Давид Шафф

История христианской Церкви

TOM VI

СРЕДНЕВЕКОВОЕ ХРИСТИАНСТВО

ОТ БОНИФАЦИЯ VIII ДО ПРОТЕСТАНТСКОЙ РЕФОРМАЦИИ 1294 - 1517 г. по Р.Х.

К оглавлению

Ректору и богословскому факультету Женевского университета, основанного ЖАНОМ КАЛЬВИНОМ и возглавленного его первым ректором ТЕОДОРОМ БЕЗОЙ, NOMINA PUJECLARA, в знак благодарной признательности за степень доктора богословия, которой автор был удостоен в 350-ю годовщину этого выдающегося учебного заведения (7-10 июля 1909 г.), и в надежде на еще более полное воплощение знаменательного женевского девиза POST TENEBRAS LUX

ПРЕДИСЛОВИЕ

Этот том завершает историю церкви средних веков. Доктор Филип Шафф однажды сказал, что для Соединенных Штатов средние века — это terra incognita, недостаточно исследованная область. Его слова уже неверны, если мы вспомним об образовании, которое дают в наших университетах и богословских семинариях. В Германии за последние двадцать лет изучение этого периода ознаменовалось большим прогрессом, и в настоящее время никакой другой период, за исключением разве что апостольской эпохи, не привлекает такого искреннего интереса ученых и исследователей.

Автор не ставил перед собой апологетической задачи развенчать старые представления, кое-где до сих пор бытующие в наших протестантских кругах, — будто средние века были эпохой суеверий и достойны изучения скорее как курьез, нежели как время, управляемое и движимое всеведущим Провидением. Он пытался изобразить эпоху такой, какой она была, сознавая, что знамения высших религиозных замыслов существовали бок о бок с проявлениями иерархического высокомерия и схоластических заблуждений. Без Средневековья была бы невозможна Реформация, и эти слова не следует понимать в том смысле, что путь к земле изобилия и солнечного света неизбежно должен проходить через бесплодную пустыню. Мы поступим правильно, если будем считать святого Бернара и Франциска Ассизского, святую Елизавету и святую Екатерину Сиенскую, Жер- сона, Таулера и Николая Кузанского выдающимися религиозными деятелями и молиться о том, чтобы эти люди оказали на наше поколение такое же влияние, какое они оказали на своих современников.

Более того, автор никоим образом не собирается выказывать пренебрежение к тем христианам, которые считают так называемые заблуждения протестантизма непреодолимым барьером для христианского общения. Если он и отзывается осуждающе о каких-то личностях, например, о папах конца XV — начала XVI века, то не потому, что они занимали папский престол, а потому, что образ жизни этих людей достоин сурового порицания. Ради единства христианской веры и общения между христианами всех исповеданий и всех веков мы должны быть осторожны в выражениях, чтобы никого не осуждать без учета их внутренней преданности Христу и Его царству, которая вполне может сопровождаться разномыслием в учении или в обрядовых устоях.

В этом томе автор ссылался на труды выдающихся специалистов по Средневековью и исследователей: Грегоровиуса, Пастора, Манделла Крейтона, Ли, Эрле, Денифле, Финке, Шваба, Халлера, Карла Мирбта, К. Мюллера, Кирша, Лозерта,

Янссена, Валуа, Буркхардта-Гейгера, Зибома и других — протестантов и католиков, живых и уже умерших.

Автор вновь с удовольствием выражает благодарность преподобному Дэвиду Э. Калли, своему коллеге по Западной богословской семинарии, чьи исследования по средневековой истории и ученость сыграли крайне благотворную роль — он прочел рукопись, прежде чем она была отправлена в печать, и корректуру, прежде чем текст принял свою окончательную форму.

Но в первую очередь автор признателен за великую честь реализовать надежду последних лет жизни доктора Филипа Шаффа на то, что его «История христианской церкви» (рассматривающая в первом — четвертом томах первые десять веков ее деятельности, а в шестом и седьмом — немецкую и швейцарскую Реформацию) будет дополнена рассказом о немаловажном периоде 1050 — 1517 годов.

Дэвид С. ШАФФ

ЗАПАДНАЯ БОГОСЛОВСКАЯ СЕМИНАРИЯ,

ПИТТСБУРГ

ШЕСТОЙ ПЕРИОД УПАДОК ПАПСТВА И ПРЕДДВЕРИЕ СОВРЕМЕННОГО ХРИСТИАНСТВА, ОТ БОНИФАЦИЯ VIII ДО МАРТИНА ЛЮТЕРА

1294 — 1517 §1. Введение

ДВА столетия между 1294 и 1517 г., между возвышением Бонифация VIII и моментом, когда Лютер прибил девяносто пять тезисов к двери виттенбергской церкви, знаменуют постепенный переход от средних веков к современности, от всеобщего признания папской теократии в Западной Европе к утверждению национальной независимости, от высшей власти священства к интеллектуальной и духовной свободе личности. Многое уходит в прошлое и появляются признаки нового порядка. Старые установления распадаются. Схоластическая система богословия утрачивает власть над умами людей и даже становится объектом насмешек. Злоупотребления раннего Средневековья вызывают протесты. Раздаются требования реформ, ставящих во главу угла Писание, и ширятся призывы ко всеобщему благополучию человечества. Присущие церкви жизненные силы ищут выражение в новых формах благочестия и милосердия.

Сила папства, которое заявляло о непогрешимости суждения и о господстве во всех областях человеческой жизни, была подорвана из:за ошибок, претензий и обмирщенности самого папства, проявившихся в политике Бонифация VIII, в переносе папской резиденции в Авиньон и в губительном расколе, из-за которого почти полвека в Европе одновременно правили по два, а то и по три папы, причем каждый из них называл себя наместником Бога на земле.

Дух национальной свободы, пробудившийся в эпоху крестовых походов, усилился и успешно сопротивлялся папской власти сначала во Франции, а потом и в других районах Европы. Князья утверждали, что имеют высшую власть над гражданами своих владений, и настаивали на том, чтобы церковь несла свою долю ответственности перед государством. Германия уступила Франции лидерство в Европе. Роль Англии становилась все более и более заметной.

Трактарианская литература XIV века заявила о правах человека и о принципах обычного права, возражая против притязаний папства и догматизма схоластической системы. Светские авторы стали первопроходцами мысли. Начал формироваться практический взгляд на миссию церкви. Данте с беспримерной смелостью раскритиковал жизнь пап, поместив некоторых преемников святого Петра в низшие круги ада.

Реформаторские соборы в Пизе, Констанце и Базеле почти на пятьдесят лет (1409 — 1450) превратили Европу в арену церковных и религиозных споров. Хотя им не удалось найти лекарство от бездуховности, распространившейся в церкви, они подали пример свободной дискуссии и своими выдающимися законотворческими постановлениями заявили, что высшая церковная власть исходит не от избранников-иерархов, правящих остальной церковью, а коренится в самом теле Церкви.

То, что нет смысла ждать более или менее существенных реформ от папства и иерархии, стало видно в последние годы периода (1460 — 1517), когда церковный Рим являл собой зрелище безнравственности и духовного падения, похожее на состояние Римской империи в период упадка.

Религиозная неуспокоенность и устремленность к более достойному образу жизни воплотились в деятельности Виклифа, Гуса и других вождей, которые, ясно понимая истину и отваживаясь, даже под страхом смерти, провозглашать ее всенародно, намного опередили свой век и подали пример всем последующим эпохам.

В то время как среди иерархов христианской церкви процветали грубые амбиции и непотизм, полнейшее извращение церковных обязанностей и нарушение фундаментальных принципов христианской жизни, на севере в церковь вливался чистый поток благочестия и мистики из долины Рейна и Нидерландов неосознанно облагораживали почву, на которой суждено было произрасти зерну Реформации.

Эпоха Возрождения, или возвращения к классической культуре, освободила человеческое сознание. Классическими трудами древности снова стали восхищаться, после того как церковь пренебрегала ими в течение тысячи лет. После обнаружения нового континента на Западе расширились и географические границы европейской цивилизации.

Для нашего поколения, живущего четыре века спустя, открытие Америки и поиски путей в Индию представляются замечательными историческими событиями, неожиданностью и пророчеством. В 1453 г. Константинополь окончательно перешел в руки турок, и христианская империя на Востоке распалась. А далеко на Западе велись приготовления к возникновению нового могущественного государства.

Вместе с тем, в самом конце этого периода под руководством и защитой церкви существовал институт, равный которому по жестокости вряд ли встречался в истории человечества, — инквизиция, и папская, и испанская, которая карала смертью еретиков в Испании и ведьм в Германии.

Как следствие, европейское общество освобождалось от старых обычаев и догм, основанных на непогрешимости видимой церкви, и в то же время сохраняло крайне вредные верования и обычаи, которые церковь сочла возможным одобрить и пропагандировать. Ему еще не хватало талантов и убеждения, чтобы создать новую богословскую систему. Великие схоласты продолжали властвовать в области доктрины. Не было создано новых церковных норм постоянного характера, подобных каноническому праву. Не наблюдалось такой всепоглощающей страсти, как в предыдущий период крестовых походов и деятельности нищенствующих орденов. Не было выдающихся церковных деятелей, подобных святому Бернару и Иннокентию III. Окончание Средневековья было временем интеллектуальных борений, самоуглубления, душевных исканий и подготовки к такому переустройству, осуществить которое самостоятельно этот период просто не мог. ГЛАВА I

УПАДОК ПАПСТВА И АВИНЬОНСКОЕ ИЗГНАНИЕ. 1294 — 1377

§2. Источники и литература

Труды о периоде в делом см. в т. V(L. 1-3), например, сборники MANSI, MURATORI И Rolls Series; Friedberg, Decretum Gratiani, 2 vols., Leipzig, 1879 — 1881; Hefele-Knopfler: Concilienges- chichte•, Mirbt: Quelle ? zur Geschichte des Papstthums, 2D ed., 1901; труды GREGOROVIUS И BRYCE, общие истории церкви и учения: GIESELER, HEFELE, FUNK, HERGENROTHER-KIRSCH, KARL MULLER, HARNACK, LOOFS, SEEBERG; энциклопедии: HERZOG, WETZER-WELTE, LESLIE STEPHEN, POTTHAST И CH6VALIER; атласы: F. W. PUTZGER, Leipzig, HEUSSI И MULERT, Tubingen, 1905, и LABBERTON, New York. L. PASTOR: Geschichte der Papste, etc., 4 vols., 4TH ed., 1901 — 1906, и MANDELL CREIGHTON: History of the Papacy, etc., London, 1882 — 1894, также освещают период целиком в своих трудах и вступительных главах к ним. Общего сборника церковных трудов, подобного Latin Patrology Миня, для этого периода не существует.

К §3, 4. БОНИФАЦИЙ VIII. Regesta Bonifatii в POTTHAST: Regestapontificum гот., II, 1923-2024, 2133 sq. — Les Registres de Boniface VIII, ed. Digard, Faugon et Thomas, 7 Fasc., Paris, 1884 — 1903. — Птолемей из Лукки, Hist. Eccles.; Bernardus Guidonis, Vitae Pontif.; Amalricus Augers, Chron. Pontif.•, Ferretus Vicentinus, Hist, rerum in Italia gestarum и Villani, Chronica universale — все в Muratori: Rerum Ital. Scriptores, III. 670 sqq., X. 690 sqq., XI. 1202 sqq., XIII. 348 sqq. — Selections from Villani, перев. Rose E. Selfe, ed. P. H. Wicksteed, Westminster, 1897. — Finke: Aus den Tagen Bonifaz VIII, Miinster, 1902. Приводит ценные документы, pp. i-ccxi. Также Acta Aragonensia. Quellen... zur Kirchen und Kulturgeschichte aus derdiplomatischen Korrespondenz JaymeII, 1291 — 1327, 2 vols., Berlin, 1908. — DOLLINGER: Beitrage zur politischen, kirchlichen und Culturgeschichte der letzten 6 Jahrh., 3 vols., Vienna, 1862 — 1882. Vol. Ill, pp. 347-353, содержит Life of Boniface drawn from the Chronicle of Orvieto, написанную очевидцем, и другие документы. — DENIFLE: Die Denkschriften der Colonna gegen Bonifaz VIII, etc., в Archiv fur Lit. und Kirchengeschichte des ?. ?., 1892, V. 493 sqq. — DANTE: Inferno, XIX. 52 sqq., XXVII. 85 sqq.; Paradise, IX. 132, XXVII. 22, XXX. 147. СОВРЕМЕННЫЕ ТРУДЫ. — J. RUBEUS: Bonif. VIII' familia Cajetanorum, Rome, 1651. Прославляет Бонифация как идеального папу. — P. DUPUY: Hist, du diffirend entre le Pape Bon. et Philip le Bel, Paris, 1655. — BAILLET (янсенист): Hist, des dismelez du Pape Bon. VIII avec Philip le Bel, Paris, 1718. — L. TOSTI: Storia di Bon. VIII' de' suoi tempi, 2 vols., Rome, 1846. Прославление Бонифация. — W. DRUMANN: Gesch. Bonifatius VIII. 2 vols., Konigsberg, 1862. — Кардинал WISEMAN: Pope Bon. VIII, в его Essays, III. 161-222. Апологический труд. — BOUTARIC: La France sous Philippe le Bel, Paris, 1861. — R. HOLTZMANN: W. von Nogaret, Freiburg, 1898. — E. RENAN: Guil. de Nogaret, в Hist. Litt. de France, XXVII. 233 sq.; также Etudes sur la politique Rel. du regne de Phil, le Bel, Paris, 1899. — DOLLINGER: Anagni inAkad.Vortra.ge, III. 223-244. — HEINRICH FINKE (профессор из Фрейбурга): как выше. Также Papsttum und Untergang des Tempelordens, 2 vols., Miinster, 1907. — J. HALLER: Papsttum und Kirchenreform, Berlin, 1903. — RICH. SCHOLZ: Die Publizistik zur Zeit Philipps des Schdnen und Bonifaz VIII, Stuttgart, 1903. — Истории церкви. — GIESELER, HERGENROTHER-KIRSCH, 4TH ed., 1904, II. 582-598, F. X. FUNK, 4TH ed., 1902, HEFELE, 3D ed., 1902, K. MOLLER, HEFELE-KNOPFLER:

Conciliengeschichte, VI. 281-364. — RANKE: Univers. Hist., IX. — GREGOROVIUS: History of the City of Rome, V. — WATTENBACH: Gesch. des rom. Papstthums, 2d ed., Berlin, 1876, pp. 211-226. — G. B. ADAMS: Civilization during the Middle Ages, New York, 1894, ch. XIV. — Ст. Bonifatius, автор HAUCK, В Herzog, III. 291-300.

К §5. ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА ПАПСТВА. DANTE ALLIGHIERI: De monarchia, ed. WITTE, Vienna, 1874; GIULIANI, Florence, 1878; MOORE, Oxford, 1894. Англ. перев. F. С. CHURCH, С очерком о Данте (автор — его отец, R. W. CHURCH), London, 1878; P. ?. Wicksteed, Hull, 1896; Aurelia Henry, Boston, 1904. — Dante, De monarchia, Valla, De falsa donatione Constantini и другие антипапские документы приводятся в De jurisdictione, auctoritate et praeeminen- tia imperiali, Basel, 1566. Многие из трактатов, возникших вследствие борьбы между Бонифацием VIII и Филиппом IV, приводятся в MELCHIOR GOLDAST: Monarchia S. Romani imperii, sive tractatus de jurisdictione imperiali seu regia et pontificia seu sacerdotali, etc., Hanover, 1610, pp. 756, Frankfurt, 1668. С предисловием, содержащим посвящение эле- ктору Иоанну Сигизмунду Браденбургскому; в DUPUY: Hist, duDiffirend, etc., Paris, 1655, и в Finke and Scholz. СМ. выше. — ?. ZECK: De recuperatione terrae Sanctae, Ein Traktat d. P. Dubois, Berlin, 1906. Общую оценку и критический обзор см. в S. RIEZLER: Die literaris- chen Widersacher der Papste гиг Zeit Ludwig des Baiers, pp. 131-166. Leipzig, 1874. — R. L. POOLE: Opposition to the Temporal Claims of the Papacy, в его Illustrations of the Hist, of Med. Thought, pp. 256-281, London, 1884. — FINKE: Aus den Tagen Bonifaz VIII, pp. 169 sqq., etc. — DENIFLE: Chartularium Un. Parisiensis, 4 vols. — HALLER: Papsttum. — Ст. в Wetzer-Welte, Colonna, III. 667-671, и Johann von Paris, VI. 1744-1746, etc. — RENAN: Pierre Dubois in Hist. Litt. de France, XXVI. 471-536. — HERGENROTHER-KIRSCH: Kirchen- gesch., II. 754 sqq.

К §6. ПЕРЕЕЗД ПАПСТВА В АВИНЬОН. БЕНЕДИКТ XI: Registre de Benoit XI, ed. С. Grandjean. — О Клименте V, Clementis рарае V regestum ed. сига et studio monachorum ord. S. Benedicti, 9 vols., Rome, 1885 — 1892. — ETIENNE BALUZE: Vitae paparum Avenoniensium 1305 — 1394, посвящено Людовику XIV и занесено в Индекс, 2 vols., Paris, 1693. RAYNALDUS: ad annum, 1304 sqq., приводятся оригинальные документы. — W. ?. BLISS: Calendar of Entries in the Papal Registries relating to Great Britain and Ireland, I — IV, London, 1896 — 1902. — GIOVANNI И MATTEO VILLANI: Hist, of Florence sive Chronica universalis, bks. VIII sq. — M. TANGL: Die papstlichen Regesta von Benedict XII — Gregor XI, Innsbruck, 1898. MANSI: Concil., XXV. 368 sqq., 389 sqq. — J. В. CHRISTOPHE: Hist, de la papaute pendant le XIVе siecle, 2 vols., Paris, 1853. — C. VON HOFLER: Die avignonesischen Papste, Vienna, 1871. — FAUCON: La Libraire Des Papes d'Avignon, 2 vols., Paris, 1886 sq. — M. SOUCHON: Die Papstwahlen von Bonifaz VIII — Urban VI, Braunschweig, 1888. — A. EITEL: D. Kirc- henstaat unter Klemens V, Berlin, 1905. — Clinton Locke: Age of the Great Western Schism, pp. 1-99, New York, 1896. — J. Н. ROBINSON: Petrarch, New York, 1898. — SCHWAB: J. Ger- son, pp. 1-7. — D6LLINGER-FRIEDRICH: Das Papstthum, Munich, 1892. — PASTOR: Geschichte der Papste seit dem Ausgang des M.A., 4 vols., 3D — 4TH ed., 1901 sqq., I. 67-114. — STUBBS: Const. Hist, of England. — CAPES: The English Church in the 14lh and 15th Centuries, London, 1900. — WATTENBACH: Rom. Papstthum, pp. 226-241. — HALLER: Papsttum, etc. — HEFELE- KNOPFLER: VI. 378-936. — RANKE: Univers. Hist., IX. — GREGOROVIUS: VI. — Истории церкви — GIESELER, HERGENROTHER-KIRSCH, II. 737-776, MULLER, II. 16-42. — EHRLE: Der Nachlass Clemens V, BArchiv fUrLit. u. Kirchengesch., V. 1-150. О падении тамплиеров см. литературу в т. V (1), особенно BOUTARIC, PRUTZ, SCHOTTMOLLER, DOLLINGER. — FUNK В Wetzer-Welte, XI. 1311 — 1345. — LEA: Inquisition, III. FINKE: Papsttum und Untergang des Tempelordens, 2 vols., 1907. Т. И содержит испанские документы, ранее не публиковавшиеся и связанные с падением тамплиеров, особенно послания к королю Хайме Арагонскому. Они подтверждают то, что было известно ранее.

К §7. ПОНТИФИКАТ ИОАННА XXII. Lettres secretes et curiales du pape Jean XXII relative a la France, ed. AUG. COULON, 3 Fasc., 1900 sq. Lettres communes de p. Jean XXII, ed. Mollat, 3 vols, Paris, 1904 — 1906. — J. GUSRARD: Documentspontificeaux sur la Gascogne. Pontificat de Jean XXII, 2 vols., Paris, 1897 — 1903. — BALUZE: Vitae paparum. — V. VELARQUE: Jean XXII, sa vie et ses aeuvres, Paris, 1883. — J. SCHWALM, Appellation d. Konig Ludwigs des Baiern v. 1324,1906. — RIEZLER: D. Lit. Widersacher. Также Vatikanische Akten zur deutsc- henGesch. zurZeit Ludwigs des Bayern, Innsbruck, 1891. — K. MULLER: Der Kampf Ludwigs des Baiern mit der romischen Curie, 2 vols., Tiibingen, 1879 sq. — EHRLE: Die Spirituallen, ihr Verhaltniss zum Franciskanerorden, etc., в Archiv fiir Lit. und Kirchengesch., 1885, p. 509 sqq., 1886, p. 106 sqq., 1887, p. 553 sqq., 1890. Также P. J. Olivi: S. Leben und s.

Schriften, 1887, pp. 409-540. — DOLLINGER: Deutschlands Kampf mit dem Papstthum unter Ludwig dem Bayer bAkad. Vortrage, 1.119-137. — HEFELE: VI. 546-579. — LEA: Inquisition, I. 242-304. — Статьи в Wetzer-Welte, Franziskanerorden, IV. 1650-1683, и Armut, I. 1394-1401. Ст. John XXII в Herzog, IX. 267-270, и Wetzer-Welte, VIII. 828 sqq. — HALLER: Papsttum, p. 91 sqq. — STUBBS: Const. Hist, of England. — GREGOROVIUS, VI. — PASTOR: I. 80 sqq.

К §8. НАПАДКИ НА должность ПАПЫ. Некоторые из трактатов можно найти в GOLDAST: МОПАГ- chia, Hanover, 1610, например, Marsiglius of Padua, II. 164-312; Ockam's Octo quaestio- num decisiones superpotestate ac dignitate papali, II. 740 sqq., и Dialogus inter magistrum et discipulum, etc., II, 399 sqq. Особые издания приводятся в тексте главы и могут быть найдены под именами Альвара Пелагия, Марсилия Падуанского и др. в POTTHAST: Bibl. med. aevi. — Un trattato inedito di Egidio Colonna: De ecclesiaepotestate, ed. G. U. OXILIA et G. BOFFITO, Florence, 1908, pp. lxxxi, 172. — SCHWAB: Gerson, pp. 24-28. — MULLER: D. Kampf Ludwigs des Baiern. — RIEZLER: Die Lit. Widersacher der Papste, etc., Leipzig, 1874. — MARCOUR: Antheil der Minoriten am Kampf zwischen Ludwig dem Baiern und Johann XXII, Emmerich, 1874. — POOLE: The Opposition to the Temporal Claims of the Papacy, в Illust. of the Hist, of Med. Thought, pp. 256-281. — HALLER: Papsttum, etc., pp. 73-89. Англ. перев. Marsiglius of Padua, The Defence of Peace, W. Marshall, London, 1636. — M. BIRCK: Marsilio von Padua undAlvaro Pelayo ilberPapst und Kaiser, Miihlheim, 1868. — B. LABANCA, проф. моральной философии из Римского университета: Marsilio da Padova, riformatore politico e religiose, Padova, 1882, pp. 236. — L. JOURDAN: Etude sur Marsile dePadoue, Montauban, 1892. — J. SULLIVAN: Marsig. of Padua, в Engl. Hist. Rev., 1906, pp. 293-307. Исследование рукописей. См. также DCLLINGER-FRIEDRICH: Papstthum; PASTOR, I. 82 sqq.; GREGOROVIUS, VI. 118 sqq., ст. в Wetzer-Welte, Alvarus Pelagius, I. 667 sq., Marsiglius, VIII, 907-911, etc., и в Herzog, XII. 368 370, etc. — N. VALOIS: Hist. Litt., Paris, 1900, XXIII, 628-623, ст. авторов Defensor.

К §9. ФИНАНСОВАЯ СИСТЕМА АВИНЬОНСКИХ ПАП. EHRLE: Schatz, Bibliothek und Archiv der Papste im 14"" Jahrh., в Archiv fiir Lit. u. Kirchengesck., I. 1-49, 228-365, также D. Nachlass Clemens V. und der in Betreff desselben von Johann XXII gefUhrte Process, V. 1-166. — PH. WOKER: Das kirchliche Finanzwesen der Papste, Nordlingen, 1878. — M. TANGL: Das Taxen- wesen der papstlichen Kanzlei vom 13"" his zur Mitte des 15"" Jahrh., Innsbruck, 1892. — J. P. KIRSCH: Diepapstl. Kollektorien in Deutschland im XIVй" Jahrh., Paderborn, 1894; Die Finanzverwaltung des Kardinalkollegiums im XIII и. XIV"" Jahrh., Miinster, 1896; Die RUckkehr der Papste Urban V und Gregor XI con Avignon nach Rom. AuszUge aus den Kameralregistern des Vatikan.Archivs, Paderborn, 1898; Die papstl. Annaten in Deutschland im XIV Jahrh. 1323 — 1360, Paderborn, 1903. — P. M. BAUMGARTEN: Untersuchungen und Urkunden iiber die Camera Collegii Cardinalium, 1295 — 1437, Leipzig, 1898. — A. GOTTLOB: Die papstl. Kreuzzugsteuern des 13"" Jahrh., Heiligenstadt, 1892; Die Servitientaxe im 13"" Jahrh., Stuttgart, 1903. — EMILGOELLER: Mittheilungen u. Untersuchungen uber das papstl. Register und Kanzleiwesen im 14"" Jahrh., Rome, 1904; D. Liber Taxarum d.papstl. Rammer. Eine Studie zu ihrer Entstehung u. Anlage, Rome, 1906, pp. 106. — HALLER: Papsttum u. Kirchenreform; also Aufzeichnungen iiber den papstl. Haushalt aus Avignonesischer Zeit; die Vertheilung der Servitia minuta u. die Obligationen der Pralaten im 13"" u. 14"a Jahrh.; Die Ausfertigung der Provisionen, etc., все в Quellen и. Forschungen, изд. Королевского Прусского института в Риме (Rome, 1897, 1898). — С. Lux: Constitutionum apostolicarum de generali beneficiorum reservatione, 1265 — 1378, etc., Wratislav, 1904. — A. SCHULTE: Die Fugger in Rom, 1495 — 1523, 2 vols., Leipzig, 1904. — C. SAMARIN И G. MOLLAT: La Fiscalite pontifen France au XIV siecle, Paris, 1905. — P. THOMAN: Le droit de propriete des laiques sur les eglises et le patronat laique au moy. age, Paris, 1906. Также труд по каноническому праву, Т. HINSCHIUS, 6 vols., Berlin, 1869 — 1897, и ?. FRIEDBERG, 6TH ed., Leipzig, 1903.

? §10. ПОЗДНИЕ АВИНЬОНСКИЕ ПАПЫ. Lettres des papes d'Avignon se rapportant a la France, viz. Lettres communes de Benoit XII, ed. J. M. Vidal, Paris, 1906; Lettres closes, patentes et curiales, ed. G. Daumet, Paris, 1890; Lettres... de Clement VI, ed. E. Deprez, Paris, 1901; Excerpta ex registr. de Clem. VI et Inn. VI, ed. Werunsky, Innsbruck, 1886; Lettres... de Pape Urbain V, ed. P. Lecacheux, Paris, 1902. — J. H. ALBANS: Actes anciens et documents concernant le bienheureux Urbain V, ed. U. Chevalier, Paris, 1897. Содержит четырнадцать ранних жизнеописаний Урбана. — BALUZE: Vitae paparumAvenionensium, 1693. — MURATORI: в Rer. ital. scripp, XIV. 9-728. — CERRI: Innocenzo VI,papa, Turin, 1873. MAGNAN: Hist. d'Urbain V, 2d ed., Paris, 1863. — WERUNSKY: Gesch. harls IV u. seiner Zeit, 3 vols., Innsbruck, 1880 — 1892. — GEO. SCHMIDT: Der Hist. Werth der 14 alten Biographien des Urban V, Breslau, 1907. — KIRSCH: Riickkehr der Papste, как выше. По большей части документы публикуются впервые. — LECHNER: Das grosse Sterben in Deutschland, 1348 — 1351, 1884. — C. CREIGHTON: Hist, of Epidemics in England, Cambridge, 1891. F. A. GASQUET: The Great Pestilence, London, 1893, 2d ed., под заглавием The Black Death, 1908. — A. JESSOPP: The Black Death in East AhgliaBComing of the Friars, pp. 166-261. — VILLANI, WATTENBACH, p. 226 sqq.; PASTOR, I, GREGOROVIUS, Cardinal Albornoz, Paderborn, 1892.

К §11. ВОССТАНОВЛЕНИЕ ПАПСТВА в РИМЕ. Жизнеописания Григория XI в Baluz, I. 426 sqq., и MURATORI, III. 2, 645. — KIRSCH: Riirkkehr, etc., см. выше. — LEON MIROT: La politique pontif. et le ritour du S. Siege a Rome, 1376, Paris, 1899. — F. HAMMERICH: St. Brigitta, die nordische Prophetin u. Ordenstifterin, Germ, ed., Gotha, 1872. Литературу о св. Бригитте см. в Herzog, III. 239. Труды о Екатерине Сиенской см. в гл. III. Также GIESELER, И, 3, pp. 1-131; PASTOR, I. 101-114; GREGOROVIUS, VI. См. литературу к §10.

§3. Папа Бонифаций VIII. 1294 — 1303

За благочестивым, но слабым и неспособным отшельником из Мурроне Целестином V, отрекшимся от папского престола, последовал Бенедикт Гаэтани, из древнего семейства латинских графов, известный в истории как Бонифаций VIII. К моменту избрания ему было почти восемьдесят лет1, но, как и Григорий IX, он был еще полон сил, обладал мощными интеллектом и волей. Если Целестин имел репутацию святого, то Бонифаций был политиком — властным, беспощадным, лишенным духовных идеалов, ведомым слепой и неутолимой жаждой власти.

Рожденный в Ананьи, Бонифаций, вероятно, изучал в Риме каноническое право, знатоком которого он и был2. Он стал кардиналом в 1281 г. и представлял папский престол во Франции и в Англии в качестве легата. На соборе в Париже, созванном для организации нового крестового похода, Бонифаций обратился к нищенствующим монахам с напоминанием, что и он, и они призваны не к придворной известности или учености, а к спасению своих душ3.

Избрание Бонифация папой состоялось в Кастель Нуово, близ Неаполя, 24 декабря 1294 г. Конклав был созван за день до того. Бонифаций не был популярен в народе, и когда несколько дней спустя в Неаполе распространился слух, что Бонифаций умер, то народ отпраздновал это событие с великим ликованием. По пути в Рим понтифика сопровождал Карл II Неаполитанский4.

Интронизация сопровождалась празднествами, которые отличались небывалым великолепием. В Латеранский дворец Бонифаций ехал на белом коне, с венцом на голове, в одеянии понтифика. Рядом с ним ехали два правителя, короли Неаполя и Венгрии. За ними следовали Орсини, Колонна, Савелли, Кон- ти и представители других благородных римских семейств. Шествию трудно было прокладывать путь через толпы коленопреклоненных зрителей. Но, как зловещее предзнаменование будущих неудач нового папы, в ходе торжеств над городом разразилась яростная буря, которая погасила все светильники и факелы

'Drumann, р. 4, Gregorovius, etc. Финке (р. 3 sq.), отвергая свидетельство современника, Фер- рета из Виченцы, на том основании, что «человек с талантами Бонифация просто не мог занимать менее значительное положение» в 60 лет, когда он был сделан кардиналом, заявляет, что Бонифацию было на пятнадцать лет меньше, когда он стал папой.

2 А не в Париже, как утверждает Булей без достаточных оснований. См. Finke, р. 6.

3Финке обнаружил этот документ и приводит его (pp. iii-vii).

4Нет сомнений, что народ радовался, когда пошел слух о смерти папы. Finke, р. 45. А когда объявили о его избрании, то, говорят, люди восклицали: «Бонифаций — еретик, грешник, в нем нет ничего от христианина!».

в церкви. На следующий день папа отобедал в Латеранском дворце, а два короля прислуживали ему.

Пока проходили эти пышные церемонии, Петр из Мурроне почел за лучшее исчезнуть. Не желая рисковать и опасаясь возможного соперничества антипапы, Бонифаций заключил своего несчастного предшественника в темницу, где тот вскоре умер. Причина его смерти не установлена. Партия Целестина обвиняла в ней Бонифация и показывала гвоздь, который, по их словам, бессовестный папа велел вбить Целестину в голову.

С Бонифация VIII начался упадок папства. Когда Бонифаций стал папой, папство находилось на вершине развития. Когда он умер, оно было унижено и подчинено Франции. Бонифаций старался править гордо, во властном духе Григория VII и Иннокентия III, но высокомерие в нем не подкреплялось силой, дерзость — мудростью, притязания — умением распознавать знамения века6. Времена изменились. Бонифаций не принял во внимание новый национальный дух, который сформировался в ходе крестовых походов на Востоке и вступил в конфликт со старым теократическим идеалом Рима. Франция, которая теперь владела оставшимися землями графов Тулузских, не собиралась слушаться заальпийских диктаторов. Стремясь сохранить фиктивную теорию папских прав и сражаясь против духа нового времени, Бонифаций утратил престиж, которым апостольский престол пользовался в течение двух столетий, и умер, уязвленный недостойным отношением к себе во Франции.

Французские враги даже обвиняли Бонифация в неверии и отрицании бессмертия души. Конечно, такие обвинения были хулой, но они показывают, насколько упало доверие к папскому сану. Данте, посетивший Рим в период понтификата Бонифация, яростно клеймит его во всех частях своей «Божественной комедии». Он объявляет Бонифация «первоначальником новых фарисеев», узурпатором, который превратил Ватиканский холм в рассадник разврата. Поэт выделил этому папе место рядом с Николаем III и Климентом V среди симонистов в самой скорбной тени, одном из низших кругов ада6. Там в земле были прорыты ямы, куда были засунуты головы пап.

..JCmo так ногами плакал, в яме сжатый...1 «Кто б ни был ты, поверженный во тьму Вниз головой и вкопанный, как свая, Ответь, коль можешь», — молвил я ему...

•k А А

Он, совестью иль гневом уязвленный, Не унимал лягающихся пят.

Современники так описывали понтификат Бонифация: «Он пришел как лис, правил как лев и умер как пес» (intravit ut vulpes, regnavit ut leo, mortuus est sicut canis).

Его попытка контролировать дела европейских государств была скорее неудачной, чем успешной, и в этом он похож на Филиппа Красивого Французского. На Сицилии он не смог осуществить план передачи королевства от Арагонского дома королю Неаполя. В Риме он навлек на себя пылкую вражду гордого и могущест-

5Gregorovius (V. 597) называет Бонифация «неудачным напоминанием» о великих папах.

6«Туда, где Симон волхв казнится, пленный; И будет вглубь Аланец оттеснен». — Рай, XXX.

147 sq. {Здесь и далее «Божественная комедия» цитируется в переводе М. Лозинского (М.,

1982). Здесь и далее примечания редактора русского издания помещаются в фигурные скобки

или же сопровождаются добавлением «Прим. ред.».}

1 Inferno, xix. 45 sq. 118.

венного семейства Колонна, попытавшись диктовать им, как распоряжаться фамильными угодьями. Двое из Колонна, Иаков и Петр, кардиналы, были лучшими друзьями Целестина, и вокруг них собирались сторонники этого папы. К их числу принадлежал Якопоне из Тоди, автор Stabat Mater, написавший ряд сатирических произведений против Бонифация. Колонна, возмущенные вмешательством папы в их личные дела, выпустили петицию, где отречение Целестина и избрание Бонифация объявлялось незаконным8. В ней изобличалось высокомерие Бонифация. Он был представлен похваляющимся, что он выше королей и королевств даже в светских вопросах и что для него не существует закона, кроме его собственной воли9. Документ распространяли в церквях. Один экземпляр оставили в соборе Св. Петра. В 1297 г. Бонифаций лишил Колонна их сана, отлучил их от церкви и объявил крестовый поход против них. Два кардинала обратились к собору (средство, к которому в последующие века прибегали многие несогласные с папскими планами). Но плацдармы этого семейства пали один за другим. Судьба последнего из них, Палестрины, была печальной. Два кардинала, с веревками на шее, бросились к ногам папы и выпросили у него прощение, но их имения были конфискованы и отданы племянникам папы и Орсини. Семейство Колонна со временем оправилось от удара и жестоко отомстило своему алчному врагу.

Бонифацию удалось склонить к повиновению немецкого императора Альбрехта. Немецкие посланники были приняты верховным понтификом. Он восседал на престоле с венцом на голове и мечом в руке и восклицал: «Я, я император!» Альбрехт принял свою корону в дар и признал, что папа передал империю от греков германцам и что электоры обязаны уступить право избрания апостольскому престолу.

В Англии Бонифаций столкнулся с яростным сопротивлением. Трон занимал Эдуард I (1272 — 1307). Папа попытался забрать у него корону Шотландии, утверждая, что эта земля является папским леном с глубокой древности10. Однако английский парламент (1301) быстро и остроумно ответил на это. И английский король не считал нужным отчитываться перед папским престолом за свои мирские деяния11. На этом спор закончился.

А вот конфликт между Бонифацием и Францией заслуживает более детального рассмотрения.

Важным и живописным событием понтификата Бонифация был «святой год», отмечавшийся в 1300 г. Это была удачная выдумка, привлекавшая в Рим толпы паломников и пополнявшая папскую казну. Говорят, даже один старик в возрасте 107 лет проделал путь от Савойи до Рима и рассказал, как его отец брал его на «святой год» в 1200 г. и велел ему посетить это событие век спустя. История интересная, но, похоже, 1300 г. был первым событием подобного рода12. Булла Бонифация, объявляющая о нем, обещала полное отпущение грехов всем кающимся и исповедующимся, кто посетит собор Св. Петра в течение 1300 г.13 Итальянцы должны были оставаться в городе 30 дней, а для ино-

"Dupuy, pp. 225-227.

8Super reges et regna in temporalibus etiam presidere se glorians, etc. (Scholz, p. 338).

I0Tytler, Hist, of Scotland, I. 70 sqq.

"Эдуард перенес из Скоуна в Вестминстер священный камень, на котором посвящались шотландские корюли. По преданию, он был тем самым камнем, на котором спал Иаков в Вефиле.

12Так утверждает Hefele (VI. 315) и другие католические историки.

l3Potthast, 24917. Булла воспроизведена в Mirbt, Quellen, p. 147 sq. Фраза об индульгенции странцев было достаточно 15 дней. Позже папа распространил действие индульгенции и на тех, кто отправился паломником в Святой город, но умер по пути. Благодатное предложение не касалось только семейства Колонна, Фридриха Сицилийского и христиан, торгующих с сарацинами. Город выглядел празднично. На всеобщее обозрение был выставлен плат святой Вероники, носящий на себе отпечаток лика Спасителя. Собрались невероятные толпы народа. Историк из Флоренции Джованни Виллани, современник событий, свидетельствует на основании личных наблюдений, что в городе постоянно находилось 200 тыс. паломников и что каждый день туда приходило и оттуда уходило по 30 тыс. человек. Пожертвований делалось столько, что два клирика день и ночь находились у алтаря святого Петра, сгребая монеты граблями.

Такой зрелищный и выгодный праздник не мог остаться простым воспоминанием. «Святой год» вошел в традицию. Второе его празднование было назначено Климентом VI на 1350 г. Урбан VI, принимая в расчет краткость человеческой жизни и продолжительность земного служения Господа, постановил, чтобы «святой год» отмечали раз в 33 года. Павел II в 1470 г. сократил этот интервал до 25 лет. Двадцатый раз «святой год» отмечали в 1900 г. при Льве XIII14. Лев распространил блага празднования и на тех, кто имел желание, но не имел возможности совершить путешествие в Рим.

Бонифаций легко нашел применение сборам «святого года» и другим средствам папской казны. Они позволили ему вести войны против Сицилии и семейства Колонна, а также обогатить своих родственников. Его главным фаворитом был племянник Петр, второй сын его брата Лоффреда, графа Казерты. К владениям этого любимчика добавлялось одно поместье за другим, и за четыре года Лев потратил на него громадную сумму, эквивалентную более чем пяти миллионам долларов15. Непотизм был одним из преступлений, в которых обвиняли Бонифация его современники.

§4. Бонифаций VIII и Филипп Красивый

Одним из основных событий понтификата Бонифация был его губительный конфликт с Филиппом IV Французским, или Филиппом Красивым. Этот монарх, внук Людовика IX, был абсолютно лишен возвышенных духовных качеств, которыми отличался его предок. Он был способным, но вероломным и совершенно не стеснялся в выборе средств для достижения цели. Однако, сколь бы непривле-

гласит: поп solum plenam sed largiorem immo plenissimam omnium suorum veniam peccatorum concedimus. Villani (VIII. 36) говорит о ней как о «полном и абсолютном отпущении грехов, освобождении от вины и наказания».

"Булла Льва от 11 мая 1899 г. предлагала индульгенцию паломникам, посетившим базилики Св. Петра, Латеранского дворца и Санта-Мария-Мадджоре. Фрагмент этого документа гласит: «Иисус Христос, Спаситель мира, избрал один лишь город, Рим, превыше всех остальных городов для достойной и более чем гуманной цели и посвятил его Себе». «Святой год» начинался с торжественной церемонии открытия porta santa, «святых дверей», ведущих в собор Св. Петра, которые обычно запирают наглухо по окончании праздника. Соответствующая случаю церемония была установлена при Александре VI в 1500 г. Лев провел эту церемонию лично, трижды ударив по двери молотом и произнесши: Aperite mihi («Откройся для меня»). Дверь символизирует Христа, открывающего путь для получения духовных благ.

15См. Gregorovius (V. 299, 584), который приводит подробный список имений, переданных Бонифацием семейству Гаэтани. Адам из Уска (Chronicon, 1377 — 1421, 2d ed., London, 1904, p. 259) пишет, что «даже постоянно алчущий лис все равно остается худым, вот и Бонифаций, безостановочно объедавшийся симонией, так и не насытился ею до самой смерти».

нательным он ни был, с его правления начинается история современной Франции. В конфликте с Бонифацием он одержал решающую победу. Этот конфликт был повторением конфликта между Григорием VII и Генрихом IV, но в меньшем масштабе и с другим финалом. В обоих случаях папа находился в почтенном возрасте, а монарх был молод и целиком руководствовался эгоистическими побуждениями. Генрих прибег к избранию антипапы, Филипп же полагался на своих советников и на дух новой французской нации.

Наследник теократии Гильдебранда продолжал говорить языком Гильдебран- да, но не обладал его моральными качествами. Он претендовал на высшую власть папы в светских и духовных вопросах. В обращении к кардиналам против семьи Колонна он воскликнул: «Как можем мы судить королей и князей, если побоимся выступить против червя! Пусть они погибнут навеки, чтобы они поняли: имя римского понтифика известно по всей земле, и он один владычествует над князьями»16. Колонна, в одной из прокламаций, обвиняли Бонифация, что он хвалится своей властью над всеми князьями и царствами в мирских вопросах и возможностью поступать как ему угодно вследствие полноты этой власти {plenitudo potestatis). В официальном признании императора Альбрехта Бонифаций заявил, что, «как луна не имеет света, кроме того, который она получает от солнца, так и мирские власти получают все, что имеют, от властей церковных». Еще больше претензий Бонифаций предъявил в буллах, выпущенных из-за конфликта с Францией. Папский двор поощрял эти высокомерные заявления. Испанец Арнольд де Вилланова, служивший врачом Бонифация, называет его в своих записках «господом господствующих» (deus deorum).

С другой стороны, Филипп Красивый был воплощением государственной независимости. За ним стоял единый народ, его окружали способные государственные деятели и публицисты, отстаивавшие его точку зрения17.

Конфликт между Бонифацием и Филиппом прошел три стадии: 1) короткую стычку, которая вызвала к жизни буллу Clericis laicos; 2) решающее сражение (1301 — 1303), закончившееся унижением Бонифация в Ананьи; 3) яростную борьбу Филиппа против памяти папы, которая закончилась собором во Вьенне18.

Конфликт начался из-за проблем, связанных с войной между Францией и Англией. Чтобы вооружиться против Эдуарда I, Филипп обложил налогом французских клириков. Они пожаловались Риму, и Бонифаций выразил свое недовольство в булле Clericis laicos (1296). Этот документ было велено распространять не только во Франции, но и в Англии. Роберт из Винчелси, архиепископ Кентер- берийский, прочел его во всех кафедральных церквях Англии. В первых строках документа неосторожно сказано, что миряне всегда враждебно относились к клиру. Далее говорилось о подчинении государства папскому престолу. Светская власть не должна распоряжаться священниками и средствами церкви. Церковь может делать добровольные дары государству, но любой налог на церковное иму-

leQuomodo presumimus judicare reges et principes orbis terrarum et vermiculum aggredi поп aude- mus, etc. (Denifle, Archiv, etc., V. 521). Эти и другие цитаты см. в Finke, Aus den Tagen Bon., etc., p. 152 sqq.

"Авторы того времени противопоставляли новый, современный им французский народ народу предыдущего периода. Так делает автор трактата 1308 г. в защиту Бонифация VIII (Finke, p. lxxxvi). Он пишет: «Короли современного французского народа уже не следуют по стопам своих предшественников» (reges moderni gentis Francorum, etc.). Тот же автор сравнивает Филиппа с Навуходоносором, бунтовавшим против высших сил.

18См. Scholz, Publizistik, VIII, p. 3 sqq.

щество, взимаемый без согласия папы, получит отпор в виде отлучения или интердикта.

Постановлениями Третьего и Четвертого Латеранских соборов церкви облагались налогами на особые нужды. В 1260 г. Александр IV высвободил клир от этих особых налогов, а в 1291 г. Николай IV предупредил короля Франции, чтобы тот не пользовался в собственных нуждах десятиной, собранной для крестовых походов. У Бонифация было достаточно прецедентов, чтобы делать такие заявления. Но Филипп быстро ответил на буллу, запретив экспорт серебра и золота, лошадей, оружия и других товаров из своего королевства и запретив иностранцам жить во Франции. Эта хитрая мера помешала папской казне получать доходы от Франции и очистила страну от папских эмиссаров. Бонифаций был вынужден пересмотреть свою позицию. В примирительных посланиях, адресованных королю и французским прелатам, он объявил, что его булла была неправильно истолкована. Он не собирался отрицать феодальные и добровольные пожертвования церкви. В случаях необходимости папа готов даровать специальные субсидии. Но и этот документ был столь оскорбительным по тону, что французские епископы просили папу вообще его не отсылать. Папа не внял их просьбе. А чтобы умиротворить Филиппа, Бонифаций выпустил еще одну буллу, 22 июля 1297 г., согласно которой французские короли, достигшие возраста 20 лет, имели право судить, необходимо облагать клир налогом или нет. Месяц спустя он канонизировал Людовика IX, что также было шагом к примирению.

Кроме того, Бонифаций предложил выступить в качестве третейского судьи в споре между Францией и Англией, как частное лицо, Бенедикт Гаэтани. Предложение было принято, но решение не понравилось французскому королю. Папа выразил желание встретиться с Филиппом, но вновь оскорбил короля, попросив у Филиппа одолжить 100 тыс. фунтов брату Филиппа Карлу Валуа, которого Бонифаций назначил командующим папскими войсками.

В 1301 г. раздоры начались снова, когда появился документ, написанный, вероятно, французским адвокатом Пьером Дюбуа , который наглядно показал, что замышлял Филипп, ибо вряд ли документ этот мог появиться без его согласия. Автор призывал короля распространить свои владения до стен Рима и дальше и отрицал право папы на светскую власть. Задача понтифика — прощение грехов, молитва и проповедь. Филипп продолжил беззастенчиво захватывать церковную собственность. Лион, на который претендовала империя, он объявил частью Франции. В Рим поступали жалобы на его произвол, и папа послал в Париж Бернара из Сэссе, епископа Памьера, поручив ему призвать короля использовать церковную десятину в подобающих целях — на крестовые походы, и ни на что другое. Филипп выразил недовольство, арестовав папского легата. Гражданский суд судил его как изменника и потребовал сместить его с должности епископа.

