуждал вопрос о ликвидации его как самостоятельного государства и о присоединении его к Риму. Лишь за взятку в 6 тыс. талантов Птолемею Авлету удалось добиться в сенате признания его царём.

Однако и Авлет не смог удержать власть. Александрийцы вновь подняли восстание, Авлет вынужден был бежать в Рим. Он обещал новую взятку в 10 тыс. талантов проконсулу Сирии Авлу Габинию и получил от него римские войска. В 55 г. с их помощью Авлет возвратился в Египет. Для выплаты взятки Габинию он взял ссуду у римского ростовщика Рабирия Постума. Чтобы обеспечить возврат долга с процентами, Рабирий добился от Авлета своего назначения на должность диойкета и начал, пользуясь своими полномочиями, беспощадно грабить и без того разорённую страну и население. Через год под угрозой народного восстания Авлет вынужден был устранить Рабирия. После смерти Авлета началась новая династическая борьба между его дочерью Клеопатрой VII и её малолетним братом Птолемеем XII.

Из крупных эллинистических государств Египет последним был превращён в римскую провинцию. Несмотря на то, что Египет представлял собой заманчивую добычу для римских рабовладельцев, они длительное время не решались на открытое военное вторжение, боясь, видимо, вызвать массовое народное движение, к которому могли примкнуть и зажиточные слои александрийского населения. Крупнейший эллинистический город, центр культуры того времени, главный торговый порт Средиземноморья — Александрия не была заинтересована в присоединении к Римскому государству и упорно вела борьбу с римскими ставленниками на царском троне. Придворная знать, черпавшая доходы из царской казны и от эксплуатации земельных владений, напротив, стремилась к установлению в Египте римских порядков, которые упрочили бы её положение внутри страны. Поддерживаемые этой знатью, римские войска в 30 г. до н. э. вступили в Александрию. Египет был превращён в римскую провинцию.

Аравия и Эфиопия

Аравия в III—I вв. до н. э.

На протяжении всего эллинистического периода немалую роль в истории Египта и царства Селевкидов играли их взаимоотношения с народами, жившими на южных границах этих государств — в Аравии и Эфиопии. В свою очередь, и эллинистические державы оказывали заметное влияние на экономическое, политическое и культурное развитие арабских и эфиопских племён и царств. Поэтому упадок эллинистических держав и подчинение их римскому господству нашли отражение в истории Аравии и Эфиопии.

Начиная с VI в. до н. э. старые рабовладельческие государства Южной Аравии и особенно Саба1 занимают видное место в международной торговле. Из самой Аравии вывозили благовония. Помимо этого южноарабские купцы вели обширную посредническую торговлю: благовония, пряности, драгоценные камни, которые доставлялись из Индии и с сомалийского берега Африки в Средиземноморье, проходили через их руки.

Богатства Аравии всегда привлекали к ней внимание эллинистических держав. Александр Македонский организовал несколько морских экспедиций вокруг Аравийского полуострова. Преемники Александра не оставили мысли о подчинении своему влиянию Аравии и установлении контроля над торговыми путями в Индию. Так, Птолемеи неоднократно пытались подчинить своему влиянию побережье Красного моря и северо-западные окраины Аравийской пустыни, а Селевкиды — Персидский залив. Каждая из этих держав стремилась направить основной поток аравийской торговли по тем путям, которые находились под её контролем.

К этому времени южноарабская торговля достигает своего расцвета. Арабские купцы проникают далеко в глубь Средиземноморья. На Делосе сохранились посвящения, сделанные купцами государства Минеев. В Аравию притекает большое количество греческой монеты; южноарабские правители частично надчеканивают, частично имитируют её: встречаются подражания афинским монетам, позже — видимо, монетам Птолемеев и Селевкидов.

Значительные изменения в условиях южноарабской торговли наступают во II в. до н. э. В начале столетия Селевкидам удалось полностью отрезать Египет от Южной Аравии: к 195 г. вся Сирия была завоёвана Селевкидами, и все пути южноарабской торговли попали под их контроль. Однако монополия Селевкидов длилась немногим более полустолетия. С середины II в. против Селевкидов выступают парфяне, которые скоро вытесняют их из Месопотамии. При Птолемее VII (145—116) возрождается восточная торговля Египта, причём Птолемеи, отрезанные от сухопутных путей, вынуждены теперь исключительно ориентироваться на море. По Красному морю и Аравийскому заливу устанавливаются регулярные торговые сношения. Открытие в конце П в. до н. э. морского пути из Египта в Индию в дальнейшем подорвало монополию сабейских купцов. Начинается упадок сабейской торговли, большое количество жителей Сабы выселяется за пределы страны.

