Засилье котиков и селфи в социальных сетях есть «язычество», проявлении глубинного пласта в самосознании человека, отождествления себя с животным и восприятия своего лица как мордочки. Это не психопатия и даже не застревания, это база для роста. Гумус. Не надо этого стыдиться. Но надо понимать, что, когда великий художник Френсис Бэкон перерисовывал Веласкеса «Иннокентий Х», он как раз пытался гуманизировать Иннокентий, сорвать кошачью маску.
«Фельетонная живопись», презрительно говорил Герман Гессе о живописи, которая «говорит». Крестный ход в Курской губернии. Передаёт реальность. Идеальная картина тогда зеркало. Высший критерий — так нарисовать кусок хлеба, чтобы птичка прилетела поклевать. Птичка на запах летит, она ж не снайпер!
Искусство не может быть подражанием, потому что реальность не есть нечто статичное. Реальность — реальность с точки зрения человека — есть динамика разговора. Реально общение. Что не коммуникативно, то и не реально. Поэтому «классическое искусство» как форма — безобразно, «статуарно». Оно монологично, и это ещё недурно, потому приходит искусство, которое вообще надменно молчит.
Только с самых истоков искусства оно пыталось заговорить и говорило, но говорило не реалистичностью, а своим языком, языком линий, цвета, форм. Конечно, не всякое искусство, а полнокровное. Как же редко человеку интересно, что на самом деле сказано художником или скульптором! Но человеку редко интересно, что на самом деле сказано Пушкиным или Толстым, Рафаэлем или Чёрным квадратом. Человеку интересно отдохнуть, успокоиться, человеку интересен сериал, а не Бергман. Следить за листиком в ручье десять минут? А о чём это? Вот коньячок под шашлычок — это содержательно!
Особенно ужасно реалистическое искусство в религии. Неважно, классическое античное, византийская икона или Рафаэль — насколько реалистично, настолько богохульно, настолько объективирует Абсолютного Субъекта. Боговоплощение, Распятие, Воскресение превращаются из Божьего крика в дорожный знак. Вот тогда и появляется Бэкон с его распятием — и происходит превращение дорожного знака в крик. Бэкон кажется певцом распада, искажения, аморфизма. Но вот Веласкес, портрет папы Иннокентия Х, только деталь - спасибо гугл-артс с его сатанинским разрешением. Вполне самодовлеющая картина, и очень драматичная. Я думаю, когда Бэкон часами простаивал перед картиной Веласкеса, он как раз на этом уровне смотрел.