Александр ПодосиновК оглавлению Попытка атрибуции библейских "животных" странам светаТеперь, когда мы убедились, что «четыре животных» в видении Иезекииля вполне вписываются в символическую зооантро-поморфную классификацию стран света древних культур Евразии, заманчиво было бы попробовать отождествить «животных» с определенными странами света. Поскольку самому Иезекиилю, вероятно, уже не ясна была настоящая символика «животных», трудно предполагать, что «животные» в его видении расположены по странам света в соответствии с «правильным» их распределением1. И все же попытаемся. Вообще существует много предположений, где должны находиться «животные»—по четырем углам квадрата, в средней части каждой его стороны, попарно с правой и левой стороны от Бога, все четверо на передней стороне трона и т.д.2 Но, как у Иезекииля, так и у Иоанна сказано, что «животные» находятся вокруг престола, т.е. должны располагаться по четырем сторонам от него. При этом исследователи часто задаются вопросом, как наши авторы могли видеть четвертого «животного» (или двух задних «животных»), находящегося (находящихся) за престолом. Вопрос этот представляется надуманным3, ибо зрение визионеров, по определению, воспринимает не только видимую поверхность вещей, но и проникает в их суть; иначе многие высказывания пророков были бы непонятны. Например, Иезекииль (10, 12) и Иоанн (4, 6) сообщают, что «животные» были «исполнены очей спереди и сзади», что «увидеть» практически невозможно. При расположении «четырех животных» по четырем углам квадрата, обращенного одной стороной к зрителю, можно представить, что Иезекииль смотрел не «феноменологически» (как предмет явлен ему), а «онтологически» («взгляд знающего», как есть на самом деле4). Здесь я вполне согласен с М. Скабаллановичем, который писал в этой связи, что «в видениях допускается нарушение законов пространства и времени, которые не имеют силы в сфере, затрагиваемой видениями»5. Мне кажется, такой «взгляд знающего» можно сопоставить с эффектом обратной перспективы в древних иконах, когда задние углы квадратного предмета (стола, трона, здания), находящегося в горизонтальной плоскости, изображаются несколько развернутыми к зрителю и таким образом доступными для его обзора. Для географической локализации «животных» мы имеем в тексте Иезекииля одну примету— «великое облако и клубящийся огонь» с четырьмя животными внутри являются в его видении «от севера» (min hassäpon; από βορρά; ab aquilone)6. Далее в русском переводе говорится: «Подобие лиц их — лице человека и лице льва с правой стороны (εκ δεξιών; а dextris; одесную) у всех их четырех; а с левой стороны (εξ αριστερών; a sinistris; ошуюю) — лице тельца у всех четырех и лице орла у всех четырех...» (Иез. I, 4). Итак, согласно русскому переводу, два лица у каждого животного Иезекииль видит «с правой стороны» и два— «с левой». Естественно предположить, что правая и левая стороны «животного» определяются с точки зрения не Иезекииля, а «животного»7. Постоянные указания Библии на расположение тех или иных персонажей «одесную» или «ошуюю» кого-либо (например, Господа или престола) всегда предполагают локализацию их направо или налево с точки зрения того, кто стоит в центре, а не стороннего наблюдателя8. Да и ранние изображения иезекии-левых «животных» показывают, что средневековые художники и миниатюристы, в отличие от современных комментаторов, располагали человека и льва (или только льва) справа, а тельца и орла (или только тельца) слева от Господа, а не от зрителя9. Если расположение четырех фигур представить себе как квадрат, который ориентирован своими сторонами по странам света и углы которого занимают «животные», то логично будет предположить, что находящиеся справа — с точки зрения глядящего с севера — образы человека и льва должны локализоваться на северо-западе (человек) и юго-западе (лев), а находящиеся слева— на северо-востоке (телец) и юго-востоке (орел). В этой схеме символы стран света оказываются расположенными как бы по диагонали, по промежуточным странам света, что вполне соответствует распространенной на Ближнем Востоке системе ориентации по ветрам, дующим по диагонали10. Весьма вероятно также, что диагональная ориентация стен и углов мусульманской святыни Каабы была изначально, еще в предисламский период, связана с направлением четырех ветров, дующих в этой местности по промежуточным странам света— shamäl (северо-восток), dabür (юго-запад), janüb (юго-восток) и sabä' или qabül (северо-восток). Об этом сообщают некоторые средневековые исламские авторы11. Для сравнения с зооантропоморфными классификациями других архаических культур, размещающими «животных» по основным странам света, следует условно «повернуть» нашу схему на 45° в одну из сторон. Повернуть ее следует вправо, так как именно «ветровая» ось северо-запад — юго-восток воспринималась на Ближнем Востоке как астрономическая ось север — юг. Тогда человек окажется на севере, орел на юге, телец на востоке, лев на западе. И здесь обнаруживается, что в рамках символической классификации стран света в Китае мы видели почти совпадающую картину. Северу там, как и в Библии, соответствовал человек-воин, а югу — птица (феникс). Запад в Китае отождествлялся с тигром, а восток с драконом. Казалось бы, здесь мало общего со львом и тельцом Иезекииля. Но, во-первых, библейский лев по своей «экологии» естественным образом замещает китайского тигра (в каждой культуре это, как мы видели выше, «свой» представитель «наземной» фауны). Во-вторых, тождественность ближневосточного быка (тельца) и китайского дракона (рыбы, крокодила, змеи, лягушки в других культурах) выводится из соответствия быка иранско-восточноазиатского дуоденарного астрологического цикла крокодилу додекаора вавилонянина Тев-кра и из других промежуточных вариантов обозначения востока12. Одним из промежуточных звеньев этой цепочки соответствий является известный на Ближнем Востоке образ «змеебы-ка»13, иранской «быкорыбы»14 или вавилонско-египетской «козе-рыбы»'5; выше уже упоминалось и сходное китайское существо лу — «рыба, похожая на быка». Хтоническое значение быка — жертвенного животного par excellence в иранской и древнегреческой мифологиях — подтверждается, в частности, известным стихом орфической традиции: «родитель змия— бык, быка родитель — змий (Ταΰρος δράκοντος και δράκων ταύρου πατήρ)», показывающим, по словам Вячеслава Иванова, «обрядовую реализацию таинственного догмата о тожестве быка и змия»16.
