в десяти томахК общему оглавлению Том VIК оглавлению тома ГЛАВА ХVII ПРОМЫШЛЕННАЯ ГЕГЕМОНИЯ АНГЛИИ В 50—60-х ГОДАХ XIX В.В 50—60-х годах XIX в. Англия занимала преобладающее положение в мировой экономике. Гегемония Англии опиралась прежде всего на ее промышленное превосходство над другими странами. Промышленный переворот начался и закончился в Англии раньше, чем в других странах, что создало предпосылки для быстрых темпов дальнейшего индустриального развития этой страны. Промышленное первенство Англии За время с 1845 до 1870 г. потребление хлопка в Англии почти удвоилось. Выросла вдвое и добыча угля, развивалась металлургия: в 1848 г. было произведено немногим более 2 млн. т чугуна, а в 1870 г. — почти 6 млн. т. Англия доминировала в мировом промышленном производстве. В 1850 г. ей принадлежала ровно половина мирового производства чугуна, более половины добычи каменного угля, почти половина мировой переработки хлопка. Постепенно изменялся состав английского вывоза: в нем наряду с изделиями легкой промышленности все более заметное место стали занимать изделия тяжелой «особенно машиностроительной промышленности. После отмены в 1842 г. правительством всех ограничений на вывоз машин за границу английские станки, машины и паровозы находили все более широкий сбыт во многих странах. За 25 лет (с 1845 по 1870 г.) вывоз машин из Англии увеличился в десять раз. В Англии строились суда для всех стран; в судостроении она первой перешла от дерева к металлу, широко развернула строительство пароходов. Современников, посещавших Англию, поражали размеры ее промышленных предприятий, в особенности в тяжелой промышленности. Заводы, на которых были заняты тысяча рабочих, стали уже в 50-х годах совсем не редкостью, а на некоторых работало по 10 тыс. человек и более. Акционерные компании открыли путь для привлечения средств и сбережений мелкой и средней буржуазии. За Англией в создании акционерных компаний последовали другие страны. Сборочный цех на паровозостроительном заводе Стефенсона в Ньюкасле. Гравюра 1864 г. Быстрое развитие промышленного производства позволило Англии в огромных масштабах увеличить свою внешнюю торговлю. За 1850—1870 гг. английский ввоз и вывоз выросли втрое. Англия занимала первое место в мировой торговле. Техническое превосходство английской промышленности обеспечивало ее товарам победу в конкурентной борьбе на всех рынках мира. Англия снабжала другие страны изделиями своей легкой и тяжелой промышленности. Характерной чертой британской внешней торговли было то, что английский экспорт в основном состоял из промышленных изделий, произведенных в самой Англии, в то время как среди импорта наряду с увеличивавшейся массой привозного сырья для промышленности резко возросла доля продовольственных продуктов. Это означало, что Англия превратилась в «мастерскую мира», которая получала отовсюду сырье и продовольствие, а вывозила готовые товары. Сельское хозяйство Англии не обеспечивало продовольствием потребностей растущего населения страны, которое за 50-е и 60-е годы возросло с 21 млн. до 26,3 млн. человек (без Ирландии). В 1851 — 1870 гг. 35% пшеницы, потребленной в Англии, было привезено из других стран. Торгово-промышленная монополия Англии позволяла ее буржуазии эксплуатировать весьма значительное число стран. Из колоний в Англию стекались громадные ценности, которые еще более обогащали ее имущие классы. Благодаря промышленной монополии и огромным колониальным владениям английский капитализм к середине XIX в. отличался своеобразными чертами. В. И. Ленин писал: «...Две крупные отличительные черты империализма имели место в Англии с половины XIX века: громадные колониальные владения и монопольное положение на всемирном рынке».(В. В. Ленин, Империализм, как высшая стадия капитализма, Соч., т. 22, стр. 270.) Развитие капитализма в Англии уже в тот период привело к глубокому размежеванию классовых сил в стране. Рабочий класс, производивший все материальные ценности, составлял подавляющее большинство населения. Ему противостояла крупная промышленная, торговая и финансовая буржуазия, которая совместно с землевладельческой аристократией господствовала как в экономической, так и в политической жизни страны. Рост социальных контрастов. Положение трудящихся масс Неизбежным результатом успехов капитализма было дальнейшее усиление социальных контрастов. В руках имущих классов сосредоточивались огромные состояния. Крупные компании и мощные банки оперировали миллионными капиталами. Земельная аристократия, тесно связанная с буржуазией, также извлекала непосредственные выгоды из торгово-промышленного подъема страны. Основой экономической мощи английской аристократии являлись ее колоссальные земельные владения. Герцог Боклю, например, владел поместьями, занимавшими полмиллиона акров плодородной земли; владения герцога Сэндерлендского охватывали в Шотландии территорию более, чем в миллион акров. Помимо того, все большая часть землевладельческой знати принимала широкое участие в торговых и промышленных предприятиях. О росте богатства имущих классов в Англии свидетельствуют, в частности, следующие данные: за два десятилетия (1850—1870) число лиц с наибольшими доходами возросло на 60% и на их долю в конце 60-х годов приходилось 36,5% национального дохода; в то же время на долю трудящихся, составлявших 80% населения, приходилось всего 40% национального дохода. Доля пролетариата в общественном богатстве страны сокращалась. Рост богатства и роскоши в верхах общества происходил одновременно с ростом нищеты широких народных масс. По официальным данным, численность пауперов в Англии, в этой богатейшей капиталистической стране, неуклоннно возрастала: в 1855 г. в Англии числилось 851 369 пауперов (бедняков, стоящих на грани голодной смерти), а в 1865 г. - 971 433. Маркс писал по этому поводу: «Должно быть, есть что-то гнилое в самой сердцевине такой социальной системы, которая увеличивает свое богатство, но при этом не уменьшает нищету, и в которой преступность растет даже быстрее, чем численность населения». (К. Маркс, Население, преступность и пауперизм, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. стр. 515.) Некоторые группы рабочего класса находились на грани голодного существования, в особенности в периоды кризисов. Обогащение английской буржуазии сопровождалось усилением эксплуатации рабочего класса. Так, в хлопчатобумажной промышленности за период с 1850 по 1865 г. количество рабочих на каждую тысячу веретен (по крупным предприятиям) сократилось более чем наполовину. Растущая интенсивность труда вела к росту несчастных случаев на производстве. За период с 1851 по 1870 г. только на угольных шахтах Англии произошло 1437 взрывов, от которых пострадали почти 5 тыс. рабочих. Особенно тяжелым было положение сельского пролетариата, наименее организованного и наиболее эксплуатируемого. Официальное обследование, проведенное в 1863 г., показало, что сельские рабочие питаются много хуже, чем заключенные в тюрьмах. Руководясь стремлением увеличить свои прибыли, капиталисты широко использовали дешевый женский и детский труд. Так, в текстильной промышленности Англии в 1875 г. было занято почти в три раза больше детей, чем в 1847 г. «Тред-юнионизм». Зарождение рабочей аристократии В 50-х годах XIX в. большие успехи в Англии сделало профессиональное движение: росли существующие тред-юнионы, в ряде отраслей труда возникали новые, увеличивались их организованность и влияние в рабочем классе. Тред-юнионы играли большую роль в рабочем движении: они позволяли рабочим противостоять натиску предпринимателей, нередко руководили стачками, прививали рабочим чувство классовой солидарности. Капиталисты неоднократно пытались ликвидировать эти организации рабочих. Государство поддерживало предпринимателей, отказываясь признавать право рабочих на организацию, и, хотя ввиду решительных настроений рабочего класса правительство не решалось вернуться к политике запретов, оно использовало всякий повод для преследования тред-юнионов. Сборщики хмеля направляются к месту работы. Гравюра по рисунку Фица. 1858 г. Однако в середине XIX в. политика тред-юнионов начала изменяться: борьба против предпринимателей, за интересы рабочих все больше отодвигалась на второй план, тред-юнионы из органов классовой борьбы стали превращаться в кассы взаимопомощи. Огромная дань, которую буржуазия Англии взимала со всего мира благодаря своей промышленной монополии и обширным колониальным владениям, позволила английским капиталистам поставить определенный слой рабочего класса в привилегированное положение. В Англии раньше, чем в других капиталистических странах, стала складываться «рабочая аристократия», состоявшая из высокооплачиваемых слоев квалифицированных рабочих. Привилегированное экономическое положение этой верхушки делало ее интересы отличными от интересов большинства пролетариата, что подрывало сплоченность рабочего движения и приводило к его ослаблению, к расколу. Рабочая аристократия никогда не была многочисленной, но через нее буржуазия оказывала влияние на широкие слои рабочих, внушая мысль о возможности улучшить положение при капитализме без революции. Таким образом, в среде английского пролетариата слабели боевые настроения, росли тенденции к примирению с капиталистической действительностью. Эти тенденции и привели к появлению в тред-юнионах такого взгляда на задачи рабочего класса, который отвергал революционную политическую борьбу, направленную на свержение капитализма и господства буржуазии, и допускал выступления рабочих против хозяев только в ограниченных масштабах, в форме узкоэкономических стачек, ставящих своей целью лишь некоторое улучшение положения отдельных групп рабочих. Этот новый дух в тред-юнионах наиболее отчетливо проявился в среде квалифицированных и лучше оплачиваемых рабочих, которые ранее других организовались тред-юнионы. В них стали обнаруживаться кастовость, стремление отгородиться остальной рабочей массы, сохранить и закрепить свое привилегированное положение. Характерный образец такого тред-юниона представляло «Объединенное общество механиков», созданное в 1851 г. Высокий членский взнос ограничивал широким массам рабочих доступ в этот профессиональный союз; число его членов не превышало 11 тыс. Стоявшие во главе союза выборные лица получали высокие оклады. По тому же образцу были созданы союзы плотников, литейщиков и других категорий рабочих. Тред-юнионы все более приобретали чисто цеховой характер, объединяя узкий круг рабочих одной специальности. Руководители этих союзов противились их объединению и слиянию, так как не считали тред-юнионы орудием классовой борьбы. Исходя из ложной идеи общности интересов буржуазии и рабочих, эти руководители предпочитали стачке «полюбовное» соглашение с хозяевами. При таких условиях, по их мнению, не было никакой нужды в сильных и объединенных рабочих союзах. Профессиональные союзы объединяли тогда незначительное число английских рабочих: в 60-х годах XIX в. английские профсоюзы охватывали не более 10% всех промышленных рабочих Англии. Впрочем, в эти годы ни в одной другой стране мира не было и такого числа организованных рабочих, как в Англии. Кооперация Увлечение рабочих только экономическими задачами сказалось и на развитии в эти годы потребительской кооперации. Прядильный цех. Гравюра Дж. Тингля по рисунку Т. Аллома. 1835 г. Идеи кооперации получили среди английских рабочих и ремесленников значительную популярность еще в 30-х и 40-х годах под влиянием пропаганды Оуэна и других социалистов-утопистов, которые выдвигали на первый план производственные кооперативы, видя в них средство коренного переустройства общества. В 1844 г. в промышленном городе Рочделе (в графстве Ланкашир) возник потребительский кооператив на паях, ставивший перед собой весьма ограниченную задачу — устранить из розничной торговли посредников-капиталистов, которые наживались на нищете рабочих. Кооператив в Рочделе развивался весьма успешно: его капитал, состоявший в 1844 г. из 28 фунтов, достиг в 1870 г. 5,5 тыс. фунтов, а годовой оборот — 223 тыс. ф. Рабочие — члены кооператива добились определенных выгод: им удалось удешевить и улучшить снабжение трудящихся продуктами первой необходимости. По примеру «рочдельских пионеров» по всей стране стали возникать кооперативные лавки. В 60-х годах обороты этих кооперативов достигли нескольких миллионов фунтов. В 1863 г. образовалось «Кооперативное общество оптовых закупок», задача которого состояла в снабжении кооперативных магазинов товарами. Это объединение владело собственными пароходами, складами, предприятиями. Однако, несмотря на отдельные успехи, рабочая кооперация не могла серьезно улучшить положение рабочего класса, помогая лишь несколько ослабить эксплуатацию рабочей нужды торговцами-посредниками. Политическая жизнь Англии В середине XIX в. Англия находилась в своеобразном положении, несколько отличном от других стран. Расположенная на островах, отделенных от Европы глубоким проливом, Англия с ее преобладанием на море, при тогдашней технике ведения войны могла не опасаться военного нападения; это позволяло ей направлять значительную часть военных сил на завоевание и подчинение колоний, оставляя в метрополии лишь часть своей армии, пополнявшейся за счет добровольцев: обязательная воинская повинность в Англии отсутствовала. Английские правящие классы не нуждались тогда для сохранения своего господства ни в сложном и дорогостоящем бюрократическом аппарате, ни в больших полицейских силах. Военно-бюрократическая машина была в Англии значительно слабее, чем в других европейских странах. Англия XIX в. была страной со значительно развитыми буржуазно-демократическими свободами, завоеванными народом в ходе длительной борьбы с силами реакции. Ни в одной стране мира не было в то время такой свободы публичных собраний и митингов. Правда, полиция и здесь иногда разгоняла собрания, но это происходило крайне редко. Большим влиянием пользовалась периодическая печать, довольно свободно критиковавшая действия правительства. Рабочие и демократические организации завоевали для себя возможность легального существования. В течение всего XIX в. Англия служила убежищем для политических эмигрантов из других стран. Здесь жили и работали Маркс и Энгельс, здесь в 60-х и начале 70-х годов находился Генеральный совет Международного товарищества рабочих (I Интернационала). Английская буржуазия допускала существование демократических свобод потому, что была в то время твердо уверена в своем могуществе. Однако буржуазно-демократические свободы, которыми пользовались жители самой Англии, не распространялись на широкие слои населения Ирландии и народные массы других английских колоний. В колониях царил грубый полицейско-бюрократический и милитаристский режим, ограждавший привилегированное положение колонизаторов. На политической арене Англии действовало несколько политических партий. Партия тори, которая к середине XIX в. приняла название консервативной партии, представляла интересы крупного землевладения, а отчасти также крупных судовладельцев и колониальных торговцев. Опору консервативной партии составляли фермеры, которые находились в зависимости от землевладельцев. Другой влиятельной политической партией была партия вигов, переименовавшаяся в партию либералов. Верхушка этой партии состояла из представителей крупной аристократии, тесно связанной с буржуазными кругами. Либералы отражали интересы торгово-промышленной буржуазии, которая представляла влиятельную силу в стране. На протяжении 50—60-х годов XIX в. руководящая роль в Англии принадлежала либеральной партии. Из этих двадцати лет она находилась у власти — одна или в коалиции с другими группами — 15 лет, а консерваторы — только 5 лет. Наряду с этими двумя основными партиями имущих классов — либералами и консерваторами, — делившими между собой политическую власть, существовали еще отдельные политические группировки, подчас игравшие заметную роль. Например, фритредеры представляли промышленную буржуазию, недовольную политикой аристократических лидеров либеральной партии и претендовавшую на управление страной. Радикальная буржуазия в лице фритредеров выступала за «дешевое правительство», поскольку удешевление правительственного аппарата должно было привести к уменьшению налогов, удешевить производство английских товаров и тем самым облегчить им проникновение на внешние рынки. С той же целью фритредеры добивались снижения таможенных пошлин. Помимо буржуазных партий, в первой половине 50-х годов выступали чартисты. Не имея почти никакой возможности при существовавшей тогда избирательной системе провести в парламент своих представителей, рабочие поддерживали чартистов на предварительных выборах — на этапе выдвижения кандидатов в парламент (когда решение принималось простым голосованием всех присутствующих). Кандидаты чартистов, выступавшие с острым разоблачением политики буржуазии и аристократии, на таких предварительных выборах неизменно получали подавляющее большинство голосов. В марте 1854 г. в Манчестере состоялся съезд делегатов от чартистских организаций всей страны, принявший название «Рабочего парламента». Председательствовал на нем видный участник чартистского движения Эрнест Джонс. Маркс был приглашен на съезд, но не смог приехать. В письме, адресованном съезду, Маркс приветствовал его и указывал, что задачей чартистов является объединение английского пролетариата в общегосударственную самостоятельную классовую организацию. «Если Рабочий парламент,— писал Маркс,— останется верным той идее, которая вызвала его к жизни, будущий историк запишет, что в 1854 г. в Англии было два парламента — парламент в Лондоне и парламент в Манчестере, парламент богатых и парламент бедных,— но что настоящие люди заседали только в парламенте рабочих, а не в парламенте хозяев».( К. Маркс, Письмо Рабочему парламенту, К. Марке и Ф. Энгельс, Соч., т. 18, стр. 123.) Съезд 1854 г. был фактически последним ярким проявлением активности чартистов. К концу 50-х годов чартистское движение замерло окончательно. Даже такой видный деятель революционного крыла чартизма, как Эрнест Джонс, вступил в конце 50-х годов в соглашение с буржуазными радикалами и отказался от чартистской программы. Внешняя и колониальная политика Внешняя политика господствующих классов, так же как и их внутренняя политика, находилась в тесной связи с развитием английского капитализма: подъем индустриальной мощи страны побуждал буржуазию добиваться расширения рынков сбыта для английских товаров, устранения всех препятствий и барьеров для английской торговли, подчинения всех слабых стран. Главным проводником агрессивной внешней политики Англии являлся лорд Пальмерстон, неоднократно занимавший должность министра иностранных дел, а в период 1855—1858 и 1859—1865 гг. — премьер-министра. Широко используя либеральную фразеологию, выставляя себя защитником свободы в других странах, Пальмерстон на деле поддерживал угнетение народов, содействовал подавлению революционных и национально-освободительных движений. Натравливая одни народы на другие, Пальмерстон стремился сделать Англию арбитром между ними. Маркс беспощадно обличал его торгашескую корыстолюбивую политику. В полном противоречии с либеральной фразеологией, которой любили щеголять английские государственные деятели, английское правительство вело политику, направленную на подавление свободы и независимости народов. Особенно наглядно агрессивность английской внешней политики проявилась в бесчисленных колониальных войнах. В 1856 г. Англия начала вторую грабительскую опиумную войну против Китая и принудила последний заключить в 1858 г. договор, который означал новый шаг на пути к закабалению китайского народа. В 1856 г. англичане начали войну против Ирана. Вспыхнувшая вскоре народная война в Индии заставила английское правительство на время отказаться от планов полного закабаления Ирана. В Южной Африке англичане вели истребительную войну против племени коса, пытавшегося отстоять свою землю, и изгнали его. В 1859 г. было жестоко подавлено восстание против английского господства в Индии. Генри Джон Пальмерстон. Литография середины XIX в. На протяжении 50-х и 60-х годов англичане воевали в Новой Зеландии против свободолюбивого народа маори; война эта закончилась истреблением значительной части маори и изгнанием их с принадлежавших им земель. В 1860 г. английские войска совместно с французскими совершили новое разбойничье нападение на Китай. В l863 г. англичане силой добились «открытия» Японии для своей торговли. В 1865 г. английские власти свирепо подавили на острове Ямайке восстание рабов, поднявшихся против плантаторов (450 участников восстания были казнены без суда и следствия). В 1868 г. английские войска вторглись в Эфиопию в ответ на попытку эфиопского правительства заставить английских торговцев платить пошлины при ввозе своих товаров в эту страну. Англия занимала первое место среди держав по темпам и масштабам колониальной экспансии. Главным побудительным мотивом этой экспансии была погоня за новыми рынками сбыта и сырья. Стремление получить базы для океанского судоходства и военного флота также побеждало английское правительство к территориальным захватам. В 1852 г. Англия присоединила значительную часть Бирмы к своим индийским владениям, а в 1854 г. аннексировала огромную территорию к западу от индийских границ — Белуджистан, и таким путем лишила Афганистан выхода к морю. В 1860 г. англичане захватили Коулун — часть китайской территории, расположенной на материке против острова Гонконга, отторгнутого еще ранее - у Китая. Продолжали расширяться и английские владения на Малаккском полуострове. . Менее значительны были территориальные приобретения Англии в Африке. Владения англичан, как и других европейских держав, были расположены главным образом на побережье африканского континента. Они являлись плацдармом для дальнейшего проникновения в Африку, для окончательного раздела «черного континента». В общем за период с 1850 по 1870 г. население колониальных владении Англии (не считая индийских княжеств) возросло со 130 млн. человек примерно до 200 млн. человек. Борьба Ирландии за независимость. Восстание 1867 г. После 1848 г. в Ирландии продолжалось изгнание мелких фермеров-арендаторов с их участков. Эмиграция обнищавших фермеров за океан шла усиленными темпами. За период с 1841 по 1871 г. численность населения Ирландии в результате эмиграции и голодовок сократилась с 8,2 млн. человек до 5,4 млн. человек и вернулась к уровню 1801 г. Ирландия была единственной европейской страной, где численность населения уменьшилась. В конце 50-х годов возникла тайная организация «Ирландское революционное братство». Его члены называли себя «фениями» — по имени отряда воинов легендарного героя ирландского освободительного движения периода завоевания Ирландии англичанами — Финна Макуля. Строго конспиративная военизированная организация февиев ставила своей задачей подготовку и осуществление вооруженного восстания для создания независимой Ирландской республики. Отряды фениев вербовались в основном из рабочих и батраков, но руководящая роль принадлежала мелкой и средней буржуазии. Руководители движения придерживались узкозаговорщической тактики, не опирались на широкие массы. Это явилось одной из причин неудачного исхода восстания 1867 г. Власти, заранее извещенные предателями, приняли меры. Восстание, вследствие арестов лишенное общего руководства, свелось к отдельным стычкам с войсками. Оно было жестоко подавлено английским правительством. Рабочий класс Англии с большим сочувствием следил за освободительной борьбой ирландского народа и гневно протестовал против жестокой политики английских колонизаторов в Ирландии. Маркс в ряде своих произведений разоблачил английский колониальный гнет в Ирландии и показал английским рабочим глубокую связь между судьбами ирландского и английского народов в их борьбе за свободу. Маркс указывал, что английская реакция, поощряя рознь между английским и ирландским народами, укрепляет свое господство над обоими. Рабочее движение 50—60-х годов В 1857 г. Англию, как и ряд других стран, поразил острый экономический кризис, который тяжело отразился на положении рабочих. 