О ПОДВИЖНИЧЕСТВЕОп.: Творения ... Василия Великого ... Спб.: изд-во П.П.Сойкина, 1911. Т. 2. С. 297-303.
Предначертание подвижничества Внушительны указы царя, объявляемые подданным, но внушительнее и царственнее его приказы воинам. Поэтому, как провозглашению военных приказов, да внимает тот, кто желает горнего и великого чина, кто хочет всегда быть Христовым сподвижником, кто слышит эти великие слова: Аще кто Мне служит, Мне да последствует, и идеже есмь Аз, ту и слуга Мой будет (Ин. 12, 26). Где Царь Христос? Конечно, на небе. Туда и тебе, воин, должно направлять шествие. Забудь всякое земное упокоение. Ни один воин не строит дома, не приобретает себе во владение полей, не вмешивается в различные купли для приумножения имущества. Никтоже воин бывая обязуется куплями житейскими, да воеводе угоден будет (2 Тим. 2, 4). Пропитание воин имеет от царя, ему не нужно самому добывать пропитание, ни даже заботиться об этом. Ему везде у подданных царя отверст дом по царскому повелению, не нужно ему прилагать трудов о доме. У него на широкой дороге шатер и пища по мере нужды, и питие - вода, и столько сна, сколько дала природа; много походов и бдений, терпеливость и к зною, и к холоду, битвы с противниками, опасности крайние, многократно встречается и смерть, но смерть славная: у него и почести, и дары царские. Многотрудна жизнь его в военное время, но светла во время мира. В виде награды за доблести и венца за добрую жизнь в подвигах ему вверяется начальство, он именуется другом царевым, имеет близкий доступ к царю, удостаивается прикасаться к царской деснице, принимает отличия из руки царя, властвует над его подчиненными и ходатайствует за друзей внешних, за кого угодно. Итак, воин Христов, взяв себе малые образцы дел человеческих, размысли о благах вечных. Предназначь себе жизнь бездомную, необщественную, нестяжательную. Сделайся независимым, отрешившись от всех мирских забот, да не связывают тебя ни вожделение жены, ни попечение о детях, потому что это невозможно для воинствующего Богу. Оружия бо воинства нашего не плотская, но сильна Богом (2 Кор. 10, 4). Да не побеждает тебя телесная природа, да не стесняет тебя против воли, да не делает из свободного узником. Заботься не на земле оставить детей, но возвести на небо; не прилепляйся к супружеству плотскому, но стремись к духовному, рождай души и воспитывай детей духовно. Подражай небесному Жениху, низлагай восстания невидимых врагов, воюй с началами и властями (Еф. 6, 12), изгоняя их сперва из своей души, чтобы не имели в тебе никакой части, а потом из сердца тех, которые прибегают к тебе, поставляют тебя вождем и защитником охраняемых словом твоим. Низлагай помыслы, восстающие против веры Христовой. Словом благочестия воюй с нечестивым и лукавым помыслом, ибо сказано: помышления низлагающе, и всяко возношение взимающееся на разум Божий (2 Кор. 10, 4-5). Всего более уповай на руку великого Царя, которая, едва только покажется, приводит в страх и обращает в бегство сопротивных. Если же Ему угодно будет, чтобы ты показал доблесть в опасностях, и когда захочет Свое воинство ввести в битву с воинством сопротивных, то и здесь будь неодолим для всякого труда в ополчении, непоколебим душою среди опасности, с охотою переходя из земли в землю, с моря в море. Ибо сказано: Егда гонят вы, бегайте из града в град (Мф. 10, 23). И когда потребует нужда явиться на суд, предстать пред правителей, терпеть нападения толпы, видеть страшный взор палача, слышать его суровый голос, переносить мучительный вид орудий казни, подвергнуться пытке, подвизаться до смерти - не теряй веры при всем этом, имея пред очами Христа, ради тебя все сие претерпевшего, и зная, что ради Христа и тебе должно терпеть зло. И победишь при этом, потому что следуешь за победителем Царем, Который хочет, чтобы и ты стал участником Его победы. Если и умрешь, не будешь побежден, но тогда-то и одержишь самую совершенную победу, до конца сохранив в себе истину непоколебимой и дерзновение за истину неизменным. И перейдешь от смерти к вечной жизни, от бесчестия у людей к славе у Бога, от скорбей и мучений в мире к вечным упокоениям с Ангелами. Земля не приняла тебя в свои граждане, но примет небо; мир гнал, но понесут Ангелы представить тебя Христу, и наречешься другом, и услышишь вожделеннейшую похвалу: "Добре, рабе благий и верный (Мф. 25, 23), воин добрый, подражатель Владыки, последователь Царя, Я вознагражу тебя Своими дарами; Я послушаю слов твоих, потому что и ты слушал Моих". Будешь просить о спасении труждающихся братий и с общниками веры, таинниками священной любви примешь от Царя причастие благ. Будешь ликовать вечным ликованием, явишься венценосцем среди Ангелов, под державою Царя царствуя над тварью и блаженно вечнуя в лике блаженства. Если же захочет и после подвигов оставить тебя еще в мире, чтобы совершил ты большее число разнообразных подвигов и многих спас от невидимых и видимых браней, то и на земле велика твоя слава: почтен будешь у друзей, которые найдут в тебе заступника, помощника и доброго молитвенника. Одни напитают тебя как доброго воина; другие почтят как мужественного ратоборца; иные будут приветствовать и с радостью встречать, принимая, как говорит Павел, якоже Ангела Божия, яко Христа Иисуса (Гал. 4, 14). Таковы и подобны сим образцы воинствования Божия. Слово же сие относится не к одним мужам. У Христа воинствует и женский пол, вписываемый в воинство по душевному мужеству и не отвергаемый за телесную немощь. И многие жены отличились не менее мужей; есть и такие, что даже более прославились. Таковы наполняющие собою лик девственниц, таковы сияющие подвигами исповедания и победами мученичества. И за Самим Господом, в пришествие Его, следовали не только мужи, но и жены. Теми и другими совершалось служение Спасителю. Поелику таковы и так славны награды, уготованные воинствующим во Христе, то да возжелают сего воинствования и отцы для сынов, и матери для дочерей. Да приведут рожденных ими, наслаждаясь вечными надеждами, которых приобщатся у них дети, и вожделевая иметь заступников у Христа и добрых молитвенников. Не будем малодушны в рассуждении детей, не убоимся, если утрудятся, но будем увеселять себя тем, что прославятся. Посвятим Господу дарованных Им, чтобы и нам быть причастниками в прославлении детей своих, когда вместе с ними сами себя приведем и посвятим Господу. Людям, столь ревностным и так прекрасно подвизающимся, иной может сказать словами Псалмопевца: Благословени вы Господеви, сотворшему небо и землю (Пс. 113, 23) и по примеру Моисея помолится о них: Благослови, Господи, дела их, порази гордыню воставших на них (Втор. 33, 11). Мужайтесь, как неустрашимые, и мужественно совершайте течение ради вечных венцов о Христе Иисусе Господе нашем, Которому слава во веки. Аминь.
