ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ

в десяти томах

К общему оглавлению. - См. библиографию по истории I в.

Том II.

Глава XXI. Римская империя в период своего высшиго могущества

Римская империя во второй половине I в. и во II в. н. э.

Столетие, протекшее со времени победы Веспасиана, обычно характеризуется как период наивысшего развития римского рабовладельческого общества, как период укрепления империи и её наибольшего территориального расширения. Однако если рабовладельческий строй достиг теперь предельного развития, то к концу периода он уже явно начинает клониться к своему упадку.

Римская империя — орган господства Средиземноморья

Одним из наиболее характерных явлений этого периода была дальнейшая «романизация» провинций, развитие их экономики, возрастание роли провинциалов в жизни империи, числа провинциальных сенаторов, всадников, военных.

К концу II в. более 40% сенаторов были уроженцами провинций, и уже в начале этого столетия представители знати восточных провинций заняли в сенате такое же место, как и знать провинций западных. Постепенно число уроженцев Малой Азии, Сирии, а затем и Африки начинает превышать число сенаторов из Испании и Нарбонской Галлии, а к началу III в. они составляют подавляющее большинство провинциальных сенаторов. Сменявшие друг Друга императоры при всех своих индивидуальных особенностях в общем продолжали одну политическую линию, продиктованную общим ходом исторического развития Римской империи: они поддерживали провинциальные города и провинциальную знать, пытаясь в то же время предотвратить прогрессирующий упадок Италии; они стремились также укрепить боеспособность армии, сберечь те слои населения, которые могли поставлять солдат в легионы и вспомогательные части, они принимали всевозможные меры к тому, чтобы не допустить новых восстаний в провинциях и восстаний рабов. Многие из этих императоров были людьми, весьма типичными для своего времени. Первый из них — Флавий Веспасиан (69—79), основатель новой династии Флавиев, был сыном небогатого гражданина сабинского города Реате. Пройдя обязательную лестницу военных и гражданских должностей, он стал сенатором. Продвигаясь по этому пути, ему случалось наталкиваться на недоброжелательство старой аристократии, искать протекции у вольноотпущенников Клавдия. Подобный путь проделали и многие другие уроженцы италийских городов, которые заменили в сенате старую римскую аристократию.

Для новой знати Веспасиан был своим человеком. Став императором, он пополнил ряды всадников и сенаторов самыми богатыми и знатными гражданами городов Италии и западных провинций. При нём все города Испании и многие города других западных провинций получили права латинского гражданства. Отсюда же теперь стали набирать большое число легионариев. Напротив, восточные провинции не пользовались при Веспасиане такими преимуществами. Более того, некоторые города этих провинций были лишены прежних привилегий. Некоторые зависимые царства (Коммагена, часть Киликии) были присоединены к империи. На Востоке не стихало глухое недовольство; несколько самозванцев, выдававших себя за Нерона, нашли там многочисленных сторонников. Отчасти это вызывалось податями, которыми Веспасиан, заставший казну пустой, переобременял провинции. Ему пришлось столкнуться с оппозицией и в сенате. Невидимому, главной причиной недовольства было желание Веспасиана передать власть своему сыну Титу, а в случае его бездетности — второму сыну, Домициану. Последний был особенно непопулярен в сенате, но главное, часть сенаторов была против наследственной монархии, считая, что принцепс должен избираться сенатом. Однако Веспасиан одержал верх, и после смерти первого Флавия императором стал Тит, вскоре умерший (79—81), а затем к власти пришёл Домициан (81—96).

В правление Домициана, особенно к концу его, сенатская оппозиция вновь крайне усилилась. Была даже попытка поднять мятеж, во главе которого стал наместник Верхней Германии Антоний Сатурнин, постаравшийся привлечь на свою сторону солдат. Однако Домициан, повысивший солдатам жалованье на 1/3 и даровавший значительные привилегии ветеранам, был популярен в армии, и мятеж был легко подавлен. Результатом явились новые преследования сенаторов, казни и конфискации. Домициан, именовавший себя «богом» и «господином», изгонял из сената неугодных ему лиц.

В войнах с возникшим на территории Дакии племенным союзом, во главе которого стал Децебал, римляне потерпели несколько поражений. Домициану пришлось заключить с даками мир на условиях выплаты субсидни зерном и деньгами и присылки римских ремесленников. Всё это усиливало недовольство знати. Особенно враждебно относились к Домициану провинциальные наместники, поставленные им под строжайший контроль. Было раскрыто несколько заговоров, что повело к новым репрессиям и новому росту недовольства. Наконец, Домициан был убит своими отпущенниками. Сенат объявил ненавистного ему Домициана врагом римского народа, его статуи были низвергнуты, память проклята.

Императором сенат провозгласил Нерву, представителя старой сенатской знати. С него начинается так называемая династия Антонинов (по имени одного из её представителей— Антонина Пия). При этой династии осуществилась наиболее приемлемая для сената форма монархии. Власть передавалась не сыну или ближайшему родственнику императора, а лицу, которое он усыновлял с одобрения сената. Начиная с Нервы, каждый принценс его династии, принимая класть, давал клятву не казнить и не лишать имущества сенатора без приговора сената и не принимать доносов об оскорблении его особы. Только при соблюдении императором этого условия сенат был обязан ему верностью. Знать Италии и провинций была этим вполне удовлетворена.

Траян (98—117), уроженец Испании, усыновлённый Первой, был первым провинциалом среди императоров. Этот факт весьма показателен для того положения, которое заняли западные провинции в Римской империи. Траян считался энергичным администратором и хорошим полководцем. В двух войнах он разбил Децсбала и обратил Дакию в провинцию. В 106 г. из Набатейского царства была образована провинция Аравия. Успешна была сначала и война Траппа с Парфией, в ходе которой он подчинил Армению, взял Селевкию и Ктесифон. Однако тяжёлые условия похода, безуспешная длительная осада города Атры, а главное — общее восстание, начавшееся в тылу, в покорённых местностях, а также восстание иудеев в Киренаике вынудили его прекратить войну. Он умер в Киликии на обратном пути в Италию. Его преемник Адриан (117—138), тоже уроженец Испании, бывший в момент смерти Траяна наместником Сирии, немедленно отказался от всех восточных завоеваний Траяна (кроме Аравии), которые империя не могла удержать. Всё своё внимание он обратил на оборону границ. В этот период отмечается интенсивное строительство укреплений — валов, рвов и башен, опоясавших почти все границы империи. Большую часть времени Адриан проводил в объездах провинций и инспектировании войск. Он стремился как можно больше развивать городскую жизнь, украшая старые и основывая новые города. Во многих колониях и муниципиях он избирался на должность эдила или дуумвира и как таковой жертвовал значительные суммы в городские кассы, а также зерно для раздачи горожанам. К тому времени городская жизнь провинций достигает наивысшего подъёма. Город, античный полис, хотя и пользовавшийся лишь номинальной автономией, был наиболее выгодной формой организации для рабовладельцев. Рознь между знатью Рима и провинций сгладилась. Для новых условий показательна карьера одного из известнейших полководцев Траяна—Лузия Квиета. Он был вождём одного из мавретанских племён и поступил на римскую службу командиром конного отряда мавров. В дакийских войнах он выдвинулся, попал в сонат и стал консулом. Достаточно сравнить его карьеру с судьбой его соплеменника Такфарината, бежавшего из римской армии и поднявшего восстание при Тиберии, чтобы понять, как изменилось положение провинций в системе империи и какие возможности открылись перед провинциальной знатью.

Преемник Адриана — Антонин Пий (138—161) сенатской историографией изображался как идеальный, кроткий правитель, уважавший сенат, как защитник провинций и миролюбец. Однако его правление отнюдь не было так прекрасно и спокойно, как его рисовали. Уже при нём появились предвестники Кризиса, который вскоре охватил всю империю.

Симптомы кризиса становятся ещё более явными при следующем императоре — Марке Аврелии (161—180). Сам он был также весьма характерной фигурой. Он был не только превосходно образован, но являлся последним крупным представителем стоической школы. Сохранилось сочинение Марка Аврелия «К самому себе». Оно поражает беспросветным пессимизмом и безнадёжностью, которыми проникнута каждая глава.

Последним императором династии Антонинов был сын Марка Аврелия — Коммод (180—192). События, ознаменовавшие его правление, показали, что «век Антонинов», который имперская знать называла «золотым», пришёл к концу.

Новая знать и усиление императорской власти

Новая италийская и провинциальная знать окончательно отказалась от республиканских идеалов, так как поняла, что её интересы, что её интересы может защитить лишь сильная императорская власть. Идеал республики заменяется идеалом «хорошего императора». Одним из известнейших проповедников этого идеала был ритор и философ-киник Дион из Прусы в Вифинии, прозванный Хрисостомом (Златоустом). Изгнанный Домицианом, он снова вошёл в милость при Нерве и Траяне и развивал взгляды на монархию, популярные среди сенаторского сословия, а также муниципальной знати Италии и провинций. Хороший монарх, согласно этим взглядам, находится под особым покровительством Зевса, врага и гонителя тиранов. Он должен быть милостивым и справедливым, отцом граждан, другом «лучших людей», слугой общества. «Хорошим» считался тот принцепс, который держал в повиновении рабов и народ, не переобременял провинции налогами в пользу армии, поддерживал дисциплину среди солдат, а главное, давал возможность состоятельным людям спокойно пользоваться их имуществом. Плиний Младший в панегирике Траяну, который он, согласно обычаю, произнёс в благодарность за назначение его консулом, особенно подчёркивал, что Траян не стремился завладеть всей землёй империи и что он вернул частным лицам многое из того, что захватили его предшественники. На таких условиях знать была согласна отказаться от активного участия в политической жизни.

Монархическая власть императоров всё более крепла. Когда Веспасиан захватил власть, сенат декретировал ему все права, которыми пользовались его предшественники. Он получил право единолично ведать внешней политикой, предлагать кандидатов на любые должности, издавать любые распоряжения, имевшие силу закона. Всё большее значение в ущерб сенату приобретал «совет друзей» принцепса. Уже Домициан стал назначать римских всадников в ведомства по императорской переписке, прошениям на имя императора и т. д. Со времени Адриана это стало правилом, что подняло значение императорской бюрократии. Ещё более укрепил её переход сбора налогов от откупщиков к императорским чиновникам. Особенно большое значение приобрёл префект анноны, ведавший сбором натуральных поставок, предназначавшихся для нужд армии и раздач плебсу. Многочисленные уполномоченные фиска и префекта анноны вместе с администрацией императорских земель составляли основное ядро всё растущей императорской бюрократии, вербовавшейся из всадников, императорских отпущенников и даже рабов. Постепенно среди неё образуется известная иерархия должностей с соответствовавшими им окладами.

Большое значение имело начало кодификации права при Адриане. По поручению Адриана юристы собрали выдержки из преторских эдиктов в один, так называемый «вечный», эдикт, утверждённый затем сенатом. После этого преторы утратили законодательную власть, дальнейшее развитие права стало делом только императора и состоявших при нём юрисконсультов. Усилился контроль императорских чиновников и наместников над городами, провинциями, отдельными гражданами. Во второй половине II в. был издан специальный закон против тех, кто своими словами или действиями «смутит душу простого и суеверного народа». К официальному надзору прибавлялся неофициальный. Уже Адриан широко использовал тайных соглядатаев, так называемых фрументариев.

Восхваление императоров было обязательным. Города, коллегии, воинские части посвящали им статуи и пышные надписи. Умершие «хорошие» императоры объявлялись богами, в честь которых строились храмы. Статуй и хвалебных надписей удостаивались не только императоры, но и члены их семьи, наместники, командиры, чиновники, наконец просто богатые люди, избиравшиеся патронами городов и коллегий. Всякий занимавший более или менее видное положение требовал лести и угодливости от тех, кто стоял ниже его. Такова была «свобода», царившая, по мнению приверженцев Антонинов, в «золотой век» их правления.

Армия во второй половине I в. и во II в. н.э.

Начиная со времени правления Веспасиана, благодаря распространению римского гражданства, ещё более значительна», чем Раньше, часть солдат стала вербоваться из провинции.

Италики служили главным образом в преторианских когортах и, пройдя здесь римскую военную школу, назначались центурионами в провинциальные войска. Введённая Клавдием практика дарования римского гражданства ветеранам всиомогательных частей способствовала дальнейшей романизации провинций и усиливала преданность солдат Риму. Учтя опыт восстания Цивилиса, правительство не оставляло вспомогательных частей в тех провинциях, в которых они были набраны, а формировало их из солдат различных племён. Различие между легионами и вспомогательными частями постепенно стиралось.

Набор провинциалов в армию привёл к изменению её социального состава. Если армия I в. н. э., состоявшая из италиков, включала преимущественно бедняков, рассчитывавших обогатиться на службе, то теперь в солдаты шли провинциалы, пользовавшиеся известным благосостоянием, привлечённые надеждой сделать карьеру и получить римское гражданство и различные привилегии, став ветеранами. Ветераны, приобретая землю и рабов, играли видную роль в городах или сёлах, где они селились после отставки. Здесь они организовывали коллегии, которым нередко принадлежала инициатива в демонстрациях преданности Риму и императору. Часто ветераны получали земли около лагеря своего легиона, где образовывались поселения торговцев и ремесленников, а также семей солдат, которые узаконивали эти семьи после своей отставки. Лагерные поселения постепенно превращались в города. Армия была важным фактором в жизни провинций. Солдаты строили дороги, каналы, водопроводы, общественные здания. Но вместе с тем содержание огромной, примерно четырёхсоттысячной, армии ложилось тяжелым бременем на население провинций. Основная масса налогов и поставок шла в её пользу, население вынуждено было исполнять ряд работ для армии, брать солдат на постой. Солдаты нередко притесняли жителей, отбирали у них имущество Выделение земель ветеранам ускоряло распад общины, разоряло крестьянство. В самой армии противоречия между солдатами и командирами продолжали существовать. Высшие должности были попрежнему доступны лишь всадникам и сенаторам. Несмотря на правительственный контроль, командиры брали взятки с солдат и притесняли их. В результате случаи дезертирства и перехода на сторону противника были нередки. Состоянием армии отчасти объясняется стремление Флавиев и Антонинов избегать войн. Другой важнейшей причиной, определявшей их внешнюю политику, было положение в провинциях.

Социально-экономический строй империи во второй половине I в. и во II в. н. э.

Экономические сдвиги

Свидетельства современников, многочисленные надписи из провинций и данные археологии дают возможность отметить новые черты в развитии сельского хозяйства, ремесла и торговли, характерные для второй половины I в. и II в. н. э.

Широкие размеры приняла торговля и внутри империи, и между провинциями, и со странами Востока — Аравией, Индией, Китаем, куда, по подсчётам современников, ежегодно уходило до 103 млн. сестерциев в обмен на предметы роскоши — благовония, пряности, шёлк, драгоценности. Купцы восточных провинций наживали большие состояния на этой торговле. Но и в западных провинциях появляются крупные компании, торговавшие испанским вином, маслом, галльским полотном и керамикой, которая постепенно вытеснила италийскую.

Население империи всё шире втягивается в производство на продажу, развивается известная специализация как между провинциями, так и внутри отдельных отраслей. Так, в кожевенном производстве были специалисты по изготовлению различных видов обуви, по производству кожаных мехов для вина, выделке сбруи, первичной обработке кожи. Дифференцированы были также производства различных сортов шерстяных тканей и их окраска. Особенно специализировано было производство предметов роскоши. Отдельные ремесленники занимались изготовлением гемм, ожерелий, колец, разных видов золотой и серебряной посуды, золотошвейным ремеслом, производством галунов и даже изготовлением отдельно глаз для статуй. Ремесло значительно усовершенствовалось. Мастера Италии и провинций изготовляли не только высокохудожественные изделия, но и такие сложные предметы, как, например, хирургические инструменты.

В сельском хозяйстве отдельные области и хозяйства специализировались на разведении особых сортов зерна, винограда, масла, льна, овощей, лекарственных растений и т. д. Специализация отражала рост рыночных отношений. Рабовладельческие виллы были в наибольшей мере затронуты этим процессом развития товарноденежных отношений. Владельцы вилл нередко сами были выходцами из среды торговцев и ремесленников, которые, разбогатев, приобретали земли. Были среди них и представители старой знати, применившиеся к новым условиям, и ветераны, получившие землю, которые вместе с тем нередко заводили торговые и ремесленные предприятия.

Все эти категории, составлявшие в каждом городе сословие декурионов, муниципальную знать, были основной опорой власти Антонинов. Империя давала им возможность эксплуатировать рабов, уделяя кое-что городской бедноте, чтобы удерживать её от восстаний, а также оказывала им покровительство против крупных землевладельцев. За годы правления Юлиев-Клавдиев, а затем Домициана могущество крупных землевладельцев было сильно подорвано; Антонины, не прибегая к террору, старались достичь той же цели иными средствами. Незаконный захват чужой земли строго карался, земли, принадлежавшие ранее городам и захваченные частными владельцами, возвращались в общественное пользование; самое увеличение числа городов способствовало дальнейшему дроблению земли и переходу её в разряд городских территорий.

Однако далеко не вся земля империи принадлежала городам и городским землевладельцам. Во многих провинциях изъятые из городских земель императорские и крупные частные имения — сальтусы — занимали значительную территорию. Наконец, часть земель, причём в некоторых областях (в прирейнских и придунайских провинциях, в Британии, Нумидии, Мавретании и др.) весьма значительная, оставалась во владении местных крестьян. Они нередко жили ещё сельскими или племенными общинами, стоявшими под управлением римских префектов пли местной племенной знати, составлявшей совет старейшин. Со временем поселения некоторых племён получали городское устройство. Так было, например, с бывшими соратниками Такфарината мусуламиями. При Антонинах городское землевладение играло ведущую роль. В дальнейшем, по мере упадка рабовладельческого хозяйства и тесно связанного с ним города, возрастает роль как крупного, так и крестьянского общинного землевладения.

Видимое процветание империи было непрочным и таило в себе глубокие противоречия. Уровень производства оставался низким. Необходимость создания многочисленного и сложного аппарата принуждения и надзора делала неэффективным применение больших масс рабов в крупных плантационных хозяйствах. Поэтому и при значительной концентрации земли производство оставалось относительно мелким; основной производственной единицей и внутри больших имений — латифундий — было небольшое хозяйство со своим инвентарём, не сливавшееся с другими хозяйствами, принадлежавшими тому же владельцу.

Такое же положение наблюдалось и в других отраслях хозяйства. Так, рудники и каменоломни были почти повсеместно собственностью императора; на рудниках в Испании было занято до 40 тыс. человек, но добыча металла не приняла характера крупного производства: отдельные участки сдавались в аренду съёмщикам, частью составлявшим товарищества, по тому же принципу, по которому императорские земли сдавались крупным съёмщикам — кондукторам и колонам. Под надзором императорских прокураторов они разрабатывали арендованную часть прииска, на которой обычно трудились их рабы, отпущенники, наёмные работники. Иногда мелкие съёмщики, также называвшиеся колонами, работали в своих шахтах сами.