Рис. 48. «Козерыбы» из Вавилона и Египта, изображения на пограничных камнях и на печати (Jeremias, 1915, Abb. 24, 28 и 29).
Замечу, что это соответствие тельца дракону (рыбе) приводит трех иезекиилевых животных + человека к полному согласию с животными книги Бытия, I, 26, 28, 30, где упоминаются птицы, земные животные, рыбы и поставленный над всеми ними человек. Если бы об этом знали раввины, истолковывавшие видение Иезекииля, они, возможно, увязали бы две группы «животных» воедино17. Таким образом, можно считать, что библейский (ближневосточный) вариант зооантропоморфной символики стран света полностью совпадает с китайским (ср. выше эллинистический папирус со сходной египетско-греческой классификацией стран света). Теперь я должен сделать паузу и признаться, что все эти расчеты проведены на основании (древне)русского перевода, который несколько отличается от того, что видят в этом месте другие языковые традиции и современные комментаторы. Большинство западных переводов и интерпретаций не группирует «животных» по двое и не относит одну пару к левой стороне, другую — к правой. Для человека и орла в Мазоретском тексте признается отсутствие определенной локализации, а справа находится только лев, с левой стороны — только телец. В этой ситуации многие считают необходимым прибегнуть к конъектуре18 и восстанавливают текст следующим образом: «И их лица выглядят так: лицо человека [глядит у всех четырех вперед], лицо льва — с правой стороны у всех четырех, лицо тельца— с левой стороны у всех четырех и лицо орла — [сзади у всех четырех]»19. Если первая конъектура, связанная с человеком, имеет чисто спекулятивно-логический характер, то для второй (об орле сзади) исследователи находят текстологические основания. Слова об орле завершают 10-й стих, а 11-й стих начинается словом upenehem, изменив которое в lipenimah («вовнутрь») и переместив в конец 10-го стиха, получают, как считается, нужный смысл20. Латинский текст Вульгаты дает для орла свою оригинальную локализацию, не имеющую аналогий ни в греческом, ни в славянском переводах: «и лицо орла сверху у всех четырех (et fades aquilae desuper ipsorum quatuor21)», что предполагает, вероятно, расположение лица человека спереди, льва и тельца по сторонам и орла над ними. Этому расположению следуют многие средневековые западноевропейские изображения библейских тетрамор-фов и символов евангелистов22. При таком понимании текста расположение «четырех животных» по странам света у Иезекииля выглядит иначе, чем получилось у нас выше. Михль дает следующие две возможные реконструкции, исходя из положения человеческого лица спереди и львиного справа от наблюдателя (ср. выше нашу позицию), а также из возможности видеть такую картину со всех четырех сторон23: Мы видим, таким образом, что в подобных схемах «четыре животных» никак не закреплены за странами света. Если все же учесть, что Престол Господний движется с севера и что спереди, т.е. к югу, находится лицо человека, то ориентация «животных» по странам света при такой реконструкции оказывается следующей: При таком расположении непонятно, почему X. Ф. Фус, придерживающийся той же схемы расположения лиц «животных», утверждает, что лев ассоциируется у Иезекииля с югом, телец — с севером, орел — с востоком, а человек — с западом24. Такая атрибуция была бы возможна, если бы Престол двигался с востока, а не с севера, как сказано у пророка. Такое же расположение «животных» предполагает О. Кеель, но его атрибуция исходит из зооморфной символики четырех ветров в Египте25. Ф. Рек считает, что поскольку речь у Иезекииля идет о «существах» на небе (astronomische Orientierung), а не на земле (geographische Orientierung), то все страны света меняются своими местами Еще одно прямое отождествление «животных» и стран света содержится в раввинистской литературе. В Midrasch Pirqe Rabbi Eliezer, 4 (возможно, I в. н. э.) говорится, что херувимы обращены человеческим лицом на восток, львиным — на юг, бычьим — на запад, орлиным — на север. Эта схема противоречит как симметричному расположению льва и тельца (с двух сторон от «животного»), так и направлению движения Престола с севера. В. Летаби, относя льва также к югу («справа»)? располагает тельца к северу («слева»), исходя, вероятно, из восточной в целом ориентации иудаизма (спереди = на востоке)28. Существует и еще одна интерпретация «четырех животных», которую в XVII в. высказал Хуго Гроций, в XIX в. развили Г. Шульц и И. Кнабенбауэр29, а недавно снова ввел в оборот Э. Фогт30. Последний считает, что, как в скинии храма Соломона, так и в видйнии Иезекииля, под херувимами имеются в виду обычные ближневосточные сфинксы — львы с лицом человека и с крыльями орла31. Речь у Иезекииля, по Фогту, идет не о четырех лицах (Gesichter), а о четырех внешностях (Aussehen, aspetti), при этом их было, как это свойственно сфинксу, первоначально не четыре, а три (лев, человек, орел); четвертый образ (тельца) был добавлен позже под влиянием универсального принципа четверичности. Доводом в пользу этого толкования Фогт считает известный текст в Иез. 10,14, где речь идет снова о «четырех животных», но вместо тельца упомянут херувим, что приводило к попыткам конъектурного вмешательства со стороны интерпретаторов и переводчиков этого текста. Перевод Фогта звучит здесь так: «Внешность (pänlm) херувима есть внешность человека, внешность льва и