Бонифаций ответил буллой Ausculta fili («Преклони ухо, сын мой») от 5 декабря 1301 г. В ней он обвинял короля в произволе по отношению к клиру и в разграблении церковного имущества. Папа объявил, что в Риме состоится собор, и призвал явиться на него французских прелатов и самого короля, либо лично, либо в лице представителя. В булле говорилось, что Бог поставил Своего земного наместника выше королей и королевств. Еще больше ухудшило ситуацию то, что во Франции распространялась поддельная копия буллы Бонифация, известная как Deum time («Побойся Бога»), в которой делались еще более преувеличенные заявления о папских правах. Этот поддельный документ, который предположительно был создан Пьером Флоттом, главным советником короля, был брошен в огонь 11 февраля 1302 г. Это было беспрецедентное отношение к папскому бреве. В будущем Лютер бросит в огонь подлинную буллу Льва X, однако между этими двумя поступками мало общего.

Король ответил созывом французского парламента из представителей трех сословий, знати, клира и горожан, которые отвергли папские притязания, пожаловались на назначение иностранцев во французские приходы и заявили о независимости короны от церкви. Пятьсот лет спустя похожий совет из представителей трех сословий выступил против французского королевского дома и объявил об упразднении монархии. В послании к папе Филипп называл его «ваше ослеплённое величество» и отказывался подчиняться кому бы то ни было в светских вопросах.

Собор, созванный папой, собрался в Риме в последний день октября 1302 г. Там присутствовало 4 архиепископа, 35 епископов и 6 аббатов из Франции. Собор одобрил две буллы. В первой объявлялась анафема всем, кто помешает прелатам совершать путешествия в Рим или возвращаться из этого города. А вторая булла — это самый примечательный из всех папских документов, Unarn sanc- tam. Свое название она получила по первым словам, «Мы призваны верить в единую святую католическую церковь». Она знаменует новую эпоху в истории папских заявлений — не потому, что содержала нечто новое, а потому, что в ней с предельной ясностью утверждаются непреложные притязания папства на светскую и духовную власть. Она начинается с заявления о том, что есть только одна истинная церковь, вне которой нет спасения, а папа — это наместник Христа. И тот, кто не подчиняется Петру, не принадлежит и церкви. Церкви подчинены оба меча, духовный и светский. Светский меч используется во имя церкви, а духовный — ею самой. Духовное сословие может судить мирян, тогда как сами духовники неподвластны человеческому суду. Документ завершается поразительным заявлением, что подчинение римскому понтифику является непременным условием спасения каждого человека.

В этой булле нет ничего такого, о чем раньше не говорили бы Григорий VII и его преемники. Она основана не только на изречениях пап, но и на определениях богословов, таких как Гуго Сен-Викторский, Бернар и Фома Аквинат. Но в Unam sanctam высокомерие папства проявилось наиболее неприкрытым и бесцеремонным образом.

20См. Scholz, р. 357. В подлинности буллы Ausculta одно время сомневались, но сейчас она всеми признана. Копия, хранящаяся в Ватикане, поправлена рукой Климента V, который вычеркнул места, особо оскорбительные для Филиппа. Гефеле приводит текст копии, сохранившейся в библиотеке Сен-Виктора.

Булла объявляла манихеем любого, кто дерзнет воспротивиться папской власти. Таким образом, Филипп был провозглашен еретиком. И шесть месяцев спустя папа послал кардинала-легата Жана де Муана из Амьена объявить королю о его отлучении за то, что он мешал французским епископам совершать поездки в Рим. Посланец с текстом отлучения был заключен в темницу, а сам легат бежал. Тогда Бонифаций обратился к немецкому императору Альбрехту, велев ему отобрать трон у Филиппа, подобно тому как Иннокентий ?? призвал французского короля забрать корону у Иоанна, а Иннокентий IV призвал графа Артуа забрать корону у Фридриха II. Альбрехт был достаточно мудр, чтобы отказаться от столь бесперспективного дара. Филипп перехватил папские буллы до того, как они были распространены во Франции. В ответ Бонифаций объявил, что появления буллы на дверях церкви в Риме достаточно, чтобы она вступила в силу.

Французский парламент (июнь 1303) перешел от защиты короля и прав Франции к нападению на Бонифация и на его право занимать папский престол. В 20 статьях парламент обвинил его в симонии, в колдовстве, в безнравственной связи с племянницей, в том, что в его покоях живет бес, в убийстве Целестина и в других преступлениях. Парламент счел нужным созвать общий собор, перед которым папа должен будет предстать лично. Пять архиепископов и 21 епископ подписались под этим документом. Университет и капитул Парижа, монастыри, большие и малые города встали на сторону короля22.

Папа уже готовился предпринять следующий шаг, когда его карьера внезапно прекратилась. На 8 сентября он планировал публично, в церкви Ананьи, со всей доступной церкви торжественностью объявить анафему непокорному королю и потребовать верности от его подданных (в этом же здании Александр III отлучил от церкви Барбароссу, а Григорий IX — Фридриха II). Булла была уже подписана папой, когда, как гром с ясного неба, планы папы были нарушены, а его карьера подошла к концу.

За двести пятьдесят лет, что прошли с тех пор, как Гильдебранд вошел в Рим вместе со Львом IX, папы бывали в плену у императоров, изгонялись из Рима горожанами, бежали, спасая свою жизнь, и умирали в изгнании, но ни одного из них не постигало бедствие столь унизительное и сокрушительное, как то, которое постигло Бонифация. Во Франции был составлен заговор с целью захватить папу и привезти его на собор в Лионе. И 7 сентября мирная жизнь в Ананьи, загородной резиденции папы, была нарушена. Воплощал и, вероятно, замыслил заговор Гильом Ногаре, профессор права из Монпелье и советник короля. Согласно летописцу Виллани23, родители Ногаре были катарами и были казнены за ересь на костре в Южной Франции. Он был представителем нового класса людей — мирян, способных соперничать в плане знаний с самыми образованными церковными деятелями, и выступал за независимость государства. Ему помогал Шиарра Колонна, который, как и другие представители его рода, нашел убежище во Франции и жаждал отомстить папе за свое изгнание. С небольшим отрядом наемников, среди которых было 300 всадников, они внезапно появились в Ананьи. Бароны Лациума, которым не по душе было возвышение семейства Гаэтани, присоединились к заговорщикам, как и жители Ананьи. Шиарра Колонна захватил и разграбил дворцы двух племянников Бонифация и нескольких кардиналов. Потом он предложил папе жизнь в обмен на выполнение трех требований:

^Университет выступил за созыв общего собора 21 июня 1303 г. (Chartul. Univ. Par., II. 101 sq.).

23VIII. 63. См. Scholz, pp. 363-375, и Holtzmann: W. von Nogaret.

восстановить права семьи Колонна, отказаться от папского сана и добровольно сдаться заговорщикам. Условия были отвергнуты, и после трехчасового перерыва атаки и разрушения возобновились. Дворцы сдались один за другим. Была взята папская резиденция. Верховный понтифик, по описанию Виллани , встретил осаждавших в папских одеяниях, сидя на троне, с венцом на голове и распятием и ключами в руках. Он гордо упрекнул вторгшихся и объявил, что готов умереть за Христа и Его церковь. На требование отречься от папского престола он отвечал: «Никогда. Я папа и умру папой». Шиарра хотел убить его, но Ногаре пресек эту попытку. Дворцы были разграблены, собор сожжен, реликвии если не уничтожены, то захвачены. Одна из реликвий, сосуд, якобы содержащий молоко из груди Марии, был перевернут и разбит. Папа и его племянники пробыли в заточении три дня, так как захватившие их сомневались, везти Бонифация в Лион, отпустить его или убить. Таково было унижение, которое папе пришлось пережить после состоявшегося девятью годами ранее помпезного въезда в Рим при восхождении на престол.

Тем временем настроения жителей Ананьи изменились. Сторонники семьи Гаэтани собрались с силами, освободили Бонифация и изгнали заговорщиков. Восседая наверху лестницы своего дворца, понтифик поблагодарил Бога и народ за избавление. «Вчера, — сказал он, — я был подобен Иову, нищий и без друзей. А сегодня у меня в изобилии есть хлеб, вино и вода». Группа избавителей из Рима препроводила несчастного папу в святой город, где он уже не был больше господином собственной судьбы . А месяц спустя, 11 октября 1303 г., земная карьера Бонифация закончилась. После его смерти в городе царили мятежи и раздоры. Гаэтани и Колонна воевали друг против друга в Кампанье.

Все свидетельства единодушно сообщают, что смерть Бонифация была достойна жалости. Он умер в тоске и отчаянии, а возможно, и в безумии. Он отказывался от пищи и бился головой о стену. «Он был вне себя», — писал Птолемей из Лукки , и ему казалось, что все, кто приближался к нему, хотят посадить его в темницу.

Чисто по-человечески мы сочувствуем восьмидесятилетнему старику, умершему в одиночестве и отчаянии. Но всех людей и все человеческие установления рано или поздно ждет суд, принимающий во внимание ошибки и преступления. Унижение Бонифация было лишь отсроченным наказанием за священническое высокомерие его предшественников и его самого. Он пострадал отчасти из-за иерархической гордости, которую унаследовал, а отчасти — из-за собственного самомнения. Виллани и другие современники представляют кончину папы как заслуженную кару за его беззастенчивый непотизм, за его напыщенную гордость и за его безжалостную строгость к тем, кто осмеливался противиться его планам, а также за его отношение к слабому отшельнику, его предшественнику. Один из летописцев сообщает, что моряки, проплывавшие мимо Липарских островов, где якобы находился вход в ад, слышали, как злые духи ликуют и восклицают: «Откройте! Откройте! Впустите папу Бонифация в адские области!»

Католические историки, такие как Гергенротер и Кирш, которым дороги идеалы прошлого, делают смелую попытку защитить Бонифация, хотя и не отрицают, что ему не хватало такта, а его речи были слишком грубы. Кардинал Генген- ротер ничуть не сомневается , «что Бонифаций не руководствовался недостойными мотивами, не отклонялся от путей его предшественников и не выходил за границы юридических представлений Средневековья». Финке, также католик, последний по времени из тех, кто изучал личность и служение Бонифация, признает интеллектуальные способности папы, но вместе с тем отмечает его гордость и высокомерие, презрительное отношение к другим людям, вздорный дух и манеры, оставившие его без друзей, непотизм и жадность. Как говорил современник Бонифация, этот папа собирался умереть, «лишь когда будут повержены все его враги».

Резко контрастирует с общим суждением католических историков мнение Грегоровиуса: «Бонифаций был лишен всех апостольских добродетелей. Это был человек страстного темперамента, склонный к насилию, без веры, недобросовестный, непрощающий, полный амбиций и жажды мирской власти». И таким будет мнение всех, кто не считает себя обязанным защищать институт папства.

Унижение Бонифация VIII было заметной победой государства над папством. Папские желания господствовать над светской властью противоречат правам человека и не соответствуют закону Божьему. Об этом будут заявлять в своих смелых произведениях юристы и поэты Франции и Италии, а полвека спустя — Виклиф. Эти адвокаты независимости государства были истинными преемниками тех правоведов, которые на равнине Ронкальи отстаивали ту же теорию перед Фридрихом Барбароссой. А через двести лет после конфликта между Бонифацием и Филиппом Красивым Лютеру предстояло принять бой за духовную независимость отдельной личности. И эти два принципа, отвергнутые из-за гордости священников и богословских заблуждений средних веков, стали основой современной цивилизации.

Булла Бонифация Unam Sanctam

Огромная важность буллы Бонифация Unam. Sanctam, выпущенной против Филиппа Красивого 18 ноября 1302 г., оправдывает ее воспроизведение как в переводе, так и в латинском оригинале. Это одно из самых известных выступлений пап, и оно столь же изобилует ошибками, как и булла Иннокентия VIII против колдовства, выпущенная в 1484 г. Здесь представлена теория превосходства духовной власти над светской, власти папства — над властью князей, в своем самом категорическом выражении. Вот перевод:

Бонифаций епископ, раб рабов Божьих. Для руководства в дальнейшем:

Вера наша призывает нас верить и утверждать, что существует только одна Святая Католическая и Апостольская Церковь. Мы твердо убеждены и исповедуем, что вне ее нет ни спасения, ни отпущения грехов, как жених заявляет в Песни песней: «Она, голубица моя, чистая моя; единственная она у матери своей, отличенная у родительницы своей». Эта церковь представляет единое мистическое тело Христа, и глава этого тела Христос, а Христу глава Бог. Есть лишь один Господь, одна вера и одно крещение. Так и во времена потопа был только один Ноев ковчег, символизирующий одну церковь, и он был построен по мере в один локоть, и Ной был единственным кормчим и капитаном, а все живые существа на земле вне ковчега, как мы читаем, погибли. Эту церковь мы почитаем как единственную, как Господь говорил через пророка: «Избавь от меча душу мою и от псов одинокую мою». Он молился за душу Свою, то есть за Себя, главу и тело. И это тело Он называл единым телом, которое есть церковь, так как один жених, одна вера, таинства и любовь церкви. Она — бесшовный хитон Господа, который не был разделен, а был разыгран с помощью жребия. Следовательно, у этой единой и единственной церкви лишь одна глава, а не две — ибо если бы у нее было две главы, она была бы чудовищем, — то есть Христос — и наместник Христа, Петр — и преемник Петра. Ибо Господь сказал Петру: «Паси овец Моих». «Моих» — Он сказал в общем значении, а не в частном, то есть и этих овец, и тех, — под чем следует понимать, что Петру были вверены все овцы. Итак, если греки или кто-то еще говорят, что они не были вверены заботе Петра и его преемников, они должны признать, что не являются овцами Христа, ведь Господь сказал Иоанну: «Будет одно стадо и один Пастырь».

И евангелия учат нас о том, что в ее власти находятся два меча — духовный и светский. Ибо когда апостолы говорили: «Вот, здесь [то есть в церкви] два меча», — то Господь сказал им в ответ не «Двух мечей слишком много», а Он сказал им: «Довольно». И нет сомнений, что любой отрицающий власть Петра над светским мечом не внимает словам Господа, Который говорил Петру: «Вложи меч в ножны». Следовательно, оба меча во власти церкви, то есть и духовный меч, и светский меч; последний используется ради церкви, а первый — самой церковью; первый — священниками, а последний — князьями и королями, но по указанию и с согласия священников. Один меч обязательно должен быть подчинен другому, светская власть — духовной. Ибо апостол сказал: «Нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены»;ионинемоглибы быть установлены, если бы один меч не был подчинен другому, если бы низшее не было подчинено высшему. Ибо, согласно Дионисию, божественный закон заключается в том, чтобы низшее, посредством среднего, достигало высшего. Не соответствует закону вселенной, чтобы все вещи в равной мере и мгновенно достигали своей цели, но низшее достигает ее через среднее, а среднее — через высшее. Не подлежит сомнению, что духовная власть превосходит земную по достоинству и славе в той же мере, в какой духовное выше земного. Мы ясно видим это из дара десятины, из служений благословения и освящения, из того способа, которым получают земную власть, и из самого управления подчиненными царствами. Ибо истина свидетель, духовная власть имеет право учреждать власть светскую и судить ее, если та оказывается недостаточно хороша .0 церкви и власти церкви пророчество Иеремии гласит: «Смотри, я поставил тебя в сей день над народами и царствами, чтобы искоренять и разорять, губить и разрушать, созидать и насаждать».

Если земная власть отклоняется от правильного пути, то духовная власть судит ее. А если меньшая духовная власть отклоняется от правильного пути, то низшего по рангу судит тот, кто стоит над ним. Если же высшая власть [папство] отклоняется, ни один человек не может судить ее, но один лишь Бог. Так и апостол свидетельствует: «Духовный судит о всем, а о нем судить никто не может». Но эта власть, хотя она и дана человеку и осуществляется через человека, — не человеческая власть, а божественная, вверенная Петру посредством Божьего слова и подтвержденная для Петра и его преемников Христом, Которому исповедовался Петр — тот самый, кого Христос назвал Камнем. Ибо Господь сказал самому Петру: «Что свяжешь на земле...» и т. д. Следовательно, тот, кто сопротивляется этой власти от Бога, сопротивляется Божьему установлению, если только он не считает, что в мире есть два

принципа, — как манихеи, учение которых мы объявляем ложным и еретическим. Ибо Моисей свидетельствовал, что Бог сотворил небо и землю не в началах, но «в начале».

И далее, мы утверждаем, определяем, постановляем и объявляем, что каждому человеку для спасения совершенно необходимо подчиняться римскому понтифику.

Bonifatius, Episcopus, Servus servorum Dei. Ad futuram rei memoriam .

Unam sanctam ecclesiam catholicam et ipsam apostolicam urgente fide credere cogi - mur et tenere, nosque hanc firmiter credimus et simpliciter confitemur, extra quam пес salus est, пес remissiopeccatorum, sponso in Canticisproclamante: Una est columba mea, perfecta mea. Una est matris suae electa genetrici suae. [Песн. 6:9] Quae unum corpus mysticum repraesentat, cujus caput Christus, Christi vero Deus. In qua unus Dominus, una fides, unum baptisma. Una nempe fuit diluvii tempore area, Noe, unam ecclesiam praefigurans, quae in uno cubito consummata unum, Noe videlicet, gubernatorem habuit et rectorem, extra quam omnia subsistentia super terram legimus fuisse deleta.

Hanc autem veneramur et unicam, dicente Domino in Propheta: Erue a framea, Deus. animam meam et de manu canis unicam meam. [Пс. 22:20] Pro anima enim, id est, pro se ipso, capite simul oravit et corpore. Quod corpus unicam scilicet ecclesiam nominavit, propter sponsi, fidei, sacramentorum et caritatis ecclesiae unitatem. Haec est tunica ilia Domini inconsutilis, quae scissa поп fuit, sed sorte provenit. [Ин. 19]

Igitur ecclesiae unius et unicae unum corpus, unum caput, поп duo capita, quasi monstrum, Christus videlicet et Christi vicarius, Petrus, Petrique successor, dicente Domino ipsi Petro: Pasce oves meas. [Ин. 21:17] Meas, inquit, generaliter, поп singula- riter has vel illas: per quod commisisse sibi intelligitur universas. Sive ergo Graeci sive alii se dicant Petro ejusque successoribus поп esse commissos: fateantur necesse est, s e de ovibus Christi поп esse, dicente Domino in Joanne, unum ovile et unicum esse pasto- rem. [Ин. 10:16]

In hac ejusque potestate duos esse gladios, spiritualem videlicet et temporalem, eva n- gelicis dictis instruimur. Nam dicentibus Apostolus: Ecce gladii duo hie [JIK. 22:38], in ecclesia scilicet, cum apostoli loquerentur, поп respondit Dominus, nimis esse, sed sa tis. Certe qui in potestate Petri temporalem gladium esse negat, male verbum attendit Domini proferentis: Converte gladium tuum in vaginam. [Мф. 26:52] Uterque ergo est in potestate ecclesiae, spiritualis scilicet gladius et materialis. Sed is quidempro eccl esia, ille vero ab ecclesia exercendus, ille sacerdotis, is manu regum et militum, sed ad nutum et patientiam sacerdotis.

Oportet autem gladium esse sub gladio, et temporalem auctoritatem spirituali subjic i potestati. Nam cum dicat Apostolus: Non est potestas nisi a Deo; quae autem sunt, a Deo ordinata sunt [Рим. 13:1], поп autem ordinata essent, nisi gladius esset sub gladio, et tanquam inferior reduceretur per alium in suprema. Nam secundum B. Dionysium lex divinitatis est, infima per media in suprema reduci... Sic de ecclesia et ecclesiast ica potestate verificatur vaticinium Hieremiae [Иер. 1:10]: Ecce constitui te hodie super gentes et regna et cetera, quae sequuntur.

Ergo, si deviat terrena potestas, judicabitur a potestate spirituali; sed, si deuiat spiritualis minor, a suo superiori si vero suprema, a solo Deo, non ab homine poterit judicari, testante Apostolo: Spiritualis homo judicat omnia, ipse autem a nemine judica- tur. [1 Кор. 2:16] Est autem haec auctoritas, etsi data sit homini, et exerceatur per hominem, non humana, sed potius divina potestas, ore divino Petro data, sibique suisq ue successoribus in ipso Christo, quem confessus fuit, petra firmata, dicente Domino ipsi Petro: Quodcunque ligaveris, etc. [Мф. 16:19] Quicunque igitur huic potestati a Deo sic ordinatae resistit, Dei ordinationi resistit, nisi duo, sicut Manichaeus, fingat esseprin- cipia, quod falsum et haereticum judicamus, quia, testante Moyse, non inprincipiis, sed in principle coelum Deus creavit et terram. [Быт. 1:1]

Porro subesse Romano Pontifici omni humanae creaturae declaramus dicimus, defi- nimus et pronunciamus omnino esse de necessitate salutis.

Самое поразительное заявление в этом документе — о том, что подчинение папе обязательно для спасения. Некоторые авторы отважно пытались смягчить смысл этой фразы и отнести ее к князьям и королям. Даже такой здравый и уравновешенный автор-католик, как Функ30, выступает за переиначенное толкование, указывая на тесную связь данного утверждения с предыдущими высказываниями посредством частицы рогго («кроме того») и на то соображение, что французский народ не стал бы негодовать из-за того, что повиновение папе делалось условием их спасения. Однако подавляющее большинство историков-католиков воспринимают эти слова в их буквальном значении31. Выражение «каждый человек» с большой натяжкой можно принять за обозначение одних только светских властителей. Кроме того, Бонифаций сделал такое же заявление в послании к герцогу Савойскому (1300), когда потребовал повиновения от каждого смертного — omnia anima. Эгидий Колонна перефразировал содержание буллы так: «Верховный понтифик являет собой власть, подчиняться которой должна всякая душа»32. О том, 4?? средневековая церковь принимала этот постулат, свидетельствует Пятый Латеранский собор (1516), который, подтвердив буллу, объявил: «Для спасения обязательно, чтобы все верующие во Христа повиновались римскому понтифику»33.

§5. Литературные нападки на папство

Ничто не свидетельствует об интеллектуальных изменениях, происходивших в Европе в XIV веке, более красноречиво, чем трактарианская литература того времени, направленная против заявлений папства. Здесь можно выделить три периода. К первому относятся трактаты, связанные с борьбой Филиппа Красивого и Бонифация VIII. Кульминацией этого периода стал 1302 г. Отличительной особенностью этих трактатов было возражение против права папы выступать судьей в светских делах. Второй период начинается, когда понтификом был Иоанн XXII, и продолжается с 1320 по 1340 г. Здесь нападение велось на духовную власть папы. Самым выдающимся автором того времени был Марсилий Падуан- ский. Третий период начинается с папского раскола и продолжается до конца XIV века. Авторы этого периода подчеркивали необходимость реформ церкви и считали юрисдикцию общих соборов выше юрисдикции папы34.

Публицисты времен Бонифация VIII и Филиппа Красивого то защищали, то открыто атаковали средневековую теорию о господстве папы над королями и народами. Литература, созданная ими, не похожа ни на что из созданного в Европе ранее. В период конфликта между Григорием IX и Фридрихом II Европа была полна эпистолярных призывов и папы, и императора, каждый из которых стремился в выгодном свете представить свое дело перед судом европейского общественного мнения, особенно князей и прелатов. К этому их спору позже подключился ряд

'"В Kirchengeschichtliche Abhandlungen, I. 483-489. Эту же позицию занимает и J. Berchtold: Die Bulk Unam sanctam ihre wahre Bedeutung und Tragweite Stoat und Kirche, Munich, 1887. Аббат Mury (La Bulle Unam sanctam, в Rev. des questions histor., 1879) совершил попытку объявить буллу поддельной на основании ее категорических заявлений и туманности формулировок, но кардинал Гергенротер (Kirchengesch., II. 694) объявляет ее подлинность несомненной.

31 Hergenrother-Kirsch, Hefele-Knopfler: Kirchengesch., p. 380, и Conciliengesch., VI. 349 sq. Все, кто писал о Бонифации VIII и о Филиппе Красивом, обсуждают значение документа Бонифация. Среди последних трудов на эту тему — W. Joos: Die Bulle Unam sanctam, Schaffhausen, 1896. Finke: Aus den Tagen Bonifaz VIII, p. 146 sqq., C-CXLVI. Scholz: Publizistik, p. 197 sqq.

32Summus pontif ex... est ilia potestas cui omnisanima debet esse subjecta.

33De necessitate esse salutis omnes Christi fideles romani pontifici subesse. Автор Wetzer-Welte (XII, 229 sqq.) признает невозможным понимание этой фразы, которое ограничивает ее смысл светскими правителями.

34В этой главе я пользовался ясными и учеными трудами Ричарда Шольца и Финке, документами, которые они приводят, а также документами, изданными у Гольдаста. См. ниже. Наиболее полезным вкладом в изучение эпохи Бонифация VIII и папских теорий, распространенных в то время, была публикация трактатов, упомянутых в этом разделе и других, в одном сборнике.

авторов, которые выражали позицию образованных клириков и мирян. Они высказывались решительно и оказывали ощутимое влияние на умы.

Юристы, новая группа отважных людей, подстрекаемых высокомерием заявлений Бонифация, начали сомневаться в правомерности старого порядка, установленного политикой Гильдебранда и Иннокентия III. Они учились в университетах, особенно в Парижском, и некоторые из них, как Дюбуа, были мирянами. Вновь отвоевывала сторонников позиция болонских юристов на поле Ронкальи. Она обогащалась добавлением новых доводов и критической свободой. Был сделан еще один шаг в сторону признания независимости императора. Империя была выведена из власти пап как древнее установление. За Францией и другими государствами признавалась власть в их границах, и они считались свободными от папского принуждения в светских вопросах. Принципы гуманистического закона и естественных прав человека были противопоставлены догматическим заявлениям, основанным на невыверенном или ложном толковании Писания. Метод схоластической софистики был заменен вниманием к здравому смыслу и практическим нуждам общества. Новая теория была основана на авторитете Аристотеля, Писании и исторических фактах. Эти новые авторы стали Иоаннами Крестителями, готовившими путь для более четких и передовых взглядов Марсилия Падуанского и Оккама (которые сделали следующий шаг, ставя под сомнение или даже просто отрицая духовную власть папы), а также для еще более передовых и духовных призывов Виклифа и Лютера. Антипапские трактаты первого десятилетия XIV века оказали непосредственное влияние на протестантскую Реформацию.

Авторы написанных в правление Филиппа Красивого трактатов, которые отстаивали традиционную теорию об абсолютной власти папы во всех вопросах, — это итальянцы Эгидий Колонна, Иаков из Витербо, Арриго (Генрих) из Кремоны и Августин Триумф. Авторы, которые критиковали притязания папы на светскую власть, делятся на две группы. К первой относится Данте, который превозносил империю и положение императора как высшей власти в светских делах людей. Вторая группа была более или менее связана с французским двором. К ней в основном принадлежали французы. Они сомневались во власти императора. Во главе их стоят Иоанн Парижский и Петр Дюбуа. В ряде случаев их имена забыты или точно не установлены, но их трактаты сохранились. Уместно будет сначала рассмотреть позицию Данте, а уже потом представить взгляды, выраженные в папских и антипапских произведениях, которые были явно связаны с борьбой, начатой Бонифацием.

Данте никак не был связан с двором Филиппа Красивого и, похоже, написал свой трактат о правлении, De monarchia, руководствуясь общими соображениями, а не из личной симпатии к французскому королю. Его теория содержит взгляды, находящиеся в непосредственном антагонизме по отношению к тем, что пропагандируются в булле Бонифация Unam sanctam, и Фома Аквинат, чьим богословским теориям следовал Данте, здесь был отодвинут в сторону . Независимость и самостоятельность светского правительства подтверждаются доводами, основанными на разуме, Аристотеле и Писании. Отстаивая свою позицию, автор выдвигает три положения и каждому из них посвящает отдельную главу: 1) Универсальная, всеохватная монархия (или империя, ибо эти термины взаимозаменяемы) несомненна. 2) Власть этой монархии принадлежит римскому народу. 3) Бог непосредственно даровал эту монархию римлянам, и она не была дана им при посредничестве церкви.

Интересы общества, утверждает автор, требуют существования беспристрастного судьи, а только универсальный монарх, не связанный никакими местными узами, может быть беспристрастным. Универсальная монархия принесет с собой мир, тот самый, о котором пели ангелы в ночь рождения Христа, и свободу, величайший дар Бога человеку36. Демократия превращает людей в рабов. Римляне — благороднейший из народов, и они заслужили право властвовать. Это очевидно из истории Энея, их прародителя37, из явных чудес, которые Бог совершил в их истории, и из их всемирного господства. Это право в христианскую эпоху подтверждал Сам Христос, подчинившийся римской юрисдикции, согласившийся родиться подданным императора Августа и пострадать в правление Тиберия. Оно было подтверждено церковью, когда Павел сказал Фесту: «Я стою перед судом кесаревым, где мне и следует быть судиму» (Деян. 25:10). Обществу необходимы два правителя, папа и император. Император обладает высшей властью в светских вопросах, и он должен вести людей к вечной жизни в соответствии с истинами откровения. Но император должен уважать папу, как сын-первенец — своего отца, например, как Карл Великий уважал Льва III38.

Отрицая подчиненность светских властей, Данте отвергает сравнение духовной и светской власти с солнцем и луной39, а также аргументы, основанные на предполагаемом превосходстве Левия над Иудой (по причине того, что Левий был рожден раньше), на приношениях волхвов к яслям и на приговоре, который был вынесен Саулу Самуилом. Данте относил воздействие обоих мечей к духовной сфере. Не сомневаясь в подлинности самого исторического события, он говорил о даре Константина Сильвестру, что император имел право переносить империю на Восток не больше, чем совершать самоубийство. Да и сам папа тоже не имел никакого права принимать этот дар40. В «Аде» Данте упоминает об этом соглашении в знаменитых строках41:

О Константин, каким злосчастьем миру Не к истине приход твой был чреват, А этот дар твой пастырю и клиру!

xLibertus est maximum donum humanae naturae a Deo collatum (I. 14). Эти слова поразительно совпадают с теми, с которых Лев XIII начинает свою энциклику от 20 июня 1888 г. Libertas praestantissimum naturae donum («Свобода, драгоценнейший дар природы»),

37II. 3. Данте ссылается на свидетельство Вергилия, своего проводника по аду и чистилищу. Он также цитирует гордые строки Вергилия: Ти regere imperii populos, Romane, memento. Haec tibi erunt artes, pacisque imponere morem Parcere subjectis et debellare superbos («Римлянин, помни, что тебе было дано править народами. Твоя задача — установить мир, щадить подданных и воевать с высокомерными»).

"II. 12, 13; iii. 13, 16.

"Последний раздел книги озаглавлен Auctoritatem imperii immediate dependere a Deo.

^III. 10 (Constantinus alienare поп poterat imperii dignitatem пес ecclesia recipere).

41XIX. 115 sqq.: Ahi, Constantin, di quanto mal fu matre,

Non la tua conversion, ma quella dote Che da te prese il primo ricco padre! В Purgatorio (xvi. 106-112) Данте считает предосудительным слияние посоха и меча.

Универсальная монархия флорентийского поэта осталась нереализованным идеалом, как и республика афинского философа . У Данте не было представления о народных свободах, свойственного нашему веку, однако он сформулировал важный принцип: правительство существует для народа, а не народ для правительства .

Трактат De monarchia был сожжен как еретический (1329) по приказу Иоанна XXII и занесен в Индекс Тридентским собором. В недавнее время он помог итальянским патриотам добиться объединения Италии и отделения политики от церкви в соответствии с выдвинутой Кавуром максимой: «Свободная церковь в свободном государстве».

В первых рядах защитников светской власти папства стоял Эгидий Колонна, называемый также Эгидием Романом (1247 — 1316) . Эгидий был августинцем и стал генералом своего ордена. Он прославился как учитель богословия, и к 1287 г. орден использовал его труды для обучения во всех своих школах . В1295 г. он стал архиепископом Буржа, ради чего Бонифаций сместил клирика, назначенного на этот пост Целестином. Эгидий принимал участие в Римском соборе 1301 г., который Филипп Красивый запретил посещать французским прелатам. Он был плодовитым автором, и в 1304 г. Парижский университет использовал не менее 12 его богословских трудов и 14 философских произведений.

Трактат, благодаря которому Эгидий в основном известен, — «Власть верховного понтифика» (De ecclesiastica sive de summi potificis potestate). Это был главный труд того времени в защиту папства. Похоже, он был создан в связи с Римским собором, в 1301 г. Трактат был посвящен Бонифацию VHI. Его основные положения таковы:

Папа судит всех, а его не судит никто из людей (1 Кор. 2:15). Ему принадлежит вся полнота власти, plenitude potestatis. Власть его не ограничена ни мерой, ни числом, ни весом. Она распространяется на всех христиан. Папа выше всех законов и непогрешим во всех вопросах веры. Он подобен морю, которое наполняет все сосуды; подобен солнцу, которое, как универсальный активный принцип, посылает свои лучи повсюду. Священники существовали раньше царей. Авель и Ной, священники, предшествовали Нимроду, первому царю. Как правление миром сосредоточено в руках одного правителя, Бога, так и в делах воинствующей церкви может существовать только один источник власти, один глава, власть которому принадлежит во всей полноте. Это верховный понтифик. Священство и папство установлены непосредственно Богом. Земные царства, если они не назначены священниками, ведут свое происхождение от узурпации, грабежа и других форм насилия . В этом отношении Эгидий следовал за Августином (De civitate, IV. 4) и Григорием VII. Государство, однако, он объявлял необходимым, как средство, с помощью которого церковь осуществляет свои предначертанные Богом задачи.

Во второй части своего трактата Эгидий доказывает, что, несмотря на Чис. 18:20,21 и Лк. 10:4, церковь имеет право владеть земным имуществом. Левиты владели городами. Фактически, все светские блага находятся под контролем церкви . Как душа управляет телом, так папа правит всеми светскими делами. Десятину платить обязательно. Никто не имеет права владеть даже акром земли или виноградником без соизволения церкви и если он не крещен.

Полнота власти, которой обладает папа, дает ему право самому распределять все бенефиции христианского мира, но, как Бог предпочитает править посредством законов природы, так и папа правит с помощью законов церкви, хотя и не связан ими. Его самого можно назвать церковью. Ибо власть папы духовна, небесна и божественна. Труды Эгидия использовали его последователи, Иаков из Витербо, Августин Триумф и Альвар Пелагий, а также Иоанн Парижский и. Жерсон, который оспаривал некоторые из основных его положений .

Вторым из авторов, отстаивавших позицию Бонифация VIII, был Иаков из Витербо (ум. в 1308). Он также был итальянцем, принадлежал к ордену августинцев и прославился как учитель в Париже. В 1302 г. он был назначен Бонифацием на пост архиепископа Беневенто, а несколько месяцев спустя — архиепископом Неаполя. Его «Христианское правление» (De regimine christiano) является самым емким из всех трактатов о папстве после трактата Эгидия. Этот труд также был посвящен Бонифацию VIII, к которому автор обращается как к «святейшему господину земных царей». Автор явно признает, что написал трактат из-за нападок на папские прерогативы.

Наместнику Христа, говорит Иаков, принадлежат царственность и священство (regnum et sacerdotium). И папа не впервые был наделен светской властью, когда Константин отдал Сильвестру весь Запад во владение. Константин лишь подтвердил право, которое ранее было даровано Христом, сказавшим: «Что свяжешь на земле, то будет связано на небесах». Священники — это цари, а папа — царь царей и в мирских, и в духовных вопросах . Он — епископ земли, высший законодатель. Всякая душа должна подчиняться ему, чтобы спастись . Благодаря полноте своей власти верховный понтифик может поступать либо в соответствии с законом, либо вопреки ему, если предпочтет таковое .

Арриго Кассалочи, или Арриго из Кремоны , как его обычно называют по месту рождения в Италии (ум. в 1312), упоминается Иоанном Парижским по имени (вопреки обычаю того времени), как автор трактата «Власть папы» (De potestate papaef6. Арриго был выдающимся специалистом по каноническому праву и консультировал Бонифация. В 1302 г. он был назначен членом делегации, которая везла Филиппу Красивому две знаменитые буллы, Saluator mundi и Ausculta fili. В том же году он стал епископом Редджио . Усилия папских защитников хорошо оплачивались.

Арриго начинает трактат словами из Мф. 28:18, «дана Мне всякая власть», и объявляет, что нападки на светскую юрисдикцию папы, которому подчинена вся земля, начались лишь недавно, и это — дело рук «софистов», которые заслуживают смерти. До недавнего времени эту власть папы никто не отрицал. Арриго старается обосновать свои положения, используя Писание, труды отцов церкви, каноническое право и разум. Сначала Бог правил через Ноя, патриархов, Мелхи- седека и Моисея, которые были священниками и царями одновременно. Разве Моисей не наказал фараона? Христос носил оба меча. И разве Он не прогнал менял и не принял терновый венец? Ему была дана власть судить мир (Ин. 5:22). Та же самая власть была дана Петру и его преемникам. Что касается государства, то оно относится к церкви как луна к солнцу, и император обладает лишь той властью, которую готов дать ему папа. Арриго утверждает также, что дар Константина был не передачей прав папе, а подтверждением прав, которыми папа уже обладал в силу небесного дара . Папа передал империю Карлу Великому, а Иннокентий IV заявил о превосходстве пап над королями, низложив Фридриха II. Если в древности или же в недавние времена по отношению к папам проявлялось бесчинство, то это случалось не потому, что им недоставало высшей власти на земле или же они были подчинены земным князьям. Ни один император не может законно выполнять свои функции правителя без папского освящения. Когда Христос сказал: «Царство Мое не от мира сего», — Он имел в виду лишь то, что мир отказывался повиноваться Ему. А что касается призыва отдавать кесарю кесарево, то Христос не обязан был платить дань императору, и дети Его царства столь же свободны — как утверждал Августин на основании Мф. 27:26 и далее.

Главный труд еще одного защитника папских прерогатив, Августина Триумфа, относится к следующему периоду .

Промежуточную позицию между этими авторами и антипапскими публицистами занимали кардиналы Колонна и их непосредственные сторонники . Ревностно выступая против Бонифация VIII, они сомневались в абсолютной власти церкви в светских вопросах и считали обладательницей высшей духовной власти коллегию кардиналов, главой которой был папа.

Среди выдающихся авторов того века был Гильом Дуранте, умерший в 1331 г., защитник галликанства . Он был назначен епископом Менде до того, как достиг канонического возраста. Церковь никогда его не осуждала. В труде, написанном по просьбе Климента V об общецерковных соборах и о борьбе со злоупотреблениями в церкви (De modo generalis concilii celebrandi et corruptelis in ecclesiis reformandis) он требовал реформ церкви в ее главе и в членах63, впервые использовав выражение, которое стало столь популярным в более позднюю эпоху. Он объявлял папу одним из епископов, которым всем в равной мере была дана власть связывать и разрешать64. Епископы — не помощники папы, как считал Иннокентий ??, а служители, непосредственно назначаемые Богом и обладающие независимой юрисдикцией. Папа не должен отступать от канонов древней церкви, кроме как с одобрения общецерковного собора. Если же папа склоняется к нововведениям, то должен быть созван общецерковный собор, и таковые должны проходить раз в десятилетие65.

Теперь обратимся к авторам, которые оспаривали право папы на светскую власть над народами, и отметим, что большинство из них были клириками и все — юристами. Характерно, что, помимо Аристотеля, Писания и канонического права, они ссылались также на римское право. Мы начнем с нескольких памфлетов, авторство которых точно не установлено.

«Двойная прерогатива» (Quaestio in utramque partem), вероятно, была написана в 1302 г. неким французом66. В трактате прямо говорится, что две функции, духовная и светская, различны и что папа обладает полнотой власти только в духовной области. Очевидно, что функции эти не объединяются в одном лице, так как Христос отказался быть царем, а закон запрещал левитам владеть мирским имуществом. Каноническое право и римское право признают независимость светской власти. Обе власти принадлежат Богу. Светская власть папы распространяется максимум на наследие Петра. Империя — одна из держав, и она не имеет власти над остальными государствами. Что касается короля Франции, то он обрек бы себя на смерть, если бы признал папу своим господином67.

Такую же позицию занимает автор трактата68 «Власть папы» (Quaestio de potestate рарае). Автор настаивает, что светская власть несовместима с должностью папы. Он сравнивает церковь с телом и придает этому сравнению новый смысл. Христос — глава. Нервы и вены — служители церкви и государства. Они зависят непосредственно от главы, Христа. Сердце — король. Папа не назван даже главой. Душа не упоминается. Старое сравнение с телом и душой, представляющими, соответственно, regnum и sacerdotium, отвергается. Папа — духовный отец, а не господин христианского мира. Моисей был светским правителем, а Аарон —• священником. Функции и исполняющие их должностные лица — не одно и то же. Дар Константина, как минимум, не касался Франции, ибо Франция была отделена от империи. Смещение Хильдерика папой Захарией не подтвердило прав на светскую власть, потому что Захария, как умудренный наставник, всего лишь дал баронам совет, и не более того.

тТат in capite quam in membris (Scholz, pp. 211, 220). Трактат был вновь напечатан в период Тридентского собора и посвящен Павлу III.

"Слова в Мф. 16:19, говорит он, были обращены ко всей церкви, а не к одному лишь Петру.

86Scholz, р. 214.

""Вероятность этой даты доказывается в Scholz (р. 225 sqq.), Riezler (p. 141) неверно относит памфлет к 1364 — 1380 г. Шеффер-Бойхорст акцентирует внимание на том, что автор говорит о канонизации Людовика XI (1297) как случившейся «в его время» и цитирует Liber sextus (1298) как вышедшую недавно. Трактат приводится в Goldast, Monarchia, И. 195 sqq.

"Scholz, p. 239. 23 февраля 1302 г. Филипп заставил своих сыновей поклясться, что они не будут признавать господином никого, кроме Бога.

68В рукописи он объединен с предыдущим трактатом и с трактатом Иоанна Парижского. Напечатан в Dupuy, pp. 663-683. Автором принято считать Петра Дюбуа, но Scholz (р. 257) выступает против этой точки зрения.

Третий трактат, из числа самых известных произведений подобного рода, «Спор между клириком и рыцарем»69, был написан в защиту государства и его права облагать налогом церковную собственность. Автор утверждает, что король Франции обязан следить за тем, чтобы церковным имуществом распоряжались в тех целях, на которые оно было выделено. Король защищает церковь от иноземных врагов, а потому имеет право облагать церковь налогом.

Публицист Иоанн Парижский (ум. в 1306) принадлежал к передовым умам своего времени70. Он был доминиканцем и славился как проповедник и учитель. 26 июня 1303 г. он, вместе со 132 другими парижскими доминиканцами, подписал документ с требованием созыва общего собора, о необходимости которого университет открыто заявил за пять дней до того71. Его взгляды на вечерю Господню навлекли на него обвинение в ереси, и ему было запрещено читать лекции в университете72. Он обратился к Клименту V, но умер, прежде чем смог добиться слушания своего дела.

Главным произведением Иоанна был трактат «О власти папы и короля» (De potestate regia et papali)73 — почти что проникнутый духом нашего времени.

Иоанн проводит четкое разграничение между «телом верующих», которое есть церковь, и «телом клира»74. Единство церкви — во Христе, Который учредил две области, духовную и светскую. Их происхождение одинаково, но на земле они различны. Папа имеет право наказывать за моральные преступления, но только духовными наказаниями. Он не имеет права казнить, заключать в темницу и облагать штрафом. Христос не обладал мирской властью, а потому и папе следует сторониться «древнего заблуждения Ирода»75. Константин не имел права наделять Сильвестра светской властью. Иоанн приводит 42 довода в поддержку верховенства папы в мирских делах и все их опровергает.

Что касается места папы в церкви, то папа — представитель тела церкви, но не его господин. Церковь может потребовать от него отчета. Если бы церковь избирала представителей, которые помогали бы верховному понтифику, то это было бы лучшим из правлений. При существующем же положении дел советники папы — кардиналы. Они могут увещевать его, а если он упорствует в своем заблуждении, могут прибегнуть к мирской помощи. Папа может быть смещен императором, как и произошло, когда Генрих III сместил трех пап. Высший

68Disputatio inter clericum et militem. Трактат был написан (не Оккамом, которому его ранее приписывали) в период конфликта между Бонифацием и Филиппом. Недавно Riezler (р. 146) назвал автором трактата Петра Дюбуа. Трактат был впервые напечатан в 1475 г. и воспроизведен в Goldast: Monarchia, 1.13 sqq. Рукописи есть в Париже, Оксфорде, Кембридже и Праге. См. Scholz, р. 336 sqq. Английский перевод появился под заглавием: A dialogue betwene а knight and a clerke concerning the Power Spiritual and temporal, by William Ockham, the great philosopher, in English and Latin, London, 1540.

70Finke, pp. 170-177; Scholz, pp. 275-333.

nChartul. Univ. Paris., II. 102.

72De modo existendi corporis Christi in sacramento altaris. Chartul., II. 120.

73Впервые напечатан в Париже, 1506; есть в Goldast, II. 108 sqq. О трудах, приписываемых Иоанну, см. Scholz, р. 284 sq. Finke (p. 172) говорит: Ein gesundes beinahe modernes Empfinden zeichnet ihn aus. Его трактат относится к 1302 — 1303 г. Это мнение Шольца и Финке. Иоанн пишет так, как будто Бонифаций еще жив. Он цитирует «мнения некоторых современников» и называет по имени Арриго из Кремоны. В последней главе трактата Иоанн обильно цитирует De renuntiatione рарае Эгидия. Scholz (р. 291) полагает вероятным, что трактат Иоанна использовал Данте.

uCongregatio fidelium... congregatio clericorum.

75SchoIz, p. 315.

церковный авторитет — общецерковный собор. Он может сместить папу. Причиной смещения может стать безумие, ересь, личная некомпетентность или злоупотребление церковной собственностью.

Вслед за Аристотелем и Фомой Аквинатом Иоанн считал, что государство произошло от семьи, а не возникло для борьбы с убийствами и другими формами насилия . Это общество, организованное для защиты и телесного благополучия. Как и другие юристы, он считал империю древним институтом, который, если он продолжит существовать, равен монархиям, но не выше их. Климатические и географические соображения требуют существования разных монархий, которые получают свою власть от Бога. — То есть Иоанн и Данте, согласные в том, что касается независимости государства, расходились во взглядах на сосредоточение светской власти. Данте был сторонником универсальной империи, а Иоанн Парижский — отдельных монархий.

Самый смелый и передовой из этих публицистов, Пьер Дюбуа , был мирянином, вероятно, норманном, и называл себя королевским поверенным . Будучи участником национального собора в Париже в апреле 1302 г., он представлял взгляды Филиппа. Он был еще жив в 1321 г. В ряде трактатов он поддерживал позицию французского монарха, выступая против Бонифация VIII . Франция независима от империи и полностью руководит всеми своими светскими делами. Папа — моральный учитель человечества, «свет миру», но он не имеет власти над светскими делами. Его задача — заботиться о душах, прекращать войны, надзирать за клириками, но дальше его власть не простирается.

Папа и клир поддались обмирщению и заняты самообогащением. Бонифаций — еретик. Прелаты тратят средства церкви на войны и ссоры, перенимают атмосферу княжеских дворов и пренебрегают богословием и душепопечительст- вом. Жадность курии и пап приводит к скандальной симонии и непотизму . Дар Константина привел к обмирщению клира. Он был незаконным. Единственный способ, которым папа может обозначить свою светскую власть над наследием Петра, — это долгое владение. Первый шаг по направлению к реформе — отказ клира и папы от мирского имущества вообще. Это средство предписывали Арнольд Брешианский и Фридрих II.

Дюбуа критиковал также установление и практику безбрачия. Немногие священники соблюдают обет безбрачия. Однако те, кто их не соблюдает, все равно сохраняют свои посты, в то время как женатые люди не могут быть рукоположены. И это при том, что апостол позволял всем вступать в брак. Следует предпочесть практику Восточной церкви. Жить в одиночестве слишком тяжело, особенно для монахинь. Дуранте предлагал отменить это правило, а Арнольд из Вилла- новы подчеркивал святость брачных уз, вспоминая, что именно женатому человеку, Петру, Христос доверил власть над церковью .

Дюбуа проявил оригинальность мысли в своих практических советах. Он предложил колонизировать Святую Землю, заселить ее христианами и сделать так, чтобы христианки вступали в брак с сарацинами с целью их обращения. Чтобы добиться обращения всего мира, он советовал Клименту во всех провинциях открывать школы для мальчиков и девочек, где обучение велось бы на разных языках. Девочек следовало учить латыни и основам естественных наук, особенно медицине и хирургии, чтобы они могли оказывать врачебную помощь женщинам, в том числе в тяготах их душевных заболеваний.