Возможно, что именно в связи с упадком сабейской торговли в конце II в. до н. э. в Южной Аравии происходят значительные политические перемены. Около 115 г. прекращается существование Сабейского государства и власть над Южной Аравией переходит к химьяритам, обитателям крайнего юго-запада Аравии. Примерно в это же время прекращает своё существование царство Катабан. Правители химьяритов называют себя «царями Сабы и Раидана». Повидимому, именно с химьяритскими завоеваниями связана начавшаяся примерно во II—I вв. до н. э. массовая эмиграция населения Южной Аравии в Африку. Ассимиляция пришельцев из Аравии с местным населением положила начало абиссинской народности. Примерно на рубеже нашей эры здесь возникает государство Аксум (впервые оно упоминается в источниках около 70 г. н. э.), из которого позднее развилось Абиссинское государство.

С конца II в. до н. э., когда ослабевшие эллинистические державы уже не могли оказывать деятельного сопротивления, усиливается напор арабов-кочевников на земледельческие области Сирии и Междуречья. Южноарабские государства, заинтересованные в поддержании караванной торговли, также продвигаются на север, стремясь подчинить отдельные области своему политическому влиянию. К I в. до н. э. на северо-западе Аравии у племён набатеев образовалось сильное и независимое государство. Столица набатеев Петра стала крупным торговым центром. Позднее в области Дедана, на территории современного Хиджаза, севернее Медины, возникает самостоятельное царство Лихьян. Древнейшие лихьянитские надписи относятся к началу нашей эры. Лихьянитские надписи сделаны алфавитом, который сложился под влиянием минейского, но на языке, почти идентичном классическому арабскому. Фактически это древнейшие памятники собственно арабского языка.

В I в. до н. э. торговля Южной Аравии со Средиземноморьем частично приходит в упадок. Ослабление державы Птолемеев в I в. до н. э. имело своим следствием сокращение морской торговли Египта с Аравией и Индией. Новое оживление наступает здесь лишь после превращения Египта в римскую провинцию, в 30 г. до н. э.

В Нижнем Двуречье возникает во II в. до н. э. государство Харакена со столицей в Спасину Хараксе. Харакена подчиняет себе часть Двуречья (вплоть до слияния рукава Евфрата с Тигром) и эллинские города по западному берегу Персидского залива, а также некоторые арабские племена. Одно время Харакена владела даже Вавилоном и, может быть, Селевкией на Тигре. Тем не менее Харакена довольно скоро попадает в зависимость от Парфии.

Почти с самого начала Спасину Харакс превращается в крупный центр торговли с Южной Аравией и Индией. В город собираются купцы со всех концов Передней Азии. Самые имена царей Харакены показывают смешение самых различных языков и культов — отчётливо прослеживаются вавилонские, персидские, эламские, арабские и эллинистические элементы.

Мероитское царство

История Египта в эллинистический период тесно связана с историей Эфиопии. В области, расположенной южнее первого порога Нила, существовало царство со столицей в городе Напате, находившемся около четвёртого порога. В конце IV столетия, после смерти Настасена, царя Напаты, на юге Эфиопии, в городе Мероэ, между пятым и шестым порогами Нила утвердилась новая могущественная династия. Вопрос о времени перенесения политического центра Эфиопии в Мероэ и связанные с этим события остаются недостаточно ясными из-за скудости источников.

Значение Мероитского царства возрастает в III—I вв. Это царство, однако, не было централизованной деспотией: царю подчинялись многочисленные племена, населявшие оазисы, степи и полупустыни, примыкавшие к руслу Нила. Каждое из них возглавлялось царьком или вождём, обогащавшимся наряду с родовой знатью за счёт эксплуатации своих соплеменников и в результате грабительских набегов на соседей. После перенесения столицы в Мероэ город Напата сохранил значение религиозного центра. Здесь располагались царские гробницы - пирамиды, здесь же производилась коронация царей, избрание которых утверждалось жречеством. Около середины III в. до н. э. царь Эргамен (Ирк-Амон) положил конец политическому влиянию напатских жрецов, которые до того, опираясь на авторитет оракула, низлагали неугодных им царей и выдвигали кандидатуры их преемников. С этого времени власть царя, невидимому, становится наследственной. Значительную роль в политической жизни страны играла мать царя, так называемая кандака, что, несомненно, связано с пережитками матриархата.