12% членов профессиональных союзов оказалось без работы; среди неорганизованных рабочих число безработных было значительно больше. В Манчестере лишилось работы более половины всей массы рабочих. Предприниматели использовали рост безработицы для снижения заработной платы и ухудшения условий труда. Тред-юнионы поддержали борьбу рабочих. В 1858 г. началась стачка строительных рабочих Лондона. Они потребовали сокращения рабочего дня до 9 часов. Предприниматели немедленно объявили локаут и заявили, что непременным условием обратного принятия на работу является письменный отказ рабочих от участия в тред-юнионе. Стачка и локаут длились два месяца и закончились поражением рабочих. Эта борьба показала, что бессилие рабочих перед хозяевами является следствием распыления их по мелким союзам. Одним из результатов этой стачки явилось объединение профессиональных организации Лондона в Профессиональный совет, ставший образцом для рабочих других городов. Во главе лондонского Профессионального совета оказались способные организаторы: лидеры крупных тред-юнионов Джордж Оджер (от профсоюза сапожников), Уильям Аллан (от профсоюза механиков), Роберт Эппльгарт (от профсоюза плотников) и другие. Нападение в Манчестере на тюремную карету и освобождение арестованных фениев. Гравюра 1867 г. События этих лет поставили перед английским рабочим классом вопрос о необходимости выразить свое отношение к внешней политике правительства. В период гражданской войны в США (1861—1865) английские рабочие горячо поддержали прогрессивное правительство Линкольна в его борьбе против мятежных рабовладельцев. Война и блокада южных штатов привели к значительному сокращению поставок хлопка в Англию. В результате «хлопкового голода» ряд английских фабрик остановился, много рабочих осталось без работы. Плантаторы-рабовладельцы США надеялись, что нехватка хлопка в Англии ускорит вмешательство английского правительства в войну на их стороне. Однако английские рабочие выступили против планов интервенции. В промышленных областях развернулись массовые митинги в поддержку Линкольна и борьбы американского народа против рабства. Английское правительство было вынуждено отказаться от своих проектов выступления на стороне южан. Живо откликался английский рабочий класс и на другие события международной жизни. С горячим сочувствием отнеслись рабочие Англии к восстанию 1863 г. в Польше, к борьбе итальянского народа за национальную независимость и политическое объединение страны. Активное участие английского рабочего класса в политической жизни значительно повысило его самосознание, усилило стремление его передовых слоев к участию в международной организации пролетариата. Большую роль в воспитании интернационализма английских рабочих сыграло Международное товарищество рабочих (I Интернационал), в которое на правах коллективных членов вступили многие английские тред-юнионы. Борьба за вторую избирательную реформу Значительные успехи в развитии капитализма в самой Англии, расширение сферы его господства и влияния за пределами страны — все это привело к огромному усилению роли промышленной буржуазии в политической жизни страны. Либералы и консерваторы, сменявшие друг друга у власти, вели политику, целиком определявшуюся интересами крупной буржуазии. Обе партии — и либералы и консерваторы— были против расширения избирательного права. Влиятельные круги господствующих классов опасались последствий новой реформы. В пользу избирательной реформы выступали широкие слои мелкой буржуазии и некоторая часть промышленной буржуазии, которая надеялась усилить свои позиции в парламенте. Но главной силой борьбы за реформу явился пролетариат. Повседневный опыт убеждал рабочий класс, что отсутствие избирательных прав затрудняет его борьбу за улучшение своего экономического положения. Парламент, составленный почти исключительно из представителей крупной буржуазии и земельной аристократии, неоднократно проявлял свою враждебность к рабочим. Он сохранял в силе некоторые законы, которые ограничивали деятельность профессиональных союзов и закрепляли бесправие рабочих перед хозяином. Так, например, в силу действовавших законов показания рабочего в суде не имели силы, ели они расходились с показаниями хозяина. Отменить эти законы можно было только через парламент, а для этого необходимо было изменить его состав, добиться его демократизации. Маркс терпеливо и настойчиво разъяснял английским рабочим, что они не должны ограничиваться экономической борьбой. Он придавал большое значение борьбе английских рабочих за право избирать депутатов в парламент. Поддерживая борьбу за введение всеобщего избирательного права в Англии, Маркс указывал, что эта борьба может явиться средством завоевания государственной власти рабочим классом. В специфических условиях Англии середины XIX в., при отсутствии в стране значительных военных и полицейских сил, при слабом развитии бюрократии, т. е. основных средств насилия, не была исключена возможность перехода власти к рабочему классу без насильственной революции. Высказываясь за блок рабочего класса с радикальной буржуазией, которая также добивалась парламентской реформы, Маркс подчеркивал, что условием этого блока должно быть принятие радикалами лозунга всеобщего избирательного права; этот шаг должен был играй роль пробного камня для проверки искренности и последовательности союзников рабочего класса в борьбе за реформу. Большую роль в мобилизации активности рабочего класса сыграла созданная под влиянием Маркса «Лига реформы», в которую наряду с рабочими вошли буржуазные радикалы, поддерживавшие требование всеобщего избирательного права для всех мужчин в возрасте от 21 года. Отделения «Лиги» развернули по всей стране бурную агитацию за реформу. Активное участие в этом движении приняли тред-юнионы. Экономический кризис 1866 г. поразил все отрасли английской промышленности. Огромные бедствия принес он рабочим хлопчатобумажной промышленности которая еще не успела оправиться от последствий «хлопкового голода» 1863—1864 гг. Безработица охватила широкие массы рабочего класса. Предприниматели использовали создавшееся положение для значительного снижения заработной платы. Официальная статистика отметила увеличение количества пауперов. В воскресенье 22 июля 1866 г. в лондонском Гайд-парке состоялась грандиозная демонстрация в пользу избирательной реформы. С осени движение приняло массовый размах и в провинции: на митинге в Манчестере участвовало 300 тыс., в Бирмингеме — 250 тыс., в Глазго — 200 тыс. человек. Зима, которая принесла народным массам новые лишения, отмечена была дальнейшим ростом политической активности трудящихся. Правящим классам становилось все труднее противиться требованиям реформы. Лидер консерваторов Дизраэли (1804—1881), занявший в 1866 г. в кабинете Дерби пост министра финансов, пришел к заключению, что реформа все равно неизбежна и что отсрочка ее грозит дальнейшим обострением политического положения; исходя из этого, Дизраэли решил провести реформу в жизнь и таким образом поднять авторитет консервативной партии, а заодно и свою собственную популярность. В 1867 г. парламент принял новый избирательный закон, который несколько снижал имущественный ценз и расширял число избирателей (с 1 млн. до 2,5 млн. человек) за счет мелкой буржуазии и наиболее обеспеченных слоев рабочего класса. Хотя этот закон сохранил ряд ограничений для участия трудящихся в выборах, тем не менее его принятие явилось значительным успехом демократического движения. Активное выступление английского пролетариата за всеобщее избирательное право в 1865—1867 гг. показало, что он стал крупной силой в политической жизни страны, в борьбе за демократизацию ее политического строя. ГЛАВА XVIII БАБИДСКИЕ ВОССТАНИЯ В ИРАНЕФеодальный гнет и проникновение иностранного капитала вызвали в Иране широкую волну народного недовольства, вылившегося в середине XIX в. в так называемые бабидские восстания. Со второй четверти XIX в. экономическое положение Ирана резко ухудшилось. Отсталый феодальный строй, деспотизм шахских властей и произвол феодалов еще и прежде препятствовали развитию производительных сил страны и вызывали все возрастающее обнищание трудящихся. Теперь ко всему этому добавилась новая причина разорения Ирана — усиленное проникновение иностранного капитала (русского — на Севере и английского — на Юге), нанесшее тяжелый удар иранским крестьянам, ремесленникам, мелким и средним торговцам. Экономический упадок Ирана Усилившаяся заинтересованность феодальных землевладельцев в разведении ценных экспортных культур способствовала тому, что стала расти барщина, ранее слабо распространенная. Возникала новая прослойка помещиков, преимущественно из купеческой среды, приобретавших на праве частной феодальной собственности бывшие ленные земли. Крестьяне, переходившие к новым хозяевам, подвергались еще более тяжелой, чем прежде, эксплуатации. Арендные платежи и другие сборы достигали двух третей и даже четырех пятых урожая. В огромной степени возросла ростовщическая кабала. «Уверяют, — писал один путешественник, побывавший в Иране в конце 30-х годов XIX в.,— что в этой стране из десяти земледельцев нет двух, которые не были бы в долгах». Тяжелые условия жизни создались и для трудящихся слоев города. Иранские города не имели самоуправления и, за исключением нескольких крупных торгово-ремесленных и культурных центров, целиком зависели от феодальных правителей. Даже в больших городах, где было относительно многочисленное торгово-ремесленное население, экономическая жизнь носила застойный характер. Развитие капиталистических отношений происходило в крайне замедленных темпах. Внешняя торговля обогащала иностранцев и ничтожную группу иранских купцов. Добившись от шаха распространения на Англию льгот и привилегий Туркманчайского трактата, английские капиталисты в короткий срок наводнили Иран своими фабричными изделиями, которые стали вытеснять предметы местного производства. Множество ремесленников осталось без куска хлеба. Ремесло, мелкое товарное производство и внутренняя торговля приходили в упадок. Низкий таможенный тариф (5% от стоимости товара) создавал благоприятные условия для иностранной торговли и лишал слабую местную промышленность всякой возможности конкурировать с иностранными фабричными товарами. Например, распространенная в Иране грубая ткань, так называемый кадак, исфаханского производства стоила в 1843г. от 7 р. 50 к. до 9 руб. (на русские деньги) за кусок, а привозной английский кадак фабричной выделки — З руб. Хотя английская ткань была хуже по качеству, иранцы раскупали ее охотнее, чем исфаханскую. Ничем не ограниченный ввоз иностранных товаров довел иранский рынок до того, что уже в 1836—1837 гг. в стране разразился жестокий кризис сбыта, сопровождавшийся массовым разорением местных купцов, прекращением кредита со стороны иностранных фирм и переходом значительной части внешнеторговых операций в руки иностранцев. Ремесленник на тегеранском базаре. Рисунок 1854 г. Из года в год Иран поражали стихийные бедствия: засухи, недороды, эпидемии чумы и холеры. Численность населения за первую половину XIX в. сократилась на несколько миллионов человек. Шахиншах и его министры, губернаторы провинций, высшее мусульманское духовенство, ханы кочевых племен умножали свои богатства за счет эксплуатации широких масс населения. Сбор налогов сдавался на откуп. Внеся в казну установленную сумму, откупщик затем с помощью полицейского аппарата взыскивал с населения вдвое и втрое больше положенного по закону. Так как откупщиком часто являлся сам губернатор провинции или его доверенное лицо, то жаловаться было некому. Система откупов распространялась на все отрасли государственного управления. Административные, судейские и военные должности также сдавались на откуп или продавались. Обязательно нужно было дать и пишкеш — узаконенную взятку, без которой вообще никто не мог обратиться к вышестоящему лицу. Крестьяне давали пишкеш помещику, помещики — губернаторам, министрам, сановникам, а последние — самому шахиншаху и его семье. Огромные средства тратились на содержание шахского гарема, многочисленных членов каджарской династии, сановников, придворной челяди, на постройку дворцов и мечетей, на подачки вождям кочевых племен и т. д. Все это ложилось тяжелым бременем на иранский народ. Крестьяне, измученные невыносимыми условиями жизни, массами бежали в города в надежде найти если не работу, то хотя бы подаяние на базарах. Целые деревни оставались без жителей. Русский путешественник, проезжая летом 1840 г. из Исфахана в Хамадан, отмечал, что знакомая ему деревня, «еще недавно цветущая», теперь насчитывала лишь несколько обитаемых домов, а остальные брошены и разрушаются. Начало бабидского движения Особенно остро проявлялось народное недовольство в городах. Именно здесь в первую очередь сказывались пагубные для Ирана результаты проникновения иностранного торгового капитала, разорявшего тысячи ремесленников, кустарей, мелких и средних торговцев, которые и явились главной движущей силой во вспыхнувших стихийных выступлениях протеста. Активную роль в этих выступлениях играло мусульманское низшее духовенство. В противоположность высшему духовенству - муджтехидам и улемам низшее духовенство мало отличалось по условиям своей жизни от народных масс. Многие его представители, в том числе сеиды (лица, претендовавшие на то, что они являются «потомками Мухаммеда»), добывали себе средства к существованию земледелием, ремеслом, мелкой торговлей. Поэтому низшее духовенство также было охвачено волной народного недовольства. Оно и выступило в качестве идеолога развернувшегося народного движения, придав ему религиозную окраску. Вместе с тем, поскольку движение было направлено против господствующего общественного строя, постольку религиозная идеология движения оказалась направленной также и против официальной религии - шиизма. В 1844 г. в г. Ширазе 23-летний сеид по имени Али-Мохаммед объявил себя «бабом», т. е. посредником между народом и грядущим мессией - «имамом махди» (арабское слово «баб» означает «дверь», в данном случае посредник). Сама по себе мессианская идея не была новой. Предстоящий приход «махди» признавала также и официальная шиитская религия, и различные мусульманские секты - исмаилитов, шейхатов и др. Но пропаганда Баба отличалась тем, что он предвещал приход мессии не в отдаленном будущем, не в день «страшного суда», а в самое ближайшее время и притом не вообще на землю, а именно в Иран. Согласно шиитским верованиям имам махди должен явиться людям в момент, когда земля будет переполнена несчастиями и бедами. Баб заявил: такой момент настал; гнет и притеснения со стороны властей и улемов переполнили чашу терпения народа; поэтому нужно считать, что уже наступило время пришествия махди. С приходом махди, учил Баб, в Иране наступит царство справедливости, в котором исчезнет всякое насилие, и все люди, мужчины и женщины, будут равны и станут жить в довольстве и счастье. До прихода махди он, Баб, призван открыть народу истину и подготовить людей к предстоящему переустройству всей жизни на новых началах. Пропаганда Баба носила таким образом не столько религиозный, сколько социально-политический характер. В короткий срок число последователей Баба - бабидов - стремительно возросло. «Люди толпами собирались на поклонение Бабу, - писал один из его учеников,- задавали ему различные вопросы и многие уверовали в него». Власти пытались задушить бабидское движение. В 1847 г. Али-Мохаммед был арестован и заключен в крепость в городе Маку. Но гонения привлекли к бабидам еще большее сочувствие масс. Сидя в макинской крепости, Баб поддерживал при помощи преданных ему людей связь со своими сторонниками. Здесь он завершил свое основное произведение «Беян» («Откровение»), ставшее руководящей книгой бабидов, как бы новым кораном. Тогда же Баб объявил, что он и есть ожидаемый имам махди. Социальные требования в учении Баба отличались умеренностью; ближайшей целью его пропаганды было моральное воздействие на иранских правителей, которых он наивно надеялся обратить в новую веру. Баб происходил из купеческой семьи, сам некоторое время занимался торговлей, и в его проповедях нашли заметное отражение интересы купцов. Так, например, он отводил торговле почетное место среди всех профессий и обещал, что в новом обществе, которое построят бабиды, будет осуществлена полная свобода торговли. Отвергая право властей насильственно взыскивать налоги, он в то же время признавал обязанность уплаты долгов и законность взимания процентов в случае продажи товаров в кредит. В дальнейшем последователи Баба, теснее, чем он, связанные с народными массами, выдвинули более радикальную программу. Мулла Мохаммед-Али из Барфоруша, возглавивший бабидское движение в Мазандеране, смело призывал к неповиновению властям и к захвату имущества у богатых. Коран и шариат, заявлял он, утратили свою силу. Люди теперь свободны от выполнения всяких повинностей по отношению к своим господам, в том числе и от уплаты налогов. В наступающем Царстве справедливости, утверждал Мохаммед-Али, «все люди, бывшие до сих пор высокими и важными, станут низкими, а люди низкие - высокими». На земле не должно быть частной собственности: тот, кто владеет каким-либо предметом как частный собственник, лишает других людей возможности пользоваться этим предметом. В царстве махди все будет по-иному: «Люди пойдут по базарам и, читая молитвы, будут брать из лавок все, что хотят». Рыночная площадь в Тегеране. Рисунок Жюля Лорана. Взгляды эти были утопичны, но они отражали чаяния обездоленных масс иранского народа. В Хорасане с пламенной проповедью таких взглядов выступал мулла Хосейн из деревни Бушруйе. В Казвине огромной популярностью пользовалась проповедница по имени Заррин Тадж, получившая прозвище Куррат-уль-айн (Прохлада очей). Молодая женщина редкой красоты и большого поэтического дарования, она покинула свой дом и семью, чтобы бороться за осуществление идеалов бабизма. Летом 1848 г. большая группа бабидов, возглавляемая Мохаммедом-Али и Куррат-уль-айн, собралась в селе Бедашт (на границе между Мазандераном и Хорасаном). В течение нескольких дней при участии многочисленных приверженцев, прибывших из соседних городов и деревень, бабиды обсуждали принципы нового учения. На бедаштских собраниях и была сформулирована демократическая программа бабидов, положенная в основу их дальнейшей деятельности. Это был новый этап в развитии бабидского движения. Заботы Баба об интересах Торговцев как бы отходили на второй план. Наибольшее внимание бабидами уделялось теперь требованиям широких народных масс. Попытки Баба повлиять на правящие круги были отброшены. В бедаштских выступлениях горячо прозвучал призыв к открытой борьбе против господствующего строя. Иранские власти направили в Бедашт вооруженный отряд и разогнали бабидов;. некоторые из них были схвачены {в том числе и Куррат-уль-айн). Мохаммед-Али ушел в город Барфоруш, где к нему примкнул с большой группой бабидов мулла Хосейн, бежавший от преследований из Мешхеда. Барфоруш сделался главным центром бабидского движения. Приход к власти Мирзы Таги-хана Бабидское движение свидетельствовало о резком обострении классовых противоречий в Иране. Но были и другие признаки нараставшего политического кризиса. Еще в начале 40-х годов иранское правительство оказалось в чрезвычайно затруднительном положении в результате углубления конфликта с Турцией, за которой стояла Англия. Непосредственной причиной конфликта были ирано-турецкие пограничные столкновения. В 1841 г. иранские войска заняли Мохаммеру, незадолго до этого захваченную турками у зависимых от Ирана арабских племен. В следующем году иранские войска вступили в пределы Ирака, разгромили турецкие войска и заняли священный для шиитов город Кербелу. Но в самом начале 1843 г. турецкие войска напали на Кербелу, перебили находившихся там иранских солдат и учинили резню местного населения. Известия об этих событиях вызвали в Иране всеобщее возмущение. Иранское правительство готовилось ответить Турции войной, но, сознавая свою слабость и опасаясь осложнений с Англией, было вынуждено вступить с Турцией в переговоры при участии также держав-посредниц - Англии и России, из которых первая поддержала Турцию, а вторая - Иран. Согласно заключенному Эрзурумскому трактату (вступившему в силу в 1847 г.), Мохаммера была признана владением Ирана, но Иран уступил туркам важную в стратегическом отношении западную часть Зохабского округа и признал ирано-турецкую границу по левсму берегу Шатт-эль-Араба. Правительство Англии усилило в эти годы давление на Иран при посредстве феодалов-сепаратистов. В 1846 г. хорасанский хан Салар, получив денежную поддержку от англо-индийских властей, поднял открытый мятеж против иранского правительства. Салар предъявил шаху требование вернуть из эмиграции его отца Аллаяр-хана, высланного из Ирана, и назначить его на пост садразама (первого министра) и хорасанското правителя. Все это порождало тревогу в правящем классе и вызывало у отдельных его представителей стремление укрепить центральную власть, создать боеспособною армию, упорядочить финансы, устранить вмешательство иностранных держав. Выразителем этих взглядов явился видный иранский дипломат и государственный деятель Мирза Таги-хан. Одно время он был командующим армией в Тебризе с титулом амир-низама (князь войск) и уже тогда проявил большую энергию в деле реорганизации армии, хотя его усилия вследствие общей обстановки в Иране остались по существу безрезультатными. Столь же бесплодными были попытки Таги-хана бороться со взяточничеством и подкупами, царившими среди офицеров и чиновников. В 1843-1847 гг. Таги-хан вел дипломатические переговоры с Турцией, завершившиеся подписанием Эрзурумского трактата. Ознакомление с реформами, проводившимися в Турции в период танзимата, укрепило Таги-хана в. решимости добиваться аналогичных преобразований и в Иране. По возвращении из Турции Таги-хан снова отправился в Тебриз и находился там при валиахде (наследнике престола), шестнадцатилетнем принце Насер-эд-дине, Валиахд по традиции являлся правителем Иранского Азербайджана. Таги-хан пользовался у него полным доверием и фактически управлял этой провинцией. В сентябре 1848 г. умер Мохаммед-шах, после чего Насер-эд-дин во главе войска, которым командовал Таги-хан, прибыл в столицу и вступил на престол. Воцарение Насер-эд-дина означало укрепление позиций Мирзы Таги-хана, занявшего пост первого министра. Бабидские восстания в Мазандеране, Зенджане и Нейризе Слабость шахского правительства позволила бабидам перейти от пропаганды своих идей к решительным действиям. В октябре 1848 г., вскоре после получения известия о смерти Мохаммед-шаха, около 700 бабидов во главе с муллой Мохаммедом-Али, вынужденные покинуть Барфоруш, заняли расположенную неподалеку от этого города гробницу Шейх-Таберси и прилегающую к ней местность. Гробница считалась святыней и по старинным обычаям рассматривалась как непририкосновенное убежище (бест). Здесь бабиды и решили обосноваться, с тем чтобы провести в жизнь свои общественные идеалы. Окрестные ханы попытались было захватить Шейх-Таберси, но бабиды отбили, нападение. Вслед за тем бабиды соорудили у Шейх-Таберси земляную крацость с башнями и бойницами, окружили ее валом и рвом, наполненным водой, а внутри крепости построили дома для жилья. К тому времени, как к Шейх-Таберси подошли правительственные войска, посланные для подавления восстания, число бабидов, укрывшихся в крепости, возросло до 2 тыс. На помощь защитникам Шейх-Таберси шли люди из соседних и даже отдаленных городов и сел, стремившиеся принять участие в борьбе за установление бабидского «царства справедливости». Крестьяне привели с собой много скота, доставили продовольствие и фураж. Ремесленники занялись производством оружия и боевых припасов, изготовлением орудий труда, шитьем одежды. Главными руководителями борьбы стали Мохаммед-Али барфорушский и отважный Хосейн из Бушруйе. Бабиды жили в Шейх-Таберси в соответствии с провозглашенными ими принципами. Все имущество они считали общим и пользовались им сообща. Продовольственные и другие запасы находились в общественных амбарах и распределялись специально выделенными для этого уполномоченными. Питались бабиды из общего, котла. «...Выделили повара для варки пищи, - писал об этом один из учеников Баба, - на каждых двух человек дали по миске, усаживались в круг и по-братски, в крайней степени радости и веселья наслаждались жизнью, не зная бедности и горя». Шахское правительство, не полагаясь больше на местных ханов, которым бабиды нанесли еще одно серьезное поражение, направило в ноябре 1848 г. в Шейх-Таберси двухтысячный отряд регулярных войск.