в десяти томахК общему оглавлению Том VК оглавлению тома Глава XIV. Народы Австралии и Океании к началу европейской колонизацииКонтинент Австралии был открыт и обследован европейцами позже многих других земель южного полушария. Он получил свое название вследствие ошибочного мнения географов второй половины XVI в., будто Новая Гвинея и открытая Магелланом Огненная Земля являются северными выступами одного громадного материка — «неведомой Южной Земли» («Terra australis incognita»). Острова и архипелаги Океании стали известны европейцам в результате ряда открытий и сделанных мореплавателями описаний в течение XVI—XVIII столетий. Океания подразделяется на три географические области, различающиеся вместе с тем в этническом и культурном отношении. Меланезия («Острова Черных») обнимает западные крупные острова материкового происхождения, наиболее значительный некоторых — Новая Гвинея (Ириан). Самый южный архипелаг этой группы — Новая Зеландия — по составу населения относится, однако, ко второй области - Полинезии. Как явствует из самого названия (Полинезия — «Многочисленные острова»), эта область состоит из множества архипелагов и островов, раскинутых на громадных пространствах Тихого океана в форме треугольника. Северную его вершину составляют Гавайские о-ва, восточную — остров Пасхи, южную — Новая Зеландия. Наконец, третью область, расположенную к северу от Меланезии, образуют архипелаги Микронезии («Мелкие острова») — Марианские, Каролинские, Маршалловы и о-ва Гилберта. Европейцы застали в Австралии и Океании различные племена, стоявшие на разных ступенях развития. Большинство из них принадлежало к австрало-негроидной большой расе. 1. Народы Австралии Техника и хозяйство австралийцев Отсутствие письменных и скудость археологических памятников позволяют лишь в самых общих чертах восстановить историю народов Австралии до ее колонизации европейцами, основываясь на данных антропологии, этнографии и лингвистики. Заселение Австралии началось за несколько тысячелетий до нашего времени и шло из Индонезии и Западной Океании. Первые насельники проникли на континент Австралии с северо-запада и продвигались на юг вдоль западного, северо-восточного и восточного побережий. Освоение всего материка потребовало многих столетий. Австралийские бумеранги. Ко времени соприкосновения с европейцами австралийцы находились еще на стадиях позднего палеолита, мезолита и, местами, неолита. Их отсталость отчасти объясняется необходимостью приспособления к новой природной среде, географической изолированностью Австралии, ее удаленностью от древнейших центров мировой культуры. Австралийцы жили охотой и собирательством. Орудия и оружие они изготовляли из дерева и камня. Ножа и наконечники копий и дротиков обрабатывали ретушью, топоры шлифовали. На охоте (на кенгуру, эму и более мелких животных и птиц) пользовались метательным оружием - копьем, дротиком с копьеметалкой, палицей. Остроумным изобретением австралийцев является бумеранг — деревянная плоская серповидная палица, при полете описывающая сложную кривую и поражающая дичь с неожиданной стороны. Лишь племена полуострова Йорк имели на вооружении лук и стрелы, очевидно заимствованные у соседей с севера — меланезийцев. Австралийское племя передвигалось по определенной местности, питаясь, в зависимости от сезона, дичью или плодами, зернами, клубнями диких растений. Мужчины охотились, женщины собирали коренья, дикие злаки и плоды, а также мелких пресмыкающихся и насекомых, пользуясь сучковатой палкой-копалкой и корытцем из бересты; они плели корзины, сети и сумки из растительных волокон. Клубни и зерна растирали на больших плоских камнях. Присваивающее хозяйство австралийцев обеспечивало их лишь минимальными средствами к существованию; их общественный строй развивался поэтому чрезвычайно медленно. Общественный строй К началу европейской колонизации в Австралии жило до 500 племен. Земля, охотничьи и рыболовные угодья, заросли диких растений находились в общей собствености племени. Границы племенных территорий были четко установлены, нарушение их вызывало войну. Собственность на определенные более мелкие участки кормовой территории принадлежала небольшим общинам, которые и были основными производственными коллективами. Члены общины охотились и собирали плоды сообща, добыча делилась между ними в строго установленном порядке. Общину возглавляли старейшины, за ними шли взрослые мужчины — полноправные охотники и воины; женщины и подростки составляли особую категорию. У австралийцев существовали ранние формы родовой организации: у одних племен счет родства велся по материнской, у других — по отцовской линии. Роды были экзогамными и входили во фратрии — экзогамные половины племени. Экзогамия и вытекающий из нее строго установленный порядок брачных связей играли огромаую роль во внутренней жизни племени, определяя взаимоотношения между группами и поколениями. Никаких общеплеменных институтов и, тем более, союзов племен у австралийцев не существовало. Войны между племенами возникали в случае нарушения границ или причинения какого-либо другого ущерба, поводом к войне являлось также обвинение в злокозненном колдовстве. Обычно перед началом войны старейшины вели переговоры, в результате которых число бойцов ограничивалось, иногда — одним-двумя с каждой стороны. Гораздо большее значение имели мирные отношения между племенами: они обменивались продуктами охоты, собирательства, изделиями своего труда и т. п., знакомили друг друга со своими песнями и плясками. Верования и духовная культура Роды австралийцев были тотемическими группами; каждый из них почитал тотем, именем которого он назывался. Слово «тотем» вошло в науку из языка североамериканских индейцев алгонкинов ( «Тотем» буквально означает «род его».), но тотемизм как форма религии ярче всего представлен в Австралии. Вера в происхождение членов рода и тотемных животных или растений от общих предков, отношение к тотемам как к сородичам и запрет убивать или поедать их — во всех этих религиозных представлениях фантастически отражались кровнородственные отношения первобытной общины. Тотемические обряды, имевшие целью обеспечить размножение тотемных животных или растений (так называемые интичиума), были основаны на вере в нерасторжимую связь человеческого коллектива с мифическими предками — полулюдьми-полуживотными и носили магический характер. Культовую окраску приобрели и обряды посвящения юношей в разряд полноправных воинов и охотников, включавшие испытания мужества и выносливости. Очень важное место в жизни австралийцев занимали общественные развлечения — празднества с плясками и песнями, так называемые корробори. Австралийцы создали богатый фольклор. Кроме тотемических мифов, существовали и предания о происхождении тех или иных обычаев, а также сказки, в которых фигурировали животные, небесные светила и силы природы. Живопись австралийцев, изображавшая главным образом животных и охотничьи сцены, очень выразительна. Своеобразен прием изображения животного с просвечивающими внутренними органами и скелетом. Любовь к орнаментике нашла выражение в раскрашивании тела и надевании масок во время обрядовых церемоний и корробори. Тасманийцы Население острова Тасмания отличалось от австралийцев своим физическим обликом. Тасманийцы с их курчавыми круто завивающимися волосами и припухлыми губами походили больше на негроидов-меланезийцев, чем на австралийцев. По уровню развития это было одно из самых отсталых племен, известных науке. Тасманийцы имели только грубо отесанные каменные орудия и деревянные копья. Наряду с поисками дикорастущих плодов и кореньев они занимались охотой. В середине XIX в. английские колонизаторы предприняли систематическое истребление этого мирного народа. В 60-х годах XIX в. погибли последние его представители. 2. Народы Океании В отличие от Австралии Океания имеет археологические памятники и даже памятники письменности, но первые еще мало исследованы, а вторые только расшифровываются. Поэтому изучение ее истории опирается главным образом на данные антропологии, этнографии, лингвистики и фольклора. Техника и хозяйство жителей Океании По уровню техники жители всех островов Океании имели много общего. Они не знали металлов, пользовались каменными полированными топорами, костяными ножами, кинжалами и шильями, деревянными мотыгами в виде заостренной палки, палицами и копьями, скребками из раковин. У жителей Меланезии, кроме того, существовали лук и стрелы. Жители всех областей Океании занимались земледелием, возделывали корнеплоды — ямс, таро, батат. Не менее важное место в питании занимали плоды кокосовой и саговой пальмы, хлебного дерева, банана. Разводились домашние животные и птицы — собаки, свиньи, куры; все они шли на мясо. Хорошо развито было рыболовство с помощью сетей и удочек; крупную рыбу били также острогами и стрелами. Океанийцы были превосходными мореплавателями, достигшими значительных успехов в судостроении. Это относится особенно к полинезийцам: их сдвоенные лодки и лодки с поплавками, ходившие под парусами из циновок, способны были выдержать длительные плаванья. Для одежды океанийцы употребляли материю из битого луба, так называемую тапу. Повсеместно было развито плетение из растительного волокна, изготовление циновок, сетей, сумок, поясов и украшений. У меланезийцев развилось гончарство. Благодаря этим общим чертам материальной культуры европейские путешественники долгое время рассматривали жителей разных частей Океании как одну сплошную массу «дикарей». Однако по происхождению и по уровню общественного развития и культуры отдельные группы океанийцев сильно различались. Меланезийцы Жители Меланезии — темнокожие, курчавоволосые негроиды, что и послужило для европейцев основанием дать этой области такое название (от греческого «мелас» — черный и «несос» — остров). Меланезийцы составляют океанийскую ветвь австрало-негроидной или экваториальной большой расы, которая образовалась на стыке между Юго-Восточной Азией и Океанией. Областью ее формирования были, вероятно, восточные острова Индонезии и Новая Гвинея. Отсюда океанийские негроиды расселились по другим островам Меланезии и благодаря восточноавстралийскому течению добрались до Тасмании и Южного острова Новой Зеландии. Остатки