Николай Саввич Тихонравов

Тихонравов Н.С. Сочинения. Т. 1. Древняя русская литература.589 с. Т. 2. Русская литература XVII и XVIII веков. М., 1898. Опись А, №905. Сплетены вместе.

Летописи русской литературы и древности.

Памятники отреченной литературы.

Из Брокгауза Архангельский:

Тихонравов (Николай Саввич) - один из виднейших историков русской литературы (1832 - 1893). Родился в Калужской губернии; отец его был фельдшером. По окончании гимназического курса в Москве, поступил в 1849 г. в главный педагогический институт, но в том же году, при содействии Погодина , перешел в Московский университет. Первая же его работа, несмотря на свой случайный характер ("Несколько слов о Кае Катулле и его сочинениях", "Москвитянин", 1850, № 19), по эрудиции была замечательна для столь юного автора. Ряд статей, написанных Тихонравовым за время пребывания в университете, окончательно выдвинули начинавшего ученого. Особенно многим Тихонравов считал себя обязанным Шевыреву и Буслакеву. Лекции Шевырева ставили изучение русской литературы на историческую почву; от Буслаева Тихонравов усвоил себе "тот современный сравнительно-исторический метод изучения литературных памятников, который уже успел дать самые плодотворные результаты для исторической науки". В первые годы после окончания Тихонравовым университетского курса в научных и литературных кружках шла оживленная работа. Рядом с общественным интересами, которые вызывались крымской войной, новым царствованием, ожиданием реформ, складывался живой, можно сказать страстный интерес к изучению старины и народности. Выходили в свет первые тома "Истории России" Соловьева ; Забелин печатал первые очерки "Домашнего быта русских царей"; Калачов издавал свой замечательный "Архив"; Афанасьев предпринимал первое научное издание русских народных сказок, углублялся в мифологические исследования по следам Буслаева , и в то же время готовил материалы "Библиографических Записок"; Срезневский начинал свои археографические изыскания; Буслаев, увлеченный реставрациями поэтической древности в трудах Гримма , совершал подобные поиски в старине русско-славянской. Пробыв несколько лет преподавателем истории и русской словесности в одной из московских гимназий, Тихонравов в 1859 г. занял в Московском университете кафедру истории русской литературы; в 1870 г. получил степень доктора русской словесности honoris causa; в 1876 г. был избран деканом историко-филологического факультета, в 1877 г. - ректором Московского университета. Последнее звание он занимал до 1883 г.; в 1889 г. прекратил чтение лекций в университете; в 1890 г. был избран ординарным академиком. Сделавшись профессором, Тихонравов отдался, главным образом, историко-критическому изучению памятников. Отношение его к ним было живое, продуктивное, воскрешающее забытых литературных деятелей, воссоздающее, по случайным остаткам, целые литературные эпохи. Он предпринимает издание "Летописей русской литературы и древности" (5 т., Москва, 1859 - 63). В "объявлении" об этом издании (не помещенном при "Летописях") дана превосходная характеристика нового направления историко-литературных изучений. "История литературы - читаем мы здесь, - перестала быть сборником эстетических разборов избранных писателей, прославленных классическими; ее служебная роль эстетике кончилась и, отрекшись от праздного удивления литературным корифеям, она вышла на широкое поле положительного изучения всей массы словесных произведений, поставив себе задачей уяснять исторический ход литературы, умственное и нравственное состояние того общества, которого последняя была выражением, уловить в произведениях слова постепенное развитие народного сознания, - развитие, которое не знает скачков и перерывов... С изменением задачи изменилось и значение историко-литературных источников и пособий. На первый план начали выдвигаться литературные произведения, которые даже не упоминались в прежних историях литературы: вся история средневековой европейской словесности создалась только в последние четыре десятилетия... Обстоятельное изучение народного быта по литературным памятникам привело исследователей к необходимости сблизить литературные интересы эпохи со всеми прочими художественными ее проявлениями. как древние писцы и старинные типографщики были вместе миниатюристами и гравёрами, так и история литературы и письменности естественно должна была, в своем обширном развитии сблизиться с историей искусства... Успехи языковедения не остались, в