Юрий Грачёв

В ИРОДОВОЙ БЕЗДНЕ

См.: библиография. Молокане. Баптисты.

Издательство "Благовестник", Москва, 1994 г.

Третье издание: СПб.: Титул, 2006.

Самарский баптист в школе (до 1929). - 1930 год: ареста. - 1931 год. - 1931-1934, между посадками. - 1934-1938 (Сиблаг). - 1939-1944 (за отказ служить в армии отправлен в лагерь под Белорецком). - 1945.

" Это произведение имеет второе неофициальное название - "Христианский архипелаг ГУЛаг". Автор на протяжении своей жизни несколько раз был осужден по советским законам за проповедь Евангелия. Роман написан на основе реальных фактов собственной биографии."

*

ЮРИЙ СЕРГЕЕВИЧ ГРАЧЕВ ( К 95 летию со дня рождения)

«Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам Слово Божие,

и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их.

Евреям 13:7

15 ноября 1911 года в семье фельдшера Самарской железной дороги Сергея Павловича Грачева родился первенец - Юрий. Благочестивые родители решили посвятить его на служение Господу, и для торжественной молитвы пригласили пресвитера Церкви Всеволода Ивановича Петрова. Трудно сказать, имеет ли значение для судьбы ребенка, кто молится о нем, но с данном случае, скорее всего, это имело значение. В.И Петров был известен не только своими статьями в духовном журнале «Гость», но и праведным образом жизни. Придя в дом Грачевых, пресвитер удивился серьезному, и, как ему показалось, осмысленному взгляду младенца. «Он будет Божьим служителем», - сказал по вдохновению Всеволод Иванович.

Полтора десятка лет молились и ожидали Анна Ивановна и Сергей Павлович, родители Юрия, дня, в который их сын переживет рождение свыше. Но это было непросто. «Я становился все хуже и хуже - о своих годах отрочества вспоминал Юрий Сергеевич, - я был полон зла, пробовал молиться, но это не помогало. Я стал сомневаться: есть ли Бог? Правду ли говорят верующие?»

Возможно ли после такого, в общем-то типичного свидетельства утверждать, что христианином человека делает крещение или христианское воспитание, что можно влиться детям верующих родителей в Церковь без всякой борьбы, без решительной отдачи себя Спасителю? Два момента важны для рождения свыше: призыв Святого Духа и личное желание последовать призыву. Когда Юрий слышал через проповедь призыв к обращению, он держался за скамью, чтобы не покаяться - такая сильная была борьба. И все же день пришел, и он, не в силах жить по-старому, воззвал: «Господи! Прости меня!» И борьба сменилась покоем, сомнения уступили место вере, Христос реально вошел в жизнь юноши...

Прошли два года. Юрий учился в девятом классе. Однажды ему поручили сделать доклад о происхождении мира с научной и религиозной точек зрения. Он подготовился добросовестно. Дав обзор различных теорий, старшеклассник завершил его цитатой академика Заварзина: «Все эти теории фантастичны и не выдерживают научной критики. Что касается религиозной точки зрения, то Библия открывает, что Создатель земной жизни - Бог, и потому жизнь имеет какой-то высший смысл, и каждый человек должен знать, для чего он живет».

Доклад вызвал в школе переполох. Борьба за перевоспитание «заблудшего» длилась недолго, как летняя гроза, и окончилась исключением из школы.

В то печальное для России время повсеместно набирало силу антирелигиозное мракобесие, но люди не властны были исключить юношу из другой школы - школы Святого Духа... Что делать дальше? Он поступил на курсы инструкторов по пчеловодству, садоводству, огородничеству и к концу лета закончил их. А тем временем... НКВД ждал его совершеннолетия, чтобы арестовать. Об этом Юрий был предупрежден. Он молился, чтобы Господь указал ему, что он должен предпринять в свете этой реальной угрозы. Слова Христа: «Гонят вас в одном городе, бегите в другой» - указали выход. И в октябре 1929 года он уезжает в Узбекистан.

Юрий смог добраться только до Курган-Тюбе. Совершенно неожиданно он заболел в поезде скарлатиной. Болезнь протекала тяжело. Жар, бред, день за днем уходила физическая сила. Через время Бог даровал выздоровление. Но целеустремленная душа верующего юноши в тот момент была больна вопросом из школьного доклада: каждый человек должен знать, для чего он живет. В общем понятии он знал ответ: я живу для Бога. Но после того, как он балансировал ежедневно на чаше жизненных весов, гирями на которых была болезнь, между жизнью и смертью, сердце его жаждало конкретного ответа: для чего?.. В посте и молитве, в чтении Слова Божьего он искал его. И вдруг стих Евангелия - «в темнице был, посетили Меня» - засиял в душе.

