РЕЦЕНЗИИ

Н. БЕРДЯЕВ. О назначении человека. Опыт парадоксальной этики. Изд. «Современный Записки», склад YMCA-Press, Paris, 1931 (318 стр.).

Эпиграфом к своей замечательной книге Бердяев взял слова Гоголя: «грусть от того, что не видишь добра в добре». Всем содержанием своей этики Бердяев дерзновенно раскрывает печальную истину, что «в добре и добрых очень мало добра, И оттого со всех сторон уготовляется ад» (303). Самое различение добра и зла и возникновение оценок есть уже, по его учению, следствие грехопадения, которое есть «обнаружение и испытание свободы человека», ведущее к раскрытию «творческого призвания человека» (306). «Мир идет от первоначального не различения добра и зла через резкое различение добра и зла к окончательному не различению добра и зла, обогащенному всем опытом различения» (40), к Богу и раю в Боге, стоящим «по ту сторону добра и зла», пребывающим в Сверх-добре (314). С этой точки зрения основной парадокс этики таков: «плохо, что возникло различение между добром и злом, но хорошо делать это различение, когда оно возникло: плохо, что пережит опыт зла, но хорошо, что мы познаем доброи зло, когда опыт зла пережит».

Этика, видящая только различение добра и зла, естьэтика закона. Нисколько не умаляя требований, наоборот, повышая их (314), Бердяев показывает, сколько лицемерия, тирании, условностей таится в законнической этике и законническом христианстве, подавленных требованиями социальной обыденности, а вовсе не «чистой совести» (в параллель «критике чистого разума» Бердяев хочет «критики чистой совести»). С помощью исследований школы Фрейда, Бердяев изобличает садизм законничества и мутные подсознательные источники требовательности многих поборников «добра». Бердяев вовсене предлагает отменитьэтику закона и правовые формы. Он только требует терпимости в борьбе со злом (100) и указывает на более высокую ступень нравственного сознания, выражающуюся в этикеискупления, в основе которой лежит нисхождение в Мир Богочеловека, взятие Им на себя страданий из любви к падшим, и, наконец, вэтике творчества, ведущей «по ту сторону добра и зла» в Царство Сверх-добра. Этавысшая ступень этики требует преображения зла и победы над адом. Она не дает покоя «добрым», пока есть злые, терзаемые адскими муками. «Нравственное сознание

началось с Божьего вопроса: «Каин,где брат твой Авель?». Оно кончится другим Божьим вопросом: «Авель, где брат твой Каин?» (297).

К сожалению, метафизические основные учения Бердяева вызывают ряд сомнений. Согласно Бердяеву, «свобода не сотворена Богом-Творцом», а «вкоренена в Ничто, в Ungrund» (29), из которого рождается и Сам Троичный Бог (30). Следовательно, человек не есть сполна творение Божие: он есть «дитя Божье и дитя ничто, меонической свободы» (51). К этим учениям Бердяева побуждает главным образом мысль, что свобода не может быть сотворена, и что если допустить тварность свободы человека, то сам Бог окажется виновником мирового зла, так что теодицея будет невозможна. В своих книгах «Свобода воли», «Ценность и бытие, Бог «Царство Божие, как основа ценностей» я развиваю учение о том, что человеческое я есть свободный деятель, главным образом потому, что оно при творении наделено Богом сверхкачественною, т.-е. свободною от ограниченных определенностей, творческою силою. Обладая ею, человек творит качественно определенные содержания, детерминирует мир, не будучи детерминирован им, и свободно избирает путь добра и зла. Свобода есть высшее достоинство твари, так как она есть условие возможности добра, т.-е. всех абсолютных ценностей. Поэтому Бог мог сотворить мировых деятелей только свободными, несмотря на то, что свобода может быть использована также и для осуществления зла.

Сомнительные метафизические учения Бердяева не умаляют значения большинства его этических положений, которых невозможно перечислить в краткой заметке. Укажу лишь еще на особенно ценные соображения Бердяева об аде, вечности адских мучений, возможности всеобщего апокатастасиса и т. п. Они содержат в себе, пожалуй, лучшее, что сказано на эти темы в мировой литературе.

Н. Лосский.