Гленн Пейдж

ОБЩЕСТВО БЕЗ УБИЙСТВА: ВОЗМОЖНО ЛИ ЭТО?

К оглавлению

Номер страницы перед текстом на ней.

Глава 4

ЗНАЧЕНИЕ ПОЛИТОЛОГИИ НЕПРИЯТИЯ УБИЙСТВА ДЛЯ РЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМ

Все те, кто осуждают этот холокост (десятки миллионов смертей от недоедания и экономической несправедливости) и борются с ним, единодушно признают, что корни этой трагедии — политические.

Манифест 53 Нобелевских лауреатов 1981 г.

Каково значение политологии неприятия убийства для решения проблем?

Основная цель — положить конец убийству во всем мире. Это означает специальную заботу о благополучии каждого человека как возможной жертвы или убийцы. Это делает интерес к человеку и целеустремленность центром внимания политологии. С другой стороны, это означает устремленность на решение проблем, которая признает, и в то же время выходит за границы духовной, тендерной, возрастной, этнической, классовой профессиональной, национальной или политической принадлежности. Это означает ненасильственную «многократную верность» (Guetzkow 1955), совмещенную с приверженностью процессам решения проблем для удовлетворения нужд всех, без использования насилия или угрозы насилия.

Политическая наука неприятия насилия предполагает решимость уменьшить значение факторов, ведущих к убийству, и усилить значение тех, что способствуют ненасилию. Она ищет решение проблем во всех пяти зонах воронки насилия (рис. 1) и в зонах веера ненасильственных альтернатив (рис.2). Это означает, что сама профессия политолога уже предполагает вовлеченность в решение проблем и поддержку тех, кто также занимается этим решением, что включает

98

в себя поддержку научных исследований и подготовки для участия в решении проблем и удовлетворении всех нуждающихся.

То, что политология возьмет на себя роль участника в решении проблем, не означает, что эта наука вездесуща и всесильна, но это означает потенциальную значимость науки для благосостояния во всех областях общественной жизни — духовной, физической, материальной и культурной. Политология не будет вмешиваться абсолютно во все, но необходимо будет признать, что то, что делают или не делают политики и люди, их поддерживающие, имеет далеко идущие последствия — от физического выживания благодаря экономическому благосостоянию до высот человеческих устремлений. Пытаясь помочь созданию обществ неприятия убийства, политология должна ненамного отличаться от медицины или здравоохранения по широте своих интересов и забот о благополучии населения.

Проблемы можно определить как диссонанс между желаемым и действительным. Каждая проблема состоит из нескольких «субпроблем» неопределенности: нормативной (что должно быть), эмпирической (что есть на самом деле) и потенциальной (что может быть). Каждая проблема также таит в себе системные комплексы, взаимозависимые процессы обратной отдачи и временные компоненты. Но насколько бы трудными и сложными ни были проблемы, — этически, философски или эмпирически, — политическая наука неприятия убийства не снимает с себя ответственности за решение проблем, угрожающих выживанию и благополучию человечества. Политология неприятия убийства хочет положить конец поведенческому насилию, изменить условия, приводящие к структурному насилию, и решить проблемы обоих типов насилия в их взаимозависимости. Она стремится к уничтожению поддержки убийства, к процветанию институтов ненасилия и к созданию новых таких институтов и политики нового типа.

Соглашаясь с принятием политологией на себя роли практической науки, участвующей в решении проблем, было бы ненаучно требовать знания готовых решений. Знание того, что болезнь неизлечима, не тормозит прогресса в теоретической и прикладной медицине. Политология неприятия убийства, где речь также идет, по сути дела, о жизни и смерти, не должна отличаться в этом от медицины.

Было бы нелогично ожидать от новой науки немедленной демонстрации решений проблем, которые не смогли решить политика и политология, принимающие насилие. Привлечение грандиозных научных, человеческих и материальных ресурсов для подавления насилия

99

насильственными же способами, сопровождаемое страшным кровопролитием, не смогло положить конец убийству в мировом масштабе, от войны и геноцида до убийства людей в государствах, обладающих ядерным оружием. «Искусству» убийства отданы лучшие творческие силы. Для демонстрации ненасильственных альтернатив в работе нужен будет не меньший творческий потенциал.

Безусловно, одна только политология неприятия убийства не сможет положить конец эре насилия. Эту задачу должны перед собой ставить все науки, люди всех профессий, каждый из нас. Но это задача, где политология может стать инициатором действия и поддерживать инициативы других. Приоритетными должны быть решения проблем, которые обычно считаются практически неразрешимыми на пути создания политологии ненасилия на службе и мира, отвергающего насилие. Три из них очень характерны, это «Гитлер и Холокост», революционные структурные изменения и безопасность, от личной до государственной.

Неприятие убийства, Гитлер и Холокост

Проблема политического лидерства и убийства — ярким примером чего является Гитлер и Холокост, хоть этим примером и не ограничивается— должна рассматриваться непосредственно и детально и подвергаться всяческому анализу с точки зрения теоретической и прикладной науки. Ужасные примеры геноцида, массовых классовых «чисток» и массовых убийств гражданского населения не должны парализовать творческий потенциал ненасилия, иначе политология будет вечно обречена, явно или скрыто, быть готовой на подобные же убийства и насилие, которые будут превосходить то, на что способен любой кровавый диктатор, уничтожающий целые классы населения или целые города и села.

Было бы уместно начать с интенсификации междисциплинарных исследований во все еще не очень развитой области изучения лидерства, а именно — обнаружить склонные к насилию поведенческие и системные переменные и искать изменений, могущих привести к появлению руководителей и их последователей, не принимающих насилия. Некоторые переменные — тяготеющие к насилию концепты лидерства — уже идентифицированы как поддающиеся ненасильственным трансформациям; это — личные качества, ролевая власть, поддержка организаций, требования выполнения задач, значимость определенных ценностей, технологические возможности, а

100

также экономическая, социальная и культурная поддержка убийства (Paige 1977).

Вмешательство в зону убийства, направленное против ужасов, подобных ужасам гитлеризма, представляется еще более сложной задачей для приложения творческого подхода политологии ненасилия. Но это выполнимая задача, особенно в век беспрецедентных технологических открытий. Следует рассмотреть и испытать в смоделированных условиях следующие меры: общее и повсеместное осуждение, отказ в поддержке, сопротивление убийству (что не должно быть делом только жертв), условия для быстрой эвакуации и интервенция из космоса, по воздуху, воде или суше, специальными силами, снабженными высокотехнологичной техникой для обезвреживания индивидов, групп и технологий, которые убивают. Необходимо сконцентрироваться на деленаправленном вмешательстве, прямом и многоканальном, в источник насилия с целью предотвращения его деятельности.

В период после наносящих глубочайшие травмы ужасов, подобных гитлеризму, необходимо пытаться пропагандировать склонность людей к ненасилию среди выживших — жертв, убийц и их родственников. Политология должна заниматься созданием механизма признания ответственности за зверства, реституцию, примирение и, самое важное, должна заниматься превентивными и структурными изменениями, подготавливающими появление ненасильственных обществ в мирном мире. Черпая из всех источников — духовного, научного и наследия традиций, неприятие убийства должно стать сердцевиной будущей культурной принадлежности и гордостью людей. Необходимо принять все меры, чтобы такие зверства не повторялись впредь.

Для того, чтобы покончить с эрой массовых зверств от геноцида до войны, политология неприятия убийства должна заниматься решением трех практических задач: предотвращением, вмешательством и посттравматическим трансформированием. Она должна освободиться от заблуждения, что подобные жестокости нельзя элиминировать, опираясь на принципы ненасилия.

Неприятие убийства и революционное насилие

Вторая важная проблема, на решении которой необходимо сосредоточить внимание, — это революционное и контрреволюционное насилие. Сюда можно отнести: военные перевороты, контрперевороты, терроризм, антитерроризм, партизанскую войну и широкомасштабную гражданскую войну. Обычная политология рассматривает та-

101

кие революции и их подавление как нечто неизбежное. Насилие, направленное против плохих режимов, похвально. Меры против плохих революционеров допустимы. В любом случае насилие, примененное с целью достижения политических целей или противодействия им, неизбежно и часто — полезный факт политической жизни. Наиболее частые аргументы, приводимые некоторыми американскими учеными, — поскольку экономические элиты никогда не отдадут собственность и власть добровольно и мирно, революционное насилие оправдано. Другие политологи, однако, поддерживают контрмеры против повстанцев, желающих изменить систему эксплуатации наемных работников частными собственниками. Мысль о том, что нужно всегда быть готовым к революционному насилию, существует даже в американском обществе выборной демократии, и проявляется она в том, что некоторые считают необходимым право граждан иметь оружие для защиты свободы от государства.

Признав необходимость ликвидации репрессивных политических режимов и изменения невыносимых условий социоэкономического структурного насилия, политология неприятия убийства может помочь в идентификации и развитии ненасильственных революционных альтернатив, что, в свою очередь, требует поставить под сомнение представление, что революции обязательно должны быть насильственными, и предложить ненасильственные эффективные альтернативы: принципы, стратегии, тактику, организационные методы и необходимые навыки.

В конце холодной войны в странах с самыми жестокими революционными традициями — США, СССР и Китае — вышли работы, предоставившие убедительные подтверждения возможности ненасильственной революции. Джин Шарп представил классическое изложение теории и практики ненасильственной революции, основанной на глубоком анализе политической власти и обширном историческом исследовании примеров ненасильственной борьбы (Sharp 1973). Шарп идентифицировал, по крайней мере, 198 методов ненасильственного действия: от протеста и убеждения, посредством отказа от экономического, социального и политического сотрудничества и до прямого ненасильственного вмешательства. Затем он приступил к обобщению и вывел динамичную теорию ненасильственной трансформации, включающей в себя процессы «конверсии, приспосабливания и принуждения», к которым он позже добавил «дезинтеграцию». В Советском Союзе Е. Плимак и Ю. Карякин определили революцию как переход власти в государстве от одного класса к другому, который приводит

102

к «резкой перемене в жизни огромных масс населения» (Plimak and Karyakin 1979). Затем, опираясь на марксистко-ленинскую теорию, а также деколонизацию и демократизацию в период после второй мировой войны, они утверждают, что мирные социалистические революции вполне возможны, определяя мирную социалистическую революцию как «революцию без вооруженной борьбы, без гражданской войны и без вооруженной контрреволюционной интервенции». Считая, что прошлые неудачи не должны мешать мирным революциям в новых исторических условиях, они призывают к «тщательному и объективному изучению во всех аспектах мирного революционного развития». В Китае Занг-Ю-Пинг, опираясь на марксистскую теорию и успешную ненасильственную борьбу за независимость в Азии, Африке и Латинской Америке — особенно на способности больших масс населения мобилизоваться на борьбу, что продемонстрировало движение Ганди в Индии, — считает, что «точка зрения тех, кто защищает исключительно насильственную революцию безотносительно ко времени, месту и ситуации, и пренебрегает ненасильственной революцией, неправильна как теория и вредна на практике».

Таким образом, во времена революционного и контрреволюционного кровопролития во всем мире из трех традиций, полных насилия, вышли политические аналитики, которые независимо друг от друга поставили научную задачу развития ненасильственной революционной теории и практики. Интересно, что их объединяла ссылка на движение Ганди в Индии, которое добивалось не только независимости, но и социоэкономических и культурных перемен. 1 До сей поры ненасильственная революционная теория, будь она «капиталистического» или «социалистического» происхождения, формулировалась в основном с позиций угнетенных. Подобные теории ненасильственного противодействия со стороны элиты еще не были разработаны, чтобы найти альтернативы насильственному подавлению ненасильственного революционного действия. Здесь необходим анализ противоположной направленности анализу Шарпа. Имеют ли богатые собственники, вожди, политические лидеры, полиция и армия мужество, чтобы противостоять ненасильственными средствами и без оружия бедным, безземельным, угнетенным, меньшинствам или большей части населения, которые ненасильственным путем утверждают свое право на экономическую справедливость и равноправие? Могут ли более удачливые отстаивать свои права на достоинство и признание действиями, ставящими целью конверсию, приспособление и принуждение без кровопролития?

