Ко входуЯков Кротов. Богочеловвеческая историяПомощь
 

Юлия Оленева

Интерпретации христианских и раввинистических экзегетических контактов периода поздней античности в научных исследованиях XIX и XX вв.

В 2009 г. - студентка докторантуры Теологического факультета Латвийского Университета (г. Рига). Научные интересы связаны с библеистикой и ранними еврейскими и христианскими интерпретациями Библии. Диссертация посвящена сравнению раввинистических и святоотеческих интерпретаций книги Экклезиаст. Статья с сайта: http://www.jcrelations.net/ru/?id=3101.

См. библеистика.

Несмотря на древность патристической и раввинистической литературы, ее сравнительное изучение как предмета науки зародилось только в середине XIX в., в связи с возникновением Wissenschaft des Judentums, и в течение нескольких десятков лет всецело оставалось полем деятельности еврейских ученых. Именно к тому времени евреев начали принимать в университеты. Многие из них пришли из йешив и имели традиционное талмудическое образование. Те, кто не заканчивал классические гимназии, для поступления в университеты должны были сдавать экзамены по латыни и греческому. В результате желание еврейских ученых применить на деле свои двойные познания часто находило выражение в сравнительных исследованиях трудов Отцов церкви и раввинистической литературы.

На начальной стадии большинству таких исследований свойственна апологетическая тенденция и стремление продемонстрировать сильное влияние евреев на ранних христианских теологов. Изучение еврейской тематики в патристической литературе не только развивало знания о социальном, политическом и религиозном положении евреев в эпоху поздней античности, но и проливало свет на значение и развитие многих аггадических традиций. Цель исследований часто состояла в попытке восстановить утерянные раввинистические традиции, содержащиеся в трудах Отцов церкви, или же определить еврейские корни христианской традиции. Некоторые ученые даже полагали, что многие высказывания Талмуда и мидрашей могут быть правильно поняты только в свете экзегезы и полемики христианских писателей. Для сравнения, современные еврейские ученые не принимаются за исследования трудов Отцов церкви с таким же рвением, как их предшественники. 1

Пионером в этой сфере науки был историк Г. Грец (H. Graetz), опубликовавший в 1854/55 гг. большую статью о аггадических элементах в трудах Отцов Церкви и настаивавший на важности таких исследований для определенных аспектов еврейской истории и датировки аггадической литературы. Он указал на еврейские параллели в трудах Юстина, Оригена, Иеронима и Ефрема Сирина. В период 1863-1900 гг. авторы ряда диссертаций, статей и книг последовали примеру Гретца. Так например, Гершон (Gerson) изучал связь между комментариями Ефрема Сирина и еврейской экзегезой (1868 г.), Рамер (Rahmer) изучал влияние еврейской традиции на Иеронима и Псевдо-Иеронима. Зигфрид (Siegfried) исследовал труды Иеронима, а Гольдфан (Goldfahn) – Юстина. 2 Результаты первого периода исследований были обобщены, проанализированы и дополнены Краусом (Krauss) в его статьях в Jewish Quarterly Review (1893, 1984 гг.) и в Jewish Encyclopedia (1906 г.). 3 Исследования раввинистических параллелей в патристических текстах достигли своей кульминации в работах Л. Гинзберга (L. Ginzberg) в период между 1899 и 1935 гг. Эти труды представляют гораздо более широкую сравнительную картину обеих религий. Гинзберг и поныне остается самой выдающейся фигурой в области изучения раввинистическо–патристических контактов, а его труд The Legends of the Jews является важным инструментом на любом начальном этапе исследования этой темы. Но все же выводы Гинзберга, особенно касающиеся вопроса параллелей, часто зависят от предшествующих исследований; им недостает исторического и хронологического анализа. 4

Указанные компиляции раввинистическо–патристических параллелей в силу своей необъективной и некритичной методологии стали предметом критики в последующих исследованиях. Ранние авторы часто использовали неисторический подход, пытаясь, например, обнаружить связь между патристическими экзегетическими текстами IV в. и раввинистической традицией, датируемой приблизительно IX-IX вв. Анализ не учитывал исторической среды, в которой жили и творили Отцы Церкви. Редко принимались в расчет другие нераввинистические еврейские тексты, иудео-эллинистические источники, псевдоэпиграфы, таргумы. Параллели искались там, где они вообще не имели места, и наоборот, установить явную связь между двумя схожими интерпретациями исследователям не представлялось возможным.

