Абрам Ранович

ВОСТОЧНЫЕ ПРОВИНЦИИ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ В I—III вв.

К оглавлению

Номер страниц после текста на этой странице.

КИЛИКИЯ

Киликия в качестве римской провинции не сразу нашла себе место в системе империи. В этой обширной области, связывающей Сирию с Малой Азией, можно было встретить ряд контрастов. В то время как восточная равнинная часть (Pedias), хорошо орошаемая тремя большими реками (Пирам, Сар и Кидн), была страной изобилия, западная горная часть с единственной рекой Каликадн вполне заслужила свое название —«Суровая Киликия» (Cilicia Tracheia). Наряду с городами эллинского типа здесь были глухие районы, в которых еще сохранился родо-племенной общественный быт и разбойничьи племена жили в соседстве с крупными экономическими центрами, игравшими видную роль в торговле.

Киликия — страна древней культуры. Она упоминается под разными названиями (Hilakku, Kedi, Kode, Que) в древнеегипетских и ассирийских источниках. По сообщению Библии, Соломон закупал лошадей в Куе (I Цар. X 28; mqwh!). Гомер упоминает киликийцев и их город, «высоковратную Фиву» в Мизии (II. VI, 397, 415), а упоминание Kelekesh среди «народов северных стран», напавших на Египет, наводит на мысль, что киликийцы — ближайшие родственники эллинов и осели в Малой Азии в очень давние времена. Традиция связывала основание киликийских городов с героями греческого эпоса: Таре считал своим основателем Триптолема, Персея, Аякса; Мопсуестия —Мопса, сына Тирезия; Олба — Аякса, и еще в римское время здесь правила династия Тев-кридов; Солы у Гесиода (по Страбону) связываются с Амфи-лохом, сыном Амфиарая.

Конечно, легенды и традиция об основании городов могут, как это часто бывает, не содержать никакого исторического ядра, но во всяком случае правдоподобно, что многие кили-кийские города восходят к героическому периоду истории эллинов или по крайней мере к раннему периоду греческой

колонизации.* Даже под персидским владычеством некоторые города — Таре, Солы, Голмы и др.— чеканили монету е греческой легендой. Но в горах жили варварские племена, вероятно, местного происхождения. Об одном таком племени — клиты — Тацит сообщает, что когда Архелай, царь Каппа -докии, к владениям которого римляне причислили часть Киликии, попытался провести по римскому образцу ценз и установить подати, племя ушло в горы Тавра и оказывало серьезное сопротивление войскам Архелая (Ann. VI, 41). Позднее, при Клавдии, те же племена клитов,** как это уже не раз бывало и в других случаях, под водительством Тро-собора укрепились в горах и стали оттуда совершать нападения на земледельцев и горожан, на торговцев и моряков (XII, 45).

Наряду со старыми возникали и новые города. Селевкиды, в царстве которых большей частью находилась Киликия, построили (или обновили) ряд городов: Александрию на Иссе, Солы, Селинунт, Зефирий; Селевкия на Каликадне в Суровой Киликии стала одним из важнейших центров эллинистической культуры на южном побережье Малой Азии, о чем свидетельствуют еще сохранившиеся величественные могильники. Птолемеи, временно владевшие частью Киликии, также строили здесь города (Птолемаида, Арсиноя).

В период распада царства Селевкидов города приобрели автономию и возникли полунезависимые династы — топархи, царьки. Теократия в Олбе, во главе которой стояли верховные жрецы Зевса Олбийского, носившие имена Зенофанили Тевкр, сохранялась и в римское время.

С конца II в. до н. э. Киликия была центром пиратства, бывшего грозным бичом не только для морской торговли, но и для Равнинной Киликии, которой тоже не щадили пираты. Борьба с пиратами послужила поводом для римского вмешательства, и в 102 г. Марк Антоний получил в качестве провинции (в старом смысле слова) Киликию. В 92 г. Сулла в качестве претора получил провинцию Киликию, в 88 г. — Оппий. В 83 г. часть Киликии захватил Тигран, выселивший между прочим жителей города Солы, чтобы заселить новую армянскую столицу Тигранокерту. Помпеи после разгрома пиратов и победы над Митридатом и Тиграном восстановил провинцию. Солы были восстановлены и приняли название Помпейополь.