103

Более того, вполне реальной представляется практическая теория «ненасильственной борьбы», или даже «ненасильственной классовой борьбы» с целью классовых трансформаций, отмеченных взаимоприемлемыми отношениями между бывшими угнетателями/привилегированными и угнетенными/неимущими. Этот вывод можно сделать на основании того, что в природе человека заложено ненасилие, и на основе враждебности, выражаемой в отношении к пропагандистам мирных перемен представителями элиты, поддерживающей насилие, и ее антагонистами, также выступающими за насилие. Каждый из этих представителей пытается противодействовать сторонникам ненасилия, утверждая, что такие идеи ослабляют готовность людей их класса убивать. Например, во время Холодной войны и американская, и советская элиты, а также средства массовой информации старались дискредитировать или заглушить голоса пацифистов, говоря, что идеи отказа от убийства найдут отклик у населения и подорвут основы их собственного милитаризма. При этом они пренебрегали тем, что идеи пацифизма могут ослабить также и их противника. Подобным же образом представители ученых кругов и активисты — сторонники вооруженного сопротивления считают пагубными поиски ненасильственных революционных альтернатив, боясь, что угнетенные воспримут идеи ненасилия. Таким образом, если и угнетенные, и угнетатели проникнутся идеями отказа от убийства, ненасильственная классовая борьба вполне возможна. Следовательно, политология должна взять на себя роль «катализатора» процессов поиска ненасильственных революционных альтернатив. Хорошей отправной точкой в этом направлении может служить эффективность подхода представителей движений Ганди и Кинга, которые огромное значение придавали «примирению» с противниками на каждой ступени ненасильственной борьбы за социальные перемены. Даже Макиавелли считал, что глубоких изменений в политическом режиме «от тирании к свободе» и обратно можно достичь «без кровопролития», при «согласии граждан, создавших великое государство» (Machiavelli. The Discourses. Book 3. Chapter 7).

Отказ от убийства и безопасность

Политическая наука ненасилия должна решить проблему обеспечения альтернатив безопасности против насильственной агрессии — на индивидуальном, местном, федеральном и международном уровне. Общепринятая теория и практика безопасности берут свои истоки из

104

угрозы смерти: «Я/мы хочу/хотим, чтобы ты четко уяснил, что я/мы убью/убьем тебя».

Безопасность же ненасилия берет начало от противоположного: «Я/мы хочу /хотим, чтобы ты четко уяснил, что я/мы не убью/ не убьем тебя. И ты должен уверить нас в том, что ты не убьешь меня/нас». То есть «Мы должны уверить друг друга, что мы не убьем друг друга». Никто не может чувствовать себя в безопасности, пока есть кто-то, намеревающийся убить. Изобретательность убийц сможет преодолеть любую преграду — щиты, доспехи, рвы, стены, замки, вплоть до убежищ от ядерного оружия. Нападающее насилие преодолевает любую форму защищающегося насилия: стрелы побеждают копья, пулеметы мощнее мушкетов, артиллерия побеждает конницу, танки — пехоту, ракеты сильнее танков, подводные лодки одерживают верх над кораблями, воздушные и ракетные войска побеждают почти все, а ядерное, биологическое и химическое оружие — все без исключения. Жить в доме, набитом оружием, не значит жить в безопасности: враг может применить ракеты, пробивающие броню, более тяжелую артиллерию и более эффективное боевое искусство или же просто отравить воздух, воду или пищу. Единственная надежная защита — отсутствие желания убивать.

Роль политологии в переходе к ненасильственной безопасности — помогать развитию теории и практики для поиска действенных альтернатив угрозе убийства или убийств — включая превентивную трансформацию желания убивать у возможных врагов. Хотя литература, поднимающая такие вопросы, не очень признавалась консервативной политологией, количество ее растет, и она могла бы быть основой для начала работы. Исследования рассказывают о следующих явлениях и событиях: о гражданском сопротивлении геноциду нацистов (Наlli 1979; Fogelman 1994; Semelin 1994); о ненасильственном сопротивлении мафиозной преступности коммуны Данило Дольчи (Аmato 1979; Chaudhuri 1998); об охране правозащитников невооруженными бойцами (Mahony and Eguren 1997); о ненасильственном сопротивления военным переворотам (Roberts 1975; Sharp 1990; 1993); о ненасильственной защите — гражданской, общественной (Boserap and Mack 1974; Sharp 1990; Martin et al. 1991; Randle 1993; Burrowes 1996); об использовании обычных вооружений без убийства (Keyes 1982); об альтернативных ненасильственных силах (Banrejee 2000; Weber 1996; Moser-Puangsuwan and Weber 2000) и о разработке оружия, применение которого не приводит к смерти (Lewer and Schofield 1997).

В нескольких странах по правительственному заказу были пред-

105

приняты исследования эффективности ненасильственной гражданской защиты, пусть далее и для того, чтобы противопоставить ей более эффективную обычную военную машину. В числе этих стран следующие: Швеция, Норвегия, Дания, Нидерланды, Франция, Латвия, Литва, Эстония, Австрия, Швейцария и Финляндия (Schmid 1985; Sharp 1990; Randle 1994: 121-137). В Таиланде в статью 65 новой Конституции 1997 г. была включена уникальная упреждающая статья, узаконивающая ненасильственное сопротивление возможным военным переворотам: «Народ имеет право мирными средствами противостоять любой попытке добиться административной власти средствами, не предусмотренными Конституцией».

Исследования в области оружия для полиции и военных, применение которого не ведет к летальному исходу, ведутся в США, по крайней мере, с 1965 г., и получили новый толчок к разработке в 90-х годах. Изучен широкий спектр технологий — лазерное, оптическое, акустическое, электромагнитно-импульсное, химическое, биологическое и другое оружие. Некоторые его виды уже были использованы в операциях полиции в пределах страны и за рубежом (Lewer and Schofield 1997). Правительство проявляет интерес к такому оружию, так же как и к общественной защите, лишь как к дополнительным средствам, но уже сам факт серьезного отношения к ненасильственным альтернативам со стороны экспертов по насильственной безопасности должен явиться мощным стимулом к более активным действиям для политологии. Главная задача — решить проблемы на пути к переходу к полностью ненасильственной системе безопасности. Еще один признак движения к ненасильственной безопасности можно видеть в докладе комиссии Карнеги по предотвращению смертельно опасного конфликта (1997), который призывает к «структурному предотвращению: стратегиям по искоренению первопричин конфликта», а также к созданию «культуры предотвращения конфликтов». Здесь в перспективе намечаются дальнейшие шаги по направлению к ненасильственной безопасности во всем мире. Одним из примеров может служить предложение создать Глобальную Ненасильственную Организацию Мира (www. nonviolentpeaceforсе.org).

Политическая наука ненасилия должна искать решения проблем, которые до сей поры считались непреодолимыми на пути построения общества ненасилия. Первоочередной задачей должно быть искоренение прямых угроз уничтожения с помощью агрессивного физического насилия. Во-первых, потому, что без физического выживания никакая другая проблема не может быть решена; во-вторых, потому,

106

что приверженность убийству «помогает» структурному и экологическому насилию, которые угрожают благополучию отдельных людей, общества в целом и всей нашей планеты.

Упор на неприятии убийства как подходе к решению проблем общества вызывает следующие вопросы: почему нужно концентрировать внимание на неприятии убийства, когда психологическое насилие, пытки, расизм, сексизм, экономическая эксплуатация и диктатура являются причиной большего количества смертей, чем убийство? На первый взгляд кажется, что такие проблемы могут быть решены, если мы оставим за собой право убивать. Однако именно желание, способность убивать и культура убийства являются основной причиной социоэкономического структурного неравенства, которое убивает. Как могут пытки, расизм, угнетение женщин, экономическая эксплуатация и диктатура существовать, если они не будут основываться на страхе и угрозе смерти? Отказ от убийства, начиная убийством человека и заканчивая войной, внесет огромный вклад в решение проблем, стоящих перед человечеством. Разговаривая с жителями деревни , Ганди по очереди загибал пальцы левой руки — по одному на каждую проблему, которую необходимо решить: равенство для неприкасаемых; право прясть ткань из хлопка для освобождения от экономической зависимости; отказ от наркотиков и алкоголя; дружба общин индусов с мусульманами; равные права для женщин. Затем он говорил: «А запястье моей руки —это ненасилие» (Ashe 1969: 243). Мы подобным же образом можем сформулировать пять первоочередных для всего мира проблем: продолжающиеся убийства и необходимость разоружения; страшная бедность и необходимость экономического равноправия; унижение человеческого достоинства и необходимость соблюдения всеми прав человека; разрушение биосферы и необходимость поддерживать жизнь на всей планете и другие противоречия, которые мешают совместной работе над решением проблем.

Решение проблем ненасильственным путем означает не только отрицание убийства, но и конструктивную деятельность по выполнению базовых нужд людей. Эта деятельность включает в себя всеобщий протест против войны и оружия, против бедности, ненасильственную борьбу за права и ответственность человека, обеспечение устойчивости окружающей среды.

Такая программа действий может показаться утопичной и невыполнимой, но она завещана некоторыми из самых опытных лидеров нашей эры. Исключительно важно для политологов помнить, что почти каждая конференция по проблемам человечества, проводимая под

107

эгидой ООН или других организаций, призывает людей мира выразить «политическую волю» для необходимых перемен. Этот призыв направлен не только правительствам, но и партиям, неправительственным организациям, корпорациям, профсоюзам, университетам, средствам массовой информации, религиозным организациям и работникам искусства. В наше время глобальные проблемы, угрожающие миру, усилились настолько, что среди людей растет понимание того, что бездействие приведет к катастрофическим последствиям. Среди этих проблем и распространение оружия, и быстрый рост населения при растущем экономическом неравенстве, угрожающие жизни последствия нещадной эксплуатации природы, неравное положение в обществе женщин, местного населения, угнетенных меньшинств и мириадов культурных сообществ. Как сказал Федерико Мэйор, Генеральный Директор ЮНЕСКО, в наше время «все изменилось коренным образом» (Mayor 1995: 83-93). Какой еще толчок к действию нужен политологии?

Неприятие убийства и разоружение

Проблемы, которые необходимо решить, не являются плодом фантазии политологов, их «поставляет» нам глобальная политическая жизнь. Четкий план действий в направлении решения этих проблем можно найти в Заключительном докладе специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН по разоружению (UN General Assembly 1978), где содержится призыв к «полному и всеобщему разоружению под эффективным международным контролем». 159 государств при одном воздержавшемся (Албания) провозгласили необходимость ликвидации всего ядерного оружия, а также ликвидации биохимического и другого оружия массового уничтожения, вывода войск со всех иностранных военных баз, сокращения контингента войск до количества, необходимого для защиты территории, сокращения обычных вооружений, окончания колоссальных трат на военные нужды и переброски ресурсов на социальные и экономические нужды развивающихся или развитых стран. Под этим призывом подписались государства, в целом проводящие политику, основанную на насилии, — ситуация, с которой незнакомо большинство студентов-политологов.

Политология неприятия убийства не может оставаться в стороне от усилий, направленных на поддержку действий правительства и гражданских организаций, которые приближают общество, свободное от оружия. Среди этих действий — кампании по запрещению легкого

108

огнестрельного оружия, оружия нападения, противопехотных мин и торговли оружием; по установлению зон мира в деревнях и городах, свободных от оружия, по созданию в мире зон, свободных от ядерного оружия.

Неприятие убийства и экономическое неравенство

Еще один классический призыв к действиям по решению проблем — «Манифест» 53-х Нобелевских лауреатов, в котором они говорят о необходимости остановить то, что они называют глобальным «холокостом» смертей от экономического неравенства, которое вполне предотвратимо (Nobel Prize Winners 1981: 61-63).10 По их мнению, «Все, кто осуждает этот холокост и борется с ним, единодушно признают, что корни этой трагедии — политические».

Крайне важно, чтобы граждане и политики выбирали и голосовали на своих уровнях во время выборной кампании, в парламенте, в правительстве или на между народном уровне за новые законы, новые бюджеты, новые проекты и новые меры, направленные на спасение миллиардов людей от недоедания и недостаточного развития и сотни миллионов каждом поколении от голодной смерти (62).

Говоря о «необходимости спасти жизни, не убивать и не уничтожать, даже своим бездействием или безразличием», ученые призывают к ненасильственной экономической революции:

Хотя сильные мира сего несут самый тяжелый груз ответственности, они не одни. Если бесправные возьмут свою судьбу в свои руки, если все возрастающее число людей будет отказываться подчиняться любому другому закону кроме закона о правах человека, основным из которых является право на жизнь, если слабые организуются и будут использовать то оружие, которое доступно им, ненасильственную борьбу, примером, которой является Ганди, ставя перед собой важные для них цели; если все это случится, тогда совершенно точно наступит конец катастрофе нашего времени (63).

«Манифест» заканчивается так: «Пришло время действовать, пришло время создавать, пришло время для нас жить так, чтобы после нас могли жить другие».

109

Неравенство, рост населения, и милитаризация взаимодействуют, усиливая экономические причины убийства, насилие и урон окружающей среде. По данным Всемирного Банка на 1999 г. около 1,5 млрд людей живут в условиях «крайней бедности», с уровнем дохода меньше 1 доллара в день, а 3 млрд человек имеют доход менее двух долларов в день, и неравенство доходов все увеличивается. По словам Тарика Хусейна из Всемирного Банка, выступавшего в июне 1997 г. перед 160 молодыми лидерами — слушателями первой программы Международной Академии Лидерства при Университете ООН,

Мир в середине 1990-х годов... еще более поляризован, чем в 80-е годы... За последние 30 лет доход беднейших слоев населения земли (20%) снизился с 2,3% до 1,4%. В тоже время доход самых богатых вырос с 70% до 85%. Общее состояние 360 миллиардеров мира превышает совместный ежегодный доход стран, чье население составляет 45% всего населения планеты (Husain 1997: 13).

