АНДРЕЙ СЕЛИН

Историко-географическое исследование может включать в себя достаточно широкий спектр проблематики. Важнейшая актуальная задача исторической географии Северо-запада России заключается на наш взгляд в том, чтобы показать, как именно те или иные процессы протекали в конкретной местности, выявить конкретные обстоятельства внутренней колонизации, церковного строительства, строительства дорожной сети. Мы рассмотрим эти аспекты с историко-географических. позиций, т. е. на основе их картографирования и изучения локальных особенностей.

Очевидно, наиболее удобная форма историко-географического изыскания – региональное исследование. На основе анализа того или иного отдельного района с исторически обусловленными границами, с одной стороны, возможно увидеть общие, характерные для всего Северо-Запада явления, а с другой - выявить особенности именно выбранного региона. При этом наиболее приоритетными являются такие аспекты сельской жизни XVI-XVIII вв., наиболее важные и лучше всего обеспеченные источниками.

Один из ключевых процессов, зафиксированных источниками на Севере и Северо-Западе России в эпоху позднего средневековья - внутренняя колонизация. Ее хронологические рамки определить сложно. По мнению Е.Н.Швейковской, освоение новых земель в XV в. можно сравнить с "великими расчистками" во Франции XII в. Именно рассмотрение внутренней колонизации послужило основой для монографических историко-географических исследований А.А.Савича и М.К.Любавского. Исторические особенности Северо-Запада России определили особый характер заселения его территории: кризисы второй половины XVI и начала XVII в. привели к повторной колонизации сельских пространств Северо-Запада в XVII-XIX вв. Важнейший метод для локального историко-географического исследования заключается в создании карт-срезов, отражающих систему поселений на тот или иной хронологический отрезок.

Мы представляем здесь, используя этот метод, историю расселения на территории Озерецкого погоста (с 1500 по 1748 гг.). Сравнивая карты 1500 (составлена на основе первого описания Водской пятины) и 1568 (следующее сохранившееся описание) гг., мы замечаем, что на территории погоста, как и на всем Северо-Западе страны, в 1-ой пол. XVI в. идет рост числа сельских поселений. При этом активно заселяется как северная часть погоста Р зона, освоенная еще в древнерусское время, так и южная, болотистая территория притоков р. Лемовжи. Вторая половина столетия была временем общего упадка сельского расселения. Рходивший в состав Копорского уезда, Озерецкий погост попал в зону, занятую шведской армией в ходе боевых действий 1580-1582 гг., а в 1583-1590 гг. оставался в пределах занимаемой Швецией территорий. К 1612 г. Озерецкий погост представлял собой почти полную пустыню. Раже в северной части погоста сохранилось лишь одно селение (Будыни).

Шведские писцовые книги (Jorderbocker), составленные в 1618-1623 гг., дают возможность для следующей по хронологии реконструкции. Сравнивая карты 1612 и 1618 гг., можно отметить даже некоторый рост числа поселений (так, к этому времени возобновляются деревни Губаницы и Череповицы). Южная же часть погоста практически полностью опустела. Отметим, что именно в этом описании впервые упомянута пустошь (цdhe) Волосово. Это описание, по всей вероятности, было составлено с помощью каких-то русских источников (сродни, "приправочным книгам" XVI в.) и с большой полнотой отражает систему расселения, сложившуюся на территории погоста в XVI в.

XVII век принес достаточно сильные изменения в систему расселения на территории Озерецкого погоста. К 1676 г. почти все деревни на севере погоста были возобновлены. Р то же время число деревень на юге погоста увеличилось и превзошло даже число селений в XVI в. (ср. карты 1500 и 1568 гг.). Реконструкция расселения на 1676 г. сделана нами по карте Бергенгейма, отражающей расселение в Ингерманландии на 1676 г. По условиям Ништадтского мира 1721 г., все материалы межевания земель Ингерманландии должны были быть переданы русской стороне. Однако только после русско-шведской войны 1808-1809 гг. Швеция выполнила эти условия и в Россию были перевезены данные подробного межевания Ингерманландии 1676 г. Своеобразный конспект этих материалов был составлен офицером русского Генштаба штабс-капитаном Бергенгеймом 1-м в 1827 г. под руководством генерал-майора Шуберта, известного картографа первой половины XIX в.

В течение XVIII столетия существенных изменений в системе расселения на территории бывшего Покровского Озерецкого погоста мы не наблюдаем. Еще при шведах деление на погосты утратило свою актуальность. Ингерманландия в конце XVII в. делилась на мызы Р крупные селения, к которым "тянули" деревни. Такое деление сохранилось и в XVIII в. На территории бывшего Озерецкого погоста в 1748 г. находились мызы Рубаницкая, Соснинская и Лиможа.