Нечто подобное имело место и в керамическом производстве. К середине II в. н. э. значительная часть керамических мастерских Рима, производивших кирпич и черепицу для многочисленных построек столицы, концентрировалась в руках императора. Но это не повело к образованию крупных мануфактур. Отдельные мастерские также сдавались императорским отпущенникам, которые вели производство с несколькими рабами или наёмниками.

Богатые люди покупали предметы роскоши, копили деньги, но не употребляли их на расширение производства. При уровне производства того времени подобные затраты сводились бы лишь к увеличению числа рабов, а организация больших масс

рабов и надзор за ними были настолько трудны, что подчас вместо прибыли приносили убыток. О таких неудачных попытках рассказывает Плиний Старший.

При рабовладельческом хозяйстве, остававшемся в общем натуральным, развитие товарно-денежных отношений порождало неразрешимые экономические трудности, увеличивавшиеся по мере возрастания числа денежных налогов, развития денежной аренды и т. п. Развитие городов приводило к росту античного люмпен-пролетариата и росту непроизводительных расходов на его содержание. Муниципальная Знать, связанная с рынком, начинала разоряться. Всё труднее становилось доставать деньги для выплаты налогов, для покупки одежды и пищи рабам, орудий производства, для приобретения известного количества предметов роскоши, ставших необходимыми в быту муниципальной знати, которая старалась подражать римской. Эту потребность в деньгах она не всегда могла удовлетворить за счёт продажи продукции своих имений. Значительная часть этой продукции непосредственно изымалась государством в качестве натуральных поставок. Боясь волнений в городах, вспыхивавших из-за дороговизны, правительство запрещало продавать Продовольствие по ценам выше установленных. Откупы даже косвенных налогов, на которых раньше наживались всадники и провинциальные дельцы, постепенно заменялись сбором налогов чиновниками государства. Городские земли всё чаще захватывались частными лицами, что лишало города доходов, извлекавшихся из эксплуатации и сдачи в аренду этих земель.

С другой стороны, всё больше сужался круг лиц, обязанных нести муниципальные повинности (Домициан освободил от них ветеранов, Адриан — часть врачей, риторов, учителей, в III в. освобождение получили императорские арендаторы), и тем тяжелее давило бремя повинностей на оставшихся налогоплательщиков. Частные лица и целые города впадают в долги. Со времени правления Домициана — в Италии, а со времени Траяна — в провинциях появляются городские кураторы — лица, назначаемые контролировать городские финансы. Императоры вынуждены были прощать должникам фиска и городам недоимки за ряд лет.

Изменения в положении рабов

В хозяйствах средних землевладельцев делались попытки найти более выгодные способы эксплуатации рабов. Отпуская некоторых из них на волю, господа рассчитывали получить двойную выгоду: они не должны были содержать рабов — напротив, вольноотпущенники были обязаны в случае необходимости содержать своих господ и завещать им, их детям или внукам половину имущества. Идя навстречу обедневшим патронам, императоры II в. издают ряд законов, закреплявших права патрона и его детей на труд и имущество вольноотпущенника.

В крупных имениях отпущенникам иногда давались земельные наделы, которые они были обязаны возделывать; часть своего времени они должны были работать на бывшего владельца.

Усилилась также практика сдачи рабов в наём, причём рабам предоставлялась часть заработанной ими платы. Всё чаще практиковался и так называемый вывод на пекулий. Пекулием называлась часть имущества господина, которую он передавал в пользование рабу с тем, чтобы раб часть дохода, полученного от эксплуатации этого имущества, оставлял себе, а часть отдавал господину. В пекулий могли входить земля, мастерская, лавка, рабы. Всё это должно было повысить заинтересованность раба в труде. Вначале пекулий всецело определялся доброй волей господина, который мог его увеличить, уменьшить или вовсе отобрать. Но так как контрагенты раба, выведенного на пекулий, нуждались в обеспечении своих интересов, пекулий постепенно стал неотъемлемой принадлежностью раба. Всё это были симптомы кризиса рабовладения.

К экономическим факторам прибавлялись и политические. С середины I в. не было крупных восстаний рабов, но побеги рабов и убийства рабовладельцев не прекращались. Правительство, с одной стороны, шло по линии усиления репрессий. При Траяне было предписано предавать пытке не только рабов, но и отпущенников убитых владельцев. Всякий уговоривший раба бежать или научивший его «презирать господина» привлекался к ответственности. Все должностные лица обязаны были способствовать розыску беглых рабов и производить обыски с целью их поимки даже в имениях сенаторов и императорских.

С другой стороны, страх перед восстаниями рабов заставлял правительство идти на частичные уступки. Адриан уничтожил рабские эргастулы и запретил господину убивать раба. В случае провинности раба, предполагавшей казнь или ссылку в рудники, господин должен был обратиться в суд. Магистратам предписывалось разбирать дела рабов, которых жестокость господина вынуждала искать защиты у считавшихся священными императорских статуй. Если было доказано, что господин морил рабов голодом и холодом, заставлял непосильно трудиться, избивал, магистрат должен был продать их другому владельцу, «дабы они не учинили чего-нибудь мятежного», как формулировал Антонин Пий, издавший этот закон, причину своей «гуманности».

Часть рабовладельцев понимала необходимость этих мер. Писатели и юристытеоретики говорили о естественном равенстве людей, советовали видеть в рабах не врагов, а скромных друзей, рассказывали о самоотверженности, добродетели, талантах рабов. Практики жаловались на трудности содержания рабов и надзора за ними, указывали, что труд рабов невыгоден, что земля, дававшая обильные плоды, когда на ней работали свободные, захирела в руках рабов. Но для среднего рабовладельца законы, ограничивавшие эксплуатацию рабов, были только помехой Покупая раба, он требовал свидетельства, что раб никогда «не прибегал к статуям», он неохотно покупал образованного и инициативного раба, боясь его «строптивости». Покупным рабам он предпочитал доморощенных.

Колонат

Наряду с трудом рабов в сельском хозяйстве начинает всё больше распространяться труд колонов, т. е. свободных арендаторов. Положение этих арендаторов с самого начала было неодинаковым. Колоны делились на две категории: арендаторов по договору, среди которых были и крупные съёмщики, сами эксплуатировавшие труд рабов и арендаторов, из поколения в поколение сидевших на землях крупных собственников. Повинности последних определялись не столько зачастую уже потерянными первоначальными договорами, сколько местными обычаями. Колонов этой категории с течением времени становится всё больше. В I в. ещё преобладала денежная аренда, но она подрывала хозяйство мелких съёмщиков. Задолженность их росла, нередко землевладельцы продавали за долги инвентарь колонов, что окончательно лишало их возможности выбиться из нужды. Многие предпочитали поэтому переходить на натуральную и особенно на издольную аренду, обычно из 1/8 урожая. Однако и в таких условиях долги колонов продолжали возрастать, и вместе с тем возрастала их зависимость от землевладельца. Бывали случаи, когда землевладельцы, используя своё влияние и положение, силой принуждали оставаться на своей земле колонов, даже уплативших недоимки. Государство, регулировавшее взаимоотношения владельца земли с арендаторами по договору, почти не вмешивалось в его взаимоотношения с колонами, владевшими своими участками по обычаю.

В I в. колоны ещё были, по крайней мере формально, вполне равноправны с владельцами земли. Некоторые из них играли известную роль в соседних небольших городах, занимали там жреческие должности, участвовали в коллегиях. Но постепенно они переходят как бы на положение членов проживавшей в имении фамилии, которая включала рабов, вольноотпущенников и клиентов владельца. Они участвуют в фамильных культах и становятся неотъемлемой частью имения, вместе с которым переходят к новому владельцу при продаже и передаче по наследству. Сложившиеся в рабовладельческом обществе представления, по которым человек, работавший на другого, презирался, отразились и на положении колонов. Так, юристы конца II — начала III в. считали уже, что колону не принадлежит даже его собственный инвентарь, если большую часть инвентаря он получил от землевладельца. Не суд, а землевладелец разбирал различные взаимные претензии и ссоры колонов. Так всё более крепла экономическая и социальная зависимость колонов от собственников земли. Число колонов возрастало за счёт разорившихся крестьян и посаженных на землю отпущенных рабов и их потомков. Особенно развивался колонат в императорских и крупных частных имениях.

Императорские имения неуклонно возрастали за счёт конфискаций и завещаний, так как обычай требовал, чтобы богатые люди часть имущества завещали императору. Эти имения управлялись прокураторами с целым штатом помощников из рабов и отпущенников. Прокуратор назначался для целой провинции или, если земли были очень обширны,— для отдельных её округов. Часть императорских земель сдавалась кондукторам, которые передавали их мелким, большей частью наследственным арендаторам — колонам. Часть земель оставалась под надзором императорских виликов, которые также сдавали её колонам или обрабатывали с помощью труда рабов. Колоны должны были вносить в качестве арендной платы V, урожая и отрабатывать известное число дней в году (от 6 до 12) на земле, эксплуатировавшейся вилпками императора или кондукторами. По закону Адриана, стремившегося привлечь колонов на императорские земли, те из них, которые брали заброшенный или необработанный участок, приобретали его в наследственное владение и несколько лет не вносили никакой платы. Число императорских колонов было велико. Они жили сёлами с выборными магистратами, подчиняясь прокураторам и кондукторам. Последние нередко самовольно повышали платежи и отработки колонов, но императоры, не желая, чтобы из кондукторов выходили новые крупные землевладельцы, и будучи заинтересованы в известном благосостоянии колонов, как земледельцев и возможных солдат, ограничивали произвол кондукторов.

В сходном с императорскими доменами положении были и крупные частные владения, так называемые экзимированные (т. е. изъятые из городских территорий) сальтусы. Здесь земля также сдавалась колонам, которые больше зависели от своего землевладельца, чем от властей города. Эти имения были гораздо менее связаны с рынком, чем виллы. Обширный штат рабов или свободных ремесленников производил на месте всё необходимое. Обмен происходил внутри имения, на специальных ярмарках, которые особыми сенатскими постановлениями разрешалось устраивать владельцу.

Положение в Италии

Разорение средних землевладельцев в Италии сопровождалось новым ростом латифундий. Правительство старалось помочь делу. Домициан пытался запретить насаждение виноградников в провинциях, чтобы избавить италийских виноделов от конкуренции. Нерва, как сообщает историк Дион Кассий, выделил 15 млн. драхм на покупку земли беднейшим жителям Италии. Траян создал так называемый «алиментарный» фонд для ссуд землевладельцам за небольшие проценты под залог их земель. Проценты с этих ссуд шли на субсидии детям бедноты. Некоторые богачи жертвовали в алиментарные фонды своих городов деньги и земли. Однако всё это мало помогало. Крупные собственники покупали или захватывали земли более слабых соседей и городов. К середине II в. весьма заметными фигурами италийского земледелия становятся крупный землевладелец и колон. Города впадали в долги, желавших занять должности городских магистратов становилось всё меньше. Вместе с городами приходило в упадок и италийское ремесло. Многочисленные ремесленники сохранялись только в Риме, отчасти благодаря потребности знати в предметах роскоши, отчасти благодаря строительству, которое предпринимали императоры с делью украсить столицу и дать заработок населению.

Западные провинции во второй половине I в. и во II в. н.э.

Общие черты в развитии провинций. Британия. Галлия. Испания

Выше уже говорилось, что провинции в I—II вв. н. э. переживали известный подъём. Однако экономический подъём провинций, особенно западных, был недолог. Вскоре начинается упадок среднего землевладения и городов, упадок ремесла и торговли, рост латифундий. Тот путь, который прошла Италия, повторялся и в провинциях; однако каждая из них имела свои особенности, определившие сё развитие и роль в общей истории империи.

Британия была одной из наименее романизованных западных провинций. Правда, и здесь появились рабовладельческие виллы римского образца, но они сосредоточивались главным образом на юго-востоке провинции. На остальной территории преобладали сёла местных племён, которые жили ещё первобытно-общинным строем. Местное производство было развито слабо, преобладали мелкие мастерские, изготовлявшие предметы кельтского образца. Товары ввозились главным образом из Галлии и Испании. После восстания Боудикки Британия долгое время не покорялась. Шаг за шагом римские легионы оттесняли на север и запад местные племена, оказывавшие упорное сопротивление.

Тацит сохранил речь одного из племенных вождей Британии — Калгака к его войску накануне сражения с римлянами. Страстной ненавистью к поработителям дышит эта речь. «Похищать, убивать, грабить,— говорит он о римлянах,— это на их лживом языке называется управлением, а когда всё превратят в пустыню, то называют это миром». Калгак был разбит полководцем Домициана Агриколой, но британские племена лишь с трудом подчинились Риму. В Британии вспыхивали всё новые и новые волнения. Адриан и Антонин Пий были вынуждены сооружать валы на границе современной Шотландии, чтобы предотвратить вторжения племён, сохранивших независимость. Британия давала большое количество солдат во вспомогательные части, разбросанные по всей империи.

Галльские провинции включали Нарбонскую Галлию, Великую Галлию, состоявшую из Аквитании, Лугдунской Галлии и Белгики. К ним тесно примыкали прирейнские области Германии, которые были превращены в две провинции. При Флавиях и Антонинах они переживали значительный подъём. Наиболее романизованы были южные и восточные области. Многочисленные крупные и мелкие города, окружённые виллами, приняли римский облик. Ремесленные и торговые коллегии возникали и в самых мелких городах, а в таких городах, как Нарбон, Арелата, Лугдун, Немаус, они были очень многочисленными. Крупные торговые компании объединяли купцов, вывозивших италийские и испанские вина и масло, а также судовладельцев, корабли которых обслуживали внутреннюю и внешнюю торговлю. Торговцы из Италии,Сирии, Малой Азии создавали землячества под покровительством отечественных богов. Галльские полотна, сукна, металлические изделия были повсюду широко известны. Особенно славились галльские керамика и стекло, затмившие италийские изделия. Галльские товары расходились по западным провинциям, шли за Рейн и за Дунай. Разбогатевшие ремесленники и торговцы покупали земли и входили в сословие декурионов. Сохранился великолепный надгробный памятник из окрестностей Трира, на котором изображены сцены из жизни такой семьи. Здесь изображены и суконная мастерская, принадлежавшая её главе, и караван, нагруженный отправляемым на продажу сукном, и вилла, где хозяин в кругу семьи принимает колонов, приносящих ему сельские дары. В центральных районах местные боги слились с римскими, местная знать и горожане усвоили латинский язык, принимали римские имена. Во многих городах возникли школы, славившиеся преподаванием латинского и греческого красноречия. Однако романизация захватила здесь лишь высшие слои населения. Сельское население было затронуто его гораздо меньше. Рабовладение в Галлии значительно развивалось, хотя и не в такой степени, как в Риме. Северные и западные области Галлии были менее романизованы. На западе преобладали крупные владения местной знати, на севере, в районе Рейна,— сёла местных племён, живших общинами Здесь более живучи были местные обычаи, религия, язык, имена. В больших имениях всё ещё работали клиенты землевладельцев. Многочисленно было и крестьянское население. Экономический подъём Галлии продолжался до второй половины II в. Затем замечается известный упадок ремесла в центральных районах и передвижение его центров к Рейну. Сокращается сфера галльской торговли. Растёт крупное землевладение за счёт разорения мелких и средних землевладельцев. Среди разоряемых латифундиями крестьян обостряется недовольство. Во второй половине II в. волновалось племя секванов, живших между Роной и Рейном, а затем разгорелось большое движение, во главе которого стал бежавший из римской армии Матери. К нему примкнуло большое количество рабов и крестьян. Они убивали богатых землевладельцев и захватывали их имущество. Волнения начались и в Северной Италии. Матери даже задумал убить императора во время праздничной процессии в Риме, но был предан и казнён.

Во второй половине I в. Испания, делившаяся на Тарраконскую Испанию, Бетику и Лузитанию, была одной из наиболее богатых городами романизованных провинций с высоким развитием рабовладения. Испанские вина, масло, рыба, металлические изделия находили широкий сбыт в империи. Городская жизнь, особенно после рефэрмы Веспасиана, была очень оживлённой, хотя в некоторых частях полуострова, особенно в Лузитании, ещё сохранялись племенные территории. Многие сенаторы, всадники, писатели, поэты происходили из Испании. Но уже с середины II в. испанская торговля сокращается, всё меньше выходцев из Испании играет роль в политической и культурной жизни империи, всё меньше испанцев попадает в армию. Приходят в упадок разорённые города, несмотря на то, что богатые собственники тратили большие суммы на городские нужды. При Адриане в испанских городах возникают волнения. При Марке Аврелии произошло крупное восстание в Лузитании.

Африканские провинции

С начала II в. н. э. начинают развиваться африканские провинции — Африка, Нумидия, Мавретания. Условия в них были весьма различны. Области, примыкавшие к морю, были по преимуществу областями зерновых культур с преобладанием среднего и мелкого землевладения, сильно развитым рабовладением, значительным количеством городов и развитой городской жизнью. В Нумидии, где в городе Ламбезе стоял III Августов легион, большую роль в городской жизни играли ветераны. Особенно интенсивно муниципальная жизнь развивается здесь с середины II в. н. э. В это время Африка становится главной житницей империи. Император Коммод строит специальный флот для доставки африканского зерна. Африканское масло, считавшееся в I в. самым низкосортным, теперь успешно конкурирует с лучшим испанским маслом. Южные области Африки оставались попрежнему районами крупного землевладения, больших оливковых плантаций. Здесь городов было немного, ведущая роль принадлежала богатым владельцам, на землях которых жило множество колонов. В африканских провинциях, особенно в Нумидии и Мавретании, большую роль играли императорские сальтусы и территории, заселённые местными берберийскими племенами. Последние постепенно оттеснялись с лучших земель и обращались в императорских колонов. Во II в. среди них неоднократно вспыхивали волнения, сопровождавшиеся вторжениями мавретанских племён из-за границ провинции. При Коммоде происходили движения среди африканских колонов, подвергавшихся тяжёлой эксплуатации со стороны крупных съёмщиков императорских земель—кондукторов.

В Африке ремесло было развито сравнительно слабо, здесь почти неизвестны ремесленные коллегии, столь многочисленные в Галлии. Торговля была главным образом транзитная: через африканские провинции в империю провозили из Центральной Африки рабов, диких зверей для амфитеатров, слоновую кость. Беднейшее население, не находя себе применения в ремесле и торговле, искало заработка в сельском хозяйстве в качестве наёмных работников. Целые отряды косарей, жноцов переходили с места на место в поисках работы. Большое число мавров, считавшихся прекрасными наездниками, служило во вспомогательных частях. Постепенно с развитием городской жизни распространялись латинский язык, римская культура. Со второй половины II в. в Риме появляются сенаторы, всадники, ораторы и писатели из Африки. Особое развитие получили юридические школы. Однако пунический и берберские языки не были вытеснены латинским; на них говорила большая часть населения, особенно сельского.