Президент Всемирного Банка Джеймс Волфенсон и Махатма Ганди согласны, что неравенство ведет к насилию. По словам Президента, «Неравенство ведет к нестабильности. Бедность приводит к войне» (Husainl997: 6). Махатма предупреждает: «Правительство без насилия не может стать реальностью до тех пор, пока существует пропасть между богатыми и миллионами бедных... Жестокая и кровавая революция обязательно произойдет одналсды, если богатые добровольно и на благо всех не откажутся от богатства и власти, которую богатство обеспечивает» (Gandhi, Collected Works 75, 1941: 158). Мысли обоих лидеров обобщила молодая американка, борец за мир, пожертвовавшая большую часть своего наследства, Бетси Дюрен: «Единственный способ, с помощью которого мы можем добиться мира навсегда, — это перераспределение богатства. Бедность, война и страдания исходят от людей, владеющих огромной частью пирога и старающихся удержать ее» (Mogil and Slepian 1992: 100). Взгляды Президента, Махатмы и молодой американки повторяют анализ отношений между неравенством и насилием, сделанный Аристотелем 2300 лет назад:

Очень важно помнить, что причиной беспорядков, ведущих к революции, являются те, кто имеет власть, будь то отдельные личности или правительственные органы, или племена, или все что хотите. Они могут быть «виноваты» в этом

110

косвенно, когда остальные начинают революцию из зависти к власти, или же непосредственно, когда считают себя настолько выше всех остальных, что не могут быть со всеми наравне (Aristotle 1962: 199).

Быстрый рост населения с 2,5 млрд в 1950 г. до 6,1 млрд в 2000 г. и ожидаемых 8,9 млрд в 2050 г. заставляет приступить к решению проблем как можно скорее. Самыми густонаселенными странами к 2050 г. по прогнозам будут Индия (1529 млн человек), Китай (1478 млн), США (349 млн), Пакистан (345 млн) и Индонезия (321 млн). Согласно анализу Лестера Брауна и его коллег из Института Уорл-дуотч, такой беспрецедентный рост по 80 млн человек в год создает потенциально катастрофическую нагрузку для нашей планеты. Среди 19 самых «проблемных» областей — запасы воды, производство зерна, энергетика, пахотные угодья, леса, видовое многообразие, изменение климата, заболевания, урбанизация, жилье, образование, работа и конфликты внутри стран и между ними (Brown, Gardner and Halweil 1999).

Поскольку традиционные методы сокращения населения, такие как война, геноцид, инфантицид, аборт, а также голод и эпидемии, неприменимы, политология ненасилия должна поддерживать открытие и проведение в жизнь ненасильственных альтернатив. Это означает, что в самый центр внимания теории и практики политологии необходимо поставить уважение к качеству человеческой жизни и среде, ее окружающей и поддерживающей.

Некоторые из самых известных в мире военных, профессионалов убийства, продемонстрировали глубокое понимание необходимости демилитаризации. Одним из них был генерал второй мировой войны, который стал впоследствии президентом США, Дуайт Эйзенхауэр (1953-1961). Он лучше любого пацифиста проанализировал связь между приверженностью к убийству и экономическим структурным насилием:

Каждая произведенная пушка, каждый спущенный на воду корабль, каждая ракета, в конце концов, означает кражу у тех, кто голоден и не получит пищи, кто мерзнет и останется без одежды. Этот воюющий мир тратит не только деньги. Он тратит пот и кровь своих рабочих, интеллект своих ученых, надежды своих детей... Так нельзя жить. Под облаком военной угрозы человечество распято на железном кресте (Eisenhower. Address to the American Society of Newspaper Editors. April 16, 1953).

111

Одной из причин, по которой человечество «распято на железном кресте», являются расходы США на ядерную программу с 1940 по 1996 г., составившие 5821 трлн долларов (Schwartz 1998). Это яркий пример колоссальных глобальных военных расходов, которые в 1990-х годах составляли в среднем «более 500 миллиардов долларов в год» (Sivard 1996: 7). Политическая наука ненасилия должна работать на прекращение экономического неравенства, вызванного глобальной милитаризацией. Она должна стараться «снять» человечество с его «железного креста», чтобы положить конец «холокосту» бедности.

Права и обязанности человека в обществе неприятия убийства

Необходимость вовлечения в процесс решения проблем обосновывается Всеобщей Декларацией Прав Человека (1948) и последующими соглашениями, гражданскими и политическими, социальными и экономическими. Основной текст Декларации должен быть известен каждому политологу и гражданину.

Как бы ни определялись права человека, политическая наука неприятия убийства должна защищать их ненасильственными методами. Более того, она должна ставить конкретную задачу добиваться всеобщего признания права не быть убитым и запрета убивать других. Одним из способов добиться этого может быть включение в Декларацию и мировую практику следующей статьи:

Статья 3(2). Каждый имеет право не быть убитым и обязан воздерживаться от убийства других.

Политическая наука неприятия убийства должна добиваться соблюдения и дальнейшего продвижения прав человека на любом уровне. Например, конференция женщин в Пекине в 1995 г. предложила программу действий, призванную покончить с любыми формами насилия против женщин и девушек; выполнение этой программы могло бы стать задачей политологии неприятия убийства.

Еще одним приложением сил для политологии неприятия убийства могла бы стать защита ненасильственными средствами прав человека, за которые борется организация Международная Амнистия, основанная в 1961 г. Ее работа опирается на такие принципы Декларации, как «Никто не должен быть подвергнут пытке или жестокому, бесчеловечному или унизительному обращению или наказанию» (ст. 5);

112

«Никто не должен быть подвергнут произвольному аресту, задержанию или ссылке» (ст. 9) и «Каждый имеет право на свободу мнений и выражения; это право включает свободу выражать свое мнение беспрепятственно, а также искать, получать информацию и делиться ей и идеями через любые средства массовой информации независимо от границ» (ст. 18). Организация Международная Амнистия ставит своей целью отмену во всем мире смертной казни, пыток, требует справедливого суда для всех и немедленного освобождения всех узников совести, которые сами не участвовали в отправлении насилия и не проповедовали его. Методы работы этой организации включают в себя все формы ненасильственных действий.

Еще одной правозащитной организацией, которой могла бы помочь политология неприятия убийства, является Организация Непредставленных Народов (ОНН), основанная в 1991 г., которая борется за признание коллективных прав человека более чем 50 малых народностей на пяти континентах. В уставе организации записано, что «главным инструментом политики организации является поддержка ненасилия и отказ от терроризма». ОНН призывает «правительства, международные организации, неправительственные организации и их лидеров придерживаться четкой и принципиальной политики по сокращению применения насилия». Такая политика должна включать в себя:

признание и уважение прав всех людей и малых народностей, независимо от их численности, культуры или религии; серьезное отношение ко взглядам и нуждам непредставленных народов; выступление против всех неспровоцированных актов насилия и грубых нарушений прав человека, примененных к недостаточно представленным нациям и народностям; признание легитимности движений и правительств, которые используют мирные и демократические средства для достижения своих целей; участие в открытом и искреннем диалоге со всеми таковыми организациями и правительствами и признание их приверженности к ненасилию; активная помощь и поощрение мирных способов решения конфликтов между правительствами и нациями и народностями, находящимися под их юрисдикцией (UNPO 1998: 8).

Далее ОНН призывает «корпорации и финансовые организации покончить с нещадной эксплуатацией ресурсов, жизненно важных для людей; прекращать продвижение насилия через безответственную торговлю оружием и коммерциализацию насилия в средствах

113

массовой информации и их продуктах» (9). Такая приверженность ненасильственной политике народов, которые познали геноцид, преследование по этническому признаку и разрушение окружающей среды, являет собой пример для политологии неприятия убийства. При большом количестве и нуждах национального самоопределения малых народностей, членство в ОНН может со временем превысить количество членов ООН.

Неприятие убийства и устойчивость окружающей среды

Политическая наука неприятия убийства ставит своей целью помощь в освобождении человечества от разрушения экологии. Мы убиваем окружающую среду, и она, в свою очередь, убивает нас.

Конец XX в. ознаменован растущей тревогой по поводу разрушения биосферы человеком. Милитаризация экономики и военные действия содействуют этому. Всемирная Хартия Природы, принятая 111 членами Генеральной Ассамблеи ООН 28 октября 1982 г., гласит: «природа должна быть ограждена от ущерба, наносимого войной и другими враждебными действиями» (ст. 1, разд. 5). Среди самых разрушительных влияний на экологию — химическая дефолиация лесов Соединенными Штатами во время войны во Вьетнаме; поджог нефтяного месторождения Ираком во время войны в Персидском заливе. Перед политологией неприятия убийства стоит задача, сформулированная Бэрри Коммонером: «Чтобы подружиться с планетой, мы должны жить в мире со всеми людьми, ее населяющими» (Commoner 1990: 243).

Еще одна задача сформулирована Морисом Стронгом, Генеральным Секретарем Конференции ООН по Окружающей Среде и Развитию, проходившей в Рио-де-Жанейро в 1992 г.; Стронг призвал к «экологической революции, которая необходима, чтобы привести мир на путь к более надежному, стабильному и справедливому будущему» (United Nations 1993: 1). В «Программе 21», призыве к действию, выработанному на конференции, отмечается, что «война чрезвычайно деструктивно действует на устойчивое развитие» (пункт 24) и что «мир, развитие, и защита окружающей среды взаимозависимы и неразделимы» (пункт 25). Призывы к решительным действиям адресованы государствам, правительствам, гражданам, женщинам, молодежи и местным народностям. Сюда же можно добавить армии, военную промышленность, корпорации, профсоюзы и политологов.

114

Как и другие угрозы выживанию и благополучию, экологические проблемы столь же сложны, междисциплинарны и глобальны. Для формулировки и проведения в жизнь общественной политики необходимо задействовать ресурсы политической науки с позиций неприятия убийства. Необходимо выяснить, какие проблемы окружающей среды наиболее понятны и нуждаются в срочном решении; какие проблемы необходимо срочно исследовать и как лучше всего внедрять научные знания в ненасильственные действия по принятию решений обществом. Примером может служить подход, примененный Шведской Королевской Академией Наук (Sebek 1983).

Политология неприятия убийства должна быть особенно внимательной к гражданам, организациям и социальным движениям, которые занимаются деятельностью по сохранению окружающей среды ненасильственными средствами. Такие движения могут быть очень разными —от женского движения Чипко «Спасите деревья» в Индии (Weber 1989; Nautiyal 1996), организации «Гринпис», пытающейся своими действиями непосредственно влиять на государственную и общественную политику (Stephenson 1997), до появившейся в Германии политической партии и экологического движения «Зеленых» (Die Griinen).

Наследие Петры Кари Келли (1947-1992), основательницы выборной партии «Зеленых», формулирует целый комплекс задач для политической науки неприятия убийства на весь XXI в. Она призывает действовать по каждому важному вопросу от разоружения и экономики до прав человека и мирового сотрудничества по спасению планеты. Она призывает к «глобальной культуре экологической ответственности» и ратует за «жесткие принципы, на которых должны быть основаны экологические отношения между всеми странами» (Kelly 1992: 76). Вместе с Толстым, Ганди, Абдул Гаффар Ханом и Мартином Лютером Кингом Петра Келли заслуживает признания сейчас и в будущем как человек, внесший значительный вклад в глобальные перемены в сторону ненасилия в XX в. и за его пределами.

Неприятие убийства и сотрудничество по решению проблем

Всеобщей задачей является продвижение процессов мирного разрешения конфликтов на уровне как индивидов, так и глобального сообщества. Ни безопасность, ни экономическое процветание, ни уважение прав человека, ни экологическая устойчивость, ни другие важные

115

условия жизни не могут быть достигнуты без сотрудничества всех уважающих и ценящих жизнь. Это не означает, что политология решает все проблемы; скорее она берет на себя ответственность за координацию процессов сотрудничества по решению проблем. Это не означает, что политология будет играть доминирующую, подавляющую роль; даже анархисты требуют уважения к своим свободам со стороны всех других анархистов. Ненасильственный подход означает отход от политики, основанной на конфликте, и борьбы за главенство при насилии — явном или скрытом — как решающем средстве. Там, где насилие разъединяет и доминирует, ненасилие объединяет и сотрудничает. Вот почему политология ненасилия ищет поддержки со стороны мужчин и женщин, религий, цивилизаций, рас, народов, классов, сообществ, государств, национальных и транснациональных корпораций и глобальных движений. Цель —решить проблемы, не прибегая к убийству и во имя благополучия всех. Важными ресурсами здесь могут быть междисциплинарные и профессиональные исследования теории и практики мирного разрешения конфликтов (Fisher and Ury 1981; Burton 1996).