Важной составляющей сельского быта XVI-XVIII вв. являлось церковное строительство. В посвящениях храмов, в выборе места для их постройки проявлялось отношение сельского населения к ландшафту, к тем конкретным особенностям местности, в которых они стояли. Приверженность тем или иным святым и праздникам, стереотипы в выборе места для строительства церкви являлись важной составляющей народной религиозной жизни, неотделимой от повседневности. С другой стороны, сельское белое духовенство было активной частью сельского общества. Роль священников и дьячков не только в религиозной, но и светской повседневной жизни крестьян не может быть преуменьшена. Формирование сельского причта и в XVI, и в XVIII вв. в значительной степени шло за счет крестьянского сословия. Территория, которую мы здесь рассматриваем имеет определенные особенности в системе приходского устройства. Покровский Озерецкий погост в течение XVI – начала XVII в. представлял собой по всей видимости единую приходскую единицу. В церковном подчинении он относился к Водской десятине Новгородской епархии. В XVI в. внутри погоста возникают два новых сельских храма – Дмитриевская церковь в Губаницах и Воскресенская церковь в селе Будынях. Строительство обеих церквей было связано с деятельностью помещиков. Оба эти храма не переживают Смутного времени (впрочем, как и церковь Покровского Озерецкого погоста), однако, строительство протестантской кирхи в Губаницах по всей вероятности соотносится с воспоминанием о существовавшей там во второй половине XVI в. православной церкви. Характерна картина с посвящением главного храма погоста: последнее упоминание о нем содержится в дозорной книге Водской пятины 1612 г. В этой книге погост и церковь его названы Никольскими: "на погосте храм Никола Чюдотворец разорен... и те дворы сожгли воровские люди, а дьячка и пономаря сожгли". Что здесь имело место - ошибка дозорщика или перемена посвящения церкви в конце XVI Р начале XVII вв., сказать сложно.

Интересно, что и в годы, когда Ингерманландия входила в состав Шведского государства, преемственность причетников на этой территории сохранялась (вплоть до начала XVIII в.). Известно, что после Столбовского мира 1617 г. одним из наиболее спорных политических вопросов оставалась проблема ставленых грамот для священников областей, отошедших к Швеции. Довольно хорошо известно большое дело, связанное со строительством сгоревшего в начале XVII в. храма в одном из погостов Корельского уезда (Кексгольмского лена). Р выданной по этому случаю царской грамоте говорилось: "бил челом Корельского уезда Иломенского погоста крестьянин Федка Афанасьев и во всех Иломенского погоста попа Иева и крестьян место: был де у них в Иломенском погосте храм святого пророка Ильи, и тот де храм немецкие люди сожгли, и они де ходят ставити новой храм пророка ж Ильи…". По государеву указу, новгородский воевода должен был беспрепятственно пропускать просьбы зарубежного православного населения к новгородскому митрополиту, но при этом запрещалось принимать на русской территории новых перебежчиков. Одновременно было издано секретное распоряжение принимать священнослужителей, вышедших из-за рубежа и селить подальше от границы.

Однако московский патриарший престол подозревал оставшихся за рубежом священников в отступлениях от православия. За десять лет до Северной войны в соседние уезды была снаряжена миссия из Новгорода с целью проверить церковное благочестие в зарубежных приходах. Дело осложнялось также и прошедшей в 1660-е годы в России церковной реформой.

В начале XVIII века в пределах Ингерманландии мы находим священников и причетников, занявших должности до Северной войны. Таких пунктов четыре. "В Опольском погосте вотчины великокняжеской светлости у церкви Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня пономарь Никифор Стефанов… служит у оной церкви с 700 г. по приговору мирских Рюдей…"; "в Котельском погосте у церкви Николая Чудотворца … дьячек Филипп Елизарьев служит на отцовском месте с 1700 г."; "в вотчине преосвященного Феофана, епископа Псковского и Нарвского, в Ильешском погосте у церкви Николая Чудотворца священник Тимофей Андреев, посвящен в 7208 г., июля в 21 день… того ж Копорского уезду в Сойкинский погост к церкви Николая Чудотворца, а ставленая грамота в пожаре сгорела, а в Ильешской погост перешел… боясь разорения от шведских войск"; "в вотчине боярина П.И.Бутурлина в Горском погосте у церкви Николая Чудотворца священник Иван Никитин… посвящен в попы по оной церкви в 7206 г… дьячек сын его Ларион. Пономарь Иван Раврилов. Служат у оной церкви по мирскому приговору". Покровская (или Никольская) церковь в Озерецком погосте к этому времен уже не существовала. По всей видимости, территория погоста была достаточно плотно колонизована во второй половине XVII в. финнами. Думается, именно за счет этого нового населения к 1676 г. на юге Озерецкого погоста сложилась такая плотная и непохожая на более древнюю, система поселений (см. выше).

