Василий НечаевЛетопись Воскресенской церкви села Алексеевского Лаишевского уезда
Ист.: http://prihod-alex.orthodoxy.ru/Index2.htm. Видимо, текст выходил отдельной брошюрой в 1990-е гг. (отсюда предисловие).
ПредисловиеУважаемый читатель! Если ты держишь в руках эту книгу, знай: тебе улыбнулась удача. Перед тобой - издание ценнейшего исторического документа под названием "Летопись Воскресенской церкви села Алексеевского Лаишевского уезда". Далеко не все большие города владеют подобной реликвией. Во мраке забвения остаются многие важнейшие события и явления старины. Из-за отсутствия достоверных сведений выдвигаются самые противоречивые гипотезы, обрастающие легендами и домыслами. И становится все сложнее установить истину, найти истоки родного города или села. На фоне трудного поиска связующих нитей жители Алексеевского, оглядываясь назад, могут увидеть вполне ясную и определенную картину минувшего. И главный помощник в этом - летопись, которая охватывает период с момента образования села - 1710-1712 гг. - по 1891 год. Автор уникального документа - алексеевский священник Василий Иванович Нечаев. Его записи были помещены в нескольких номерах "Известий по Казанской епархии" за 1893 год. В летописи с наиболее пристальным вниманием прослеживается судьба трех Алексеевских церквей, последовательно строившихся в разные годы, а также часовен. Среди них - часовня в честь чудотворной иконы Ахтырской Божией Матери, окруженной особым почитанием местных жителей. Чудесная история обретения этой иконы написана языком народных сказаний и до сих пор бережно хранится в памяти людей. Хотя документ и обозначен как "Летопись Воскресенской церкви", однако ее составитель не замыкается в рамках исключительно церковной жизни и предстает не только как священнослужитель, но и серьезный исследователь, неординарная, одаренная личность, образованный, думающий человек с обширным кругозором. С первых же страниц перед нами открывается широкая панорама общественной жизни на протяжении почти двух веков. С неподдельной тревогой читаешь строки о времени смутном и неспокойном: "И сделалось с тех пор село Алексеевское скопом воров, разбойников и даже убийц, а потому весьма опасным для всякого проезжего…" Настоящая кладезь мудрости заключена и в следующей короткой фразе: "И закипела в Алексеевском заводская, а вместе с тем и торгово-промышленная жизнь на радость барину, на пользу управляющему и на горе крестьянам-земледельцам". На фоне подробного описания жизни прихода приведены сведения о развитии образования, здравоохранения, почтово-телеграфной связи. Несомненно удались разделы, посвященные этническим особенностям края: праздникам и обрядам, развитию ремесел, своеобразию разговорной речи, традициям в одежде, в ведении домашнего хозяйства. В стиле захватывающего художественного произведения приведена статистика пожаров. Эта книга адресована всем, кому небезразлична история. Неиссякаемым родником знаний станет она для историков и краеведов. Снабженная интересными иллюстрациями, летопись займет достойное место в домашних библиотеках тех, кто с интересом и истинным уважением относится к прошлому родного края. И дай, Бог, чтобы этот великий труд посеял в сердцах читателей свежие ростки Надежды, Веры и Любви. В добрый путь по тернистым дорогам истории… Л. Абрамова. В35 верстах от Чистополя, на левой стороне Камы, в 10-ти от нее верстах, раскинулось большое торговое и промышленное село Алексеевское. Село Алексеевское не слишком давнее, оно существует всего около 180 лет. Основателем его был ближний боярин, губернатор Казанский и Астраханский Петр Матвеевич Апраксин, в начале XVIII века устроивший новую вотчину - село Алексеевское - из переведенных сюда из других его вотчин крестьян, а по преданию, и из беглых всякого звания людей. Этот Апраксин и был первым храмоздателем в селе Алексеевском, на что есть следующее доказательство. 1712 года июля 14 дня управляющий новой вотчиной - селом Алексеевским - (приказный его, Апраксина, человек) Петр Басов, от имени своего господина входил с прошением к Тихону, митрополиту Казанскому, о дозволении построить новую трехпрестольную церковь в новом селе Алексеевском для удовлетворения духовных нужд крестьян того села, на каковое прошение на другой же день, т. е. 15 июля, и последовал от митрополита Тихона указ с разрешением и подробным наставлением строить деревянный храм. Подлинного указа этого не оказалось в церкви, но до нас дошла копия с него, недавно найденная между бумагами в церкви села Алексеевского. Вот точное изложение этой копии: "Божиею милостию великий господинъ Преосвященнейший Тихонъ митрополитъ Казанский и Свияжский. Въ нынешнемъ 1712 году июля въ 14 день, билъ челомъ намъ, преосвященнейшему митрополиту, ближняго болярина Казанскаго и Астраханскаго губернатора Петра Матвеевича Апраксина, новозаводной его вотчины Казанскаго уезда села Алексеевскаго, что за Камою, приказный его человекъ Петръ Басовъ, оное жъ село Алексеевское вотчины его благородия, ближняго болярина и губернатора Петра Матвеевича Апраксина, строится вновь и крестьяне изъ разныхъ вотчинъ переведены и для приходу и всякаго для крестьянскаго духовнаго исправления, въ той вотчине имеет его пречестность намерение построить церковь во имя Воскресения Христова да въ приделахъ святыхъ Николая Чудотворца да Алексия митрополита Московскаго, и земли его пречестное благородие къ той церкви священникомъ и диакону съ причетники, въ той своей вотчине, какъ настоитъ великаго Государя указъ, отвести повелитъ, дабы намъ, преосвященнейшему митро-политу, благословити и повелети, въ той его превосхо-дительнейшаго господина новозаводной вотчине, въ селе Алексеевскомъ, что за Камою, по намерению его строить церковь Божию съ приделы и о строении тоя церкви и приделовъ дати намъ Архиерейскую благословенную граммату, и мы, великий господинъ, преосвященнейший Тихонъ, митрополитъ Казанский и Свияжский, слушавъ того его челобитчика, благословили и повелели въ новозаводной его ближняго болярина Казанскаго и Астраханскаго губернатора Петра Матвеевича Апраксиназа Камою рекою вотчине, въ селе Алексеевскомъ, построить вновь церковь Божию во имя Живоноснаго Христова Воскресения, да въ приделахъ иже во святыхъ отецъ нашихъ Николая, архиепископа Мирликийскаго Чудотворца да Алексея, митрополита Московскаго и всея России Чудотворца, древянную и о строении тоя церкви и приделовъ дати нашу Архиерейскую благословенную граммату почать ему тое церковь и приделы строить, а въ начале на основании тоя церкви и приделовъ быти иерею, крестъ водрузити, и молебенъ пети, и святою водою кропити, и выстроити по чину, какъ о томъ напечатано въ новоисправномъ большомъ Требнике, и строити бы тое церковь и приделы по чину правильнаго и уставнаго законоположения, какъ о семъ правила и уставъ церковный повелеваютъ, о единой, или о трехъ, или о пяти главахъ, а шатровыхъ церквей отнюдь бы не строити, дабы съ западною церковью не быть согласнымъ, и чтобы олтарь былъ пространенъ и светелъ съ прирубными пятистенными стенами; престолъ учинить о четырехъ столбцахъ, а запрестольный образъ поставить одаль престола, чтобы во время иерейскаго служения иерею въ каждении межъ престола и запрестольнаго образа пройти было свободно, а во святый алтарь и въ церкви учинить трои двери: царские, северные и южные; въ церковь учинить трои жъ двери: северные, южные и западные; предъ западными дверьми учинить паперть, а въ начале на десной стране царскихъ дверей поставить образъ настоящаго храма Живоноснаго Христова Воскресения, подле храмоваго образа поставить прочие образа, какие подлежатъ по обещанию: на левой стране царскихъ дверей поставить образъ Пресвятыя Богородицы съ Превечнымъ Младенцемъ и прочие святые образа по чину, такожде и въ верху въ иконостасахъ поставить образа по чину же, а приделы построить за церковными стенами, и въ нихъ учинить такожъ, что и въ настоящей главной церкви; и къ той церкви священнослужителямъ справить церковная земля и сен-ные покосы по указу великаго Государя, и подъ тое новопостроенную церковь отвесть подъ кладбище, и священникомъ, и диакону съ причетники подле селитьбы земли длиннику и поперечнику по семидесяти саженъ, а пашенную землю и сенные покосы въ церковные земли отвесть, сверхъ того къ усаду въ ближнихъ местахъ сряду, а не въ розни сполна и приписать тое землю, и записать въ писцовой книге въ церкву, въ церковные земли, и обмежевать, и какъ та церковь и приделы совершены и со всемъ церковнымъ украшениемъ ко освящению изготовлены, и къ той церкви священнослужителемъ церковная земля и сенные покосы, противъ указу великаго Государя, справлена и подъ тое новопостроенную церковь, подъ кладбище и священнослужителямъ подле селитьбы земли длиннику и поперечнику по семидесять саженъ отведено будетъ, и о томъ намъ, преосвященнейшему митрополиту, учинить ведомо, и по нынешнему указу о освящении тоя церкви и приделовъ указъ, освященные антиминсы ко освящению посланы будутъ. А что отъ того церковнаго строения останется лесу и щепъ, и тотъ лесъ скласть особо, и никому того лесу на строение мирскихъ домовъ не держать, кроме церковнаго строения, а щепы отдать просвирнице и велеть теми щепами топить печь, въ которой имутъ пещися просвиры, и все учинить по вышеписанному нашему Архиерейскому указу. Писася въ нашемъ Митрополии доме при кафедральномъ храме Благовещения Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии. Лета Господня 1712-го года июля въ 15-й день. Справилъ Иванъ Ключаревъ". По всей вероятности, этот первый храм в селе Алексеевском скоро выстроен и освящен, кажется, не позже 1713 года. В вышеприведенном указе везде говорится о священнослужителях и диаконе с причетниками, а не об одном священнике. Следовательно, была потребность в новом приходе, при устройстве церкви, в нескольких священниках, по крайней мере, не менее двух, а не в одном. Отсюда ясно, что село Алексеевское с первых годов своего существования было велико, с весьма немалым количеством