Обзор полемической литературы времен Филиппа Красивого показывает, сколь новыми путями следовала человеческая мысль82. Папские апологеты настаивали на традиционном толковании ограниченного количества текстов, на непреходящей важности Константинова дара и на переносе империи. Они постоянно цитировали знаменитую буллу Иннокентия, Per venerabilem83. С другой стороны, Иоанн Парижский и симпатизировавшие ему публицисты, Й. также Данте исправляли и расширяли представления о значении Писания и обращали внимание на права человека. Сопротивление, оказанное королем Франции требованиям понтифика, ободряло авторов и побуждало их не сдерживать свою мысль.

На духовную власть папы они не покушались. Критиковалось его право на светскую власть. Вымысел о двух мечах был отвергнут. Государство обладает такой же высшей властью в своей области, как церковь — в своей, и его власть тоже исходит непосредственно от Бога. Константин не имел права отдавать Сильвестру власть над Западом, и его дар не оправдывает папских притязаний. Каждый монарх — верховный владыка в своей стране, а теория верховной власти императора устарела.

Должностные обязанности папы ограничивались. Он может быть смещен за ересь и некомпетентность. Некоторые авторы даже отказывали ему в праве распоряжаться церковным имуществом. Подчеркивалась роль кардиналов как советников и независимая власть епископов. Прежде всего речь шла об авторитете церкви как тела верующих, и ее голос, звучащий в решениях общих соборов, объявлялся более важным, чем голос папы. Взгляды Иоанна Парижского и Петра Дюбуа касательно соборов получили дальнейшее развитие и обрели силу в период папского раскола в конце XIV века84. Дюбуа требовал, чтобы на соборах имели право голоса не только клирики, но и миряне. Подвергалось критике правило целибата клириков, привлекалось внимание к распространенным случаям нарушения целибата на практике. Папу и клир призвали посвятить себя духовному благополучию человечества и обращать народы в христианство мирными способами.

Такая свобода высказываний и изменение мышления знаменуют начало одной из величайших революций в истории христианской церкви. Современный мир должен быть благодарен этим публицистам. Те принципы, которые сейчас считаются аксиомой, были новы для христианского сообщества того времени. Поколение спустя Марсилий Падуанский вновь четко определил их и сделал еще один шаг вперед.

82См. обзор в Scholz, pp. 444-458.

83Ее вновь и вновь цитирует Арриго из Кремоны (см. Scholz, р. 464 sq., etc.). Текст самой буллы

см. в Mirbt: Quellen, pp. 127-130.

"Scholz, p. 322; Schwab: Life of Gerson, p. 133.

§6. Перемещение папства в Авиньон

Преемник Бонифация Бенедикт XI (1303 — 1304), доминиканец, был кротким и достойным человеком, более склонным к примирению несогласных, чем к навязыванию своей воли. Он отказался от политики своего предшественника, капитулировал перед государством и положил конец конфликту с Филиппом Красивым. Заявления, сделанные Бонифацием, были взяты обратно или видоизменены. Был отменен провозглашенный папой интердикт в адрес Лиона. Пале- стрина была возвращена семье Колонна. Непосредственное помилование не коснулось только Шиарры Колонна и Ногаре, которым было велено явиться в Рим. После краткого понтификата, длившегося восемь месяцев, Бенедикт умер — как говорили, от яда, добавленного в блюдо с инжиром, который папа любил85.

В Перудже, где умер Бенедикт, собрался конклав, раздираемый разногласиями. После интервала почти в одиннадцать месяцев французская партия одержала полную победу, выбрав Бертрана де Го, архиепископа Бордо, который принял имя Климента V. В момент своего избрания Бертран находился во Франции. Но Альпы он так и не пересек. Его престол поочередно размещался то в Бордо, то в Пуатье, то в Тулузе, пока наконец в 1309 г. папа не избрал своей резиденцией Авиньон.

Так началось вавилонское пленение (или авиньонское изгнание) папства, продолжавшееся более семидесяти лет и коснувшееся семи пап — Климента V (1305 — 1314), Иоанна XXII (1316 — 1334), Бенедикта XII (1334 — 1342), Климента VI (1342 — 1352), Иннокентия VI (1352 — 1362), Урбана V (1362 — 1370), Григория XI (1370 — 1378). Все они были французами. Это длительное отсутствие понтификов в Риме стало большим ударом для папской системы. Удаленное с родной почвы, папство оказалось отсечено от священных исторических корней, уходивших в глубь веков на тринадцать столетий. Оно больше не вещало из центра христианского мира.

Оставление Вечного города и перемещение на французскую территорию не было случайным. Иннокентий ? и другие папы искали убежища во Франции. Во второй половине XIII века апостольский престол, борясь с империей, уповал на помощь Франции. Спасаясь от Фридриха II, Иннокентий IV бежал в Лион (1245). Если Бонифаций VIII стал поворотным пунктом в истории самого папства, то в своем авиньонском пленении папство лишилось уважения в глазах христианского мира. Оно было готово офранцузиться. Не только все папы были французами, но подавляющее большинство кардиналов были французского происхождения. И те и другие немногим превосходили придворных прелатов, подчиненных воле французского суверена. В то же время папы продолжали осуществлять свои права по отношению к другим народам западного христианского мира, свободно провозглашать анафему германскому императору и накладывать интердикты на итальянские города. Конечно, всегда можно сказать: «Где папа, там и Рим», — однако можно только удивляться, что столь тяжкий удар, нанесенный вселенскому характеру папства, не стал непоправимым .

85Феррет из Виченцы, Muratori, IX. 1013. Villani, VIII. 80. В доказательство святости Бенедикта рассказывали, что, уже после его назначения папой, его мать пришла к нему в шелках, а он отказался признавать ее, пока она не переоделась, и только потом ее обнял.

Авиньонские нравы в период пребывания там папской резиденции были темой пересуд по всей Европе. Папский двор обладал всеми качествами светского двора, раздираемого завистью и разного рода заговорами. Некоторые из авиньонских пап оставили по себе добрую славу, но в целом впечатление было отрицательным. Папы были слабыми, если не сказать порочными. Курия славилась своей пресловутой экстравагантностью, продажностью и плотскими удовольствиями. Процветали беззастенчивый непотизм, взяточничество и симония. Финансовые операции папской семьи достигли небывалого прежде размаха. Индульгенции, применявшиеся к любым случаям, были источником все возраставшего дохода. Альвар Пелагий, служитель на папском дворе и твердый защитник папства, в своем De planctu ecclesiae жаловался на растраты и торговлю церковными постами при папском дворе, который кишел менялами и финансовыми махинаторами. Другой современник, Петрарка, никогда не выступавший против папства как божественного института, сатирически высказывался об Авиньоне, называя его «клоакой всяческих пороков, логовищем всяческой скверны, третьим Вавилоном, Вавилоном Запада». Петрарка не стеснялся в оскорбительных выражениях. Авиньон — «источник скорбей, убежище гнева, школа заблуждений, храм лжи, ужасная темница, ад на земле»87. Развращенность Авиньона была слишком вопиющей, и для поиска обвинений против него не требовалось прилагать никаких усилий. Дурная слава Авиньона ставит его в один ряд с дворами Людовика XIV и Карла II Английского.

Во время этого переселения папства Италия обнищала до плачевного положения. Рим, прежде бывший столицей всех городов, целью паломничеств, центром, вокруг которого вращались благочестивые устремления всей Западной Европы, местом, где королевские и княжеские послы искали одобрения амбициозных планов, — этот Рим превратился теперь в арену бесчинств и мятежей. Спорившие между собой партии знати — Колонна, Орсини, Гаэтани и другие — постоянно воевали88, борясь друг с другом за господство в муниципальных делах. Нередко их отодвигали в сторону народные вожди, которых они презирали за низкое происхождение. Источники доходов города начисто иссякли. Рим угас и уменьшился в размерах. В нем воцарились скудость и обыденность провинциального города. В 1370 г. его население было менее 20 тыс. человек. В Риме исчезла торговля, которая помогала держаться на плаву молодым городам Северной и Южной Германии и Ломбардии. Во дворцах и общественных местах бал правили запустение и тоска, нарушаемые лишь слабыми увеселительными потугами, которые были для великого города что балаган по сравнению с серьезными военными маневрами. Древние памятники были заброшены или снесены. Папский легат продавал камни Колизея на строительство печей для обжига извести, а мра-

р. 265) сказал: «Перемещение папского престола в Авиньон было роковым поворотным пунктом, начиная с которого папство быстрыми шагами стало двигаться к драматической развязке». См. также Haller, р. 23. Pastor (р. 62) защищает авиньонских пап, как только может, и всячески подчеркивает, что папство развивало миссии в Азии и Африке. Климент VI (1342 — 1352) действительно назначил архиепископа Японии.

87Петрарка говорит, что Авиньон «полон неразберихи разного рода, его осеняют силы тьмы, он содержит все ужасы, какие только существовали и какие может изобрести беспорядочный ум» (Robinson: Petrarch, p. 87). Pastor (I, p. 76), похоже, считает свидетельство Петрарки недостаточно ценным, так как оно исходит от поэта с пылким темпераментом, характерным для его страны, а кроме того, Петрарка, несмотря на все свои обвинения, предпочитал жить в Авиньоне.

88Эти безумцы не щадили даже детей. Сторонник семейства Орсини задушил маленького Ага- пито Колонна в церкви, куда его привел слуга.

мор увозили в другие города, — и говорили, что в Риме мрамора добывают больше, чем в Карраре89. Церкви стояли без крыш. У алтарей Латеранского дворца и собора Св. Петра пасли скот. Прекратилось развитие искусства, начавшееся с прибытием Джотто, которого пригласил в Рим Бонифаций VIII для украшения собора Св. Петра. В этот период не было создано ни одного выдающегося архитектурного произведения, за исключением мраморной лестницы церкви Св. Марии (Ara Coeli), которую воздвигли в 1348 г. с надписью в память об избавлении от чумы, и восстановленной Латеранской церкви, пострадавшей от пожара (1308)90. По улицам было трудно ходить из-за луж и мусора. Воздух был наполнен гнилыми и губительными запахами. После смерти Климента V Наполеон Орсини уверял Филиппа, что Вечный город находится на грани разрушения, а в 1347 г. Кола ди Риенцо полагал, что Рим уместнее было бы назвать вертепом разбойников, чем местом жительства цивилизованных людей.

Итальянский полуостров, по крайней мере, его северная половина, стал сценой политических раздоров и общественной анархии. Районы страны были полны банд разбойников. Правительство в городах менялось часто и насильственным образом. Высшие должностные лица церкви обеспечивали себе неприкосновенность, платя грабителям деньги, которые они вымогали у нижестоящих служителей. Таковы были непосредственные последствия перемещения папского престола. Италии угрожала судьба Эллады, полное опустошение.

Авиньон, который Климент избрал в качестве своей резиденции, находился в 460 милях (740 км) к юго-востоку от Парижа, к югу от Лиона. Его близость к порту Марселя облегчала сообщение между ним и Италией. Он был приобретен Климентом VI у Неаполя (1348) за 80 тыс. золотых флоринов и оставался папским владением до Французской революции. Еще в 1229 г. папы владели землей поблизости — герцогством Венессен, которое досталось им как часть владений Раймонда Тулузского. Со всех сторон эта частная папская территория граничила с французскими землями. Итальянские епископы призывали Климента обратно в Рим, и итальянские авторы объясняют его отказ страхом, что он будет наказан за свою готовность осудить Бонифация VIII91.

Коронация Климента состоялась в Лионе в присутствии Филиппа и его брата Карла Валуа, герцога Бретани, а также представителей короля Англии. Филипп и герцог шли по бокам от папского коня. Во время шествия обрушилась древняя стена, в результате чего погибли герцог, брат папы и еще десять человек. Сам папа был сброшен с коня, его тиара упала в пыль, и потерялся крупный карбункул, украшавший ее. Редко папа оказывался в столь неудобном положении, как новый понтифик. Его подчинение правителю, осквернившему папство, представляло собой странное зрелище. Он обязан был своей тиарой косвенно, если не непосредственно, Филиппу Красивому. Он был тем человеком, который был нужен Филиппу92. Целью Климента было успокоить гнев короля, притупить воспоминания о Бонифации и выполнить его жестокие требования в отношении рыцарей-тамплиеров. Так что основные дела его понтификата ограничились выполнением этих задач и созывом собора во Вьенне.

^Pastor, р. 78, тж. примеч.

"'Иоанн XXII оплатил стоимость этого восстановления за счет серебряной утвари, оставленной Климентом V для нужд римских церквей. См. Ehrle, V. 131.

91 См. Finke: Quellen, p. 92.

92Доллингер говорит, что Климент поступил на службу королю «весь без остатка» (er trat ganz in den Dienst des Konigs; Akad. Vortrage, III. 254).

Условия, при которых новый папа получил свою тиару, были навязаны ему самим Филиппом, и, по словам Виллани, король обязал гасконца заплатить за нее цену, которая включала в себя шесть обещаний. Пять из них касались полной отмены всего, что совершил Бонифаций в ходе конфликта с Филиппом. Шестая статья, хранившаяся в тайне, касалась уничтожения ордена тамплиеров. Подлинность этих шести статей ставилась под сомнение, но не может быть сомнений в том, что с самого начала понтификата Климента французский король настаивал на их выполнении папой . Климент, будучи не в состоянии сопротивляться, подтвердил решения Бенедикта XI и пошел дальше него. Он отпустил грехи королю, 1 февраля 1306 г. отозвал обратно оскорбительные буллы Clericis laicos и Unam, sanctam (так как они были обидны для Франции и требовали подчинения короля папскому престолу, что не было принято до их выхода) и полностью восстановил на постах кардиналов из семейства Колонна.

Обсуждение характера Бонифация VIII и его права занимать папский престол продолжалось целых шесть лет. Филипп выдвинул, помимо прочих, своего брата, графа Людовика из Эвро, свидетелем в защиту обвинения, что Бонифаций умер еретиком. Кардиналы придерживались разных мнений. Семейство Колонна относилось к памяти Бонифация столь же враждебно, сколь пылко поддерживало в своих произведениях память Целестина V. Они объявили, что папа не имеет права отрекаться от престола, так как это противоречит Божьим законам. Духовный брак папы с церковью не может быть расторгнут. Что же касается существования двух пап одновременно, такая чудовищная ситуация не может быть угодна Богу. С другой стороны, такие авторы, как Августин Триумф, защищали Бонифация и объявляли его мучеником интересов церкви, достойным канонизации . Из ненависти к своему старому врагу Филипп потребовал, вероятно, уже в 1305 г., канонизации Целестина V . Во второй раз, в 1307 г., король лично потребовал от Климента осудить Бонифация. Но папе удавалось тянуть время под разными предлогами. Филипп заявлял, что его волнуют интересы религии, а Ногаре и другие заговорщики настаивали, что нападение на Ананьи было деянием веры (negotium fidei). Ногаре выдвинул не менее двенадцати оправданий своего участия в этом нападении . В 1310 г. началось формальное слушание дела. Много свидетелей давало показания против Бонифация — мирян, священников и епископов. Папу обвиняли в том, что он объявлял ложными все три религии (мусульманство, иудаизм и христианство), называл рождение от девы выдумкой, отрицал пресуществление и существование ада и небес и играл в азартные игры.

Климент выпускал одну буллу за другой, заявляя о невиновности тех, кто выступал против Бонифация с насильственными мерами. Филипп и Ногаре были объявлены невиновными и действовавшими из самых благородных побуждений, когда они выдвигали обвинения против покойного папы . Булла Rex gloriae (1311), адресованная Филиппу, утверждала, что светское королевство было основано Богом и что Франция при новом порядке вещей занимает то же место, какое Израиль, избранный народ, занимал при ветхом завете. Заговор Ногаре, приведший к нападению на Ананьи, был задуман для спасения церкви от погибели, в которую ее ввергал Бонифаций, а разграбление папского дворца и церкви произошло вопреки желанию французского канцлера. В нескольких буллах Климент отменил все наказания и заявления против Филиппа и его царства (или, по крайней мере, предполагается, что он так сделал). Чтобы совершенно задобрить короля, он велел убрать из книг Римской церкви все высказывания Бонифация подобного рода. Так преемник Бонифация самым официальным образом отменил все, что сделал Бонифаций . Когда собрался общий собор во Вьенне, там пришлось затронуть и дело Бонифация, бывшее у всех на слуху. После формального рассмотрения, в ходе которого три кардинала защищали обвиняемого понтифика, он был объявлен невиновным. Для того чтобы выиграть в этом вопросе и спасти своего предшественника от формального осуждения, Климент, вероятно, вынужден был безоговорочно уступить Филиппу в деле тамплиеров.

После длительных и утомительных процедур этот орден был формально упразднен Климентом в 1312 г. Основанный в 1119 г. для защиты паломников и Святой Земли от мусульман, он пережил времена своей полезности. Его некогда знаменитых рыцарей, религиозное рвение которых было подорвано обогащением и индульгенциями, можно было легко распустить, не вызывая большого шума, однако история их насильственного уничтожения пробуждает всеобщее сочувствие и составляет одну из наиболее волнующих и загадочных страниц этой эпохи. Доллингер называет эту историю «уникальной исторической драмой» .

Филипп Красивый упорно настаивал на уничтожении ордена тамплиеров, и Климент V вынужден был против своей воли объединиться с ним. Король напрасно старался скрыть свои корыстные мотивы под маской религиозного рвения. Филипп выдвинул обвинения против ордена на интронизации Климента, если не раньше. Примерно в то же время, когда вспыхнул бунт из-за обесценивания денег, король укрылся в помещениях тамплиеров в Париже. В 1307 г. он вновь выдвинул свои обвинения перед папой. Климент колебался, и тогда король прибег к насилию. Ночью 13 октября 1307 г. все члены ордена во Франции были арестованы и брошены в темницу, в том числе гроссмейстер Жак де Моле. Дол- лингер решительно заявляет, что, если бы его попросили выбрать из всей мировой истории проклятый день, dies nefastus, он назвал бы 13 октября 1307 г. Три дня спустя Филипп объявил, что предпринял это действие как защитник религии, и призвал христианских князей последовать его примеру. Хотя эта затея Клименту не нравилась, ему не хватало мужества, чтобы выступить против короля, так что постепенно он смирился100. Была задействована система инквизиции. Доминиканцы, ее главные агенты, пользовались благосклонностью Филиппа, а один из них был его исповедником. В 1308 г. государственные власти согласились с королем и его решением судить орден. Климент позаботился о составе суда: епископ каждой епархии, два францисканца и два доминиканца должны были работать вместе. Комиссия, облеченная полномочиями, должна была заседать в Париже101.

Летом 1308 г. папа приказал преследовать тамплиеров, где бы их ни встретили102. Их обвиняли в ереси, в том, что они плевали на крест, в поклонении идолу Бафомету (так называли Мухаммеда на провансальском диалекте) и в таких отвратительных преступлениях против нравственности, как содомия и целование ягодиц и пупа собратьев по ордену. Членов ордена обвиняли также во встречах с дьяволом, который являлся им, принимая облик черного кота, и в плотских сношениях с бесовками. Юристы и инквизиторы собрали 127 обвинений, и папа разослал их по Франции и другим странам в оправдание преследований.

Под пытками многие несчастные признавались в том, в чем их обвиняли — в частности, в отказе от Христа и в плевании на крест. Похоже, у тамплиеров не было высокопоставленных друзей, которые были бы достаточно смелы, чтобы принять их сторону. Король, папа, доминиканский орден, Парижский университет, французские епископы — все были против них. Многие признания, сделанные жертвами гонений, позже зачитывали у костра. Многие тамплиеры отрицали все обвинения103. В Париже 36 человек погибло под пытками, 54 человека были сожжены 10 мая 1310 г., а восемь дней спустя — еще четверо. Сотни людей умерли в темнице. Даже злейшие враги признавали, что приговоренные к смерти тамплиеры заявляли о своей невиновности до последнего вздоха104.

100В булле Pastoralis praeeminentiae (1307). Августин Триумф в трактате о тамплиерах, De facto Templarorum, не отрицая обвинений их в ереси, отрицает право короля хватать и пытать лиц, обвиненных в ереси, по собственной инициативе и без согласия церкви. См. этот документ, напечатанный в Scholz, pp. 508-516.

101 Она состояла из архиепископа Нарбонна, епископов Менде, Байе и Лиможа и четырех менее значительных должностных лиц. Заседать в Париже она должна была по требованию Филиппа.

102Булла Faciens misericordiam. В этом документе папа обвинил гроссмейстера и офицеров ордена в том, что они давали отпущение грехов — а это право принадлежало только священникам. Именно для подтверждения строгих взглядов на отпущение грехов Александр III позаботился о вступлении священников в воинствующие ордена. См. ценный труд Ли, The Absolution Formula of the Templars. См. на эту тему также Finke, I. 395-397. Funk (p. 1330) говорит: Der Pabst kam von jetzt an dem Konig mehr und mehr entgegen und nachdem er sich von dem gewal- tigsten und riicksichtsiosigsten FUrsten seiner Zeit hatte ungarnen lassen, war ein Entkommen aus seiner Gewalt kaum mehr moglich.

103Прутц, Луасклер (La doctrine secrete des Templiers, Paris, 1872) и другие рассматривают эти практики как часть тайного кодекса, который начал использоваться в XIII веке. Но такой кодекс не был найден, и о нем не упоминалось на судах. Фридрих II объявил, что тамплиеры принимали мусульман в своем доме в Иерусалиме и соблюдали их религиозные обряды. К этому заявлению следует относиться осторожно из-за враждебности Фридриха к ордену, который отказался помочь ему в его крестовом походе (см. М. Парис, an. 1244).

104На суде перед епископом Нима в 1309 г. из 32 человек все, кроме троих, отрицали обвинения. В Перпиньяне обвинения отрицали все 25 человек. В Клермоне 40 человек признали вину

В соответствии с приказом Климента, суды проводились в Германии, Италии, Испании, Португалии, на Кипре и в Англии. В Англии Эдуард II сначала отказался применять пытки, которые никогда официально не были узаконены в этой стране, но позже уступил по требованию Климента. В стране появились папские инквизиторы. Синоды Лондона и Йорка объявили обвинения в ереси столь серьезными, что рыцарям невозможно было оправдаться. Их английские резиденции были закрыты, а члены ордена рассеяны по монастырям для покаяния. В Италии и Германии обвиняемые были по большей части объявлены невиновными. В Испании и Португалии не было найдено свидетельств вины, и синод Таррагоны (1310) и другие синоды объявили тамплиеров невиновными.

Последний акт преследований состоялся на соборе во Вьенне, созванном специально для обвинения ордена. Подавляющее большинство членов собора было за то, чтобы созвать новый суд и дать обвиняемым шанс оправдаться, но король был непреклонен. Он напомнил Клименту, что вина рыцарей достаточно доказана, и настаивал на упразднении ордена. Он лично появился на соборе, сопровождаемый большой свитой. Климент боялся его, и силой своей апостольской власти выпустил декрет о роспуске ордена тамплиеров 22 марта 1312 г.105 Причиной роспуска для Климента послужило то, что орден подозревался в ереси, что многие тамплиеры признались в ереси и других преступлениях, что теперь достойные люди не хотели вступать в орден и что орден больше не был необходим для защиты Святой Земли. Были даны указания для дальнейших процедур роспуска. Виновные должны были быть казнены, а невиновные поощрены за счет доходов ордена. Так знаменитый орден прекратил свое существование.

Конец Жака де Моле, двадцать второго и последнего гроссмейстера ордена тамплиеров, был достоин дней его величайшей славы. На первом суде он признался в отказе от Христа, а также в том, что плевал на крест, и был осужден, но потом взял свои слова обратно. Его дело было пересмотрено в 1314 г. Вместе с Джеффри де Шарне, великим предстоятелем Нормандии, и другими его вывели на площадь перед собором Нотр-Дам и приговорили к пожизненному заключению. Тогда де Моле вышел вперед и объявил, что обвинения против ордена ложны и что он признался под пыткой и по приказу короля. Де Шарне сказал то же самое. Комиссия обещала пересмотреть дело на следующий день, но мстительность короля не знала границ, и в тот же вечер, 11 марта 1314 г., заключенные были сожжены. Рассказывают, что, стоя на костре, де Моле призвал папу и короля встретиться с ним на суде в течение года. Папа умер чуть больше месяца спустя от ужасной болезни, хотя, как говорят, и раскаялся в своем обращении с орденом, а король погиб от несчастного случая на охоте через шесть месяцев. Королю было всего 46 лет, а через 14 лет, когда умер последний из его прямых потомков, трон перешел к дому Валуа.

Что касается имущества ордена, то, согласно папскому декрету, оно передавалось рыцарям-госпитальерам, но тут вновь вмешался Филипп и потребовал 260 тыс. фунтов в качестве возмещения предполагаемых затрат на тамплиеров и

ордена, 28 отрицали ее. В условиях столь противоречивых свидетельств трудно, если вообще возможно, решить, виноваты они были или нет.

mPer viarn provisionis seu ordinationis apostolicae — так сказано в булле, вопреки de jure, или наказанию за доказанные преступления. Эта булла, Vox clamantis, была найдена бенедиктинцем доктором Гамсом в Испании в 1865 г. См. Hefele-Knopfler, VI. 625 sqq. Она приводится в Mirbt: Quellen, p. 149 sq. Климент утверждает, что выпустил приказ о роспуске ордена «не без горечи и сердечной боли» (поп sine cordis amaritudine et dolore). В мае последовали ещ» две буллы о тамплиерах и распределении их имущества.

на расходы по охране заключенных106. В Испании собственность ордена перешла в компостельский и калатравский ордена. В Арагоне она частично перешла в новый орден, Санта-Мария-де-Монтесия, а в Португалии — в рыцарский орден Иисуса Христа, ordo militiae Jesu Christi. Вследствие многократных требований папы большая часть имущества была передана рыцарям святого Иоанна. В Англии в 1323 г. парламент даровал земли ордена госпитальерам, но существенную их долю король присвоил себе. Лондонский Темпль, принадлежавший храмовникам, достался графу Пемброку (1313)107.

Упорная враждебность Филиппа к тамплиерам и настойчивые гонения на них объясняются его жадностью. Он желал получить богатства храмовников и был готов совершить подобное преступление108. Он ограбил банки Ломбардии и иудеев Франции и обесценил монету своего королевства. Одолжив 500 тыс. фунтов, чтобы обеспечить приданое своей сестре, он весьма нуждался в деньгах. Он присвоил себе все имущество тамплиеров, какое только мог. Повиновение Климента V легко объяснить. Он был креатурой короля. И когда папа не решался выступить против несчастного ордена, король напоминал ему о Бонифации VIII. Чтобы спасти память своего предшественника, папа пожертвовал жизнью рыцарей109. Данте, представляя тамплиеров жертвами жадности короля, сравнивает Филиппа с Понтием Пилатом:

Я вижу — это все не утолило

Новейшего Пилата; осмелев.

Он в храм вторгает хищные ветрила.110

Дом тамплиеров в Париже был превращен в королевскую резиденцию. Из нее более четырехсот лет спустя отправился на эшафот Людовик XVI.

Собор во Вьенне, пятнадцатый в списке общецерковных, собрался 16 октября 1311 г. и, после трех сессий, закрылся шесть месяцев спустя, 6 мая 1312 г. Климент открыл его приветствием по Пс. 110:1,2 и выделил для рассмотрения три темы: дело ордена тамплиеров, освобождение Святой Земли и реформу церк-

106Богатство тамплиеров сильно преувеличивали. Во Франции они были не богаче, чем госпитальеры. Около 1300 г. состояние каждого из этих орденов в стране облагалось налогом в 6000 фунтов. См. Ddlliriger, р. 267 sq. Томас Фуллер, английский историк, справедливо замечает: «Филипп никогда не стал бы казнить тамплиеров, если бы мог забрать их земли, не приговаривая их к смерти. Но он не мог получить мед, не спалив пчел». Испанская делегация, прибывшая на собор во Вьенне, писала королю Арагона, что главной заботой собора и короля в отношении тамплиеров было распоряжение их имуществом (Finke, I. 360, 374). Finke (I. Ill, 115, etc.) объясняет враждебное отношение к ордену откровениями, которые Эскин де Флойран сделал Хайме Арагонскому в 1305 г., но выдвинутые им обвинения уже звучали во Франции.

107В 1609 г. судьи Внутреннего и Среднего Темпля за небольшой ежегодный взнос короне получили здания ордена, которые перешли в ее владение при Генрихе VIII.

108Данте и Виллани соглашаются с тем, что тамплиеры были невиновны. Так считает и большинство современных историков. Функ заявляет, что их оправдание «было бы, без сомнения, верным решением» (р. 1341). Доллингер весьма решительно настаивает на том, что тамплиеры признавали свою вину только под пыткой (р. 257). В недавнее время, 1907, Финке (I, p. ix. 326 sq., 337) настаивал на их невиновности и недостоверности сделанных ими признаний. Он объявил, что те, кто считает их виновными, должны верить в появление дьявола в образе кота. Прутц в своих ранних трудах решил, что они были виновны. Шоттмюллер, Доллингер, Функ и наш доктор Ли решительно выступают за их невиновность. Ranke (Univ. Hist., VIII. 622) колеблется и приписывает им доктринальные позиции Фридриха II и Манфреда. Во Франции Мишле был против ордена; Мишо, Гизо, Ренан и Бутарик — за него. Hallam (Middle Ages, I. 142-146) не пришел к определенному решению.

109См. Dollinger, р. 255, и Gregorovius. Ли рассматривает этот суд и судьбу несчастных рыцарей очень подробно, говоря об их беспомощности перед инквизицией.

110 Чистилище, XX. 91.

ви. Документы, касающиеся собора, неполны111. Помимо решений о тамплиерах и Бонифации VIII, на соборе осудили бегинок и бегардов и заслушали обвинения против францисканца Петра Иоанна Оливы (ум. в 1298). Олива принадлежал к крылу францисканских спиритуалов. Его книги приказал сжечь в 1274 г. один францисканский генерал, а другой генерал ордена, Бонаграция (1279), созвал комиссию, которая нашла в его произведениях тридцать четыре опасных утверждения. Собор, не объявляя Оливу еретиком, осудил эти положения, приписываемые ему и касающиеся отношений между двумя партиями францисканского ордена, спиритуалов и конвентуалов.

В истории университетского образования и изучения Библии собор важен тем, что он постановил учредить по две кафедры еврейского, арабского и халдейского языков в Париже, Оксфорде, Болонье и Саламанке.

Пока во Франции медленно тянулись разбирательства по делам Бонифация и тамплиеров, Климент пытался установить власть над Италией. Против Венеции он выступил с самыми яростными анафемами и интердиктами за то, что она осмелилась захватить Феррару — территорию, на которую претендовал апостольский престол. Он проповедовал крестовый поход против города святотатцев. Город потерпел поражение, и Феррара была доверена Роберту, королю Неаполя, как папскому наместнику.

Климент сделал все возможное для укрепления власти Франции в папстве. В первый же год своего понтификата он назначил 9 французских кардиналов, и из 24 человек, которых он почтил пурпуром, 23 были французами. Он отдал ненасытному Филиппу церковную десятину за пять лет. Исполняя свои обязательства перед этим монархом, Климент обложил данью церковных деятелей всех рангов и вакантные церковные приходы112. Он щедро раздавал должности своим родственникам. Пять из них стали кардиналами, причем трое были еще очень молоды. Своего брата он сделал ректором Рима. Члены его семьи получили Анкону и другие территории, принадлежавшие папе113. Распоряжение казной отнимало большую часть времени Климента, и эту интересную тему подробно рассматривает современный ученый-иезуит Эрле. Папская казна, оставленная предшественником Климента, была перевезена из Перуджи во Францию, после чего путешествовала с места на место и из замка в замок, сложенная в сундуки, навьюченные на мулов. А после смерти Климента большие суммы денег, полученные и хранившиеся им, внезапно пропали. Преемник Климента Иоанн XXII начал судиться с доверенными родственниками Климента из-за этих денег. Разбирательство продолжалось с 1318 по 1322 г., вследствие чего было получено много сведений о финансах Климента114.

В завещании Климента (1312) его состояние измеряется суммой 814 тыс. флоринов; 300 тыс. он завещал своему племяннику — виконту Ломани и Овиллара, известному тем, что у него было множество незаконных отпрысков. Эту сумму следовало потратить на крестовый поход. 314 тыс. было завещано другим родст-

mEhrle (Archiv fUr Lit. und Kirchengesch., IV. 361-470) опубликовал фрагментарный доклад, обнаруженный им в Национальной библиотеке в Париже. Лучший рассказ об этом соборе см. в Hefele-Knopfler, VI. 514-554.

112Haller, p. 46 sqq.

U3Ehrle, V. 139 sq.

mEhrle (p. 147) подсчитал, что ежегодный доход Климента составлял от 200 до 250 тыс. золотых флоринов, из которых он тратил 100 тыс. на нужды своего двора, а остальные 100 или 150 тыс. откладывал. Ehrle (р. 149) приводит фамильное древо Климента.

венникам и слугам. Остальные 200 тыс. шли церквям, монастырям и беднякам. 160 тыс., одолженные королю Франции, так и не были возвращены115.

Тело Климента, согласно его желанию, было похоронено в Узесте. Его казна была разграблена. На суде, устроенном Иоанном XXII, выяснилось, что Климент перед смертью приказал поделить 70 тыс. флоринов поровну между его преемником и коллегией кардиналов. Иоанн посадил виконта Ломани в темницу, и тот вернул 300 тыс. флоринов, половина из которых досталась кардиналам, а другая — папе. Через несколько месяцев после смерти Климента виконт одолжил королю Франции 110 тыс. флоринов, а королю Англии 60 тыс. флоринов.

Родственники Климента показали, что ценят его щедрость, воздвигнув в его честь в Узесте прекрасный саркофаг, стоивший 50 тыс. золотых флоринов. Считается, что папа распоряжается получаемыми средствами в интересах церкви в целом, однако Климент говорил о сокровищах в своих сундуках как о собственных и считал себя вправе распоряжаться ими как ему угодно116.

Что касается частной жизни Климента, то его подозревали в незаконном сожительстве с прекрасной графиней Бруниссендой из Фуа. Из всех пап XIV века он был наименее самостоятельным. Апологет Бонифация VIII, писавший в 1308 г., высказался о нем так117: «Господь допустил избрание Климента, который больше беспокоился о мирских вещах и об обогащении своих родственников, чем Бонифаций, чтобы вследствие этого контраста Бонифаций оказался более достойным похвалы, в то время как в противном случае он мог бы быть осужден. Так горечь познается в сравнении со сладостью, холод — с жарой, добро — со злом». Виллани, критиковавший обоих пап, охарактеризовал Климента как «развратного, жадного до денег симониста, который при своем дворе мог продать за деньги любой бенефиций»118.

Этот папа оказал церкви только одну большую услугу. Он содействовал выпуску книги декреталий, которая известна как Климентины. Завершена она была при его преемнике Иоанне XXII.

§7. Понтификат Иоанна XXII. 1316 — 1334

Климент умер 20 апреля 1314 г. Кардиналы собрались в Карпентра, а потом — в Лионе и после промежутка в двадцать семь месяцев избрали на папский престол Иоанна XXII (1316 — 1334). Ему тогда было семьдесят два года, и он был кардиналом-епископом Порто119. Данте обращался к конклаву с просьбой избрать итальянского папу, но французское влияние было неодолимо.

wEhrle, pp. 126, 135.

""Рассказывают, что могила Климента была открыта и разграблена кальвинистами в 1568 или 1577 г. См. Ehrle, р. 139.

U7Finke: Aus den Tagen Bon. VIII, p. Ixxxviii.

niChronicle, IX. 59. Виллани рассказывает, что когда умер кардинал, один из племянников Климента, то папа, желая поговорить с ним, обратился к некроманту. И этот магистр темных искусств велел, чтобы бесы отвели одного из капелланов папы в ад, где ему показали дворец, в котором душа Климентова племянника лежала на огненном ложе, а рядом было приготовлено место для самого папы. Тот же Виллани рассказывает, что гроб, в котором лежало тело Климента, сгорел, а вместе с ним и тело папы, до пояса. 119У Виллани (IX.-81) есть сомнительное сообщение, будто кардиналы, устав от того, что не могут сделать выбор, предоставили это право Иоанну. А он, следуя совету кардинала Наполеона Орсини, воспользовался ситуацией и избрал себя. Он был коронован в Лионе.

Говорят, Иоанн был по происхождению сыном сапожника из Кагора, невысокого роста120, с писклявым голосом, трудолюбивым и педантичным. В целом, он является самой выдающейся фигурой из пап XIV века, хотя он не был ни самым способным, ни самым достойным. Это был деятельный человек, и папский двор при нем пребывал в постоянном движении. В ватиканских архивах сохранилось 59 томов его булл и других произведений. Он был наставником Анжуйского дома и распространил учительские методы на папские изречения. Он хотел быть не только папой, но и богословом. Он торжественно обещал итальянской фракции в курии, что сядет на осла только для того, чтобы отправиться в Рим, но он так и не покинул Авиньон. Преданность Франции проявилась уже в самом начале его понтификата — он назначил восемь кардиналов, семь из которых были французами.

Понтификат Иоанна запомнился четырьмя особенностями: его ссорой с немецким императором Людовиком Баварским, его осуждением строгой партии францисканцев, его собственной доктринальной ересью и его жадностью.

Борьба с Людовиком Баварским отступает на задний план, если сравнить ее с впечатляющими конфликтами между Гогенцоллернами и выдающимися папами предыдущих веков. Европа без особого интереса наблюдала за длительным спором, который, скорее, показал капризность и слабость и императора, и папы, нежели решил какую-либо важную проблему. После смерти Генриха VII (1313) пять электоров отдали свои голоса Людовику из дома Виттельсбахов, а двое — Фридриху из Габсбургов. Оба обратились к новому папе, желая быть избранными. Фридрих был коронован трирским архиепископом в Бонне, Людовик — архиепископом Майнца в Аахене. В 1317 г. Иоанн же объявил, что, пока трон пустует, папа — законный наместник империи, и не признал Людовика королем римлян на том основании, что тот отказался вверить свое избрание в руки папы.

В сражении при Мюльдорфе (1322) Фридрих попал в плен к своему сопернику. Поворот событий вынудил Иоанна предпринять более решительные действия, и в 1323 г. против Людовика была выпущена первая из череды банальных и многократных жалоб и наказаний, которые источал Авиньон. Папа угрожал ему анафемой, претендуя на право одобрять или отвергать избрание императора121. Год спустя он отлучил от церкви Людовика и всех его сторонников.

В ответ на эту первую жалобу (1323) Людовик, в присутствии нотариуса и других свидетелей, сделал в Нюрнберге формальное заявление, что он считает империю независимой от папы, обвинил Иоанна в ереси и потребовал созыва общего собора. Обвинение в ереси было связано с тем, как папа обращался со спиритуалами-францисканцами. Осужденные Иоанном выдающиеся спиритуа- лы Михаил Чезенский, Оккам и Бонаграция поддержали Людовика, нашли убежище при его дворе и защищали его в своих произведениях. Так что политический конфликт осложнился еще и этой путаной церковной проблемой. В 1324 г. Людовик выступил со вторым обращением, написанным в часовне тевтонского ордена в Заксенхаузене. Он вновь попросил о созыве общего собора и повторил обвинение в ереси против папы.

На следующий год (1325) Людовик потерпел серьезное поражение от Леопольда Австрийского, который захотел посадить на немецкий трон Карла IV Фран-

ш3аявление Виллани, что он был сыном сапожника, вызывает сомнения. Феррет из Виченцы говорит, что он был «мал, как Закхей».

шСм. Miiller: Kampf Ludwigs, etc., I. 61 sqq. Examinatio, approbatio ac admonitio, repulsio quoque et reprobatio.

цузского. В Ульмском договоре (1326) он даже выразил свою готовность уступить немецкую корону Фридриху, если сам он будет утвержден в правах на Италию и императорский сан. Но тут Леопольд умер.

Папа назначил Роберта Неаполитанского наместником Рима. Однако Людовик не собирался отказываться от своих притязаний на Италию и, вновь обретший свободу после смерти Леопольда, пересек Альпы и был коронован в январе 1327 г. императором на площади перед собором Св. Петра. Шиарра Колонна, как представитель народа, возложил корону ему на голову, а два епископа провели помазание. Виллани122 выражает негодование в связи с этим неслыханным событием — коронация императора состоялась без согласия папы. Людовик был первым средневековым императором, которого короновал народ. Начался формальный суд, и «Иаков из Кагора, называющий себя Иоанном XXII», был осужден как антихрист и смещен с папского престола. Его изображение пронесли по улицам и сожгли123. Иоанн из Корбары, принадлежащий к францисканцам-спириту- алам, был избран на только что опустевший престол под именем Николая V. Он был первым антипапой со времен Барбароссы. Людовик лично возложил венец на голову понтифика, а епископ Венеции провел церемонию помазания. Николай окружил себя коллегией из семи кардиналов. Его обвиняли в том, что он отказался от тех принципов бедности и воздержания в плане одежды и пищи, за которые ранее выступал.

На эти бесчинные деяния Иоанн ответил тем, что объявил Людовика еретиком и призвал к крестовому походу против него, обещая отпущение грехов всем участникам этого похода. Переменчивый Рим скоро устал от своего коронованного мирянами императора, который поступил неразумно, обложив дополнительной данью в 10 тыс. флоринов народ, клир и иудеев города. Людовик удалился на север, Николай последовал за ним со свитой своих кардиналов. В Пизе, в присутствии императора, антипапа отлучил от церкви Иоанна и созвал общий собор, который должен был состояться в Милане. Опять было сожжено изображение Иоанна, прямо в соборе, и его приговорили к смерти за ересь. В 1330 г. Людовик покинул Италию насовсем, а Николай, с веревкой на шее, сдался Иоанну. Он умер в Авиньоне три года спустя. В 1334 г. Иоанн выпустил буллу, которая, по словам Карла Мюллера, стала самым грубым актом насилия, совершенным дотоле папой по отношению к немецкому императору124. Согласно этой булле, Италия считалась независимой от императорской короны и королевства (imperium et regnum) Германии, и им запрещалось находиться под одним правителем. Эта суровая мера объяснялась их территориальной удаленностью. Так буллой было недвусмысленно объявлено о достижении цели, которую дипломатия Иннокентия III включила в сферу папской политики и которая столь ярко отразилась в борьбе Григория IX и Фридриха И.

Полностью утратив свое положение в Италии и пользуясь в Германии лишь незначительной поддержкой, Людовик попытался заключить мир, но папа был согласен только на полную капитуляцию императора. Иоанн умер в 1334 г., и

122х. 55.

123Основаниями для низложения Иоанна стали его решения против спиритуалов, использование для подавления Генуи средств и кораблей, предназначенных для крестового похода, присвоение права назначения на церковные должности и проживание вне Рима. Документ есть в Muratori (XIV, 1167-1173). Яркое описание воцарения и характера Иоанна из Корбары см. в Gregorovius, VI. 153 sqq.

124336 sqq., 376 sqq., 406.

борьба продолжилась в понтификат его преемника, Бенедикта XII. Филипп VI Французский выступил против мер Бенедикта за примирение с Людовиком, и в 1337 г. император заключил союз с Англией против Франции. Германские князья, заявляя о своих правах на империю, приняли знаменитую конституцию в Рензе — местности близ Майнца. Она была подтверждена на рейхстаге во Франкфурте (1338). Конституция отвергала светские притязания папы и заявляла, что избрание императора электорами окончательно и не требует папского одобрения. Так съезд немецких князей впервые заявил о независимости империи.

Германская ассамблея была осуждена интердиктом. В 1342 г. Бенедикт умер. Сражение с Людовиком продолжилось, и сторонники покинули его. Оставалась лишь капитуляция, еще более унизительная, чем подчинение Генриха IV. Людовик искал милости Климента VI, но напрасно. В булле от 12 апреля 1343 г. Климент перечислил многие преступления императора и вновь велел ему отказаться от императорского сана. Людовик написал ему о своей готовности покориться, но в Авиньоне усомнились в подлинности документа, — возможно, преднамеренно, чтобы унизить императора еще больше. Ему были предложены более жесткие условия, но они были отвергнуты рейхстагом во Франкфурте (1344). Однако Германия устала, и она с покорностью выслушала последнюю буллу против Людовика (1346), а также обращение к электорам с призывом провести новые выборы. Электоры, среди которых был Иоанн Богемский, выбрали Карла IV, сына Иоанна. Богемский король был слепым воином и нашел свою смерть на поле битвы в Креси в тот же год. Перед избранием Карл посетил Авиньон и обещал полностью подчиниться требованиям папы. И он продолжал подчиняться в течение своего правления, что оправдало выбор папы. Борьба закончилась со смертью Людовика год спустя (1347), во время медвежьей охоты близ Мюнхена. Это был последний конфликт империи и папства, разворачивавшийся в духе таких ревнителей церкви, как Гильдебранд, Иннокентий III и Григорий IX.

Вернемся к Иоанну XXII. Он также прославился в связи со спором о владении собственностью внутри францисканского ордена — спором, который не затухал с предыдущего периода и велся между двумя партиями — спиритуалами (или францисканцами строгого крыла, обсервантами) и конвентуалами. Завещание святого Франциска, призывавшее к абсолютной бедности и опущенное в «Житии» этого святого, написанном Бонавентурой (1263), не было полностью учтено в булле Николая III (1279), которая разрешала францисканцам пользоваться собственностью, хотя и запрещала владеть ею. Строгая партия, спиритуалы, не были этим довольны, и борьба продолжалась. Целестин V попытался установить мир, слив крыло спиритуалов с основанным им орденом отшельников, но мера оказалась безуспешной.

При Бонифации VIII положение спиритуалов осложнилось. Этот папа сместил их генерала, Раймонда Гофреди, поставив на его место Иоанна из Мурро, принадлежавшего к конвентуалам. Петр Иоанн Олива (ум. в 1298), произведения которого были широко распространены, выступил в поддержку буллы Николая, толкуя ее как разрешающую пользоваться собственностью в случае необходимости (usus pauper) и противопоставляя это мнение более либеральному мнению конвентуалов, называемому usus moderatus. Судьба Оливы типична для спири- туала. После его смерти нападки на его мнения стали более решительными, и в конце концов против него были выдвинуты обвинения во Вьенне. Мурро принял насильственные меры, сжег произведения Оливы и бросил его сторонников в темницу. Другие выдающиеся спиритуалы бежали. Анджело Кларено на время укрылся в Греции, а в 1305 г. вернулся в Рим под защитой Колонна.

Дело было формально рассмотрено Климентом V, который созвал в Авиньоне комиссию, чтобы решить спор и дать спиритуалам временное избавление от гонений. Рассмотрение продолжалось до собора во Вьенне, где конвентуалы обвинили Оливу, которого к тому времени стали считать чуть ли не святым. Среди обвинений было то, что он считал usus pauper сущностью устава миноритов, заявлял, что Христос был еще жив, когда копье пронзило Ему бок, и что разумная душа не имеет формы тела. Память Оливы защищал Убертино да Казале, и собор не вынес никакого приговора ему лично.

В булле Exivi de paradiso , выпущенной в 1313 г. и знаменитой в истории францисканского ордена, Климент, похоже, стал на сторону спиритуалов. В ней ордену и всем его членам запрещалось принимать наследство, владеть виноградниками, продавать плоды своих садов, строить дорогие церкви и судиться. Дозволялось только «использование в случае необходимости» (usus actus или pauper), и не более того. Минориты не должны были носить обувь, они могли ездить верхом лишь в случае необходимости, им предписывалось поститься с 1 ноября до Рождества, а также каждую пятницу, и разрешалось иметь одну накидку с капюшоном и одну — без капюшона. Климент велел новому генералу, Александру из Алессандры, передать последователям Оливы монастыри в Нарбонне, Кар- кассоне и Безьере, но приказал также инквизиции преследовать спиритуалов, которые отказываются подчиняться.

Несмотря на папский указ, спор в ордене разгорелся с еще большим пылом, когда престол занял Иоанн XXII. В декреталии Quorundam exegit и булле Sancta romana et universalis ecclesia (30 декабря 1317 г.) Иоанн решительно выступил против спиритуалов. Несколько недель спустя он осудил формальный список их заблуждений и упразднил все монастыри, которыми управляли спиритуалы. С этого момента спиритуалов стали называть фратичелли . Они отказались повиноваться и заявили, что даже папа не имеет права вносить изменения в устав святого Франциска. Михаил Чезенский, генерал ордена, защищал их. Шестьдесят четыре спиритуала были призваны в Авиньон. Двадцать пять отказались подчиниться и были переданы в руки инквизиции. Четверо были сожжены как мученики в Марселе 7 мая 1318 г. Остальные бежали на Сицилию .

