«ВОЗНЕСЕНИЕ ИСАЙИ»

Перевод Р. Светлова

Опубликовано в книге: «Ветхозаветные апокрифы», изд-во «Амфора», 2000 г. (подготовка, вступление, комментарий П. Берснева)

Cм.: апокрифы.

Мы предлагаем первую публикацию в русском переводе латинского текста апокрифа «Вознесение Исайи». Большинство ученых считают данный апокриф переводом более раннего богомильского текста на латынь. В таком случае он вполне мог быть «занесен» в Западную Европу во время визита в Италию и Лангедок богомильского «папы» Никиты в третьей четверти XII столетия. Впервые «Вознесение Исайи» упоминается в полемике с альбигойцами соратника св. Доминика Дюрана из Гуэски в 1222 г. Ссылается на него и знаменитый средневековый ересиолог Монета из Кремоны (ок. 1240 г.). Сущестует древнерусский аналог данного апокрифа («Видение Исайи»[1]), являющийся переводом с болгарского.[2] Однако внимательный читатель увидит ряд различий, которые могут означать, что латинский и древнерусский варианты восходили к несколько разным источникам.

После открытий в Кумране, где были обнаружены тексты, приписываемые Исайе, становится ясно, что исторической предпосылкой настоящего апокрифа стала сектантская иудейская литература II-I вв. до н. э. Вероятно, изначальный текст претерпел значительную эволюцию, и образ Сына Божия, нисходящего на землю ради одоления сил зла, после возникновения христианства был соотнесен с миссией Христа. В первые века н. э. в тексте появились и отчетливая тринитарная схематика. Тем не менее, иудейские и гностические мотивы в этом апокрифе очень сильны.

Что было посредником между имеющимися вариантами и изначальным, древнееврейским (иудеогностическим) памятником? Видимо существовала греческая (как вполне реальная возможность — и коптская) версия «Вознесения Исайи». Вo II-IV вв. она была в ходу среди гностиков. По крайней мере, такой ересиолог, как Епифаний, упоминает «Вознесение Исайи» среди книг, которыми пользовались гностики из секты «архонтиков». Именно эта версия и могла стать источником для богомильского перевода.

Однако мы знаем о еще одном апокрифическом памятнике, сюжетно связанным с настоящим — описании мученической смерти Исайи, которыми некогда предварялся текст публикуемого апокрифа. Фрагменты глав, повествующих о смерти этого пророка, дошли до нас еще от IV-VI вв., причем на трех языках — греческом, коптском и латинском (!). Последнее указывает на возможность того, что в средние века существовал самостоятельный латинский апокриф «Видение Исайи», с одной из поздних редакций которого мы и имеем дело.

«I.

(1-5) Видение, которое Исайя, сын Амоса, имел на двенадцатом году правления Езекии, царя Иудеи.[3]

Исайя-пророк, сын Амоса, прибыл к Езекии в Иерусалим. И после того, как он вошел, он воссел напротив царского ложа. И все князья израильские и царские советники, и евнухи стояли перед ним. И пророки, и дети пророков, узнав, что Исайя пришел из Гилгала, пришли из деревень и полей, и гор приветствовать его и познать то, что должно будет произойти. (6-10) Тогда он произнес слова правды. Дух Святой низошел на него и все видели и слышали слова Святого Духа. Этот царь созвал пророков, и все они собрались, столь много, сколь их нашлось. Там были старцы Михей и Анания, Иоиль[4] и столь много, сколь их нашлось, по его правую руку и по его левую руку. И вот, когда они слышали голос Духа Святого, они упали на колени и воспели высочайшего Бога, который пребывает среди святых, Того, Который даровал эту силу слов в мире. Итак, свидетельствуя в Духе Святом в присутствии всех, он [вдруг] замолчал, и вслед за этим они увидели, что перед ним возвышается некто. (11-16) Глаза Исайи были открыты, уста же были закрыты, но дыхание Духа пребывало с ним. И они не поняли, что Исайа вознесен, но пророки поведали о даруемом откровении. Видение, которое предстало перед ним, было не из этого мира, но из того, что скрыт от всего плотского. И когда Исайа перестал созерцать видение, он вернулся в самого себя и пересказал увиденное Езекии и его сыну Насону,

II.