крестьян. Но и этого значительного количества крестьян, должно быть, было недостаточно для полного заселения и обработки всей земли в этой "новозаводной" вотчине, а потому, как известно, управляющие, конечно, не без ведома своего господина, принимали в Алексеевскую вотчину всех приходящих, кто бы они ни были: беглые ли солдаты, или крестьяне, или даже каторжники, - всех приютила Алексеевская вотчина и всех обращала в крепостных Апраксинских крестьян, чем значительно увеличивалось село, а вместе с тем увеличивалась и рабочая сила. Предание передает даже такой случай, что Апраксин принял на жительство в село Алексеевское заведомо шайку разбойников в 40 человек, с атаманом во главе по прозванию Коча, оставившим здесь после себя потомков, носивших фамилии Кочиных, из коих двух Иванов Кочиных помнят еще до сих пор здешние старожилы. Один из них лет 50 тому назад помер, не оставив после себя наследников своей фамилии, а другой Иван поступил в зятья в дом Мышихиных, а потому и прежнюю фамилию Кочина переменил на фамилию Мышихина и оставил после себя и теперь еще здравствующего сына Василия, нисколько не унаследовавшего от своих предков дурных наклонностей, напротив - отличающегося очень кротким характером. Шайка Кочи была обращена в крепостных крестьянАпраксина, но сам Коча не покорился крепостному игу. Он бежал из Алексеевского и поселился недалеко от села, в 5 верстах, близ большой дороги в лесу - Талыталмаках, откуда и производил нападения на проезжающих по большой дороге. Перечисленные выше вольные поселенцы: беглые сомнительного поведения, каторжники и разбойники, - поселившись в селе Алексеевском, хотя и сделались крепостными крестьянами Апраксина, но от своих укоренившихся дурных привычек вдруг отстать не могли, а потому, кое-как отбывая днем барщину, по ночам они занимались разбойническим промыслом, на что вотчинным управлением почему-то не обращалось должного внимания. А от этого произошло то, что эти разбойники не только сами не превратились в мирных поселян, но привлекли в свой легкий промысел многих из мирных крестьян. И сделалось с тех пор село Алексеевское скопом воров, разбойников и даже убийц, а потому весьма опасным для всякого проезжего, более или менее зажиточного. И этот разбойничий промысел держался здесь не менее целого столетия, то ослабевая, то усиливаясь и выдвигая из своей среды особо заметные личности, память о которых сохранилась до настоящего времени. Г. Апраксин, кроме села Алексеевского, основал еще два села на своей новозаводной вотчине из крестьян, переведенных им из своих вотчин, находившихся во внутренних губерниях, а именно: Лебяжье, заселенное Касимовскими крестьянами, и Саконы. Долго ли владел селом Алексеевском Апраксин, неизвестно. После него помещиком здешней вотчины был известный владелец чугунолитейных заводов Демидов. При нем была построена, вместо первой деревянной церкви, вторая церковь, но уже каменная, тоже во имя ВоскресенияХристова и с теми же придельными престолами, что видно из прежней церковной описи, составленной в 1845 г. бывшим здесь священником и благочинным Полиновским. В этой описи значится, что Воскресенская каменная церковь построена в 1754 году; а в это время владел Алексеевском еще Демидов, передавший Алексеевское имение Сахарову уже в царствование Екатерины Великой. Как при Апраксине, так и при Демидове прием в Алексеевскую вотчину вольных людей продолжался. Замечательно при этом то, что в Алексеевском селились вольные люди не только из крестьянского сословия, но и дворянского, даже и духовного, наконец, и иностранцы, и все они превращались в крепостных людей. Потомки некоторых из поселенцев привилегированных сословий существуют здесь и в настоящее время, конечно, в крестьянском звании. Таковы: крестьяне Ушаковы, имеющие своим родоначальником грека; Потаповы, происходящие от шведа; Собакины - от духовного лица; Кандалинцевы происходят от панка - малопоместного помещика, переселившегося в Алексеевское из селения Кандалы Спасского уезда; и Толпегины, ведущие свою родословную от панков, двух родных братьев Кузьмы и Андрея Онисимовичей, по прозванию "Толпыги", пришедших в Алексеевское из села Майна под защиту сильного помещика Демидова. Эти панки - Кандалинцев и Толпыги, - будучи мелкими помещиками, не в состоянии были обороняться от нападения разбойников, нередко разорявших их имения, а потому сочли лучшим продать свои небольшие поместья и поступить в услужение к Демидову, который первоначально дал им кое-какие должности при своем имении, а потом и записал их в свои крепостные люди, каковыми и остались они со всем своим потомством навсегда. Только одному потомку Кандалинцева удалосьвыбиться из крепостной зависимости и сделаться владельцем богатого Шумбутского имения с винным заводом и прекрасным строевым лесом. По смерти его Шумбутское имение перешло к сыну, прекрасному молодому и образованному человеку, который доверился своему недобросовестному управляющему, вконец разорившему имение, чего не мог вынести молодой Кандалинцев и лишил себя жизни. И тут не повезло роду Кандалинцевых. Выбившаяся из этого рода личность кончила свое существование, а остались только одни крестьяне Кандалинцевы. О роде Толпегиных нужно заметить, что он разросся здесь к настоящему времени семей в 20 и имеет разнообразные занятия; большинство из Толпегиных пахари, но есть разные ремесленники, есть торговцы, есть и управляющие. Один из настоящих представителей рода Толпегиных, дельный старик Ермолай Тимофеевич сообщил мне некоторые сведения, вошедшие в состав этой летописи. Он сам был свидетелем некоторых позднейших явлений из жизни здешнего села, о некоторых более древних явлениях слышал еще в молодости от своих дедов и вообще от старых людей, заслуживающих полного доверия, наконец, про многие события Е. Т. Толпегин вычитал из рукописи, составленной его дядей, который по тогдашнему времени был очень ученый и, главное, любознательный. Этот дядя, будучи не в состоянии заниматься каким-либо физическим трудом по причине болезни ног, не имевших владения, ездил на тележке как по селу, так и по окрестностям и собирал про старину разные сведения, которые и записывал в особую, для сего приготовленную книгу. Эта самая книга была не раз в руках Ермолая Толпегина, который с вниманием прочитывал ее и многое запомнил, но многое и забыл. К сожалению, книга эта недошла до нас; она сгорела во время большого пожара, бывшего здесь в 1839-м году. Кроме почтеннейшего старца Е. Т. Толпегина, много сведений для составления этой летописи сообщил мне другой старичок, хотя много моложе Толпегина, но по любознательности и твердой памяти имеющий много сведений из древности, - Василий Иваныч Секалин. После Демидова Алексеевское имение перешло к Сахарову. Поводом к этому было следующее обстоятельство. Демидов попал под опалу высшего правительства, по преданию здешних старожилов, за то, что он продал несколько пушек с своих заводов в иную землю. Желая избавиться от опалы, Демидов обратился к Александру Игнатьичу Сахарову, любимцу Екатерины Великой, у которой он состоял камердинером в чине полковника, и просил заступничества Сахарова перед Императрицей. Сахаров согласился ходатайствовать за Демидова пред Императрицей, но с тем условием, чтобы в случае успеха его ходатайства Демидов уступил Сахарову все Алексеевское имение если не даром, то за половинную цену. Демидов согласился на это. Сахарову, действительно, удалось исходатайствовать у Императрицы помилование Демидову, который за такую услугу и передал Алексеевское имение Сахарову. И с тех пор - с 60-х годов прошлого столетия - до настоящего времени Алексеевским имением владеет род Сахаровых. Александр Игнатьич Сахаров был помещик очень богатый, владевший, кроме Алексеевского, многими вотчинами в разных местах. Получив здешнее имение в свое владение, Сахаров значительно увеличил оное прирезкой нескольких тысяч десятин земли от казенных крестьян села Куркула. И сделалось Алексеевское - Сахаровское имение одним из лучших имений здешнего края. Будучи громадно по количеству земли (20 верст длины и ширины), оно отличалось и превосходным ее качеством. Поля в нем были черноземные; луга - превосходные, пойменные, со множеством значительных озер, изобилующих рыбой, которая заходила в озера во время весеннего разлива Камы и здесь оставалась. Было в имении много и хорошего леса. При таких благоприятных условиях имение Алексеевское доставляло владельцу очень хороший доход. Но Сахаров не удовлетворился этим. Обладая предприимчивостью и значительными денежными средствами, он решил сделаться заводопромышленником. И вот по распоряжению Сахарова управляющий его Алексеевским имением, надворный советник Василий Иванович Архипов, начинает подготовлять различных мастеровых из крепостных людей, посылая их в значительном количестве в Казань на обучение нужным мастерствам. Прежде всего приступлено было к устройству кирпичных заводов и приготовлению кирпича, а затем уже и к постройке каменных зданий для заводов и фабрик. Так как для успешного производства всех этих работ требовалось много рабочих, а обученных в Казани мастеров было очень недостаточно, то недостаток этот пополнили крестьянами - земледельцами, которые мало-помалу совсем отстали от земледелия и превратились в специальных каменщиков, печников и щекотуров (штукатуров - прим. ред.), передающих свое ремесло из рода в род последующим поколениям, даже до настоящего времени. По выстроении около десятка огромных каменных зданий были заведены винокуренный и конный заводы, разведены тысячные стада испанских овец, открыта суконная фабрика. И закипела в Алексеевском заводская, а вместе с тем и торгово-промышленная жизнь на радость барину, на пользу управляющему и на горе крестьянам - земледельцам. В это же время стала усиливаться здесь хлебная торговля, каковую производилиздесь большей частью приезжавшие из городов Чистополя, Казани, Нижнего и даже Рыбинска купцы. В то время пристань Алексеевская была в