Политология неприятия убийства признает исторические достижения демократии, представленные в некоторых современных политических системах, но она также ищет решений проблем поведенческого и структурного насилия, которые не могут решить свободная политики и свободная рыночная экономика. Признаки систематических дисфункций в удовлетворении основных нужд людей наблюдаются в самых передовых демократических системах. Если взять США в качестве примера, то здесь наиболее «запущенными» являются проблемы насилия и убийства в семье и школе; разочарование в жизни молодых, употребляющих наркотики, участвующих в бандах и заканчивающих жизнь самоубийством, всепроникающее равнодушие к политике и правительству, проявляющееся в низкой явке на выборы, «растранжиривание» ресурсов на военные нужды, целый слой обойденных правами и привилегиями людей (приблизительно 20% населения), страдающих от недоедания и плохого питания, плохого здоровья, нехватки или отсутствия жилья, недоступности образования и распада семьи, «поставляющих кадры» для преступного мира, подвергающихся сексуальной и расовой дискриминации. С другой стороны, в той же стране существует сверхбогатый высший класс (тоже около 20% населения), состояние которого все растет и который вместе с классами, близкими ему по доходам, обеспечивает свою безопасность, прибегая к услугам полиции и армии, строя еще больше тюрем и ужесточая наказания за

116

преступления; и все это сопровождается воспеванием насилия.

Население стран с менее демократическими режимами и неразвитым гражданским обществом еще больше страдает от разнузданного насилия, связанного с автократическим правлением и экономическими проблемами. Насилие в этих странах принимает такие формы, как массовые казни, пытки, политические убийства, геноцид, вооруженные нападения, терроризм и кровопролитные перевороты.

Политология неприятия убийства, освободившись от стереотипов насилия как средств и способов решения проблем, должна вносить свой вклад в процессы удовлетворения нужд людей в обществах с более или менее развитым демократическим строем. На данном этапе это можно сделать с помощью внедрения в массовое сознание ценностей ненасилия, предоставления информации о способностях человека делать выбор в пользу неприятии убийства, поддержки демократизации руководства и всего общества в целом, вовлечения граждан в формирование политических курсов и развития новых институтов ненасилия. Чтобы участвовать в этих переменах, политология как наука должна принять отказ от убийства как отправную точку своего служения обществу. Она должна взять на себя ответственность за удовлетворение всех нужд людей — от индивидуальных и семейных до управления государством и всем мировым сообществом.

Глава 5

ЗНАЧЕНИЕ ПОЛИТОЛОГИИ НЕПРИЯТИЯ УБИЙСТВА ДЛЯ ОБЩЕСТВЕННЫХ И ГОСУДАРСТВЕННЫХ ИНСТИТУТОВ

Институты, которые мы называем необходимыми, часто всего лишь те, к которым мы привыкли... самых разнообразных форм построения общества может быть гораздо больше, чем граждане, живущие в различных обществах, способны вообразить.

Алексис де Токвилъ

Проблемы, ставящие под угрозу жизнь на Земле, исходят от всех людей вместе, они касаются нас всех, и мы должны действовать все вместе, чтобы решить их.

Петра К. Келли

Каковы последствия этико-эмпирического перехода к ненасилию для политологии? Что он означает для политологов-практиков, для структуры дисциплины, для ее отношений с другими отраслями наук и для ее различных институтов, призванных сделать ненасильственным все человеческое общество? Под институтами понимаются конфигурации целенаправленных социальных взаимоотношений, которые возникают в ответ на надежды и нужды людей.

История цивилизации в большой степени — история инноваций в сфере институтов. Религия дает толчок к формированию сообществ, объединенных вокруг синагог, церквей и мечетей. Необходимость участия в политическом управлении порождает партии, выборы и парламенты. Из необходимости контроля над обществом произошли полиция, суды и тюрьмы. Завоевательные цели приводят к возникновению технологических средств для боевых действий в воздухе, на земле и

118

на воде. Из необходимости взимать налоги для содержания армии и на нужды государства произошла бюрократия и армия чиновников (Finer 1997: 16-17).

Каким же изменениям должна подвергнуться политология ненасилия, чтобы она могла готовить переход общества к ненасилию? Перспектива ненасилия может быть интегрирована в старые структуры, например путем ввода в специальности политологии изучения проблем демократизации, тендерных, расовых, классовых и экологических проблем. Или же старые структуры могут быть полностью перестроены, созданы новые, параллельные, гибридные, или же совершенно новые, сосредоточившие в себе все источники возможностей ненасильственной трансформации.

Как демократии создаются демократами, которые понимают, что это такое, как заставить их работать и мотивированы заставить их работать, так лее и общества неприятия убийства будут построены людьми, не принимающими убийство. Политология неприятия убийства возникнет таким же образом. Существует множество путей к философии ненасилия, и все они индивидуальны. Человек может прийти к отказу от убийства благодаря своему рождению, вере, интеллекту, состраданию, перенесенной травме, медитации. Обширный исторический опыт и современные свидетельства способности людей посвящать себя борьбе за ненасилие, должен вдохновлять нас на поиски таких способностей в себе.

Специализация ненасилия в политологии

Дух ненасилия должен со временем проникнуть в каждый существующий раздел политологии, но пока молено задуматься о создании новой специализации ненасилия как прототипа для перестройки существующих специализаций.

При создании таковой необходимо руководствоваться общей целью: ликвидировать убийство, угрозы убийства и все, что им сопутствует, из мировой практики. Это отличает данную специализацию от всех тех, что пропагандируют либеральную демократию, основанную на насилии, научный социализм, основанный на насилии, или авторитарный режим, основанный на насилии. Специализация ненасилия основана не на большем количестве ценностей и понятий, а на кардинально иных ценностях.

Следуя современной формуле обучения от вводных курсов до докторантуры, новая специализация сделает своей задачей развитие уме-

119

ний, необходимых для создания и поддержания обществ без убийства. Основными должны быть четыре умения: исследовательские навыки, обучающие навыки, навыки для конкретных действий и навыки критического размышления, выражаемого в общении через средства массовой информации и в повседневной жизни.

Студенты, начинающие обучение, должны быть ознакомлены с наследием насилия и убийств в истории человечества, после чего им должно быть предложено пробовать искать пути удаления убийства из жизни человеческого общества, как если бы они были политическими лидерами или политологами. Затем они получили бы сведения о способности человека к творчеству (Boorstin 1983; 1992; 1998), к политическим нововведениям (Finer 1997) и к труду на благо мира и во имя уважения человеческого достоинства в каждой сфере общественной жизни (Josephson 1985).

Следующим шагом мог бы быть обзор задач, требующих решения (насилие, экономика, права человека, окружающая среда, сотрудничество), современных политических институтов и самых последних разработок по логике анализа ненасилия и принципам действий, которые необходимы для создания общества ненасилия.

Далее необходимо дать возможность студентам рассмотреть ряд альтернативных, но связанных между собой способов решения проблем и работы непосредственно в сообществах.

После такой подготовки следующий шаг — участие в групповых проектах или выполнение своих собственных, чтобы применить соответствующие навыки в исследовании, образовании, действии и критическом анализе для создания альтернатив насилию. Эти проекты должны быть ориентированы на местные, национальные, международные и глобальные условия. Результаты таких проектов, представленных в виде дипломных работ, вносятся в банк памяти раздела ненасилия и публикуются в Интернете, чтобы их можно было использовать при решении проблем.

Выпускники могли бы приложить свои силы на государственной службе и в гражданском обществе. Некоторые из них могли бы продолжить обучение для получения степеней магистра и доктора политологии ненасилия, присоединится к существующим областям исследования или основать совершенно новые.

Специализация политологии ненасилия, безусловно, ориентирована на подготовку кадров для служения обществу. В своей собственной структуре и способах разрешения конфликтов политология неприятия убийства могла бы демонстрировать характеристики общества

120

ненасилия, демонстрировать культуру равного партнерства мужчин и женщин, основы общества ненасилия. Необходимо обеспечить длительную обратную связь с выпускниками, чтобы определять новые области исследований и корректировать подготовку студентов для решения новых непредвиденных задач. Поскольку знания о ненасилии представляют интерес для всего мира, новое отделение будет привлекать талантливых ученых из разных стран для непосредственного преподавания и через дистанционное обучение. Местное сообщество может рассматриваться как модель для решения проблем, важных для всего мира.

Университет Шанти Сена (Корпус Мира)

Переход к обществу ненасилия требует создания ненасильственной студенческой организации как альтернативы военной подготовке, часто предоставляемой или обязательной во многих колледжах и университетах. Эта организация может существовать на базе факультета политологии, но членами ее могут становиться все учащиеся в данном учебном заведении.

Как бы эта организация ни называлась — Шанти Сена или как-то еще, это хорошо организованная структура, члены которой проходят подготовку, помогающую разрешать конфликты мирным способом, обеспечивать безопасность сообщества и граждан, оказывать первую помощь пострадавшим в результате несчастных случаев и катастроф и конструктивно трудиться на благо общества. Практическая подготовка дополняет теоретическую, развивающую навыки лидерства. Духовным источником является утверждение жизни, присутствующее во всех религиях, возвышающее влияние музыки и искусства, жизнелюбивая сила спорта и удовлетворение от службы на благо других. Члены организации могут привлекаться к работе во время кризисов на кампусах и за их пределами и «поставлять» лидеров для других социальных институтов. Она может снабжаться и финансироваться на тех лее принципах, что и современные курсы военной подготовки. Эту программу можно адаптировать и к доунивер-ситетской подготовке. Ценным источником практического опыта для организации Шанти Сена могут быть образовательные учреждения профессора Н. Радхакришнана из Индии (Radhakrishnan 1997b), деятельность восьмидесятитысячной ненасильственной армии Мусульманского освобождения («Божьи слуги») в Индии в 1930-1947 гг. (Banerjee 2O00: 73-102), движение Кинга за ненасильственные соци-

121

альные изменения (LaFayette and Jehnsen 1995; 1996), а также другой опыт ненасильственной подготовки (War Resisters League 1989).

Университеты неприятия убийства

Переход к обществу ненасилия требует выработки навыков и умений и такой подготовки, какую не в силах обеспечить ни одно отделение университета или отдельная дисциплина. Поэтому трансформация к ненасилию всей политологии означает сотрудничество со стороны представителей всех общественных, естественных, гуманитарных наук и всех профессий. Необходимо создание целых университетов, готовящих к жизни без насилия на местном, национальном и международном уровне.

Университеты доказали свою способность к полной мобилизации человеческих и интеллектуальных ресурсов во время войны во имя насилия. Как сказал Президент Гарварда Джеймс Конант 18 июня 1942 г., «чтобы приблизить день, когда Германия и ее союзники безоговорочно капитулируют, мы мобилизуем все интеллектуальные ресурсы этой древней обители ученых». Гарвард стал известен как «Арсенал Конанта», а мобилизация всех сил на войну полностью изменила университетскую жизнь. Студенты-физики были привлечены к работе над сверхсекретным проектом по созданию атомной бомбы в Лос-Аламос, Нью-Мехико. Как вспоминает один из тех студентов, «это было что-то вроде научной утопии... Лучшие умы свободно обменивались идеями, невзирая на возраст, должность или предыдущие достижения» (Harvard Magazine, September-October 1995: cover; 32, 43).

He следует ли университетам, старым и новым, так же энергично заняться ликвидацией войн и всех форм убийства, которые угрожают выживанию человечества? Пока еще высшим учебным заведениям предстоит долгая дорога к ненасилию как ценности в высшем образовании, поскольку они очень неохотно вводят курсы, программы по ненасилию или включают «ненасилие» как основное понятие в очень дорогостоящие общеуниверситетские программы по «этике» или «ценностям».

Политические партии неприятия убийства

Прикладной политологии неприятия убийства необходимы политические партии, которые участвуют в решении насущных про-

122

блем общества. Общее название для таких партий может быть партия ahimsa sarvodaya (ahimsa — ненасилие, sarvodaya — благополучие всех). Такие партии должны появиться в специфических социокультурных условиях.

Целью таких партий должно быть создание местных и глобального обществ неприятия убийства. Они отличаются от прежних партий тем, что выражают не классовые интересы, а общие, поскольку все получают выгоду от отсутствия убийства и наличия свободы, справедливости и материального процветания. Может существовать одновременно несколько таких партий, конкурирующих на основе ненасилия.

