«Он сказал в ответ: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя» (Лк. 10:27) (см. другие заметки об этой фразе).
Историк ленинизма Юрий Слёзкин, сравнивая Ленина с Христом, писал:
«Единство веры, любви и подчинения — центральный принцип сектантских сообществ. Иисус из Назарета провозгласил две основные заповеди: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим» и «возлюби ближнего твоего, как самого себя». Любить Бога значило подчиниться неизбежному. Любить Бога всем сердцем, душой и разумением значило подчиниться неизбежному абсолютно и безусловно».
Формально тут просто недоразумение. Эти слова Иисуса — всего лишь цитата из Торы, так что нужно тогда считать «сектантским сообществом» весь еврейский народ.
Это, впрочем, мелочь. Проблема не в Ленине, не в Боге, не в сектантстве. Проблема в любви, которую профессор университета Беркли считает подчинением. Чем сильнее любовь, тем сильнее подчинение. Абсолютная любовь есть абсолютное подчинение.
Ленин, конечно, требовал себе безусловного подчинение. Только Ленин не называл это любовью и любви к себе не требовал.
Иисус, заметим, тоже не требовал к Себе любви. Он просил любить Бога и ближних, как себя. Хотя Ему было важно, любят ли Его, и Он как-то раз спросил об этом апостола Петра.
Если уж Иисус чего-то для Себя лично просил, так это идти за Ним по крестному пути. Сопровождать, как сопровождают умирающих. Имитировать путь на Голгофу. На Голгофу, не в Зимний дворец и не в усадьбе Горки.
Одно мешает и Бога любить, и людей, и самого себя, и за Иисусом идти. Они все такие бегучие! Как в анекдоте, где один неторопливый человек устроился работать смотрителем черепах в зоопарк. Вечером приходят его проверять, а черепах в вольере нет! «Я дверь-то открыл, чтобы войти, — объснил смотритель, — а они каак побегут!»
В юности мы чувствуем себя героями рассказа Уэллса «Ускоритель времени»: принял эликсир, и ускорился так, что окружающие кажутся стоящими на месте, один зевок длится полчаса. Года идут, и, похоже, мы приняли замедлитель, прямо по Пушкину: жизнь с грохотом мчится вперёд, мать, а мы не успеваем, пока мы зевнём, уже три войны прошли и два развода.
Бог бежит, и люди — образа Божии — бегут. Любить Бога и людей означает не подчиняться Богу и людям — больно им нужно наше подчинение! Они все бегут по своим делам (Бог — по Своим Делам), и любить означает бежать за бегущими по волнам и молиться, чтобы не провалиться, как апостол Пётр в аналогичной ситуации. Любовь — не подчинение, а сочинение.