АЛЕКСИЙ (Александр Николаевич Виноградов), иером. (1845-1919), рус.правосл. миссионер, археолог, историк искусства, специалист по истории *переводов Библии. Род. в Тверской губ., в семье сел. священника. Окончил СПб.ДС (1865). Нек-рое время занимался в СПб.ДА, а затем перешел в ярославский Демидовский юридич. лицей, к-рый окончил в 1878 со званием кандидата юридич. наук. В годы учебы был сотрудником Рус. археологич. общества, изучал церк. памятники Тверской, Новгородской и др. епархий, а также вопросы этнографии. В 1877 избран сотрудником Рус. геогр. общества. В 1878-81 был слушателем Петерб. археологич. ин-та. Преподавал иконографию в Ярославской ДС, работал при военно-окружном суде, состоял в земском ополчении. В 1881 принял монашество и был рукоположен в иеромонахи. В том же году по определению Свят. Синода А. был назначен в Пекинскую духовную миссию. Находился в Китае до 1888, где изучал местные языки и культуру, участвовал в переводе правосл. богослуж. книг на кит. язык. В 1884 избран корреспондентом Императорского общества поощрения художников. По возвращении из Пекина вошел в число братии Киево-Печерской лавры. К этому периоду относятся гл. печатные труды. В 1889 избран почетным членом Академии художеств. С 1909 находился на покое в Оптиной пустыни.

Человек разносторонних знаний, талантов и обширнейшей эрудиции, А. внес большой вклад в изучение истории библейских переводов. В 1889-91 в С.-Петербурге вышел его труд «История английско-американской Библии» (в 3-х т.). Он представляет собой самый подробный справочник на рус. яз., посвященный этой теме. Содержание его намного шире заглавия. В книге дается не только история переводов Писания на англ. яз., но также история *рукописей, толкований, *обществ библейских и изданий зап. церк. документов, касающихся Библии. К книге приложено множество справочных таблиц и библиогр. указателей. В дополнение автором был издан особый «Справочно-сравнительный указатель для свящ. книг, глав и стихов к изданиям Библии» (спец. приложение к 3-му т. «Истории английско-американской Библии»). Другое обширное исследование А. — «История Библии на Востоке» (т.1, вып.1-2, СПб., 1889-95) — посвящено переводам и распространению Слова Божьего среди вост. народов. Монография носит миссионерский характер и поэтому много места уделяет обычаям, верованиям, философии и политич. устройству стран Юго-Восточной Азии.

u Древнепатриархальные династии царей в Ассиро-Вавилонии и Персии, Китае, у евреев и магометан, СПб., 1895; Cirriculum vitae, История англо-амер. Библии, кн. 1, ч. 2, СПб., 1890 (приложение).

l Единственной работой об А. является неопубликов. ст. востоковеда акад. Н.И.Конрада «Синолог в Оптиной» (см.: П а в л о в и ч Н.А., Оптина пустынь. Почему туда ездили великие?, Прометей, т. 12, М., 1980).

кандидат этнографических наук, член Российского Географического общества

Забвенные страницы биографии ученого-инока

Исторический вестник, №7, 2000 г. (сайт Воронежской епархии)

Один из выдающихся синологов Российской духовной миссии в Пекине иеромонах Алексий (Александр Николаевич Виноградов) является уникальной по своим научным интересам фигурой русской науки. Вместе с тем нелегкая, полная трагизма судьба иеромонаха Алексия способствовала полному забвению его ученых трудов еще при жизни. Ни в одной из ныне изданных энциклопедий, ни в биографических справочниках нет сведений ни об иеромонахе Алексии, ни о его работах1.

Краткие сведения о нем содержатся лишь в труде самого иеромонаха Алексия "История Английско-Американской Библии"2, о котором будет сказано ниже, и в статье академика Н.И. Конрада "Синолог из Оптиной пустыни"3, а также в приложенных к ней материалах иеромонаха Алексия (Виноградова). Папку с этими документами, составляющими личный архив академика, спасла во время Великой Отечественной войны известная петербургская исследовательница истории и культуры Японии, филолог и лингвист О.П. Петрова4. Другие сведения об иеромонахе Алексии, позволяющие реконструировать картину его жизненного и творческого пути, находятся в разных архивах.

А.Н. Виноградов родился 5 ноября 1845 г. в с. Чамерово Весьегонского уезда Тверской губернии в семье священника. В 1865 г. успешно окончил Санкт-Петербургскую духовную семинарию, в которой блестяще учился. По окончании семинарии был оставлен там в качестве помощника наблюдателя иконо--графии. В 1867 г. поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию, но фактически в ней не учился, так как перешел в Ярославскую духовную семинарию преподавателем живописи и рисования. Здесь им был разработан курс церковной археологии, который не встретил соответствующего понимания и одобрения со стороны местного священноначалия. В 1871 г. А.Н. Виноградов окончил Демидовский юридический лицей в Ярославле со степенью кандидата юридических наук5. В 1875-1876 гг. работал аудитором6 в пятом Киевском Гренадерском полку, откуда вскоре уволился, поскольку уже тогда у него проявился интерес к научным занятиям археологией, иконографией, палеографией и этнографией. 