«На сердце ясно созрело, - вспоминал Юрий Сергеевич, - что Бог повелевает мне посещать ссыльных и заключенных».

Так жизненные испытания учили семнадцатилетнего парня искать и находить ответ на возникающий часто вопрос: что делать? Он не жил чужим умом и не полагался беспредельно на свой. Ему важно было согласовать свою волю с волей Бога, которая открывалась ему через Библию. Поистине, для нас всех Слово Божье, как учит Псалом 118, должно стать на практике светильником ноге и светом стезе нашей.

Из общений с узниками почерпнул он прочное убеждение, что наступят времена отрады для народов великой страны, и они услышат во Христе. Удивительным водительством Божьим проникал в зоны, и, в частности, в недоступный Александровский Централ, и имел там общение с христианами.

В этой жизненной эпопее есть много и трагических страниц. Как-то, с мешком сухарей, он шел под нещадно палившим солнцем пустыни. В фляге - ни капли воды. Юрий обессилел от жажды и упал. А в небе, торжествуя, кружил стервятник, предчувствуя скорую добычу. Но Бог милостив! С высоты Своего трона Он видел трудности Своего дитяти, Он видел сердечные намерения обессилевшего юноши. Невдалеке оказались люди, которые и спасли Юрия.

Невозможно без волнения вспоминать и другой эпизод. Иркутск. Дорога сюда выдалась мучительно трудной. Навигация закончилась, поэтому пришлось идти пешком вдоль Енисея. Ноги были разбиты в кровь, опухли. Юрий Грачев искал верующих, своих братьев и сестер во Христе. Однако, едва завидев его, они бежали прочь, словно от прокаженного (?!) Превозмогая случившееся, он зашел в дом верующей семьи. Побледневший, как перед смертью, отец этого семейства, встретив юношу, в ужасе воскликнул:

— Я дал подписку НКВД сообщить о твоем появлении!

Тогда Юрий все понял.

— Мой милый брат, давайте сначала вместе помолимся Богу...

Встав с колен, Юрий Грачев кротко произнес своему брату во Христе:

— А теперь пойдете и скажете, где я, ведь вы дали письменное обещание НКВД...

Хозяин дома, судорожно хватаясь то за одно, то за другое засобирался в местное отделение НКВД...

18 декабря 1930 года Юрия арестовали. Следователи долго бились, чтобы раскрыть новую контрреволюционную организацию, снарядившую в путь легковерного паренька. Наконец подследственный «раскололся»:

— Я скажу вам, какая организация послала меня.

И когда спешно собрались по этому поводу высокие чины, он сказал:

— Моя организация находится на Небе, и руководит ею Господь Иисус Христос. Он послал посещать ссыльных и заключенных за веру в Бога..

Следователи обомлели. Столько времени биться, и в конце концов добиться признания о «контрреволюционной» деятельности. Некоторые, наверно, ожидали повышения в должности, в звании, высочайших благодарностей. А тут - конфуз.

НКВД умело подтасовывало действия «религиозного фанатика и сумасброда», как подрывающего устои светлого будущего коммунистического общества, и власти ввергнули девятнадцатилетнего слугу Небесного Царя в тюрьму.

Мучительно перенес он лжесвидетельства запуганных и измученных следствием друзей по вере, и среди них учительницы Воскресной школы. Казалось, весь мир перевернулся - среди своих, верующих не осталось честных, преданных Божьей истине людей. На глазах люди отказывались от Христа, не желали быть сынами и дочерьми Царя царей и Господа господствующих, оговаривали, не выдержав пытки, своих братьев по вере... В эти моменты, казалось, что сатана пытается превозмочь самого себя: вытравить в людях самые обычные человеческие качества, вселить в сердца страх и злобу, ненависть и коварство, парализовать совесть, а затем заставить ее мучиться предательством долго-долго. Как это страшно! Стоишь на пороге ада...

... В день рождения он получил откровение от Господа о своем гражданском призвании. Случилось так, что у него разболелась нога. В лагерном медицинском пункте столкнулся он с грубым, нечеловеческим отношением фельдшера к больным «зэкам». Скорее ветеринарная, чем медицинская помощь людям. Подобная лагерная жизнь того времени напоминала фабрику смерти.

