Абигель РобертсОп. в кн.: Памяти протоиерея Александра Меня. М.: Рудомино, 1991 г. Номер страницы после текста на ней. Английская студентка Абигель Робертc рассказывает о том, как необыкновенный человек крестил ее в православную веру. Убийство неделю назад человека, меня крестившего, заставило меня ощутить глубокое одиночество. Отец Александр Владимирович Мень, русский православный священник, привел в лоно православной церкви тысячи новых верующих, одной из которых была и я. Как и большинство студентов, изучающих русский язык, я нуждалась в практике, мне нужно было пожить в СССР. Мне очень повезло, что я жила в семье моей русской подруги Кати Гениевой. Едва переступив порог ее квартиры, я поняла, что здесь живут люди верующие, это было особенно заметно в той комнате, которая стала на время моей спальней и в которой находится семейный иконостас. Я записала тогда в своем дневнике: "Несмотря на мои иконоборческие настроения, должна признать, что иконы производят умиротворяющее впечатление и напоминают о том, что добро не всегда лежит на поверхности". Незадолго до этого Катя была назначена заместителем директора ВГБИЛ, что удивительно, поскольку она беспартийная. Отец Александр Мень был ее близким другом, и в прошлом году, незадолго до Рождества, он прочел в библиотеке цикл общедоступных лекций, собравших большую аудиторию. Вскоре после моего приезда в Москву, в феврале этого года, он начал новый цикл лекций. Тогда-то я и увидела его в первый раз. В моем дневнике есть запись: "Отец Александр с бородой, на шее у него висит красивый крест черненого серебра. Аудитория замолкла в ожидании, а когда он появился на сцене, раздались аплодисменты. Кто-то подошел, открыл бутылку сока, налил в стакан. Он говорил о Данте, Бертране Расселе и даже об Айрис Мердок. И, конечно, о Дарвине... А потом были вопросы — и это было совсем не похоже на те лекции, которые я посещала раньше. Бумажки с вопросами люди отдавали кому-то вроде архангела Гавриила, тот складывал их на столе перед отцом Александром. А тот сел, надел очки и стал отвечать на них... Потом Катя Гениева взяла у него интервью для радио, в котором затронуто много тем, в том числе и Джеймс Джойс. Он не любил его". 265 После этого в близлежащем кинотеатре состоялась премьера фильма "Нужен ли коммунизм?", героем которого был отец Александр. Зал не был полон — фильм был дискуссионный и, по-видимому, первый в ряду подобных. В темноте я слышала в аудитории голос Сталина... ...Слышны были вздохи, в том числе и сидевшей рядом со мной женщины, дочери Рютина, убитого Сталиным. Я видела, как с энтузиазмом разрушали церкви, а завернутого в целлофан ангела просто выкинули. Разрушалась вера — их единственная надежда на спасение. Но вот на экране появляется отец Александр — его присутствие многозначительно, оно символизирует важность православной церкви в СССР. Идея фильма имеет огромное общечеловеческое значение — нет коллективизму, нет коммунизму. Думаю, что фильм надо показать в Англии. Эта идея понравилась отцу Александру... Семья интеллигентов, у которых я жила в Москве, были прихожанами отца Александра. Русская православная служба произвела на меня глубокое впечатление. Люди, пришедшие в церковь, от мала до велика, были там, потому что служба значила для них все. Жизнь без веры лишена для них смысла. Ничего подобного в жизни не видела. Вера отца Александра была подобна свету, и простые, неискушенные люди любили его не меньше, чем интеллектуалы. Вера не значила для меня ничего, но, когда я увидела, как окружавшие меня русские жили ею, я решила креститься по православному обряду. У моих русских знакомых есть дача — маленький деревянный дом, куда они приезжают на выходные и который они сами ремонтируют, когда могут разжиться досками и другими материалами. Находится она в получасе езды на электричке от Москвы по дороге в Загорск — центр русской православной церкви. Если проехать в сторону десять минут на машине, увидишь церковь, в которой служил отец Александр, и где меня крестили. Она носит название Сретенской и сооружена около 1922 г., а в это место привезена после войны. Построена она из дерева и крыта рифленым железом — подобно, как я теперь знаю, многим русским сельским церквам. Катин муж Юра работает в Министерстве строительства, и он помогал отцу Александру составить план расширения церкви, чтобы иметь место для воскресной школы. Маленькая церковь и маленькое административное здание рядом, куда приходили к нему его прихожане, а также многие известные иностранцы и гости из Ватикана, буквально расползались по швам. 266 Когда я пришла в церковь в первый раз, там шло отпевание, в центре стоял открытый гроб с телом мертвой женщины. Оказалось, что ее звали Агафья. Это было зловещее совпадение, если учесть, что в Катиной семье меня звали Гаша — сокращенное от Агафья. Проповедь звучала очень трогательно. Отец Александр говорил о том, как важно отдавать все, что имеешь, включая и свои таланты, Богу и близким людям, и вы будете вечно в памяти тех, с кем делились душевным теплом. После службы мы пошли в кабинет отца Александра, где он писал и принимал гостей, и долго говорили о моем крещении, которое совершилось на следующей неделе. Когда он услышал, что я хочу зваться Агафьей, он улыбнулся и сказал: "Тогда Вы будете Агафья Кристи" — Агата Кристи. Отец Александр крестил меня в субботу 14 апреля в 5.30 пополудни в Сретенской церкви. Вместе со мной крестилось еще около ста человек. Отец Александр обходил всех, касался головы каждого, крестил, а мы называли свои имена — меня в конечном итоге назвали на Агафьей, а Александрой. Когда подошла моя очередь идти к купели, я склонилась над чашей. Перемежая английские и русские слова, отец Александр сказал, что мне нужно делать, затем произнес по-английски: "Во имя Отца и Сына и Святого Духа". Позже, во время службы, он снова сказал по-английски: "Я очень рад за Вас". На следующий день была Пасха, и я видела его в последний раз. Домой я вернулась в июне. Спустя несколько недель мне позвонила Катя и сказала, что получила открытку от отца Александра, который находился в то время в Италии. Она сказал, что в открытке была приписка: "Передайте мою любовь Агафье Кристи". |