В 1876-1880 гг. А.Н. Виноградов выступил как ученый-русист широкого профиля. За свою первую статью "О деревянных старинных храмах Весьегонского уезда и некоторых при них достопримечательностях, также курганах и насыпях по Весьегонскому уезду Тверской губернии"7 он удостоился звания члена-сотрудника Императорского Российского Археологического общества (далее ИРАО)8. В то же время он опубликовал и свою первую работу по иконо-графии - "Сравнительное описание и краткое объяснение иконы Приснодевы Богородицы "Неопалимая Купина""9 (в другой редакции - "Опыт сравнительного описания и объяснения некоторых символических икон древнерусского искусства"), в которой дал тщательное описание восьми икон собрания Академии художеств в Санкт-Петербурге в их иконографическом и символическом сопоставлении с иконой Приснодевы Богородицы "Неопалимая Купина". В 1879 г. вышел еще один его труд по иконографии - ""Родословное древо" по памятникам христианской иконографии"10 - итог изучения росписей храма святого пророка Илии в Ярославле. В 1878 г. А.Н. Виноградов познакомился с рукописной коллекцией частного музейного собрания княжеского имения в с. Бологое и по результатам проделанной им работы выпустил свое единственное исследование подобного профиля - "Палеографическая коллекция князя П.А. Путятина"11. Привлекала внимание А.Н. Виноградова и этнография. За рукописный сборник русских и карельских песен Весьегонского уезда Тверской губернии, содержащий 60 песен, в 1877 г. он был избран членом Императорского Российского Географического общества12. Научные занятия этого периода А.Н. Виноградов сочетал с учебой в Археологическом институте (1876-1880). К этому времени он сформулировал свое научное кредо: "Археология для меня… немыслима без истории искусства, религии, литературы, нравов и обычаев не одного народа Русского, но в связи и сравнении с культурою и цивилизацией других народов"13.

А.Н. Виноградов - один из первых русских ученых, выступивших в защиту родной старины. Его предложения о спасении русских деревянных храмов, разрушение которых - "грустная для науки потеря и невозвратная"14, звучат актуально и теперь. Этой проблеме он посвятил свой специальный труд "Памятники деревянного церковного зодчества в епархиях Новгородской, Тверской, Ярославской, Иркутской и Красноярской XVII и XVIII вв."15 (с приложением 36 таблиц и чертежей, выполненных им лично). Он предложил создать коллекцию видов, планов, фотоснимков, чертежей деревянных храмов, написал учебное пособие для подготовки реставраторов, намеревался организовать публичные лекции, чтобы привлечь к данной проблеме внимание общественности. Однако в этом А.Н. Виноградов поддержки не получил.

В 1879-1880 гг. А.Н. Виноградов познакомился с работами по китайской и иранской уранографии; результатом было решение заняться ориенталистикой (востоковедением), прежде всего для понимания "культурного развития русского народа в связи с восточными"16.

Не была чужда А.Н. Виноградову и общественная деятельность. Во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. он являлся секретарем общества Красного Креста и участвовал в создании и подготовке номеров журналов "Вестник народной помощи" и "Русь". В 1879 г. А.Н. Виноградов перенес первый приступ тяжелой болезни, которая будет сопровождать его на протяжении всей последующей жизни.

В мае 1880 г. Александр Виноградов принял монашество с именем Алексий, тогда же состоялось его рукоположение в иеромонахи, после чего он отправился в составе Российской православной миссии в Пекин17, куда прибыл в 1881 г. 

В течение двух лет с помощью православных китайцев, переводчиков и учеников миссии он изучал китайский язык и добился такого его знания, что принимал самое деятельное участие (под именем А Шэн-фуин) в переводе православных церковно-служебных книг на китайский язык. За эти заслуги Святейший Синод в 1884 г. преподал ему благословение и определил иеромонаха Алексия старшим лицом после начальника миссии.

Первый период пребывания в столице Китая (1881-1887) является самым плодотворным для иеромонаха Алексия и в плане научной работы. Им была собрана большая коллекция буддийских изображений, скульптур, рукописей, книг, предметов искусства. По возвращении в Петербург он преподнес Императорской Академии художеств часть своей коллекции, в том числе рисунки, таблицы и фотоальбом с видами Пекина, за что был удостоен звания почетного вольного общника18.

В 1886 г. иеромонах Алексий опубликовал в "Православном собеседнике" свою первую синологическую работу - "Труды западных христианских миссий в Китае" (другое название работы, вышедшей как отдельное издание - "Исторический очерк западных христианских миссий в Китае"). Ее цель - подготовка русских миссионеров с учетом опыта католических веропроповедников в Китае. По мнению автора, миссионер, чтобы быть успешным в своем высоком служении, должен в совершенстве владеть разговорным и литературным китайским языком (включая диалекты), быть сведущим в европейских языках, а также в маньчжурском, монгольском и тибетском. Особое внимание иеромонах Алексий уделял иероглифике, изумляясь "живучести китайского языка".