несколько раз значительнее Чистопольской. На здешней пристани каждую весну нагружалось разным хлебом до 300 мелких судов в 2 тысячи кулей каждое. В таком положении хлебная торговля находилась до самой смерти Александра Игнатьича Сахарова. После же смерти Сахарова хлебная торговля быстро пошла к упадку, главным образом оттого, что управ-ляющий, назначенный от опеки, под которую поступило временно имение Сахарова, стал стеснять хлебных торговцев непосильным окладом за право торговли хлебом в селе Алексеевском, чем и отбил у них охоту приезжать сюда. Живя в Петербурге и получая значительные доходы с Алексеевского имения, Сахаров воображал, что крестьяне алексеевские благоденствуют, живут привольно, тем более что отсюда всегда ему доносилось о богатой, по крайней мере, привольной жизни здешних крестьян. А на самом деле эта жизнь была далеко не такова. У Сахарова пахатной земли было весьма много, а между тем рабочих людей было мало, так как многие крестьяне обращены были в разных мастеровых для заводов. Нелегка была барщина и прежде, когда земли было меньше, а когда земли прибавилось, эта барщина сделалась решительно непосильной для наличных крестьян - пахарей. Управляющий для того, чтобы барская земля была обрабатываема вся, давал во время страды такое приказание: высылать на барщину крестьян обоего пола на всю неделю, с утра понедельника до вечера субботы, с приказом брать для себя пищи на все это время, чтобы не терять времени на ходьбу за хлебом. В случае недостатка у кого-либо на всю неделю хлеба, бабы тихонько по ночам уходили домой, где приготовляли пищу, и к утру являлись на работу. Мало того, для соблюдения экономии во временивсем крестьянам, отправляющимся на барщину в поле, приказывалось брать с собой с серпами и косы для того, чтобы, по окончании работы в поле, прямо идти в луга на сенокос, не заходя домой. А, чтобы крестьяне не смели дозволять себе какого-либо опущения в работе, не вздумали отдыхать, для наблюдения за ними были назначены 50 десятников, не дававших никакой пощады рабочим и за всякую малую неисправность строго наказывавших крестьян. Все это делалось управляющим без ведома Саха-рова, никогда не бывавшего в селе Алексеевском. Наконец случайно слухи о бедственном положении здешних крестьян дошли до Сахарова, который и вынужден был приехать сюда и лично удостовериться в справедливости слухов. Приехавши сюда, Сахаров сменил управляющего и запретил целонедельные барщины, чем несколько и облегчил горькую участь здешних крестьян. По смерти Сахарова имение его досталось сыну его Ивану Александровичу Сахарову. Про этого Сахарова передают, что он значительное время жил здесь, в Алексе-евском, что он был женат на богатой дворянке Елагиной, имевшей собственный капитал, что он имел где-то сахарный завод, бывший причиной его несчастья - развода с женой. Иван Александрович Сахаров не успел при жизни пристроить детей своих, которые по смерти его и поступили под опеку. Опеке уже привелось делить имение между наследниками, когда они достигли совершеннолетия. Делить привелось на шестерых: на одного сына Алексея Ивановича Сахарова и на 5 сестер его. Кажется, не особенно долго Алексеевское имение было в раздельном владении. За смертью ли сестер, или через покупку, но только все Алексеевское имение опять перешло во владение одного лица - Алексея Ивановича Сахарова. И при этом Сахарове нередки были в селе Алексеевском случаи грабежей и убийств, против которых приняты были наконец строгие меры со стороны вотчинной конторы, по распоряжению которой по ночам ездили по селу конные караульщики с заряженными пистолетами для наблюдения за подозрительными личностями. Этим караульщикам случалось иногда находить кости и даже целые тела человеческие. В числе караульщиков был, между прочими, Иван Кладов с братьями. С тех пор разбой в селе стал прекращаться, и только в 40-х годах вновь проявился атаман - разбойник Быков с помощником Чайкиным; но он был не алексеевского роду-племени, а житель соседней деревни Феодоровки, не крепостной человек, а вольный крестьянин Государственных Имуществ. Разбои свои, а нередко и убийства шайка Быкова производила преимущественно в окружности, не далее 40 верст во все стороны от Алексеевского. Во многих селах и деревнях Быков имел пристанища. Бывал часто и в здешнем селе, даже днем нередки были его посещения, особенно за покупкой провизии и вина. Летом особенно часто Быков находил убежище в здешнем лесу, на пчельнике, где шайкой его готовились обеды и ужины (конечно, из готовой провизии - баранины или телятины) и производились пирушки. Пришел конец и этой шайке в конце 40-х годов. Сначала был пойман Чайкин здесь, в Алексеевском, где он с Быковым преспокойно пил водку. Здешний народ знал Быкова и Чайкина, много раз видели их в селе и прежде, но боялись ловить их. Но явилась наконец у мужичков храбрость, они и вздумали поймать разбой-ников. Окруживши разбойников, спрашивают их: "Что вы за люди?" "Скотопромышленники", - был ответ. "Покажите билеты!"- "Они у нас на квартире". Пошли на квартиру - разбойники впереди, а за ними здешние смельчаки. Как только завернули за угол, разбойники бросились бежать в поле, мужики за ними. Разбойники стали обороняться. Один, ближе к мужикам, Чайкин, - саблей, а другой, пока старались уловить Чайкина, Быков, побежал в лес, в котором и скрылся. Уже месяца через два был пойман Быков в деревне (ныне село Лебедино) в 20 верстах от Алексеевского. Присуждены они были к 12-тысячному строю. Говорят, что Быков 8 000 ударов вытерпел живым, а на 9-ой тысяче помер; Чайкин же прошел только 6 000, а на 7-ой помер. Скелеты их я видел в Казанском университетском анатомическом кабинете, где они, вероятно, красуются и до сего дня. После Быкова здесь, в селе, и во всей окружности не появлялось никаких разбойников, и с тех пор село Алексеевское сделалось довольно мирным и безопасным. По смерти Алексея Ивановича Сахарова остались двойные наследники: от прежней жены сын и дочь, которым достались Саконы и деревня Сахаровка, основанная 100 лет тому назад первым Сахаровым, и трое малолетних от последней его жены - 2 сына и дочь, которым достались села Алексеевское и Лебяжье и деревня Николаевка, заселенная лет 60 тому назад жителями здешнего села. Настоящий храм в селе Алексеевском каменный, трехпрестольный, довольно величественный и просторный. Этот храм есть третий с основания села. Первый храм был деревянный, выстроенный Апраксиным в 1712 г. Второй был каменный, выстроенный Демидовым в 1754 г. А настоящий выстроен Алексеем Ивановичем Сахаровым на месте прежнего храма, тоже каменного. Сначала, а именно в 1826 г., разобрали колокольню и приделы и выстроили новую колокольню и новые приделы. А затем, в 1836 г., разобрали главную холодную церковь, вместо которой и выстроили новую, настоящую церковь. Когда было освящение придельных престолов во имя святителей Николая Чудотворца и Алексия, митрополита Московского, а также когда освящался главный престол во имя Обновления храмаВоскресения Христова, неизвестно, потому что указаний на это ни в каких церковных документах нет. Антиминсы на престолах освящены: на главном, Воскресенском, престоле - Антонием, архиепископом Казанским, 9 июля 1867 г., в приделе во имя Николая Чудотворца - Алексием, архиепископом Казанским, 1 марта 1864 г., и в приделе во имя Алексия Митрополита - Филаретом, архиепископом Казанским и Симбирским, 12 октября 1829 г. Этот новый храм почему-то в короткое время дошел до значительного расстройства. Сам помещик Алексей Иванович Сахаров в Алексеевском не был, а потому не мог заботиться о храме. Управляющие, особенно из иноверцев, вовсе не обращали внимания на православный храм. А прихожане - крестьяне, обремененные постоянной барщиной, - совершенно не могли поддерживать свой храм по своей бедности, если бы даже и было у них усердие к церкви. А главное - здесь был слишком силен раскол, старавшийся всячески отклонять православных от церкви. Не мудрено, поэтому, что к 1860 году церковь Алексеевская пришла в жалкое положение. Иконостасы испортились, крыша разрешетилась и во многих местах давала течь, главный алтарь стал отделяться от церковных стен, причем образовалась огромная щель. В таком виде застал Алексеевскую церковь новый управляющий - друг и товарищ помещика Сахарова, человек религиозный и преданнейший сын православной церкви, Михаил Михайлович Гаврилов. В первое же воскресение М. М. Гаврилов идет в церковь и что же видит? Кроме причта, церковного старосты и сторожей, в церкви были только две-три старушки. Это его поразило. Затем осматривается более и замечает много и много неисправностей. И вот с первых шагов своего управления М. М. Гаврилов с одной стороны исправляет разные неисправности по церкви, как то: крышу, алтарь и сами иконостасы, а с другой стороны устраивает училище, заводит превосходный хор в церкви, стройное пение которого начинает привлекать к богослужению большее и большее число молящихся. С удовольствием заношу в эту летопись такую благотворную деятельность до сих пор скромно и благочестиво живущего обновителя не одного, внешнего, вещественного Алексеевского храма, но и внутреннего - храма духовного, храма душ здешних прихожан. И с тех пор прихожане наши сделались любителями хорового пения и настолько усердными к церкви, что своими приношениями дают возможность церкви производить всякие ремонтировки и украшения насобственные средства. Так как храм в селе Алексеевском не особенно древний, то в нем и нет каких-либо предметов, отличающихся особенной древностью. Впрочем, в числе древностей можно считать некоторые иконы, сохранившиеся с самого основания здесь церкви и, по устному преданию, привезенные сюда из Москвы первым храмоздателем и основателем села Апраксиным. Из этих икон особенным почитанием пользуются следующие: святителя Николая Чудотворца и Милостивого Спаса, а также массивный деревянный крест, 4 аршина в вышину, 7 вершков в ширину и 5 вершков в толщину. Кроме того, есть