Слово подвижническое и увещание об отречении от мира и о духовном совершенстве Приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы,- говорит Божественный глас (Мф. 11, 28), указывая или на тамошнее, или на здешнее упокоение. Но без сомнения, призывая нас, он увещевает, во-первых, свергнуть с себя бремя многостяжания, передав это нуждающимся, а затем, отринув все множество грехов, происходящих от многостяжания, чрез благотворение и исповедание притечь к крестоносной жизни монахов. Поэтому вознамерившийся повиноваться Христу и поспешающий к нищетолюбивой и неразвлеченной жизни истинно достоин удивления и ублажения. Но прошу, пусть не делает сего без испытания, пусть не воображает себе жизни удобосносной и спасения без борьбы, а лучше пусть наперед упражняется в благоискусном терпении скорбей телесных и душевных, чтобы, ввергнув себя в неожиданные борения и потом не имея силы противостоять встретившимся испытаниям, опять со стыдом и посмеянием не устремиться назад к тому, от чего бежал, с осуждением души возвращаясь в мир и делаясь для многих соблазном, подавая всем повод заключать о невозможности жить о Христе. Опасность же сего знаете все вы, читающие Евангелие, в котором говорит Божественный глас: Унее ему было бы, аще жернов оселский облежал бы о выи его, и ввержен в море, неже да соблазнит от малых сих единаго (Лк. 17, 2), потому что будет он подлежать осуждению не только как оставивший свои ряды воин, но и за погибель совращенных им, хотя бы и думал уверять себя душепагубными рассуждениями, будто, и живя в мире, умилостивляет Бога добрыми делами, что для него невозможно. Ибо кто в жизни, безгрешной по ее неразвлеченности, не смог выдержать борений врага, тот в жизни многогрешной и им самим управляемой возможет ли преуспеть в какой-либо добродетели? Пусть даже он и благоустроит собственную свою жизнь, все-таки не избежит осуждения за то, что оставил Христа, подобно ученикам, упоминаемым в Евангелии, о которых божественный евангелист свидетельствует: мнози от ученик идоша вспять и ктому не хождаху с Иисусом, говоря: жестоко есть слово Его, кто может его послушати? (Ин. 6, 66, 60). Посему и человеколюбец Бог, пекущийся о нашем спасении, дал жизни человеческой двоякого рода направление, то есть супружество и девство, чтобы тот, кто не в состоянии вынести подвига девства, вступил в сожитие с женою, зная то, что потребуется от него отчет в целомудрии, святости и уподоблении тем, которые в супружестве и при воспитании детей жили свято. Таков был в Ветхом Завете Авраам, который прославился тем, что предпочел Бога и, преодолев чувство жалости, принес в жертву единородного сына и двери шатра своего держал отверстыми, готовый к принятию идущих странников, потому что не слышал еще: продаждь имение твое и даждь нищим (Мф. 19, 21). Еще больше сего показали Иов и многие другие, Давид и Самуил. Таковы были в Новом Завете Петр и прочие Апостолы. Ибо у каждого человека потребуются плоды любви к Богу и ближнему, и за уклонение от сих, равно как и от всех заповедей, всякий понесет наказание, как и Господь объявляет в Евангелиях, говоря: Иже любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин (Мф. 10, 37) и еще: Кто не возненавидит отца своего и матерь, и жену и чад, еще же и душу свою, не может Мой быти ученик (Лк. 14, 26). Соглашаешься ли в том, что Евангелия даны и оженившимся? Вот тебе приведено в ясность, что в послушании Евангелию потребуется отчет у всех людей, монахи ли они или живут в супружестве. Для вступившего в брак достаточно и того, что ему извиняется невоздержание, пожелание жены и сожитие с нею; прочие же заповеди, как всем равно узаконенные, преступать небезопасно. И Христос, благовествуя заповеди Отца, обращал речь к живущим в мире. А если и случалось, что вопрошенный наедине отвечал ученикам Своим, то свидетельствовал, говоря: А яже вам глаголю, всем глаголю (Мк. 13, 37). Поэтому и ты, избравший общежитие с женою, не будь беспечен, как будто вправе ты предаться миру. Тебе для улучения спасения потребно больше трудов и осторожности, потому что избрал ты себе жилище среди сетей и державы отступнических сил, имеешь пред глазами побуждения ко грехам, и все твои чувства день и ночь напряжены к вожделению их. Посему знай, что не избежишь борьбы с отступником и не одержишь над ним победы без многих трудов на страже евангельских догматов. Ибо как возможно отказаться от ратоборства со врагом, ведя жизнь на самом ратоборном поприще? А это поприще - вся поднебесная земля, которую проходит и обходит враг, как бешеный пес, ища, кого поглотить, как узнаем из истории Иова (Иов. 2, 2). И поэтому если отрекаешься от брани с сопротивником, то ступай в другой мир, в котором его нет, там возможно будет для тебя отречение от борьбы с ним и безопасное небрежение о догматах евангельских. А если это невозможно, спеши обучиться ратоборству с ним, в Писании изучая ратоборное искусство, чтобы тебя, побежденного им по незнанию, не предали вечному огню. И это как бы мимоходом да будет сказано тем, которые в супружеской жизни без опасения пренебрегают сохранением Христовых заповедей. А ты, любитель небесных уставов, ревнитель ангельского жития, желающий стать соратником святых учеников Христовых, укрепи себя к претерпению скорбей, мужественно приступи к собору монахов и в самом начале своего отречения будь тверд, чтобы не увлекла тебя привязанность к сродникам по плоти, причем укрепляй и себя обменом смертного на бессмертное. А когда самым делом оставляешь собственность свою, будь непреклонен, в несомненной уверенности, что предпосылаешь это на небо, скрывая в недрах убогих и обретая у Бога с великим приращением. Разрывая связь с друзьями и близкими, не будь прискорбен, потому что сопрягаешься со Христом, за тебя распявшимся; а такого дружества можешь ли представить себе что выше? Когда же при Божием содействии победишь врага своего в этой первой борьбе, не бросай себя, подобно какому-нибудь негодному сосуду. Ибо отречением от земных вещей ты украсил уже себя пред Христом. Но с великою заботливостью и обдуманностью постарайся найти мужа, который бы непогрешительно предшествовал тебе в образе жизни, хорошо умел руководить шествующих к Богу, украшен был добродетелями, в собственных делах своих имел свидетельство любви своей к Богу, был сведущ в Божественных Писаниях, не рассеян, не сребролюбив, не озабочен многим, безмолвен, боголюбив, нищелюбив, не гневлив, не памятозлобен, силен в назидании сближающихся с ним, не тщеславен, не высокомерен, не льстив, не изменчив, ничего не предпочитал Богу. И если найдешь такого, предай ему себя, ни во что вменив и отринув прочь всякую свою волю, чтобы ты оказался подобным чистому сосуду, храня к своей похвале и славе влагаемое в тебя добро. А если оставишь в себе какую-нибудь из прежде бывших в тебе страстей, то, и добро, вложенное в тебя, претворив в уксус, будешь изринут вон, как негодный сосуд. Это вторая борьба с противником нашего спасения. Ибо у добрых учителей и уроки добрые, а у злых, конечно, злые. Когда лукавый наш противоборник не в силах убедить нас, чтобы оставались в мирском смятении и погибели, спешит он убедить, чтобы не предавали себя строгой жизни или такому мужу, который все грехи наши выводит нам пред взоры и исправляет их, но чтобы вверились кому-нибудь из страстных славолюбцев, удовлетворяющему собственные свои страсти под предлогом снисхождения к живущим с ним вместе, чтобы таким образом, незаметно соделав нас опять многострастными, опутать нас собственными узами греха. А если поручишь себя мужу, украшенному многими доблестями, то сделаешься наследником благ, какие в нем, и будешь весьма