Александр Мень

Основания культурного единства

Выступление на международном симпозиуме в г.Бергамо 2 ноября 1989 г.

Дамы и господа, друзья! Я боюсь, что вы уже достаточно устали слушать, и поэтому я постараюсь быть кратким. Мне очень понравилось то, что говорил мой соотечественник, профессор Ципко. Действительно у нас происходит поразительная битва между естественным человеком, естественными структурами и надуманными, искусственными, механически-насильственно навязываемыми обществу, человеку, человеческому сознанию и даже повседневному быту. Между ними происходила не борьба, а кровавая война, потери в которой были больше, чем потери в двух мировых войнах, - теперь это все хорошо знают.

А поскольку мы говорим о необходимости ориентироваться на естественное состояние человека, нам надо поставить сегодня вопрос, ведь мы здесь собрались подумать и поговорить о диалоге, о встрече Востока и Запада. Может ли быть такой диалог естественным? Нет ли для него серьезных препятствий в самой природе культуры? Семьдесят лет тому назад Освальд Шпенглер утверждал, что такие препятствия есть и они непреодолимы. Он утверждал, что каждая культура является организмом замкнутым и изолированным. Что нам с вами не о чем говорить друг с другом, потому что мы принадлежим вот этим самодовлеющим замкнутым мирам. В чем была правота Шпенглера? В том, что организм и культура действительно в чем-то схожи. У нас в советской науке разработана довольно своеобразная концепция иммунитета. Согласно этой концепции иммунитет есть не только защита организма от инфекции или опасности, идущей извне, но также те фундаментальные основы структуры организма, которые делают его идентичным, тождественным самому себе. Если бы не было этого закона, то в мире царил бы хаос, то не было бы устойчивых организмов, а все превращалось бы одно в другое.

То, что существуют организмы как самостоятельные начала, является предпосылкой для естественного развития мира. Более того, прекрасно вот то чарующее великолепное многообразие жизни и также прекрасно и чарующе многообразие языков, национальных стилей, культур. Безусловно, вот эта плюральность природы и плюральность культурного мира имеют между собой много общего. Но мы должны все отдавать себе отчет в том, что организм, биологический организм не является монадой, висящей в безвоздушном пространстве, он теснейшим образом связан с окружающим миром. Организмы, самые непохожие, самые далекие по своему происхождению и образу жизни связаны в единство экологической среды, в единство биоценоза, они существуют вместе. Вся природа - это огромный симбиоз, из которого нельзя вырвать, не потрясая целого, то или иное звено. Сегодняшние экологи достаточно ясно уже себе представляют, к каким тяжелым последствиям приводит такое уничтожение того или иного звена. Значит, непохожие организмы одновременно представляют собой суперорганизм. Если мы продолжим аналогию Шпенглера, мы должны будем сказать, что наши культуры, - Восток, Запад - входят в единый сверхорганизм сверхкультуры, суперкультуры.

Значит, диалог этот возможен, принципиально возможен. Легко доказать, что это так. Я возьму только один пример. В четвертом веке нашей эры римский император Юлиан Апостат, пытаясь подавить развитие христианской церкви, запретил преподавание в христианских школах светских секулярных предметов. На что получил ответ от Григория Назианзина, который написал небольшую книгу против Юлиана. Он сказал: “Если хочешь отнять у нас все и оставить нам только Библию, почему тебе тогда не отдать математику египтянам, ибо они ее изобрели, почему тебе не отдать алфавит финикийцам, ибо они его изобрели”. И мы сегодня должны понять, насколько тесно переплетены элементы наших культур. То, что происходит на Дальнем Востоке в Китае когда-то зарождалось в умах, работавших в Британском музее. Лев Толстой, представитель, классический представитель русской мысли долгое время вместо Христа носил портрет Жан-Жака Руссо и питался руссоистскими идеями. Славянофилы, о которых здесь профессор Страда упоминал, были людьми, воспитанными на Шеллинге и романтической немецкой философии. Именно характерно, что это были славянофилы, отстаивавшие позицию оборонительную по отношению к западной культуре. Гоголь, Александр Иванов-художник, которые хотели создавать совершенно особый и создали русский стиль в живописи и в литературе, многие годы жили здесь в Италии и, так или иначе, впитали ее культурную атмосферу. Каждый образованный человек в России считал необходимым проводить определенное время жизни за границей. И так создавалась вся культура петербургского периода. Та самая, которая была оборвана в 17-ом и сегодня возрождается вновь.