языков древнейших обитателей Меланезии сохранились в диалектах папуасов — жителей южного побережья Новой Гвинеи и прилежащих архипелагов. Дальнейшее проникновение в Меланезию индонезийцев (малайцев) привело к образованию меланезийских языков, близких к малайскому настолько, что их включают в одну лингвистическую семью — малайско-полинезийскую, или австронезийскую. К началу европейской колонизации у меланезийцев господствовал первобытно-общинный строй; однако начался уже распад родоплеменных отношений. Примитивнее всего был общественный строй жителей Новой Гвинеи и северо-запада Меланезии; наиболее развитыми были общественные отношения на островах Новой Каледонии и Фиджи, где уже складывались союзы племен и зарождалось деление на классы. Основной общественной единицей была повсюду родовая община, чаще всего совпадавшая с деревней. В северо-западной Меланезии преобладал род с материнским правом; на южных островах начался переход к отцовскому роду. Общинная собственность являлась господствующей, но наряду с ней существовала и личная собственность. Земля принадлежала общине; в общинной собственности находились и большие лодки, служившие для коллективной рыбной ловли, но плодовые деревья считались личной собственностью посадивших их. В личной собственности находилось и все движимое имущество; его наследовали по материнской линии (от дяди к племяннику — сыну сестры); в южной Меланезии — от отца к сыну. Австралия и Океания с начала нашей эры до XVIII в. Между общинами существовали постоянные меновые связи: жители деревень глубинной части острова приносили на побережье овощи и плоды, получая взамен рыбу и раковины. Существовало также и некоторое общественное разделение труда: в местностях с залежами хорошей глины изготовляли преимущественно горшки, в других местах — украшения, материю «тапу»: даже внутри одной деревни выделялись более искусные гончары и мастера по шлифовке каменных топоров. Начавшееся общественное разделение труда вело к обмену — межобщинному и внутриобщинному. Развивались и торгово-обменные связи между архипелагами Меланезии, а также последних с островами Индонезии. На западном побережье Новой Гвинеи (Ириана) существовали поселения индонезийцев. В течение нескольких веков Западный Ириан входил в индонезийское государство Маджапахит. Крючок для подвешивания рыболовных сетей и домашней утвари. Резьба меланезийцев по дереу. Новая Гвинея. В основном обмен был натуральным. Однако уже появились некоторые предметы, служившие всеобщим эквивалентом: низки раковин, циновки, ожерелья из собачьих клыков и т. п. Родовые вожди накапливали эти предметы как своеобразные деньги, их власть опиралась на это богатство. Укреплению власти выделявшейся родовой верхушки служили так называемые мужские союзы, державшие в своих руках всю деревню. Совершая устрашающие обряды и жестоко расправляясь с противостоящими им, союзы «дук дук» и «ингиет» на архипелаге Бисмарка, «сукве» и «тамате» на Новых Гебридах были первыми зародышами организаций господства и подчинения. На о-вах Новой Зеландии и Фиджи зародились уже классовые отношения; родовая знать захватила в свою собственность землю и держала в зависимости рядовых членов рода. Пленных здесь обращали в рабов. В религии меланезийцев отразилось расслоение общины. Представление о сверхъестественной силе — «мана» связывалось с влиянием в обществе; мана приписывалась вождям и старейшинам и особенно их предкам. На могилах старейшин ставились деревянные резные изображения, иногда с черепами покойников, им приносились жертвы. Члены мужских союзов надевали маски, представляя умерших вождей, устрашая соплеменников. Меланезийцы создали богатое орнаментальное искусство. Резьба по дереву и кости, украшающая орудия и утварь, маски и надгробные изображения поражают красотой и разнообразием. Обычно орнамент представляет собой стилизованное изображение птиц, рыб, человеческой фигуры и лица. Пляски, подражающие боевым схваткам или трудовым движениям, были главным содержанием народных празднеств, которые сопровождались выразительной музыкой на барабанах, флейтах и раковинах. Полинезийцы Философы Просвещения во Франции XVIII в., противопоставляя европейскому обществу своего времени мир «добрых дикарей», имели в виду главным образом полинезийцев. Дидро изобразил в своем «Добавлении к путешествию господина Бугенвиля» таитян как «детей природы». Ранние наблюдатели быта полинезийцев описывали их технику и хозяйство как примитивные. В действительности это было не так. Культовая деревянная скульптура меланезийцев. Новая Гвинея. Хотя в Полинезии не было ни лука и стрел, ни глиняных горшков, но зато там уже существовало общественное разделение труда, выделились группы ремесленников, воинов и жречества; появилась частная собственность. Возникли касты и рабовладение, на некоторых архипелагах классовая дифференциация привела к образованию зачаточных форм государства. Сложную религиозную систему полинезийцев можно поставить в ряд с древнеегипетской или древнеиндийской, а их знания окружающей природы, морских течений и ветров, звездного неба стояли на грани научных. Наконец, в одной из частей Полинезии, на острове Пасхи, были найдены дощечки, покрытые знаками письменности. Европейские путешественники XVI—XVII вв. описывали Полинезию как страну, где пользовались дарами природы без затраты труда. Между тем, ее мелкие острова были от природы почти лишены съедобных растений, их фауна ограничивалась немногочисленными видами птиц, рептилиями и насекомыми. Полезные растения, птица и домашние животные (собака, свинья, куры) были завезены сюда за несколько веков до появления европейских путешественников. По физическому облику полинезийцы резко отличаются от меланезийцев. Они высокорослы, имеют смуглую кожу с желтоватым оттенком, волнистые волосы; их выделяют в полинезийскую малую расу, промежуточную между австрало-негроидной и монголоидной. По языку полинезийцы составляют одну группу. Несмотря на отдаленные расстояния, разделяющие архипелаги, диалекты их населения различаются лишь небольшими фонетическими особенностями. Вся полинезийская группа языков родственна языкам народов Индонезии. Заселение Полинезии и происхождение полинезийцев Из всех народов Океании и Австралии лишь полинезийцы сохранили память о своем прошлом. Данные науки, особенно исследования новозеландского ученого Те-Ранги-Хироа (Питера Бака), дают возможность в известной мере восстановить историю этого народа. У жителей каждой группы островов имеются сказания о своих предках; называются имена, сообщается об их путешествиях. Было установлено, что собственные имена в генеалогиях, передаваемых на разных архипелагах, совпадают между собой и относятся примерно к одному времени. Время исчисляется в этих преданиях поколениями. Самая длинная родословная (на о-ве Раротонга) насчитывает 92 поколения. Тщательное исследование генеалогических преданий полинезийцев, проведенное Те-Ранги-Хироа, неоспоримо доказало, что легенды эти могут служить историческим источником. Существуют две основные теории происхождения полинезийцев: одна выводит их из Азии, другая — из Америки. В культуре народов Океании и Южной Америки действительно существует много общих элементов. Наиболее яркий пример представляет широкое распространение по всей Полинезии батата, корнеплода несомненно южноамериканского происхождения. Его название в полинезийских языках — кумара — звучит так же, как и в языке кечуа — индейцев Эквадора и Перу (кумар, кумара). Наличие общих элементов культуры неопровержимо свидетельствует о связях между полинезийцами и индейцами. Возможно, полинезийцы - искусные мореплаватели — достигали берегов Южной Америки и привезли оттуда на родину батат. Доказательств американского происхождения полинезийцев нет. В то же время лингвистические данные, а также предания полинезийцев ведут их происхождение из Азии. Те-Ранги-Хироа считает, что предки полинезийцев происходили из Азии. Однако он полагает, что устная традиция не могла сохранить память об этом событии на протяжении более двух тысяч лет. Достоверную историю полинезийцев Те-Ранги-Хироа начинает со времени их переселения в Индонезию, на островах которой они стали народом мореходов. Близкие связи полинезийских языков с малайским говорят о длительном пребывании протополинезийцев в Индонезии. Хотя древнейшая история народов Индо-Китая и Индонезии еще плохо изучена, можно предполагать, что продвижение китайцев в Ханьскую эпоху (около начала нашей эры) на юг от реки Янцзы заставило предков малайцев уйти из Южного Китая и Индо-Китая. Проникновение их на острова Индонезии продолжалось, вероятно, тысячелетиями. Когда в первые века нашей эры натиск китайских переселенцев усилился, предки полинезийцев вынуждены были отправиться на поиски новых островов. Так начались великие морские походы, которые совершались многократно и растянулись на многие столетия, пока не были заселены все сколько-нибудь значительные архипелаги и острова вплоть до о-ва Пасхи на крайнем востоке. Эти плавания не были случайными: они подготовлялись заранее, в путь отправлялись большие племенные группы с запасами пищи и домашними животными. Колонизация Полинезии была в условиях примитивной техники настоящим героическим подвигом. Более высоко стоявшие в культурном отношении древние народы классического Востока и Средиземноморья не ушли дальше каботажных плаваний. Даже в XV в. португальцы в поисках морского пути в Индию долгое время не отрывались во время своих плаваний от берегов Африки. Полинезийцы первыми в истории вышли в открытый океан с целью освоения новых земель. Палица из китовой кости. Новая Зеландия. Техника полинезийцев, впрочем, не была примитивной. Широкое распространение получили у полинезийцев деревянные, каменные или костяные палицы. Некоторые из них представляли собой плоское оружие с острым режущим краем. Они были прекрасно отшлифованы и часто украшены богатой резьбой. Археологи узнают в этом оружии формы южноазиатских железных мечей и боевых ножей, повторенные в дереве, камне и кости. На всех островах Полинезии, кроме Новой Зеландии, нет металлов ни в самородном виде, ни в руде. Очевидно полинезийцам пришлось изготовлять оружие по древним образцам, но из новых материалов; они создали