Наличие схожих раввинистических и патристических интерпретаций в таких источниках, как труды Филона, Иосифа Флавия, апокрифы и псевдоэпиграфы, не может служить окончательным доказательством экзегетических контактов между евреями и христианами в период поздней античности. Ряд параллелей можно объяснить сходной методологией в интерпретации одного и того же библейского текста. 5 Иначе говоря, многие параллели между раввинистической и христианской экзегезой объясняются их общим наследием. Для того, чтобы установить их более глубокую связь, важно показать не только то, что обе традиции приходят к сходным интерпретациям, но и то, что одна традиция имела возможность оказывать влияние на другую или самой испытывать такое влияние. 6 Критиками высказывалось мнение, что изображение евреев в трудах Отцов Церкви не имеет отношения к реальному, живому иудаизму, а патристические комментарии, ссылающиеся на евреев, не свидетельствуют о контактах между двумя общинами. Например, А. Гарнак (A. von Harnack), изучая литературу Adversus Iudaeos, приходит к выводу, что начиная со II в. н.э., христиане уже не были заинтересованы в «реальных» евреях, и наличие существенных контактов между иудаизмом и христианством отсутствовало. Противники–евреи существовали не в реальности, а только в воображении христиан. Гарнак даже пытается доказать, что полемическая литература Adversus Iudaeos была результатом контактов христиан не с евреями, а с язычниками, так как христиане были заинтересованы изображать евреев язычниками. Точно так же мы не можем быть полностью уверены, что раввинистическое определение minim относилось именно к христианам, а не к другим религиозным группам. 7

На первом этапе ученые уделяли большее внимание лишь констатации параллелей в изучаемых текстах. Изменения в ориентации исследований произошли после 2-ой второй мировой войны. Большое значение имели работы таких ученых как Ж. Исаак (J. Isaak.) Jesus et Israel (1948 г.) и М. Симон (M. Simon) Versus Israel (1948 г.), которые выдвинули на передний план историческую сторону иудейско–христианских отношений. Вопрос о наличии тем и методов мидраша в патристических текстах решался в широком историческом контексте иудейско–христианских отношений. 8 М.Симон, например, противопоставляет раввинистические и патристические методы толкования Библии и приходит к выводу, что несмотря на то, что каждая традиция в какой-то степени повлияла на другую, результат контактов выразился в сознательном расхождении друг с другом, а не в согласии. 9

И. Баер (Y. Baer ) в своей работе “Israel, the Christian Church, and the Roman Empire from Time of Septimus Severus to the Edict of Toleration of 313”, в ходе анализа патристической литературы в её отношении к талмудической литературе и мидрашу, попытался обнаружить черты политической и религиозной истории Израиля. Однако собственно сравнительно-экзегетические подходы И.Баера не интересовали. 10 В то же время Р. Лёве (R Loewe) серьезно рассматривает вопрос о том, как еврейская экзегеза может помочь в изучении патристической и более поздней христианской экзегезы, и наоборот. Ученый определял изучение экзегезы как способ изучения еврейско-христианских отношений периода поздней античности. 11

В последующие годы исследователи стали вырабатывать методологию и определять критерии для исторического изучения экзегетических традиций и расширять границы, включая в исследования также нераввинистические еврейские источники. Например, работа Г. Вермеша (G. Vermes) 12 является значимой с точки зрения усовершенствования методологии. Идея сходства комментариев в результате заимствования или же наличия общей традиции, была поставлена под сомнение: толкователи одного и того же текста могли прийти к одинаковым выводам независимо друг от друга.