Балкано-дунайские провинции

Несколько иным был характер балкано-дунайских провинций - Далмации, Реции, Норика, Паннонии, Мёзии и Дакии. Крупное землевладение и рабовладение на Дунае не развились. Преобладали небольшие виллы и главным образом сёла-общины с мало романизованным местным населением. С этим связано и слабое развитие рабства. Ремесленники также были главным образом из числа свободных; даже вольноотпущенников среди ремесленников дунайских провинций было мало.

Для всех дунайских провинций во многом определяющим было соседство наиболее воинственных и опасных для Рима племён. Во II в. рейнская граница считалась почти умиротворённой и количество расположенных на ней войск постепенно уменьшалось. На дунайской границе оно, напротив, возрастало. Так, при Нероне около 63 г. на Рейне стояло 7 легионов, на Дунае — 5, при преемнике Адриана Антонине Пии —на Рейне — лишь 4, на Дунае — уже 12. В связи с этим военные элементы играли особо большую роль в дунайских провинциях. Ветераны составляли здесь большую часть городских магистратов и землевладельцев. Из них же состояла верхушка в сёлах. Значительная часть городов возникла из военных колоний или лагерных поселений. Здесь более, чем где-либо, военные были оплотом и проводниками римской политики. Из них часто выходили владельцы торговых и ремесленных предприятий. В Дакии военные играли большую роль и в эксплуатации местных золотых приисков.

Наряду с военными видное место занимали пришлые дельцы. Так, члены семьи откупщиков пошлин Юлиев были магистратами во многих городах дунайских провинций и владели значительным имуществом и сравнительно большим количеством рабов. В Дакию, значительная часть населения которой погибла во время войн Децебала с Римом, Траян переселил множество колонистов, главным образом из восточных провинций. Это с самого начала определило смешанный характер культуры дакийских городов. Дакийская знать, охотно признавшая власть Траяна, не пыталась сопротивляться Риму, как это делала в своё время племенная аристократия Галлии или Британии. Она быстро восприняла римские имена и обычаи. Но народ был поставлен в чрезвычайно тяжёлые условия и лишён, повидимому, значительной части земли. Масса дакийского населения никогда не примирилась с римским владычеством и часто примыкала к своим соплеменникам, неоднократно вторгавшимся на территорию провинции. Роль придунайских областей в жизни империи становится особенно важной в III в.

Восточные провинции во второй половине I в. и во II в. н. э.

Общие черты в развитии восточных провинций. Малая Азия. Ахайя

Во II в. на Востоке наблюдается неуклонный упадок городской автономии и возрастающий контроль императорской администрации над городами. Со времени Траяна здесь появляются кураторы, надзиравшие за финансами городов. Наместники входили во все мелочи местной жизни. Интересны в этом смысле письма Плиния Младшего, бывшего наместником Вифинии, к Траяну. Плиний спрашивает, можно ли разрешить городу достроить гимнасий или бани, можно ли допустить, чтобы местные богачи собирали народ на семейные торжества, можно ли дозволить организовать коллегию для тушения пожаров и т. п. Любопытно, что на последний вопрос Траян ответил отрицательно, так как опасался, что новые коллегии дадут возможность народу организоваться в мятежных целях.

В городах малоазийских провинций — Азии, Ликии и Памфилии, Понта и Вифинии, Галатии, Каппадокии — во главе органов самоуправления стояла обычно небольшая группа самых богатых граждан. Народные собрания почти не созывались. Но и у магистратов оставались только почётные титулы и очень мало реальной власти. Всё ещё живучее соперничество городов и боязнь народных волнений заставляли их жертвовать огромные суммы на городское благоустройство и раздачи. Известны пожертвования в 2 млн. денариев. Императоры поощряли такую практику и охотно утверждали почести, которые сограждане присуждали «благодетелю». Это были статуи, почётные декреты, особые места в театре, золотые венки и т. п. Однако уже с середины II в. всё труднее становится найти желающих занять должность магистрата, с которой были связаны большие расходы. Из почести магистратуры становятся постепенно принудительной повинностью. Такие крупные центры, как Смирна, Эфес, Никея, всё ещё славились богатством и великолепием, но общий упадок городов Малой Азии с середины II в. несомненен. В ряде районов Малой Азии городская жизнь вообще развивалась значительно слабее. Во многих местах сохранялась племенная организация; большую роль играла старая аристократия, в частности потомки местных царей, владевшие огромными землями и стадами.

Но и в областях с большим количеством городов существовало многочисленное крестьянское население, в значительной части превратившееся в арендаторов городских, императорских и частных земель. Многочисленные налоги и повинности разоряли крестьян. Их обнищанию и разложению общины способствовал рост частного землевладения. Иногда местные земледельцы пытались оказывать сопротивление новым земельным собственникам. Нередки были волнения и в городах, направленные против богачей, пытавшихся поднять цены на хлеб. Возникали тайные общества, ставившие себе целью бороться против местной олигархии. Этим и объяснялось нежелание правительства допускать образование новых коллегий, хотя вообще ремесленные коллегии в Малой Азии были довольно многочисленны. Разорённые крестьяне, беглые рабы, городские бедняки создавали отряды, нападавшие на купцов и землевладельцев. Это была типичная для тогдашнего времени форма классовой борьбы, квалифицировавшаяся в римском праве как «разбой». Специальные должностные лица — иренархи — и отряды солдат, созданные для борьбы с «разбойниками», не могли подавить этого движения.

Особое место в империи занимала провинция Ахайя, т. е. Греция. Она находилась в состоянии глубокого упадка. Здесь почти не оставалось крестьянства, за счёт которого в значительной мере осуществлялось развитие других провинций, а рабовладение изжило возможности своего дальнейшего развития в Греции ещё до возникновения империи. Во всём чувствовался полный застой. Города приходили всё в больший упадок. В них господствовали обычно несколько богатейших семей, эксплуатировавших обнищавшую массу. Ярким примером является семья известного софиста, друга императоров, сенатора и богача Герода Аттика, самовластно распоряжавшегося в Афинах, большинство граждан которых были его должниками. По временам в городах происходили волнения в связи с дороговизной или недостатком хлеба.

Значение Ахайи определялось её культурными традициями. Афинские школы всё ещё считались первыми и пользовались покровительством и щедротами императоров. При императоре Адриане среди эллинской аристократии возникает движение «панэллинизма», имевшее целью объединить всех эллинов. Адриан рассчитывал, что это движение сблизит с империей эллинизованные элементы восточных провинций.

Сирия. Египет

В Сирии эллинизация была гораздо слабее, чем в Малой Азии. Ни латинский, ни греческий языки не вытеснили здесь арамейского. Сильнее были здесь и элементы местного, доримского права, местной религии и искусства. Большая часть сирийских земель не была приписана к городам и была занята сёлами-общинами. Налоги и повинности были очень велики. Тяжёлым бременем для населения Сирии была армия, состоявшая в конце II в. из шести легионов и соответственного числа вспомогательных частей. Солдатские постои, поставки и повинности по обслуживанию армии разоряли жителей Сирии. Жизненный уровень сирийских крестьян был крайне низок. Множество сирийцев попадало в качестве рабов в имзния и богатые дома Италии и провинций, довольно большое число рабов было и и самой Сирии, особенно в городах. Города развивались главным образом на побережье и на узловых пунктах караванных путей. Хотя в сирийских городах ремесло попрежнему стояло на высоком уровне — сирийские стекло и шерсть всё ещё широко славились, — однако главную роль в экономике сирийских городов во II в. начинает играть транзитная торговля с Востоком. На ней наживались сирийские купцы, объединения которых существовали не только в городах Сирии, но и в Остии, в Риме, в городах Галлии, Дакии, Паннонии и других провинций. Благодаря караванной торговле во II в. приобрёл большое значение один из её центров в Сирии — Пальмира.

В крупных городах Сирии социальные противоречия между славившимися своей роскошью богатыми купцами и нищими массами были особенно остры. К концу правления Адриана вспыхнуло большое восстание иудеев, которое возглавлял Бар-Кохба, выдававший себя за «божественного спасителя». Восставшие, ведя партизанскую войну, продержались три года против римских войск, не решавшихся вести регулярные сражения. В результате длительной борьбы, во время которой погибло много тысяч человек, восстание было подавлено. Часть сирийцев, повидимому, примкнула к восстанию Бар-Кохбы. Когда в конце II в. наместник Сирии Авидий Кассий поднял восстание против императора, сирийцы перешли на его сторону. Среди беднейшей части населения провинции были сильны пропарфянские настроения, тогда как знать поддерживала выгодное для неё римское владычество.

В Египте римляне, старавшиеся выжать из страны всё, что возможно, особенно последовательно консервировали старые отношения. Сохранялось деление населения на более или менее привилегированные группы. Египтяне оставались попрежнему бесправными. На военную службу они принимались почти исключительно во флот. На них же всей своей тяжестью ложилась обработка земли, уплата налогов, отправление повинностей. Крестьяне разорялись, бросали землю, что вело к расширению принудительной аренды. Даже лица, имевшие освобождение от повинностей, например ветераны, с середины II в. принуждены были брать в аренду землю и исполнять литургии.

В результате бегство жителей принимает массовый характер. Целые сёла оказываются покинутыми. Неоднократные приказы префектов Египта, призывавших беглецов вернуться, оставались безрезультатными. Крестьяне уходили в Александрию или в трудно доступную болотистую местность в дельте Нила, так называемую Буколию. Здесь-то и началось в 172 г. восстание буколов, едва не овладевших Александрией. Восстания в Египте были особенно часты. Постоянно готова была восстать Фиваида. Многократно вспыхивали волнения в Александрии, которую римляне считали городом мятежников.

Ослабление империи. Маркоманские воины

Таким образом, к концу периода Антонинов значительная часть провинций уже пережила свой экономический расцвет и стала клониться к упадку. Обострялись социальные противоречия, учащались восстания. Благополучие «золотого века» Антонинов было обманчивой видимостью, благополучием лишь для узкого круга знатных и богатых. Эта непрочность экономической и социальной базы, а также фактическая слабость армии заставляли императоров держаться оборонительной политики и избегать войн.

Слабость империи уже ярко сказалась во время войн одного из последних Антонинов, императора-философа Марка Аврелия, с германскими, фракийскими, сарматскими племенами — квадами, маркоманнами, язигами, котиками, бастарнами, певкинами, а также (возможно) со славянским племенем костобоков и др. По словам биографа Марка Аврелия, восстали все народы от границ Иллирика до Галлии. Раздражённые долголетним вмешательством Рима в их внутренние дела, требованиями рекрутов во вспомогательные части, уводом в рабство их соплеменников, они поднимались на борьбу. Навязанных им Римом царьков они изгоняли и заменяли их вождями, готовыми бороться с империей.

Эта война, то разгораясь, то затухая, тянулась 11 лет и стоила империи огромных жертв. Тысячи перебежчиков и дезертиров переходили на сторону «варваров». Дунайские провинции, Фракия, Македония, Ахайя, Галлия подвергались опустошению. Опасность угрожала Италии. Многим казалось, что вернулись времена Пунических войн. Чума, голод, пророчества, слухи о «чудесах» и «знамениях» усиливали смятение Марк Аврелий старался разъединить своих противников, и в известной мере это ему удавалось. Но, несмотря на то, что в глазах современников он остался победителем, ему пришлось пойти на ряд уступок —одним племенам он даровал римское гражданство, других освободил от податей, третьим обязался выплачивать субсидию деньгами и зерном.

Захваченные во время войн пленные расселялись в качестве колонов на государственных землях в пограничных провинциях и в Северной Италии. То, что пленные на этот раз не обращались в рабов, а использовались в качестве колонов, было одним из симптомов надвигавшегося кризиса рабовладельческого строя. Некоторая часть пленных была включена в римскую армию и отослана в отдалённые провинции. Через некоторое время поселённые в Италии «варвары» подняли восстание, так что в дальнейшем иноплеменников избегали селить в опасной близости к Риму. Но в провинциях эта практика продолжала применяться во всё возрастающих масштабах.

С правления Марка Аврелия начинается новый этап как во внутренней жизни империи, где всё явственней сказывается кризис рабовладельческой системы, так и в истории её взаимоотношений с соседними народами. Эти народы и племена усиливают свой нажим на границы империи. С другой стороны, всё больше германцев, сарматов и других «варваров» становится в империи солдатами и земледельцами. Они вступают в союз с широкими массами рабов, крестьян, колонов, поднимающихся против имперской знати и рабовладельческого государства.

Идеология и культура римского общества в I—II вв. н. э.

Общие черты античной культуры в период ранней империи

В культуре I—II вв. н. э. сказались те же черты, которые были определяющими для экономического и политического развития этого периода. По мере объединения высшего класса империи вокруг римского правительства создаётся единая эллинистическо-римская культура, распространявшаяся в провинциях и, в свою очередь, испытавшая на себе влияние провинциальных культур. Писатели,, ораторы, философы, учёные выходили теперь из всех областей империи; с середины II в. подавляющее большинство их было уроженцами восточных провинций. Греческий и латинский языки стали равноправными. Уроженцы восточных провинций пишут труды по римской истории, а император Марк Аврелий написал своё философское сочинение по-гречески. Римское право, римская архитектура, римский официальный культ господствуют в провинциях. С другой стороны, восточные культы имели множество поклонников в Риме, в Италии и в западных областях. В разработке права участвуют юристы-провинциалы.

Наиболее замечательные памятники римской архитектуры — мост, построенный при Траяне через Дунай, форум Траяна с его победной колонной, рельефы которой увековечивали эпизоды дакийских войн,— были воздвигнуты Аполлодором из Дамаска. Развитие городской жизни и укрепление императорской власти способствовали развитию архитектуры и скульптуры. Многочисленные статуи императоров, их приближённых и представителей городской знати украшали города. Стремясь поднять значение Рима, императоры воздвигали роскошные монументальные сооружения. Особенно известны выстроенный при Флавиях Колизей — амфитеатр на 50 тыс. зрителей, триумфальная арка Тита, мавзолей Адриана. Многочисленные новые здания воздвигались и в провинциальных городах. Их архитектура представляла смешение римских и эллинистических элементов. В восточных провинциях чем дальше, тем больше чувствовалось влияние парфянского искусства.

Политические тенденции в литературе I - II вв.

Во II в. Италия и западные провинции утрачивают ведущую Р°ль в культурной жизни империи. Но в I в. среди деятелей культуры было ещё немало италиков. В их сочинениях звучали отголоски политической борьбы. При Тиберии был казнён историк Кремуций Корд, не скрывавший своего преклонения перед Брутом и Кассием. Его сочинения были сожжены по приговору сената. Участник заговора Пизона Лукан написал поэму «Фарсалии», прославлявшую республиканцев. В романе «Сатирикон», написанном другой жертвой Нерона — Петронием, описывались скандальные похождения разных тёмных личностей, в которых читатели узнавали видных современников. Так, например, в портрете выскочки, богача-вольноотпущенника Тримальхиона, окруженного льстивыми прихлебателями, одни видели карикатуру на Клавдия, другие на Нерона и их двор.

Духом сенатской оппозиции были проникнуты и сочинения Тацита, хотя свои главные произведения — «Истории» и «Анналы» — он писал уже в начале II в. Близкий по духу к республиканцам, он, однако, не избежал влияний, преобладавших при Нерве и Траяне. Давая убийственные характеристики ближайшим преемникам Августа и Домициану, тоскуя о «нравах предков», он всё же говорит о компромиссе между «свободой» и монархией, будто бы найденном Нервой и Траяном. Восхищение ушедшей в вечность «простотой нравов» отразилось и в его сочинении о германцах, которых он противопоставляет своим испорченным современникам. Нападки на современные нравы вообще были широко распространённой темой, хотя представители разных социальных слоев подходили к ней по-разному. Тациту развращённость и корыстолюбие римской аристократии ненавистны потому, что он видит в них причину гибели республики и унижения сената, поставившего материальные блага выше чести и свободы. В глазах небогатого италика, пришедшего искать счастья в столицу мира, скупой, развратный богач олицетворял ту гнетущую власть денег, которая разорила его, превратила из независимого хозяина в'клиента, терпящего тысячи унижений за подачки патрона.

Ярким выразителем настроений этих кругов был современник Домициана и первых Антонинов — сатирик Ювенал (I — II вв. н. э.). Его гневные сатиры не щадят ни императора, ни его друзей, ни невежественных, тщеславных богачей, ни развратных, избалованных женщин, ни обленившегося римского плебса, требующего «хлеба и зрелищ». Ювенал ополчается против разбогатевших вольноотпущенников, восточных шарлатанов-жрецов, изнеженных, дерзких с бедняком рабов, толпящихся в богатых домах, пронырливых философов-греков, успевающих захватить лучшие куски на обеде у патрона. Жизни современного ему Рима он противопоставляет древние времена и идеализированные нравы маленьких городков Италии, где и теперь ещё всё просто и скромно. К Ювеналу близок в известной мере и происходивший из Испании Марциал (около 40—404), автор многочисленных эпиграмм, который, однако, не столь резок, как Ювенал. Пользуясь милостями Домициана, он беззастенчиво ему льстил. Пороки современников, которые яростно обличал Ювенал, у него высмеиваются лишь острой шуткой.

При Антонинах оппозиционные ноты в литературе замирают. Обличительная литература вытесняется панегириками, прославляющими «хорошего» монарха и благодетельную власть Рима. Выше уже упоминался панегирик Плиния Младшего Траяну. Другой образец этого рода литературы — панегирик Риму, произнесённый при Антонине Пии известным оратором Элием Аристидом. Главная его идея — процветание и единство империи под властью Рима, превратившего в единый полис всю вселенную. Те же идеи отразились и в трудах провинциальных историков. Ещё в конце I в. до н. э. Дионисий Галикарнасский написал римскую историю с целью доказать родственность римских и греческих учреждений и обычаев. В первые десятилетия II в. знаменитый Плутарх из Херонеи (около 46—126) составил свои сравнительные жизнеописания известнейших эллинов и римлян. Несколько позже александриец Аппиан дал обширную историю всех народов, вошедших в состав империи. Среди историков следует упомянуть и Арриана из Никомедии (Вифиния), написавшего «Анабазис Александра» — лучшую из сохранившихся до нашего времени историй походов Александра Македонского. Это сочинение по форме было написано в подражание «Анабазису» Ксенофонта.

Упадок политической жизни при Антонинах повысил интерес к частной жизни, к отдельным личностям. Развивается биографический жанр, возникший ещё в период эллинизма и перенесённый в латинскую литературу в период кризиса республики (Варрон, Корнелий Непот). Его представителем в период империи, помимо Плутарха, был секретарь Адриана, упоминавшийся уже Светоний (около 70— 160), написавший биографии первых 12 цезарей, а также знаменитых ораторов и поэтов. У обоих названных авторов главное внимание уделяется моральному облику героев, характерным анекдотам из их жизни, их остроумным изречениям и т. п.