внешность орла». В результате как будто снимается вопрос о расположении человеческого и орлиного облика (спереди и сзади), так как это оказываются только части одного тела (голова и крылья), относительно же обликов льва и тельца Фогт склоняется к мысли, что это были тела то льва, то тельца, обращенные то вправо, то влево. Таким образом, Фогт, как и его предшественники, как бы «отменяет» проблему ориентации «четырех животных» по странам света32. Думать об этой проблеме дальше побуждает лишь весьма почтенная древность «поздних добавок» в текст Иезе-кииля, позволяющая рассматривать кватерность «животных» и их связь со странами света как черту, довольно сильно укорененную в сознании древних евреев. В любом случае именно у Иезе-кииля настойчиво проводится идея кватерности (см. четыре животных, четыре лица, четыре крыла, четыре колеса, четыре ветра)33. Возвращаясь к вышеупомянутому тексту Иезекииля (Иез. 10,14), где вместо тельца он упоминает лицо херувима, заметим, что есть и другие толкования этой замены. Так, П. Дорм и Л. Г. Венсан считают, что херувим изначально и был как раз в образе быка34. По мнению же Д. Гальперина, известный эпизод с водружением евреями идола—«золотого тельца» (Исх. 32, 1—4) — стал причиной того, что автор видения предпочел не упоминать это животное и заменил его на херувима35, тем более что в раввинистскои традиции золотой телец рассматривался как один из «четырех животных» колесницы Господа, на которой он явился Израилю на горе Синай (Исх. 19,16—19)36. В результате еще в древности это место с заменой тельца на херувима было признано сомнительным и даже не попало в греческий перевод Септуагинты, хотя присутствует в древнееврейском оригинале. Только в IV в. Ориген в своих Hexapla добавил этот параграф к тексту Септуагинты37, и оттуда он попал в латинскую Вульгату и древнеславянский перевод. Так что кватерность «животных» остается представлением достаточно древним для нашего исследования. Что же касается нашей схемы расположения «животных» по странам света, то она имеет те преимущества, что в ней, во-первых, нет необходимости прибегать к двум конъектурам в тексте38; во-вторых, и без конъектур текст дает возможность расположения по два лица с двух сторон (человека и льва — справа, тельца и орла — слева)39; в-третьих, расположение лиц льва и тельца «справа» и «слева» имеет у нас точкой отсчета само «животное», а не наблюдателя, что кажется более корректным (см. выше40); в-четвертых, в схеме учитывается, что Престол Господень движется с севера; в-пятых, наша схема хорошо соответствует ориентации четырех охранителей стран света в других архаических культурах Евразии. Впрочем, настаивать на ее истинности было бы весьма неосмотрительно. Выше уже отмечалось, что в иудейской символике «четыре животных» ассоциировались с четырьмя архангелами (лев с Михаилом, бык с Гавриилом, человек с Уриилом, орел с Рафаилом). При этом существуют тексты, не содержащие зооантропоморф-ную символику, но в то же время связывающие архангелов, стоящих у трона Господня, со странами света. Так, Михаил оказывается справа от трона (на юге), Гавриил спереди (на востоке), Уриил — слева (на севере), Рафаил — сзади (на западе)41. Такое распределение архангелов выдает восточную ориентацию взгляда их описывающего. Стоит также отметить, что в христианском богословии, начиная с раннего времени и до позднего средневековья, было весьма распространено восприятие имени ADAM как аббревиатуры греческих названий четырех стран света: А как ANAТОЛН — восток, D как ΔΥΣΙΣ — запад, А как ΑΡΚΤΟΣ — север, Μ как ΜΕΣΕΜΒΡΙΑ — юг42. В одной сербской рукописи XV в. (из собрания проф. В. И. Григоровича)43 «собирание» (или «прочитывание») имени Адама представлено именно как работа архангелов: «Вопрос. Кто нашел имя его [т.е. Адама.—А. П.]. Ответ. Ангелы. Архангел Михаил изыде на восток. И виде звезду, имя ей анатоли. И взем слово от нее, слово аз. И принесе пред Господа. Архангел Гавриил изыде на запад. И виде звезду, имя ей дисис и взем слово от нее, слово добро. И принесе пред Господа. Рафаил изыде от полудне и виде звезду, имя ей арктос. И взел слово от нее, слово аз. И принесе пред Господа. Уриль изыде на полунощь и виде звезду, имя ей (ме/севрия и взем слово от нее, слово мыслите. И принесе пред Господа. И рече Господь чьти Уриле и чече Уриль — Адам»44. В. Ягич опубликовал в 1893 г. латинский перевод очень похожего рассказа из одной южнославянской рукописи; он звучит так: «Et ubi deus Adam creavit, neque nomen ei erat, convocavit quattuor angelos ad se: Michaelem, Gabrielem, Urielem et Rapha-elem, quibus dixit: ite et quaerite nomen ei. Michael versus orientem exiit et stellam, quae Anatole appellatur, vidit, de qua literam A sum-psit et ad deum attulit. Gabriel autem versus occidentem ivit et vi-dens stellam, cui nomen Dysis est, sumpsit de ea literam D et ad deum attulit. Raphael versus septentrionem profectus est, ubi stellam vidit, quae Arctus appellatur, et sumpsit de ea literan. Α et ad deum attulit. Uriel denique versus meridiem perrexit, ubi stellam, quae Mesembria dicitur, vidit sumpsitque de ea literam M, quam ad deum attulit. Tune deus Urielem legere iussit. Uriel vero dixit: Adam ap-pellatus est»45. Есть предположение, что этот текст восходит к Книге Еноха46; в славянской версии Книги Еноха говорится о том, что Господь дал первочеловеку имя от четырех стран