* А. Н. М. Jones, The cities of the eastern Roman provinces, Oxf. 1937, стр. 192 ел.

** Диттенбергер, следуя А. Вильгельму, полагает, что в обоих случаях у Тацита надо читать не clitarum, a eiltarum, ссылаясь на надпись OGIS. 574.

Однако организация провинции затянулась на двести лет. Киликия была слишком сложным конгломератом разнородных частей, чтобы ее можно было без труда организовать как единую провинцию. Если в прибрежных городах, организованных по типу греческих полисов, можно было ввести обычное римское провинциальное управление, то с глубинными районами дело обстояло гораздо сложнее. Здесь Помпеи предпочел оставить местных династов под наблюдением легата провинции Сирии.

В Гиераполе—Кастабалах—сидел Таркондимот, носивший вначале титул топарха, затем царя. Его династия довольно хорошо известна благодаря упоминаниям у историков (Тацит, Дион Кассий), в надписях и на монетах; после смерти Фило-п а тор а в 17 г. его владения были, повидимому, непосредственно включены в провинцию.

Суровая Киликия, в значительной части входившая в состав владений Аминты, царя Галатии, после его смерти в 25 г. до н. э. частью отошла к новой провинции Галатии, частью была отдана во владение каппадокийскому царю Архелаю, а после превращения Каппадокии в провинцию (17 г.) оставалась сначала за его сыном, а в 38 г. отдана Антиоху IV, царю Коммагены. Веспасиан окончательно присоединил эту область к провинции.

Наконец, в Олбе династия Тевкридов — верховных жрецов — продержалась до 41 г., когда Олба была отдана Поле-мону II, лишившемуся своего Боспорского царства. Опять-таки Веспасиан положил конец призрачной самостоятельности и этой области.

Одно время (между 58 и 47 гг. до н. э.) к провинции Киликии был причислен о. Кипр. С другой стороны, Равнинная Киликия в 27 г. до н. э. была включена в состав Сирии — Финикии. Веспасиан объединил и Равнинную и Суровую Киликии в одну провинцию. Но на этом процесс ее конституирования не закончился. Антоний Пий присоединил к ней Ликаонию и Исаврию, входившие ранее в состав Галатии.

Вообще там, где римляне не заставали уже установившуюся городскую жизнь, они долгое время опирались на местных династов, создавали эфемерные «царства», перекраивали многократно провинции, иногда по временным военным соображениям, пока, наконец, не находили наиболее, как казалось, удобного способа размежевания провинций. Это перекраивание провинций, при котором не считались с местными связями и традициями, в конечном счете немало содействовало нивелированию населения, забвению традиций, утрате старых и приобретению новых связей, укреплению представления у покоренных племен и народов о принадлежности их не столь-

А. Ранович

ко к той или иной народности, племени, старому государственному объединению, сколько к единой Римской империи.

Как и в других провинциях, римская власть, упраздняя старые общественные условия жизни, опиралась по преимуществу на города, сохранившие в той или иной мере призрак муниципальной автономии. Некоторые города преуспевали, благоустраивались. Развалины киликййских городов, больших и малых, сохраняют остатки храмов, театров, цистерн, водопроводов; надписи сообщают о периодически устраиваемых играх с раздачей призов. Построенный после аннексии Олбы небольшой город Диокесария имел большую центральную улицу, окаймленную портиком с колоннами, театр и другие общественные сооружения. Главный город провинции, резиденция римского легата Таре, расположенный по обоим берегам реки Кидн, был крупным экономическим центром. «Нигде,— пишет филострат (V. Ар. I, 7),— так не велика роскошь, как здесь. Высокомерие и насмешливость здесь в чести, а изящное одеяние ценят выше, чем в Афинах мудрость». В надписи в честь Александра Севера Таре именуется «Александрина, Севери-ана, Антониниана, Адриана, первая, величайшая и прекраснейшая метрополия, стоящая во главе трех провинций — Киликии, Исаврии, Ликаонии, дважды неокор, единственный удостоенный демиургией и киликархией из префектов, свободным общим советом (xoivopouXiq)) и другими многочисленными, величайшими и изысканными дарами» (IGRR III, 879, 880).