блажен пред Богом и пред людьми. Но если, щадя тело свое, отыщешь учителя снисходительного к страстям твоим, или, лучше сказать, вместе с тобою падающего, то напрасно ты вступал в подвиг отречения от мира, потому что предался страстной жизни, взял себе слепого вождя и приближаешься к яме. Ибо слепец слепца аще водит, оба в яму впадут, довлеет бо ученику, да будет яко учитель его (Мф. 15, 14; 10, 25). Это Божие слово, и оно не погрешит; тебе должно жить по закону подвижническому, в противном случае не будешь и увенчанным, как сказал Апостол: Аще и подвизается кто, не венчается, аще не законно подвизаться будет (2 Тим. 2, 5). Поэтому, если по благодати Божией найдешь (а поискав, непременно найдешь) учителя добрых дел, наблюдай за собою, чтобы не делать тебе ничего вопреки воле учителя. Ибо все, что делается без него, есть некое хищение и святотатство, ведущее к смерти, а не к пользе, хотя бы казалось тебе добрым. Ибо если оно доброе, то почему делается тайно, а не въявь? Допроси помысл свой, который чрез правые дела доводит тебя до кражи и по-видимому добрыми преслушаниями приуготовляет тебе дела неправые. Не желай производить заклинаний над зверями, будучи неопытен в заклинании, чтобы, созвав к себе змей, когда обовьют тебя, а ты не будешь в состоянии сопротивляться им, самому не быть нещадно ими истребленным. Не опирайся на благородство плоти и не ищи чести, потому что плотской не приемлет яже Духа (1 Кор. 2, 14). Не покушайся изменять что-либо в уставах доброй жизни и собственным своим своеволием делать преткновение подвизающимся, а себе самому собирать бремя грехов: не делай сего ни в постели, более мягкой, ни в одеждах, или в обуви, или в другой какой принадлежности, или в перемене снедей, или в столе, не соответствующем времени твоего отшельничества, или в стоянии, или в рукоделии более покойном и опрятном. Ибо все это не только когда у тебя уже есть оно, но и когда составляет предмет твоего искания, не будет иметь доброго следствия. А если не познаешь скоро в этом диавольского коварства и не отсечешь сего от своего сердца, то уготовишь себе отпадение от жизни во Христе. Напротив того, положив в сердце своем, что ты бесчестнее и грешнее всех людей, что ты странник и пришлец, из жалости принят отрекшимися от мира прежде тебя, спеши быть последним из всех и всем рабом. Последнее принесет тебе честь и истинную славу, а не первое. Имей уши, отверстые к послушанию, и руки, готовые исполнять слышанное, уста имей молчаливые и сердце осмотрительное. Будь ленив к празднословию, а благоразумен и сведущ в спасительном слышании Божественных Писаний. Да будет тебе горьким вкушением слышание мирских рассказов и сотами меда беседа мужей преподобных. Спеши в подражании тем, которые прежде тебя подвизались в доброй нравственности, и не берись сам обучать каждого. Употреби старание успевать в важнейших добродетелях и не вознерадеть о меньших. Не пренебрегай никакою погрешностью, хотя бы она была менее всякого зловредного животного, но поспеши исправить ее покаянием, хотя многие многократно погрешают в большом и малом и остаются нераскаянными. Не будь судьею чужих падений. У них есть Судия праведный, Иже воздаст коемуждо по делом его (Рим. 2, 6). Ты наблюдай за своим и, сколько есть сил, облегчай свое бремя. Отягощающий бремя свое, сам и понесет его. В покаянии - спасение, а неразумие - смерть покаяния. Скрывай себя от людей суетных, обнаруживай же себя всего чаще пред Богом. Сколько от тебя зависит, уклоняйся от всякого выхода в общество, избегая рассеянности сердца. Только вышел ты из келии, оставляешь уже воздержность, погружаешься в мир, встречаешь жену-блудницу, которая, очаровав твой слух обольстительными словами, твои взоры - красотою лица, твой вкус - лакомствами и яствами, как бы на уде, приведет к себе. Потом, прижимаясь к тебе и заключая в свои объятия, ослабит в тебе постоянство любви к воздержанию, и таким образом постепенно отвлекши от добродетельной жизни, развратит собой. А если при Божией помощи и возможешь избежать ее сетей, то хотя возвратишься в келию, однако уже не таким, каким вышел, но расслабленным и болезненным, не расположенным ни к какому доброму делу и только по истечении долгого времени способным возвратиться к свойственному тебе навыку. Тебя будет беспокоить в помыслах желание той и другой жизни, и со многим только трудом в состоянии будешь уступить победу душе. Поэтому если случится тебе по какому-нибудь обстоятельству выйти из келии, то, облекшись в броню страха Божия, утвердив на руке, подобно щиту, любовь Христову и воздержанием во всем преодолев приражения похотей, тотчас по исправлении нужды иди назад, нимало не замедляя, но на быстрых крыльях возвращаясь, подобно невинной голубице спасаясь в ковчег, из которого ты послан, и неся в устах милости Христовы, и таким образом убеждая внутренние свои помыслы, что на всяком другом месте недоступно для тебя спасительное упокоение. Если ты юн по плоти или по разуму, удаляйся короткого обращения со сверстниками и бегай от них, как от пламени. Ибо враг, воспалив чрез них многих, предал их вечному огню, под видом духовной любви низринув в гнусную пропасть обитателей Пятиградия (То есть Содома, Гоморры, Адамы, Севоима и Валаки (Быт. 14, 2), из которых последний по молитве Лота спасся от истребления и наименован Сигором (Быт. 19).), и тех, которые спаслись среди моря при всех ветрах и бурях, когда ни о чем не беспокоились внутри пристани, погрузил в глубину с ладьей и пловцами. Когда садишься, садись гораздо дальше от сверстного с тобою; когда ложишься спать, одеяние твое да не сближается с его одеянием, но лучше пусть будет между вами старец. А когда говорит он с тобою или поет, стоя напротив тебя, отвечай ему, поникши взором долу, чтобы тебе, останавливая взор свой на лицах, не принять в себя семени похотения от врага и сеятеля зла и не пожать снопов растления и погибели. В доме или на всяком месте, где никто не видит дел ваших, не оставайся с ним ни под предлогом рассуждения о Божием слове, ни под предлогом другой какой-нибудь даже самой необходимой потребности, ибо всего нужнее душа, за которую умер Христос. Не верь обманчивому помыслу, который подсказывает тебе, что это нимало не соблазнительно, несомненно зная, что сие самое и есть соблазн, как ясно тебе будет доказано многократным опытом падших. Поверь словам моим, происходящим от братолюбивого сердца. Прибегай к суровым старцам, которые пр!иточными словами умащают юношей к делам похвальным, но не делают никакого вреда своею наружностью. Всяцем хранением блюди твое сердце (Притч. 