В 1887 г., надорвав свои силы непомерной работой, иеромонах Алексий возвратился в Россию, в Киево-Печерскую Лавру. Вероятно, ему быстро удалось восстановиться физически: находясь проездом в Урге (Улан-Баторе), он рисовал картины для местного русского консульства, в Сибири собирал сведения о церковном деревянном зодчестве. В 1888 г. он прибыл в Киев, но здесь не оказалось необходимых для его работы материалов, поэтому он обратился за помощью к митрополиту Киевскому и Галицкому Платону (Городецкому), который направлялся в Петербург. Владыка зачислил его в свою свиту, и в ноябре 1888 г. иеромонах Алексий поселился на подворье Киево-Печерской Лавры на 15-й линии Васильевского острова.

В 1888-1895 гг. он издал крупнейшие востоковедческие исследования, среди которых особое место занимает миссионерский отчет "История Библии на Востоке" (том I) - настоящая синологическая энциклопедия, которую иеромонах Алексий издал на собственные средства. Этот том состоит из двух отдельных частей, связанных общей сюжетной линией - изучением Китая. Первая часть - "Вступление к истории Библии на Востоке" - посвящена таким вопросам, как географическое положение и политико-административное деление стран Дальнего Востока, их отношения с европейскими странами и Америкой; в работе приведены периодические научные и миссионерские издания, относящиеся к данному региону. В этом исследовании рассматриваются труды известных западных и русских китаистов, переводы восточной религиозно-философской литературы на европейские языки, основные вероучения народов Востока, история деятельности католических орденов и их конкретных представителей в этой части земного шара. Большое место уделено русской ориенталистике и миссионерству, а также сравнению типов культур на Востоке и Западе, включая теорию права. Автор поднимает очень сложный вопрос об отношении Церкви к нехристианской литературе.

Во второй части, которая представляет собой собственно миссионерский отчет под названием "История Библии на Востоке", рассказывается о евреях на Востоке вообще и в Китае в частности, о несторианах и проникновении несторианства в Китай, о мусульманстве и китайских мусульманах, буддизме и его основных школах, даосизме и даосских сектах, конфуцианстве и влиянии конфуцианства на жизнь Китая. Каждое из отделений отчета, состоящее из сотен страниц блестяще фундированного (оснащенного) текста и приложений, содержащих переводы источников или словарный (лексикографический) материал, располагается по разделам и параграфам. Такая структура произведения, несмотря на его колоссальный объем (1194 с.), придает стройность излагаемому материалу. Говоря о различных этико-философских и религиозных учениях, характерных для Китая, иеромонах Алексий создал многогранную панораму общественной и государственной жизни Чжунго (Срединного государства). Его интересует все: семейное и гражданское право, положение женщины, государственные экзамены, награды, наказания, литература, архитектура и т. д. Нет, пожалуй, ни одного произведения - от "Цюаньшивэнь" ("Нравственная энциклопедия") до "Сяоцзина" ("Книга о сыновьем благочестии"), - которое бы он не прорецензировал самым тщательным образом. Кроме того, в книге были помещены таблицы со схемами календаря, жертвоприношений к определенным праздникам, триграмм и гексограмм из "Ицзина" ("Книги перемен"), конфуцианского учения по книге "Дасюэ" ("Великое учение").

Предназначенный к изданию в 1889 г. первый том "Истории Библии на Востоке" из-за финансовых сложностей смог выйти из печати только в 1895 г. 

К трудностям материального порядка добавились также технические - типолитография Александро-Невской Лавры не могла воспроизвести нужные чертежи и рисунки. Обращения за помощью к академику А.Ф. Бычкову и в Императорскую Академию художеств не дали нужного результата, поэтому иеромонаху Алексию пришлось потратить дополнительное время и средства на осуществление своих замыслов.

К труду "История Библии на Востоке", феноменальному по объему и насыщенности фактическим материалом, примыкают отдельные работы, названные самим иеромонахом Алексием приложениями.

Это "Китайская библиотека и ученые труды членов Императорской Российской духовной и дипломатической миссии в г. Пекине или Бэй-Цзине (в Китае)" - сборник статей по истории русского китаеведения, китайскому языку, музыке, а также отдельные переводы и каталог книг, многие из которых были безвозвратно утрачены во время восстания ихэтуаней 1900 г. в Пекине. В сборнике анализируется также статья английского протестантского миссионера 

Г. Джейна, посвященная синологическим трудам членов Пекинской духовной миссии, ее библиотеке, русским путешествиям в Китай. Обо всех достижениях русской науки, высоко оцененных Г. Джейном, иеромонах Алексий пишет очень подробно, перечисляет опубликованные и неизданные труды русских миссионеров, ученых и путешественников, дает анализ и перевод на русский язык текста адреса пекинских христиан архимандриту Палладию (Кафарову), а также названия (приведены в иероглифическом написании, русской транскрипции и переводе) и краткую аннотацию 741 ксилографа, хранившегося в библиотеке миссии.