Основным занятием жителей Мероитского царства продолжали оставаться скотоводство и охота, так как земель, пригодных для земледелия, в Эфиопии было мало. Хотя в связи с перемещением в период эллинизма торговых путей с суши на Красное море обмен с северными странами значительно сократился, тем не менее караваны и речные суда продолжали доставлять из Эфиопии в Египет рабов, слоновую кость, редкие породы древесины, шкуры экзотических животных, золото, драгоценные камни, благовония. С другой стороны, в некрополях Мероитского царства обнаружено много привезённых с севера предметов.

Несмотря на то, что эфиопские цари перенесли основное направление политической активности на юг, стремясь овладеть прилегающими областями, они всё же продолжали внимательно следить за событиями в Египте. Сферы политического влияния Египетского и Мероитского государств тесно переплетались.' Сохранились сведения о том, что Птолемей IV и царь Мероэ Эргамен поддерживали постоянные дипломатические сношения. Во II—I вв. до н. э. в связи с упадком политического могущества державы Птолемеев и обострением социальной борьбы внутри Египта Мероитское царство начинает вмешиваться в египетские дела, поддерживая народные движения на юге Египта.

Когда римляне в 30 г. до н. э. овладели Египтом и население Фиваиды пыталось организовать им отпор, поднимая восстания, отряды эфиопов под предводительством кандаки вторглись в Египет и дошли до Сиены. Однако они были отброшены, а египтяне усмирены. Позднее римляне сами перешли в наступление, и их десятитысячная армия при 800 всадниках, возглавляемая префектом Гаем Петронием, в 23 г. до н. э. продвинулась далеко на юг, овладев Напатой и разрушив её. Дальность расстояния и трудности сообщения помешали римлянам закрепиться там, и они отошли, ограничившись присоединением северной части Эфиопии — так называемого Додекасхойна. В Гиерасикамине был поставлен римский гарнизон, и здесь отныне стала проходить крайняя южная граница владений Римской империи.

Эти события способствовали дальнейшей изоляции Мероитского царства. В то же время усилилось проникновение с юга негритянских этнических элементов, что сказалось и в антропологическом облике населения и наложило заметный отпечаток на формы памятников архитектуры и искусства, которые всё более отклоняются от своих египетских прообразов.

Эллинистическая идеология и культура во II — I вв. до н. э.

Социальный кризис и политический упадок эллинистических государств II—I вв. до н. э. нашёл отражение в различных идейных течениях этого времени. Развитие рабства, которое повлекло за собой падение уровня жизни неимущего свободного населения, тяжкий гнёт государственной власти, противоречия между эллинизированной знатью и эксплуатируемым местным населением и, наконец, римская экспансия и покорение эллинистических государств новым претендентом на мировое владычество — Римом — всё это создавало почву для глухого брожения в массах. Но далеко не всегда это брожение находило себе выход в открытом протесте угнетённых. Для широкой массы людей, порабощённых, но нередко разделяемых противоречивыми интересами, единственным выходом казалось блаженство за гробом, спасение посредством религии. Восстания угнетённых часто принимали религиозную окраску, но сама по себе религия освящала покорность и отказ от политической борьбы. Религиозно-мистические настроения были тесно связаны с аполитизмом, уходом отдельного человека в свой внутренний мир, объединением единомышленников в небольшие общины, кружки или секты, которые пользовались широким распространением в эллинистическом мире.

«Это было время,— говорит Энгельс,— когда даже в Риме и Греции, а еще гораздо более в Малой Азии» Сирии и Египте абсолютно некритическое смешение грубейших суеверий различных народов принималось без всяких околичностей и дополнялось благочестивым обманом и прямым шарлатанством; время, когда виднейшую роль играли чудеса, экстазы, видения, привидения, гадание о будущем, изготовление золота, каббала и прочая мистическая чепуха».

Философия

Главным центром греческой философии в последние века перед началом нашей эры попрежнему оставались Афины — «школа Эллады». Наряду с Афинами крупную роль в культурной и умственной жизни эллинистического мира играли Александрия, Родос и др.

Политический упадок Греции, а затем и эллинистических государств привёл к тому, что греческая философская мысль стала во всё большей степени ориентироваться на Рим. Образованный грек становится частым гостем в покоях влиятельных и богатых римлян. Греческому просвещению отводится важная роль в деле воспитания будущих государственных деятелей Римской республики. Именно в греческой философии вынашиваются идеи исторической роли Рима, признание его всемирного господства, как «разумной необходимости», которой нужно покориться. Школа стоиков, давшая философское обоснование подобному взгляду, имела много последователей среди римской аристократии.