Вернувшись в барак, Юрий Сергеевич развел в тазу марганцовку, и, обработав нарыв, вскрыл его. Наступило облегчение. Вечером он читал притчу о милосердном самарянине. Слова Иисуса «Или, и ты поступай так же» - прозвучали лично для него.

«Мне стало ясно, что я должен быть не инженером-химиком (о чем мечтал он с детства), а врачом».

В лагере он принялся экстренно изучать медицину по присланным матерью учебникам. Сдал успешно экзамен на фельдшера. С этого времени вся дальнейшая судьба его была связана со страдающими духом и телом людьми... Когда размышляешь над этим, невольно задаешься вопросами: в чем же секрет поразительной целеустремленности и стойкости брата Грачева? Почему несправедливость и людская злоба не ожесточили и не сломили его? Почему искушения, свойственные молодым людям, не завладели его сердцем? Юрий Сергеевич однажды объяснил это так:

«Меня поместили в такие условия, когда я в течение пяти лет не повстречал ни одного верующего. Мне говорили: ты - последний баптист в стране! Все уже давно разуверились, неужели ты все еще веришь? Да, я верю, - отвечал я. Я имею внутреннюю связь с моим Христом - Богом....»

В этом и только в этом, думаю, секрет его успешного подвижничества. «Спаситель, Царь смиренный, пример мой вечный - Ты», - были для него не только проникновенными и любимыми словами христианского гимна, но и повседневными переживаниями. Он не отделял своей судьбы от судьбы Иисуса. Когда в тридцатые годы срок заключения подходил к концу, Юрий Сергеевич решил отказаться от освобождения: «На что мне свобода, если в моей стране Христос за колючей проволокой?» К тому времени практически все Дома молитвы были закрыты, а служители арестованы.

Христос не имел где преклонить голову, а коль это так, то и Его раб отказывается спать на подушке.

Христос пришел взыскать и спасти погибшее, и раб Его пишет на титульном листе личной Библии «Спасен, чтобы других спасать».

Христос принял тяжкие муки, и раб Его безропотно принимает огненные боли тяжкого недуга.

Христос окончил Свою жизнь причтенным к разбойникам, и у раба Его отобрали справку о реабилитации...

Юрий Сергеевич когда-то мечтал стать ученым. В годы учебы в институте он председательствовал в двух научных кружках, а по окончании вуза собрал материал для диссертации. Однако, когда перед ним поставили вопрос: Бог или карьера ученого, ему не было нужды раздумывать над ответом. Выбор, сделанный им в юности, остался для брата святым до последнего удара сердца, и ему он не изменил никогда.

Образ жизни Юрия Сергеевича Грачева был довольно аскетичен. Спал он в последние годы по четыре часа в сутки. Постоянно спешил как можно больше сделать. Ведь помимо духовной работы, многочисленных поездок, дежурств (он в это время работал врачом на центральной станции скорой медицинской помощи), он старательно собирал материалы для написанной им незадолго до смерти «Краткой истории евангельских христиан-баптистов», попутно работал над воспоминаниями. Редкий день выдавался, чтобы к нему никто не приходил... А в основном - всегда люди. Шли советоваться и поделиться проблемами, вместе помолиться. И никому он не отказывал , хотя самому бывало очень трудно. «Я чувствую борьбу с сатаной физически», - поделился он однажды близким друзьям, шедшим с ним в Дом молитвы. И эти слова, врезавшиеся в память, приоткрыли завесу его Гефсимании, невидимой многим. На пороге вечности он сказал, прощаясь с нами: «Свеча не может гореть, не сгорая». Этим он подтвердил истину о том, что легкого христианства не существует, и что жертва, к которой призывает двенадцатая глава Послания к Римлянам, неразрывно связана со страданиями. В таких случаях он всегда повторял самый любимый стих из Евангелия: «Должно всегда молиться и не унывать».

Брат Юрий Сергеевич отличался поразительной честностью. К сожалению, некоторые христиане утратили это качество. Он не умел хитрить, поступать дипломатично. Он говорил либо правду, либо молчал, когда правда могла принести вред ближнему. И опять-таки пример для подражания он находил в словах и молчании Иисуса.