В 70–80 гг. вышло несколько исследований, посвященных анализу влияния еврейской традиции на труды отдельных Отцов Церкви. Можно упомянуть работы Н. Де Ланжа (N. de Lange) Origen and Jews (1976 г.), Х. Битенхарда (H. Bietenhard) Caesarea, Origenes und die Juden (1974 г.), Д. Гальперина (D. Halperin) Origen, Ezekiel’s Merkabah and the Ascension of Moses. (1981 г.), Дж. Брэйвермана (J. Braverman) Jerome’s Commentary on Daniel: A Study of Comparative Jewish and Christian Interpretation of the Hebrew Bible (1978 г.), Р. Уилкена (R. Wilken) A Study of Cyril of Alexandria’s Exegesis and Theology (1971 г.), Дж. Ньюзнера (J. Neusner) Aphrahat and Judaims. The Christian – Jewish Argument in Fourth-Century (1971 г.). 13 Авторы упомянутых работ, рассматривая и анализируя источники, приходили к выводу о значительном влиянии еврейской традиции на изучаемых Отцов церкви.

В ряде работ исследовались иудейско-христианские отношения на примере сравнения христианских и еврейских интерпретаций отдельных тем или библейских книг. В числе лучших таких исследований можно упомянуть работы Дж. Баскина (J. Baskin) и С. Фраде (S. Fraade). 14 Этим исследованиям присущ более широкий взгляд на вещи: их авторы выявили свойственные экзегетическим традициям иудаизма и христианства как уникальные, так и общие черты, сквозь которые проступает облик духовного и культурного мира верующих обеих религий. В основном целью таких исследований был не поиск параллелей и заимствований, а оценка и анализ различных экзегетических приемов обеих традиций. Теперь уже в большей степени подчеркивалось различие интерпретаций одного и того же текста, отражающее, в свою очередь, различные верования и цели каждой общины. 15

В середине 80-х гг. было предпринято издание работ еврейских и христианских ученых в сборнике Early Biblical Interpretations (редакторы J.L. Kugel, R.A. Greer). Этот труд примечателен тем, что каждый ученый, по существу, апологетически характеризует экзегетическую традицию своей религии. 16 Несколькими годами позже М. Малдер (M.J. Mulder) издал еще один сборник, посвященный экзегетической традиции иудаизма и христианства. В числе двенадцати статей сборника можно отметить статью Р. Кашера (R. Kasher) о раввинистической литературе и статью У.Хорбури (W. Horbury) об экзегезе Отцов церкви. 17 Так, Хорбури считает, что между этими двумя традициями были серьезные контакты. Ученый предполагает, что наличие раввинистических интерпретаций у Отцов церкви может объяснятся тем, что сама раввинистическая литература содержит интерпретации из более ранних источников, известных также и христианам. Этими источниками могут быть как оригинальные версии Библии (Септуагинта, Пешитта), так и еврейские апокрифы, труды Филона, Иосифа Флавия и других еврейских авторов в греческих переводах. Важное значение имеет и нелитературный контекст, как например, интерпретации Библии в синагогах. Например, Тертуллиан свидетельствует, что «евреи читают Писания открыто... и это можно видеть каждую субботу» (Apol. 18:8). Так же известно и о личных контактах христиан и иудеев: о них свидетельствуют Ориген, Евсевий и особенно Иероним. 18

Однако некоторые ученые скептически относятся к возможным реальным экзегетическим контактам между евреями и христианами. Например, Г. Штемберг (G. Stemberg) убежден, что необходимо провести серьезное историческое исследование, прежде чем заявлять о влиянии одной экзегетической традиции на другую. Он пишет, что ссылки Отцов церкви на евреев или еврейский язык не обязательно могут свидетельствовать о реальных контактах. Эти упоминания могут быть заимствованы, а цитированные персонажи могут не являться действующими историческими фигурами. 19 Б.Л. Высоцкий (B.L. Visotzky), не отрицая возможности контактов, считает, что параллельное развитие герменевтической диалектики в церкви и синагоге является независимым феноменом. Обе традиции почитали одну и ту же Библию и видели в ней общие темы и проблемы. Поэтому не удивительно, что последователи этих традиций, ища решение общих проблем, использовали схожие риторические, грамматические и экзегетические методы. 20