4, 23). Как тати день и ночь непрерывно подбираются к золоту и похищают нечаянно, когда не знаешь, так смотри, чтобы враг не обольстил тебя грехом прародительским и не изгнал вскоре из рая сладости. Ибо тот, кто хищением снеди отвлек Адама от жизни, надеялся запнуть и Иисуса, тем паче не постыдился и тебе подмешать этой первой причины зол, зная, какой это сильный яд, потому что страсть чревоугодия обыкновенно обнаруживает свою силу не в множестве яств, но в пожелании и малом вкушении. Поэтому если пожелание вкусить что-либо малое будет так сильно, что ввергнет в страсть чревоугодия, то оно без труда предаст тебя смерти. Как вода, разделяемая на многие протоки, делает, что зеленеют все места, лежащие около протоков, так и страсть чревоугодия, если разлилась в твоем сердце, напоив все твои чувства и насадив в тебе лес пороков, обратит душу твою в жилище зверей. Видел я, что многие, одержимые страстями, исцелялись, но не видел между ними ни одного, привыкшего есть тайно от других или чревоугодника; напротив того, все такие люди или оставляли воздержную жизнь и развращались миром, или пытались укрыться между воздержными и сластолюбием оказывали услуги диаволу. Ибо это - лжецы, люди много клянущиеся, клятвопреступные, любящие прекословить, мстить, кричать, запирающиеся в том, что едят, скупые, роскошные в пище, жалующиеся на свою участь, любопытные, радующиеся делам темным и охотно противодействующие всякому похвальному образу жизни. Чтобы прикрыть страсть чревоугодия, впадают они во множество зол. Такие люди хотя по наружности в числе спасаемых, но по делам - в числе осужденных. Чревоугодие Адама предало смерти и причинило миру погибель. Из-за чревоугодия Ной осмеян, Хам проклят, Исав лишился прав первородства и породнился с хананеями, Лот стал мужем дочерей, а самому себе зятем и тестем, отец - мужем и дед - отцом, в обоих отношениях нарушая пределы естества. Чревоугодие и Израиля сделало поклонником идолу и довело израильтян до того, что телеса их пали в пустыни (Чис. 14, 29). Чревоугодие и одного из пророков, посланного Богом для обличения нечестивого царя, сделало снедью дикого зверя. И кому не мог отмстить за себя царь Иеровоам, при всем царском могуществе, тот, уловленный обольщением чрева, подвергся жалкой смерти (3 Цар. 13, 23-24). А Даниил, муж желаний, преодолев чрево, повелевал в царстве халдейском, соделавшись низложителем идолов, истребителем змия, наставником львов, предсказателем Божия вочеловечения, истолкователем сокровенных тайн. Три святые отрока, оказавшись выше удовольствий чрева, презрели царский гнев и бестрепетно дерзнули войти в страшную горящую печь, какую только мог разжечь царь Навуходоносор, обнаружили ничтожность обоготворенного златого образа и тот образ, который долгое время к поруганию Божией славы сооружал сатана, получив в добычу, принесли собственному Владыке, заставили самого враждебнейшего царя и все богопротивное воинство со всею тварью песнословить Бога. И, скажу кратко, если будешь владеть чревом, то станешь обитать в раю, а если не овладеешь им, то сделаешься добычей смерти. Будь верною сокровищницею добродетелей, а ключом имей язык духовного твоего отца. Он пусть отверзает уста твои для принятия хлеба, он пусть и замыкает. Не бери в советники змия, который вместо ключа хочет уловить тебя советом попробовать что-либо хотя бы только языком. Остерегайся греха тайноядения. Если он сможет совратить тебя в малом, то низложит уже совершенно и будет держать в узах. Не подставляй ушей всякому разглагольствующему и не отвечай всякому говоруну в беседах, не соответственных цели твоего подвижничества. Будь слушателем добрых поучений и размышлением о них храни свое сердце. Береги свой слух от мирских рассказов, чтобы не замарать души своей брызгами грязи. Не старайся вслушиваться, что говорят другие, и не вкладывай головы своей в средину беседующих, чтобы и самому тебе не быть осмеянным, и их не сделать злоречивыми. Не будь любопытен и не желай все видеть, чтобы не удержать тебе в сердце своем гноя страстей. По мере надобности смотри, по мере надобности слушай, по мере надобности говори, по мере надобности отвечай. Перед высшим не вдруг осмеливайся садиться, а если пригласят, то не садись рядом, но, осмотревшись кругом, старайся найти низшее место, чтобы Бог прославил тебя за смирение. Спрашивают тебя - отвечай пристойным и смиренным голосом, а не спрашивают - храни молчание. Когда спрашивают другого, сожми уста твои, чтобы язык твой, понуждаемый опрометчивым сердцем, прорвавшись, не поразил кого из строгих в подвижничестве и самого тебя не вверг в узы укоризн. Сидя, не клади одной ноги на другую: это знак невнимательности и души рассеянной. Если разговариваешь с низшим себя или он тебя о чем спрашивает, не давай ему ответов небрежно, презирая брата в оскорбление Богу. Ибо ругаяйся убогому раздражает Сотворшаго его (Притч. 17, 5),- говорит притча. Слово утешения да предшествует прочим речам твоим, подтверждая любовь твою к ближнему. Предлагай его и в средине, и в конце разговора, с светлым лицом, чтобы доставить услаждение твоему собеседнику. При всяком успехе ближнего своего веселись и прославляй Бога, потому что его успехи суть твои, а твои его. В собраниях избегай преждевозлеганий и преждеседаний (Мф. 23, 6), ищи себе последнего места, чтобы услышать лучше: друже, посяди выше (Лк. 14, 10). За трапезою левая рука твоя да не бесчинствует и да не берет преимущества у правой, а лучше пусть остается в покое; в противном же случае, по крайней мере, пусть помогает правой. Пусть уста твои предваряют приглашение тебя ко всякой молитве, и до последней молитвы будь на правиле, почитая великим ущербом оставить молитву. Ибо если, вкушая пищу для подкрепления своей плоти, останешься безвыходно за трапезой, пока не удовлетворишь потребности и без большой необходимости не легко выйдешь из-за стола, то не тем ли паче должен ты до конца оставаться во время духовного питания и укреплять молитвою твою душу? Ибо насколько отличается небо от земли, небесное от земного, настолько же отличается душа от тела. Душа - подобие неба, потому что в ней обитает Господь; а плоть - от земли, на которой обитают смертные люди и бессловесные животные. Поэтому нужды телесные соразмеряй с часами молитв и приготовься не слушать помысла, который отвлекает тебя от правила. Ибо у демонов в обычае - в часы молитвы под предлогом благовидной якобы причины побуждать нас к отлучке, чтобы благовидно отвлечь нас от спасительной молитвы. Не говори в извинение: "У меня болит голова, болит чрево", представляя неизвестных свидетелей небывалой болезни и ради упокоения ослабляя усердие к бдению. Напротив того, совершай еще и тайные молитвы, которые Бог видит в тайне, а воздаст тебе яве (Мф. 6, 6). Собирай прибыток совершенного жития, чтобы найти богатство сокрытое в день нужды. На чредах своего служения к труду телесному присоединяй и слово утешения, во свидетельство любви к тем, кому служишь, чтобы служение свое, растворенное солию (Кол. 4, 6), соделать тебе благоприятным. Не позволяй другому исполнять дел, на тебе лежащих, чтобы и награда не была отнята у тебя и отдана другому и чтобы другой не прославился твоим богатством к твоему унижению. Дела служения своего исполняй благообразно и тщательно, как служащий Христу. Ибо сказано: Проклят всяк творяй дела Господня с небрежением (Иер. 48, 10). Хотя бы поручаемые тебе службы казались низкими, бойся злоупотребления, допуская превозношение и презрение, потому что за тобою надзирает Бог. Дело служения велико и может доставить тебе Царство Небесное. Это мрежа добродетелей, влекущая к себе все заповеди Божии и, во-первых, превосходнейшую из всех добродетелей - смирение, которое приносит с собою целый рой благ; а потом и сие: "Взалкахся, и дасте Ми ясти, возжадахся, и напоисте Мя, был странен, и болен, и в темнице, и