В голодные послевоенные годы сестра Мария, молодая во всех отношениях христианка, работавшая на хлебозаводе, принесла на общение, в котором участвовал Юрий Сергеевич, булку ароматного белого хлеба. Она вынесла тайно хлеб с госпредприятия, как делали многие. Ее искренним желанием было угостить своих друзей. До сих пор сестра помнит, что Юрий Сергеевич так и не прикоснулся к пленяще аппетитному хлебу, сказав ей: «Дитя мое, больше так не делай, ибо воры Царства Божия не наследуют». Так ясно и бескомпромиссно.

От юности Юрий Сергеевич проносил одежду двух образцов: в заключении - тюремный бушлат, на свободе - толстовку темно-синего цвета, похожую на китель с накладными карманами на груди и боках. Никто не мог подражать ему в этом. Все, что ему дарили, разве что, исключая книги, он дарил другим, ибо не мог допустить, чтобы кто-то жил беднее его. Так же брат относился и к пище.

Проповедовал Юрий Сергеевич просто и сильно. Основным содержанием его речей была весть об Иисусе. Как-то в конце шестидесятых годов он держал серию проповедей на тему «Блаженны...» - по Нагорной проповеди Спасителя. Мы с затаенным интересом ожидали: станет ли он касаться Евангельского выражения «Блаженны изгнанные за правду», ведь вовсе не секрет, что в то время в лагерях томились сотни верующих, в правительство утверждало обратное, будто за веру никто не страдает. Естественно, вопрос деликатный и щепетильный: проповедь о блаженстве гонимых могла быть негативно воспринята не только властями, но и верующими, боявшимися, как бы чего не вышло. Юрий Сергеевич и здесь остался верен Господу. Он очень восхищенно говорил об этом блаженстве. И блаженны были слышавшие сии слова!

На Вечере Господней никто, кроме него, не мог так проникновенно - в Духе, проповедовать о страданиях Иисуса Христа. Видно было, что страдания Христовы он разделял не только в Причастии, но и в своей повседневной жизни. Приобщаясь к Телу и Крови Господней, он приобщался не только к отраде искупления, но и к будущим страданиям за имя Его. Потому он взял за правило никогда не уклоняться от Вечери Господней. Участие в хлебопреломлении было для него лучшим подкреплением на трудной жизненной тропе к Небесной Отчизне.

Он любил молодежь, очень любил! Видел в ней будущее Церкви. Если бы не его дружеское и по-отцовски благотворное влияние на нас, мы были бы другими, другим был бы дух Церкви в Самаре.

Юрия Сергеевича звали: брат-любовь. В его сердце не находилось места неприязни, зависти, вражде. Последний раз (это было в 1949 году) его приговорили к расстрелу, который заменили затем двадцатью пятью годами лишения свободы. Семь лет провел он в лагерях с предписанием «использовать только на тяжелых работах...» На Пасху офицер принес ему весть о реабилитации. Приунывшее сердце запело: «Христос воскрес, а с Ним и я!» Вернувшись в родной город, он навестил следователей, чтобы сказать им, как он их любит христианской любовью, молится за их вечное спасение... Я не слышал, чтобы он кого-нибудь осуждал или о ком-нибудь рассказывал плохое.

Перед смертью человек говорит правду. Потому молокане, пришедшие его проведать в болезни, спросили: «... Вот, мы некрещеные, неужели Бог осудит нас?» Брат Юрий Сергеевич с любовью ответил: «Если вам закрыто значение крещения, и вы не принимаете, то не грех, но если открыто, и вы отвергаете, то грех делаете». Он не мог считать одни Слова Иисуса очень важными, а другие - второстепенными. Если человек медлит с крещением, то он тормозит свой духовный рост. А пожелание крестившимся у него было одно: «Будь верен до смерти» (Откр. 2:10).

Один брат по вере рассказал: "Сколько времени лежит у меня труд Юрия Сергеевича "В Иродовой бездне" - и никак не доходили руки - все некогда. Но вот недавно прочитал только первую книгу - и радость наполнила меня". Далее он продолжает: "Как нужен этот труд, это произведение для христианина! Это великая поддержка для укрепления нашей веры. Как хорошо, что был такой сподвижник, бесстрашно идущий прямо во имя Иисуса Христа, жертвующий собой для спасения грешников".

Да, Юрий Сергеевич не только жизнью своей стремился прославить Господа, но и тот литературный дар, который дал ему Бог, не закопал, а приумножил. Своими литературными трудами он стремился прославить Бога: "Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу" (Пс.113:9).

