Брюс М. Мецгер

ТЕКСТОЛОГИЯ НОВОГО ЗАВЕТА

К оглавлению

IV. Современная текстология: от Грисбаха до настоящего времени

1. ЗАРОЖДЕНИЕ НАУЧНОЙ ТЕКСТОЛОГИИ НОВОГО ЗАВЕТА

Во второй половине XVIII столетия немецкий ученый Иоганн Якоб Грисбах (Joharm Jakob Griesbach) (1745—1812) заложил основу для всей последующей работы с греческим текстом Нового Завета. Грисбах начал свою научную деятельность учеником Землера в Галле. С 1775 г. и до самой смерти он занимал должность профессора Нового Завета в Йенском университете. Совершив путешествие по Англии, Голландии и Франции с целью составления коллаций рукописей, Грисбах посвятил значительную часть своего времени исследованию новозаветных цитат у греческих Отцов Церкви, а также некоторых переводов Нового Завета, которые ранее почти не изучались. Мы имеем в виду готский, армянский и сирийский филоксенийский переводы.

Грисбах также изучил историю передачи новозаветного текста в античном мире и развил теорию Бенгеля и Землера о распределении рукописей по различным рецензиям. Вначале Грисбах хотел распределить сохранившиеся рукописные материалы по пяти или шести группам, однако впоследствии ограничился лишь тремя. Он выделил александрийскую, западную и византийскую рецензии. Ученый считал, что текст александрийской рецензии восходит к Оригену, который, хотя и написал большинство своих произведений в Палестине, тем не менее взял с собой в ссылку несколько копий Священного Писания, похожих на те, которые читали в его родном городе. К этой группе Грисбах отнес унциальные рукописи С, L и К, минускульные 1,13,33,69,106 и 118, бохейрскую, армянскую, эфиопскую и сирийскую гераклейскую рукописи, а также цитаты из Ориге-на, Климента Александрийского, Евсевия, Кирилла Александрийского и Исидора Пелусийского. В западную группу он включил кодекс D, латинские переводы и часть сирийской Пе-шитты и арабских переводов. Константинопольская группа, которая, как считал Грисбах, являлась позднейшей компиляцией двух первых, была представлена кодексом А (Евангелия) и большим количеством поздних унциальных и минускульных рукописей и большей частью патриотических цитат.

Среди 15 принципов текстологии, выработанных Грисба-хом, мы приводим один (самый первый) в качестве примера:

Более короткое разночтение (если оно подкрепляется древнейшими и достоверными данными) нужно предпочесть более длинному, поскольку писцы чаще дополняли текст, нежели сокращали его. Они редко что-йибо опускали, но зато прибавляли очень многое вследствие неправильно увиденного, услышанного или забытого, а также в результате домыслов и ошибочных суждений. Предпочтение отдается краткому разночтению, особенно в том случае, когда оно кажется менее достоверным по сравнению с другими, имеющимися в авторитетном источнике, если:

а) оно при этом более сложно, непонятно, двусмысленно, эллиптично, содержит гебраизмы или синтаксически неверно;

б) оно по-разному изложено в различных рукописях;

в) не совпадает порядок слов;

г) находится в начале перикоп;

д) более длинное разночтение напоминает комментарий или объяснение, или по форме согласуется с параллельными местами, или, по всей видимости, взято из лекционариев.

С другой стороны, нужно предпочесть более длинное разночтение (исключая случаи, когда краткое разночтение наличествует во многих достоверных источниках), если:

а) случай пропуска можно объяснить одинаковым окончанием разных строк (гомеотелевтония);

б) пропущенное место могло показаться писцу непонятным, резким или оскорбительным для благочестивого читателя, необычным, ненужным, противоречивым, ошибочным или идущим вразрез с параллельными местами;

в) пропуск не влияет на смысл предложения и его структуру, как, например, пропуск предлогов или других составляющих, которые переписчик скорее всего не заметил бы при перечитывании написанного;

г) более краткое разночтение не согласуется с характером, стилем или взглядами автора;

д) более краткое разночтение явно лишено смысла;

е) есть вероятность того, что более краткое разночтение пришло из параллельных мест или лекционариев.

Грисбах показал большое мастерство в оценке свидетельств разночтений. Например, его убежденность в том, что краткая форма молитвы Господней в Лк 11:3—4 является предпочтительной, была блестяще подтверждена несколькими годами спустя после публикации чтений из Ватиканского кодекса, когда выяснилось, что все пропуски имеют место в этой более ранней рукописи.

Важность текстологических открытий Грисбаха вряд ли можно переоценить. Впервые в Германии ученый предпринял попытку во многих случаях отойти от Textus Receptus и напечатал новозаветный текст в той форме, которую ему подсказали результаты его исследований. Хотя подчас слишком скрупулезная приверженность Грисбаха своей системе распределения рукописей по группам и уводила его в сторону, в целом его текстологический подход отличается логикой и аккуратностью¹. Свои основные издания Грисбах опубликовал в Галле в 1775—1777 гг., в Галле и Лондоне в 1796—1806 гг. и Лейпциге в 1803—1807 гг. Несколько изданий его текста были осуществлены предприимчивыми издателями Англии, Шотландии и Америки. Его влияние распространилось еще шире после того, как его труд был принят за основу для публикации небольших учебных пособий, осуществленных на континенте Шотом (Schott), Кнепом (Кперр), Титтманом (Tittmann), Ганом (Halm) иТейлем(Тпе11е).

Вскоре после выхода в свет первого издания Грисбаха другие ученые также опубликовали свои коллации, которые во многом облегчили изучение новозаветного текста в греческих рукописях, ранних переводах и трудах Отцов Церкви. Кристиан Фридрих Маттеи (Christian Friedrich Mattaei) (1744—1811), профессор Виттенбергского, а затем Московского университетов, где он преподавал классическую литературу, издал в Риге с 1782 по 1788 г. греческий текст и латинскую Вульгату в 12 частях. Это издание, в основу которого легли рукописи позднего времени, представляет небольшой интерес, но аппарат к нему очень ценен. Маттеи не только изучил рукописи в Дрездене, Лейпциге и Геттингене — он обнаружил библейские и патрис-тические рукописи в Москве, куда они были привезены с горы Афон². Он сделал коллации к 34 рукописям, содержащим го-милии Иоанна Златоуста по Евангелиям и Посланиям Павла. Во втором издании Нового Завета, опубликованном без латинской Вульгаты (в трех томах, 1803—1807), Маттеи предоставил данные из 30 дополнительных рукописей. Его издание замечательно еще и тем, что оно, по всей видимости, впервые содержало данные из славянского перевода Нового Завета. В приложении к Книге Откровения Маттеи приводит список десяти славянских рукописей, тщательно им изученных. Однако ученый ограничился тем, что сделал коллации к тексту Откровения в своем издании Славянской Библии в полный лист, напечатанной в 1762 г. в Москве. Данные приводятся на латинском языке, а основой для коллации послужил текст рукописи латинской Вульгаты (codex Demidovianus), хранящейся в Москве.

Франц Карл Алтер (Franz Karl Alter) (1749—1804), иезуит из Силезии, профессор греческого языка в Вене, опубликовал текст Греческого Нового Завета в двух томах (Вена, 1786— 1787), в основе которого лежала единственная рукопись из Венской императорской библиотеки. В отдельном приложении к нему автор приводит данные из 20 других греческих рукописей, двух латинских рукописей, бохейрского перевода (изданной Дэвидом Уилкинсом в Оксфорде в 1716 г.) и четырех славянских рукописей. В этом издании Нового Завета впервые были опубликованы данные из славянских рукописей.

Большую роль в пополнении имеющегося числа рукописей, бывших в распоряжении текстологов, сыграли четыре датских исследователя: Андреас Берх (Andreas Birch), Якоб Адлер (Jacob G. С. Adler), Д. Г. Молденхауэр (D. G. Moldenhauer) и О. Г. Тихсен (О. G. Tychsen), посланных датским королем Христианом VII в Италию, Испанию, Германию и другие европейские страны для изучения рукописного наследия. Результаты их исследований были опубликованы Берчем в книге, содержащей описание известных греческих рукописей Нового Завета³, и в четырех томах коллаций (Копенгаген, 1788—1801). Последние содержали разночтения из 172 греческих рукописей, а также данные из двух сирийских переводов (филоксенийского и палестинского). Большое число рукописей было, однако, изучено лишь частично, включая и Ватиканский кодекс (В), чьи чтения вышли из печати только теперь.

Приблизительно в это же время два католических исследователя дали новый импульс развитию текстологии Нового Завета. Иоганн Леонард Хаг (Johann Leonard Hug) (1765—1846), профессор Оренбургского университета в Бресгау, разработал теорию⁴ о том, что в начале III в. несколько типов новозаветного текста в течение короткого времени слились в один тип, который обычно называют западным и который Хаг назвал κοινή έκδοσιχ (общий тип). Хаг считал, что к середине III в. этот текст был отредактирован Оригеном в Палестине, впоследствии его принял в таком виде Иероним; в Египте текст был изменен Иси-хием, а в Сирии Лукианом, пресвитером Антиохийским (обе редакции не были приняты Иеронимом). Хотя Хаг в целом исходил из верной концепции западного типа текста и его многочисленных версий, попытки соединить три редакции Сеп-туагинты (происхождение которых он считал точно установленным) с тремя типами Нового Завета текста не увенчались успехом.

Иоганнес Мартин Августин Шольц (Johannes Martin Augus-tinus Scholz) (1794—1852), ученик Хага и профессор Боннского университета, проделал долгий путь по Европе и Ближнему Востоку с целью создания первого полного списка греческих рукописей Нового Завета, увеличив имеющееся количество на 616 названий. Шольц впервые заявил о необходимости точного определения места происхождения каждой группы рукописей. Этот вопрос вновь будет поднят и тщательно изучен в 1927 г. Б. X. Стритером (В. Н. Streeter) в его теории "локальных текстов". В отличии от Стритера, который полагался на совпадение разночтений из рукописей с цитатами из Отцов Церкви, Шольц в основном руководствовался определенными внешними признаками, свидетельствующими о месте написания оригинального текста. Такими признаками, по его мнению, были палеографические и иконографические черты, пометы на полях, колофоны, почитание местных святых, засвидетельствованное в лекционариях.

После нерешительных попыток сделать собственную классификацию рукописей Шольц все же принял точку зрения Бенгеля о распределении рукописей по двум семьям: александрийской и константинопольской. Исследуя минускульные рукописи, он был поражен общей идентичностью типа текста — чертой, которая свидетельствовала об их превосходстве над более ранним александрийским типом. Так, предпринятое Шольцем двухтомное издание Греческого Нового Завета (Лейпциг, 1830—1836) отличалось тем, что автор сделал шаг назад к Техtus Receptus. Лишь в редких случаях здесь приводятся разночтения из более ранних рукописей, поскольку сам издатель был непоследователен в применении своих текстологических теорий. Вполне понятно, почему в то время в Англии издание Шольца получило одобрение ученых, а в Лондоне в типографии Багсте-ра этот текст выдержал несколько изданий. Спустя некоторое время, в 1845 г. Шольц пересмотрел свои взгляды в пользу византийского текста и заявил, что, если потребуется еще раз издать Греческий Новый Завет, он включит в него большую часть разночтений из александрийской группы, которые в предыдущем издании были размещены на полях.

2. ОТКАЗ ОТ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ TEXTUS RECEPTUS

Первым признанным ученым, отказавшимся от доминировавшего Textus Receptus, был знаменитый берлинский филолог, специалист в области античной и немецкой литературы Карл Лахман (Karl Lachmann) (1793—1851). Лахман подготовил издание Греческого Нового Завета, которое полностью основывается на применении текстологических принципов в оценке разночтений. Известность пришла к Лахману после того, какой выпустил книги античных авторов: Проперция, Катулла, Тибул-ла, Лукреция, а также эпические и лирические произведения авторов Средневековья ("Песнь о Нибелунгах", произведения Вальтера фон Фогельвайда и Вольфрама фон Эшенбаха). Лахман показал, как, сравнивая рукописи, можно определить их Древние источники и архетипы, их состояние и пагинацию. В своей наиболее известной работе, посвященной Лукрецию, он Доказал, что особенности трех основных рукописей восходят к одному архетипу, который содержит 302 страницы по 26 строчек каждая. Таким образом, ученый получил возможность делать различные перестановки в полученном тексте.

Цель такого издания Нового Завета — не воспроизведение первоначального текста (Лахман считал это неосуществимой задачей), а попытка на основе документов, независимо от всех предыдущих изданий, представить тот вид текста, которым пользовался восточнохристианский мир в конце IV в. (около 380 г.). Исключив из круга рассмотрения минускульные рукописи, автор заложил в основу текста несколько ранних унциальных рукописей, старолатинский текст и Иеронимову Вульгату, а также свидетельства Иринея, Оригена, Киприана, Илария и Люцифера. В 1831 г. после пятилетней работы он публикует в Берлине греческий текст Нового Завета с указанием всех отличий от Textus Receptus. Для обозначения слов, текстологическая основа которых не вполне достоверна, автор использовал квадратные скобки. К сожалению, Лахман не включил в издание изложение своей методологии и причин своего отказа от Textus Receptus; заинтересованного читателя он отослал к статье, опубликованной им годом раньше в немецком журнале⁵. Не удивительно, что даже либерально настроенные богословы (например, де Ветге (de Wette) не поняли намерений исследователя и подвергли нападкам его начинания, назвав Лахмана "подражателем Бентли" (simia Bentleii). В предисловии ко второму изданию (два тома, Берлин, 1842—1850) Лахман достойным образом ответил своим оппонентам, поставив им в вину слепое предпочтение общепринятого, но искаженного позднего текста более раннему и правильному.

Лахман тем не менее не рассчитывал опубликовать оригинал Нового Завета. Своим изданием он лишь представил на суд читателей и ученых текст, бывший в обращении в IV в., воспроизводящий даже ошибки переписчиков, которые легко можно было бы обнаружить при внимательном чтении. Слабой стороной издания является недостаточное число рукописных источников, которыми ограничился Лахман. По мнению Скривене-ра, "текст Лахмана в редких случаях подкрепляется данными из четырех греческих рукописей, чаще всего он базируется на трех, а нередко и на двух источниках; в Мф 6:20—8:5 и в 165 из 405 стихов Апокалипсиса лишь на одном"⁶. Несмотря на это, мнения его последователей в основном совпадали с оценкой, которую дал деятельности Лахмана Хорт:

"Новый период начался в 1831 г., когда впервые текст был реконструирован на основе древних источников без какого-либо вкрапления текстов из предыдущих изданий. Впервые была предпринята попытка использования научных методов для исправления текста и принятия решения о выборе чтений. В обоих отношениях Лахман претворил в жизнь принципы и нереализованные намерения Бентли, о которых последний говорил еще в 171 б и 1720 гг."⁷

Современная текстология Нового Завета, несомненно, обязана очень многим Лобеготу Фридриху Константину фон Тишендорфу (Lobegott Friedrich Constantin von Tischendorf) (1815—1874), который нашел и опубликовал больше рукописей и выпустил критических изданий греческого текста Библии, чем любой другой ученый. С 1841 по 1872 г. Тишендорф подготовил восемь изданий греческого текста Нового Завета, некоторые из них переизданы параллельно с немецким и латинским переводами, а также тексты библейских рукописей в 22 томах. Тишендорф написал более 150 книг и статей, большинство которых посвящены библейской текстологии⁸.

Занимаясь богословием в Лейпциге с 1834 по 1838 г., молодой Тишендорф изучает наследие Иоганна Г. Б. Винера (Johann G. В. Winer), чья грамматика греческого языка Нового Завета многократно переиздавалась и долгое время оставалась непревзойденной. Благодаря влиянию Винера студент превратился в страстного собирателя и исследователя древнейших источников, изучение которых могло помочь реконструировать изначальный текст Греческого Нового Завета. Этой задаче и посвятил себя начинающий ученый. В письме своей невесте он пишет: "Передо мной стоит священная цель — воссоздать истинную форму новозаветного текста". В возрасте 25 лет, получив небольшую стипендию от саксонского правительства, Тишендорф начал кропотливую работу по расшифровке палимпсеста кодекса Ефрема и некоторых других рукописей в Национальной библиотеке Франции в Париже. Впоследствии он посетил библиотеки всех европейских стран и Ближнего Востока, отыскивая и изучая ранние и поздние источники (о том, как был найден Синайский кодекс, см. выше, с. 40-43).

Из нескольких изданий греческого новозаветного текста, осуществленных Тишендорфом, самым ценным является восьмое (editio octavo, critica maior), выпущенное в 11 частях в период с 1864 и опубликованное в двух томах (Лейпциг, 1869— 1872). Это издание сопровождалось большим критическим аппаратом, в который Тишендорф включил все разночтения, обнаруженные им и его предшественниками в рукописях, переводах и произведениях Отцов Церкви. Вскоре после выхода в свет II тома паралич заставил Тишендорфа прервать свои исследования. III том ценных "Prolegomena" к изданию был подготовлен другим ученым, Каспаром Рене Грегори (Caspar Rene Gregory), и издан в трех частях (Лейпциг, 1884,1890,1894)⁹.

Известность пришла к Тишендорфу в первую очередь благодаря его неустанному собиранию рукописных источников; использование же их в последующих изданиях характеризуется либо чересчур строгим следованием критическим канонам, либо излишней свободой в подходе к вопросам, которые этими канонами не предусматриваются. Текст восьмого издания Тишендорфа отличается (по Эберхарду Нестле) от предыдущего в 3572 местах. После его появления автора обвинили в том, что он придал слишком большое значение данным из Синайского кодекса, который был обнаружен в период между выходом седьмого и восьмого изданий.

Самюэль Придо Трегелльс (Samuel Prideaux Tregelles) (1813—1875) считается наиболее заметным английским исследователем, сумевшим обратить внимание читателя на отличные oTTextus Receptus новозаветные тексты. Еще мальчиком он проявил завидные талант и пытливость и, зарабатывая на хлеб кузнечным делом, сумел в свободное время изучить греческий, арамейский, еврейский и уэльский языки. Будучи еще совсем молодым человеком, Трегелльс уже вынашивал планы нового критического издания Нового Завета. Он внимательно изучил позицию Шольца и причины его отказа использовать ранние источники в качестве фундамента для издания текста. Подход Грисбаха, который все же остался приверженцем Textus Receptus, также не нашел поддержки исследователя. Трегелльс решил посвятить свободное время подготовке издания, которое полностью основывалось бы на ранних источниках. Он самостоятельно разработал принципы текстологии, которые оказались удивительно созвучны принципам, выдвинутым Лахманом. В это время ученый много путешествует по Европе, делая колла-ции греческих рукописей. Результатом его кропотливого и систематического изучения практически всех известных тогда унциальных и нескольких наиболее ценных минускульных рукописей было исправление многих цитат, неверно приводимых предыдущими издателями. Кроме того, он заново рассмотрел новозаветные цитаты из произведений греческих Отцов Церкви до Евсевия, а также древние переводы и издал (1861) рукопись-палимпсест Евангелия от Луки, Закинфский кодекс (Е), приобретенный в 1821 г. Британским и Иностранным Библейским Обществом. Перед тем как выпустить очередную часть нового текста, Трегелльс публиковал обзор ранних выпусков, в котором излагал свои принципы текстологического исследования текстов. (An Account of the Printed Text of the Greek New Testament... London, 1854); исследователь также заново написал те статьи энциклопедического издания Т. X. Хорна (Т. Н. Ноте) Introduction to the Critical Study and Knowledge of the Holy Scriptures, которые затрагивают проблемы текстологии Нового Завета (том IV, 10 изд., Лондон, 1856).