света — востока, запада, севера и юга и придал ему четыре определенные звезды и назвал Адамом47. Хотя версия о происхождении имени АДАМ из греческих названий стран света могла возникнуть лишь на греческой почве, импульсы для ее появления находятся в раввинистской эллинистической традиции, которая трактовала акт создания Адама из «пыли (праха) всей земли»48, что получило также версию — «прах со всех четырех стран света»49. Распределение архангелов по странам света получается в этой легенде следующим (добавим сразу зооантропоморфные символы): Михаил (лев) — восток, Гавриил (бык)—запад, Рафаил (орел) — север, Уриилу (человеку) остается юг. Как видим, все зооантропоморфные символы оказываются связанными со странами света так, как это предлагается исследователями, допускающими конъектурное вмешательство в текст Иезекииля. Что касается Иоаннова Откровения, то в самом тексте нет прямых данных о связи «четырех животных» с той или иной страной света (о косвенных см. ниже). Если же предположить, что зооантропоморфная символика четырех стран света Нового Завета и евангелистов сохранила какую-то связь с подобной символикой Ветхого Завета, то в упрощенном виде (по астрономическим странам света, а не по промежуточным направлениям, как в Ветхом Завете) возможны следующие сопоставления (по нашей схеме): Матфей ассоциируется с севером (человек), Марк — с востоком (лев), Лука — с западом (телец), Иоанн — с югом (орел). Впрочем, в славянской «Беседе трех святителей» из сборника XVII—XVIII вв. на вопрос «Что суть 4 рози на земли?» в уста Иоанна Златоуста вложен следующий ответ: «Четыре евангелиста, на востоце Матфей, человеческим; на западе Марко, тел-чим; на севере Иоанн, орлим; на юзе Лука, Львовым образми, вси бо крылата»50. Трудно сказать, насколько это распределение евангелистов по странам света было распространенным. Обращу лишь внимание на то, что точно такая же атрибуция «животных» по странам света у Иезекииля зафиксирована в Мидраше Pirqe Rabbi Eliezer, 4 (см. выше), что выдает весьма древний характер такого отождествления51.
1 В Китае распределение «животных» по странам света строго фиксировано во всех памятниках письменности и иконографии, где они описываются или изображаются. Так, например, в каменной гробнице в Инани (Шаньдун) II—IV вв. свод передней камеры поддерживает колонна, на базе которой изображены все четыре «животных»; при этом дракон глядит на восток, птица — на юг, тигр — на запад, черепаха в объятиях змеи (символ Черного воина) — на север (Сычев, 1987, 373, 375).
2 Обзор точек зрения относительно «животных» Откровения Иоанна см.: Michl, 1937, 8—10.
3Ср. объяснение Михля: «Die Gestalten waren ihm [sc. Johames. — А. П.] so vertraut, daß er ohne weiteres wußte, dazu gehöre noch ein viertes Wesen» (Michl, 1937, 9).
4Cp.: Keel, 1977,192, Anm. 153: «Der Visionbericht schildert, was da war, nicht, was der Prophet von einem bestimmten Standpunkt aus wahrgenommen hat».
5 Скабалланович, 1904, 253.
6 Известно, что на севере вавилоняне и иудеи локализовали местопребывание богов (см.: Скабалланович, 1904, 117—119; Jeremias, 1930, 699; Lauha, 1943; Cooke, 1960,10; Keel, 1977,141— 142).
7 Иначе см.: Глаголев, 1900, 428 о львином лице «с правой, от пророка, стороны»; Kraetzschmar, 1900, 13: «Rechts und links sind wohl vom Standpunkt des Beschauers aus gesagt, da Ezechiel hier alles so beschreibt, wie es sich ihm darstellt»; о других версиях расположения херувимовых лиц см.: Michl, 1937, 8—10; сам Михль придерживается мнения Кречмара (Ibidem, 45).
8См., например: Пс. 110,1, где быть по правую руку от Яхве — почетная позиция; в Новом Завете — это позиция Христа «одесную Бога (престола Величия)» (Кол. 3, 1; Евр. 8, 1; 12, 2). В Евангелии от Матфея (25, 33) Христос «поставит овец одесную себя (έξ δεξιφν αύτοΰ; а dextris suis), а козлов — ошуюю (έξ άριστερφν; a sinistris)». Отметим здесь ту же терминологию в греческой, латинской и древнеславянской версиях, что и в тексте Иезекииля.
9 См. подробнее: Neuß, 1912, 154—162, ср. Abb. 31, 33, 34, 43—46, 48, 52, 58, 63, 76.
10О подобной системе в Месопотамии см. подробнее: Unger, 1931, 122—135.
11См., например, ал-Бируни: «арабы связывали четыре стороны с местами, откуда дуют ветры» (Бируни, 1995, 264; ср.: King, 1982, 306—308).
12Подробнее см.: Rbck, 1930, 290; Moock, 1936, 610—611. О близости китайского, тюркского, вавилонского, египетского и греческого отождествления часов, месяцев, лет с зооантропоморфными образами (особенно это касается соотношения четырех элементов со странами света и «животными») см.: Boll, 1950, 99—108.
13См. его изображение в: Greßmann, 1927, Abb. 314—315.
14См. в зороастрийском памятнике «Бундахишн» (XIX, 5); ср.: Moock, 1936, 610.
15 См. их изображения в: Jeremias, 1915,1459—1462 (ср. рис. 48). 16Иванов Вячеслав, 1994,112; ср. 46.
17Ср. толкование «животных» Иезекииля в: bHagigah, 13b: «Лев — царь диких зверей, бык — царь [домашних] животных, орел — царь птиц; человек вознесен над ними. Бог поставил его над всеми ними» (цит. по: Halperin, 1988,131).
18 Вообще, надо отметить, что текст книги Иезекииля считается наиболее поврежденным во всем Ветхом Завете; при этом греческий текст «Септуагинты» признается во многих случаях важнее еврейского: последний сохранился в более поздних рукописях, чем «Септуагинта» (см. подробнее: Скабалланович, 1904, 45, 50—54; Herrmann, 1908, 1-2).