вы послужили Мне" (Мф. 25, 35-36), и особенно, когда требуемое должностью исполняется со смиренным о себе мнением, без превозношения, гнева и ропота. Будь соревнователем живущих право и дела их запиши у себя в сердце. Желай быть в числе немногих, потому что добро редко, почему не многие входят в Царство Небесное. Не думай, что спасутся все, живущие в келии, и добрые, и худые. На деле не то. Многие приступают к похвальной жизни, но не многие принимают иго ее. Ибо Царство Небесное принадлежит употребляющим принуждение и нуждницы восхищают е (Мф. 11, 12). Это - евангельское слово. Оно назвало принуждением изнурение тела, какое ученики Христовы терпят добровольно, в отречении от собственных своих хотений и от телесного упокоения, в хранении же всех заповедей Христовых. Поэтому, если хочешь восхитить Царствие Божие, употреби принуждение, подклони выю свою под иго служения Христова, стяни ярем на выи своей; пусть гнетет он выю твою, истончай ее трудом добродетелей, в постах, в бдениях, в послушании, в безмолвии, в псалмопениях, в молитвах, в слезах, в рукоделии, в перенесении всякой скорби, наносимой тебе демонами и людьми. Да не внушает тебе высокомудренный помысл ослабить со временем труды, чтобы пред дверьми исшествия не застали тебя обнаженным от добродетелей и чтобы не остаться тебе вне врат Царствия. Да не надмевает тебя степень церковного чина, но более да смиряет, ибо преуспеяние души - преуспеяние в смирении, а лишение и бесчестие рождаются от высокомудрия. В какой мере будешь приближаться к высшим священным степеням, в такой мере смиряй себя, боясь примера сынов Аароновых. Познание богочестия - познание смирения и кротости. Смирение - подражание Христу, а превозношение, вольномыслие и бесстыдство - подражание диаволу. Будь подражателем Христу, а не антихристу; Богу, а не противнику Божию; Владыке, а не рабу-беглецу; милостивому, а не жестокому; Человеколюбцу, а не человеконенавистнику; жителям брачного чертога, а не тьмы. Не спеши давать приказы братству, чтобы не возложить тебе на выю свою чужого бремени грехов. Рассматривая делание каждого дня, сравнивай его с деланием предшествующего и поспешай к исправлению. Преуспевай в добродетелях, чтобы стать ближе к Ангелам. Оставайся в келии не дни, не месяцы, но в продолжение многих лет, воспевая своего Владыку день и ночь, подражая Херувимам. Если так начнешь, так и окончишь, и идя путем тесным в короткое время своего подвижничества по благодати Божией войдешь в рай с сияющим светильником души, радуясь со Христом во веки. Аминь.
с. 315. Слово о подвижничестве первое. Чем должно украшаться монаху. Монаху должно прежде всего стяжать жизнь нестяжательную, телесное уединение, благоприличную наружность, голос умеренный и слово благочинное; пищу и питие принимать бесшумно и сдержанно; при старших молчать, мудрых слушать, к равным иметь любовь, низшим подавать исполненный любви совет; удаляться людей негодных, плотских и суетных; больше думать, а меньше говорить, не быть дерзким в слове, не допускать излишеств в разговорах, не быть смешливым, но украшаться стыдливостью, взор потуплять долу, а душу возносить гор!е, на прекословия не отвечать прекословием; быть благопокорну; трудиться своими руками; всегда памятовать о последних, с надеждою радоваться, скорби терпеть, непрестанно молиться, о всем благодарить; пред всеми быть смиренным, ненавидеть высокомерие; быть трезвенным и охранять сердце от лукавых помыслов; чрез исполнение заповедей собирать себе сокровище на небе; делать себе испытание в ежедневных помышлениях и поступках; не вдаваться в житейские заботы и излишние беседы; не любопытствовать о жизни людей беспечных, но соревновать только жизни святых отцов; сорадоваться, а не завидовать преуспевающим в добродетели; сострадать страждущим, плакать с ними и весьма сетовать о них, но не обвинять их; не делать упреков отвращающемуся от греха и никогда не оправдывать самого себя, признавать себя паче всех грешных пред Богом и пред людьми; вразумлять бесчинных, утешать малодушных, прислуживать недужным, омывать ноги святым, заботиться о странноприимстве и братолюбии; с единоверными быть в мире, а человека еретика отвращаться; книги общепринятые читать, а отреченных вовсе не брать в руки; об Отце, Сыне и Святом Духе не совопросничать, но с дерзновением говорить и мыслить о несозданной и единосущной Троице и спрашивающим отвечать, что должно креститься, как приняли, и веровать, как крестились, и прославлять, как уверовали; и делать, и говорить хорошее; вовсе не клясться; не давать ни серебра в рост, ни хлеба и вина и елея в приращение; воздерживаться от жизни разгульной, и от пьянства, и от забот житейских; не обходиться ни с кем коварно, даже вовсе не говорить ни о ком худо, не оговаривать, ни даже вообще слушать с приятностью оговоры, не скоро верить тому, что говорят на кого; не отдаваться во власть раздражительности; не покоряться пожеланию; не гневаться на ближнего понапрасну, не держать ни на кого неудовольствия, не воздавать злом за зло, лучше быть хулимым, нежели хулить, быть битым, нежели бить, стерпеть обиду, нежели обидеть, понести лишение, нежели другого лишить чего. А паче всего монаху надобно воздерживаться от свидания с женщинами и от пития вина, потому что вино и жены превратят разумивых (Сир. 19, 2), и исполняя по возможности заповеди Господа, не приходить в уныние, но ожидать от Него мзды и похвалы; желать наслаждения вечной жизни и иметь всегда пред очами Давидово изречение и говорить: Предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся (Пс. 15, 8); как сыну, всем сердцем, всей крепостью и мыслию, и силою любить Бога, а как рабу, благоговеть пред Ним, бояться Его и повиноваться Ему; со страхом и трепетом соделывать спасение свое, гореть духом, быть облеченным во всеоружие Святаго Духа, тещи не безвестно и подвизаться, не яко воздух бия (1 Кор. 9, 26): поборать врага в немощи тела и нищете душевной; творить все заповеданное и называть себя неключимым; благодарить святого, славного и страшного Бога; ничего не делать по рвению и тщеславию, но ради Бога и в угодность Ему, яко Бог разсыпа кости человекоугодников (Пс. 52, 6); вовсе не хвалиться, не говорить самому себе похвал и не слушать с приятностью, когда хвалит другой; служить всегда втайне и напоказ людям не делать, но искать похвалы только у Бога и помышлять о страшном и славном Его пришествии, об исшествии отсюда, о благах, уготованных праведным, подобно и об огне, уготованном диаволу и аггелам его; а сверх всего этого памятовать апостольское изречение: яко недостойны страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас (Рим. 8, 18) и наперед говорить с Давидом: хранящим заповеди Его воздаяние много (Пс. 18, 12), великая награда, венцы правды, вечные сени, нескончаемая жизнь, неизглаголанная радость, неразоряемая обитель на небесах у Отца и Сына и Святаго Духа - истинного Бога, откровение лицом к лицу, ликование с Ангелами, с отцами, с патриархами, с Пророками, с Апостолами и мучениками, и исповедниками, и с благоугодившими Богу от века, обрестись с которыми потщимся и мы по благодати Господа нашего Иисуса Христа. Ему слава и держава во веки веков! Аминь.