Далее спор вошел в строго богословское русло: соблюдали ли заповедь абсолютной бедности Христос и Его апостолы? И из-за этого спора раскол угрожал самому крылу конвентуалов. Михаил Чезенский, Оккам и другие считали, что у Христа и Его последователей не было не только индивидуальной, но и общей собственности. Иоанн же, выступая против этого мнения, ссылался на дары волхвов, на то, что у Христа была одежда и Он покупал еду, на кошелек Иуды и на то, что Павел зарабатывал себе на жизнь. В булле Cum inter nonnullos (1323) и других буллах Иоанн объявлял ересью утверждение, что Христос и апостолы не владели имуществом. Те, кто выступал против такого толкования, были объявлены в 1324 г. бунтовщиками и еретиками. Иоанн пошел дальше и вернул ордену право владеть имуществом и наследовать его без ограничений (право, которое Иннокентий IV отрицал) и объявил, что, касательно предметов, которые прекращают существование вследствие использования (таких как продукты питания), нет никакой разницы между использованием и владением. В 1326 г. Иоанн объявил комментарий Оливы к Апокалипсису еретическим. Три лидера спиритуалов, Михаил Чезенский, Оккам и Бонаграция, были схвачены и содержались в темнице до 1328 г., когда они бежали и укрылись в Пизе у Людовика Баварского. Как раз в это время Оккам, как сообщают, обратился к императору со знаменитой фразой: «Ты защитишь меня мечом, а я защищу тебя пером» (Ти me defendes gladio, ego te defendam calamo). Они были смещены со своих постов и включены в анафему против антипапы, Петра из Корбары. Позже Михаил Чезенский подчинился папе. Говорят, что Оккам тоже сделал это незадолго до смерти. Михаил Чезенский умер в Мюнхене в 1342 г. Он передал печать ордена Оккаму. По свидетельствам, на смертном одре он якобы воскликнул: «Боже мой, что я наделал? Я выступил против того, кто обладает высшей властью на земле! Но призри, Отец, на дух истины, который во мне, который заблуждался не из плотской похоти, а из великой ревности за серафический орден и из любви к бедности!» Бонаграция также умер в Мюнхене128.

Позже в XIV веке регулярные обсерванты вновь обрели заметную известность, и в начале XV века слава ордена возродилась благодаря пылким проповедникам Бернардино из Сиены и Иоанна из Капистрано. Папы продолжали заботиться о мире во францисканском ордене, пока в 1517 г. Лев X не прекратил борьбу, продолжавшуюся три столетия, формально признав существование двух разных общин внутри францисканцев. Умеренное крыло было помещено под начало генерала миноритов-конвентуалов, и было подтверждено их право на владение собственностью. Строгое крыло, обсерванты, было вверено попечению министра-генерала Всего Ордена Св. Франциска129. Этот последний играл более важную роль в шествиях и других официальных мероприятиях и занимал свой пост в течение шести лет.

Если францисканцы-спиритуалы и желали тайно порадоваться неудачам своих соперников, то такая возможность представилась им, когда Иоанна стали обвинять в ереси. В любом случае, Иоанн был настолько близок к ереси, насколько только может быть папа. Ересь его касалась природы видения райского блаженства после смерти. В проповеди на день всех душ (1331) он объявил, что блаженные после смерти не видят Бога до дня всеобщего воскресения. Он повторил это заявление по меньшей мере в двух других проповедях. Иоанн был весьма склонен к богословским рассуждениям, хотя Оккам объявил его полным невеждой в области богословия130. Оккам, Михаил Чезенский и другие объявляли взгляды Иоанна еретическими. Иоанн посадил в темницу английского доминиканца, который критиковал его в проповедях, и был так уверен в собственной

128См. Riezler, р. 124.

129Magister-generalis fratrum minorum conventualium и minister-generalis totius ordinis S. Fran- cesci. Капуцины, которые являются францисканцами, были признаны отдельным орденом при Павле V (1619). Среди других орденов, которые откололись от францисканцев, можно назвать отцов-реколлектов Франции, из монастыря реколлектов Невера, признанных отдельной организацией при Клименте VIII (1602). Эти монахи отличились миссионерской работой среди индейцев Северной Америки.

mIn facilitate theologiae omnino fait ignarus (см. Muller: Kampf, etc., I. 24, note).

правоте, что послал францисканского генерала Герарда Одониса в Париж, чтобы сообщить о своем мнении университету.

Король, Филипп VI, живо заинтересовался темой. Он выступил против папы и созвал собор богословов в Венсенне, чтобы они высказали свое мнение по данному предмету. Собор постановил: если Господь спустился в ад и освободил томившиеся там души, значит, праведные после смерти немедленно получают видение Божественной сущности Троицы131. Среди сторонников этого решения был Николай из Лиры. Когда официальное объявление о принятом решении достигло папы, он созвал собор в Авиньоне и представил перед ним отрывки из отцов церкви, говорящие за и против этого мнения. Собор заседал пять дней в декабре 1333 г. На нем Иоанн сделал публичное заявление, которое было передано королю и королеве Франции: он не намеревался сказать ничего такого, что противоречило бы мнению отцов и ортодоксальной церкви, а если сказал, то забирает свои слова обратно.

Вопрос был авторитетно улажен Бенедиктом XII в булле Benedictus deus (1336), где объявлялось, что блаженные — святые, апостолы, девы, мученики, исповедники, не нуждающиеся в очищении чистилища, — после смерти, до воскресения их тел в момент всеобщего суда, находятся со Христом и Его ангелами и непосредственно созерцают божественную сущность132. Бенедикт также сказал, что Иоанн умер, готовя это решение.

Финансовая политика Иоанна XXII и его преемников заслуживает рассмотрения в отдельной главе. Здесь мы упомянем о личном состоянии Иоанна. Он приобрел сомнительную славу благодаря тому, что не только накопил больше средств, чем все его предшественники, но и обладал к моменту смерти сказочным богатством. Грегоровиус называет его авиньонским Мидасом. Согласно Виллани, он оставил после себя 18 млн. золотых флоринов и на 7 млн. флоринов драгоценностей и украшений, то есть в общей сложности 25 млн. флоринов, то есть 60 млн. долларов в современной валюте. Летописец замечает по этому поводу, что все забыли о словах Христа, обращенных к ученикам: «Собирайте себе сокровища на небе»133. Недавние исследования заставляют подозревать, что это давно устоявшееся мнение преувеличено. Состояние Иоанна могло быть не более 750 тыс. флоринов, то есть 2 млн. долларов134 в современной валюте. Даже если правильна эта последняя цифра, все равно Иоанн был хитрым финансистом и, возможно, самым богатым человеком в Европе. Умер Иоанн в возрасте девяноста лет.

l31Mansi, XXV. 982-984.

132Divinam essentiam immediate, se bene et clare et aperte illis ostendentem (Mansi, XXV. 986).

133XI. 20. Другой автор, Гальванеус де ла Фламма (Muratori, XII. 1009; цит. в Haller, Papsttum, p. 104), говорит, что Иоанн оставил 22 млн. флоринов, не считая других, «неучтенных сокровищ». Этот автор добавляет, что в мире не было христианина богаче, чем Иоанн XXII.

134Эта цифра подсчитана в Ehrle, Die 25 Millionen im Schatz Johann XXII, Archiv, 1889, pp. 155- 166. Она основана на ценности содержимого 15 сундуков, открытых в 1342 г. после смерти Бенедикта XII. В этих сундуках лежали сокровища Иоанна, к тому моменту оцененные в 750 тыс. флоринов. Но неизвестно, потратил Бенедикт что-то из состояния Иоанна или же оно сохранилось в том виде, в каком было оставлено. Например, при посвящении Бенедикт отдал своим кардиналам 100 тыс. флоринов, а римским церквям — 150 тыс., и вполне вероятно, что они были взяты из казны Иоанна. Золотые митры, кольца и другие украшения, накопленные Иоанном, хранились в других сундуках. Виллани же опирается на свидетельство своего брата, флорентийского банкира, работавшего на курию Авиньона. И трудно понять, почему, делая свое заявление, он вдруг захотел так далеко отойти от истины, как счел Эрле.

§8. Нападки на должность папы

Ко времени понтификата Иоанна XXII относится второй период литературной критики папства. Представители этого периода пошли дальше, чем Данте и Иоанн Парижский. Они подвергали сомнениям духовные функции папы. Их нападки были обусловлены конфликтом с Людовиком Баварским и спорами с францисканскими спиритуалами. Двор Людовика стал настоящим рассадником антипапской пропаганды и прибежищем памфлетистов. Марсилий Падуанский был самым умным и смелым из этих авторов, а Оккам — скорее схоласт, чем мыслитель-практик — самым плодовитым. Михаил Чезенский и Бонаграция также внесли вклад в эту литературу.

Оккам сформулировал свои взгляды в двух трудах, «Диалог» и «Восемь вопросов». Первый из них — громоздкий и громадный . Трудно, если вообще возможно, выделить взгляды автора из массы нескладных рассуждений. Похоже, взгляды эти таковы: папство не является институтом, необходимым для существования церкви. Возникшие условия требуют учреждения национальных церквей . Папа не является непогрешимым. Даже законный папа может быть еретиком. Так было с самим Петром, когда Павлу пришлось скорректировать его иудействующие наклонности, с Либерием, который был арианином, и со Львом, которого обвинял в ложном учении Иларий Пиктавийский. А Сильвестр II вообще заключил договор с дьяволом. Либо Николай III, либо Иоанн XXII был еретиком, так как один из них противоречил другому. Общецерковный собор может заблуждаться, равно как и папа. Так было со Вторым Лионским собором и собором во Вьенне, осудившим истинных миноритов. Собор может объявить папу еретиком или же, если собору не удается исполнить свой долг, это решение могут принять кардиналы. Если и кардиналам не удается принять его, то право выявления ереси принадлежит светскому князю. Христос вверил заботу о вере не папе и иерархии, а церкви, и где-то в церкви всегда сохраняется истинная вера. Изначально светская власть не принадлежала папе. Это доказывает дар Константина, ибо то, что он отдал, он отдал впервые. Верховная власть в светских и духовных вопросах не должна принадлежать одному человеку. Император обладает полнотой власти в силу своего избрания. Его власть не зависит ни от помазания или коронации папой, ни от какого-либо иного земного подтверждения.

Более отчетливыми и передовыми были высказывания Марсилия Падуанско- го. В его произведениях много нападок на преобладавшую церковную систему. В них заложены принципы нового порядка. В подготовке главного труда, «Защитник мира» (Defensorpads), ему помогал Жан Жанден . Оба автора были клириками, но не монахами. Марсилий родился в Падуе около 1270 г. и посвятил себя изучению медицины, а в 1312 г. был ректором Парижского университета. В1325 или 1326 г. он отправился ко двору Людовика Баварского. О причинах этого решения остается только догадываться. Он был врачом императора. В 1328 г. он сопровождал императора в Рим и полностью поддерживал меры, принятые для того, чтобы утвердить власть императора. Он участвовал в церемониях в связи с интронизацией и смещением Иоанна XXII и возвышением антипапы, Петра из Корбары. Папа осудил Марсилия и Жана Жандена139 как «сынов погибели, сынов Велиала, вредных личностей, зверей из бездны» и призвал римлян заточить их в темницу. Император сделал Марсилия послом в Риме, и он оставался верен принципам, сформулированным в его трактате, даже тогда, когда император просил авиньонский двор о милости. Людовику пришлось выразить Иоанну XXII готовность отказать в покровительстве Марсилию и вождям спиритуалов, но позже, когда его положение стало лучше, он изменил отношение и предоставил им свою защиту в Мюнхене. Опять же, в послании, адресованном Клименту VI (1343), император отрицал, что поддерживает заблуждения, в которых обвиняли Марсилия и Иоанна, и заявлял, что держит их у себя при дворе, чтобы вернуть их в лоно церкви. Марсилий умер до 1343 г.140

Жизнь Марсилия не так интересна, как его книга, посвященная императору. Этот том, написанный за два месяца141, был не менее дерзким, чем ранние произведения Лютера. В средние века ему не было равных в плане оригинальности и смелости заявлений. С ним можно сравнить нападки Джануса на учение о папской непогрешимости во времена Ватиканского собора142. Его основанный на Писании радикализм уже сам по себе был литературной сенсацией.

Осуждая этот труд (1327), Иоанн XXII объявил противоречащими «апостольской истине и всем законам» заявления о том, что Христос платил дань римскому правительству, считая это Своей обязанностью; что Христос не назначал Своего наместника; что император имеет право сместить папу; и что иерархии изначально не существовало. Марсилий без стеснения называет Иоанна «великим драконом, древним змеем». Климент VI нашел в книге не менее 240 еретических утверждений и объявил, что не читал худшей ереси, чем труд Марсилия. Папским обвинениям вторил Парижский университет, осудивший положения о том, что Петр не был главой церкви, что папа может быть низложен и что папа не имеет права никого наказывать без согласия императора143.

шСм. буллу от 23 октября 1327 г. (Mirbt, Quellen, p. 152).

140В этом году Климент говорил о Марсилии как об умершем (Riezler, р. 122). Вместе с Оккамом, Марсилий защищал брак сына Людовика с Маргаритой Тирольской, несмотря на близкое родство сторон, которое делало брак невозможным в глазах церкви. Его оправдание приводится в Goldast, II. 1383-1391. Трактат Оккама см. в Riezler, р. 254.

"'Riezler, р. 36. У Гольдаста он занимает 150 страниц ин-фолио. Riezler (193 sq.) приводит список рукописных копий. Вышло несколько французских переводов. Григорий XI в 1376 г. жаловался на один из них. Итальянский перевод 1363 г. есть в рукописном виде во Флоренции (Engl. Hist. Rev., 1905, p. 302). Труд был переведен на английский язык под заглавием The Defence of Peace translated out of Latin into English by Wyllyam Marshall (London, R. Wyer, 1535).

141 Hergenrother-Kirsch (II. 755) говорит: Unerhort in der christlichen Welt waren die kiihnen Beha- uptungen die sie zu Gunsten ihres Beschiitzers aufstellten. Pastor (I. 85) заявляет, что теория Марсилия о всевластии государства уничтожает на корню свободу личности и свободу церкви и по смелости, новизне и остроте превосходит все предпринимавшиеся ранее нападки на положение, которое церковь считала необходимым занять в мире.

Chartul. Univ. Pans., II. 301.

Defensorpacis был манифестом не только против светских, но и против духовных притязаний папства и против иерархической организации церкви в целом. Его заглавие выбрано умело, под влиянием раздоров между городами и государствами на момент написания книги, которые, как заявлял автор, были вызваны амбициями и вмешательством папы. Спокойствие в христианском мире не наступит, пока в нем признаются ложные права папы. Далее мы приведем основные положения труда .

Государство, которое образовалось из семьи, существует для того, чтобы люди могли жить в благополучии и мире. Источник власти — сами люди. Они наделяют правом пользоваться ею правителя, которого выбирают. Функции священства — духовные и воспитательные. Клирики призваны обучать и предостерегать. Нарушая гражданские законы, они держат ответ перед гражданским должностным лицом, как и все остальные. Они должны брать пример со своего Учителя в плане самоотречения. Как сказал святой Бернар, папе не нужно богатство и внешняя роскошь, чтобы быть истинным преемником святого Петра.

Право связывать и разрешать — декларативная, но не судебная функция. Только Бог может прощать грехи и наказывать. Ни один епископ или священник не имеет права отлучать от церкви или препятствовать индивидуальной свободе без согласия народа или его представителя, гражданского законодателя. Право назначать наказания принадлежит сообществу верующих (fidelium). Христос сказал: «Если брат твой согрешит против тебя, обратись к церкви». Он не сказал: «Обратись к священнику». Священник может выявлять ересь, но наказывать за ересь должно гражданское должностное лицо, и наказание зависит от того ущерба, который данная ересь наносит обществу. Согласно учению Писания, никого нельзя заставлять соблюдать предписания Божьего закона под страхом гражданского наказания и смерти .

Общецерковные соборы — высшие представители христианской церкви, но даже соборы могут ошибаться. В них должны участвовать не только клирики, но и миряне. Только соборы имеют право канонизировать святых.

Что касается папы, то он глава церкви не по Божьему назначению, но только пока он признан государством. Его притязания на полноту власти (plenitude ро- testatis) противоречат истинной природе церкви. Петр обладал не большей властью, чем остальные апостолы . Петр может быть назван князем апостолов только на том основании, что он был старше остальных или более упорен, чем они. И он был епископом Антиохии, а не основателем римского епископата. Его присутствие в Риме вообще не доказано. Превосходство Римского епископа связано с расположением его епархии в столице империи. Что касается власти священника, то папа обладает ею не в большей мере, чем любой другой клирик, как Петр обладал ею не больше, чем остальные апостолы .

Иерархия придумана людьми. Епископы и священники изначально равны. Власть епископов исходит непосредственно от Христа.

Притязания папы на власть над князьями и народами ложны. Из-за этих притязаний возникает множество национальных конфликтов и войн, особенно в Италии. Если необходимо, император может сместить папу. Это доказывает суд Пилата над Христом. Государство может, из разумных побуждений, ограничить количество клириков. Марсилий отрицал смысл Константинова дара, как до него это делали Данте и Иоанн Парижский, но он не подозревал, что Исидоровы декреталии — бессовестная подделка. Это открытие сделает Лоренцо Валла сто лет спустя.

Что касается Писаний, то Марсилий объявляет их высшим авторитетным источником. И авторитет Писаний происходит не от церкви. Это церковь получает свою власть от Писания. Если возникают споры по поводу толкования, то общий собор должен определить, каково истинное значение Писания148. Спасение не зависит от повиновения папским декреталиям. Если бы оно зависело от этого, то как бы Климент V мог отменить буллу Unam sanctam для Франции и ее короля? Разве в этой булле не говорилось, что подчинение папе — обязательное условие для спасения всякого человека? Разве папа может отменить условие для спасения? Случай с Либерием доказывает, что папа может быть еретиком. Что касается епископов, архиепископов и патриархов, то вряд ли хотя бы один из десяти их разбирается в богословии. А многие клирики низших рангов не знают даже грамматики. Кардиналы и папы избираются не из богословов, а из юристов, causidici. Кардиналами назначают даже юношей, которые любят удовольствия и невежественны.

Марсилий неоднократно цитирует такие отрывки, как: «Царство Мое не от мира сего» (Ин. 18:36) и «Отдавайте кесарево кесарю, аБожие Богу» (Мф. 22:21). Эти места и другие, такие как Ин. 6:15; 19:11; Лк. 12:14; Мф. 17:27; Рим. 13, он противопоставляет текстам, которые ложно истолковывались как поддерживающие иерархию: Мф. 16:19; Лк. 22:38; Ин. 21:15-17.

Если мы забудем об учении Марсилия про превосходство государства над церковью, то его взгляды весьма близки к тем, которых придерживаются сегодня протестантские церкви. Христос, говорил он, призывал Своих апостолов, учеников и епископов или пресвитеров избегать владения земным имуществом, уча этому Своим примером и на словах149. Вот основные принципы, выраженные в Defensor: высший авторитет Писания, равное положение священства и его подсудность гражданским законам, человеческое происхождение папства, исключительно духовный характер функций священства и верховенство христианского сообщества в государстве или церкви при наделении властью на земле.

Католические историки называли Марсилия предтечей Лютера и Кальвина150. Один из них назвал Марсилия также «гением, пробудившим современную революцию»151. Оба эти заявления не лишены смысла. Марсилий не предлагал

i4iInterpretatio ex communi concilio fidelium facta, etc. (part III. 1).

l<*Exclusit se ipsurn et app. ac discipulos etiam suos ipsorumque successores, consequent er episcopos seu presbyteros, ab omni principatu seu mundano regimine exemplo et sermone (II. 4).

'"Dollinger (Kirchengesch., II. 259, 2d ed., 1843) говорит: *Defensor уже намечает кальвинисти- ческую систему в том, что касается церковной власти и конституции». Pastor (1. 85) утверждает: «Если Кальвин и опирался на труды своих предшественников, когда писал о принципах церковного управления, то это был труд проницательного автора XIV века».

mPastor (I. 84) считает, что Марсилий, а не Гус заслуживает этой похвалы. Riezler (р. 232) и

никаких реформ. Он провозглашал полную перемену, подобную той, свидетелем которой стал XVI век. В примечании к туринской рукописи сказано, что Жерсон назвал эту книгу прекрасно обоснованной, а автора — знатоком Аристотеля и богословия, который проникает в самую суть вещей152.

Трактарианина из Падуи и Фому Аквината разделяют всего 50 лет, но разница между едкими эпиграммами первого и неторопливыми, упорядоченными доказательствами второго огромна — в них отчетливо противопоставляются прямота современной мысли и неуклюжесть метода средневековой схоластики. Фоме Аквинату не могло прийти в голову ничего, что выходило бы за узкие рамки толкования Писания, основанного на трудах других схоластов и средневековых пап. Он укреплял то, что было создано раньше. Он пользовался древними неверными толкованиями Писания и не выдвинул ни одной новой идеи об управлении. Марсилий же, не зависящий от деспотизма церковной догмы, вернулся к свободным и гибким принципам апостольского управления церковью. Он сломал штампы, определявшие мышление церкви в течение веков, и, опираясь на Августина, потребовал разумного и гуманного обращения с еретиками. Может быть, еще настанет то время, когда итальянский народ последует за ним, как за вестником лучшего порядка, и отвергнет священническую теорию христианского служения как изобретение людей153.

В Германии сильным защитником независимости императора стал Лупольд из Беденбурга (ум. в 1363). Он оставался деканом Вюрцбурга, пока не был назначен епископом Бамберга в 1353 г. Но он не критиковал духовную юрисдикцию апостольского престола. Главным трудом Лупольда стали «Права царства и империи» (De juribus regni et imrerii), написанные после заявлений в Рензе. Труд этот называли древнейшей попыткой теоретически определить права немецкого государства154. Лупольд делает своей опорой исторические события.

Определяя права империи, автор утверждает, что выбор осуществляется большинством электоров и что император не нуждается в подтверждении папы. Он получает свою власть от Бога, независимо от папы. Карл Великий был императором и до того, как Лев помазал и короновал его. Клятва, принесенная императором перед папой, была не клятвой в верности, подобной той, что приносят вассалы, а обещанием защищать его и церковь. Папа не имеет права смещать императора. Он может только выразить мнение, что надо низложить его. Право смещать императора принадлежит электорам. Что касается дара Константина, то ясно, что Константин не наделял епископа Рима властью над Западом, ведь Константин поделил правление Востоком и Западом между своими сыновьями. А позже в Риме правили Феодосий и другие императоры. Известие же о предпола-

Haller (р. 77) сравнивают Марсилия с деятелями Реформации в плане остроты мышления, но считают, что он не обладал их религиозным рвением.

152Est liber mirabiliter bene fundatus. Et fuit homo multum peritus in doctrina Aristoteleia, etc. (Enyl. Hist. Rev., p. 298). Туринская рукопись датируется 1416 г., то есть эпохой Жерсона. В этой рукописи с Defensor объединен De potestate Иоанна Парижского.

шЕсли сравнить Марсилия с Виклифом, то Марсилий, будучи проницательным памфлетистом, не создал конкретного богословского учения и не разглядел глубокой закономерности, увязывающей учения о пресуществлении и покаянии с папской тиранией, — как сделал английский реформатор. Но в том, что касается проблемы управления, он пошел так же далеко, как Виклиф, или даже дальше. См. сравнение в Poole, р. 275.

164Der alteste Versuch einer Theorie des deutschen Staatsrechts, Riezler, p. 180. До нас дошло еще два труда Лупольда. См. Riezler, pp. 180-192.

гаемом даре Константина Сильвестру получено из записей Сильвестра и похоже на апокрифическое.

Но не все авторы критиковали папу. У папства были и сильные литературные защитники. Главными из них были Августин Триумф и Альвар Пелагий155. Первый посвятил свой главный труд Иоанну XXII, а второй писал по заказу папы. Современный читатель найдет в этих трудах вульгарнейшее изложение крайних претензий папства, которые удовлетворят самый исступленный энтузиазм ультра- монтанина, но потребуют апологии у более здравых католических историков156.

Августин Триумф, итальянец, родился в Анконе (1243), стал архиепископом Назарета и умер в Неаполе в 1328 г. Он был ревностным защитником Бонифация VIII. Его главный трактат, «Власть церкви» (Summa de potestate ecclesiasti- ca), оправдывает Иоанна XXII в его решении о вопросе евангельской бедности и в его оппозиции к власти императора в Италии157. Папа обладает неограниченной властью на земле. Она так велика, что даже сам он не знает, на что способен158. Его суд — это суд Бога. Их суды — одно и то же159. Право папы даровать отпущение грехов так велико, что, если бы он пожелал и были бы исполнены необходимые условия, он опустошил бы чистилище160.

В духовных вопросах папа может заблуждаться, потому что остается человеком, но когда он впадает в ересь, он перестает быть папой. Собор не может сместить его, как не может никакой другой человеческий суд, потому что папа выше всех и никто не имеет права судить его. Но если он еретик, то он перестает ipso facto быть папой, и тогда положение становится таково, как будто один папа уже умер, а его преемника еще не избрали.

Сам папа может избирать императора, если пожелает, и может лишать элек- торов права избрания или смещать их. Как наместник Бога, он выше всех королей и князей.

1550 папистских трактатах Петра де Палуде и Конрада из Мегенбурга (ум. в 1374) см. в Riezler, р. 287 sqq. Эти труды остаются неопубликованными. Planctus ecclesiae Конрада адресован Бенедикту. В нем папа назван вершиной земли, чудом мира, привратником небес, сокровищницей наслаждений, единственным солнцем мира.

Flos et apex mundi, qui totius esse rotundi Nectare dulcorum conditus aromate morum Orbis papa stupor, clausor coeli et reserator, Tu sidus clarum, thesaurus deliciarum Sedes sancta polus, tu mundo sol modo solus.

1MPastor, I. 85. Hergenrother-Kirsch (II. 757) жалуется, что эти два автора выходят за границы правдоподобия, «превращая папу в полубога, абсолютного правителя мира». См. Haller, р. 82 sq. Халлер говорит, что простые верующие Италии часто называют папу богом на земле (ип Dio in terra). Один из менее значительных трактатов, о которых мы уже упоминали, опубликован Финке в Aus den Tagen, etc., lxix-xcix, еще три — в Scholz, Publizistik, pp. 486-516. См. критику Шольца (pp. 172-189). Finke (p. 250) выражает сомнения в плане авторства.

157Об изданиях трактата Триумфа см. Potthast, Bibl. Hist., в разделе Triumphus. Riezler (p. 286) относит трактат к 1324 — 1328 г., Haller (р. 83) — к 1322 г., Scholz (р. 172) — к 1320 г. См. Poole, 252 sq.

mNec credo, quod papa possit scire toturn quod potest facere per potentiam suam (32. 3), цит. в Dollinger, Papstthum, p. 433.

158Это знаменитый отрывок: Sententia papae sententia Dei una sententia est, quia unurn consisto- rium est ipsiuspapal et ipsius Dei... cujus consistorii claviger et ostiarius est ipsepapa. См. Schwab, Gerson, p. 24.

™Totum purgatorium evacuare potest (3. 28). Dollinger (p. 451) говорит о трактате Триумфа, что почти на каждой его странице церковь представлена как карлик с головой великана, которая и есть папа.

Испанский францисканец Альвар Пелагий не всегда был так экстравагантен, как его современник-августинец161. Альвар преподавал закон в Перудже. Он бежал из Рима по приближении Людовика Баварского (1328), был назначен папским пенитенциарием в Авиньоне, а позже — епископом португальской епархии Сильвес. Его «Плач о церкви» (De planctu ecclesiae)162 возносит папу до небес и оплакивает бездуховное состояние клира и церкви. Христианский мир, утверждает автор, — это единое царство, у которого может быть только один глава, папа. Тот, кто не принимает его как главу, не принимает и Христа. А тот, кто чистым и верующим оком взирает на папу, видит самого Христа163. Без общения с папой нет спасения. Он держит оба меча, как и Христос, и к нему относится отрывок из Иер. 1:10: «Я поставил тебя в сей день над народами и царствами, чтобы искоренять и разорять, губить и разрушать, созидать и насаждать». В плане подзаконное™ неверующие, по мнению Альвара, также входят в юрисдикцию папы, даже если они фактически не подчиняются ему, и папа может выступать против них, как Бог выступил против содомитов. Идолопоклонники, иудеи и сарацины также подчинены власти папы и его наказаниям. Папа правит, приказывает, распоряжается и судит всех, как ему угодно. Его воля — это высшая мудрость, а то, что он желает совершить, имеет силу закона164. Где бы ни находился верховный понтифик, там находится и Римская церковь, и его нельзя заставлять оставаться в Риме165. Он —- источник всякого закона и может решать, что правильно, а что нет. Усомниться в этом значит лишиться жизни вечной.

Как наместник Христа, папа обладает властью над государством. Он наделяет князя его мечом. Как тело подчинено душе, так князья подчинены папе. Дар Константина фактически сделал папу монархом Запада. Папа же передоверил империю Карлу Великому. Клятва императора — это клятва в верности и присяга в феодальной зависимости.

Взгляды Августина Триумфа и Альвара уходили корнями в папские заявления и многовековую практику, а также в доводы схоластов. Марсилий же опирался на разумное толкование Писания, и его мнение подтверждалось историческим опытом. По прошествии почти что пятисот лет мнения христианского мира на этот счет продолжают различаться, и часть его по-прежнему рукоплещет крайне экстравагантным излияниям Триумфа и Альвара, а Марсилия, отстаивавшего современную свободу и историческую увязанность Писания, продолжает воспринимать как еретика.

§9. Финансовая политика авиньонских пап

Самая примечательная особенность авиньонского периода папства после его подчинения Франции — развитие папской финансовой системы и бессовестная торговля духовными бенефициями и церковными должностями. Папство приме-

шОн включил в своей труд целые фрагменты из Иакова из Витербо, De regimine christiano (Scholz, p. 151).

шДоллингер (p. 433) относит это сочинение к 1329 г., Рицлер — к 1331 г., Халлер — к промежутку между 1330 и 1332 г. Альвар выпустил три издания труда, третье — в Сантьяго (1340).

mVere papa representat Christum in terris, ut qui videt cum oculo contemplativo et fideli videat et Christum (I. 13).

mApud eum est pro ratione voluntas, et quod ei placet legis habet viogorem (I. 45).

mUnum est consistonum et tribunal Christi et papae (I. 29). Ubicunque est papa, ibi est Eccles. Rom... Non cogitur stare Romae (I. 31).

нило на практике теорию о том, что любая духовная услуга стоит чего-то материального. Превращение налогообложения христианского мира в тщательно организованную систему можно отнести к числу достижений Иоанна XXII.

Папский двор по праву претендовал на финансовую поддержку от всех частей Латинской церкви, потому что нес служение для всех них. Эти справедливые притязания вылились в практику, при которой казалось, что христианская церковь существует лишь для поддержания роскоши и удовольствий папского двора. Авиньон превратился в биржу, основной задачей которой была добыча денег, в разветвленное предприятие, где привилегии, называемые дарованными свыше, продавались за золото. Папская система получения денег была более внушительной и сложной, чем при любом светском дворе того времени. Современникам казалось, что торговые сделки в центре христианского мира более уместны, чем религиозные богослужения.

Иоанн XXII от природы обладал склонностью к подсчетам и финансовому надзору166. Он был родом из Кагора, города, известного своими ростовщиками и финансовыми операциями. Под его покровительством торговля должностями при папском дворе, начавшаяся в предыдущие века, расцвела пышным цветом. Григорий VII боролся с ней, а Иоанн сделал ее законной.

Папы с древних времен получали добровольные пожертвования и лепту святого Петра. Государства, бывшие ленами папского престола, платили ему определенную дань. Для оплаты крестовых походов Иннокентий III ввел систему налогов, охватывавшую всю церковь. Получая средства из этого источника, папский двор полюбил деньги. Они свидетельствовали о его власти, и, сколь бы умеренным ни был папа лично, жадность, как сорняк, распространялась по церкви. Святой Бернар, умерший в 1153 г., отчаянно жаловался на жадность римлян, которые старались извлечь максимальную финансовую пользу из духовных услуг, оказываемых Ватиканом. Введение индульгенций сделало их аппетиты еще более требовательными, а при Иоанне и его преемниках курия превратила эксплуатацию христианского мира в тонкое искусство.

Теория церковных назначений, которой придерживались в авиньонский период, гласила, что, в силу полноты власти апостольского престола, папа имеет право распределять все должности и бенефиции христианского мира. Папа — абсолютный хозяин в своем собственном доме, церкви.

Этот принцип достиг полноты выражения при Клименте IV (1265).167 Булла Климента объявляла, что верховный понтифик выше всех обычаев назначения на церковные должности, которые противоречат его прерогативам. В частности, Климент принял закон, что назначения на все должности, чины и бенефиции находятся в руках папы, когда пустуют (apud sedern apostolicam или in curia), то есть когда занимающие их лица посещают папский двор. Этот закон был видоизменен Григорием X на Лионском соборе (1274): у посетивших курию служителей восстанавливалось право их назначения, если папа не делает другого назначения в течение месяца168. Бонифаций VIII (1295) сделал к закону новые дополнения,

196Халлер говорит (р. 103), что отличительной чертой понтификата Иоанна было налогообложение (der Fiskalismus). Tangl (p. 40) сравнивает его коммерческое чутье и заботу о высших идеалах, которой руководствовались Григорий VII, Александр III и Иннокентий III. См. т. V, I.

167Licet ecclesiarum. См. Lib. sextus, III. 4, 2. Friedberg ed., II. 102. Lux (p. 5) говорит: Romanus pontif ex supremus collator, ad quem plenaria de omnibus totius orbis beneficiis eccles. dispositio jure nature pertinet, etc.

168Lux, p. 12; Hefele: Conciliengesch., VI. 151.

вложив в руки папы все приходы, служители которых умерли после двух дней пути по дороге в курию, где бы они в тот момент ни находились169. Иннокентий IV был первым папой, который в широком масштабе пользовался правом резервирования. В 1248 г. из 20 мест собора в Констанце 17 занимали назначенные папой лица и 14 человек ожидали назначения, которое произошло бы в случае смерти занимающих. В 1255 г. Александр IV ограничил количество таких ожидающих четырьмя на каждую церковь. В 1265 г. Климент IV запретил всякие выборы в Англии до своего особого распоряжения и сохранил право назначения за собой. Тот же понтифик, под предлогом волнений, происходящих на Сицилии, сохранил за собой общее право назначения на все должности в королевстве, принадлежавшее ранее епископам или капитулам. Урбан IV отобрал право избрания на должности у городов гибеллинов в Ломбардии. Мартин IV и Гонорий IV претендовали на то же право по отношению к кафедральным назначениям на Сицилии и в Арагона. Гонорий IV монополизировал все назначения в Латинской церкви на Востоке, а Бонифаций VIII, ввиду сопротивления Филиппа IV, закрепил за собой право назначения во все «кафедральные и регулярные церкви» Франции. Из 16 французских епархий, бывших вакантными (1295 — 1301), только одно место было заполнено путем привычного избрания170.

Авторы, поддерживавшие папу, соглашались с высокомерными заявлениями буллы Климента и практикой последних пап. Августин Триумф, писавший в 1324 г., утверждал, что папа выше всякого канонического права и имеет власть распоряжаться всеми церковными местами171. Папская система назначений включала в себя обеспечение, назначение кандидатов и резервирование172.

Отнимая у капитулов и других выборщиков их права, папа часто объединялся с королями и князьями. В авиньонский период регулярное избрание капитулом было исключением173. Летописи Англии и Франции полны примеров, когда папа узурпировал право назначения. В 1322 г. папа оставил за собой право назначения на все должности в епископальных, кафедральных церквях и церквях аббатств, а также на должности приоров в епархиях Аквилеи, Равенны, Милана, Генуи и Пизы174. В 1329 г. папа зарезервировал право назначения на должности в немецких епархиях Метца, Туля и Вердена, в 1339 г. — Кельна175. В Латинской церкви не было прихода, не зависевшего от папской власти. Для того чтобы удовлетворить всех фаворитов папского двора и всех, о назначении кого просили короли и князья, не хватало мест. Духовные и административные качества на-

189Lux, р. 13; Friedberg: Reservationen в Herzog, XVI. 672.

170Lux, p. 17 sqq., и Haller, p. 38, со ссылкой на источники.

mVerum super ipsum jus, potest dispensare, etc. (цит. в Gieseler, II. 123).

'^Обеспечение, то есть providere ecclesiae de episcopo, сперва означало выдвижение на должность, а позже — право папы заменять лиц, выбранных обычным способом, теми, кого назначал папа по своему желанию.. Методы папских назначений описаны в Liber sextus, I. 16, 18; Friedberg ed., II. 969. См. Stubbs, Const. Hist., III. 320. «Предоставление бенефициев» — также общий термин для обозначения этой папской привилегии. Обычно в этот период говорили: de apostol. potestatis plenitudine reservamus. См. буллу Иоанна от 30 июля 1322 г. в Lux, р. 62 sq. Rogare, monere, precipere — слова, которые обычно использует папа Иннокентий III (1198 — 1216), см. Hinschius, И. 114 sq. Александр III использовал выражение ipsum соттеп- damus rogantes et rogando mandantes и другие подобные. Hinschius (III. 116) считает, что папы начали настаивать на праве резервации со времен Люция III (1181 — 1185). шНа11ег, р. 107.

I74LUX, р. 61 sq. Этот же автор (pp. 59-106) приводит 57 ранее не публиковавшихся документов

о резервациях Иоанна XXII и его преемников. l?5Kirsch: Kollehtorien, p. xxv sq.

значаемых не принимались в расчет. Французы, которым отдавали епархии Англии, Германии, Дании и других стран, не знали даже языка этих стран. Марсилий жалуется на «чудовищность происходящего» и, среди прочих неудачных назначений, упоминает французских епископов Винчестера и Лунда, которые не знали английского и датского. Архиепископ Лунда, разграбив свою епархию, вернулся в Южную Францию.

К верховному праву назначения добавилось высшее право на обложение налогом клира и церковного имущества. Высшее право руководить королями, высшее право пренебрегать каноническими уставами, высшее право на назначения в церкви, высшее право облагать налогом церковную собственность — вот благословения, на которые претендовали папы в средние века. Скандалы, связанные с неограниченным правом на налогообложение, приводили к самым отчаянным жалобам клира и мирян и в значительной степени были причиной созыва трех реформаторских соборов в XV веке176.

Папы претендовали на власть над имуществом церкви задолго до Иоанна XXII. Они собирали налоги на крестовые походы на Восток и на освобождение Италии от восстававших против папской власти. Они разрешали князьям и королям брать с церкви налоги на мирские нужды, особенно на войны177. В булле Clericis laicos Бонифаций не ставил под сомнение возможность оказывать государству помощь за счет церковной собственности. Однако он требовал, чтобы его считали высшим арбитром в этих вопросах. И это требование было признано оскорбительным для французского короля и самой Франции. Часто обсуждался вопрос, распространяются ли законы симонии на папу. Фома Аквинат отвечает на него утвердительно. Альвар Пелагий178 думал по-другому и заявлял, что папа не подчиняется действию законов и канонов, связанных с симонией. Августин Триумф придерживался того же мнения179. Папа не связан законами. Он выше законов. И его деяния никак нельзя посчитать симонией.

При оценке потребностей папского двора, которые оправдывали налогообложение, авиньонские папы уже не были хозяевами положения. Они зависели от своего аппарата, от голодной орды должностных лиц и подхалимов, днем и ночью круживших вокруг престола. Эти лица не удовлетворялись хлебом. Каждая высокая должность в христианском мире стоила много золота и серебра. Когда папа назначал кого-то на должность, тот обязан был выразить свою признательность. Если папский двор оказывал услугу какому-нибудь князю, назначая на должность его фаворита, то обязательно получал взамен какую-нибудь новую привилегию. Прецедент легко превратился в постоянно действующее правило. Там, где папа один раз нарушал права капитула, он уже не ослаблял хватки и не отказывался от однажды назначенной платы за получение должности. Нас не

™См. Hergenrother-Kirsch, II. 762. К. Miiller: Kirchengesch., II. 45. Kirsch: Finanzverwaltung, p. 70. Pastor, в первом издании своей Hist, of the Popes, I. 63, пишет: Das unheilvolle System der Annaten, Reservationen und Expektanzen hat seit Johann XXIJ zur Ausbildung gelangt.

177Иоанн следовал курсу Климента V, который позволил поступать так Филиппу Красивому, Карлу Валуа и другим князьям. В 1316 г. он даровал королю Франции десятину и аннаты за четыре года, в 1326 г. — десятину за два года, в 1333 г. — десятину за шесть лет. Английский король в 1317 г. получил долю десятины, предназначенной собором во Вьенне на крестовый , поход, и в то же время — половину аннатов. В 1319, 1322, 1330 г. этот властитель опять же получал десятину. См. Haller, р. 116 sq.

mDeplanctu eccles,, И. 14 (papa legibus loquentibus de simonia et canonibus solutus est).

' ""•V. 3 (certum est, summum pontificem canonicam simoniam a jure positive prohibitam поп posse committere, quia ipse est supra jus et eum jura positiva поп ligant).

должна удивлять жажда стяжательства, процветавшая при папском дворе. Этого следовало ожидать. Она выросла из ложной папской теории и вечных качеств человеческой натуры .

Подробности управления папскими финансами Иоанн изложил в двух буллах, от 1316 и 1331 г. Эти буллы касались финансовой политики папства и священной коллегии . Источники, из которых папство получало свои доходы в XIV веке, были следующими: 1) так называемые «добровольные» пожертвования, которые давались в награду за назначение на церковные должности и другие папские милости — «посещения» (visitationes), аннаты, servitia; и 2) дань феодальных государств, таких как Неаполь, Сицилия, Сардиния и Англия, и доходы от Папской области в Италии . Деньги, полученные таким образом, делились на четыре части: самому папе, коллегии кардиналов и их дворам. При Иоанне XXII так называемые «добровольные» пожертвования стали считаться обязательными. Каждый папский дар имел определенную цену. Существовал прейскурант, который оставался в силе, пока не обновлялись подсчеты доходов от бенефиция. Отвечая на возражения, Иоанн XXII в булле от 1331 г. настаивал, что цены на подобные услуги — это не цены на благодать, но стоимость труда, необходимого для написания соответствующих документов , однако это его заявление не лишило данную практику ее дурного аромата. Цены на услуги были гораздо выше, чем стоимость написания документов, и привилегии доставались далеко не бесплатно.

Выплаты регулярно фиксировались в учетных книгах, которые вели папские придворные секретари. Папский бюджет, записи о котором сохранились в архивах Ватикана, был изучен в подробностях лишь недавно благодаря либеральной политике Льва XIII, а в результате оказалось, что в церковную историю XIV века можно включать новую главу .

Эти исследования подтвердили впечатление, которое производят летописи и трактаты XIV века. Папский двор в широком масштабе распоряжался средствами. Сделки велись в соответствии со строгими правилами торговли . Авиньон был великим коммерческим центром. Духовные привилегии продавались в виде тщательно сформулированных и подписанных документов. Торговые агенты папы путешествовали по всей Европе.

Архиепископ, епископ и аббат платили за послания, в которых подтверждалось их право на должность. Назначенцы на менее важные церковные должности тоже за них платили. Существовали цены на разного рода уступки, услуги и индульгенции, которые предоставлялись мирянам и священникам. Священник, рожденный вне брака; священник, который хотел отсутствовать в своем приходе; священник, который хотел получить рукоположение до канонического возраста, — все это нуждалось в разрешении, а разрешение стоило денег186. Наибольшие доходы поступали непосредственно в папскую казну и казну двора. Меньшие суммы шли нотариусам, привратникам, отдельным кардиналам и другим должностным лицам. Эти посредники выстраивались в длинный ряд с протянутыми руками. Выражаясь современным языком, действовала сложная система взяточничества. Количество бенефициариев было почти бесконечно. Большое количество низших чинов обычно упоминается в бухгалтерских книгах как «знакомые» папы или кардиналов187. Нотариусы или переписчики получали обусловленные суммы за каждый документ, который они копировали, и за каждую услугу. Выставив свои непомерные требования, они терзали просителей задержками и другими проволочками, пока те, устав от крючкотворства, не сдавались.

Высший клир обычно доставлял в Авиньон свои налоги лично. Для сбора аннатов с низшего клира, десятины и других общих налогов назначались специальные сборщики и их помощники. Эти лица действовали в разных районах Европы. Они получали фиксированную зарплату и посылали собранные средства в главную канцелярию в Авиньон188. Переправка собранных средств часто была опасным предприятием. Гонцов нередко грабили в пути, а потому эту услугу стали поручать торговым и ростовщическим компаниям, особенно итальянским, у которых были представительства в Северной и Центральной Европе. Из бухгалтерских книг видно, что использовалось много разных видов монеты с разной стоимостью. Интересно сравнить стоимость разных видов монет на основе авиньонских ставок189.

186 Tangl, 74 sq.

""Пример того, сколько таких лиц приходилось кормить, есть в Tangl, pp. 64-67. Он приводит список выплат, делавшихся агентам, которые искали некие буллы в городе Кельне в 1393 г. Титул «секретарь» стал использоваться только в понтификат Бенедикта XII (1338). Goeller, р. 46.

188Иоанн XXII платил сборщикам налогов 5 золотых флоринов в день. Kirsch: Kollektorien, VII sqq., XLIX sqq. Кирш приводит официальные бухгалтерские записи папских сборщиков налогов из Базеля (pp. 4-32) и других немецких епархий. Иногда епископ действовал в своей епархии и как сборщик налогов (Goeller, р. 71).

189Курс разных видов монеты в XIV веке см. в Kirsch, Kollektorien, LXXVIII, и Riickke.hr, p. xli sqq., Gottlob, pp. 133, 174 sq., etc., Baumgarten, CCXI sqq. Серебряная марка, золотой флорин и турский фунт были одними из наиболее распространенных. Одна марка стоила 4 — 5 золотых флоринов, или 8 турских фунтов. Grossus Turonensis равнялся примерно 25 центам в современной валюте. См. Tangl, 14. Разные подсчеты стоимости марки во флоринах см. в Baumgarten, CXXI. Золотой флорин стоил 2,5 доллара, или почти 10 немецких марок в современных деньгах. См. Kirsch, Kollektorien, p. lxx; Riickkehr, p. xlv; Gottlob, Servitientaxe, p. 176; Baumgarten, p. ccxiii; Tangl, 14, etc. Кирш говорит, что покупательная способность денег в XIV веке была в четыре раза выше современной (Finanzerverwaltung, р. 56). Золотая марка в 1370 г. стоила 62 золотых флорина, серебряная марка — 5 флоринов (Kirsch: Riickkehr, p. xlv). Kirsch (Riickkehr, pp. 1-lxi) приводит очень подробный и ценный список стоимости товаров и заработной платы в 1370 г. на основании расчетных книг Ватикана. Агенты Урбана V купили двух лошадей за 117 золотых флоринов и двух мулов за 90 флоринов. Они заплатили 1 золотой флорин за 12 пар туфель и 1 пару сапог. Сальма пшеницы (равная 733 буханкам хлеба) стоила 4 флорина, или 10 долларов на наши деньги. Смотритель папской конюшни получал 120 золотых флоринов в год. Римский сенатор получал от Григо-

Пожертвования, которые делали прелаты, нанося визиты папскому престолу, назывались visitationes190. Они делились поровну между папской казной и кардиналами. Судя по спискам, архиепископы Йорка каждые три года платили по «300 марок стерлингов191, или 1200 золотых флоринов». Каждые два года архиепископы Кентербери платили «300 марок стерлингов, или 1500 золотых флоринов»; архиепископ Тура — 400 турских фунтов; Реймса — 500 турских фунтов; Руана — 1000 турских фунтов192. Архиепископ Армага во время визита 1301 г. уплатил 50 серебряных марок, или 250 золотых флоринов. В 1350 г. коллегия потребовала от Армага уплаты долга за пятьдесят лет193. То есть, предположительно, в течение этого периода ни один ирландский епископ не наносил визитов папе. Неизвестно, выполнили они это требование или нет.