совершенные по форме и обработке произведения каменной и костяной техники. Что касается лука и стрел, то уже предки полинезийцев пользовались иным боевым оружием — копьями, палицами, пращами; охота же на бедных фауной островах потеряла значение. На островах Полинезии нет и глины, поэтому здесь не развилось гончарство. Отнюдь не примитивным было и хозяйство полинезийцев. Они привезли с собой плодовые культуры, прежде всего кокосовую пальму, которая давала им пищу (сок недозрелого ореха, ядро в сыром и жареном виде, выжатое из ядра масло), волокно для веревок и различных плетений, скорлупу для сосудов, листья для циновок, древесину. Тщательная обработка земли под плодовые деревья и корнеплоды, применение на некоторых островах искусственного орошения и удобрения свидетельствуют о длительных традициях интенсивного земледелия. Завезенные полинезийцами на острова свиньи и куры были уже давно одомашнены на их индо-малайской прародине. Таким образом, предки полинезийцев были относительно культурным народом. Располагая запасами пищи растительного и животного происхождения, они могли пускаться в дальние плавания в поисках новых земель. Но главное, что дало такую возможность, — это высокое развитие судостроения и мореходства. Полинезийское судно с балансиром — одно из замечательных изобререний человеческого ума. Балансиром или противовесом служит бревно, эластично прикрепленное к судну. Оно дает возможность даже долбленому челноку выдерживать сильные океанские волнения, преодолевать громадные волны, не опрокидываясь, и легко выравниваться. Для дальних плаваний употреблялись большие сдвоенные лодки, вмещающие по нескольку сот человек. Суда строились из тесаных досок, скрепляемых веревками из растительного волокна. Такие сдвоенные лодки, соединенные палубой с бортами, очень устойчивы. Паруса из циновок позволяли использовать попутный ветер. Управлялось судно рулевым веслом. У полинезийцев были жрецы-навигаторы, знавшие направление морских течений и ветров и хорошо ориентировавшиеся по звездам. Полинезийцы выезжали флотилиями в десятки судов; лодки шли веером, так что встречавшиеся на пути острова попадали в поле зрения хотя бы одной из них. В плавание они брали запасы пищи в виде сушеной мякоти кокосовых орехов или печеного таро, а также живых свиней и кур. В лодке, на песке, поддерживался огонь. Организованное таким образом путешествие могло продолжаться до месяца, и этого было достаточно, чтобы пересечь пространства между архипелагами Полинезии. Часть военной пироги маори. Новая Зеландия. Полинезийские предания сохранили имена племенных групп и их вождей, высадившихся на том или ином острове. От них ведутся родословные. Исчисляя каждое поколение приблизительно в 25 лет и сопоставляя генеалогии населения различных частей Полинезии, можно установить, что первые плавания начались примерно в V в. н. э. По преданиям, первые переселенцы обосновались на некоем острове Гавайки, где они достигли большого благоденствия. По-видимому, этой легендарной второй родиной полинезийцев был остров Раиатеа (Гавайки) к северо-западу от Таити. Здесь в местности Опоа образовалась школа жрецов, разработавшая богословскую систему полинезийской религии. К VI в. Центральная Полинезия была заселена и стала действительно родиной новой полинезийской культуры. Однако на вопрос, каким путем добрались мореплаватели до Таити, предания не дают ясных указаний. Этнографические и антропологические данные оставляют простор для гипотез. По гипотезе Те-Ранги-Хироа переселенцы прошли через Микронезию; только позже с архипелага Таити они будто бы совершали плавания на о-ва Самоа, Тонга и Фиджи и в Меланезию, откуда привезли полезные растения и домашних животных. Советские ученые считают мало вероятным, чтобы переселенцы попали в Меланезию только после заселения Центральной Полинезии; мало вероятно и предположение, что Западная Полинезия была колонизована гораздо позже Центральной. Скорее всего, колонизация проходила не по одному пути, и во всяком случае предки полинезийцев прошли через Меланезию, откуда и взяли с собой полезные растения и животных. Резные украшения из дерева на доме. Новая Каледония. Заселение Тонга и Фиджи происходило, вероятно, несколько позднее, между VI и VII вв., а колонизация Гавайского архипелага еще позже — между VII и XIV вв. Восточная Полинезия заселялась между X и XII вв. До Новой Зеландии полинезийские мореплаватели дошли между IX и XIV вв. Они встретили здесь немногочисленное негроидное население с примитивным общественным строем. Последнее было вытеснено или ассимилировано, о нем сохранилась память лишь в фольклоре. Предание относит открытие Новой Зеландии полинезийцами к X в. и связывает его с именем рыболова Купе; он впервые увидел эти острова и, возвратившись на Гавайки, рассказал о них. В XII в. некий Тои отплыл из Центральной Полинезии в поисках своего внука, которого отнесло течением. Дед с внуком оказались на Новой Зеландии и остались здесь жить, взяли себе жен из местного племени и положили начало смешанному потомству. В XIV в. после межплеменных войн на Гавайки большая группа жителей этого острова на нескольких лодках отправилась по пути Купе с определенным намерением колонизовать южные острова. Они пристали в заливе Пленти (Изобилия). Вожди поделили между собой землю на побережье, и пришельцы расселялись группами поодаль одна от другой. Предания рассказывают и о последующих поколениях предков, называют имена вождей и ученых жрецов и даже наименования лодок с указанием, где поселились их экипажи. За десять веков полинезийцы не только заселили острова Тихого океана, но и испытали воздействие новых условий жизни. Они стали применять дерево, камень и кость вместо железа, забыли гончарство и ткачество. Однако это не было деградацией. Они выработали новые формы техники и хозяйства, более приспособленные к условиям океанийских островов. Развивалось общественное разделение труда. Образовались наследственные касты знати — землевладельцев, военных вождей, жрецов, а на некоторых островах и каста царей; наследственным было также положение земледельцев и ремесленников. Рабы стояли вне общества, вне каст. Касты расслаивались, внутри них происходило расщепление. Так у маори более знатные фамилии составляли группу вождей — «арики», младшие фамилии составляли средний слой — «рангатира». Религия полинезийцев фантастически отобразила формирование классов и государства. Весь окружающий мир в представлении полинезийцев делился на две категории: моа (священный) и ноа (простой). Все относящееся к моа считается принадлежащим богам, царям, знати и жрецами поэтому объявляется запретным для простых людей, то есть подлежащим табу. Полинезийское слово «табу» буквально означает «особо отмеченный». Фактически это означало запрет определенных действий илв употребления тех или иных предметов; нарушение табу влечет, по представлениям верующих, неминуемое наказание со стороны сверхъестественных сил. Так, на острове Нукухива было два вида табу — одно, налагаемое жрецом, а другое — царьком. И жрецы, и царьки использовали наложение табу в своих интересах, которые совпадали и с интересами племенной знати. Культ служил целям устрашения рядовой массы и укрепления власти господствующей прослойки. По словам русского путешественника Ю. Ф. Лисянского, «в жертву приносят плоды, свиней и собак, из людей же убивают в честь своих богов одних только пленников или возмутителей спокойствия и противников правительства. Это жертвоприношение более относится к политике, нежели к вере». Полинезийская религия являлась орудием классового угнетения и способствовала укреплению ранних форм государственности. Микронезийцы Население архипелагов Микронезии по антропологическому типу и по культуре представляет собою смешанную группу. В физическом облике мякронезийцев сочетаются признаки меланезийского, индонезийского и полинезийского происхождения. По языку микронезийцы входят в малайско-полинезийскую семью. Мелкие коралловые острова Микронезии так же, как и Полинезии, могли быть заселены лишь извне. Судя по всем данным, их колонизация предшествовала заселению Полинезии. Вероятно, сначала на этих островах появились меланезийцы, а позже переселенцы общего с предками полинезийцев происхождения. Согласно преданию микронезийцев архипелага Гилберта, их острова были некогда населены темнокожими низкорослыми людьми, которые питались сырой пищей и поклонялись пауку и черепахе, т. е. очевидно стояли на самом низком уровне развития. Впоследствии, по преданию, они были покорены пришельцами с Запада — с о-вов Хальмахера и Целебес; пришельцы женились на местных женщинах и от них произошли современные жители островов Гилберта. Данные антропологии и лингвистики также показывают, что в образовании группы микронезийцев значительную роль сыграли выходцы с восточно-индонезийских островов, Филиппин и даже Тайваня. По уровню общественного развития микронезийцы стояли между меланезийцами и полинезийцами. Общественное разделение труда зашло достаточно далеко, выделились группы ремесленников. Развился и обмен. Хотя преобладала натуральная форма обмена, на некоторых островах выделились особые виды всеобщего эквивалента товаров — низки раковин и бус. На острове Яп существовали своеобразные деньги в виде каменных дисков, иногда достигавших величины мельничных жерновов. Эти камни так и оставались лежать на месте, они только условно переходили из рук в руки. Земля номинально принадлежала общине, но фактически была захвачена родо-племенной верхушкой, старейшинами знатных родов; на них работали рядовые земледельцы. На Каролинских островах власть и богатство находились в руках старейшин — юросей. Рядовые члены общины, обрабатывавшие землю и занимавшиеся рыбной ловлей, доставляли им большую и лучшую часть урожая и улова. Кокосовые пальмы, например, находились в полной собственности юросей, их плоды было запрещено потреблять рядовой массе. У микронезийцев не было государства, но они стояли накануне его образования. Таким образом, к началу географических открытий европейцев народы всех частей Океании отнюдь не были дикарями, «детьми природы». Они достигли более или менее значительного уровня развития производительных сил и создали свою культуру. 