Шахская армия осадила крепость. Но в январе 1849 г. бабиды совершили смелую вылазку и разбили правительственные войска. Под влиянием этой победы бабидское движение развернулось в Зенджане (Иранский Азербайджан), а также в провинции Фарс. Пропаганда бабизма, усилилась и в Тегеране. В правительственных кругах и среди провинциальных феодалов царила паника. Мирза Таги-хан признавал бабидов более опасными противниками, чем даже хорасанского хана Салара. Таги-хан в это время исчислял количество бабидов в Иране в 100 тыс. человек, а русский посол в Тегеране князь Долгорукий, устрашенный революцией 1848 г. в Европе, даже утверждал, что бабиды «насаждают коммунизм вооруженной силой». Правительство направило в Мазандеран новые, еще более многочисленгые отряды войск с артиллерией. Но попытки взять Шейх-Таберси штурмом не удалось. Тогда бабидская крепость была подвергнута полной блокаде. Бабиды стали испытывать голод; обнаружилась нехватка оружия и пороха. Артиллерийским огнем были разрушены дома. Осажденные продолжали тем не менее бороться с изумительной храбростью. Редко у кого из них были ружья. Обычно они шли в атаку с самодельными саблями, копьями и кинжалами. Сомкнутым строем они бросались на врагов и сражались до последнего человека. В одной вылазке был убит Хосейн. В боях и от голода погибло много людей. К весне число защитников крепости уменьшилось до 250, тогда как количество осаждавших их шахских войск достигло 10 тыс. Измученные голодом и лишениями бабиды вступили в переговоры. Командующий правительственными войсками торжественно поклялся отпустить всех бабидов прекративших борьбу. Но когда в первых числах мая 1849 г. уцелевшие бабиды вышли из крепости, всех их немедленно окружили и обезоружили. Рядовые бабиды были тут же истреблены, а руководители во главе с Мохаммедом-Али закованы в кандалы, доставлены в Барфоруш и там после зверских пыток публично казнены. Построенная бабидами крепость была сравнена с землей. Казнь Баба. Рисунок Ханыкова, русского консула в Тебризе. Так закончилось мазандеранское восстание бабидов, длившееся семь месяцев. Однако волнения в стране не прекратились. В начале 1850 г. произошло бурное хотя и кратковременное восстание бабидов в Йезде. Почти в то же самое время группа тегеранских бабидов подготовила покушение на шаха и Мирзу Таги-хана. Заговор был раскрыт, и семеро бабидов публично казнены на главной площади столицы. Перед смертью они мужественно подтвердили свою верность учению Баба. В народе о них сохранилась память как о мучениках за справедливое дело. Летом 1850 г. вспыхнули новые крупные восстания в мае - в городе Зенджане, в июне - в Нейризе (в провинции Фарс). Шахское правительство решило, что для устрашения бабидов нужно казнить Баба, что и было выполнено в июле 1850 г. Но восстания продолжались. В Зенджан шахские власти направили армию в 30 тыс. человек. Занятая бабидами часть города подверглась жестокой бомбардировке, но повстанцы не сдавались. Тогда их окружили, и началась длительная осада. Зенджанские бабиды проявили такую же отвагу, как и защитники Шейх-Таберси. В боях участвовали не только мужчины, но и женщины и даже дети. Командиром одного отряда была молодая девушка, принявшая имя легендарного иранского героя Рустама. Зенджанское восстание было подавлено только в декабре 1850 г. Как и в Шейх-Таберси, сдавшиеся на милость победителя бабиды подверглись безжалостному истреблению. Меньшим по размерам и менее организованным было Нейризское восстание. В отличие от предыдущих выступлений бабидов в нем участвовали главным образом крестьяне. Через месяц после начала восстания шахские войска овладели занятой бабидами крепостью и перебили ее защитников, но вскоре нейризские крестьяне снова восстали. На этот раз они сопротивлялись долго и упорно. Укрепившись в горах, повстанцы повели против шахских войск партизанскую войну и прекратили борьбу только после того, как иссякли боеприпасы. Над захваченными в плен бабидами учинили зверскую расправу: их сжигали, расстреливали; руководители восстания после мучительных истязаний были публично казнены. Неудача реформаторской деятельности Таги-хана Яростно подавляя бабидские восстания, Мирза Таги-хан в то же время пытался осуществлять свою программу реформ, при помощи которых он надеялся реорганизовать армию, ликвидировать феодальную раздробленность, подчинить ханов и устранить наиболее вопиющие пороки правительственного аппарата. Однако, выступая против народного движения, Таги-хан тем самым ослаблял свои силы в борьбе с феодальной реакцией, для которой были неприемлемы даже самые верхушечные реформы. Феодальная знать и высшее мусульманское духовенство заняли враждебную позицию по отношению к Таги-хану и его реформам. Его действия осуждались и иностранными державами ввиду открыто заявленного им намерения не допускать иностранного вмешательства в иранские дела. Но до тех пор, пока не разгромили бабидов, противники Таги-хана были вынуждены терпеть его на посту первого министра. Покончив в 1850 г. с наиболее крупным феодально-сепаратистским мятежом Салар-хана, Таги-хан сделал попытку провести преобразования в области государственного управления и финансов: установить регулярный рекрутский набор, отобрать земельные пожалования у части каджарских принцев и придворных сановников, упорядочить налоговую систему, уменьшить расходы правительственного аппарата и даже ограничить привилегии высшего духовенства. Для нужд армии Таги-хан создал ряд мануфактур по изготовлению оружия, одежды и обуви. Были восстановлены медные рудники в Карадаге. Принимались меры к оживлению производства ковров, шалей, стеклянных изделий и других отраслей старинного иранского ремесла. С целью поощрения внутренней торговли в Тегеране построили новые крытые базары. Была проявлена и некоторая забота о развитии культуры. При Таги-хане начала выходить первая иранская газета «Дневник происходящих событий». По его же инициативе был создан «Дом наук» - нечто вроде лицея. Когда были подавлены крупные бабидские восстания и правящие круги Ирана избавились от панического страха перед народным движением, положение Таги-хана резко ухудшилось. Против него был организован заговор с участием представителя тегеранских улемов. В ноябре 1851 г. Таги-хана отрешили от должности, его заменил Ага-Нури-хан, тайно состоявший в английском подданстве. Вскоре Таги-хан был сослан, а затем убит (1852 г.). Разгром движения бабидов Восстание в Нейризе было последним массовым выступлением бабидов. В течение 1851-1852 гг. бабиды неоднократно поднимали вооруженную борьбу, но широкие массы уже отошли от движения. Разрозненные вспышки бабидских восстаний в Иранском Азербайджане и в некоторых других провинциях теперь быстро подавлялись правительством. Уцелевшие руководители бабидов вступили на путь индивидуального террора. В августе 1852 г. было совершено покушение на Насер-эд-дин-шаха. Покушение не удалось: шах получил легкое ранение, а покушавшиеся были схвачены и после мучительных пыток казнены. Началась свирепая расправа над всеми заподозренными в сочувствии бабидам. Сотни людей, иногда даже не участвовавших в бабидском движении, были преданы зверской казни. Их избивали до смерти палками и камнями, душили, расстреливали. Во многих случаях палачами являлись высшие правительственные сановники, придворные и духовные чины, которым шах намеренно поручал это, желая, чтобы они разделили с ним ответственность за расправу над бабидами. Во время казней погибла и Куррат-уль-айн, содержавшаяся с 1849 г. под арестом. Только немногим руководителям бабидов удалось избежать казни. Некоторые из них эмигрировали за границу и попытались создать там ядро новой бабидской организации. После недолгой борьбы на первый план среди эмигрантов-бабидов выдвинулся новый идеолог, считавший себя учеником Баба, Мирза Хосейн-Али, принявший имя «Беха-Улла» («Блеск божий»). В действительности его программа, получившая название бехаизм, носила реакционный характер. Отбросив демократические требования бабизма, сторонники этого учения решительно осуждали стремление к национальной независимости, проповедовали классовый мир и необходимость создания царства справедливости мирными средствами, без борьбы и жертв. С разгромом бабидов феодальная знать полностью восстановила старый режим. Непосредственным результатом этого было дальнейшее ухудшение внутреннего и международного положения страны. Облеченное в религиозную форму, движение бабидов еще не носило характера сознательной освободительной борьбы. Но это был важный подготовительный этап к борьбе, развернувшейся в Иране позднее. Вот почему бабидское движение и бабидские восстания, подрывавшие господство феодального строя, имели большое прогрессивное значение. Англо-иранская война 1856-1857 гг. Английское правительство воспользовалось ослаблением Ирана для того чтобы окончательно разрешить в своих интересах вопрос о Герате. В начале 1853 г. оно заставило шаха официально отказаться от претензий на Герат. Крымская война 1853-1856 гг. на время отвлекла внимание Англии от Ирана, и шахское правительство стало готовиться к походу на Герат. В октябре 1856 г. иранские войска овладели Гератом. Однако Англия, заключив союз с афганским эмиром, объявила Ирану войну. В декабре 1856 г. английская эскадра беспрепятственно вошла в Персидский залив, и высаженные ею десанты заняли остров Харг и порт Бушир. Иранское правительство немедленно запросило мира, но англичане затянули переговоры, продолжая продвигать свои войска в глубь Ирана. Один отряд английских войск захватил Мохаммеру, а другой поднялся по реке Каруну вплоть до Ахваза. Иранскому представителю, посланному шахом для переговоров о мире, англичане предъявили требование о признании «особых интересов» Англии на побережье Персидского залива. Только тревожные вести из Индии, где назревало освободительное движение, а также затруднения во внешней политике (в частности, из-за наметившегося в это время франко-русского сближения) побудили английское правительство 4 марта 1857 г. заключить с Ираном мирный договор. Иран обязался эвакуировать Герат и впредь не предъявлять никаких претензий на эту территорию, равно как и на территорию Афганистана; в случае споров с Гератом или Афганистаном Иран обязывался обращаться к посредничеству Англии. ГЛАВА XIX НАРОДНОЕ ВОССТАНИЕ В ИНДИИ В 50-х ГОДАХ XIX В.Уничтожив после двух кровопролитных войн государство сикхов в Пенджабе (1849 г.), Англия завершила завоевание Индии. В результате столетнего колониального господства Англия разрушила основы индийской экономики и старинную своеобразную индийскую цивилизацию, не сделав ничего для создания новой. В Индии продолжали по-прежнему сохраняться феодальные отношения. Крестьянство, составлявшее подавляющую массу населения, было лишено всяких прав на землю, которая была экспроприирована или в пользу индийских заминдаров, или в пользу колониальных властей в лице Ост-Индской компании, а сами крестьяне оказались в своем большинстве бесправными арендаторами. В интересах колонизаторов было разорено ремесло, и Индия превращена в рынок сбыта английских фабричных товаров, поставщика продовольствия и технического сырья, главным образом хлопка, для английской текстильной промышленности. Катастрофическим последствием английской колониальной экспансии было разрушение ценностей, созданных многовековым трудом индийского народа. Огромные площади издавна освоенных земель снова зарастали сорными травами. Один голодный год следовал за другим; голодом были охвачены целые области; гибли сотни тысяч человеческих жизней. По дорогам Индии бродили в тщетных поисках заработка тысячи ремесленников, потерявших источник существования. Восстание санталов К середине XIX в. недовольство колониальным режимом приняло повсеместный характер. В ряде областей вспыхивали восстания против колонизаторов. Разрозненные вспышки возмущения в тех или иных районах Индии обычно легко подавлялись местными гарнизонами и полицейскими силами. Однако уже восстание санталов в Бенгалии потребовало от англичан значительного напряжения военных сил. Восстание было вызвано тяжелыми налогами, ростом задолженности ростовщикам и захватом земель санталов бенгальскими махаджанами (ростовщиками). Выступление санталов началось в середине 1855 г. Организаторами этого восстания являлись главы сантальских общин, из которых наиболее активными были братья Сиду и Капу. Прологом к восстанию было собрание 10 тыс. санталов в селе Бхагнадихи 31 июля 1855 г. На этом собрании они решили просить английские власти уменьшить налоги, защитить от лихоимства ростовщиков и разрешить самим санталам собирать причитающийся с них налог. Собравшиеся заявили, что если эта просьба не будет выполнена, то они выгонят со своей территории заминдаров, ростовщиков и вообще всех богатых бенгальцев. Местные власти ответили на это требование полицейскими репрессиями, что и вызвало вооруженное восстание. В район восстания были направлены войска. Санталы героически сопротивлялись. Особенно ожесточенная борьба шла в Бирбхумском округе, где активно участвовали в боях около 30 тыс. санталов. Уже в начале восстания санталы потеряли своих вождей Кану и Сиду. Английские власти снова и снова бросали в район восстания крупные воинские части. Созданные ими на территории санталов военные трибуналы отдавали в руки палачей всех участников восстания, не щадя никого. Восстание было подавлено только в 1856 г. Предпосылки восстания в Северо-Западных провинциях и в Ауде Менее чем через год вспыхнуло новое восстание, охватившее большую часть северной Индии. Оно приняло грозный для английских колонизаторов характер, потому что синайские войска не только объединились с восставшим народом, но и стали главной вооруженной силой народа, поднявшегося на борьбу за независимость родины. Причиной восстания явилось невыносимое положение, в каком оказались трудящиеся массы этой области, попав под власть колониальных захватчиков. Денежный налог был столь велик, что большинство крестьян оказалось не в состоянии выплачивать его. В этих случаях земли недоимщиков продавались с аукциона. Покупали эти земли ростовщики и часть индийских служащих налогового ведомства. Особенно много таких распродаж было после страшного голода 1837-1838 гг. В одном Матхурском округе Северо-Западных провинций распродали за недоимки между 1838 и 1850 гг. до 64,5 тыс. акров пахотной земли. Наибольшему обезземеливанию подверглась весьма многочисленная в этой части страны раджпутская прослойка общинного крестьянства. Главы раджпутских кланов стали в Северо-Западных провинциях и в Ауде составной частью феодальной знати. При мусульманских императорах некоторые из них в качестве наследственных сборщиков государственного земельного налога стояли во главе податных округов (талука). Они носили наименование талукдаров и получали от императоров титул раджи. Рядовые члены раджпутских кланов, живя своими общинами под властью таких раджпутских вождей, пользовались в прошлом рядом привилегий, выделявших их из среды других земледельческих каст. Раджпут имел свой сир, т. е. участок пахотной земли, Который он обрабатывал своим трудом или с помощью наемных работников, а иногда сдавал в аренду. Все не принадлежавшие к раджпутской общине были обязаны платить ей за право пользования пустошами и за землю под своими жилищами, а также за право заниматься в общине ремеслом или торговлей. Англичане уничтожили привилегии, которыми пользовались общинники-раджпуты, и превратили раджпутов, как и всех прочих крестьян, в бессрочных арендаторов земли при условии уплаты земельного налога. В таком же положении оказались общины джатов, и других земледельческих каст. Обремененные непомерно высоким денежным налогом, крестьяне вынуждены были все больше увеличивать посевы таких товарных культур, как сахарный тростник, индиго, опиумный мак, хлопок. Так как это можно было сделать только с помощью кредита или ростовщической контрактации посевов, крестьяне все больше попадали в долговую кабалу и их земли переходили в руки ростовщиков. Ухудшилось и положение индийских ремесленников. Удобный водный путь по Гангу и Джамне облегчал англичанам доставку промышленных изделий далеко в глубь страны. Пряжа, ткани, кожевенные и другие привозные изделия вытесняли продукты местного ремесла. Ввоз английских фабричных изделий особенно усилился в 40-50-х годах XIX в., составив в среднем 8 млн. ф. ст. в год; в 1854-1859 гг. он достиг 18 млн. ф. ст. в год. Особенно быстро рос ввоз английских хлопчатобумажных товаров. В результате десятки тысяч индийских ремесленников остались без средств к существованию. С другой стороны, ликвидация наемных войск раджей и феодальной знати также лишила городских ремесленников наиболее многочисленных потребителей их товаров. Сипайская армия - ударная сила народного восстания Английские колониальные власти были уверены, что крестьянство, распыленное по десяткам тысяч деревень, раздробленное на множество каст, разъединенное в религиозном отношении, неспособно объединиться для общей борьбы с колониальным режимом. Они считали, что наличие большой синайской армии является достаточной гарантией безопасности колониальных владений Англии. Однако в 1857 г. неожиданно для англичан бенгальская синайская армия превратилась в ударную силу освободительного народного восстания. Расположенная в северной Индии бенгальская армия имела в своем составе 21,4 тыс. англичан и 137,5 тыс. индийцев (112 тыс. пехоты, 19,3 тыс. кавалерии, 4,7 тыс. артиллерии и 1,5 тыс. саперов и минеров). В отличие от синаев мадрасской и бомбейской армий, навербованных по преимуществу из представителей низших каст, для которых военная служба у англичан являлась единственным источником существования, бенгальская армия состояла в подавляющем большинстве из представителей привилегированных земледельческих каст (в пехоте раджпуты и брахманы составляли до 80%); в кавалерии особенно много было мусульман из западных районов Северо-Западных провинций. Формируя бенгальскую армию из индусов и мусульман, английские колонизаторы считали, что это позволит им в случае военного мятежа использовать одну часть сипайского войска против другой. Но они упустили из виду, что служившие в ней сипаи в своей подавляющей части являлись выходцами из общинного крестьянства и из мелких феодальных землевладельцев. Острое недовольство английской властью, охватившее эти прослойки в Северо-Западных провинциях, не могло не отразиться на настроении сипаев. Это недовольство стало явным, когда правительство начало в нарушение условий вербовки лишать сипаев надбавки к жалованью за службу в других областях Индии, за пределами Бенгальской провинции. Отмена этой надбавки, а также попытки послать сипаев бенгальской армии за море вызвали бунты в отдельных сипайских частях. Настроения в армии стали еще более опасными после аннексии англичанами княжества Ауд, где вербовалось около половины сипаев бенгальских полков. Недовольство перерастало в ненависть, по мере того как английские офицеры все с большей бесцеремонностью стали оскорблять человеческое достоинство сипаев, на каждом шагу проявляя презрение к сипаям как представителям побежденного народа. В сипайских полках бенгальской армии начал зреть заговор против английского господства. Среди сипаев-мусульман появились люди, призывавшие к священной войне с англичанами. Наиболее решительные из сипаев создавали заговорщические группы, которые устанавливали связь с другими полками. Рост недовольства в сипайской армии, грозившего вылиться в открытое восстание, породил у многих феодалов честолюбивые надежды восстановить свою прежнюю власть. Среди них были жившая в Дели семья Великого Могола Бахадур-шаха, которого англичане все еще титуловали императором Индии, хотя и лишили всякой власти; приемный сын Баджи Рао, бывшего главы Маратхского государства, Нана Сахиб, обиженный отказом английского правительства признать его законным наследником умершего отца, семья бывшего аудского князя, а также живший в Рохилкханде потомок прежнего князя Хан Бахадур-хан и др. Начало восстания Обстановка в Индии стала особенно напряженной в конце 1856 г. Вести о потерях англичан в Крыму нанесли удар их престижу, уже подорванному результатами афганской войны. По городам и селам Индостана ходили проповедники, возвещавшие близкий конец английского господства и призывавшие народ к восстанию. В начале 1857 г. начались бунты в бенгальской армии. Предлогом к ним послужило введение в колониальных войсках ружей с нарезным стволом. Бумажная обертка патрона к этим ружьям, которую надо было, заряжая винтовку, срывать зубами, была смазана коровьим или свиным жиром. Так как по религиозным представлениям всякий индус, прикасающийся к коровьему жиру, или мусульманин, прикасающийся к свиному жиру, оскверняет себя, сипаи стали отказываться от новых патронов. 29 марта 1857 г. в Барракпуре, около Калькутты, молодой сипай по имени Мангал Панди сделал попытку поднять восстание местного гарнизона, однако, не поддержанный сипаями, он был схвачен и повешен, а его полк расформирован. В ночь на 11 мая 1857 г. в городе Мируте (Миратхе) восстали сразу три сипайских полка. Восставшие и присоединившаяся к ним городская беднота разгромили правительственные учреждения, перебили англичан, находившихся тогда в городе, и двинулись в Дели. Появление утром 11 мая мирутцев под стенами Дели явилось сигналом к восстанию делийского гарнизона, целиком состоявшего из сипайских частей. Так же как и в Мируте, на стороне сипаев выступили горожане. Дели оказался в руках восставших сипаев. Восстание стало быстро распространяться на сипайские гарнизоны других городов Северо-Западных провинций. Только кое-где оказали сопротивление небольшие гарнизоны из английских солдат и сохранивших верность англичанам сипаев. Лакшми Бай во время сражения с английскими войсками у Джанси. Индийский лубок. Угрожающее для английских властей положение создалось в Пенджабе, где в момент восстания находились почти все английские войска. Однако пенджабским властям удалось вовремя разоружить стоявшие здесь сипайские полки бенгальской армии и с большой жестокостью подавить вспышки восстания. Весьма напряженная обстановка сложилась также в Банделкханде и в Раджпутанс. Здесь выступили отдельные мелкие феодалы, а после некоторых колебаний и княгиня (рани) Лакшми Бай, провозгласившая независимость своего княжества Джанси. В Бихаре восстал раджпутский феодал Кунвар Сингх. Но крупнейшие феодальные князья сохранили верность англичанам. Князь Гвалиора в первые решающие недели восстания сумел удержать свои войска от выступления против англичан. Такую же изменническую позицию заняли многие маратхские князья и бенгальские заминдары. Вскоре власть англичан на всем протяжении Джамна-Гангской долины от Дели до Аллахабада была сметена. Английские колонизаторы, преследуемые народным гневом, спасались бегством из охваченных восстанием районов или укрывались в замках феодалов, сохранивших верность колониальной власти. Сипаи, как и крестьяне-общинники, видели в изгнании англичан единственную возможность избавиться от тяжелых налогов. Сипаи требовали вернуть им утраченные общинные земли и восстановить прежние привилегии, которыми они пользовались под властью своих князей. Однако руководство освободительной борьбой оказалось в руках феодалов, которые были неспособны пожертвовать своими частными интересами во имя общей цели - изгнания англичан из Индии. Каждый из феодальных князей вел борьбу с англичанами, не стремясь объединить свои силы с силами других соседних вождей и подчиниться единому командованию. Территория, охваченная восстанием, с самого начала разбилась на ряд самостоятельных очагов освободительной борьбы. Важнейшими из них стали Дели, Канпур и Лакхнау. Мирутские и делийские полки, овладев Дели, создали правительство (государственный совет), номинальным главой которого поставили дряхлого Бахадур-шаха. В правительство вошли, кроме придворных феодалов, командиры восставших полков и представители от горожан. Делийское правительство обратилось к народам Индии с призывом встать на защиту своей религии и независимости. Оно предлагало восставшим сипайским полкам бенгальской армии собраться в Дели под знамя Бахадур-шаха. Одновременно было разослано также обращение ко всем индийским феодалам. К середине июля 1857 г. количество сипаев, собравшихся в Дели, достигло 40 тыс. Делийское правительство, вместо того чтобы использовать эту внушительную военную силу для наступательных действий, обрекло ее на бездействие и держало синайские полки за стенами крепости. Восстание в Канпуре и Ауде Восстание сипайских полков в Канпуре вспыхнуло 4 июня 1857 г. Оно было поддержано, как и в Дели, горожанами. Небольшая группа англичан, (среди них 310 солдат и офицеров), укрылась в находившемся рядом с городом госпитале. Своим вождем сипаи провозгласили жившего поблизости с Канпуром Нана Сахиба. Восставшие захватили казначейство и разгромили правительственные, судебные и налоговые учреждения. В городе были созданы гражданское управление и суд. Новая власть снабжала горожан и сипаев продовольствием, вела борьбу с бандитизмом, пресекала провокационные попытки разжечь вражду между индусами и мусульманами. В районах бывшего княжества Ауд восстание синайских частей, поддержанное выступлением крестьян и горожан, началось сразу же после получения известий о событиях в Дели. Английский комиссар Ауда Генри Лоуренс, учитывая опасность положения, попытался успокоить аудских феодалов. Собрав талукдаров и заминдаров, он заверил их в «добрых чувствах» к ним английского правительства и обещал снижение земельного налога; одновременно он пригрозил, что всякое проявление непокорности приведет к тяжелым для них последствиям. Лоуренсу удалось нейтрализовать подавляющую часть аудских талукдаров, но он не смог успокоить аудскую деревню и удержать от восстания сипайские полки. Восстание в войсках, расквартированных в Ауде, началось в конце мая 1857 г. В течение нескольких дней вся территория Ауда, за исключением города Лакхнау, была очищена от англичан. Англичане, жившие в городе, а также бежавшие туда из восставших районов, лихорадочно укрепляли английскую резиденцию, находившуюся под городом у реки Гумти, свозя в нее большие запасы продовольствия и боеприпасов. К концу июня положение англичан в Лакхнау стало критическим. Узнав о скоплении большого количества сипаев в Навабгандже, близ Лакхнау, Лоуренс атаковал их, но сипаи наголову разбили отряд Лоуренса и ворвались в Лакхнау. Англичане засели в резиденции. Аудцы восстановили княжескую власть. На престол был возведен малолетний сын прежнего князя. В регентский совет вошли представители старой знати. По требованию сипаев в совет был введен Ахмед-шах, ставший наиболее видным вождем освободительного восстания в Ауде. В 1857 г. пожар народного восстания полыхал от Дели до Аллахабада. Крестьяне, обрушили свою ненависть на колониальных чиновников, забирали обратно земли, отнятые за недоимки и проданные с аукциона, расправлялись с ростовщиками и уничтожали свои долговые расписки. Восстание в Аллахабаде. Бои в Канпуре и Ауде Восстание застало английские власти в Индии врасплох. Вожди восставших сипаев могли бы развить первоначальный успех энергичным наступлением на районы, находившиеся еще в руках англичан, в частности на Пенджаб, где было сосредоточено свыше 10 тыс. английских войск, в Декан и на Калькутту, центр английского управления Индии. Но вместо этого они оставили сипайские части в отдельных изолированных пунктах. Это позволило англичанам удержаться в Пенджабе, Бенгалии, в части Бихара и во всей южной Индии и выиграть время для организации наступления на охваченный восстанием район. Генерал-губернатор лорд Каннинг вызвал подкрепление из Мадраса и Бирмы, задержал английские войска, плывшие в Китай. Бомбейская армия, быстро ликвидировав мелкие восстания на территории Декана, начала готовиться к походу на север. Еще в конце мая 1857 г. прибывший из Мадраса отряд стрелков был двинут