Упадок общественной жизни предопределил и окончательное вырождение ораторского искусства. Ораторы разрабатывают искусственные, далёкие от жизни темы. разбирают запутанные, невозможные казусы. Это направление на греческом Востоке получило название «второй софистики». Софисты щеголяли многочисленными примерами из мифологии и древней истории, архаическими, малопонятными выражениями, некоторые пытались искусственно возродить аттическую речь V—IV вв. до н. э. Переезжая из города в город, они собирали обширную аудиторию, многие из них достигали богатства и почётного положения, выступая перед императорами как послы родных городов с просьбами и панегириками.

То же архаизирующее направление сказывалось не только в риторике, но и в литературе и науке. Делались попытки воскресить эпос, историки подражали Фукидиду или Ксенофонту. Составлялись компиляции из древних авторов по различным вопросам религии, обычаев, грамматики и т. п. Такова, в первую очередь, «Естественная история» Плиния Старшего, которая даёт итог современной ему науки по всем вопросам, начиная от природы богов и кончая сельским хозяйством, медициной и минералогией. Наряду с этим были созданы и более серьёзные научные сочинения, в которых авторы критически перерабатывали данные древних авторитетов. Таковы обширные сочинения по географии понтийца Страбона и александрийца Птолемея. Последний, бывший замечательным математиком, завершил разработку астрономической системы Гиппарха, просуществовавшей под названием системы Птолемея вплоть до Коперника. В географии он впервые ввёл современную географическую сетку, вычислил местоположение нескольких тысяч пунктов и составил карту известных ему стран от Скандинавии до порогов Нила и от Испании до Китая, Достижения строительной техники обобщил современник Августа — Витрувий, медицины — пергамский врач Гален.

Лукиан

Наиболее яркой фигурой культурной жизни II в. был уроженец сирийского города Самосаты Лукиан. Начав как софист, он перешёл затем к сочинению сатирических диалогов и небольших повествований на различные темы, в которых он затрагивал почти все явления современной умственной жизни. За беспощадное обличение всяческих суеверий Энгельс назвал Лукиана «Вольтером классической древности». Лукиан выводит в своих произведениях и олимпийцев, препирающихся как простые обыватели, и ловких шарлатанов, спекулирующих на всеобщем суеверии, и софистов, говорящих «на языке Агамемнона», и невежественных историков, заменяющих правдивое повествование лестью, и философов, проповедующих презрение к материальным благам, но дерущихся за жирную курицу на богатой свадьбе. Даёт он и бытовые сценки и пародии на современные ему романы, изобиловавшие чудесами, фантастическими похождениями в сказочных землях и даже на луне. Под конец жизни Лукиан поступил на государственную службу. Такой путь многие представители интеллигенции стали предпочитать унизительной зависимости от частных патронов.

Философия

Ведущим философским направлением был стоицизм, представленный Сенекой, сшиктетом — вольноотпущенником из Фригии, беседы которого записал Арриан,—и императором Марком Аврелием. К стоицизму примыкал умеренный кинизм, к которому склонялся Эпиктет и которого одно время придерживался уже упоминавшийся Дион Хрисостом. Поздний стоицизм занимался главным образом вопросами этики, причём эта этика как нельзя более подходила к условиям мировой империи, с существованием которой стоики, бывшие в оппозиции при Флавиях, окончательно примирились при Антонинах.

Стоики неустанно проповедовали, что каждый человек есть лишь часть огромного организма, благо которого значительно важнее блага его сочленов. Поэтому каждый должен без борьбы и протеста встречать всё, посылаемое ему судьбой. Так как внешние обстоятельства — богатство, положение, здоровье, свобода и самая жизнь — от человека не зависят, он должен считать их для себя безразличными и принимать с полным равнодушием. Единственная обязанность человека — совершенствование в мудрости и добродетели, исполнение долга перед обществом и сохранение спокойствия духа в любых положениях. Никаких иных перспектив стоицизм своим последователям не открывал. Всё движется по замкнутым циклам, ничего нового в мире нет и быть не может. Отрицалось по существу и бессмертие души — душа после смерти разлагается, как и тело, и элементы её втягиваются снова в бесконечный круговорот природы. Стоическая этика могла быть привлекательной для правящего класса, пока империя казалась цветущим организмом, ради которого стоило приносить жертвы. Но с наступлением кризиса эта идеология перестала его удовлетворять. Уже у последнего крупного представителя стоической школы—Марка Аврелия, автора известного философского сочинения «К самому себе», преобладают беспросветный пессимизм и безнадёжность, проповедь долга ради долга.

Пессимистичен стал, по существу, и эпикуреизм, также.имевший многих сторонников. «Меня не было, я был, меня снова нет», «пока я жил, я наслаждался, теперь я прах» — так звучали распространённые формулы эпикурейских эпитафий, утверждавших тщетность бытия. Даже на пиршественных кубках гравировали скелеты якобы Александра или Сократа, чтобы, и наслаждаясь, человек не забывал о быстротечности славы и мудрости, о равном для всех уничтожении. Всё большое распространение получают новые течения, в основном связанные с религиозными движениями, которые развивались на основе пифагорейства и платонизма.

Ещё в I в. до н. э., в период кризиса республики, складывается школа неопифагорейцев, которые, соединяя элементы философии Пифагора, Платона и Аристотеля, разрабатывали мистическое и дуалистическое учение о боге, как благе, и материи, как зле. Большую роль у неопифагоройцев играла демонология и магия. К платоникам принадлежал Плутарх, много писавший по вопросам этики и религии. Самым значительным из философов, опиравшихся на учение Платона, был умерший в середине I в. Филон Александрийский. Он принадлежал к видной иудейской семье, сильно эллинизованной, как и многие семьи богатых иудеев, поселившиеся вне Палестины.

Филон пытался осуществить синтез библейского богословия и греческой философии. В его сочинениях большую роль играет понятие «слова божьего» — Логоса— первой эманации божества, его творческой силы, как идеи идей Платона. Признаёт он и другие божественные силы, которые отождествляет с ангелами и архангелами — посредниками между богом и людьми. Зло, по его мнению, происходит от несовершенства материи, в которую заключена божественная душа; задача человека — преодоление материальной греховности, раскаяние и обращение к божеству. Филон пытался доказать, что эти идеи были уже заключены в библейских историях, которым он давал аллегорическое толкование.

Идеология народных масс

Все эти учения мало проникали в народные массы, которые частично ещё оставались верны старым богам. Но со времени установления империи родовые, племенные и полисные боги постепенно теряют власть над умами. В народе складывалась своя идеология, являвшаяся протестом против идеологии господствующих классов. Частично она нашла отражение в проповеди крайних киников, в эпитафиях маленьких людей и более всего — в раннем христианстве. Этому направлению свойственно презрение к богатству, роскоши, праздности, науке и философии богачей. В противоположность рабовладельцам, считавшим труд бесчестьем, в народе растёт уважение к труду, к простой деятельной жизни, которая одна лишь даёт право на уважение при жизни и блаженство после смерти.

Высшие классы воздавали загробные почести только царям и героям. Народные массы проникаются уверенностью, что и простой человек и раб могут после смерти стать равными богам, если они вели достойную жизнь. Народным героем был Геракл, который рисовался как неутомимый работник, защитник простых людей от тиранов и угнетателей. За это он и достиг, по их мнению, бессмертия. Крестьяне и ремесленники хвалили в эпитафиях своих близких за трудолюбие, за искусство, достигнутое ими в их профессии, изображали на их надгробиях орудия труда, а самого покойника — в львиной шкуре и с палицей Геракла, пирующим в кругу богов: он следовал примеру Геракла при жизни и стал Подобен ему после смерти.

Очень характерны басни фракийца Федра, раба, а затем отпущенника императора Тиберия. Темы некоторых своих басен он заимствовал у греческого баснописца, также раба, Эсопа, другие сочинял сам или обрабатывал в форме басен рассказы и притчи, ходившие в народе. Басни, писал он, возникли потому, что униженные рабы хотят, но не смеют открыто сказать истину. В своих баснях он обличал знатных и могущественных, за что подвергался многочисленным гонениям и преследованиям. Особенно интересна его басня о пчёлах и трутнях, которые хотели присвоить сделанные пчёлами соты. Судья-оса постановила отдать соты тому, кто их сделал. Но, заключает Федр, этот справедливый приговор теперь нарушен. Так провозглашал он чуждую и необычную для рабовладельческого общества мысль, что только труженик имеет право на продукт произведённого им труда.

Религиозные течения и раннее христианство

Возникновение христианства

С ухудшением положения как народных масс, так и задетых кризисом более зажиточных слоев и с утратой надежд на лучшее будущее во II в. всё более распространяются религиозно-мистические настроения, растут мессианистические чаяния, т. е. ожидание прихода божественного спасителя — мессии, усиливается интерес к загробной жизни. Всё больший .успех и популярность приобретают восточные культы — египетские, сирийские, фригийские. Общим для всех этих культов было учение об умирающем и воскресающем боге, смерть и воскресение которого воспроизводились в тайных мистериях. Особенно популярны были мистерии персидского солнечного бога Митры, но представлениям верующих пролившего свою кровь за людей, чтобы спасти их от злого бога Аримана и привести к бессмертию и свету. Не отвергая других богов, приверженцы каждого из этих культов считали своего бога верховным, рассматривая прочие

божества как персонификапии его отдельных сил и свойств. Так крепли монотеистические представления, причём верховное божество нередко отождествлялось с солнцем. Росла вера в астрологию и магию, несмотря на запрещения правительства прибегать к гаданиям и волшебству.

Особенно интенсивно было религиозное движение в восточных провинциях, где социальные противоречия и ненависть к Риму в массах были особенно остры. То и дело появлялись пророки, возвещавшие скорый конец римского владычества и наступление «царства праведных». Среди иудеев Палестины и Малой Азии в I в. н. э. и особенно в связи с Иудейской войной вновь появились надежды на приход «божественного спасителя» — мессии. Как видно из недавно найденных в пустыне у Мертвого моря рукописей, в I в. до и. э.— I в. н. э. в Иудее существовали религиозные общины, отвергавшие частную собственность, верившие, что некий «праведный учитель» приходил, был казнён, воскрес и снова вернётся, чтобы судить живущих. Такие же общины имелись и вне Палестины. Их сочлены соответственно толковали библейские тексты и пророчества и сами писали аналогичные сочинения. В них упоминается, между прочим, и жестокий народ-завоеватель, очевидно, римляне. В этой-то обстановке возникает, развивается и крепнет христианство, вначале одна из сект иудаизма, впоследствии мировая религия, впитавшая в себя популярные идеи греко-римской и особенно филоновской философии, стоической и кинической этики, восточного богословия с его монотеистическими представлениями и идеей искупительной жертвы. Энгельс указывает, что христианство — продукт разложения античного мира, продукт установления мировой империи, сравнявшей народы в общем бесправии, лишившей бедных и бесправных всякой возможности бороться за улучшение своей доли на земле.

Мессианизм был одной из главных основ христианской религии. Надежда на скорый приход «спасителя» объединяла сторонников Христа — порабощённых, угнетённых, обездоленных, несмотря на всё разнообразие, а иногда и противоречивость их интересов, в единую оппозиционную силу по отношению к господствующему строю, к «властям предержащим».

Членов раннехристианских общин сплачивала ненависть к Риму. Они были убеждены, что «великая блудница» — Рим скоро будет разрушен, все приверженцы Рима будут низвергнуты и заключены на тысячу лет в темницы, а на земле восторжествует «царство божис» во главе с Христом. Это царство, идущее на смену ненавистному Риму, изображалось самыми яркими красками, а его утверждение понималось как социальное переустройство.

Успех христианства был подготовлен кризисом античной идеологии. Положение широких народных масс было крайне тяжёлым. Философия была пессимистична и к тому же оставалась достоянием немногих. Выход и утешение в этих условиях народ искал в религии, сулившей награду хотя бы после смерти. Но языческие культы были слишком тесно связаны с отдельными народами или полисами, уже утратившими самостоятельное значение, слишком обременены сложными обрядами и запретами, разделявшими людей. Христианство было свободно от всего этого. Оно устраняло обрядность и обращалось ко всем людям без различия этнического происхождения и положения, оно провозглашало всеобщее равенство в грехе и искуплении. Христианство возникло как движение угнетённых масс, «оно выступало сначала как религия рабов и вольноотпущенных, бедняков и бесправных, покоренных или рассеянных Римом народов».

Евангельский миф о Христе. Происхождение христиаиской литературы

Основание новой религии так называемые евангельские легенды приписывают Иисусу Христу. Согласно этим легендам, Иисус родился чудесным образом от девы Марии в иудейском городе Вифлееме. Выросши, он принял крещение от проповедника Иоанна и затем объявил себя сыном божиим и спасителем (мессией). Он учил народ и творил различные чудеса. За ним следовали его ученики (апостолы). Но проповеди Иисуса вызвали к нему ненависть иудейских священников и книжников. Они начали его преследовать, и Иисус, выданный одним из своих учеников, был осуждён советом иерусалимских первосвященников — синедрионом за присвоение себе царского звания и объявление себя мессией. По приговору римского наместника Понтия Пилата он был казнён позорной смертью — распят на кресте. На третий день после своей смерти Иисус Христос воскрес, явился своим ученикам и затем вознёсся на небо.

Такова легендарная биография Христа, рассказанная в так называемых Евангелиях, составление которых приписывается ученикам Христа. Однако Евангелия на самом деле являются сравнительно поздними литературными произведениями (середина II в. н. э.) и, как показала научная критика их текста, сложились из различных элементов и полны самых вопиющих противоречий. К Евангелиям примыкают «Деяния апостолов» и «Послания», причём центральное место в этих сочинениях принадлежит апостолу Павлу, который изображался наиболее ревностным сторонником и проповедником новой религии. Одним из самых ранних произведений христианской литературы считается «Апокалипсис» («Откровение»), предположительно датируемый 68 г. н. э., в котором образ Христа ещё лишён всяких земных черт.

В то время такие «Откровения» появлялись в большом количестве наряду с так называемыми оракулами сивилл и другими пророчествами. Именно в этих произведениях ярко сказывается ненависть к Риму, надежда на скорое освобождение и приход божественного спасителя. Первые христиане верили в немедленный приход мессии, наказание грешников и награждение праведных и покаявшихся; лишь впоследствии этот приход был отодвинут на неопределённое время.

Хронология ранних христианских произведений до сих пор с достоверностью не установлена. Многие из них впоследствии были отвергнуты церковью как «еретические», не вошли в окончательно отредактированный христианский «канон», т. е. список книг, почитаемых священными, и известны поэтому лишь по отдельным и отрывочным данным. Но во всяком случае имеющиеся в распоряжении исторической науки материалы позволяют сделать вывод о мифичности Христа и его ближайших учеников — апостолов.

Первоначальное христианство и его эволюция

Христианство сложилось не сразу в том виде, в каком оно известно в последующей истории. Таким оно стало в результате длительной эволюции, борьбы различных сект и течений, изменения социального состава и структуры христианских общин. Вследствие недостоверного характера источников раннее христианство известно мало.

Состав ранних христианских общин был, видимо, самый демократичный. В них входили мелкие ремесленники, отпущенники, рабы. Как и другие близкие народу течения, христиане уважали бедность и труд. Все члены общины обязаны были работать. Они отвергали всякий компромисс с империей, с богатыми и знатными. Христиане не участвовали в официальных культах, в том числе и в культе императора, считали, что богач не может войти в царство небесное, если не раздаст своего имущества, отвергали философию и науку господствующего класса. Постепенно порвали христиане и с иудеями, одни из которых держались исключительно замкнуто, другие эллинизовались, ища примирения с империей. В общинах господствовало «равенство во Христе». Наибольшим уважением пользовались пророки, которые поучали и вербовали верующих. Молитвы и совместные трапезы были просты, как и трапезы в коллегиях маленьких людей, которые, так же как христиане, называли друг друга «сестрами» и «братьями».

Однако простота и демократический характер были свойственны лишь ранним христианским общинам. Постепенно к христианам стали примыкать представители более зажиточных и образованных кругов. С ними пришли идеи, популярные в их среде. Под влиянием филоновской философии вырабатывается взгляд на Христа как на воплощение творящего слова божьего — Логос; восточные культы умирающих и воскресающих богов укрепили учение о бессмертии верующих во Христе. Стоическая мораль непротивления и покорности в такой мере повлияла на христианскую, что среди христиан возникла легенда о заимствовании знаменитым стоическим философом середины I в. Сенекой идей у апостола Павла. Резкий протест против угнетателей сменяется призывом к свободным повиноваться власти, данной богом, а к рабам — почитать господина. Богатые не должны уже были теперь отказываться от имущества; считалось, что для их спасения достаточно, если они будут щедры на милостыню. Правда, христиане попрежнему отказывались участвовать в императорском культе и служить «идолам», но сами за императора молились.

Образование христианской церкви

Во II в. стремление соединить христианство с философией привело к возникновению многочисленных, так называемых гностических сект. Учения их крайне разнообразны, запутаны и туманны. Большое влияние на них оказали платонизм, неопифагорейство, персидский дуализм, восточная мистика и астрология. Для всех этих сект общим является представление о верховном светлом и совершенном боге, о Логосе и других многочисленных творческих силах божества, о материи как источнике зла и греха, о сотворении материального мира в результате грехопадения одной из божественных сил. Спасение человека они видели в «истинном знании» — гносисе, в преодолении власти материи над душой. Гностицизм был аристократическим и индивидуалистическим течением, которое не пользовалось популярностью в широких массах христиан и считалось еретическим, однако в борьбе с ним христианство кое-что у него позаимствовало. Эта борьба повлияла на выработку христианских догматов и на развитие христианской литературы.

Изменение социального состава и рост общин привели к изменению их организации. Потребности усложнявшегося культа и богатые пожертвования в пользу христианских общин усилили влияние лиц, распоряжавшихся общинным имуществом и руководивших богослужением,— диаконов, пресвитеров, епископов. Так началось отделение клира от рядовых христиан, т. е. зарождение христианской церкви. Постепенно клирики во главе с епископами приобретали всё большую власть, оттесняли пророков, изгоняли инакомыслящих, объявляя их еретиками, В среде простых христиан подымался протест против нарождавшейся христианской аристократии. Появлялись демократические секты, нападавшие на епископов, почитавшие пророков. Так, например, против епископальной церкви во II в. выступили монтанисты (сторонники малоазийского проповедника Монтана), но потерпели неудачу.