Но есть еще один важный вопрос. Организмы разнообразные связаны между собой не только симбиозом, а связаны общностью генетического происхождения. Мы - родственники, кровные родственники, водорослей и деревьев, летающих птиц и животных на земле. Все живые существа родственники, почему? - потому что существует единая модель, генотипическая модель, корень для генотипа, для всего многообразия мироздания. А что является корневым генотипом для культуры? Только духовное, только! И вот, то, что сегодня мы обсуждали, слушая внимательно интересный доклад профессора Северино - это проблема технологии, это проблема потребления. Но, простите меня, разве муравьи не потребляют, разве больше пищи не нужно слонам, летучим мышам и обезьянам? Разве проблема условий размножения, условий обитания, - разве эти проблемы не звериные, не птичьи? Мы же должны интересоваться спецификой человека.

Экономические проблемы - это те проблемы, без которых человек не может жить, но они проблемы не человеческие. У человека должны быть в основании культуры иные корни. Великий русский ученый Вернадский вместе с Тейаром де Шарденом ввели понятие ноосферы, то есть сферы разума. И если мы с вами будем думать только о потреблении, о пище, или о том, к чему тянет нас наш организм, мы куда вернемся? - в биосферу, а не в ноосферу. Ноосфера - движение вперед. Если не будет развиваться духовное ядро человечества, самые высокие технологические достижения будут бесполезны, более того, они приведут к тому, что человек, пользуясь, или как сказал профессор Северино, “оседлав” технологию, будет направлять ее для негативных, разрушительных, отвратительных целей.

Когда-то, около ста лет тому назад, русский поэт Тютчев сказал: “Не плоть, а дух растлился в наши дни”. То есть, дух человека переживает больший кризис сегодня, нежели материальное его существование. Поэтому, если мы будем искать духовных корней, мы должны сегодня искать нового ренессанса. Уверяю вас, без нового ренессанса человечество способно погибнуть в очень быстрый срок, потому что, овладев силами огромной разрушительности, потеряв нравственную ориентацию, потеряв то, что питало действительно корни культуры, человек пойдет по пути самоубийства.

Но что такое новый ренессанс? Вероятно, вы все слышали такую точку зрения, что старый Ренессанс, расцветший на вашей земле, был как раз началом нашего бедственного положения. Поставив человека во главу угла как меру всех вещей, он принизил некоторые духовные христианские ценности и положил начало технологической цивилизации. Гуманизм, повторяю, гуманизм, когда он ориентируется только на “хомо”, становится антигуманизмом. Вы это видели своими глазами в нашем столетии. Но отрицание старого ренессанса не должно быть абсолютным.

Опять-таки, повторяю, на вашей земле когда-то было начато движение иного ренессанса, которое я могу назвать ренессансом христианским, который преодолевал средневековый тоталитаризм (я так условно называю) и выходил на новые просторы, но не осуществился полностью. Дело в том, что корень нашей с вами общей цивилизации, который мы пока, увы, условно называем христианским - двойной, два корня - это Евангелие и античная <...> Так вот, были течения в культурной мысли, которые пытались соединить античный рационализм, античный демократизм с Евангельской одухотворенностью и богочеловеческим теоантрическим воззрением. Это предчувствовалось уже у Данте, это было в проповеди Савонаролы, это было у Эразма Роттердамского и Томаса Мора - как завещание нашему времени. Там было великое уважение к человеку, но не потому что он - высокоразвитая бесхвостая обезьяна, а потому что он - образ и подобие Творца. Да, мы, конечно, имеем в себе нечто от зверей, но у нас есть развилка, на которой мы стоим, развилка путей - или мы возвращаемся к звериному состоянию, вооруженные техникой, или мы будем возвращаться к тому, что дано нам изначала - Образ и Подобие Божие.