19Так понимают это место Глаголев, 1900, 428; Скабалланович, 1904, 206—210; Kraetzschmar, 1900, 12—13; Dürr, 1917, 1; Hemisch, 1923, 25; Rock, 1930, 288; Michl, 1937, 45; Landsberger, 1947, 235; Eichrodt, 1959, 1 (со ссылкой на такое же мнение Wellhausen, Bertholet, Keil, Orelli, Schmalzl и других комментаторов); Creenberg, 1983, 45; Fuhs, 1984, 23.
20См., например: Eichrodt, 1959,1.
21 Впрочем, codex Toletanus этого добавления не имеет (см.: Скабалланович, 1904, 209).
22 См., например, изображение Христа-тетраморфа из Винчестерской Библии сер. XII в. (рис. 65).
23Michl, 1937, 45.
24Fu/is, 1984, 23.
25Кее/, 1977, 247, 271.
26Röck, 1930, 289—290.
27См.: Michl, 1937, 57—58; Billerbeck, 1969, 799.
28Lethaby, 1891; 19742,59.
29 См.: Grotius, 1675, I, 130; Schultz, 1869, I, 342; Knabenbauer, 1890, ad Ez. 1, 10. Анализ и критику взглядов Гроция, Шульца и Кна-бенбауэра на «четырех животных» см.: Глаголев, 1900, 432—446; Скабалланович, 1904, 43—44.
30Vog/, 1979, 327—347.
31Ср.: Grotius, 1675, I, 130: «Videtur facies fuisse hominis, alae aquili-nae, leonis iubae..., quae sunt quattuor species (pämm)». Что такое представление о херувимах было не чуждо византийцам первых веков н. э., показывает текст из славянского «Жития Макария Римского», которое восходит к греческому оригиналу V—VI вв. Ангел просвещает святого Макария о недоступности рая и описывает херувимов, стоящих на его страже: «Те херувимы — от ног до пояса люди, и грудь [у них] львиная, а голова иного рода» (текст см.: Апокрифы Древней Руси, 1997, 120).
32Эта точка зрения на самом деле подвергалась неоднократно резкой критике. Так, М. Скабалланович, например, отказывается видеть в слове pänim («лицо», в крайнем случае «передняя часть тела или предмета») значение «внешний вид», «облик», и задается законным вопросом: если рашт льва — туловище, а pämm вола — ноги, то что означают слова пророка «справа — лице льва, слева — вола»? А если pämm не «лицо», а «внешность» (скажем, «внешность льва» — это его грива на «составном» животном), то как могли двигаться херувимы «каждый по направлению лица своего»? (см.: Скабалланович, 1904, 43—44; 159—164).
33 Это отметил еще М. Скабалланович (1904,152—153).
34Dhorme, Vincent, 1926, 330. 35Halperin, 1988,157—193.
36 Ibidem, 164—165,174—175.
37См.: Ongenis Hexaplorum quae supersunt / Ed. Fr.Field. 2. Oxonii, 1875. P. 793.
38См. критику конъектурного вмешательства в текст: Vogt, 1979, 327: «Diese Ergänzungen [«vom» und «hinten». — А. П.] sind reine Konjekturen, die in der Überlieferung keinen Stütze haben»; ср.: Sprank, Wiese, 1929, 41; Fohrer, 1955,12.
39См.: Sprank, Wiese, 1929, 40; May, 1987, 71—72. Надо заметить, что греческая, латинская и древнеславянская версии весьма близки современному русскому переводу, приведенному выше, и дают возможность трактовать их в нашем смысле (ср. LXX: πρόσωπον άνθρωπου και πρόσωπον λέοντος έκ δεξιών τοις τέσσαρσιν...; Vulg.: fades hominis et facies leonis a dextris ipsorum яиаЦюг...;др.-слав.: «лице человечее, и лице львово одесную четырем, и лице тельчее ошуюю четырем, и лице орлее четырем...); ср. толкование у: Hieron. Comm. in Ez. I, 1, 10; Greg. In Ez. I, IV, 3: «homo et leo a dextris ipsorum quatuor, vitulus vero a sinistris ipsorum quatuor». Знаменательно, что в сирийском переводе Ветхого Завета «Пешито» (вероятно, II в. н.э.) лица вола и орла также оказываются на одной левой стороне: «и лице вола и лице орла на их сторонах левых»; приведший эту цитату М. Скабалланович, видевший в сирийском переводе искажение мысли стиха, тем не менее правильно отмечает смысл этой правки: «по нему животные имели по два лица с двух боков» (Скабалланович, 1904, 210).
40 М. Скабалланович также полагает, что «не может считаться здесь правая и левая сторона от зрителя — пророка...» (Скабалланович, 1904, 207).
41Pesikta Rabbathi, 46; ср.: Midrasch Bemidbar Rabba, 2; несколько иное расположение архангелов (Гавриил и Уриил поменялись местами) см.: bYoma, 37a; Midrasch Pirqe Rabbi Eliezer, 4; см. также: Förster, 1908, 517—520; Michl, 1937, 89; Bbttrich, 1996, 899.
42 См.: Augustin. In loan, evang. tract. 9, 14 и 10, 12 [PL, 35, 1465; 1473]; Isidor. De ordine creat. 11 [PL, 83, 942 ВС]; Beda, Hexaem. 2 [PL, 91, 78 C]; Alcuin. Comm. in loan, evang. 2, 4 [PL, 100, 777 В] и многие другие (см.: Förster, 1908, 515; Evans, 1966, 38—42; Böttrich, 1995, passim; Idem, 1996, 919—920).
43 См.: Тихонравов, 1863,1, 444; ср.: Порфирьев, 1890, 383.