В отличие от Тишендорфа, который спешил выпустить новое издание сразу после очередной находки рукописи, Трегелльс решил сосредоточиться на решении конечной задачи — подготовке окончательной версии текста — и осуществил только одно издание. Оно вышло в Лондоне в шести частях в период с 1857 по 1872 г. Последняя часть была подготовлена Тре-гелльсом, парализованным в 1870 г., совместно с Б. В. Ньютоном (В. W. Newton). Том "Prolegomena" был составлен из других работ Трегелльса, содержащих addenda et corrigenda, подготовлен к изданию Ф. Дж А Хортом (F. J. A. Hort) и А. В. Стрином (A W. Streane) и напечатан уже после смерти автора в 1879 г. Несмотря на бедность, слабое здоровье и непонимание многими коллегами, Трегелльс преодолел все трудности и посвятил всю свою жизнь работе над текстом Нового Завета — служению, которое он принял на себя, по его словам, "глубоко веря, что оно будет во славу Господа и Его Церкви".

Генри Олфорд (Henry Alford) (1810—1871), в первую очередь широко известен благодаря написанному им комментарию к Новому Завету. Настоятель Кентербери и автор нескольких знаменитых гимнов (среди которых "Come, ye thankful people, come" и "Ten thousand times ten thousand") заслуживает особого упоминания как страстный, защитник критических принципов, разработанных теми, кто, подобно Лахману, стремился "развенчать незаслуженную славу и благоговение перед Textus Receptus, препятствовавших каждой попытке понять истинный смысл Слова Божьего"¹⁰. В последующих изданиях своего комментария Олфорд представлял все большее количество разночтений и публиковал ту форму греческого текста, которую он считал соответствующей ранним и наиболее достоверным источникам.

В 1881 г. появилось одно из самых замечательных критических изданий Греческого Нового Завета, когда-либо выпускавшихся на британской земле. Речь идет о двухтомном издании под названием "The New Testament in the Original Greek" ("Новый Завет в греческом подлиннике"). Подготовившие его Брук Фосс Весткот (Brooke Foss Westcott) (1825—1901), священник в Пе-терборо и королевский профессор богословия в Кембридже (он был рукоположен в епископа Даремского в 1890 г.), и Фен-тон Джон Энтони Хорт (Fenton John Antony Hort) (1828—1892), халсеанский профессор богословия в Кембридже, работали над этим изданием 28 лет. Первый том содержал греческий текст, во второй том вошли очень ценные введение и приложения, в которых Хорт и его коллега излагали принципы, которых они придерживались, а также обсуждали отдельные спорные места¹¹.

В отличие от своих предшественников Весткот и Хорт не стремились сделать коллации манускриптов и снабдить их подробным критическим аппаратом. Используя собрание разночтений, они отточили методологию, разработанную Грисбахом, Лахманом и другими учеными, и применили ее к источникам новозаветного текста. Принципы текстологии и методы ее применения, которые они разработали, можно свести к следующему.

Хорт начинает свое классическое "Введение" разъяснением того, что он называет внутренними показаниями разночтений.

Самый элементарный принцип текстологии состоит в том, чтобы рассматривать каждое чтение в отдельности и в каждом случае из двух или нескольких вариантов принять то, которое кажется наиболее достоверным... О внутренней достоверности чтений можно говорить, когда есть необходимость сделать выбор между двумя чтениями, которые мало отличаются друг от друга. В этом случае есть две вероятности: внутренняя вероятность, имеющая отношение к автору, и транскрипционная, относящаяся к переписчику. Рассматривая первую вероятность, мы пытаемся понять, что же мог написать в данном случае автор; разбирая вторую, мы задаемся вопросом: как понял авторский текст переписчик, что ему показалось якобы написанным¹².

В том случае, когда внутренняя и транскрипционная вероятности противоречат друг другу, то лучше окончательный выбор делать, полагаясь на то, что Хорт назвал "тенденцией поведения обычного писца", чем на собственные догадки.

Чтобы преодолеть ограничения, которые естественным образом возникают перед исследователем, если он полагается только на внутренние показания разночтений, текстолог должен также учитывать и использовать внутренние данные рукописей. Когда ученый в каждом конкретном случае оценивает те или иные данные, то он приобретает навык определять, достоверны ли они или нет. Следовательно, вместо того, чтобы довольствоваться оценкой изолированных друг от друга разночтений, текстолог обязан одновременно собрать информацию об особенностях каждой рукописи. Если исследователь заметит, что в рукописи во многих случаях повторяются определенные разночтения, которые, вероятно, являются исходными, то вполне естественно, что он предпочтет это разночтение и в других случаях, когда внутренних данных разночтений окажется недостаточно для принятия решения. Хорт формулирует этот принцип следующим образом: "Знание документов должно предшествовать окончательной оценке разночтений"¹³.

Следующий шаг подразумевает изучение отношений нескольких источников друг к другу. Рукописи могут быть распределены по группам и рассмотрены с точки зрения их генеалогии. Если, например, из 10 рукописей девять согласуются между собой, а одна нет, но девять имеют общий источник, то количественное преимущество не имеет значения. Самым лучшим доказательством в прослеживании генеалогии источников является наличие смешанных разночтений, то есть таких разночтений, которые появились из сочетания элементов, ранее существовавших в разных рукописях. Рассуждая об этом, Хорт выводит еще один принцип текстологии: "Достоверное воссоздание искаженных текстов основывается на изучении их истории, то есть изучении отношений родства общего источника, связывающих несколько документов"¹⁴.

Описывая свою методологию, Хорт рассматривает внутренние показания групп, которые в определенном смысле стоят между внутренними показаниями документов и генеалогическими показаниями. Определение общих характеристик кон-кретной рукописи путем подсчета повторов разночтений, которые до того были оценены отдельно на основе внутренней вероятности, так же важно, как и выявление и оценка особенностей данной группы источников по отношению к другим группам.

Достоверность выводов, основанных на таком определении характеристик, зависит от генеалогического принципа: "общность разночтений подразумевает общность источника"¹⁵. Обобщение оценки групп источников, в свою очередь, помогает исследователю принять решение в тех случаях, когда путаница в определении первоисточника рукописей затрудняет построение генеалогического дерева.

Все вышесказанное является кратким изложением критических принципов, выработанных Весткотом и Хортом. Результаты применения этих принципов к известным в то время рукописям мы приводим ниже.

На основе изучения отношений между источниками, содержащих новозаветный текст, Весткот и Хорт выделили четыре основных типа текста: сирийский, западный, александрийский и нейтральный (промежуточный).

1) Самым поздним из перечисленных типов является сирийский, который представляет собой смешанный текст. Он образовался в результате исправлений редактора или группы редакторов, которые в IV в. захотели создать простой, ясный и полный текст Нового Завета. Этот смешанный текст, наиболее далекий от оригинала, был привезен в Константинополь, откуда и распространился по Византийской империи. На сегодняшний день он лучше всего представлен Александрийским кодексом (только в Евангелиях, но не в Деяниях и Посланиях), поздними унциальными рукописями и большим количеством минускульных рукописей. Textus Receptus является позднейшей формо сирийского типа текста.

Хорт дает классическое описание сирийского текста:

"Качества, которые, по мысли авторов, должны производить впечатление на читателя, — это ясность и полнота. По всей видимости, они стремились убрать все непонятные для обычного читателя места, если это явно не вредило тексту. Авторы также заботились о том, чтобы выявить для пользы читателя назидательность, присущую всем существующим текстам, если это не противоречило контексту. Что касается новых пропусков, то они редки и встречаются лишь там, где стремились упростить текст. Новые же интерполяции, наоборот, присутствуют в изобилии. Большинство из них образовалось благодаря естественной ассимиляции, к счастью, случайной и неполной. По словоупотреблению сирийский текст отличается полнотой. В нем много местоимений, союзов, разнообразных эксплетивных и супплетивных связок Манера исправлений в сирийском тексте ненавязчива и разумна; она отличается от энергичной работы переписчиков, правивших западный тип текста, и от изысканного подхода александрийской школы. В литературном и богословском отношении в тексте трудно найти изъяны. Однако сирийский текст практически лишен духовной силы — он ясный и привлекательный, но не выразительный по форме, и подходит скорее для поверхностного ознакомления, чем для тщательного изучения"¹⁶.

2) Из оставшихся типов текста, выделенных Весткотом и Хортом, самым ранним и широко распространенным является так называемый западный тип. Он сохранился в некоторых двуязычных унциальных рукописях, знаменитом кодексе Безы, содержащем Евангелия и Деяния (D), Клермонтский кодекс (Послания DP), в старолатинских переводах и в кьюртонском сирийском переводе. Появился он очень рано — по всей видимости, в середине II в. Маркион, Татиан, Иустин, Ириней, Ипполит, Тертуллиан и Киприан — все они в большей или меньшей степени использовали западную форму текста.

Одной из отличительных черт западного текста, по мнению Хорта, является любовь автора текста к парафразу:

"Слова, придаточные и даже целые предложения менялись, опускались или, наоборот, вставлялись совершенно свободно везде, где авторам казалось, что значение должно быть выделено с большей силой и ясностью... Другой важной особенностью является использование диспозиции, чтобы обогатить текст, хотя и за счет его чистоты, изменениями и дополнениями, взятыми из традиционных, возможно даже апокрифических, или других библейских источников. [Западный текст так-отличается] увеличением количества местоимений в родительном адеже, но в отдельных случаях, где они излишни, авторы воздерживаются от их употребления; вставленными дополнениями; имена в дательном падеже, родительном и винительном падежах всегда употребляются после глаголов. Кроме этого, есть вставки в те предложения, которые изначально их не имели. Союзы могут отсутствовать там, где изменилась форма предложения или непонятно их значение. Наблюдается свободная замена одних союзов другими, а также взаимозамена причастия и личной формы глагола на две личные формы глагола, соединенные союзом; замена сложной глагольной формы на простую (однако там, где глагольная форма была очень сложной или необычной, замены не происходило); частая замена аориста на имперфект.

Еще одной отличительной особенностью западного текста является частое использование переписчиками приема ассимиляции. Очевиднее всего он проявляется в частичной утрате языкового разнообразия при обращении к одному и тому же предмету в двух или более соседних стихах или фразах, или исправление кажущегося недостатка симметрии. Но наибольшая опасность "гармонизирующего" искажения текста состоит в том, что частично или полностью уничтожается различие в более или менее сходных отрывках"¹⁷.

3) Александрийский тип текста, как утверждают Весткот и Хорт, частично сохранился в кодексе Ефрема (С), кодексе Regius (L), кодексе 33 и в коптских переводах (особенно бохейрс-ком), а также в цитатах александрийских Отцов: Климента, Ори-гена, Дионисия, Дидима и Кирилла. На создание текста большое влияние оказала греческая литературная школа — филологически аккуратная правка форм, синтаксиса и осторожная замена некоторых элементов делалась только для того, чтобы отшлифовать язык и стиль (например, изменение порядка слов для избежания пропуска в тексте).

4) Нейтральный тип текста, как видно из названия, менее всего был затронут поздними исправлениями и менее всех испытал влияние других текстов. По мнению Весткота и Хорта, нейтральный текст стоит к оригиналу ближе других типов. Он лучше всего представлен Ватиканским (В) и Синайским (К) кодексами, которые очень близки друг к другу. За исключением некоторых мест, о которых говорится особым образом, авторы пришли к следующему выводу

"Мы уверены (1), что чтения К В должны быть признаны истинными, если только не будут представлены убедительные доказательства противоположного, и (2) что ни от одного из чтений К В нельзя с полной уверенностью отказаться (хотя некоторые из них уместно было бы поместить в альтернативной сноске), в особенности, если они не находят подтверждения в других редакциях или произведениях отцов Церкви"¹⁸.

Исключение составляют несколько мест, которые Весткот и Хорт назвали "западными не-интерполяциями". Они выбрали такое неудобоваримое название просто потому, что не смогли взглянуть на проблему с противоположной стороны и назвать их "нейтральными интерполяциями", что с точностью определяет характер данных чтений. В некоторых отрывках из трех последних глав Евангелия от Луки и одном отрывке Евангелия от Матфея¹⁹ оригинальный текст сохранился в западном типе. Причина, по которой Весткот и Хорт отказались считать истинными данные К и В в этих отрывках, заключается в том, что здесь переписчики западного текста (который считается самым полным и подробным) воздержались от желания вставить что-то новое, тогда как в нейтральном тексте присутствует более развернутое чтение.

Согласно критической реконструкции Весткота и Хорта, отношения четырех типов текста к первоисточнику можно представить в следующей схеме:

АВТОГРАФ I

I

ЗАПАДНЫЙ

(Общий предшественник

александрийского и нейтрального)

НЕЙТРАЛЬНЫЙ

СИРИЙСКИЙ ((А) Е F G Η S V Υ большинство минускулов)

TEXTUS RECEPTUS

В настоящее время ученые единодушно считают, что одной из главных заслуг Весткота и Хорта является демонстрация того, что сирийский (византийский) тип текста — позднейший из других типов. В поддержку этой точки зрения можно выдвинуть три доказательства:

1) сирийский текст содержит комбинированные, или смешанные разночтения, образовавшиеся из элементов более ранних форм текста;

2) ни один из доникейских Отцов не цитирует сирийский текст,

3) при сравнении сирийских чтений с чтениями других типов рукописей становится очевидным, что шансы первых считаться подлинными постепенно уменьшаются²⁰.

Не удивительно, что отказ использовать Textus Receptus в качестве первоисточника, возмутил многих церковных деятелей. Так, в последней четверти XIX в. в защиту традиционного текста выступил Джон В. Бургон (John W. Burgon) (1813—1888), настоятель Чичестера. Его называли представителем Высокой Церкви старой школы; он стал печально известен как "ведущий поборник пустых доводов и абсурдных взглядов, неистовство борьбы которого за Textus Receptus в какой-то степени отрицательно повлияло на ожидаемый результат"²¹. О консерватизме его взглядов можно судить по проповеди, которую он произнес в Оксфорде в 1884 г. и в которой выступал против высшего образования девушек наравне с юношами, называя такое начинание "делом ненужным и нескромным". Поводом для выступления послужил допуск женщин к экзаменам в университет!

Публикация в 1881 г. исправленного издания Библии короля Иакова (санкционированного перевода 1611 г.) вызвала негодование Бургона не только из-за буквального перевода Библии на английский язык, но более всего из-за того, что исправители взяли за основу греческий текст, практически идентичный тому, которым пользовались Весткот и Хорт. В серии из трех научных статей в лондонском "Quarterly Review", напечатанных под названием "The Revision Revised" (Лондон, 1883), Бургон использовал целый набор риторических приемов для нападок на английское исправленное издание и на греческий текст Нового Завета Весткота и Хорта. Аргументы, выдвинутые Бургоном, были в основном богословско-умозрительные. Будучи служителем церкви, он не допускал и мысли о том, что Господь не оградил бы текст Священного Писания, написанного по вдохновению Святого Духа, от серьезных исправлений в процессе передачи его другим народам. Равным образом, Бургон не мог понять, почему Textus Receptus, которым Церковь пользовалась на протяжении веков, нуждается в радикальном исправлении, на чем настаивали Весткот и Хорт. (См. ниже с. 255.)

По всей видимости, Бургон был не в состоянии понять значение генеалогического метода, при помощи которого можно было доказать, что поздний смешанный текст является вторичным и искаженным. Вместо того, чтобы использовать текст нескольких ранних рукописей, Бургон предпочел чтения, которые были отражены в поздних источниках²². Впоследствии, придерживаясь полярной точки зрения по отношению к Ватиканскому и Синайскому кодексам, Бургон утверждал, что за исключением рукописи D, которая представляет собой самый искаженный из всех существующих вариант текста, две очень ценных, по мнению Весткота и Хорта, рукописи более других неверно интерпретируют текст. Автор уверяет своих читателей в том, что, несомненно, К В D являются вопиюще неправильными текстами: — представляют собой самые обезображенные тексты, когда-либо существовавшие: — они стали каким-то образом (поскольку история их абсолютно неизвестна) хранилищем огромного числа сфабрикованных чтений, старых ошибок и сознательного искажения Истины, — что можно обнаружить в любом известном издании Слова Божьего²³.

Два других английских ученых, Ф. X. А Скривенер (F. Н. А. Scrivener) и Джордж Сэлмон (George Salmon), также критически отзывались о теории Весткота и Хорта, но несогласие свое они выражали гораздо сдержаннее Бургона. Скривенер возражал против отказа от использования сирийского текста²⁴ как ценного источника, содержащего много сведений о тексте оригинала; Салмон же сетовал на то, что недостаточно внимания было уделено чисто западным чтениям²⁵.

Подробный обзор деятельности Весткота и Хорта хотелось бы завершить следующим наблюдением: их критическое издание единодушно признано эпохальным всеми прогрессивными текстологами мира. Они показали, как имеющимися средствами можно пределить древнейший и наиболее сохранивший первоначальную форму текст. Хотя обнаружение новых рукописей потребовало перестановки некоторых групп источников, значение выработанных ими критических принципов и механизма оценки документа текстологи признают и сегодня.

За свою долгую плодотворную жизнь Бернард Вайс (Bern-hard Weiss) (1827—1918), профессор экзегетики Нового Завета в Киле и Берлине, подготовил новое издание греческого текста Нового Завета (в трех томах, Лейпциг, 1894—1900; 2-е малое изд. в трех томах, 1902—1905). Будучи экзегетом, Вайс видел свою первоочередную задачу в глубоком знании богословских и литературных проблем новозаветного текста. Вместо того, чтобы распределять рукописи по группам и оценивать разночтения, опираясь на чисто внешние факторы, Вайс выделял их в соответствии с тем, какое из них лучше всего вписывалось в контекст. Его работа состояла в том, чтобы внимательно изучить каждую книгу Нового Завета, пользуясь критическим аппаратом, выделить важные варианты текста, выбирая в каждом случае такое чтение, которое ему казалось наиболее оправданным (по определению Хорта, по внутренней вероятности). Такая процедура, конечно, является субъективной, но никто не может утверждать, что другие методы полностью объективны. Даже критический подход Весткота-Хорта по сути субъективен, поскольку сперва они избрали метод, а потом определили, что нейтральный текст превосходит все другие типы текста.