Характерной чертой эллинистической философии II—I вв. до н. э. является её эклектизм. Глубокая последовательность в развитии тех или иных философских положений, присущая греческим мыслителям «классической» эпохи, сменяется поверхностным согласованием различных принципов, сближением враждующих школ и течений. Материалистическая школа Эпикура находит в позднеэллинистический период многочисленных последователей и проникает в Рим. Её замечательным представителем на римской почве был поэт Лукреций Кар. Ко взглядам материалистов склонялось также одно из направлений школы Аристотеля, связанное с изучением природы. То были последователи Стратона, прозванного «физиком».

Все философские течения позднеэллинистического времени обнаруживают тенденцию к слиянию друг с другом. Характерна судьба платоновской школы, так называемой Академии, главным представителем которой во II в. до н. э. был Карнеад (около 214—128). Вся аргументация Карнеада заимствована у скептиков — другой эллинистической школы, которая в это время почти сливается с Академией. В I в. до н.э. у продолжателей Карнеада — Филона из Лариссы и Антиоха из Аскалона — снова возрождается догматическая сторона платонизма—учение об идеях, предшествующих миру вещей. Но платонизм так называемой Средней Академии уже мало похож на оригинальное учение Платона. Со времени Антиоха Аскалонского всё более распространяется эклектическое сочетание платоновской философии с учением наиболее влиятельной школы стоиков.

Подобный процесс происходит и в недрах стоицизма. Успех этой школы, особенно у образованных римлян, в известной мере объясняется тем, что она, не особенно заботясь о возникающих противоречиях, эклектически соединяла в одно целое различные популярные мотивы греческой философии. Во II—I вв. до н. э. (период так называемой Средней стой) это учение заимствует ряд положений из философии Платона и Аристотеля.

Основным разделом философской системы стоиков являлось учение о морали — этика. Стоическая этика создала идеал мудреца, который изображался ранними стоиками «совершенным человеком», абсолютно свободным от влияния окружающей среды. У представителей Средней стой этот образ мудреца подвергся основательной переработке. Панэтий (180—110), грек с острова Родос, переселившийся в Рим, сблизил старостоический идеал мудреца с политическими интересами римской аристократии. Он уже не требовал от мудреца отрешения от окружающей жизни и, в частности, от государственной деятельности, — наоборот, подчёркивал значение практической мудрости и добродетелей. Высшее благо-—это жизнь в соответствии с природой: естественные стремления человека приводят его к добродетели. Определённой переработке подверглось у Панэтия и свойственное почти всем эллинистическим философским системам понятие судьбы — тихэ. Для Панэтия судьба — лишь полезный регулятор человеческойжизни, воспитатель чересчур необузданных и страстных натур. Насколько можно судить по сохранившимся отрывочным данным, Панэтий высказывал сомнение в бессмертии души и отрицательно относился к весьма распространённой в его время вере в астрологию и к возможности предсказаний будущего. Наиболее выдающимся учеником Панэтия был Посидоний из Апамеи (135—50), возглавлявший долгое время широко известную философскую школу на Родосе. Человек широко образованный, он тем не менее вернулся к некоторым наивным воззрениям старостоической школы — о грядущей гибели мира в огне, к вере в бессмертие души и существование демонов, к учению о зависимости человеческой жизни и судьбы от расположения звёзд и т. д. Возрождение этих суеверий в философской системе Посидония весьма симптоматично: в его лице греческая философия сближается с мистическими учениями Востока. Этические взгляды Посидония тесно связаны с представлением Платона о человеческой душе. Душа является ареной борьбы между двумя началами —духовным и телесным. Всё, что исходит от тела, заслуживает осуждения, ибо плоть — это темница души, её оковы. Следуя за Платоном, Посидоний верит в мистическое предсуществование души до её воплощения в теле.

Интересны политические воззрения Посидония и, в частности, его представление о наилучшем государственном устройстве. Он, так же как и Панэтий, раз-

Естественные науки развивает идущее от Аристотеля и перипатетиков учение о смешанной форме, т. е. о государственном строе, основанном на сочетании принципов монархии, аристократии и демократии.