В 90-е гг. XX в. появились новые компаративистские труды, посвященные иудейско-христианскому диалогу в целом, и раввинистической и патристической литературе, в частности: Х. Шэнкса (H. Shanks) Christianity and Rabbinic Judaism, Дж. Лью (J. Lieu), Дж. Норта (J.North), Т. Раджак (T. Rajak) Jews Among Christian and Pagans, Е. Фергюссона (E. Ferguson) Studies in Early Christianity: A Collection of Scholalry Essays. Но все же в этих работах заметна тенденция исследовать обе традиции отдельно, а не компаративистски. 21

В то же самое время Марк Гиршман проводит более глубокие компаративистские исследования двух экзегетических традиций, сравнивая, противопоставляя и анализируя раввинистические и патристические интерпретации Библии. Гиршман уделяет особое внимание литературным жанрам интерпретаций и полемике в них. Он анализирует экзегезу отцов и раввинов в контексте церкви и синагоги и стремится определить Sitz im Leben гомилий и проповедей. Гиршман, не отрицая взаимовлияния двух экзегетических традиций, указывает на важное различие между ними. Раввинистическая литература состояла только из литературы общины: раввины словно создавали литературные рамки, которые служили средством защиты от окружающей культуры и предотвращали адаптацию литературных жанров, распространенных в античном мире. Отцы Церкви, напротив, широко использовали общепринятые жанры классической античной литературы. 22

Изучение иудео-христианского диалога и экзегетики не теряет актуальности в конце 90-х гг. и начале 21 века.

Изданная в 2005 г. Энциклопедия мидраша (Encyclopedia of Midrash) включает статью А. Камесара (А. Kamesar) о трудах Отцов Церкви и мидраше. Автор рассматривает всех значимых Отцов Церкви в их взаимосвязи с еврейской экзегетической традицией. По мнению ученого, важно разобраться в терминологии двух традиций: то, что мы называем раввинистическим мидрашом, Отцы могли обозначать греческим термином deuterosis. Строго говоря, deuterosis является переводом термина mishnah: глагол deutero в Септуагинте употребляется как перевод еврейского слова sanah и означает "повторять, делать второй раз". Как в трудах Оригена, так и более поздних Отцов этим термином обозначается еврейская устная традиция в широком значении. Т.е. Deuterosis – это Мишна не в нашем общепринятом значении, а в значении, распространенном в более раннюю раввинистическую традицию, когда термин "мишна" использовался для обозначения всей устной традиции, – как, например, miqra означала всю письменную традицию. В этом смысле Мишна включала в себя мидраш, галаху и аггаду. 23 А. Камесар делает вывод, что наличие свидетельств в патристических сочинениях о евреях и раввинистической экзегезе – литературный факт. Подобные свидетельства, являются ли они результатом прямых или косвенных контактов, могут много сказать нам о сущности раввинистической экзегезы, в частности, и раввинистической цивилизации в целом. 24

В современных исследованиях заметна тенденция усматривать в иудаизме и христианстве родственные религии, происходящие из матрицы эллинизма периода поздней античности. Мидраш, патристическая экзегеза и нарратив сравниваются для доказательства наличия их диалога и взаимодействия. В последние годы исследования иудейско-христианских экзегетических контактов проводятся в рамках больших проектов: одним из примеров является проект, предпринятый центром иудео-христианских отношений Кембриджского Университета (The Centre for the Study of Jewish Christian Relations) «Экзегетические контакты между евреями и христианами в эпоху поздней античности». Целью проекта является изучение отношений между раввинистическими и патристическими толкователями Библии, констатация, анализ свидетельств о потенциальных контактах между двумя традициями и их библейскими интерпретациями. Рассматривается не только возможность влияния раввинистической традиции на идеи Отцов церкви, но так же возможное христианское влияние на еврейскую экзегезу. Предполагаемые контакты изучаются в их широком историческом, социальном и литературном контексте. Исследования преимущественно касаются восточных Отцов Церкви, географически и лингвистически более близких к основным центрам раввинистического иудаизма Палестины и Вавилона. Главным предметом исследований являются раввинистические и патристические интерпретации книги Бытия. Ученые фокусируются не только на схожих идеях и параллелях текстов обеих традиций, но также анализируют оппозиционные аргументы изучаемых источников. Современные исследователи полагают, что глубокое изучение еврейских и христианских экзегетических контактов является очень актуальным и оказывает влияние на сегодняшние иудейско-христианские отношения. 25