Вайс издал свой текст, утвердив варианты, которые, как он полагал, наиболее подходят стилю и богословским представлениям автора. После этого он составил списки различных классов ошибок, обнаруженных им при изучении рукописей, и дал оценку каждой из основных греческих рукописей в соответствии с количеством таких ошибок. Вайс выделил следующие группы ошибок: а) гармонизация Евангелий; б) перестановка отдельных слов; в) пропуски и добавления; г) изменение порядка слов; д) орфографическая вариативность. Оценивая степень подверженности рукописей этим ошибкам, Вайс пришел к заключению, что наиболее "чистым" является Ватиканский кодекс. Неудивительно, что издание Вайса во многом схоже с изданием Весткота-Хорта, которые придавали Ватиканскому кодексу большое значение. Ценность подготовленного Вайсом текста состоит не только в том, что в нем отражена точка зрения крупного ученого-экзегета. Это издание важно еще и потому, что результаты его "субъективного" метода подтверждают результаты ученых, которые подходили к оценке текста совсем с другой, возможно, более объективной стороны, поскольку они начинали с распределения рукописей по группам²⁶.

В 1910 г. Александр Сутер (Alexander Souter) в своем издании Греческого Нового Завета (текст остался неизмененным во втором издании 1947 г.)отразил взгляды английских текстологов, сложившиеся к 1881 г. Издание воспроизводит созданный архидиаконом Эдвином Палмером (Edwin Palmer), членом Британской ассоциации переводчиков Нового Завета, греческий текст, который лег в основу исправленной редакции 1881 г. Взяв третье издание Стефана (1550) в качестве образца, Палмер создал последовательный текст, который отразил методику решения исправителями текстологических проблем. Тем не менее, когда встал вопрос о том, какому из двух разночтений в тексте отдать предпочтение, Палмер не смог последовательно внести исправления в Textus Receptus. В результате орфография, написание собственных имен, типографские особенности и ошибки Стефана, за некоторым исключением, сохранились в тексте.

Научный вклад Сутера состоял, главным образом, в подготовке тщательно отобранного критического аппарата, сопровождавшего текст издания 1910 г. Аппарат представляет особую ценность благодаря включению в него почти полного свода цитат из произведений Отцов Церкви (в основном латинских). В 1947 г. аппарат значительно пополнился за счет данных папирусов Честера Битти и других источников, обнаруженных в период с 1910 г. Что касается самого текста, то на сегодняшний день издание Сутера ближе к Textus Receptus чем любой другой греческий новозаветный текст²⁷.

Самым фундаментальным изданием греческого текста Нового Завета в XX в. считается издание фон Зодена (Hermann Fri-eherr von Soden) "Die Schriften des Neuen Testaments in ihrer al-testen erreichbaren Textgestalt hergestellt auf Grand ihrer Textges-chichte; I. Teil, Untersuchungen (Berlin, 1902—1910); II Tell, Text mit Apparat" (Gottingen, 1913)²⁸. Герман фон Зоден родился в 1852 г. в Цинцинати, штат Огайо, и погиб в 1914 г. в результате столкновения поездов в берлинском метро. Хотя издание Зодена появилось в результате длительного исследования греческих минускульных рукописей и изучения истории греческого текста, тем не менее оно получило нелестное название "грандиозного провала".

Приняв финансовую помощь своей знакомой, мисс Элиз Кенигс, фон Зоден получил возможность послать значительное число студентов, занимавшихся исследовательской работой, и ученых в библиотеки Европы и Ближнего Востока для изучения рукописей. Такого рода помощь обеспечила частичное, а возможно полное собрание коллаций огромного числа доселе неисследованных рукописей. Используя полученные сведения, фон Зоден изложил свои взгляды относительно истории текста на 2 203 страницах вводных замечаний, причем большая их часть напечатана мелким шрифтом! Фон Зоден не был удовлетворен использованием знаков для обозначения унциальных и минускульных рукописей, поэтому он изобрел новую систему номинации, которая указывала на дату появления, содержание и тип каждого документа. Хотя система эта действительно гениальна, она вместе с тем настолько сложна²⁹, что большинство текстологов отказывается принять ее, предпочитая старую систему, несколько модифицированную Грегори³⁰ для устранения ряда проблем. В результате вместо того, чтобы извлечь практическую пользу из аппарата, составленного фон Зоденом, необходимо использовать "ключ", чтобы расшифровать то, что в противном случае оказалось бы бессмысленным набором иероглифов³¹.

Классификация фон Зоденом типов текста рукописей, содержащих Евангелия, основывается на рассмотрении их основных текстовых характеристик, на форме текста перикопы о женщине, взятой в прелюбодеянии, и на разбивке по главам, приложенной к ним. Пользуясь этими критериями, он разделил источники на три основных группы, которые назвал койне, исихиевской и иерусалимской редакциями.

К (= Κοινή) текст был разделен на 17 подгрупп, из которых К¹ считался древнейшим и лучшим. Написанный Лукианом Ан-тиохийским (ум. мученической смертью в 312 г.) этот текст с последующими исправлениями чаще всего использовался в Византийской Церкви (сирийский текст по теории Весткота-Хорта).

Я(= 'Hauxioc) текст, авторство которого фон Зоден приписал Исихию Египетскому, сохранился до нашего времени в старых унциалах (В, К, С, Λ, Δ и Ф), нескольких минускульных рукописях (напр. 33,579,892 и 1241), саидской и бохейрской редакциях и у александрийских Отцов Церкви — Афанасия, Дидима, Кирилла и других. Следовательно, эта группа включает нейтральный и александрийский, в соответствии с системой Вест-кота-Хорта, типы текста.

/ (=' Ι εροσόλυμα) текст, созданный, возможно, Евсевием и Пам-филием Кесарийскими в Палестине, не сохранился в более или менее полном виде ни в одной известной рукописи, поэтому общее впечатление о нем можно создать, руководствуясь несколькими источниками смешанного характера. Евангелия лучше всего представлены унциальными рукописями D и θ и минускульными рукописями 28, 372, 565 и 700. Однако текстологические особенности отличаются таким разнообразием, что фон Зоден вынужден был выделить 17 подгрупп источников, которые в большей или меньшей степени имеют отношение к этому тексту.

Фон Зоден считал, что эти три редакции восходят к утраченному архетипу, Ι-Η-Κ тексту, который использовал Ориген и который уже во II в. был испорчен Маркионом (Послания Павла) и Татианом (Евангелия и Деяния). Обнаружение и устранение этих искажений приближает нас к первоисточнику.

Фон Зоден создавал свой текст, руководствуясь следующими принципами.

1) Когда имеются чтения общего места в трех главных редакциях, то принимается то, которое поддерживается двумя из них.

2) Если в двух редакциях имеется чтение, которое согласуется с параллельным, то отдается предпочтение третьему чтению, которое отличается от параллельного.

3) Чтение, которое находим у Татиана, сразу вызывает сомнение в своей подлинности. Лишь в том случае, когда две редакции содержащие это чтение, согласуются с Татианом, а чтение из третьей редакции, согласуется с параллельным, то последнюю можно считать вторичной; это будет справедливо и в том случае, когда первое чтение также согласуется с параллелью.

4) Когда древние, безусловно независимые источники — даже если это патристические произведения или переводы, — согласуются в чтении, которое отличается оттого, которое дает Татиан, то такое чтение требует серьезного изучения, прежде чем подтверждается его подлинность, даже в том случае, когда все три редакции согласуются с текстом Татиана.

Хотя заслуги фон Зодена, осуществившего огромную исследовательскую работу по подготовке текста к изданию, неоспоримы, большинство ученых критикует его методы и полученные результаты по следующим причинам³¹:

а) поскольку фон Зоден склонен отдавать предпочтение тем разночтениям, которые подтверждаются двумя из трех основных текстов, то тип койне возводится в тот же ранг, что и два других типа. Большинство ученых, однако, далеки от того, чтобы считать койне самостоятельным типом, и в этом они разделяют точку зрения Грисбаха, Хорта и других исследователей, считающих, что данный текст во многом вторичен и имеет много заимствований из других источников. Столь высокая оценка текста койне позволяет считать издание фон Зодена более приближенным к Textus Receptus, чем остальные современные критические издания;

б) хотя фон Зоден полагал, что его главный вклад в развитие текстологии заключался в выделении и подразделении на группы 1-текста, в последующем ученые нашли его наименее весомым, поскольку фон Зоден включил в один тип текста такие разнородные элементы, как западные источники, кесарийский текст, старолатинский и старосирийский тексты, а также источники, смешанные с койне;

в) Маркион и Татиан, несомненно, оказали определенное отрицательное влияние на распространение новозаветного текста, но фон Зоден все же сильно преувеличил их роль в "загрязнении" не только латинских и сирийских, но и греческих источников,

г) хотя абсолютная точность в составлении обширного критического аппарата практически недостижима, все же издание фон Зодена содержит больше ошибок, чем это позволительно для того, чтобы оно могло считаться более или менее надежным для научных целей.

Несмотря на вполне оправданную критику, издание фон Зодена остается примером большой исследовательской плодотворной работы, которое вместе с обширным введением, излагающим историю передачи текста, должно учитываться всеми серьезными текстологами.

Следующие три издания, о которых необходимо упомянуть, появились в результате исследовательской работы деятелей Римско-католической церкви XX в. Издание, подготовленное Генрихом Йозефом Фогельсом (Heinrich Joseph Vogels) (Dussel-dorf, 1920; с латинской Вульгатой, 1922; 4 изд., Freiburg I. Br., 1955), воспроизводит Textus Receptus полнее, чем два других. Издатель снабдил его небольшим аппаратом, который в дополнение к собранию цитат из основных унциальных и минускульных рукописей можно считать сравнительно полным, учитывая данные старолатинских документов и сирийских переводов.

Иезуит Августин Мерк (Augustin Merk S. J.) воспользовался аппаратом фон Зодена, но транспонировал его индексацию в систему Грегори, дополнил новыми данными по вновь обретенным рукописям и подготовил свое издание греко-латинского Нового Завета при помощи Папского Библейского института (Rome, 1933; 9th ed.,1964 с Приложением разночтений из недавно найденных папирусов)³². Аппарат, в который вошли данные из нескольких источников Татиана, составлен таким образом, чтобы показать родственную связь между ними. К сожалению, Мерк цитировал рукописные сведения очень неточно³³, поэтому целиком полагаться на достоверность тех его данных, которые нельзя проверить по другим изданиям, было бы неосмотрительно. В греческом тексте Мерк отошел от Textus Receptus дальше двух других католических издателей.

Иезуит Хосе Мария Бовер (Jose Maria Bover S. J.) посвятил многие годы собиранию и оценке текстов³⁴. Греческий текст его двуязычного издания (Мадрид, 1943,4 изд., 1959), который был напечатан с использованием изящного греческого шрифта, принадлежащего Ассоциации Guillaume Bude, является эклектичным — он частично заимствован из александрийского типа текста, и в большей степени из западного или кесарийского типа. Аппарат, в который включена информация о текстологических изысканиях из шести современных изданий, содержит данные рукописей только для наиболее значимых вариантов.

Карманное издание Нового Завета, ставшее впоследствии самым популярным, было подготовлено Эберхардом Нестле (Eberhard Nestle) (1851 — 1913) для "Wurttembergische Bibelan-statt" (Stuttgart, 1898; 24 изд. выполнено Эрвином Нестле и Куртом Аландом в 1960 г.). Текст (начиная с 3 изд. 1901 г.) основывается на сопоставлении текстов, изданных Тишендорфом (1869—1872), Весткотом и Хортом (1881) и Бернардом Вайсом (1894—1900). Если в двух из трех изданий разночтение подтверждается, то ему Нестле и отдает предпочтение. Таким образом, издание Нестле помогает лучше понять состояние текстологии XIX столетия. Аппарат к тексту, который удивительно компактен, содержит немало ценных текстологических сведений, в том числе из древних источников, обнаруженных в XX в.

В связи с празднованием 150-летней годовщины Британского и Иностранного Библейского Общества (1804—1954) было выпущено новое издание текста Эберхарда Нестле 1904 г.; аппарат к нему подготовили Кшшатрик Г. Д. (Kilpatrick G. D.), Эрвин Нестле и группа других ученых (Лондон, 1958). Текст 1904 г. был изменен почти в 20 местах (11 из которых перечислены во введении), а также претерпели некоторые изменения орфография, система ударений и правила использования скобок Что касается аппарата, то количество приводимых в этом издании вариантов значительно уменьшилось по сравнению с остальными изданиями Нестле; однако данные варианты снабжены дополнительными комментариями, представляющими особую важность (подробнее о греческом тексте двуязычного издания Килпатрика, распространяемого Британским и Иностранным Библейским Обществом, см. ниже с. 172).

В заключение хотелось бы отметить критический аппарат, опубликованный Леггом (Legg S. С. Е.) в Оксфорде в 1935 и 1940 г. Избрав в качестве основы для коллаций текст Весткота-Хорта, Легг снабдил Евангелие от Марка (1935) и Евангелие от Матфея (1940) большим тезаурусом разночтений греческих рукописей, ранних переводов и цитат из патриотических произведений. К сожалению, Легг не указал в каждом конкретном случае, какими изданиями переводов и Отцов Церкви он руководствовался. Исследователя критиковали также за неполный перечень приводимых данных и за некоторые ошибки³⁵. Несмотря на вполне справедливую критику недочетов, которые возникли, главным образом, из-за размаха, с которым Легг стремился выполнить свой проект (что вряд ли по силам исследователю-одиночке), эти два тома представляют собой огромный объем текстологических сведений, превосходящих все ранее составленные аппараты для Евангелий от Матфея и Марка³⁶.

Вскоре после выхода в свет Нового Завета Новой Английской Библии (New English Bible — NEB, 1961) в издательства Оксфорда и Кембриджа поступило большое количество писем с просьбой осуществить издание греческого текста, который лег в основу новой английской версии. Р. Таскер (R. Tasker), член Ассоциации переводчиков NEB, взялся за подготовку такого издания, которое вышло в свет в 1964 г. В Приложении Таскер приводит данные рукописей³⁷ для 270 групп разночтений, представленных на полях NEB³⁸.

В 1966 г., после десятилетней работы Международного Комитета³⁹, пять Библейских обществ⁴⁰ выпустили издание Греческого Нового Завета, предназначенного для библейских переводчиков и студентов. Аппарат, в который сведены почти все рукописные данные, включает около 1440 групп разночтений, отобранных, в основном, по их экзегетической значимости. В это издание входит также и аппарат по пунктуации, подготовленный на основе смысловой вариации в употреблении пунктуационных знаков почти в 600 местах, из пяти изданий Греческого Нового Завета и 10 переводов на английский, немецкий и французский языки. Изложение причин, по которым Комитет утверждал то или иное разночтение, составило отдельный том, подготовленный автором настоящей книги. Из печати он вышел в конце 1968 г.

Сделанный нами обзор наиболее важных изданий Нового Завета на греческом языке охватил лишь сравнительно небольшой процент общего числа изданий. Никто не может с точностью сказать, какое количество самостоятельных изданий Греческого Нового Завета вышло в свет с 1514 г., — по всей видимости, очень много. Эдвард Реус (Edward Reuss) из Страсбурга, опубликовавший описание изданий, напечатанных до 1869 г., насчитал 584 самостоятельных издания⁴¹. Если к этому количеству прибавить переиздания, вариантные издания и некоторые издания сомнительного характера, то их число приблизится к 853. Поскольку список Реуса не является исчерпывающим и с тех пор появилось много новых изданий, то вполне вероятно, что 1000-й рубеж был преодолен еще в начале XX в.

²Во время пребывания в России Маттеи удалось похитить большое количество рукописей, как классических, так и Отцов Церкви. Некоторые из них он хранил в своей библиотеке, другие продал или передал в различные библиотеки и друзьям в Германии и Голландии. Описание его жизни с подробностями этого хищения см. Oscar van Gebhardt. Central-blatt fur Bibliothekswesen. XV, 1898, pp. 345-357, 393-420, 441-482 и ₍ 537-566.

³ Birch A Kritik Beskrivelse over graeske Haandskrifter af det Nyc Testamente. Copenhagen, 1785.

⁴ Hug G. L Einleitung in die Schriften des Neuen Testaments. Stuttgart, 1808. 5 22 ff.

⁵ Rechenschaft uber seine Ausgabe des Neuen Testaments. - Theologische Studien und Kritiken, III, 1830, pp. 817-845.

⁶ Scrive-nerF. Ά A. A Plain Introduction to the Criticism of the New Testament, 4th ed., II, London, 1894, p. 233.

⁷WestcottatidHort. The New Testament in the Original Greek, II, Introduction and Appendix, Cambridge, 1881, p. 13. См. ниже с. 255.

⁸Смотри биографическую статью о Тишендорфе: Gregory Caspar Rene. Bibliotheca Sacra, XXXIII, 1876, pp. 153—193, содержащую список публикаций Тишендорфа.

⁹"Prolegomena" Грегори с дополнениями и исправлениями была позднее опубликована в Германии в трех частях под названием "Textkritik des Neuen Testamentes". Leipzig, 1900—1909.

¹⁰AlfardH. The Greek Testament, with a critically revised Text..., new ed, I, New York, p. 76 of the prolegomena.

¹¹В некоторых случаях, когда взгляды издателей расходились, мнения каждого отмечено его инициалами. Второе издание II тома, напечатанное в 1896 г., содержит дополнительные замечания Ф. С. Буркита по недавно обнаруженной Синайско-сирийской рукописи.

¹² Westcott mid Hort, op. cit., pp. 19-20.

¹³ Ibid, p. 31.

¹⁴ Ibid, р. 40.

¹⁵ Ibid, p. 60.

¹⁶WestcottandHort, op. cit., p. 134.

¹⁷ Ibid, pp. 122-124.

¹⁸ Ibid, p. 225.

¹⁹ Западные не-интерполяции, которые Весткот и Хорт напечатали в квадратных скобках, следующие: Мф 27:49; Лк 22:19-20; 24:3, б, 12, 36, 40, 51 и 52. Около 20 похожих мест в Евангелиях образуют средний слой, который, по их мнению, может также включать западные не-интерполяции; ibid, p. 176.

²⁰Ibid, pp. 93-119.

²¹ Dictionary of National Biography, допол. т. I.

²² Бургон нашел союзника в лице Томаса Р. Беркса (Thomas R Birks), почетного каноника из Эля, написавшего "Essay on the Right Estimation of Manuscript Evidence in the Text of the New Testament". London, 1878. Беркс, который пытался определить ценность отдельных рукописей математическим способом, пришел к выводу, что позднейшие рукописи представляют большую ценность, чем более ранние! Анахронические взгляды Бургона поддержал и Эдвард Ф. Хиллз (Edward F. Hills) в небольшой брошюре "The King James Version Defended! A Christian View of the New Testament Manuscrupts" (Des Moines, 1956). В этой работе автор превосходит Бургона в стремлении защитить достоинства Textus Receptus, отстаивая даже подлинность Иоанновой коммы 1 Ин 7—8. См. также Введение Хиллза "Dean Burgon in the Light of Criticism" к репринтному изданию 1959 г. книги Бургона "The Last Twelve Verses of the Gospels according to St. Mark Vindicated"... (впервые напечатана в 1871 г.).