Стоицизм Панэтия и в особенности Посидония во многих своих чертах оказывается посредником между греческой мыслью классического времени и так называемой александрийской философией.

В Александрии, важнейшем центре эллинизма, огромном городе с кипучей экономической жизнью, насыщенной острыми противоречиями, сталкивались идеи различных религий, философских и политических направлений. Здесь предлагали свои рецепты спасения мира проповедники разных сект, мистики, маги, астрологи; здесь возникали религиозные утопии, отвечавшие настроениям всех угнетённых и униженных. В I в. до н. э. в Александрии сложились два философских направления— неопифагореизм и неоплатонизм,— которым суждено было оказать большое влияние на выработку догматической стороны первсначального христианства.

Нельзя сказать, что во II в. развитие естественных наук приостановилось. В некоторых из них (как, например, в астрономии) наблюдается дальнейшее движение вперёд: совершенствуются методы исследования, делаются важные открытия.

Во II в. жил и работал один из величайших астрономов древнего мира — Гиппарх, родом из Вифинии. Гиппарх сделал несколько важнейших открытий. Он составил большой каталог звёзд (до тысячи звёзд значительной величины), открыл явление предварения (прецессии) равноденствия. Как на образец точности его вычислений, можно указать на вычисление лунного месяца, продолжительность которого, по Гиппарху, равна 29 суткам 12 часам 44 минутам 2Уг секундам, тогда как действительная величина равна 29 суткам 12 часам 44 минутам 3% секундам. Гиппарх первый воспользовался широтой и долготой для определения положения различных пунктов на Земле, ввёл усовершенствованные методы вычисления, разрабатывал сферическую тригонометрию. Вся последующая астрономия древнего мира использовала идеи, вычисления и методы Гиппарха. Он же определил с большой точностью расстояние от Земли до Солнца и до Луны, открыл в 134 г. новую звезду в созвездии Скорпиона. Однако в вопросе о положении Земли в мировом пространстве он, в противоположность Аристарху, примыкал к традиционным взглядам и поддерживал идею геоцентризма.

Развитие географии во II—I вв. шло в несколько ином направлении, чем в предшествующем столетии Разрабатывается главным образом хорография — описание и болезней, обладание богатством. Представление о тайных знаниях, доступных только посвящённым, связывалось с именем Гермеса, , «Трижды величайшего». В процессе отождествления египетских богов с греческими имя Гермеса присваивается египетскому богу Тоту — богу письма, который якобы научил людей наукам и искусствам. С именем Гермеса-Тота стали связывать различные кульг турные открытия. Уже в III в. тождество Гермеса и Тота было признано официально. В учении о Гермесе и в астрологии сливаются воедино идеи мистического учения о «симпатии», соединяющей самые различные существа и тела, старинные мифологические представления, произвольные домыслы и сложные наукообразные вычисления.

Но дело не ограничивается только астрологией. И в других областях человеческого знания всё сильнее проявляются эти псевдонаучные стремления. На основании старинных приёмов и рецептов химических реакций создаётся фантастическая теория превращения простых металлов в драгоценные, возникает алхимия. В медицине наряду с рецептами, основанными на трезвых наблюдениях, на большом накопленном опыте, практикуется применение заговоров, заклинаний, ношение амулетов и пр.

Историография. Полибий

В историографии II—I вв. идеи и приёмы исследования историков предшествующего времени отчасти получают дальнейшее развитие, отчасти вызывают резкую критику. История теперь тесно связывается с изучением географического, этнографического и мифологического материала. В то же время интересы историков выходят далеко за пределы истории отдельного государства, в историографии ясно выступает тенденция всеобщей истории, стремление охватить историю всей ойкумены. Эта тенденция не случайна. Общий ход развития восточноэллинистических государств, островов Эгейского моря, Балканской Греции и Македонии, Италии, Сицилии и Карфагена привёл к установлению экономических, политических и культурных связей между этими странами и к их постоянному взаимодействию. На взглядах историков того времени не могли не отразиться такие явления, как борьба за господство в Центральном Средиземноморье, вмешательство Рима в восточные дела, его успехи в борьбе с Македонией и царством Селевкидов, потрясшие современников события 40-х годов II в.: гибель цветущих городов, богатейших центров экономической жизни того времени — Карфагена, Коринфа, опустошение Греции и окончательная утрата ею независимости.