вверх по Гангу в Бенарес, а оттуда - на помощь англичанам в Аллахабад, важный стратегический пункт у слияния двух рек. Однако он опоздал: восстание в Аллахабаде вспыхнуло 6 июня и сразу же распространилось на весь район. Восставшие провозгласили правителем района всеми уважаемого школьного учителя Лиаката Али, принадлежавшего к касте ткачей, который был хорошо известен как горячий проповедник священной войны против английского господства. Англичане заперлись в аллахабадской крепости. Восставшие позволили прибывшему отряду стрелков беспрепятственно соединиться с осажденными. Отряд после этого (12 июня) повел наступление на город и в результате жаркого боя овладел им. Лиакат Али с частью сипаев ушел в Канпур к Нана Сахибу. Овладев Аллахабадом, генерал Нил расправился с повстанцами с невероятной жестокостью. По словам очевидцев, англичане казнили в Аллахабаде 6 тыс. человек. Карательные отряды превращали деревни в развалины, грабили, истязали и вешали крестьян, не считаясь ни с возрастом, ни с полом. Сменивший Нила генерал Хавелок, которому было поручено идти на помощь осажденному в Канпуре английскому гарнизону, продолжал эту кровавую расправу. Народное восстание в Индии 1857 - 1859 гг. Население, лишенное крова, разбегалось по окрестным селам, разнося вести о кровавых преступлениях английских карателей. Многие сипаи бежали на запад, в Канпур, под защиту Нана Сахиба, который вел осаду крепости, где укрылись англичане. Через три недели, в конце июня, начальник английского отряда генерал Уиллер согласился капитулировать, получив от Нана Сахиба разрешение спуститься на лодках вниз по Джамне в Аллахабад. Однако ненависть повстанцев к жестоким угнетателям Индии прорвалась наружу: индийцы набросились на садившихся в лодки англичан и истребили их, пощадив только женщин и детей, которых вернули в Канпур и взяли под стражу. Тантия Топи. рисунок Р. Бау. 1858 г. Покончив с английским гарнизоном, Нана Сахиб не развивал активных военных действий. Только когда пришла весть о приближении армии Хавелока, он выслал ему на встречу свои войска. Хавелок, имея перевес в артиллерии, одержал победу и подошел к Канпуру. Нана Сахиб не сумел удержать город, и 17 июля англичане заняли его. В течение нескольких дней банды озверевших пьяных солдат грабили и истребляли жителей, не успевших бежать из города. По свидетельству очевидцев, и Канпуре было убито не менее 10 тыс. чел. мирного населения. Военные суды отправляли на виселицы сотни ни в чем неповинных людей. В Ауде восстание охватило все общинное крестьянство. Крестьяне-раджпуты, вооруженные старинными мечами и пищалями, оказывали активную поддержку сипаям, защищавшим подступы к Лакхнау. Хавелоку, подошедшему выручать осажденных в Лакхнау англичан, удалось пробиться к этому городу, но вывести осажденных англичан он не сумел и был вынужден запереться вместе с ними в резиденции. Обстановка в Доабе (Джамно-Гангское двуречье), несмотря на взятие Канпура, стала для англичан еще более серьезной. Тантия Топи, талантливый военачальник Нана Сахиба, еще до третьего похода Хавелока в Лакхнау снова захватил Битхур и создал угрозу Канпуру. Хотя Хавелок вернул Битхур, но все же должен был сообщить в Калькутту, что его положение отчаянное. Поражение сипаев в Дели 8 июня 1857 г. английские войска и отряды гурков, присланные им на помощь непальским князем, подошли к Дели. Попытка англичан с ходу овладеть городом была отбита. Защитники его произвели такие сильные опустошения в рядах англичан, что последние вынуждены были остановиться в ожидании подкреплений. Пассивно-оборонительная тактика, которую проводило делийское правительство, помогла англичанам накапливать силы под Дели и в то же время обрекала на бездействие стекавшиеся туда восставшие полки. Население Доаба, свергнув власть англичан, напрасно ждало конкретных указаний о дальнейших действиях. Каждый освобожденный район был предоставлен самому себе. Вооруженные отряды крестьян, рассеянные по тысячам сел, не имели никакого руководства и ограничивались тем, что оказывали разрозненное сопротивление английским карательным войскам. Делийское правительство не сумело обеспечить должное руководство даже войсками, находившимися в самом Дели. Назначенный правительством военачальник не пользовался доверием сипаев. Полки восставших сипаев Рохилкханда, пришедшие на помощь делийцам, признали своим единственным начальником бывшего офицера артиллерийской бригады Бахт-хана. Оба военачальника, ненавидя друг друга, действовали самостоятельно. Эта личная вражда не раз приводила к провалу военных операций, к бесцельной гибели сотен сипаев. Английские шпионы свободно проникали в Дели, устанавливали связи с тайными сторонниками англичан среди феодальных элементов, находившихся в правительственных органах, и через них узнавали о всех решениях правительства. Тайные английские агенты ослабляли силы повстанцев, разжигая рознь между индусами и мусульманами. Пользуясь нехваткой продуктов, торговцы поднимали цены на продовольствие. Среди беднейших слоев горожан начался голод. Жалованья, которое получали сипаи, перестало хватать на покупку самых необходимых продуктов питания. Скоро стал ощущаться недостаток в деньгах; происходили задержки выплаты жалованья сипаям. Попытка пополнить казну путем займов у банкиров-ростовщиков и крупных торговцев потерпела неудачу. Не веря в прочность делийского правительства и втайне желая восстановления английской власти, они отказывались давать деньги, а когда правительство прибегло к принудительным займам, стали скрывать свое имущество. К концу августа 1857 г. в распоряжении командующего британскими войсками под Дели уже имелось свыше 11 тыс. человек (из них 3500 человек составляли англичане). К Дели были доставлены английские тяжелые осадные орудия. В то же время разложение в рядах делийской армии катастрофически прогрессировало. Сипаи теряли веру в умение своего руководства обеспечить победу над англичанами. Повстанцы начали понимать, что феодалы, которым они вручили судьбу восстания, не думают об удовлетворении крестьянских чаянии. В прокламации, содержавшей разные обещания феодалам, ни слова не было сказано об обеспечении прав крестьянской собственности даже за теми высшими прослойками, к которым принадлежала подавляющая масса восставших сипаев. Больше того, в этом документе прямо заявлялось, что вся земля будет отдана в полную собственность феодалам. Отдельные отряды сипаев стали уходить из Дели, и к началу штурма города в нем оставалось не более 20 тыс. сипаев. Английские солдаты поджигают индийскую деревню в районе Кашмира. Гравюра середины XIX в. 14 сентября 1857 г. англичане приступили к штурму Дели и 19 сентября после тяжелых уличных боев овладели городом. За этим последовала дикая расправа над оставшимися в городе безоружными жителями. Лорд Эльфинстон, губернатор Бомбейской провинции, писал в частном письме: «Преступления, совершенные нашей армией после взятия Дели, неописуемы. Мы обрушили месть поголовно на всех - и на друзей и на врагов. По размеру грабежа мы превзошли Надир-шаха». Сдавшийся англичанам Бахадур-шах был отдан под суд, сослан в Рангун (Бирма), где вскоре умер. Могольские принцы были убиты еще при сдаче Бахадур-шаха. Падение Дели явилось тяжелым ударом для восстания в Индии. Сикхи в Пенджабе окончательно перешли на сторону англичан. Потеря Дели укрепила позиции князей, выступавших вместе с англичанами. Освободившиеся после взятия Дели войска были использованы для борьбы в Ауде - последнем крупном очаге восстания, где операциями руководил присланный из Англии генерал Коллин Кэмпбелл. Конец восстания в Ауде После взятия англичанами Дели синайские части были вытеснены из Доаба, Раджпутаны, Банделкханда и Западного Бихара. Перед генеральным наступлением на Ауд Кэмпбелл предпринял поход на Лакхнау. К началу похода Кэмпбелла на Лакхнау там насчитывалось свыше 30 тыс. сипаев и в два раза больше добровольцев из лакхнауских горожан и аудских крестьян. Однако синайские войска были деморализованы, а добровольцы плохо вооружены и совершенно необучены. Аудские власти оказались столь же мало способными к решительной борьбе, как и делийские. В аудском совете было немало вельмож, которые после падения Дели считали дело проигранным и стремились договориться с англичанами. Кэмпбелл выступил из Канпура на Лакхнау 23 февраля 1858 г. во главе 40-тысячной армии. Две трети его войск состояли из англичан и остальная часть - из сикхов, гурков и мадрасских сипаев. Бой за Лакхнау продолжался почти 20 дней. Его обороной руководил Ахмед-шах. 21 марта Ахмед-шах с оставшимися в живых защитниками Лакхнау был вынужден покинуть дымящиеся руины города и ушел в Рохилкханд, еще находившийся в руках Бахадур-ханга. Преследовать Ахмед-шаха Кэмпбелл не смог. Английское войско превратилось в банду грабителей и убийц. Офицеры скупали за бесценок драгоценности, награбленные солдатами. Вскоре военная обстановка в Ауде неожиданно изменилась в пользу восставших. Причиной этому была прокламация генерал-губернатора Индии лорда Каннинга, в которой объявлялось, что земли всех талукдаров (за исключением шести из них, доказавших абсолютную верность англичанам) конфискуются английским правительством. Для талукдаров это было большим ударом. За свой нейтралитет в народном восстании они ожидали иной награды. Теперь они поднялись на защиту своей собственности. И хотя каждый талукдар действовал на свой риск и страх, а большая часть их ограничивалась тем, что укрепляла свои замки в ожидании появления англичан, это все же затрудняло операции английских войск в Рохилкханде. В мае 1858 г. Коллин Кэмпбелл все же взял столицу Рохилкханда - город Барейли. После падения Барейли Бахадур-хан и Нана Сахиб отказались от борьбы. Последний отступил к границе Непала. Только Ахмед-шах не складывал оружия и продолжал вести маневренную войну. Для этого ему пришлось оставить Рохилкханд и уйти в Ауд, где вскоре он был предательски убит местным феодалом. Восставший народ потерял лучшего военачальника. Но независимо от этого судьба восстания была решена. Силы были слишком неравны. К тому же постановление английского правительства от 2 августа 1858 г. о ликвидации Ост-Индской компании и о передаче управления Индией непосредственно государству и ноябрьский манифест, в котором королева Виктория заверила, что английское правительство будет уважать собственность индийских феодалов и все их права и привилегии, окончательно помирили индийских феодалов, в том числе аудских талукдаров, с колониальными властями. Рассеянные по Ауду остатки сипайских полков уже не представляли серьезной опасности. Действия английских властей в последние месяцы 1858 г. свелись к карательным экспедициям. Военно-полевые суды не знали пощады. В начале 1859 г. английские колонизаторы путем беспощадного террора восстановили свое господство в Ауде. Борьба отряда Тантия Топи. Конец восстания 1857-1859 гг. Одновременно с операциями в Рохилкханде и в Ауде англичане вели наступление против талантливого военачальника Тантия Топи, действовавшего со своим отрядом между Канпуром и Джанси. Положение его стало угрожающим в связи с наступлением с юга бомбейских войск, которые в марте 1858 г. подошли к Джанси. Джансийцы, руководимые мужественной княгиней Лакшми Бай, отбивали один штурм за другим. Английский историк сипайского восстания пишет: «Пушки джансийцев замолкали только ночью. У батарей можно было видеть даже женщин. Они помогали бойцам и разносили боеприпасы». Тантия Топи, узнав о тяжелом положении Джанси, бросился на помощь его защитникам. Английское командование повернуло свои войска против Тантия Топи. Бой продолжался целый день. Тантия Топи потерпел поражение. Чтобы спасти свой отряд от окончательного разгрома, Тантия Топи зажег джунгли и под прикрытием огневого заслона повел сипаев обратно в Калпи. 3 апреля 1858 г. карательные войска англичан ворвались в Джанси. Лакшми Бай по настоянию защитников Джанси с небольшой охраной ушла к Тантия Топи. Вскоре Тантия Топи и Лакшми Бай овладели Гвалиором. Здесь княгиня Лакшми Бай, командовавшая кавалерийским отрядом, пала смертью героя. После упорного боя англичане взяли Гвалиор, но не сумели схватить Тантия Топи. С остатками своего войска он вышел из окружения. После нескольких месяцев маневренной войны Тантия Топи, обманув преследовавших его англичан, прорвался в Декан за реку Нарбаду и пытался поднять на борьбу маратхов, но, не встретив поддержки, вынужден был вернуться на север. В апреле 1859 г. Тантия Топи, преданный одним гвалиорским феодалом, был повешен. С его смертью погиб последний из военных вождей сипайского восстания. Вместе с Ахмед-шахом, Лакшми Бай и другими героями народного восстания Тантия Топи до конца оставался верен своему народу. Причины поражения восстания и его последствия Основная причина поражения восстания 1857-1859 гг. заключалась в том, что разобщенное феодально-зависимое крестьянство не сумело противостоять военной мощи англичан. Неблагоприятным для хода восстания было и то, что оно не вышло за пределы Северо-Западных провинций, части Бихара и незначительных территорий в Раджпутане, в Центральной Индии и на юге Бомбейской провинции. Декан, Пенджаб и Бенгалия послужили для англичан удобным плацдармом, откуда они повели наступление на основные районы восстания. Используя материальные ресурсы этих областей, английские власти формировали здесь новые сипайские части, а в местных портах войска, прибывавшие из Англии для расправы с восстанием. Поражению восстания способствовало то, что, добиваясь изгнания англичан, феодалы и крестьяне преследовали различные цели. Феодалы, захватившие руководство восстанием, игнорировали главные требования крестьян: в то время как крестьяне добивались утверждения своей собственности на обрабатываемую землю, феодалы стремились лишь к тому, чтобы восстановить свою монополию на эксплуатацию крестьянства. Это коренное противоречие среди его участников в вопросе о целях и задачах восстания привело к разрыву между сипайской армией - ударной силой восставшего крестьянства - и ее феодальным руководством. Примкнувшие к нему феодалы изменили ему и перешли на сторону англичан, после того как последние дали обещание сохранить помещичьи права на землю и феодальные привилегии. В народной войне 1857-1859 гг. погибли десятки тысяч сипаев и крестьян. Многие села и города Индии были обращены в руины; множество людей лишилось крова и имущества. Следствием был страшный голод, охвативший северо-западную часть Индии. Расправившись с восставшим народом, правительство Англии ликвидировало Ост-Индскую компанию и сделало ряд уступок местным феодалам, а на индийский народ было возложено бремя нового государственного долга в размере 70 млн. ф. ст. Сипайские войска были реорганизованы. Отношение английских войск к туземным было увеличено до 1:2 в бенгальской и до 1:3 в остальных армиях. Сипаи не допускались больше в артиллерию и в технические части. Тем не менее англичанам пришлось сделать частичную уступку индийскому крестьянству. В 1859 г. в Бенгалии был издан закон об аренде, согласно которому арендатор, непрерывно в течение 12 лет арендовавший один и тот же участок земли, приобретал право «постоянной аренды». Такого рода арендатор не мог быть согнан помещиком, пока он платил причитающуюся с него ренту. Тот же закон ограничивал право произвольного повышения ренты с «постоянных арендаторов». Чтобы увеличить ренту, помещик должен был доказать на суде, что благодаря его непосредственным заботам произошел рост продуктивности земли. Закон усиливал таким образом зависимость заминдаров от колониальных властей, поскольку от последних зависело согласие на лишениие арендатора земли и увеличение ренты. Фактически этот закон не спасал арендаторов от помещичьего произвола, так как правительство неизменно становилось на сторону помещика. После подавления восстания 1857-1859 гг. Индия была превращена в английскую колонию непосредственно подчиненную королю и его правительству. Индией стал управлять генерал-губернатор, называвшийся также вице-королем Индии. ГЛАВА XX ТАЙПИНСКОЕ ВОССТАНИЕ. ГОСУДАРСТВО ТАЙПИНОВ В КИТАЕПосле опиумной войны в Китае развернулось массовое движение как против иностранцев, так и против маньчжурских и китайских феодалов. В восстаниях и волнениях наряду с китайцами участвовали и другие народности, населяющие Китай: мяо, тибетцы, тун, яо, дунгане и др. Кульминационным пунктом народной борьбы стало тайпинское восстание 1851-1864 гг. 1. Борьба тайпинов против маньчжурского господства Вооруженная борьба народных масс в конце 40-х годов XIX в. За период с 1841 по 1849 г. официальные китайские хроники зарегистрировали более 110 крестьянских восстаний. Так, в декабре 1842 г. произошло восстание народности фань в Цинхае, в 1843 г. - восстание в Юньнани, в 1844 г. - крестьянские восстания на острове Тайвань, в Хунани и Гуанси, в 1845г. - крестьянские восстания в Гуандуне, Чжили, Шаньдуне, Ганьсу и Чжэцзяне, в 1846 г. - в Гуанси, Хунани, Цзянсу и Юньнани. Восстания постепенно расшатывали власть маньчжурских императоров в Китае. Среди населения, особенно в районах, расположенных к югу от реки Янцзы, получили большое распространение различные тайные общества, известные обычно под общим названием Саньхэхой (Триада), или Тяньдихой (Общество земли и неба). Это были в большинстве своем организации локального характера, объединявшие по нескольку тысяч человек, не связанные одна с другой и действовавшие разрозненно. Наряду с деревенской беднотой, составлявшей основную массу членов этих обществ, в них входили представители городских низов, а также торговцы и даже отдельные мелкие помещики, проникшиеся ненавистью к господству маньчжуров в стране. Основным политическим лозунгом тайных обществ было: «Свергнем династию Цин, восстановим династию Мин». Некоторые из этих обществ выдвигали и такие лозунги: «Чиновники угнетают, народ восстает», «Бей чиновников и не трогай народ», «Лишить богатых имущества, чтобы помочь бедным», и даже призывы к общности имущества: «Уничтожить межи, с тем чтобы все жили одной семьей». Тайные общества сыграли большую роль в развертывании вооруженной антифеодальной борьбы в Китае после поражения в первой опиумной войне; они подготавливали и возглавляли многие народные восстания. Вооруженная борьба народных масс еще более усилилась с 1847 г., особенно в южных провинциях, где крестьяне в связи со стихийными бедствиями, постигшими эти провинции, оказались в крайне тяжелом положении. В октябре 1847 г. в двух смежных провинциях Хунань и Гуанси на почве злоупотреблений чиновников при продаже хлеба из государственных амбаров голодающему населению началось восстание крестьян, организованное одним из тайных обществ, возглавляемым Лэп Цзай-хао. Восстание продолжалось несколько месяцев. Вслед за тем весной 1848 г. вспыхнули крупные крестьянские восстания в Хуанчжоу (провинция Гуанси) и в районе гуан-дун-гуансийской границы. Восставшие убивали чиновников, освобождали из тюрем заключенных, облагали контрибуцией крупных помещиков и торговцев, захватывали склады с продовольствием, которое раздавали населению. В ноябре 1849 г. началось еще более крупное восстание крестьян под руководством Ли Юаньфа, охватившее более 10 уездов Гуанси, Хунани и Гуйчжоу. Оно продолжалось до мая 1850 г. и лишь с большим трудом было подавлено цинскими властями. Восстания меньшего масштаба происходили беспрерывно в разных районах. Несмотря на свой большой размах, вооруженная борьба крестьян велась разрозненно и недостаточно организованно. Общество Байшандихой. Цзиньтяньское восстание В 1843 г. выходцем из крестьян, сельским учителем Хун Сю-цюанем (1814-1864) было основано общество Байшандихой (Общество поклонения верховному владыке). Хун Сю-цюань еще до первой опиумной войны проникся ненавистью к Цинской династии и маньчжурским феодалам и поставил своей целью свержение их господства. Используя некоторые положения христианской религии и древнекитайских этических учений, он широко пропагандировал идею всеобщего равенства и призывал к борьбе против «дьявола», под которым разумел маньчжурских феодалов. Хун Сю-цюань и его ближайший сподвижник сельский учитель Фын Юнь-шань в течение ряда лет вели активную пропаганду в уездах Гуйпин и Гуйсянь провинции Гуанси. Здесь общество Вайшандихой превратилось в сплоченную организацию, которая в середине 1849 г. насчитывала в своих рядах около 10 тыс. членов. В общество входили главным образом крестьянская беднота, рабочие-угольщики, а также отдельные мелкие помещики. Руководителями общества, помимо Хув Сю-цюаня и Фын Юнь-шаня, были также угольщик Ян Сю-цин, бедный крестьянин Сяо Чао-гуй и мелкие помещики Ши Да-кай и Вэй Чан-хой. Понимая, что под религиозной оболочкой общества Байшандихой скрывается революционная организация, местные крупные помещики и цинские власти стали преследовать членов общества. С 1848 г. начались столкновения между наемными помещичьими отрядами и членами Байшандихой, а в середине 1850 г. на поимку Хун Сю-цюаня был направлен отряд правительственных войск. Этот отряд был разбит вооруженными силами общества Байшандихой. Вслед за тем Хун Сю-цюань дал приказ всем своим последователям продать свое имущество, вырученные деньги сдать в общую кассу и собраться с оружием в руках в деревне Цзиньтянь (уезд Гуйпин). Повстанцы стали получать одежду и пищу из общего склада на началах уравнительного распределения. В августе - декабре 1850 г. повстанцы, к которым примкнуло несколько вооруженных отрядов, действовавших ранее под руководством различных тайных обществ, нанесли ряд поражений правительственным войскам. 11 января 1851 г., в день рождения Хун Сю-цюаня, в Цзиньтяне было торжественно провозглашено начало вооруженной борьбы за свержение господства маньчжурских феодалов. Образование тайпинского государства Призыв к уничтожению маньчжурского господства, олицетворявшего в глазах народа всю систему феодального гнета, отвечал чаяниям широких масс. Опираясь на поддержку народа, повстанческая армия, численность которой увеличилась уже до нескольких десятков тысяч человек, одержала новые победы над цинскими войсками. В сентябре 1851 г. восставшие заняли город Юнъань, расположенный к северо-востоку от Цзиньтяня, и здесь провозгласили создание Тайпин тяньго (Небесное государство великого благоденствия), глава которого Хун Сю-цюань получил титул тянъвана (небесного князя). В названии государства содержалась идея установления в Китае строя, при котором каждый пользовался бы «великим благоденствием». Другие руководители общества Байшандихой получили титулы ванов более низких рангов и составили правительство тайпинского государства. Фактическим главою этого правительства стал Ян Сю-цин. По названию государства восставших принято называть тайпинами. В апреле 1852 г. тайпинская армия, прорвав фронт цинских войск, окружавших Юнъань, выступила в поход на север, в район среднего течения реки Янцзы. Тайпины, пренебрегая опасностью, смело шли на штурм укрепленных городов. В бою под Цюаньчжоу погиб Фын Юнь-шань, а под Чанша - Сяо Чао-гуй. В декабре того же года тайпины заняли важный порт Йочжоу на озере Дунтин, а в январе 1853 г. после ожесточенных боев захватили город Учан - один из крупнейших центров долины Янцзы. Во время похода через провинции Хунань и Хубэй тайпинская армия выросла до 500 тыс. человек. Победы тайпинов в районе Учана и переход на их сторону населения ряда центральных провинций вызвали полную растерянность маньчжурских властей. Однако руководители тайпинской армии не использовали благоприятного момента для нанесения решающего удара по столице Китая. В феврале 1853 г. полумиллионная тайпинская армия выступила из Учана по течению Янцзы на восток. Заняв по пути несколько крупных городов, тайпины подступили к Нанкину и 19 марта 1853 г. штурмом взяли этот город - один из самых больших в Китае, являвшийся при Минской династии второй столицей страны. Нанкин стал центром тайпинского государства. Закон о земле и другие реформы танпинского государства Вскоре после занятия Нанкина тайпинское правительство обнародовало важный программный документ - закон о земле, который определял порядок перераспределения земли и систему организации сельского населения. «Все земли Поднебесной, - указывалось в этом документе, - должны совместно обрабатываться жителями Поднебесной. Те, кому недостает земли в одном месте, переселяются в другое. На разных землях Поднебесной бывают урожаи и неурожаи; если в одном месте недород, то урожайные районы должны помочь ему. Нужно добиться того, чтобы вся Поднебесная пользовалась великими благами, дарованными отцом небесным, богом-вседержителем, чтобы люди совместно обрабатывали землю, совместно питались и одевались, совместно расходовали деньги, чтобы все было поровну и никто не остался голодным и холодным». В соответствии с этим принципом уравнительности все земли должны были делиться по своему качеству на девять категорий (один надел первой категории соответствовал трем наделам девятой категории) и распределяться по количеству едоков так, чтобы в среднем каждая семья могла собрать со своего поля примерно равный урожай. Женщины должны были получать наделы наравне с мужчинами; детям, не достигшим 16 лет, полагалась половина надела взрослого. Закон предусматривал организацию жизни сельского населения на началах военизированной патриархальной общины. Каждые 25 семей составляли общину, располагающую своей молельней и общей кладовой, куда члены общины обязаны были сдавать все припасы и деньги сверх того, что необходимо для поддержания жизни семьи. В случае рождения ребенка, свадьбы или похорон семье полагалось соответствующее