²³ The Revision Revised, London, 1883, p. 16 (курсив автора). 6 мая 1897 г. в Новом колледже в Оксфорде состоялась дискуссия, на которой Эд. Миллер, Дж. X. Гуильям и А. Бонус (Ed. Miller, G. H. Gwilliam, A. Bonus) разделили взгляды Бургона против В. Сэнди, А. С. Хэлдмана и В. С. Аллена (William Sanday, А. С. Headlam, Willoughby С. Alien), защищавших взгляды Весткота и Хорта. Вопрос, в котором они были единодушны, касался даты создания новозаветной части сирийской Пешитты. Миллер утверждал, что данный перевод, который является примером сирийского типа текста, восходит ко II в., и, следовательно, сирийский тип не имеет отношения к Лукиану и его современникам, жившим в начале IV в. Сэнди признал, что вопрос о времени появления Пешитты был наиболее слабым моментом в позиции Миллера, но не смог представить убедительных доказательств ее более позднего происхождения. ("The Oxford Debate on the Textual Criticism of the New Testament". London, 1897, p. 28.) Несколько лет спустя Φ. Буркит (F. С. Burkitt) выдвинул доказательства в своей монографии "St. Ephraim's Quotations from the Gospel". Cambridge, 1901, показав, что новозаветные цитаты в подлинных трудах Ефрема (d. 373) во многом соответствуют старосирийской версии, а не Пешитте, и, следовательно, последняя появилась после смерти Ефрема.

²⁴Scrivener F.H.AA Plain Introduction to the Criticism of the New Testament. 4th ed., II, London, 1894, p. 287.

²⁵ Salmon G. Some Thoughts on the Textual Criticism Of the New Testament. London, 1887, p. 129.

²⁶ Gregory С. R. Bernhard Weiss and the New Testament. — American Journal of Theology, I, 1896, pp. 16-37. Lake K. Doctor Weiss's Text of the Gospels: the Thoughts of a Textual Critic on the Text of an Exegete, ibid. VII, 1903, pp. 249-258.

²⁷ На основе анализа 11 глав, выборочно взятых из разных мест Нового Завета, Джордж Гарольд Гринли обнаружил, что текст Нестле отличается от Textus Receptus в 233 местах, Текст Мерка — в 160, текст Бовера — в 111, текст Фогеля — в 67, а текст Сутера — в 47. В процентном отношении это означает, что текст Нестле отличается от Textus Receptus в 496% в сравнении с Сутером! См. работу Курта Аланда, который приводит статистику Гринли в статье "The Position of New Testament Textual Criticism". — Studia Evangelica, ed by Aland, F. L Cross et al. (= Texte und Untersuchungen, 1XIII, Berlin, 1959, p. 719.) См. ниже, с. 255-256.

²⁸ Фон Зоден также опубликовал малое издание (Handausgabe) под названием "Griechisches Neues Testament, Text mit Apparat". Gottingen, 1913.

²⁸ Фон Зоден разделил все известные греческие рукописи на 3 класса: 1) — 8-рукописи, содержащие весь Новый Завет (διαβήιαι) с или без Книги Откровения; 2) — е-рукописи, содержащие Евангелия (Ευαγγελίου); 3) — α-рукописи, состоящие из Деяний, Посланий, с или без Книги Откровения (απόστολος). Внутри каждого класса каждая рукопись пронумерована в соответствии с датой написания и содержанием. 8- и α-рукописи вплоть до конца IX в. идут под номерами 1 —49; рукописи X в. — 50—90; для последующих веков используются трехзначные цифры, а число в порядке сотен обозначает век (так, 146 — рукопись XI в., 446 — рукопись XIV в.). В 8-рукописях наличие Книги Откровения указано цифрами 1—49 в каждой сотне и 50—99 для рукописей без нее. (Так, 8 421 означает рукопись XVI в., содержащую весь Новый Завет, 8 271 — рукопись XII в., в которую входят все книги Нового Завета, кроме Апокалипсиса.) Подобным образом, содержание α-рукописей раскрывается еще более сложной системой нумерации. Поскольку е -рукописи очень многочисленны, то в систему включены и другие цифры. Кроме того, что система отличается чрезвычайной запутанностью, она содержит, возможно, больше информации, чем читатель хотел бы знать. Более того, такая система позволяет включить ограниченное число новых рукописей и совсем не оставляет места для греческих лекцио-нариев.

²⁹ Gregory С. R. Die griechischen Handschriften des Neuen Testaments. Leipzig, 1908.

³⁰ Информацию о "ключах", с помощью которых Грегори унифицировал систему фон Зодена, см. Kruger F. Schlussel zu von Sodens Die Schriften des Neuen Testaments... Gottingen, 1927, и KraflB. Die Zeichen fur die wic-htigeren Handschriften des griechischen Neuen Testaments. 3te Aufl, Freiburg I. Br., 1955.

³¹ См., например, Lake К. Review of Theology and Philisophy, IV, 1908, pp. 201-217, 277-295; Hoskier H. C. Journal of Theological Studies, XV, 1914, pp. 307—326; Lietzmann H. Zeitschrift fur die neutestamentliche Wissen-schaft, XV, 1914, pp. 323-331; SouterA. Expositor, 8th series, X, 1915, pp. 429-444.

³²Текст Мерка переиздан Gianfranco Nolli в его Novum Testamentum grae-се et latine (Rome, 1955). Примечания к изданию Нолли содержат ограниченное число текстологических, синтаксических и лексических вспомогательных комментариев.

³³ См., например, обзор Opttz Η. G, в Gnomon, XII, 1936, pp. 429—436 и "Three Recent Editions of the Greek New Testament". — Journal of Theological Studies, I, 1949, pp. 145 ff.

³⁴ О текстологических находках Бовера см. Metzger В. М. Chapters in the History of New Testament Textual Criticism. Leiden and Grand Rapids, 1963, pp. 121-141.

³⁵ См., например, ColwellE. С. Classical Philology, ХХХШД938, pp. 112—115; SouterA. Expository Times, Ш1, 1941, pp. 149 ff.; Kilpatrick. Journal of Theological Studies, XLIII, 1942, pp. 30-34; и Matison T. W., ibid, pp. 83-92.

³⁶ В 1949 г. был предпринят международный проект, в котором объединились британские и американские текстологи с целью создания полного apparatus criticus Греческого Нового Завета. Описание целей этого проекта см. ParuisM.M. in Crozer. Quarterly, XVII, 1950, pp. 301—308 и статью ColwellE. С. in Journal of Biblical Literature, LXXXVII, 1968.

³⁷Однако в это издание не вошли данные из очень ценных Бодмерских папирусов, поскольку большинство из них было опубликовано уже после того, как переводчики NEB завершили свою работу.

³⁸Оценку издания Таскера можно найти у Gaumer T. An Examination of Some Western Textual Variants Adopted in the Greek Text of the New English Bible. — The Bible Translator, XVI, 1965, pp. 184—189; а также у автора настоящей книги в "Historical and Literary Studies, Pagan, Jewish, and Christian". Leiden and Grand Rapids, 1968, p. 160 f.

³⁹Членами Комитета стали Курт Аланд из Мюнстера, Мэтью Блэк из Сент-Эндрюс, Аллан Викгрен из Чикаго и автор настоящей книги. За первые четыре года работы Комитет также включил в свой состав эстонского ученого Артура Вообуса. Для подготовки второго издания, которое вышло в 1968 г., Комитет был расширен — в него вошел иезуит Карло Мартини из Рима.

⁴⁰Американское, Британское и Иностранное, Голландское, Шотландское и Вюртембергское общества. В 1967 г. издание выпущено под покровительством Объединенных Библейских Обществ.

⁴¹Reuss Eduard. Bibliotheca Novi Testament! graeci cuius editiones ab initio typographiae ad nostram aetatem impressas quoquot reperiri potuerant. Brunsvigae, 1872. Дополнение к списку Реуса см. Hall Isaac H. в Philip Schatt, A Companion to the Greek Testament and the English Version. 3rd ed, New York, 1889, pp. 519-524.

V. Становление текстологии как научной дисциплины

Подобно многим наукам, ставшим неотъемлемой частью западной культуры, текстология также обязана своим происхождением Древней Греции. Ее подъем и развитие связаны с эпическими произведениями Гомера. Поскольку певцы, публично цитировавшие куски из "Илиады" и "Одиссеи", часто изменяли текст, чтобы он более соответствовал конкретному случаю или их собственному представлению о стихосложении, уже в древности существовало много вариантов одного и того же текста. Постепенно появилось несколько так называемых "городских редакций" Гомера, то есть таких редакций, которые сохранились в различных центрах (традиционно в семи) и с которых делались частные копии. Другие особые тексты были созданы Феагеном Регийским, Стесимбротом Фасосским (ок. 450 г. до н.э.) и Аристотелем, подготовившим собственный вариант текста для своего ученика, Александра Македонского. Этот вариант обычно называют ή εκ του νάρθηκας, по сундуку, в котором он хранился (Плутарх, Alex. 8).

В эллинистическую эпоху стал развиваться более научный критический подход к тексту Гомера. Критическое изучение текстов Гомера велось в знаменитой библиотеке в Александрии, которая, как полагают, насчитывала около 600 тысяч томов¹, и для которой, согласно принятой традиции, был сделан перевод Ветхого Завета на греческий язык (Септуагинта). Библиотекари стремились получить более точные редакции поэм Гомера. Незадолго до 274 г. до н.э. первый из таких ученых-библиотекарей, Зенодот из Ефеса (325—234 гг. до н.э.), сравнил многие рукописи, чтобы восстановить оригинальные тексты "Илиады" и "Одиссеи". Зенодот внес в текст Гомера исправления четырех видов: 1) вычеркнул стихи, которые не считал подлинными; 2) пометил некоторые другие стихи как имеющие сомнительное происхождение; 3) изменил порядок стихов; 4) ввел новые, не являющиеся общепринятыми, чтения.

Одним из главных библиотекарей был Аристофан из Византия (ок, 257—180 гг. до н.э.), возможно, самый яркий знаток греческой античности — ему приписывают изобретение знаков греческого ударения и других диакритических знаков. В своей редакции "Илиады" и "Одиссеи" Аристофан использовал широкий набор критических символов для выражения своей оценки состояния текста. Его величайшим учеником стал Аристарх из Самофракии (ок 220—144 гг. до н.э.), который, возглавив библиотеку после своего учителя, издал труды шести греческих авторов и опубликовал два критических издания поэм Гомера, пополнив число критических символов, которые использовали его предшественники.

Таким образом, в Древнем мире, в особенности в Александрии, уже существовала довольно развитая научная дисциплина текстуальной и литературной критики, предметом рассмотрения которой было, в первую очередь, наследие Гомера. Общеизвестно, что Филон Александрийский и многие Отцы Церкви, находясь под влиянием филологической мысли Александрии, использовали в своих толкованиях Священного Писания методы аллегорической экзегезы, которые применялись к определенным историям богов и богинь в гомеровском цикле. Гораздо меньше оценен факт глубокой укорененности текстологических методов Александрии в среде церковных ученых и их применения для трактовки текста Нового Завета. Ниже мы приводим краткое изложение данных, которые можно подчер-пнуть из патриотических источников относительно интересующего нас предмету.

По иронии судьбы самые первые попытки² установить подлинный текст Нового Завета предприняли те, кто был отлучен от Церкви за еретические воззрения римским епископом папой Виктором (187—198 гг. н.э.). Случилось так, что образованный торговец кожей (сткитеие) по имени Феодот, прибывший в Рим из Византия, был уязвлен критическими нападками, которые Га-лен, знаменитый греческий врач, обрушил на многих христиан, возмущаясь их философским невежеством³. Пытаясь усовершенствовать методологию толкования Священного Писания, Феодот и его последователи предприняли критический анализ библейского текста. У Евсевия сохранился большой отрывок из памфлета анонимного автора, направленный против таких "философствующих" христиан⁴. По мнению этого автора, фе-одотианцев критикуют по трем причинам: 1) они были слишком увлечены изучением логики, математики и эмпирических наук ("Некоторые из них изучают геометрию Евклида и восхищаются Аристотелем и Феофрастом, а Гален, возможно, также находит поклонение в их среде"); 2) отрекшись от аллегории, они практиковали строгую грамматическую экзегезу; 3) они применяли текстологические принципы для изучения Септуа-гинты и Греческого Нового Завета ("Они не побоялись прикоснуться к Священному Писанию, оправдываясь тем, что критически исправили (διωρθωκέναι) его... Поскольку они не могут отрицать, что это вопиющее деяние целиком на их совести (копии написаны их собственной рукой), и от своих учителей они получили библейский текст не в таком состоянии. Они также не могут показать ни одной копии, по которой они вносили свои исправления (δεΐξαι αντίγραφα όθεν αυτά μετεγράψαντο μη έχωσιν)⁵. К сожалению, больше ничего не известно об этой первой попытке текстологического анализа.

Некоторое время спустя после отлучения феодотианцев один из наиболее эрудированных и трудолюбивых ученых своего времени Ориген Александрийский и Кесарийский начал текстологическое изучение всего текста Ветхого Завета, написанного на еврейском языке, и нескольких переводов на греческий. В результате многолетней работы появились Гексаплы (Hexapla), монументальное исследование, к которому обращались многие Отцы Церкви в известной библиотеке в Памфлии в Кесарии вплоть до ее разрушения в VII в. во время мусульманского нашествия на Ближний Восток

На вопрос о том, пытался ли Ориген издать критический текст Нового Завета, современные ученые отвечают по-разному⁶; автору настоящей книги кажется весьма вероятным, что Ориген не имел намерений подготовить собственную редакцию Нового Завета. В то же самое время его труды и, в особенности, экзегетические трактаты свидетельствуют об определенной заинтересованности Оригена критическими нюансами библейского текста. Он сетует на то, что "отличие рукописей [Евангелий] друг от друга колоссально как из-за небрежности писцов, так и из-за непростительной халатности тех, кто имел отношение к этим текстам; они либо не брали на себя труд проверять переписанное, либо в процессе проверки сокращали или дополняли текст как им заблагорассудится"⁷. Помимо общего комментария текста, Ориген обнаружил данные (хотя он и не всегда их использовал), относящиеся к разночтениям в греческих рукописях Нового Завета. Он заметил, например, что в Евангелии от Матфея (18:1) на вопрос учеников о том, кто самый первый в Царстве Божьем, в некоторых рукописях евангелист начинает фразу "в тот час..." (εν εκείνη τη ώρα), тогда как в других источниках там появляется "в тот день..." (εν εκείνη τη ήμερα)⁸. Подобным образом Ориген выделяет два разночтения в Евр 2:9 "отдельно от Бога" (χωρίς θεοΟ) и "по Божией благодати" (χάριτι θεοΰ), но не отдает предпочтения какому-либо из них, поскольку видит духовную значимость обоих.

В других случаях Ориген прямо говорит о своем предпочтении того или иного разночтения, но зачастую его выбор определяется соображениями далеко не текстологического свойства. Так, когда из чтения "Иисус Варавва" он исключил имя "Иисус" (Мф 27:16—17), то сделал это, искренне считая, что именем "Иисус" никогда не нарекали злодеев⁹. В другом случае Ориген предпочел слову "Вифавара" название "Вифания", где крестил Иоанн (Ин 1:28), по географическим и этимологическим причинам¹⁰. Те же причины обусловили выбор собственного имени "Гергеса", а не "Гераса" или "Гадара" — название того места, где бесы вселились в стадо свиней¹¹. К другой группе можно отнести примеры, представляющие определенные экзегетические трудности, заставившие Оригена предположить, что все рукописи его времени были испорчены¹².

С современной точки зрения, св. Иероним (347—420 гг.) был более проницательным текстологом, чем Ориген. Он хорошо понимал, какие виды ошибок могут возникнуть в результате переписывания рукописей. Например, он говорит о возможности смешения похожих букв, смешения аббревиатур, случаях диттографии и гашюграфии, перестановки букв, ассимиляции, транспозиции и чересчур смелых исправлениях писцов¹³. Несколько ярких примеров показывают его неподдельный интерес к текстологическим проблемам. В предисловии к исправленному тексту латинских Евангелий, адресованному папе Да-масу, который и попросил его начать эту работу, Иероним пишет, что в качестве основы текста он взял древние греческие рукописи. В другой раз в письме к Минервию и Александру¹⁴, двум тулузским монахам, обратившимся к нему с просьбой разъяснить некоторые места Священного Писания, Иероним говорит о нескольких формах текста 1 Кор 15:51 ("не все мы умрем, но все изменимся"). Он пишет, что отдает предпочтение чтению "мы все умрем, но не все изменимся". В своем "Диалоге против Пелагиан"¹⁵ Иероним утверждает, что в некоторых копиях, а особенно в греческих кодексах, в последней главе Евангелия от Марка имеется обширное дополнение. Иероним не открыл нам, где он нашел эти рукописи, и вплоть до XX в. не было известно ни одной его копии. Только в наше время это место обнаружилось в греческой рукописи, купленной Чарлзом Л. Фриром (Freer Ch. L) из Детройта у арабского дельца в Гизе близ Каира (о переводе этого дополнения см. выше с. 55-56).

Хотя бл. Августин (354—430) в первую очередь является талантливым богословом, он, однако, проявил незаурядные способности в области текстологии. Так, когда в Евангелии от Матфея (27:9) цитата из Книги Захарии приписывается авторству Иеремии, Августин пишет, что "вначале нужно обратить внимание на тот факт, что приписывание данного места Иеремии зафиксировано далеко не во всех рукописях, содержащих Евангелия, в некоторых из них просто говорится, что данное высказывание принадлежит "пророку". Следовательно, можно утверждать, что предпочтение следует отдать тем рукописям, где не упоминается имя Иеремии, поскольку слова эти определенно были произнесены пророком, только пророк этот — Захария..." Тем не менее с похвальной прямотой Августин заявляет, что не может удовлетвориться этим объяснением, поскольку "большинство рукописей называет имя Иеремии, и тот, кто изучал Евангелие самым внимательным образом по греческим копиям, выяснял, что эти рукописи более ранние". Вслед за этим Августин сформулировал критический канон, предписывающий отдавать предпочтение более сложному чтению; он продолжает "Я думаю также, что не было причин вставлять это имя (впоследствии в оригинальный текст) и тем самым искажать его; тогда как имелись вполне весомые причины для изъятия этого имени из многих рукописей. Поскольку самонадеянный и неопытный переписчик (audax imperitia), озадаченный отсутствием этого отрывка в Иеремии, с легкостью мог пренебречь им"¹⁶.