С Тарсом соперничал Аназабр, который также титулуется «метрополия, стоящая во главе трех провинций, дважды неокор» (ibid. 898), Мопсуестия—ispa *ai eXsu&epa xal ai/rovojjicx; анХт] xai au[A{Aax°S "Pcop-a'tcuv (ibid. 915), Эги, «вольный город» с почитаемым храмом Асклепия и др. Дион Хризостом (Or. XXXIV) много потешается над соперничеством городов. При общем упадке муниципальной жизни это соперничество принимало уродливый характер; города нагромождали титулы один на другой, не брезгая и такими сомнительными, как Maximiniana или Macriniana, наперерыв учреждали игры, притом обязательно «вселенские» (oecumenici). *

Вначале, при организации провинции Помпеем, было, должно быть, немало civitates liberae; но римляне, как и всюду, отнимали постепенно у городов свободу; ее сохранили только Тя"~ \Эги, Мопсуестия. Буле засвидетельствована в надписях ^. городов: Иотапа (IGRR III, 833), Сиедры (ibid, уурий (ibid. 839), Солы (ibid. 875, у (ЗоиХт) xod 6 Sr,\i.oq, V просто St^cx;), Tape, Гиераполь — Кастабалы, Моп-

Historia numorum, № 715 ел.

Рядом с организацией полисов продолжала существовать, как и в Галатии, племенная организация. Надписи в честь «великого первосвященника» Зенофана в I в. до н. э. составляются от имени 'OXjBeiov 6 §r,\>.oc, xal xavva/rai (MAMA III, 64, 65), т. е. город Олба выступает рядом с племенем кеннатов; и в римское время на монетах фигурируют племена кеннаты и ла-лассеи. Города иногда сохраняли между собой родственные связи,* и на монетах фигурируют иной раз имена метрополий не городов, а племен. В Канителидах некоторые надгробия говорят о связях между этим городом и Элеессой Себастой: за нарушения покоя могилы налагаются штрафы «в казну господа Цезаря 10 000 денариев, городу Себасте 8000 денариев и народу Канителидов 2500 денариев» (W i I h e 1 m, Denkschr. Ak. Wien. XLIV, № 123), «фиску тысячу денариев и городу Себасте тысячу денариев» (ibid., № 129).

Администрация городов мало чем отличалась от администрации в других провинциях. Неясно, что разумеется в приведенной выше надписи из Тарса под «демиургиями и киликар-хиями из префектов» (SYjjuoupyiai? ts xal «iXixapxJat,? imxpxwwv). Во главе муниципального управления стоял демиург (IGRR III, 844, 851, Олба; 883 и др., Таре; 901 и др., Кастабалы). Из других должностей и литургий встречаются декапроты (ibid. 834), ситоны (ibid. 833, 834, Иотапа), Еруетгбгстг)? (надзиратель за работами, ibid. 849, Олба), гимнасиархи (ibid. 831, 833,834,883), парафилаки (834), иринархи (830), агораном (833). Особенно обильно все эти должности и литургии представлены в надписях из Иотапы.

Объединение городов провинции вокруг императорского культа (xoivov) прямо не засвидетельствовано, но в метрополии, Тарсе, существовал общий совет (xoivopouXiov, IGRR III, 879, 880) наряду с местным городским (883); упоминается киликар-хия и киликарх (883, 912). При городских буле была должность секретаря. При вступлении в дол?кность магистрат вносил sum-ma honoraria (в Олбе —1000 драхм, МАМА III, 103).