3. Открытие островов Океании и Австралии и начало их колонизации Начало географическим открытиям европейцев в Океании было положено первым кругосветным путешествием Магеллана, который в 1521 г. посетил остров Гуам (Марианские острова). В XVI в. испанские и португальские мореплаватели открыли острова Каролинские, Маршалловы, Соломоновы, Маркизские, Токелау, Санта-Крус. Северо-западный выступ Новой Гвинеи впервые посетил португальский мореплаватель Жоржи Минезии в 1526 г. После завоевания Мексики и Перу испанцы организовали ряд экспедиций для установления морского пути между западным побережьем Центральной и Южной Америки и Филиппинскими островами. В 1542 г. из порта Акапулько (Мексика) отправилась к Филиппинам экспедиция Руй Лопеса Вильяловоса. Участник этой экспедиции Ретес в 1544 г. пристал к берегам острова, открытого Минезии, и объявил его владением испанского короля, дав ему название Новой Гвинеи. Двумя экспедициями испанца Альваро Мен-даньи де Нейры в 1567 и 1595 гг. были открыты Соломоновы острова, Маркизские острова, ряд островов в Южной Полинезии. Дальнейшие открытия островов Полинезии и Меланезии были сделаны испанской экспедицией Кироса в 1605 г. Кирос утверждал, будто открыл великий южный материк и дал ему название «Австралия святого духа». Капитан одного из кораблей этой экспедиции Торрес, уже после того, как Кирос вернулся в Мексику, прошел вдоль южного берега Новой Гвинеи и открыл пролив, отделяющий этот остров от подлинной Австралии. Прибыв в 1607г. на Филиппинские острова, Торрес представил испанским властям в Маниле отчет о своих открытиях. Он доказал, что Новая Гвинея — не часть южного материка, а огромный остров, отделенный от других больших островов (в действительности же от Австралии) проливом. Испанцы сохранили это открытие в секрете. Таитяне на корабле Кука. Гравюра XVIII в. Через 150 лет после путешествия Торреса, во время Семилетней войны, англичане высадились на острове Лусон и захватили правительственные архивы Манилы. Так в их руки попал отчет Торреса. В 1768 г. английский мореплаватель Джемс Кук получил специальное правительственное задание обследовать Океанию. Он снова «открыл» острова Океании и пролив между Австралией и Новой Гвинеей, давно уже известный испанцам. Кук открыл также ряд новых островов и обследовал восточный берег Австралии. В это же время английский ученый Александр Далримпл опубликовал захваченные в Маниле секретные испанские документы, после чего сам Кук вынужден был признать, что пролив между Новей Гвинеей и Австралией был известен испанцам уже в начале XVII в. Во второй половине XVIII в. этот пролив получил название Торресова пролива. В течение полуторавекового промежутка между открытием Торреса и путешествием Джемса Кука ряд голландских мореплавателей — Эндрахт, Эдель, Нейтс, Тиссен и др. посетили различные части побережья Австралии, получившей в XVII в. наименование Новая Голландия. В 1642 г. генерал-губернатор голландских владений в Юго-Восточной Азии Ван-Димен поручил Абелю Тасману обогнуть с юга Новую Голландию. Во время этого плавания Тасман увидел остров, который он назвал Землей Ван-Димена (теперь Тасмания). Пройдя вдоль восточных берегов Новой Зеландии, ов открыл архипелаги Тонга и Фиджи и, обогнув с севера Новую Гвинею, вернулся в Батавию. Экспедиция Тасмана 1642—1643 гг. опровергла предположение, что Новая Голландия является частью великого антарктического материка, но создала ошибочное представление об очертаниях Австралии: Тасман счел острова Тасманию и Новую Гвинею выступами единого материка Новой Голландии. Обследование берегов Новой Зеландии и восточного побережья Австралии произвел Джемс Кук во время своих трех плаваний в 1768—1779 гг. Тогда же он открыл остров Новую Каледонию и многочисленные острова Полинезии. Восточной части Австралии Кук дал название Новый Южный Уэльс. Французские мореплаватели (Бугенвиль, Лаперуз и др.) совершили также ряд путешествий и открытий в Океании в 60—80-е годы XVIII в. Начиная с 1788 г., в течение более полустолетия английское правительство использовало Австралию как место ссылки уголовных и политических преступников. Администрация каторжной колонии захватила обширные пространства плодородных земель, которые обрабатывались принудительным трудом ссыльных поселенцев. Коренное население было оттеснено в пустыни центральной части Австралии, где оно вымирало или истреблялось. Численность его, достигавшая ко времени появления англичан в конце XVIII в. 250—300 тыс., сократилась к концу следующего столетия до 70 тыс. человек. С особенной жестокостью действовали английские колонизаторы на острове Тасмания. Здесь они устраивали настоящие облавы на людей, которых убивали как диких зверей. В результате население острова было уничтожено до последнего человека. Мало-помалу в Австралии образовались английские колонии, представлявшие по языку, экономике и культуре продолжение капиталистической метрополии. На первых порах эти колонии ничем не были связаны между собою и лишь к началу XX в. образовали Австралийскую федерацию, получившую права английского доминиона. Экономическое и политическое развитие австралийских колоний Англии относится уже к последующему периоду новой истории. Глава XV. Итоги колониальной политики европейских держав к концу XVIII в. В XVII—XVIII вв. капитализм стал господствующим способом производства уже в двух странах Европы — Голландии и Англии, а после освободительной войны североамериканских колоний против английского господства — и в США. Значительные успехи в развитии капитализма сделала Франция. Это обстоятельство и явилось основной предпосылкой широкой колониальной экспансии названных государств, к которым перешла от Испании и Португалии главная роль в колониальном грабеже заокеанских стран. В XVII—XVIII вв. были заложены основы мировой колониальной системы империализма. Ожесточенная борьба европейских государств за колонии приняла в то время форму торговых войн. Колонии продолжали служить для европейской буржуазии одним из средств первоначального накопления. Вместе с тем они приобретали все большее значение в качестве источников многих видов сырья и внешних рынков для быстро развивавшихся в Европе мануфактур. Наконец, наличие колоний, стимулируя развитие судоходства и торговли, являлось важнейшей предпосылкой роста торгового и военно-морского флота. Политика порабощения и безжалостной эксплуатации населения колоний выступает как неотъемлемая часть истории капитализма, начиная с эпохи первоначального накопления и кончая его последней стадией — империализмом. Европейские купцы-колонизаторы действовали в заморских странах не в одиночку, а объединяясь в крупные монопольные компании. Последние служили мощным рычагом накопления; они снижали для отдельных пайщиков-капиталистов риск, связанный с колониальными предприятиями. Торговые компании занимали привилегированное положение и пользовались особым покровительством государства. Такие объединения купцов были необходимы и потому, что в одиночку они не могли бы подавлять сопротивление азиатских государств, вести борьбу с европейскими соперниками и осуществлять широкую заморскую торговлю, которая в те времена была неразрывно связана с пиратством и войной. Монопольные компании обычно наделялись от государства весьма широкими правами. Так, например, основанные в начале XVII в. почти одновременно голландская, английская и французская Ост-Индские компании имели право содержать на Востоке свои военные и военно-морские силы, объявлять войну и заключать мир, строить крепости и арсеналы, творить суд и расправу над своими служащими. Разрушительные последствия колониальной политики европейцев для стран Востока Одним из главных объектов грабительской колониальной политики европейских держав в XVII — XVIII вв. стали страны Востока. Господствующим общественным строем в это время в Азии оставался феодализм на различных стадиях его развития. Колониальная экспансия европейцев нарушила самостоятельное развитие многих стран Востока. Они лишились политической независимости — основной предпосылки нормального экономического и культурного роста, их хозяйство было обескровлено колониальной эксплуатацией и грабежом, их производительные силы были подорваны, а культурная жизнь в большинстве случаев пришла в упадок. Такова была судьба народов Филиппин под властью испанцев, народов Индонезии и Цейлона под пятой голландской Ост-Индской компании, народов значительной части Индии, где в конце XVIII в. утвердились английские колонизаторы. В то же время колониальная политика европейских стран наносила удар за ударом по средневековой замкнутости феодальных стран Востока, насильственно втягивая их — на положении угнетенных и неравноправных — в орбиту складывающегося мирового рынка. Воины короля Макассара. Гравюра XVII в. Таким образом, исторически прогрессивный процесс создания мирового рынка, хозяйственного сближения народов и роста их культурных связей происходил в форме насильственного подавления самостоятельного развития порабощенных народов, обрекая их на экономическую и культурную отсталость и гигантски ускоряя в то же время успехи капитализма в передовых странах Европы. В свою очередь эти успехи капитализма вели к стремительному увеличению превосходства экономического и военного потенциала наиболее передовых стран Европы по сравнению с менее развитыми странами феодального Востока, облегчая тем самым эксплуататорской верхушке буржуазных наций непрерывное расширение сферы колониальной эксплуатации. Огромные ценности и сокровища, награбленные европейскими колонизаторами в порабощенных ими странах Азии, вывозились в метрополию и только там превращались в капитал, получали применение в производстве ( См. К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 757.). Для ограбленных народов это была ничем не возмещаемая потеря, приводившая к обескровливанию их хозяйства. Англичане только за первые 100 лет своего господства в Индии выкачали оттуда ценностей на общую сумму 12 млрд. золотых рублей. Этот поток награбленных богатств оплодотворил капиталистическое развитие Англии и ускорил промышленный переворот в этой стране. Захват сокровищ, накопленных индийскими феодалами, усиление феодальной эксплуатации индийских крестьян и крепостническая эксплуатация