еще в нашей церкви несколько икон, тоже привезенных из Москвы Апраксиным и составлявших, вероятно, иконостасы первого храма. Но они до того обветшали, что всех их следовало бы давно перенести в кладовую. Но этого выноса ветхих икон куда-либо под спуд никак не могут допустить здешние прихожане, по понятию которых убрать икону, хотя бы вовсе ветхую, из церкви и поставить ее где-нибудь в скрытном месте - все равно что заключить человека в темницу. Из вышепомянутых икон в лучшем виде сохранилась иконопись на Кресте; на иконе Спаса Милостивого лик значительно попорчен; а на наиболее уважаемой иконе Николая Чудотворца почти вовсе не оставалось лика. Вдобавок к этому, икона на самой средине дала значительную трещину, которая и разделяла лик на две половины. В таком виде я застал эту икону, перешедши на здешнее место два года тому назад. Будучи поражен этим слишком неблагообразным видом храмовой иконы, я обратился сначала к церковному старосте, чтобы узнать от него что-либо по этому делу. Староста сказал: "Не ты, батюшка, первый говоришь об этом; говорили много об этом и прежние священники, да ничего не могли сделать с нашими прихожанами, которые ни за что не допускают поправить эту икону, боятся испортить поправкой эту святую старинную икону. Наши старики даже и почистить ее запрещают, чтобы не испортить. Вот какой у нас случай был: здешний управляющий Михаил Михайлович Гаврилов был очень старателен к церкви, и был он у нас попечителем церкви. Однажды к празднику он приказал вымыть и почистить эту икону одному своему служащему, здешнему общественнику Борису Савушкину, который и исполнил приказание. Общество хотело сослать Савушкина за чистку иконы на поселение, да, спасибо, Гаврилов заступился". Обращаюсь потом я к прихожанам и, объяснив неприличие иметь в церкви храмовую икону в таком виде, прошу их согласия исправить ее на церковные деньги. И мне слепые поклонники этой иконы прямо заявляют, что многие из здешних прихожан только ради этой иконы да Спаса Милостивого и Животворящего Креста ходят в церковь. Если поправите их, тогда они оставят церковь. Пришлось оставить все по-старому. Между тем икона Николая Угодника от времени, как заметно, еще более повредилась. Заметили это и прихожане, и более благоразумные из них пришли к сознанию необходимости исправить икону; вместе с тем они стали убеждать и противников исправления в необходимости и негреховности этого. Такую аргументацию употреблял для этого один старичок - ревностный христианин: "Если у человека на лице появятся какие-нибудь болячки, ужели ему будет грешно вылечить эти болячки? Так точно не будет нам никакого греха, если мы поправим лик и на иконе Николая Угодника". Наконец весной настоящего года большинство прихожан согласились на исправление иконы, но чтобы она исправлена была во всем согласно с прежним ее видом. Стали искать подходящего мастера и, по предложению одного из здешних старообрядцев, пригласили сюда какого-то Казанского раскольнического иконописца. Прежде чем переписывать икону Николая Чудотворца, вздумали увериться в искусстве этого мастера, а потому предложили ему исправить ветхую икону Спасителя. За 20 руб. мастер переписал икону Спасителя и представил ее в церковь на оценку прихожан. Посмотрели, и хотя остались как будто бы довольны исправлением этой иконы, но все-таки не решились на этот раз отдать икону Николая Чудотворца, чтобы исправить ее, а еще отдали ему старую икону - Иерусалимской Божией Матери - на вторичную пробу, тоже за 20 рублей. И эта икона в исправленном виде оказалась удовлетворительной, на взгляд прихожан. На исправление первой иконы мастер употребил 3 - 4 дня, а исправление второй иконы он протянул вдвое дольше. Следовало уже отдавать икону Николая Чудотворца, для которой собственно и был приглашен мастер. Но прихожане заявляют мне: "Теперь настает сплошная неделя (дело было в Троицын день), гораздо лучше будет, если икону будут писать во время поста; в следующее воскресение отслужите нам всенощное бдение; мы помолимся и передадим святую икону иконописцу; пусть он с понедельника в посте и начнет ее исправлять". На Троицкую неделю мастер наш уезжает в Казань, откуда явился сюда в начале поста. Узнавши, что один богатый прихожанин давно обещался уплатить свои деньги за исправление этой иконы, чего бы то ни стоило, мастер отказывается писать ее за условленную цену - 20 р., а просит 50. Это возмутило церковного старосту и лучших прихожан, которые решили отвезти икону Николая Чудотворца для исправления в слободу мастеру Владимирской губернии, в иконописное заведение, которое известно прихожанам. Повез икону председатель попечительства, взяв с собой помощника церковного старосты, отдал ее на исправление более известному мастеру за 50 руб., при себе же велел ее очистить и начать работу. Затем председатель наш сам уехал в Нижний, а помощника старосты оставил при заведении для наблюдения за делостию и исправлением иконы. Помощник старосты дождался, когда совсем приготовили икону, и привез ее домой. Об этой нашей иконе главный мастер, он же и хозяин заведения, отозвался так: "Эта икона довольно высокого письма, но не дониконовского времени, а позднейшего: ее следовало бы лет 50 тому назад поправить; исправление вышло бы гораздо лучше, нежели настоящее исправление". На задней стороне этой иконы поставлен год 1710. Вероятно, это год ее написания. Есть еще здесь икона, особенно чтимая здешними прихожанами и даже почитаемая за чудотворную. Это небольшая икона (7 вершков вышины и 5 - ширины) Ахтырской Божией Матери; вставлена она в иконостас главного придела, рядом с царскими дверьми с левой стороны, т. е. она заменяет обычную местную икону Божией Матери. Эта икона уже давно в серебряной ризе под золотом. Когда она написана, неизвестно, но многим известно, как она была найдена и как поставлена в церкви. Особенно хорошо это было известно одному здешнему старику, теперь уже умершему, Степану Григорьичу Богомолову. В декабре 1889 г. я нарочно посетил этого старца, уже близкого к смерти, и попросил его рассказать мне об иконе Ахтырской Божией Матери. С трудом поднявшись на постели, Богомолов рассказал следующее: „Когда мне было лет 17, я жил в Рыбной Слободе у одного мужичка в работниках. Рядом жила бедная вдова Бакирова с единственным сыном моих же лет - Алексеем. С этим Алексеем скоро я познакомился, и сделались мы товари-щами. Вдруг товарищ мой, Алексей Бакиров, захворал, и так сильно, что у него отнялись ноги и он лежал без движенияс полгода. Много горя натерпелись сироты и, должно быть, с усердием молились Богу. И вот в одно утро Алексей, проснувшись рано, разбудил мать свою и говорит ей: "Матушка! Ступай поскорее в село Алексеевское, отыщи тамТишичкина, выпроси у него икону Божией Матери и принеси ее сюда ко мне. Приложусь я к этой иконе и встану на ноги, выздоровлю. Такое видение мне было в сегодняшнюю ночь". Поверила сыну мать и пошла в Алексеевское. Здесь, действительно, находит она крестьянина по прозванию Тишичкин и спрашивает, нет ли у них какой-нибудь иконы Божией Матери, им не нужной, и не отдадут ли они эту икону ей на время, чтобы сносить ее в Слободу. "Есть у нас одна такая икона; она у нас в сенях - пожалуй, возьми ее", - ответил хозяин Тишичкин. Нужно заметить, что Тишичкины были раскольники, а эта икона была православного письма, а потому она была у них в пренебрежении. Вышла Бакирова в сени, нашла там икону, оказавшуюся иконою Ахтырской Божией Матери, с радостью взяла ее и пошла было с нею домой. Но, вышедши со двора Тишичкина, Бакирова увидала, что икона загрязнена куриным пометом, а потому подошла к первому попавшемуся ручейку, старательно вымыла ее и понесла в Слободу. Когда Бакирова дошла с иконою к своему Слободскому перевозу, многие из ее соседей и родственников вышли встретить эту икону. Перевезли чрез перевоз и понесли икону в дом Бакировой. Как только вступили с иконою в ворота Бакировой, сын ее, Алексей, почувствовал в себе некоторую силу и сам несколь-ко приподнялся на постели и сел; а когда внесли ее в самую избу, больной вдруг встает с постели и становится твердо на ноги. С радости заплакали пред св. иконою сын и мать, заплакали и все присутствующие. Доложили об этом священнику, попросили его на дому отслужить всенощное бдение и молебен, а наутро внести икону в Слободскую церковь для общего молебствия. Услыхали об этом чуде алексеевские жители и потребовали возвращения иконы Ахтырской Божией Матери в село Алексеевское, чтобы поставить ее навсегда в своей церкви. Проводы были изРыбной Слободы торжественные, с иконами, с духовенством, множеством народа. Такова же была и встреча в Алексеевском. Все село вышло навстречу иконе Ахтырской Божией Матери версты за четыре. Когда несли эту икону и поставили ее в церковь, несколько дней сряду было молебствие, и при этом много было исцелений. И вот с тех пор икона Ахтырской Богоматери находится в нашей церкви. А на том самом ручье, на котором Бакирова вымыла взятую у Тишичкина икону, вскоре поставили часовню и вырыли колодец". Так закончил свой рассказ об Ахтырской Божией Матери 90-летний старец Богомолов. Так как Богомолову, по его словам, во время описанного события было 17 лет, значит, оно совершилось в 1816 году. Кроме обычных крестных ходов, в селе Алексеевском существуют два местных крестных хода: в Фомино воскресение и в праздник Вознесения Господня. В Фомино воскресение тотчас после обедни бывает крестный ход со всеми иконами положительно вокруг всего села. Этот крестный ход от церкви идет к востоку на окраину села, затем по окраине села заворачивается к югу, далее к западу, откуда возвращается в церковь. Весь ход по пути оста-навливается перед всякой часовней для служения пасхального молебна; кроме того, на восточной окраинеостанавливается в нескольких местах, по желанию жителей той местности, и не пред часовнями, а пред приготов-ленными для того столами с хлебом и солью. Всего таких остановок бывает до 28. Этот крестный ход прежде, лет 