Функции буле, судя по дошедшим надписям, сводились, как обычно, главным образом к вотированию тех или иных почестей заслуженным общественным деятелям и благодетелям. О cursus honorum и щедротах магистратов может дать представление несколько испорченная довольно длинная надпись из Иотапы (IGRR III, 833): «Совет и народ почтили Кендея, сына Апатурия, благообразнейшего мужа из сословия (тбсу[А<хто<;) булевтов, отца Кендея Филопатрида, мужа многозаслуженного перед родиной... исполнявшего обязанности демиурга ревностно, притана непорочно, агоранома благопристойно, ситона

* А. Н. М. Jones, ук. соч., стр. 213.

Как и в других провинциях, римская власть, упраздняя старые общественные условия жизни, опиралась по преимуществу на города, сохранившие в той или иной мере призрак муниципальной автономии. Некоторые города преуспевали, благоустраивались. Развалины киликийских городов, больших и малых, сохраняют остатки храмов, театров, цистерн, водопроводов; надписи сообщают о периодически устраиваемых играх с раздачей призов. Построенный после аннексии Олбы небольшой город Диокесария имел большую центральную улицу, окаймленную портиком с колоннами, театр и другие общественные сооружения. Главный город провинции, резиденция римского легата Таре, расположенный по обоим берегам реки Кидн, был крупным экономическим центром. «Нигде,— пишет филострат (V. Ар. I, 7),— так не велика роскошь, как здесь. Высокомерие и насмешливость здесь в чести, а изящное одеяние ценят выше, чем в Афинах мудрость». В надписи в честь Александра Севера Таре именуется «Александрина, Севери-ана, Антониниана, Адриана, первая, величайшая и прекраснейшая метрополия, стоящая во главе трех провинций — Киликии, Исаврии, Ликаонии, дважды неокор, единственный удостоенный демиургией и киликархией из префектов, свободным общим советом (коио^оиХш) и другими многочисленными, величайшими и изысканными дарами» (IGRR III, 879, 880).

С Тарсом соперничал Аназабр, который также титулуется «метрополия, стоящая во главе трех провинций, дважды неокор» (ibid. 898), Мопсуестия—iepdc xal IXsuQipa xal auTovop.o<; <р?Хт) ml сгър.[хахо? 'Pwjmximv (ibid. 915), Эги, «вольный город» с почитаемым храмом Асклепия и др. Дион Хризостом (Or. XXXIV) много потешается над соперничеством городов. При общем упадке муниципальной жизни это соперничество принимало уродливый характер; города нагромождали титулы один на другой, не брезгая и такими сомнительными, как Maximiniana или Macriniana, наперерыв учреждали игры, притом обязательно «вселенские» (oecumenici).*

Вначале, при организации провинции Помпеем, было, должно быть, немало civitates liberae; но римляне, как и всюду, отнимали постепенно у городов свободу; ее сохранили только Таре, Эги, Мопсуестия. Буле засвидетельствована в надписях для ряда городов: Иотапа (IGRR III, 833), Сиедры (ibid. 830), Анемурий (ibid. 839), Солы (ibid. 875, 77 (ЗоиХт) xoci 6 Sr>o?, в других — просто Sysjack;), Tape, Гиераполь — Каста балы, Мопсуестия, Эги.

* Head, Historia numorum, № 715 ел.