пособие из этой кладовой. Общине надлежало содержать за свой счет сирот и нетрудоспособных. Каждая семья выделяла по одному человеку для несения военной службы. Община создавала один взвод (лян), которым командовал староста общины. Солдатам этого взвода полагалось заниматься военным делом только в случае необходимости (поимка бандитов, выступление в поход и т. д.), в обычное же время они должны были выполнять полевые работы и обслуживать нужды общины в качестве плотников, кузнецов, гончаров и т. д. 500 взводов, сведенных в роты и полки, составляли корпус, соответствовавший в гражданском отношении высшей административной единице в сельских районах (округ). Власть и судопроизводство на территории этой административной единицы осуществлял командир корпуса. В законе о земле воплотились стремления крестьян к всеобщему равенству на основе полного уничтожения помещичьего землевладения. Однако в силу исторических условий восставшим крестьянам не удалось решить этой кардинальной задачи антифеодальной революции. В годы непрекращающейся войны этот закон с его сложной системой разбивки земель на категории и практически неосуществимой системы организации сельского населения остался программой, которая так и не была повсеместно и полностью реализована. На значительной территории, занятой тайпинцами, продолжали существовать помещичье землевладение и арендные отношения; в сельской администрации тайпинов преобладающее в количественном отношении место занимали помещичьи элементы, издавна монополизировавшие грамотность. Во многих районах тайпины выдавали помещикам, обычно за высокую плату, удостоверения на право владения землей и сбора арендной платы. Однако многие мероприятия тайпинов в области аграрной политики содействовали подрыву экономического могущества и влияния помещиков, особенно крупных, а также смягчению феодальной эксплуатации крестьян. В частности, значительное налоговое бремя тайпины переложили на помещиков, которые, кроме того, облагались чрезвычайными военными контрибуциями. В то же время беднякам предоставлялись льготы при уплате налогов. Многие помещики бежали при приближении тайпинской армии, другие были убиты во время военных действий или попали в плен к тайпинам; земли этих помещиков в большинстве случаев перешли в руки крестьян. Помещики, оставшиеся на территории, занятой тайпинами, уже не рисковали угнетать крестьян, как прежде, и требовать арендную плату за землю в прежнем размере. Эта плата была значительно снижена, а в некоторых местах крестьяне вообще отказывались вносить ее. Все это несколько улучшило условия жизни крестьян. Вместе с тем свобода торговли и политика низких пошлин способствовали стабилизации экономической жизни в районах, занятых тайпинской армией. Один из иностранцев, побывавших в это время в тайпинской столице, отмечал, что «за стенами Нанкина торговля процветает, царит порядок и спокойствие; в городе население имеет достаточно пищи и одежды и спокойно занимается своими делами». Тайпины провели и некоторые другие прогрессивные мероприятия: предоставление женщинам равных прав с мужчинами, создание специальных женских школ, запрещение проституции, бинтования ног и продажи невест. В тайпинской армии существовало несколько десятков женских подразделений, сражавшихся с врагом. Северная экспедиция тайпинов Занятие Нанкина тайпинской армией означало серьезное поражение маньчжурского правительства. Но для его окончательного свержения необходимо было разбить правительственные войска на севере страны и занять столицу Пекин. Для осуществления этой задачи в мае 1853 г. была предпринята Северная экспедиция тайпинов. Войска тайпинов с боями прошли через провинции Аньхой, Хэнань, Шаньси и в конце сентября этого года вступили в провинцию Чжили. В то же время в провинциях, расположенных к северу от Янцзы, активизировалось повстанческое крестьянское движение, поднятое тайным обществом Нянь-дан (слово «нянь», по мнению некоторых китайских историков, означало группу, являвшуюся составной частью отряда повстанцев). По названию общества участники движения получили известность под именем няньцзюней. Повстанцы во главе с Чжан Ло-сином укрепились в районе Хэнани, создали армию численностью около 300 тыс. человек и нанесли ряд поражений цинским войскам. В октябре 1853 г. тайпинские отряды подошли к Тяньцзиню. Однако взять этот крупнейший центр Северного Китая тайпинам не удалось, так как их войска во время Северной экспедиции понесли большие потери. Тайпинам пришлось отступать в трудных условиях непривычной для южан морозной зимы. Руководители Тайпин тяньго недооценили трудности похода на Пекин, не выделили достаточного количества войск для этого и не обеспечили необходимых резервов. Отрицательную роль сыграло и то обстоятельство, что правительственным войскам удалось не допустить объединения тайпинов с крестьянскими повстанческими отрядами общества Нянь-дан. Северная экспедиция потерпела неудачу. Зато крупные операции, предпринятые тайпинами для возвращения отнятых у них провинций в среднем течении Янцзы, развертывались успешно. Этот так называемый Западный поход, начавшийся в мае 1853 г., привел к освобождению значительной части провинции Аньхой, Цзянси и Хубэй, в том числе Учана, захваченного в начале года правительственными войсками. Район среднего течения Янцзы вновь оказался под властью тайпинов. Новые успехи тайпинов обнаружили неспособность маньчжурского правительства справиться с крестьянской войной. На помощь маньчжурам пришли китайские феодалы. Крупный помещик и сановник Цзэн Го-фань создал из помещиков и различных деклассированных элементов отряды «хунаньских молодцов», которые должны были вести борьбу против тайпинов на территории Хунани. Началась консолидация сил реакции - объединение китайских феодалов с маньчжурской властью против восставших крестьян. В течение 1853-1856 гг. тайпинская армия вела ожесточенные бои с объединенными силами реакции, упорно отстаивала территорию своего государства. Народные восстания под руководством тайных обществ Независимо от тайпинов в других районах страны продолжалась народная вооруженная борьба против маньчжурских феодалов, проходившая, как правило, под руководством различных тайных обществ. В провинциях к югу от реки Янцзы по-прежнему активно действовали тайные общества, известные под общим названием Триады. Одно из таких обществ в мае 1853 г. подняло вооруженное восстание в Фуцзяни; восставшие во главе с торговцем Хуан Дэ-мэем захватили порт Сямынь и несколько других городов. В сентябре того же года тайное общество, руководимое Лю Ли-чуанем, подняло восстание в Шанхае, увенчавшееся успехом. Удерживая в своих руках Шанхай (за исключением территории международного сеттльмента) и окрестные города до февраля 1855 г., восставшие пытались установить связь с правительством тайпинского государства в Нанкине, однако их посланцы были перехвачены цинскими властями и казнены. Шанхайское восстание было жестоко подавлено цинскими войсками при активной поддержке со стороны военных кораблей Англии, Франции и США. Народные восстания под руководством тайных обществ Триады в 1852-1854 гг. произошли также в Гуанси, Гуандуне и Цзянси, причем в Гуандуне повстанцы в течение полугода блокировали центр этой провинции город Гуанчжоу. В 1854 г. вспыхнуло крупное восстание крестьян народности мяо в Гуйчжоу. Оно охватило значительную часть территории провинции, и цинские войска в течение многих лет не могли подавить это восстание. Однако все эти восстания носили локальный характер, происходила разрозненно и, как правило, не объединялись с тайпинским движением. Этому препятствовала религиозная нетерпимость тайпинских руководителей, которая отталкивала от них не только последователей различных тайных обществ, но и многих крестьян и представителей городских низов на территории, занятой тайпинами. Все это ослабляло силу крестьянской войны. Раскол в лагере тайпинов Народные восстания, происходившие в различных районах страны одновременно с тайпинским восстанием, облегчали борьбу тайпинов против правительственных войск. Но благоприятное для тайпинов развитие военных действий было парализовано начавшейся междоусобицей в Нанкине. К этому времени глава тайпинского государства Хун Сю-нюань устранился от дел. Многие тайпинские руководители - выходцы из народа - погибли в боях. Среди оставшихся в живых сподвижников Хун Сю-цюаня не было единодушия. Против Ян Сю-цина, фактически возглавлявшего правительство и армию Тайпин тяньго и представлявшего демократические тенденции в тайпинском руководстве, выступила сильная группировка, созданная выходцем из помещиков честолюбивым Вэй Чан-хоем, стремившимся захватить руководство государством в свои руки. Не без содействия со стороны Хун Сю-цюаня, недовольного чрезмерным сосредоточением власти в руках Ян Сю-цина. Вэй Чан-хой организовал заговор, который привел в сентябре 1856 г. к убийству Ян Сю-цина и нескольких тысяч его сторонников. Вэй Чан-хой захватил власть в Нанкине, но против него выступил видный тайпинский полководец Ши Да-кай, тоже выходец из помещиков, вначале тайный союзник Вэй Чан-хоя. Дальнейшая борьба между тайпинскими руководителями привела к убийству Вэй Чан-хоя, к установлению в Нанкине правительства Ши Да-кая и, наконец, к разрыву последнего с Хун Сю-цюанем. Ши Да-кай ушел из Нанкина в юго-западные провинции, уведя с собой главные силы тайпинской армии в надежде обосноваться в районах, где происходили в это время крестьянские восстания (Гуанси, Сычуань). Однако Ши Да-кай в этом походе не смог в достаточной мере привлечь на свою сторону крестьянство юго-западного Китая. В итоге все его планы создания новой базы потерпели крах; в 1863 г. при переправе через реку Даду в Сычуани отряд Ши Да-кая был разбит цинскими войсками, а сам он схвачен и казнен. Внутренняя борьба крайне ослабила лагерь тайпинов. С 1857 г. военная и политическая власть в тайпинском государстве сосредоточилась в руках родственников и земляков Хун Сю-цюаня, которые в большинстве своем не были сторонниками глубоких революционных преобразований. Во внутренней политике тайпинов получили преобладание консервативные тенденции. Тайпинские руководители, имевшие титулы ванов, обогащались и все более отрывались от народа. Все это постепенно расшатывало устои тайпинского государства. Дисциплина в армии, в прошлом основанная на преданности командиров и солдат делу освобождения китайского народа, сильно упала. Воспользовавшись сложившейся обстановкой, армия маньчжурского правительства перешла в наступление против тайпинов. Тайпины вновь были вынуждены оставить Учан. Вскоре военные действия были перенесены в восточный Хубэй, а также в Цзянси, Аньхой и Цзянсу и, наконец, непосредственно в район Нанкина. В этих боях в качестве главного руководителя тайпинской армии выдвинулся полководец Ли Сю-чэн, прошедший путь от рядового солдата до крупнейшего военачальника. Ли Сю-чэн стремился возродить народный характер тайпинской армии. Возглавив борьбу за спасение тайпинского государства, он нанес ряд серьезных поражений войскам маньчжуро-китайских феодалов. Но эта героическая борьба велась в неблагоприятных условиях, когда капиталистические державы Европы, а также США открыто выступили против тайпинов. 2. Интервенция иностранных держав и разгром тайпинского движения Вторая опиумная война (1856-1660 гг.) Правящие круги Англии, США и Франции, воспользовавшись развернувшейся в Китае революционной борьбой народных масс против маньчжурского владычества, решили еще больше подчинить своему влиянию пекинское правительство и добиться от него новых льгот и привилегий. В 1854 г. Англия, США и Франция предъявили правительству Китая совместное требование о перезаключении договоров 1842-1844 гг., ссылаясь на то, что в китайско-американском договоре 1844 г. был пункт о пересмотре его условии через 12 лет. Державы потребовали себе права неограниченной торговли на всей территории Китая, допущения своих постоянных послов в Пекин, официального разрешения торговли опиумом. Американский посланник Маклейн заявил наместнику провинций Цзянсу и Чжэцзян, что если все эти требования будут удовлетворены, то правительственные власти получат помощь в подавлении тайпинского движения. В противном случае он угрожал сохранить за собой «свободу действий». Обстрел китайских джонок английской эскадрой. Гравюра 1857 г. Маньчжурское правительство побоялось открыто капитулировать перед державами так как это могло вызвать новый взрыв негодования народных масс и еще более усилить позицию тайпинов. Требование иностранных государств было отклонено. Но к открытому разрыву держав с Китаем в 1854 г. это не привело, так как военные силы Англии и Франции в эти годы были связаны войной против России. Через полгода после заключения Парижского мира (1856 г.) правительство Англии объявило Китаю войну, использовав в качестве повода для этого задержание китайскими властями судна «Стрела», занимавшегося контрабандной торговлей. Несмотря на согласие правителя Гуанчжоу (Кантона) освободить задержанных контрабандистов-китайцев, пользовавшихся английским покровительством, правительство Англии пошло на разрыв и начало войну против Китая. Английская газета «Тайме», презрительно именуя китайцев «слабым, неспособным к прогрессу народом», откровенно писала, что для капиталистов Англии особенно заманчивы богатства Китая. В конце октября 1856 г. английская эскадра подвергла Гуанчжоу варварской бомбардировке, в результате которой в городе было сожжено около 5 тыс. домов. В начале 1857 г. к англичанам без объявления Китаю войны присоединились американцы, приняв участие в обстреле гуанчжоуских фортов и истреблении окрестных деревень. Маркс и Энгельс в своих статьях разоблачали захватнический, грабительский характер новой войны, начатой Англией, и отмечали справедливый характер сопротивления китайского народа агрессорам. В статье под названием «Английские жестокости в Китае» Маркс с возмущением отмечал варварские действия колонизаторов: «Ни в чем не повинные горожане и мирные торговцы Кантона перебиты, их жилища разрушены до основания бомбардировкой, законы человечности попраны, в все это под нелепым предлогом, будто «жизнь и собственность англичан находятся в опасности вследствие агрессивных действий китайцев»!»(К. Маркс, Английские жестокости в Китае, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 12, стр. 169.) Характеризуя отпор китайского народа вторжению иноземных захватчиков в Гуанчжоу, Ф. Энгельс подчеркивал, что это «народная война».(Ф. Энгельс, Персия и Китай, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 12, стр. 222.) Как и в период первой опиумной войны, на юге Китая начали создаваться отряды для борьбы с англичанами; вспыхнули волнения в Гонконге; произошли нападения на английские фактории и английских купцов. Однако эта неорганизованная, стихийная борьба народных масс при крайне слабом участии в ней правительственных войск и наместников провинций не могла увенчаться успехом. Вскоре к Англии присоединилась Франция. Объединенная англо-французская эскадра в декабре 1857 г. бомбардировала Гуанчжоу и оккупировала его своими войсками. Город подвергся разграблению. В 1858 г. военные действия были перенесены в северную часть Китая. Английские и французские десантные войска заняли крепость Дагу и крупный порт Тянь-цзинь. Правительство Китая спешно начало переговоры о мире. В июне 1858 г. в Тяньцзине были заключены англо-китайский и франко-китайский договоры. В них Англия и Франция навязали Китаю свои постоянные дипломатические миссии в Пекине и право для английских и французских купцов свободно передвигаться по всему Китаю, а также торговать по реке Янцзы. Кроме того, были открыты новые порты для иностранной торговли, еще более снижены таможенные и транзитные пошлины, легализована преступная торговля опиумом. Китай обязался выплачивать Англии и Франции контрибуцию. США официально не участвовали в войне, но фактически оказали Англии и Франции военную поддержку и навязали Китаю новый кабальный договор. Теперь для американцев были открыты семь портов, в которых они получили право учреждать консульства, арендовать здания, землю и т. д. На основе так называемого принципа наибольшего благоприятствования США стали пользоваться такими же привилегиями в торговле с Китаем, как Англия и Франция, и также открыли постоянную дипломатическую миссию в Пекине. Тяньцзиньские договоры Китая с Англией, Францией и США означали новый шаг по пути превращения Китая в полуколонию. Если по договорам 1842-1844 гг. капиталистические державы добились открытия для своей экспансии части морского побережья Китая, то в 1858 г. они получили возможность распространить ее на все внутренние провинции, в том числе на долину великой китайской реки Янцзы, частично находившуюся тогда под контролем тайпинов. Вырвав у Китая новые привилегии, правящие круги Англии и Франции, не удовлетворились результатами тяньцзиньских договоров 1858 г. Они считали, что военная слабость Китая позволит пойти дальше по пути агрессии и захватов его территории. Посылая своих уполномоченных в Пекин для обмена ратификациями договоров, Англия и Франция снарядили эскадру из 19 кораблей, которая отправилась к Тяньцзиню по реке Байхэ. Китайские власти воспротивились этому и после безрезультатных переговоров отдали приказ открыть огонь с фортов Дагу по иностранным военным кораблям, незаконно вторгшимся в Китай. Вступление англо-французских войск в Пекин 12 октября 1860 г. Гравюра 1861 г. Английское и французское правительства использовали этот инцидент как повод для возобновления военных действий против Китая. Разжигая шовинистические настроения в Англии, газета «Дейли телеграф» в 1860 г. заявляла: «Так или иначе, нужно действовать террором, довольно поблажек!.. Китайцев надо проучить и научить ценить англичан, которые выше их и которые должны стать их господами». К. Маркс, разоблачая эту клевету на китайский народ, писал, что «договор был нарушен не китайцами, а англичанами, у которых было заранее принято решение затеять ссору как раз перед тем моментом, который был назначен для обмена ратификационными грамотами».( К. Маркс, Новая китайская война, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 13, стр. 536.) В июне 1860 г. англо-французские войска развернули военные операции на Ляодунском полуострове и в Северном Китае. Они захватили Тяньцзинь, подвергнув его жителей ограблению и насилиям. В конце сентября в решающем сражении на мосту Балицяо под Пекином англо-французская артиллерия разгромила маньчжуро-монгольскую конницу. Путь на столицу Китая был открыт. Войска, которыми командовал лорд Элгин, разграбили сокровища знаменитого Летнего дворца императоров и затем сожгли его, чтобы скрыть следы своих преступлений. После этого постыдного «подвига» англо-французские войска заняли Пекин. Преступления англо-французских войск вызвали негодование передовой общественности и в том числе выдающихся деятелей мировой культуры. Л. Толстой в 1857 г. писал в своем дневнике об «отвратительных делах» англичан в Китае. И. А. Гончаров в своем произведении «Фрегат «Паллада» с возмущением отмечал, что англичане не признают китайцев за людей, «на их же счет обогащаются, отравляют их да еще и презирают свои жертвы!» Гневно заклеймил разбойничье поведение англо-французских войск В. Гюго. Отвечая английскому капитану Батлеру, назвавшему военную экспедицию в Китай доблестной и почетной, Гюго сравнивал Англию и Францию, которые разграбили и подожгли Летний дворец, с двумя бандитами: «Один из победителей набил карманы, другой, глядя на него, наполнил сундуки; и оба, взявшись за руки, довольные, вернулись в Европу. Такова история двух бандитов». При этом Гюго подчеркивал, что преступление совершили не народы Англии и Франции, а их правительства: «Правительства подчас бывают бандитами, народы же никогда». Перед занятием столицы иностранными войсками император Сяньфын и его придворные бежали в провинцию Жэхэ. В Пекине остался принц Гун, сторонник прямой капитуляции перед капиталистическими державами. Он подписал с представителями англо-французских войск конвенции, подтверждавшие условия тяньцзиньских договоров. Китайское правительство согласилось выплатить Англии и Франции 8 млн. лянов контрибуции и открыть для иностранной торговли Тяньцзинь. Англия захватила южную часть Коулунского (Цзюлунского) полуострова. Китайское правительство дало также свое согласие на вывоз иностранцами рабочей силы (кули). Вторая опиумная война была использована и царской Россией для укрепления своих позиций на Дальнем Востоке. По договору 1858 г., заключенному в городе Айгуне. граница между Россией и Китаем устанавливалась от устья реки Аргунь по Амуру до впадения в него реки Уссури, а территория от реки до моря (Уссурийский край) впредь до определения границы считалась общим владением России и Китая. В том же 1858 г. в Тяньцзине был заключен русско-китайский договор, предоставлявший ряд китайских портов для русских кораблей. В 1860 г. в Пекине был подписан дополнительный договор, установивший границу между Россией и Китаем по р. Уссури и далее на юг до моря (так, что Уссурийский край входил в состав России), а также открывавший для русских товаров и купцов столицу Китая Пекин и города Ургу, Калган и Кашгар. Русское и китайское правительства получили право назначать своих консулов в столицы и другие города обеих стран. Эти договоры свидетельствовали о присоединении царизма к агрессивной политике Англии, Франции и США в Китае. Оборона Тайпин тяньго Тяньцзиньские и пекинские договоры подготовили дальнейшее закабаление Китая капиталистическими державами. Однако выгоды от навязанных Китаю договоров могли быть полностью использованы капиталистами Европы и США лишь после подавления народного восстания тайпинов, объективно направленного на создание независимого и сильного китайского государства. Поэтому державы перешли к открытой интервенции в Китае, добиваясь ликвидации тайпинского государства. В 1860 г. войска тайпинов, руководимые Ли Сю-чэном, нанесли в районе Нанкина поражения правительственным армиям, угрожавшим тайпинской столице. Затем войска Ли Сю-чэна заняли центр провинции Чжэцзян - город Ханчжоу, вынудив командование противника оттянуть часть своих сил из-под Нанкина в этот район. После этого тайпинская армия форсированным маршем двинулась к Нанкину и, разбив правительственные войска, ликвидировала непосредственную угрозу столице Тайпин тяньго. В июне 1860 г. тайпины заняли крупный центр провинции Цзянсу - город Сучжоу и в августе подошли к Шанхаю. Однако овладеть этим большим портовым городом они не смогли, так как против них выступили не только правительственные войска, но и вооруженные силы Англии, Франции и США. Военные корабли держав прикрыли подступы к Шанхаю огнем своих орудий и высадили десантные отряды. Несмотря на обещания правительств Англии и США не вмешиваться во внутреннюю борьбу в Китае, английские и американские суда перевозили по реке Янцзы маньчжурские войска, вооружение и боеприпасы для них. Эти действия иностранных государств были осуждены Ли Сю-чэном. «Англичане и американцы, - говорил он, - условились с нами оставаться нейтральными в нашей борьбе с маньчжурами. Это условие с их стороны соблюдалось так, что они помогали, как только могли, маньчжурскому правительству собрать силы для войны, позволили своим подданным поступать на службу к маньчжурам». Американцы предоставили китайским правительственным войскам возможность перевозить оружие на кораблях под американским флагом. «Не есть ли это самое позорное злоупотребление американской национальностью? Не есть ли это подлое торгашество, низкая сделка против достоинства и чести благородного народа?» - спрашивал с негодованием Ли Сю-чэн. Обосновывая прямое вмешательство Англии во внутренние дела китайского народа, английский посланник в Китае Брюс писал в апреле 1862 г. своему министерству иностранных дел. «Если англичане не хотят пожертвовать своими интересами в Китае и намерены обеспечить реализацию своих планов, они рано или поздно должны прийти к столкновению с тайпинами. Чтобы избежать серьезных осложнений, есть лишь один выход: поддержать Пекинское правительство, пока еще владеющее тремя четвертями Китая». Американский авантюрист Уорд на субсидии шанхайских богачей и с помощью консула США создал в Шанхае особые отряды для борьбы с тайпинами. К январю 1862 г. в распоряжении Уорда было до 8 тыс. человек, он располагал пароходами и джонками, вооруженными пушками. Эти банды наемников безнаказанно убивали тайпинов и мирных жителей, грабили захваченные города, совершали бесчинства. Опираясь на поддержку широких народных масс, тайпины героически боролись с правительственными войсками и иностранными интервентами. Некоторые города, например Цинпу, по нескольку раз переходили из рук в руки. Войска Ли Сю-чэна полностью разгромили в провинции Цзянсу пятитысячный отряд противника и в мае 1862 г. заняли города Цзядин и Наньсян; англо-французские войска, занимавшие эти города, подожгли их и отступили к Шанхаю. Однако общая обстановка складывалась неблагоприятно для тайпинов. С одной стороны, им противостояли объединенные силы маньчжуро-китайских феодалов и иностранных захватчиков, намного превосходившие их в вооружении (особенно в артиллерии). С другой стороны, в тайпинском государстве все более ясно обнаруживалась слабость общественного строя. Тайпины стремились создать государство на демократических основах, однако установленная ими форма правления создавала большие возможности для развития имущественного неравенства и образования новой эксплуататорской верхушки. Высшие военные и гражданские чиновники получили возможность обогащаться за счет поборов с крестьян. В государственном аппарате тайпинов развивалось взяточничество, усилилось разложение. Поражение тайпинов и разгром восстаний национальных меньшинств К середине 1863 г. северное побережье Янцзы оказалось почти полностью под контролем правительственных войск. Отряды Цзэн Го-фаня, аньхойского помещика Ли Хун-чжана и других феодалов совместно с иностранными интервентами сжимали кольцо вокруг тайпинской столицы Нанкина. В январе 1864 г. враги тайпинов захватили с помощью предателей город Сучжоу; тогда же войска Ли Хун-чжана заняли Уси. Понимая невозможность удержать за собой приморские провинции Цзянсу и Чжэцзян, где иностранным интервентам было особенно удобно действовать, Ли Сю-чэн предлагал прорваться из района Нанкина в провинции Хубэй и Цзянси (среднее течение Янцзы), чтобы укрепиться там и продолжать борьбу. Однако глава тайпинского государства Хун Сю-цюань отверг этот план и, считая положение безвыходным, покончил жизнь самоубийством. Штурм города Сучжоу войсками Ли Хун-чжана совместно с англо-французскими интервентами в январе 1864 г. Китайский лубок. Героическую оборону Нанкина возглавил Ли Сю-чэн. Под его руководством тайпины осуществили удачную вылазку, отбив атаки войск противника. Но на стороне последних был огромный перевес. 