(1-5) и Михею и другим пророкам, говоря: «Когда я пророчествовал то, что вы слышали и чему вы были свидетелями, я видел ангела, сияющего славой более, чем ангелы, которых я обычно видел, но имеющего особенную великую славу и свет, который я не могу описать. Взяв меня за руку, он вознес меня, и я спросил: "Кто ты и каково твое имя, и почему ты поднимаешь меня подобно птице?" — ибо мне оставлена была способность говорить с ним. Тогда он произнес в ответ: "Когда я вознесу тебя наверх, то покажу тебе зрелище, и это является целью, ради которой я послан; тогда ты узнаешь, кто я, но имя мое тебе останется неведомо, коли желаешь вернуться назад в свое тело. И когда я подниму тебя наверх, тогда ты увидишь." (6-10) И я возрадовался тому, что он отвечал мне кротко. И он сказал мне: "Ты возрадовался потому, что я отвечал тебе мягко, и ты увидишь Того, кто более велик, чем я, и Кто желает говорить с тобой. Этот Некто ласковее и мудрее, лучше и милее, ибо именно с этой целью я был послан: объяснить тебе все." И мы восходили, он и я, на небесный свод, и там я видел великую битву Сатаны и его сил против тех, кто почитает Бога, и один [демон] превосходил другого в зависти. Ибо точно как на земле, так же на небесном своде, поскольку отражения того, что происходит на небесах, находятся на земле.[5] (11-15) И я сказал ангелу: "Что это за война, и зависть, и борьба?" И сказал он мне в ответ: «Это война дьявола, и он не прекратит ее, пока Тот, Кто желает видеть тебя, не поразит его духом Своей Праведности.» После этого он поднял меня на то, что находится над небесным сводом, на первое небо. И я увидел в центре того места трон, на котором восседал в великой славе ангел, и ангелов, восседавших по правую и левую руку от него. Те, что были справа от него, имели особую славу и они пели одним голосом; те же, что были по левую руку, пели вместе с ними, но их песня не была подобна песне тех, что справа. (16-20) И я спросил ангела, который вел меня: "Кому возносятся эти песнопения?" И в ответ он сказал мне: "Великой славе Бога, который находится над седьмыми небесами, и Его возлюбленному Сыну, Которым я бы послан тебе." И он вновь вознес меня — на второе небо. Оно возвышалось над первым так же, как первое над землей. И я увидел там, как и на первом небе, ангелов по правую и по левую руку [от трона]. И слава этих ангелов, и их пение превосходили славу и пение пребывавших на первых небесах. (21-25) И я склонил свое лицо, чтобы воздать честть ему[6], но ангел, направлявший меня, сказал мне: "Не склоняйся перед ангелом и троном этих небес. Это та причина, по которой я был послан направлять тебя. Поклонись Тому лишь, о Котором я говорю тебе, и восславь неким образом Того, Кто — над всеми ангелами, тронами и над мантиями и коронами, которые ты увидишь после." И я чрезвычайно возрадовался и возвеселился, ибо именно таково [желание] тех, кто знает Высочайшего и Вечного и Его возлюбленного Сына, поскольку эти [люди] восходят к Нему благодаря ангелам Святого Духа. И он вознес меня над третьими небесами, и подобно тому, что было раньше, я увидел маленький[7] трон, и ангелов справа и слева от него. Память этого мира, однако, не может там назвать ничего [известного ей - т.е. вспомнить]. (26-30) В то время как я совершал восхождение, слава духа моего испытывала превращение, и я сказал: "Ничто из этого мира не может быть названо именем из мира нашего." И в ответ ангел сказал мне: "Ничто не может быть названо из-за его [мира] слабости, но ничто не скрыто для этого мира из дел, которые творятся там."[8] И она пели и прославляли того, кто восседал на троне, и этот ангел был более велик, чем ангел второго неба. И вновь он [мой спутник] вознес меня, на четвертое небо. Расстояние от третьего неба до четвертого было больше [чем от второго до третьего]. И я увидел трон и ангелов по правую руку и по левую. (31-35) Но слава того, кто был на троне, оказалась более велика, чем у ангелов по правую руку, их же слава превосходила славу тех, кто находился ниже. И я вознесся на пятые небеса. И здесь я увидел бесчисленных ангелов и их славу, и их пение было более прекрасно, чем пение ангелов четвертого неба. И я изумился, созерцая подобное множество ангелов, выстроенных рядами согласно различию их благости, каждый, причем каждый из них, имея собственную славу, восхвалял Его, Который превыше всего (Чье Имя не открыто ничему плотскому), поскольку Он даровал столь много славы ангелам, которые пребывают превыше всяких небес. Однако ангел сказал в ответ [на мое изумдление]: "Почему ты поражаешься, что они не имеют одного и того же вида? Ты еще не видел неодолимые силы и тысячи, тысячи и тысячи ангелов."