Ожидаемый конструктивный вклад таких партий в выборный процесс, выработку государственной политики и другую деятельность противоречит запрету, завещанному Ганди, на непосредственное участие в политической жизни. Последний совет, данный Ганди борющимся за ненасилие в декабре 1947 г., был оставаться вне политики, так как политика неизбежно коррумпирует (Collected Works 90: 223-224). Вместо этого они должны работать в гражданском обществе среди людей, чьи нужды самые насущные, влияя на политику и политиков извне. На самом деле это означает позволять другим становиться коррумпированными и принимать решения, влияющие на взимание многомиллионных сумм налогов, на жизнь миллионов людей и каждый аспект жизни общества — войну, безопасность, питание, одежду, жилье, здоровье, образование, экономику, культуру и окружающую среду, — а активисты ненасилия в это время должны будут пытаться повлиять на коррупционеров и их пособников так, чтобы они делали добро. Однако надо отдать должное предвидению Ганди: он сопроводил свой запрет следующим допущением: «Но может прийти время, когда люди скажут, что они хотят, чтобы только мы, и больше никто, стояли у власти. В этом случае можно пересмотреть нашу позицию» (223).

Естественно, что условия, благоприятные для появления партий ненасилия, будут очень разниться, однако везде процесс этот будет нелегким, даже там, где представительные органы составляют часть системы управления. Политические партии неприятия убийства должны приготовиться к долговременной борьбе по самым важным для общества вопросам, таким как смертная казнь, призыв в армию, война, насильственные государственные перевороты, терроризм, геноцид, преступность, насилие, разоружение и т.д. Тем не менее результата можно добиться, применяя творческий подход, демонстри-

123

руя мужество, международную солидарность и готовность служить обществу.

Отделения общественной службы на принципах ненасилия

На всех уровнях управления необходимо создать отделения общественной службы с полномочиями кабинета министров. Их задачей будет следить за условиями жизни общества, поддерживать профессиональную подготовку кадров, занимающихся предотвращением убийства и посттравматической реабилитацией, и формировать политический курс, который обеспечит благополучие сообщества без насилия. Поскольку насилие влияет абсолютно на каждый аспект жизни общества, внимание к нему со стороны общественной службы не менее важно и ответственно, чем вывоз мусора или подача чистой питьевой воды.

Отделение ненасилия будет собирать статистику случаев применения насилия и выдавать рекомендации по действиям, устраняющим насилие на самых разных уровнях. Вместе с рекомендациями будут составляться периодические отчеты, подобные тем, что составляют независимые проверяющие агентства. Эти отчеты должны подчеркивать слабые и сильные стороны трансформации к ненасилию и рекомендовать более эффективные действия по решению проблем общества.

Учреждения по обеспечению безопасности

Переход к обществу неприятия убийства требует создания сил всеобщей безопасности, подобно традиционной армии и полиции, для действий по защите населения и гуманитарной помощи на земле, воде и в воздухе. Такие силы должны быть подготовлены для превентивных, антикризисных и посткризисных действий. Руководящие кадры могли бы готовить существующие военные и полицейские академии после их соответствующей перестройки или новые академии, где подготовка будет основана на принципах ненасилия. Примером для подобных академий может служить университет Шанти Сена.

Обеспечение безопасности без применения насилия означает вовлечение в этот процесс всего населения на местном, национальном и международном уровне. Этого можно добиться путем создания центров изучения ненасилия в жилых кварталах, в школах, храмах, рабочих местах; специальные центры, связанные между собой компьютер-

124

ной сетью, должны работать в каждом сообществе. Модели организации жителей на местах у лее давно существуют и вполне применимы в данном случае.

Необходимо также создать советы безопасности на принципах ненасилия на национальном и транснациональном уровне, а также назначить атташе по культуре ненасилия при каждом дипломатическом учреждении. Советы безопасности, основанные на принципах ненасилия, нужны для противопоставления альтернатив ненасилия способам решения конфликтов, применяемым государствами, склонными к насилию. Совет Безопасности при ООН, например, мог бы состоять из представителей государств, реже всего применяющих насилие: не обладающих ядерным оружием, армией, не применяющих смертную казнь и т. д. Необходимы также разведывательные управления на принципах ненасилия, которые вместе со средствами массовой информации и гражданскими комитетами могли бы раскрывать все угрозы убийства и мобилизовать силы и средства для их предотвращения. Атташе по культуре ненасилия не менее валены, чем традиционные военные атташе; эти люди должны налаживать добрые отношения сотрудничества между всеми поборниками ненасилия в разных странах. Всемирная компьютерная сеть Интернет позволит делиться информацией, имеющей отношение ко всеобщей безопасности и, возможно, будет источником формирования мнений и представлений, не зависящих от точки зрения правительства или средств массовой информации на ту или иную ситуацию.

Институты гражданского общества на принципах ненасилия

Возможности институтов гражданского общества содействовать появлению и существованию обществ ненасилия практически безграничны. Многие из них уже существуют, и можно ожидать появления еще большего количества важных и нужных институтов.

Духовные советы на принципах ненасилия. На каждом уровне общества необходимо создать духовные советы, основанные на утверждении ценности жизни от рождения до смерти. Такие советы могли бы состоять из представителей религиозных и гуманитарных организаций, исповедующих в своих традиционных верованиях или философии принципы ненасилия. Они могли бы внести значительный вклад в открытие каждым человеком в себе и всем обществом в целом способности жить по законам неприятии убийства.

125

Консультационные центры на принципах ненасилия. Такие консультационные центры необходимы для поиска ненасильственных альтернатив при решении проблем общества. Такие группы, сосредоточив духовные, научные, организационные и другие ресурсы, могли бы прямо или опосредованно помогать всем, кто хочет предотвратить убийство, остановить кровопролитие и создать условия для примирения и восстановления. Здесь необходима помощь частных институтов, которые могли бы предоставлять такие консультационные услуги на основе своего опыта. Примерами могли бы служить способы разрешения конфликтов квакерами и опыт предоставления помощи другими религиозными или гуманитарными организациями.

Транснациональные союзы. В дополнение к структуре институтов неприятия убийства, которую молено было бы назвать «сверху вниз» (политические партии, отделы общественного управления и институты всеобщей безопасности), необходима структура «снизу вверх», которая собрала бы все трансформирующие институты ненасилия в единый союз. Примерами могут служить Организация Непредставленных Народов (ОНН — коалиция народностей с выраженной национальной принадлежностью, ставящая целью влиять на политику ООН ненасильственными средствами), Международная Амнистия, «Гринпис» и Международное Братство Примирения. Участникам такого союза вовсе не надо соглашаться по всем позициям, достаточно того, чтобы они стояли на позициях ликвидации убийства из жизни мирового сообщества.

Реабилитационные центры для лидеров движения за неприятие убийства. Необходимо создание центров, где лидеры ненасильственных организаций и движений могли бы восстанавливать силы, размышлять, писать и делиться опытом.

Очень часто для лидеров, занимающихся опасной, всепоглощающей борьбой за ненасилие, единственное время для отдыха — это тюремное заключение или госпитализация. Реабилитационные центры, находящиеся в разных частях мира, дали бы возможность восстановиться физически и умственно, пообщаться с коллегами из разных стран и наметить план действий на будущее. Они могут существовать на частные пожертвования или входить составной частью в институты, занимающиеся трансформацией общества на принципах ненасилия.

Центры пропаганды ненасилия мастерами искусств. Необходимо создание институтов, которые поощряли бы творческий подход к ненасилию через искусство. Ромен Роллан так цитирует Тол-

126

стого: «Искусство должно подавлять насилие, и лишь искусство способно на это» (Rolland 1911: 203). Изучая ненасилие в поэзии Шелли, Арт Янг замечает: «Ненасилие — это больше, чем политическая теория; это то, из чего сделана жизнь и соткана поэзия» (Young 1975: 165). Один из принципов движения последователей М.Л.Кинга гласит: «Нет песни — нет движения» (Young 1996: 161-184). Необходимо предоставить возможность художникам, поэтам и писателям собираться вместе, чтобы делиться опытом и узнавать о новых творческих подходах к воспеванию ненасилия. Среди видов искусства, «работающих» для создания общества неприятия убийства, могут быть самые разнообразные: литература, поэзия, живопись, скульптура, музыка, танцы, театр, кинематограф, телевидение, фотография, архитектура, дизайн и т.д. Искать новаторские пути, ведущие к ликвидации насилия, — очень интересная задача для искусства. Альтернативой, например, привычным детективам, где раскрываются убийства, могут быть детективы, где сыщики, используя все свое мастерство, предотвращают убийства и самоубийства.

Для поощрения лучших образцов следует установить награды за вклад в искусство, пропагандирующее ненасилие, которые не будут уступать Нобелевским премиям.

Институты исследований и анализа политики ненасилия. Подобно частным институтам, призванным консультировать правительство и общественность по всем вопросам — от международной безопасности до проблем политической, экономической, социальной и культурной жизни, институты, занимающиеся сбором информации и анализом движения за ненасилие, могли бы помогать принятию решений по важнейшим для общества вопросам. Они могли бы поддерживать усилия всех других институтов ненасилия, а также предоставлять информацию по запросам как частных граждан, так и организаций.

Средства массовой информации, функционирующие на принципах ненасилия. Мы говорим здесь не о таких средствах массовой коммуникации, которые будут стараться не замечать способности человека убивать, но о таких, которые не будут проводить мысль, что убийство неизбежно, очень часто даже полезно, и весьма занимательно. Построение политики средств массовой информации в эру перехода к ненасилию могло бы повторять логику анализа ненасилия: сначала дается глубокий анализ природы насилия, затем до сознания людей доводятся реально существующие альтернативы насилию, затем дается информация о том, как проходит трансформация,

127

с ее успехами и неудачами, и наконец слово предоставляется различным видам искусства, воспевающим ненасилие. Необходимо создать альтернативные виды всех средств массовой коммуникации — газет и журналов, кино и телевидения, радио и глобальной сети Интернета.

Мемориалы героям ненасилия. В каждом сообществе необходимо будет создать мемориалы, посвященные памяти людей, групп, организаций, неизвестных героев и героинь и событий борьбы за ненасилие. Нужно будет увековечить память всех тех, кто отказывался убивать и внес свой вклад в продвижение общества по долгому пути к ненасилию. Это не означает, что нужно убрать статуи и памятники, посвященные победителям и побежденным убийцам, которые повсюду, — это наша история. Однако мемориалы ненасилию должны напоминать нам, что всегда существовали поборники ненасильственных альтернатив, столь важных для выживания общества сегодня. Среди людей, память о которых нужно сохранить, — религиозные деятели, мученики, не боявшиеся говорить правду своим мучителям, противники войн, противники применения смертной казни, певцы мира, люди, отказывавшиеся исполнять воинскую повинность, и многие тысячи мужчин и женщин, бросавшие мирными средствами вызов несправедливости под угрозой заточения, пыток и смерти.

Зоны мира. Зонами мира и ненасилия могли бы стать институты гражданского общества — от уровня деревенского и городского сообщества до национальных и международных сообществ.

Примерами могут служить религиозные убежища, зоны мира, в которых расположены поселения, оказавшиеся между двумя воюющими сторонами, зоны прекращения огня, движения за общество, свободное от оружия, усилия граждан по установлению порядка и нормальной жизни в районах, контролируемых бандами преступников, и международные договоры по установлению зон, свободных от ядерного оружия. «Собирание» институтов ненасилия в такие зоны явилось бы важнейшей задачей на пути перехода обществ к неприятию убийства.

Экономические предприятия на принципах ненасилия. Если военные предприятия чрезвычайно прибыльны для немногих, хоть и очень дорого обходятся остальным, предприятия на принципах ненасилия должны быть выгодными для всех. Поскольку спрос на материальные предметы и культуру ненасилия будет расти, возможности для предпринимательства ненасилия безграничны. Одним из способов начать этот процесс может быть инвентаризация всех военных предприятий и поиск путей превращения их в предприятия для мир-

128

ных целей. Игрушки, связанные с войной, можно заменить мирными игрушками, видеоигры-«стрелялки» —мирными играми. Военную индустрию можно заменить индустрией разоружения, полные насилия «продукты» средств массовой информации заменить альтернативными мирными «продуктами». Примерами могут быть военные предприятия, конвертированные в обычные предприятия в мирное время.

Центры глобального неприятия насилия. Для перехода к обществу ненасилия необходимы институты, которые могли бы охватить всю картину с глобальной точки зрения. Такие центры должны быть способны аккумулировать научные, художественные и все другие ресурсы для того, чтобы направить их на освобождение человечества от насилия. Если использовать компьютерный язык, такие центры должны быть катализаторами «программного обеспечения» ненасилия, которое может служить обществу посредством «аппаратного обеспечения» правительства-и институтов гражданского общества. Чтобы быть эффективными, такие центры должны быть совершенно независимыми от правительств, признающих насилие, и от влияния каких-либо частных интересов. Они могут финансироваться из благотворительных фондов, средствами от подписки населения, и т. д.