Во II в. христианство было распространено главным образом в Малой Азии. Сильная христианская община была в самом Риме и в некоторых городах Африки. В западных же провинциях христианство имело мало сторонников, да и то лишь в крупных городах среди восточных уроженцев, например в Лугдуне. Сельское население, державшееся старых богов, олицетворявших для него более счастливые времена первобытно-общинного строя, было мало восприимчиво к христианской проповеди.

Постепенно христианство становилось силой. Языческие авторы, прежде не удостоивавшие его внимания, теперь пытаются его опровергнуть и вернуть христиан к исполнению общепринятых обрядов. Жрецы, видя в христианах опасных конкурентов, натравливают на них народ. О христианах рассказывали, что они отравляют колодцы, употребляют в своих обрядах кровь детей, развратничают, поклоняются ослиной голове. Правительство не издавало прямых законов против христиан, но отказ от участия в императорском культе делал их подозрительными. Сначала репрессии против христиан применялись лишь вследствие сделанных на них доносов, но в дальнейшем возникали и более широкие преследования. Так, по рассказу Тацита, большое число христиан было казнено Нероном по обвинению в поджоге Рима. При Марке Аврелии, когда общее тяжёлое положение делало правительство особенно насторожённым по отношению ко всяким непризнанным учениям, довольно много христиан было осуждено на смерть в Лугдуне и других городах.

Среди рядовых христиан эти погибшие или потерпевшие за веру мученики пользовались огромным уважением. Но руководители христианских общин уже предпринимали попытки найти пути примирения с империей. Появляются написанные ими так называемые «апологии», обращённые к императорам и содержавшие оправдание христианского учения, христианских нравов и доказывавшие, что христиане являются самыми надёжными подданными.

Так в течение II в. христианство из религии рабов и угнетённых постепенно превращается в сильную церковную организацию, с которой империя через полтора столетия будет вынуждена заключить союз. Христианство становится мировой религией, дополняющей мировую империю.

Глава XXII. Развитие и начало разложения рабовладельческого строя в Средней и Западной Азии, в Закавказье и Северном Причерноморье

Кушанское царство

Держава кушанов сложилась в Средней Азии на рубеже нашей эры. Время её расцвета было периодом наибольшего для Средней Азии развития рабовладельческих отношений.

Как уже говорилось выше, в I в. до н. э. в Средней Азии существовал ряд независимых государств: Хорезм, юэчжийские княжества на территории Бактрии, города-государства Ферганы и др. В начале I в. н. з. значительная часть Среднеазиатских территорий объединяется в системе обширного Кушанского царства, распространяющего в дальнейшем свою власть на Северную Индию и Восточный Туркестан (Синьцзян).

Возникновение Кушанского царства

История кушанов весьма скудно освещена в источниках. Кушанское царство возникло в результате объединения (видимо, путём завоевания) сложившихся на территории Бактрии и Согдианы тохарских и сакских княжеств под властью одного из князей, принадлежавшего к племени (или роду) кушанов. Первоначальное местоположение княжества кушанов точно не известно. Что касается образования Кушанского царства, то связный рассказ об этом событии даёт «История Младшей династии Хань». Китайские известия подтверждаются и разъясняются данными монет. Надписи на монетах первых кушанских царей сделаны греческими письменами, поскольку кушаны считали себя преемниками греко-бактрийских царей и отчасти подражали им в чеканке монет. По монетам и китайским источникам известно имя основателя Кушанского государства — Кудзулы Кадфиса, иначе Кадфиса I (Киоцзюкю — в китайских источниках). Он подчинил своей власти долину Кабула, Пуду (китайское название Парапамисад) к югу от Гиндукуша и, возможно, также Хорезм. Последний, однако, и в составе кушанского объединения сохранил известную самостоятельность: в нём продолжали править особые цари, судя по их монетам, династически связанные с кушанами. Вообще Кушанское царство не было централизованным: в ряде покорённых областей тоже сохранялись местные цари, зависимые от верховного владыки.

Кушанское царство при Кадфисе II и Канишке

Преемником Кадфиса I был Кадфис II, правивший в середине I в. н. э. Кадфис II завоёвывает Индию до Бенареса. Последние греко-индийские цари, потомки Эвтидема и Эвкратида, либо теряют свои царства, либо признают себя подданными Кадфиса. Индо-парфянские князья сохраняют до конца I в. лишь остатки своих владений на Нижнем Инде. К концу правления Кадфиса II Кушанское царство охватывало огромную территорию — от Аральского моря до Ганга.

В период складывания Кушанского царства центр его продолжал оставаться на территории Средней Азии, в Согдиане (в Кушании на Зарафшане). Однако при третьем кушанском царе — Канишке — политический центр государства переместился в Индию.

Канишка расширил владения кушанов в Индии и успешно воевал с Парфией; наиболее важным из внешних событий его царствования была многолетняя борьба с Китаем. В ходе этой борьбы кушанское войско вторглось в Восточный Туркестан. Однако оно потерпело поражение от китайского наместника Западного края Бань Чао, который подчинил Китаю Фергану и Хорезм и даже заставил Канишку признать (вероятно, только номинально) верховную власть китайского императора.

Однако вскоре после смерти Бань Чао Китай стал терять одно за другим свои владения на западе. Хорезм снова подчиняется Канишке (во II в. здесь безраздельно господствуют монеты кушаиской чеканки). Переходит под власть кушанов и Фергана. Эмиссары Канишки возбуждают против Китая правителей городов-государств Восточного Туркестана, и в 105 г. здесь начинается вооружённая борьба против Китая. Китайский наместник Западного края был осаждён восставшими в своей резиденции. К концу правления Канишки важнейшие города-государства Восточного Туркестана — Кашгар, Яркенд и Хотан — вошли в состав Кушанской державы. Только на крайнем востоке Восточного Туркестана, который был ближе к Китаю, чем к государству кушанов, остался небольшой китайский гарнизон в 300 человек. Держава кушанов достигла наибольшего территориального расширения.

Социально-экономический строй Кушанского царства

О социально-экономическом строе Кушанского царства известно мало. Держава кушанов была одной из великих империй этого периода. Она охватывала большое количество стран с различным общественным устройством: в неё входили и богатые торговые города с развитыми рабовладельческими отношениями, и плодородные земледельческие области, свободные общинники которых сохраняли в своём быту многочисленные пережитки первобытно-общинного строя, и степи, населённые кочевниками. Образование Кушанской державы способствовало развитию рабовладельческого строя на всей её территории. Сами кушаны, бывшие за столетие с небольшим до Кадфиса I сравнительно немногочисленным кочевым племенем и долго сохранявшие многие особенности своего быта и после поселения в Бактрии, став теперь во главе огромной державы, претерпели, повидимому, значительные изменения в своём общественном строе.

Результатом Кушанского завоевания было объединение почти всей Средней Азии в системе единой империи, основанной одним из среднеазиатских народов. Кушанская держава далеко ушла от тех примитивных княжеств, которые возникли в Бактрии после завоевания её юэчжи. При кушанах расширяется ирригационная сеть: и в Хорезме, и в Согдиане, и в Бактрии, и в Фергане следы наиболее крупных каналов относятся именно к кушанскому времени. Постоянные войны давали, вероятно, большое количество рабов. Строятся новые города, особенно на территории Индии. Один из этих городов, Каниспор, до сих пор носит имя Канишки. Растёт торговля, развивается денежное хозяйство. Если для периода существования Греко-Бактрийского царства была особенно характерна серебряная тетрадрахма, связанная с крупными оборотами внешней торговли, то теперь её заменяют более мелкие бронзовые номиналы, указывающие на значительное проникновение денежных отношений в сферу розничного оборота. Всё это должно было способствовать развитию рабовладельческих отношений, которое, однако, на территории Кушанского царства не сопровождалось систематической пауперизацией мелких производителей; вдесь продолжали существовать огромные массы не согнанного с земли крестьянства, общинная организация и т. д. Повидимому, это в дальнейшем облегчило формирование элементов феодализма на территории Средней Азии.

Расцвет международной торговли Средней Азии

Кушанский период был временем расцвета международной торговли Средней Азии. Важнейшие трансазиатские торговые ПуТИ проходили через владения кушанов. Ещё в конце II в. до н. э. возник уже не раз упоминавшийся «великий шёлковый путь», по которому шёлк из Китая через степи и пустыни Центральной Азии, через оазисы Восточного Туркестана доставлялся на Запад. Теперь торговля Китая с Западом укрепляется ещё больше. И купцы Передней Азии и китайцы стремились упрочить торговые связи между Средиземноморьем и империей Хань. Из Сирии через Евфрат торговый путь шёл в Месопотамию, оттуда на Экбатаны в Мидии, затем на Гекатомпил—древнюю столицу Парфии, на юго-восток от Каспийского моря, из Гекатомпила на Антиохию в Маргиане, из Антиохии на Бактры, из Бактр через Комедские горы к «Каменной башне». Конец пути от «Каменной башни» в страну серов — так называли античные авторы китайцев — был известен этим авторам лишь в общих чертах. Помимо этого, через владения кушанов шёл и другой торговый путь из Китая: через Кашгар на Фергану и Хорезм, а оттуда в страну аланов и Южное Приуралье. Наконец, существовал ещё торговый путь из Китая — через Кашгар в район Иссык-Куля, где кочевали усуни. В Индию, входившую частично в состав Кушанской державы, ездили через Бактры и район Кабула. На яападе Кушанское царство было связано многочисленными торговыми путями с Парфией, а через неё — с Римской империей. Наконец, через Хорезм и страну аланов Кушанское царство имело связи с Восточной Европой, о чём свидетельствуют находки кушанских монет в Прикамье.

Из Китая везли шёлк и нефрит, изделия из лака и кожи, железо и никель, из Индии — пряности, благовония, тонкие шерстяные ткани, из Римской империи — стекло, из далёкого Прикамья — меха. Среднеазиатские купцы вывозили в Китай стекло, драгоценные камни, украшения. Разумеется, как это было обычно в древности, главную роль в торговле играли предметы роскоши, и торговля мало затрагивала основную массу населения. Несколько глубже было влияние местной торговли, которая велась между кочевниками и жителями земледельческих оазисов: кочевники привозили на городские базары мясо, шерсть, кожи и покупали продукты земледелия. Развитие международной торговли способствовало росту внешних сношений. В 99 г. н. э. кушанское посольство посетило Рим. Изображения кушанов имеются на колонне Траяна. Кушанские (бактрийские, как их называют античные авторы) посольства бывали в Риме и позже — при Адриане, при Антонине Пии.

Парфянские купцы стремились не допустить прямых торговых сношений между Римской империей и Китаем, купцы Кушанского царства, в свою очередь, конкурировали с парфянскими и стремились быть монопольными посредниками в торговле между Парфией и Китаем. Особенно активно участвовали в торговле с Китаем согдийцы. После подчинения Восточного Туркестана кушанскому влиянию согдийцы создают на его территории, а также в Китае многочисленные торговые колонии.

Культурный и религиозный синкретизм; роль буддизма

Объединение огромных территорий в рамках одного государства способствовало культурному смешению. Это куль турное смешение облегчалось тем, что народы Средней Азии говорили на весьма сходных между собой иранских наречиях. Тем не менее отдельные племена и народности, входившие в состав Кушанской империи, имели своеобразную культуру, а потому задачи управления требовали наличия официального общеимперского языка с развитой письменностью. Международное значение на территории Средней Азии имели в это время арамейский язык, письменность которого легла в основу различных систем иранского письма, втом числе согдийской и хорезмийской (с конца II — начала III в. н. э.), а также греческий, который употреблялся на монетах первых кушанов. Позднее на основе греческого алфавита сложилось особое кушанское письмо. Наконец, в связи с нарастающим индийским влиянием появляются и индийские системы письма (письмо деванагари встречается рядом с кушанским письмом на монетах).

Нигде синкретизм не проявился столь ярко, как в области религии. Об этом можно судить главным образом по монетам. На территории Средней Азии почитались самые различные божества: местные (Митра, Анахита, Сиявуш), зороастрийские (Ахурамазда), греческие (Зевс, Гелиос, Селена), индийские (Шива). Происходит синкретическое слияние образов божеств различных народностей, в результате чего видоизменяются и образы местных божеств: так, иранская и среднеазиатская Анахита сливается с греческой Афродитой.

Со времени Канишки особенно сильным стало влияние буддизма. Канишка переносит свою столицу из Согдианы в Пешавар (Пурушапура). В Индии кушаны, как до них эллины и македоняне, должны были неминуемо стать на сторону буддизма Для них, «варваров» и завоевателей, не было места в варнах брахманской Индии. Напротив, учение, обращавшееся ко всем людям независимо от их происхождения, должно быдо найти в кушанах своих приверженцев. Буддизм во времена кушанов был уже далеко не тем, чем он был вначале,— учением, выросшим на основе протеста широких масс индийского населения против сословного неравноправия и религии брахманов; слившись с древними культами, он стал одной из мировых религий того времени и в качестве таковой отвечал характеру разноплемённой и огромной империи кушанов. На кушанских монетах появляются буддийские символы (как уже ранее — на монетах некоторых греко-бактрийских царей), в частности изображения Будды, сопровождаемые греческими надписями. Именно этот синкретический, перемешанный с местными верованиями буддизм позднее получил распространение в Тибете, Монголии, Китае и Японии. Торговые связи с

Индией и покровительство кушанов буддизму способствовали распространению его в Средней Азии. Наиболее сильное влияние буддизм оказал на Бактрию: по приказанию Канишки в начале II в. был построен большой буддийский храм в Бактрах. В целом буддизм распространился в Средней Азии довольно широко, но нигде глубоко не укоренился, затронув, в отличие от Индии, в основном только господствующие слои населения. Этим и объясняется сравнительно незначительное влияние буддизма на местные религии и исчезновение его в дальнейшем с территории Средней Азии. Синкретизм нашёл отражение и в искусстве кушанского периода. Памятники его дошли как из Средней Азии и Восточного Ирана, так и из Северной Индии. Искусство это обычно называют гандхарским, поскольку большое количество его памятников дошло из области Гандхары в Северо-Западной Индии (здесь находилась столица Канишки), или греко-буддийским, поскольку оно сочетает эллинистические формы с буддийской тематикой; правильнее, однако, было бы назвать его кушанским, поскольку это было искусство Кушанской державы, выросшее на основе слияния среднеазиатских, иранских, индийских и эллинистических форм.

Реализм в изображении человеческих фигур, характерный для эллинистического искусства, пышные коринфские капители, листья аканфа, как основной элемент орнамента, служат здесь для оформления буддийской тематики. О том же синкретизме говорят статуэтки Анахиты из Хорезма, изображающие её в виде греческой Афродиты, изображения Будды и бодисатв, выполненные в реалистической манере эллинизма, и т. д. К началу кушанского времени относится фриз из Айртама, украшавший наружные стены здания (возможно, буддийского храма), с изображениями юношей и девушек — музыкантов и гирляндоносцев; напоминая во многом гандхарские памятники, он свидетельствует вместе с тем о наличии в окрестностях Термеза местных художественных традиций.

Упадок Кушанской империи

Такова была многообразная жизнь Кушанской империи в период её расцвета, который совпадает с временем правления Канишки. Уже при его преемнике империя сокращается в размерах и за кушанами сохраняются лишь Средняя Азия и часть Северной Индии. Время следующего царя, Васудевы, как показывает само его имя, характеризуется ростом индийского влияния на кушанов. Кушанские правители всё более и более становились индийскими царями, культура кушанов в Индии постепенно теряет свои среднеазиатские элементы. Всё это способствовало дальнейшему ослаблению связей между кушанскими царями и Средней Азией. В следующем, III столетии начинается распад огромной Кушанской державы.

Средняя Азия в период расцвета Кушанского царства

Хорезм

О положении отдельных областей Средней Азии в I—II вв. н. э. можно судить главным образом по данным археологии. Северо-западный угол Кушанской империи занимал Хорезм. Эта область археологически обследована лучше других. Хорезм попал в зависимость от кушанов, видимо, уже при Кадфисе I и ещё более прочно был включён в состав Кушанского государства при Канишке. Важнейшие памятники Хорезма Кушанского времени (Аяз-кала, Гяуркала и др.) относятся ко II в, В этот период горбда продолжают сохранять прежний облик, зато значительные изменения происходят в деревне.

Именно с этой точки зрения интересен комплекс Аяз-кала. Здесь открыты неукреплённые сельские поселения, представляющие собой комплекс крестьянских усадеб, каждая из которых состоит из большого обнесённого невысокой кирпичной стеной двора, занятого, видимо, садами и огородами. Это, возможно, свидетельствует о распаде патриархальной родовой общины на отдельные патриархальные семьи и образовании сельской общины. Наличие неукреплённых крестьянских поселений характерно именно для сельской общины, в которой не род, а семья является основной хозяйственной ячейкой. Результатом распада родовой общины было появление знати. Среди множества неукреплённых крестьянских усадеб комплекса Аяз-кала выделяются три, обладающие значительно большими размерами и представляющие собой мощные крепости, владельцы которых могли легко господствовать над окрестным населением. Одновременно с этим усиливается роль государства. Если ранее каждый город и даже каждое сельское поселение сами по себе оборонялись от кочевников, то теперь в сторону степей выдвигается цепь построенных государством укреплений с постоянными гарнизонами.

В культурном отношении Хорезм менее других областей был затронут новыми веяниями, распространявшимися в кушанский период по территории Средней Азии. Правда, следы распространения буддизма имеются и в Хорезме, где попадаются миниатюрные изображения буддийских ступ. Однако в целом зороастризм или какая-то из его разновидностей продолжает оставаться господствующей религией. Несколько сильнее было иноземное влияние в области искусства. Кушанское (греко-буддийское) искусство нашло отражение в ряде предметов хорезмийского художественного ремесла.

Чач, Фергана, Согдиана

Северо-восточные земледельческие области Средней Азии — Чач и Фергана — не претерпели в кушанский период существенных изменений.

В Согдиане много предметов кушанского времени найдено на Афрасиабе — городище древнего Самарканда. Находки захоронений в кувшинах показывают, что преобладающей религией становится зороастризм. О сохранении местных традиций свидетельствуют многочисленные культовые глиняные фигурки, связанные с праздником Науруза (Нового года). Они ежегодно разбивались и заменялись новыми. Всё это говорит о том, что и Согдиана, подобно Хорезму, была сравнительно мало затронута индийским влиянием.

Бактрия

В Бактрии, судя по данным археологии, сохранялось значительное различие между деревней и городом. Уровень сельскохозяйственной техники продолжал оставаться весьма низким, зерно перемалывалось на зернотёрках или при помощи ручных жерновов и т. д. Вместе с тем раскопки в старом Термезе говорят о сравнительно высоком уровне городской жизни Бактрии кушанского времени. Захоронения в Гиссарском могильнике также дают любопытный материал: прекрасные сосуды, сделанные на гончарном круге, свидетельствуют о высоком развитии ремесла.