Кроме "Воспоминания о пережитом" - "В Иродовой бездне" он написал краткий курс истории нашего братства в 12 лекциях для заочных библейских курсов, "Студенческие годы", "Павел Смоленый", "Персида", "Слепая, которая видит", "Дополнить число" и еще ряд небольших произведений.

Одна сестра, историк нашего братства, в одной из своих книг - "Прозрение" в письме писала: "Юрий Сергеевич, которого я никогда не видела, сыграл большую роль в моей христианской жизни. Когда я только уверовала (1976 г.), мне предложили (в Ленинградской церкви) послужить для Господа и дали перепечатывать рукописные книжечки неведомого мне автора. Сейчас это 4-я книга "В Иродовой бездне". Я печатала на тоненькой бумаге много экземпляров и часто вставала на колени - благодарить Господа, что Он прислал мне эти рукописи. Юрий Сергеевич стал для меня одним из первых наставников в вере и верности Господу, потому что Он верен.

Эта сестра преподавала историю нашего братства в Библейском Университете Петербурга, в Библейском Институте Москвы и в Библейских школах. Она пишет, что несмотря на опечатки и другие недостатки при издании книги "В Иродовой бездне" за выпуск книги надо благодарить Бога. Славлю Бога за издание этой книги" и далее: "Если читать ее с карандашом в руках - можно составить целое Богословие, и это будет неповторимое русское Богословие, которое состоит в жизни верности Божьему Слову. Слушатели 2-3 курсов Библейского Института должны прочесть эти 4 тома и на экзаменах с каждым будет разговор о прочитанном, потому что это самое глубокое осмысливание нашей жизни и веры и все это прошло через чистое сердце".

Юрий Сергеевич из-за отсутствия помощника (сестры-машинистки) не смог описать последние годы пережитых репрессий - 1949-1955г. (расстрел заменен 25-ю годами заключения).

Здесь представлены воспоминания о Ю.С.Грачеве братьев, страдавших вместе с ним за Слово Божие в лагерях в те годы - его друга Роберта Шифера, брата с Украины Петра Сачук и сестры из Самарканда Вали Калюжной (а бывший пресвитер алма-атинской церкви Павел Кучминский не смог написать, т.к. при воспоминании о лагерях он плакал и рыдал).

Все они описали один и тот же ужасный факт злодеяния - убийство, совершенное в зоне со сторожевой охранной вышки снайпером. Был застрелен прекрасный светильник Божий - пресвитер в зоне, самый молодой и любимый всеми верующими и неверующими "зеками" - Саша Сысоев, к которому шли и стар и млад за советами и он давал мудрые советы и всегда склонял людей к миру.

Роберт Шифер пишет: "Воспоминание друга о друге, ушедшем в вечность 27.12.73 г., оставившего память о себе в сердцах друзей, собравшихся сегодня для воспоминания о нем, имя которого знают многие, носящие его не столько на устах, сколько в сердцах. Я - один из тех, встретившихся с ним в далеких Джезказганских степях, в жутких лагерях для самых страшных преступников, за семью решетками с замками, куда загоняли нас как скот, под точный счет и выгоняли так же, охраняя нас от бегства строгими окриками: "Взяться под руки, не разговаривать! Колонна, марш!". В колонне 200 человек. Мне тогда было 23 года, жене - 20 лет (она была беременна первенцем). Находясь в лагере для приговоренных к смерти, но "помилованных" на 25 лет трудовых исправительных лагерей строгого режима, обреченные на умирание, мы не теряли веры и самообладания, зная, за что нас обвинили, как нашего Вождя и Спасителя - за спасение многих. Мы утешали друг друга общением, которым дорожили, зная, что Он защитит и сохранит нас, а то и освободит, что и случилось со многими позже. А пока, до этого, томились за 7-ю решетками, ища возможности встречаться, что так хорошо организовывал наш дорогой брат Юрий Сергеевич. Всякий раз на чей-нибудь день рождения, а также на праздники он сооружал какой-нибудь "талисман" из лоскутка материи или кусочка картона с надписью и стихом из Библии и дарил на память. При этом глаза его сияли от радости и он сдержанно улыбался, хотя лицо его оставалось серьезным, изможденным скорбью, что приходится в таких условиях, в таких суровых обстоятельствах, в разлуке с родными и близкими, ободрять своих братьев-страдальцев. Братья ему также улыбались глазами, ободряя его. Однажды он даже умудрился поздравить брата Сашу Сысоева с подарком - голубым костюмом, отражающим синее небо, и как всегда приговаривал словами Библии, добавляя, что наш брат Саша - примерный и достойный пресвитер.