Центры неприятия насилия должны выявлять творческие возможности для перехода к обществу отказа от убийства в следующих областях: ненасилие в духовной и философской традиции; неврология и ненасилие; тендерные отношения и ненасилие; экономика и ненасилие; наука, технология и ненасилие; окружающая среда и ненасилие; образование и ненасилие; искусство, спорт и ненасилие; роль военных и полиции в переменах к ненасилию; лидеры ненасилия; будущее человечества без насилия.

Очень важной исторической задачей будет учет и регистрация всех ненасильственных глобальных культурных ресурсов каждой страны и региона. Такая информация, собранная в единое целое, поможет человечеству составить полное представление о выборе людей в пользу ненасилия.

Центры глобального неприятия насилия должны быть оснащены специальным штабом мониторинга, где вспышки насилия и убийства, угрозы убийства и все связанное с ними могли бы подвергаться систематическому интенсивному анализу, с тем чтобы можно было найти выход из трагического положения, не применяя насилие. Такие центры, используя все имеющиеся в их распоряжении ресурсы, могли бы содействовать трансформации к ненасильственной политике и подготовке всех, кто хочет, чтобы человечество выжило и процветало.

129

Необходимые институты ненасилия

Политология, поставившая задачу построения общества отказа от убийства, будет готовить почву для такого общества, просвещая других через специальные институты. Такие институты нужны для утверждения духовной основы ненасилия, для обмена опытом и знаниями, для выработки решений государственной политики, для построения экономики на принципах ненасилия, для всеобщей безопасности и для утверждения жизни в искусстве и во всех видах деятельности.

Переходные задачи требуют создания специальных центров глобального ненасилия, отвечающих ненасильственным нуждам всех живущих на земле. Такие центры будут создаваться совместными усилиями многих людей, отвергающих насилие. Каждый политолог и каждый человек может быть своего рода центром глобального ненасилия, чтобы внести свой вклад в построение мира без убийства.

Глава 6

ГЛОБАЛЬНАЯ ПОЛИТОЛОГИЯ НЕПРИЯТИЯ УБИЙСТВА

Мы вошли в новую эру. Старые методы и решения не годятся больше. У нас должны быть новые идеи, новые мысли, новые представления. .. Мы должны вырваться из смирительной рубашки прошлого.

Генерал Дуглас МакАртур

У кого-то из нас должно хватить здравого смысла и сил, чтобы порвать доставшиеся нам от истории цепи насилия и разрушения.

Мартин Лютер Кинг

Весь исторический опыт подтверждает это — человек не мог бы добиваться возможного, если бы снова и снова он не стремился бы к невозможному.

Макс Вебер

Мы ежедневно наблюдаем, как невозможное еще вчера становится возможным сегодня.

Мохандас Ганди

К освобождению от убийства

Пришло время рассматривать убийство людей как проблему, требующую решения, а не смиряться с этим как с чем-то неизбежным и неизбывным. Умышленное убийство людей, по одному или целых масс, приняло форму патологического самоуничтожения. Убийство, которое было призвано освободить, защитить и обогатить, стало вме-

131

сто этого источником неуверенности, обнищания и угрозы выживанию человечества и всей планеты. Человечество страдает от того, что Крейг Комсток назвал «патологией защиты», когда средство защиты само становится источником самоуничтожения (Comstock 1971). Оружие, приобретенное в целях защиты от грабителей, убивает членов семьи, телохранители убивают глав государств, которых они должны охранять, армии творят насилие над своим собственным народом, ядерное оружие угрожает уничтожением своим же изобретателям и хозяевам. Нам всем необходима Декларация Независимости от Насилия внутри нас самих и в нашем обществе.

Достижение задуманного человечеством через насилие в современную эпоху привело к неисчислимым жертвам кровопролития, экономическим проблемам и психологическим травмам, отозвавшимся ужасным эхом в нескольких поколениях. Надежды человечества в два последние века были выведены на знаменах Французской революции— «liberte, egalite, fraternite» — «свобода, равенство, братство». Убийство во имя свободы — наследие Американской революции. Убийство во имя равноправия — наследие Русской и Китайской революций. Убийство во имя мира — наследие целых двух веков бесконечных войн, революций и контрреволюций. Урок, который необходимо извлечь, — настоящая свобода, равенство и братство не могут быть достигнуты без ликвидации традиций убийства. Мы должны, наконец, усвоить это урок — к этому взывают миллионы принесенных в жертву во имя добра и зла.

Усвоить урок — значит поставить под сомнение один из самых основополагающих тезисов политической науки —а именно, что убийство неизбежно и есть благо для человечества.

Аналог этому можно найти в истории медицины — когда была свергнута с пьедестала теория так называемого «благотворного гноя». Целых 17 веков в медицине господствовал тезис чрезвычайно авторитетного древнегреческого ученого Галена (130-200 гг. н.э.), что гной, возникающий вокруг раны, есть способ самозащиты и самоочищения организма. Это утверждение было опровергнуто только в 1867 г. Листером, опубликовавшем в журнале «Ланцет» статью «О принципе антисептики в хирургической практике», которая привела, хоть и не сразу, к изобретению и применению антисептических средств (Аскerknecht 1982: 77; Garrison 1929: 116; 589-590). Вера в то, что убийство естественно и благотворно влияет на политику, — это теория «благотворного гноя» политологии.

Если политологи, ученые, посвятившие свою жизнь изучению по-

132

литической власти во всех ее многообразных проявлениях от семейной жизни до войны, не сомневаются в истинности тезиса о неизбежности убийства, как можно ожидать этого от политических лидеров или обыкновенных граждан? И тем не менее на протяжении всей истории, и особенно в последнее время появляются лидеры и граждане, которые без помощи политологии стремятся достичь свободы, равенства и мира путем ненасилия. В XX в. учения Толстого, Ганди, Абдул Гафар Хана, Мартина Лютера Кинга, и Петры Келли, проводимые в жизнь такими лидерами, как Далай Лама, Сан Су Чжи и Десмонд Туту, которых поддерживают многочисленные неизвестные герои и героини, это провозвестники могущественной ненасильственной политики будущего.

Суждено ли будет политологам, столь упорно держащимся за status quo убийства, осторожно следовать по стопам людей и движений, делающих возможное и невозможное Для торжества ненасилия, — совсем как прихлебателям авторитарных режимов, которые цепляются за них до тех пор, пока гнев народный не сметет их на своем пути? Неужели только после этого политологи вольются в ряды празднующих торжество демократического ненасилия? Или все же политология пойдет другим путем — подобно медицине, она посвятит себя исследованию патологии убийства и открытию новых методов лечения и лекарств, которые станут доступны всем, кто хочет ликвидировать убийство на всей планете?

Тезис о способности отказываться от убийства

Мы утверждаем, что общество неприятия убийства возможно и что изменения в академической дисциплине политологии и ее социальной роли могут содействовать возникновению такого общества. Для обоснования возможности общества неприятия убийства существуют семь аргументов:

— большинство людей не убивают;

— могущественный потенциал отказа от убийства содержится в духовном наследии человечества;

— наука демонстрирует способность человека выбирать ненасилие;

— элементы переходной политики к ненасилию в виде отмены смертной казни и признания права отказа от выполнения воинской повинности присутствуют в политическом курсе даже тех государств, которые принимают насилие;

— уже в наше время существуют институты, основанные на прин-

133

ципах ненасилия, которые могут служить функциональными эквивалентами обществ неприятия убийства;

— ненасильственные народные выступления за политические и со-циоэкономические перемены демонстрируют альтернативу революционному кровопролитию;

— корни традиций и опыта ненасилия можно найти в исторических традициях многих стран.

В конечном лее счете переход к обществу неприятия убийства зависит от усилий простых людей, мужчин и женщин, известных и не очень, своим мужеством и всей жизнью демонстрирующих, что такое общество возможно.

Что это значит для политологии

Известно, что люди способны как пойти на убийство, так и отказаться от него, и это может быть обусловлено как их биологической природой, так и воспитанием. Однако известно также, что большинство людей никогда не убивали и что уже существует ряд институтов, функционирующих на принципах неприятия убийства, и эти институты могли бы служить прототипическими компонентами общества ненасилия. Более того, настоящие и будущие достижения науки смогут предоставить информацию для устранения причин убийства и создания условий для общества без насилия. В свете всего этого, принятие тезиса о неизбежности убийства в качестве краеугольного камня академической дисциплины политологии становится, по меньшей мере, проблематичным. Политология должна поставить под сомнение представление об убийстве как о чем-то присущем человеческой природе; вместе с другими дисциплинами она должна обращаться к эпизодам ненасильственной политики в прошлом и в настоящем, находить потенциал ненасилия в будущем и распространять эти знания путем исследований, обучения и служения обществу.

Основные элементы, которые необходимо соединить вместе, чтобы произошел переход к ненасилию, следующие: ДУХ (Д) — глубокая приверженность отказу от убийства, вдохновленная всеми религиями и философиями; НАУКА (Н) — знания, раскрывающие причины выбора убийства или отказа от убийства; МЕТОДЫ (М) — способы выражения духа и науки в действии; ИСКУССТВО (И) — воодушевление, которое музыка и другие виды искусства внесут в борьбу за ненасилие, сделав ее жизнеутверждающей. Чтобы соединить и усилить действие этих четырех элементов, необходимы Демократическое Ру-

134

ководство (Р), Гражданская Компетентность (К), Специальные Институты (И) и поддерживающие Ресурсы (Р).

Сочетание всех элементов будет выглядеть так:

ДНМИ х РКИР =

ГЛОБАЛЬНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ К НЕПРИЯТИЮ УБИЙСТВА

Теория и исследования

Чтобы попытаться остановить убийство людей, политология должна заняться четырехчастной логикой политического анализа, который может предоставить знания, необходимые для предотвращения объединения сил, ведущих к убийству, — от геноцида и уничтожения городов атомными взрывами до полного уничтожения жизни на земле. Убийство должна переместиться с периферии внимания политологии в самый центр и подвергнуться тщательному анализу. Необходимо понять причины убийства, причины выбора в пользу отказа от убийства; причины перехода от убийства к отказу от него и наоборот и сформулировать основные черты обществ неприятия убийства. Такие знания необходимы для поиска ненасильственных альтернатив и действий в зонах воронки убийства —нейробиологической, структурного усиления, зоны фактора культуры, социализации и зоны убийства.

Образование и подготовка

Основной целью образования и подготовки в области политологии становится воспитание творческого подхода и умений в решении проблем общества.

После ознакомления с самым ужасным наследием насилия в истории человечества и вдохновляющими свидетельствами способности людей творчески применять ненасильственные методы, учебная программа должна предлагать для изучения логику политического анализа ненасилия и способы нахождения решений самых насущных проблем общества. Студенты рассматривают причины, приводящие к убийству и отказу от него, и прототипы основных черт обществ без убийства и насилия. Перед ними ставятся следующие проблемы: убийство отдельных людей, геноцид, демоцид, разоружение; нарушения прав человека; уничтожение окружающей среды и т. д. Им предлагаются методы решения проблем: исследования, преподавание, руководство и критика. На основе всего вышеизложенного предлагается написание собственных проектов, индивидуальных и групповых,

135

ставящих своей целью решение определенных проблем. Университет Шанти Сена — прекрасный пример подготовки лидеров для службы обществу.

Аспирантура предполагает продвинутую подготовку для работы в политике, правительстве и гражданском обществе с целью осуществления социальных перемен и предотвращения насилия. Формируются рабочие группы для продвижения передовых методов в исследовании, образовании и действиях по предотвращению убийства.

Подготовка докторов наук ставит своей целью воспитание профессионалов, творчески относящихся к делу и умеющих пробуждать творческое начало в других. Не всем удастся довести до совершенства каждый навык, но все могут делиться друг с другом пониманием задач и поддерживать удачные находки и разработки других своих коллег. Курс докторантуры требует интенсивного изучения основ политологии ненасилия, понимания основных нужд общества на местном и между народном уровне, подготовки к научному руководству, знания качественных и количественных методов исследования (включая языки) и участия в передовых проектах.

От ученого — руководителя и лидера требуется самая разносторонняя подготовка и умение играть самые различные социальные роли. Очень важно делиться автобиографическим опытом о происхождении ненасильственных убеждений. Необходимо уметь стимулировать творческий потенциал студентов и коллегиальность в работе ученых и сотрудников факультета.

Необходимо сотрудничать с другими факультетами и средствами массовой информации. Нужно быть также готовым непосредственно выступать в качестве лидера общественного движения (Greenleaf 1977).

В своих собственных внутренних взаимоотношениях факультет политологии должен стараться проявлять черты общества неприятия убийства. Это значит — проводить политику веротерпимости и гуманистического уважения к жизни, нести ответственность за благополучие всех, создавать условия для того, чтобы все участвовали в процессе принятия решений, уважать достоинство и самобытность каждого, распределять руководящие обязанности между всеми, быть готовыми призвать сторонних консультантов для решения кажущегося неразрешимым конфликта путем ненасилия, принимать помощь представителей других дисциплин и профессий, и признавать, что ростки общества неприятия убийства заложены в каждом из нас и в нашем обществе.