На данный момент в рамках кембриджского проекта издано две монографии, посвященные сравнительному анализу важных тем книги Бытия в христианских и еврейских интерпретациях. – Э. Кесслера (E.Kessler) Bound by Bible: Jews, Christians and sacrifice of Isaac и Х. Рёлинга (H. Reuling) After Eden. Church Fathers and Rabbis on Genesis 3:16–21. E.Kessler в своем исследовании исходит из предпосылки, что евреи и христиане использовали один священный текст и общую экзегетическую традицию. Возможность же экзегетических контактов для него вероятна по той причине, что евреи и христиане разделяли схожее и отчасти совпадающее культурное наследие. Таким образом, изучение библейской интерпретации может пролить свет на еврейско-христианские отношения, поскольку и те, и другие жили в культуре, ориентированной на Библию. Э.Кесслер выделяет пять критериев для доказательства существования экзегетических контактов: 1) эксплицитное упоминание источников; 2) одинаковые библейские цитаты; 3) схожая литературная форма; 4) схожее или противоположное заключение; 5) использование известных тем, являющихся дискуссионными как для евреев так и для христиан. 26 При этом экзегетический метод, предложенный ученым, никак не зависит ни от исторических факторов, ни от датировки интерпретаций относительно времени зарождения христианства. Этот метод не отвечает на вопрос, была ли одна интерпретация ответом на другую, а просто предполагает, имел ли место экзегетический контакт.

Х.Рёлинг в своем исследование занимает более сдержанную позицию, указывая на то, что христианские и еврейские толкователи читали разные Библии, приписывая противоположные значения одинаковым библейским пассажам. Естественно, что идеологические перспективы объясняют многие из этих различий в толкованиях: христианская экзегеза имела сильную склонность к христологической интерпретации, читая еврейское Писание в перспективе Нового Завета; раввины, напротив, читали Танах, выводя главные принципы интерпретации из понятия о совершенстве Торы. 27

Современные исследователи более позитивно оценивают возможность иудейско-христианских экзегетических контактов и стараются изучать иудейско-христианский диалог одновременно как в исторически-литературном контексте прошлого, так и в социально-политическом контексте настоящего. Исходным пунктом таких работ является убежденность в том, что знание и правильное понимание прошлого создает благоприятную почву для сегодняшнего межрелигиозного диалога.

Как видно из представленного краткого экскурса, ученые не выработали однозначного взгляда на изучаемую проблему, как и единой методологии, с помощью которой можно прийти к определенным объективным выводам. Но по-видимому, и сам подход к такой многообразной и многожанровой литературе, как еврейские и христианские интерпретации Библии, не может быть единым и однозначным.