По сравнению с Хорезмом и Согдианой Бактрия была сильнее затронута индийскими влияниями. Выше уже приводились данные о значительном распространении здесь буддизма, почвой для которого было, повидимому, большее, чем в других областях Средней Азии, развитие рабовладельческих отношений.

Гунны в I—II вв. н. э.

В начале нашей эры, примерно в то время, когда в Средней Азии начало создаваться Кушанское царство, гунны, воспользовавшись ослаблением могущества империи Хань, захватили Восточный Туркестан. Однако налоги и повинности, которыми гунны облагали население оазисов Восточного Туркестана, были настолько тяжелы, что в 34 г. н. э, правители отдельных городов-государств сами попытались перейти под протекторат Китая. Вся вторая половина I в. наполнена борьбой между Китаем и гуннами, причём в союзе с Китаем выступали племена сянь-би, кочевники тунгусского происхождения. В 90 г. гуннам было нанесено поражение в Хами, в результате которого земли гуннов в районе Хами были заняты сянь-би, а сами гунны, кочевавшие здесь, частично приняли наименование сянь-би, т. е. вошли в состав сяньбийского племенного союза (как ранее противники гуннов включались в их племенной союз), частично откочевали на запад, к озеру Балхаш С этих пор начинается ассимиляция гуннов другими центральноазиатскими племенами, а, с другой стороны, сами гунны всё прочнее подчиняют своей власти кочевавших в районе Балхаша усуней.

Таким образом, гунны продвигались всё далее и далее на запад. Центр гуннских владений перемещается на территорию Казахстана. Во II в., в период наибольших успехов Кушанского царства, гунны продолжают вести борьбу с Китаем за те части Восточного Туркестана, которые не вошли в империю Канишки. В зависимости от гуннов находилось большинство кочевых племён Средней Азии, и гуннские набеги в период упадка Кушанской империи затрагивали даже оседлую Согдиану.

Борьба Парфии о Римом во второй половине I в. до н. э.

Парфия и Рим в середине I в. до н. э.

Царствование Орода II, принадлежавшего к династии Арша кидов (вторая половина I в. до н. э.), было временем наибольшего могущества Парфянского царства. В это время происходит перемещение жизненных центров этого царства на запад. Столицей Парфии становятся Экбатаны, а затем, с середины I в. н. э.,—также Ктесифон, город, возникший вблизи важнейшего эллинистического торгово-ремесленного центра — Селевкии на Тигре. Парфия стала вмешиваться во все события, происходившие в Восточном Средиземноморье, стала принимать активное участие в мировой политике и превратилась в опаснейшего соперника Рима.

Начавшаяся в Риме гражданская война укрепила положение парфян. Помпеи после поражения при Фарсале (48 г.) вёл с Ородом переговоры о военной помощи и даже собирался искать у него убежища. Всё же Ороду не удалось в полной мере использовать выгоды своего положения. Возможно, причиной этого было осложнение политического положения на востоке Парфянской державы. Цезарь лелеял среди прочих агрессивных планов и план парфянской кампании.

Поход Пакора и Лабиена

После смерти Цезаря парфянские отряды участвовали на стороне республиканцев в битве при Филиппах. Это свидетельствует о том, что парфяне вмешивались в римские дела, стремясь использовать в своих интересах возникшую в Риме борьбу.

Римско-парфянские отношения резко обострились с появлением на Востоке Марка Антония, считавшего себя наследником Цезаря и исполнителем его неосуществлённых плапов. Парфянский царевич Пакор, желая вырвать инициативу из рук Антония, вторгся в Сирию в союзе с перешедшим на сторону парфян республиканцем Квинтом Лабиеном Наместник Сирии Децидий Сакса был разбит и погиб. Лабиен, на сторону которого переходили мелкие римские гарнизоны, служившие некогда Бруту и Кассию, двинулся в Малую Азию, которую ему удалось подчинить почти полностью Он принял титул «парфянского императора» и счёл себя самостоятельным владетелем. Тем временем Пакор захватил Сирию и все финикийские города, кроме Тира. При приближении парфянских войск поднялось антиримское движение и в Палестине. Таким образом Сирия, Палестина и почти вся Малая Азия оказались в руках парфян или под их влиянием (40 г. до н. э.).

В результате этих крупных побед парфяне стали прямой угрозой владычеству римлян в Восточном Средиземноморье. Однако их усдехи были непрочны. Парфянская держава, представлявшая собой неустойчивое объединение полусамостоятельных областей с разным уровнем общественного развития, не могла создать в завоёванных областях надёжной администрации, не могла связать их прочными экономическими и политическими узами с остальными областями империи. Несмотря на серьёзные внутренние потрясения, связанные с гражданскими войнами, Рим в конечном счёте оказался сильнее Парфии.

Уже в 39—38 гг. полководец Антония Вентидий Басе нанёс парфянам несколько чувствительных ударов. В частности, в 38 г. до н. э. в битве мри Гиндаре погиб царевич Пакор — руководитель парфян в их походе на римские владения. Граница между Парфией и Римом на Евфрате была восстановлена. Вскоре парфянским царём стал Фраат IV (37—2), сын Орода II.

Походы Антония

В 36 г. до н. э. Антоний начал решительную кампанию против парфян, подготовленную успехами Вентидия Басса. Стремясь нанести парфянам решительный удар, Антоний пытался привлечь на свою сторону мятежные элементы парфянской знати. Римский полководец располагал большим войском. По свидетельству античных авторов, у него было от 13 до 18 легионов, не считая кавалерии и вспомогательных войск.

На этот раз римляне избрали обходный северный путь и вторглись из Армении в Мидию Атропатену. Однако отдельные неудачи и плохо организованная осада столицы Атропатены — Фрааспы заставили римлян снять осаду и отступить. Антоний избрал путь через горные районы Армении; он не решился идти открытыми степями, страшась судьбы Красса. Несмотря на эти предосторожности, римское войско сильно пострадало от тяжёлых климатических условий, голода, болезней и постоянных нападений противника. Мужественное сопротивление атропатенцев в значительной мере содействовало провалу кампании Антония.

Но и после своего отступления из Атропатены Антоний не оставил плана вторжения в Парфию. Ему удалось коварством захватить армянского царя Артавазда и отправить его в Египет. Однако Фраат и сын Артавазда Арташес (Артаксий) оказали римлянам ожесточённое сопротивление, и вторая кампания также окончилась неудачей для римлян. Разгоревшаяся тем временем борьба между Антонием и Октавианом положила конец завоевательным планам Антония.

Пришедший к власти в Риме Октавиан повёл относительно Парфии Осторожную политику. Ему была необходима передышка в борьбе за Ближний Восток, так как сначала он стремился восстановить положение в Средиземноморье, поколебленное многолетними гражданскими войнами в Риме. Поэтому он, как уже упоминалось, удовлетворился возвращением знамён и пленных, захваченных у Красса (20 г. до н. э.). Этому символическому акту примирения в Риме придавали большое значение, как это видно по многочисленным монетам, выбитым в честь этого события, по упоминаниям о нём в надписях и литературных произведениях того времени.

В конце I в. до н. э. начинается временное ослабление Парфии, сопровождавшееся неудачами в борьбе с Римом и вмешательством Рима во внутренние дела Парфянской державы. Ухудшается и положение на Востоке, в связи с образованием в начале нашей эры Кушанского царства.

Парфия в I в. н. э.

Последние греко-македонские династы в Восточном Иране и Средней Азии

Несмотря на то, что имеющиеся в распоряжении науки сведения о внутренней жизни племён и народностей, входивших в состав Парфянского царства, чрезвычайно скудны, можно всё же наблюдать существенные перемены в ней, начиная примерно с рубежа нашей эры.

В Восточном Иране, Средней Азии и Северо-Западной Индии греко-македонские династы были окончательно уничтожены к середине I в. до н. э. под нажимом местного земледельческого населения и его соседей — кочевников. Саки, проникшие, как было показано выше, во II в. до н. э. в восточноиранские области—Дрангиану и Арахосию, продвинулись дальше на восток и захватили Гандхару. Хронология этих событий ещё очень слабо разработана. Вероятно, сакский царь Мога (по-гречески Мауэс), завоевавший Гандхару, правил на рубеже II—I вв. до н. э.

К этому времени в руках греческих династов оставались лишь небольшие куски территории к востоку от реки Гидаспа (современный Джелам), где правил Гиппострат, и к западу от Гандхары (современный Северный Афганистан), где царствовал Гермей. Между этими двумя областями, разъединяя их, вклинились владения саков. Известно, что Гермей обратился за помощью к китайцам, которые были заинтересованы в усилении своего влияния в Средней Азии. Ему, действительно, удалось получить помощь от китайцев, а чтобы противостоять сакам, он заключил, кроме того, союз с вождями племени кушанов.

Новые государства в Восточном Иране. Начало раСпада Парфии

Около этого же времени в восточных областях Ирана складывается полусамостоятельное княжество, правители которого носят парфянские имена. Не лишено вероятия, что правящая династия этого княжества была связана со знатным парфянским домом Суренов, может быть, даже была ветвью этого дома. В начале I в. н. э. в Арахосии и дальше на восток правили цари, также носившие парфянские имена и связанные с восточноиранскими династиями.

К I в, н. э. относится, как уже говорилось, и окончательное сложение Кушанского царства. Образование сакских княжеств и Кушанского царства, гибель последних самостоятельных эллинистических государств в Азии — все эти события следует рассматривать как определённые этапы борьбы народов Ирана и Средней Азии против чужеземцев.

Аналогичные явления происходили и в Парфии в I—II вв. н. э. Первым признаком своеобразной антиэллинистической реакции, усиления местных элементов во всех областях культуры и, повидимому, зарождения каких-то новых форм общественной жизни является постепенная «варваризация» греческих легенд на монетах. Существенное значение имели также первые попытки кодификации священных книг, сопровождавшие оформление религии зороастризма.

В то же время становится всё более заметным процесс распада Парфянского царства, которое отнюдь не было монолитным даже в годы своего наибольшего могущества.

Отношения с Римом

Отношения Парфии с Римом во время принципата Августа формально были мирными. Однако Рим не переставал плести интриги на Востоке, чтобы укрепить там своё влияние. Как результат успеха римской политики нужно рассматривать посылку Фраатом IV четырёх сыновей с семьями в Рим и бракосочетание того же парфянского царя с римской рабыней Мусой, подаренной ему Августом.

Несмотря на то, что некоторые римские авторы сообщают о стремлении Августа начать большую кампанию против парфян, войны не было много лет. Римский ставленник Вонон был свергнут знатью, и власть захватил Артабан III, связанный с антиэллинистической и антиримской оппозицией.

Артабан III (около 12—38) пытался, повидимому, усилить центральную власть. Однако он встретился со значительными трудностями. Распад Парфянского царства становился всё более заметным. Новое столкновение с Римом, возникшее опять из-за Армении, втянуло Артабана в сложную борьбу в Закавказье. В самой Парфии римляне выставили против Артабана сначала одного, а потом и второго претендента из числа парфянских царевичей, живших в Риме. Положение ещё более осложнилось большим восстанием, вспыхнувшим в важнейшем эллинистическом центре Месопотамии — Селевкии на Тигре, поддерживавшей, подобно другим эллинистическим полисам Месопотамии, римского ставленника Тиридата III.

Артабан III, опираясь на восточные области, на саков и дахов, сумел после ряда неудач вытеснить Тиридата из Месопотамии. Однако Селевкия продолжала сопротивляться/ Семь лет (35—42 гг.) держался город, сохраняя независимость и не чеканя царской монеты.

Рим продолжал вести по отношению к Парфии свою традиционную политику, стремясь обеспечить за собой на первое время Армению, а затем и Месопотамию. Не имея возможности предпринять большую кампанию, римляне стремились найти в самой Парфянской державе такие элементы, которые явились бы проводниками римской политики. Они рассчитывали', во-первых, на жителей эллинистических городов Ближнего Востока, а во-вторых, на представителей знати, стремившихся к самостоятельности. Кроме того, они использовали в своих интересах недовольство народов Закавказья, в частности иберов, опасавшихся могущества парфян.

Продолжительность царствования Артабана III показывает, что ему всё же удалось достичь некоторой стабилизации. Однако после его смерти власть в государстве оспаривалась представителями знати, не принадлежавшими к аршакидскому дому.

Только около 51 г. Аршакиды снова приходят к власти. При Вологесе I (римская форма парфянского имени Валарш; 51 — около 80) произошёл ряд важных событий в истории Передней Азии. Снова разгорелась борьба между Парфией и Римом. Началась она и на этот раз с интриг и политической борьбы в Армении, но в 54 г., как уже упоминалось, император Нерон послал на Восток полководца Домиция Корбулона, который должен был начать военные действия.

Корбулону удалось к 60 г., поставив Армению под свой контроль, изгнать парфянского ставленника Тиридата, представителя дома Аршакидов. Однако парфяне после первых неудач предприняли ряд энергичных действий, армяне же проявили к римлянам столь явную ненависть, что Корбулон счёл за лучшее начать переговоры о перемирии.

Два посольства Вологеса в Рим не достигли желанных результатов. Наконец, в 63 г., как об этом говорилось выше, было принято компромиссное решение: Тиридат сохранял за собой армянский престол, но должен был получить корону в Риме из рук императора. Такой исход, несомненно, следует признать успехом Парфии, которая сохраняла своё влияние в Армении, посадив на армянский престол представителя династии Аршакидов.

После этого настал сравнительно мирный период. Вологес I поддержал Веспасиана в его борьбе за императорскую власть и даже предлагал ему отряд конницы. После разгрома Иудеи он поздравил Тита с победой. Между 72 и 74 гг. в Закавказье и Мидию Атропатену вторглись аланы, занимавшие в это время обширные степи между Азовским и Каспийским морями. Вологес обратился к Веспасиану с просьбой о помощи, но тот ответил отказом, хотя и принял ряд мер по укреплению обороны находившейся под римским влиянием Иберии.

Мирные отношения между Римом и Парфией продолжались ещё некоторое время, однако это вовсе не означало подлинного умиротворения на Ближнем Востоке. Противники внимательно следили друг за другом и стремились использовать все возможности, чтобы повредить один другому. Так, в начале 80 г. боровшиеся в здо время за власть в Парфии Артабан IV и Пакор II поддерживали самозванцев, выдававших себя за Нерона.

Распад и гибель Парфянского царства

Упадок Парфии

Конец I и начало II вв. отмечены в Парфии внутренними смутами, принявшими уже хронический характер. Дальнейшие события показали, что распад Парфянского царства зашёл к этому времени далеко.

Римляне воспользовались ослаблением Парфии. Император Траян в 114—116 гг. одержал большие победы над парфянами. Армения была покорена и превращена в провинцию. В 116 г. были созданы провинции Месопотамия и Ассирия. Траян захватил Вавилонию, взял Ктесифон и вышел с флотом в Персидский залив. Но победы Траяна были призрачны. Когда он с флотом отправился на юг, во всех завоёванных областях вспыхнули восстания. После сложной и малоуспешной борьбы в Месопотамии Траян вынужден был вернуться в Рим, но по дороге умер (август 117 г.).

Кампания Траяна на Востоке чрезвычайно показательна. Парфяне, упорно удерживавшие в течение двух веков границу по Евфрату, успешно боровшиеся за Армению, не раз угрожавшие владычеству римлян в Сирии, не смогли защитить важнейших для себя областей Закавказья и Междуречья. Но и римляне, достигнув, казалось бы, значительных успехов, не смогли удержать завоёванного и уже при следующем императоре, Адриане, вынуждены были отказаться от новых провинций. После этого в Парфии, судя по продолжительности царствований Вологеса II (105— 147) и Вологеса III (148—192), в правление которых не появлялось ни одного претендента на престол, наступает период некоторого, хотя и весьма непрочного успокоения.

В 60-х годах II в. вспыхивает новая война между Римом и Парфией. В 161 г. Вологес III перешёл Евфрат и вторгся в Сирию. Уже много десятков лет парфянские войска не проникали в глубь этой римской провинции. Несмотря на то, что римляне владели этими землями со времён Помпея, народные массы Сирии не могли примириться с римским господством, и с приходом парфянских войск появилась угроза всеобщего восстания против римлян. Положение было настолько грозным, что в Сирию были посланы соправитель императора Марка Аврелия Луций Вер и римский полководец, позднее наместник в Сирии, Авидий Кассий. Снова, как и при Траяне, римляне добились больших успехов. Они вернули Армению, незадолго до того захваченную парфянами, одержали ряд побед в Месопотамии, в частности взяли важный опорный пункт парфян — Дура-Эвропос. После этого они проникли в Вавилонию и снова захватили Селевкию и Ктесифон (164—165 гг.).

Но римляне не могли добиться решающей победы: у них не хватило сил, чтобы удержать обширные захваченные ими территории. Кроме того, в войсках вспыхнула жестокая эпидемия. Все эти области были крайне разорены. Парфяне понесли большой урон, но решительного перевеса не смог получить ни один из противников. Столь же разрушительными, но бесполезными были ещё три кампании римлян: при императорах Септимии Севере, при Каракалле и Макрине.

Парфия была крайне обессилена изнурительными войнами, а главное, внутренними процессами, которые и привели её к гибели. Процесс разложения рабовладельческого способа производства в Парфии выражался главным образом в постепенном переводе рабов на землю, а также в закабалении свободных крестьян-общинников. Результатом этих экономических процессов были: упадок Парфянского царства, бессилие центральной власти и возникновение на территории державы Аршакидов почти совершенно самостоятельных «варварских» княжеств. Бесконечные династические распри ещё больше ослабляли центральную власть. В начале III в. идёт ожесточённая борьба между двумя представителями дома Аршакидов: Вологесом V и Артабаном V. Последний, вероятно, опирался на Мидию, тогда как в Месопотамии укрепился Вологес V. Это уже была агония некогда могущественного государства. В 20-х годах III в. оно падает под ударами новых сил, объединившихся вокруг династии Сасанидов, происходивших из Персиды — первоначального ядра государства Ахеменидов.

Приход к власти новой династии — Сасанидов — не был, таким образом, просто династическим переворотом, а представлял собой следствие тех социальных сдвигов, которые наблюдаются на всём протяжении II—III вв. н. э.

Идиология и культура

Антиэллинистическая реакция в области культуры, начавщаяся ещё при Дртабане III, затем значительно усиливается. При Вологесе I греческие надписи на монетах всё чаще заменяются арамейскими. Возрождаются или возникают вновь местные наименования городов: это видно из китайских транскрипций географических названий, относящихся к Парфии. Александрия Арахосия, которая была расположена на территории Индо-Парфянского царства, именуется в китайских источниках «Пайчите» (от «Панджвей» — местное наименование, дожившее до арабского завоевания), Антиохия Маргиана — «Мулу» («Моуру», «Мерв»—ныне Мэры).

При Вологесо I начинается реформа зороастризма. Проводятся мероприятия по сбору зороастрийских текстов, в результате чего создаётся одна из древнейших редакций «Авесты». Парфия становится твердыней зороастризма, хотя превращение зороастризма в государственную религию произошло лишь при Сасанидах.