19 июля 1864 г. правительственные войска ворвались в город и учинили над его населением жестокую расправу. Многие мирные жители Нанкина были убиты. Раненый тайпинский полководец Ли Сю-чэн был схвачен в окрестностях Нанкина, брошен в тюрьму и затем подвергнут мучительной казни. Перед казнью он написал свою биографию - выдающийся документ тайпинской эпохи. Войска тайпинов, действовавшие в других районах, были также разгромлены. Спастись удалось только группировке тайпинских войск в районе Ханьчжуна (провинция Шэньси) под командованием Лай Вэнь-гуана и Чэнь Дэ-цая; в 1864 г. она объединилась с отрядами няньцзюней. Командование объединенной армией после гибели Чжан Ло-сина перешло к Лай Вэнь-гуану. Эта армия в 1865 г. дважды нанесла тяжелые поражения цинским войскам в Шаньдуне и Хубэе. Торговец. Глиняная статуэтка XIX в. В октябре 1866 г. в Хэнане армия няньцзюней разделилась на две колонны: западную, направившуюся в Шэньси и Ганьсу, и восточную, действовавшую в районе Хэнань-Хубэй. Предполагалось, что восточная колонна, пройдя через Хубэй, Юньнань, Сычуань, соединится с западными няньцзюнями и создаст новое обширное повстанческое государство. В начале 1867 г. восточные няньцзюни одержали ряд крупных побед над цинскими войсками в Хубэе. Однако весной няньцзюни под натиском превосходящих правительственных войск отступили в Хэнань, а летом 1867 г. - в Шаньдун, где рассчитывали запастись провиантом и пополнить свои ряды. В октябре 1867 - январе 1868 г. огромной цинской армии с помощью американских, английских и французских инструкторов, иностранного оружия и флота удалось разгромить восточную колонну, которой командовал Лай Вэнь-гуан. Тогда же западная колонна прошла из Шэньси в провинцию Чжили и подступила к Пекину. Цинское правительство вынуждено было объявить столицу на осадном положении. Однако численно превосходящие силы цинских войск вскоре разгромили западную колонну армии няньцзюней. В 1872 г. цинское правительство с большим трудом подавило восстание крестьян народности мяо в Гуйчжоу, продолжавшееся 18 лет. Еще в 1855 г. в Юньнани вспыхнуло антиманьчжурское восстание народности хуэй (пантай), исповедовавшей ислам. В результате восстания было создано мусульманское государство с центром в городе Дали, которое возглавил Ду Вэнь-сю. Маньчжурскому правительству удалось подавить это восстание лишь в 1873 г. Крупное восстание дунганского народа вспыхнуло в 1862 г. Оно было поддержано широкими массами дунган и охватило обширную территорию провинций Шэньси и Ганьсу. В середине 60-х годов центр восстания переместился в Синьцзян (Кашгария и Джунгария), где к повстанцам примкнули уйгуры и другие народности. Но руководство восстанием захватили местные феодалы и представители мусульманского духовенства, придав ему характер религиозной войны против китайцев. На юге Синьцзяна, в Кашгарии, с 1866 г. обосновался кокандский феодал Якуб-бек, создавший независимое государство, которое было признано Англией, Турцией и Россией. В Джунгарии правили дунганские феодалы. В конце 70-х годов маньчжурские войска вновь покорили Синьцзян. Многочисленные народные восстания, происходившие в Китае одновременно с тайпинским движением, серьезно угрожали господству маньчжурских и китайских феодалов, но отсутствие единства действий между участниками этих восстаний и тайпинами ослабляло силы антиманьчжурского движения. Не всегда правильное отношение руководителей Тайпин тяньго к повстанцам, сражавшимся плечом к плечу с тайпинами, а также враждебность к китайцам руководителей национальных восстаний препятствовали объединению освободительных выступлений различных народностей Китая в единый могучий поток, который мог бы уничтожить власть маньчжурского правительства. В итоге тайпины потерпели поражение. Народные массы Китая, несмотря на героическую борьбу, не смогли победить маньчжуро-китайских феодалов и иностранных интервентов. Маньчжурские и китайские помещики удержали в своих руках власть над китайским народом. Английские, французские и американские колонизаторы могли продолжать дальнейшее закабаление Китая. При всем этом движение тайпинов сыграло огромную прогрессивную роль: оно потрясло основы феодального строя на обширной территории Китая, явилось важным историческим этапом антифеодальной и национально-освободительной борьбы китайского народа. ГЛАВА XXI КОРЕЯ В СЕРЕДИНЕ XIX В.Начиная с 30-х годов XVII в. Корея находилась в вассальной зависимости от Маньчжурской (Цинской) династии, однако в действительности она пользовалась самостоятельностью как во внутренней, так и во внешней политике. Вассальная зависимость корейского короля выражалась в периодической отправке посольств ко двору императора и в уплате дани. В первые десятилетия XIX в. Корею охватил глубокий кризис, вызванный медленным и мучительным процессом разложения старых феодальных отношений. Крестьянские восстания, начавшиеся в это время, достигли во второй половине века большого размаха. Сохранявшееся господство отсталых феодальных отношений приводило к разорению страны, ослабляло ее способность к сопротивлению внешней угрозе. Последовавший вскоре натиск иностранных колонизаторов еще больше ухудшил положение корейского народа. Упадок феодального строя Корейское государство и господствующий класс феодалов облагали население тяжелыми налогами и повинностями. Налоги взимались преимущественно в натуре: продуктами земледелия (главным из которых был рис), предметами домашней промышленности и промыслов. Натуральное крестьянское хозяйство составляло основу экономической жизни Кореи. Потребности в изделиях, которые не производились в крестьянском хозяйстве (высокосортные шелка и парча, изделия из золота, серебра и драгоценных камней, фарфор и фаянс, различное оружие и пр.), господствующий класс удовлетворял за счет труда закрепощенных ремесленников, приписанных к различным правительственным учреждениям. Государство занималось организацией ремесленного производства и регулированием торговли. К 1786 г. население Кореи достигло 7,3 млн. человек. Наблюдавшийся в XVIII в. некоторый рост производительных сил обусловил расширение сельскохозяйственного производства и внедрение новых методов повышения урожайности риса (пересадка рассад), а также новых технических и огородных культур (табака, культивированного женьшеня, сладкого картофеля, тыквы, томатов и др.). Наряду с этим расширялась ирригация, происходили перемены в области ремесла и торговли. Казенное ремесло закрепощенных мастеров перестало к XIX в. быть важнейшей формой производства, отделенного от земледелия. Не только в городах, но и в сельских местностях появились ремесленные мастерские по изготовлению чугунных котлов, сельскохозяйственных орудий, фарфоровых и фаянсовых изделий, бумаги и пр. Целые районы начали специализироваться на производстве изделий, продававшихся затем по всей стране. Шелковыми тканями славились Сончхон и Ёнбён в провинции Пхёнандо, Начжу - в провинции Чолла-до; хлопчатобумажными тканями - ряд районов Южной Кореи; бронзовой посудой - Ансон в провинции Кёнгидо; фарфорово-керамическими изделиями - Пунвон в провинции Кёнгидо и т. д. Прядение. Рисунок из корейского альбома середины XIX в. Возникли многочисленные ремесленные корпорации - ке (цехи). Дальнейшее распространение свободного ремесла показало невыгодность применения малопроизводительного труда закрепощенных государственных ремесленников. Поэтому многие правительственные учреждения начали привлекать к выполнению необходимых работ наемную рабочую силу, В сохранившихся казенных мастерских по производству оружия и различных предметов дворцового обихода были введены для поднятия производительности труда поощрительные вознаграждения деньгами или зерном. Все это способствовало расширению торговых связей, появлению новых рынков и возрастанию роли денег. Уже в начале XIX в. в Корее насчитывалось свыше тысячи местных рынков, большая часть которых действовала один раз в пять дней. Существовали и специализированные рынки по продаже скота, лекарственных трав и других товаров. Местные рынки еще не слились в общенациональный рынок, но к началу XIX в. в Вончжу, Чончжу и Тэгу существовали общекорейские ярмарки по торговле лекарствами. В пограничных районах Кореи выросли рыночные центры, обслуживавшие разрешенную в период изоляции страны торговлю с Китаем и Японией. На этих рынках сбывались зерно, женьшень, крупный рогатый скот, рыба, соль, вата и хлопчатобумажные ткани, бумага и другие изделия корейского ремесла. По мере развития товарно-денежных отношений происходил рост купеческого капитала. К началу XIX в уже существовал ряд купеческих корпораций (гильдий). Самой многочисленной из них являлась корпорация мелких странствующих торговцев, переносивших товары на себе в коробах или в особых приспособлениях. Насчитывая несколько сот тысяч человек, эта корпорация фактически занимала господствующее положение на местных рынках. Мелкие торговцы находились в зависимости от более крупных купцов, занимавшихся не только оптовой и розничной торговлей, но и значительными кредитно-финансовыми операциями - сберегательными, вексельными и ссудными. Торгово-ростовщическая деятельность купцов осуществлялась при участии капиталов, принадлежавших феодалам, которые по своему сословному положению не могли заниматься торговлей. Посадка риса. Рисунок из корейского альбома XIX в. Экономические изменения, происшедшие в стране, затронули и феодальное землевладение. Быстро росло крупное частное землевладение, создававшееся как путем прямых захватов дворянами крестьянских наделов на государственных землях, так и в результате купли. Нередко продавцами земли выступали представители королевского дома и отдельные правительственные учреждения. Расширение частной земельной собственности помещиков привело к сильному сокращению земельной площади, облагаемой государственным поземельным налогом. Поэтому государство стремилось возместить свои потери увеличением старых и установлением новых налогов. Помимо поземельного, было введено множество других налогов, распространявшихся на все земли страны, независимо от форм владения. Рост крупного помещичьего землевладения приводил к неизбежному усилению эксплуатации крестьян. В кабалу к помещикам попала значительная часть бывших государственных крестьян. Помещики, как правило, отбирали у крестьян от 60 до 70% урожая и обязывали их выполнять различные повинности. Феодальная эксплуатация крестьянства сочеталась с хищничеством торгово-ростовщического капитала. Сбор многих налогов отдавался на откуп купцам, которые произвольно увеличивали суммы налога. В качестве ростовщика выступало и само государство, превратившее государственные запасы зерна в ссудный ростовщический капитал, известный под названием «возвратного зерна». При помощи государственного аппарата крестьянам навязывали кабальную ссуду зерном, которая на деле сводилась к ничем не прикрытому грабежу. В итоге крестьяне осенью должны были «возвращать» ссуду с процентами, часто превышавшими сумму долга. Корея в 1800 - 1871 гг. В государственном аппарате царили коррупция и казнокрадство. Существовала громадная прослойка мелких чиновников, которые не получали жалованья и существовали за счет присвоения части собранного налога или взимания дополнительных поборов и взяток. Порицая существовавшие в Корее порядки, передовой корейский мыслитель начала XIX в. Чон Як Ён (1762-1836) в своей книге «Дума об управлении народом» писал: «Народ делает на своей земле поля, а чиновники делают себе поля из народа, сдирая с него кожу, ломая его кости и обирая его всего до основания». «Положение народа ужасно, - писал в это же время один чиновник, - бедствие от жадности страшнее, чем беды, причиняемые наводнениями или диким зверьем». Хищничество феодалов подрывало основы сельского хозяйства и порождало массовое разорение крестьянства. Ничтожные клочки обрабатываемой крестьянами надельной земли истощались. Ирригационная система приходила в упадок. Неурожаи и голодовки становились хроническими и сопровождались постоянными вспышками острых эпидемических заболеваний, уносивших многие тысячи жертв. На протяжении первой половины XIX в. во многих корейских провинциях прокатилась волна крестьянских восстаний. Особенно значительным было восстание 1811-1812 гг. в северо-западных провинциях, продолжавшееся несколько месяцев. На его подавление были посланы крупные соединения правительственных войск. 8-тысячный отряд четыре месяца безуспешно осаждал город Чончжу, захваченный повстанцами. Карателям удалось ворваться в город только после взрыва городских стен. Над мужественными повстанцами они учинили беспощадную расправу. Свыше 2 тыс. человек мужчин и даже мальчиков (старше десяти лет) было истреблено. После разгрома восстания в северо-западных провинциях массовое антифеодальное движение в стране не прекращалось. В 1813 г. на острове Чечжудо восстали крестьяне и рыбаки. Волнения в связи с голодом происходили в ряде корейских городов в течение 30-х годов XIX в. Крестьянские восстания 1862 г. Вторая половина XIX в. открылась новыми восстаниями. Самое крупное из них вспыхнуло в 1862 г. в округе Чинчжу (провинции Кенсандо) и в других районах страны. Непосредственным поводом к выступлению крестьян в Чинчжу было незаконное требование чиновников об уплате населением выдуманных ими недоимок в размере 60 тыс. нян. Тысячи крестьян, вооруженных лопатами и бамбуковыми палками, ворвались в окружной центр и расправились с ненавистными чиновниками. Затем они нанесли удар окрестным помещикам и разделили их имущество. В течение недели восстание охватило все 22 волости округа. За это время были сожжены и разгромлены 182 усадьбы помещиков и отобрано имущества на 100 тыс. нян. Вслед за чинчжуским вспыхнули одно за другим восстания и в других округах. В марте 1862 г. восстали 3 тыс. крестьян Иксана в провинции Чолладо. В апреле несколько тысяч восставших крестьян в Кэрёне (провинция Кенсандо) разбили тюрьму, освободили своих заключенных товарищей, сожгли правительственные учреждения, где хранились податные списки, а затем разгромили дома чиновников и помещиков, поделив между собой их имущество. Наиболее ненавистные чиновники были убиты. Так же протекали восстания в ряде других местностей. По всей Корее 1862 год был годом крестьянских восстаний. В течение 10 месяцев произошло 21 крупное крестьянское восстание с участием десятков тысяч человек. Однако все эти выступления были подавлены. Они носили стихийный характер, были разрозненными, не превратились в общую организованную борьбу против существующего строя. Крестьяне, как правило, добивались лишь смены старых и назначения новых, «хороших» правителей в свои округа и провинции. Но даже эти разрозненные крестьянские восстания, происходившие в различных частях страны, расшатывали основы государства. Идейное течение "сирхак" Кризис феодальной системы привел не только к обострению классовой борьбы, но и к усилению противоречий внутри господствующего класса Кореи. Если в течение XVIII и первой половины XIX в. установилась более или менее прочная диктатура одной определенной помещичьей клики (так называемых норонов - «стариков»), то это свидетельствовало не об устранении противоречий внутри господствующего класса, а только о попытках собрать силы для борьбы против нараставшего сопротивления крестьянства и возросшего влияния торгово-ремесленных слоев населения. Протест угнетенного крестьянства против жестокой эксплуатации и гнета феодалов, его мечта о лучшей жизни отразились в самых различных произведениях литературы и фольклора, в пророчествах, сказаниях, повестях и рассказах. Вместе с тем по мере обострения внутренних противоречий в корейском феодальном обществе отдельные представители господствующего класса, идя навстречу стремлениям антифеодальных сил, поднимающихся в стране, стали порывать со старой конфуцианской идеологией и выступать под лозунгом сирхак («за реальные науки»). Это идейное движение, зародившееся в XVII-XVIII вв., в своеобразной форме отражало интересы борцов против старых устоев и искало выхода из тяжелого кризиса, переживаемого феодальной Кореей. В идейном отношении сирхакское движение было далеко еще не зрелым и не одинаковым на различных этапах; оно являлось своеобразной критикой существующего феодального строя и конфуцианской идеологии, освящавшей этот строй. Приверженцы его признавали необходимость реформ в социальной и экономической жизни, подчеркивали огромную важность внедрения реальных, связанных с жизнью наук, к которым они относили не только естественные науки (астрономию, математику, медицину, агрономию и пр.), но и историю, географию, языковедение и литературу. Деятели этого движения считали необходимым заимствовать из других стран передовые научно-технические знания. Идеи сирхака проповедовали многие выдающиеся представители корейской культуры конца XVIII - начала XIX в. К ним принадлежали естествоиспытатель Хон Дэ Ён, писатель Пак Чи Вон и другие, являвшиеся сторонниками «учений с Севера». Они считали, что Корее необходимо заимствовать научно-технические знания у своего соседа - Китая, а также и в Европе. Хон Дэ Ён самостоятельно сделал вывод о вращении земли вокруг своей оси и вокруг солнца, что опрокинуло господствовавшие конфуцианские представления о строении Вселенной. В беллетристических произведениях Пак Чи Вон зло осмеивал конфуцианскую «ученость» корейских помещиков, их спесивость и невежество, обращал внимание на тяжелое и бесправное положение народных масс. Для того, чтобы улучшить экономическое положение страны и облегчить страдания народа, Пак Чи Вон, подобно другим сирхакским мыслителям, считал необходимым внедрение лучших способов ведения сельского хозяйства, развитие промышленности и торговли. Несмотря на глубокое сочувствие к положению угнетенного народа и его борьбе, сами сирхакисты не были революционерами и надеялись на осуществление своих идеалов с помощью просвещенного монарха. Но даже такая умеренная оппозиция вызвала яростные репрессии со стороны господствующей клики воронов. Жертвою этих преследований стал один из наиболее выдающихся сирхакских мыслителей Чон Як Ён. В 1801 г. он был приговорен к смертной казни, замененной затем ссылкой. Находясь в длительном изгнании, Чон Як Ён создал социальную утопию, проект идеальной организации общества на основе наделения крестьянских общин землей по принципу: «Земля принадлежит тем, кто ее обрабатывает, и не может принадлежать тем, кто ее не обрабатывает». При этом предполагалось совместное ведение хозяйства, чтобы никто не мог присваивать труд другого и каждый получал продукты в соответствии с вложенным в общественное хозяйство трудом. Чон Як Ён осуждал наследственную монархию и в общих чертах высказывал идею народного суверенитета, заявляя, что издревле правители существовали для народа, а не народ для правителей. Сирхакское движение, вызвавшее культурный подъем конца XVIII в., оказало плодотворное влияние на развитие корейской культуры и в XIX столетии. Известное развитие математики, астрономии, механики, физики, ботаники и медицины, а также более научная постановка изучения корейской географии, истории, языка и литературы явились результатом деятельности сирхакских мыслителей конца XVIII в. историки стали критически осмысливать сообщения средневековых источников. Молотьба. Рисунок из корейского альбома средины XIX в. Влияние сирхакских идей сказалось также и в изобразительном искусстве. Со второй половины XVIII в. возникло реалистическое направление в корейской живописи. В картинах великого корейского художника Ким Хон До (родился в 1760 г.) вместо изображения жизни одного лишь правящего класса впервые появляются исполненные глубокой симпатии к народу яркие характеристики различных социальных типов: кузнецов, кровельщиков и др. Жанровые картины современника Ким Хон До - художника Син Юн Бок изображали большей частью жизнь горожан. Замечательными мастерами пейзажа в конце XVIII и первой половине XIX в. были художники Син Ви (автор картины «Черный бамбук») и Нам Ке У. Наибольший вклад в развитие общественно-политической мысли и разных отраслей науки внес Чон Як Ён. Им написаны выдающиеся исследования по исторической географии («Исследование пределов нашей страны») и по истории корейского языка («О неправильных толкованиях смысла слов»). До сих пор сохранили большое значение его многочисленные сочинения по математике и механике, физике и астрономии, по физиологии и медицине, вошедшие в собрание его литературного наследия в 76 томах. С позиции естествоиспытателя Чон Як Ён вел борьбу против религиозных суеверий, астрологии и знахарства. Вместо наполненных суевериями и указаниями о «счастливых» и «несчастливых» днях календарей того времени он составил научный календарь для народа, в котором стремился дать советы о лучших сроках полевых работ, правилах кормпения и лечения домашних животных, а также другие полезные знания по сельскому хозяйству. Чон Як Ён впервые предложил ввести оспопрививание. Он особо подчеркивал значение внедрения технических новшеств. В философии он развивал зачатки материалистических идей своих предшественников и критиковал господствовавшую идеалистическую систему неоконфуцианства, говоря, что идеальное начало (ри) не сотворено ни богом, ни иным сверхъестественным существом. а является своеобразным изменением вещественного начала (ки). В течение первой половины XIX в. во внутриполитической жизни и в идеологии Кореи одержали верх реакционные охранительные тенденции. Тем не менее сирхакисты продолжали оказывать плодотворное влияние на развитие корейской науки и литературы. Применяя критический метод к изучению старинных письменных памятников, достиг больших результатов ученый Ким Чон Хи (1786-1856), который своим сочинением «Описание эпиграфических памятников Кореи» положил начало научной эпиграфике. Он не только открыл ряд важных эпиграфических памятников, восстановил поврежденные тексты и дал расшифровку их содержания, но и связал их с задачами изучения истории. Он являлся зачинателем изучения в Корее истории первобытного общества по материальным археологическим памятникам. После посещения Китая Ким Чон Хи в течение ряда десятилетий деятельно поддерживал связи с видными китайскими учеными-литераторами (Цао Юй-шуй, Вэн Фан-ган, Юань Юань и др.) и обменивался научными взглядами по многим вопросам истории китайской литературы и письменности, в изучение которых он внес существенный вклад. Метод критического исследования отразился и в этнографическом описании Кореи, которое составил в середине века Ли Кю Ген. В 60-х годах были также завершены начатые еще в XVIII в. работы по составлению полного географического описания (1863 г.) и географических карт Кореи (1861 г.). Проводившаяся в начале 60-х годов работа по составлению нового уложения - «Повторного свода Великого уложения» (вместо существовавшего «Полного свода Великого уложения», составленного в 1785 г.) была связана с политикой господствующего класса по упрочению феодальных порядков и возвеличению королевской власти. Целям этой политики были подчинены работы по восстановлению дворца Кёнбоккун, разрушенного во время японского нашествия в конце XVI в. Этот монументальный дворец, являвшийся самым крупным архитектурным памятником периода господства династии Ли, должен был олицетворять собою величие и могущество правящей королевской династии. Кёнбоккун состоял из целого комплекса дворцовых сооружений, из которых наиболее значительными являлись «Ворота славы» и Тронная палата. Миссионеры в Корее. «Тонхак» В начале XIX в. Корея стала привлекать внимание европейских колонизаторов. На первых порах дорогу им прокладывали миссионеры, распространявшие христианство среди корейского населения. Христианская пропаганда развивалась в благоприятных для нее условиях. Еще в XVII-XVIII вв. оппозиционные элементы в Корее рассматривали христианство как удобное оружие для борьбы против официальной конфуцианской идеологии. Но в дальнейшем борьба против христианской пропаганды совпала с борьбой против проникавшего в страну влияния капиталистических государств. С 30-х годов XIX в. у берегов Кореи все чаще стали появляться корабли западных держав (Англии, Франции и США). В 1831 г. римским папой было учреждено корейское епископство. За несколько лет своего существования оно