  1. Более подробное описание ранних исследований можно найти, например, в: Baskin J. R. Rabbinic – Patristic exegetical Contacts in the late Antiquity: a bibliographical reappraisal // Approaches to Ancient Judaism. Vol. V. Studies in Judaism and its Greco-Roman Context. Ed. by. W.S. Green. Atlanta: Scholars Press, 1985. P. 54; Kamesar Adam. Church Fathers and Rabbinic Midrash // Encyclopedia of Midrash. Biblical Interpretation in Formative Judaism. Vol. I. ed by J. Neusner. Leiden: Brill, 2005. P. 21; Stemberg G. Exegetical Contacts between Christians and Jews in the Roman Empire // Hebrew Bible/Old Testament: The History of its Interpretation. Ed.by I.M.Saebo. Gottingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1996. P. 570.
  2. Baskin J. R. Rabbinic – Patristic exegetical Contacts. P. 54; Visotzky Burton L. Fathers of the World. Essays in Rabbinic and Patristic Literature. Tuebingen: J.C.B. Mohr , 1995. P. 24
  3. Krauss S. The Jews in the Works of the Church Fathers // Jewish Quarterly Review. Vol. 5. 1893.
  4. Baskin J. R. op.cit. P. 55
  5. Stemberg G. op.cit. P.571; J. R. Baskin. op.cit. P.56–57.
  6. Neusner J. Aphrahat and Judaism. The Christian – Jewish Argumenti n Fourth – Century Iran. Leiden, 1971. P.154.
  7. Подробнее об этой критике пишет Kessler E. Bound by Bible: Jews, Christians and sacrifice of Isaac. Cambridge: Cambridge University Press, 2004. P. 11–14.
  8. Kamesar Adam. Church Fathers and Rabbinic Midrash. P.22.
  9. Simon M. Verus Israel. A Study of the Relations between Christians and Jews in the Roman Empire (135-425). Trans.by H. McKeating. Oxford University Press. 1986.
  10. Baskin J. R. op.cit. P. 60.
  11. Loewe R. The Jewish Midrashim and Patristic and Scholastic Exegesis of the Bible // Studia Patristica. Vol. I. Ed. by. Kurt Aland. Berlin: Akademie- Verlag, 1957. P. 492, 495.
  12. Vermes G. Scripture and Tradition in Judaism. Haggadic Studies. //Studia Post-Biblica 4. Leiden 1973.
  13. Более подробную информацию см. в: Baskin J. R. op.cit P. 61–68.
  14. Baskin J. R. Pharaoh’s Counsellors. Job, Jethro and Balaam in Rabbinic and Patristic Tradition. Brown Judaic Studies 47, Chico 1983; Fraade S.D. Enosh and His Generation. Pre - Israelite Hero and History in Postbiblical Interpretation. Society of Biblical Literature Monograph Series 30. California. 1984.
  15. Например, Фраде, изучая христианские и еврейские интерпретации Еноха, полагает, что Отцы церкви и раввины, несмотря на то, что они использовали общий библейский текст, общую дораввинистическую традицию и общие экзегетические методы, приходили к фундаментально разным оценкам личности Еноха. Эти расхождения, по мнению Фраде, можно объяснить как следствие теологической самоидентификации каждой общины.
  16. Kugel J.L., Greer R.A. Early Biblical Interpretations. Philadelphia. 1986.
  17. Kasher Rimon. The Interpretation of Scripture in Rabbinic Literature // Mikra. Text, Translation, Reading andInterpretation of Hebrew Bible in Ancient Judaism and Christianity. ed. by Martin Mulder. Philadelphia:Fotress Press, 1988; Horbury William. Old Testament Interpretation in the Writings of the Church Fathers // Mikra. Text, Translation, Reading and Interpretation of Hebrew Bible in Ancient Judaism and Christianity. ed. by Martin Mulder. Philadelphia:Fotress Press, 1988.
  18. Horbury William, op.cit. P. 774–775.
  19. Stemberg G. Exegetical Contacts. P. 573–575; Kamesar Adam. Church Fathers and Rabbinic Midrash. P. 22
  20. Visotzky Burton L. Fathers of the World. P.39.
  21. К такому мнению приходит Б. Высоцкий: Visotzky Burton L. P. 27.
  22. Гиршман М. Еврейская и христианская интерпретации Библии в поздней античности. Москва: Гешарим, Мосты Культуры, 2002.
  23. Deuterosis как еврейский термин употребляется в следующих источниках: Origen., Comm. In Cant. Prol.; Jerome, Ep.18(B).20; Augustine, Contr.adv.leg. 2.2; Theodoret, Interpret. In 1 Tim. 1:3– 4. см. Kamesar Adam. Church Fathers and Rabbinic Midrash. P.21.
  24. Kamesar Adam. Church Fathers and Rabbinic Midrash. P. 22 – 23.
  25. Подробная информация об этом проекте находится на интернет–сайте проекта www.woolfinstitute.cam.ac.uk/cjcr
  26. Kessler E. Bound by Bible: Jews, Christians and sacrifice of Isaac. Cambridge: Cambridge University Press, 2004. P. 6, 19–29.
  27. Reuling H. After Eden. Church Fathers and Rabbis on Genesis 3:16–21. Cambridge: Cambridge University Press, 2004. P. 23.

 

 

 
Ко входу в Библиотеку Якова Кротова