свою очередь, без влияния на историю литературы. Выросшая на основе общих индоевропейских преданий, народных верований, языка, словесность народная может быть вполне понимаема только в связи с изучением мифологии, праздников, поверий, обычаев и вообще всей обстановки народного быта, среди которой она возникает". "Летописи русской литературы и древности" имели в виду "расширить круг историко-литературных и археологических исследований, знакомя с такими памятниками нашей литературы и древности, которые до сих пор, несмотря на свое высокое значение, остаются не изданными и состав которых не подвергался тщательному изучению". Области апокрифической литературы здесь отведено одно из наиболее видных мест. Самому издателю принадлежит ряд наиболее ценных статей и изданий памятников ("Повесть об Аполлоне Тирском", "Луцидариус", "Сказание о Индейском царстве", "Повесть о Вавилонском царстве", "Повести о царе Соломоне" и др.). Статьи были иногда невелики по объему, но почти каждая из них являлась капитальным вкладом в науку, представляя собой или обнародование памятника, совершенно дотоле неизвестного, или обследование произведения, мало изученного, или наконец новое освещение предмета. "Летописи" изданы были Тихонравовым на собственные средства и далеко не вернули затраченных сумм. Одновременно с последней книжкой "Летописей" вышел новый монументальный труд Тихонравова: "Памятники отреченной русской литературы" (2 т., Москва, 1863). Издание это должно было быть "приложением" к сочинению: "Отреченные книги древней России", не изданному автором; лишь отчасти этот труд, нужно думать, вошел в литографированные курсы Тихонравова и в некоторые его критические статьи, а также в читанные им на археологических съездах рефераты, также ненапечатанные. В обширной апокрифическо-отреченной литературе (см. Отреченные книги, XXII, 462 - 3; Апокрифы, I, 901 - 902) Тихонравов различает собственно "апокрифы" от книг "отреченных", "ложных", и резко упрекает исследователей, смешивающих эти "два совершенно различные понятия". "Критическое изучение отдельных памятников апокрифической и отреченной литературы - говорит Тихонравов, - могло бы объяснить нам многие факты народной русской словесности и пролило бы неожиданный свет на то знаменательное явление в истории древнерусского просвещения, которое мы называем расколом. Оно убедило бы нас, что те же стародавние верования индоевропейской семьи, которыми держится народная словесность, дали жизнь целой массе апокрифических и отреченных писаний; что древняя Россия называла отреченным все то, что держалось и условливалось народным язычеством; что произведения народной словесности с точки зрения византийской теологии были отреченной, бесовской забавой". Отреченные книги переходили в народную массу потому, что многие из них "держались теми же стародавними преданиями индоевропейской семьи, которых выражением была изустная словесность народа. Здесь источник тех неизменных симпатий, которыми сопровождались отреченные книги в древней России в течение целых столетий, - симпатий, которых не могли ослабить церковные запреты... Отреченная литература не развивала двоеверия в грамотных людях (как предполагали некоторые исследователи, например Галахов ); она сама питалась и поддерживалась этим двоеверием... История древнерусского просвещения не представляет доказательств, чтобы наше духовенство ясно сознавало вред отреченных книг и систематически их преследовало. Напротив, немногие образованные пастыри русской церкви определенно указывали, что отреченные писания хранились именно в толстых сборниках у попов - и рукописные сборники подтверждают справедливость этого указания". Сетования архиепископа новгородского Геннадия на невежество и простоту ставившихся в попы также служат лучшим доказательством того, что старое русское духовенство само вдохновлялось апокрифическими и отреченными писаниями. В XVI и XVII в. и те, и другие еще процветают в русской литературе. "Памятники отреченной литературы" - до сих пор одно из капитальнейших изданий по нашей древней литературе. Существенным добавлением к нему, помимо ранее напечатанных "Памятников старинной русской литературы" Пыпина и Костомарова , являются более поздние издания Порфирьева , издания южнославянских памятников, сделанные главным образом академиком Ягичем , изыскания - вместе с изданием многих текстов - академика А.