Рядом с организацией полисов продолжала существовать, как и в Галатии, племенная организация. Надписи в честь «великого первосвященника» Зенофана в I в. до н.э. составляются от имени 'OXpetov 6 S^oc; xoci xowutou (MAMA III, 64, 65), т. е. город Олба выступает рядом с племенем кеннатов; и в римское время на монетах фигурируют племена кеннаты и ла-лассеи. Города иногда сохраняли между собой родственные связи,* и на монетах фигурируют иной раз имена метрополий не городов, а племен. В Канителидах некоторые надгробия говорят о связях между этим городом и Элеессой Себастой: за нарушения покоя могилы налагаются штрафы «в казну господа Цезаря 10 000 денариев, городу Себасте 8000 денариев и народу Канителидов 2500 денариев» (W i I h e 1 m, Denkschr. Ak. Wien. XLIV, № 123), «фиску тысячу денариев и городу Себасте тысячу денариев» (ibid., № 129).

Администрация городов мало чем отличалась от администрации в других провинциях. Неясно, что разумеется в приведенной выше надписи из Тарса под «демиургиями и киликар-хиями из префектов» (87]fuoupyiai<; ts xai 7uXixapxsai<; OTapx^wv). Во главе муниципального управления стоял демиург (IGRR III, 844, 851, Олба; 883и др., Тарс;901 и др., Кастаба-лы). Из других должностей и литургий встречаются декапроты (ibid. 834), ситоны (ibid. 833, 834, Иотапа), еруетсбтетг)? (надзиратель за работами, ibid. 849, Олба), гимнасиархи (ibid. 831, 833,834,883), парафилаки (834), иринархи (830), агораном (833). Особенно обильно все эти должности и литургии представлены в надписях из Иотапы.

Объединение городов провинции вокруг императорского культа (xotvov) прямо не засвидетельствовано, но в метрополии, Тарсе, существовал общий совет (-/owopouXtov, IGRR III, 879, 880) наряду с местным городским (883); упоминается киликар-хия и киликарх (883, 912). При городских буле была должность секретаря. При вступлении в должность магистрат вносил sum-ma honoraria (в Олбе -—1000 драхм, МАМА III, 103).

Функции буле, судя по дошедшим надписям, сводились, как обычно, главным образом к вотированию тех или иных почестей заслуженным общественным деятелям и благодетелям. О cursus honorum и щедротах магистратов может дать представление несколько испорченная довольно длинная надпись из Иотапы (IGRR III, 833): «Совет и народ почтили Кендея, сына Апатурия, благообразнейшего мужа из сословия (тау^ато^) булевтов, отца Кендея Филопатрида, мужа многозаслужённого перед родиной... исполнявшего обязанности демиурга ревностно, притана непорочно, агоранома благопристойно, ситона

* А. Н. М. Jones, ук. соч., стр. 213.

неослабно... который на свои средства соорудил отечеству храм бога Посейдона вместе с его изображением и относящимися к нему статуями, дав и для сооруженной общественной бани из своих средств 1025 денариев, проявив и другие большие щедроты, дав также на гимнасий вместе с Ма, дочерью Мопса, женой своей, 15 000 серебряных денариев и на раздачи булевтам и на раздачи вина и на гимнасиархии граждан; а эта самая Ма, будучи верховной жрицей богини Августы Фаустины,* еще соорудила отечеству на свои средства храм богини Мойры вместе со статуей».

Как ни жалка становилась под давлением бюрократизирующейся империи общественная жизнь городов, граждане дорожили своим гражданством, которого, повидимому, домогались. В Тарсе, по словам Диона (Or. XXXIV, 23), за прием в число граждан уплачивали 500 драхм. Возможно, что местный патриотизм коренился в старых племенных связях. Граждане Лама, проживающие в Харадре, в посвятительной надписи отмечают свое происхождение: o't, xoctoixouvte^ Xapoc&pov krcfvsiov Aajj.u)Twv (IGRR III, 838).

Римляне в Киликии имели свои организации (например, в Малле, GIL III, 12 223). При организации провинции их было, надо полагать, немало, и Цицерон, управлявший провинцией в 51—50 гг., сумел даже произвести здесь набор войска. В надписи близ пещеры у Корика на остатках храма Зевса имеется список, содержащий около тридцати римских имен (IGRR III, 861).