В другой раз Августин предлагает сделать выбор в пользу тех чтений, которые используются главными епархиями, предвосхищая тем самым теорию "локальных текстов" Б. X. Стри-тера (см. ниже с. 164—168). Он пишет: "Если новозаветные книги предстают в столь запутанном виде в различных латинских переводах, то они должны уступить место греческим версиям, в особенности тем, которые используются в самых сведущих церквях"¹⁷.

В Средние века, когда знание греческого языка находилось на низком уровне, усилия текстологов в основном были направлены на очищение текста Вульгаты Иеронима. Можно ожидать, что в этот вариант текста наряду с обычными ошибками, возникающими при переписывании, войдут и некоторые старолатинские чтения, которые Иероним исключил из своего текста. (Подробнее см. выше с. 75). Произведения таких авторов, как Гилберт из Порре и Петр Ломбардский, содержат отдельные комментарии, которые отражают сведения, взятые из Иеронима и Августина, относительно греческого языка, лежащего в основе тех или других переложений на латинский язык¹⁸.

В эпоху Возрождения с распространением знания греческого языка ученые начали исправлять латинскую Вульгату посредством греческого, то есть того языка, на котором написан Новый Завет. В своих библейских примечаниях Эразм и Беза часто делают ссылки на разночтения в греческих рукописях. Как уже отмечалось в III главе, первой английской Библией, которая содержала перевод разночтений из греческих рукописей (включая кодекс Безы), была Женевская Библия 1560 г., подготовленная Вильямом Уиттингэмом и другими английскими эмигрантами, жившими в Женеве. Например, в этой Библии на полях напротив Деян 15:29 было отмечено отрицательное "золотое правило", а также буквальный перевод западного типа Деян 19:9, согласно которому Павел проповедовал ежедневно в училище Тиранна "с пяти до десяти часов"¹⁹.

Первым ученым, который воспользовался всеми тремя классами данных к тексту Нового Завета, то есть греческими рукописями, ранними переводами и цитатами из Отцов Церкви, был, вероятно, Фрэнсис Лукас Брут, написавший "Notationes in sacra Biblia, quibus variantia...discutiuntur" (Antwerpen, 1580). В конце XVII в. научные основы текстологии Нового Завета были изложены в четырехтомном труде Ришара Симона (1638—1712), французского ученого-католика, намного опередившего время в своих библейских изысканиях. Тома эти носили следующие названия: "Histoire critique du texte du Nouveau Testament" (Rotterdam, 1689); англ. пер. "Critical History of the Text of the New Testament", в 2 частях (London, 1689); "Historic critique des versions du Nouveau Testament" (Rotterdam, 1690); англ, перевод "Critical History of the Versions of the New Testament" (London, 1692); "Histoire critique des principaux commentateur du Nouveau Testament", в 2 частях (Rotterdam, 1693); "Nouvelles observationes sur le texte et les versions du Nouveau Testament" (Paris, 1965). Невзирая на традиционные догматичные представления, присущие его времени, Симон критически рассмотрел текст Библии как литературное произведение. Его труды отличаются глубиной и меткостью суждений; он с точностью предугадывает выводы, сделанные учеными два или три века спустя.

²Изменения, внесенные Маркионом в текст Нового Завета, продиктованы скорее размышлениями о вероучении, нежели интересом к текстологии.

³Watzer R. Galen on Jews and Christians. Oxford, 1949, p. 75 ff.

⁴Eusebius. Hist. Eccl. V. XXVIII, pp. 13—19 (выдержки вероятно извлечены из "Little Labyrinth" Ипполита Римского).

⁵ Обсуждение этого отрывка см. Scbone Η. Ein Einbruch der antiken Logik und Textkritik in die altchristliche Theologie. — Pisciculi: Studien zur Religion und Kultur des Alterums; Franz Joseph Dolger ...dargeboten.. Munster in W, 1939, pp. 252-265.

⁶Подробнее см. Metzger Β. Μ. Explicit References in the Works of Origen to Variant Readings in New Testament Manuscripts. — Biblical and Patristic Studies in Memory of Robert Pierce Casey. Frieburg, 1963, pp. 78—95.

⁷Comm. in Matt. 15:14 (Die griechischen christlichen Schriftsteller. — Origenes, X. 387. 28-388. 7, ed. Klostermann)

⁸ Comm. in Matt. 13:14 (G, C. S., Origenes, X. 213. 21 ff., ed. Klostermann

⁹ In Matt. Comm. ser. 121 (G. C. S., Origenes, XI. 2. 255, 24 ff., ed Klostermann.)

¹⁰ Comm. in Joan VI. 40 (24) (G. C. S., Origenes, IV. 149. 12 ff, ed. Preuschen)

¹¹ Comm. in Joan VI. 41 (24) (G. C. S., Origenes, IV. 150. 3 ff, ed Preuschen)

¹²Например, см. работу, указанную в прим. 3 на предыдущей странице.

¹³Примеры, взятые из трудов Иеронима, иллюстрируют каждую из этих категорий. См. Hulley К. К. Principles of Textual Criticism Known to St. Jerome. - Harvard Studies in Classical Philology, LV, 1944, pp. 87-109.

¹⁴ Epist 119 (Migne, Patrologia Latina, XXII. 966 ff.).

¹⁵ Dialog, contra Pelagianos, II. 15 (Migne, P. L XXIII. 576).

¹⁶De consensu Evangel iii. 7. 29 (Migne, P.L. xxxiv. 1174 f.).

¹⁷ De doctr. Christ, il 15. 22 (Migne, P.L xxxiv. 46), "apud ecclesias doctiores et diligentiores".

¹⁸Cм. Landgraf'Arthur. Zur Methode der biblischen Textkritik im 12. Jahrhun-dert. Biblica, X, 1929, pp. 445-474. См. ниже, с. 256.

¹⁹Женевский перевод этого стиха является буквальным переложением с греческого; в соответствии с современным отсчетом времени следовало бы сказать: "с одиннадцати до четырех". Более подробно о других разночтениях, приведенных на полях Женевской Библии, см. статью упомянутую в примечании 2 на с. 102.

VI. Современные методы текстологии

1. КЛАССИЧЕСКИЙ МЕТОД

Текстологический метод, широко применявшийся издателями классических греко-латинских текстов, состоит из двух этапов — рецензии и исправления. Рецензия — это отбор наиболее достоверных данных, лежащих в основе текста, после изучения всех имеющихся материалов. Исправление — это попытка исключить те ошибки, которые можно найти даже в самых лучших рукописях¹.

Классический метод стал применяться в текстологии в эпоху Возрождения и позднее, когда внимание людей было приковано к поддельным постановлениям пап и вставал вопрос о раскрытии фальсификаций в церковной истории и истории образования некоторых религиозных орденов. Критический задор ученых был разожжен также появлением большого числа поддельных текстов; например, некто Джованни Нанни (или Иоанн Анний, 1432—1502), доминиканский монах из Витербо, пытался выдать 17 поддельных трактатов за оригинальные произведения древних греческих и латинских авторов².

Более смелый подход к критическому изучению церковных документов нашел выражение в XVI в. в деятельности Матиаса Флация и группы лютеранских ученых, создавших известные "Магдебургские центурии". Они впервые описали историю Церкви с протестантской точки зрения. В 1675 г. ученый-иезуит Даниэль Папеброк (Daniel Papebroch) навлек на себя гнев бенедиктинцев из-за того, что поставил под сомнение подлинность документов, составляющих историческую основу некоторых бенедиктинских монастырей. Образованные бенедиктинские монахи из коллегии св. Мавра приняли этот вызов и тем сам'ым способствовали появлению новой науки — палеографии, которая датирует рукописи по манере письма и другим признакам. Первым трактатом, который рассматривал палеографические особенности латинских официальных документов, стал монументальный труд Мауриста Жана Мабилльона (Maurist Jean Ma-bUlion) (1632—1707) под названием De re diplomatica (Paris, 1681). Эта новая научная область была апробирована на материале греческих рукописей другим бенедиктинцем, Бернаром де Монфоконом (Bernard de Montfaucon) (1655—1741), в книге "Palaeographica graeca" (Paris, 1708).

Использование критических методов в издании классических текстов было введено благодаря трем немецким ученым — Фридриху Вольфу (Friedrich Wolf) (1759—1824), одному из основателей классической филологии, Иммануилу Беккеру (Immanuel Bekker) (1785—1871) и Карлу Лахману (Karl Lachmann) (1793—1851). Беккер посвятил свою жизнь подготовке критических изданий греческих текстов. Передача большого числа рукописей в публичные библиотеки в результате переворота после Французской революции, позволила сделать обширные коллации манускриптов более древних, чем те, которые раньше были доступны исследователям. Беккер сделал коллации около 400 рукописей, объединил существующие рукописи каждого автора в группы и издал 60 томов исправленных текстов греческих авторов. Как сказано выше (с. 121), Лахман пошел в своих исследованиях дальше, чем Беккер, продемонстрировав, каким образом можно сделать вывод об утраченных архетипах, их состоянии и даже пагинации.

Основной принцип, который лежит в основе построения родословной рукописей, состоит в том, что идентичность чтений подразумевает идентичность происхождения. Для наглядности представим, что имеется семь рукописей какой-то древней книги, и что в определенном месте в трех из них отсутствует предложение, которое тем не менее есть в других четырех. Имея в виду данное обстоятельство, мы можем предположить, что либо источник, общий для трех рукописей, исключил это предложение, либо исходная рукопись остальных четырех его прибавила. Далее предположим, что мы обнаружили, что одна из семи рукописей (обозначим ее А) во многом отличается от других шести, тогда как В, С и D, с одной стороны, и Е, F и G — с другой, очень похожи. Мы можем сказать, что В, С и D образуют семью с гипотетически общим предком, которого обозначим буквой X,а Е, F и G образуют другую семью с общим источником Y. Чтения X,которые можно установить, сравнив чтения BCD, будут считаться более ранними и достоверными, чем отдельно взятые чтения из В, С или D. То же будет справедливо и в отношении чтений Y, установленных из сравнения Е, F и G. Можно сделать следующий шаг и сравнить чтения X и Y, a также чтения А и, таким образом, выявить чтения еще более раннего источника (назовем eroZ), гипотетического архетипа всех рукописей. Все вышесказанное можно представить в виде следующей таблицы:

Ζ

Нельзя утверждать, что, поскольку В, С и D имеют общее чтение, которого нет в А, оно имеет в несколько раз больше шансов считаться более достоверным, чем чтение из А Очевидно, при условии тождественности остальных частей, существует вероятность 50 на 50, что одно из двух чтений является подлинным, поскольку там, где В, С и D имеют общие места, они представляют рукопись X,которая так же далеко отстоит от архетипа (Z), как и А. Таким образом, вместо того, чтобы подсчитывать число рукописей, поддерживающих данное чтение, издатель должен оценить их значимость в соответствии с отношениями между ними.

Однако зачастую построению родословной препятствуют определенные трудности. Приведенный выше пример показывает, что линии, обозначающие следующие поколения рукописи, независимы друг от друга. Сложность возникает при смешении, то есть когда писец работал с двумя или более рукописями или когда он переписывал рукопись с одного варианта, а исправлял его по другому. В той степени, в которой рукописи имеют "смешанного" предка, генеалогические отношения между ними становятся все более сложными и запутанными для исследователя³.

2. ВЫСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ КЛАССИЧЕСКОГО МЕТОДА В ТЕКСТОЛОГИИ

Жозеф Бедье

На протяжении XX столетия генеалогический метод подвергался критике во многих научных кругах; некоторые ученые полностью от него отказались, другие же свели его применение к очень ограниченной области. К первой группе принадлежал Жозеф Бедье (Joseph Bedier), издатель нескольких средневековых документов. Во время подготовки очередного издания "Le Lai de l'Ombre par Jean Renart" (Paris, 1913) Бедье объявил, что не доверяет генеалогическому методу по ряду причин. 1) На практике применение этого метода почти всегда приводит к построению родословной с двумя ветвями источников (обстоятельство, вызвавшее у Бедье подозрение, что издатели просто втискивают данные в заданную модель). 2) Многие могут выступать за создание нескольких различных родословных в классификации рукописей. Его собственный метод состоял в том, чтобы выбрать ту рукопись, которая кажется наиболее достоверной, основывая свой выбор на грамматической целостности, связности смысла, простой и правильной орфографии, а затем привлечь другие рукописи для исправления единичных чтений избранной рукописи⁴.

Среди исследователей Нового Завета, которые разделили скептическое отношение Бедье к генеалогическому методу, можно выделить Леона Ваганэ (Leon Vaganay) и Эрнста Кадма-на Колуэлла (Ernst Cadman Colwell). Первый утверждал, что "применительно к новозаветным текстам этот метод бесполезен"⁵. Второй же высказался более осторожно: "генеалогический метод нельзя называть ведущим...С его помощью можно схематично выразить лишь историю передачи текстов в области, жестко ограниченной временем и пространством... Но в более широкой области, где ставятся более сложные вопросы, этому методу придется доказать свою незаменимость для реконструкции подлинного текста Греческого Нового Завета"⁶.

Оценивая справедливость критики Бедье, необходимо заметить, что существует более невинное объяснение того, что почти все родословные образуют две ветви. С математической точки зрения, по признанию Мааса (Maas), "мы не должны забывать, что из двадцати двух типов возможных родословных, где имеется три источника, только один образует три ветви"⁷.

Критика, которую Бедье направил на методологию Лахма-на, правомерна лишь в том случае, если рукописи рассматриваются как устойчивые образования, которые, как и напечатанный текст, нельзя изменить. Напротив, после того как с рукописью поработал переписчик, она продолжает жить и изменяться —как свидетельствуют многочисленные вычеркивания, исправления, добавления, глоссы и замечания, которые читатели делают на полях. Следовательно, нужно принять во внимание то, что можно назвать последовательными "этапами образования рукописей"⁸, равно как и возможность происхождения от нескольких источников.

Досадная двойственность, возникающая из-за построения одинаково убедительных, но в то же время разных класифика-ций одних и тех же рукописей, не должна быть причиной отказа от метода, разработанного Лахманом. Учитывая, что некоторые рукописи имеют более одного предка, текстолог может пойти на компромисс в применении чисто эклектического метода, выдвинутого Бедье, и генеалогического подхода классической текстологии. Предположим, что существует пять рукописей А, В, С, D и Е, где число строк нельзя определить точно. Мы не можем сказать, например, что ABC образуют одну семью, происходящую от общего предка, a D Ε — другую семью. Сравнительный анализ показывает, однако, что определенные характерные чтения являются общими для группы А В С, но они отсутствуют в D и Е. Данные свидетельствуют, что некая рукопись с такими характерными чтениями является одним из членов родословной, общей для А, В и С, хотя эта родословная может быть смешанной.

Следовательно, можно сделать вывод, что, несмотря на наличие большого количества смешанных родословных новозаветных рукописей, текстолог должен попытаться обнаружить черты более или менее близких групп рукописей. Такая процедура ясно показывает, что тип текста Нового Завета, именуемый койне (или византийский текст) является вторичным и характеризуется теми признаками, которые с классической наглядностью выделил Хорт (см. выше с. 128—129). Более того, путаница, препятствующая четкому распределению членов малых групп рукописей, доказывает как существование таких групп, так и их происхождение от общего архетипа, который претерпел подобные вмешательства (как, например, позиция перико-пы о женщине, взятой в прелюбодеянии в Лк 21:38 в fam. 13)⁹.

Альберт К. Кларк

Одна из аксиом классической текстологии звучит так brevior lectio potior, что означает: более короткое из двух разночтений, возможно, является подлинным. Это правило, которое признавалось и учеными-классиками и библеистами, было поставлено под сомнение в 1914 г. Альбертом К. Кларком (Albert С. Clark), профессором латинского языка, в его лекции, прочитанной в Оксфордском университете¹⁰. Исследования рукописей, содержащих речи Цицерона, привели Кларка к мысли о том, что единичные пропуски были гораздо более распространенной ошибкой писцов, чем вставки. Четыре года спустя Кларк опубликовал обширный трактат "Происхождение рукописей" (Оксфорд, 1918), в котором показал, что многие пропуски в классических текстах соответствуют числу букв в строке средней длины подлинника. Из двух текстов, более длинного и более короткого, появление второго можно объяснить тем, что писец пропустил одну или более строк Как объясняет Кларк, "текст подобен путешественнику, который переезжает из одного постоялого двора в другой, теряя при каждой остановке один предмет из своего багажа"¹¹.

Кларк применял принцип longior lectio potior к тексту Евангелий и Деяний Апостолов¹². В результате западная форма текста, будучи более длинной, приобрела более важное значение, чем в системе Весткота-Хорта. Если Хорт не смог по достоинству оценить западный текст, то Кларк не увидел преимуществ нейтрального текста, который он рассматривал как результат случайных пропусков многих строк средней длины.

Теорию Кларка о случайных пропусках писцов подвергли критике многие известные текстологи, такие как Сэнди (San-day), Саутер (Souter) и Кеньон (Кепуоп). Последний, например, указывал, что: 1) вариативность в длине строк в манускриптах делает метод подсчета букв ненадежным, за исключением очень коротких кусков текста; 2) случайные пропуски не объясняют регулярного переписывания пропусков, которые изменяют смысл; 3) большинство вариантов содержат не пропуски, но разнообразие формулировок; 4) узкие столбцы, которые являются необходимым условием по теории Кларка, крайне редко встречаются в ранних папирусах (аргумент, который приобретает все больший вес, поскольку в значительном числе вновь найденных папирусов текст располагается в относительно широких столбцах). Кроме того, обстоятельства передачи евангельских повествований и речей Цицерона были во многом отличны. Церковь сохранила много преданий о делах и высказываниях Христа, которые не получили отражения в Евангелиях (ср. Ин 21:25). Они естественным образом проникали в текст Евангелий из двух источников: помет, сделанных на полях других рукописей, и бережно хранящей предания памяти Церкви. При последующем изучении западного типа текста Деяний Кларк вновь вернулся к проблеме различия размеров текста¹³. На этот раз он практически отказался от теории случайных пропусков и серьезно задумался над выдвинутым в XVII в. Жаном Леклерком предположением о том, что автором двух изданий Деяний Апостолов был Лука. Эта гипотеза выводит проблему из области простой передачи текста путем его переписывания, заставляя поставить вопрос о тщательной издательской правке со стороны автора или издателя, о значимости которой нужно судить, исходя не только из текстологических принципов. Необходимо заметить, однако, что сравнение тенденций в развитии текстологии "Илиады" и "Махабхараты", двух великих национальных эпических произведений, передача которых позволяет провести определенные параллели с передачей Евангелий, является поучительным для исследователя новозаветного текста. Текстологи, изучающие данные образцы квазирелигиозной литературы, убеждены, что ни в одной поэме никто из писцов не пропустил сколько-нибудь значительную часть текста¹⁴.