ремесленников, прикрепленных к факториям Ост-Индской компании; введение монополий на торговлю товарами широкого потребления; обложение вассальных князей тяжелой данью и навязывание им кабальных займов с ростовщическими процентами — таковы были методы первоначального накопления английских колонизаторов в Индии, прежде всего в Бенгалии, захваченной Ост-Индской компанией в 1757 г. «Сокровища, притекавшие из Индии в Англию в течение всего XVIII в., приобретались не столько путем сравнительно незначительной торговли, сколько путем прямой эксплуатации страны и захвата огромных богатств, переправлявшихся затем в Англию» (К. Маркс, Ост-Индская компания, ее история и результаты ее деятельности, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 9, стр. 157.) Присвоив себе права верховного собственника на землю и усилив ранее существовавшие формы феодально-налоговой эксплуатации крестьян, английская Ост-Индская компания за короткий срок довела народные массы Индии до полного разорения. Маркс отмечает, что иногда рента «может достигать таких размеров, при которых она является серьезной угрозой воспроизводству условий труда, самых средств производства, делает более или менее невозможным расширение производства и низводит непосредственного производителя к физическому минимуму жизненных средств. Так бывает в особенности в том случае, когда эту форму находит готовой и начинает эксплуатировать торговая нация-завоеватель, как, напр., англичане в Индии» (Я. Маркс, Капитал, т. III, стр. 809.). Англичане не уделяли ни малейшего внимания поддержанию в порядке оросительных сооружений, что всегда было предметом особых забот со стороны феодальных государств Индии. Близорукая политика ослепленных жадностью английских колонизаторов привела к разрушению созданных трудом множества поколений крупных оросительных сооружений. Это вызвало упадок земледелия в самых плодородных областях Индии, в особенности на восточном побережье Деканского полуострова. Здесь, как и в Бенгалии, джунгли наступали на людей, культурные земли надолго забрасывались. Голландские колонизаторы впервые появились на Яве в 1596 г. В 1602 г. в целях расширения колониальной экспансии на Востоке шесть нидерландских торговых компаний были слиты в крупную объединенную Ост-Индскую компанию с постоянным акционерным капиталом. Политика голландской Ост-Индской компании в Индонезии является ярким примером методов, применявшихся в эпоху первоначального накопления. Путем грубого насилия, обмана, подкупа и предательства эта компания захватила в течение XVII—XVIII вв. всю Яву, включая Матарам и Бантам, Молуккские острова (острова Пряностей), и создала ряд опорных пунктов и баз на других островах архипелага. Основой голландской колониальной системы на Яве была крепостническая эксплуатация крестьянства. Компания принуждала крестьян возделывать на лучших землях нужные колонизаторам экспортные культуры (кофе, тростниковый сахар, пряности) и доставлять урожай на склады компании. Стремясь сохранить монопольно высокие цены на европейских рынках, голландцы в периоды падения цен на кофе не останавливались перед массовым уничтожением кофейных деревьев, с таким трудом выращенных крестьянами, а при повышении цен вновь заставляли сажать кофейные деревья. К этой операции голландские колонизаторы прибегали по многу раз. Зато голландская Ост-Индская компания могла продавать на Амстердамской бирже, куда съезжались купцы почти всех европейских стран, пряности Индонезии по баснословно высоким ценам. Дом Ост-Индской компании в Амстердаме. Гравюра середины XVII в. Вся Индонезия была превращена голландскими колонизаторами в поставщика товаров для монопольной торговли Ост-Индской компании с Европой и странами Востока. Населению же Индонезии эта политика принесла огромные бедствия. Своими агентами по ограблению индонезийских крестьян голландцы сделали местных феодалов, которые выколачивали у крестьян в виде налога шедшие на экспорт продукты. Голландцы сохранили за феодалами судебные и административные функции. Всех тех, кто выступал против грабительской политики Ост-Индской компании, голландские колонизаторы беспощадно уничтожали. В дальнейшем голландская и английская Ост-Индские компании превратились в настоящие территориальные державы. Первая еще в начале XVII в. утвердилась в Индонезии, вторая после Семилетней войны 1756—1763 гг. овладела обширными землями в Индии. Французская Ост-Индская компания выросла на почве феодально-абсолютистских порядков, что наложило свой отпечаток на ее характер и организацию. Ее деятельность была поставлена под бюрократический контроль назначаемого королем интенданта, ее директоры назначались не из купцов, а из придворных фаворитов и знатных дворян; оборотные средства компании составлялись несколько из паевых взносов купечества, сколько из средств, получаемых за счет королевских милостей. Целиком зависевшая в финансовом отношении от правительства, французская Ост-Индская компания была связана по рукам и ногам бюрократической опекой и мелочным контролем королевских чиновников. Не получая от государства для своих колониальных предприятий достаточной поддержки и испытывая постоянный недостаток в средствах, она была значительно слабее своих английских и голландских конкурентов. Хлопковые плантации в колониях. Гравюра из 'Энциклопедии' Дидро. Деятельность монопольных компаний ускорила развитие капитализма в странах-метрополиях, но тем самым подрывались основы существования самих компаний. Процесс развития капиталистической — мануфактурной — промышленности и формирования промышленной буржуазии приходил в противоречие с монопольными правами Ост-Индских компаний, закрывавших постороннему купечеству непосредственный доступ на колониальные рынки. Широкие круги буржуазии, не связанные с этой монополией, все решительнее требовали ее отмены или ограничения. С другой стороны, методы первоначального накопления, практиковавшиеся Ост-Индскими компаниями в Индии и Индонезии, привели экономики этих стран в такое состояние, что поставили под угрозу самую возможность дальнейшей успешной эксплуатации их богатств. Жадность кучки богачей, заправлявших этими компаниями (общее число пайщиков английской Ост-Индской компании не превышало 2 тыс., голландской—500 человек), привела монопольные компании на край банкротства. Когда после потери Францией ее владений в Индии в 1769 г. была ликвидирована французская Ост-Индская компания, то выяснилось, что ее убытки за 1725—1769 гг. равнялись 170 млн. франков. Дефицит голландской Ост-Индской компании достиг в 1791 г. 96 млн. гульденов. Что же касается английской Ост-Индской компании, то путем представления дутых отчетов она долго скрывала свое плачевное финансовое положение, но в конце концов была вынуждена во второй половине XVIII в. также обратиться к правительству за займом для покрытия дефицита. К концу XVIII в. монопольные компании уже отживали свой век, и их ликвидация стала в порядок дня. Борьба народов Индии и Индонезии против европейских колонизаторов Народы Азии упорно сопротивлялись европейским захватчикам. Английская Ост-Индская компания в течение почти ста лет (1757—1849) вела непрерывные войны за расширение своих колониальных владений в Индии, завершив в 1849 г. аннексией Пенджаба утверждение своего господства над всем Индостаном. Колонизаторы могли поддерживать свое господство только постоянным применением военной силы. Наиболее серьезный отпор английские завоеватели получили со стороны южноиндийского государства Майсур и конфедерации маратхских княжеств. Против англичан в Индии неоднократно поднимались народные восстания. В XVIII в. самым крупным было восстание санияси в Бенгалии. Против голландцев в Индонезии также поднимались народные восстания. Таково крупное восстание в 1674 г. под руководством Трунджайя, охватившее Яву и Мадуру. Основную массу восставших составили крестьяне. Главной их целью было изгнание голландских колонизаторов из страны. Голландцам потребовались годы, чтобы задушить это восстание. Еще более крупное восстание произошло под предводительством бывшего раба Сурапатти в конце XVII и начале XVIII в. В этом восстании, как и в восстании Трунджайя, участвовали в основном крестьяне. Только к 1719 г. последние очаги восстания были ликвидированы. Сурат. Гравюра XVII в. В 1740 г. колониальные власти начали зверские преследования китайских купцов и ремесленников, издавна селившихся на Яве. В ответ китайцы создали вооруженные отряды и совместно с коренным населением поднялись против голландских поработителей и их союзников среди яванских феодалов. Сопротивление повстанцев было сломлено только после длительной и упорной борьбы. В 1750 г. началось новое крупное восстание, возглавленное родственником феодального властителя Матарама — Мангку-Негоро, который собрал под своим знаменем множество бойцов и добился значительных успехов. Это восстание окончилось лишь в 1757 г., когда Мангку-Негоро, удовлетворившись обещаниями и кое-какими уступками, пошел на соглашение с голландцами. Феодальная раздробленность Индии и Индонезии, искусное разжигание колонизаторами вражды между соперничающими государствами; проведение ими политики «разделяй и властвуй», направленной на использование религиозной и национальной розни и классовых противоречий; склонность местных феодалов, нередко принимавших участие и даже игравших руководящую роль в народных выступлениях, к сговору с колонизаторами ради своих корыстных интересов; стихийный и разрозненный характер борьбы крестьян и ремесленников; наконец, огромное превосходство военной организации и вооружения англичан и голландцев — все это объясняет, почему колонизаторам удавалось не только подавлять сопротивление народов Индии и Индонезии, но и все более расширять свои владения в этих странах. Важное значение имело то обстоятельство, что как английской компании в Индии, так и голландской в Индонезии удалось создать крупные наемные армии, состоявшие главным образом из пауперизированных крестьян и деклассированных элементов коренного населения. Хотя в отдельных случаях солдаты этих армий поднимали бунты и даже переходили на сторону восставшего народа, но в целом они являлись военной опорой колониальной власти и орудием ее дальнейших территориальных захватов. В