Буддизм получил в Парфии весьма слабое распространение. В парфянский период В Иране широко распространяется так называемая пехлевийская письменность, в которой арамейские письмена, а также отдельные слова — гетерограммы использовались для передачи ираноязычного текста. До нас дошло немало парфянских деловых документов, составленных с помощью этой письменности.

Развивается парфянская литература. Ряд литературных произведений сасанидского периода восходит к парфянским прототипам. Парфянский эпос оказал влияние на поэму Фердоуси «Шах-намэ», написанную в конце X в. Существовали парфянские хроники, которые послужили источниками для более поздней историографии. Парфяне оставили значительное наследие и в области искусства, особенно скульптуры, торевтики и архитектуры.

Так как Сасаниды проводили последовательную политику по искоренению всего парфянского, многие памятники парфянской культуры исчезли, вследствие чего в науке недооценивалась роль Парфии в истории культуры. Лишь раскопки последних лет, произведённые как советскими, так и зарубежными учёными, показывают, насколько важен был парфянский период в истории Ирана, Месопотамии и юго-западных областей Средней Азии. Первая половина парфянского периода знаменуется широким развитием рабовладельческих отношений в Иране и Средней Азии, вторая — разложением рабовладельческого строя. Парфянская культура оказала влияние на культуру сасанидского Ирана, Армении, Средней Азии. Наконец, парфяне, вероятно, были одной из этнических групп, участвовавших в этногенезе туркменского народа.

Армения во второй половине I в. до н. э. и первой половине I в. н. э.

Борьба с Римом. Конец Арташесидов

Победа парфян над римским войском при Каррах вернула Армении независимость. Однако положенно Армянского государства во второй половине I в. до н. э. оказалось весьма неустойчивым. В 30-х годах оно снова попадает в кратковременную зависимость от Рима. Марк Антоний после своих неудачных действий против парфян предпринял карательную экспедицию в Армению, опустошив и разграбив страну. Однако в период борьбы между триумвирами Армения на короткий срок снова становится независимой. Октавиан, победив Антония, не решился немедленно начать войну с Парфией и Арменией и до поры до времени признавал существующее положение.

К концу 20-х годов I в. до н. э положение Октавиана Августа настолько укрепилось, что он смог перейти к активной политике на Востоке. В это время римское войско вступило в Армению. Существовавшая среди армянской знати проримская группировка подняла голову. Но, заняв Армению, римляне, однако, не решились превратить её в свою провинцию. На армянский престол был возведён Тигран III (20—6), один из сыновей Артавазда II. Он был воспитан в Риме, и римское правительство могло надеяться, что он будет проводником римского влияния в стране.

Армения превратилась в зависимое от Рима царство. Армянская государственность сохранилась, римляне не вмешивались во внутреннее управление страной, но внешняя политика Армении должна была всецело подчиняться интересам Рима. В конце I в. до н. э. Армения уже мало чем напоминала могущественную державу Тиграна II. Армянские цари либо назначались Римом, либо выдвигались теми или иными группировками знати. На рубеже нашей эры династия Арташесидов перестала править в Армении.

Общественные сдвиги:начало разложения рабовладельческого

Вторая половина I в. до н. э. и первая половина I в. н. э. были временем значительных общественных сдвигов в Армении, о которых, однако, можно судить лишь на основании косвенных данных. В обстановке внешних поражений, иновемных нашествий, внутренних междоусобий пало значение царской власти и возросло могущество знати. Царская земля, которая была одной из важнейших опор деспотической власти Тиграна, начала, повидимому, сокращаться в своих размерах и дробиться между размножившимися представителями царского дома. Могущество знати, эксплуатировавшей посаженных на землю рабов и закабаляемых общинников, всё более возрастает. Наиболее крупные из представителей знати (в греко-римской литературе они именуются мегистанами) возводят на скалах неприступные замки, которые приходилось осаждать римским войскам, воевавшим в этот период на территории Армении.

В положении производителей материальных благ, примерно с начала нашей эры, тоже происходят значительные изменения. Действительно, в соседнем Иране, общественный строй которого в это время напоминал общественный строй Армении, складывается практика частичного освобождения (на одну десятую или одну четверть) рабов, сидевших на земле, выражавшаяся в том, что рабам оставлялась соответствующая доля урожая с обрабатываемого ими участка (такие рабы назывались ангиахрикалш). Можно предполагать, что сходные процессы происходят и в Армении, тем более что соответствующий термин существовал и вдесь (анашхархик).

С другой стороны, положение свободного производителя, вынуждаемого за долги исполнять «рабскую службу», заметно ухудшается. Существовавшая раньше резкая разница между свободным общинником и рабом начинает стираться по мере закабаления одного и возрастания самостоятельности другого; в Армении и других странах Передней Азии этот процесс происходит быстрее, чем, например, в Италии, поскольку, во-первых, рабы в Армении уже сидели на земле и, во-вторых, здесь существовало не согнанное с земли крестьянство. Вместе с тем в Армении в это время не были ещё полностью изжиты первобытно-общинные отношения: в стране продолжали жить полукочевые племена (например, марды).

Внешнее положение Армении и усиление знати

Внешнее положение Армении благоприятствовало усилению знати. Формально армянский царь считался «другом и союзником римского народа», фактически Армения находилась в зависимости от Рима. В частности, на территории Армении на протяжении первой половины I в. н. э. неоднократно стояли римские гарнизоны. Армения имела для Рима, в первую очередь, стратегическое значение. Потеря Армении поставила бы под угрозу римскую восточную границу.

Однако Рим не был единственной державой, претендовавшей на влияние в Армении. С конца I в. до н. э. с ним, как уже отмечалось, начинает соперничать Парфия. Если при Тигране II парфянский царь вынужден был отказаться в пользу царя Армении от титула «царя царей», то теперь положение стало иным. Властители Парфии начинают вмешиваться во внутренние дела Армении, поддерживают тех или иных царей и стремятся превратить Армению в одну из зависимых областей в системе Парфянского государства.

Знать Южной Армении, экономически более развитой и сильнее затронутой влиянием эллинизма, тяготела к Риму. Однако проримская группировка представляла собой меньшинство. Большая часть армянской знати, особенно знать центральных, северных и восточных областей Армении, ориентировалась на Парфию. Сходство общественного строя Армении и Парфии, относительная слабость государственной власти и централизации в Парфии по сравнению с Римом, смешанные браки в среде знати, культурная общность (выше уже говорилось об иранском культурном влиянии в Армении) — всё это делало пропарфянские настроения особенно сильными. Средоточием проримской группировки был Тигранакерт, пропарфянская знать опиралась на Арташат; это различие оказывало влияние на выбор столицы тем или иным царём.

Со времени прекращения династии Арташесидов все без исключения цари были иноземцами, зависящими от той или иной группировки знати. История Армении в первой половине I в. н. э.— история непрерывных смут, частой смены царей, узурпации, внутренних междоусобий и иноземных нашествий.

В 52—53 гг. в Армении с помощью Парфии утвердился Тиридат, представитель парфянского царского дома Аршакидов. Ему пришлось выдержать тяжёлую борьбу с Римом. На 50—60-е годы I в. падает наиболее крупное столкновение Рима и Парфии в борьбе за Армению. В 54 г. умер Клавдий, и императором стал Нерон. В Софену, находившуюся ещё в сфере римского господства, был назначен особый царь. На армянский престол также был посажен римский ставленник. Однако этот последний удержался в Армении недолго, против Рима выступила Парфия, и последовавшая борьба закончилась, как уже говорилось, компромиссом: Рим признал Тиридата царём Армении, но тот должен был признать себя номинально зависимым от Рима.

В 66г. Тиридат, как уже упоминалось выше, прибыл в Рим и был торжественно коронован Нероном.

Армения при Аршакидах

Армения во второй половине I в. и первой половине II в. н. э.

С 66 г. Армения находилась в двойной зависимости — от рима и от Парфии. Зависимость от Рима была номинальной, а от Парфии — фактической. Если по отношению к Риму армянский царь считался «другом и союзником римского народа», то в системе державы Аршакидов Армения была одним из полусамостоятельных государств, которые управлялись представителями аршакидского дома, причём стояла в иерархии этих государств на втором или третьем месте. Практически парфянский царь назначал того или иного Аршакида царём Армении, а Рим утверждал его кандидатуру.

О царствовании Тиридата I после 66 г. известно очень мало. Он перенёс столицу из проримского Тигранакерта в пропарфянский Арташат, который был восстановлен с помощью данных Нероном ремесленников и переименован, впрочем весьма ненадолго, в Неронию. При Тиридате, в начале 70-х годов I в., аланы совершают грандиозный набег на Армению. Борьба Тиридата с аланами нашла отражение в армянском эпосе, отрывки которого сохранились у Мовсеса Хоренаци, где, однако, образ Тпридата слит с образом Арташеса I. Во времена Тиридата I Армения делилась на 120 префектур, или стратегий, под которыми следует разуметь армянские гавары (округа). Правители этих округов составляли армянскую знать (мегистаны, нобили и т. д. в античных источниках, по-армянски нахарары — от парфянского нахвадар).

История Армении при преемниках Тиридата также известна плохо; непосредственным преемником его был, видимо, Санатрук, правивший в конце I в.— начале II в.

Вскоре после смерти Санатрука произошло новое столкновение между Римом и Парфией. В 114 г. начался парфянский поход Траяна. Римское войско вступило в Армению, и в том же 114 г. она была обращена в римскую провинцию. В ней по образцу многих других восточных провинций Римской империи было даже создано местное объединение городов (койнон).

Однако Армения была римской провинцией очень недолго. Хотя войска Траяна в течение 115—116 гг. продвинулись далеко в глубь Парфии, успехи эти оказались весьма непрочными. В тылу римских войск начались восстания, и притом не только во вновь завоёванных областях, но и в старых римских провинциях, вплоть до Кипра и Киренаики. Восстала также и Армения.

Война была по существу проиграна Траяном. Его преемник Адриан вывел римские гарнизоны из завоёванных областей и вернулся к традиционной политике на

Востоке, покоившейся на договоре 63 г. В 60-х годах II в. н. э. начался новый конфликт между Римом и Парфией, который в конечном счёте привёл к победе Рима (так называемая парфянская война Луция Вера). В результате этих событий на армянском престоле утвердился римский ставленник Сохем.

Армения и упадок державы парфянских Аршакидов

В обстановке всё возрастающей самостоятельности царств, входивших в состав парфянского объединения. Армения во второй половине II в. становится почти независимой. Расширение римских владений в Месопотамии и завоевание римлянами Адиабены, которая в результате побед римского императора Септимия Севера была превращена в провинцию Ассирию, вбили клин между аршакидской Арменией и аршакидской Парфией. С другой стороны, и армянские цари, которым Рим не угрожал в такой степени, как раньше, стремились избавиться от контроля парфянских Аршакидов. Армянскому царю Валаршу II удалось добиться важного успеха во взаимоотношениях с Римом: из страны были выведены стоявшие здесь римские войска, взамен чего армянская конница, состоявшая из представителей знати, должна была участвовать в римских походах, получая субсидию от императора.

Положение несколько изменилось при римском императоре Каракалле, который обратил в провинцию зависимое царство Осроену и задумал то же самое относительно Армении. Обманом захватив Валарша II со всей его семьёй, он заключил его в оковы и отправил в Рим. В стране, однако, началось восстание, возглавленное сыном Валарша Тиридатом П. В это время Каракалла выступил в поход против Парфпи, но был убит одним из своих воинов; его преемник Макрин немедленно заключил мир, признав Тиридата царём Армении. Мир, навязанный Макрину, был последним успехом Парфии. Держава парфянских Аршакидов просуществовала только до 226 г.; с этого времени господство в Иране переходит к персидской династии Сасанидов. .Большое влияние оказала эта перемена и на Армению.

Культурные связи Армении при Ашпакидах

В результате возросших связей с Парфией в Армении несколько усиливается иранское влияние, в частности в области религии и языка. Вместе с тем аршакидская Армения испытывает большое влияние эллинистической культуры. Все местные надписи этого времени написаны на греческом языке. При дворе римского ставленника Сохема жил греческий писатель Ямблих (сириец по происхождению), один из видных представителей жанра позднеэллинистического романа. Культурные связи Армении с соседними арамейскими областями, Сирией и Месопотамией, продолжали укрепляться и в последующее время. Эллинистические влияния заметны и в армянском искусстве этого времени. Замечательным памятником античной архитектуры является храм, значительные остатки которого сохранились до наших дней среди развалин крепости Гарни (в 30 км от Еревана); постройка его датируется второй половиной I в.— первой половиной II в. н. э. О связях с греко-римской культурой свидетельствует и недавно найденная в Гарни мозаика I—II вв. н. э.

Колхида, Иберия и Албания в I — II вв. н. э.

Колхида под властью Рима

Установление римского господства в западных частях Передней Азии оказало серьёзное влияние на исторические судьбы Закавказья. Из закавказских областей более или менее прочно римская власть утвердилась только в Колхиде, входившей до того на протяжении нескольких десятилетий в состав Понтийского царства. После поражения Митридата VI Колхида стала зависимой от Рима страной под управлением местных правителей, хотя формально она и входила в состав римских провинций — сначала Полемоновского Понта, а затем—Каппадокии. Греко-римское полисное устройство привилось в Колхиде слабо, страна попрежнему во многих отношениях жила самостоятельной жизнью. Связи с внешним миром были незначительны. Поверхностная эллинизация затрагивала только господствующий класс, да и то незначительно. Римские гарнизоны стояли лишь в приморских городах.

Наместник Каппадокии при Адрианз Флавий Арриан объехал южное и восточное побережье Понта до Диоскуриады и составил описание своего путешествия, дополнив его сведениями об остальных берегах Чёрного моря. Почти на всём протяжении от Трапезунта до Диоскуриады Арриан упоминает зависимых царей, 'получавших власть от римского императора. Римская власть в Колхиде опиралась, помимо зависимых царей, на укреплённые приморские города, в которых стояли римские гарнизоны. К числу последних относились Фасис и Диоскуриада, переименованная — после частичного разрушения её окрестными племенами и последовавшего восстановления — в Севастополь.

Упадок Колхиды; новые этнические наименования

В целом период римского владычества был для Колхиды временем упадка. Гнёт римского господства ставил в тяжёлое положение население Колхиды. 1 реческие города приходят в упадок. Поверхностное политическое единство, существовавшее, возможно, ещё в начале эллинистического периода, окончательно исчезает. Страна была разделена на отдельные племенные княжества, причём преобладание получили теперь более отсталые племена, из которых многие ранее были вообще неизвестны. С этими процессами связано появление примерно с I—II вв. н. э. на территории Колхиды новых этнических наименований, продолжающих затем фигурировать в истории Западной Грузии на протяжении всего раннего средневековья, а иногда и позже. Имя колхов сохранилось только за населением окрестностей Трапезунта. Далее к востоку и затем к северу древние авторы упоминают множество других племён и среди них лазов (впервые у Плиния Старшего), имя которых позднее распространилось на всю Колхиду и стало таким же собирательным, как ранее имя колхов, а также абасгов (впервые у Арриана: абаски), предков современных абхазцев. Абасги, жившие неподалёку от Диоскуриады, уже не принадлежали к числу картвельских племён.

Расцвет Иберии; отношения с Римом

По сравнению с Колхидой зависимость Иберии от Рима была гораздо менее прочной. В I—II вв. Иберия расширяется территориально и переживает период расцвета. Иберскин царь считался «другом и союзником римского народа» и «другом кесаря»; фактически это был равноправный союз. Рим имел на Кавказе в основном военно-стратегические интересы: Иберское и Албанское царства (албанский царь также считался «другом и союзником» римлян) были важны для Рима потому, что, с одной стороны, они помогали держать под ударом Армению и западные области Парфии, а с другой — контролировали важнейшие горные проходы, которые вели с Северного Кавказа в Закавказье.

Действительно, иберы и албаны в ряде случаев помогали Риму в борьбе против парфян. Участие в войнах было выгодно иберской знати. Войны на стороне Рима способствовали укреплению внешнего положения Иберии, расширению её влияния в прилегающих областях, сулили войскам богатую добычу и рабов. Что касается защиты горных проходов Кавказа, то здесь интересы Иберии и Рима совпадали ещё больше. Кочевые скотоводческие племена Северного Кавказа время от времени совершали набеги на Закавказье и прилегающие области Передней Азии.

Эти набеги угрожали и восточным провинциям Римской империи и Иберии. Поэтому для Рима было выгодно, что иберы защищают горные проходы, и он старался им в этом помогать.

В первое время зависимость от Рима была тягостна для Иберии, и, воспользовавшись гражданскими войнами после смерти Цезаря, иберы совместно с албанами подняли восстание против Рима. Римляне, однако, победили иберского царя Фарнабаза (36 г. до н. э.) и заставили его вместе с ними принудить к покорности и Албанию. В дальнейшем, однако, после стабилизации римской границы на Востоке и некоторого ослабления военной мощи Рима, союз между Римом и Иберией стал покоиться на добровольных началах, на взаимных интересах римского правитель ства, с одной стороны, иберских царей и иберской знати — с другой. Опираясь на союз с Римом, иберские цари на протяжении первых двух столетий нашей эры сумели сильно укрепить своё царство. В I в. н. э. в ходе войны с парфянами были подчинены влиянию Иберии Албания и некоторые пограничные области Армении.

Иберия во II в. н. э. в общественном строе

Во II в. внешнее положение Иберии ещё более укрепляется. После ТОГО, как римский император Адриан отказался от завоевательной политики на Востоке, Иберия стала ещё более самостоятельной. Иберский царь Фарасман II организовал в конце правления Адриана грандиозный набег аланов, опустошивших Албанию, Мидию и угрожавших Армении и Каппадокии. Адриан, возможно, именно в это время предложил Фарасману явиться в Рим, но тот отказался. Римское правительство задаривало иберского царя и иберскую знать подарками, чтобы сохранить союз Иберии с Римом: Фарасману Адриан послал слона и пятисотенный отряд. В семейных усыпальницах иберской знати сохранились предметы, которыми римские императоры одаривали её представителей; таковы серебряные блюда с рельефными портретами императоров Адриана, Антонина Пия и других. При Антонине Пии римское влияние в Иберии укрепилось; Фарасман II с женой и сыном побывал в Риме. Владения Фарасмана были увеличены, ему было разрешено принести жертву на Капитолии — честь, редко оказываемая иностранцу,— и на Марсовом поло в Риме была поставлена его конная статуя.