Киликия была императорской провинцией, управляемой легатом. Население было обложено податью в размере 1 % стоимости имущества. Но больше всего угнетали провинцию поборы и военные постои. Цицерон хвалится (ad Att. V, 21, 7), что за шесть месяцев своего управления он ничего не вымогал и не докучал постоями (ср. ad Qu. fr. 1,1, 26). Это, впрочем, не помешало Цицерону вывезти из Кипра, входившего тогда в состав Киликии, 2 200 000 сестерциев (ad fam. V, 20, 9; ad. Att. XI, 1,2), О тяжести постоев можно судить по тому, что Кипр заплатил 200 талантов за избавление от постоя. В период империи ограбление провинций было, как известно, упорядочено, но вряд ли было облегчено положение местного населения.

Об организации сельских поселений сведения чрезвычайно скудны. На территориях, приписанных к полису, организация в сельских поселениях, вероятно, в некоторой степени копировала городскую. Надпись в селении близ Тарса (IGRR III, 886) устанавливает штраф в 2000 денариев в пользу казны и 1000 де-

* Жена Марка Аврелия, умершая в 176 г.

100

нариев комарху (главе селения). В отдаленных районах сохранилась племенная организация и даже пережитки родовой. О финансовом положении городов нет сведений; надо думать, что финансовое благополучие городов зависело от щедрот литургов и частных жертвователей. Даже штрафы за нарушение покоя могилы взимались в первую очередь в доход казны. Куратор (XoyiCTTsumv) засвидетельствован в Олбе (IGRR III, 849).

Интересна надпись, найденная возле Канителиды (IGRR III, 264): «Решено: если будет обнаружен кто-либо мерящий ки-яикийской мерой, он уплатит в фиск двадцать пять денариев; мерить же надлежит мерами, которые применяются в городе» (т. е. римскими).

Наряду с полицейскими, исполнявшими обязанности в порядке литургии (парафилаки, иринархи), охрану порядка несли солдаты (ататю^арю?, ibid. 812). Вообще в Киликии стояло много солдат, судя по эпитафиям и другим надписям.

Об экономике Киликии в период империи сведений мало. Окончательно сконструированная провинция занимала большую территорию в 13 945 кв. миль (ок. 35 000 кв. км) с населением по предположительному расчету Broughton'a * в 900 000 чел., распределенным крайне неравномерно. В то время как Равнинная Киликия (Педиас) представляла плодородную, хорошо орошаемую страну с субтропическим климатом, Суровая Киликия была безводной областью с суровым климатом; ее основное богатство — леса, поставлявшие прекрасный строительный материал, в частности для пиратских судов. Только береговая полоса была богата естественными ресурсами. Кроме леса, Киликия славилась своими лошадьми.

В плодородной Равнинной Киликии, поразившей Ксено-фонта изобилием, сеяли просо, разводили виноград, сезам, сорго, пальмы. Особенно важной отраслью хозяйства было разведение пеньки и льна. Дион Хризостом называет массу населения Тарса Xtvoupyot (Or. XXXIV, 21). В эдикте Диоклетиана о предельных ценах названы происходящие из Тарса и его окрестностей далматики, плащи, ленты, пояса, головные уборы, каракаллы (цветные плащи). Климент Александрийский сообщает, что в его время (начало III в.) римляне закупали лен не в Египте, а в Иудее и Киликии. Открытые недавно в Афинах монеты города Солы ** косвенно свидетельствуют о торговых связях Киликии с материковой Грецией. Через Киликию пролегал основной путь из Сирии к западному берегу Малой Азии. Римское правительство заботилось о проведении дорог и со-

* «An economic survey of ancient Rome», IV, стр. 815. ** «Hesperia», V (1936), стр. 131 ел.