44 Ср. в древнерусском «Сказании, како сотвори Бог Адама»: «И посла Господь ангела своего, повеле взяти аз на востоце, добро на западе, мыслете на севере и на юзе. И бысть человек в душу живу, нарече имя ему Адам» (см.: Пыпин, 1862, 13).
45 См. текст в: Förster, 1908, 477—478 (современный русский перевод см. теперь: Апокрифы Древней Руси, 1997, 173). Там же Фёрстер привел латинский текст, имевший большое распространение в западноевропейской латинской литературе IX— XV вв. (Ibidem, 481).
46 Ibidem, 513.
47 2 Енох, XI, 63—64: «И постави ему имя от четырех частей: от востока, от запада, от севера, от юга. и постави ему 4 звезды нарочиты и рек имя его Адам» (Соколов, 1899, 30 = 2 Енох, 30, 13—14 в немецком издании: Böttrich, 1996, 919, ср. современный русский перевод в: Апокрифы Древней Руси, 1997, 53).
48См.: bSanhedrin, 38а.
49См.: Targum ad Gen. II, 7; Pirqe Rabbi Eliezer, 11: «Бог взял пыль со всех четырех концов земли, красного, черного, белого и коричневого цвета и в центре земли, на месте Храма, создал Адама»; ср.: Dähn-hardt, 1907, 1, 111—112 (мотив прослеживается также в сирийской и арабской традиции); Förster, 1908, 516.
50 Порфирьев, 1890, 383, ср. 385, 392.
51 Такой же схемы придерживается В. Н. Топоров, расписавший ветхозаветных животных (а рядом с ними и ассирийских в той же последовательности) по странам света (Топоров, Животные, 1980, 441).
Вторичное осмысление символов евангелистов как персонификации стран светаЗавершая Первую часть исследования, напомню о любопытной аргументации в споре о количестве канонических Евангелий, предложенной в конце II в. н.э. св. Иринеем, который прямо отождествил четыре Евангелия (а значит и четырех евангелистов) с четырьмя странами света, назвав их к тому же «столпами» (columnae)1. Таким образом, возникнув в глубокой древности как атрибуты стран света, зооантропоморфные символы затем почти потеряли свой ориентационный смысл (по крайней мере, были неясными для большинства2), но в устах Иринея снова — парадоксальным образом — встретились со странами света3. Естественно, что четверичность числа Евангелий и символики евангелистов не могла остаться без последствий уже в рамках христианской символической классификации, которая развивалась на своем собственном фундаменте, используя в то же время типологически сходные, а иногда и прямо заимствованные из средиземноморско-ближневосточного культурного наследия четырехчленные ряды символов, в конечном счете связанные со странами света (элементы, ветра, мировые царства, возрасты, цвета, темпераменты и т.д.)4. Уже в раннем средневековье «четырем животным» приписывалась символика четырех элементов (стихий), которые были известны с античности, т.е. «животные» ставились в определенный космологический контекст5. Такое их отождествление мы находим у Иеронима и Экумениуса6; согласно последнему, лев символизирует огонь, телец — землю, человек— воздух, орел — воду. Уже Киприан сравнивал четырех евангелистов с четырьмя райскими реками7. В Бамбергском Четвероевангелии (нач. XI в.), где Христос изображен стоящим у древа жизни в центре мира, символы «четырех животных» окружают его с четырех сторон вместе с четырьмя райскими реками, солнцем, луной, небом и землей и др., воплощая христианские представления о космосе8. В литературных произведениях начиная с VII в. евангелисты могут стоять в одном классификационном ряду также с элементами, жидкостями, райскими реками, добродетелями и т. д. (Иоанн — воздух, вино, Фисон, ум; Матфей— земля, мед, Геон, справедливость; Лука — огонь, масло, Евфрат, сила; Марк — вода, молоко, Тигр, умеренность)9; это же показывают средневековые миниатюры (см. рис. 49). Д. Вудворд, анализируя средневековую картографию, приводит следующую весьма показательную таблицу символической классификации стран света (даю выборочно), в которой евангелисты и их символы оказываются органичной частью.10 ветры (по Исидору) СептентрионСубсолан Австр Фавоний (по Аристотелю) Борей Апелиот Нот Зефир времена года зима весна лето осень время суток полночь утро полдень вечер элементы земля воздух огонь вода климаты холодный горячий горячий холодный влажный влажный сухой сухой планеты Юпитер Венера Марс Нептун евангелисты Матфей Марк Лука Иоанн «животные» человек лев бык орел моральные мудрость сила терпение свобода качества пророки Исайя Даниил Иеремия Иезекииль отцы церкви Амброзии Иероним Августин Григорий реки рая Фисон Тигр Геон Евфрат Уже в самом начале традиции изображения символов евангелистов, например, в апсиде церкви св. Пуденцианы в Риме (нач. V в.), они размещались вокруг креста по его сторонам (слева — с точки зрения зрителя — ангел и выше него лев, справа орел и выше него бык). Позже в средневековых миниатюрах, мозаиках и других изображениях обычным стало иное расположение символов четырех евангелистов: вверху слева — ангел, вверху справа— орел, внизу слева — лев, внизу справа — бык". При утраченном смысле этих символов как атрибутов стран света такое расположение «животных» объяснялось совсем другими причинами: наверху — обитатели воздушных сфер (ангел и орел), внизу— обитатели земли (лев и бык). Есть примеры и прямого отождествления евангелистов со странами света. Так, одно изображение второй половины XII в.12 отождествляет орла с востоком, тельца с западом, ангела с севером, льва с югом. ветры (по Исидору) СептентрионСубсолан Австр Фавоний (по Аристотелю) Борей Апелиот Нот Зефир времена года зима весна лето осень время суток полночь утро полдень вечер элементы земля воздух огонь вода климаты холодный горячий горячий холодный влажный влажный сухой сухой планеты Юпитер Венера Марс Нептун евангелисты Матфей Марк Лука Иоанн «животные» человек лев бык орел моральные мудрость сила терпение свобода качества пророки Исайя Даниил Иеремия Иезекииль отцы церкви Амброзии Иероним Августин Григорий реки рая Фисон Тигр Геон Евфрат |
Роль четырех евангелистов, понимаемых как «столпы веры», оказывается близка роли «четырех животных» — хранителей стран света — в иных религиях, где они выступали также как столпы и опоры неба, небесного престола, помощники и спутники Бога. Особенно ярко такие помощники обрисованы, как ни странно, в монотеистических религиях, в которых в процессе развития от языческого многобожия к почитанию одного бога прежние «коллеги» главных богов превращались в несопоставимых по значению и функциям помощников (ангелов, святых, будд и т. д.)13. В средневековом христианстве четыре евангелиста и их символы также часто обозначали Majestas (Gloria) Domini («Величие Господне», «Слава Господня»), неся на себе небо (как в мавзолее Галлы Плациды в Равенне14), окружая собой — как правило, располагаясь по диагонали вокруг центра, — Христа и его символы (крест в церкви св. Пуденцианы, агнец в Библии Алкуина и др.)15 или даже изображаясь на концах балок креста-распятия16 (см. рис. 50) или между осями креста (см. рис. 51). Сцена Majestas Domini из Четвероевангелия св. Марии ad Gradus (Кельн, ок. 1030 г.) располагает вокруг Христа символы евангелистов и четырех великих пророков — Иезекииля, Даниила, Исайю и Иеремию17.