Второе приложение - "Миссионерские диалоги М. Риччи с китайским ученым о христианстве и язычестве с обзором китайско-церковной, римско-католической литературы с XVI по XVII ст." (ценное богословское исследование и библиографический справочник) - посвящено знаменитому итальянскому иезуиту Маттео Риччи (1552-1609). Давая перевод и анализ одной из его работ катехизаторского профиля, иеромонах Алексий подчеркивает ее значение как образца использования китайских конфуцианских текстов с целью распространения христианского вероучения. Он отмечал, что М. Риччи умело обращался в своей проповеднической деятельности к "гению китайского языка и духа народного". Поэтому Алексий рекомендовал познакомить русских миссионеров и учащихся духовных учебных заведений с этим опытом.

Говоря о католической литературе, иеромонах Алексий обращал внимание на тонкость, разборчивость и осторожность римско-католических богословов в выборе и переводе китайских сочинений на латинский язык и теологических трудов - на китайский. В сборнике приводится перечень опубликованных католическими миссионерами работ в Китае в XVI-XVIII столетиях.

Третье приложение - "Древне-патриархальные династии царей Ассиро-Вавилонии и Персии, Китая, а также у евреев и магометан". Работу над ним иеромонах Алексий начал в Пекине в 1887 г. Это исследование интересно этнографическими наблюдениями, в первую очередь относящимися к особенностям патриархальной семьи и рода у китайцев, и сравнением их с семейными отношениями вавилонян, евреев и римлян. Автор знакомит читателя также с китайской системой летосчисления и помещает сравнительные хронологические таблицы китайцев и народов Ближнего Востока.

В это же время иеромонах Алексий опубликовал и свою трехтомную "Историю Английско-Американской Библии"19. Произведение это (1456 с.), почти не уступающее по объему "Истории Библии на Востоке", посвящено "истории английско-американской Библии, ее алфавита, переводов, текстов, изданий, литературы, толкований (экзегезы), обзору библейских обществ, их географии, финансов и т. д.". В первом (подготовительном) томе этой работы рассказывается о переводах Священного Писания на английский, греческий и некоторые восточные языки (китайский, иранский, турецкий и др.), а также о распространении его в странах Востока. Во втором и третьем томах, названных автором особенными, дается очерк особенностей английской системы письма в связи с переводом Библии, а также излагается история ее переводов на немецкий, французский, итальянский, испанский и португальский языки, говорится об отношении к переводам текстов Священного Писания Римско-католической и протестантской Церквей. Рассматриваются вопросы взаимоотношений этих двух конфессий, характеризуются взгляды и деятельность американских протестантских сект. Большое место в этой работе иеромонах Алексий уделяет проблеме миссионерства и организации библейских обществ, в связи с чем в его исследовании содержится масса сведений справочного характера о миссионерских и библейских организациях, их численности, бюджете и т. д.

Два других труда иеромонаха Алексия --- "Китайско-русские разговоры на северном Пекинском наречии" и "Очерки китайских памятников архитектуры" не вышли в свет из-за отсутствия денег, хотя за научные труды по представлению обер-прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева автор удостоился императорской благодарности 7.08.1893 г., а 25.11.1893 г. император Александр III в ознаменование ученых и миссионерских заслуг иеромонаха Алексия награждает его наперсным Кабинетским крестом Его Императорского Величества20. 10.12.1895 г. ученого монаха приняла в Гатчинском дворце вдовствующая императрица Мария Федоровна, поблагодарившая автора за его исследования "История Библии на Востоке" и "Древне-патриархальные династии", которые она изучила, по ее словам, с большим удовольствием. Труды иеромонаха Алексия были также благосклонно встречены целым рядом отечественных и иностранных научных учреждений, в том числе Санкт-Петербургскими духовной академией и семинарией, различными комитетами библейского общества и др., и высоко аттестованы министром просвещения И.Д. Деляновым, английским епископом Дургемским Б.Ф. Весткотом, членом американского комитета библейского общества Д. Принцем. 12.05.1895 г. иеромонах Алексий произнес напутственное слово перед уходящими в плавание гардемаринами, кадетами и офицерами, ставшее его последним опубликованным в печати произведением.

11.10.1895 г. иеромонах Алексий подает прошение о вторичной поездке в Китай, мысль о которой у него зрела еще с 1889 г. Ему хотелось собрать как можно больше материалов и источников для завершения миссионерского отчета. Получив на дорогу и устройство 2435 руб. 14 коп., иеромонах Алексий выехал в Пекин, куда благополучно прибыл в феврале 1896 г. Пробыв здесь до 1897 г., он значительно расширил свою китаистическую коллекцию, приобретая многочисленные буддийские и даосские сочинения, хрестоматии, юридические тексты, предметы искусства и т. д. Заслуживает внимания его предложение об ознакомлении с китайским искусством русских художников. 4.10.1897 г. он обратился в Императорскую Академию художеств с просьбой "прислать в Пекин архитектора и малую горсть русских художников.., они ничуть не проиграли бы ни в чем. Через них сама Академия могла бы иметь отличных помощников в изучении перлов восточного искусства и посредников в сообщении знаний, высоко поставленных в России и Европе"21. Вероятно, это предложение не было принято, ибо ни архитектор, ни художники в Китае так и не появились.