3. СТАТИСТИЧЕСКИЕ МЕТОДЫ ТЕКСТОЛОГИИ

Дон Анри Квентэн

Некоторые исследователи пытались заменить (или по крайней мере паралелльно использовать) генеалогический метод чисто статистическим анализом разночтений. Изучая рукописную традицию латинской Вульгаты Ветхого Завета, Дон Анри Квентэн (Dom Henry Quentin) изобрел так называемое "железное правило" (regie defer), согласно которому он применил ко всем разночтениям жесткий механический метод. Вот его краткое описание:

С самого начала я отверг мысль о первоначальных чтениях. Для меня не существует ошибок, общих недостатков, а также плохих и хороших чтений. Передо мной — лишь разные формы текста. Затем при помощи статистического метода я отделяю одну семью от другой, классифицирую рукописи, входящие в каждую конкретную семью, и, наконец, классифицирую сами семьи. Такая классификация создает критический канон, лежащий в основе "железного правила", в установлении текста, а используя его, я могу реконструировать архетип, который ближе всех стоит к оригиналу. Тогда, и только тогда я позволяю себе думать об оригинале. Я исследую текст с этой точки зрения, а там, где архетип является явно ложным, исправляю его, используя ресурсы внутренней критики; тем не менее я обязательно указываю, что в таком-то месте отталкивался от текста, который получился в результате применения , критического канона¹⁵.

Для статистического изучения чтений (тогда он не называл их вариантами) Квентэн изобрел гениальный метод, который назвал "сравнение по три" (comparaison a trois). Цель его состо-} яла в обнаружении для каждой возможной тройки рукописей одного текста, который был бы посредником между двумя другими. Для того, чтобы определить, является ли какая-нибудь рукопись в данной тройке А, В и С посредником между двумя другими, мы просто подсчитываем: АВ против С, АС против В, ВС против А Если показатель, полученный в каком-либо из этих отношений, равен нулю, то рукопись без пары является посредником между ними. Так, если мы вычислим, что АС против В = О (читай: "А и С не имеют общей девиации против В"), тогда В есть посредник между А и С. Такое статистическое исследование, по мнению Квентэна, дает возможность сгруппировать рукописи в семью, и вследствии наложения некоторых триад (образовавшихся из рукописей из разных семей) выявить отношения между большими группами.

При помощи своего метода Квентэн рассчитывал свести к трем число основных рукописей Вульгаты, которые потом дали начало другим рукописям и которые оказали бы неоценимую помощь в восстановлении архетипа. Он считал, что архетип появился 100—150 лет спустя после смерти бл. Иеронима. Для Восьмикнижия Квентэн выбрал кодекс Turonensis из испанской группы рукописей, кодекс Ottobonianus из теодальфианской группы и кодекс Amiatinus из доалкуинской группы. Из перечисленных трех написанную в VI или VII в. Турскую рукопись, которая содержала Пятикнижие, он считал наилучшей.

Данный метод часто критикуют за то, что им слишком неудобно пользоваться, когда мы имеем дело с относительно большим текстом или с текстом, который сохранился во многих списках. В первом случае, по всей видимости, нужно выбрать отрывки, которые могут служить образцами. Сам Квентэн вывел редакцию Восьмикнижия по данным, полученным лишь из 91 группы вариантов, которые, в свою очередь, были взяты из восьми глав (по одной из каждой книги). Такая процедура вызывает массу возражений, поскольку автора можно было бы обвинить в произвольном отборе данных. Доминиканец Джон Чэпман (John Chapman), который исследовал более двух тысяч вариантов из книг Бытие и Исход, сделал заключения, которые, как правило, не согласуются с выводами Квентэна¹⁶. Более того, чисто механическое изучение согласованности двух рукописей против третьей должно проверяться изучением характера отношений, которые производят ноль, — поскольку тот же самый пропуск благодаря гомеотелевтонии может произойти независимо при переписывании двух не родственных между собой рукописей. Особую значимость имеет тот факт, что последователи Квентэна по бенедиктинскому проекту издания Вульгаты не смогли применить данный метод к другим библейским книгам. Его использовал лишь сам автор по отношению к первым трем книгам Ветхого Завета, которые успели увидеть свет еще при его жизни¹⁷.

Сэр Вальтер Грег, Арчибальд Хилл и ВинтонДиринг Другое предложение по изданию текстов с использованием средств статистического анализа разночтений было сделано сэром Вальтером Грегом (Sir Walter W. Greg), специалистом в области изучения английского языка Средних веков. Изучая родственную связь между рукописями волшебных пьес Честера, Грег составил систему, которую назвал "Как подсчитывать варианты: эссе по текстологии" (The Calcuts of Variants: an Essay on Textual Criticism. Oxford, 1827). Так же, как и Квентэн, Грег полагал, что исследовать генеалогическую стемму рукописей можно, не поднимая вопроса о том, являются ли истинными данные разночтения или нет. В качестве основы он предлагал использовать группы вариантов, представленные в сохранившихся рукописях. Пользуясь единственным методом логической дедукции, Грег создал подробную систему подсчета возможных родственных отношений между данными. Хотя его систему в значительной мере усложняют псевдо-математические символы, ее теоретический аспект весьма интересен.

Однако между теоретическими рассуждениями Грега и практическим применением его принципов к имеющимся текстологическим проблемам существует много противоречий. Пытаясь вывести четкие и последовательные правила для решения проблем, которые Грег считал догматически неразрешимыми, Арчибадц Хилл (Archibald A Hill) разработал свои принципы и назвал их: "Несколько постулатов для изучения генеалогии текстов" (Some Postulates for Distributional Study of Texts)¹⁸. Одним из таких постулатов является принцип простоты, который Хилл пытался применить для оценки заложенных в альтернативной генеалогической системе предполагаемых сведений, если имеется несколько объяснений данных.

Соглашаясь с тем, что существует отличие, выделенное некоторыми учеными¹⁹, между дистрибутивными отношениями между рукописями (что связано с теоретическим анализом статистических данных о возможных группах рукописей, имеющих общие разночтения) и библиографическими отношениями между ними (что связано с хронологическим и генеалогическим происхождением рукописей), Хилл пришел к следующему заключению:

Дерево [то есть стемма] — это описание отношений между чтениями, обнаруженными в рукописях, которое не следует понимать как положение о том, что рукописью! была переписана с рукописиВ. Оно просто отражает тот факт, что чтения, найденные в А, являются производными от чтений из В, после изучения всех существующих сведений... Я тщательно рассматриваю этот вопрос, поскольку многие студенты подчас чувствуют неуверенность, когда работают с внешними данными, особенно хронологическими... Должно быть, издателя, который заимствовал Л из В, оставил равнодушным тот факт, что рукопись В исполнена на бумаге XX в., тогда как рукопись А написана на средневековом пергамене²⁰.

Для ученого, воспитанного в классической традиции, такой схоластический подход к текстологическим проблемам, по всей видимости, будет равносилен заявлению о том, что если теория расходится с фактами, то тем хуже для фактов!

Теоретические и практические изыскания Грега получили развитие в публикациях Винтона А Диринга (Vinton A Dearing), адъюнкт-профессора английского языка Калифорнийского университа в Лос-Анджелесе. Диринг был редактором Калифорнийского издания работ Джона Драйдена (John Dryden) (1956-) и подготовил руководство по текстологии, синтезировав принцип посредников Квентэна, систему подсчета Грега и принцип простоты Хилла. В предисловии к своему изданию Диринг откровенно ГОВОРИТ:

Мой метод не сразу завоюет симпатии тех, кто считает, что "здравый смысл" является вполне достаточным средством для решения текстологических загадок, или тех, кто знаком с другими методами. Гораздо труднее применить новый метод к тому, что очевидно, и с чем старый способ справлялся с тем же успехом. Но все методы неизбежно похожи. Поскольку более старые из них не поддавались расширению и развитию, более полный метод представляет альтернативные решения известных проблем. Мой метод впервые разграничивает текст, передаваемый в рукописи, — духовное явление — и рукопись, передающую текст, — материальное явление²¹.

Когда читатель ознакомится с этими двумя предварительными замечаниями, то, по всей видимости, он приступит к изучению предмета со смешанным чувством любопытства и недоверия.

Помимо выдвижения различных принципов, касающихся общей методологии текстологической науки, начиная с записи разночтений и заканчивая использованием перфокарты и компьютеров для статистического анализа и сравнения рукописей в текстологии, Диринг пытался решить некоторые текстологические проблемы, включая греческий текст Послания Павла к Филимону, — ради концовки которого и была задумана, по признанию автора, эта книга. Что касается сведений о тексте вышеназванного Послания, то Диринг ограничился лишь изучением десяти унциальных рукописей, о которых писал Ти-шендорф в своем восьмом издании²². Эти десять рукописей отражают 14 различных "состояний" текста, принимая во внимание тот факт, что четыре из них содержат более поздние исправления писцов. После того, как в таблицу были занесены всевозможные комбинации отношений рукописей, которые подтверждают разночтения, автор построил так называемую текстовую схему, доказывающую, что текст первоисточника всех 14 состояний рукописей может быть установлен, "когда D* или Е', или обе вместе, согласуются с К^с или Р, или когда К^с и Ρ согласуются вместе"²³. На основе данной чисто математической методологии изучения сведений Диринг заявляет, что, по его мнению, текст Тишендорфа согласуется с предполагаемым первоисточником, за исключением того, что последний содержит Χριστόν ' Ι ήσουν в стихе 6, δΐσμοΐς μου в стихе 10, δε σοι (без καί) в стихе 11, συ 8е αυτόν и σπλάγχνα, προσλάβου в стихе 12 и αμήν в стихе 25.

Текстолог, специализирующийся на текстах Нового Завета, несомненно, сочтет исключительно интересным опыт Дирин-га по применению статистического метода к греческому тексту Послания к Филимону. Однако он наверняка задастся вопросом, стоят ли затраченные на него усилия полученных результатов, тем более, что Диринг неоднократно повторял, что он стремился построить текстовую, а не библиографическую схему²⁴. Это означает, что Диринг изучал "состояния" рукописей, и его находки не обязательно должны совпадать с действительным хронологическим происхождением рукописей.

Завершая изложение своей точки зрения о вариантах, выбранных из аппарата Тишендорфа, Диринг пишет: "Со временем станут доступными полные собрания коллаций, и будет обеспечена необходимая механическая помощь для подсчетов вариантов. Этот счастливый день, будем надеяться, не заставит себя долго ждать"²⁵. Автор настоящей книги вынужден признать, что не разделяет столь радужные надежды относительно тех выгод, которые влечет за собой то, что Диринг назвал "необходимой механической помощью". Применение чисто механических методов, которые неизбежно лишают критику субъективного элемента, заставляет вспомнить слова Джорджа Фута Мура (George Foot Moore) о том, что "методичное искоренение элемента человеческого разума наука едва ли станет приветствовать"²⁶. Хотя компьютеры могут быть очень полезны в процессе "запоминания" статистических тонкостей, касающихся разночтений, маловероятно, что они заменят использование рациональных критических процессов для распознавания "хороших" и "плохих" чтений²⁷.

4. МЕСТНЫЕ ТЕКСТЫ И ДРЕВНИЕ ИЗДАНИЯ

Последнее поколение британских богословов и итальянских ученых-классиков внесло значительный вклад в развитие текстологии. И хотя сферы их интересов были различны, методы, предложенные обеими сторонами, в какой-то степени совпадали.

Бернетт Хиллман Стритер

В 1924 г. каноник Стритер (Burnett Hillman Streeter) выпустил книгу под названием "Четвероевангелие, изучение происхождения" ("The Four Gospels, a Study of Origins"), в которой прекрасно сочетаются основательность знаний, богатое воображение и изящный литературный стиль. Взяв за основу классический труд Весткота и Хорта, Стритер отточил их методологический подход в свете обнаруженных, начиная с 1881 г., новых рукописных сведений. Стритер принял идею, впервые провозглашенную Хагом, и подчеркнул необходимость разграничения форм текста, которые бытовали в крупных центрах раннего

христианства. Используя сведения, взятые из цитат в произведениях Отцов Церкви, он разграничил и определил характерные формы новозаветного текста, которые установились в главных епархиях древней Церкви. Примерно к 200 г. эти местные тексты достигли (как считал Стритер) наивысшей степени отличия друг от друга, отличия, которое нашло свое выражение в ранних сирийском, латинском и коптском переводах. Весьма вероятно, что самые древние формы этих трех текстов были заимствованы соответственно из греческих текстов, которыми пользовались в Антиохии, Риме и Александрии.

Помимо данных трех форм текста анализ данных из кодекса Коридети (Θ) и некоторых произведений Оригена и Евсевия привел Стритера к необходимости заявить о существовании так называемого кесарийского типа текста Евангелий, к которому принадлежат семья 1 и семья 13 Стритер объединил в один тип, назвав его александрийским, свидетельства, которые Весткот и Хорт-приписывали нейтральной и александрийской группе. Он разделял точку зрения Весткота и Хорта о том, что сирийский тип текста, который он переименовал в византийский, появился в IV в. благодаря деятельности Лукиана Антиохийского и был принят в 380 г. в Константинополе. Именно этому тексту суждено было стать главной церковной формой Нового Завета в грекоговорящих странах, а впоследствии лечь в основу Textus Receptus. Следовательно, чтениями, появившимися позднее V в., как утверждал Стритер, можно пренебречь, кроме тех, которые отличаются от текста византийского типа. С другой стороны, поскольку древняя форма текста могла сохраниться в сравнительно позднее время в местности, отрезанной от основных центров распространения христианства, приоритет в выборе рукописей зависит не столько от их возраста, сколько от происхождения.

Отношения между местными текстами, употреблявшимися в пяти церквях: в Александрии, Кесарии, Антиохии, Италии и Галлии, а также Карфагене, могут быть представлены в виде многоступенчатого дерева, каждая из ветвей которого соответствует их географической расположенности по отношению к восточному Средиземноморью. Стритер формулирует это следующим образом:

В каждом звене указанной последовательности присутствует большое число характерных для него чтений. Вместе с тем каждое звено теснее связано со своим соседом, чем с другими, более отдаленными ветвями стеммы. Так, В (Александрия) имеет много общего с семьей θ (Кесария); семья θ имеет много общих характерных чтений с Syr. S. (Анти-охия); Syr. S., в свою очередь, имеет определенную связь с D b а (Италия-Галлия); и наконец, возвращаясь обратно по кругу, мы видим, что k (Карфаген) в определенном смысле является промежуточным звеном между D b а и В (вновь Александрия)²⁸.

На рисунках воспроизведены стемма и таблица из книги Стритера, которые показывают отношения между несколькими местными текстами, а также важнейшие источники, свидетельствующие о каждом из типов текста.

Оригинальные автографы

АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ

ВОСТОЧНЫЙ

I

ЗАПАДНЫЙ

I

I I I КЕСАРИЙСКИЙ АНТИОХИЙСКИЙ ИТАЛИЯ-ГАЛЛИЯ АФРИКАНСКИЙ

В К (Sah.)

CL 33 Boh.

Пересмотренный текст Лукиана 310 г.

I

Византийский (стандартный) текст (А) Е и т.д.

I Textus Receptus

Стемма, иллюстрирующая теорию местных текстов Стритера (приводится по книге Streeter B. Η, The Four Gospels, р.26).

Некоторые практические выводы, которые можно сделать, если принять теорию местных текстов Стритера, сформулированы им самим следующим образом:

а) текстолог, оценивая количество внешних данных для принятия того или иного варианта, должен в первую очередь учитывать не число или возраст рукописей, документирующих этот вариант, а число и географическую распространенность древних местных текстов, в которых он может прослеживаться;

б) следовательно, рукописи необходимо располагать не в алфавитном или цифровом порядке, а по группам, соответствующим тем местным текстам, которые они представляют. В том случае, если чтение поддерживается, по крайней мере, тремя наиболее показательными рукописями, отпадает необходимость ссылаться на дополнительные свидетельства тех рукописей, которые, как правило, содержат тот же самый местный текст²⁹;

в) несмотря на то, что отдельные детали данного чтения не всегда обладают абсолютной достоверностью, выявить подлинный текст Евангелия можно. Сосуществование в древности различных независимых традиций, сохранивших для нас Новый Завет, является гарантом сохранности его текста, который не подвергался серьезным переработкам и интерполяциям³⁰.

Джорджио Паскуали

В 1932 г. эрудированный итальянский филолог-классик Джорджио Паскуали (Pasquali Giorgio) опубликовал фундаментальное исследование, касающееся проблематики издания древнегреческих и латинских авторов³¹. Автор, который до этого посвятил более 40 страниц рецензии на краткое 18-страничное сочинение "Textkritik" Пауля Мааса³², еще глубже забрасывает сети, подтверждая свои положения тысячами примеров, почерпнутых у античных авторов и современных издателей. Несмотря на то обстоятельство, что Паскуали интересовали исключительно классические, небиблейские тексты, исследователь Нового Завета несомненно обнаружит, что многие предположения и советы, высказанные в этой работе, косвенно касаются и его собственных проблем. Вот некоторые из положений, разработанных Паскуали³³.

а) Средневековые рукописи греческих и латинских авторов часто восходят, прямо или косвенно, к древним редакциям, которые уже отличались друг от друга.

б) Совпадение очевидных ошибок, или "trivializzazioni" не доказывает родственности рукописей. Более того, совпадение чтений в различных источниках и не должно подтверждать родство, поскольку оригинальные чтения могли сохраниться независимо в нескольких направлениях традиции.

в) Для латинских авторов, чья рукописная традиция гораздо богаче, чем традиция греческих авторов, codex recentior не обязательно означает codex deterior. Значимость источника не зависит от его древности.

г) Коллации античных авторов, сделанные гуманистами эпохи Возрождения, а также издания, напечатанные в то время, частично базируются на рукописях, которые сейчас считаются утерянными. Следовательно, появление уникального чтения в тексте эпохи Возрождения не всегда нужно приписывать изобретательности современных издателей — возможно, оно восходит к древнейшим временам.

д) Произвольные изменения, внесенные писцами в рукопись, могут заставить нас сомневаться в ее ценности, но они не дают нам право a priori пренебречь ее значимостью под предлогом, что это всего лишь рукопись с интерполяциями.

е) Широко распространено мнение, что передача рукописей осуществлялась чисто механически "недалекими" писцами, которые бездумно переписывали документы. Находились, однако, и другие писцы, которые приукрашали, упрощали, адаптировали и даже делали коллации текстов по другим документам. Конъектура, которая является оправданной с палеографической точки зрения, может способствовать тому, что мы восстановим (в случае механической передачи) первоначальное чтение. С другой стороны, в "открытом" списке, куда вторглись "умные" писцы, внутренняя критика играет гораздо более важную роль в рассмотрении вариантов исправлений.

ж) Широко распространено мнение, что передача текстов происходит "вертикально" в хронологической последовательности; тем не менее в ряде случаев имеет место горизонтальный или поперечный план. Коллация одной рукописи по другим рукописям, кроме той, которая служила образцом, вводит чтения из одной ветви в другую, в результате чего текст меняется и загрязняется.