50 тому назад, совершался на второй день Пасхи. Крестный ход в праздник Вознесения Господня от церкви направляется чрез базарную площадь на большую Чистопольскую дорогу и, по выходе из села, останавливается на первом засеянном поле пред часовней, где и совершается несколько молебнов: празднику Божией Матери, Николаю Чудотворцу и некоторым другим святым; а если время стоит сухое, то непременно совершается молебствие о дожде. Затем крестный ход идет к югу на другое поле, где совершается тоже несколько молебнов, по окончании коих или прямо возвращается крестный ход в церковь или же идет на помещичье поле тоже для молебствия и оттуда уже в церковь. Эти крестные ходы установлены так давно, что никто не помнит их начала, никто не знает и того, по какому случаю они установлены. В приходе здешнем есть три каменные часовни: две в селе и одна на хуторе Кумане. Первая часовня - простая, без внутреннего помещения, а только с четырьмя углублениями в верхней ее части для помещения икон. Так как эта часовня установлена на том ключе, где была вымыта от загрязнениянайденная у Тишичкина икона Ахтырской Богоматери, то она получила название Ахтырской часовни. Вторая часовня, тоже каменная, с внутренним помещением, находится на краю базарной площади, при въезде в село по Казанскому тракту. Выстроена она здешним обществом в 1886 году с разрешения Епархиального начальства в память тысячеле-тия св. Кирилла и Мефодия и в память Александра II, Царя - Освободителя крестьян от крепостной зависимости. Будучи выстроена вчерне в 1886 г., эта часовня по каким-то стеснен-ным обстоятельствам общества оставалась неотделанной до настоящего лета. В нынешнее лето хотя она и отделана, но еще не освящена по встретившимся препятствиям. Дело в том, что часовня эта выстроена не на общественной земле, а на земле наследников г. Сахарова, на что в свое время, при закладке часовни, было получено дозволение и от опекуна, и от управляющего имением. К сожалению, это дозволение дано было словесно, а потому настоящее управление имением и мать малолетних наследников считают постройку часовни на их земле незаконной и подлежащей сносу. Хотя до сносу часовни дело не дошло, но огородить ее приличной оградой было воспрещено. Вообще заметное противодействие приличному устройству часовни помешало довести дело часовни до конца и освятить ее нынешним летом. Третья часовня, весьма красивая как по внутренней, так и по наружной отделке, находится на хуторе Кумане, отстоящем от села в 7 верстах. Она построена с разрешения Епархиального начальства бывшим управляющим над имением наследников г. Сахарова г. Лесиным в 1889 г. на средства владелицы хутора Кумана Марьи Ивановны г. Антоновской и стоящая более 1000 руб.; часовня эта выстроена в память чудесного спасения Государя Императора Александра Александровича и Августейшей Его Семьи 17 октября 1888 года и освящена 17октября 1889 года. Церковь села Алексеевского никаких недвижимых имуществ не имеет, но денежных капиталов, образовавшихся от остатков церковного дохода, имеет 1600 руб. в облигациях и билетах Государственного банка. Кладбище находится на южной окраине села, на левой стороне Куркульской дороги. Оно ограды не имеет, а только скопано канавой, которая плохо защищает кладбище от входа на оное всякой скотины. Кладбище довольно красиво от множества недорогих памятников, огороженных решетками. Из указа Тихона, митрополита Казанского, о постройке в селе Алексеевском нового деревянного храма видно, что для этого села предполагались священники и диакон с причетниками, каковые, конечно, и были определены тотчас же по постройке храма. Не сказано было, сколько священ-ников должно быть, но можно с достоверностью утверждать, что их было два, так как один диакон полагался только при двух священниках, а при трех полагалось два диакона. Да, притом, и в позднейшее время больше 2-х священников здесь никогда не было. До 1780 г. нет никаких документов церкви, а потому остались неизвестными члены причта, бывшего здесь до этого года. Только с упомянутого 1780 г. сохрани-лись в церкви метрические книги, по которым и можноуказать лиц здешнего причта, начиная с 1780 до настоящего 1891 года. Первые священники С 1780 до 1798 г. Иоанн Диомидов. С 1793-1806 г. Иван Николаев Билярский, с 1802 г. был благочинным. С 1806-1814 г. Степан Николаев Чернышев, с 1810 г. благочинный. С 1814-1815 г. вакансия. С 1815-1819 г. Димитрий Иванов Токарев. С 1819-1822 г. вакансия. С 1822-1853 г. Михаил Степанов Полиновский, благочинный. С 1853-1855 г. вакансия. С 1855-1870 г. Яков Семенов Воронов, умерший 10 января сего года. С 1870-1872 г. Димитрий Алексеевич Чудовский. С 1872-1874 г. Александр Измайлов. С 1875-1885 г. Василий Михайлов Заболоцкий. С 1885-1889 г. благочинный Флегонт Александров Петров, умерший 5 августа 1889 г. С 21 августа 1884 г. до сего времени благочинный Василий Иванов Нечаев. Вторые священники С 1780-го до 1790-го г. Симеон Тихонов. С 1790-1793 г. священник, а с 1793 до 1800 г. протопоп Василий Никонов. С 1800-1812 г. Илья Разумовский. С 1812-1817 г. Борис Иванов Рыбинский, умерший 9 июля сего года. С 1817-1830 г. Лазарь Афанасьев Добросмыслов. С 1830-1837 г. Михаил Григорьев Лебедев. 1837-1869 г. Андрей Павлов Сперанский. С февраля до декабря 1869 г. Иоанн Чудовичев. С 1869 до 1875 г. Александр Владимиров Бузановский, после которого вакансия второго священника упразднена. Диаконы С 1780 до 1800 г. Феодор Яковлев. С 1800-1812 г. Борис Иванов Рыбинский. С 1812-1814 г. вакансия. С 1814-1817 г. Лазарь Афанасьев Добромыслов. С 1817-1821 г. Семен Кабанский. С 1821-1842 г. Павел Петров. С 1842-1869 г. Константин Игнатьев Голубев. С 1870 г. вакансия. С 1871-1873 г. Арсений Александров Сквердов. С 1873-1877 г. вакансия. С 1877-1882 г. Александр Артизанов. С 1883-1887г. Василий Семенов Ляпидовский. С 1887-1890 г. Иван Александров Минеев. С апреля 1891 г. до сего времени Сергей Леонтьев Толпегин. Д ь я ч к и С 1780 до 1790-го г. Феодор Якимов и Григорий Иванов. С 1790-1800 г. Игнатий Алексеев и Борис Иванов. С 1800-1801 г. Иван Феодоров и Борис Ананьев. С 1801-1806 г. Феодор Феодоров. С 1802-1811 г. Матвей Андреев. С 1811-1816 г. Сергей Соловьев. С 1812-1816 Кузьма Феодоров. С 1816-1821 г. Василий Иванов и Сергей Андреев. С 1821-1830 г. Павел Буевский. С 1828-1836 г. Иоасаф Григорьев. С 1830-1847 г. Павел Тимофеев. С 1836-1845 г. Порфирий Сокольников. С 1815-1847 г. Николай Сперанский, после коего вакансия второго дьячка закрыта. С 1847-1854 г. вакансия. С 1854-1858 г. Александр Цветков. С 1858-1869 г. Иван Фиалковский. С 1869-1871 г. Арсений Скворцов. С 1871-1882 г. вакансия. С 1882-1883 г. Илья Лебедев. С 1883-1884 г. Николай Голубев. С 1884-1885 г. Евгений Чернышев. С 1885-1889 г. Петр Вишневский, умерший в январе сего года. С февраля 1889 г. до настоящего времени Яков Иванов Титов. Пономари С 1800 до 1805 г. Николай Григорьев. С 1801-1814 г. Александр Гурьев. С 1812-1815 г. Степан Горьковский. С 1814-1817 г. Семен Кабанский. С 1816-1821 г. Михаил Лебедев. С 1821-1857 Гавриил Никитин Феонов. С 1841-1846 г. Иван Разумовский. С 1857-1862 г. Садок Лебедев. С 1862-1867 г. Александр Соловьев. С 1867-1869 г. Иван Вишневский. С 1869-1883 г. Василий Семенов Ляпидовский, после коего вакансия пономаря закрыта. Из этого перечня видно, что в селе Алексеевском в продолжение 110 лет было 20 священников, 11 диаконов и 36 причетников, 5 священников были благочинными и один получил протоиерейство. В настоящее время, по штату 1885 года, положено: 1 священник, 1 диакон и 1 псаломщик. Всему причту казенного жалованья определено 253 р. в год и пахотной земли с 1862 г. нарезано 33 десятины. А до 1862 года вместо земли отпускалась от помещиков руга в количестве 189 четвертей и 3 четвериков ржи, 25 четвертей овса и 19 стогов сена на весь причт. Так как тогдашний причт состоял из 2 священников, 1 диакона и 2 псаломщиков, то из этой руги доставалось священнику 465 пудов ржи, 53,5 меры овса и 5 стогов сена, диакону - 310 пудов ржи, 39 мер овса и 4 стога сена и причетнику - 232 пуда ржи, 27 мер овса и 2,5 стога сена. Кроме жалованья и земли, причтом получается денежного дохода от прихожан средним числом 1000 рублей в год. Священник и псаломщик помещаются в общественных домах, а диакон - в нанимаемой обществом квартире. О приходе и прихожанах Приход Алексеевский составляют: село Алексеевское, где 3300 жителей обоего пола, кроме раскольников, и две деревни: Феодоровка (350 жителей обоего пола) в 4-х верстах от села и Николаевка (222 души обоего пола) в 10-ти верстах. О селе Алексеевском, основании его и о жителях его вышеданы довольно точные сведения; краткие сведения приведены и о деревне Николаевке. Из этих сведений видно, что жители этих селений - русского племени, что они были крепостные крестьяне, а потом стали крестьянами собственниками. Жители деревни Феодоровки были казенными, или государственными крестьянами; но откуда они и давно ли основалась Феодоровка, неизвестно. В селе Алексеевском довольно много раскольников разных сект, а именно: поповцев, принимающих австрийское священство, 58 душ обоего пола, со своей моленной королевской; беспоповцев: поморцев-брачников 57 душ, с моленной казаковской; бракоборцев-федосеевцев 135 душ, с моленной семинской; спасовцев 41 душа, с моленной Кульковской; нетовцев 14 душ и рябиновцев 4 души; всего 309 душ обоего пола. Моленны все деревянные, основанные после 1883 года, а потому незаконные. Но так как эти моленны устроены в задних помещениях, примыкающих к жилым помещениям, то они и не запрещаются гражданским правительством, хотя и было оному представление от духовного начальства о закрытии этих моленных. Названия свои моленны получили от фамилий владельцев оных. Появление здесь раскола, по крайней мере, тайного, едва ли не современно первому заселению села. Есть предание, что с первыми иконами, привезенными Апраксиным изМосквы для здешнего храма, появилось здесь двуперстие, которое и содержится до настоящего времени почти всеми и православными. - Об общественных и правительственных учреждениях