В этот свой приезд иеромонах Алексий исполнял и свои прямые обязанности священнослужителя в Тяньцзине для моряков русских военных кораблей22.

В 1897 г. у него произошел тяжелейший психологический срыв, положивший конец его карьере ученого миссионера. Возможно, что обострение дремавшей в нем болезни вызвал конфликт с начальником миссии архимандритом Иннокентием (Фигуровским). В бумагах Святейшего Синода сохранился донос иеромонаха Алексия на своего непосредственного начальника. Судя по его тексту и общему настрою, такую жалобу мог написать только душевно больной человек23. В отличие от своего прежнего очень тактичного начальника архимандрита Амфилохия (Лутовинова) архимандрит Иннокентий сразу же сделал все возможное, чтобы исключить из состава миссии неугодного ему священника. В ответ на предложение начальника миссии Святейший Синод 15.05.1898 г. определил отправить иеромонаха Алексия на покой в Оптинскую Введенскую Козельскую пустынь с сохранением права на ношение золотого наперсного креста24. Решение высшей церковной инстанции подтверждалось императорским указом от 24.01.1900 г.25.

Так начался новый и последний в жизни иеромонаха Алексия оптинский период, завершившийся в марте 1919 или 1920 г. Отправленному в пустынь иеромонаху Святейший Синод определил не полную (в 600 руб.) пенсию, положенную после десяти лет работы в миссии, а 433 руб. 33 коп., ибо он пробыл там девять лет, один месяц и три дня26. По тем временам это были очень большие деньги, дававшие возможность Алексию не только безбедно жить, но и приобретать необходимые книги, увеличивать свою частную коллекцию и при желании даже печататься. Однако реализовать имевшиеся возможности отец Алексий так и не сумел. Окружающие видели в нем психически неуравновешенного, больного человека. Да и обстоятельства жизни не благоприятствовали осуществлению его замыслов. Он работал в одиночку, не имея никаких связей с научным миром. В мае 1904 г. Алексий решил покинуть монастырь и жениться на шестнадцатилетней девушке, дочери одной местной помещицы. Он обращается с неоднократными просьбами в местную консисторию и Святейший Синод о низложении сана, расстрижении и уходе из Оптиной пустыни. Свои прошения он подписывает как "Александр Николаевич Виноградов, бывший иеромонах Алексий". Однако ни одна из этих инстанций его прошений не поддержала. Вероятно, на их позицию оказала влияние характеристика, данная иеромонаху Алексию (Виноградову) настоятелем Оптиной пустыни архимандритом Ксенофонтом и епископом Калужским и Боровским Вениамином (Муратовским). Последний вообще считал его "маниаком, вообразившим себя важным ученым и первоклассным художником", а теперь еще и "маниаком матримониальным"27. Он рекомендовал Святейшему Синоду в случае упорства Виноградова лишить его пенсии, "ибо не найдет себе больше нигде спокойной жизни"28. В своем окончательном решении от 8.06.1904 г. Святейший Синод иеромонаху Алексию в его прошениях отказал, поручив вместе с тем "Его Преосвященству (владыке Вениамину. - М. Ч.) возложить на настоятеля… попечение и наблюдение за иеромонахом Алексием, не стесняя, по мере возможности, его литературных и художественных занятий"29.

Все последующие планы иеромонаха Алексия (Виноградова) покинуть Оптину пустынь неизменно рушились. Ему не удалось ни переехать в Москву, чтобы работать там в университете, ни получить пристанища в Боровском Пафнутьевском монастыре. Не добился он и разрешения сдавать экзамены на ученую степень ни в Санкт-Петербургском, ни в Московском университетах. Его обращения в Императорскую Академию художеств с целью получения звания академика отклонялись, ибо он не являлся оригинальным художником, а всего лишь "копиистом". Святейший Синод оставил без внимания прошение иеромонаха Алексия о разрешении ему преподавания филологии, критицизма, археологии, истории искусства.

Однако несмотря на болезненное состояние и в целом неблагоприятные условия жизни, иеромонах Алексий продолжал активно заниматься в Оптиной пустыни синологией, русской историей, византийским церковным зодчеством, писал проповеди и поучения ко дням святых, много рисовал, пытался заниматься просветительством. В 1907 г. им была переведена с французского языка работа Кушо, посвященная византийской церковной архитектуре, и скопированы приложенные к ней чертежи30. Он продолжал заниматься археологией и собрал интересный материал у "Бойни", т. е. в том месте, где в 1238 г. жители г. Козельска сражались с войсками Бату-хана (Батыя). Обнаруженные здесь находки привели иеромонаха Алексия к мысли о создании в г. Козельске монумента "в память событий, пережитых Россиею… в эпоху монголо-татарского и китайского ига 1238 г.". Он даже подготовил пояснительную записку к собственным чертежам так и не сооруженного памятника31. Занятия археологией побудили отца Алексия взяться за написание нового исследования "О монголо-тюркских государствах Восточной Европы". В обоснование этой идеи он направил в Императорскую Академию художеств пояснительную записку о "борьбе России в монголо-китайский период, о значении оной, постепенном освобождении русских и приращении территорий"32.