з) В общей лингвистике принято считать, что наиболее древние этапы какого-либо явления лучше всего сохранились в периферийных зонах области его распространения, и что совпадение двух форм, бытовавших на отдаленных друг от друга и от центра территориях, говорит в пользу их древнего происхождения. Таким же образом совпадение определенных чтений в рукописях различного происхождения часто свидетельствует об их истинности.

В этих параграфах, как мы успели заметить, Паскуали провозглашает старые и новые принципы. Не делая ссылок на теорию "местных текстов" Стритера, он считает, что приблизительно те же правила будут действовать и для некоторых античных авторов. Более того, Паскуали склонен думать, что, по меньшей мере в отношении гомеровской традиции, византийские рукописи (которые могут восходить к древним редакциям) сохранили более ценный текст, чем тот, который записан на папирусе, и который, хотя и является более ранним, представляет собой "дикий" текст.

Вероятно, одним из наиболее существенных моментов книги Паскуали, который может помочь текстологу Нового Завета, является его ссылка на то, что принято называть "лингвистической географией" (последний вопрос, упомянутый выше). Исследования Бартоли (Bartoli) и других ученых³⁴ о диффузии диалектных форм речи в немалой степени будут полезны текстологу, который занимается похожими вопросами распространения разночтений.

5. ЭКЛЕКТИЗМ, ИЛИ "РАЦИОНАЛЬНАЯ КРИТИКА"

Разочарованные результатами, полученными при оценке внешних данных для разночтений (поддержка со стороны отдельных рукописей или целых семей рукописей и локальных текстов), некоторые исследователи решили в первую очередь обратить внимание на сами разночтения, для того чтобы выявить лучшие из них. Для такого подхода придумывали разные определения. Наконец его назвали "эклектизм"³⁵, поскольку применяя его, текстолог уделял внимание не столько вопросу датировки рукописи и принадлежности ее к определенной семье, сколько внутренним, или контекстуальным признакам. Таким образом, издатель текста следовал то одному, то другому набору сведений в соответствии с тем, что, как казалось, было авторским стилем или случайностями переписывания. Пренебрежение внешними данными разночтений отчетливо проступает в изданиях греческих античных авторов Поля Мазона (Paul Mazon), где в аппарат включены только разночтения без упоминания источников, из которых они заимствованы³⁶. Данному методу работы с текстовыми данными было дано и другое название — "рациональная критика"³⁷. Прилагательное "рациональная" ни в коей мере не подразумевает того, что все другие методы иррациональны; оно указывает лишь на тот факт, что исследователь в первую очередь сосредоточен на поиске возможных причин, основанных на внутренних признаках, для обоснования в каждом конкретном случае своего выбора одних чтений как подлинных, других — как производных.

Так или иначе почти все текстологи использовали элементы рациональной критики. Однако некоторые исследователи считали, что авторский стиль и требования контекста являются единственной областью, достойной изучения. Такой метод использовал, например, Бернард Вайс при подготовке издания греческого Нового Завета (см. выше с. 134 и далее). Тернер подобным образом тщательно изучил литературные пристрастия автора Евангелия от Марка и реконструировал греческий текст 1 главы, исходя из стилистических признаков³⁸. Одним из выводов, к которым пришел Тернер в результате своих исследований, была необходимость проявить больший интерес к чтениям западной группы, даже если бы они нашли подтверждение у небольшого числа источников (например, D или одной из трех ведущих старолатинских рукописей, k, e или а)³⁹.

Исследователи также предпринимали попытку проанализировать с позиции рациональной критики некоторые другие новозаветные книги. Студенты могут многое узнать о текстологическом методе из лекций, изданных в 1946 г. Гюнтером Зунцем (Gunther Zuntz) и написанных на материале Посланий Павла, в особенности, Первого послания к Коринфянам и Послания к Евреям⁴⁰. Что касается Книги Откровения, то одним из наиболее ценных разделов монографии Йозефа Шмида об истории греческого текста Апокалипсиса, является глава, которая рассматривает влияние особенностей его языка на текстологическую оценку разночтений⁴¹.

Стилистический критерий, который Тернер ставил во главу угла для принятия текстологических решений, имел первостепенное значение и для Джорджа Килпатрика (George Kilpatrick), преподавателя Королевского колледжа в Оксфорде. Некоторые отрывки его исследований по вопросам использования лексики и грамматики новозаветными авторами были опубликованы в ряде периодических изданий⁴², а его текстологические выводы нашли выражение в выпусках "Греко-английской двуязычной Библии для переводчика (A Greek-English Diglot for the Use of Translators)", выпущенной для частного пользования Британским и Иностранным Библейским Обществом (Mark, 1958; Matthew, 1959; John, I960; The General Letters, 1961; Luke, 1962). Из двух или более разночтений Килпатрик обычно выбирал то, которое больше соответствовало авторскому стилю, независимо от характера внешних данных, определяющих данное чтение. В случае, когда нельзя было принять твердого решения относительно авторского стиля, он использовал аттический критерий, который был одним из главных направлений в литературных кругах I—II вв. Килпатрик утверждает, что переписчики во II в. внесли большое количество аттицизмов в новозаветный текст⁴³. Следовательно, из двух чтений, одно из которых соответствует аттическим канонам, а другое — нет, исследователь предпочтет последнее, даже если нет других подтверждений в его пользу. Чтобы объяснить свое отношение к возрасту рукописи и внешним данным как к второстепенным вещам, Килпатрик заявил, что ко II в. в тексты было внесено огромное число изменений, а в последующий период переписчики передавали форму текста с большой точностью. Так, если какое-либо чтение сохранилось только в поздней минускульной рукописи, но оно соответствует авторскому стилю и в нем нет отголосков аттической традиции, для Килпатрика оно будет подлинным.

Килпатрик настолько доверял внутренним признакам, что считал подлинными даже те чтения, которые имели самые неопределенные внешние характеристики. Справедливость данной оценки могут подтвердить следующие примеры из греко-английской двуязычной Библии:

Мф 20:30 έκραζον подтверждается 118 209 Syr⁰*³¹.

Мф 22:1 опущено εΐπεν по Ε Syr^p.

Мф 22:7 άκουσας δε о βασιλεύς εκείνος поддерживается 33·

Мк 5:11 τα όρη поддерживается 372 485 Syr^s.

Мк 9:17 αποκριθείς αύτω поддерживается С.

Мк 14:6 εις έμέ поддерживается 517 579 /251 Syr⁴³ Eth.

Мк 14:31 έλάλει μάλλον поддерживается 574 и k.

Лк 9:51 έστήριζεν поддерживается 1241.

Ин 19:35 άλη&ής поддерживается "124 Chr.

Η3κ2:18έ>γων την πίστιν μου поддерживается Syr^h.

1 Петр 2:11 άπέχεσθαι υμάς поддерживается Vulg Сур.

2 Ин, стих 8 πλήρης поддерживается L Dam.

В заключение хотелось бы отметить, что в методе рациональной критики есть много положительных сторон, поскольку ни одна рукопись и ни одна семья рукописей не сохранила оригинальный текст в первозданной форме. Не подлежит сомнению также, что текстолог обязан обращать внимание на то, совпадает ли форма повествования со стилем данного автора или нет, поскольку, как однажды сказал Хаусман (Housman) в своей выразительной эпиграмме: "Снисходительная любовь к одной рукописи и неприятие другой неизбежно порождает безразличное отношение к самому автору"⁴⁴. Вместе с тем нельзя не указать и слабые стороны этого метода. Статистические данные, которые фиксируют особенности авторского стиля, иногда заимствуются из конкордансов; в их основе лежат издания Греческого Нового Завета, которые подчас содержат непроверенные чтения. Более того, даже если сведения об авторском стиле были внимательно изучены, их значимость для конкретного отрывка должна быть определена, исходя из двух возможностей: а) автор мог иногда изменять свой стиль и б) переписчик, который знал о том, что в определенном месте автор изменил стиль, также мог изменить его в другом месте, чтобы не противоречить автору.

Таким образом, можно сделать вывод, что хотя особенности использования авторами Нового Завета языковых средств должны учитываться текстологами, они не могут быть главным критерием в оценке разночтений, особенно если не принимаются во внимание внешние данные. Кроме того, использование лишь одного аттического критерия в оценке текстов может привести к тому, что влияние других литературных и стилистических направлений на койне в этот же период времени не будет учитываться вообще⁴⁵.

6. СПОСОБЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ РОДСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ МЕЖДУ РУКОПИСЯМИ

Чтобы лучше всего определить место новой рукописи в рукописном наследии Нового Завета, по всей видимости, необходимо произвести ее сравнительный анализ со всеми другими известными рукописями. Такая процедура, однако, потребовала бы огромного труда и времени, несоизмеримых с важностью результатов, и потому исследователи довольствуются выборочным анализом. Иногда рукопись сравнивается с отдельными рукописями, каждая из которых представляет конкретную семью или тип текста. Несовершенство такого подхода заключается в том, что большая часть данных остается вне области изучения, в результате чего сделанные выводы могут быть легко опровергнуты, если к анализу привлечь дополнительный рукописный материал.

Довольно часто коллации для той или иной рукописи делаются на противопоставлении ее с Textus Receptus, а затем проводится анализ вариантов для выяснения, насколько данная рукопись совпадает с теми рукописями, разночтения которых занесены в различные apparatus critici. Такой сравнительный метод тем не менее зачастую менее эффективен, чем первый, поскольку он также опускает значительное количество сведений, а именно тех чтений, которые объединяют эту рукопись и Textus Receptus. Более того, анализ текста с точки зрения его отличия от Textus Receptus не представляет особой ценности, если нет должного контроля над работой. Таким образом, совсем недостаточно знать, что в некой главе данная рукопись совпадает, скажем, с В и К в десяти местах и отличается от Textus Receptus; поскольку только в том случае, если В и К также в этой главе отличаются OTTextus Receptus в 90 других местах, то в этой рукописи, действительно, александрийский элемент будет присутствовать в очень малой степени.

Для того, чтобы ввести более точный метод анализа рукописей, Эдвард Хаттон (Edward Hutton) в 1911 г. предложил использовать чтения, которые он назвал "тройными", для анализа похожих мест в тексте⁴⁶. Отобрав список чтений, которые послужили причиной для распределения рукописей по трем типам — александрийскому, западному и сирийскому (византийскому), Хаттон настаивал на том, чтобы впредь все рукописи анализировались на основе выявления количества совпадений с каждым из этих типов текста.

С увеличением числа идентифицируемых групп текста исследователи хотели бы достичь большей степени точности, чем это позволяет метод Хаттона. Текстолог Колуэлл (Colwell) вместе со своим помощником Парвисом (Parvis) разработал метод для определения отношений между рукописями, который назвал методом "множественных чтений". Множественное чтение определяется как чтение, в котором минимальная поддержка для каждой из минимум трех разновидностей текста производится либо со стороны одной из главных направлений традиции, либо от ранее установленной группы (такой как семья I, семья П, группа Ферра, К', К', К^г), либо со стороны одного из древних переводов (таких как af, it, sy(s), sy(c), bo или sa), или же от отдельной рукописи, представляющей исключительную ценность (например, D)⁴⁷.

Колуэлл применил данные характеристики множественного чтения к конкретному отрывку текста — Ин 1:1 —4:40 — и обнаружил 22 примера таких чтений. Если мы представим в виде таблицы количество примеров, в которых исследуемая рукопись совпадает с несколькими источниками в местах, включающих множественные чтения, то можно многое узнать о характере данной рукописи.

Ограниченность этого метода, по крайней мере применительно к Евангелию от Иоанна, состоит в том, что число исследованных отрывков очень невелико по сравнению со всем изучаемым текстом. Понятно, что та или иная рукопись может последовательно согласовываться с определенным типом текста в большинстве из 22 отрывков в 152 стихах Ин 1:1—4:40, но тем не менее может не совпадать с этим типом текста в значительном числе чтений в остальных 130 стихах, не представленных множественными чтениями.

Из всего вышесказанного нетрудно сделать вывод, что ни один из перечисленных методов не может полностью удовлетворять требованиям в определении характера новозаветных рукописей. Исследуемая область текста должна быть достаточно широкой, чтобы сложилось представление обо всем тексте. Вместе с тем метод анализа должен незамедлительно подсказывать исследователю, какие места той или иной рукописи были переписаны из разных типов текста. Автор настоящей книги неоднократно подчеркивал, что при анализе характера текста лекционариев, коллации которых обычно делались на основе Textus Receptus, необходимо вести учет для точного определения, какой именно процент александрийских, западных и ке-сарийских отступлений от Textus Receptus имеет место в исследуемых чтениях⁴⁸. Более того, каждый раз при анализе текстолог должен уделять внимание проблеме, которая встает при попытке оценить качество и количество вариантов. Возможность того, что случайность, а не генеалогическое происхождение может служить объяснением совпадения иных рукописей в некоторых местах по таким вариативным признакам, как наличие или отсутствие артикля при имени собственном, аорист вместо имперфекта, и наоборот, — не принималась должным образом во внимание⁴⁹.

7. КОНЪЕКТУРНЫЕ ИСПРАВЛЕНИЯ

Как мы уже говорили в начале главы, классический метод текстологии включает конъектурное исправление. Если какое-либо одно разночтение или все разночтения, которые обнаружены в тексте, непонятны или кажутся неуместными, то издателю остается лишь предполагать, какое первоначальное чтение могло быть в данном месте.

Как правило, такое исправление означает устранение искажений текста. Однако надо иметь в виду, что, хотя некоторые искажения появились в результате искажения текста при его передаче, некоторые из них могли быть либо намеренными, либо их допускал сам автор⁵⁰. Перед тем, как приступить к конъектурной правке, текстолог должен самым тщательным образом изучить стиль и мировоззрение автора, чтобы с уверенностью сказать, что то или иное искажение не было намеренным.

И здесь текстологи порой допускали крайности. В одной из своих поздних работ Ричард Бентли, например, почти не придавал значения рукописным данным при определении правильных чтений и в основном полагался на собственную интуицию, которая подсказывала ему, что в данном месте должен был написать автор. Свой метод он сформулировал так· nobis et ratio et res ipsa centum codicibus potiores sunt, что можно перевести следующим образом: "для меня здравый смысл и предмет изучения значат больше, чем сто рукописей". Следование этому принципу принесло как опрометчивые, так и убедительные результаты. Reductio ad absurdum этого субъективного подхода можно найти в издании Бентли "Потерянного рая" Мильтона, когда он предложил внести в текст более 800 исправлений, пытаясь восстановить то, что, по его мнению, Мильтон должен был сказать (или имел такое намерение), когда диктовал поэму своим дочерям⁵¹.

Перед тем, как конъектура будет рассмотрена в качестве возможной, ее необходимо подвергнуть двум тестам, предназначенным для оценки разночтений в рукописях, — она должна: 1) соответствовать внутренней сути текста и 2) объяснять неправильное чтение или чтения в передаваемом тексте. Существует, однако, важное отличие между методом применения этих тестов к конъектурной правке, с одной стороны, и к разночтениям в рукописях — с другой. Мы принимаем тот вариант, который наилучшим образом удовлетворяет требованиям тестов. Конъектура так и останется на уровне "возможной замены", если она по всем параметрам не подходит тексту. Единственным критерием удачно найденной конъектуры является невозможность найти ей более подходящую замену. Отсутствие этого качества ставит под сомнение пригодность самой конъектуры.

Пример из английской литературы послужит хорошей иллюстрацией того, насколько многообразной может быть палитра достоинств предложенных на выбор конъектур⁵². Поскольку первыми печатниками в Англии были зачастую иностранцы, они делали столько же ошибок, сколько и их предшественники, переписчики; тексты Шекспира содержат почти такое же количество трудных мест, что и произведения Эсхила. В изданиях инфолио (в полный лист) исторической драмы "Генрих V", во 2-м акте, 3-й сцене хозяйка говорит об умирающем Фальстафе: "его нос был таким же острым, как перо и стол из Зеленых Полей". Слова "стол из Зеленых Полей" (a table of Green Fields), которые печатались с незначительной разницей в орфографии в изданиях инфолио, но были выпущены в изданиях инкварто (в четверть листа), стали предметом многочисленных конъектурных исправлений. Поп (Pope) предположил (возможно, с иронией), что драма была поставлена на сцене, которой служил один из столов Гринфилда (Greenfield), а сам Гринфилд был продавцом мебели, поставлявшим реквизит Шекспировскому театру. Колльер предложил свой вариант: "на столе из зеленой ворсистой ткани" (on a table of green frieze). Другой текстолог подумал, что самым подходящим вариантом будет — "как щетина на выкошенных полях" (as stubble on shorn fields). Ha ceгодняшний день самой удачной считается конъектура "шум зеленых полей", которая является видоизменением Теобальдом очень удачной конъектуры, предложенной неизвестным комментатором, который вместо слова "стол" (table) написал "говорил" (talked)⁵³.

Ошибка, которую чаще всего совершают исследователи, делая конъектурное исправление, является его преждевременность. У многих греческих и латинских классиков часто предполагали искажения текста, не имея для этого достаточных оснований, — просто чтобы блеснуть интеллектом, предлагая альтернативное чтение. Эта "жажда к исправлению" (pruritus етеп-dandf) вылилась в тысячи предложений внести исправления в текст Нового Завета. Многие из этих предложений были собраны в XVIII в. Вильямом Бойером, а во второй половине XIX в. значительно пополнены целым потоком статей и книг, изданных в Голландии W. С. van Manen, W. H. van der Sande Bakhuyzen, D. Harting, S. S. de Кое, Η. Franssen, J. M. S. Baljon, J. H. A Michelsen, J. Cramer и другими⁵⁴.

В своем издании греческого текста Нового Завета Весткот и Хорт пометили крестиком около 60 мест, в которых они (или один из них) подозревали наличие "изначальной ошибки", то есть ошибки, возраст которой больше, чем возраст сохранившихся источников; чтобы устранить ее, необходимо прибегнуть к конъектурному исправлению⁵⁵. Как указывает Шмидель (Schmiedel)⁵⁶, издания Трегелльса, Тишендорфа и Вайса содержат всего лишь по одному конъектурному исправлению: у Трегелльса в 1 Петр 3:7 на полях; у Тишендорфа в Евр 11:37; у Вайса в Откр 28:14. Аппарат 24-го издания Греческого Нового Завета Нестле включает около 200 конъектур из различных источников, 90 из которых названы по имени тех, кто первый предложил их.

Необходимо признать теоретическую правомерность применения по отношению к Новому Завету метода, который столь часто оказывался полезным в процессе восстановления первоначального текста классических авторов. С другой стороны, количество данных для новозаветного текста, добытых из рукописей, ранних переводов или цитату Отцов Церкви, настолько превосходит число сведений о любом древнем авторе, что необходимость использования такого рода исправлений в огромной степени сокращается⁵⁷. Потребность в конъектурной правке может возникнуть в большей мере применительно к Соборным посланиям и Апокалипсису, в которых свидетельства ранних рукописей больше ограничены, чем другие части Нового Завета.