Величайшим представителем эллинистической историографии во II в. был Полибий (около 201—120), грек из города Мегалополя, выдающийся деятель Ахейского союза. Полибий жил в то время, когда его родина переживала критический момент, стремясь отстоять свою независимость в неравной борьбе. Первоначально Полибий занимал весьма сдержанную позицию по отношению к Риму. После поражения Персея он в числе тысячи ахейских заложников был отправлен в Италию. В Риме Полибий прожил много лет, был принят в кругах римской аристократии, вошёл в тесные дружественные сношения с кружком Сципиона Африканского, в частности с Панэтием, философские идеи которого оказали на него несомненное влияние.

Политические взгляды Полибия вполне определённы: он был противником демократии, сторонником консервативной политики. Он враждебно относился к Этолийскому союзу и, наоборот, идеализировал Ахейский союз и его политику. В Риме Полибий постепенно стал горячим сторонником римского государственного строя и римского господства.

Во вторую половину своей жизни Полибий написал обширный и необычайно богатый по содержанию труд — «Всеобщую историю» в 40 книгах, в которой изложил своё понимание исторических событий. Для него история — повесть об испытаниях людей, «вразумительнейшая или единственная наставница, научающая нас мужественно переносить превратности судьбы». Одна из задач, которую ставил перед собой Полибий, заключалась в том, чтобы дать почувствовать своим читателям «мощь судьбы». Такое воззрение, не мешало ему, однако, придавать огромное значение и роли отдельных людей в истории, их психологическим особенностям и поступкам.

Тема труда Полибия — установление римского господства, возникновение Римской мировой державы. Это, по мнению Полибия, «прекраснейшее и вместе благоприятнейшее деяние судьбы», которая «все события мира... направила насильственно в одну сторону и подчинила их одной и той же цели». Полибий полагает, что он и его современники являются свидетелями поворотного момента в мировой истории. В последние десятилетия III в. «история становится как бы одним целым, события Италии и Ливии переплетаются с азиатскими и эллинскими, и всё сводится к одному концу», что и ставит настоятельную задачу написания всеобщей истории. Задачу эту стремится разрешить Полибий в своём труде, в котором он рассматривает не только современные события в их взаимной связи, но и сопоставляет их с предшествующими. Так, Римскую державу он сравнивает с могущественными державами прежнего времени — Персидским царством, Спартой в период её гегемонии, с империей Александра Македонского. Все они, по его мнению, превзойдены Римом.

Полибий объясняет успехи римлян прежде всего их государственным устройством. В нём Полибий усматривает реализацию идеального строя, основанного на гармоническом сочетании различных форм государственного устройства. Таким образом, идеи перипатетиков и стоиков, воспринятые и переработанные в учении Средней стой, были использованы Полибием для объяснения политической истории его времени. Описание римского государственного строя, которое он даёт в начале VI книги своего труда, представляет собой своеобразное смешение исключительно ценных наблюдений над римскими государственными учреждениями с явной их идеализацией в духе теорий греческой политической философии.

Изложение событий в разных частях античного мира строится у Полибия по определённому плану. Полибий представляет себе историю, как причинно-обусловленный процесс, несмотря на то значение, которое он придавал судьбе. Он пишет прагматическую историю, т. е. стремится установить причины исторических явлений, но в понимании этих причин он не выходит за пределы идей, общих всей античной историографии: причинами оказываются мотивы, чувства и действия людей.

Полибий строго критиковал некоторых своих предшественников за их приёмы исследования и изображения исторических событий, но в основе его критики нередко лежит определённая политическая тенденция, как, например, в его строгом суждении о Филархе, стороннике царя Клеомена. В целом труд Полибия отличается глубиной взглядов и обстоятельностью изложения; история перестаёт быть у него чем-то неотделимым от художественного произведения и приближается к науке.

Совсем иной характер, чем труд Полибия, имели другие исторические или полуисторические произведения периода римских завоеваний. В греческой историографии II—I вв. до н. э., несомненно, была выражена и антиримская тенденция, хотя о ней нередко приходится судить лишь по отрывочным данным, сохранившимся у позднейших авторов. Яркими чертами характеризовали противники Рима его политику, его двоедушие, коварство и жестокость. Эти мотивы сильно звучат у писателя времени Августа — Помпея Трога. Он писал, что город Рим основан на братоубийстве, что у римлян души волков, ненасытная жажда крови, власти, богатств, что против этого народа-разбойника все должны поднять оружие. В историографии позднеэллинистического периода ярко выражен интерес к истории культуры. Ещё в IV в. до н. э. культурно-исторический и этнографический материал рассматривался в аспекте историко-философских и политических теорий. Образовалась определённая схема, совокупность приёмов и характеристик, нередко переносившихся с одного народа на другой. Разрабатывались темы, прочно вошедшие в научный обиход: происхождение народа и его имени, пища, одежда, жилище, способ правления, раннее законодательство, обычаи и пр. Из историков этого направления во II—I вв. крупнейшим был Посидоний, уже упоминавшийся как философ и естествоиспытатель. Он принёс в историю свои широкие философские взгляды, обширные сведения, блестящий риторический стиль. Типологическое изображение культурного развития, которое даёт Посидоний, оказало сильное влияние на литературные характеристики тех племён, с которыми имели дело греки и римляне,— кельтов, скифов и др.