III

(1-5) И после этого он поднял меня на воздух шестых небес, и я увидел там великую славу, которую не видел на пятых небесах. И я видел ангелов в славе великой. И деяния сил [небесных] были прекрасными и превосходящими все [увиденное ранее]. Их пение было священным и прекрасным. И я сказал ангелу, направлявшему меня: "Что есть то, что я вижу, господин мой?" И он ответил мне: "Я не господин твой, но твой советчик." (6-10) И он рассказал мне о шестом небе. "Здесь нет ни трона, ни ангелов по левую руку от него, но все здешнее получает руководство от силы седьмого неба, где пребывает величайший Сын Бога. И все эти небеса и Его ангелы слушают Его, и я был послан, чтобы привести тебя сюда, чтобы ты мог увидеть эту славу и Господина всех небес и Его ангелов и сил. (11-15) Поэтому я и говорю тебе, Исайа: ни один из тех, кто желает вернуться в тело того мира, не видел того, что видишь ты, [и] не способен увидеть то, что ты увидел, ибо лишь твоим уделом Господь определил вознесение сюда." И я восславил Господа гимном, поскольку я пребывал в Его воле. И ангел сказал мне: "Когда ты вернешься отсюда по воле Отца, тогда ты получишь свое одеяние,[9] и станешь равен ангелам, которые на седьмых небесах". (16-20) И он привел меня на шестые небеса, и там не было ни трона, ни ангелов по левую и правую руку от него, но все имело единый вид и воспевало одну и ту же песнь. И мне было дано петь вместе с ними, и тот ангел, который был со мной, и я сам были подобны их славе, и их слава была одной [с нашей (?)]. И они прославляли Отца всех и его возлюбленного Сына и Духа Святого. Все воспевали одним голосом — не тем, который был на пятых небесах, но другим голосом. И здесь был великий свет. (21-25) И когда я был на шестых небесах, свет пятых казался мне тьмой. Я необычайно возрадовался и воспевал Того, Который даровал такую радость всем, кто получил Его милость. И я умолял ангела, направлявшего меня, больше никогда не возвращать меня в плотский мир. Более того, говорю я вам, здесь [, в этом мире,] пребывает великая тьма. Но ангел, направлявший меня, сказал: "После того, как ты возрадовался этому свету, насколько же больше ты возрадуешься и придешь в восторг, когда ты увидишь свет седьмых небес, на которых восседает Небесный Отец с Его единственным рожденным Сыном, (26-28) где лежат облачения и троны и венцы праведности. А что до твоей мольбы не возвращать тебя в тело, — то еще не исполнилось время для твоего прихода сюда." И я очень опечалился, услышав эти слова.