Servitia communia, или выплаты, которые делали архиепископы, епископы и аббаты после утверждения их в должности, также записывались по установленному образцу. Добровольное пожертвование окончательно превратилось в обязательную выплату194. Должностное лицо называлось electus {«назначенец»}, пока не выплачивало налог195. В некоторых случаях налог отменялся в связи с бедностью лица, и в учетной книге делалась запись: «Налогом не облагается в связи с бедностью» (Non taxata propter paupertatem). Размер налога, похоже, варьировался — иногда он составлял треть от доходов, иногда был больше196. В XIV веке епархии выплачивали следующие servitia: Майнц — 5000 золотых флоринов; Трир — 7000; Кельн — 10 тыс.; Нарбонн — 10 тыс. На основании новых подсчетов Мартин V в 1420 г. повысил налоги Майнца и Трира до 10 тыс. флоринов, то есть 25 тыс. долларов на наши деньги, так что сумма сравнялась с налогом, который с древности выплачивал Кельн197. Если занявший должность умирал, не уплатив налог полностью, его преемник должен был возместить недостаток, помимо уплаты за свое собственное назначение198.

Следующие примеры позволят составить представление о том, с какими трудностями приходилось сталкиваться епископам и аббатам, путешествуя в Авиньон, чтобы папа утвердил их в должности. В 1334 г. избранному аббату Сент-Огю-

рия IX 500 золотых флоринов в месяц. Сторож папского дворца — 7 золотых флоринов в месяц. Плотники зарабатывали 12 — 18 шиллингов Provis, или 60-80 центов (47 таких монет составляли 1 золотой флорин).

180Visitationes ad limina apostolorum, то есть «посещения Рима».

191 {Это название образуется по аналогии с традиционным русским именованием английского фунта стерлингов. На самом деле, в английском языке никаких «стерлингов» не существует, а само это слово, sterling, — просто английское прилагательное, характеризующее фунт как полновесный, полноценный, соответствующий установленной пробе.}

192См. Baumgarten, CXXI; Kirsch: Finanzverwaltung, p. 22 sq.

193Baumgarten, p. cxxii.

194Gottlob, Servitien, p. 30 sqq., 75-93; Baumgarten, p. xcvii sqq.

195Gottlob, p. 130.

'""Kirsch (Finanzverwaltung) и Baumgarten (p. xcvii) утверждают, что налог равнялся третьей части доходов. Gottlob (р. 120) говорит, что иногда налог был больше.

197Baumgarten, p. cvi; Schulte, p. 97 sq. Бывало и так, что после переоценки имущества налог снижался. В 1326 г. налог епархии Бреслау был понижен с 4000 до 1785 золотых флоринов (Kirsch: Finanzverwaltung, p. 8).

19вТакие случаи см. в Baumgarten, p. cviii. И попытки избавиться от этой выплаты были безуспешными. Епископ Бамберга в 1335 г. оставил Авиньон без буллы подтверждения, потому что не уплатил положенную сумму. Причина не упоминается, но в учетной книге написано, что его не следует утверждать в должности епископа, пока соответствующие апостольские послания не будут подобающим образом зарегистрированы и доставлены коллегии (Goeller, р. 69).

стена (Кентербери) пришлось ждать в Авиньоне с 22 апреля по 9 августа, чтобы получить подтверждение, и оно обошлось ему в 148 фунтов стерлингов. Иоанн IV, назначенный в аббаты Сент-Албана, в 1302 г. отправился для посвящения в сопровождении четырех монахов. Он прибыл в Ананьи 6 мая, представил свое дело лично Бонифацию VIII9 мая, но в Лондон вернулся только 1 августа — все это время потребовалось для подготовки и утверждения необходимых бумаг199. На продвижение своего дела он потратил 2585 марок, или 10.340 золотых флоринов, то есть 25 тыс. долларов. Мы точно знаем, на что именно была потрачена эта сумма. Записи конкретно указывают: 2258 марок, или 9032 флорина, достались «господину папе и кардиналам». Из этой суммы 5000 флоринов, или 1250 марок, были уплатой за visitatio, остальные — платой за servitio для кардиналов. Остальные 327 марок, или 1380 флоринов, ушли на регистрацию, плату нотариусам и подарки для кардиналов. Подарок кардиналу Франциску из Св. Марии в Космедине, племяннику Бонифация, стоил более 10 марок, или 40 флоринов.

Еще один избранный аббат Сент-Албана, Ричард II, отправился в Авиньон в 1326 г. в сопровождении шести монахов и уплатил 3600 золотых флоринов. Он был удивлен небольшим размером налога. Аббат Уильям из епархии Огуна 22 октября 1316 г. обязался уплатить Иоанну ХХП в качестве налога на утверждение в должности 1500 золотых флоринов и еще 170 — помощникам Иоанна200.

Выплаты низшим церковным чинам, называемые servitia minuta, делились на пять разновидностей, четыре из которых шли подчиненным (familiares понтифика), а одна — подчиненным кардиналов201. Точные суммы servitia, или выплат в связи с утверждением в должности, которые получали папа и коллегия кардиналов, вероятно, никогда не будут установлены. Судя по изученным нами отчетам, между 1316 и 1323 г. кардиналы получили из этого источника 234.047 золотых флоринов, то есть около 39 тыс. флоринов в год. Так как такса обычно, хотя и не всегда, делилась поровну между папой и кардиналами, полная сумма, полученная из данного источника, должна была быть в два раза больше202.

Аннаты, будучи налогами, которые папа взимал со служителей, назначенных им лично на низшие церковные должности и приходы, полностью поступали в папскую казну и, похоже, обычно составляли половину доходов от первого года службы203. Служители назначались на приходы, которые «становились вакантными в курии», то есть на места, зарезервированные папой. Папы время от времени распространяли этот налог на все вакантные приходы определенного района в определенный период. Помимо аннатов, папская казна получала также

mGesta Abb. monaster. S. Albani, II. 55 sq. См. полный список его расходов в Gottlob, Servitien, p. 174 sqq.

^Соглашение полностью приводится в Kirsch, Finanzeruerwaltung, pp. 73-77, и в Gottlob, p. 162 sqq.

201 См. Gottlob, pp. 102-118; Schulte, p. 13 sqq.

^Baumgarten, p. cxx.

203Иоанн XXII (1316), Бенедикт XII (1335), Климент VI (1342) и Бонифаций IX (1392) выпускали буллы, в которых требовали от таких назначенцев на должность выплачивать в папскую казну половину доходов первого года. См. на эту тему Kirsch, Kollektorien, p. xxv sqq. Он упоминает папского сборщика налогов Герарда, который составил список подобных выплат аннатов за 1343 — 1360 годы (fructus beneficiorum vacantium ad Cameram Apostolicam pertinentes). Аннаты, или annalia, изначально отдавались епископам, когда приходы становились вакантными, но постепенно стали выплачиваться папской казне. См. Friedberg, Kirchliche Abgaben, в Herzog, I. 95.

доход от вакантных приходов, зарезервированных для папского назначения, а также доходы в течение того периода, когда священник владел приходом без канонического разрешения. Такие доходы назывались «промежуточными плодами» (medii fructus)204.

Личные индульгенции были непостоянным, однако не менее важным источником дохода. Цены зависели от способности сторон платить и предполагаемой ценности папской уступки. Королева Иоанна Сицилийская выплатила 500 турских грошей, или около 150 долларов, за привилегию брать клятву с архиепископа Неаполя, который был представителем папы. Булла о допуске к церковному общению Маргариты Тирольской и ее мужа, Людовика Бранденбургского, сына Людовика Баварского, стоила принцессе 2000 турских грошей. Король Кипра был беден и обеспечил своим подданным разрешение на торговлю с египтянами за скромную сумму в 100 турских фунтов, но должен был уплатить еще 50 фунтов за отправку корабля с грузом в Египет205. Существовала система расценок на папские выписки, разрешающие лицам выбирать себе исповедника и не исповедоваться перед приходским священником.

К этим источникам дохода добавлялись налоги на освобождение Святой Земли (pro subsidio terrae sanctae). Вьеннский собор велел выделить в этих целях десятину за шесть лет. Иоанн XXII в 1333 г. повторил буллу Климента. Особые налоги брались также под предлогом освобождения Италии от враждебных элементов и за возврат папских владений, необходимых для переезда папы обратно в Рим. Для этой цели Иннокентий VI выделил десятину с церквей Германии за три года, а Урбан V в 1366 г. вновь обложил десятиной все церкви христианского мира208.

Было бы ошибкой полагать, что церковь всегда с готовностью откликалась на эти призывы или что сборщикам налогов легко было выполнять свою задачу. Жалобы, которые так часто звучали в Англии в XIII веке, продолжались в течение XIV века. Сопротивление бывало решительным. Часто налоги не платили годами или не платили вообще.

Доходы от феодальных государств и князей, называемые census, делились поровну между кардиналами и личной казной папы. Григорий X в 1272 г. первым поделил таким образом дань от Сицилии, составлявшую 8000 унций золота, или около 90 тыс. долларов207. В понтификат Иоанна XXII часто упоминались суммы, выплаченные Сицилией, и их деление на равные части. Суммы были разными в разные годы. В1304 г. выплата составляла 3000 золотых унций. Дань Сардинии и Корсики была определена в 1297 г. как 2000 марок ежегодно. Она также делилась между двумя казнами208. Папская область и Феррара платили нефиксированные суммы, а дань, обещанная Иоанном Английским, 1000 марок, платилась нерегулярно и в конце концов совсем перестала выплачиваться. Лепта святого Петра, которая относится к этой категории, была нерегулярным источником папских доходов209.

^Kirsch, Kollektorien, p. xxvi. Бенедикт (1335) отнес эти выплаты к папской казне.

^Tangl, pp. 31, 32, 37.

^Kirsch, Kollektorien, pp. xx, xxi.

207Kirsch, Finanzverwaltung, p. 3; Riickkehr, p. xv. В записях упоминается о выплате, сделанной Урбану V в 1367 г. и разделенной на две равные части. В учетной книге, начатой в 1317 г., которая сейчас хранится в Ватикане, сказано, что золотая унция равнялась 5 флоринам, золотой фунт — 96 флоринам. См. Kirsch, Finanzverwaltung, p. 71; Baumgarten, p. ccxi.

^Baumgarten, p. cxlii sq.

^Baumgarten, CXXVI. sqq.

Ежегодный доход папской казны при Клименте V и Иоанне XXII подсчитан как составлявший от 200 до 250 тыс. золотых флоринов . В 1353 г., как мы знаем, он равнялся по меньшей мере 260 тыс. флоринов, то есть более 600 тыс. долларов.

Этих источников доходов не всегда хватало на расходы папского двора — иногда приходилось занимать средства. Папы одалживали деньги у кардиналов, князей и ростовщиков. Урбан V одолжил у своих кардиналов 30 тыс. золотых флоринов. Григорий XI занял 30 тыс. флоринов у короля Наваррского и 60 тыс. — у герцога Анжуйского. Герцог, похоже, одалживал охотно, и Григорий взял у него в другой раз еще 40 тыс. флоринов . Епископы и аббаты часто одалживали средства, чтобы оплатить свое утверждение в должности. Аббат Сент-Альбана в 1290 г. должен был заплатить 1300 фунтов в качестве servitium и одолжил 500 из них . Эта привычка сохранялась до времен Реформации, когда одалживаемые суммы, как в случае с Альбрехтом, епископом Майнца, были громадными.

Действия канцелярии Авиньона вызывали громкие жалобы даже у тех современников, которые выступали как апологеты папства. Альвар Пелагий в своем «Плаче о церкви» писал: «Ни один бедняк не может приблизиться к папе. Он будет звать, и никто не ответит, потому что у него нет денег в кошельке. Папа не получает прошений, пока они не пройдут через руки посредников — коррумпированных, берущих взятки официальных лиц, которые стараются вымогать больше, чем положено». В другом месте он говорил, что, входя в папские комнаты, он всегда видел столы, ломившиеся от золота, и клириков, пересчитывавших и взвешивавших флорины . Об испанских епископах он говорил, что вряд ли среди них найдется сотня тех, кто не брал деньги за рукоположения и распределения бенефициев. В течение XIV века ситуация не улучшалась, а ухудшалась. Дитрих из Нигейма, говоря о Бонифации IX, заявил, что «папа — ненасытная прорва, и по части жадности с ним не может сравниться никто» . Для того чтобы исцелиться от этой болезни, губительной для христианства, папы должны были бы упразднить громадную толпу должностных лиц, которые их окружали. Однако эта обширная организация была сильнее римского понтифика. Фундаментальная теория о правах папы грешила изъянами. Соборы пытались провести реформы, но тщетно. И помощь в конце концов пришла из неожиданного источника — когда Лютер и другие вожди Реформации открыто взбунтовались против средневековой теории папства и церкви.

§10. Авиньонские папы позднего периода

За схоластическим и осуетившимся Иоанном XXII последовал ученый и правильный Бенедикт XII (1334 — 1342). Он родился в епархии Тулузы, учился в Париже и до возвышения на папский престол был епископом и кардиналом. Если верить Виллани, то его возвышение было делом случая. Кардиналы голосовали за него один за другим, просто не веря, что он будет избран. Но их выбор оказался превосходным. Новый понтифик тут же взялся за реформы. Он отправил по домам всех прелатов, у которых в Авиньоне не было определенных обязанностей, и, к его чести, рассказывали, что, когда родственники обратились к нему в желании обогатиться за счет церковной казны, он отказал им, ответив, что наместник Христа, как Мелхиседек, должен быть лишен отца, матери и вообще родословной. Бенедикту XII принадлежит честь сооружения постоянного папского дворца в Авиньоне, массивного и мрачного здания, больше похожего на крепость, чем на резиденцию. Его стены и башни отличаются колоссальной толщиной и прочностью и способны выдержать любую атаку. Эта заброшенная ныне крепость остается немой свидетельницей, возможно, самого необычного эпизода в истории папства. Кардиналы последовали примеру Бенедикта и построили себе дворцы в Авиньоне и окрестностях.

Климент VI (1342 — 1352), бывший архиепископ Руана, растратил накопленное Иоанном XXII состояние, которым Бенедикт распоряжался осторожно. Климент забыл о своем бенедиктинском воспитании и обетах и жил на широкую ногу, распространив на папский двор вкусы французской знати, из которой вышел. Лошади, роскошный стол, женская компания сделали папский дворец веселым, как королевский двор . Его родственники также не остались без средств. Им досталось двенадцать из двадцати пяти кардинальских должностей, распределенных этим папой (причем одна — брату и одна — племяннику). Климент славился своим красноречием и, подобно Иоанну XXII, проповедовал и после того, как стал папой. В начале его понтификата римляне, прося его вернуться в Рим, послали к нему делегацию, в составе которой был Петрарка. Но Климент, француз до мозга костей, предпочитал французскую атмосферу. Он не поехал в Рим, но был достаточно любезен, чтобы выслушать делегацию и назначить «святой год» для опустошенного и обедневшего города.

К понтификату Климента в Риме относится один из ярких эпизодов средневековой истории этого города — подобная метеору карьера трибуна Колы (Николая) ди Риенцо. Этот провидец плебейского происхождения был одержим идеалами римской независимости и славы благодаря чтению классиков. Его речи льстили народу и возбуждали умы. Он поддерживал права народа, борясь с аристократическими семействами города. Посланный в Авиньон во главе делегации (1343), чтобы доверить папе высшую власть над городом, он привлек внимание Климента искренностью поведения и красноречием. А вернувшись в Рим, он очаровал народ иллюзиями свободы и господства. Римляне вручили ему в Капитолии власть над городом (1347). Кола принял демократический титул трибуна. Из Авиньона Петрарка приветствовал его, как человека, которого искал, и посвятил ему одну из лучших своих од. Трибун попытался распространить влияние на всю Италию, разжечь в ней пламя патриотических чувств и призвать ее города сбросить иго тиранов. Успех и слава вскружили ему голову. Опьяненный похвалами, он имел дерзость воззвать к суду Людовика Баварского и Карла IV, поставив в заглавие обращения замечательные слова: «В первый год свободы Республики». Его успех продолжался семь месяцев, затем народу надоел этот кумир. Климент объявил ему анафему, и он бежал, чтобы вновь на краткое время появиться при Иннокентии V.

Климент сделал Авиньон папской собственностью, уплатив за него 80 тыс. флоринов Иоанне Неаполитанской. Умеренность суммы объясняется, возможно, тем, что папа оказал этой принцессе услугу, объявив ее невиновной в убийстве ее кузена и первого мужа, Андреа, венгерского принца, и разрешив ей вступить повторно в брак с другим кузеном, князем Тарентума.

В правление этого понтифика завершилась беспокойная карьера Людовика Баварского (1347). Император унизился до предела, поклявшись 18 сентября 1343 г. исполнять 28 статей, представленных ему Климентом, и написал папе, что, как младенец жаждет материнского молока, так его душа жаждет милости папы и церкви. Климент же, если такое еще было возможно, лишь усилил проклятия, сулившиеся Людовику двумя предшествовавшими понтификами. Булла от 13 апреля 1346 г., обнародованная лично папой, изобилует неистовствами. В ней папа просит Бога поразить Людовика болезнью, слепотой и безумием. На него призывается гром небесный и пламенный гнев Бога и апостолов Петра и Павла и в этом мире, и в следующем. Все стихии должны ополчиться против него; вселенная должна сражаться с ним, земля — провалиться и поглотить его живьем. На его дом богохульственно призывается опустошение, на его детей — изгнание. Папа желает Людовику увидеть собственными глазами, как его детей погубят его враги .

В понтификат Климента по Европе, от Венгрии до Шотландии и от Испании до Швеции, прокатилась «черная смерть» (1348 — 1349), один из самых ужасных и таинственных бичей человечества. О ней рассказывают все летописцы того периода. Ее описывает Боккаччо во вступлении к своим новеллам. Согласно Виллани, болезнь сопровождалась появлением нарывов в подмышках или в паху, иногда размером с яйцо, жестокой лихорадкой и кровохарканьем. Легкие и горло воспалялись, дыхание становилось зловонным. Описывая это заразное заболевание, современник сказал, что одного больного было достаточно, чтобы заразить всех . Заболевшие жили от силы день или два. Боккаччо был свидетелем того, как чума свирепствовала во Флоренции . Были приняты типичные в то время санитарные меры, такие как поддержание чистоты на улицах и сложные правила для здоровых. Чтобы остановить распространение болезни, проводились публичные богослужения и шествия. Боккаччо рассказывает, что свиньи умирали от болезни после того, как рылись в выброшенной одежде. В Англии чума поразила разные виды скота, и Найтон рассказывает, что в одном районе умерло 5000 овец219. Уровень смертности был безумно велик. Цифры, хотя и расходящиеся в разных источниках, показывают, что погибли очень многие.

Значительный процент населения Западной Европы оказался жертвой чумы. В Сиене она унесла 80 тыс. жизней; в Венеции — 100 тыс.; в Болонье — две трети населения; во Флоренции — три пятых. В Марселе за один месяц, как сообщают, умерло 57 тыс. человек. Папский город на Роне тоже не был исключением. Пострадали девять кардиналов, 70 прелатов и 17 тыс. лиц мужского пола. Другой автор, каноник, в письме из этого города другу во Фландрию сообщает, что к моменту написания письма умерла половина населения города. От болезни страдали кошки, собаки и куры220. По предписанию своего врача, Ги из Шолиака, Климент VI не выходил из дома и жег большие костры, как до него делал во время чумы Николай IV.

Ни один из классов общества не спасся. Только в Англии, похоже, высшие слои общества не пострадали. Умерло большое количество клириков — епископы, священники и монахи. Чума унесла по крайней мере одного архиепископа — Брадуардина Кентерберийского. В числе жертв оказались братья короля Швеции Гакон и Кнут. Незахороненные мертвецы валялись на улицах Стокгольма. Говорят, что в море плавали корабли с грузами, все моряки на которых умерли221. Монастыри опустели. На кладбищах не хватало места для захоронения тел, которые сбрасывали в поспешно выкопанные ямы222. Опасность заражения и зловоние от тел были столь велики, что часто некому было хоронить мертвецов. В связи с этим епископы призывали священников ревностней проповедовать телесное воскресение как один из догматов Католической церкви — что сделал епископ Винчестера223. Несмотря на высокую смертность, многие люди погрязали в необузданных кутежах и пьянках, ходили от таверны к таверне и предавались другим излишествам, что видно по рассказам Боккаччо о Флоренции.

В Англии, как подсчитано, жертвой губительной болезни пала половина населения, или 2.500 тыс. человек224. Согласно Найтону, болезнь проникла в страну через Саутгемптон. Что касается Шотландии, то летописец рассказывает историю, как некие шотландцы, узнав о слабости англичан вследствие болезни, собрались в лесу Селфчирч (Селкирк) и решили напасть на своих бедствующих соседей, но внезапно эпидемия поразила их самих, и почти 5000 человек умерло. Английский король созвал парламент. Английские летописцы подробно рассказывают об упадке, постигшем ремесла в стране. Земля стала «мертвой», потому что некому было возделывать ее. Цена за акр сократилась вдвое, если не больше.

2WKnighton, Chronicon, Rolls Series И. 58-65.

^"Цит. в Gasquet, p. 46 sqq.

^'Gasquet, p. 40.

222Торольд Роджерс видел останки, найденные при строительстве новой школы богословия в Кембридже, и объявил их захоронением жертв чумы того ужасного времени (Six Centuries of Work and Wages, I. 157).

^Gasquet, p. 128.

224Так полагают Jessopp (Coming of the Friars, Gasquet, p. 226) и Cunningham (Growth of English Industries and Commerce, p. 275). Однако Торольд Роджерс в Six Centuries of Work, etc., и England before and after the Black Death (Fortnightly Review, VIII. 190 sqq.) указывает меньшую цифру. Подсчеты Джессопа основаны на местных документах и списках умерших епархии Норвича. Он считает, что в некоторых местах умерло девять десятых населения. Августинцы Хиверингланда, приор и каноники, умерли все до одного. В Хиклинге остался в живых только один человек. Мы не можем сказать, свидетельствует ли столь высокий уровень смертности среди клириков, особенно в орденах, о порочности и небрежности в плане поддержания чистоты.

Скот бродил по лугам и засеянным полям, и некому было загнать его в стойла. «Страх перед смертью привел к тому, что скот стал очень дешев». Лошадей продавали за половину обычной цены, 40 сольди, откормленного бычка — за 4 сольди. Стоимость труда подорожала. Цены на предметы первой необходимости стали «очень высоки»225. Удар, нанесенный церкви, был так велик, что прекратилось ее служение, а возможно, и рост. Английские епископы заботились о насущных потребностях людей, выпуская послания, в которых даровали всем клирикам право на отпущение грехов. Священник теперь мог назначать собственную цену за услуги, ль вместо 4 или 5 марок, сообщает Найтон, он мог получить 10 или 20, когда распространялась чума. Так как служителей не хватало, стали разрешать рукоположение лиц, не достигших канонического возраста, — например, Батеман, епископ Норвича, выделил для отправления священных обрядов 60 клириков, «хотя они были всего лишь новопостриженными монахами» моложе 21 года. Губительные последствия чумы проявились и в другой сфере. Прекратилось строительство собора в Сиене, который замысливался как один из величайших, и работа над ним до сих пор не возобновилась226.

Сообщается, что «черная смерть» проникла в Европу с Востока и была принесена на генуэзских судах227. Она унесла больше жизней, чем любое из сражений или землетрясений в истории Европы, не исключая Сицилийского землетрясения 1908 г.

Несмотря на чуму, а может быть, даже из благодарности за ее прекращение, «святой» 1350-й год, как и «святой год» при Бонифации в начале века, привлек в Рим тысячи паломников. Оставив свои опустошенные города и села, они пришли в Вечный город, чтобы увидеть там такое опустошение, которое, по словам Петрарки (посетившего его в тот же год), могло тронуть даже каменное сердце. Маттео Виллани228 восхваляет веру сонмов людей, посетивших город. Булла Климента обещала отпущение грехов в том числе и для тех, кто отправится в паломничество без соизволения вышестоящей власти: клириков —• без позволения епископа, монахов — без разрешения аббата, жен — без разрешения мужа.

О трех папах, которые следовали за Климентом, мы можем сказать только хорошее. Иннокентий IV (1352 — 1362), уроженец епархии Лиможа, был назначен кардиналом при Клименте VI. Следуя по стопам Бенедикта XII, он уменьшил показную роскошь авиньонского двора, отправил бездельничавших епископов в их епархии и учредил суд rota из 21 получавшего зарплату аудитора, чтобы упорядоченно разбираться с делами, представленными перед папским судом. До избрания Иннокентия кардиналы приняли ряд правил, согласно которым коллегия не могла состоять из более чем 20 членов, и кардиналы не могли назначаться,

^Knighton, И. 62, 65.

22eGasquet, р. 253. Этот автор (pp. viii, 8) сравнивает опустошение в период европейской «черной смерти» с бедствиями, которые произвела бубонная чума в Индии (1897 — 1905), где в этот период умерло 3.250.000 человек. Он подчеркивает, что чума устранила результаты, которых достигла церковь в своем служении, и помешала ее дальнейшему развитию.

227Ральф, епископ Бата и Уэльса, в пасторском послании предостерегал против «чумы, которая пришла в соседнее королевство с Востока». Найтон считает, что она пришла из Индии. Thomas Walsingham (Hist. Angl., Rolls Series, I. 273) говорит о ней так: «Начавшись в областях севера и востока, она прокатилась по миру и привела к такому великому опустошению, что вряд ли половина населения уцелела. Города, некогда полные людей, опустели, и чума распространялась так быстро, что живые не успевали хоронить мертвых. В некоторых монастырях уцелело два человека из двадцати. Многие исследователи полагают, что в живых осталось не больше одной десятой человечества». 228Muratori, XV. 56.

отстраняться, смещаться или отлучаться от церкви без согласия двух третей коллегии, притом что ни один папский родственник не мог быть назначен на высокий пост (однако Иннокентий, став понтификом, тут же отменил этот пункт как необязательный).

Вскоре после начала своего понтификата Иннокентий освободил Колу ди Ри- енцо из заключения и послал его и кардинала Эгидия Альвареса из Альборноса в Рим в надежде установить там порядок. Кола был назначен сенатором, но через несколько месяцев был убит в ходе народного восстания, 8 октября 1354 г. Он мечтал о единой Италии за пять веков до того, как произошло объединение разделенных итальянских государств, и его имя по-прежнему остается символом борьбы за народную свободу и национальное единство полуострова.

Тираны и демагоги захватили городскую власть Италии и пили ее кровь. Папская область распалась на мелкие княжества, которыми правили грубые представители знати: Полента в Равенне, Малатеста в Римини, Федериго Монте- фельтро в Урбино. Папе угрожала потеря его территории на полуострове. Воины- авантюристы из разных стран обосновались там и внушали ужас, возглавляя банды разбойников. Анархия прежде всего процветала в самом Риме и в Кампании. Альборнос сражался с маврами и возглавлял епархию Толедо. Он был государственным деятелем и воином. Он вполне мог справиться с трудной задачей и восстановил власть папы .

В 1355 г. Альборнос, администратор Рима, возложил корону империи на голову Карла IV. Однако достоинство императора было низведено до такой степени, что папа запретил Карлу входить в город до дня коронации. Петрарка приветствовал его прибытие в Италию, как Данте приветствовал приезд Генриха VII. Но император разочаровал всех, и его возвращение из Италии было бесславным отступлением. Он оказал услугу Богемии, основав Пражский университет . Он ТНКЖ6, в 1356 г., выпустил знаменитую «Золотую буллу», в которой излагались правила избрания императора. Право избрания полностью вверялось в руки эле- кторов. Для выбора было достаточно, чтобы кандидатуру поддержало большинство из них. Папа в документе не упоминался. Местом сбора электоров был сделан Франкфурт. Электорами стали архиепископы Майнца, Трира и Кельна, граф Палатинский, король Богемии, маркграф Бранденбурга и герцог Саксонии .

Урбан V (1362 — 1370), в момент избрания бывший аббатом бенедиктинского монастыря Сен-Виктор в Марселе, отличался качествами, которые привели к его канонизации Пием IX (1870). Он первым из авиньонских пап посетил Рим. Петрарка, уже старик, раньше писавший к Бенедикту XII и Клименту VI, обратился к новому понтифику с посланием, в котором призывал его быть верным своей роли Римского епископа и упрекал курию в ее грехах. Зачем Урбану скрываться в глуши? Ведь Италия ему верна, а Рим, освященный историей и ставший легендой империи и церкви, — это теократическая столица мира. Карл IV посетил Авиньон и предложил понтифику эскорт, но французский король выступил против этого плана, и его поддержали кардиналы. Среди них осталось только три итальянца. Урбан отправился в дом своих духовных предков в апреле 1367 г. Флот из шестидесяти кораблей, предоставленных Неаполем, Генуей, Венецией и Пизой, перевез вельможного путешественника из Марселя в Геную и Корнето, где его встретили посланники из Рима, вручившие ему ключи от замка Святого Ангела — символ полной власти над городом. По дороге папский эскорт встречали грузы с вином, рыбой, сыром и другим провиантом, посланным из Авиньона, и на всех этапах пути папу ждали лошади из его конюшен на Роне233.

В Витербо разразился мятеж из-за высокомерного поведения французов, и папа выпустил интердикт против этого города. В папских учетных книгах упоминается выплата аптекарю за лекарства для папских слуг, раненных во время стычки. Здесь умер Альборнос, которому папство весьма обязано за восстановление порядка в Риме. Легенда гласит, что, когда папа попросил у него отчета о его управлении, он нагрузил карету ключами от городов, которые он возвратил под власть папы, и отправил ее ему.

Урбан предпочел жить в Ватикане, а не в Латеранском дворце. Подготовка к его прибытию включала в себя восстановление дворца и его садов. Часть сада использовалась под посевы, остальное пространство заросло сорняками. Урбан велел высадить там виноградники и плодовые деревья. В папской учетной книге говорится о стоимости этих усовершенствований: 6621 золотой флорин, то есть около 15 тыс. долларов. Пришлось обновить кровлю, полы, двери, стены и другие элементы дворца. В отчете папского казначея Гослина де Праделло сказано, что затраты за период с 27 апреля 1367 г. по ноябрь 1368 г. составили 15.559 флоринов, то есть 39 тыс. долларов234.

За шестьдесят лет, которые прошли с тех пор, как Климент V перенес папскую резиденцию во Францию, Рим превратился почти что в музей христианских памятников, подобно тому как до этого он был музеем языческих руин. Аристократические семейства оставили город. Латеранский дворец снова сгорел в 1360 г. Собор Св. Петра был в запустении. Улицы были полны мусора и заболоченных луж. Население сократилось до 20 тыс., а возможно, до 17 тыс. человек235. Петрарка сравнивает возвращение папства в Рим с исходом Израиля из Египта.

Урбан занялся восстановлением церквей. Он выделил 1000 флоринов на Латеранский дворец и 5000 — на собор Св. Павла. Рим вновь начал превращаться в центр европейского общества и политики. Город посетили королева Неаполя Иоанна, король Кипра и император Карл IV. В 1369 г. Иоанн V Палеолог, византийский император, прибыл в Рим, чтобы просить о помощи в борьбе с турками, и публично официально отказался от своих раскольнических взглядов.

^Kirsch, Riickkehr, etc., pp. xii, 74-90. Остановившись на пять дней в Генуе, Урбан получил своевременную помощь — уплату феодальной дани от Неаполя, 8000 унций золота. Кирш в своем интересном и ценном труде публикует сведения из официальных учетных записей, хранящихся в Риме и Авиньоне, и подробно рассказывает о затратах на визиты Урбана и Григория XI. Gregorovius (VI. 430 sqq.) повествует о путешествии Урбана самым высокопарным слогом.

2,34Отчет полностью публикуется в Kirsch, pp. ix sqq., xxx, 109-165.

^Dollinger (The Church and the Churches, англ. перев., 1862, p. 363) приводит цифру 17 тыс. Gregorovius (VI. 438) указывает несколько большее число.

Казалось, вернулись старые времена, но Урбан этим не удовлетворился. Он не обладал ни смелостью, ни широтой взглядов, чтобы пожертвовать собственными удовольствиями ради обязанностей своего сана. Если бы ему хватило решимости, губительный раскол мог быть предотвращен. А Урбан решил снова вернуться в Авиньон, куда он и прибыл «в час вечерни» 27 сентября 1370 г. Но там он не прожил даже трех месяцев и умер 19 декабря 1370 г., всеми любимый и уже почитаемый как святой.

§11. Возвращение папства в Рим. 1377

Из девятнадцати кардиналов, которые входили в конклав на момент смерти Урбана V, все, кроме четырех, были французами. Выбор сразу же пал на Григория XI, сына французского графа. Его дядя, Климент VI, сделал его кардиналом в 17 лет. Современники хвалили его за моральную чистоту, учтивость и благочестие. Он удостоверил свои симпатии к соплеменникам, назначив 18 французских кардиналов и заполнив французскими служителями места в Италии, на которые назначал папа. В английской истории он известен благодаря осуждению Викли- фа. Его понтификат продолжался с 1370 по 1378 г.

С именем Григория связано возвращение папства в его дом на Тибре. Эта перемена не была заслугой папы. Она совершилась против его воли. Он отправился в Рим, но готовился к возвращению в Авиньон, когда внезапно умер.

А вернуться в Рим Григория побудило пламя восстания, которое разгорелось в Центральной и Северной Италии и из-за которого папство могло утратить свои владения навсегда. Итальянцы собирались избрать антипапу — как сообщила Григорию делегация из Рима. И для того, чтобы сокрушить бунт на берегах Тибра, подходило только одно средство, личное присутствие папы236.

Григорий пять лет вел войну с возмутителями спокойствия в Италии. В северных районах полуострова города были охвачены политической анархией, а жаждавшие приключений папские наемники, самым знаменитым из которых был англичанин Джон Хоквуд, наводили ужас везде, куда бы ни направлялись. В Милане власть захватил свирепый тиран Бернабо. Во Флоренции разгорелся бунт против самого священства — там подняли красный флаг, на котором было написано: «Свобода». Образовалась лига из 80 городов, собиравшаяся упразднить светскую власть папы. 31 марта 1376 г. был принят интердикт против флорентийцев за то, что они приняли участие в заговоре. В этом интердикте были прописаны просто безумные условия. В частности, там объявлялось, что все, кто угодно, имеют право грабить этот город и обращать его жителей в рабство, где бы они ни находились237. Генуя и Пиза, последовавшие по стопам Флоренции, также удостоились папского проклятия. В 1376 г. в бунт был втянут и папский город Болонья, подстрекаемый его соседом на реке Арно.

Флоренция разжигала пламя восстания в Риме и других папских городах, призывая их свергнуть иго тирании и вернуть себе прежнюю свободу. Распространяемый ею манифест вопиял: «Какой итальянец не исполнится негодовани-

^Pastor, Hergenrother-Kirsch, Kirsch (RUckkehr, p. xvii; Mirot, p. viii, 7 sq.) и другие историки соглашаются с тем, что эта причина была основным движущим мотивом Григория. Mirot (pp. 10-18) утверждает, что Григорий руководствовался тремя соображениями: реформой церкви, восстановлением мира с Востоком, которое было непреложным условием нового крестового похода против турок, и возвращением папства в Рим.

шВа1иг (I. 435) и Gieseler (IV. 1, р. 90 sq.) приводят текст этой буллы.

ем при виде того, как множество благородных городов служат варварам, которых папа назначает для пожирания богатств Италии?»238 Но Рим оставался верен папе, как и Анкона. С другой стороны, Перуджа, Нарни, Витербо и Феррара в 1375 г. подняли знамя восстания, и бунт угрожал распространиться на все владения папы. Ненависть к французским служителям усилилась, когда папа послал на подавление бунтов отряд из 10 тыс. бретонских солдат. Их возглавлял кардинал Роберт Женевский (позже Климент VII), жестокий воин и безжалостный священник. Было ясно как день, говорит Пастор, что только возвращение Григория могло спасти Рим для папства.

К этим гражданским требованиям прибавлялись ясные голоса пророчиц, возносившиеся над смутным гулом бунта и бряцанием оружия, — голоса Бригитты Шведской и Екатерины Сиенской, которые обе были канонизированы как святые.

Петрарка, который почти полвека призывал папу вернуться в Рим, теперь, в конце своей жизни, прямо называл Авиньон сточной канавой земли, возражая одному защитнику французской партии, который сравнивал Рим с Иерихоном — городом, в котором человек оказывается в окружении разбойников. Но Петрарка умер в 1374 г., так и не увидев, как исполнилось желание всей его жизни. Движимый патриотическим инстинктом, он вкладывал в призывы любовь итальянца к своей родине. Бригитта и Екатерина призывали Григория вернуться из соображений, которые были выше национальных, — ради единства христианского мира и ради скорейшего наступления царства Божьего. Опираясь на свои видения и экстатические переживания, они призывали главного епископа церкви быть верным обязанностям священной должности.

После смерти своего мужа святая Бригитта покинула родную Скандинавию и присоединилась к паломникам, которые направлялись в Рим в «святой год» (1350).239 Прибыв в папский город, она надеялась вновь увидеть и императора, и папу в этом центре духовной и имперской власти, и эта надежда подвигла ее на святые дела и на откровения провидицы. Она ходила из церкви в церковь и несла служение больным или же сидела, прося милостыню, в одежде паломницы. Ее многочисленные откровения навлекли на нее недовольство римлян. Она видела въезд Урбана в город, а когда он объявил о своем намерении вернуться во Францию, заявила, что он скоро умрет, если будет упорствовать в этом решении. Когда Григорий взошел на престол, она предупредила его, что он умрет рано, если будет жить вдали от резиденции, которую Бог предназначил для верховного понтифика. Но она тоже не дожила до времени, когда исполнилась ее мечта. Она ревностно осуждала обмирщение пап. Петр, восклицала она, «был назначен пастырем и служителем овец Христовых, а папа рассеивает и терзает их. Он хуже Люцифера, несправедливее Пилата, вероломнее Иуды. Петр взошел на престол в смирении, Бонифаций — в гордости». Григорию она писала: «В твоей курии царят высокомерие и гордость, ненасытная жадность и вопиющая любовь к роскоши. Это бездна ужасной симонии240. Ты хватаешь и терзаешь бесчисленное количество овец Господних». И ее по достоинству признали святой. Она умерла в 1373 г. Дочь Бригитты Екатерина отвезла ее тело в Швецию.

238Цит. в Mirot (р. 48) и Gregorovius (VI. 466 sqq.).

^Бригитта родилась близ Упсалы (1303). См. Gardner, St. Catherine of Siena, p. 44 sqq. Доллин- гер обращает внимание на то, что ее пророчества не исполнились (Fables and Prophecies of the Middle Ages, перев. Henry B. Smith, pp. 331, 398).

mVorago pessima horribilis symoniae (Revelationes Бригитты, цит. в Gieseler, Haller, p. 88, и Gardner, p. 78 sq.

Екатерина Сиенская была более удачлива. Она видела возвращение папства в Италию, но видела и плачевное начало раскола. Эта тосканская пророчица, которую здравый католический историк назвал «одним из самых чудесных явлений в истории»241, направляла послание за посланием к Григорию XI, называя его «нежным Христом на земле», увещевая и умоляя по-настоящему исполнять обязанности главы церкви и покончить с изгнанием, которое она представляла как источник всех бед, терзавших христианский мир. «Будь истинным преемником святого Григория, — писала она. — Люби Бога. Пусть тебя не ослепляют твои родственники и друзья. Пусть тебя ни к чему не принуждает окружение. Помощь придет от Бога». Его возвращение в Рим и начало нового крестового похода против турок она представляла как обязательные условия для эффективной церковной реформы. Она просила его вернуться: «...быстро, как нежный агнец. Ответь Святому Духу, Который зовет тебя. Я говорю тебе: приди! приди! приди! И не мешкай, потому что время не ждет. Тогда ты поступишь как закланный Агнец, место Которого занимаешь и Который без оружия в руках победил Своих врагов. Будь мужествен в моих глазах, ничего не бойся. Ответь Богу, призывающему тебя занимать и оберегать престол славного пастыря святого Петра, наместником которого ты являешься»242.

Однажды Григорий якобы получил письмо от некоего верующего, предупреждавшего, что в Риме его отравят. Письмо призывало к кротости и побуждало пожалеть свою семью. Но Екатерина, в пылком послании, доказывала, что только дьявол или один из его посланников могли написать такое письмо, и призывала папу, как доброго пастыря, больше думать о Боге и благополучии своей паствы, чем о собственной безопасности, ибо добрый пастырь, если необходимо, отдает жизнь за своих овец. Слуги Божьи не должны отказываться от духовного служения из страха получить физический вред243.

В 1376 г. Екатерина встретилась с Григорием лично в Авиньоне, куда отправилась из Флоренции с поручением примирить город с папой. Папская резиденция оказалась не раем небесных добродетелей, как она ожидала, а рассадником адских пороков244. Непосредственной цели своей миссии она не добилась, но ее бескорыстные призывы укрепили Григория в решении вернуться в Рим — решении, которое он уже принял до визита Екатерины, что видно из собственных последних слов папы245.

Еще в 1374 г. Григорий писал к императору, что он намерен вновь утвердить права папства на Тибре246. В Италию поехал служитель папского двора Бертран Раффини, чтобы подготовить Ватикан к приезду папы, но переезд был отложен. Папе трудно было покинуть Францию. Против отъезда возражали его родственники, французские кардиналы и французский король, который по-

241 Pastor, ?. юз.

^Scudder, Letters of St. Catherine, p. 132 sq.; Gardner, pp. 158, 176, etc.

248Scudder, p. 182 sqq.

244Так Екатерина отозвалась о папском дворе в беседе со своим исповедником. См. Mirbt: Quellen, p. 154 (In romana curia, ubi deberet paradisus esse caelicarum virtutum, inveniebat faetorem infernalium vitiarum).

"'Mirot (p. 101) вполне уверен в том, что Екатерина не оказала влияния на решение Григория. Так же думают и Пастор, и Гарднер.

шБолее поздние биографы говорят об обете вернуться в Рим, который Григорий принял в начале своего понтификата, но ни один автор той эпохи об этом не упоминает (Mirot, р. 62).

слал в Авиньон делегацию во главе со своим братом, чтобы убедить Григория отказаться от его замысла.

13 сентября 1376 г. отъезд все-таки состоялся. Шесть кардиналов остались в Авиньоне, чтобы заботиться о папских делах. Флот, отплывший из Марселя, был предоставлен Иоанной Неаполитанской, Петром IV Арагонским, рыцарями святого Иоанна и итальянскими республиками, но судов не хватало, чтобы перевезти огромное множество пассажиров, а также их личный багаж и провиант. Папа был вынужден нанять дополнительные галеры и корабли. Фернандес из Эредии, только что избранный гроссмейстером госпитальеров, выступил в роли адмирала. Потребовалось также большое количество наемников для защиты флота в море и во время частых остановок на берегу, а также на случай, если папе понадобится охрана и в самом Риме. Расходы на эту мирную армаду — суда, наемников и груз — аккуратно записаны в бухгалтерских книгах, сохранившихся в Авиньоне и Ватикане . Одними из первых в расходах значатся суммы, потраченные на большие запасы бургундского и других вин, которые потреблялись по пути или должны были храниться в ватиканских подвалах . Путешествие обошлось дорого, и неудивительно, что папе пришлось пополнить свои финансы, одолжив 30 тыс. золотых флоринов у короля Наваррского . Папская казна, 85.713 флоринов, была перевезена из Авиньона в Марсель в двенадцати сундуках, навьюченных на лошадей и мулов, и на кораблях. К этой сумме позже добавились 41.527 флоринов, то есть всего около 300 тыс. долларов в нынешних деньгах. Суда и наемники обходились очень дорого, и капитаны несколько раз завышали цены на свои услуги, с чем папская партия вынуждена была соглашаться. Раймунд из Тюренна, который командовал наемниками, получал 700 флоринов в месяц «за себя лично». Каждый командир со знаменем — 24 флорина в месяц. А каждый улан, в подчинении у которого было три человека, — 18 флоринов. Не забывали и о благотворительности. Дуранд Андреа, папский распределитель милостыни, получил 100 флоринов для раздачи нищим во время путешествия и еще 100 флоринов для раздачи по прибытии папского двора в Рим280.

Казалось, сами стихии препятствуют путешествию. Не успел флот отплыть из Марселя, как разразился свирепый шторм, продолжавшийся несколько недель и осложнивший плавание. Урбан V потратил три дня на то, чтобы добраться до Генуи, а Григорий — шестнадцать. Из Генуи корабли продолжали плыть на юг, до Остии, каждую ночь становясь на якорь близ городов. Из Остии Григорий поднялся вверх по Тибру на лодке и высадился в Риме 16 декабря 1377 г. Это происходило ночью, и берега реки были освещены факелами. Народ с нетерпением ждал папу. Папа высадился у собора Св. Павла, а на следующий день, 17 декабря, отправился в собор Св. Петра в сопровождении ликующих толп. В шествии участвовали группы шутов, которые оживляли зрелище и развлекали народ. Григорий поселился в Ватикане, который с того времени уже неизменно оставался папской резиденцией.

После приезда в Святой город Григорий прожил лишь год. Теплый сезон он провел в Ананьи, где, должно быть, испытывал смешанные чувства, вспоминая события из жизни своего предшественника Бонифация VIII, которые стали непосредственной причиной переноса папской резиденции на французскую землю. Тот год был омрачен жестокостями, которые творил в Чезене кардинал Роберт. Тогда население взбунтовалось против бретонских войск и изгнало их. Кардиналу пришлось искать убежища в крепости. На помощь был призван Хоквуд, и наемники, несмотря на миролюбивые заявления кардинала, набросились на беззащитный народ и устроили резню, шокирующие подробности которой ужаснули всю Италию. Были убиты четыре тысячи человек, даже монахи в монастырских церквях. Еще тысячи людей были изгнаны из города нагими и искали убежища в соседних городах. Но несмотря на это варварство, все больше итальянских городов, а среди них и Болонья, признавали власть папы. Мира попросила даже Флоренция.

Когда Григорий умер (27 марта 1378 г.), ему было всего 47 лет. По его просьбе тело было похоронено в Санта-Мария-Нуова на Форуме. Говорят, в последние часы жизни он сожалел, что внял словам Екатерины Сиенской, и призвал кардиналов не следовать его примеру и не слушать пророчеств . Но тем не менее памятник, воздвигнутый Григорию в Риме двести лет спустя, верен исторической правде: он изображает Екатерину Сиенскую, идущую рядом с папой и как будто бы ведущую его обратно в Рим. Вавилонское пленение папства продолжалось почти три четверти века. И удивительно, что западный христианский мир оставался единым, хотя папа долгое время был практически вассалом Франции. Мало что в истории кажется столь же неестественным, как это добровольное проживание пап в небольшом городке на Роне, вдали от места погребения апостолов и от центров европейской жизни.