Слово о подвижничестве второе Человек сотворен по образу и по подобию Божию, а грех, увлекая душу в страстные пожелания, исказил красоту образа. Но Бог, сотворивший человека, есть истинная жизнь; потому, кто утратил подобие Божие, тот утратил и общение с жизнью, а кто вне Бога, тому невозможно быть в блаженной жизни. Итак, возвратимся к первоначальной благодати, которой отчуждились мы чрез грех, и снова украсим себя по образу Божию, бесстрастием уподобившись Творцу. Ибо кто в подражании сам, насколько возможно, достиг бесстрастия Божия естества, тот и в душе своей восстановил образ Божий. А кто уподобился Богу указанным способом, тот, без сомнения, приобрел и подобие Божией жизни, постоянно пребывая в вечном блаженстве. Поэтому если бесстрастием снова восстановляем в себе образ Божий, а уподобление Богу дарует нам непрекращающуюся жизнь, то, вознерадев о всем прочем, употребим попечение свое на то, чтобы душа наша никогда не была обладаема никакой страстью, а мысль наша в приражениях искушений оставалась непреклонною и непоколебимою и чтобы чрез то соделались мы причастниками Божия блаженства. Но пособником в таковом попечении служит девство - у тех, которые разумно притекают к сему дарованию. Ибо дарование девства заключается не в одном только воздержании от деторождения, но вся жизнь, и быт, и нрав должны быть девственны, во всяком занятии безбрачного показывая нерастленность. Можно и словом соблудить, и оком прелюбодействовать, и слухом оскверниться, и в сердце принять нечистоту, и неумеренностью в пище и питии преступить пределы целомудрия. А кто чрез воздержание во всем этом соблюдает себя под законом девства, тот действительно показывает в себе совершенную и во всем преуспевшую благодать девства. Посему если желаем, чтобы облик души нашей по Божию подобию украсился бесстрастием, а чрез сие приобрели мы и вечную жизнь, то будем внимать себе, чтобы, поступая в чем-нибудь недостойно обета, не подпасть одному суду с Ананиею. Ибо Анании вначале можно было не обещать имения своего Богу. Но поелику, имея в виду славу человеческую, в обете посвятил уже свое имение Богу, чтобы удивить людей щедростью, а цену утаил, то возбудил на себя такой гнев Господень (служителем же его был Петр), что не обрел даже двери покаяния. Посему, не дав еще обета строгой жизни, можно желающему, согласно с дозволением и законом, вступать в житейские связи, предаваться брачному союзу. Но кто произнес уже свой обет, тому надобно соблюдать себя для Бога, как одно из священных приношений, чтобы тело, посвященное Богу обетом, осквернив опять служением обыкновенной жизни, не подпасть суду за святотатство. Говорю же это, имея ввиду не один род страсти (как думают некоторые, поставляя подвиг девства в одном хранении тела), но страстные расположения всякого рода, чтобы намеревающийся соблюдать себя для Бога не осквернил себя никаким мирским пристрастием. Гнева, зависти, памятозлобия, лжи, гордости, парения мыслей, разговоров не вовремя, лености в молитве, пожелания иметь, чего нет, нерадения о заповедях, нарядных одежд, украшений лица, собраний и бесед, противных приличию и ненужных,- всего этого столько нужно остерегаться посвятившему себя Богу обетом девства, что ему равно почти опасно как пребывать в грехе, от которого он отрекся, так и предаваться чему-либо одному из сказанного. Ибо все, делаемое по страсти, вредит некоторым образом душевной чистоте и препятствует божественной жизни. Поэтому отрекшийся от мира должен то иметь в виду, чтобы себя, Божий сосуд, не осквернять никаким страстным употреблением. Особенно же надобно ему рассудить, что он, избравши жизнь ангельскую, преступив меры естества человеческого, подчинил уже себя уставам жития бесплотных. Ибо ангельскому естеству свойственно быть свободным от брачного союза, не развлекаться никакою другою красотою, но непрестанно взирать на лицо Божие. Посему вступивший в ангельский чин, если оскверняется человеческими страстями, подобен коже рыси, у которой шерсть не совершенно бела и не вовсе черна, но испещрена смесью разных цветов и не причисляется ни к черным, ни к белым. Это пусть будет некоторым общим правилом для избравших жизнь воздержную и чистую. Поелику же надобно подробно разобрать и частные случаи, то необходимо и о них оставить краткое напоминание. Удалившиеся от жизни обыкновенной и подвизающиеся для жизни божественной пусть подвизаются не сами по себе и не поодиночке. Ибо для таковой жизни нужно засвидетельствование, чтобы избыть ей лукавого подозрения. И как закон духовный требует, чтобы вкушающих таинственную пасху было не менее десяти (См.: Иосиф Флавий. Иудейская война. Кн. 6. Гл. 9, 3.), так и здесь надобно, чтобы лучше увеличивалась, нежели уменьшалась десятерица совокупно подвизающихся в духовной жизни. Началовождем в благообразии жизни да будет поставлен один, избранный из прочих по испытании его жизни, нравов и благоустроенного во всем поведения и по принятии во внимание при этом предпочтении лет его жизни. Ибо в естестве человеческом что старее, то и почтеннее. И он над братством, добровольно повинующимся из одной благопокорности и смиренномудрия, да имеет такую власть, чтобы никому в этом обществе не дозволялось противиться воле его, когда приказывает что-нибудь клонящееся к благообразию и строгости жизни. Но, как говорит Апостол, что не должно противиться от Бога учиненным властям, ибо осуждаются противящиеся Божию повелению (Рим. 13, 1-2), так и здесь прочее братство должно иметь убеждение, что не случайно, но по Божию изволению дана настоятелю такая власть, чтобы преспеяние по Богу совершалось беспрепятственно, когда один предлагает все душе полезное и пригодное, а прочие с благопокорностью принимают благие советы. Поелику же надобно, чтобы общество было совершенно благопокорно и подчинено настоятелю, то прежде всего необходимо избрать такого вождя для сего жития, чтобы жизнь его для взирающих на него была образцом всего доброго и чтобы он, как говорит Апостол, был трезвенным, целомудренным, честным, учительным (1 Тим. 3, 2). И мне кажется, что надобно испытать жизнь его не в том одном отношении, старее ли он летами - ибо при седине и морщинах можно иметь юные нравы,- но преимущественно в том отношении, убелены ли его нрав и поведение благолепием, чтобы все, что он ни говорит и ни делает, могло быть для общества вместо закона и правила. Проходящим же подобную жизнь прилично придумать такой способ пропитания, какой предлагает Апостол, да своими руками делающе, благообразно свой хлеб ядят (2 Сол. 3, 12). А работа их должна быть в распоряжении какого-нибудь старца, засвидетельствованного по честности жизни, который распределит дела рук их на нужные потребности, чтобы исполнялась и заповедь, повелевающая в поте и труде добывать пищу (Быт. 3, 19), и благопристойность их поведения оставалась безукоризненною и безупречною, когда не будет им никакой нужды показываться в народе ради жизненных потребностей. А самым лучшим пределом и правилом воздержания пусть будет следующее: не стремиться ни к неге, ни к злостраданию плоти, но избегать неумеренности и в том, и в другом, чтобы плоть, утучнев, не мятежничала, а став болезненною, не лишилась сил к исполнению заповедей. Ибо равный вред душе в обоих случаях - и когда плоть не покорна и от избытка здоровья предается неистовым порывам, и когда от недугов изнурена, расслаблена и неподвижна, потому что душа при таком состоянии тела не имеет времени свободно возводить взоры гор!