136

С выпускниками, которые будут работать в области образования, коммуникации и других, необходимо установить долговременную и прочную двустороннюю связь, так как их опыт может помочь поиску нужд общества, усовершенствовать преподавание и находить более эффективные способы решения проблем. Какими бы разными ни были те, кто посвящает свою жизнь политологии неприятия убийства, все они должны работать вместе на общее дело.

Решение проблем общества

Проблемы в различных социальных контекстах могут быть очень разными; пять из них наиболее важны: насилие и разоружение, экономическое неравенство, грубое нарушение прав человека, загрязнение окружающей среды и несвоевременное удовлетворение насущных нужд. Все это связано с проблемой насилия и усугублено ею. Существует высказывание «нет мира без справедливости», которое подразумевает, что к насилию и войне будут прибегать, если встанет необходимость исправить несправедливость. Однако с позиций ненасилия это высказывание должно звучать так: «нет справедливости без неприятия убийства», поскольку именно убийство и угроза его осуществления вызывают несправедливость, как, например, это произошло в случае с неравноправием женщин. Петра Келли отмечает: «Неравное распределение между полами власти, ресурсов и обязанностей закреплено в древних традициях, законах и подкреплено, когда это необходимо, мужским насилием» (Kelly 1994: 15).

Вовлеченность политологии в решение проблем не означает, что эта наука найдет ответы на все вопросы, но это означает, что применение знаний, почерпнутых из политического анализа неприятия убийства и из принципов и практики ненасильственных действий, может помочь решению проблем общества; при этом прогресс будет достигнут «в обход» демократической традиции, основанной на насилии (Goldman 1990).

Институты

Новые задачи политологии ненасилия требуют имплементации их с помощью институтов. Это могут быть новые институты, или перестроенные старые факультеты политологии, или даже целые университеты, центры невоенизированной подготовки типа университета Шанти Сена, институты сил безопасности на принципах ненаси-

137

лия, политические партии ненасилия и ненасильственные инновации в каждом секторе жизни общества. В создание таких институтов и перестройку уже существующих должны быть вовлечены все, кто изучает и практикует политологию.

Препятствия и источники вдохновения

На заре XXI в. перед политологией стоит важнейшая задача содействовать созданию глобального общества неприятия убийства. Выполнение этой задачи не только желательно, но и крайне необходимо. Политологи не могут уйти от этой ответственности, ссылаясь на «реалистический» научный нейтралитет, который на самом деле означает приятие убийства. Такой нейтралитет всегда был только маской. Если бы он действительно существовал, политологам было бы абсолютно все равно, свободен тот мир, в котором они живут, или нет, справедлив он или нет, богат или беден, в мире или войне, побеждает или побежден. Они находили бы удовлетворение, внушая своим студентам, что у политологов нет своих преференций и что поэтому они не строят свои исследования на предпочтении каких-то одних ценностей. Тогда для них не стоял бы выбор между Холокостом Гитлера и сатьяграхой Ганди.

Политологи не могут также уклониться от задачи построения общества неприятия убийства на том основании, что другие ценности — свобода, равенство или безопасность — важнее, чем неприятие убийства. Отказ от убийства важен, по крайней мере, в равной степени, поскольку для человечества наступило время, когда все эти ценности будут уничтожены, если этика ненасилия не будет соблюдаться в политической науке и политической жизни. Материализм и мораль пришли к тому же выводу. Если наши традиции учили нас, что мы должны убивать, чтобы быть свободными, равноправными и защищенными, настоящее учит нас, что если мы не воздержимся от убийства, не только свобода и равенство будут в опасности, но и само наше выживание будет под вопросом. Мы достигли точки, когда теория и практика политологии должны сплотиться с силами общества и природы, поддерживающими жизнь. Это не только морально и разумно, но и просто необходимо для политологии.

В процессе перехода, безусловно, политология столкнется с оппозицией — теми силами, которые существуют и процветают благодаря насилию. Среди них — силовые службы государств и их противники, а также те, кто получает экономическую, политическую и психоло-

138

гическую пользу от культуры убийства. Среди них — хотя и далеко не все — ветераны войн и революций, их потомки и те, кто гордится одобряемым обществом «оправданным», «правым» насилием. Отдавая почести павшим на мемориальных кладбищах, мы «запрограммированы» не испытывать сочувствия к павшим противникам и готовы приносить себя в жертву таким же образом вместо того, чтобы сделать все для предотвращения подобного.

Однако есть одни из самых уважаемых военных героев, которые поддерживают идеи прекращения кровопролития. Среди них — генерал Дуглас Мак Артур, который призывал к ликвидации войны как императиву «научного реализма» в своей речи, обращенной к Американскому Легиону в 1955 г.:

Вы мне тотчас возразите, что хотя исчезновение войн было мечтой человечества на протяжении веков, любая попытка в этом направлении сейчас же отметалась, как невозможная и фантастическая. Все циники, пессимисты, любители приключений и головорезы в мире всегда отрицали осуществимость этой мечты. Но все это было до того, как наука за последнее десятилетие сделала реальностью массовое уничтожение. Аргументы сторонников отказа от войны были основаны на принципах морали и духовности и не возымели эффекта... Однако теперь грандиозная эволюция ядерного оружия и других способов уничтожения перенесли вопрос из сферы морального и духовного в область научного реализма. Теперь это не вопрос этики, над которым могут размышлять только философы и религиозные деятели; это вопрос жизни и смерти для всего населения земли... Наши лидеры медлят... Они никак не хотят признать простую истину, что следующий виток цивилизации не может произойти, пока не будет ликвидирована война... Наступит ли время, когда у какого-нибудь наделенного властью лидера достанет воображения, чтобы перевести это всеобщее желание в реальность? Мы вошли в новую эру... Старые методы и решения не годятся больше. Мы должны искать новые теории, новые идеи, новые представления. .. Мы должны вырваться из смирительной рубашки прошлого (Cousins 1987:67-69).

Новые ненасильственные, видоизмененные лозунги Французской революции слышны в речах другого генерала, а позже президента Соединенных Штатов Дуайта Эйзенхауэра, предупреждавшего об опасности влияния милитаризации на свободу, равенство и братство.

139

О свободе: «В нашем правительстве мы должны опасаться возрастания влияния, намеренного или ненамеренного, военно-индустриального комплекса. Мы никогда не должны допускать, чтобы это влияние поставило под угрозу наши свободы или демократические процессы. Мы ничего не должны принимать как должное» (Прощальное обращение к нации. 17 января 1961 г.). Об экономическом равноправии: «Каждая произведенная пушка, каждый спущенный на воду военный корабль, каждая запущенная ракета, в конечном счете, означает, что те, кто голодает, не получат пищи, а те, кто страдает от холода, не получат одежды» (Речь перед Американским обществом редакторов газет. 16 апреля 1953 г.). О братстве: «Я думаю, что люди жаждут мира так сильно, что в ближайшем будущем правительства должны, наконец, пойти им навстречу и позволить людям жить в мире» (Телевизионное интервью Би-Би-Си. 31 августа 1959 г.).

Выступая 4 декабря 1996 г. перед Клубом Национальной Прессы в Вашингтоне, округ Колумбия, бывший командующий всеми боевыми ядерными силами Соединенных Штатов генерал Джордж Ли Бат-лер призвал к полному уничтожению — а не просто к ограничению — ядерного оружия; по его мнению США как государство — создатель этого оружия должно возглавить процесс уничтожения; иначе, считал генерал, у США нет морального права удерживать другие страны от его приобретения. Генерал так сформулировал причины: «Ядерное оружие по самой своей природе опасно, чрезвычайно дорого, с военной точки зрения неэффективно и морально неоправданно». Таким образом, генерал Батлер пришел к тому же выводу, что и мыслящие американцы, такие как участники движения «Мечи на плуги», сопротивление которых ядерному оружию по-прежнему приводит к заключению в федеральных тюрьмах. Логика движения ядерных аболиционистов также может быть включена в арсенал средств борьбы против убийства.

Если сами генералы, эксперты в профессии убивать, могут поднимать такие вопросы относительно устоявшихся представлений о назначении своего занятия и его отношении к обществу, неужели политологи не могут ставить под сомнение приятие насилия как основной тезис в своей профессии и бороться за создание общества неприятия убийства?

Возможно, большинство американских политологов и тех их коллег за рубежом, кто разделяет американскую концепцию политики, не знают об обстоятельствах, которые сопутствовали созданию политологии как академической дисциплины в Соединенных Штатах. Одним

140

из толчков к этому была клятва, данная в 1863 г. на поле боя молодым солдатом армии северян Джоном Берджессом, несшим ночной дозор после кровавой битвы с конфедератами, продолжавшейся в западном Теннеси целый день:

Дождь все еще лил как из ведра; зловещие стрелы молний еще пронзали иссиня-черное небо, а раскаты грома разносились словно залпы тяжелой артиллерии в поднебесье. Со страшным ревом и грохотом природы смешивались крики раненых и умирающих животных и стоны раненых и умирающих людей. Та ночь была ужасной даже для самых закаленных солдат; для меня же, такого в ту пору неопытного и чувствительного, это было неописуемо ужасно и до сих пор живет в моей памяти страшным кошмаром. Но именно в самый тяжелый момент этой ночи ко мне впервые пришла мысль о будущем деле всей моей жизни. Глаза мои напряженно всматривались в темноту, уши ловили шаги приближающегося врага, а губы как бы сами собой шептали: «Неужели человек, разумное творение, созданное по образу и подобию Господа нашего, не в силах разрешить про-.;. /\ г блемы своего существования, не прибегая к разрушению физического насилия?». И я поклялся тогда перед Богом, что если , -.. . Провидение не даст мне погибнуть в горниле этой войны, я весь остаток своих дней отдам на то, чтобы жить, руководствуясь , л разумом и компромиссом, не прибегая к кровопролитию и уничтожению (Burgess 1834: 28).

Выполняя данное им обещание, Берджесс получил высшее образование в Германии и, вернувшись домой, основал Школу Политологии в Колумбийском колледже Нью-Йорка в 1880 г.

Препятствия, испытанные профессором Берджессом на своем пути, являются прообразом трудностей, которые возникнут перед каждым политологом, вставшим на путь построения общества неприятия убийства. Трудности эти могут быть и незначительными, и очень суровыми и потребуют мужества и международного сотрудничества для их преодоления. Относясь к немцам как своим братьям, Берджесс был противником вступления США в первую мировую войну. Он так вспоминал о том дне, 6 августа 1917 г., когда это случилось: «...от одного жестокого удара весь труд моей жизни рассыпался в прах». В разгар войны против Германии он жаловался, что «на мирного и разумного человека сейчас смотрят как на предателя и труса» (29). Профессор Берджесс испытал тяготы, приходившиеся на долю многих

141

и многих миротворцев, преследуемых своими антагонистами и отстаивавших свое дело иногда ценою собственной жизни.

Политология неприятия убийства должна соблюдать призыв Ганди быть «правдивой, спокойной и бесстрашной»; призыв этот вдохновлен глубоким гуманистическим уважением к жизни. Для следования ему необходимо мужество. В наше время, когда вокруг льется кровь, политологи должны быть преданными принципам уважения к жизни не меньше, чем крестьяне Гражданского Общества Пчел (Sociedad Civil Las Abejas), созданного в 1992 г. в мексиканском районе Чиапас. Члены этого общества борются за справедливость мирными средствами, в то время как воинственные повстанцы Запатисты сражаются против жестокого правящего режима с оружием в руках. Они разделяют негодование Запатисты, но идут другим путем: «Мы верим в Слово Господа. Мы знаем, как нужно читать Библию. Мы должны любить врагов наших; мы не можем убивать. Все мы такие лее бедные крестьяне, братья и сестры... Мы не боимся умереть. Мы готовы умереть, но не убивать» (Peace News, July 1998: 13, 14).

Почему принципиальная убежденность в необходимости ненасилия всегда идет «снизу вверх» —от индийцев, томящихся под гнетом британской колонизации, от афроамериканцев, находящихся под расовым гнетом, или от бедных мексиканских крестьян?

Почему не «сверху вниз» —от местных, национальных, международных и глобальных элит, включая ученых-политологов?

Как свидетельствуют исследования о способности человека делать выбор в пользу ненасилия, есть основания верить, что человечество может встать на путь глобальной трансформации к отказу от убийства. Практически все компоненты общества ненасилия уже существовали на том или ином этапе истории; их просто необходимо выделить, откорректировать и адаптировать к местным и глобальным нуждам и условиям. Мы не должны повторить кровавые ошибки человечества; следовательно, мы должны действовать, чтобы остановить кровопролитие и сделать возврат к нему невозможным.