Рис. 49. Изображение распятия с четырьмя райскими реками, евангелистами и их символами XI в. (Maurmann, 1976, Abb. 13).
Рис. 50. Распятие с символами евангелистов на концах балок креста из Мадридского археологического музея (№ 2340) (Lehmann, 1945, Fig. 20—21).
Рис. 51. Металлический рельеф из собора в Овьедо, Испания, начало X в. (Werner, 1989/1990, 31, Fig. 21)
Рис. 52. Христос среди зооантропоморфных евангелистов в Четвероевангелии Святого креста из Пуатье VIII—IX вв. (Crozet, 1953, PI. II).
Рис. 53. Христос в славе. Часть портала Шартрского собора (Воиг-guet, 1959,17).
Надо заметить, что четыре евангелиста и их символы как нельзя кстати появляются в сценах Majestas Domini (см. рис. 52 и 53), так как «Величие Господне», или «Слава Господня» (др.-евр.: kevod Iehovah; LXX: δόξα Κυρίου; Vulg.: gloria Domini) и было со-держанием видения Иезекииля. «Сие видение подобия Славы 1 осподни», — так заканчивает он свой рассказ о богоявлении на реке Ховар (Иез. 1, 28 = 2, 1). И, как у Иезекииля и Иоанна, «четыре животных» — символы евангелистов — часто изображались на куполе христианского храма в качестве «подпорок» неба с Христом или его символом посредине купола18. Непрерывная традиция, идущая из Ближнего Востока через этрусскую и римско-эллинистическую архитектуру и изобразительное искусство, дает образ неба, несомого четырьмя (иногда восмью) существами (сиренами, ангелами, персонифицированными ветрами и др., см. рис. 54—56). Эта традиция перешла и в раннехристианское искусство, где сирены или ветра замещались уже символами евангелистов. Таковы росписи на куполах собора св. Марка в Венеции (рис. 57), церкви св. Иоанна in Fönte в Неаполе (рис. 58), церкви в Windischmatrei в Тироле (рис. 59), церкви св. Иоанна в Pürgg в Штирии (рис. 60) и др.19 Примечательно, что на одной из средневековых миниатюр (München, Staatsbibliothek, cod. Lat. 4454 р.) Христос в мандорле окружен с четырех сторон символами евангелистов, которые, в свою очередь, поддерживаются сиренами (см. рис. 61), — образ, показывающий континуитет античного представления о «подпорках» неба в символике евангелистов20. В упомянутой уже росписи купола церкви в Windischmatrei (XIII в.) «четыре животных» евангелистов, несущие медальон с изображением Христа, поддерживаются четырьмя юношами с символикой четырех элементов (см. рис. 59). Уже в начале V в. символы евангелистов изображены вокруг мандорлы Спасителя на панели деревянной двери церкви св. Сабины в Риме (см. рис. 62). Этому изображению, идущему от текста Иезекииля, приписывают сирийское происхождение и ставят в связь с аналогичным образом в рукописи Четвероевангелия 586 г. сирийского монаха Рабулы21. Эта рукопись продолжает традицию, к которой возводят мотив изображения мандорлы с Господом, поддерживаемой четырьмя ангелами и несомой четырехкрылыми существами с четырьмя лицами. Примечательно, что Л. Б. Эллис предполагает прямое влияние на христианское искусство древнеегипетской темы четырех сыновей Хора, несущих на себе небо22. Напомню, что трое из них имели головы животных, а четвертый — человека23. Замечательный образец Majestas Domini с Христом в мандорле, которую со всех сторон поддерживают иезекиилевы существа, представляет собой миниатюра XV в. из одного эфиопского Четвероевангелия (см. рис. 63). Иногда «четыре животных» как бы отрываются от евангелистов и изображаются без них как христологические символы24, иногда они сливаются, как у Иезекииля, в один «тетраморфный» образ25 (см. рис. 64 и 65), иногда несут на себе трон или колесницу торжествующей Церкви26.
Рис. 54. Купол храма Бела в Пальмире (Lehmann, 1945, Fig. 3).
Рис. 55. Купол этрусской «Могилы обезьяны» в Кьюзи (Lehmann, 1945, Fig. 2).
Рис. 56. Четыре ветра вокруг зодиакального круга, внутри которого изображен апофеоз Геракла, на рельефе с погребального памятника из Трира (так называемая Igeler Säule), ок. 250 г. н. э. (Raff, 1978/1979, Abb. 22).