Вскоре по выходе крестьян из крепостной зависимости, а именно в 1862 г., в селе Алексеевском было открыто сельское училище управляющим М. М. Гавриловым, и первоначально было помещено в господском доме. Но затем г. Гаврилов, при пособии от земства и общества, устроил отдельное деревян-ное здание для училища, которое в 1875 г. перешло в земство. В этом земском училище сначала обу-чались вместе мальчики и девочки, а потом, в1885 г., для девочек открыто особое женское училище. В мужеском училище по причине значительного числа учеников (от 120 до 150) обучают учительница и помощница; а в женском, имеющем от 50 до 60 девочек, обучает одна учительница. Женское училище собственного здания не имеет, а помеща-ется в нанимаемой обществом квартире. По освобождении крестьян от крепостной зависимости тотчас же здесь было открыто волостное Алексеевское правление, существующее до сих пор. В ведении здешнего правления находятся следующие села: Алексеевское, Лебяжье, Саконы, Остоло-пово, Мурзиха, Балакчино и Сергиевское, и деревни: Феодоровка, Собакайка, Провал, или Затеевка, Бутлеровка, Бурцевка, Кузькино, Город и татарская деревня Курнали. Затем здесь находится почтово-телеграфное отделение, пре-образованное в 1884 г. из существующей здесь прежде почтовой станции. А эта последняя была основана в Алексеевском тоже после освобождения крестьян, а именно в 1868 году. Прежде же этого времени, с незапамятныхвремен, здесь существовала почтовая станция для смены почтовых лошадей. Наконец в недавнее время, а именно в 1884 г., в Алексеевском открыт земский врачебный участок, с врачом, фельдшером, акушеркой и аптекой, но без больницы. В давнее время, как было сказано, были и фабрики, и заводы; но они давно прекратили свое существо-вание, оставив лишь на память настоящему времени несколько каменных разрушающихся корпусов - без крыш, или без окон, или подпертых деревянными подпорками. 1. О церкви или храме В настоящем, 1891-ом, году в церкви произведены следующие поправки. Снаружи на всей церкви оправлена щекотурка, и вся церковь выбелена заново, за что уплачено обществом 200 руб. Все крыши на церкви выкрашены масляной зеленой краской (медянкой). Внутри церкви перебран весь каменный пол и окрашен желтой краской, снова окрашен цоколь во всей церкви и сложена в алтаре новая герметичная печь. На все это употреблено церковных денег 419 рублей. Куплены две пары облачений, т. е. 2 ризы и 2 стихаря со всеми принадлежностями и один шелковый подризник за 235 р., а к Пасхе - большой подсвечник за 100 р.; поправлено и посеребрено паникадило за 20 р.; посеребрены все подсвечники и апликовые ризы на некоторых иконах за 40 р.; написаны 3 иконы, две из них исправлены - старые и одна написана вновь, за 50 рублей. Все это сделано за церковный счет. Кроме того, были в настоящем году и пожертвования, а именно: прихожанин Аксенов к празднику Крещения Господня пожертвовал запрестольный семисвечник и икону Спасителя в апликовой ризе и в резном киоте на 58 рублей. Здешние торговцы Соколов и Лоскутов вызолотили серебряные ризы на иконах Ахтырской Божией Матери и Воскресения Христова на 42 р.; Батраков употребил 30 р. на позолоту серебряного венца на иконе Нерукотворенного Образа Спасителя; Глушков в память чудесного избавления Государя Наследника от опасности в Японии 29 апреля, пожертвовал 50 р. на поправку иконы святителя Николая Чудотворца и 104 р. на покупку подсвечника к этой иконе. Здешние же крестьяне, Кондратий Павлов и жена его Феодосия Яковлева Куличковы, выписали через своего приходского священникас Афона икону св. великомученика Пантелеимона за 100 р. и к этой иконе сделали особый киот под золотом на 75 руб. В пользу причта в 1891 году был сделан вклад одной слепой старушкой Засадихиной во 100 р. на вечное поминовение ее родителей и ее самой. Кстати упомяну и о прежних вкладах в пользу причта. Первый вклад во 100 р. был сделан в 1883 году священником, здесь служившим и здесь же похоронившим свою жену, о. Заболоцким на вечное поминовение его жены и родителей. В 1890-м году одна старушка-солдатка Маюкова отказала местному свя-щеннику свой домик с тем, чтобы дом этот был продан и на вырученные деньги был отслужен сорокоуст по ней и производилось вечное поминовение ее и ее мужа. После уплаты за сорокоуст из денег, вырученных от продажи дома, образовался остаток в 50 р., которые и внесены в банк в пользу причта на вечное поминовение. Есть еще отказанный в 1890 г. в пользу причта душевой надел земли, приобретенный покупкой в вечное владение крестьянином Степаном Григорьевым Богомоловым по выходе из крепостной зависимости. Это тот самый Богомолов, который рассказал мне про икону Ахтырской Божией Матери. Эта земля состоит не в отдельном участке, а в общем владении Алексеевского общества, а потому на нее плана нет, а есть только удостоверение, выданное наследниками Богомолова, его родными сыновьями, Наумом и Обрамом Богомоловыми, причту Воскресенской церкви села Алексе-евского, в том, что отец их, Степан Григорьев Богомолов, действительно завещал один душевой надел земли в пользу причта своей церкви на поминовение его и родителей. Удостоверение это засвидетельствовано в Алексеевском волостном правлении. Средняя годовая доходность от этой земли 7 руб. 13 июня 1891 г. церковь нашу посетил Его Пре-освященство, Преосвященнейший Никанор, епископ Чебоксарский, Викарий Казанской епархии, обозревавший, по поручению Его Высокопреосвященства, Члена Святейшего Синода Высокопреосвященнейшего Павла, архиепископа Казанского, церкви Спасского и отчасти Лаишевского уезда... 24 мая была торжественная встреча чудотворной иконы Живоносного Источника Божией Матери, принесенной в Алексеевское из пригорода Билярска. При приближении к селу иконы был сделан перезвон; собралась масса народу; из церкви крестный ход со святыми иконами направился навстречу иконе Живоносного Источника Божией Матери. На месте встречи, в 6 верстах от села, молебствовали более часу: отслужили прежде молебен с акафистом и колено-преклоненной молитвой Божией Матери, потом совершили молебствие на случай бездождия; в конце коего все молитвы были читаны при коленопреклонении всего народа. При этом находились многие раскольники. По окончании молебствия на месте встречи крестный ход направился обратно к селу и уже в сумерки возвратился в церковь, в которой и было торжественно отслужено всенощное бдение. На другой день, после Литургии, тотчас же началось молебствие по домам прихожан и продолжалось оно до 21 июня. Не осталось ни одного дома во всем селе, где бы не была принята эта икона, даже во многих раскольнических домах служили перед нею молебны, после которых и раскольники прикладывались к иконе. Как встретили торжественно, точно так же торжественно и проводили святую икону после Литургии 2 июня. 2. О священно- и церковнослужителях Священник Василий Иванов Нечаев, духовного происхождения здешней же епархии, кончивший курс в Казанской духовной семинарии по 1-му разряду; на настоящее место переведен из села Монастырского Урая Лаишевского же уезда 21 августа 1889 г. с назначением в благочинные 4 участка Лаишевского уезда; имеет награды: набедренник, скуфью, камилавку и наперсный крест. Диакон Сергей Леонтьев Толпегин, крестьянского происхождения здешнего села, кончивший курс в здешнем сельском училище. Вот как Толпегин достиг этого сана. В 1885 г. перешел сюда благочинный Флегонт Александрович Петров, противораскольнический миссионер, знаток своего дела. Петров вскоре между певчими заметил выдающегося чтеца, Сергея Толпегина, которого и приблизил к себе, тем более что он был сын церковного старосты. Заметив в нем необыкновенную память и склонность спорить с раскольниками, Петров стал приготовлять Толпегина к основательному действованию против раскольников, в чем и успел настолько, что Сергей Толпегин сделался хорошим его помощником по миссионерству. Время шло, Сергей Толпегин подрастал и в недалеком будущем должен был поступить в военную службу. И тут о. Петров сослужил ему дорогую службу, основательно приготовив его к сдаче экзамена на звание учителя и определив учителем церковно-приходской Феодоровской школы. Сделавшись учителем, Толпегин освободился от воинской повинности, но, получая ничтожное вознаграждение за учительскую должность, он жил на содержании отца - небогатого крестьянина, которому в тягость было содержать сына - не работника. Тогда Толпегин начинает хлопотать о занятии псаломщическогоместа. Летом 1889 г. он подает прошение к Его Высокопреосвященству, Высокопреосвященнейшему Павлу, архиепископу Казанскому, об определении его в псалом-щики в такое село, где бы была церковно-приходская школа, для удержания за собой права освобождения от воинской повинности, и где бы были раскольники, для собеседования с оными. А, чтобы доказать Его Высокопреосвященству свою способность вести с раскольниками беседы, Толпегин при прошении представил изложенную им на бумаге беседу, которую он вел самостоятельно, во время болезни о. Петрова, с известным проходимцем Грачевым о летосчислении. Беседа эта понравилась Архипастырю, который и обратил свое милостивое внимание на Толпегина и 6 октября 1889 г. определил сюда же вторым псаломщиком. Таковое милостивое внимание Владыки Толпегин постарался оправдать усиленными своими собеседованиями с раскольниками, о чем я с удовольствием рапортовал Его Высокопреосвященству, которому и угодно было в декабре того же года назначить псаломщика Толпегина помощником противораскольнического миссионера по Лаишевскому уезду. Летом следующего - 1890-года при полугодичном своем отчете представлены были мною Его Высокопреосвященству все собеседования, веденные Толпегиным в продолжение всей зимы с раскольниками в селе Алексеевском и им самим изложенные. Беседы эти удостоились столь благосклонного внимания Владыки, что по его распоряжению они были напечатаны в "Известиях по