ГЛАВА II

ПАПСКИЙ РАСКОЛ И РЕФОРМАТОРСКИЕ СОБОРЫ. 1378 — 1449

§12. Источники и литература

К §13, 14. ПАПСКИЙ РАСКОЛ. — Оригинальные документы в RAYNALDUS: Annal. Eccles. — С. ?. BULAEUS (ум. в 1678): Hist, univer. Parisiensis, 6 vols., Paris, 1665 — 1673, vol. IV. — VAN DER HARDT, CM. §15. — H. DENIFLEH A. CHATELAIN: Chartul. universitatis Paris., 4 vols., Paris, 1889 — 1897, vols. ILL, IV, особенно часть, озаглавленную De sch.ism.ate, III. 552- 639. — ТЕОДОРИХ из НИГЕЙМА (Нима): De Schismate inter papas et antipapas, Basel, 1566, ed. GEO. ERLER, Leipzig, 1890. Он родился недалеко от Падерборна, умер в 1417 г. и имел исключительную возможность наблюдать за развитием событий. Он был папским секретарем (notarius sacri palatii) в Авиньоне, ездил в Рим с Григорием XI, был там в момент начала раскола и сохранял свою должность при трех папах римской линии. В 1408 г. он присоединился к кардиналам в Ливорно и поддержал Александра V и Иоанна XXIII. — См. ?. V. SAUERLAND: D. Leben d. Dietrich von Nieheim nebst einer Uebersicht iiber dessen Schriften, Gottingen, 1876, и G. ERLER: Dietr. von Nieheim, sein Leben u. s. Schriften, Leipzig, 1887. АДАМ ИЗ УСКА: Chronicon, 1377 — 1421, 2ded. ?. ?. THOMPSON, с англ. перев., London, 1904. — MARTIN DE ALPARTILS: Chronica actitatorum temporibus Domini Benedicti XIII, ed. Fr. Ehrle, S. J., vol. I, Paderborn, 1906. — Произведения ВИКЛИФА, жизнеописания Бонифация IX и Иннокентия VII в Muratori, III. 2, pp. 830 sqq., 968 sq. — P. DUPUY: Hist, du schisme 1378 — 1420, Paris, 1654. — P. L. MAIMBOURG (иезуит): Hist, du grand schisme d'Occident, Paris, 1678. —¦ EHRLE: Neue Materialien zur Gesch. Peters von Luna (Бенедикт XIII), в Archiv fiir Lit. und Kirchengesch., VI. 139 sqq., VII. 1 sqq. — L. GAYET: Le Grand schisme d'Occident, 2 vols., Florence and Berlin, 1889. — C. LOCKE: Age of the Great Western Schism, New York, 1896. — PAUL VAN DYKE: Age of the Renascence an Outline of the Hist, of the Papacy, 1377 — 1527, New York, 1897. — L. SALEMBIER: Le grand schisme d'Occident, Paris, 1900, 3D ed., 1907. Англ. перев., London, 1907. — N. VALOIS: La France et le grand schisme d'Occident, 4 vols., Paris, 1896 — 1901. — E. GOELLER: Konig Sigismund's Kirchenpolitik vom Tode Bonifaz IX bis zur Berufung d. Konstanzer Concils, Freiburg, 1902. — M. JANSEN: Papst Bonifatius IX u. s. Beziehungen zur deutschen Kirche, Freiburg, 1904. — H. BRUCE: The Age of Schism, New York, 1907. — E. J. KITTS: In the Days of the Councils. A Sketch of the Life and Times of Baldassare Cossa, John XXIII, London, 1908. — HEFELE-KNOPFLER: Conciliengesch., VI. 727-936. — HERGENROTHER-KIRSCH, II. 807- 833. — GREGOROVIUS, VI. 494-611. — PASTOR, I. 115-175. — CREIGHTON, I. 66-200.

K§15,16. СОБОРЫ в ПИЗЕ и КОНСТАНЦЕ. — MANSI: Concilia, XXVI, XXVII. — LABBAEUS: Concilia, XI, XII. 1-259. — HERMANN VAN DER HARDT, проф. евр. языка и библиотекарь из Гельмштад- та (ум. в 1746): Magnum oecumenicum Constantiense Concilium de universali ecclesiae reformatione, unione et fide, 6 vols., Frankfurt and Leipzig, 1696 — 1700. Монументальный труд, сокровищница исторических материалов, но в их расположении полностью отсутствует порядок. Помимо актов и истории собора в Констанце, здесь приводится много ценных документов той эпохи, например, De corrupto statu eccles., также называемый De ruina eccles., НИКОЛА ИЗ КЛАМАНЖА; De modis uniendi et reformandi eceles. in concilio universali; De difficultate reformationis и Monita de necessitate reformationis Eccles. in capite et membrts, — все, вероятно, ТЕОДОРИХА ИЗ НИГЕЙМА; И Hist, of the Council, автор —

DIETRICH VRIE, августинец, находившийся в Констанце (1417). Все это содержится в т. I. Т. II содержит Consilium pads: De unione ас reformatione ecclesiae ГЕНРИХАИЗ ЛАНГЕНШТЕЙ- HA, pp. 1-60; Hist, of the c. of Pisa, pp. 61-156; Invectiva in diffugientem Johannem XXIII и De vitaJohan. XXIII usque ad fugam et carcerem ejus ТЕОДОРИХАИЗ НИГЕЙМА, pp. 296-459, etc. Тома сопровождаются ценными иллюстрациями. ?. V содержит великолепную подборку изображений печатей и гербов князей и прелатов, присутствовавших на соборе лично или приславших своих представителей, и четырнадцати представленных там университетов. Труд также содержит биографии Д'Альи, Жерсона, Дзабареллы и др. — LANGENSTEIN: Consilium pads, также приводится в Du Pin, издание трудов Жерсона, 1728, vol. II. 809-839. Трактаты De difficultate reformations и Monita de necessitate, etc., также присутствуют в Du Pin, II. 867-875, 885-902, и приписываются Пьеру Д'Альи. Трактаты De reformatione и De eccles., concil. generalis, romani pontificis et cardinalium auctoritate, также приписываемые Д'Альи, — в Du Pin, II. 903-915, 925-960. — ULRICH VON RICHENTAL: Das Concilium so ze Costenz gehalten uiorden, ed. M. R. BUCK, Tubingen, 1882. — Также MARMION: Gesch. d.Conc. vonKonstanz nach Ul. von Richental, Constance, 1860. Рихенталь, живший в Констанце, писал на основании личных наблюдений; его повествование причудливо и очень интересно. Первое издание — Augsburg, 1483. Рукопись до сих пор сохранилась в Констанце. — *Н. FINKE: Forschungen и. Quellen zur Gesch. des Konst. Konzils, Paderborn, 1889. Содержит ценный дневник кардинала Филластра и т. д. — *FINKE: Actae сопс. Constanciensis, 1410 — 1414, Miinster, 1906. — J. L'ENFANT (гугенот, укрывшийся в Берлине, ум. в 1728): Hist, du сопс. de Constance, Amsterdam, 1714; также Hist, du сопс. de Pisa, Amsterdam, 1724, англ. перев., 2 vols., London, 1780. — B. HOBLER: Die Konstanzer Reformation u. d. Konkordate von 1418, Leipzig, 1867. — U. LENZ: Drei Traktate aus d. Schriftencyclus d. Konst. Konzils, Marburg, 1876. Обсуждает авторство трактатов De modis, De necessitate и De difficultate, приписывая их Теодориху из Нигейма. — В. BESS: Studien zur Gesch. d. Konst. Konzils, Marburg, 1891. — J. H. WYLIE: The Counc.ofConst.totheDeathofJ.Hus, London, 1900. — *J. В. SCHWAB: J. Gerson, Wtirzburg, 1868. — *P. TSCHACKERT: Peter von Ailli, Gotha, 1877. — DOLLINGER-FRIEDRICK: D. Papstthum, новое издание, Munich, 1892, pp. 154-164. — F. X. FUNK: Martin V. und d. Konzil von Konstanz in Abhandlungen u. Untersuchungen, 2 vols., Paderborn, 1897, I. 489-498. Труды, упоминаемые в §1, особенно CREIGHTON, I. 200-420, HEFELE, VI. 992-1043, VII. 1-375, PASTOR, 1.188-279, VALOIS, IV; SALEMBIER, 250 sqq.; Eine Invektivegegen GregorXII, Nov. 1,1408, в Ztschr. f. Kirchengesch., 1907, p. 188 sq.

К §17. СОБОР В БАЗЕЛЕ. — Lives of Martin V and EugeniuS IV в MANSI: XXVIII. 975 sqq., 1171 sqq.; в MURATORI: Ital. Scripp., и PLATINA: Hist, of the Popes, англ. перев., II. 200-235. — MANSI, XXIX-XXXI; LABBAEUS, XII. 454 — XIII. 1280. О Екатерине Сиенской — MANSI: XXVIII. 1058-1082. — Monum. concil. general, saec. XV, ed. PALACKY, 3 vols., Vienna, 1857 — 1896. Содержит рассказ о Екатерине Сиенской ИОАННА СТОЙКОРИЧА из Рагузы, делегата от Парижского университета. ИОАНН СЕГОВИЙСКИЙ: Hist. gest. gener. Basil, сопс., новое издание, Vienna, 1873. Иоанн, испанец, был выдающимся участником Базельского собора, одним из кардиналов Феликса V. Его произведения см. в HALLER: Introd. Concil. Basiliense. Studien und Quellen zur Gesch. d. Concils von Basel, со Вступлением, ed. Т. HALLER, 4 vols., Basel, 1896 — 1903. AENEAS SYLVIUS PICCOLOMINI: Commentarii de gestis concil. Basil., написано в 1440 г. с целью оправдания избрания Феликса, ed. FEA, Rome, 1823; также Hist. Frederici III, перев. ?. ILGEN, 2 vols., Leipzig, Без даты. Эней (позже Пий II) «не всегда говорил и думал одно и то же», как замечает HALLER, Introd., p. 12. — См. VOIGT: Enea Sylvio de' Piccolomini, etc., 3 vols., Berlin, 1856 — 1863. — INFESSURA: Diario della citta di Roma, Rome, 1890, pp. 22-42. — F. P. ABERT: Eugenius IV, Mainz, 1884. — WATTENBACH: Rom. Papstthum, pp. 271-284. — HEFELE-KNOPFLER, VII. 375-849. DOLLINGER-FRIEDRICH: Papstthum, 160 sqq. — CREIGHTON, II. 3-273. — PASTOR, I. 209-306. — GREGOROVIUS, VI-VII. — M. G. PEROUSE: Louis Aleman et la fin du grand schisme, Paris, 1805. Подробный рассказ о Вазельском соборе.

К §18. СОБОР В ФЕРРАРЕ — ФЛОРЕНЦИИ. — АВРААМ КРИТСКИЙ: Historia, в лат. перев., Rome, 1521; греч. оригинал был издан по распоряжению Григория XIII, Rome, 1577; новый лат. перев. — Rome, 1612. — SYLV. SYROPULOS: Vera Hist, unionis non verae inter Graecos et Latinos, ed. CREYGHTON, Haag, 1660. — MANSI, XXXI, содержит документы, собранные самим Манси, а также акты, опубликованные в HORATIUS JUSTINIAN, XXXI. 1355-1711, из ватиканской рукописи (1638). Греческий и латинский текст напечатаны рядом. — LABBAEUS и HARDUIN также приводят акты Юстиниана и те, что собраны ими самими. —

Т. FROMMANN: Krit. Beitrage zur Gesch. d. florentinischen Kircheneinigung, Hale, 1872. — KN6PFLER, ст. Ferrara-Florenz, в Wetzer-Welte: IV. 1363-1380. TSCHACKERT, CT. Ferrara-Flo- renz, в Herzog, VI. 45-48. — DOLLINGER-FRIEDRICH: Papstthum, pp. 166-171.

§13. Начало раскола. 1378

После смерти Григория XI произошел раскол западного христианского мира, продолжавшийся сорок лет и ставший для церкви более губительным, чем авиньонское пленение. В церкви начиная со времен Григория VII было достаточно антипап, от Виберта из Равенны, избранного по воле Генриха IV, до слабого Петра из Корбары, избранного при Людовике Баварском. А теперь вообще правили две линии пап. Каждая избиралась коллегией кардиналов, одна — в Риме, другая — в Авиньоне, и обе претендовали на звание законных преемников святого Петра.

Григорий XI предвидел путаницу, которая могла возникнуть после его смерти. Он постарался предотвратить катастрофу спорного избрания, а также, вероятно, обеспечить избрание французского папы, поскольку заранее объявил решение конклава действительным, где бы он ни собрался. То есть Григорий, по сути, отменил правило, что конклав должен собираться в том месте, где умер папа. Григорий прекрасно знал, что в Риме не хотят возвращения папства на берега Роны. Столкновение было почти неизбежно. Пока папа лежал на смертном одре, кардиналы в ходе нескольких заседаний старались прийти к согласию по поводу выбора его преемника, но тщетно.

7 апреля 1378 г., через десять дней после смерти Григория, конклав собрался в Ватикане и на следующий же день избрал неаполитанца Бартоломео Приньяно, архиепископа Бари. Из шестнадцати присутствовавших кардиналов четверо были итальянцами, одиннадцать — французами и один, Петр де Луна, — испанцем (позже он стал известен как Бенедикт XIII). Французская партия была ослаблена из-за отсутствия шести кардиналов, оставленных в Авиньоне, и еще одного. Из итальянцев двое были римлянами — Тебальдески, старик, и Джакомо Орсини, самый юный член коллегии. Избрание итальянца, не члена курии, объяснялось отсутствием согласия среди самих французов и волнениями римского народа, который настаивал на избрании папой итальянца.

Французские кардиналы не могли прийти к согласию, кого выдвинуть из их числа. Они раскололись на две партии (одна из которых, лиможская, куда входили Григорий XI и его предшественники, состояла из шести кардиналов). На ситуацию, в которой собрался конклав, также повлияли итальянские толпы вне Ватикана. На площади перед собором Св. Петра царили разброд и беспорядки. Толпа проникала даже в Ватикан, и трудно было расчистить дорогу для кардиналов. Чтобы помешать кардиналам уехать, бандеризи, руководители тринадцати районов, на которые был разделен Рим, завладели городом и закрыли ворота. Толпа, решившая удержать папу на Тибре, гневно выкрикивала угрозы. «Мы хотим, чтобы папой был римлянин или, по крайней мере, итальянец!» (Romano, romano, lo volemo, о almanco Italiano). В первую ночь солдаты били своими копьями в потолок комнаты, расположенной под помещением, где собрался конклав, и даже протыкали ими потолок. Под окном с помощью горючих веществ разожгли костер. На следующее утро, когда кардиналы служили мессу в честь Святого Духа и занимались другими упражнениями благочестия, выкрики стали более громкими и угрожающими. Один из кардиналов, д'Эгрефей, прошептал Орсини: «Лучше уж выбрать дьявола, чем умереть».

При таких обстоятельствах был выбран архиепископ Бари. После того как выбор был сделан, шесть кардиналов, ожидая согласия архиепископа, обедали вместе и, казалось, были в хорошем расположении духа. Но толпе не терпелось узнать, чем все закончилось, и Орсини, выглянув в окно, крикнул: «Идите в собор Св. Петра». Эти слова ошибочно приняли за объявление о том, что папой выбран старый Тебальдески, кардинал Св. Петра, и все устремились ко дворцу кардинала, чтобы разграбить его — как было принято, когда кардинала выбирали папой. Толпа ворвалась в Ватикан, в помещение, где собирались кардиналы, и, как пишет Валуа, «начался разбой конклава». Чтобы умиротворить толпу, два кардинала, до смерти запуганные, указали на Тебальдески, усадили его в кресло, возложили белую митру ему на голову и набросили на плечи красный плащ. Старик пытался объяснить, что избран был не он, но толпы продолжали кланяться ему в течение нескольких часов, пока не стало известно, что избран был Приньяно.

Тем временем остальные кардиналы покинули здание и искали убежища, одни — в стенах замка Св. Ангела, а четверо — за пределами города. Настоящий папа ждал признания, в то время как члены избирательной комиссии бежали. На следующий день кардиналы пришли в себя настолько, чтобы снова собраться (все, кроме четырех, которые покинули город), и кардинал Петр де Вернь, используя привычную формулу, объявил толпе из окна: «Я объявляю вам о великой радости. У вас есть папа, он зовется Урбан VI». И 18 апреля перед собором Св. Петра кардинал Орсини короновал нового понтифика.

Архиепископ пользовался доверием Григория XI. Он был известен моральной строгостью и полным соблюдением законов поста и других церковных установлений. Он носил власяницу и имел обыкновение ложиться спать с Библией в руках. В момент его избрания никто не сомневался в том, что он достоин быть папой. Теодорих из Нигейма, находившийся в то время в городе, заявлял, что Урбан был канонически избранным папой. «Это истина, — писал он, — и ее никто не сможет отрицать»252. Урбану подчинились все кардиналы в Риме, и в послании от 8 мая императору и всем христианам было объявлено о его избрании и интронизации. Кардиналы из Авиньона написали Урбану о своем признании и велели вручить ему ключи от замка Св. Ангела. Возможно, никто не усомнился бы в правах Урбана, если бы папа поехал в Авиньон или как-то иначе уступил требованиям французских членов курии. Урбан считал, что причина возникшей оппозиции — его нежелание переезжать во Францию.

Редко выпадает такая прекрасная возможность сделать нечто достойное и славное, какая представилась Урбану VI. Он имел возможность положить конец волнениям в церкви, сохраняя древнюю резиденцию папства и восстанавливая его достоинство, пострадавшее от долгого изгнания. Но Урбан оказался неспособным на это и потерпел неудачу. Он нарушал все законы благоразумия и такта. Казалось, избрание вскружило ему голову. Он оскорблял своих кардиналов, а в результате они перестали его поддерживать. Он мог приобрести поддержку, назначив новых членов коллегии, но даже к этой мере он прибег, только когда уже было слишком поздно. Французский король действительно хотел, чтобы папство вернулось на французскую землю и находилось под контролем французских кардиналов. Но достаточно сметливый папа мог бы одолеть короля, а Урбану VI недоставало этого качества, и священная коллегия,

242Erler ed., p. 16.

недовольная его оскорблениями, стала смотреть на него как на узурпатора престола святого Петра.

Заботясь о праведном образе жизни, Урбан пользовался любой возможностью, чтобы в публичном выступлении упрекнуть кардиналов в обмирщенности и в том, что они живут далеко от своих епархий. Он запретил им получать назначение более чем из одних рук и принимать подарки от князей. Когда они потребовали вернуть папскую резиденцию в Авиньон, Урбан резко ответил им, что Рим и папство неразделимы и он не станет их разделять. Папство принадлежит не Франции, но всему миру, поэтому и в священную коллегию он будет назначать представителей всех народов.

Недовольные нападками на привычки, предпочтения и национальные симпатии, французские кардиналы, оправдывая свое поведение жарой, один за другим переехали в Ананьи, в то время как Урбан разместил свою летнюю резиденцию в Тиволи. Его итальянские коллеги последовали за ним, но потом они тоже присоединились к французам. Ни один другой папа не оставался в столь полном одиночестве. Французские члены курии, сплотившись, потребовали от папы отречения. Итальянцы сначала предложили созвать собор, но потом уступили. Французская партия выпустила 2 августа декларацию, в которой Урбан объявлялся отступником, а его избрание — недействительным из-за давления, которое оказывалось на кардиналов . Там утверждалось, что кардиналы в момент избрания были до смерти запуганы римлянами. И если папа не отречется, они объявят ему анафему. Урбан ответил на это документом, который именуется Factum, и настаивал на действительности своего избрания. Удалившись в Фон- ди, на неаполитанской территории, французские кардиналы провели 20 сентября 1378 г. новые выборы и избрали, из самих себя, Роберта Женевского, сына Амадея, графа Женевского. Он был одним из тех, кто за четыре месяца до того указал на Тебальдески римской толпе. Три итальянских кардинала, предпочитавшие уклониться от обсуждения, не возражали. Говорят, что Урбан выслушал новость со слезами и пожалел о своем бестактном и своевольном поведении. Возможно, он вспомнил о судьбе его соотечественника-неаполитанца Петра из Мурроне, который за сто лет до того утратил папский венец из-за недостатка мирской мудрости. Желая укрепиться на папском престоле, Урбан назначил 29 кардиналов, но было слишком поздно. Уже начался раскол, которого боялся Григорий XI и который можно было бы предотвратить, если бы папский престол занимал более мудрый человек.

Роберт Женевский, которому в момент избрания было 36 лет, получил папский престол, когда его руки еще багровели кровью после бойни в Чезене. Он обладал репутацией политика и сторонника жизни на широкую ногу. Он был посвящен 31 октября под именем Климента VII. Можно было предвидеть, что он попытается перенести папский престол обратно в Авиньон. Сначала он решил низвергнуть Урбана на его собственной территории, но это не получилось. Рим сопротивлялся, и Роберт потерял замок Св. Ангела, находившийся в руках его сторонников, — хотя и после того, как добротные стены замка были разрушены настолько, что впоследствии через них могли перепрыгнуть козы. Он обеспечил себе поддержку Иоанны и Людовика Анжуйского, которого она избрала наследником своего королевства, но война, разразившаяся между Урбаном и Неаполем, была выиграна Урбаном. Герцог Анжуйский был низложен, его преемником был назначен Карл Дураццо, из королевского дома Венгрии. Сама Иоанна попала в руки Карла и была казнена (1382) по обвинению в убийстве своего первого мужа. Герцог Брюнсвика был ее четвертым избранником. Климент VII даровал герцогу Анжуйскому часть Папской области и звучный, но бессмысленный титул герцога Адрии. Урбан за коронацию Карла (1381) получил в награду господство над Ка- прией, Амальфи, Фонди и другими местностями, которые он отдал своему беспринципному и недостойному племяннику Франческо Приньяно. Воюя с Неаполем, папа свободно распоряжался казной римских церквей.

Дело Климента в Италии было проиграно. Ему оставалось только уповать на поддерживавшего его Карла V. Он вернулся во Францию морем, через Марсель.

Раскол состоялся. В Западной Европе оказалось два папы, единогласно избранных одной и той же коллегией кардиналов, и каждый из пап претендовал на всю полноту власти понтифика христианского мира. Каждый из пап призвал на голову другого жесточайшие небесные кары. Народы Европы и ее университеты разделились в том, что касается верности или, как это называлось, «повиновения». Парижский университет, сначала нейтральный, высказался за Роберта Женевского . За него же высказались Савойя, королевства Испании, Шотландии и часть Германии. Англия, Швеция и большая часть Италии поддержала Урбана. Немецкий император Карл IV собирался выступить на стороне Урбана, но умер 29 ноября 1378 г. Урбан также пользовался решительной поддержкой Екатерины Сиенской. Узнав о выборах, состоявшихся в Фонди, она писала Урбану: «Я слышала, что эти бесы в человеческом облике провели выборы. Они избрали не наместника Христа, но антихриста. Дорогой отец, я никогда не перестану считать вас истинным наместником Христа на земле».

Папский раскол, который Пастор называет «величайшим несчастьем для церкви, какое только можно было вообразить» , вызвал полные негодования протесты лучших людей того времени. Западный христианский мир никогда не знал такого скандала. Бесшовный хитон Христа оказался разорванным надвое, и уже нельзя было ссылаться на слова Соломона: «Единственная — она, голубица моя» . Стали подвергаться сомнению сами притязания папства на свое божественное происхождение. Публицисты, подобно Виклифу, требовали от папы вернуться к апостольской простоте в таких резких выражениях, какие никто раньше не осмеливался использовать. Во многих епархиях было по два епископа, в аббатствах — по два аббата, в приходах — по два священника. Содержание двух пап было великим финансовым бременем, и оба папских двора прибавляли к старым поборам новые, желая обеспечить себя источниками дохода. Агенты Климента VII были повсюду, вербуя ему сторонников, а народы, пользуясь этой ситуацией, укрепляли свое положение в ущерб папской власти.

Ниже приводится список пап римской и авиньонской линий, а также пизанской линии, законность которой сейчас в римском сообществе никто не защищает.

РИМСКАЯ линия АВИНЬОНСКАЯ линия

Урбан VI (1378 - 1389) Климент VII (1378 - 1394)

Бонифаций IX (1389 - 1404) Бенедикт XIII (1394 - 1409),

Иннокентий VII (1404 — 1406) смещен в Пизе (1409)

Григорий XII (1406 — 1415), и в Констанце (1417), умер в 1424 г.

смещен в Пизе (1409), отрекся

в Констанце (1415), умер в 1417 г.

ПИЗАНСКАЯ ЛИНИЯ

Александр V (1409 — 1410) Иоанн XXIII (1410 - 1415) Мартин V (1417 - 1431), признается всей Латинской церковью

Вопрос о законности понтификата Урбана VI до сих пор вызывает оживленные споры. Так как ни один папа или собор не принимал на сей счет решения, католические ученые могут обсуждать его без ограничений. Французские авторы склонны оставлять вопрос открытым. Так поступали Боссюэ, Манси, Мартен и современные французские авторы. Валуа с колебаниями, Салембье — решительно выступают за Урбана. Историки, не симпатизирующие Франции, единодушно высказываются в поддержку римской линии — как Гефеле, Функ, Гергенротер- Кирш, Денифле и Пастор. Формальное признание Урбана всеми кардиналами и официальное объявление о его избрании князьям представляется несомненным доводом в пользу законности его избрания. С другой стороны, declaratio кардиналов, составленная почти через четыре месяца после избрания Урбана, гласит, что во время голосования кардиналы были запуганы и боялись за свою жизнь. Согласно же каноническому праву, от принуждения избрание делается недействительным — например, принуждение сделало недействительными уступки Пасхалия II Генриху V. Кардиналы утверждают, что намеревались избрать одного из своего числа, но смута была так велика и так угрожала им, что они поспешно избрали Приньяно, чтобы обезопасить себя. Они заявляют, что народ даже кричал: «Давайте убьем их!» (Moriantur/). Они были в панике. Когда волнения затихли, кардиналы сели обедать, а после обеда, по их словам, собирались приступить к переизбранию, но вновь поднялись угрожающие беспорядки. Двери помещения, где они заседали, были взломаны, и им пришлось бежать для спасения своей жизни. К этим свидетельствам позже прибавились показания и других кардиналов.

Если бы Приньяно снизошел до уступок французской партии, нет причин полагать, что кто-либо когда-либо вообще поставил бы под сомнение действительность его избрания. Похоже, что до избрания Урбана кардиналов никто не запугивал, они действовали свободно, а уже после голосования почувствовали, что их жизнь находится под угрозой257. И если бы кардиналы голосовали повторно, то, как говорит Валуа, они снова вполне могли бы избрать Урбана. Постоянное сообщение между Карлом V и французской партией в Ананьи показывает, что он активно участвовал в последовавших событиях и сыграл роль в созыве конклава, на котором был избран Роберт Женевский258.

257Так полагает Pastor, I. 119.

258Valois (1.144) много говорит о роли Карла в подготовке раскола и объявляет его ответственным за то, что Франция отвергла Урбана VI. Гергенротер очень хорошо отзывается о римской линии и весьма дурно — об авиньонской. Климента он называет человеком с безразмерной совестью, а Бенедикта XIII, его преемника, — всегда готовым на словах к величайшей жертве и весьма далеким от нее, когда доходит до дела.

Но, с другой стороны, те же самые кардиналы, которые избрали Урбана, сместили его и, действуя в полном соответствии с закрепленными за ними правами, единогласно избрали его преемником Роберта. Вопрос о праве священной коллегии так поступать остается открытым. Действительно, коллегия однажды приняла отречение Целестина V и избрала ему преемника, когда этот папа был еще жив, — но в том случае папский престол оказался свободным по воле самого папы.

§14. Дальнейшее развитие раскола. 1378 — 1409

Территория Неаполя оставалась главным театром конфликта между папами- соперниками, и Людовик Анжуйский, которого поддерживал Климент VII, продолжал претендовать на трон. В 1383 г. Урбан тайно покинул Рим и отправился в Неаполь, но там его практически держали в заточении, пока он не выполнил требований Карла Дураццо. Потом он вернулся в Ночеру, принадлежавшую его племяннику. Меры, принятые кардиналами в Ананьи, ничему его не научили. Его нездоровая суровость и своеволие сохранились, а в результате он рисковал потерять папский венец. Шесть его кардиналов вступили в заговор против него, желая сместить его или, по меньшей мере, подчинить курии. Заговор был разоблачен, и Урбан объявил интердикт Неаполю, король которого предположительно принимал в нем участие. Кардиналы-преступники были заперты в склепе, а затем подвергнуты пыткам259. Вынужденный покинуть город и укрыться в крепости, неотступный понтифик, как сообщают, по три или четыре раза в день подходил к окну и, при зажженных свечах и звоне колоколов, торжественно объявлял об отлучении осаждавших его войск от церкви. Урбану позволили покинуть крепость. Он проехал через страну со своим двором, достиг Трани и сел на генуэзский корабль, который доставил его в Геную (1386). По пути команда угрожала отвезти его в Авиньон, и неудачливому понтифику пришлось подкупать ее. Попадал ли какой-нибудь правитель в более затруднительное положение, чем Урбан, плывший через Средиземное море?! Пятеро кардиналов, закованных в цепи, нашли свой печальный конец. Адам Астон, английский кардинал, был отпущен Урбаном по просьбе английского короля, но по отношению к остальным предполагаемым заговорщикам папа повел себя с беспощадностью тирана. Летописец из Нигейма, находившийся с папой в Неаполе и Ночере, заявляет, что сердце его было тверже гранита. О смерти прелатов распространялись разные слухи. Одни говорили, что их бросили в море, другие — что им отрубили головы топором. Говорили также, что их тела были покрыты известью, сожжены и зарыты на конюшне.

Тем временем два прелата, получивших от Урбана кардинальское звание, оба итальянцы, перебежали к Клименту VII и были милостиво им приняты.

Покинув Геную, Урбан отправился по дороге из Лукки в Перуджу, после чего с новой армией выступил в Неаполь. Карл Дураццо был приглашен на венгерский трон, но в 1386 г. убит. Карла сменил его молодой сын Владислав (1386 — 1414), но его права оспаривал наследник Людовика Анжуйского (ум. в 1384). Понтифик дошел только до Ферентино, после чего повернул обратно и в карете приехал в Рим, где вновь вступил в Ватикан, за несколько месяцев до смерти, 15 октября 1389 г.

2МНигейм, р. 91. См. также pp. 103 sq. и 110 о дальнейшей судьбе кардиналов и поведении папы, жестокость которого была достойна фараоновой.

Бартоломео Приньяно разочаровал всех. Его худшим врагом был он сам. Этот человек был начисто лишен здравомыслия и умения мириться. Но, к его чести, надо сказать, что он, по утверждению Нигейма, никогда не торговал церковными должностям. Однако какими бы ни были его заслуги до принятия тиары, как папа, он во всем показал себя несостоятельным и непригодным к исполнению обязанностей понтифика.

Климент VII, который прибыл в Авиньон в июне 1379 г., снисходил до поклонов королям Франции Карлу V (ум. в 1380) и Карлу VI. Он был дипломатичен и гибок там, где его соперник был аполитичен и непримирим. Он умел куртуазно принимать гостей за своим столом260. Его высоко чтил выдающийся проповедник Винсент Феррер. Среди новых кардиналов, назначенных Климентом, был молодой князь Люксембурга, славившийся своей святостью. Говорят, после смерти этого князя (1387) на его могиле совершались чудеса — и это обстоятельство свидетельствовало о законности притязаний авиньонского папы.

Посольство, отправленное Климентом в Богемию, казалось, могло добиться поддержки папства богемским королем Венцеславом, но ничего не получилось261. Национальная гордость французов была главной опорой Климента, и он вынужден был поддерживать короля ценой унижения, выполняя королевские требования в том, что касается распределения церковных должностей и налогов на церковное имущество. Для борьбы с расколом Климент предложил созвать общий собор и обещал, что если собор выскажется в его пользу, он сделает Урбана главным кардиналом. Скончался этот первый папа-раскольник внезапно, от апоплексического удара, 16 сентября 1394 г., пережив Урбана VI на пять лет.

Бонифаций IX, преемник Урбана VI, был, как и он, неаполитанцем, и в момент избрания ему было всего тридцать пять лет. Он был представительным и разбирался в искусстве правления, но ему недоставало образования. Он не умел даже писать и едва справлялся с отправлением богослужений262. При нем Неаполитанское королевство подчинилось Риму. Он также обеспечил полное подчинение себе города Рима, и документ, в котором город уступал ему свои республиканские свободы, на протяжении веков оставался основанием Отношений между муниципалитетом и апостольским престолом263. Болонья, Перуджа, Витербо и другие города Италии, признавшие Климента, подчинились ему, так что перед его смертью весь полуостров повиновался ему, кроме Генуи, которую отобрал Карл VI. Люди снова начали обращать свои взоры к Риму.

В1390 г. назначенный Урбаном VI «святой год» привлек в Рим потоки паломников из Германии, Венгрии, Богемии, Польши, Англии и других стран, равно как и следующий «святой год» (1400), знаменовавший завершение одного и начало другого столетия. Риму эти праздники были выгодны, как и Бонифацию, агенты которого возвращались из всех районов христианского мира с крупными суммами, вырученными при продаже разрешений и индульгенций. Бонифаций прославился своей жадностью и свободной торговлей церковными уступками264.

^Nieheim, р. 124. ^'Valois, II. 282, 299 sqq.

mNesciens scribere etiam male cantabat (Nieheim, p. 130). шGregorovius, VI. 647 sqq.; Valois, II. 162, 166 sqq.

mErat insatiabilis vorago et in avaricia nullus similis ei (Nieheim, p. 119). Нигейм, конечно же, был явно пристрастен в оценках, поскольку не получил должности при Бонифации, но и другие современники говорят то же самое. Адам из Уска (р. 269) пишет, что «Бонифаций, безостановочно объедавшийся симонией, так и не насытился ею до самой смерти».

Он был также знаменит своим непотизмом, обогатил своих братьев Андреа и Джованни и других родственников, дав им должности и богатства. Но римляне легко могли простить эти преступления, принимая в расчет растущее уважение Европы к римской линии понтификов и ослабление авиньонской линии.

Рост влияния Владислава обеспечил избрание еще одного неаполитанца, кардинала Козимо дей Мильорати, который принял имя Иннокентия VII. Ему тоже было только тридцать пять лет в момент избрания на папский престол. Он был знатоком обоих видов права и знал делопроизводство. Члены конклава, приступая к выборам, подписали документ, который обязывал каждого из них, если он станет папой, сделать все возможное, чтобы положить конец расколу. Английский летописец Адам из Уска, который присутствовал на интронизации, завершает живое описание церемонии265 жалобой на опустошение столицы римлян. ¦Следует пожалеть Рим! — восклицает он. — Ибо некогда Рим полон был князей и их дворцов, а теперь это место трущоб, разбойников, волков, червей и свалок. Его разоряют его собственные жители, которые рвут друг друга на части. Некогда его империя покоряла мир своим мечом, а теперь его священники развлекают город своим фиглярством. О его жителях написано: "Римлянин всех кусает, а кого не может укусить, ненавидит. Он откликается на зов богатого, а перед бедным закрывает ворота"».

Следуя примеру двух своих предшественников, Иннокентий отлучил от церкви авиньонского папу и его кардиналов, поместив их в один список с еретиками, пиратами и разбойниками. В отместку за хладнокровную резню, учиненную его племянником, который убил одиннадцать высокопоставленных лиц города и выбросил их тела в окно, Иннокентия изгнали из Рима, и он с великими трудностями достиг Витербо. Но римляне уже вскоре поняли, что правление Иннокентия лучше, чем правление Владислава, короля Неаполя и папского защитника, так что папу призвали обратно, а вместе с дядей в Ватикан торжественно вступил и его племянник, чьи руки были обагрены кровью.

Последним папой из римской линии был Григорий XII. Анджело Коррер, кардинал собора Св. Марка в Венеции, избранный в 1406 г., уступал в плане упорства и способностей последнему из авиньонских пап, избранному в 1394 г., который больше известен нам как Петр де Луна из Арагона — один из кардиналов, участвовавших в бунте против Урбана VI и в избрании Климента VII в Фонди.

При этих двух понтификах спор в связи с расколом стал еще более острым, а скандал — еще более нестерпимым. Народы Западной Европы были утомлены и страдали от открытой и позорной торговли бенефициями и другими церковными привилегиями, от проклятий одного папы в адрес другого, от раскола епархий и приходов между соперниками, на них претендующими. Парижский университет сыграл здесь ведущую роль, призывая принять меры, и в конце концов ситуация вообще перестала зависеть от пап. На первый план вышли кардиналы. Невзирая на отсутствие канонических прецедентов, они приняли курс, который в итоге привел к воссоединению церкви под одним главой.

До избрания Григория римские кардиналы, числом четырнадцать, снова договорились, что избранник должен принять любые меры для прекращения рас-

mChronicle, р. 262 sqq. Это один из наиболее полных и интересных рассказов об интронизации пап в средние века. Адам описывает конклав и коронацию и упоминает, как на пути из собора Св. Петра в Латеранский дворец Иннокентий намеренно отвернулся от церкви Св. Климента, рядом с которой стоял бюст папессы Иоанны и ее сына.

кола — вплоть до отречения, если это будет необходимо. Григорию в тот момент было восемьдесят. Основным соображением при его выборе было то, что в таком возрасте люди уже не амбициозны и старик будет более готов отречься ради блага церкви, нежели мужчина в расцвете сил.

Петр де Луна, одна из самых сильных личностей, когда-либо претендовавших на сан папы, обладал духом и способностями Гильдебранда и его тезки Григория IX. Но ему не повезло в том, что он был избран в авиньонской, а не в римской линии понтификов. Если бы он был представителем римской линии, то, вероятно, он отличился бы как один из величайших понтификов. Его национальность также была не в его пользу. Французы не особо стремились поддерживать испанца, и после смерти Климента отношения между французским королем и авиньонским папой тут же утратили сердечность. Петр был проницательным наблюдателем, энергичным и деятельным. Он сознавал достоинство своей должности и ни на дюйм не уступал в плане папских прав. Он удерживал свое место в период правления трех римских понтификов, пережил два реформаторских собора, в Пизе и в Констанце, умер только в начале XV века и до самой смерти претендовал на оказание папских почестей. До избрания он также заключил торжественное соглашение со своими кардиналами, обещая принять все меры для прекращения нечестивого раскола, даже если для этого придется отречься.

Оба папы двигались в верном направлении. Они были такими, каких можно было желать, и им оставалось только отречься — одному из них или обоим, чтобы уступить место новому кандидату. Тогда проблема легко решилась бы и последующие поколения могли бы канонизировать обоих этих понтификов за столь жертвенное самоотречение. Но потребовалось десять лет, чтобы склонить к подобному решению Григория, — и он лишился почти всей своей власти. Что касается Петра де Луна, то он так и не сдался.

Без сомнения, ко времени избрания Григория XII папство переживало один из самых тяжелых кризисов в своей истории. Некоторые, как Лангенштейн, вице-канцлер Парижского университета, говорили, что, возможно, Богу угодно, чтобы существовало два папы — подобно тому как царство Давида разделилось под властью двух правителей266. Но были и люди, открыто заявлявшие, что неважно, сколько пап — два, три, десять, двенадцать или по одному на каждый народ267.

Сначала Григорий был последователен: он заявил, что если необходимо ради благого дела, для единства христианского мира, он готов путешествовать по суше или по морю с посохом паломника или в рыбацкой лодке, чтобы достичь соглашения с Бенедиктом. Он писал своему сопернику на Роне, что, как женщина, которая готова была отказаться от своего ребенка, чтобы не дать рассечь его, так и каждый из них должен быть готов уступить свою власть, чтобы не быть ответственным за продолжение раскола. Он положил руку на Новый Завет и процитировал слова: «Кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится». Он обещал отречься, если Бенедикт сделает то же самое, чтобы кардиналы обеих ветвей могли вместе приступить к новым выборам. Кроме того, он обещал не увеличивать число кардиналов, разве только чтобы их количество было равно количеству авиньонских.

266DU Pin, И. 821.

267Письмо от Парижского университета к Клименту VII от 17 июля 1394, Chartul. III. 633: nihil omnino curandum quot papae sint, et non modo duos aut tres, sed decern aut duodecim immo et singulis regnis singulos prefici posse, etc.

Ответ Бенедикта был умным и не менее демонстративным. Он также жаловался на раскол, который объявлял отвратительным, пагубным и вредным268, но мягко отверг откровенное предложение Григория, считая более предпочтительным другой способ решения проблемы, путь обсуждения (via discussionis): кардиналы обеих линий должны собраться, обсудить вопрос и посмотреть, что может быть сделано, и тогда, если будет необходимо, один или оба папы отрекутся. Оба папы в своих посланиях называли себя «рабами рабов Божьих». Григорий обращался к Бенедикту как к «Петру де Луна, которого иные люди в силу этого злосчастного (miserabili) раскола называют Бенедиктом XIII»; Бенедикт же называл папу с Тибра «Ангелом Коррером, которого иные в силу этого пагубного (pernicioso) раскола называют Григорием XII». «Мы оба немолоды, — писал Бенедикт. — Время течет быстро; поспеши, и не медли с этим благим делом. Мы оба должны встать на путь спасения и мира».

Всё было прекрасно, но уже скоро все поняли, что оба папы, выражавшие такую готовность отречься и такую веру, хотят просто воспользоваться ситуацией с выгодой для себя, когда придет время избрания нового понтифика для управления воссоединенной церковью.

Уже в 1381 г. Парижский университет обратился к королю Франции с призывом настоять на созыве общего собора в целях завершения раскола. Однако герцог Анжуйский велел посадить в тюрьму гонца университета, Жана Ронса, а университету велели более не высказываться на тему воссоединения.

До этого обращения два человека уже предлагали то же самое: Конрад Гельн- хаузен и Генрих Лангенштейн, известный также как Генрих Гессенский. Конрад, писавший в 1380 г.269 и своими взглядами непосредственно подводивший к теории о высшей власти соборов270, утверждал, что у церкви есть два главы и Христос никогда не покидает ее, даже если глава на земле умирает или заблуждается. Церковь — это не папа и кардиналы, а сообщество верующих, и это тело получает свою внутреннюю жизнь непосредственно от Христа, то есть нерушимо. Так он ответил тем, кто заявлял, будто в отсутствие папы не может быть никакого собора, и даже если соберутся вместе все прелаты, это будет лишь сборище сектантов.

Генрих Лангенштейн в 1381 г. гораздо выразительнее оправдывал созыв собора без участия папы271. Учреждение папства Христом, говорил он, не означает, что участие папы всегда необходимо, даже если дело касается принятия или утверждения законов. Церковь могла учредить папство, даже если бы этого не сделал Христос. И если кардиналы выберут понтифика, не угодного церкви, то церковь может отменить этот выбор. Правомочность собора не зависит от созыва его папой или от папской ратификации. Собор могут созвать и светские князья. Общий собор, как представительство всей церкви, выше кардиналов и выше самого папы. Такой собор не может заблуждаться, а кардиналы и папа — могут.

Позиция Лангенштейна, вице-канцлера Парижского университета, отражает настроения, царившие в этом учебном заведении. Позже их поддерживал Жан

тНаес execranda et detestanda, diraque divisio. Nieheim (pp. 209-213) полностью приводит оба письма.

'"Трактат Гельнхаузена De congregando concilia in tempore schismatis см. в Martene-Durand, Thesaurus nov. anecd., II. 1200-1226.

270Так полагает Pastor, I. 186. См. также Schwab, Gerson, p. 124 sqq.

27lConsilium pads de unione et reformatione ecclesiae in concilio universali quaerenda (Van der Hardt, II. 3-60, и Du Pin, Opp. Gerson, II. 810 sqq.). ^Finke, pp. 166-170; Scholz, pp. 152-165. Финке первым использовал этот трактат. Шольц описывает два манускрипта из Национальной библиотеки Парижа и приводит трактат целиком (pp. 459-471).

250Kirsch, pp. хх, xxii, 179.

Жерсон, один из самых влиятельных людей того века и один из самых достойных на протяжении всех веков. Среди сторонников противоположного взгляда был английский доминиканец и исповедник Бенедикта XIII Джон Хэйтон. Он называл Парижский университет «дочерью сатаны, матерью заблуждения, сеятелем бунта и хулителем папы» и объявлял, что папа не отвечает перед человеческим судом, а только перед Богом и собственной совестью.

В 1394 г. Парижский университет предложил три метода борьбы с расколом272, ставшие платформой для дальнейшего обсуждения вопроса, а именно: via cessionis, то есть отречение обоих пап, via compromissi, то есть обсуждение комиссией прав их обоих, и via synodi, то есть созыв общего собора, который уладит вопрос. Ни одна из инициатив этого знаменитого учебного заведения не прославилась так широко, как данное предложение, наряду с проведенной им деятельностью в целях прекращения раскола. Факультеты предпочитали первый метод — отречение обоих пап, которое они считали простейшим средством. Было предложено, чтобы новые выборы после отречения обоих пап проводились кардиналами, которые занимали этот пост на момент смерти Григория XI (1378) и еще живы, или же совместно кардиналами обеих коллегий.

Последний метод, созыв собора, который университет считал самым сложным, обосновывался его богословами на том основании, что папа подчиняется церкви, подобно тому как Христос слушался Свою мать и Иосифа. Авторитет такого собора состоит в том, что он опирается на слова Христа: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них». Его участниками должны быть знатоки богословия и закона из древних университетов и представители орденов, а также епископы, многие из которых необразованны (illiteratif73.

Климент VII выразил недовольство университетом, запретив ему впредь вмешиваться в решение проблемы и осудив кардиналов, которые без его позволения собрались и стали советовать ему воспользоваться одним из трех способов. После смерти Климента король Франции призвал авиньонскую коллегию подождать с выбором преемника, но кардиналы, догадываясь о содержании послания, предусмотрительно не открывали его, пока не избрали Бенедикта XIII. Бенедикт сразу же выразил горячее желание покончить с расколом и разработал план, намереваясь встретиться с Бонифацием IX и заключить с ним соглашение. Но эти миролюбивые предложения были отложены с прибытием послов от короля, которые увещевали обоих понтификов отречься, и все авиньонские кардиналы, кроме двух, высказались за это средство. Но Бенедикт заявил, что такое развитие событий предполагает принуждение и выпустил буллу против него.

Две партии продолжили выражать сильное беспокойство, желая прекращения раскола, но ни одна не хотела уступать. Бенедикт заручился поддержкой Тулузского университета и укрепил свои позиции, сделав епископом Пьера Д'Альи, канцлера Парижского университета. Знаменитый инквизитор Николай Эймерик, также один из кардиналов Бенедикта, был решительным защитником его притязаний на папскую власть. Ситуацию осложнили колебания Карла VI (1380 — 1412), человека слабого, дважды пораженного безумием, братья и дядья которого поделили королевство между собой. Французские соборы попытались решить, какой путь выбрать народу, и третий собор, собравшийся в Париже (1398), на котором присутствовало 11 архиепископов и 60 епископов, единодуш-

mChartul., Ill, p. 608 sqq. mChartul., I. 620.

но поддерживавших ранее авиньонского папу, принял решение о так называемом отказе в повиновении Бенедикту. Несмотря на эти неудачи, Бенедикт оставался верен себе. Его покинули его кардиналы, он был осажден в своем дворце французскими войсками и ранен. Его одиночество тронуло сердца французов. В них проснулась совесть, и решение об отказе от повиновения папе было аннулировано национальным парламентом 1403 г., который вновь поклялся папе в верности и получил от него полное прощение.

Когда в 1406 г. был избран Григорий XII, споры в связи с расколом достигли апогея. Англия, Кастилия и немецкий король Венцеслав решили объединиться с Францией, чтобы положить конец расколу. Всеобщая смута, призывы Парижского университета и особенно чувства, преобладавшие во Франции, показали Григорию и Бенедикту, что ситуация угрожает выйти из-под контроля. Они согласились встретиться в Савоне на берегу Генуэзской бухты, чтобы обсудить свои разногласия. В октябре 1407 г. Бенедикт в сопровождении военной охраны добрался до Порто Венере и Савоны. Григорий проделал путь до Лукки и отказался двигаться дальше под тем предлогом, что Савона занята французами, и по другие причинам. Нигейм представляет римского понтифика как притворявшегося в течение всего хода дела и полностью подпавшего под влияние своих племянников и других фаворитов, которые пользовались слабостью старика и могли жить в роскоши благодаря его подаркам. В Лукке они предавались танцам и веселью. Автор говорит далее, что Григорий всячески препятствовал воссоединению274. Другой автор утверждает, что Григорий потратил на одни только сладости больше» чем его предшественники — на свой гардероб и стол, и что он, кожа да кости, был похож на тень275.

Партия Бенедикта была ослаблена из-за смерти брата короля, герцога Орлеанского, бывшего его постоянным сторонником. Франция угрожала остаться нейтральной, и Бенедикт, боясь, что его захватит французский командующий в •Генуе, отступил в Перпиньян, крепость у подножия Пиренеев, в шести милях (ок. 10 км) от Средиземного моря. В мае того же года Франция вновь решила отказать папе в повиновении, и французская Национальная Ассамблея в 1408 г. одобрила созыв собора. Приближалась последняя стадия спора.

Семь кардиналов Григория порвали с ним и, оставив его в Лукке, отправились в Пизу, где выпустили манифест, заявляя, что разобраться с плохо знающим свое дело папой поможет более хорошо знающий — решить вопрос о наместнике Христа может Сам Христос, и воззвали к решению общего собора. За вшей последовали еще двое кардиналов. Григорий только усугубил ситуацию, адрушив свое торжественное обещание и назначив в мае 1408 г. четырех кардиналов, двое из которых были его племянниками. А несколько месяцев спустя он прибавил к коллегии еще десять. Кардиналы Авиньона присоединились к римским кардиналам в Пизе. Их количество достигло тринадцати. Удалившись в Ливорно, на берег красивого итальянского озера с тем же названием, и действуя так, будто папы уже смещены, они, как руководители церкви, созвали общий собор в Пизе 25 марта 1409 г.