Последнее и самое главное. Подумайте о том, - вот мы тут все время говорили о Марксе, - что он хотел справедливого общества. Но, друзья мои, понятие справедливости не вытекает из материализма, не существует, потому что если есть только стихийный процесс материальный, то нет добра и зла. Понятие о добре и зле является духовным. Это к нам приходит как заповедь, а не потому что человек сам по себе добр.

Ориентация только на человеческую модель пагубна, в силу того, что человек двойственен по своей природе. Разве надо это доказывать? Да! Значит, гуманизм этот должен иметь ориентир, возвышающийся над человеком. И это было нам дано, а если он будет положен в основу, то там будет и величайшая наша ценность - персонализм. Мы, христиане, стеной стоим за персонализм, за возвеличенье личности человека. Тоталитаризм любого типа, от Испании до Китая, - он всегда унижал человека, он превращал человека в массу, в кучу однородных существ, похожих на рисунки-карикатуры в популярных журналах - маленькие, похожие на шарики такие существа. Но человек - это Образ и Подобие Божие, и вот когда ему будет дано настоящее право развития, тогда будет развиваться и культура. И тогда Восток и Запад наверняка найдут общий язык, потому что у нас - вот это общее духовное достояние, мы на нем выросли. Сегодня мы пожинаем плоды того, что было прежде, - плоды духовности. Но если мы будем только потребителями этих плодов и не будем делать ничего для развития корня культуры, то судьба нашей цивилизации может оказаться плачевной. С космической точки зрения это не так страшно, - Творец может создать из камня Сынов Авраамовых, как сказано в Библии, может создать еще одну цивилизацию, но было бы обидно, если б мы не выполнили своего предназначения и разрушили то, что нам было дано, и что строило человечество на протяжении многих тысяч лет.

Без духа, без веры, без корневого нравственного религиозного стержня развитие человечества обречено. Таково убеждение мое - не просто догматическое, а результат внимательного наблюдения над тем, что происходит в нашей стране, что происходит в мире, к чему идем сегодня мы. Спасибо.

Примечание публикатора.

В 1989 году в итальянском городе Бергамо состоялся международный симпозиум на тему “Культурная идентичность России и западно-европейская традиция. Анализ открытой проблемы”. Устроители симпозиума - Центр изучения культурной идентичности Европы, Миланский университет. Миланский Католический университет. Венецианский университет. В конференции участвовали такие крупные итальянские ученые как Витторио Страда, Эмануэле Северино, Альберто Крали. Из Парижа приехали Андрей Синявский, Михаил Геллер, из России - Александр Ципко, Игорь Виноградов и отец Александр Мень. Приезд о. Александра был неожиданным, - он никогда до этого не был в Италии, да и его выступление не было предварительно объявлено в программе конференции. Вероятно, эту поездку удалось устроить в последний момент и, как говорил о. Александр, стараниями проф. Страды. Отец Александр выступал 2 ноября, в конце вечернего заседания. До него прочли свои доклады Витторио Страда - “Запад и Россия: диалог культур” и Эмануэле Северино - “Марксизм, капитализм и техника”. На эти доклады о. Александр ссылается в своем выступлении. Отец Александр говорил без бумажки, с присущими ему точностью импровизации, концентрацией мысли и юмором. Его выступление, как и само присутствие в зале импозантной фигуры православного священника в рясе, с нагрудным крестом, веселого, открыто-доброжелательного, дало всем, присутствовавшим на симпозиуме, ощущение приподнятости и значительности происходящего, В этот свой приезд о. Александр побывал в Риме, осматривал Вечный Город. По рассказам итальянских друзей, его сопровождавших, не они знакомили отца с Римом, а он рассказывал и показывал им город, открывая неожиданные его ракурсы. Побывал о. Александр и в Ватикане на канонизации. На обратном пути из Рима в Милан он остановился в Болонье, где тоже прочел лекцию и отвечал на вопросы молодежи, собравшейся в зале.

Ольга Обухова.