(1-5) И он вознес меня на воздух седьмых небес, и я слышал голос, говорящий мне: "Почему тот, кто желает жить во плоти, явился сюда?" И я был очень напуган и дрожал. И вот я услышал другой голос, говорящий: "Позволь ему войти, поскольку он достоин славы Божией, ибо здесь его одеяние." И я спросил того ангела, который был со мной: "Кто тот, кто запретил мне и кто тот, кто приказал войти?" И он отвечал мне: "Тот, кто запретил тебе — это он, ангел над ангелами, поющими на шестых небесах. А Тот, кто повелел — Сын Божий, и Его имя ты не сможешь услышать, пока не покинешь тело." (6-10) Когда мы поднялись на седьмые небеса, я увидел там поразительный и неописуемый свет и бесчисленных ангелов. И я увидел неких праведников, которые, сбросив плотские одеяния, пребывали в небесных одеждах и находились в великой славе. Но они не восседали на своих тронах; более того, над ними не было их сияющих венцов. (11-15) И я спросил того ангела, говоря: "Отчего они обрели свои одеяния, но не получили троны и венцы славы?" И он отвечал мне: "Они не получают их до того времени, пока Сын первым не принесет сюда эти троны и венцы, — в те дни, когда Он будет пребывать в облике, подобном твоему." И князь мира того наложит свои руки на Сына Божия и убъет Его, и повесит Его на древо, и он убьет Его, не зная, Кто Он такой. И Он спустится в ад и опустошит его от всех теней. (16-20) И Он схватит князя смерти и лишит его [знаков власти], и разрушит все его силы, и вознесется оттуда на третий день, забрав с собой неких праведников. И Он пошлет своих проповедников по всему миру, и вознесется на небеса. Тогда и эти получат свои троны и венцы. И после этих слов я сказал ему: "Вспомни, о чем я спрашивал тебя на первых небесах, покажи мне обещанное." (21-25) И когда я обращался к нему, среди стоящих вокруг нас ангелов был один ангел, более славный, чем тот, кто вел меня и чем все ангелы. И он показал мне книгу, и открыл ее, дав ее мне. И я увидел то, что там написано, и это не было похоже на письмо нашего мира. И я читал ее, и — послушайте! — там были записаны дела Иерусалима, и [все] дела людские были отмечены там, и между ними были также был и мои. Я увидел, поистине, что никто из тех, кто пребывал в мире, не был вознесен на седьмые небеса. И я спросил ангела: "Кто тот, который превосходит всех ангелов своим сиянием?" И он, в ответ на мой вопрос, сказал: "Это великий ангел, Михаил, который постоянно молит о человеколюбии и смирении." И я видел многие одеяния, и троны, и венцы, лежащие там. И я сказал ангелу: "Для кого предназначены эти одеяния, венцы и троны?" (26-30) И он отвечал мне: "Многих из того мира ждут эти венцы, — тех, кто верят в мире Ему, о которых я говорил уже тебе."[10] И, обернувшись, я увидел Господа в великой славе, и был чрезвычайно испуган. И все праведники приближались к Нему и кланялись Ему, в один голос воспевая Его, и мой голос слился с их голосами. И Михаил, приблизившись к нему, поклонился, и, вместе с ним, все ангелы кланялись и пели. И я вновь преобразился и стал подобен ангелам. (31-35) Тогда ангел, вознесший меня, сказал: "Поклонись ему и воспой". И я поклонился ему и воспел. И ангел, вознесший меня, сказал: "Он — Господь всех слав, которые ты видел". И я видел другого, славного более остальных, во всем схожего с Ним, и тех праведников, приближающихся к нему, и поклоняющихся Ему, и воспевающих, и я пел с ними, и я не преобразился в их облик.[11] И те ангелы пришли к ним и поклонились Ему, и я поклонился Ему и воспел. И вновь, я увидел другого ангела посреди великой славы. И, приближаясь к нему, я спросил своего вожатого: "Кто есть сей?" и тот ответил мне: (36-40) «Поклонись ему, ибо это — ангел Духа Святого, который вещает тебе и всем праведникам.» Затем появилось иная Слава, неописуемая и несказанная, на которую я не мог взирать открытыми глазами духа моего, не мог и ангел, вознесший меня, ни кто-либо из ангелов, поклонявшихся Господу, которых я до этого видел. Но я узрел, что лишь славные праведники поклоняются Славе Его. И мой Господь приблизился первым, и затем ангел Духа. И они поклонились ему и эти Двое пели вместе. (41-42) После все праведники поклонились ему, и вместе с ними Михаил и все ангелы кланялись и пели.

