Оглавление книги
Ио. 18, 13 и отвели Его сперва к Анне, ибо он был тесть Каиафе, который был на тот год первосвященником. №150 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая. "Ибо" заставляет предположить, что Анна - Анан, сын Сефа - пользовался влиянием на зятя. Во многих справочниках (особенно дореволюционных) именно Анна объявляется "серым первосвященником". Однако, Иосиф Флавий описывает события так: предшественник Пилата Грат "сместил первосвященника Анана и поставил на его место Исмаила, сына Фаби. Впрочем, недолго спустя он уволил и Исмаила и назначил на его место Элеазара, сына первосвященника Анана. По прошествии года он удалил и его и передал этот пост Симону, сыну Камифа. Однако и последний удержался не более года, и преемником ему был назначен Иосиф, прозванный также Каиафой". Чехарда! Хорош интриган, который такое допускает. Тот же Флавий объясняет лишь назначение Анана: "Квириний сместил первосвященника Иоазара за то, что он не поладил с народом, и назначил на его место Анана, сына Сефа". Следовательно, Квириний рассчитывал, что Анна с народом поладит. Судя по чехарде, расчёт не оправдался. Судя по Евангелию - тоже. Потому что толпа перед дворцом прокуратора, требования, крики, - всё это называется народными волнениями, и задача Анна с Каиафой была в недопущении подобного безобразия. В конце концов, и Пилата сняли, видимо, не столько за коррупцию, сколько за то, что его коррумпированность не помогала утихомирить евреев. Нормально как: наместник берёт взятки у местных князьков, не помыкает ими, а те самостоятельно распоряжаются, обеспечивая равновесие. А тут князьки взятки дают, а равновесие не обеспечивают. Но князькам ведь надо откуда-то взять деньги на взятки?! Так и начинается загнивание империи. Израильский истеблишмент сделал всё, чтобы восстановить против себя народ, и пал первой жертвой восстания. "Жадность фраера сгубила" - и "фраер" это Римская империя, и всякая империя. Впрочем, для решения дела Иисуса всё это значения не имело. "У нас зря не арестовывают" - логика всякой тоталитарной машины, не только российской. Анан и Каиафа были винтиками тоталитарной машины - маленькой, слабосильной, можно сказать, "прототипа", но именно бездушной машины. "Тотально" же всё, что полномочно убить человека, хотя бы и одного. Тут ничего человеческого, тут сплошная иерархия. Один старше, другой младше. Любовь-морковь получает одно единстенное значение: один тесть, другой зять, вот зачем нужна кровать. Мы уверены, что это всё в прошлом? Что в наши дни Иисус не оказался бы в американском Гуантанамо, русском Лефортово, польских Клейкутах и где там Вануну сидел в Израиле? Вот такой уверенности и противостоит вера, как жажде безопасности противостоит разумность, а паранойе - любовь. Лк. 1, 54 "воспринял Израиля, отрока Своего, воспомянув милость, "Надо прямо сказать, что ход мысли тут слишком традиционный, чтобы проглотить его, не поморщившись. Мария за что Бога благодарит? Богатых разорил, номенклатуру разогнал... Да, попутно ещё поднял униженных и обогатил обкраденных, но народ ведь по определению состоит из всех. Из богачей и бедняков, из унижающих и униженных. Библия часто говорит о милостях к народу Израиля. Из Египта вывел, из Ирака вывел... При этом как-то всегда затушевывается, что и в Египте кто-то остался, и в Ираке кто-то остался... Здоровый такой эгоизм человека, с которым произошло чудо - про тех, с кем чуда не произошло, как-то забывается. Но благодарю - от лица всех, хотя отнюдь не уполномочен. В наши времена очередное чудо, очередное возвращение Израиля. Но в наши дни уже получше с информационным пространством, и мы знаем, что, кроме возвращённых, было ещё в два раза больше тех, кто не смог вернуться и погиб. Есть ещё более тех, кто не захотел вернуться и посматривает на чудо со стороны - мол, очень приятно и восхитительно, но мне и в Нью-Йорке со своими бриллиантами неплохо. Тут в самый раз вспомнить, что Мария вообще-то благодарит Бога совсем не за то, что произошло на самом деле. Ни один кролик ещё не низложен с престола и не потерял свои богатства. Никакому Израилю ещё не возвращена независимость, он по-прежнему под римскими оккупантами. Это не то, что песни древних пророчиц, которые увековечивали реальные происшествия в жизни народа. На самом деле налицо всего лишь беременность! Неожиданная и необычная, но - беременность. И две тысячи лет христианства - это огромное здание, даже тысячи зданий - соборов, монастырей, дворцов, библиотек - миллионы людей, политические партии, вековые традиции - а стоит всё это на одной-единственной беременности. В том-то и радость! Можно не верить, что эта беременность чем-то отличается от прочих, что Иисус - не обычный человек, а некто исключительный. Можно не верить. А знать надо: мир стоит не на достижениях народного хозяйства, не на книгах и традициях, не на основах православной или любой другой культуры. Мир стоит на пупке женщины, который постепенно начинает разглаживаться, выпячиваясь вперёд... Надо помнить о пропорциях: важнее этого пупка и того, что за ним, ничего нет. Поэтому, кстати, не надо кричать на беременную: "Не сметь делать аборт! Ты что!!!" Ты себе не делай аборт, коли ты такой умный, а на неё не кричи! Беременной вредно, когда на неё кричат!!! Она не сделает аборт, а что ты тогда будешь делать с её ребёнком? Что ты сейчас делаешь с теми, кто не пал жертвой аборта? Ты их обманываешь, ты на них злишься, ты ими помыкаешь. Да только для того, чтобы спасти ребёнка от всего этого, надо делать аборт! Ну, Бог милостив - есть Евангелие, есть радостные крики Марии (а что, кто-нибудь думает, что Мария как-то особенно красиво пела? Она что, училась в церковном хоре?). Происходящее в животе заслонило для неё происходящее вокруг. Нормальный беременный эгоцентризм, единственный случай, когда сосредоточенность на себя свята и праведна - ведь "себя" включает и другого. Неважно, Бога или человека, но - Другого. Пускай вокруг всё рушится - в беременном животе рай и Царство Небесное, и тут и Израиль, и США, и Россия, и Бог, подставляющий руку человечеству. "Не прерывать беременности" - не думать, что с рождением ребёнком можно изменить к нему отношение. Он по-прежнему - Другой, по-прежнему нет другой вселенной, кроме той, что в Другом, будь то свой ребёнок или чужой, ребёнок годовалый или девяностолетний. Всякое другое отношение к человеку есть аборт духовный. Любить другого как если бы он в животе у тебя - и не будет ни богатых, равнодушных к беднякам, ни сильных, измывающихся над слабыми. Роды - конец беременности для беременной и начало беременности для всех прочих. |