В противовес им Григорий созвал свой собственный собор, который должен был собраться в Равенне или Аквилее. Многие из ближайших последователей оставили его, и даже его родной город, Венеция, лишил его своей поддержки.

r4Nieheim, pp. 237, 242, 274, etc. (manifeste impedire modis omnibus conabantur). . mVlta, Muratori, III, II, 838 (solum spiritus cum ossibus et pelle).

Тем временем Владислав вошел в Рим и остался там как король. Однако, возможно, это произошло с согласия самого Григория, который надеялся таким образом привлечь к себе симпатии. Бенедикт также воспользовался своей властью верховного понтифика и созвал собор в Перпиньяне 1 ноября 1408 г.

И теперь, когда была предпринята столь смелая инициатива, это слово, «собор», твердо обещало привести к воссоединению церкви и устранить разброд и путаницу, в которые был ввергнут западный христианский мир.

§15. СОБОР В ПИЗЕ

Три собора — в Пизе (1409), Констанце (1414) и Базеле (1431), — созванные в условиях раскола, известны в истории как реформаторские соборы. Они ставили перед собой две задачи: прекратить раскол и провести дисциплинарную реформу в церкви. Первую задачу они осуществили, а в осуществлении второй задачи добились незначительных успехов. Они продемонстрировали верховную власть общецерковных соборов в делах христианского мира и самим своим существованием утвердили теорию консилиаризма — превосходства католических соборов над властью папы.

Пизанский собор знаменует начало новой эпохи в истории западного христианского мира не столько потому, что он чего-либо добился, сколько потому, что на нем впервые выступили против теории папского абсолютизма, который господствовал веками. Собор следовал идеям Жерсона и Лангенштейна, а именно, что церковь остается церковью и без присутствия папы и что общий собор правомочен не только в случае отсутствия папы, но и в случае его протеста. Это собрание интеллектуальной элиты Латинского мира и большей части его представителей направилось в сторону, противоположную той, в которую устремлялись Гильдебранд, Иннокентий III и их преемники. Собор нанес мощный удар по старой системе управления церковью.

Пока Григорий XII оставался в Римини, находя убежище под покровительством Карла Малатесты, а Бенедикт XIII пребывал в затворничестве в Перпиньяне, в Пизанском соборе в назначенный день собрался синод. Там присутствовало 14 кардиналов (впечатляющее количество, которое позже увеличилось до 24), 4 патриарха, 10 архиепископов, 79 епископов и представители еще 116 епископов, 128 аббатов и приоров и представители еще 200 аббатов. Помимо этих прелатов, в соборе участвовали генералы доминиканского, францисканского, кармелитско- го и августинского орденов, гроссмейстер госпитальеров, которого сопровождали 6 командоров, генерал тевтонского ордена, 300 докторов богословия и канонического права, 109 представителей кафедральных и коллегиальных капитулов и посланники от многих князей, в том числе короля римлян Венцеслава, королей Англии, Франции, Польши и Кипра. Новой и важной особенностью было присутствие представителей от университетов, в том числе Парижа276, Болоньи, Оксфорда и Кембриджа, Монпелье, Тулузы, Анжера, Вены, Кракова, Праги и Кельна. Среди выдающихся личностей был Пьер д'Альи, хотя в актах собора нет свидетельств, что он сыграл на нем важную роль. Жана Жерсона на соборе, похоже, не было.

На второй день миланский архиепископ Филарга (который скоро будет выбран папой) произнес проповедь по Суд. 20:7: «Вот все вы, сыны Израилевы,

2™Schwab, р. 223 sq. Обращение Жерсона, которое Манси включает в акты собора, представляет

собой риторическое произведение и никогда не произносилось в Пизе (Schwab, р. 243).

рассмотрите это дело и решите здесь...» — и изложил причины, по которым был созван собор. Ги де Мальесек, единственный кардинал, оставшийся в живых с периода, предшествовавшего расколу, председательствовал на первых заседаниях. Потом его сменил патриарх Александрии, пока не был избран новый папа.

Одно из первых выступлений было посвящено торжественному провозглашению веры в Святую Троицу и католической веры, а также того, что все еретики и раскольники вместе с дьяволом и его ангелами попадут в вечный огонь, если до конца этой жизни не вернутся в ряды католической церкви277.

Самым важным вопросом собора было прекращение раскола — causa unionis, как его называли, и первым делом были смещены папы-соперники. Было проведено формальное слушание, которое открыли два кардинала и два архиепископа, Подошедшие к двери собора, торжественно назвавшие Григория и Бенедикта по имени и призвавшие их предстать перед собором и держать ответ. Эта формальность была повторена трижды, три дня подряд, и папам дали срок до 15 апреля, чтобы явиться на собор.

Затем синод рядом заявлений подтвердил свое право на существование, а на восьмом заседании провозгласил себя «вселенским собором, представляющим всю Католическую церковь, законно и разумно созванную вместе»278. Он следовал пути, намеченному Д'Альи, Жерсоном и другими авторами, которые объявили, что единство церкви состоит в ее единстве с ее Божественным Главой и что церковь силой своей собственной власти имеет право созывать собор в ответ на Божий призыв. Древняя церковь созывала соборы, и в Иерусалиме председательствовал Иаков, а не Петр.

Д'Альи, определенно заявивший о своих взглядах на синоде, собравшемся в Эксе 1 января 1409 г., сказал, что единство церкви зависит от единства ее главы, Христа. Мистическое тело Христа получает от своего Божественного Главы право созывать общецерковный собор через своих представителей, ибо написано: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них». Там Христос говорит не «во имя Петра» и не «во имя Павла», а «во имя Свое». То есть, если верующие собираются ради благополучия церкви, Христос находится посреди них.

Жереон написал свой самый знаменитый трактат о расколе и о праве церкви смещать папу (De auferibilitate рарае ab ecclesia) в то время, когда заседал Пизан- ский собор279. В этом подробном труде он говорит, что, в строгом понимании, Христос — единственный Жених церкви. Брак между папой и церковью может быть расторгнут, ибо этот духовный брак — не таинство. Папа может расстаться с церковью и отречься. Церковь также имеет право расстаться с папой, удалив его. Все служители церкви назначаются ради ее благополучия, и, если папа мешает ее благополучию, она может убрать его. Церковь обязана защищать себя. Это может быть сделано посредством общецерковного собора, собравшегося с общего согласия и без желания папы. Такой собор получает свою власть исключительно от Христа. Папа может быть смещен за ересь или раскол. Он может быть смещен даже при отсутствии его личной вины — например, если его захватили в плен сарацины и свидетели сообщили, что он мертв. Тогда должен быть избран другой папа. Но если сообщения о смерти бывшего папы окажутся лож-

"'Mansi, XXVII. 358. ""Mansi, XXVII. 366. "'См. Schwab, p. 250 sqq.

ными и он будет освобожден из плена, тогда один или другой папа должен быть смещен, потому что у церкви не может быть больше одного понтифика.

Сразу же после Пасхи на соборе появился Карл Малатеста, чтобы защищать Григория. Комиссия, назначенная кардиналами, представила сорок причин, по которым о согласии между синодом и римским понтификом не могло быть и речи. Григорий должен был либо явиться в Пизу лично и отречься, либо представить свое отречение комиссии, назначенной синодом и посланной в Римини.

На стороне Григория выступал также соперник Венцеслава в борьбе за римскую корону Рупрехт280, который прислал на собор специальное посольство, состоявшее из архиепископа Риги, епископов Вормса и Вердена и других лиц. Они представили двадцать четыре причины, по которым не следует признавать решения собора. Бумага была зачитана епископом Вердена после проповеди на замечательный текст «Мир вам». Самой веской из причин была следующая: если кардиналы сомневаются в законности понтификата Григория, так почему бы им не усомниться и в законности своей собственной власти? (Ведь они были назначены либо Григорием, либо Бенедиктом.)

В документе из тридцати восьми статей, зачитанном 24 апреля, собор выступил против обоих пап, обвиняя их в том, что они обещали отречься и нарушили свои обещания.

На эту тему выступил Петр де Анкорано, профессор обоих видов права из Болоньи, и другие. Петр доказывал, что, продолжая раскол, Григорий и его соперник нарушают закон, а потому требуется созвать собор представителей хри- . стианского мира, и за это отвечает коллегия кардиналов. В некоторых случаях кардиналам не остается выбора и они обязаны действовать самостоятельно — например, если папа безумен, впадает в ересь или отказывается созвать собор в момент, когда что-то угрожает ортодоксальному учению. Светские власти имеют право сместить папу, если он не соблюдает закон.

В проповеди на Ос. 1:11 («И соберутся сыны Иудины и Израилевы вместе, и поставят себе одну главу») Петр Плауль, из Парижского университета, твердо заявил, что собор стоит выше папы, и это мнение поддержал его собственный университет, а также университеты Тулузы, Анжера и Орлеана. Ученый канонист Дзабарелла, позже назначенный кардиналом, тоже придерживался этого мнения.

Разбирательство проходило по всем правилам, и, по истечении двух месяцев, 5 июня, было объявлено решение. Оба папы были объявлены «злостными раскольниками, способствовавшими схизме, и злостными еретиками, отошедшими от веры, виновными в злостных и великих преступлениях, в лжесвидетельстве и нарушении клятвы»281.

Депутаты, явившиеся из Перпиньяна неделей позже, 14 июня, были освистаны собором, когда архиепископ Таррагоны, один из их числа, заявил, что они — «представители почтенного папы Бенедикта XIII». Незадолго до этого Бенедикт проявил неуважение к пизанским отцам, добавив двенадцать членов к своему кабинету. А когда депутаты объявили о своем намерении нанести визит Григо-

^Электоры в 1400 г. сместили Венцеслава за некомпетентность и выбрали Рупрехта из Палатината.

шЕогит utrumque fuisse et esse notorios schismaticos et antiqui schimatis nutritores... necnon notorios haereticos et a fide devios, notoriisque criminibus enormibus perjuriis et violantionis voti irretitos, etc. (Mansi, XXVI. 1147, 1225 sq.). Hefele (VI. 1025 sq.) также приводит решение полностью.

рию и вопросили о сопроводительном письме с гарантиями безопасности, то, по сообщениям, Бальтазар Косса (позже Иоанн XXIII), магистр из Болоньи, сказал: «Даже если у них и будет такое письмо, ему все равно захочется сжечь их всех, если он их схватит».

Когда папы-соперники были смещены, собору оставалось выбрать нового папу, и было решено предоставить это право кардиналам, выделив им помещение во дворце Пизанского архиепископа (26 июня). Они выбрали миланского архиепископа Филаргу, который принял имя Александра V. Ему было около семидесяти, он был францисканцем и получил кардинальский сан от Иннокентия VII. Родом он был с Крита и оказался первым греком, носившим тиару, со времен Иоанна VII (705 г.). Он не знал ни своего отца, ни матери, вступил в орден миноритов, будучи нищим, был отправлен в Италию для получения образова- ния, а потом послан в Оксфорд. После избрания папой он, как сообщают, сказал: «Когда я был епископом, я был богат. Когда я был кардиналом, я был беден. И вот сейчас я папа, и снова нищий»282.

Тем временем в Сивидале, возле Аквилеи, проходил собор сторонников Григория. На первом заседании было очень мало участников. Позже появились представители Рупрехта и короля Владислава. Притязания собора не соответствовали его масштабу. Он объявил понтификов римской линии законными правителями христианского мира и назначил нунциев во все королевства. Однако, не забывая о своих былых заявлениях, Григорий вновь пообещал отречься, если его соперники Петр де Луна и Петр из Кандии (Крита) сделают то же самое. Венеция поддержала Александра, и Григорий, вынужденный бежать, переодевшись торговцем, укрылся на одном из кораблей Владислава.

Собор Бенедикта собрался в Перпиньяне за шесть месяцев до того, в ноябре 1408 г. Там присутствовало сто двадцать прелатов, в основном из Испании. Собор закончился 26 марта 1409 г., назначив делегацию из семи человек, которая должна была отправиться в Пизу и вести переговоры о прекращении раскола.

После избрания Александра участники потеряли интерес к собору и стали покидать Пизу, так что кардиналы не смогли сдержать свое обещание — что не распустят собор, пока не примут меры по реформе церкви, «ее главы и членов». Были назначены комиссии для проведения реформ, и Александр 7 августа 1409 г. объявил перерыв в работе, назначив следующий собор на 12 апреля 1412 г.283

Перед началом работы Пизанского собора было два папы, а после его закрытия их стало три. Шотландия и Испания оставались верны Бенедикту. Неаполь и области Центральной Европы продолжали слушаться Григория. Но большая часть христианского мира была склонна поддержать Александра. Этому понтифику недоставало сил, необходимых для решения проблемы, да и Парижский университет выступил против него, когда он распространил на нищенствующие ордена право принимать исповедь284. Он умер в Болонье 3 мая 1410 г., так и не вступив в папский город. Распространился слух, что Бальтазар Косса (который станет его преемником) велел его отравить.

^Nieheim (р. 320 sqq.) рассказывает о юности Александра.

""Крейтон слишком сурово относится к Александру и собору в связи с этим прекращением работы без выполнения обещания провести реформы. Hefele (VI. 1042) рассматривает вопрос беспристрастно и показывает, сколь трудно было провести дисциплинарную реформу там, где зло давно уже укоренилось.

"'За свой^краткий понтификат Александр распределил безмерное количество церковных даров, и Нигейм метко подмечает, что, когда вода мутная, самое время ловить рыбу.

Как правило, современные католические историки склонны преуменьшать значение пизанского синода, и почти все они считают, что он не был общим. Беллармин, не высказывая окончательного мнения по данному вопросу, считал Александра V законным папой. Жерсон и другие великие современники воспринимали собор как общий — а вместе с ними Боссюэ и другие галликанские историки два века спустя. Современные католические историки рассматривают претензии Григория XII вне какой-либо связи с собором, что само по себе противозаконно и является бунтом против канонического права285.

Но споры о том, был этот собор формально общецерковным или нет, не столь важны, поскольку всеобщим было выраженное на нем мнение, из-за которого этот собор и созвали. Это была отчаянная мера, предпринятая в чрезвычайной ситуации, а вместе с тем и продукт новой, свободной церковной мысли, доброе предзнаменование лучшего века. Пизанский синод показал, что церковь оставалась единой, несмотря на присутствие в ней двух понтификов. Собор обличил показушность лозунгов Григория и Петра де Луна. На нем собрались самые выдающиеся мыслители и авторы Европы, которые вели свободное обсуждение. Он сыграл немалую роль в подготовке к тому впечатляющему собору, который состоялся в Констанце пять лет спустя.

§16. СОБОР В КОНСТАНЦЕ. 1414 — 1418

После смерти Александра семнадцать кардиналов собрались в Болонье и выбрали Бальтазара Коссу, который принял имя Иоанна XXIII. Он был родом из знатной неаполитанской семьи, начал свою карьеру как воин и, возможно, корсар286, учился обоим видам права в Болонье и был сделан кардиналом при Бонифации IX. Он участвовал в Пизанском соборе. Это был способный человек, но лишенный каких бы то ни было моральных добродетелей и готовый предаться любому пороку.

Поддерживаемый Людовиком Анжуйским, Иоанн вступил в Рим. В битве при Рокка Секка, 14 мая 1411 г., Людовик нанес поражение войскам Владислава. Захваченные боевые знамена были посланы в Рим, вывешены в соборе Св. Петра, а потом сорваны на глазах у народа и протащены в пыли по улицам города с триумфальным шествием, в котором участвовал Иоанн. Владислав быстро оправился от поражения, и Иоанн, с характерной для него беспринципностью, заключил с Владиславом соглашение, признав его королем, в то время как Владислав, со своей стороны, отказался от союза с Григорием XII. Этому понтифику было велено покинуть неаполитанскую территорию, и он на венецианских судах отплыл в Гаэту, бежал в Далмацию и наконец укрылся в Римини у Карла Мала- тесты, своего последнего политического союзника.

^Pastor (I. 192) говорит о нечестивом Пизанском синоде (segenslose Pisaner Synode). Все ульт- рамонтанские историки не признают его, и у Гергенротера-Кирша сам созыв и заседание описываются иронически. Историки не оправдывают Григория, который нарушил свои торжественные обещания, но рассматривают собор как совершенно незаконный либо потому, что он не был созван папой, либо потому, что он не был поддержан всеми католическими народами. Hefele (I. 67 sqq.) не относит этот синод к общедерковным, но выделяет его в отдельную категорию. Пастор начинает свой рассказ с речи о высшей власти папства, начинающейся с Петра, и об исключительном праве папы созывать собор. То есть кардиналы, созвавшие этот собор, узурпировали власть, которая им не принадлежала.

^Nieheim, Life of John, в Van der Hardt, II. 339.

Собор в Констанце, второй из реформаторских соборов, был созван по совместному повелению папы Иоанна XXIII и Сигизмунда, короля римлян.

Иоанн вспомнил о постановлении Пизанского собора только после напоминании Парижского университета и созвал собор в Риме в апреле 1412 г. На его заседаниях почти никого не было, и от него мало что сохранилось287. Собор поста- новил сжечь произведения Виклифа и был распущен 10 февраля 1413 г. Иоанн укрепил свою коллегию кардиналов, прибавив к ней четырнадцать новых членов. Среди них были такие выдающиеся личности, как Д'Альи, Дзабарелла из Флоренции, Роберт Халлум, епископ Солсберийский, и Филластр, декан Реймса.

Владислав, которому надоел договор с Иоанном и который желал создать единое латинское королевство, захватил Рим (1413) и разграбил его. Король въехал в Латеранский дворец и, сидя на коне, смотрел сверху вниз на соборы Св. Петра и Св. Павла, где он приказал выставить пушки. Сами соборы были разграблены, солдаты и их куртизанки пили вино из священных сосудов. Владислав оставил Рим, пораженный тяжким заболеванием. Ходили слухи, что он был отравлен дочерью аптекаря из Перуджи. Умер он в Неаполе в августе 1414 г. Это был один из наиболее выдающихся деятелей Европы в течение четверти века, главный сторонник римской линии понтификов.

Изгнанный из Рима, Иоанн попал в руки Сигизмунда, который тогда находился в Ломбардии. Этот князь, внук слепого короля Иоанна, убитого в Креси, получил венгерский трон через брак с его наследницей. После смерти Рупрехта он был избран римским королем (1411). Благодаря обстоятельствам и собственной энергии он стал одним из самых выдающихся правителей своего времени и ^ладной политической фигурой на соборе в Констанце. У него не было возвышенных и высокоморальных целей, но он был начитан и говорил на нескольких языках, помимо родного, немецкого. Многие правители считали себя выше национальных законов, но Сигизмунд пошел дальше и, согласно свидетельствам, доставил себя выше законов грамматики. Рассказывают, что в первом обращении на соборе в Констанце он склонял латинское слово schisma, «раскол», так, будто оно женского рода288. Когда ему процитировали Присциана и других ученых грамматиков, чтобы доказать, что оно среднего рода, он ответил: «Да, но я — император и выше их. Я имею право устанавливать и новую грамматику», факт; что Сигизмунд в тот момент еще не был императором (ибо он был коронован только в 1433 г.), казалось, опровергает эту историю, однако вполне вероятно, что он говорил на латыни с ошибками, в результате чего и была придумана эта юмористическая история.

Йз-за растущих проблем в Богемии, связанных с Яном Гусом, Сигизмунд охотно принял участие в подготовке нового собора. Люди не верили Иоанну ХХШ, и казалось, что единственная надежда на прекращение раскола связана с будущим императором. Во многих документах и в речах самого Иоанна он назван «адвокатом и защитником церкви» (advocatus et defensor ecclesiae)289.

Два кардинала Иоанна встретились с Сигизмундом в Комо 13 октября 1413 г. и обсудили место и время созыва нового синода. Иоанн предпочитал итальянский город, Сигизмунд — маленький швабский городок Кемптен. Упоминались Страсбург, Базель и другие места, но в конце концов был выбран Констанц,

""Finke: Fortchungen, p. 2; Acta conc., p. 108 sqq.

""Король сказал: Date operant ut ista, nefanda schisma eradicetur. См. Wylie, p. 18.

шСм. Finke, Forschungen, p. 28. Сигизмунд и сам называл себя так. См. его послание к Григорию

(Mansi, XXVIII. 3).

находившийся на немецкой территории. 30 октября Сигизмунд объявил о намечающемся соборе всем прелатам, князьям и ученым христианского мира и 9 декабря скрепил своей печатью документ о его созыве. Сигизмунд и Иоанн встретились в Лоди в конце ноября 1413 г. и еще раз — в Кремоне в начале января 1414 г. Папу сопровождало тринадцать кардиналов. Так два великих светоча мира вновь действовали рука об руку290. Они вместе поднялись на великую То- раццо, возле Кремонского собора, в сопровождении главы города, который позже сожалел, что не воспользовался возможностью и не столкнул их обоих вниз. Формальное объявление о готовящемся соборе было послано Григорию XII, признавшему Сигизмунда римским королем, только в августе291. Григорий пожаловался архиепископу Андрею из Спалато, принесшему ему это известие, что его пригласили так поздно и не известили ранее о соборе. Сигизмунд обещал, что, если Григорий будет смещен, он будет хорошо обеспечен292.

Собор, назначенный на 1 ноября 1414 г., продолжался почти четыре года и оказался одним из самых впечатляющих собраний, которые когда-либо созывались в Западной Европе. Это был настоящий парламент народов, съезд ведущих умов того времени, которые сплотились для того, чтобы обсудить ситуацию в духе свободной дискуссии, сформировавшемся благодаря авиньонским скандалам и расколу, и высказаться по самому животрепещущему вопросу — о воссоединении христианского мира под одним не вызывающим сомнения главой293.

Иоанн с неохотой, но все-таки последовал совету своих кардиналов и обратил свой лик к северу. Он прибыл в Констанц 28 октября 1414 г. В городе тогда жило 5500 человек. Нигейм и другие современники славят красоту той местности, полей и виноградников. Они упоминают также о целебном воздухе и справедливых муниципальных законах по отношению к странникам. Казалось, Сам Господь благословил эти места294. Говорят, подъезжая к Констанцу со стороны Тироля, Иоанн воскликнул: «Вот то самое место, где ловят лисенят!» Он вступил в город с большой торжественностью в сопровождении девяти кардиналов и тысячи шестисот всадников. Он ехал на белом коне, покрытом красной попоной. Поводья его держали граф Монферрат и один из римских Орсини. Городской совет послал в резиденцию папы четыре больших бочонка эльзасского вина, восемь бочонков местного вина и другие напитки295.

В первый день ноября Иоанн посетил торжественную мессу в городском соборе. Сам же собор открылся 5-го числа в присутствии пятнадцати кардиналов.

^Сигизмунд в послании Карлу VI Французскому, объявляя о соборе, пользуется средневековым сравнением с двумя светилами: Duo luminaria super terram, majus videlicet minus ut in ipsis universalis ecclesiae consistere firmamentum in quibus pontificalis auctoritas e t regalis potentia designantur, unaquae spiritualia et altera qua corporalia regerentur (Mansi, XXVIII. 4).

ш Есть свидетельства, что в Италии ходили слухи, будто Сигизмунд собирается судить в Констанце всех трех пап, однако Иоанн в Лоди подарил ему 50 тыс. гульденов, из-за чего он стал поддерживать этого понтифика. Finke: Acta, p. 177 sq. ^Послания Сигизмунда приводятся в Hardt, VI. 5, 6; Mansi, XXVIII. 2-4. См. Finke, Forschun- gen, p. 23.

293Funk (Kirchengeschp. 470) называет его eine der grossartigsten Kirchenversammlungen welche

die Geschichte kennt, gewissermassen ein Kongfess des ganzen Abenlandes. ^Hardt, II. 308.

^Richental (Chronik, pp. 25-28) ярко описывает въезд Иоанна в город. Этому автору, жителю Констанца, должность которого неизвестна, предоставилась уникальная возможность наблюдать за происходившим и читать официальные документы. Он приводит копии нескольких булл Иоанна и подробным образом рассказывает о нескольких заседаниях, на которых присутствовал (р. 129).

Первое публичное заседание состоялось 16 ноября. Всего публичных заседаний было сорок пять, обычно они начинались в 7 часов утра. Григория XII представ- ляли два депутата, номинальный патриарх Константинополя и кардинал Иоанн Доминичи из Рагузы, человек великой мудрости и выдающегося духа.

Собрание достигло полного размаха лишь с прибытием Сигизмунда — накануне Рождества, сразу после его коронации, которая состоялась 8 ноября в Аахе- не. С ним была его супруга Барбара и впечатляющая свита. Согревшись, император со свитой направились в собор и на рассвете рождественского дня были приняты папой. Богослужения продолжались восемь, а по другим источникам — одиннадцать часов без перерыва. Сигизмунд, в короне и далматике, выполнял функции диакона и читал Евангелие, а папа вручил ему меч, символизировавший его обязанность защищать церковь.

Констанц стал самым выдающимся городом Европы. Он привлек самых разнообразных лиц, от королей до нищих. Зрелищ такого масштаба Европа раньше не видела. Говорят, количество приезжих в городе составляло 50 — 100 тыс. человек. Рихенталь, этот неутомимый Босвелл Констанцского собора, сам живший в Констанце, рассказывает о прибытии каждого важного персонажа и описывает его сопровождающих. Половина его «Хроники» — перечень имен. Он ходил из дома в дом, составляя перепись, и к тысячам тех, кого он называет по имени, он добавляет 5000 человек, въезжавших в город и покидавших его ежедневно. Он утверждает, что на коронации Мартина V присутствовало 80 тыс. свидетелей. Места жительства наиболее выдающихся личностей были отмечены их гербами. Пекари, курьеры, лакеи, писари, златокузнецы, торговцы разного рода, даже с Востока, наводнили город, чтобы служить герцогам, прелатам, ученым университетским магистрам и докторам. На соборе присутствовали 33 кардинала, 5 патриархов, 47 архиепископов, 145 епископов, 93 номинальных епископа, 217 докторов богословия, 361 доктор обоих видов права, 171 доктор медицины, а также великое множество магистров искусств из 37 представленных университетов, 38 герцогов, 173 графа, 71 барон, более 1500 рыцарей, 142 пере- писчика булл, 1700 горнистов, скрипачей и других музыкантов. На улицах или в арендованных домах собой торговали 700 профессиональных блудниц, а уж о количестве тех, что занимались этим тайно, можно только догадываться296. Для приезжих было приготовлено 36 тыс. постелей. За время собора, как говорили, 500 человек утонули в озере. Гус писал: «Этот собор был скопищем порока, и швейцарцы утверждают, что жизни целого поколения не хватит, чтобы очистить Констанц от грехов, совершенных собором в этом городе»297.

Английскую и шотландскую делегацию, не превышавшую дюжины человек, сопровождали 700 или 800 всадников в великолепном убранстве, с флейтистами и другими музыкантами во главе. Их въезд в город стал сенсацией. В числе французской делегации выделялись члены университета и другие ученые мужи298.

тOffene Huren in den Hurenhousern und solche, die selber Hauser gemiethet hatten und in den St&llen lagen und wo sie mochten, doren waren Uber 700 und die heimlichen, die lass ich belibnen (Richental, p. 215). Цифры приводятся по Рихенталю, сопровождающему рассказ (pp. 154-215) списком имен. См. также Van der Hardt (V. 50-53), который говорит о 18 тыс. прелатов и священников и 80 тыс. мирян. Позже чьей-то чужой рукой к рассказу Рихенталя было приписано число 72.460.

"Workman: Letters of Huss, p. 263.

"•Usk, p. 304; Rymer, Foeder., IX. 167. Richental (p. 34) говорит о французах: die Schulpfaffen und die gelehrten Leute aus Frankreich.

На улицах и в окрестностях города не утихало веселье. Проводились турниры, танцы, акробатические представления, шествия, концерты. Но, несмотря на скопление народа, везде, похоже, поддерживался порядок. По приказу городского совета запрещалось ходить по ночам по улице без света. Некоторые улицы перегораживались цепями. Кричать по ночам было запрещено. Говорят, за все время заседаний собора только два человека были наказаны за уличные ссоры. Повышение цен сдерживалось с помощью строгих тарифов. Буханка белого хлеба стоила пенни, постель на двух человек, с простынями и подушками, — полтора гульдена в месяц, при этом белье должны были менять раз в две недели. Были установлены четкие цены на зерно, мясо, яйца, птицу и другие продукты питания299. Присутствовало великое множество банкиров, среди них — юный Козимо Медичи из Флоренции.

Среди выделявшихся на соборе знатных лиц главное место занимали папа и Сигизмунд. Короля восхваляли в самых неумеренных выражениях. Его сравнивали с Даниилом, спасшим Сусанну, и с Давидом. Он любил удовольствия, был любим женщинами, всегда был кому-то должен и требовал денег, но при этом был заклятым врагом еретиков. О нем говорили, что виклефиты «бегут отовсюду, куда бы он ни приходил»300. Нет сомнений, что последовательностью и успехом собор обязан именно Сигизмунду. Его королева, Барбара, дочь графа Шти- рии, была высокой и красивой, но репутация ее была сомнительна, и весь город говорил о ее любовных похождениях.

Следующими по рангу участниками собора были кардиналы Д'Альи, Дзаба- релла, Филластр, Иоанн из Рагузы и Халлум (епископ Солсбери, который умер во время заседаний и был похоронен в Констанце), епископ Винчестера, дядя английского короля, и Жан Жерсон, главный представитель Парижского университета. Дзабарелла был лучшим авторитетом по гражданскому и каноническому праву в Европе; он был профессором в Болонье, а в 1410 г. стал епископом Флоренции. Он умер во время собора, 26 сентября 1417 г. Филластр оставил после себя ценный дневник, в котором описываются заседания собора. Д'Альи был в течение какого-то времени одним из самых выдающихся людей в Европе. Халлум часто упоминается в постановлениях собора. На работу собора повлияли вовремя написанные трактаты, особенно Дитриха из Нигейма, одного из самых влиятельных памфлетистов конца средних веков301.

Темы, которые должен был обсудить собор, касались воссоединения церкви под одним папой и проведения церковных реформ302. Решение против ереси, в том числе осуждение Яна Гуса и Иеронима Пражского, также занимает видное

^Richental (р. 39 sqq.) подробно описывает эти законы.

300Де Ври, поэт-историк собора (Hardt, I. 193). Вот описание Энея Сильвия (будущего Пия II): «Он был высоким, ясноглазым, с широким лбом, приятными розовыми щеками и длинной густой бородой. Был остроумен в разговоре, любил вино и женщин, и его обвиняли в тысячах любовных интрижек. Он обладал широтой взглядов и составлял много планов, но был изменчив. Легко впадал в гнев, но легко прощал. Не умел экономить деньги, но щедро их тратил. Делал много обещаний, которые не мог сдержать, и часто обманывал».

301 Finke (р. 133) называет его «величайшим публицистом конца средних веков». Трактаты De modis uniendi, De difficultate reformationis, De necessitate reformationis все сейчас приписываются ему — см. Finke (p. 133), который вторит Ленцу и с которым согласен Пастор, вопреки Эрлеру.

302In hoc generali concilia agendum fuit de pace et unione perfecta ecclesiae secundo de reformatione illius (Fillastre, Journal, в Finke, p. 164). Haec synodus... pro exstirpatione praesentis schismatis et unione ac reformatione ecclesiae Dei in capite et membris — собственное заявление собора (Mansi, XXVII. 585).

место среди постановлений собора, хотя современники не рассматривали эту тему как отдельную. С самого начала Иоанн утратил своих сторонников. Сенсацию произвел трактат, труд некоего итальянца, где описывались пороки Иоанна как человека и папы. Иоанн из Рагузы и Филластр советовали всем трем папам отречься, и эта идея становилась все более и более популярной. После некоторого промедления к ней склонился и Сигизмунд, а Нигейм решительно выступал за нее в своем трактате о необходимости церковной реформы.

С самого начала участники высказывались совершенно открыто, так что у Иоанна были причины беспокоиться о сохранении своей должности. 7 декабря 1414 г. кардиналы официально предложили ему строго исполнять обязанности папы и воздерживаться от симонии. Д'Альи в своих сочинениях обосновывал вывод о необязательной непогрешимости соборов, что позволяло отменить решение об избрании папы, принятое в Пизе.

С ноября по январь 1415 г. члены собора были склонны избегать решительных действий —- так называемая политика noli те tangere303. Однако ими высказывались все более смелые мысли, и обсуждения становились все активнее, пока в начале февраля 1415 г. не стали утверждаться первые примечательные принципы, а именно, правило, требующее голосования народов. Оно было принято для преодоления голоса восьмидесяти итальянских епископов и докторов, которые были верны Иоанну. Несмотря на несогласие Иоанна, решение было принято по образцу, использовавшемуся в Парижском университете, который таким образом управлял своими делами. Согласно этому правилу, которому не следовал ни до, ни после ни один собор, кроме незначительного собора в Сиене (1423), Англия, Франция, Италия и Германия получали по одному голосу в принятии решений собора. А в 1417 г., когда собору подчинились Арагон, Кастилия и Шотландия, право пятого голоса было отдано Испании. Представителей Англии было меньше всего. К германскому представительству были отнесены Скандинавия, Польша и Венгрия. Кардиналы попросили, чтобы их группе было дано отдельное право голоса, но им было отказано. Они были отнесены к народам, к которым принадлежали, и пользовались таким же правом голоса, как и другие люди. Похоже, что первыми это правило стали энергично предлагать англичане во главе с Робертом Солсберийским. Странно, но у нас нет сведений о формальном постановлении собора, согласно которому был введен этот способ голосования304.

Народы собрались, каждый под председательством своего президента, в отдельных залах. Англичане и немцы заседали в разных помещениях монастыря францисканцев. Голоса, принятые большинством среди народа, учитывались на публичных заседаниях собора. Право голосования народов распространялось на разного рода ученых и князей. Д'Альи был сторонником такой процедуры, а Филластр выступал за то, чтобы включить в голосование ректоров и даже клириков низшего ранга. Почему, рассуждал Д'Альи, номинальный епископ должен обладать равными правами с епископом обширной епархии, например, архиепископом Майнца, а доктору, который посвятил все свое время и силы осмыслению обсуждаемых вопросов, отказано в праве голоса? И почему, рассуждал Филластр, аббат, у которого под началом только десять монахов, имеет право голоса, а ректор, который заботится о тысяче или десяти тысячах душ, — не имеет?

803Apud aliquos erat morbus «noli me tangere» (Fillastre, Journal, p. 164).

"^CM. Finke, Forschungen, p. 31. Richental (pp. 50-53) подробно рассказывает о территориальных

границах установленных на соборе пяти народов.

Невежественного короля или прелата он называл «коронованным ослом». Доктора же существовали именно для того, чтобы бороться с невежеством.

Когда появился итальянский трактат, полный обвинений против Иоанна, ситуация дошла до кризисной точки. Стало очевидно, что необходимо отречение всех трех пап, и Иоанн, чтобы избежать худшей участи, согласился отречься при условии, что Григорий XII и Бенедикт тоже отрекутся. Формальное объявление, прочитанное на втором заседании, 2 марта 1415 г., гласило: «Я, Иоанн XXIII, папа, обещаю, соглашаюсь и обязуюсь, приношу обет и клянусь перед Богом, церковью и этим святым собором, по доброй воле и искренне, даровать мир церкви посредством отречения, если другие претенденты, Бенедикт и Григорий, поступят так же»305. При словах «приношу обет и клянусь» Иоанн встал со своего места, преклонил колени у алтаря и оставался на коленях до конца чтения. После его окончания Сигизмунд снял с себя корону, склонился перед Иоанном и поцеловал его ноги. Пять дней спустя Иоанн выпустил буллу, в которой подтверждал свою клятву.

Констанц ликовал. В честь радостной вести звонили колокола. В соборе люди плакали от счастья. В добровольности отречения Иоанна можно усомниться, если принять во внимание чувства участников собора и слух о том, что ему предложили 30 тыс. гульденов за отказ от места папы306.

События приняли тревожный, хотя и забавный оборот 20 марта, когда Иоанн бежал из Констанца. Прежде ходили слухи, что он действительно замышляет нечто подобное. Иоанн поговаривал о переносе собора в Риццу и жаловался на нездоровый воздух Констанца, однако он дал торжественное обещание, что не покинет город до роспуска собора. Чтобы обеспечить это наверняка, Сигизмунд приказал держать ворота запертыми и следить за озером. Но Иоанну и раньше приходилось скрываться. Пренебрегши своей клятвой, он, переодетый слугой, в сером плаще, серой шляпе и с арбалетом у седла, среди бела дня бежал верхом на «маленькой лошаденке»307. Бежал он с двумя спутниками во время турнира, устроенного Фридрихом, герцогом Австрийским. Папа не останавливался, пока не достиг Шаффхаузена. Это место принадлежало герцогу, который был посвящен в тайну и которому папа даровал должность командующего папскими войсками с ежегодной выплатой 6000 гульденов. Иоанн поступил так из отчаяния. Он писал собору, что бежал из страха перед Сигизмундом, поскольку король ограничивал свободу его действий308.

Паника из-за бегства папы была столь велика и разброд среди участников собора был столь подавляющим, что собор, наверно, пришлось бы закрыть, если бы Сигизмунд не принял своевременные меры. Кардиналы и посланники короля и собора поспешили задержать бежавшего папу, который устремился в Лауфен- бург, Фрейбург и Брейзах. Иоанн писал к Сигизмунду, выражая свое уважение к нему, но в то же время он писал к Парижскому университету и герцогу Орлеанскому, стремясь возбудить симпатию к себе и взывая к национальным чувствам французов. Он попытался доказать, что мнением французской делегации пренебрегли, когда собор начал заседание, не дожидаясь двадцати двух депутатов из Парижа. Франция и Италия с двумя сотнями прелатов имели на соборе

"""Hardt, И. 240, тж. IV. 44; Mansi, XXVII. 568. Тж. Richental, р. 56.

"""Согласно рукописи, найденной в Вене (Finke, Forschungen, p. 148).

""Richental (pp. 62-72) красочно описывает бегство и поимку Иоанна.

^Fillastre; Finke (Forschungen, p. 169): papa dicebat quod pro timore regis Romanorum recesserat.

мо, то и отречься ради общего блага (utilitatem соттипет). Общецерковный собор может быть созван прелатами и светскими правителями, и он выше папы. Он может избрать папу, ограничить его власть или низложить его — и папа не может апеллировать против его решения (potest рарат eligere, privare et deponere. A tali concilio nullus potest appellare). Его каноны неизменны, их может отменить только другой общецерковный собор.

Эти взгляды были революционными. Они показывают, что Марсилий Паду- анский и другие трактариане XIV века трудились не напрасно.

Заявив о своем превосходстве над папой, собор приступил к суду над Иоанном XXIII. Против него было выдвинуто семьдесят обвинений, почти во всех известных человеку преступлениях. Он был развратником с юных лет, лгал, не слушался родителей. Он был виновен в симонии, купил должность кардинала, продавал вновь и вновь одни и те же бенефиции, причем продавал их даже детям. Он отдал голову Иоанна Крестителя, которая принадлежала монахиням Св. Сильвестра в Риме, за 50 тыс. дукатов во Флоренцию, торговал поддельными $уллами, прелюбодействовал с женой своего брата, насиловал монахинь и других дев, был виновен в содомии и других грехах, которые не хочется называть312. Что касается учения, то Иоанн XXIII часто отрицал жизнь после смерти.

Когда Иоанн получил весть о своем смещении, о котором было объявлено 29 мая 1415 г., он убрал из комнаты папский крест и заявил, что жалеет о своем ^сзбрании папой. Его отвезли в Готтлибен, замок, принадлежащий епископу Констанца, и потом перевели в замок Гейдельберга, где ему прислуживали два капеллана и два представителя знати. Из Гейдельберга граф Палатинат переве^го в Маннгейм, и наконец его отпустили после уплаты 30 тыс. гульденов. ИДОш подчинился своему преемнику Мартину V и в 1419 г. был назначен кардиналф- епископом Тускулума, но после этого назначения прожил всего полгода. Сторсй- щпса Иоанна, Фридриха Австрийского, лишили земель, и теперь он был известен как «Фридрих с пустым ко1М|льком» (Friedrich mit der leeren Tasche). Козимо Медичи, который управлял Щиансами Иоанна, воздвиг ему великолепный па- ДОгник в баптистерии воХйиИДннии.

rwJJ то же время, 1ЙЙШШн5вмудьба Иоанна, шел суд и над Яном Гусом. Об ЩШ^Щ/ви о т|№^||ИД|РДрРУса мы расскажем в другой главе. IjjjjjfeXIII устрйтЦрШ^ё'йерь остались два папы, Григорий XII и Бене- ffWi-iiiirn- if тщ^тут!в обращениях шутливо называли Errorius (игра ЙЯго, основанная на• ибцодном имени Григория, Анджело Коррер) и Maledic- tus. Григорий без промедлений отрекся, исполнив данное собору обещание отречься, если это сделают Иоанн и Бенедикт. Он обещал также признать собор, если там будет председательствовать император. Об отречении было объявлено на четырнадцатом заседании, 4 июля 1415, Карлом Малатестой и Иоанном Рагуз- ским, представлявшим римского понтифика. Булла Григория от 15 мая 1414 г., зачитанная публично, «созывала и признавала общецерковный собор, поскольку Бальтазар Косса, Иоанн XXIII, не присутствует там и не председательствует». Отречение было сформулировано так: «Я отрекаюсь, во имя Господа, от папства и от всех прав, и тйтула, и привилегий, которые дарованы папе Господом Иису-

312Hardt, IV. 196-208; Mansi, XXVIII. 662-673, 715. Адам из Уска (р. 306) пишет: «Наш папа Иоанн XXIII, лгавший, когда обещал воссоединение, виновный в клятвопреступлениях, убийствах, прелюбодеяниях, симонии, ереси и других крайностях, дважды тайно бежал из трусости и в плебейском наряде, переодетый, но собор отправил его в место постоянного заточения».

сом Христом, на этом священном синоде и общецерковном соборе, представляющем святую Римскую и вселенскую Церковь»314. Теперь кардиналы Григория завяли свои места, а сам Григорий был назначен кардиналом-епископом Порто и папским легатом в Анконе. Он умер в Реканати, возле Анконы, 18 октября 1417 г. Хотя мы осуждаем Анджело Коррера за то, что он не спешил отказываться от папства, потомство не может не уважать его за благородный поступок, совершенный им в конце жизни. Поведение его кардинала, Иоанна из Рагузы, во многом способствовало тому, что люди забыли о промахах Григория.

Петр де Луна был настроен иначе. Он делал все, чтобы склонить участников швейцарского собора на свою сторону, но напрасно. Чтобы оказать на него максимально возможное влияние, Сигизмунд, по совету собора, отправился в путь, намереваясь лицом к лицу встретиться с последним из авиньонских пап. На шестнадцатом заседании, 11 июля 1415 г., собор назначил докторов для сопровождения короля, и восемь дней спустя он покинул Констанц, с войском из 4000 всадников.

Сигизмунд и Бенедикт встретились в Нарбонне 15 августа, а потом в Перпиньяне. Переговоры продолжались до декабря. Решение о смещении, объявленное в Пизе, и отказ Франции повиноваться не сокрушили дух старика. К упорству его ООбуждала более возвышенная цель315. Среди предложений, которые папа имел дерзость выдвинуть, было следующее. Он отречется, если только после отречения еду, как единственному кардиналу, оставшемуся в живых со времен, предшествовавших расколу, будет позволено самому выбрать нового понтифика. И не мото быть сомнений, что человек, столь уверенный в своей непогрешимости, щЛрет самого себя! Бенедикт упорно называл собор в Констанце «собранием». Шноября он бежал на Пеньисколу, скалистый мыс недалеко от Валенсии, там Лвь осудил швейцарский синод и созвал законный, который должен был собраться в его уединенном убежище в Испании. Его собственные кардиналы устали от конфликта и 13 декабря 1415 г. объявили о ж> смещении. Винсент Феррер, BCJO жизнь поддерживавший его, назвал его кляайпреступником. И на следующий месяц королевство Арагон, служившее пиМрьопорой Бенедикта, отказу лось повиноваться ему. За ним последовали вЯШВ^Я1ЮанДия• ,

Петр де Луна оказался в такой изоляци1^|НВ|няКцг1|49жет ~?????|?§1 смертный. Собор требовал от него безусловногоЯШкОв. Это тревШмпШР держали его бывшие сторонники, испанские делаутмд тридцать сеЩщдоэд седании (1417) он был смещен. По приказу Сигизмщро решении объявют глашатаи на улицах Констанца. Однако непреклонный испанец отказывался цразнавать решение синода до самой смерти, постигшей его девять лет спустя, и, сид$ в уединенной крепости на Пеньисколе, вел себя как правитель христианского мира. Кардинал Гергенротер завершает описание событий, говоря, что Бенедикт «был папой без церкви и пастырем без овец. Сам этот факт свидетельствует о пустоте его заявлений». Бенедикт умер в 1423 г.81в, оставив после себя четырех кардиналов. Трое из них избрали каноника Хиля Сандуса де Муноса из Барселоны под именем Климента ???. Пять лет спустя Хиль отрекся, и Мартин V сделал его епископом Майорки. На этом острове он обладал всей полнотой власти ч

'"Документ приводится в Hardt, IV. 380. См. разные документы в Hardt, IV. 192 sq., 346-381;

Mansi, XXVII. 733-745.

•"Пастор, Гефеле и Гергенротер называют это поведение настырностью (Hartnackigkeit). Дол-

лингер отзывается о Петре более благосклонно и не без восхищения.

31,Valois (IV. 450-454) приводит веские свидетельства в пользу этой даты, а не 1424 г.

Четвертый кардинал, Жан Каррьер, избрал папой себя и принял имя Бенедикта XIV. Он умер в темнице в 1433 г.

Для завершения раскола, продолжавшегося десятилетия, собору оставалось выбрать нового понтифика, после чего он мог приступить к обсуждению реформ в церкви. На сороковом заседании, 30 октября 1417 г., собор решил отложить решение второго вопроса, пока не будет избран новый папа. Кардиналы оказали большое влияние на такой поворот дел. В какой-то момент истории собора ими пренебрегали. Против них писали трактаты, ходил слух, что однажды король даже собирался схватить их всех . Но эти времена прошли. Кардиналы сохранили единство, и их влияние неуклонно росло.

Вакантное место папы было заполнено 11 ноября 1417 г. с избранием кардинала Оддо Колонна, который принял имя Мартина V. Избрание состоялось в «Кауфхаузе», центральном торговом здании Констанца, которое сохранилось до сих пор. Голосовали пятьдесят три избирателя, по б депутатов от каждого из 5 народов и 23 кардинала. Здание было ограждено досками и поделено на кельи для избирателей. Вход внутрь был только один. Существовало три ключа, один из которых был дан королю, второй — капитулу Констанца, а третий — собору. Когда стало очевидно, что избрание сильно откладывается, немцы решили вместе с итальянцами голосовать за итальянца, чтобы избежать подозрения в том, что проведение синода на немецкой почве дает им какие-либо преимущества. Потом немцы добились союзничества англичан. Французы и испанцы тоже уступили . Таким образом, новый папа был выдвиженцем всего собора.

Западная церковь снова была объединена под одним главой, но укоренившееся за века представление о должности вселенского папы вряд ли могло выжить в урагане раскола . Оддо Колонна, единственный член этого выдающегося семейства, носивший тиару, был иподиаконом в момент своего избрания. Еще поспешнее, чем Фотия, патриарха Константинополя, его рукоположили диаконом 12 ноября, священником — 13 ноября и епископом — 14 ноября. Неделю спустя, 21 ноября, его посвятили® папы и Сигизмунд поцеловал ему палец на ноге. Во время шествия поводья дйошади Мартина держали Сигизмунд и Фридрих Гогенцоллерн, позже, стадий маркграфом Бранденбурга. Маркграф заплатил Сигизмунду 250 тыс. марок за:свое возвышение, а король использовал эту сумму на затраты, связанные с поездкой к Бенедикту.