(1-5) Вслед за этим я услышал там голос и песнь, которую я слышал, поднимаясь над шестыми небесами, и слышал на седьмых небесах. И все прославляли Того, Чью славу я не мог видеть. И та песня шестых небес была не только слышна, но и видима. (6-10) И тот ангел сказал мне: "Он - Единственный Живой Вечно, живущий в высшей вечности и покоящийся среди святых. Мы не можем вынести Его Имени и видеть Того, Кто восхваляется Святым Духом в устах святых и праведников." И после этого я слышал глас Вечности, говорящему Господу Сыну: "Поднимись, и сойди со всех небес, и будь в мире, и спустись до ангела, который в аду, измени себя до их облика.(11-15) И ни ангелы, ни князи мира того не узнают тебя. И ты будешь судить князей мира того и ангелов, и тех правителей мира, ибо они отвергают меня и говорят: "Мы есть, и нет никого кроме нас." После этого ты не изменишь облика своего, когда вознесешься на небеса в великой славе, и ты будешь сидеть по правую руку от меня. Тогда князья и силы и все те ангелы и все те княжества небес и земли и низшие места поклонятся тебе." (16-20) И я слышал Великую Славу, заповедывавшую моему Господу. И тогда Господь низошел с седьмых небес и опустился на шестые. И ангел, который вел меня, сказал: "Познай и увидь способ, которым Он меняет облик и нисходит." Когда те ангелы увидели Его, они восхвалили и восславили Его, ибо Он не стал подобным им, и я пел вместе с ними.[12] Когда Он низошел на пятые небеса, там Он сразу же изменился в облик ангелов того места, и они не воспевали Его и не поклонялись Ему, ибо он имел облик, подобный им. И Он спустился на четвертые небеса и явился перед ними в их форме. И они не воспевали Его, и Он имел их облик. Далее, Он пришел на третьи небеса (25-30) и на вторые, и на первые, изменяя свой облик на каждых из них. Поэтому тамошние ангелы не воспевали Его и не поклонялись Ему, ибо он являлся им [в облике], подобном их облику. И Он показал им их отличительное свойство[13]. После чего Он низошел на небесный свод и явил там отличительное свойство [обитателей небсного свода (?)] и Его облик был подобен их облику, и они не прославляли Его и не восхваляли Его. И он низошел к ангелам , которые были в этом воздухе, как если бы Он был одним из них. (31) И Он не показывал им своих отличительных свойств, и они не воспевали Его.[14]

(1-3) И после этого тот ангел сказал мне: "Знай, Исайа, сын Амоса, вот почему я был послан Богом показать тебе все это. Ибо никто до тебя не видел, никто после тебя не увидит то, что ты видел и слышал." И я видел некого, похожего на Сына Человеческого, находящегося с людьми и в миру. <…> (19-25) И они не узнали его. И я видел Его возносящимся на небесный свод, и Он не принимал своих отличительных свойств. И все ангелы, которые были над небесным сводом, от этого зрелища пришли в ужас и, поклоняясь ему, они говорили: "Как Ты оказался среди нас, Господь, и мы не увидели Царя Славы?" И Он, будучи восславлен еще более, вознесся на первые небеса и не менял своего облика. (26-30) Тогда все эти ангелы восхваляли и воспевали [его], говоря: "Как Ты прошел сквозь нас, Господь, и мы не видели и не поклонились Тебе?" Так Он вознесся на второе и на третье небеса, и на пятые, и на шестые, (31-35) на все небеса, и слава его возростала. Когда он вознесся на седьмые небеса, все праведники пели ему, и все ангелы и силы, которых и я не мог видеть. Я видел прекрасного ангела, сидящего по левую руку от него,[15] который говорил мне: "Этого достаточно для тебя, Исайа, ибо ты видел то, что не познал ни один сын плоти, чьи глаза не могут видеть, а уши не могут слышать. И не может этого познать сердце человеческое, сколь многое Бог приуготовил для всех, кто любит Его." И он сказал мне: "Возвратись в свое одеяние до того времени, пока твои дни не будут исполнены, и тогда ты придешь сюда."» (36-40) Увидев все это, Исайа рассказал об этом стоящим вокруг него. И, услышав об этих чудесах, все воспели и восславили Господа, Который даровал людям такую благодать. И сказал он царю Езекии: "Исход этого мира и трудов [мирских] произойдет на последнем поколении." И он запретил им передавать эти слова детям израилевым или сообщать им, или каким-либо другим людям для записи. Но многое будет понято царем благодаря изречениям пророков. «Итак, пребывайте в Святом Духе с тем, чтобы вы могли обрести ваши одеяния и троны, и венцы славы, находящиеся на небесах!» Затем он прекратил свою речь и покинул царя Езекию.»