Н. Веселовского и тексты, напечатанные профессором Соколовым . Внимание Тихонравова обращала на себя и соседняя с древнерусскими апокрифами область - старинных русских светских повестей и сказаний. Здесь Тихонравов шел по следам Буслаева и Пыпина; тем не менее и эти его исследования (они все помещены в "Летописях") были ценными приобретениями для науки. Сюда относятся, например, "Сказка об Уруслане Залазаревиче", "Повесть о Савве Грудцыне", "Заметки о сказке Шемякин Суд". Тихонравов открыл новый список Девгениева Деяния и прочитал о нем замечательный реферат на VIII археологическом съезде в Москве, в январе 1890 г. (не напечатан). Весьма важны изыскания Тихонравова и по другим отделам нашей древней письменности. Таковы его издания памятников и статьи: "Древнерусские слова и поучения, направленные против языческих верований и обрядов" ("Летописи русской литературы"); "Пять древнерусских поучений"; "Слово о злых женах"; "Новый список слова о Данииле Заточнике"; "Новый отрывок из путевых записок суздальского епископа Авраамия" ("Вестник общества древнерусского искусства", 1876); "Квирин-Кульман" ("Русский Вестник", 1867, кн. 11 - 12; довольно обширная статья, рассказывающая историю заезжего в Москву немца-мистика, вздумавшего распространять в Москве ересь и здесь сожженного); "Слово о Полку Игореве" (Москва, 1866; 2-е изд., 1868; изд. в виде учебного пособия, но имеет и ученое значение); "Прение литовского протопопа Лаврентия Зизания с игуменом Ильей и справщиком Григорием, по поводу исправления "Катехизиса", составленного Лаврентием" ("Летописи русской литературы") и др. Мало обследованной долго оставалась начальная раскольничья литература. Наряду с трудами специалистов, наиболее ранние ученые издания и комментарии по этому предмету принадлежат Тихонравову. Сюда относятся: "Житие протопопа Аввакума" ("Летописи русской литературы"), "История о бегствующем священстве", "История о вере и челобитная о стрельцах, Саввы Романова", "Боярыня Морозова. Эпизод из истории русского раскола" ("Русский Вестник", 1865, кн. 9) и др. Почти исключительно трудами Тихонравова освещена область старинного русского театра. Из более ранних трудов Тихонравова сюда относятся следующие: "Трагикомедия Варлаама Лащевского о мзде в будущей жизни", с предисловием ("Летописи русской литературы"); "Русские интермедии первой половины XVIII в.", с предисловием; "Жалостная комедия об Адаме и Еве", к тексту которой, в виде предисловия, приложена капитальная статья: "Начало русского театра", долго служившая, вместе со статьей Пекарского , единственным общим пособием по изучению нашего старого театра; "Рождественская драма, приписываемая святому Дмитрию Ростовскому"; "Афиша времен Петра Великого" ("Русская Старина", 1875, т. XIII, стр. 436 - 437); "Трагикомедия Феофана Прокоповича "Владимир" ("Журнал Министерства Народного Просвещения", 1879, ч. CCIII, кн. 5). В 1874 г. появился монументальный труд Тихонравова: "Русские драматические произведения 1672 - 1725 годов" (2 т., Санкт-Петербург, 1874). Это - по возможности полное собрание наших старых драматических произведений, переводных и оригинальных, бывших у нас в обращении в конце XVII и начале XVIII в. Текст издан с полной научной строгостью. Подобных пьес в древней Руси и в Петровское время было гораздо больше, но до нас многие не дошли. К изданию Тихонравова приложена руководящая статья "Репертуар русского театра в первые пятьдесят лет его существования" - сравнительно небольшая по объему, но представляющая собой превосходное обозрение драматической деятельности в России в конце XVII и в начале XVIII в. Тихонравов предполагал приложить к изданию примечания и словарь, и они были начаты печатанием, но не окончены и не вошли в издание. Растерянные в отдельных листах, "примечания" имеются лишь в незначительном количестве экземпляров, у самых записных библиографов. Очень важны и труды Тихонравова по новой русской литературе. Работы его шли здесь рядом с исследованиями Галахова, Пыпина, Булича , Гаевского , Афанасьева, Лавровского , Лонгинова , Пекарского, Куника , Будиловича , Сухомлинова , Л. Майкова . Несколько исследований такого рода было написано Тихонравовым еще на студенческой скамье. Более поздние и важные его работы в этой области: "Неизданные сатиры князя А.Д. Кантемира", с предисловием ("Библейские Записки", I), "Петрида, или Описание стихотворное смерти Петра Великого Императора Всероссийского, князем Антиоха Кантемира" ("Летописи", I), "Вопросные пункты, предложенные Н.