Индии число таких наемников, именовавшихся сипаями, в 3—4 раза превосходило контингента европейских войск Ост-Индской компании. Последние, впрочем, в большинстве своем состояли не из англичан, а из наемников — немцев и швейцарцев. Английское завоевание Индии, таким образом, в значительной мере осуществлялось чужими руками. Экспансия европейского капитала в независимые страны Востока Колониальное проникновение европейцев на Восток оказывало возрастающее влияние и на судьбы тех азиатских стран, которые в XVII—XVIII вв. продолжали сохранять свою независимость. Крупную роль в первоначальном накоплении за счет народов Востока сыграло господство европейцев на морях, омывающих южное побережье азиатского материка. Установив свое преобладание на новооткрытом морском пути из Европы в Индию вокруг Африки и далее на Восток, создав на этих путях многочисленные базы для снабжения и стоянки своих кораблей, европейские колонизаторы фактически монополизировали прибыльную торговлю между Индией и Европой. Именно ко второй половине XVII в. относится окончательное торжество более быстрого, дешевого и безопасного пути вокруг Африки над старыми путями морской и караванной торговли, соединявшими Индию через Персидский залив и Иран с бассейном Черного и Средиземного моря или через Красное море и Египет с бассейном Средиземного моря (Существовал еще третий путь на Восток — через Россию. Однако попытки англичан в конце-XVI — начале XVII в. и шведов во второй половине XVII в монополизировать этот путь не увенчались успехом из-за сопротивления русского купечества и русского правительства.). Это нанесло сильный удар по многолюдным и богатым городам Азии и Африки, издавна связанным с посреднической торговлей между Западом и Востоком. Упадок таких городов, как Каир в Египте, Дамаск в Сирии, Измир в Турции, Тебриз в Иране, Кабул и Кандагар в Афганистане, Лахор в Индии, был непосредственно обусловлен этим изменением мировых торговых путей. Приём европейцев королём Тернате. Гравюра конца XVII в. Европейские пришельцы не ограничились монополизацией торговли между Европой и Индией, но захватили в свои руки важнейшие отрасли морской торговли между странами Южной и Юго-Восточной Азии, в значительной мере вытеснив индийских, китайских, яванских и арабских купцов из судоходства и морской торговли Индийского океана и Южных морей. Огромные прибыли от этой посреднической торговли доставались теперь европейцам, в первую очередь голландцам и англичанам. Голландцы, креме того, практиковали морские набеги на побережья Индии и Китая для захвата рабов. Проникновение европейских колонизаторов в Японию, Китай, Корею и Вьетнам вызвало ограничительные мероприятия со стороны этих государств. Еще в 1636 г. правительство Токутава воспретило японцам покидать родину и строить корабли, пригодные для дальнего плавания. Было начато гонение на христианских миссионеров, служивших одним из орудий колониального проникновения европейцев. Проповедь христианства была запрещена. Иностранным купцам разрешалось торговать только на острове Дэсима. Эта торговля регулировалась многочисленными ограничениями и могла производиться исключительно через посредство чиновников Токугава. В 1638 г. было издано распоряжение о высылке всех иностранцев и о недопуске их впредь в страну. Исключение было сделано для голландцев, чей флот оказал существенную помощь правительству Токугава в подавлении крестьянского восстания в Симабара в 1637 г. Голландской Ост-Индской компании разрешалось ежегодно присылать один корабль для торговли на остров Дэсиму. На тот же путь «закрытия» страны стали и маньчжурские правители Китая. В первых же столкновениях с европейскими колонизаторами Китай оказался не в состоянии отстоять свои многочисленные и процветавшие до этого колонии-поселения в странах Южных морей. Это обстоятельство, наряду с разрушительными последствиями маньчжурского завоевания, сыграло немаловажную роль в упадке многолюдных и богатых китайских портовых городов, которые раньше снабжали своими изделиями многие страны Юго-Восточной Азии. В период завоевания Китая и некоторое время после окончательного утверждения своего господства маньчжуры мирились с деятельностью европейских миссионеров, поскольку последние были им нужны в качестве астрономов, математиков, специалистов военного дела. Но с конца XVII в., опасаясь вмешательства миссионеров во внутренние дела страны, маньчжуры стали на путь серьезных ограничений их деятельности. Были закрыты христианские церкви, а миссионеры в большей своей части высланы из страны. В 1757 г. богдыхан объявил закрытыми все порты Китая для иностранной торговли, кроме Кантона; приезд иностранцев был строго ограничен (В 1757 г. английские колонизаторы захватили Бенгалию; возможно, что с этим событием и было связано решение богдыхана; маньчжурское правительство было, несомненно, осведомлено о том, что делается в Индии. ). Но и в Кантоне европейцы могли торговать только с монопольным объединением крупнейших китайских купцов (так называемый кохонг). Однако даже для борьбы против растущего ввоза опиума из владений английской Ост-Индской компании эти мероприятия оказались несостоятельными. Произведенный принудительным трудом бенгальских крестьян опиум поступал на склады Ост-Индской компании и затем контрабандой перебрасывался в Китай. Продавая этот страшный яд, англичане выкачивали из Китая громадное количество серебра и ценных продуктов китайского экспорта. Прибыльная торговля Ост-Индской компании с Китаем, таким образом, основывалась на хладнокровном и безжалостном отравлении сотен тысяч китайцев. Зависевшая от Китая Корея также провела ряд ограничительных мероприятий против иностранцев и превратилась, подобно Китаю и Японии, в «закрытую» страну. Искусственная изоляция этих стран от внешнего мира на время преградила пути колониальному проникновению европейцев. Но это было достигнуто ценой насильственного сохранения замкнутости обширных стран древней и высокой культуры. Таким образом, закрытие Китая и Кореи в конечном счете не вооружало, а, наоборот, разоружало народы Дальнего Востока перед лицом усилившегося в XIX в. натиска европейской буржуазии. Относительно быстрее и шире, чем в страны Дальнего Востока, происходило колониальное проникновение европейцев в Османскую империю. Экономические связи многих областей Османской империи, в особенности Египта, Сирии, прибрежных районов Малой Азии и турецких владений на Балканском полуострове, с европейскими рынками существовали с давних времен. Растущая политическая заинтересованность некоторых европейских держав в использовании турецкого союзника в своих военных и дипломатических целях играла также немалую роль в усилении западноевропейского влияния в Османской империи. Наконец, феодальная раздробленность Турции и рост национально-освободительных движений угнетенных народов Османской империи создавали здесь благоприятные условия для быстрого усиления экономических позиций и политического влияния европейских держав, тем более что уже в XVIII в. возник так называемый Восточный вопрос как проблема раздела «османского наследства» между европейскими державами. Малакка. Гравюра XVII в. Капитуляции, в XVI в. представлявшие собою льготы, добровольно жалуемые турецкими султанами подданным некоторых европейских государств, приобретают в XVIII в. характер вынужденных обязательств, облеченных в форму международных договоров, обеспечивающих привилегированное положение европейских купцов в Османской империи. Вся внешняя торговля этого обширного государства, раскинувшегося на трех материках, перешла фактически в руки европейцев, установивших тесные связи с пестрой по своему национальному составу компрадорской буржуазией, которая включала греков, армян, евреев, левантинцев, постепенно превращавшихся в агентов и маклеров европейских торговых фирм. Усиливается и влияние европейских держав, особенно Франции и Англии, на внешнюю политику Османской империи. Значительных привилегий удалось добиться английской Ост-Индской компании в Иране. В этом отношении наиболее ярким примером могут служить льготы, полученные англичанами в 1763 г. согласно жалованной грамоте тогдашнего правителя Ирана — Керим-хана Зенда. Им предоставлялась экстерриториальность, право беспошлинного ввоза своих товаров, монополия на импорт сукон и ряд других привилегий. Но самым важным ограничением суверенитета Ирана было разрешение английской Ост-Индской компании сооружать в Бушире и некоторых других портах Персидского залива укрепленные фактории и содержать в них свои военные силы. Таким образом, у англичан появились на юге Ирана укрепленные базы, открывшие перед ними возможность дальнейшего колониального проникновения в эту страну. Колониальные владения Португалии и Испании Обширные колониальные владения продолжали сохранять Испания и Португалия, сошедшие к этому времени на положение второстепенных держав, все больше теснимых в Европе и в заморских странах более сильными европейскими государствами. Испанская колониальная империя охватывала большую часть Америки, включая часть Вест-Индии (Куба, восточная половина Сан-Доминго), почти всю Южную (кроме португальской Бразилии) и Центральную (кроме Москитного берега и Гондураса) Америку. В Северной Америке власть испанцев распространялась на Мексику, Флориду и Западную Луизиану. В Юго-Восточной Азии Испании принадлежали Филиппины. К концу XVIII в. в испанских владениях в Новом Свете насчитывалось около 12—13 млн. населения, в том числе 7—8 млн. индейцев, 500—600 тыс. рабов-негров, 1—1,5 млн. креолов (потомков натурализовавшихся в Америке испанских переселенцев) и 3—4 млн. метисов и мулатов (происшедших от смешанных браков). Португалии принадлежала в Южной Америке огромная Бразилия. В Азии португальцы сохранили отдельные опорные пункты на Тихоокеанском и Индийском побережьях (Макао — в Китае, Гоа — в Индии), но лишились своих наиболее важных владений — Цейлона, Молуккских островов и порта Ормуза в Персидском заливе. В общем португальцы утратили свое былое господство в бассейне Индийского океана, составлявшее до конца XVI в. основу португальской монополии в морской торговле между Азией и Европой. Основой колониальной системы в испанских и португальских владениях в Новом Свете были