обратило в католичество около 10 тыс. корейцев. В 1839 г. правительство Кореи решило предпринять репрессивные меры против христиан и европейских миссионеров, как опасных людей для государства. Казнь некоторых миссионеров и корейских христиан послужила предлогом для отправки в 1847 г. в Корею французских военных кораблей. Однако посланные корабли сели на мель. Возвратив спасенных корейцами французских моряков, корейское правительство в то же время ответило категорическим отказом на требование иностранных держав установить торговые отношения и дать удовлетворение за казненных миссионеров. По мере выявления роли миссионерских религиозных организаций как агентуры колонизаторов в корейском народе постепенно усиливалась оппозиция к проповедуемой ими христианской идеологии. Зародившееся в конце 50-х годов религиозное учение тонхак («восточное учение») стало открыто противопоставлять себя «западному учению», т. е. христианству, насаждаемому католическими миссионерами. Вместе с тем тонхак выступал также против официального конфуцианства и стремился к своеобразной религиозной реформации - созданию новой религии путем сочетания основных элементов религиозных учений буддизма, конфуцианства и даосизма. Учение тонхак сразу же подверглось преследованиям со стороны властей. Его идеолог Цой Чже У был схвачен и казнен. Но деятельность его последователей продолжалась. Они стали приобретать влияние среди корейских крестьян, боровшихся против феодального гнета. Угроза вторжения иностранных государств в Корею значительно возросла после того, как в 50-60-х годах капиталистические державы навязали Китаю и Японии кабальные договоры и получили возможность широкого проникновения в эти страны. Реформы 60-х годов XIX в и политика изоляции После смерти короля Чхольчжона, не оставившего наследников, борьба феодальных клик привела к победе северной группировки во главе с князем Ли Ха Ыном. Его 12-летний сын Ли Чжэ Хван, усыновленный вдовствующей королевой Чо, был возведен на престол (1863 г.), но вся власть перешла к князю Ли Ха Ыну, ставшему регентом и получившему титул тэвонгуна. Перед лицом растущих крестьянских восстаний и опасности внешнего нашествия была сделана попытка укрепить центральную власть. Чтобы ослабить местные феодально-сепаратистские элементы, тэвонгун закрыл большинство «храмов славы», служивших политическими центрами крупных феодалов на местах. Для расширения социальной опоры королевской власти правительство открыло доступ к государственной службе представителям недворянских званий и в демагогических целях объявило даже о ликвидации сословных различий. Но так называемое «уравнение» дворян с другими сословиями свелось на деле к упразднению отдельных мелочных ограничений (в одежде, обуви и т. д.), не затронув основных их привилегий. Феодальная эксплуатация крестьян и ремесленников не только не уменьшилась, а даже возросла. Строительство нового пышного дворца Кёнбоккун сопровождалось массовым сгоном крестьян на принудительные работы и введением новых обременительных налогов и поборов. Для пополнения истощенной казны правительство начало чеканить недоброкачественную монету. Внешняя политика тэвонгуна имела своей целью полную изоляцию Кореи. Господствующий класс видел в этом важнейшее условие сохранения существующих в стране порядков. Для этого была принята программа вооружения и обширного строительства прибрежных и пограничных крепостей. В 60-х годах XIX в. под влиянием миссионеров Ватикана корейские католики поставили перед тэвонгуном вопрос о допущении свободы христианской пропаганды и о союзе Кореи с Францией. Правительство ответило на это требование новыми репрессиями, поскольку усматривало в нем попытку нарушить изоляцию страны. Между тем западные державы, основываясь на формальной вассальной зависимости Кореи от Китая, решили возложить на Китай ответственность за поведение корейского правительства, принимавшего решительные меры против проникновения иностранцев. Они потребовали, чтобы на Корею были распространены неравноправные договоры, навязанные Китаю, и чтобы китайский император на правах сюзерена оказал давление на Корею в пользу иностранных государств. Китайское правительство категорически отказалось от вмешательства в дела Кореи, заявив, что считает ее суверенной во внутреннем управлении и в сношениях с другими государствами. Тогда французский дипломатический представитель в Китае объявил корейского короля свергнутым с престола. Французы даже претендовали на то, чтобы вакантным троном в Корее распоряжался французский император. Осенью 1866 г. французские войска, прибывшие с эскадрой из семи кораблей, захватили корейскую крепость Канхва и блокировали устье реки Ханган, намереваясь овладеть столицей Кореи. Однако французские захватчики встретили сильнейший отпор и, потерпев большой урон при попытке занять крепость Мунсу, вынуждены были отступить. Корея и США в 60-70-х годах XIX в. На путь агрессии в Корее вступили и Соединенные Штаты Америки. После окончания гражданской войны в конгрессе США обсуждались планы захвата Кореи. С этими планами было связано появление в корейских водах пиратских кораблей, снаряженных американцами. Летом 1866 г. вооруженная американская шхуна «Генерал Шерман» добралась до реке Тэдонган до района Пхеньяна, намереваясь разграбить древние курганы, в которых, как они полагали, содержались огромные богатства. Несчитаясь с требованием местных властей покинуть корейскую территорию, команда шхуны стала совершать насилия и грабежи. Возмущенное население сожгло шхуну и перебило команду. Уничтожение американской шхуны послужило предлогом для прямого военного нападения США на Корею. В 1871 г. в корейские воды прибыла американская эскадра из пяти кораблей, командир которой потребовал наряду с компенсацией за шхуну немедленного открытия корейских портов для американской торговли. Однако при попытке прорваться к Сеулу корабли агрессоров понесли тяжелые потери от огня береговых батарей у устья реки Ханган. Вооруженный десант, высадившийся на острове Канхва, пытался овладеть фортами, но и здесь американцы встретили стойкое сопротивление корейцев. Американские офицеры впоследствии рассказывали, что они не видели таких ожесточенных схваток в течение всей гражданской войны в США. Первое нападение американцев на Корею было отбито благодаря патриотизму и стойкости народных масс, поднявшихся против чужеземной агрессии. Правительство тэвонгуна старалось использовать эту победу для сохранения изоляции страны и упрочения феодального режима. Но политика укрепления феодального строя противоречила жизненным интересам корейского народа и поэтому вызывала новые восстания. Вслед за восстанием 1864 г. в Пхунчхоне (в провинции Хванхэдо) крестьянские восстания произошли в 1869-1871 гг. в ряде округов. Восставшие разрушали правительственные учреждения, убивали чиновников и помещиков, делили зерно из разгромленных правительственных складов, стремились осуществить равенство сословий. В поисках средств к существованию тысячи голодающих крестьян северных провинций Кореи, несмотря на строгие законы, оберегавшие изоляцию страны, и несмотря на угрозу смертной казни за нарушение гранты, опрокидывали пограничные заставы и уходили на территорию Северо-Восточного Китая и Приамурского края, отошедшего к России. Слабостью и отсталостью Корейского государства пользовались капиталистические государства, стремившиеся утвердить в Корее колониальные порядки. Свою агрессивную политику они маскировали мнимыми заботами об обеспечении «независимости» Кореи и об «освобождении» ее от китайского господства. Корея оказалась бессильной перед напором иностранных колонизаторов. ГЛАВА XXII РАЗЛОЖЕНИЕ ФЕОДАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИИ В ЯПОНИИ. РЕВОЛЮЦИЯ 1868 Г.В XVIII в. территория Японии состояла из трех больших островов (Хонсю, Кюсю и Сикоку) и прилегавших к ним мелких островов. Остров Хоккайдо, или, как он тогда назывался, Эдзо, был колонизован японцами лишь в его самой южной части. Остальная часть этого острова была заселена подвластным Японии племенем айну (эдзо), которое еще в предшествующие века японцы оттеснили на Север и частично истребили. Население Японии к этому времени составляло примерно около 28-29 млн. человек. Управление страной находилось в руках феодального дома Токугава. Хотя верховным собственником земли все еще формально считался император, но, поскольку он реальной власти не имел, землею распоряжался сёгунат Токугава. В непосредственном его владении и во владении его прямых вассалов, из которых комплектовались правительственный аппарат и управление городов, находилось около четверти всей территории страны. Остальная земля была в собственности даймё; они делились на фудай-даймё, из числа которых назначались высшие чиновники центрального правительственного аппарата, и годзама-даймё, издавна находившихся в оппозиции к дому Токугава и не привлекавшихся к управлению страной. Территория Японии, за исключением собственных владений сегуна и его вассалов, распадалась на княжества (хан), которые в литературе обычно называются кланами; их было около 260 в XVIII-XIX вв. Княжество представляло собой административно-хозяйственную единицу, во главе которой стоял даймё, являвшийся фактическим собственником всей земли. В руках даймё находилась высшая административная и судебная власть, в его пользу поступали феодальные повинности с крестьян; его свиту составляли самураи. Из среды самураев формировался аппарат управления кланом, из них же комплектовалось войско. Крупные княжества отгораживались от других таможенными барьерами, выпускали собственные деньги и т. д. 1. Развитие первоначальных форм капиталистического производства. Обострение классовых противоречий (XVIII-первая половина XIX в.) Сельское хозяйство Крестьяне не являлись собственниками земли, они были лишь ее наследственными держателями. Купля-продажа земли была запрещена. Однако широкие размеры принял заклад земли. Часто бывало так, что крестьянин, не имея возможности не только оплатить залоговую сумму, но и погасить проценты по ней, терял свой участок, который переходил в руки деревенского богатея или городского торговца-ростовщика. Прежний держатель-крестьянин формально сохранял право на свой участок и продолжал его обрабатывать, но фактически превращался в арендатора. Он должен был выплачивать не только ренту своему даймё, но и арендную плату натурой или деньгами своему кредитору-ростовщику, богатому крестьянину, который таким образом становился фактическим собственником крестьянской земли. Такого собственника называли дзинуси, т. е. помещик. Дзинуси появились и на целинных землях, освоение которых всячески поощряли сёгунат и даймё, предоставляя дзинуси на некоторый срок значительные налоговые льготы. Указом 1721 г. при сегуне Ёсимунэ было значительно облегчено участие городского торгово-ростовщического капитала в разработке нови. Таким образом, монополия дворянства на земельную собственность была в значительной мере подорвана и, кроме феодала (дачмё) появился еще один эксплуататор - дзинуси - из богатых крестьян или торговцев-ростовщиков. Японская деревня. Рисунок середины XIX в. Эксплуатация крестьянства усилилась. По закону обычная норма натуральной ренты-налога составляла 50% урожая, однако крестьяне и особенно арендаторы уплачивавшие ренту и феодалу и дзинуси, отдавали в общей сложности 70% и более от своего урожая. Рост товарно-денежных отношений, а также новые формы землевладения и эксплуатации привели к некоторым изменениям в сельском хозяйстве Расширялись площади под товарными техническими культурами - тутовым деревом (шелководство), хлопком, чаем, табаком, индиго и др. Так например производство шелка-сырца увеличилось в начале XIX в. вдвое по сравнению с XVIII в.; площадь под хлопком и другими техническими культурами в некоторых районах близ крупных городов (Осака, Киото) превзошла в первой половине XIX в обрабатываемую площадь под рисом. Показателем роста денежного обращения явилось, в частности сокращение натуральных и увеличение денежных доходов сегуната: с 1722 по 1836 г. поступление риса в сёгунат понизилось примерно на 10% в то время как денежные доходы увеличились втрое. В деревне уже в первой половине XIX в. применялся наемный труд. Безземельные и малоземельные крестьяне работали весной и летом у более состоятельных крестьян. Существовала система найма на год, на месяц и поденная. В начале XIX в. все яснее обнаруживались признаки кризиса натурального хозяйства. Положительные результаты укрепления центральной власти (в частности, прекращение междоусобных войн), обеспечившие некоторый подъем сельского хозяйства в XVII - начале XVIII в., стали снижаться в связи с усилившейся феодальной эксплуатацией, давившей на крестьян и разорявшей их. Размер обрабатываемой земельной площади на протяжении всего XVIII и первой половины XIX в. оставался почти неизменным (около 2,8-3 млн. га), так же как и сбор риса (28-60 млн. коку(Коку - объемная мера, равная 180 л, или 150 кг.)), основной культуры земледелия. Неурожаи, голод, эпидемии следовали одни за другими. За 150 лет (1690-1840 гг.), по далеко не полным данным, Японию 22 раза постигал неурожай; голод охватывал значительную часть страны. Происходило также резкое уменьшение прироста населения и даже некоторое сокращение его численности в отдельные периоды. К началу XVIII в., по приблизительным подсчетам, в городах проживало (включая самураев) не менее 4 млн. человек, или около 15% всего населения страны. Помимо трех главных городов (Киото, Осака, Эдо), имевших каждый свыше 300-400 тыс. жителей, в некоторых портовых городах и торговых центрах насчитывалось по 60 тыс. жителей и более. Кроме того, в Японии было до 200 призамковых городов. Ремесло и мануфактура Основными формами промышленного производства в начале XVIII в. были городское цеховое ремесленное производство и домашняя крестьянская промышленность. Цехи и гильдии широко распространились во всех городах и кланах. В 20-х годах XVIII в правительство в поисках новых источников доходов стало широко предоставлять лицензии гильдиям на монопольную торговлю тем или другим товаром, взимая за это с гильдии значительную мзду. Горное дело (добыча золота, серебра, меди, железа), чеканка монет и ряд других производств являлись государственной монополией или монополией крупных даиме. Государственные предприятия обычно представляли собой казенные мастерские или мануфактуры, в которых наряду с принудительным трудом заключенных, а также крестьян, свободных на время от сельскохозяйственных работ, использовался и наемный труд. На предприятиях, принадлежавших даймё (фарфоро-фаянсовых, шелкоткацких и др.), работали по найму и самураи низших рангов, которые не могли существовать на свои рисовые пайки. По всей стране развивалась крестьянская домашняя промышленность. Те крестьяне, которые имели ничтожные клочки земли (часто десятую или пятую часть гектара) и были отягощены огромными налогами и задолженностью ростовщикам, занимались побочными промыслами. Их продукция поступала в руки торговцев (тоя). Последние постепенно подчиняли себе эти крестьянские промыслы, снабжали крестьян сырьем и орудиями производства, получая взамен по низким ценам готовую продукцию. Весьма часто крестьяне фактически получали от скупщиков заработную плату. Ткацкая и вышивальная мастерские. Hисунок середины XIX в. В центральной части Японии, на острове Хонсю, стали быстро развиваться шелкомотальное и шелкоткацкое, хлопкопрядильное и хлопкоткацкое производства. Каждый район страны специализировался на выработке одного сорта хлопчатобумажных или шелковых тканей. Рост спроса на эти ткани обусловил появление уже в первой половине XVIII в. промышленных предприятий типа мануфактур. На юге, в клане Сацума, в шелкомотальном производстве, организованном властями клана, были предприятия, имевшие по 20-30 работниц. Во второй половине XVIII в. шелковые и хлопчатобумажные мануфактуры стали возникать во многих районах страны. На этих предприятиях станки нередко приводились в движение силой воды. Всего к концу XVIII в. в Японии насчитывалось, по неполным данным, свыше 100 мануфактур, принадлежавших феодалам, торговцам или же крестьянам-богатеям. На пути промышленного развития Японии стояли большие трудности, связанные с изоляцией одного клана от другого, наличием таможенных барьеров и всяких правительственных ограничений, в частности запрещений крестьянам бросать свои участки, изгнанием пришлого крестьянского населения из городов. В первой половине XIX в. централизованная мануфактура с наемными рабочими получила большее распространение. К середине XIX в. насчитывалось около 400 частных и казенных мануфактур (кроме горных предприятий). Эти мануфактуры производили хлопчатобумажные и шелковые ткани и пряжу, фарфоро-фаянсовые изделия, рисовую водку (сакэ), предметы домашнего обихода и т. д. Однако в стране до начала 50-х годов XIX в. не было фабрично-заводских предприятий, оснащенных машинами. К середине XIX в. Япония в бурно растущем мировом производстве занимала заметное место лишь в выплавке меди (около 6%) и производстве шелка-сырца (около 10% мирового экспорта в 1867 г.). Япония в первой половине XIX в. Экономическая отсталость Японии усиливалась длительной изоляцией страны от внешнего мира, которая строго соблюдалась сегунами Токугава еще с 30-х годов XVII в. При помощи политики «закрытия страны» господствующая феодальная верхушка рассчитывала уберечь Японию от проникновения иностранцев и сохранить в неизменном виде общественные отношения, сложившизся к концу XVI в., - диктатуру класса феодалов и бесправное положение основной массы населения. В результате Япония почти на два столетия оказалась в стороне от развития мировых событий. Тем не менее с начала XIX в. капиталистические элементы в экономике страны стали заметными. Тщательно разработанная сёгунатом система регламентации, жесткая фиксация прав и обязанностей каждого сословия, изощренный полицейский надзор и репрессии, усилившиеся в результате укрепления центральной власти, задерживали, но не могли остановить процесс разложения феодальных отношений. Что же касается проводившейся сёгунатом политики закрытия страны, то изоляция была фактически неполной: Япония сохраняла торговые связи с Китаем, Кореей и в крайне ограниченных размерах с Голландией. С конца XVIII и особенно в первой половине XIX в. возникла угроза насильственного нарушения изоляции Японии ввиду усиливавшаяся экспансии капиталистических держав на Дальнем Востоке. Дворянство и нарождающаяся буржуазия Несмотря на все старания правительства сохранить в незыблемом виде сословные перегородки, они были в значительной мере поколеблены. Высшие слои дворянства по мере роста товарно-денежных отношений содействовали развитию товарного производства с целью увеличения своих денежных ресурсов. Власти княжеств, помимо создания мануфактур, устанавливав монополию на тот или иной особо выгодный продукт производства (на юге, например, сахар, индиго, бумага). Для организации торговых и промышленных предприятий привлекались обычно купцы, ростовщики, которые получали специальные привилегии и чрезвычайно обогащались на этих операциях. Особенно крупное значение приобрели осакские купцы, которым даймё поручали реализацию риса, собиравшегося в виде натурального налога. Постепенно даймё, нуждаясь в деньгах, стали запродавать этот рис на год и на несколько лет вперед, попадая тем самым в финансовую зависимость от крупных купцов. Купцы и сами стремились приобрести земельную собственность, чтобы непосредственно эксплуатировать крестьян. По далеко не полным данным, в начале второй половины XVIII в. земельная собственность, находившаяся фактически в руках крупных купцов, оценивалась в 400 тыс. коку, что примерно соответствовало владениям 40 даймё. На этой почве обострялись противоречия между купечеством и даймё. Купцы не имели политических прав (они получали самурайское звание лишь путем приобретения его за деньги или путем браков и усыновления), гарантий неприкосновенности своего имущества, свободы предпринимательской деятельности. Противоречия существовали также между сёгунатом и тодзама-даймё, которые тяготились контролем центральной власти над их княжествами и стремились получить доступ к управлению страной. Однако их привилегии были настолько значительными, что они не склонны были рисковать ими и добивались лишь некоторых верхушечных преобразований на базе соглашения с сёгунатом. Больше всего как сёгунат, так и прочие высшие феодальные круги опасались крестьянской революции. Иное положение создалось среди подавляющей части рядового военно-служилого дворянства (самураев) и средних слоев нарождавшейся буржуазии. Все они чрезвычайно враждебно относились к сёгунату, а также к высшему дворянству. Значительная часть самурайства уже ряд десятилетий находилась в финансовой зависимости от торговцев и ростовщнкоз. Самурая на долгие годы вперед запродавала свои рисовые пайки, размеры которых даймё неуклонно сокращали. Многие самураи, несмотря на запрещение, вынуждены были заниматься какой-либо профессией: они становились учителями, врачами, служащими, ремесленниками, мелкими торговцами и т. д. и в известной мере воспринимали буржуазную идеологию. В то же время выходцы из среднего купечества, а иногда даже и мелкие торговцы становились помещиками, разными путями приобретали самурайские звания, не оставляя и своих прежних занятий. Развитию этой предпринимательской деятельности препятствовали даймё, обладавшие правом на получение ренты со всей обрабатываемой земли в княжествах, и особенно сёгунат с его мелочной регламентацией всех отраслей народного хозяйства, правительственными монополиями на наиболее выгодные производства. Поэтому низшие слои дворянства, а также средняя буржуазия стремились к более серьезным социальным преобразованиям, чем верхушка дворянства. Однако и эти слои испытывали страх перед возможностью широкой народной революции, прежде всего крестьянской. Идеология оппозиционных слоев дворянства и буржуазии В XVIII в. оппозиционные взгляды части дворянства и буржуазии оформились в несколько политических школ. Трактаты экономистов отражали беспокойство по поводу ухудшения материального благосостояния дворянского сословия. Большинство авторов ограничивалось критикой отдельных мероприятий правительства. Они осуждали всеобщую коррупцию, мелочную регламентацию. Порчу монеты они считали одной из главных причин экономических бедствий, так как основой благополучия дворянства и крестьянства, по их мнению, являлись высокие цены на рис, а порча монеты приводила к чрезвычайным колебаниям цен и в конечном итоге к их падению. К деятельности торговцев и ремесленников эти авторы относились отрицательно, крестьянство же интересовало их лишь постольку, поскольку оно создавало благополучие дворян. Выдвигались проекты вернуть самураев в деревню, превратить их в помещиков, пресечь бегство крестьян в города. Экономисты выдвигали проекты обогащения феодалов путем создания торговых монополий, сосредоточения мануфактур в их руках, а не у купцов и предпринимателей, монополизации отдельных видов сельскохозяйственной продукции (сахар, индиго и т. д.) в княжествах. Многие экономисты отрицательно относились к торговле Японии с Китаем и Голландией, считая, что из Японии вывозятся ценные товары, а ввозятся всякого рода безделушки, ненужные стране. Наиболее популярной и зрелой была оппозиционная школа, которую называют японской, или национальной, в противоположность официозной, неоконфуцианской школе. Неоконфуцианская школа выдвигала на первый план преклонение перед всем китайским, а японская школа стала в противовес ей выдвигать то, что ей казалось искони японским. Видные представители японской школы - Камо Мабути (1697-1769) Мотоори Норинага (1730-1801) тщательно изучали древний период японской истории, восстанавливали древний японский язык, стремясь заменить им китайский классический язык (камбуп), которым обычно писали токугавские государственные деятели и ученые. Они воспевали легендарную историю Японии с ее культом императора и древней синтоистской религией, утверждали, что Япония является центром вселенной и стоит выше всех других стран мира. При огромном недовольстве в стране сёгунатом учение о том, что императорский двор имеет исконные и освященные религией права на управление страной, использовалось против существующего режима. В то же время японская школа способствовала идеализации древности, усилению шовинизма. Представители этой школы выдвинули два важных лозунга дворянско-буржуазной оппозиции в предреволюционные 60-е годы - восстановление императорской власти и изгнание иностранцев. Менее влиятельными, чем представители этой школы, были так называемые голландоведы (рангакуся). В XVIII в. их было еще мало, ибо только в 1721 г. сегун Ёсимунэ разрешил ввоз некоторого количества европейских книг по естественным и прикладным знаниям, и лишь с середины XVIII в. изучение голландского языка перестало считаться преступлением. Голландоведы принадлежали к более передовым слоям общества. Они распространяли культуру капиталистических стран Европы, но активное участие в политической жизни Японии стали принимать не ранее конца XVIII - первой половины XIX в. Большой интерес представляют опубликованные только в XX в. произведения Андо Сёэки (1700-1763) - крупнейшего мыслителя и беспощадного обличителя токугавского феодального деспотизма. Как и подавляющее большинство его современников, Андо Сёэки излагал свои взгляды в трактатах на религиозно-философские темы. Идеалом Андо Сёэки был труженик-крестьянин, возделывающий рисовое поле. Жестоко