Из просветительских предложений иеромонаха Алексия оптинского периода известны: повторное предложение Императорской Академии художеств о направлении русских художников в Китай и об открытии в Академии восточного уголка, аналогичного венскому, "с образовательной целью", об открытии в России под ее же (Академии) "влиянием, поощрением и покровительством" школ изобразительного искусства, о создании художественной школы и музея в г. Калуге.33. 9.08.1907 г. он сообщил Императорской Академии художеств, что хочет отправить в Пекин портрет правящего императора Гуансюя с женой и племянницей, поскольку якобы "пользовался покровительством богдыхана, и это знакомство поможет русским художникам, если бы они отважились явиться в Китай для путешествий и художественной деятельности"34. При всей сомнительности утверждения о покровительстве Гуансюя, которое, очевидно, могло и не очень многое значить в период регентства всесильной императрицы Цыси, вызывает интерес сам факт предложения о содействии Академии "к устроению школы рисования в Китае для китайцев же", что поможет "сближению творческих сил русских и китайских"35. Ответ руководства Академии на это предложение неизвестен. Скорее всего, его просто не последовало так же, как остались без внимания и все вышеперечисленные проекты Алексия.

Находясь в Оптиной пустыни, иеромонах Алексий много рисовал. Уже упоминавшийся владыка Вениамин писал 20.06.1905 г. в Святейший Синод: "Я в его помещении был. Оно все почти заставлено разными картинами, написанными им"36. Своими иконами и картинами он расписывал и украшал монастырскую трапезную и один из храмов монастыря. К 300-летию царствования дома Романовых им были оформлены две галереи: первая состояла из портретов великих князей и царей российских, а также митрополитов Русской Православной Церкви и других духовных особ (30 копий), вторая была посвящена "разным восточным памятникам" (10 копий).

Опасаясь, что эти и другие ценные материалы, приобретенные и вывезенные им из многих уголков России и Китая, могут пропасть для науки и искусства, иеромонах Алексий еще в 1911 г. просил обер-прокурора Святейшего Синода В.К. Саблера приобрести эту коллекцию, весившую 200 пудов, умещавшуюся на 17 телегах. В аналогичном обращении в 1913 г. в Московский университет он писал о 12 ящиках книг и 5 ящиках картин, для транспортировки которых потребовалось бы 7-8 подвод, а стоимость перевозки составила 360 рублей. Ни Святейший Синод, ни университет на эти предложения не откликнулись.

Значительное число работ этого периода осталось в научном наследии иеромонаха Алексия. Во-первых, он продолжал трудиться над своим миссионерским отчетом "История Библии на Востоке", во-вторых, занимался переводами, в-третьих, создавал учебные пособия, словари, писал статьи по вопросам лексикографии, грамматики, фонетики, в-четвертых, вновь обратился к проблемам уранографии и подготовил оригинальные исследования в этой области.

По мнению хорошо знакомого с научным наследием иеромонаха Алексия Н.И. Конрада, оптинский синолог, во многом опиравшийся на публикации своих западноевропейских предшественников и творчески их перерабатывая, сумел создать оригинальные произведения37.

Касаясь первой группы его синологических работ данного периода, остановимся прежде всего на продолжении приложения к первому тому "Истории Библии на Востоке"38. В это приложение он ввел ряд новых материалов, полученных им после второй поездки в Китай, в результате чего оно превратилось, по словам самого иеромонаха Алексия, в сборник-хрестоматию. Объем приложения, по утверждению автора, составлял 15, а по типографской смете 10 печатных листов. Текст большей части приложения и двух авторских предисловий к нему, к сожалению, неполный, хранится в личном архиве О.П. Петровой. В предисловии к приложению указывается, что оно насчитывает 23 статьи, или артикля (152 листа рукописи). Поскольку в изданном первом томе было помещено семь статей, Алексий продолжил приложение с восьмого и закончил тридцать первым артиклем. В архиве Петровой сохранилось только 

11 артиклей (VIII-XV, XXI, XXII, XXX). Некоторые артикли (IX-X, XII-XIII, XIV-XV) сдвоены.

Артикль VIII включает переводы статей и постановлений маньчжурской династии, правившей Китаем с 1644 по 1911 гг., объединенные общим названием "Да Цин люли" (а именно: отрывки гл. 91 об инспекции земель, гл. 75 о семействах и лицах, гл. 114 о незаконном супружестве и переводы статей, относящихся к вопросам наследования).