захват земли и крепостническая эксплуатация индейского населения, находившегося в полной зависимости от европейских светских и духовных феодалов. Точно так же действовали испанцы на Филиппинах, где огромные массивы земли сосредоточились у католических орденов и монастырей. В Мексике половина земли принадлежала католическому духовенству. В Мексике, как и на Филиппинах, местное население платило многочисленные налоги и выполняло ничем не ограниченные барщинные повинности в пользу государства. Огромную роль в жестокой эксплуатации рабочей силы местного населения играла добыча драгоценных металлов. За три века испанского господства (XVI—XVIII вв.) из Америки было вывезено золота и серебра на общую сумму 28 млрд. франков. Эти огромные сокровища были добыты путем безжалостной эксплуатации коренного индейского населения. Внешняя торговля испанских колоний в Америке была крайне ограничена, поставлена под строгий контроль колониальных властей и осуществлялась на началах монополии привилегированными купеческими компаниями метрополии. При посредстве этих монопольных компаний производился вывоз местной продукции и снабжение колоний европейскими промышленными товарами. В интересах кучки монополистов, с одной стороны, запрещалась торговля колоний с другими европейскими государствами, а с другой — ограничивалось развитие местной промышленности и даже отдельных отраслей сельского хозяйства (например, виноградарства и табаководства в Южной Америке), что крайне тормозило рост производительных сил в испанских и португальских владениях. Акция Филиппинской компании. 1785 г. При слабости промышленности самой феодально-абсолютистской Испании по сравнению с передовыми странами Европы вывоз промышленных изделий из метрополии в ее колонии в Новом Свете в XVIII в. сводился главным образом к перепродаже товаров английского, французского и голландского происхождения. Одновременно огромное распространение получила контрабанда. При посредстве контрабанды, в XVIII в. нередко превышавшей размеры легальной торговли, Голландия и в особенности Англия все больше вытесняли Испанию и Португалию с рынков их собственных колоний в Америке. В начале XVIII в. из 7 млн. ф. ст. всего английского экспорта 3 млн. приходилось на шерстяные ткани, проданные в Испанию и ее колониальные владения. Контрабандная торговля англичан с испанскими колониями в Америке, захват и ограбление английскими корсарами испанских и португальских галеонов, возвращавшихся из Нового Света с грузом золота и серебра, и, наконец, приобретение Англией в 1713 г. по Утрехтскому миру выгодного контракта (асиенто) на ежегодную поставку в Латинскую Америку крупного контингента рабов-негров — все это сыграло важную роль в истории первоначального накопления в Англии, создав вместе с тем предпосылки к вытеснению Испании и Португалии из американских колоний. Эксплуатация рабов и развитие работорговли В испанских и португальских владениях в Новом Свэте широко применялся рабский труд, главным образом на серебряных рудниках и в плантационном хозяйстве. Поскольку местное индейское население упорно сопротивлялось обращению его в рабство, предпочитая смерть неволе, основной контингент рабов в Америке составляли насильственно захваченные в Африке негры. Особенно крупное значение приобрело плантационное хозяйство в Вест-Индии, где англичане, голландцы и французы устроили свои рабовладельческие колонии на отнятых у испанцев Антильских островах (Сан-Доминго, Ямайка, Барбадос и др.). Здесь коренное индейское население было полностью истреблено и основным эксплуатируемым классом являлись рабы-негры. Число их в 8—10 раз превышало количество белых плантаторов и всего свободного населения. На Ямайке в 1775 г. из общего числа 210 тыс. жителей 192 тыс. составляли негры-рабы; на Сан-Доминго (французская часть) в 1783 г. на 68 тыс. свободных приходилось 452 тыс. рабов. В течение всего периода развития работорговли европейцами было продано в Америку около 8 млн. африканцев, причем в процессе охоты за неграми и во время перевозки их на рынки Нового Света погибло по крайней мере еще 40 млн. Главные пункты торговли рабами находились на западном берегу африканского континента: район реки Гамбия, Садра-Леки, район дельты Нигера, который получил название Невольничьего рынка и с середины XVIII в. стал объектом упорной борьбы между англичанами, французами и португальцами. Производство сахара в Бразилии. Гравюра 1682 г. Европейцы сами не предпринимали сложных и опасных экспедиций в глубь континента, а получали рабов у племенных вождей в прибрежных районах в обмен на порох, табак, спирт и другие товары. За 100 лет, с 1680 по 1780 г., из Африки на Антильские острова и в английские североамериканские колонии было вывезено около 2 млн. невольников. К концу XVIII в. ежегодный ввоз составлял до 80 тыс. душ. Половина этой высокоприбыльной торговли живыми людьми приходилась на долю Англии. Ливерпуль, а затем Бристоль и Лондон богатели на работорговле. Если в 1630 г. к ливерпульскому порту было приписано 15 невольничьих кораблей, то к 1692 г. их уже насчитывалось 132. Работорговлей занимались и голландцы. Захват африканцев и продажа их в рабство сделались прибыльным занятием и на восточном берегу Африки. Здесь главную роль в работорговле играли арабские купцы. Их наиболее значительными торговыми центрами были Могадишо, Ламу, Малинди, Момбаса, Кильва, Софала. Отсюда рабы вывозились главным образом в страны Азии — в Аравию, Индию, Иран. Однако только в Новом Свете развилась система эксплуатации рабов-негров, являвшаяся даже более жестокой и интенсивной, чем при античном рабстве. По переписи 1783 г., в США на 2,9 млн. всего населения приходилось 400 тыс. рабов. Рабы-негры почти целиком сосредоточивались в южных штатах. Применяя неслыханные пытки и зверства, плантатор за несколько лет выжимал из раба все силы и доводил его до смерти. В этих условиях продолжение производства зависело не от естественного прироста рабов, а от постоянного и притом возрастающего привоза новых партий «черного товара» из Африки. Плантационное хозяйство Антильских островов и табачных плантаций в южных штатах США представляло как бы гигантскую реторту, в которой сотни тысяч человеческих жизней из года в год перегонялись в прибыли европейских и американских рабовладельцев. Такова была созданная буржуазией плантаторская система, работавшая на мировой рынок и основанная на рабском труде. Истребление коренного населения в колониях Северной Америки В так называемых переселенческих колониях, куда направлялись не только представители эксплуататорских классов Европы, но и трудовой люд, стремившийся избавиться от нужды, развивались и притом относительно быстро и свободно капиталистические отношения. Этому развитию — прежде всего в Северной Америке, а позже и в Австралии — предшествовало «очищение» земли от местного населения, т. е. фактически его систематическое и беспощадное истребление. Индейцев спаивали алкоголем, индейские племена натравливались друг на друга; их использовали в качестве «союзников» в войнах между английскими и французскими колонизаторами за господство в Северной Америке; у индейцев силой отнимались их земли, и они все более оттеснялись дальше в глубь материка. Колонизаторы вели настоящую охоту за скальпами индейцев. Законодательные собрания колоний Новой Англии назначали высокую цену от 50 до 100 ф. ст. за каждый доставленный скальп, в том числе за скальпы индейских женщин и детей. В течение XVIII и XIX вв. индейское население было почти полностью истреблено. Если ко времени появления англичан в Северной Америке насчитывалось более 2 млн. индейцев, то к началу XX в. их оставалось не более 200 тыс. Борьба народов Америки против колониального гнета Борьба народов Нового Света против колониального гнета и эксплуатации принимала разнообразные формы. Она выражалась в многочисленных восстаниях рабов и индейцев, в освободительной войне индейских племен Северной Америки против английских и французских захватчиков, в стремлении феодалов испанского происхождения (креолов) и нарождавшейся буржуазии отделиться от Испании и Португалии и создать в Южной Америке свои независимые государства. Все эти формы борьбы были различны по своему классовому содержанию, характеру, целям и задачам. Индейские племена Северной Америки, жившие в условиях общинно-родового строя, стремились отстоять свое независимое существование, свои пастбища и охотничьи угодья от европейских колонизаторов. Общинно-родовой строй воспитал в индейцах свободолюбие и высокие моральные качества, которые проявились в героической и длительной борьбе с англичанами, французами и с европейскими колонистами, осевшими на американском материке. Но крайне медленные темпы развития производительных сил, примитивность орудий труда и вооружения (лук и копье), невозможность объединения за пределами племени и образования прочного союза племен — все это препятствовало успешной борьбе с колонизаторами. Создавшиеся в ходе борьбы союзы или федерации племен быстро распадались, как это, например, произошло во время большого восстания индейцев во главе с Филиппом против колонистов Новой Англии в 1674—1676 гг. Талантливому вождю Филиппу удалось временно объединить ряд племен, выставивших до 10 тыс. воинов, нанести англичанам ряд чувствительных поражений и даже захватить город Мидлфилдс. Однако огромное военное превосходство колонистов и разногласия, начавшиеся среди племен, поддерживавших Филиппа, дали англичанам возможность в этом, как и в других подобных случаях, одержать победу над индейцами. Иной характер носила борьба индейцев Южной Америки, превращенных в класс крепостного крестьянства и обрабатывавших земли феодалов и католического духовенства. Восстания индейского населения в ряде случаев, особенно в XVIII в., имели не только освободительный характер (против испанского господства), но и антифеодальную направленность. В 1780—1781 гг. повстанцы в Перу под руководством Тупака-Амару изгнали испанские власти и помещиков из значительной части страны, установили вместо испанской администрации власть своих выборных начальников и сделали попытку создать независимое индейское государство. Беглые рабы в Бразилии в XVII в. основали республику (Палма-рис), в течение