К истории обращались и писатели, вышедшие из среды местного населения в восточноэллинистических странах, в ней искали они ответа на свои идейные запросы и оправдания своих надежд. Во II в. население Палестины вело борьбу против Селевкидов, пытавшихся эллинизировать эту страну. Позднее появляются исторические произведения, полные отзвуков этой борьбы: I, II и III книги Маккавеев, книга «Юдифь» и др. Они отличаются одна от другой и по характеру, и по стилю, и по исторической ценности. I книга Маккавеев — важное историческое произведение, свидетельствующее о подъёме духа в неравной, казалось бы, борьбе. Обстоятельный исторический рассказ сменяется в ней поэтическим гимном в честь отважного вождя, поднявшего знамя борьбы за «веру отцов» и независимость. Но II книга Маккавеев уже проникнута духом узкого фанатизма и нетерпимости.

В других произведениях иудейской религиозной литературы причудливо перемешаны исторические воспоминания и отзвуки современных авторам событий с широкими историко-философскими построениями или с изображениями пророческих видений. Такова, например, книга Даниила, в основе которой лежит историческая схема — смена четырёх великих царств. Эта схема позднее, особенно в средние века, получила широкое распространение. Автор верит, что все эти царства преходящи, что угнетателей рано или поздно постигнет справедливое возмездие, как оно постигло когда-то грозного Навуходоносора. Читатель с самого начала повествования чувствует себя в атмосфере таинственных событий, чудес, предзнаменований. Перед ним проходят образы «мудрецов, волхвов, заклинателей, гадателей», обладающих даром «мудрого разумения». Исторические рамки книги Даниила охватывают VI в. до н. э., но нетрудно распознать близкую автору современность в этом историческом наряде, в рассказе о далёком прошлом.

Художественная литература и изобразительное искусство

Художественная литература и изобразительное искусство II—I вв. до н. э. несут на себе сильный отпечаток вкусов и настроений того времени, жадного стремления к необычному, грандиозному, любви к сильным драматическим эффектам.

В области изобразительного искусства школы, сформировавшиеся в различных центрах эллинистического мира, во II—1 вв. до н. э. продолжают существовать и получают дальнейшее развитие (александрийская, родосская, пергамская). Вместе с тем во всех этих школах можно найти некоторые общие черты, характерные для позднеэллинистического периода.

В искусстве этого времени сказывается любовь к театральности, к выражению сильных страстей, к изображению жестоких душевных и физических страданий (Лаокоон, Фарнезский бык, Медея, убивающая своих детей). Искусство Пергама во II в. до н. э. дало знаменитый Пергамский алтарь с изображением борьбы олимпийских богов и гигантов — воплощение в мраморе идеи превосходства эллинской культуры над «варварством». Многофигурность, сложность композиции, динамика характеризуют и другие произведения пергамского искусства.

Во II—I вв. наблюдается и дальнейшее развитие технических приёмов: использование мозаики, восковых красок, художественная резьба по камню, изготовление металлических сосудов с чеканными изображениями и пр.

Художественные произведения отличаются продуманностью композиции, совершенством обработки, в особенности деталей. Художники обладают изумительным мастерством, но в их произведениях нередко заметен недостаток содержательности. Мастерство тратится либо на изящные безделушки, изысканные молкие изображения из серебра или камня, на искусную игру стихом, либо на выполнение огромных но масштабам произведений, в которых, однако, размеры, внешняя занимательность и исключительная техника стоят на первом плане по сравнению с глубиной и непосредственностью содержания.

И всё же великие традиции греческого искусства ещё существовали. Только сочетание глубокого содержания с прекрасной формой могло породить такое замечательное произведение искусства, как Афродита (Венера) Милосская.