[1] См. В.В. Мильков. Древнерусские апокрифы. СПб, 1999. Изд-во РХГИ, с. 499-527. (Здесь даны и оригинальный текст, и перевод на современный русский.)

[2] Помимо болгарского и русского следует упомянуть также эфиопский текст данного апокрифа.

[3] Исайя — один из виднейших ветхозаветных пророков, проповедовавший в царствование легендарных царей Осии, Ахаза и Езекии. В В Ветхом Заевте сохранилась Книга Исайи (к тому же он упоминается во II-й и IV-й Книгах Царств). Езекия — один из самых благочестивых иудейских царей, активно боровшийся с идолопоклонничеством.

[4] Так назваемые «меньшие пророки», возможные современники Езекии (см. Книги Михея, Анания и Иоиля в составе Ветхого Завета).

[5] Единство того, что на небесах с тем, что на земле, — древнейший образ, ведущий происхождение еще от шумерской и египетской мифо-религиозных систем (с их «параллелизмом» небесной и земной географии, небесной и земной истории). Можно вспомнить, что этот же образ играл фундаментальную роль и в антропологии герметизма. Однако далее мы видим важное уточнение этого образа. Тождество небесного земному ограничивается лишь первыми небесами, твердью «мира сего». Сферы, лежащие выше, не включены в эту борьбу. Отсюда можно сделать вывод, что, во-первых, автор настоящего апокрифа вовсе не был дуалистом (борьба добра и зла касается лишь 1/7 всего мирового пространства), а, во-вторых, что первоисточник «Вознесения Исайи» создавался в последние века до н. э. в иудейской среде, остро чувствовавшей «внутримировой дуализм», но не переносившей его на все сущее.

[6] Видимо трону, установленному на втором небе, на котором, судя по всему, так же должен был восседать ангел.

[7] Здесь имеется в виду либо отношение к этому трону — куда меньшему, чем природа Высшего Божества, либо же Исайа находится так высоко, что трон кажется маленьким.

[8] Не был ли знаком автор настоящего сочинения с известным местом из Платоновского диалога «Парменид», где утверждается, что концепция «мира идей» приводит к парадоксальному утверждению о наличии двух реальностей — абсолютно независимых друг от друга и неизвестных друг другу?

[9] Идея особых одеяний, предназначенных праведнику, была очень распространена на рубеже эр и в первые века по Рождеству Христову в ближневосточном ареале, о чем свидетельствует, например, знаменитый «Гимн о жемчужине» из «Деяний апостола Иуды Фомы». Несомненным генетическим истоком ее являестя месопотамское представление об особых одеяниях присущих богам и божественным героям (ср. миф о нисхождении Инанны). Позже образ небесных одежд праведников будет одной из тем, разрабатываемых Каббалой. В нашем случае речь идет о «духовном одеянии», о новом духовном теле, которое даруется Исайе — как результат его совершенного прозрения.

[10] Перевожу данное место по смыслу (опираясь на вторую часть фразы).

[11] Видимо имеется в виду Христос, тогда понятно, отчего Исайя воспевал его, не преображаясь в англеський вид: поскольку Христос явится людям, пророк мог воспеть его и как человек. К слову, именно в этой главе имеется наибольшее число разночтений со славянским вариантом «Вознесения Исайи».

[12] Иными словами, на шестых небесах Христос еще сохранял свой облик Бога Сына.

[13] В оригинале употребляется греческое слово “character”, обозначаеющее именно свойственную кому-либо примету, отличительное свойство.

[14] Перед нами — чисто гностическая модель нисхождения Христа, когда он обманывает князей различных небесных сфер, являясь в облике, свойственном именно для этого «региона» мироздания. Отличие от текстов гностиков «валентиновцев» или «василидовцев» заключается лишь в том, что здесь все небесные сферы нраходятся во власти ангелов, верных Господу, утеряв свой «астрологический» смысл.

[15] Имеется в виду Дух Святой.