десятилетий отстаивавшую в упорной борьбе свою независимость. Но эти разрозненные и стихийные выступления индейского крестьянства оказались неспособными противостоять совместным действиям испанских карательных войск и вооруженных отрядов землевладельцев-креолов. Длительный и упорный характер приняла во второй половине XVIII в. борьба рабов против рабовладельцев-плантаторов в Вест-Индии. Все более учащавшиеся восстания рабов, массовое бегство их с плантаций, действия вооруженных партизанских отрядов, создававших свои более или менее устойчивые базы в малодоступных горных и лесных районах архипелага, куда не могли проникнуть карательные отряды, — таковы были главные формы этой борьбы, а ее основные тенденции заключались в ликвидации рабовладения, превращении земельной собственности плантаторов в свободную крестьянскую собственность бывших рабов, в образовании самостоятельных негритянских республик на островах Вест-Индии. Восстания индейцев и рабов-негров подрывали устои господства Испании и Португалии в Новом Свете, а неполноправное положение, в которое были поставлены, несмотря на свое европейское происхождение, феодалы-креолы, растущие экономические связи южноамериканских стран с Англией и препятствия, которые чинили этому колониальные власти, чья стеснительная регламентация распространялась буквально на все стороны экономической деятельности, вызвали появление креольской оппозиции. В дальнейшем эта оппозиция успешно возглавила национально-освободительное движение в Южной Америке, хотя революционеры, вышедшие из числа креолов, были далеки от народа, действовали путем организации заговоров и возлагали свои надежды главным образом на помощь враждебных Испании европейских держав. Борьба за колонии. Торговые воины Колониальная политика с самого начала была связана с войнами. Так называемые торговые войны XVII и XVIII вв. велись европейскими государствами за колониальное и торговое преобладание. Они вместе с тем являлись одной из форм первоначального накопления. Эти войны сопровождались грабительскими нападениями на чужие колониальные владения, развитием пиратства. Торговые войны охватили весь мир. Они велись не только в Европе, но и в лесах Канады, на Антильских островах, на побережье Африки и в Индии. Они способствовали вовлечению новых заокеанских стран и народов в сферу европейских колониальных захватов. Упорство и ожесточение, с которым велись торговые войны, объясняются, с одной стороны, стремлением каждой из соперничавших европейских держав монополизировать в своих руках ограбление стран Азии, Америки и Африки, с другой — тем исключительным значением, которое в мануфактурный период капитализма приобретали внешние, в первую очередь монополизированные колониальные рынки, обычно закрытые для иностранной конкуренции. Причины исключительной выгодности торговли с колониальными странами заключались не только в ее колониальном характере. Для колоний эта торговля была всегда неэквивалентной, причем по мере технического прогресса европейской промышленности и растущего применения машин эта неэквивалентность неуклонно увеличивалась. Кроме того, колонизаторы зачастую приобретали продукты колониальных стран даром, путем прямого насилия и грабежа. У индейцев Северной Америки они в обмен на спиртные напитки получали драгоценные меха, а в Африке — слоновую кость и рабов. В странах Дальнего Востока цена золота была значительно ниже по отношению к серебру, чем в Европе, и вывоз золота из Китая, Японии и стран Южных морей приносил добавочные прибыли европейским купцам. Карта мира в середине XVIII в. «В настоящее время, — писал Маркс, — промышленная гегемония влечет за собой торговую гегемонию. Напротив, в собственно мануфактурный период торговая гегемония обеспечивает промышленное преобладание. Отсюда та выдающаяся роль, которую в то время играла колониальная система. Это был тот «неведомый бог», который воссел на алтаре наряду со старыми богами Европы и в один прекрасный день одним толчком выкинул их всех из святилища. Колониальная система провозгласила обогащение последней и единственной целью человечества» ( К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 757.). Торговля европейцев с неграми. Гравюра конца XVII в. В этой борьбе европейских государств, собственно, и решался вопрос, какое из них завоюет торговую, морскую и колониальную гегемонию и тем самым обеспечит наиболее благоприятные условия для развития собственной промышленности. С морским и колониальным преобладанием Испании и Португалии голландцы и англичане покончили еще в конце XVI — начале XVII в. В качестве образцового капиталистического государства этого времени Голландия в области торговли и мореплавания, а также по числу и важности своих колониальных приобретений превосходила любое другое европейское государство. Голландская Ост-Индская компания стала монопольным поставщиком пряностей для Европы. Голландцы утвердились в Индонезии и на Цейлоне, они основали свои «переселенческие» колонии на мысе Доброй Надежды и на побережье Северной Америки. Голландцам удалось временно вытеснить португальцев из значительной части Бразилии, но в дальнейшем им пришлось очистить эту территорию. Зато оня прочно овладели Суринамом на восточном побережье Южной Америки и островом Кюрасао в Вест-Индии. Буржуазная революция 40-х годов XVII в. вывела Англию на широкую арену борьбы за торговую, морскую и колониальную гегемонию. В этой борьбе Англия прежде всего столкнулась с Голландией. В трех кровопролитных морских войнах второй половины XVII в. (1652—1654 гг., 1665—1667 гг., 1672—1674 гг.) голландское колониальное преобладание было сломлено. В последней из этих войн маленькой Голландии пришлось одновременно сражаться с английским флотом на море и с лучшей в Европе французской армией Людовика XIV на суше. Из великой торговой и морской державы XVII в., мирового фрахтовщика и банкира Голландия превратилась к началу XVIII в. во второстепенное государство, хотя она благодаря длительным торговым войнам между Англией и Францией и сохранила почти полностью свои колониальные владения (кроме североамериканских). Англо-французские войны, начавшиеся еще в конце XVII в., продолжались с нарастающей силой в XVIII в. вплоть до Французской буржуазной революции. Колониальные интересы Англии и Франции сталкивались во всем мире: в Вест-Индии, где англичанам принадлежала Ямайка, Барбадос и ряд других островов, а французам — западная часть Сан-Доминго, Мартиника и Гваделупа; в Северной Америке, где в английских руках было восточное побережье Атлантического океана до Аллеганских гор, а Канада и Луизиана были колониями королевской Франции; в Индии, где английскими опорными пунктами были Мадрас, Бомбей и Калькутта, а французы располагали такими укрепленными базами на Коромандельском побережье и в Бенгалии, как Пондишери и Чандернагор. Не меньшие противоречия возникли между Англией и Францией на Леванте, где развивалось их соперничество за торговое и политическое влияние. Наконец, как англичане, так и французы принимали самое деятельное участие в работорговле, стремясь монополизировать это прибыльное дело в своих руках. В торговых войнах с Францией Англия обладала рядом преимуществ. Главнейшим из них было то, что Англия уже совершила свою буржуазную революцию, а Франция только шла к ней. Отсталость социально-экономического и политического строя Франции, засилье дворян, произвол чиновников, деспотизм королевской власти, бесправное положение буржуазии были основными причинами конечного поражения феодально-абсолютистской Франции в ее соперничестве с буржуазной Англией. Одновременная война на море (против Англии) и на суше (против континентальных государств, блокировавшихся с Англией) истощила силы Франции и ускорила приближение кризиса феодально-абсолютистской монархии. Что же касается англичан, то, пользуясь преимуществом своего островного положения, они по существу ограничивались ведением морской и колониальной войны. Участвуя в войнах на европейском континенте, Англия использовала попеременно то Австрию, то Пруссию в качестве своих союзников, которых она снабжала деньгами и оружием. Основная задача, которую ставила себе при этом Англия, заключалась в том, чтобы, во-первых, не допустить захвата Голландии сильной континентальной державой и, во-вторых, используя систему своих европейских союзов, нанести удар Франции, претендовавшей на гегемонию в Европе, а если удастся, то и захватить все или часть французских заокеанских владений. В войне за Испанское наследство (1701—1713) Англия не допустила соединения испанских и французских колоний под фактическим верховенством Франции. Тогда же Англия овладела Гибралтаром и некоторыми территориями в Северной Америке (Акадия). В войне за Австрийское наследство (1740—1748) ни та, ни другая сторона не одержала решающего успеха. В Индии французы овладели Мадрасом и на короткий срок распространили свое влияние на значительную часть Декана, но по мирному договору 1748 г. они не смогли удержать Мадрас. Его пришлось вернуть англичанам в обмен на крепость Луисбург, захваченную последними в Канаде. Мир 1748 г. положил конец военным действиям только в Европе. В североамериканских колониях и в Индии война фактически продолжалась. Война за Австрийское наследство окончательно подорвала морское могущество Франции. К концу этой войны большинство французских фрегатов и линейных кораблей покоилось на морском дне. После заключения мира Франция располагала всего 67 линейными кораблями против 140 английских. Семилетняя война закончилась разгромом Франции на море и в колониях. В Северной Америке Франция навсегда потеряла Канаду, в Вест-Индии она лишилась нескольких островов. В Индии англичане разрушили хрупкое здание французского господства; Франция, правда, сохранила здесь пять приморских городов, но они были разрушены, а стены их срыты. Все, что потеряла побежденная феодально-абсолютистская Франция, приобрела капиталистическая Англия. Она стала господствующей силой в Индии, а после завоевания Канады — и в Северной Америке, и на долгий срок завоевала положение самой сильной морской державы. Ограбление колоний и особенно Индии ускорило промышленный переворот в Англии и способствовало превращению ее в «промышленную мастерскую мира». |