Как отмечают антропологи Клейтон и Кэрол Робарчек (1998), поразительное сокращение количества убийств у народности ваорани в Эквадоре всего лишь за 30 лет после 1958 г. показывает, что люди могут очень быстро перейти к отказу от убийства. Ваорани были известны антропологам как «общество с самым высоким уровнем насилия», так как за прошлое столетие 60% смертей в этой народности было насильственных. Показатель убийств был 1000 на 100 тыс. населения при уровне 10 убийств на 100 тыс. населения в США.

142

Однако за три десятилетия показатель убийств у ваорани упал до 60 на 100 тыс. населения. Основная заслуга в этом принадлежит двум мужественным женщинам — христианским миссионерам — вдове и сестре убитых мужчин, пытавшихся контактировать с племенем в 1956 г. Им помогли несколько женщин племени, а также принятие новой системы ценностей, не основанных на насилии. Женщины ваорани отважились выйти во «внешний» мир, и принесли оттуда информацию, что чужаки —не каннибалы. Кроме того, сами члены племени уже давно устали от бесконечных вендетт, в которых погибали целые семейные кланы. Были основаны церкви, в которых люди приносили клятвы не убивать больше. Снижение количества убийств произошло без вмешательства полиции и без предшествующих социоэкономических перемен. Напротив, структурные изменения стали происходить после духовного обращения к ненасилию и получения новой информации. Чета Робарчеков сделала очень важные выводы о человеческом поведении на основе этого сдвига ценностей, хотя еще и незаконченного:

Люди — не пассивные машины, приводимые в действие экологическими, биологическими или даже социокультурными факторами; они сами принимают решения, выбирая из целого набора возможных вариантов и ограничений, преследуя личные и культурно-обусловленные цели в определяемой культурой реальности, которую они постоянно строят и перестраивают (Robarchek 1998: 4).

С позиций политологии неприятия убийства опыт племени ваорани свидетельствует о том, что потенциал к трансформации заложен в природе людей. То, что могут делать члены племени ваорани, может делать и политология как наука на службе обществу. Предстоит проделать грандиозную работу, так как мир, подобно племени ваорани, не свободен от убийства. Хотя существование отдельных общин без убийства возможно уже сейчас, для того, чтобы все общество на земле оказалось от убийства, дух и практика ненасилия должны стать всеобщими.

Глобальный императив

Политология неприятия убийства должна быть глобальной: глобальной по размаху открытий, разнообразию и эффективности; глобальной по духу, научности, мастерству, институтам и ресурсам; гло-

143

бальной по развитию творчества в руководстве и умению всех поддерживать инициативы, утверждающие жизнь; глобальной по приверженности удовлетворению основных человеческих нужд; глобальной по решимости положить конец убийствам во всем мире; глобальной по участию всех, ибо ни одно общество или дисциплина не могут обладать всеми необходимыми знаниями или ресурсами; глобальной по уважительному отношению к разнообразию и заботе о благополучии всех людей; глобальной по взаимной поддержке тех, кто изучает, преподает и действует во имя прекращения эры убийства, ведь именно убийство препятствует полному воцарению на земле свободы, равенства, благополучия и мира.

Конечная цель прекращения убийства в жизни всех людей подразумевает переход от политологии, принимающей насилие, к политологии, отвергающей его во имя любви, благополучия и свободы выражения творческого потенциала человечества.

Возможно ли общество неприятия убийства?

Возможна ли глобальная политология неприятия убийства?

ДА!

ПРИМЕЧАНИЯ

1 В Соединенных Штатах некоторые патриоты прямо призывали к убийству в «благородных целях»: чтобы не быть голословным, ниже привожу призыв поддержать вступление Америки в Первую Мировую войну сенатора-демократа от Оклахомы Роберта Л. Оуэна, зафиксированный в Протоколах Конгресса от 16 апреля 1917 года: «Господин Президент, в одной из наших газет несколько дней назад я нашел передовую статью, написанную Тамсом Биксби, эсквайром, бывшим председателем Комиссии Доуса. Статья дышит искренним чувством патриотизма, которое, по моему мнению, очень уместно в настоящих условиях. Она очень короткая. Она называется "Вперед, солдаты Христа!"

Соединенные Штаты Америки, основанные отцами-пилигримами, из любви и преданности Господу нашему, накануне годовщины Его распятия, объявили войну.

Это совпадение не случайно и очень знаменательно. Патриотически настроенные американцы пойдут на войну не только как защитники свободы и человечности, но и как солдаты Креста. Так же как Он умирал на кресте за все человечество почти 2 тысячи лет тому назад, американцы будут умирать на поле боя во имя лучшего мира.

Кровь молодых американцев очистит этот мир от алчущих варваров, которые забыли учение Спасителя нашего. Благородные страдания и смерть сделают их ближе Господу.

Америка, без страха в сердце, сильная своей правотой, вступает на путь войны. В наших душах нет ненависти; мы не хотим зла нашим врагам; мы не идем, чтобы завоевать или получить материальную награду. Америка, верная традициям своего основания, поведет благородную, христианскую войну. Мы готовы умереть, чтобы принести еще раз на эту землю послание мира и доброй воли. В этот священный час Америка молится за своих врагов, как молился наш Спаситель: "Отец, прости им, ибо не ведают, что творят".

Призыв к оружию прозвучал. Америка, защитница справедливости, цивилизации, и христианства, с чистым сердцем, смело идет вперед. Среди шума и криков битвы слышен гимн объединенных союзников человечества: "Вперед, солдаты Христа!"» (Congressional Record. 65th Cong., 1st sess., 1917. Vol.55. Pt 1. P. 719).

145

2 Севильское Обращение подписали: Дэвид Адаме, психология, США; С. А. Барнетт, этология, Австралия; Н. П. Бехтерева, нейрофизиология, СССР; Б. Ф. Картер, психология, США; X. Р. Дельгадо, нейрофизиология, Испания; Х.Л.Диас, этология, Мексика; А. Элиаш, психология индивидуальных различий, Польша; С.Дженовес, биоантропология, Мексика; Б. Е. Гинзбург, генетика, США; Д. Гребел, социальная психология, ФРГ; Самир-Кумар Гош, социология, Индия; Р. Хинд, поведение животных, Великобритания; Р. Е. Лики, физическая антропология, Кения; Т. X. Малази, психиатрия, Кувейт; А. М. Рамирез, психобиология, Испания; Ф. М. Сарагоза, биохимия, Испания; Д. Л. Мендоза, этология, Испания; А. Нэнди, политическая психология, Индия; Д. П. Скотт, поведение животных, США; Р. Велстром, Психология, Финляндия.

3 Партия Братства —The Fellowship Party, 141 Woolacombe Road, Black-heath, London, SE3 8QP, UK.

4 Союз 90/ Партия Зеленых — Bundeshaus, Bonn 53113, Germany.

5 Пацифистская партия Соединенных Штатов — 5729 S.Dorchester Ave, Chicago, Illinois 60617, USA. http//www.geocities.com

6 Партия Сарводайя — Unnitham Farm, Jagatpura, Malaviya Nagar P.O., Jaipur 302017, Rajasthan, India.

7 Транснациональная Радикальная партия — 866 UN Plaza, Suite 408, New York, N.Y. 10017, USA. http//www.agora.stm.it or: www.radicalparty.org

8 Результаты голосования членов Палаты Представителей были следующими: 373—за, 50 — против, 9 воздержались. Поименно все 50 проголосовавших против: Эдвард Элмон, демократ, Алабама; Марк Бэйкон, республиканец, Мичиган; Фредерик Бриттен, республиканец, Иллинойс; Эдвард Браун, республиканец, Висконсин; Джон Бернетт, демократ, Алабама; Уильям Керри, республиканец, Висконсин; Денвер Черч, демократ, Калифорния; Джон Коннелли, демократ, Канзас; Генри Купер, республиканец, Висконсин; Джеймс Дэвидсон, республиканец, Висконсин; Чарль Дэ-вис, республиканец, Миннесота; Перл Декер, демократ, Миссури; Кларенс Дин, демократ, Вашингтон; Чарльз Дилон, республиканец, Южная Дакота; Фредерик Доминик, демократ, Южная Каролина; Джон Эч, республиканец, Висконсин; Чарльз Феллер, республиканец, Иллинойс; Гилберт Хейг, республиканец, Айова; Эверис Хэйес, республиканец, Калифорния; Уолтер Хенсли, демократ, Миссури; Бенджамин Хиллиард, демократ, Колорадо; Гарри Халл, республиканец, Айова; Умльям Айгу, демократ, Миссури; Рой-ял Джонсон, республиканец, Южная Дакота; Эдвард Китинг, демократ, Колорадо; Эдвард Кинг, республиканец, Иллинойс; Мозес Кинкейд, республиканец, Небраска; Клод Китчин, Демократ, Северная Каролина; Харольд Кнатсон, республиканец, Миннесота; Уильям ЛаФолетт, республиканец, Вашингтон; Эдвард Литтл, республиканец, Канзас; Мейер Лондон, социалист, Нью-Йорк; Эрнест Ландин, республиканец, Миннесота; Аткинс МакЛемор, демократ, Техас; Уильям Мейсон, республиканец, Иллинойс; Адольфус Нельсон, республиканец, Висконсин; Чарльз Рэндалл, прогиби-

146

ционист, Калифорния; Джанет Ранкин, республиканка, Монтана; Чарльз Ривиз, республиканец, Небраска; Эдвард Роберте, республиканец, Невада; Уильям Роденберг, республиканец, Иллинойс; Дорси Шаклфорд, демократ, Миссури; Айзак Шервуд, республиканец, Огайо; Чарьлз Слоан, республиканец, Небраска; Уильям Стэффорд, республиканец, Висконсин; Карл Ван Дайк, демократ, Миннесота; Эдвард Вуат, республиканец, Висконсин; Ло-рен Уиллер, республиканец, Иллинойс; Фрэнк Вудс, республиканец, Айова -(Congressional Record. 65th Cong., 1st sess., 1917. Vol.55. Pt 1. P.413). * 9 Сенат проголосовал следующим образом: 82 — за, 6 — против и 8 воздержались. Сенаторы, проголосовавшие против войны: Аль Гронна, республиканец, Северная Дакота; Роберт ЛаФолетт, республиканец, Висконсин; Гарри Лейн, демократ, Орегон; Джордж Норрис, республиканец, Небраска; Уильям Стоун, демократ, Миссури; Джемс Вардаманн, демократ, Миссисипи (Ibid.).

10 Лауреаты Нобелевской премии, подписавшие Манифест об экономическом «холокосте»: Винсент Александр, литература, 1977; Ганс Альфвен, физика, 1970; Филипп Андерсон, физика, 1977; Кристиан Афинсен, химия, 1972; Кеннет Эрроу, экономика, 1972; Джулиус Аксельрод, медицина, 1970; Сэмюэль Бекетт, литература, 1969; Барух Бенацерраф, медицина, 1980; Генрих Белль, литература. 1972; Норманн Эрнест Борлауг, премия мира, 1970; Оуэн Шамберлен, физика, 1959; Мэйрид Корриган, премия мира, 1976; Ан-дре Кургсан, медицина, 1956; Жан Доссе, медицина, 1980; Джон Экклес, медицина, 1963; Одиссей Элитис, литература, 1979; Эрнест Отто Фишер, химия, 1973; Роже Гуильмон, медицина, 1977; ОддХассел, химия, 1969; Же-рар Херцберг, химия, 1971; Роберт Хофстадтер, физика, 1961; Франсуа Жа-коб, медицина, 1965; Брайан Джозефсон, физика, 1973; Альфред Кастлер, физика, 1966; Лоренс Клейн, экономика, 1980; Поликарп Кущ, физика, 1955; Сальвадор Луриа, медицина, 1969; Андре Львофф, медицина, 1965; Шон МакБрайд, премия мира, 1974; Свеслав Милош, литература, 1980; Евгенио Монтале, литература, 1975; Невилл Мотт, физика, 1970; Гунар Мирдал. Экономика, 1974; Даниэль Натане, медицина, 1978; Филипп Ноэль-Бейкер, премия мира, 1959; Адольфо Переш Эсквивел, премия мира, 1980; Родни Портер, медицина, 1972; Илья Пригожий, химия, 1977; Исидор Айзак Раби, физика 1944; Мартин Райл, физика, 1974; Абдус Салам, физика, 1979; Фредерик Санжер, химия, 1958 и 1980; Альберт Сзент-Георгиу, медицина, 1937; Хьюго Теорелль, медицина, 1955; Ян Тинберген, экономика, 1969; Николас Тинберген, медицина. 1963; Чарльз Таунс, физика, 1964; Ульф вон Эйлер, медицина, 1970; Джордж Уолд, медицина, 1967; Джеймс Дьюи Уотсон, медицина, 1962; Патрик Уайт, литература, 1973; Морис Уилкинс, медицина, 1962; Бетти Уильяме, премия мира, 1976.