Вспоминаю бунт в лагере: из-за смерти Саши, зверски, беспричинно застреленного на рабочем месте неизвестно за что, взбунтовавшиеся заключенные закрыли вход в лагерь лагерному начальству. Началась ужасная забастовка - взбунтовалось 6 тыс. человек. Встал вопрос - что нам делать? Тогда опять-таки Юрий Сергеевич предложил: "Останемся с нашими собратьями-узниками, ибо мы в одних условиях с ними страдаем и должны выразить им свою верность, ибо лагерное начальство сделало проемы в ограждении, чтобы дать возможность бежать из лагеря, не желая уничтожения всех". И мы решились на предложение Юрия Сергеевича и остались. Что потом произошло - трудно описать. Только известно, что после подавления бунта (танками, пулеметами и автоматами) было убито около 500 человек мужчин и женщин. Так закончился этот бунт и все разрушенное пришлось восстанавливать этим же побежденным "зекам". Хоть и решено было по совету Ю.С.Грачева не принимать участия в этом бунте сопротивления, но один брат все-таки участвовал, держа в руках оружие - палку, или железный прут, или камень. Его одного ранило в живот и он был оперирован Ю.С. и остался жив.

Юрий Сергеевич рассказывал впоследствии, что его вызывали в КГБ по поводу Саши и спросили: "У вас там в лагере еще есть такие "светила"?". На что Ю.С.Грачев ответил: "Есть - это наш Господь Иисус, Которому мы все подражаем".

Многое еще можно вспомнить об этих скромных братьях, как и о Ю.С.Грачеве, который всегда был инициатором и устроителем вечери любви, где братья корейцы Ким и Чу трудились от души, раскрывая всю свою способность братской любви.

В 60-х годах я впервые после лагерей разыскал и посетил Юрия Сергеевича в Чебоксарах, где он работал хирургом. Как это было отрадно! Он не боялся, что его посетил бывший "зек", хотя знал, что за каждым его шагом следят. Помню первый и последний приезд Ю.С.Грачева ко мне в сентябре 1973г., когда он говорил: "Я знаю много пресвитеров, но ты - один из самых благословенных", на что я опечалился, ибо чувствовал себя всегда самым недостойным среди всех и он, наверное, это чувствовал и этим хотел меня утешить. (1Фес.3:1-8.).

Да, в утешении нуждаются все труженики Господа, и я был утешен посещением Ю.С., как и он посещением моим. Будем утешать друг друга до явления Господа и Его отзыва нас на отдых и покой вечный! Всего не вспомнишь и не опишешь. Да благословит нас Бог!

А вот воспоминания брата Сачук с Украины.

"Впервые я в доме Роберта увидел книгу Ю.С.Грачева "В Иродовой бездне". В четвертом томе описываются наши совместные переживания в Кенгуре - сейчас областной центр Джезказгана. Я - тот самый Петр, чью жену с сыном Юрий Сергеевич проводил на железнодорожный вокзал в Джезказгане, когда она приезжала к нему на свидание в 1954 году.

Я имел возможность общаться с Ю.С.Грачев чаще, чем другие братья, т.к. он и я работали в зоне. Я по своей работе мог пройти в любые мастерские и выполнять его заказы для медицины. Это были какие-то зажимы, лопаточки - видимо, для хирургии. Наверное, это были его рационализаторские изобретения, но это по работе.

Что касается духовного общения с ним, то это был неисчерпаемый источник живой воды (а Библии у нас не было), которую Христос предлагал самарянке у колодца Иаковлева. Он мог подкрепить духовно, рассеять все сомнения и я лично "улетал" от него на крыльях веры, как орел, окрыленный надеждой на силу Божью.

Я выше сделал оговорку, что Библии у нас не было, но потом мы ее у Бога выпросили. Вот как это было: один брат выполнял для надзирателя какие-то поручения. Тот, получив свой заказ, говорит: "Чем тебя отблагодарить?". А брат ему отвечает: "Я напишу домой, чтобы выслали Библию, а при выдаче посылки ты будешь присутствовать, чтобы мне получить Библию". И вот, сверх всякого ожидания, приносит брат Библию (мы в старом бараке были собраны для общения). Он в восторге и все мы радуемся, но что делать дальше? Если найдут - заберут. И вот братья внесли предложение: разорвать Библию на 66 кусков. Жалко было рвать, но рвали. Каждой книге сделали временные обложки. Библию читали сразу 66 человек в разных лагерных пунктах и в разных бараках. Была большая радость. Каялись люди, преподавали им крещение в условиях лагеря, совершали Хлебопреломление. Писали братья статьи, поучительные проповеди, которые шли по рукам и их читали. Например, брат Даль из Эстонии часто писал эти статьи.