Артикль IX посвящен "Цзинцзе", т. е. "записке об изучении <китайских> классических книг (цзинов) и разностям, замечаниям в них по сравнению с прошлым". Артикль X посвящен рассуждениям китайского мудреца-реформа-тора Ван Аньши (1021-1086) о чтении книг, содержащих учения против Конфуция и принятого в обществе канона; XI - правилам Вэнь-вана относительно воспитания и образования "благородного юношества". В артикле XII содержится описание императорских училищ и других учреждений образовательного профиля с приложением их названий и видов. Артикль XIII повествует о предмете воспитания и методах обучения в китайской высшей школе на основе сочинения "Сяоцзы"; в артикле XIV рассказывается о китайских сочинениях на экзаменах (као); артикль XV излагает учение о пути ученого ("Цюйсин"), включающее "нравственное поведение и следование неизменным принципам и правилам в жизни и внешние знаки его, отличающие от других людей".

В артикле XXI говорится о переносе изображения умершего императора Даогуана и его личных вещей 26 ноября 1868 г. из Пекина в г. Мукден (родовую вотчину маньчжурских императоров); в артикле XXII дается историко-этно-графический обзор народов, населявших Центральную Азию и Китай; обзор основан на работах Ю. Клапрота, использовавшего, в свою очередь, китайские источники. Артикль ХХХ посвящен сопоставлению каллиграфии и грамматического строя китайского языка с ивритом.

За исключением артикля XVI, текст которого является авторским переводом китайских источников "Цзябао" и "Лэйшу", остальные полностью или частично основаны на переводах Д. Легжа, М. Мюллера, Д. Эдкинса и др. Содержание представленных в собрании О.П. Петровой артиклей свидетельствует об интересе их автора прежде всего к правоведению, воспитанию и семейным отношениям.

Первая попытка иеромонаха Алексия опубликовать приложение к первому тому "Истории Библии на Востоке", судя по его письму к министру просвещения И.Д. Делянову, была предпринята в 1895 г. После дополнительной работы над приложением он намеревался отдать его в Калужскую губернскую типо-графию, но получил отказ. В 1913 г. он договорился об издании приложения в частной типографии Г.И. Илютовича в г. Козельске, но по неизвестным причинам так и не осуществил своего намерения.

К 1904 г. иеромонах Алексий завершил второй том своего миссионерского отчета в двух частях и пяти книгах, который он считал "самым главным и существенным"39. В 1908 г. он планировал его издание, однако и на этот раз план не был реализован из-за отсутствия в Оптиной пустыни типографии. Второй том отчета посвящался обзору переводов текста Священного Писания "на разные восточные языки и в Китае - по преимуществу". В этом труде иеромонах Алексий рассмотрел и прокомментировал не только все тексты переводов Библии на различные диалекты китайского языка, но также на маньчжурский, монгольский, тибетский, корейский, японский языки, а также дал обзор восточной литературы по санскритологии и буддологии "с картиною алфавитов" перечисленных языков40. Третий том, являвшийся по замыслу отца Алексия продолжением второго, по свидетельству академика Н.И. Конрада41, оставшийся незавершенным, касался переводов Священного Писания на персидский, турецкий, арабский, армянский, грузинский, бирманский, вьетнамский и другие языки с соответствующими объяснениями особенностей их письменности и грамматики. Кроме того, в третьем томе помещены библиография и предметный указатель ко всем трем томам. Однако, как и второй, третий том иеромонаху Алексию издать не удалось, несмотря на разрешение Цензурного комитета. Эту работу он считал своей самой главной и существенной штудией по востоковедению, носившей по преимуществу китаеведческий характер42.

Ко второй группе его синологических работ относятся, как упоминалось выше, переводы. Особенность иеромонаха Алексия как переводчика состоит в том, что он одновременно являлся и комментатором, и составителем иероглифического указателя, и художником-оформителем собственного перевода. Такой перевод фактически был самостоятельным научным трудом. Примером такого рода труда является переведенный им незадолго до смерти с французского языка "Священный эдикт" ("Шэнюй")43 - наставления трех императоров цинской (маньчжурской) династии Шуньчжи, Канси и Юнчжэна китайскому народу (360 рукописных листов). К самому переводу отец Алексий добавил изданный в 1879 г. иллюстрированный комментарий на английском языке "Шэнюй сяншай". Все картины и иероглифы он при этом перерисовал, а также составил индекс китайских слов в русской и английской транскрипции (10 тыс. знаков)44.

Наряду с переводами иеромонах Алексий занимался синологическими работами церковно-служебного и учебно-методического характера. В его письмах обер-прокурору Святейшего Синода В.К. Саблеру от 3.06.1911 г., митрополиту Киевскому и Галицкому Флавиану (Городецкому) от 1.02.1913 г., в Московский университет и в Императорскую Академию художеств (оба датируются январем 1913 г.) упоминается полностью подготовленный к печати "Китайско-русский молитвенник по русской фонетической системе с приложением китайских и славянских текстов"45. Это издание молитвослова предназначалось как для священников, совершавших службу на китайском языке, так и для мирян-китайцев. Молитвослов состоял из двух частей; в первой содержались главнейшие молитвы, во второй - извлечения из вечерни, утрени и литургии. Иероглифический текст сопровождался русской фонетической транскрипцией и буквальным переводом, а также церковно-славянским текстом каждой из молитв.