И. Новикову митрополитом Платоном" ("Летописи", I), "Записки Ломоносова к Штелину" ("Летописи", I), "Об обязанности духовенства, записки Ломоносова", "Биографические заметки о русских писателях XVIII в.: Аблесимов, Веревкин" ("Летописи", I - II), "Переписка А.П. Сумарокова с разными лицами" ("Летописи", III), "Письма Сумарокова, Щербатова и Новикова к И.В. Козицкому" ("Летописи", IV), "Донесение о масонах" ("Летописи", VI), "Четыре года из жизни Карамзина, 1785 - 1788 годы" ("Русский Вестник", 1862, кн. 4), "Московские вольнодумцы начала XVIII в. и Стефан Яворский" ("Русский Вестник", 1870, кн. 9, 1871, кн. 2 и 6), "Записки важные и мелочные К.Ф. Калайдовича" ("Летописи", III), "Памяти С.П. Шевырева" (в "Отчете Московского университета за 1864 г.", М., 1865), "А.С. Пушкин. Речь, произнесенная в торжественном собрании Московского университета, при открытии памятника" ("Вестник Европы", 1880, кн. 8), "Ревизор" (первоначальный сценический текст, извлеченный из рукописей, с примечаниями, вариантами, приложениями, со статьей "Очерк истории текста комедии "Ревизор" и снимками рисунков Гоголя"; Москва, 1886). Целый ряд исследований Тихонравова остался ненапечатанным. Так, по поручению общества любителей российской словесности, Тихонравовым было приготовлено к изданию собрание Сочинений и переводов Кантемира, но издание не состоялось. В 1863 г. Тихонравов, вместе с А.Е. Викторовым, приготовил к изданию Стоглав, по списку XVI в., с вариантами из многих других списков и приложением остававшейся до тех пор неизвестной редакции памятника, - но и это издание не вышло в свет. В своем роде классической является рецензия Тихонравова на "Историю русской словесности" Галахова: она дает превосходное обозрение всего хода развития русской литературы, сообщая множество совершенно новых фактов, представляя нередко освещение не только отдельных литературных фактов и памятников, но и целых отделов литературы, с постановкой новых научных вопросов. В области народной словесности Тихонравову принадлежат три замечательных труда: "Рецензия на сборник Бессонова: "Калики перехожие", напечатанная в XXXIII присуждении Демидовских наград" (Санкт-Петербург, 1864), "Пять былин по рукописям XVIII в." ("Этнографическое Обозрение", 1891, кн. 8) и сборник былин, составленный Тихонравовым совместно с В.Ф. Миллером и вышедший уже после смерти Тихонравова: "Русские былины старой и новой записи" (Москва, 1894). Последний замечательный труд Тихонравова - вышедшее под его редакцией издание "Сочинений Гоголя" (5 т., Москва, 1889 - 1890). Оно не только дает исправленный и дополненный текст, - результат многолетнего и самого тщательного изучения, - но вместе с этим, в обширных "примечаниях" редактора, представляет подробную картину истории этого текста, историю каждого произведения и всей литературной деятельности Гоголя , в связи с историей внутреннего развития писателя. Перед нами не только сочинения, но и биография писателя, не имеющая, правда, внешней последовательности, как бы отрывочная, но дающая массу новых фактов, освещенных серьезной и тонкой критикой. В 1892 г. Тихонравов приготовил к изданию "Собрание житий преподобного Сергия Радонежского", в их различных редакциях, а также чудес и похвальных слов святому (одно из них было открыто самим Тихонравовым), с историко-литературным обзором этих памятников. В том же году Тихонравовым начато было печатание особого Фонвизинского сборника, в котором он предполагал собрать некоторые из важнейших произведений Фонвизина , в более исправленном виде, чем в каком они известны доселе, как материалы для будущего полного критического издания сочинений и переводов Фонвизина. Смерть прервала этот труд. За несколько месяцев до смерти Тихонравов открыл новый памятник нашей старой письменности - "Хождение иеромонаха Варсонофия в Святую Землю, в 1466 г.", и напечатал новые любопытные материалы, относящиеся к пребыванию И.С. Тургенева в Московском университете. См. А.Н. Пыпин "История русской этнографии" (т. II, Санкт-Петербург, 1891); "Памяти Н.С. Тихонравова. Ученые труды Н.С. Тихонравова, в связи с более ранними изучениями в области истории русской литературы", А.С. Архангельского (Казань, 1894); "Памяти Н.С. Тихонравова" (сборник статей о нем, изданный Императорским Московским археологическим обществом и обществом любителей русской словесности, Москва, 1894); А.Н. Пыпин "Н.С. Тихонравов и его научная деятельность" (при I т. "Сочинений" Тихонравова). "Собрание Сочинений" Тихонравова издано в Москве, в 1898 - 99 годах.

А.С. Архангельский.