е, но по всей необходимости бывает занята ощущением боли и ослабевает, подавляемая злостраданием тела. Поэтому употребление пусть будет соразмерно потребности: и вином гнушаться не должно, если принимают его для врачевания, и не должно домогаться его без нужды; равно и все прочее пусть служит потребностям, а не прихотям подвизающихся. Вся жизнь да будет лучше временем молитвы. Но поелику напряженности псалмопения и коленопреклонения надобно давать отдых некоторыми перерывами, то должно соображаться с часами, которые определены для молитвы святыми. Так великий Давид говорит: Полунощи востах исповедатися Тебе о судьбах правды Твоея (Пс. 118, 62). А ему, как видим, последуя, Павел и Сила в полунощи хвалят Бога в темнице (Деян. 16, 25). Потом тот же Пророк говорит: Вечер и заутра и полудне (Пс. 54, 18). Но и пришествие Духа Святаго совершается в третий час, как знаем из Деяний, когда фарисеям, которые смеялись над учениками за разнообразное действие языков, Петр говорит, что не пияни глаголющие сие: есть бо час третий (Деян. 2, 15). Девятый час напоминает страдание Господне, совершавшееся нашей ради жизни. Но поелику Давид говорит: Седмерицею днем хвалих Тя о судьбах правды Твоея (Пс. 118, 164), а упомянутые времена молитвы не наполняют собою седмеричного числа молитв, то полуденную молитву надобно разделить на молитву пред принятием пищи и на молитву по принятии оной, чтобы и нам при каждом круговращении дня служило образцом сие правило: седмерицею днем хвалить Бога. В обители подвижников да заключены будут входы женщинам, и мужчины не все пусть входят, а разве кому дозволен вход настоятелем, потому что без разбора входящие нередко оставляют в сердцах ряд неблаговременных речей и бесполезных рассказов, а с пустыми словами влагают суетные и бесполезные мысли. И потому пусть будет общий закон, чтобы приходящие, о чем необходимо надобно быть слову, спрашивали одного настоятеля и от него получали ответы, а прочие не отвечали бы любителям суетных бесед, чтобы не увлечься в ряд праздных слов. У всех пусть будет одна общая кладовая, и ничто да не называется чьею-нибудь собственностью: ни одежда, ни обувь, ни другое что, служащее к необходимой потребности тела. А употребление пусть будет во власти настоятеля, чтобы по его распоряжению каждый, что ему прилично, тем и пользовался из общего. Но в этом общежитии закон любви не дозволяет частных содружеств и товариществ. Ибо частные пристрастия, по всей необходимости, много вредят общему согласию. А теперь надобно, чтобы все смотрели друг на друга с равномерным расположением и чтобы всем обществом владела одна мера любви. Если же найдется кто, под каким-нибудь предлогом расположенный с большею любовью к монаху-брату, или родственнику, или к кому другому, то да уцеломудрится, как делающий обиду обществу. Ибо избыток расположения к одному лицу обличает великое оскудение любви к другим. А наказания осужденному в каком-либо прегрешении да будут по мере греха таковы: воспрещение стоять вместе с другими при псалмопении, недопущение к общению в молитве, удаление от вкушения пищи. Причем по важности проступка наказание согрешающему определит поставленный наблюдать за общим благочинием. Прислуживание общему собору да будет поочередно, и пусть двое попеременно в продолжение одной недели имеют все попечение, требуемое нуждою, чтобы и награда за смиренномудрие была общая и никому невозможно было даже и в прекрасном иметь преимущество пред братством, чтобы и отдохновение давалось всем равно. Ибо попеременное утомление и отдохновение делают труд нечувствительным для трудящихся. Настоятель обители имеет власть по усмотрению дозволять необходимые выходы, а кому полезно, приказывает заниматься домашними делами и оставаться дома. Ибо нередко в юном теле при всем усилии изнурять его воздержанием никак не увядает доброцветность возраста, и для встречных делается сие поводом к страсти. Поэтому если кто по цвету тела представляется молодым, то да не показывает такого благообразия, скрывая до тех пор, пока наружность не придет в приличное состояние. Ничто да не будет в них признаком гнева, или памятозлобия, или зависти, или упорства: ни вид, ни движение, ни слово, ни пристальный взгляд, ни выражение лица, или что еще обыкновенно возбуждает ко гневу живущих вместе с другими. Если же кто впадет во что-либо подобное, то к извинению прегрешения, в каком он пребывает, недостаточно того, что сам он потерпел прежде нечто оскорбительное, потому что худое, в какое бы время ни отваживались на него, равно худо. Всякая клятва да будет изгнана из общества подвижников; вместо же клятвы и говорящим, и слушающим да приемлется помавание головой или согласие, подтвержденное словом. Если же кто не поверит простому подтверждению, то произнесет обличение собственной совести, что не достиг еще нелживости в слове, и за это настоятель включит его в число согрешивших и уцеломудрит врачующим наказанием. По прошествии дня и по приведении к концу всякого дела, телесного и духовного, прежде упокоения совесть каждого должна быть подвергнута испытанию собственного его сердца. И если что было противное долгу - или помышление о запрещенном, или слово неприличное, или леность к молитве, или нерадение к псалмопению, или пожелание мирской жизни, - да не скрывается проступок, но да будет объявлен обществу, чтобы немощь увлеченного в таковое зло была уврачевана общею молитвою.
Слово о подвижничестве третье Подвижническая жизнь имеет одну цель - спасение души, и поэтому все, что может содействовать сему намерению, должно соблюдать со страхом как Божественную заповедь, потому что и самые заповеди Божии не что иное имеют в виду, как спасение послушного им. Посему как входящие в баню обнажаются от всякого одеяния, так и приступающим к подвижнической жизни надобно, обнажившись от всякой житейской вещественности, вести жизнь любомудрую. Первое, о чем более всего должно заботиться христианину, это - обнажиться от разнородных и различных порочных наклонностей, которыми оскверняется душа, а стремящемуся к высокой жизни сверх предыдущего надо выполнить отречение от имущества, потому что забота и попечение о вещественном производят великое развлечение в душе. Посему, когда многие, имея ввиду ту же цель спасения, вступают в общежитие друг с другом, надобно прежде всего в них утвердить, чтобы у всех были одно сердце, одна воля, одно вожделение и, как заповедует Апостол, вся полнота собрания была одним телом, составленным из различных членов (1 Кор. 12, 12). А в сем не иначе можно преуспеть, разве когда превозможет обычай - ничего не называть чьею-либо собственностью: ни одежды, ни сосуда, ни чего другого из употребительного в общей жизни, чтобы каждая такая вещь служила потребности, а не владеющему ею. И как большому телу не прилична малая одежда, или малому большая, но соразмерная каждому и полезна, и прилична ему, так и все прочее: ложе, постель, теплая одежда, обувь должны принадлежать тому, для кого очень нужны, а не тому, кто владеет