Строительство государственных магистралей в конце XV - начале XVI вв. оказало значительное влияние на формирование сети сельских поселений. Государственные ямские дороги прорубались заново, часто без учета традиционно сложившихся путей. Так, при строительстве одного из участков Ивангородской дороги , по указу великого князя ее трасса прорубалась через лес, расположенный между Ямом и Ивангородом. Дорожная сеть, созданная в конце XV-XVI вв. и являвшаяся основной коммуникаций в ходе военных действий XVI - начала XVII вв., оказала чрезвычайное влияние на сельскую повседневную жизнь. Новые коммуникации являлись, с одной стороны, источником постоянных "тягостей", как в прямом смысле, когда проходившие по дорогам войска грабили и уничтожали поселения (к примеру, в 1570 г. от "большой дороги" запустел весь Гдицкий погост Водской пятины. Одна ил обыскных книг того времени сохранила такое описание Ореховской дороги: "л том, господине, в Дмитреевском погосте во Гдитцком жилого полобжы в деревни в Огореле Михайловского поместья Мокиева, а ноне за Тимофеем за Ивановым сыном Сабурова, а живет сам помещик Тимофей Сабуров, а опрочи, господине, тое полуобжы тот Дмитреевской погост Гдитцкой весь пуст; а запустел, господине, в лета 7077 году и осмом году и девятом году от глада и от большой дороги и от Божея поветрея, от мору - крестьяне вымерли, а иные безвестно разошлись; а как ратные люди татарове шли, иные деревни выжгли"), так и в переносном - когда для строительства дорожной сети и организации движения по ней государство требовало участия сельского населения. С другой стороны, появление новых коммуникаций явилось мощным стимулом для развития новых сельских поселений, строительства новых сельских храмов. Эти дороги, частью заброшенные в XVII-XVIII вв., продолжали оставаться важными топографическими объектами в народной культуре XVII-XX вв., где дорога вообще играет чрезвычайно значимую роль. Р этом отношении территория Озерецкого погоста представляет достаточно важный интерес. Через его территорию в XVI-XVII вв. проходили трассы двух важных дорог Р Ивангородской, соединявшей Новгород с крепостью в устье Наровы и Копорской, отходившей от Ивангородской и шедшей от современной деревни Лисино на Губаницы. Возможно, возникновение Дмитриевского храма в Губаницах в середине XVI в. связано с функционированием этой трассы. С другой стороны, Озерецкий погост – единственный, через который проходила Ивангородская дорога, обходя погостский центр.

История землевладения, в особенности землевладения домосковского представляет собой еще один важнейший аспект историко-географического исследования. Тут ключевым, а подчас – единственным источником для нас будут служить писцовые книги. Исследование конкретного расположения вотчин новгородских землевладельцев можно выйти на решение многих вопросов, лежащих за пределами традиционной историко-географической проблематики. Здесь история Покровского Озерецкого погоста будет интересовать нас особо. До великокняжеских конфискаций практически весь погост находился во владении нескольких вотчинников из рода Слузовых. Так, шесть селений погоста принадлежали Якову Слузову и его племянникам ("братаничам") Селифонту и Андрею Кондратовым и еще одна деревня была у Якова с племянниками в совместном владении с Федорой Глазоемцевой, вдовой известного новгородского посадника XV в.. Еще две небольших же волостки находились во владении двух вдов-вотчинниц - Олисавы, жены Ильи Слузова и Анны, жены Микифора Слузова, вероятно - свойственниц Якова. Оставшиеся две деревни погоста принадлежали той же Федоре Глазоемцевой (отметим, что владения этой боярыни - сельцо Озерца, деревни Болото и Взвар занимали центральную и, вероятно, наиболее рано освоенную, часть погоста). На остальной территории Водской пятины роду Слузовых принадлежала лишь д. Рогатино Врудского погоста, располагавшаяся в непосредственной близости от основных владений Слузовых. Таким образом, во владении Слузовых на момент боярского вывода находился почти целиком Озерецкий погост и какие-то очень небольшие прилегающие к нему земли. Вероятно, за несколько поколений до присоединения Новгорода к Москве, где-то в первых десятилетиях XV столетия весь погост мог целиком принадлежать какому-то общему предку этой семьи (при этом у нас нет сведений о вотчинах Слузовых в других районах Новгородской земли). Надо заметить, что северная часть Озерецкого погоста (сельца Будыни, Черное, деревни Шумново, Рогатино, Лаканя) была заселена, видимо, еще в древнерусское время. В то же время, каких-то родственников Слузовых мы находим в писцовой книге Водской пятины 1568 г. в Сакульском погосте у Свята озера. Книга перечисляет трех своеземцев Слузовых, родство между которыми установить невозможно, равно как и определить их связи с землевладельцами Озерецкого погоста. Им принадлежала деревня Слузово, населенная самими своеземцами, деревни Горушка и Михеево и четверть деревни Виззяги. Слузовы владели землями у Святого озера и до 1568 г. Р более древняя писцовая книга 1539 г. (не описывающая своеземческие владения) называет остальные три четверти деревни Виззяги "вопче что бывала з земцы с Слузовыми". Характерно название деревни Слузово. Согласно С.Б.Веселовскому, такое название связано с фамильным прозвищем владельца (а не наоборот). Это косвенно указывает на факт приобретения земли в Сакульском погосте Слузовыми (и ставит под сомнение их происхождение из Сакульского погоста).

Поставленные нами задачи историко-географического исследования естественно могут быть значительно дополнены и обогащены данными смежных дисциплин. Здесь важную роль могут сыграть дальнейшие обследования региона, археологические, этнологические фольклорные. Особо следует выделить исследование конкретной местной истории региона в эпоху шведского военного присутствия, а также заселения района в Петровское время.