Внешнее укрепление Иберии сопровождалось значительными изменениями в общественном строе. В середине I в. до н. э. в Иберии, как уже указывалось, существовали раннерабовладельческое общество и государство. Здесь имелись рабы, выделился класс рабовладельцев, состоявший из представителей царского дома и жречества, часть крестьянства была поставлена в зависимость от царского дома и обеспечивала своим трудом существование знати. В стране получает распространение парфянская серебряная монета. В целом, однако, классовые противоречия оставались ещё относительно неразвитыми. Большую часть населения Иберии составляло свободное крестьянство, «народ-войско» (эри). На протяжении первых веков нашей эры классовые противоречия углубляются. Раскопками в Самтавро обнаружены богатейшие погребения знати, более скромные—средних слоев и беднейшие погребения в каменных ящиках. Высшие должностные лица носили титулы питиахшей, младших питиахшей, двороуправителей; упоминается в надписи и «полководец великого царя иберов». Аристократия складывалась, с одной стороны, из представителей древней племенной знати (племенные различия не были здесь преодолены на всём протяжении рабовладельческой эпохи), с другой — в результате имущественного расслоения эри, из которых выделяются отдельные семьи, богатеющие в.результате грабительских войн, захвата добычи и рабов.

Постоянное участие в войнах и набегах позволяло части вчерашних крестьян перекладывать бремя сельских работ на плечи рабов, которых, возможно, как и в Армении, сажали на землю. Эксплуатация рабского труда, невидимому имевшая место в сельском хозяйстве, особенно в интенсивном (виноградарство), на наделах, которые постепенно всё прочнее закреплялись за отдельными семьями, в свою очередь, способствовала обогащению этих семей и выделению их из остального народа. На углубление имущественного неравенства в Иберии влияло и то, что через страну проходили транзитные торговые пути; торговое значение имели, в частности, упоминавшиеся выше горные проходы. В стране обращалась монета преимущественно римская и парфянская. Особенно популярны были денарии Августа и ещё более тетрадрахмы парфянского царя Готарза II, ставшие объектом многочисленных местных подражаний. Последнее обстоятельство указывает на развитие в стране товарно-денежных отношений.

Различие между знатью и народом отражалось и на характере вооружения: знать сражалась на конях, в тяжёлых панцырях, крестьянство составляло пехоту. Тяжёлое вооружение было доступно только богатым. В результате обогащения одних и обеднения других свободное население Иберии постепенно распадается на два слоя, на «знать» (царчинебулни) и «мелкий люд» (цврила зри), которые всё более обособляются друг от друга. Рядом с обогащением знати идёт постепенное разорение и закабаление крестьянства. Разоряющиеся крестьяне не превращались, однако, в люмпенпролетариев, как это было в античных государствах. Они оставались в деревне и попадали в кабалу к знатным соседям. В условиях относительно низкого развития товарно-денежных отношений закабаляемые земледельцы не отрывались от средств производства, а продолжали сидеть на своих участках, отдавая определённое количество продуктов или долю урожая. Они превращались, таким образом, не в кабальных рабов, а в зависимых крестьян. Попадающее в зависимость от знати крестьянство, царские лаой и сажаемые на землю рабы постепенно в результате сходных условий существования стали сливаться в один слой — слой зависимых земледельцев.

Художественные изделия, найденные в погребениях I — III вв. н. э., свидетельствуют о высоком уровне местного ремесла и культуры. В гробницах знати находят украшения из золота и серебра, оружие в художественной оправе, перстни с сердоликом, альмандином, бирюзой, из которых наиболее интересны так называемые геммы с портретами питиахшей. Наряду с предметами местного производства встречаются в большом количестве и привозные: художественные изделия из областей Римской империи, римские и парфянские монеты и т. д.

На основе арамейского алфавита в первые века нашей эры было создано особое армазское письмо, приспособленное к местному языку. Помимо надписей на сосудах и т. д. сохранились две армазские надписи на стенах: одна имеет греческий перевод, другая написана только армазским письмом и полностью ещё не разобрана. В первой из них упоминается царь Фарасман (II в. н. э.).

Иберская аристократия находилась под сильным влиянием Ирана. Имена большинства иберских царей — Фарнабаз, Митридат, Фарасман и т. д.— иранского происхождения.Получает распространение и культиранского солнечного божества—Митры.

Албания в I—II вв. н. э.

О внутренней жизни Албании в первые века нашей эры известно очень мало. Можно предполагать, что в это время происходит укрепление рабовладельческого государства. В связи с развитием ремесла и торговли появляются укреплённые города: свыше двух десятков албанских городов и поселений перечислены у Птолемея. Главным городом была Кабалака (Хабала — у Птолемея), расположенная в Ширваиской степи. В городах, как и в Армении, жили значительные группы пришельцев — греков, армян, сирийцев, иудеев. В целом по уровню развития Албания ещё значительно отставала от своих западных соседей — Иберии и Армении.

Внешняя история Албании известна несколько лучше. После похода Помпея албанский царь Ороз (имя его у древних авторов передаётся по-разному), был вынужден покориться Риму. Вскоре, однако, Албания освободилась из-под власти Рима и полководец Марка Антония Публий Канидий Красе покорил её заново. Август в своих «Деяниях» упоминает албанов в числе других народов, искавших дружбы Рима, а Тацит применительно ко времени Тибсрия говорит о царях Иберии и Албании как находящихся «под защитой римского величия». В 35 г. албаны вместе с иберами сражаются на стороне Рима против парфян в Армении. Невидимому, Албания находилась в это время в зависимости от Иберии. Вслед за тем, однако, происходит перемена: албаны начинают ориентироваться не на Рим, а на Парфию н зависимую от неё Мидию.

К концу I в. н. э. относится латинская надпись, недавно найденная на территории Азербайджана у горы Беюк-Даш, в 70 км от Баку. Она принадлежит центуриону логиона ХII Фульминаты, стоявшего в это время в Каппадокии. На основании этой надписи делали предположение о пребывании в Албании римских войск. Но гораздо более вероятно, что поставивший надпись центурион побывал в Албании с какой-то дипломатической миссией; для переговоров с царями и народами Востока римские полководцы обычно посылали именно центурионов. Если результатом этой миссии и могло быть временное укрепление римского влияния в Албании, то во второй половине II в. н. э. Албания освободилась от него.

Северное Причерноморье в I—II вв. н. э.

Социально-экономический и политический строй

В рассматриваемый период на территории Северного Причерноморья наблюдается дальнейшая эволюция рабовладельческого способа производства. Здесь этот процесс осложняется тем, что Северное Причерноморье было одним из узловых пунктов борьбы племён Восточной Европы против рабовладельческой цивилизации Средиземноморья. В первые века нашей эры наиболее важным и определяющим явлением в жизни Северного Причерноморья была всё возраставшая роль сарматских племён.

Распространение сарматов имело ряд серьёзных последствий. Во-первых, Рим, заинтересованный в бесперебойном поступлении сельскохозяйственных продуктов из Северного Причерноморья, стал более активно вмешиваться в его дела. Во-вторых, верхушка населения греческих городов под влиянием усиливавшегося натиска местных племён сама начинает искать поддержки у империи, охотно признавая в обмен за это римский протекторат. Однако блок правящего класса с империей наталкивался на стойкое сопротивление местного населения. Эта борьба способствовала, с одной стороны, консолидации знати и усилению монархических элементов, с другой — исчезновению последних признаков демократии в греческих городах. Херсонес превратился в аристократическую республику, в которой большую роль играл первый архонт. Города,утратив самоуправление, подчинились боснорским царям, которые, по примеру восточных монархов, начали именовать себя «великими царями царей», окружили себя пышным двором и обширным придворным штатом.

Основная масса земли и других богатств концентрируется в руках немногих семей, из поколения в поколение занимавших все высшие должности. На их землях как в Херсонесе, так и в Боспорском царстве снова развивается в больших масштабах нарушенное во время митридатовых войн производство зерна и вина на экспорт. Большие размеры принимает рыбный промысел. Археологи находят на территории Боспора множество соответствующих орудий производства — мельничные жернова, виноградные прессы, огромные рыбозасолочные ванны, вмещавшие по 1600 ц рыбы, и т.п.

Продукты сельского хозяйства и рыбного промысла вывозились в города Южного Причерноморья и в значительной мере шли на снабжение римских гарнизонов. Ввозились в Северное Причерноморье главным образом предметы роскоши — художественная керамика, стекло, вино, ткани. Развивается также обмен причерноморских городов с соседними племенами. Новый подъём переживает ремесло — керамическое, ювелирное, металлургическое, оружейное.

В ремесле попрежнему большую роль играли рабы, но первые признаки разложения рабовладельческой системы начали сказываться и в Причерноморье. Как и в империи, здесь начинают отпускать рабов на волю; в земледелии труд рабов вытесняется трудом зависимого земледельческого населения — нелатов. Пелаты должны были обрабатывать земельные участки владельцев, сдавая последним часть урожая. Эксплуатация рабов и пслатов и доходы от торговли позволяли причерноморской знати жить с большой роскошью. В городах воздвигались монументальные здания, богатые склепы представителей правящего класса украшались прекрасной росписью, наполнялись роскошной утварью и драгоценностями. Меняется и состав правящего класса причерноморских городов. Племенная знать сарматов чем дальше, тем больше проникает в греческие города, смешивается с их верхушкой и оказывает на неё огромное влияние. Но если часть местной племенной знати и слилась с аристократией греческих городов, местное население в целом было ей враждебно, и столкновения между ними учащались.

Взаимоотношения Северного Причерноморья с Римом в I в. н. э.

Политическая история Северного Причерноморья в этот период в значительной мере определялась его взаимоотношениями с Римской империей. Так, Херсонес тяготился зависимостью от Боспорского царства и обращался в Рим за помощью. «Свобода» была дарована Херсонесу Августом в 25 г. до н. э. Вначале Август пытался подчинить своему контролю и Боспорское царство. С 47 г. до н. э. царём там стал Асандр, восставший против сына Митридата Эвпатора —Фарнака, поручившего ему управление царством на время своего похода против Цезаря. Асандр женился на дочери Фарнака Динамии, и Август признал его царём. После его смерти (18 г. до н. э.) правила три года одна Динамия.

В 15 г. до н. э. Скрибоний, называвший себя внуком Митридата, женился на Дянамии и провозгласил себя царём. Имя Митридата VI было очень популярно среди местного населения, и Август боялся, что новый царь, воспользовавшись этим, поведёт активную антиримскую политику. На борьбу с ним был направлен царь Понта Полемон, который одержал победу над Скрибонием и, женившись на той же Динамии, был возведён на боспорский престол. Полемон мог править только в зависимости от Рима. Знать готова была с этим мириться, но местные племена Полемона царём не признали. После длившейся несколько лет войны с племенами, населявшими берега Меотиды, он был убит в 8 г. до н. э. аспургианами, которых некоторые исследователи считают одним из этих племён, а другие — приверженцами царя Аспурга, занявшего боспорский престол после смерти Полемона.

Кто был Аспург, точно неизвестно. Одни видят в нём представителя династии Митридата, другие — вождя какого-либо местного племени. Во всяком случае, он пользовался поддержкой местного населения, не желавшего подчиняться римскому ставленнику Поломону. Август признал Аспурга царём, добившись только выделения из его царства Херсонеса. Новая попытка дать Боспору угодного Риму царя была сделана при Калигуле, который желал видеть на боспорском престоле воспитанного при римском дворе внука Полемона. Но и эта попытка встретила сопротивление местных племён. Их возглавил сын Аспурга Митридат VII. Клавдий, признавший было его царём, вскоре по доносу брата Митридата Котиса заподозрил его во враждебных Риму замыслах и послал на Боспор войска, посадившие на престол Котиса.

При Котисе связь Боспорского царства с Римом стала более тесной. Эта связь, между прочим, выразилась в учреждении на Боспоре культа римских императоров, верховным жрецом которого считался сам царь. На монетах чеканились изображения римских императоров.Римское влияние вПричерноморье особенно укрепилось при Нероне, когда наместник Нижней Мёзии Плавтий Сильван был призван херсонесцами на помощь против осадивших город скифов,после чего вХерсонесе инаюжном берегу Крыма появляются римские гарнизоны. Возможно,тогда же римские солдаты были введены и на территорию Боспорского царства. Намереваясь предпринять широкое наступление на народы Причерноморья и прикаспийских областей, римляне считали нужным укрепить причерноморские города, как свои опорные пункты на далёкой периферии.

Характерно, что именно со времени водворения в Херсонесе римских солдат там окончательно побеждает аристократия и исчезают последние следы демократического устройства. С этого же времени знатнейшие семьи, бывшие онорой римского господства, начинают получать права римского гражданства. Одно время Нерон предполагал подчинить всё Северное Причерноморье провинциальному управлению.

После смерти Нерона и крушения его завоевательных планов был оставлен и этот проект, осуществить который, несомненно, можно было бы лишь после тяжёлой и длительной войны с местным населением. В дальнейшем взаимоотношения Северного Причерноморья и Рима колебались в зависимости от различных внешних и внутренних факторов. Так, когда возникновение племенного союза Децебала в Дакии потребовало значительного напряжения сил империи для борьбы с ним, римские войска были выведены из Херсонеса, и Херсонес снова попал в зависимость от Боснора.

Усиление Боспора во II в. н. э.

Во II в. боспорские цари почувствовали себя самостоятельнее и свободнее. Нуждаясь в войске, императоры начали выплачивать им денежную субсидию, за которую получали в своё распоряжение боспорских солдат. Римские войска с территории Боспора были выведены. Постепенно боспорское войско, перенимая сарматское вооружение и тактику, становилось всё более значительной силой. Со II в. Боспор самостоятельно ведёт войны с сарматскими и тавроскифскими племенами; последние в конце столетия вынуждены были признать власть боспорских царей. Ряд побед над сарматскими племенами боспорские цари одержали в начале III в., расширив свои владения. Надписи царей конца II — начала III в.— Нотиса II и Савромата II — говорят об их победах над скифами и сираками, о присоединении к их царству Таврики, Рескупорид III (210—227) называл себя «царём всего Боспора и тавроскифов». Но Херсонес, попрежнему тяготившийся зависимостью от Боспора, добился от Рима в середине II в. нового «освобождения». Снова были введены сюда римские войска. Одновременно римский гарнизон введён был и в Ольвию. Её значение сильно упало по сравнению с предыдущими веками. Город так и не смог окончательно оправиться после разгрома его гетами в I в. до н. э. Лишившись части своих земель, Ольвия подчинилась царям Скифского царства в Крыму. «Свобода», полученная Херсонесом, была также весьма относительной. Фактически его дела вершил наместник Нижней Мёзии, и даже начальники римского гарнизона в городе имели больше рласти, чем городские магистраты.

Идеология сарматское и фракийское влияние на боспорское общество

Характерным для Северного Причерноморья явлением было сарматское распространение религиозных союзов, так называемых фиасов. Некоторые из них были посвящены издавна почитавшимся на Боспоре богам, но большая часть их состояла из поклонников нового бога, обозначавшегося как «высочайший», «всемогущий», «милостивый» и т. п. Повидимому, это было божество, впитавшее черты Зевса греков и Яхве иудеев, а может быть, и других богов. Распространение его культа свидетельствует о развитии монотеистических представлений в Северном Причерноморье. В фиасы входили главным образом представители аристократии, всё больше отделявшие себя от остального населения.

Хотя официальным языком продолжал оставаться греческий и на нём написаны многочисленные сохранившиеся до сих пор надписи, однако всё чаще появляются негреческие, местные имена. Сами боспорские цари нередко носили теперь имя Савромат, происходящее от прежнего названия сарматов — савроматы. Городская внать перенимает сарматское вооружение — шлемы, панцыри, длинные мечи, луки и одежду. На монетах и памятниках из камня появляются тамгообразные сарматские внаки; некоторые из них становятся как бы гербами боспорских царей. В этих знаках, которые иногда группируются в целые строчки, некоторые учёные видят вачатки местной письменности, ещё не расшифрованной.

Как и сарматских вождей, царей и знатных горожан Боспора начинают погребать с оружием и конями. На надгробиях они изображались в виде конных воинов; сцены конных сражений стали одной из любимых тем в росписях, которыми украшались склепы знати. Надгробия с рельефами, расписанные саркофаги и стенная роспись в склепах являются важнейшими памятниками боспорского искусства того времени. Местные художники (мастерская одного из них изображена на найденном в Керчи саркофаге), сохраняя отчасти традиции эллинистического искусства, приспособлялись к господствовавшим на Боспоре вкусам. Это сказалось в яркости, многокрасочности живописи, в сочетании схематичности и условности изображений с реалистическим исполнением подробностей. Военная тематика сочеталась с картинами, изображавшими умершего пирующим в кругу семьи и друзей в загробном мире, с мифологическими сюжетами. Из последних особенно широко известно найденное в одном склепе изображение Деметры и похищения её дочери Персефоны богом подземного мира Плутоном»

Определённое влияние на быт и.искусство Боспора оказывали Парфия и Малая Азия. Так, из Парфии пришёл обычай покрывать лица умерших царей золотыми масками. В живописи заметно сходство с живописью Малой Азии и Сирии.

Появляется в причерноморских городах и много фракийцев. Боспорские цари были в родстве со старой фракийской династией, часто носили имена фракийских правителей — Нотисов, Реметалков, Рескупоридов и, невидимому, покровительствовали фракийцам.

Скифское царство в I—II вв. н. э.

Так же как и Боспор, некоторый подъём снова переживает с середины I в. и во II в. Скифское царство. Раскопки его столицы Неаполя (в Крыму, близ Симферополя) показывают, как оживились там в это время строительная деятельность, ремёсла и искусство, представленное росписью на стенах склепов и каменных домов, принадлежавших местной знати. Значительное развитие получила торговля, которая велась через вависимую от скифов Ольвию и укреплённые пункты на Чёрном море. Население Неаполя состояло из землевладельцев, осевших в городе кочевников — владельцев табунов коней, из царских дружинников, купцов. Об имущественном неравенстве свидетельствует различие между богатыми домами и склепами внати и жалкими землянками, юртами и могилами бедноты. Повидимому, у скифов рабство широкого развития не получило. Цари взимали дань натурой, и для хранения поступавшего в их собственность зерна — проса, ячменя, полбы — вдоль городских стен Неаполя были устроены ямы-зернохранилища, самые крупные из которых вмещали до 4 т верна. Найденные в городе давильни свидетельствуют о наличии виноделия, а гончарные печи — о развитии ремесла на продажу. Однако торговля не повела ещё к широкому денежному обращению. Монета ходила в основном римская. Только в Ольвии чеканилась местная монета с именами царей середины I в. Фарзоя и Инисмея. В это время Скифское царство было наиболее сильным. Скифы подходили к Херсонесу и угрожали боспорским городам. Во II в. их могущество начинает падать под влиянием натиска сарматов, боспорских царей и их союзника — Рима. Как уже упоминалось, во второй половине II в. и начале III в. боспорские цари одержали ряд побед над скифами. В III в. Скифское царство приходит в упадок. Его культура приобретает всё больше сарматских черт. В конце концов сарматы завладели Неаполем.