Казанской Епархии" и отдельной брошюрой в 100 экземплярах. После сего, когда Толпе-гин явился в августе к Его Высокопреосвященству, Владыка велел ему подать прошение о посвящении в диаконский сан, здесь же, в нашем селе, приготовил ему диаконское место, переведши отсюда диакона прежнего на другое место. А так как Толпегин состоял на воинской повинности, тоВысокопреосвященнейший Владыка вошел в Святейший Синод с ходатайством о разрешении посвятить его в диакона, каковое и было получено в марте 1891 г., и Толпегин тотчас же был посвящен в диакона к нашей церкви. Псаломщик Яков Иванов Титов, солдатский сын, здешней же губернии, ни в каком училище не обучавшийся. Переведен на настоящее место, в феврале 1889 г. из села Красная Горка Мамадышского уезда, по ходатайству моего предместника благочинного Петрова, как хороший регент. Церковный староста - здешний крестьянин Григорий Антипов Онучин, состоит на должности с 1890-го года. 3. О приходе и прихожанах К церковному богослужению большинство прихожан усердны, особенно к богослужению торжественному, отправляемому в великие праздники, в которые церковь бывает переполнена молящимися. В обыкновенные воскресные дни за обедней церковь почти всегда бывает полна народу, а за утреней бывает около 100 человек. Говельщиков, особенно в хорошие годы, т. е. урожайные и при благоприятной погоде, бывает очень много. Более всего говельщиков бывает на 1-ой неделе Великого поста - до 500 и более. На 2-ой неделе вместе с учащимися говельщиков бывает около 300. На 4-ой неделе говеют человек 200. Наконец, на 6 и 7-ой неделях бывает человек по 50. Только самая малая часть из говельщиков остается без причащения св. Таин, а прочие все причащаются. Во время говения строго соблюдается воздержание в пище; некоторые во всю неделю не принимают никакой горячей пищи, а довольствуются холодной, и то только едят раз в день или даже через день. Некоторые прихожане во время говения остаются в церквицелый день, занимаясь между богослужениями чтением и слушанием душеспасительных книг из церковной библиотеки. Вообще к церковному богослужению, к соблюдению постов и к говению прихожане довольно усердны. Нельзя этого сказать относительно церковного поминовения умерших. Во-первых, здесь весьма редко совершается погребение с участием причта при выносе умершего из дома в церковь и из церкви на кладбище; еще реже заказываются заупокойные обедни, вместо которых довольствуются тем, что в воскресные дни подают на проскомидию просвиры, чтобы вынуть из них части за упокой умерших. Второе. Здесь и в родительские субботы очень немногие приходят в церковь для поминовения умерших родителей. Вместо церковного поминовения здесь развито поминовение келейное, состоящее в том, что грамотницам-келейницам заказывают чтение псалтыря по умершим сродникам в продолжение известного времени. Богатые заказывают по умершем непрерывное чтение псалтыря в продолжение 40 суток, что стоит от 50 до 70 руб. Победнее прихожане заказывают прочитывать псалтырь в продолжение сорокоуста, что стоит много дешевле. Заказывают чтение псалтыря или же только одного заупокойного канона и в дни памяти умерших. Что касается поминальных обедов, то обязательно по всяком взрослом покойнике бывает только один обед - в день погребения; в прочие же нарочитые дни: 9-й, 40-й и в годины - бывают обеды только у состоятельных прихожан. На эти обеды причт весьма редко приглашается, и то только на первый обед и у самых богатых прихожан. Когда умирает бедняк, не имеющий ни собственного имущества, ни родственников состоятельных, тогда на погребение его и на обязательный обед бывает сборпожертвований, на что богатые прихожане не скупятся. Вообще нельзя отрицать в здешних прихожанах христианской общительности и взаимного вспоможения. Так, например, погорельцам, всего лишившимся от пожара, помогают и деньгами, и хлебом, и одеждой, и скотиной. Замечено мною, что по умершим здесь почти вовсе не плачут. Почему это? Оказывается, что здешние прихожане считают великим грехом плакать по умершем, сколько бы он дорог ни был. Всякий умирает по воле Божией. Не грешно ли идти против воли Божией, не оскорбительно ли для Господа Бога будет наше горе, наши вопли по умершем, когда смерть посылает человеку Бог? Между здешними прихожанами сильно развита грамотность. Еще при крепостной зависимости здесь сравнительно было много грамотных, но еще более стало их, когда было уничтожено крепостное право и заведены были училища. В настоящее время между молодым поколением не только мужеским, но и женским немного остается неграмотных. К сожалению, здешние жители довольствуются только местным школьным образованием и не было еще примера, чтобы кто-нибудь из здешних учеников был отдан в какое-либо высшее училище; только в нынешнее лето отданы два мальчика, кончившие здесь курс, в Чистопольское городское училище, дальше которого тоже едва ли пойдут. Впрочем, многие и по окончании курса в здешнем училище продолжают самообразование, главным образом в церковном направлении, занимаясь чтением церковнославянских книг, четьи-миней, толкований Златоуста, а также древлепечатных раскольнических книг. Поэтому у нас, в Алексеевском, есть знатоки всякого церковного дела: и прекрасные чтецы, и хорошие певчие, изнатоки житий святых, и обличители раскола. Вообще степень развития здешних прихожан довольно значительна, по крайней мере, сравнительно с жителями других сел. Но насколько это умственное развитие способствует нравствен-ному развитию прихожан, определенно пока сказать нельзя. По крайней мере, какого-нибудь общего всем порока, какой-нибудь особой безнравственности не заметно. - О занятиях и промыслах прихожан
Здесь жители все крестьяне, но не все из них занимаются земледелием. Из 570 домов Алексеевского населения настоящим крестьянством занимаются только 270 домов, а обитатели остальных 300 домов занимаются разными ремеслами, промыслами и торговлей. Самое главное из ремесел здешних жителей щекотурное и печное, которым занимаются до 150 домов. Для производства своих работ щекотуры на лето уходят из села и расходятся не только по ближним городам и уездам, но и по другим губерниям, откуда возвращаются домой к зиме. Это промысел отхожий. Местный же промысел ремесленный, по собранным сведениям, выражается в следующих цифрах: плотников здесь 30; сапожников - 18; столяров - 10; кузнецов - 10; веревочников - 7; шапочников - 6; кровельщиков, они же и маляры - 5; портных - 5. Много здесь и разных торговцев, из коих первое место по величине годового оборотазанимают краснорядцы и хлеботорговцы. Краснорядцев здесь 12; хлеботорговцев - 10; торговцев бакалейными, галантерейными и прочими мелочными товарами - 12; скотопромышленников и мясников - 8 и торговцев непря-деной шерстью - 7. Эту шерсть закупает здешнее женское население, занимающееся, главным образом, прядением шерсти на колесо для продажи. Скупкой уже пряденой шерсти занимаются богатенькие женщины, которые сбывают оную в больших городах, а преимущественно - на Нижегородской ярмарке. Женщинам же принадлежит торговля калачами, коими они торгуют не только на местном базаре, но и на соседнем, Рыбно-Слободском. Кроме того, в селе Алексеевском имеется несколько кожевен-ных заводов, 15 ветряных мельниц, 5 солодовень. Наконец, так как чрез село идет Казанский тракт, по которому и в Казань, и из Казани, особенно в зимнее время, идет значительное число обозов, то для остановки оных имеется до 20 постоялых дворов, получающих от обозников порядочную выгоду. По одному вышеприведенному перечню занятий, промыслов, ремесел и торговли здешнего села, по справедливости, можно назвать Алексеевское торгово-промышленным селом, а потому более или менее состоятельным. К сожалению, недород хлеба нескольких последних лет и полный неурожай настоящего года весьма сильно подорвали благосостояние здешнего села. У хлебопашцев нет хлеба, у ремесленников нет работы, у торговцев нет торговли - везде застой, все остановилось. По этому самому, т. е. по причине неурожая и застоя во всех промыслах и торговле, я ограничился в настоящее время одним лишь перечнем промыслов. Можно еще отметить, что село Алексеевское по постройкам своим и по костюму населения далеко ушло от простых, земледельческихселений. Не говоря о том, что здесь все дома довольно чистые, почти у всех внутри оклеенные обоями, здесь очень много (до 30) каменных домов. И в числе этих каменных домов есть такие, которые могли бы занимать видное место и в уездном городе. Затем, у многих здешних жителей имеются каменные кладовые. Вообще все строение села Алексеевского довольно видное, к сожалению, с одним, весьма значительным недостатком, а именно: много здесь на надворных строениях соломы, которая и служит причиной громадных пожаров, нередко бывающих в Алексеевском. Сознали этот вред и сами алексеевцы. И костюм здешних жителей отличен от обыкновенного крестьянского. Крестьянские кафтаны, лапти и прочее, еслиеще и употребляются некоторыми хлебопашцами, то только во время работ; но в другое время и у этих крестьян для выхода, например, в церковь, на базар, в гости всегда есть сапоги, пиджаки, крытые полушубки, суконные поддевки и проч. Такова одежда простых крестьян - пахарей. А об одежде промышленников, торговцев уже и говорить нечего: она не крестьянская, не сельская, а городская, начиная с сапогов с калошами и кончая меховыми шубами и пальтами. Затем следует заметить, что здесь для белья не употребля-ются никакие самодельные ткани, даже беднейшими чернорабочими; а все белье делается из купленных материй: разного ситцу, кумачу, бумазеи и прочее. Женский костюм здесь тоже не крестьянский: вместо чеботов (башмаков) - ботинки, очень часто с калошами; вместо сарафанов - платья; вместо шуб - пальты, дипломаты, модные шубки. В зимнее, вообще в холодное время женский пол, сверх обыкновенных головных одеяний, всегда накидывает на голову большую теплую шаль, которую и снимает, пришедши куда-либо в дом или в церковь. - О некоторых особенностях местной речи