²Книга "Annius, De Commentariis antiquitatum", Rome, 1498 включала произведения Ксенофонта, Бероса, Катона, Антонина Пия, Манефона, Филона Александрийского, Кая Семирония и Мирсила, которые он якобы нашел при раскопках. См. "Nanni" в Bayle, Dictionaire historique et critique и "Annius" в Ersch J. S. and Gruber J. G. Allgemeine Encyclopedic, a также Farrer James, Literacy Forgerier, London, 1907, pp. 67—81.

³Генеалогическое смешение широко распространено в передаче текста большинства произведений латинской отеческой литературы; описание этого процесса см. BevenotM. S.J. The Tradition of Manuscripts: a Study in the Transmission of St. Cyprian's Treatises. Oxford, 1961.0 проблемах, встающих перед издателем греческих патристических документов, см. Musurillo H. Some Textual Problems in the Editing of the Greek Fathers. — Texte und Untersuchungen, 128, 1961, pp. 85—96.

⁴ Кроме предисловия к изданию 1913г., см. полное изложение точки зрения Бедье в "La Tradition manuscite du "Lai de POmbre": Reflexions sur 1'art d'editer les anciens textes". — Romania, liv, 1928, pp. 161 — 196, 321—356.

⁵ Vaganay L Initiation a la critique textuelle neotestamentaire. Paris, 1934, p. 60; Англ, пер., р. 71.

⁶ Colwell E. C. Genealogical Method: its Achievements and its Limitations. — Journal of Biblical Literature, LXVI, 1947, p. 132. См. также его статью "The Significance of Grouping of New Testament Manuscripts". — "New Nesta-ment Studies", IV, 1958, pp. 73-92.

₇ Maas, op. cit. p. 48.

⁸ Обсуждение значения подобных исправлений, отмечающих последовательные этапы в истории передачи документов, см. Irigpin J. Stemmas bifides et etats des manuscrits. - Revue de philologie, LXXX, 1954, pp. 211-217.

⁹Хотя наличие смешения в новозаветных рукописях делает, в большей или меньшей степени, воссоздание точного генеалогического древа невозможным, само смешение в какой-то мере компенсирует этот недостаток. Как отмечает Зунц (Zuntz) (Classica et Mediaevalia, III, 1940, p. 24), чем шире "перекрестное опыление" рукописей, тем меньше вероятность, что любое древнее чтение, подлинное или нет, могло бесследно исчезнуть.

¹⁰Clark A. Recent Developments in Textual Critisism. Вступительная лекция, прочитанная перед университетом 6 июня 1914 года. Oxford, 1914.

¹¹ Journal of Theological Studies. XVI, 1915, p. 233

¹²Clark A The Primitive Text of the Gospels and Acts. Oxford, 1914.

¹³Clark А. С. The Acts of the Apostles. Oxford, 1933.

¹⁴Обзор направлений текстологии в издании "Илиады" и "Махабхара-ты" можно найти в кн. MetzgerB. Μ. Chapters in the History of New Testa-^ ment Textual Criticism. Leiden and Grand Rapids, 1963, pp. 142—154.

¹⁵Quentin D. H. Essais de critique textuelle. Paris, 1926, p. 37. Эта книга так же, как и более ранняя его монография "Memoire sur 1'etablissment du texte de la Vulgate (Rome and Paris, 1922) вызвала много противоречивых суждений; список авторов, которые поддержали его метод см. CoUamp P. La Critique des textes. Paris, 1931, p. 72 f., а также Severs]. B. Quentin's Theory of Textual Criticism. — English Institute Annual, 1941, New York, 1942, pp. 62—93. Наиболее выразительным и ярким считается критическое выступление RandE. К. в Harvard Theological Review, XVII, 1924, pp. 197-264.

¹⁶ChapmanJ. Revue Benedictine, XXVII, 1925, pp. 6-46, 365-403.

¹⁷Бенедиктинское издание вышло под названием "Biblia sacra iuxta lati-nam vulgatam editionem". Описание этого проекта, хранящегося в аббатстве бл. Иеронима на Яникульском холме в Риме, см. SmitJ. О. De Vulgaat. Roermond, 1948.

¹⁸Опубликовано в работе: "Studies in Bibliography: Papers of the Bibliographical Society of the University of Verginia", III, 1950—1951, pp. 63—95.

¹⁹Например: WolfE. 2nd. "If Shadows be a Picture's Excellence": an Experiment in Critical Bibliography. — Publications of the Modern Language Asso-tiation of America, LXIII, 1948, pp. 831-857; ср.: Greg W. W. Bibliography - An Apology. - Library, 4th ser., XIII, 1932, pp. 113-143.

²⁰Op. cit., pp. 84 f.

²¹Dearing V.A. A Manual of Textual Analysis. Berkely and Los Angeles, 1959, .VIII f

²²Диринг не учитывает разночтений, содержащихся в 42 минускульных рукописях, которые Тишендорф приводит для Послания к Филимону.

²³Dearing, op. cit, p. 93.

²⁴Отличие, которое Диринг видел между библиографической и текстовой стеммами, может быть проиллюстрировано следующим примером: "Предположим, что рукопись В была переписана с рукописи А без вербальных изменений, а рукопись С переписана с рукописи А с некоторыми вербальными вариантами. Мы можем объяснить отношения между В и С двумя способами. С чисто механической точки зрения, С ни в коем случае не происходит от В, поскольку обе рукописи переписаны непосредственно с А С другой стороны, можно сказать, что чтения С ведут свое начало от чтений В. Более того, в случае, если В и С дошли до нас, текстолог, возможно, не сможет отличить В от А и сочтет уместным предположить, что В и есть А, и, следовательно, является исходным текстом для С. Первую точку зрения Диринг назвал "библиографической", а вторую "текстовой". Подобно тому, как математические законы используются в физике, это отличие позволяет текстологу построить диаграмму стеммы на абстрактном "текстовом" уровне прежде, чем обратиться к основанному на фактах "библиографическому" уровню для окончательного установления текста. Такая методика может оказаться полезной, если не пытаться сделать необоснованные "библиографические" выводы, исходя из "текстовых" предположений" (из обзора DavidΜ. Vieth of Dealing's Manual in Journal of English and Germanic Philology, LTX, I960, p. 556). Сравни последующую работу Dearing. Some Notes on Genealogical Methods in Textual Criticism. — Novum Testa-^ mentum, DC, 1967, pp. 278-297.

²⁵Op. cit, p. 93. Описание использования механической помощи в изданиях текстов можно найти в брошюре под названием "Methods of Textual Editing", которую Диринг прочел на семинаре по библиографии, проходившем в библиотеке Кларка (Clark Library) 12 мая 1962 г. (Калифорнийский университет, Лос-Анджелес), р. 18. Сравни также EltisanJ. W. The Use of Electric Computers in the Study of the Greek New Testament Text (неопубликованная дисс, Harvard University, 1957), см. ниже, с. 256.

²⁶Предисловие Moore к Henry St. John Thackeray's. Josephus, the Man and the Historian New York, 1929, p. V.

²⁷ Одним из курьезов статистической псевдоучености (заслуживающей упоминания лишь в примечании) является книга Ivan Panin, The New Testament in the Original Greek, the Text Established by Means of Bible Numerics, частным образом напечатанная Джоном Джонсоном в University Press, Oxford, 1934. Панин подготовил свое издание, переделав текст Весткота и Хорна на основе изобретенной им в 1890 г. системы "библейских численных данных". В соответствии с этим "методом" издатель отдает предпочтение тому варианту чтения, которое дает максимальное численное значение, кратное 7, 11, 15, 23 и т.д., по числу гласных, согласных, слогов, частей речи и т.д в данном стихе или перикопе. Опровержение системы (если оно вообще уместно!) см. Auis Oswald T. Bible Numerics. Chicago, 1944 и более краткое Busweu Oliver], Bible Numerics — the True and the False. Moody Monthly, xxxii, 1932, pp. 1058, 1072-1073.

²⁸ StreeterB. Η. The Four Gospels, p. 106.

²⁹ StreeterB.H, op. cit, p. 78.

³⁰ Ibid, p. 148.

³¹ Pasquali Giorgio. Storm della tradizione e critica del testo. Florence, 1934; 2-е изд., 1952.

³²Эта рецензия напечатана в журнале "Gnomon", v, 1929, pp. 417—435, 498-521.

³³Сам Паскуали последовательно выдвигает их в предисловии к своей книге, с. xv и далее.

³⁴Bartoli M. Introduzione alia neolinguistica. Geneva,1925, и "Saggi di linguis-tica spaziale". Turin, 1945. В настоящее время ведется работа по составлению ряда диалектных атласов, часть из них уже подготовлена; список см. Schrijnen J. Essai de bibliographic de geographic linguistique gene-rale. Nimegue, 1933. Недавно вышедший из печати атлас см. НееготаК. Taalatlas van Oost-Nederland en aangrenzende gebieden, Assen, 1957—.

³⁵ Например, KUpatrick G. D. Journal of Theological Stidies, XLTV, 1943, p. 36 ("точный эклектизм"), и там же XLV, 1944, р. 65 ("беспристрастный эклектизм"), см. ниже с. 257.

³⁶ Сравни замечания А. Дейна (Dain А.) об "Olimpian indifference", которую называли "бесполезным знанием" ("Les Manuscrits", Paris, 1949, p. 1б1; исправ. изд. 1964, р. 175).

³⁷ М.-Ж. Лагранж использует этот термин в качестве названия для своей книги "Critique textuelle"; II, "La Critique rationelle". Paris, 1935, хотя на практике он довольно часто обращает внимание на внешние данные.

³⁸ Turner С. Н. A Textual Commentary on Mark I. — Journal of Theological Studies, XXVIII, 1926-1927, p. 145-158 и Marcan Usage: Notes, Critical and Exegetical, on the Second Gospel, там же XXV, 1923-1924, p. 377-386, XXVI, 1924-1925, pp. 12-20, 145-156, 225-240, 337-346; XXVII, 1925-1926, pp. 58-62; XXVIII, 1926-1927, pp. 9-30, 349-362.

³⁹ См. его статью "Western Readings in the Second Half of St. Mark's Gospel". — Journal of Theological Studies, XXIX, 1927-1928, pp. 1 -16, и "The Textual Criticism of the New Testament". — A New Commentry on Holy Scripture..., изд. Charles Gore и др., London, 1928, pp. 718—729. Первые наброски этой точки зрения см. раннюю статью Тернера "New Testament, Text of". — The Illustrated Bible Dictionary. New York, 1908, pp. 585-596.

⁴⁰Zunts G. The Text of the Epistles: a Disquisition upon the Corpus Paulinum. London, 1953.

⁴¹ Scbmid J. Studien zur Geschichte des griechischen Apokalypse-Textes; II, Die alien Stamme, Munich, 1955, pp. 173—251.

⁴² Kilpatrick G. D. Some Notes on Marcan Usage. — Bible Translator, VII, 1956, pp. 2—9, 51 — 56, 146; Some Notes on Johannine Usage, там же, XI, 1960, pp. 173—177; и διαλέγ^σθαι and δι,αλογίζΕσθαι. in the New Testament. — Journal of Theological Studies, n. s., XI, I960, pp. 338—340.

⁴³См. статью Kilpatrick G. D. Atticism and the Text of the Greek New Testament. — Neutestamentliche Aufsatze: Festschrift fur Prof. Josef Schmid, Re-gensburg, 1963, pp. 127—137; сравни также его комментарии в "Gottin-gische gelehrte Anzeigen", CCXV, 1963, p. 14 ff. См. ниже, с. 257.

⁴⁴См. издание Хаусмана: Lucan. "Bellum civile". Oxford, 1926, p. VI.

⁴⁵ См., например, ссылки в разделе "Antiatticisms" в книге Schmid Wilhelm. Der Atticismus in seinen Hauptvertretern. Stuttgart, 1887—1896; сравните с предостережением Радермашера против тех, кто слишком полагается на данные статистики при оценке литературного стиля автора в тот период, когда пересекались совсем противоположные влияния: Rader-macher L. Koine (= Sitzungsberichte der Akademie der Wissenschaften in Wien). - Phil.-hist. KL, CCXXTV, 5. Abhandlung, 1947, p. 61 f.

⁴⁶Hutton Ε. A. An Atlas of Textual Criticism, being an Attempt to Show the Mutual Relationship of the Authorities for the Text of the New Testament up to about 1000 A D. Cambridge, 1911.

⁴⁷Colwell E. C. Method in Locating a Newly-discoverd Manuscript within the Manuscript Tradition of the Greek New Testament. — Studia Evangelica... ed by Kurt Aland et al. (= Texte und Untersuchungen), LXXIII, Berlin, 1959, p. 759; ср. также Dicks C. D. Journal of Biblical Literature, LXVII, 1948, pp. 366-388.

⁴⁸ Этот метод влечет за собой восстановление небольшого отрывка, который служил бы образцом "чистого" александрийского типа текста, "чистого" западного типа текста, "чистого" кесарийского типа текста и "чистого" типа текста семьи 13 и т. д., а затем образование коллации каждого из "чистых" текстов на основе Textus Receptus. Сравнивая общее число вариантов из Textus Receptus в каждом из "чистых" текстов с количеством вариантов, представленных также в тексте лекционариев, можно с точностью определить степень родства. О применении такого метода см. Metzger В. М. The Saturday and Sunday Lessons from Luke in the Greek Gospel Lectionary. Chicago, 1944, p. 24 ff.

⁴⁹ См., например, обсуждение "Quantita e qualita delle variant!" у Saccbi P. Alle origini del Nuovo Testamento: Saggio per la storia della tradizione e la critica del testo. Firenze, 1956, p. 86 ff.

⁵⁰Обсуждение этой парадоксальной возможности текстолога "улучшить" текст оригинала см. статью о 1 Кор 6:5 Zunts G. The Critic Correcting the Author. - Philologus, XCIX, 1955, pp. 295-303. См. ниже, с. 257-258.

⁵¹ MonkJ.H. The Life of Richard Bently, D. D. 2nd ed, II, London, 1833, pp. 309— 323;/efcfc R. C. Bently, London, 1889, pp. 180-191.

⁵² Этот пример взят почти дословно из Cow ]. Companion to School Classics. 2nd ed, London, 1889, p. 65 f. См. ниже, с. 258.

⁵³Некоторые отрывки из Шекспира остаются искаженными, несмотря на старания палеографов и текстологов. Что скрывается за нагромождением слов, порождающих бессмыслицу, в "Короле Лире", акт 3-й, сцена 4-я, 118 ff., до сих пор остается загадкой: "swithald footed thrice the old a neilthu night more and her nine fold bid her, О light and her troth plight and arint thee, with arint thee". О текстологических проблемах в произведениях Шекспира см. Doran M. An Evaluation of Evidence in Shakespearean Textual Criticism. — English Institute Annual, 1941,New York, 1942, pp.95— 114; Wilson F. P. Shakespear and the "New Bibliography". — The Bibliographical Society, 1892—1893, Studies in Retrospect, London, 1945, pp. 133—134.

⁵⁴ О названиях этих работ см. список библиографии Nestle Eb. Urtext und Ubersetzungen der Bibel Leipzug, 1897, pp. 55—56 (репринт статьи "Bi-beltext und Bibelubersetzungen". — Realencyklopadie fur protestantische Theologie und Kirche, 3te Aufl.) В XX в. голландский ученый-филолог Хар-тман утверждал, что большинство ошибок при передаче классических текстов не является механическим, и, следовательно, они необъяснимы; поэтому издатель имеет право пренебречь данными рукописи, если, по его мнению, этого требует содержание. См. статью Hartman. Ars critica, quid sibi habeat propositum et qua utatur ratione. — Mnemosyne, N. S., XLVIII, 1920, pp. 227—238. Опровержение доводов Хартмана см. DamsteA. De arte critica, ibid, pp. 424—433. Об обсуждении разумного ограничения кон]ектурной правки см. приложение ко второму изданию Pasquali. Storia della tradizione e critica del testo под названием "Congettura e probabilita diplomatica", pp. 481—486; Paul van den Ven. Er-reurs de methode dans la correction conjecturale des textes byzantins. — Byzantion, XXIV, 1954, pp. 19—45, а также замечания Людвига Бьелера в его эссе: Bieler L. The Grammarian's Craft. — Folia: Studies in the Christian Perpetuation of the Classics, X, 1956, pp. 3—42, в особенности р. 26 ff.

⁵⁵Вот места, в которых Весткот и Хорт подозревали наличие "изначальной ошибки": Мф 21:28 ff.; 28:7; Мк 4:28; Лк 11:35; Ин 4:1; 6:4; 8:9; Деян 4:25; 7:46; 12:25; 13:32, 43; 16:12; 19:40; 20:28; 25:13; Рим 1:32; 4:12; 5:6; 7:2; 13:3; 15:32; 1 Кор 12:2; 2 Кор 3:3, 17; 7:8; 12:7; Гал 5:1; Кол 2:2, 18, 23; 2 Фее 1:10; 1 Тим 4:3; 6:7; 2 Тим 1:13; Фил, ст. 9; Евр 4:2; 10:1; 11:4, 37; 12:11; 13:21; 1 Петр 1:7; 3:21; 2 Петр 3:10, 12; 1 Ин 5:10; Иуда, ст. 1, 5, 22 £; Откр 1:20; 2:12, 13; 3:1, 7, 14; 9:10; 11:3; 13:10, 15, 16; 18:12; 19:13.

⁵⁶Schmiedel P. W. Festgabe Adolf Kaegi von Schulern und Freunden dargeb-racht zum 30. September 1919, Frauenfeld, 1919, p. 179.

⁵⁷Из всех исправлений, предложенных для новозаветного текста, самое широкое одобрение получило предположение о том, что имя "Енох" выпало из текста 1 Петр 3:19, "... которым Он (Христос или Енох?) и находящиеся в темнице духам, сошед, проповедал". С 1772 г, когда Бойер включил это исправление во второе издание "Critical Conjectures", и по сегодняшний день многие ученые, в том числе Джеймс Моффат и Эдгар Гудспид, которые ввели его в свои переводы Нового Завета, одобряют этот шаг. (Об истории этого исправления и ученых, принявших его, см. Metzger B. Μ. Journal of Religion, XXXII, 1952, p. 256 f.) Что можно сказать об этом исправлении? Нужно признать, что точное значение 1 Петр 3:19 в общепринятом тексте трудно установить. Предлагались различные интерпретации этого места. С точки зрения палеографии, предлагаемое исправление выглядит очень удачным (εν ω καί и Ενώχ в унциальной рукописи удивительно похожи: ΕΝωΚΑΙ [ΕΝωΧ]). Тем не менее, поскольку введение нового объекта нарушает стройность контекста и целостность аргументации, оно не может быть принято — так как исправление, которое влечет за собой новые трудности, нежизнеспособно.