101

держании их в порядке. В 77 или 78 г. Веспасиан соорудил мост через Каликадн в Селевкии (IGRR III, 840). Надпись CIL III, 12 119 сообщает о восстановлении (ex integro restituit) дороги и моста у Киликийских ворот; о том же сообщает надпись CIL III, 21118 (Марк Аврелий); дорожные столбы у Аназарба (IGRR III, 898) и Тарса (ibid. 882) говорят о том же. В напыщенной стихотворной надписи (ibid. 387) восхваляется Авксентий, построивший новый мост через Кидн, взамен старого, неспособного выдержать натиск бурной реки. С течением времени дороги и мосты пришли в упадок, и только Юстиниан вновь их отстроил (Pro cop., de aedif. V, 5).

О существовании императорских имений Киликии говорят, может быть, надписи IGRR III, 928 (Аре) — iizitponoc, Трая-на — и CIL X, 8261, где местожительство некоего Валерия Фронтина указано vico Asseridi d(omini) n(ostri).

Как и в других городах Малой Азии, в городах Киликии существовали коллегии, от которых сохранились кое-какие надписи. Так, в Тарсе надпись на статуе Каракаллы гласит, что она воздвигнута средствами aovlpyiov twv h tyj asmxYj ыр-схроро» (коллегии носильщиков хлебного рынка).* В Аназарбе надпись упоминает аичтеуу'их Xivoopycov (IGRR III, 896), в Корике — auuTTfj^a twv X7j[X?vy|T(ov XivotoXcdv (организация портовых льно-торговцев).

То немногое, что сообщают наши источники о Киликии, рисует обычную картину постепенного затухания общественной жизни, внешний временный блеск городов, покупаемый ценой потери самостоятельности, рост богатств в руках немногих за счет обнищания масс. Даже Джонс вынужден признать: «Мы не можем исключить возможность того, что низшие классы в городах мало чем воспользовались, что внешнее благополучие скрывало много тревог и что щедроты богачей в городах в значительной степени надо рассматривать как социальную страховку».**

Города Киликии сохранили высокую культуру. Страбон (XIV, 3) отмечает , что жители Тарса обнаруживают ревностную любовь к философии и наукам, и в этом отношении превосходят Афины, Александрию и другие места, где находятся философские школы и учебные заведения. Если верить Фило-страту (V. Ар. I, 7), то даже в незначительном городе Эги были представлены все философские школы: платоники, стоики, перипатетики, эпикурейцы, пифагорейцы.

В религиозном отношении Киликия представляет пеструю картину. Греческие «отечественные боги» здесь держались проч-

но, но и местные боги пользовались почитанием. Иудейство было широко распространено,* а христианская традиция выводит апостола Павла из^Тарса; в «Деяниях апостолов» Павел совершает пропагандистскую поездку в Киликию. Судя по надписям, правда, вообще очень малочисленным, императорский культ имел здесь меньшее значение, чем в провинции Азия; архиерей упоминается редко.

Рассмотренные провинции Малой Азии представляют области, подвергшиеся длительному эллинскому влиянию. В системе эллинистических государств здесь развилась городская жизнь, завязались обширные деловые связи, поднялось производство. Но упадок эллинистических государств, вызванный новым кризисом 'рабовладельческого общества, сделал Малую Азию добычей римлян, сильно истощивших вначале накопленные Малой Азией ресурсы, но создавших затем условия для перехода на новый этап в новом политическом и экономическом целом, какое представляла собой, в тенденции во всяком случае, Римская империя.

Но не все области Малой Азии в одинаковой степени испытали на себе влияние имперского единства — результаты этого нового объединения зависели от исторических условий прошлого, от внутренней и внешней политики Рима, от конкретных задач, какие ставили себе римские власти при эксплоатации той или иной провинции. В этом отношении показательны несколько особняком стоящие провинции центральной и восточной части Малой Азии — Галатия и Каппадокия.

*Е. Schtirer, Geschichte des judischen Volkes, 4 изд., Ill, ср. IGRR III, 858 (Корик)—¦ эпитафия «Александра иудея».

* AJA 42 (1938), стр. 55—57. ** А. Н. М. Jones, ук. соч., стр. 812.

102