В это время трудился с нами дорогой брат Саша Сысоев, которого конвой застрелил на участке ДОЗ (деревообделочный завод). И вот один эпизод, связанный с Юрием Сергеевичем.

Когда по зоне распространился слух, что на ДОЗе застрелили человека, то у меня сразу сердце почувствовало что-то недоброе - "Там же работает Саша!". Я сразу же побежал в барак-санчасть, где работал Юрий Сергеевич. Там работал санитаром немец Битнер (он меня хорошо знал - что я друг Грачева). Он сразу меня встречает и говорит: "Вы, наверное, к Юрию Сергеевичу? Он скорбит и плачет, ходит вокруг барака, там, на дворе". Все мне сразу стало ясно.

Уже темнело, была снежная метель. Я вышел за барак и увидел Юрия Сергеевича, он меня тоже - и мы поспешили друг другу навстречу. Он кинулся мне на шею и, горько рыдая, воскликнул: "Петя! Петя! Кого мы потеряли!".

Да, мы потеряли чудного Ангела Церкви Христовой, потеряли дорогого брата. Так, обнявши друг друга, мы плакали и скорбели.

Так мы плакали с братом Робертом и в Германии, вспоминая всех, а наиболее Юрия Сергеевича, потому что 4-х томник его трудов, а также "Персида" лежали на столе у Роберта и обложка 4-томника оформлена венками из колючей проволоки, что говорит о многом".

Несколько отступаю от воспоминаний этих 2-х братьев и сестры вспомним один случай, о котором когда-то Юрий Сергеевич поведал Марии Пискановой. Одна сестра согрешила перед Богом, сильно плакала, сокрушалась и просила прощения у Бога за соделанный грех. Но у нее не было уверенности, что Бог ее простил. Потом за Слово Божие она была осуждена на 25 лет лагерей. И там она молила Бога дать ей знать, что Он простил ее. Она поставила условие: если неприступная кирпичная стена, отделяющая в лагере мужскую зону от женской, рухнет и она увидит брата Юрий Сергеевич, то это будет означать, что Бог ее простил. И стена рухнула, и она увидела всех братьев-страдальцев, в том числе и Ю.С.Грачева.

О том, как это было, вспоминала сестра из Самарканда Валентина Калюжная, осужденная в 1952 году на 25 лет исправительно-трудовых лагерей строгого режима.

"Прибыли в Караганду, серую от угольной пыли. Спросили конвоира: "Куда нас везут?". Он ответил, что здесь еще только одна ветка на Джезказган, наверное, туда и поедем. Он не ошибся. Вот мы в г. Джезказгане. Вспомнив о том, что Ю.С. тоже на этом пути, очень просили Господа, чтобы Он как-то помог встретиться, причем, и адрес его показался схожим с нашим местопребыванием. По прибытии в Джезказган мы с братом Родионовым были разлучены: он был направлен в мужскую зону, а я в женскую. Снова душа в трепетном волнении: как бы не остаться одной в такой тесноте...

Снова горячие просьбы к Подателю благ!.. И - о, чудо!.. Я нашла там 10 сестер! Первое, что хотелось - узнать поскорее, есть ли в этой зоне Ю.С.Грачев? И мне ответили: "Есть такой заключенный, Грачев Ю.С., работает врачом". Для моего сердца, много пережившего, это было необыкновенно радостной вестью. Мы сразу написали письма в мужской лагерный пункт, чтобы дать знать Юрию Сергеевичу о нашем присутствии. И он в ответной весточке написал, что нашим присутствием утешилось его сердце.

Через некоторое время обстоятельства резко изменились. ВИДИМЫЕ ПРЕГРАДЫ БЫЛИ СМЕЩЕНЫ, РАЗРУШЕНЫ. Мы могли свободно ходить по всей зоне. Господь дал в этой долине печали чудную, отрадную встречу с Юрием Сергеевичем лицом к лицу. Все друзья могли собираться вместе и быть в общении с Отцом. Нам казалось, что Фавор склонил свою вершину радостей в наш неприглядный, затерянный среди песка и камней, огражденный колючей проволокой, одинокий арестантский лагерь!..