Рис. 57. Купол собора св. Марка в Венеции (Lehmann, 1945, Fig. 1).
Рис. 58. Купол церкви св. Иоанна in Fönte в Неаполе (Lehmann, 1945, Fig. 30).
Рис. 59. Купол церкви в Windischmatrei в Тироле (Lehmann, 1945, Fig. 30).
Рис. 60. Купол церкви в Pürgg в Штирии (Lehmann, 1945, Fig. 49).
Рис. 61. Христос в мандорле в окружении символов евангелистов, поддерживаемых сиренами, на миниатюре из Мюнхенской государственной библиотеки (Cod. Lat. 4454 р.) (Lehmann, 1945, Fig. 40).
Рис. 62. Панель церкви св. Сабины в Риме, начало V в. (Werner, 1989/1990, 29, Fig. 19).
Рис. 63. Majestas Domini, миниатюра из эфиопского Четвероевангелия из Jehjeh Giorgis, XV в. (Werner, 1989/1990,23, Fig. 15).
Рис. 64. Тетраморф из Ватопеди XVI в. (Neuß, 1912, Fig. 63).
Рис. 65. Христос-тетраморф. Миниатюра в Винчестерской библии, сер. XII в. (Neuß, 1912, Fig. 44).
1 Adv. haer. Ill, 11, 8: Quoniam enim quattuor regiones mundi (τέσσαρα κλίματα του κόσμου) sunt in quo sumus et quattuor principales spiritus (τέσσαρα καθολικά πνεύματα)..., consequens est quattuor habere eam [sc. ecclesiam] columnas (στύλους); см. русский перевод в эпиграфе к работе. Ириней называет Евангелие «четырех-образным» — quadriforme Euangelium (τετράμορφον το Ευαγγέλιο ν).
2 Ср.: Michl, 1937, 55: «In der Tradition sind es stehende Züge geworden, deren eigentliche Bedeutung vergessen und verwischt ist».
3 Ср.: Michl, 1937, 99: «Der Vergleich des vierfachen Evangeliums, das in alle 4 Weltgegenden erging, mit den nach 4 Himmelsrichtungen ausgerichteten 4 Wesen lag nahe».
4См.: Nilgen, 1973, 545—548 Raff. 1978/1979, 71—218.
5Holländer, 1966, 314—315.
6 См.: Hieron. Comm. in Ez. I, 1; Oecum. III; ср.: Michl, 1937, 89—90.
7Cypr. Ep. 73,10; cp. Paulin. Nol. Ep. 32,10.
8См.: Beck, 1956, 797; Nilgen, 1973, 528.
9Nilgen, 1973, 547; Maurmann, 1976,191—194.
10 Woodward, 1987, 336.
11 Ср., например, четыре символа евангелистов в Четвероевангелии так называемой Palastschule IX в. в Аахене (Domschatz) или на фреске в апсиде церкви в Knechtsteden (ок. 1150 г.), где они помещены по четыре стороны от Христа; ср.: LThK, 3: 1254; другие примеры см.: Neuß, 1912,141—325; Nilgen, 1973, 523; Maurmann, 1976,197—199. Замечу, что именно такое расположение символов евангелистов вокруг Христа встречается уже в V в. на мозаике в церкви Hosios David в Фессалониках (см.: Hunger, 1971, 470; Wessel, 1971, 509; Werner. 1986,15, Fig. 7).
12См. его репродукцию в : Maurmann, 1976, Abb. 15.
13Космологическая схема буддизма предполагает Будду в центре мира окруженным четырьмя Великими Царями (mahäräjä) — его ближайшими помощниками и спутниками, которые являются богами-хранителями четырех стран света, ср: Семека, 1971, 94—95.
14К. Леманн прямо толкует эти фигуры как подпорки небесного свода (Lehmann, 1945,1—27).
15См.: RGG, 3: 797; Nilgen, 1973, 534—543. К вопросу о четырех евангелистах вокруг Христа как rex gloriae ср. проницательное замечание К. Г. Юнга о древнеегипетских иконографических параллелях «столпов неба»: «Образ торжествующего Христа, кажется, выводим из сходных изображений Хора и четырех его сыновей» (Юнг, 1991, 175; см. там же сравнение с буддистскими мандалами). В работе «Mandala» Юнг еще более определенно связывает четырех евангелистов с сыновьями Хора: «Letztere deuten eine interessante Differenzierung an, indem es gelegentlich Darstellungen gibt, in denen drei Söhne einen Tierkopf haben und nur einen Menschenkopf; dem entsprechen die alttestamentlichen Visionen und auch die auf die Evangelisten übertragenen Seraphimembleme und — last not least — die Natur der Evangelien selber: drei synoptische und ein gnostisches» (Jung, 1977, 116).
16См.: Lehmann, 1945,172; Nilgen, 1973, 543.
17Ndgen, 1973, 545; Maurmann, 1976, 198.
18Купол храма понимался как символ небесного купола во многих архаических культурах и религиях, в том числе средиземноморского ареала (см. об этом специальное исследование: Lehmann, 1945,
19 Ibidem, 17—18.
20 Ibidem, 14.
21См. подробнее: Ellis, 1930,110. 22Ibidem, 116; ср.: Werner, 1989/1990,1—2.
23 Этой теме — влиянию древнеегипетских образов «животноголо-вых» подпорок неба через посредство коптско-сирийского искусства на европейское христианское искусство — в последние десятилетия посвящено несколько исследований (см., например: de Crooth, van Moorsei, 1977/1978, 233 ff.; Werner, 1986, 1—35; Idem, 1989/ 1990, 1—47).
24Nilgen, 1973, 520, 525 ff.
25Ibidem, 531 (Echternacher Evangeliar, ca. 730).
26Ibidem. 548-549. |