В различных эллинистических странах процесс взаимодействия греческой и местных культур протекал но-разному. Можно отметить, однако, тот общий факт, что наряду с огромным влиянием эллинской культуры во II — I вв. всё сильнее выдвигается значение 'старинных местных традиций. Очень, например, разнообразна по своим формам и содержанию египетская литература этого времени. В ней перерабатывались старинные легенды о богах, составлялись благочестивые поучения, пророчества, фантастические рассказы, басни и пр. Своеобразное соединение идей древнееврейской религиозной традиции, высокой лирической поэзии, старинных магических формул, требований нравственного очищения, жалоб на печали и страдания земной жизни и упований на утешение в будущем представляет сборник гимнов и молитв — псалтырь. Искусство и поэзия позднеэллинистического периода интересны не только сами по себе: их историческое значение выходит за рамки этого периода, так как они явились для римских поэтов и художников образцом, которому те стремились подражать. Но это искусство в значительной мере служило интересам высших слоев населения, являлось выражением их идей и настроений. Широкие массы населения жили другими стремлениями и другими надеждами. В основе этих стремлений лежал социальный протест против несправедливости существующего порядка.

Религиозный синкретизм и мессианизм

Социальные движения и политические выступления этого времени принимают нередко форму движений религиозных. В напряжённой политической атмосфере II — I вв. до н. э. всё чаще рождается мысль о том, что нельзя долее выносить те страдания и унижения, которые выпадали на долю основной массы населения, что этими мучениями не может ограничиться жизнь, что наступит время, когда угнетатели и мучители понесут заслуженную кару и на земле настанет царство счастья и мира. Зрелище неправда и произвола, роскошной жазни богачей побуждало бедный люд мечтать о том, что эти богачи получат возмездие на том свете, а бедные окажутся вблизи Осириса или Яхве и будут вознаграждены за свои земные страдания. Эти стремления были вызваны беспощадной эксплуатацией, политическим гнётом, горьким сознанием своего бессилия, материальной необеспеченностью и смутными надеждами на лучшее будущее. Они принимали форму эсхатологических чаяний — ожидания конца мира, прихода избавителя, спасителя, мессии.

Мессианизм имел различный характер в зависимости от конкретно-исторических условий; так, например, он становится весьма существенным элементом в религиозных верованиях Иудеи, но самая идея соответствует надеждам и стремлениям широких масс и за пределами Палестины. Идея мессианизма возникла независимо в различных странах — в Египте, в Малой Азии, в Сирии — в связи с социальными движениями этого времени.

В отдельных случаях (например, в Иудее) пламенные призывы защищать «веру отцов», отстаивать свободу и независимость своего народа с течением времени приобретали агрессивный характер, приводя к борьбе с соседними племенами с целью их покорения, отражались в росте фанатизма и нетерпимости.

С другой стороны, в религиозных верованиях всего эллинистического мира происходят крупные перемены, обусловленные всё более и более развивающимся синкретизмом. Подобно тому, как в философии учения различных школ начинают сближаться друг с другом, так и в различных религиях этого времени наблюдается всё больше общих черт. В иудейскую религию, например, проникают верования Ирана, Египта, Вавилона. Различные культы приобретают сходный оттенок: культы Исиды и Осириса, Диониса и Орфея, Яхве и Митры включают общие элементы, верования, обряды. Всё сильнее выступают представления о мистическом слиянии верующих с божеством, идея бессмертия души, загробного воздаяния.

Таким образом, в литературе и искусстве, в религии и науке эллинистического времени чувствуется влияние решающих политических событий и ожесточённой классовой борьбы II — I вв. Жизнь общества, его стремления и надежды отражаются в грозных, хотя порою туманных пророчествах, в трезвых советах хозяина-практика или в полных фантазии произведениях изобразительного искусства. Век, который видел небывалое но своим масштабам и жестокости порабощение человека человеком, руины цветущих городов, опустошённые поля, массовые убийства, создал произведения, резко отличающиеся друг от друга по содержанию и по настроению. Огромное расстояние отделяет изящные безделушки Мелеагра из Гадары или изысканные по форме изображения Афродит от полных ненависти призывов к борьбе с поработителями, от стонов отчаяния, которое побуждало искать прибежища в таинственных культах или в диких суевериях. Все эти многообразные течения духовной жизни мятущегося эллинистического мира, раздираемого классовыми противоречиями, продолжали существовать и после римского завоевания, хотя последнее видоизменило эту жизнь во многих отношениях и направило её по новому руслу.