На протяжении 40 дней мы имели каждый день удивительные общения друг с другом и с Господом. Все у нас было общее. Часто делали вечери любви..., молились, пели, благодарили Господа за душевный покой и мир. И только по вечерам имели краткое общение с верным Юрием Сергеевичем, потому что он был верен своему долгу, неся дежурство врача на своем посту. Каждый день (даже когда никто не выходил на работу) непременно он шел, несмотря на все наши уговоры остаться с нами, порадоваться, и там, в своем кабинете находился с утра до вечера в ожидании: а вдруг кому-то срочно понадобится его врачебная помощь. При наших встречах поздно вечером он утешал нас Словом Божьим, ободряя, рассказывая о своем настроении, переживаниях. Мы вновь молились, пели, затем расходились по своим местам. Старались послужить любовью другим. На это нас вдохновлял Ю.С.Грачев. Все, что он имел, что получал из дому, всем делился с нами, ничего личного у него не было. Жил всецело для других, не заботясь о себе. Был искренним свидетелем и проповедником Святого Евангелия и вся его жизнь была для нас хорошим примером. Его верность и преданность дорогому Иисусу не имела границ. Живая любовь горячим пламенем горела в его сердце готовностью много терпеть, много страдать, лишь бы послужить с радостью изнемогшим, больным, страждущим...

И нас учил этому, составляя график дежурств в больнице, и мы дежурили у постели больных, свидетельствуя им о любви Божьей. Всегда заботился о людях, которых много любил. Остались в сердце все эти дорогие воспоминания за те немногие 3 месяца нашего пребывания с любящим верным Юрием Сергеевичем, выпавшие на мою долю, как редкий небесный луч или живительный бальзам, так утешавший наши сердечные раны.

Да воздаст Спаситель ему в Своих небесных селениях за весь его подвиг, за победу, за непритворную святую любовь, излившуюся многим в его вдохновенном служении!

С тех пор, как не стало Юрия Сергеевича Грачева, прошло тридцать три года... Память по-прежнему хранит о нем самые дорогие и светлые воспоминания. Сколько раз срывалось с уст его друзей: «Если бы Юрий Сергеевич был жив! Он бы такое предпринял!...»

Сейчас, когда Евангелизация в стране на подъеме, нельзя не вспомнить, что он постоянно мечтал о ней, молился и непреклонно ожидал ее наступления, хотя многие утверждали, что дожди духовного пробуждения отшумели в стране еще в двадцатые годы и засуха ограничений для Церкви продлится до Второго Пришествия. «В этих условиях, - говорили они, - осуществится исполнение слов Иисуса Христа: «и задремали все и уснули...»

Наперекор приведенному мнению, Юрий Сергеевич горячо призывал Церкви молиться о позднем дожде пробуждения. Но как мало, ничтожно мало христиан поддерживали его в этом! Пророческие слова о грядущих широких возможностях благовестия во дворцах культуры, на стадионах, улицах и парках воспринимались основной массой верующих, как благочестивые мечтания. Он видел дальше, понимал волю Господню глубже, и потому иногда оставался одним в поле воином. Некто был свидетелем его скорбной молитвы, которая выражалась одними и теми же скорбными вздохами: «Господи!.. Господи!.. Господи!..»

Работал Юрий Сергеевич врачом «Скорой помощи» (институт закончил по особому разрешению ЦК КПСС) и непродолжительный отпуск использовал, как правило, для Евангелизационных поездок по городам России, Средней Азии, Казахстана, Кавказа.

Осенью 1973 года, вернувшись из последней, весьма трудной, но благословенной поездки, он произнес, переступив порог дома, слова, которые родные восприняли с тревогой: «Я отдал Господу последнее, что имел - это свое здоровье». Он точно поставил себе диагноз - рак легкого, что и подтвердили последующие анализы. Несколько пресвитеров приехали помолиться об его исцелении, однако, брат отказался об этом просить, так как знал, что Господь забирает его к Себе. Морозным утром 27 декабря он отошел в вечность, прожив всего шестьдесят три года, из которых восемнадцать лет прошло в тюрьмах за имя Иисуса Христа. Что же сделало его жизнь столь благословенной для многих? На этот вопрос отвечают прочитанные вами некоторые вехи его жизненного пути...