Село Алексеевское, как было сказано, было заселено переведенцами из других мест. Эти поселенцы удержали говор своего прежнего местожительства, передали оный и потомству. Поэтому здесь до настоящего времени разго-ворная речь несколько отличается от обыкновенной казанской речи. Главное отличие состоит в следующем: творительный падеж множественного числа по здешнему выговаривается как дательный, т. е. оканчивается на букву "Ъ", а не на "И". "Вставай, милый, ноженькамъ, а рученькамъ-то за лавку держись", - говорит какая-нибудь мать своему ребенку, научая его ходить. Вместо "мать"говорят "матка". Вместо "станетъ" - "статъ". Вместо "тутъ, тамъ" говорят "тута-де, тамо-де". Вместо буквы "Е" в начале имен человеческих говорят букву "Я". Примеры: "Ягоръ, поезжай с маткой на базаръ съ калачамъ, да лошадь-то постегивай плетью, коли она не статъ бежать". -"Да где плеть-то, тятя?" - "Тамо-де она была за дровамъ, поди - посмотри". - "Да нетъ туто-де ее, не видать".- "Такъ спроси Яфима, не взялъ ли онъ". Затем в разговоре женского пола заметна какая-то нежность в интонации, с повышением и растянутостью некоторых слогов в слове: "Ми-и-лая матушка! До-о-ма ли батюшка?" Местность здесь низменная и прежде была болотистая, а потому не совсем здоровая, особенно для вновь поселяющихся жителей. Здесь чрез все село пролегает небольшой овраг, по которому протекает речонка, прозванная Поганкой. Главным образом от этой Поганки и распространяется по селу неприятный запах. Дело в том, что по этому оврагу находятся несколько кожевенных заводов, из которых отбросы кожевенного производства сваливаются в овраг, да и сами кожи отмачиваются в запрудах протекающей по оврагу речонки. Кроме того, в этот же овраг сваливается крестьянами немало навоза. И вот поэтому-то от Поганки и распространяется зловоние, особенно по ближним улицам. Нет здесь хорошего воздуха, по крайней мере, среди села, нет и воды хорошей, хотя ее и очень много. Во всяком дворе есть колодцы; но вода в них годна только для скотины. Рядом с селом есть большое озеро - река, но и тут вода летом сдыхается, покрывается сплошной плесенью и бывает неприятна на вкус и негодна для употребления. Порядочная вода есть только в одном ключе за озером, довольно далеко; эту воду и приходится возить для домашнего употребления. Впрочем, большинство крестьян употребляют воду из озера без особого вреда для здоровья; вероятно, они освоились с такой водой. Вообще особенно вредного влияния местности и воды на здоровье здешних жителей не заметно. Быть может, луга с перелесками, с двух сторон окружающие село, и поля с других двух сторон села с местностью, более возвышенной, и с прекрасными лесными рощами благоприятствуют здоровью жителей села Алексеевского. Замечательно, что в здешнем селе очень много народу - как мужчин, так и женщин - высокого роста; много здесь также стариков и старух, доживших до 90 и более лет. 4. Особые события и явления в приходе 1891 г. 22-го июля в 3 часа вечера вспыхнул пожар в селе. Начался он с южного конца села, с дома крестьянки Рузавиной, от шалости детей. За отсутствием родителей, бывших в поле по случаю страды, ребятишки, и свои, и чужие, играя около забора этого дома, выдумали ковать какую-то железку; для этого они и развели огонь около самого забора, по близости от которого была солома. Неуспели ребятишки развести хорошенько огня, как искры от него угодили на солому, от которой пожар и пошел распространяться по направлению сильнейшего юго-восточного ветра с необыкновенной быстротой. Захватывая все дома по направлению ветра, огонь вместе с тем перекидывался ветром вперед домов через 50 и более, где в какую-нибудь минуту образовывался новый пожар, опять быстро распространяющийся по соседним строениям и особенно быстро переходящий на строения по направлению ветра до тех пор, пока не кончилось село. Через полчаса от начала пожара пылали в пламени 247 домов, которые к 5 часам вечера и сгорели дотла, не оставив даже и головней. Так силен был пожар по причине сильного ветра! Не уцелели и каменные дома, не уцелели некоторые и каменные кладовые с железными дверями. От сильного жара двери коробило, отчего делались отверстия, через которые и проникал огонь вовнутрь кладовых и все истреблял. Так, у хлеботорговца Лоскутова сгорело все имущество, бывшее в каменной кладовой; у него и в доме, тоже каменном, сгорело почти все имущество, и не только свое, но и имущество зятя его Глушкова, жившего у тестя по случаю ремонтировки своего дома. Сила пожара была так велика, что у помянутого Лоскутова сгорел даже кирпич, т. е. весь перегорел, перетрескался и развалился; затем у него же сгорело до 1000 пудов ржи так, что ни одного зерна не осталось неперегорелого, чего никогда не бывает при обыкновенных пожарах, так как рожь в большой куче обгорает только сверху, а в середине остается целой. У этого Лоскутова да у зятя его Глушкова сгорело движимого имущества тысячи на четыре. Но эти люди довольно достаточные, от пожарных убытков они не разорились. А вот простые крестьяне, а в особенности щекотуры, пожаром этим разорены вконец. При полном неурожае, придороговизне хлеба погорельцы оказались в самом ужасном положении еще более оттого, что земство, ввиду частых пожаров в Алексеевском, предполагая причиной их злонамеренность, убавило в прошлом году страховку на здешние строения вполовину и более, да и этой убавленной страховки не выдает еще до сих пор за неимением денег, да и когда выдаст - Бог знает. Между тем, пришла зима, а своего угла у большинства погорельцев нет. Вместе с тем нет хлеба, нет денег. Положение самое тяжелое! Много было здесь пожаров и прежде, были пожары даже больше нынешнего; но таким тяжелым гнетом они не ложились на погорельцев. Был тогда у них хлеб, получали за сгоревшие дома полную страховку, много имущества у них не сгорало (что, впрочем, было и ныне), потому что для сохранения от пожара лучшего имущества всякий имел или каменную кладовую, или яму на дворе, сверху засыпанную толстым слоем земли; а потому скоро оправлялись от пожаров. Кстати представляю здесь перечень прежних пожаров, память о которых еще твердо сохраняется у жителей алексеевских. Первый из таких пожаров был в 1839 г. августа 6 дня. Он произошел от неисправности трубы у одного крестьянина. Он начался с юго-западного края села и кончился северо-восточным краем оного, истребив 350 дворов и перекинувшись в соседнее село Лебяжье (по прямому направлению в 2-х верстах), которое тоже почти все выгорело. Второй пожар был в 1844 г., ночью, накануне Троицы; в этот пожар сгорела вся западная часть села, всего 200 дворов. Начался пожар с юга и кончился на севере - на господских фабричных строениях, стоявших на краю села у реки. В этот пожар сгорели все дома причта, бывшие на другой стороне и примыкавшие задами к господскому парку. После пожара все усадебные места причта помещиком заняты под парк, а причту отведены места и помещения на другой стороне. Из этих помещений до настоящего времени существует только одно, а именно дом (каменный, с деревянными постройками) для квартиры священника. Этот каменный дом до пожара принадлежал крестьянину Трофиму Ананьеву, у которого он был отобран помещиком и отдан священнику. Этот дом впоследствии, уже по уничтожении крепостной зависимости, а именно в 1882 г., снова весь обгорел и уже прихожанами за свой счет возобновлен, что стоило обществу 1200 руб. Третий пожар был в 1854 г., в день Преполовения, тотчас по окончании обедни; сгорело 300 дворов. Четвертый пожар был в 1862 г.; сгорело 100 домов. Пятый пожар был в 1872 г., в день св. Троицы, в 3 часа пополудни; сгорело 264 дома. Шестой пожар был в 1882 г. июня 7 дня; сгорело 164 дома. Причина пожара следующая. Собрались на дворе одного крестьянина девицы - подруги прясть шерсть. Между разговорами одна подруга, не полного разума, соседка того дома, где они работали, и говорит: "Что это долго пожаров нет?" " Подожги, - отвечают ей подруги в шутку, - так и будет пожар". Подходит время обеда, к которому все и расходятся по домам. Дурочка успела скорее всех пообедать, затем у себя на дворе чего-то зажгла и пришла прежде всех на место собрания и начинает прясть шерсть. Огонь между тем сделал свое дело, и вот эта дурочка кричит: "Батюшки! Пожар!" И 164 дома как не бывало. Седьмой пожар был в 1885 г., сентября 17 дня, сгорело 116 домов. Произошел этот пожар от неосторожности, вернее, от глупости крестьянского мальчика. Понадобилось этому парнишке мочало, которое было у них подвешено на верху избы под соломенной крышей. Влез туда мальчик, сталотрывать себе прядь мочала, но оторвать не мог. Ножа у него не было, но были у него спички. Вот он и смекнул, что огнем можно пережечь нужную прядь мочала, а потому чиркнул спичкой, подставил загоревшуюся спичку под прядь, которая, действительно, перегорела, и один конец остался у него в руке, а другой тотчас же прильнул к пачке мочала, мгновенно вспыхнувшего и зажегшего соломенную крышу; ну и начался пожар... В прошлом, 1890-м, году было, наконец, 12 пожаров, но они были невелики; самый большой из них истребил только 27 домов; во все пожары сгорело до 90 домов. Перечислил я здесь только большие пожары, между которыми было еще множество мелких пожаров, о которых уже здешние жители не считают нужным даже и упоминать. Не буду и я считать мелкие пожары, а сосчитаю только число домов или дворов, сгоревших в большие пожары в продолжение 52 лет (от 1839 до 1891 г.). Оказывается, что в это время сгорело здесь, считая и нынешний пожар, 1831 дом. Считая здесь в селе 600 домов, вместе с кельями, выходит, что за это время село сгорело все три раза с лишком, или, другими словами, село Алексеевское в 17 лет выгорает все. Следовало бы упомянуть в конце этой летописи о неурожае хлебов, трав и даже овощей и о голоде, но обо всем этом более обстоятельные сведения можно будет занести на страницы летописи после. Благочинный села Алексеевского священник Василий Нечаев. |