Мартин сразу же взял в свои руки обязанности председателя собора, которые после бегства Иоанна исполнял кардинал Вивьер. На повестку дня теперь встали меры по реформе церкви, и здесь были достигнуты кое-какие успехи. Было урезано папское право на индульгенции. Коллегия кардиналов была ограничена 24 членами. Получили одобрение требования, чтобы разные части церкви были представлены пропорционально, чтобы ни от одного монашеского ордена в коллегии не было больше одного члена и чтобы ни один брат или племянник кардинала не становился членом курии, пока сам кардинал жив. Программ и предписаний было составлено предостаточно, но злоупотребления существовали так давно и так глубоко укоренились, что невозможно было согласовать разные мне- ния членов собора и побудить его к действиям. Делегаты заседали уже больше трех лет, им не терпелось вернуться домой.

Чтобы заменить дальнейшее законотворчество, были предложены так называемые конкордаты. Эти соглашения были призваны регулировать отношения между папством и народами. Существовало четыре разных конкордата, один — с французским народом, один — с немецким народом, каждый на пять лет, один — с английским народом, вечный, от 21 июля 1418 г., и один — с испанским народом, от 13 мая 1418 г.322 Эти конкордаты устанавливали правила назначения кардиналов и регулировали их количество, ограничивали право папских назначений на должности, регламентировали сбор аннатов и непосредственных налогов, определяли причины для апелляции в Рим и решали другие проблемы. Они были основой системы тайных или открытых договоров, с помощью которых папство с тех пор строило свои отношения с народами Европы. Григо- рий УП был первым папой, который ввел систему легатов, но он и его преемники юли свои отношения с народами на основании принципа произвола, высшей папской власти и папской непогрешимости.

Собор в Констанце некоторым образом возвысил государство до положения равенства папству в управлении делами церкви. Людовик XIV (1643 — 1715) более полно утвердит галликанскую теорию государственного права управлять дедами церкви иа своей территории в том, что не касается вопросов учения. Первым решающим шагом к утверждению галликанских свобод было действие синода 1407 г.:, когда Франция отказалась повиноваться Бенедикту XIII. Он постановил, что капитулы сами могут выбирать себе епископов, а права папы огра- ничиваются сбором налогов с их епархий. Затем Последовало решение собора в Констанце, Прагматическая санкция, принятая в>$>||)же (1438), и конкордат между Франциском I и Львом X во времена Реформации. В 1682 г. французские прелаты приняли четыре правила, ограничивающих власть папы духовными лицами, — в соответствии с решением собора в Констанце и прецедентами Галликанской церкви — и объявили, что даже в вопросах веры папа не является непогрешимым. Хотя Людовик, властью которого были приняты эти положе- ния, позже отозвал их, они остаются платформой галликанства, противостоящего ультрамонтанской теории непогрешимости и высшей власти папы, и в будущем могут стать основой урегулирования папской проблемы в католическом сообществе328.

В постановлении, известном как Frequens, принятом 9 октября 1417 г., собор объявил, что общецерковный собор должен быть созван через пять лет, затем — через семь лет, а затем — созываться каждые десять лет324. Это решение было

шСм. Mirbt, ст. Konkordat, в Herzog, X. 705 sqq. Хардт приводит конкордаты с Германией и Англией (I. 1056-1083) и с Францией (IV. 155 sqq.). Mansi, XXVII. 1189 sqq., 1193 sqq.

""См. ст. Galllkanismus в Herzog, и Der Ursprung der gallikan. Freiheiten, в Hist. Zeitschrift ,1903, pp. 194-215.

""Creighton (1.393), приведя соответствующую цитату из Hardt, IV. 1432, ошибочно утверждает, что следующий собор должен был состояться через семь лет, а потом — раз в каждые пять лет.

подсказано Мартином в булле Frequens от 9 октября 1417 г. После завершения сорок пятого заседания 22 апреля 1418 г. Мартин распустил собор. Соборы в Базеле — Ферраре и Тренто заседали дольше, как и протестантская Вестминстерская ассамблея в 1643 — 1648 г. Прежде чем распустить собор в Констанце, папа даровал Сигизмунду десятину за год, чтобы возместить ему средства, затраченные на синод.

Собор в Констанце был самым важным синодом средних веков. В нем чувства западного христианского мира проявились заметнее, чем в любом другом соборе когда бы то ни было. Собор предоставил возможность свободных дебатов на темы, важность которых понимали все народы Западной Европы и которые объединяли их. Собор не был ограничен программой, подготовленной папой, как Ватиканский собор 1870 г. Собор был свободен и пользовался своей свободой. Если учение о пресуществлении, принятое Четвертым Латеранским собором (1215), и догмат о папской непогрешимости, принятый Ватиканским собором, содержат в себе элементы, ведущие к постоянному несогласию в церкви, то собор в Констанце объединил латинский христианский мир и положил конец расколу, служившему причиной бесчинств в течение сорока лет. Однако Ватиканским собором 1870 г. было официально отвергнуто его решение, ставящее общецерковный собор выше папы и бывшее поводом для споров в течение веков. Для протестантов решение, принятое в Констанце, — это заметный шаг к правильному определению сути религиозной власти. Лютеру, поставленному Экком в безвыходное положение, оставалось только сослаться на ошибку собора в Констанце, осудившего благочестивого человека Яна Гуса, и отвергнуть непогрешимость соборов, заявив о непогрешимом авторитете Писания, истолкованного по совести.

ПРИМЕЧАНИЕ Об общецерковном характере собора в Констанце

Современные римо-католические историки отрицают общецерковный характер и авторитет собора в Констанце, за исключением четырех его последних заседаний, с сорок второго по сорок пятое, на которых председательствовал папа Мартин V, — или же, в лучшем случае, за исключением его заседаний начиная с момента, когда Григорий XII одобрил собор в своей булле после побега Иоанна, переставшего председательствовать там. Гергенротер и Кирш (II. 862) говорят, что до авторизации Григория у собора не было руководства, он не представлял Римскую церковь и выступал против воли кардиналов, под которыми авторы понимают кардиналов Григория. Салембье (р. 317) пишет: «Собор стал общецерковным только после тридцать пятого заседания, когда Григорий XII дал на него свое согласие» и т. д. Пастор (1.198) решительно отстаивает ту же точку зрения и заявляет, что, когда на четвертом и пятом заседаниях собор заявил о своем превосходстве над папой, он не был еще общецерковным. Эта догма, говорит он, вела к установлению нового принципа, совершавшего революцию в древнем католическом учении церкви. Филипп Гергенротер в Katholisches Kirchenrecht (p. 344 sq.) высказывает такое же мнение — собор не был законным вплоть до отречения Григория.

Мудрость собора, обеспечившего отречение Григория и низложившего Иоанна и Бенедикта, не оспаривается. Действенность избрания им Мартина V, несмотря на пренебрежение папским правилом, ограничивающим право голосования кардиналов, также признается на том основании, что к моменту избрания Мартина собор был санкционирован Григорием и Григорий был настоящим папой, пока не отрекся.

Серьезное возражение против взгляда, отрицающего правомерность четвертого — пятого заседаний, основано на формальном заявлении Мартина V. На последнем заседании собора, после объявления о его роспуске, состоялось спонтанное обсуждение трактата о положении в Польше и Литве, написанного доминиканцем Фалькенбергом в защиту тевтонских рыцарей и оправдывающего убийство польского короля и всех его подданных. Народы обсудили это произведение и объявили его вопиющей ересью, которую невозможно оставить без осуждения на соборе, чтобы последующие поколения по недосмотру не зачислили это ложное свидетельство в догматы ортодоксии. И вот во время этого спонтанного обсуждения, состоявшегося уже после роспуска собора, Мартин произнес слова, которые представляются нам санкционированием всех принятых собором решений. Чтобы прекратить спор, он объявил, что поддерживает все решения, принятые собором по вопросам веры: Omnia et singula determinata et conclusa et decreta in materiis fidei per praesens sacrum concilium generate Constantiense conciliariter tenere et inviolabiliter observare uolebat et nunquam contravenire quoquomodo. Более того, он объявил, что санкционирует и ратифицирует акты, принятые «собором, а не иным способом» (Ipsaque sic conciliariter facta approbat papa et ratificat et поп aliter пес alio modo). Функ (Martin V und das Konzil zu Konstanz in Abhandlungen, I. 489 sqq.), Гефеле (Concilien- gesch., I. 52) и Кйррег (Wetzer-Welte, VII. 1004 sq.) сводят смысл этих слов лишь к эпизоду с Фалькенбергом. Функ, узко понимая сочетание «в вопросах веры», исключает из папской санкции ранения четвертого и пятого заседаний. Доллингер же (р. 464) полагает, что выражение conciliariter («соборным образом») противопоставлено nationaliter («народами»), и это выражение следует воспринимать ? его буквальном значении — оно касается того, что было совершено собором в качестве такового.

Мартин высказывался на данную тему также в булле Frequens от 22 февраля 1418 г., где он признал собор как общецерковный и объявил его постановления обязательными для веры и спасения душ (quod sacrum concilium Constant., universalem ecclesiam representans approbavit et approbat in favorem fidei et salutem animarum, quod hoc est ab universis Christi fidelibus approbandum et tenendum). Гефеле и Функ указывают, что это заявление не исключает вопросов, не относящихся к вере, — ибо Мартин явно одобрил и другие решения, например, принятые на тридцать девятом заседании. У нас нет свидетельств того, что Мартин когда-либо говорил что-то могущее пролить свет на эти два его изречения.

В конце XV века, как видно из Райнальда (an. 1418), стало фигурировать мнение, что Мартин вовсе не намеревался одобрять постановления четвертого — пятого заседаний.

Преемник Мартина V Евгений IV в 1446 г., через тридцать лет после синода, утверждал, что постановления собора должны быть приняты, но в той мере, в какой они не противоречат праву, достоинству и превосходству апостольского престола (absque tamen praejudicio juris et dignitatis et ptaendnentiae Apost. sedis). Папство к тому времени вернуло утраченный престиж, и верховный понтифик был достаточно силен, чтобы вновь говорить о превосходстве апостольского престола над общецерковными соборами. Однако до этого, в булле от 13 декабря 1443 г., он формально признал решения собора в Базеле, самым явным из которых было подтверждение актов собора в Констанце, принятых на четвертом и пятом заседании.

Протестантам представляется, что собор в Констанце вряд ли выбрал бы папой Оддо Колонна, если бы тот выступал против решений собора о высшей власти понтифика. Собор просто уничтожил бы результаты своей работы, избрав человека, которому захотелось бы отменить такое важное решение. Да и Колонна вряд ли мог отрицать власть собора. Это, как говорит Доллингер (р. 159), было бы надобно отказу сына от своих родителей. Достаточно легкий выход из этого трудного положения — тенденция католических историков недавнего времени ставить акцент на том, что общецерковный характер синода был впервые установлен лишь Григорием, — и таким подходом подкрепляется мнение, что папы именно римской линии были законными преемниками святого Петра в годы раскола.

§17. Собор в Базеле. 1431 — 1449

Мартин V оказался способным и вдумчивым управителем, достаточно смелым перед лицом чрезвычайных ситуаций. Он покинул Констанц 16 мая 1418 г. Сигизмунд, выезжавший из города на следующей неделе, предложил ему в качестве папской резиденции Базель, Страсбург или Франкфурт. Франция настаивала на правах Авиньона. Но Колонна был согласен жить только в Риме, и, миновав Берн, Женеву, Мантую и Флоренцию, он вступил в вечный город 28 сентября 1420 г.325 Задержка была вызвана разгоревшейся борьбой за этот город между силами Иоанны Неаполитанской под командованием Сфорца и смелым капитаном Браччо82®. Мартин обеспечил отказ Иоанны от притязаний на город, признав принцессу королевой Неаполя, и умиротворил Браччо, отдав ему Ассизи, Перуд- жу, Йези и Тоди.

Когда Мартин достиг Рима, город находился в плачевном состоянии. Он был добычей разбойников. Улицы были полны отходов и застоявшихся луж. Мосты

""Richental, pp. 149 sqq. mInfessura, p. 21.

разрушались. Многие церкви стояли без крыш. На землях, прилегающих к собору Св. Павла, паслись коровы и овцы. Волки нападали на горожан прямо в черте города327. С прибытием Мартина началась новая эпоха. Папа освободил город от разбойников, и люди могли безопасно ходить с золотом в карманах даже за пределами городских стен. Он восстановил Латеранский дворец и обновил в нем полы. Он починил портик собора Св. Петра и сделал в соборе новую крышу, которая обошлась в 50 тыс. золотых гульденов. Бунты в черте города прекратились. Мартин заслуживает уважения как один из главных благодетелей Рима. Его понтификат был периодом мира после долгих лет непрекращавшихся раздоров и кровопролития из-за споров между самими горожанами и вторжений извне. С Мартином завершается средневековая история и начинается век возрождения и прогресса. На могиле Мартина в Латеранском дворце написано, что он был «счастьем для своего времени» (temporum suorurn felicitas). Так Рим выразил свой долг этому папе.

Мартин проявил интерес к религии, приказав перевезти в Рим останки Моники, матери Августина, и издав буллу о ее канонизации. По прибытии останков Мартин выступил с публичным обращением, в котором сказал: «У нас есть святой Августин, так зачем же нам проницательность Аристотеля, красноречие Платона, репутация Пифагора? Мы не нуждаемся в этих людях. Нам достаточно Августина. Если мы хотим узнать истину, науку и веру, где мы найдем кого-либо более мудрого, ученого и святого, чем святой Августин?»

Что касается обещаний церковных реформ, сделанных в Констанце, то Мартин не обращал на них внимания, и объяснение Пастора, говорящего, что он был слишком занят управлением Римом и благоустройством этого города, его не оправдывает. Старые злоупотребления при распределении должностей и торговля ими продолжались. Папа не собирался отказываться от монархических претензий. Не забывал он и о своих родственниках. Один из его братьев, Джордано, стал герцогом Амальфи, другой, Лоренцо, — графом Альбы. Одного из племянников, Просперо, он облачил в пурпур (1426). Он также выделил своей семье большие земельные участки .

В соборе, который, согласно решению Мартина в Констанце, собрался в Па- вии в апреле 1423 г., принимало участие небольшое количество делегатов. Он был отложен из-за чумы в Сиене и, осудив заблуждения Виклифа и Гуса, был распущен 7 марта 1424 г. Мартин и его преемники боялись соборов и старались по возможности предотвратить их созыв с помощью разнообразных предлогов и отсрочек. Зачем папе было нужно выслушивать наставления и получать приказы? Однако Мартин не мог оставаться совершенно глух к требованиям христианского мира и забыть о своем обещании, данном в Констанце. В Риме стали развешивать листовки с угрозами, требующие от него созыва собора. По принуждению, а не по доброй воле он назначил второй собор, который должен был собраться через семь лет в Базеле (1431), но Мартин умер в том же году, до начала заседаний.

Венецианец Евгений IV, занявший после него папский престол (1431 — 1447), в возрасте двадцати четырех лет был сделан епископом Сиены по решению

шПять крупных волков было убито в ватиканских садах 23 января 1411 г. (Gregorovius, VI.

618).

своего дяди с материнской стороны Григория XII, а вскоре после этого вошел в курию. В свою бытность папой он в основном старался отстоять высшую власть папства, борясь с консилиаризмом. В это время также была предпринята самая примечательная попытка воссоединить греков с Западной церковью.

В соглашении, которое заключил конклав, возвысивший Евгения, кардиналы обещали, что тот, кто будет выбран, будет действовать в интересах приближающегося общецерковного собора, будет следовать постановлениям собора в Кон- станце при назначении кардиналов, станет советоваться со священной коллегией по вопросам папской администрации и проведет реформы в церкви. Такое соглашение подписал конклав, избравший Иннокентия VI (1352), и такие соглашения будет подписывать почти каждый конклав после Евгения вплоть до Реформации, да без особого результата, ибо после окончания выборов папы отвергали это соглашение и начинали следовать собственному курсу.

В день, в который должен был начаться собор в Базеле, 7 марта 1431 г., там присутствовал только один прелат, аббат Везелея. Формальное открытие состоялось 23 июля, но кардинал Чезарини, который должен был председательствовать ш воле Мартина и Евгения, появился только 9 сентября. Он был вынужден, как папский легат, разбираться с восстанием гуситов в Богемии. Сигизмунд послал на собор герцога Вильгельма Баварского в качестве протектора, и количество участников быстро возросло. Если соотнести количество присутствовавших ученых и прелатов, то ученых было Ййшпе, чем в Констанце. Говорят, среди 500 членов собора вряд ли нашлось бы 20 епископов. Остальные были клириками нйзшего ранга или мирянами. «В древности епископы решали проблемы церкви, теперь это делает паства»829. Самым интересным персонажем на соборе был Эней Сильвий Пикколомини, прибывший в Базель в качестве секретаря кардинала Капраники. Он участвовал в заседаниях некоторых важных комиссий.

Перед собором были поставлены следующие задачи: завершить намеченное еобором в Констанце, проведя реформы880, и мирно уладить вопрос с богемской ересью. Собор предпринял замечатетаые усилия для решения обеих задач, но не был поддержан папой и в результатеЧйрйбратился в поле битвы между сторонниками папского абсолютизма и консилиаризма. Споры велись письменно и устно. Николай Кузанский, представитель схоластов, выступил в 1433 г. за высшую власть соборов в своем труде Concordantia catholica. Доминиканец Иоанн Турре- кремата выступил в поддержку противоположного взгляда и отстаивал учение о папской непогрешимости в своей Summa de ecclesia et ejus auctoritate. В течение многих лет этот последний труд был классическим авторитетом, подтверждающим папские претензии.

Проблемы решались не народами, а четырьмя комитетами, каждый из которых состоял из равного количества представителей четырех народов и избирался на месяц. Когда они приходили к согласию по какому-то вопросу, дело представляли на публичном заседании перед всем собором.

Вскоре стало очевидно, что синод не признаёт над собой никакой земной власти и не собирается слушать доводы противоположной стороны. С другой сторо- ны, Евгений не был готов терпеть свободные обсуждения и самоутверждение синода. Он принял неудачное решение отложить синод и перенести его в Боло-

""Travereari, цит. в Creighton, I. 128.

шОЬ reformatlonem Eccles. Dei in capite et membris specialiter congregatur (Mansi, XXIX. 165, etc.).

ныо, объявив о собрании кардиналов 18 декабря 1431 г. Булла была обнародована в Базеле месяц спустя и произвела сильное впечатление. Синод тут же ответил, что продолжает свои заседания. Это было бунтом, но на стороне синода были народы и общественное мнение, а также постановления собора в Констанце. Синод настаивал на личном присутствии Евгения, а 15 февраля 1432 г. объявил о своей высшей власти и о том, что папа не имеет права откладывать или переносить общецерковный собор без согласия последнего.

Сигизмунд получил железную корону в Милане 25 ноября 1431 г. В это время он решительно поддерживал притязания собора. Французский синод, собравшийся в Бурже в начале 1432 г., санкционировал их, а Парижский университет писал, что указ Евгения о переносе собора выпущен по дьявольскому наущению. Собор становился все смелее. На третьем заседании, 29 апреля 1432 г., он призвал папу отменить свою буллу и явиться на собор лично. На четвертом заседании, 20 июня, собор объявил, что, если папский престол опустеет, избрание должно проводиться в Базеле и что, оставаясь вдали от Базеля, Евгений не имеет права назначать новых кардиналов. Собор пошел еще дальше. Он обвинил папу в неявке, а 18 декабря дал ему 60 дней на то, чтобы прибыть в город, угрожая в противном случае начать формальное разбирательство против него.

Сигизмунд, который был коронован императором в Риме в следующую весну, 31 мая 1433 г., не был готов к столь категорическим заявлениям. Он вернулся в Базель в октябре, но, независимо от присутствия императора, собор продолжал двигаться в избранном направлении и неоднократно заявлял о своей высшей власти, цитируя постановления собора в Констанце, его четвертого и пятого заседаний. Голос западного христианского мира был против Евгения, как и голос большинства его кардиналов. Под давлением оппозиции и опасаясь переворота, угрожавшего его власти в Риме, папа уступил и в указе от 13 декабря 1433 г. отозвал три буллы — начиная с выпущенной 18 декабря 1431 г. о переносе синода. Он заявил, что действовал по совету кардиналов, но теперь объявляет «общецерковный собор в Базеле законным с момента его открытия». Он отменял, аннулировал и объявлял недействительными любые высказывания или постановления против святого синода или отрицающие его власть331. В то же время папа назначил легатов для председательства на соборе, и собор их принял. Они поклялись, от своего собственного имени, признавать и отстаивать решения Собора.

Невозможно было отменить предыдущий папский указ в еще более явной форме. Латинские выражения там подобраны очень тщательно, и католические историки просто воздерживаются от опровержения ясного смысла буллы, которая губительна для учения о папской непогрешимости и признает высший авторитет общецерковных соборов. В лучшем случае они комментируют это постановление как можно короче и либо удовлетворяются заявлением о том, что Евгений не собирался признавать подтверждение собором знаменитых решений Констанца, либо высказывают предположение, что папа выпустил этот документ под давлением . Но оба мнения необоснованны. Папа не делал никаких исключе-

mDecernimus et declaramus generate concil. Basileense a tempore inchoationis suae legitime conti- nuatum fuisse et esse... quidquid per nos aut nostro nomine in prejudicium et derogationem sacri concil. Basileensis seu contra ejus auctoritatem factum et attentatum seu assertum est, cassamus, revocamus, irritamus et annullamus, nullas, irritas fuisse et esse declaramus (Mansi, XXIX. 78).

ний. подтверждая акты синода «с момента его открытия». Что же касается мне- ния, будто шшу вынудили принять такой указ, следует сказать только, что на тот ышент еще не разразился бунт против папы в Риме в мае 1434 г., в котором Колонна приняли заметное участие. Так что никакого принуждения не было — кроме простого понимания, что дело проиграно. Чезарини, Николай Кузанский, Эней Сильвий, Иоанн, патриарх Антиохии, и другие выдающиеся участники собора в Базеле выступали за высшую власть соборов. Они и синод не приняли бы папского документа, если бы в нем говорилось что-то иное. Доллингер завершает свой рассказ словами, что булла Евгения — самое несомненное и безошибочное призвание власти соборов, какое только возможно, и что папа подчинился ей.

Евгений был последним папой, не считая Пия IX, которому пришлось бежать иаРима. До него бежать из города приходилось двадцати пяти папам. Переодетый монахом-бенедиктинцем и проделавший часть пути на плечах моряка, он добрался до лодки на Тибре, но был узнан и забросан градом камней, от которых спасся, лежа пластом на дне лодки и укрываясь щитом. Достигнув Остии, он сел на галеру, отплывавшую в Ливорно. Оттуда он направился во Флоренцию. Он <$$авался в изгнании с 1434 по 1443 г.

Пытаясь умиротворить гуситов, собор даровал им право пользоваться чашей иЧеделал другие уступки. Причины их оппозиции церкви были изложены в четырех Пражских статьях. Синод ввел совершенно новый метод обращения с ере- тиками, гарантировав гуситам и их представителям полное право обсуждения. Решив вопрос о своей власти, синод предпринял меры для реформы церкви, «ее главы и членов». Он ограничил количество кардиналов двадцатью четырьмя и настаивал на наличии у них соответствующих качеств (необходимая мера, так как Евгений сделал кардиналами двух своих племянников). Аннаты, выплаты за паллий, продажа церковных должностей и другие подати, учрежденные апостольским престолом, были упразднены. Право апелляции в Рим было ограничено. Среди прочих мер было подтверждение закона о целибате священников333 и запрет на театральные представления и прочие развлечения в церковншущани- ях и дворах. В 1439 г. синод выпустил указ о непорочном зачатш|2?Згласно которому Мария всегда была свободна от первородного и реального. Щра334. Покушение на папские доходы, повлиявшее на весь его двор, было в какой-то степени смягчено за счет обещания позаботиться о других источниках. Из единовластного главы церкви, непосредственно назначенного Богом и не отвечающего перед человеческим судом, верховный понтифик превратился в исполнителя воли собора. Параллельно был принят комплекс мер в попытке очистить Базель от зол, сопровождающих большие стечения народа, — таких как азартные игры, танцы и изобилие блудниц, которым было запрещено показываться на улицах.

Евгений не оставался праздным, пока собор покушался на его прерогативы и несвойственным для папы образом обращался с еретиками. 1 июня 1436 г. он обратился к князьям Европы, жалуясь на такие своевольные меры, как отмена папских источников дохода, устранение молитвы за папу из литургии и предоставление права голоса на синоде низшему клиру. В это время проблема союза с греками, приобретшая очень большое значение, дала папе возможность вновь утвердить свою власть и прекратить собор в швейцарском городе.

mDe concubinariis (Mansi, XXIX. 101 sq.).

""immunem semper fuisse ab omni originali et actuali culpa, etc. (Mansi, XXIX. 183).

Предложения воссоединения, исходившие от Константинополя, одновременно были сделаны несколькими группами послов, отправленных к папе и собору. Одна встретилась с Евгением в Болонье, другая появилась в Базеле летом 1434 г. Обсуждая возможное место встречи представителей двух церковных сообществ, греки предпочитали какой-нибудь итальянский город или Вену. Это вполне подходило Евгению, который даже предложил встретиться в Константинополе, но синод резко сообщил ему, что о городе на Босфоре не может быть и речи. Участники собора предложили Базель, Авиньон или один из городов в Савойе, ослабляя тем самым свои позиции. В 1437 г. в Константинополь прибыли две делегации, одна от собора и одна от папы, предлагавшие разные места встречи.

Когда дело дошло до принятия окончательного решения, собор 355 голосами против 244 решил продолжать заседания в Базеле или, если грекам это неудобно, то в Авиньоне. Меньшинство, руководствуясь желаниями папы, высказалось за Флоренцию или Удине. В булле от 18 сентября 1437 г., подписанной восемью кардиналами, Евгений осуждал синод за переговоры с греками, объявлял его отложенным и, якобы по просьбе греков, переносил его в Феррару335.

Планы собора были расстроены, хотя его участники еще не понимали своего положения. Воссоединение христианского мира было чрезвычайно важным вопросом. В умах людей оно превосходило по важности реформу церковных злоупотреблений. И все греки отправились в Феррару. Прелаты, находившиеся в Базеле, постепенно удалились за Альпы, в том числе кардиналы Чезарини и Николай Кузанский. Единственным кардиналом, оставшимся в Базеле, был Алеман, архиепископ Арля. Началась открытая борьба между папой и собором, которая могла привести либо к расколу западного христианского мира, либо к полной победе папства. Споры в Базеле были столь ожесточенными, что горожанам приходилось вооружаться и вмешиваться, дабы предотвратить насилие. Консилиа- ризм сражался за свою жизнь. На двадцать восьмом заседании, в октябре 1437 г., собор объявил папскую буллу недействительной и призвал Евгения в течение шестидесяти дней явиться на собор лично или прислать депутата. Четыре месяца спустя, 24 января 1438 г., собор объявил Евгения смещенным с должности, а 25 июня 1439, на тридцать четвертом заседании, — «устраненным, низложенным, лишенным прав и низвергнутым» как возмутителя спокойствия церкви, симониста и клятвопреступника, неисправимого, отошедшего от веры, раскольника и упорствующего еретика336. До этого, на тридцать третьем заседании, собравшиеся снова торжественно объявили о высшей власти соборов и отрицали право папы откладывать или переносить общецерковный собор. А тех, кто утверждает обратное, собор объявлял еретиками.

Тем временем 8 января 1438 г. открылся собор в Ферраре, и каждый день в нем участвовало все большее количество людей. Карл VII встал на сторону Евгения, хотя французский народ на синоде в Бурже летом 1438 г., по сути, принял реформы, предложенные Базельским собором337. Это решение, известное как

шО «переносе» говорит сам папа: transferendo hoc sacrum concilium in civitatem Ferrarensium (Mansi, XXIX. 166). Причины переноса собора в итальянский город и интересные сведения об обсуждении места сбора см. в Haller, Cone. Bas., I. 141-159.

mEugenium fuisse et esse notorium et manifestum contumacem, violatorem assiduum a tque contem- ptorem sacrorum canonum synodalium, pads et unitatis Eccles. Dei perturbatorem notorium... simoniacum, perjurum, incorrigibilem, schismaticum, a fide devium, pertinacem hae reticum, dila- pidatorem jurium et bonorum ecclesiae, inutilem et damnosum ad administrationem romani pon- tificii, etc. (Mansi, XXIX. 180).

шМирбт приводит часть из них (Quellen, p. 160).

Прагматическая санкция, подтверждало высшую власть соборов и их созыв раз щдесять лет, упраздняло аннаты и право первых плодов, устанавливало назначе- ".давш крупные бенефиции посредством выборов и ограничивало количество кар- цщалов двадцатью четырьмя. Эти важные постановления, опирающиеся на ре- решш собора в Констанце, стали основой галликанских свобод. %*•> Немецкие князья и церковные деятели либо оставались нейтральными, либо дорыто поддерживали Базельский собор. Сигизмунд умер в конце 1437 г., и, жред избранием в качестве преемника его зятя Альбрехта II, электоры во Франкфурте высказались за нейтралитет. Альбрехт прожил лишь два года после 1юего избрания королем римлян. Его сменил его дядя, Фридрих III. Фридрих Явосолько лет соблюдал нейтралитет, после чего встал на сторону Евгения. 4 Не желая, чтобы его решения игнорировали и отменяли, собор в Базеле, назначив комиссию из тридцати двух человек, во главе которой стоял д'Алеман, в 1489 г. выбрал папой Амадея, герцога Савойского338. После смерти своей жены (1435) Амадей основал орден святого Мавриция и жил с несколькими товарища- |си в уединении в Рипайле, на берегу Женевского озера. Он был богат и из влиятельной семьи. Он принял имя Феликса V и назначил четырех кардиналов. Че- §И$тод после избрания, сопровождаемый двумя своими сыновьями, он вступил в Явзель и был коронован кардиналом Д'Алеманом. Говорят, что тиара стоила ДО тыс. крон. Так западный христианский мир вновь оказался свидетелем раско- ??. Феликса поддерживала Савойя и некоторые немецкие князья, Альфонсо Ара- гвйский и университеты Парижа, Вены, Кельна, Эрфурта и Кракова. Фрид- рйх Ш держался подальше от Базеля и отказался от брака с Маргаритой, дочерью Феликса и вдовой Людовика Анжуйского, за которой давали приданое в 200 тыс. дукатов.

Папе удалось привлечь на свою сторону Фридриха III, римского короля, в основном благодаря продажности главного министра Фридриха Каспара Шлика предательству Энея Сильвия, который покинул одну сторону и примкнул к

Шй, так как это было ему выгодно. Из решительного защитника собора он катился в сторонника Евгения, перед которым он во всем исповедался, а из Феликса — в секретаря Фридриха и оказался самым проницательным и ©гёйЦгаивым агентом Евгения. Он был способным дипломатом и чутко улавливал, куда дует ветер.

^' Архиепископы Трира и Кельна, которые открыто поддерживали собрание в ' Йа^яе, были смещены Евгением в 1446 г. В тот же год шесть электоров предло- ЖШШ Ёвгейию свое послушание, если он признает высшую власть общецерков- но^о собора и в течение тринадцати месяцев созовет новый собор на немецкой по^ве. Следуя совету Энея Сильвия, папа повел себя мудро и продемонстрировал готовность к примирению. Папские делегаты явились на сейм, собравшийся в сентябре 1446 г., и Энею удалось привлечь на сторону папы маркграфа Бранден- * бургского и других влиятельных князей. В следующем январе он и другие послы прибыли в Рим как представители архиепископа Майнца, Фридриха III и других князей. В результате переговоров был принят конкордат — так называемый конкордат князей (Fiirsten Konkordat), посредством которого папа восстановил на постах двух смещенных архиепископов, признал высшую власть общецерков- ных соборов и дал Фридриху право при его жизни назначать епископов Тренто,

**Н. Manger, D. WahlAmadeos ?. Savoyen гит Papste, Marburg, 1901, p. 94. В 1416 г. Сигизмунд сделал графов Савойских герцогами.

Бриксена, Хура, Гурка, Триеста и Пилзена, а также ему и его потомкам — право заполнять, с одобрения папы, 100 австрийских бенефициев. Эти уступки Евгений ратифицировал в четырех буллах, от 5 — 7 февраля 1447 г. В одной из них, булле Salvatoria, объявлялось, что в предыдущих трех буллах папа не имел намерения умалить права апостольского престола, а если его преемники сочтут его уступки противоречащими учению отцов, они могут считать их недействительными. Соглашение было отпраздновано в Риме под звон колоколов и было подтверждено Николаем V в так называемом Венском конкордате 17 февраля 1448 г.339

Евгений умер 23 февраля 1447 г. и был похоронен рядом с Евгением III в соборе Св. Петра. Он ничего не сделал для проведения реформ в церкви. Как и Мартин V, он любил искусство, вкус к которому развил во время изгнания во Флоренции. Ему удалось сохранить средневековые воззрения на папство и задержать реформу церкви, которая, когда наступило ее время, привела к расколу западного христианского мира, продолжающемуся по сей день.

Базельский собор продолжал тянуться, монотонно и без определенных событий. Больше ничего примечательного на нем не случилось. Противореча сам себе, собор даровал Феликсу десятину. В июне 1448 г. он переместился в Лозанну. От его участников осталась горстка людей. Устав быть синонимом неудачи, собор проголосовал за признание законным папой Николая V, преемника Евгения, и тихо почил 25 апреля 1449 г. Феликс же, вежливо отменив свои буллы с анафемой против Евгения и Николая, отрекся. Он не пострадал и не был вынужден каяться в том, что высокомерно исполнял функции папы. Его сделали кардиналом-епископом Сабины и апостольским наместником в Савойе и других районах, которые зачли его решение «повиноваться». Трое из его кардиналов были приняты в курию, д'Алеман прощен. Феликс умер в Женеве в 1451 г.340

С тех пор у римской курии не было антипап. Базельский собор завершил череду трех соборов, основной задачей которых было прекращение папского раскола и борьба со злоупотреблениями в церкви. Раскол был прекращен, но злоупотребления в церкви остались и при последних папах XV века стали более вопиющими, чем когда бы то ни было. Но даже в этом плане соборы не были напрасны, потому что своими решениями они предупредили деятелей протестантской Реформации: не стоит уповать на церковные собрания. Что касается теории высшей власти общецерковных соборов, которую там с таким достоинством отстаивали, то она была гордо отвергнута более поздними папами на практике, объявлена ошибочной на Пятом Латеранском соборе (1516)341 и аннулирована догмой о папской непогрешимости, принятой на Ватиканском соборе 1870 г.

§18. СОБОР В ФЕРРАРЕ — ФЛОРЕНЦИИ. 1438 — 1445

На соборе в Ферраре греки подчинились апостольскому престолу. Этот собор не пытался решать проблему церковных реформ и соперничать с Базельским собором. После шестнадцати заседаний в Ферраре Евгений в феврале 1439 г.

"^Приводится в Mirbt, р. 165 sqq.

""В своей булле Ut pads (1449), признавая решение Лозаннского собора в его пользу, Николай V назвал Амадея «своим уважаемым и возлюбленным братом» и признал за Базельско-Лозанн- ским собором статус общецерковного (sub nomine generalis concilii — Labbaeus, XII. 663, 665).

341 Sess. XI. Romanumpontificem tanquam super omnia conciliaauctoritatem habentem, conciliorum indicendorum transferendorum ac dissolvendorum plenum jus et potestatem habere. Этот собор объявил собор в Базеле «малым собором», conciliabulum, или даже «соборчиком», conventicula (Mansi, XXXII. 967).

перенес собор во Флоренцию. В качестве причины указывались нездоровые усло- вия в Ферраре, но на самом деле флорентийцы предложили Евгению обеспечить гарантированную поддержку гостями с Востока, удалив их от побережья, — что- бы греки просто не могли вернуться домой до заключения союза. В 1442 г. собор перенесен в Рим, и два его заседания состоялись в Латеранском дворце. Заседания в Ферраре, Флоренции и Риме прибывляются к первым двадцати пяти заседаниям в Базеле — и все вместе они считаются семнадцатым общецерковным собором342.

Раскол между Западом и Востоком, формально начавшийся в середине IX века, когда патриархами Рима и Константинополя были, соответственно, Николай I и Фотий, усу1убился вследствие крестовых походов и захвата Константинополя в 1204 г. Интерес к воссоединению двух ветвей церкви был проявлен во время обсуждения в Бари (1098), когда Ансельма попросили изложить разногласия с греками, и этой теме были посвящены трактаты Фомы Аквината и других богословов. Единственная примечательная попытка воссоединения была сделана наВтором Лионском соборе (1274), когда делегация с Востока заключила соглашение — впрочем, не признанное восточными церквями. В 1369 г. император Иоанн V Палеолог посетил Рим и отказался от раскола, но его действия вызвали «благоприятный отклик в Константинополе. В Констанце (1418) появлялись послы от Мануила II Палеолога и патриарха Константинополя343, а в 1422 г. Мартин V послал францисканца Антония Массана на Босфор с девятью статьями, которые должны были стать основой союза. Эти статьи привели к переговорам, которые и завершились в Ферраре.

Ни Евгений, ни греки не заслужили похвал за свое участие в переговорах. Греки действовали исключительно из желания получить помощь Запада в борьбе против турецкого вторжения, а не из религиозного рвения. Что же касается латают, то им пришлось оплатить все расходы греков во время их путешествия в Италию, пребывания в Италии и на пути обратно. Католические историки без особого энтузиазма описывают бессмысленные достижения Евгения344.

Греческая делегация была велика и внушала надежды. В ее состав входили швератор и патриарх Константинополя {Иосиф II, а также двадцать митрополите»}:. На венецианских судах, нанятых папой, император Иоанн VIII Палеолог прибыл в Венецию в феврале 1438 г.345 Ему оказали блестящий прием, но можно предположить, что удовольствие императора от празднеств было омрачено воспоминаниями о взятии и разграблении его столицы в 1204 г. предками тех, кто его принимал. Иоанн прибыл в Феррару 6 марта. Греческая делегация состояла из 700 человек. Евгений приехал в город 27 января. В булле, зачитанной на синоде, он называл императора своим наивозлюбленным сыном, а патриарха — благочестивейшим братом346. В публичном обращении, произнесенном кардиналом Че- зарини, было объявлено о четырех разногласиях двух церковных сообществ: касательно исхождения Святого Духа, касательно использования пресного хлеба в

•"Hefele-Knopfler, Kirchengesch., p. 477.

•"Richental (Chronlk, p. 113) упоминает об их прибытии.

*"Hefele-Knopfler, Kirchengesch., p. 476; Hergenrother-Kirsch, II. 949; Funk, Kirchengesch., . p. 377. Pastor (II. 307) пишет: «Diepolitische Nothlage brachte endlich die Griechen гит Nach-

geben».

шРассказ о прибытии императора в Венецию и его пребывании там см. в Mansi, XXXI. 463 sqq. mDilectiagimus filius noster Romaeorum imperator cum piissimmo fratre nostra, Josepho Const.

patriarcha (Mansi, XXXI. 481).

евхаристии, касательно учения о чистилище и касательно высшей власти папы. Обсуждения представляли собой печальную картину богословских пикировок и путаницы. Участники не выказывали ни малейшего интереса к религиозным потребностям человечества. Греки тянули время, наслаждаясь гостеприимством своих хозяев. Латиняне настаивали на высшей власти римского понтифика, а гости с Востока, занятые соображениями мирской политики, помышляли лишь о защите своей ослабевшей империи.

Среди самых выдающихся греческих участников были Виссарион, епископ Никеи, Исидор, архиепископ Киевский, и Марк Евгеник, архиепископ Эфеса. Виссарион и Исидор остались на Западе после роспуска собора, и Евгений сделал их кардиналами. А вот архиепископом Эфеса мы восхищаемся за то, что он отказался раболепно склониться перед папой и принять статьи соглашения вместе со своими коллегами. Ведущими лицами среди латинян были кардиналы Чезарини и Альбергати и испанец Туррекремата, который тоже был сделан кардиналом после завершения собора.

Сначала переговоры касались вопросов этикета. Евгений дал личную аудиенцию патриарху, но отказался от церемонии целования ноги. Важной проблемой стало размещение делегатов в зале, и греческий император позаботился о том, чтобы сидения, выделенные для греков, тщательно измерили и чтобы их положение не было менее почетным, чем положение латинян347. Папа обещал содержать своих гостей и каждый месяц выделял тридцать флоринов императору, двадцать пять — патриарху, по четыре — каждому из прелатов и по три — каждому из прочих членов делегации. Но как могли высокомерные латиняне уважать восточного императора и церковных лидеров, прибывших с целью объединения церкви, если гости захотели принимать пособие от папы и быть у него на содержании?!

Первое общее заседание собора состоялось только 8 октября 1438 г. Основную его часть заняло длинное обращение Виссариона, а основную часть второго заседания — еще более длинная речь другого грека. Свой вклад в задержку переговоров внес и император, который большую часть времени охотился. Сначала греки настаивали на том, что ничего не хотят добавлять к первоначальному символу веры. Снова и снова они собирались удалиться, но их останавливал страх перед турками и пустые кошельки348.

Комиссия из двадцати человек, десяти греков и десяти латинян, была назначена для предварительного обсуждения разногласий.

Греки приняли поправку, сделанную к Константинопольскому символу веры на синоде в Толедо (589) и гласящую, что Дух исходит от Отца и от Сына, — но с тем условием, что им не надо будет вводить filioque в свой символ веры. Они оправдывали свою позицию тем, что, по их пониманию, латиняне заявляли об исхождении Духа от Отца и Сына как из двух первопричин. Обоюдно признанная формулировка гласила: «Дух исходит от Отца и Сына вечно и по сущности как из одного источника и причины»349.

О чистилище было решено, что сразу после смерти блаженные получают возможность узреть Бога (греки такое отрицали). Души в чистилище очищаются

w7Syrophulos. См. Hefele Conciliengesch., VII. 672.

348Hergenrdther-Kirsch (И. 949) особо указывают на согласие греков принимать милостыню.

349Aeternaliter et substantialiter tanquam ab uno principio et causa. А фразы ex patre et filio {от Отца и Сына} и ex patre per filium {от Отца через Сына} были объявлены идентичными по значению.

болью, и их очищение может ускориться молитвами живых. По настоянию греков было опущено упоминание о физическом огне как очищающем элементе.

Римляне пошли на уступку касательно использования дрожжевого хлеба у греков.

В вопросе евхаристии греки, которые после слов «сие есть Тело Мое» просят, ФГОбы Дух превратил хлеб в Тело Христа, согласились, что пресуществление происходит при произнесении слов священником, но при условии, что это утверждение не будет фиксироваться в письменных артикулах веры.

€амой сложной проблемой оказалась высшая власть Римского епископа. Статья соглашения признает его «обладающим властью над всем миром, наместником Петра и истинным наместником Христа, главой всей церкви, отцом и учителем всех христиан, которому, в лице Петра, Христос дал общецерковную власть кормить, править и руководить»350. В оригинальном документе эта замечательная уступка была ограничена добавлением слов: «в точности как записано и в актах вселенских соборов, и в святых канонах»351. Но позже латиняне изменили згу?фразу на «в точности как записано еще в актах вселенских соборов и в святых канонах». Латинская фальсификация превратила даже древние вселенские соборы в свидетельства о высшей власти римского понтифика.

Статьи соглашения были включены в решение352, начинающееся словами La- etentuncoeli et exultat terra («Да ликуют небеса и радуется земля»). Там объявлялось, что стена, разделявшая Западную и Восточную церкви, сокрушена краеугольным камнем, Христом. Тьма долгого раскола отступила перед лучом согласия. Мать Церковь с радостью смотрит, как ее разлученные дети воссоединяются в духе мира и любви. Союз возможен по вмешательству благодати Святого Духа. Огатьи были подписаны 5 июля 115 латинянами и 33 греками, 18 из которых были митрополитами. Архиепископ Марк Эфесский единственный из представителей Востока отказался подписывать документ. Патриарх Константинополя умер за месяц до подписания, но в своих письмах одобрил соглашение. Его тело похоронено в церкви Санта-Мария-Новелла во Флоренции. Все, что осталось нам о* этого союза, — его останки и оригинальная рукопись соглашения, хранящаяся в Лаврентийской библиотеке во Флоренции.

6 июля 1439 г. соглашение было публично зачитано в соборе Флоренции. Греческий текст читал Виссарион, латинский — Чезарини. Присутствовал папа, который совершил мессу. Латиняне пели гимны на латыни, греки — на своем языке. Евгений обещал выделить для защиты Константинополя гарнизон на 302 галерах, а если будет необходимо, организовать вооруженную поддержку западного христианского мира. Выплата содержания задерживалась, а потому император пробыл в Европе еще месяц, чтобы получить деньги за пять месяцев, и затем вернулся через Венецию в свою столицу, в которой не был два года.

mDiffinimu8 sanctam apostol. sedem et Romanam pontificem in unwersum orbern tenere primatum et ipsum pontificem Romanum successorem esse B. Petri principis apostolorum, et verum С hristi vicarium, totiusque ecclesiae caput, et omnium Christianorum patrem et doctorem existere, etc. (Mansi, XXXI. 1697).

mQuemadmodum et in gestis oecumenicorum conciliorum et in sacris canonibus confine tur. Фальсификация фразы состояла в замене et {«и») на etiam {«еще»}, так что фраза звучала: ...que- madmodum etiam in gestis, etc. См. Dollinger-Friedrich, D. Papstthum, pp. 170, 470 sq. Доллин- гер говорит, что в римском издании 1626 г. собор в Ферраре назван восьмым вселенским.

•"Этот документ вместе с подписями приводится в Mansi, pp. 1028-1036, 1695-1701. Hefele- Knopfler (Conciliengesch., VII. 742-753) считают его таким важным, что полностью приводят греческий и латинский текст оригинала, а также перевод на немецкий язык.

Соглашение, принятое в Ферраре, осталось только на бумаге. Все торжества и ликование от заключения союза стали просто смешны, когда его положения были категорически отвергнуты Константинополем.

По возвращении на Восток участников собора заклеймили как азимитов (этим словом греки презрительно называли латинян за использование ими в евхаристии пресного хлеба). Исидор, объявивший о соглашении в Офене, был схвачен и помещен в монастырь, из которого два года спустя бежал в Рим. Патриархи Иерусалима, Антиохии и Александрии составили в Иерусалиме послание (1443), в котором осуждали Флорентийский собор как синод разбойников, а Ми- трофана, византийского патриарха, — как матереубийцу и еретика.

Статьи соглашения действительно были обнародованы в соборе Св. Софии 14 декабря 1452 г. латинским кардиналом, но шесть месяцев спустя Константинополь был уже в руках мусульман. Греческий собор, собравшийся в Константинополе (1472), официально отверг соглашение.

С другой стороны, весть об успехе римской политики прокатилась по Западной Европе. Положение Евгения укрепилось благодаря этому его пустому триумфу, а влияние Базельского собора пропорционально уменьшилось. Если в Ферраре и Флоренции и не были установлены сердечные отношения между церквями Востока и Запада, то влияние собора было благотворно в другом плане — он способствовал распространению греческой учености и литературы на Западе.

Делегации армян и яковитов прибыли во Флоренцию в 1439 и 1442 г. соответственно. Копты и эфиопы тоже послали делегации. Казалось, наступает время воссоединения разрозненных областей христианского мира353. Договоренность с армянами, о которой было объявлено 22 ноября 1439 г., гласила, что восточные делегаты признали исхождение Святого Духа от Сына и решение Халкидонского собора, согласно которому Христос обладает двумя природами и, соответственно, двумя волями. Армяне-униаты оказались верны соглашению, но армянский католикос Григорий IX, который попытался навязать союз, был смещен, и турки в 1461 г. посадили армянского патриарха в Константинополе. Союз с яковитами, о котором было объявлено в 1442 г., был отвергнут на Востоке повсеместно. Попытки примириться с коптами и эфиопами оказались напрасными. Евгений отправил послов на Восток, чтобы призвать к объединению маронитов и нестори- ан. Несториане острова Кипр подчинились Риму, а марониты были приняты в римское сообщество век спустя, в 1516 г., во время Пятого Латеранского собора.

7 августа 1445 г. Евгений распустил долгий собор, который начался в Базеле, продолжился в Ферраре и Флоренции и завершился в Латеранском дворце.

шСм. Mansi, XXXI. 1047 sqq.; Hefele-Knopfler, VII. 788 sqq. Единственной заметной встречей греческих и западных церковных деятелей с тех пор была Боннская конференция 1875 г., в которой приняли выдающееся участие Доллингер и старокатолики. В ней также участвовали доктор Филип Шафф и несколько англиканских богословов. См. Creeds of Christendom, I. 545-554, и Life of Philip Schaff, pp. 277-280.