осуждая тех, кто живет за счет эксплуатации чужого труда, Андо Сёэки мечтал об обществе, в котором не будет ни высших, ни низших классов. Ученый с такими взглядами стоял на уровне европейских мыслителей эпохи Просвещения. Антифеодальная борьба крестьянства и городской бедноты Огромную роль в подрыве феодального строя и в конечном итоге в его ликвидации сыграли движения крестьян и городской бедноты. Правда, в Японии в токугавский период не произошло общекрестьянского восстания. Это объясняется в известной мере феодальной раздробленностью страны, а также небывалым полицейским террором токугавских властей. Но нараставшие из десятилетия в десятилетие многочисленные локальные крестьянские восстания, неуклонно увеличивавшаяся сила сопротивления крестьян, крепнущий контакт между крестьянским и городским движениями оказались весьма действенными. Количество крестьянских и городских выступлений в XVII в. составляло 188, в XVIII в. - 514, а за 67 лет XIX в. - 538 (по подсчетам современных японских авторов, общее число этих выступлений достигло 1500). Но дело было не только в количественном росте народных выступлений; с XVIII в. меняется самый их характер. Если в XVII в. значительное место в крестьянских выступлениях занимало так называемое петиционное движение (просьбы крестьян об отмене несправедливых поборов и т. д.), то в XVIII в. преобладали уже активные формы борьбы. В XVIII в. крестьяне, вооруженные самодельным оружием (бамбуковыми копьями и т. п.), стали нападать не только на уполномоченных феодала или сёгуната и на ростовщиков, как это было раньше, но и громили дома старост и богатых крестьян. Все более заметную активность проявляло малоземельное и безземельное крестьянство. Однако происходили и выступления, в которых участвовала деревенская верхушка, крестьяне-богатеи. Такие выступления обычно были направлены против монополии феодальных властей или торговых гильдий, препятствовавших непосредственным связям крестьянина с рынком. Правительство всемерно старалось создать себе опору в деревне. Оно сурово наказывало старост и их заместителей в деревнях, где происходили восстания (закон 1741 г.), и щедро награждало тех старост, которые проявляли усердие в подавлении их (закон 1744 г. о праве ношения меча для таких старост, т. е. о фактическом уравнении их с самураями). Раньше крестьянские восстания охватывали несколько деревень или одно княжество, и количество участников не превышало обычно одного-двух-трех десятков тысяч. Между тем в середине XVIII в. происходят восстания, охватывающие до 200 тыс. крестьян. В отдельных случаях объединяются крестьяне соседних провинций (восстания 1754 г. в Курумэ на Кюсю; 1764-1765 гг. в провинциях Кодзукэ, Симоцукэ, Мусаси и т. д.). Другим важным отличием народного движения в XVIII в. были восстания городской бедноты, именуемые в японской литературе рисовыми бунтами, или утикоеаси (разгром; название это произошло от того, что беднота, доведенная до отчаяния спекулятивным подъемом цен на рис, громила склады и дома торговцев и ростовщиков). Обычно эти восстания происходили в годы неурожаев и голода. Первая крупная волна их прокатилась по Японии (города Эдо, Нагасаки, Такаяма, горныэ рудники Икуно) в 30-х годах XVIII столетия. В 80-х годах того же столетия, во время небывалого голода, когда население в некоторых районах было вынуждено питаться трупами лошадей, собак и когда наблюдались даже случаи людоедства, народные восстания превратились в настоящую угрозу феодальному строю. В эти годы насчитывается свыше 100 крестьянских и городских восстаний. В одном лишь 1787 г. восстания охватили более 30 городов, все важнейшие экономические и политические центры страны. Восстания в 30-40-х годах XIX в. В 30-х годах XIX в. поднялась новая волна народных выступлений. Главной их причиной, как и в 80-е годы предыдущего столетия, послужил повсеместный неурожай, который при отсутствии каких-либо запасов риса у подавляющего большинства крестьян привел к массовому голоду и спекулятивному подъему торговцами цен на рис. Руководители восстаний крестьян и городской бедноты стремились к объединению своих усилий в борьбе против феодальной власти. Например, в 1837 г. в Осака произошло крупное восстание под руководством самурая Осио Хэйхатиро; в нем наряду с ремесленниками, мелкими торговцами участвовало и низшее самурайство. Еще до начала восстания Осио посылал прокламации в соседние деревни, призывая крестьян идти в Осака. Восстание 1837 г. получило широкий отклик в разных районах страны. Однако руководители крестьянских и городских восстаний требовали лишь принятия мер против тяжелого налогового обложения и злоупотреблений старост, крупных торговцев, ростовщиков, чиновников даймё или сёгуната, не понимая, в чем главная причина народных бедствий. В эти годы зарождается движение ёнаоси (всеобщее равенство) за «исправление жизни», «улучшение жизни»; оно сводилось к требованиям уравнительного землепользования, народных выборов должностных лиц деревни и т. д. Под такими же антифеодальными лозунгами проходили и отдельные городские восстания. В целом крестьянские и городские выступления оставались стихийными, неорганизованными, раздробленными. Все же необычайная частота восстаний (в 1834 и 1837 гг. по 20-30 восстаний в год), их огромная разрушительная сила, охват ими крупнейших городов вызвали такое беспокойство в правящих кругах, что сёгунат решился на чрезвычайные меры. Сёгунат издал в 1841 г. указ о немедленном роспуске всех привилегированных гильдий, рассчитывая таким путем пресечь искусственный подъем цен. Указ вызвал взрыв недовольства наиболее богатого купечества: постепенно он перестал применяться, а спустя 10 лет, в 1851 г., и вовсе был отменен. Но тем не менее правительство вступило в острый конфликт с представителями крупного купечества; результаты этого конфликта оказались неблагоприятными для сёгуната. Существенно осложнила положение правящих кругов изменившаяся международная обстановка на Дальнем Востоке. Большое впечатление в Японии произвело поражение Китая в войне с Англией (1842 г.). Мероприятия сёгуната по укреплению безопасности оказались совершенно недостаточными. В некоторых княжествах, особенно южных, возникло движение за европеизацию обороны. Инициаторами его выступили представители оппозиционного самурайства, преимущественно из голландоведов. Усилился разлад в княжествах между высшим и низшим дворянством. Низшее дворянство, связанное с буржуазией, новыми помещиками, верхушкой крестьянства, проявляло недовольство политикой сёгуната и даймё в связи с угрозой извне и нарастающим народным движением. В отдельных княжествах (Тёсю и др.) создавались самурайские группировки, выступавшие с требованиями реформ. Начали формироваться первые вооруженные отряды дворянско-буржуазной оппозиции. Таким образом, в первой половине XIX в. в стране назрело глубокое недовольство подавляющей массы населения существующим строем. Крестьянство и городская беднота в непрекращающихся восстаниях, достигавших в отдельные годы чрезвычайной силы, подрывали экономические и политические устои феодализма. Напряженная внутриполитическая обстановка осложнялась усилением внешней угрозы и начавшимся кризисом верхов. 2. Рост антифеодального и национально-освободительного движения. Революция 1868 г. Установление зависимости Японии от капиталистических держав К середине XIX в. на Дальнем Востоке усилилась экспансия капиталистических стран, в первую очередь США. Повышенный интерес американских капиталистов к Японии вызывался рядом причин. Япония была важна как база для американских судов, плавающих в северных водах Тихого океана; стремление США создать такие базы усиливалось в связи с развитием китобойного промысла и особенно по мере распространения парового флота, нуждавшегося в угле. Япония с начала XIX в. рассматривалась в США как удобный плацдарм для укрепления американских позиций на Дальнем Востоке и прежде всего в Китае, где экономически господствовала Англия. Экспансия США диктовалась и стремлением к приобретению новых рынков для растущей американской промышленности. В 1853 г. американская эскадра под командованием Перри подошла к японским берегам. Угрожая обстрелом Эдо, США добились согласия Японии на переговоры. В начале следующего года был заключен договор между США и Японией, Он обеспечивал американским судам, потерпевшим аварию, право заходить в два японских порта (Симода, Хакодатэ), где они могли запасаться углем, продовольствием, водой и т. д., но не дал американцам права торговать с Японией. Только в 1858 г. американский уполномоченный Харрис добился подписания неравноправного для Японии торгового договора. Этот договор, составленный по образцу договоров европейских держав и США с Китаем и другими странами Востока, предусматривал экстерриториальность американцев в Японии и ограничение ее таможенной автономии (пошлины на импортные и экспортные товары не могли изменяться без согласия США). США рассчитывали обеспечить себе в Японии преобладающее влияние. По статье 2-й США навязывали свое посредничество в спорных вопросах между Японией и любой другой страной. Статья 10-я предусматривала снабжение Японии американским вооружением, военными судами, приглашение Японией американских военных инструкторов и т. д. По типу этих американо-японских договоров (но без статей 2 и 10) вскоре заключили с Японией договоры Англия, Франция, Россия и некоторые другие европейские державы. Таким образом, Япония, подобно Китаю, оказалась в неравноправном положении по отношению к европейским державам и США с той только разницей, что инициативу в навязывании Японии неравноправного режима взяли на себя США, а не Англия, как то было в Китае. Однако господство Англии в мировой промышленности, мировой торговле и военно-морском деле предопределило ее преобладающую роль и в торговле с Японией. Англия вскоре стала пользоваться господствующим политическим влиянием в Эдо, хотя США всемерно этому противодействовала. Миссия Перри на приеме у представителей сёгуна в Ураге. Рисунок 50-х годов XIX в. Одновременно с адмиралом Перри в Японию в 1853 г. прибыл для заключения торгового договора русский уполномоченный вице-адмирал Путятин. Россия пыталась завязать торговлю с Японией еще при Петре I. Затем, в 1739 г., близ берегов Хонсю появились русские суда второй экспедиции Беринга, которые начали торговлю с местным населением, но были вынуждены удалиться по требованию японских властей. В 1792-1793 гг. на Хоккайдо прибыл посланник России Лаксман, получивший в результате переговоров право на заход русского судна для торговли в Нагасаки. Однако дальнейшие попытки России (посольство Резанова в 1804 г. и др.) завязать торговлю с Японией долго не приводили к успеху. Путятин прибыл в Нагасаки, а не в район Эдо, куда иностранным кораблям не разрешено было подходить. Он имел категорические инструкции не прибегать ни к каким угрозам. Первый русско-японский договор был заключен в Симода 7 февраля 1855 г. По его условиям почти все Курильские острова были признаны русским владением. Но в то же время Япония отказалась признать бесспорные права России на Сахалин. Подъем антифеодальной борьбы. Движения за изгнание иностранцев Когда в 1853 г. Перри прибыл к берегам Японии и потребовал заключения договора, сёгунат сообщил об этом в Киото императорскому двору с просьбой высказать свое мнение. Этот факт свидетельствовал, что сёгунат чувствовал непрочность своего положения: в течение предшествующих двух столетий сёгунат ни разу не обращался к двору по государственным вопросам. Затем сёгунат запросил мнение японских феодалов (даймё) по поводу предложения Перри. Большинство даймё высказалось против заключения договора с иностранцами. Однако, после того как американская эскадра в феврале 1854 г. вторично вошла в залив Эдо, сёгунат решил, что Япония не сможет сопротивляться и пошел на соглашение. Это добавило к прежним причинам недовольства дворянско-буржуазной оппозиции сёгунатом еще один мотив - осуждение внешней политики сёгуната. Когда сёгунат был вынужден заключить торговый договор с США (1858 г.), антиправительственные настроения вылились в движение под лозунгом «изгнание варваров» (иностранцев), использованным для подрыва влияния сёгуната. Передовые круги дворянства, пытаясь разобраться в причинах отсталости Японии, изучали экономику, политическое устройство западных государств. Они понимали, что при существующем строе нельзя провести серьезных реформ, необходимых для того, чтобы в короткие сроки укрепить оборону страны. Признавая неизбежность установления сношений с Западом, эти круги все же примкнули к движению за «изгнание варваров», считая, что под этим лозунгом легче добиться свержения сёгуната и установления новой власти, способной осуществить необходимые реформы. Преклоняясь перед достижениями Запада, хотя и не теряя присущего всему японскому самурайству шовинизма, они по существу являлись сторонниками ограниченных буржуазных преобразований. Императорский двор, опираясь на некоторых враждебных сёгунату даймё (главным образом тодзама-даймё) и самураев, отказался дать санкцию на заключение договоров, открывающих Японию для иностранной торговли, и потребовал от сёгуната изгнания иностранцев. Однако перевес сил в это время был еще на стороне сегуна, который сурово расправился с недовольными, выступавшими против «открытия» страны. «Открытие» Японии для иностранных капиталистов ухудшило финансовое положение сёгуната и феодалов. Крупные суммы расходовались на закупки европейско-американского вооружения и военных судов. Большие средства были выделены на сооружение фортов в Синагава и других пунктах, строительство чугунолитейных мастерских (арсеналов) в Иокосука, Нагасаки, производство огнестрельного оружия, содержание японских миссий за границей. Наконец, значительные суммы были затрачены на оплату всяческих возмещений иностранцам за выступления против них японских самураев. Сёгунат и даймё усилили обложение крестьянства для покрытия этих новых расходов. Появление иностранных фабричных товаров (главным образом тканей и пряжи) подрывало японскую капиталистическую мануфактуру, домашнюю крестьянскую промышленность и цеховое ремесло. «Открытие» страны привело к существенным экономическим переменам. Приходили в упадок одни отрасли производства, возникали новые. Высокий спрос на экспортный шелк-сырец привел, например, к созданию многих шелкомотальных предприятий, частично с механическими двигателями, в центральной части острова Хонсю. Зато шелкоткацкая промышленность, одна из важнейших в стране, из-за недостатка шелка-сырца, вывозившегося за границу, стала испытывать серьезный кризис. Примерно то же произошло в хлопчатобумажном производстве, когда во время гражданской войны в США стали вывозить хлопок из Японии и местная промышленность, и без того испытывавшая конкуренцию импортного текстиля, оказалась лишенной собственного сырья. В городах появилось много безработных. От всех этих существенных изменений выигрывали иностранные капиталисты, японские крупные торговцы, отдельные группы японских промышленников. Используя разницу курсов золота и серебра в Японии и за границей, иностранные капиталисты стали выкачивать из страны золото, наводняя ее серебром. Это привело к полному нарушению ценностных соотношений на японском рынке, к спекулятивному росту цен. Рыночная цена на рис, основной продукт питания, выросла в 1866 г. в 4 раза по сравнению с 1860 г. и в 1867 г.- в 14 раз. Из года в год нарастали движения крестьян и горожан. В период 1852-1859 гг. произошло 50, в 1860-1867 гг. - 93 народных восстания. Ухудшение положения этих слоев населения после «открытия» страны предопределило популярность среди крестьянства и городской бедноты лозунгов, направленных против инострвнцев. Однако основным костяком движения за изгнание иностранцев было самурайство. Положение большинства самураев, и ранее влачивших незавидное существование, в результате открытия портов и спекулятивного роста цен значительно ухудшилось. Антииностранные лозунги были популярны и среди значительной части буржуазии, которая материально пострадала в результате «открытия» страны или же была возмущена наглым поведением колонизаторов. Дворянско-буржуазная оппозиция начала стягивать к району Осака - Киото свои вооруженные отряды. Иностранные торговые дома в Йокогаме. Рисунок 70-х годов XIX в. Идеология оппозиции, состоявшей из разных классов, не была единой и четкой. Идеи национального освобождения переплетались с шовинистическими и даже агрессивными устремлениями самурайства. Длительное двоевластие в Японии (император и сегун), враждебность к сёгунату, общая отсталость Японии привели к тому, что одним из лозунгов оппозиции стало восстановление императорской власти. С этим связывалось и требование об устранении феодальной раздробленности, уничтожении княжеств (кланов). Но тодзама-даймё и их ближайшее окружение, враждебно относившиеся к сёгунату и поддерживавшие императорский двор, были противниками уничтожения княжеств; они выдвинули лозунг восстановления императорской власти на базе соглашения с сёгунатом. В 1862 г. даймё некоторых южных кланов, экономически более развитых (Сацума и Тёсю), направили в резиденцию императора, в Киото, для защиты ее от сегуна вооруженные отряды самураев. По пути к ним пытались примкнуть так называемые кихэйтай - нерегулярные отряды, состоявшие из ренинов (деклассированных самураев), помещиков, крестьянской верхушки, ремесленников, мелких торговцев и т. д. Они выступали наиболее решительно за изгнание иностранцев и отвергали всякий компромисс с сёгунатом, требуя его свержения. Глава Сацума и его приближенные, стремившиеся к компромиссу с сёгунатом, отказались от совместного выступления с кихэйтай. С этого времени резко выявился раскол в оппозиции: привилегированные слои дворянства и крупной торгово-ростовщической буржуазии добивались лишь верхушечных реформ на базе соглашения с сёгунатом; для умеренно радикальной оппозиции из средних и низших слоев дворянства и буржуазии главным лозунгом становится тобаку - свержение сёгуната. Поскольку сегунах являлся основной опорой феодального строя, лозунг тобаку имел революционное значение, хотя лидеры этой оппозиции - Сайго, Окубо, Кидо, Ито и др. - вовсе не предполагали содействовать осуществлению требований крестьянства и городской бедноты. Императорский двор в Киото, опираясь на прибывших самураев Сацума, Тёсю и других княжеств, потребовал от сёгуната изгнания иностранцев. Отряды кихэйтай начали расправляться в Киото с представителями придворной знати и богатыми купцами, громили их склады и лавки. Крупная буржуазия и феодальная знать стали покидать город. Опасаясь усиления отрядов кихэйтай, императорский двор и глава княжества Сацуыа пошли на компромисс с сёгунатом, который принял большинство требований императорского дома. Одновременно княжество Сацума и сёгунат организовали разгром отрядов кихэйтай, собравшихся около Киото (1863 г.). Это нанесло сильнейший удар антисёгунскому движению. Впрочем, коалиция между Сацума, Киото и сёгунатом существовала недолго. Иностранная интервенция 1863-1864 гг. Отдельные выступления самураев против иностранцев были использованы как предлог для высадки в мае 1863 г. английских и французских войск в Иокогаме; они оставались здесь до 1875 г. В начале 60-х годов капиталистические государства, действуя единым фронтом, поддерживали сёгунат, который вел с ними переговоры и заключал договоры. Державы предлагали ему и военную помощь. Вскоре правительство Англии изменило свою политику. Используя убийство самураями английского торговца Ричардсона, оно потребовало денежного возмещения и послало свою эскадру к берегам Японии. После отказа японцев удовлетворить это требование английский флот в августе 1863 г. бомбардировал порт Кагосима (княжество Сацума). Добившись от Сацума уплаты возмещения, Англия вступила в сношения с Сацума, затем с Тёсю, выступавшими против сегуна. В то время как Англия начала оказывать поддержку антисёгунской коалиции, Франция продолжала поддерживать сёгунат. В 1864 г. иностранная интервенция усилилась. Объединенный флот США, Англии, Франции, Голландии обстрелял Симоносэки, потребовав свободного прохода иностранных судов через Симоносэкский пролив. Столкнувшись с европейской военной техникой, оценив ее превосходство и получив одновременно реальные предложения о военной помощи от Англии, южные княжества, а за ними императорский двор постепенно стали отказываться от лозунгов, направленных против иностранцев. С 1864 г. виновники выступлений против иностранцев стали наказываться. Незавершенная революция 1868 г. В 1866 г. неурожай и голод вызвали крупные городские восстания, рисовые бунты в таких важных центрах токугавского господства, как Эдо, Осака, и во многих других городах. Крестьянство и городская беднота выступали под антифеодальными и освободительными лозунгами. Вызывающее поведение иностанцев в японских портах, обстрелы городов иностранными военными судами только усиливали движение против иностранцев. При всей разрозненности крестьянских восстаний, не достигших еще уровня общенационального движения, их непрерывность, нарастающая стойкость крестьян, антифеодальная направленность привели к тому, что правители страны и каждый даймё жили в постоянном страхе за свою судьбу. Необходимомсть социальных реформ становилась все более очевидной. Многие лозунги крестьянских восстаний свидетельствовали о назревавшей крестьянской революции. Движение ёнаоси получило значительное распространение. Позиции антисёгунской коалиции в течение 1866-1867 гг., несмотря на разногласия внутри нее, все больше усиливались, а позиции сёгуната ослабевали. 8 ноября 1867 г. под давлением настойчивых требований оппозиции сегун (в то время им был Кэйки) отказался от верховной власти в пользу незадолго до этого вступившего на престол 15-летнего императора Муцухито. который никакой роли в этих событиях не играл. Сегун рассчитывал таким путем сохранить свои феодальные владения и получить из рук императора поручение по-прежнему управлять страной. Расчеты сегуна не оправдались. В Киото после серьезной борьбы одержала верх политика полной ликвидации сёгуната. 3 января 1868 г. императорским декретом сегун был лишен власти и создано новое правительство, охрана которого, как и императорского дворца, поручалась самураям княжеств Сацума, Тёсю и др. Войска сегуна, двинутые на Киото, несмотря на свое численное превосходство, потерпели поражение, после чего Кэйки бежал в Эдо. Население Эдо встретило сегуна враждебно, и 4 мая 1868 г. он сдался императорским войскам. В Эдо, переименованном вскоре в Токио («восточная столица»), обосновались императорский двор и новое правительство. Тем не менее борьба за восстановление власти сегуна продолжалась. На севере острова Хонсю, во владениях Токугава и фудай-даймё серьезные бои между войсками нового правительства и приверженцами сегуна длились до ноября 1868 г. Решающую помощь в разгроме сегуна оказали крестьянские восстания в северных княжествах; многие восстания проходили под лозунгом всеобщего равенства, уничтожения прав феодалов на землю. Потерпевшие поражение на севере Хонсю приверженцы старого порядка отступили на Хоккайдо. Здесь, при участии флота сёгуната, ушедшего из Эдо, бои продолжались до июня 1869 г., когда сопротивление сторонников сёгуната, использовавших иностранную (французскую) помощь, было окончательно сломлено. Классовой опорой новой государственной власти стали помещики и крупная буржуазия. Крупные феодалы (даймё), являвшиеся основной социальной опорой сёгуната, были вскоре отстранены от власти. Однако буржуазия не была допущена в государственный аппарат, хотя наиболее видные ее представители (Мицуи, Коноикэ, Ясуда и др.) поддерживали антисёгунское движение, финансировали его и были тесно связаны с новым правительством. Вместе с тем дворянство не хотело терять свои привилегии. Ввиду этого преобразовательная деятельность правительства была чрезвычайно осторожной и имела двойственный характер. С одной стороны, расчищалась дорога капитализму, издавались законы о свободе внутренней и внешней торговли, уничтожении средневековых гильдий, свободе купли и продажи земли, свободном выборе сельскохозяйственных культур (для посевов), создании банков и акционерных обществ и т. д. С другой стороны, правительство стремилось всемерно оградить интересы дворянства. Незавершенный характер революции 1868 г. явился главной причиной сохранения феодальных пережитков в деревне и в городе, как в экономике, так и в политике. Наиболее важные преобразования буржуазного характера были осуществлены уже позднее - в начале 70-х годов, после окончания гражданской войны. Однако эти преобразования оказались возможными лишь в результате событии 1867-1868 гг., которые явились переломным этапом в развитии Японии. Эти события известны в исторической литературе под названием «революции Мэйдзи», «реставрации Мэйдзи», по официальному наименованию годов царствования императора Муцухито. Основываясь на том, что тогда произошла реставрация императорской власти, реакционные японские историки характеризуют «Революцию Мейдзи» как «императорскую революцию». Некоторые японские историки, в том числе стоящие на прогрессивных позициях, отрицают буржуазно-революционный характер происшедших изменений и, признавая всю их важность, тем не менее считают, что они привели к установлению абсолютистского режима, а переход к буржуазно-капиталистическому строю совершился только в 80-х и в начале 90-х годов. Среди советских историков преобладает мнение, что события 1867-1868 гг. в Японии следует рассматривать как незавершённую буржуазную революцию. |