ими. Ибо как врачевством пользуется раненый, а не здоровый, так и тем, что придумано к упокоению тела, наслаждается не роскошествующий, но имеющий нужду в упокоении. Поелику же нравы людей различны, и не все одинаково рассуждают о полезном, то, чтобы не было какого-либо расстройства, если каждый будет жить по своей собственной воле, такого человека, о котором засвидетельствовано, что он пред всеми отличен благоразумием, постоянством и строгостью жизни, надобно поставить в руководители другим, чтобы доброе в нем сделалось общим для всех ему подражающих. Если многие живописцы будут списывать черты одного лица, то все изображения будут сходны между собою, потому что сходны с одним лицом. Так, если многие нравы будут устремлены к подражанию нравам одного, во всех равно будет сиять добрый образ жизни. Поэтому с избранием одного останутся в бездействии все частные произволения, и с превосходнейшим будут сообразовываться все последующие, повинуясь апостольской заповеди, которая повелевает, чтобы всякая душа властем предержащим повиновалась, потому что противляющиися себе грех приемлют (Рим. 13, 1-2). А истинное и совершенное послушание подчиненных наставнику выказывается в том, чтобы не только по совету настоятеля удерживаться от несообразного, но чтобы без его воли не делать даже и похвального. Ибо воздержание и всякое злострадание тела на что-нибудь полезно; но если кто, следуя собственным стремлениям, делает себе угодное и не повинуется совету настоятеля, то прегрешение его будет важнее заслуги, потому что противляяйся власти, Божию повелению противляется (Рим. 13, 2) и награда за послушание выше награды за преуспеяние в воздержании. Любовь же друг к другу должна быть во всех так же равною и общею, как человек естественным образом имеет любовь к каждому из своих членов, в равной мере желая здравия всему телу, потому что страдание каждого члена причиняет равное беспокойство телу. Но как в нас самих хотя страдание каждого больного члена равно касается всего тела, однако же одни члены предпочтительнее других - ибо не одинаково занимаемся глазом и пальцем на ноге, хотя страдание их и равно, - так надобно, чтобы в каждом были сочувственное расположение и любезное отношение ко всем живущим в том же обществе, но почтение по справедливости будет он иметь в большей мере к тем, которые более полезны. Но поелику все непременно обязаны любить друг друга с равномерным расположением, то оскорбительно для общества, когда находятся в нем отдельные какие-нибудь собратства и сотоварищества. Ибо любящий одного предпочтительно пред другими обличает себя в том, что не имеет совершенной любви к другим. Посему равно должны быть изгнаны из общества и непристойная ссора, и частная расположенность, потому что от ссоры происходит вражда, а от частной дружбы и близости происходят подозрения и зависть. Ибо нарушение равенства везде бывает в унижаемых началом и предлогом зависти и неприязни. Поэтому и заповедь приняли мы от Господа подражать благости Его, сияющего солнце Свое одинаково на праведныя и на неправедныя (Мф. 5, 45). Как Бог всем дает возможность равно приобщаться света, так и подражатели Божии да изливают на всех общий и равночестный луч любви. Ибо где оскудевает любовь, там непременно на место ее входит ненависть. А если, как говорит Иоанн, Бог любы есть (1 Ин. 4, 16), то по всей необходимости ненависть есть диавол. Посему как имеющий любовь имеет в себе Бога, так имеющий ненависть питает в себе диавола. Итак, надобно, чтобы любовь у всех и ко всем была равная и одинаковая, а почтение воздавалось каждому по достоинству. У людей же, так между собою сопряженных, телесное родство не будет иметь преимущества в отношении к любви. Брат ли кто кому по плоти, или сын, или дочь, единокровный не будет иметь к родственнику предпочтительно пред другими большего расположения, потому что последующий в этом природе обличает себя, что не совершенно отказался от естественных уз, но управляется еще плотию. Неполезное же слово и безвременное рассеяние себя беседою с другими да будут запрещены. Напротив того, если что полезно к назиданию души, то о сем только и надобно говорить. Да и о самом полезном должны говорить благочинно, в приличное время, и те только лица, которым дозволено говорить. А кто низший, тот дожидайся дозволения от высшего. Шептания же, собеседования на ухо, знаки, подаваемые мановениями, - все это да будет изгнано, потому что шептание заставляет подозревать в злословии, а знаки чрез мановения служат доказательством брату, что скрывают от него какой-нибудь худой умысел. Все же это бывает началом ненависти и подозрения. Когда же необходим будет взаимный о чем-нибудь разговор, тогда меру голоса должна определять самая потребность, и с тем, кто близко, надобно разговаривать тихим голосом, и говоря с тем, кто вдали, надобно возвысить голос. Но чтобы советующий кому или дающий о чем приказание употреблял голос громкий и грозный, сего, как оскорбительного, да не бывает в обществе. Выходить из обители подвижничества, кроме положенных и необходимых выходов, не позволительно. Поелику же есть общества не мужей только, но и дев, то все доселе сказанное должно быть общим правилом для тех и других. Одно только надобно знать, что большего и преимущественнейшего благообразия требует жизнь женщин, их преуспеяние в нестяжательности, в безмолвии, в послушании, дружелюбии, строгость касательно выхода из обители, остережение от встреч, взаимное между собою расположение, избежание частных содружеств. Во всем этом с особенным тщанием должна преуспевать жизнь дев. Та, которой вверено смотреть за благочинием, должна не того искать, что приятно сестрам, и не о том заботиться, чтобы заслужить их благосклонность, делая им угодное, но всегда соблюдать степенность, внушая к себе страх и почтение. Ибо должно ей знать, что она даст Богу отчет в общих прегрешениях против долга. И каждая из живущих в составе общества да ищет от настоятельницы не приятного, но полезного и пригодного, да не входит в исследования о том, что ей приказывают, потому что навык к сему есть обучение безначалию и следствие оного. Но как заповеди Божии приемлем без исследования, зная, что всяко Писание богодухновенно и полезно (2 Тим. 3, 16), так и сестры да принимают приказы от настоятельницы без испытания, с усердием, а не от скорби, ни от нужды (2 Кор. 9, 7), исполняя всякий совет, чтобы послушание их имело награду. Да принимают не только наставления, относящиеся к строгости жизни, но, если наставница запрещает пост, или советует принять укрепляющую пищу, или по требованию нужды приказывает что-либо другое, служащее к облегчению, всё одинаково да исполняют с уверенностью, что сказанное ею есть закон. Если же по необходимости надобно будет переговорить о чем-нибудь нужном или с кем-нибудь из мужчин, или с имеющим попечение о деле, или с другим человеком, который может быть полезен в требуемом деле, то должна переговорить о сем настоятельница в присутствии одной или двух сестер, для которых по жизни и по летам безопасно уже иметь свидание и вести разговор с кем бы то ни было. Если же сестра сама от себя придумает что полезное, то пусть предложит настоятельнице и чрез нее скажет, что нужно сказать. |