Из созданных иеромонахом Алексием словарей особое место занимает трехтомный "Китайский тонический словарь, расположенный по 12 финалям Юньму и 20 инициалам Цзыму с пятью ударениями", относящийся к третьей группе синологических работ. Цель этой работы - всестороннее использование словаря Канси в русском китаеведении. Первый том данной штудии, основанный на переработке "Уфан юаньинь", иеромонах Алексий считал фонетическим дополнением к словарю Канси. Во втором томе обобщены суждения крупнейших западноевропейских ученых о ключевой системе китайских иероглифов в соответствии с материалами указанного словаря. В третьем томе рассматриваются фонетические части иероглифов и ставится задача максимального овладения словарем Канси46.

Наряду с этим весьма объемным словарем иеромонах Алексий составил "Китайско-русский словарь по Каллери" с расположением по пяти тонам иероглифов и "Справочный синологический словарь (Пропедевтика для изучения китайского языка)", содержащий в себе критико-библиографический обзор исследований западноевропейских и русских ученых, расположенных в алфавитном порядке с указанием на лучшие китайские сочинения и издания (объем 600 листов рукописного текста)47. В этих словарях уделено большое внимание каллиграфии, аналитике, фонетике. Для наглядного изучения иероглифов автор "воспроизвел 1040 фонетиков по Каллери, ключи по Канси, важнейшие иероглифы" по работам В.П. Васильева и Д.А. Пещурова, а также "три системы подчерков и других скорописных письмен".

Наряду с наглядными таблицами начертаний иероглифов по Канси и архимандриту Палладию (Кафарову) отец Алексий создал фонетические таблицы произношения "китайских слов на пекинском наречии с использованием английской, латинской, французской системы произношения"48. С просьбой об издании этих трудов он обратился в Московский университет, но, очевидно, неудачно49.

Среди грамматических работ иеромонаха Алексия академик Н.И. Конрад считает самой значительной законченную в 1914 г. "Грамматику китайского языка". Основанная на трудах западноевропейских ученых, она была полностью, как это свойственно для исследовательской манеры иеромонаха Алексия, переработана и дополнена примечаниями и приложениями. Помимо "Грамматики", им было написано значительное количество статей, посвященных грамматическому строю китайского языка: "Порядковый определитель числительных китайских знаков по Грамматике китайской Иакинфа", "Энциклопедические категории из словаря Тунчжи и у Пещурова", "Классификатор китайских порядковых имен по Ятесу с русским переводом, с китайского и английского; имена числительные", "Китайский спецификатор по Вигеру", "Китайские имена существительные, прилагательные и глаголы (по Вигеру)", "Дополнения к оным об именах и грамматики Перни", "Грамматические заметки Куврера с дополнениями из Вигера". Все эти статьи (общий объем 196 листов рукописи) иеромонах Алексий полностью подготовил к печати50.

Четвертая группа научных работ этого периода, посвященная уранографии, представлена двумя трудами. Первый, предназначенный для издания в Императорской Академии наук, - "Сравнительно-историческая уранография народов Востока: (По Шлегелю, Дюпюи, Шамполиону, Шильбруку) с описанием буддийско-китайских сюжетов. Обозреваются небесные сферы: Китайская, Арабо-Персидская, Аль-Суфи, Египетская"; второй (датируется 1910 г.) - "Главнейшие иконографические и пластические типы в религии народов Востока в связи с астрономическими и мифологическими понятиями о Божестве, их значение в христианском искусстве"51. Это последнее из указанных исследований востоковедческого профиля тесно связано со статьями по русской иконографии предшествующего периода.

Однако ни одна из его работ оптинского периода не была напечатана, как не было принято ни одно из его предложений просветительского и культурологического характера. Просьбы о спасении редчайшей коллекции даже не были приняты к рассмотрению.

Одинокий и всеми забытый ученый умер от голода. Могила его не сохранилась. (Необходимо иметь в виду время и условия написания этой и других статей, побуждавших М.Ф. Чигринского к сдержанности и осторожности в высказываниях. В частных беседах с Н.Г. Пчелиным и О.В. Шаталовым покойный ученый, ссылаясь на мнение академика Н.И. Конрада, прямо говорил, что иеромонах Алексий был уморен голодом в марте 1919 г. большевиками52. - Прим. ред.). Ныне все рукописи, а возможно, и картины иеромонаха Алексия, оставшиеся после ликвидации в 1926 г. музея Оптиной пустыни, находятся в Рукописном отделе Российской государственной библиотеки.

1 Данная статья была написана М.Ф. Чигринским в середине 80-х гг. - Прим. ред.

2 История Английско-Американской Библии. Ч. 2. СПб., 1891. С. I-II.

3 Работа была опубликована М.Ф. Чигринским с его собственным комментарием к статье в первом выпуске научного альманаха "Петербургское востоковедение" за 1992 г. (с. 339-362). - Прим. ред.

4 О ней см.: Чигринский М.Ф. Памяти О.П. Петровой // Петербургское востоковедение. Вып. 5. 1994. С. 576-578. - Прим. ред.

5 В XIX и начале XX в. являлась низшей научной степенью, не имеющей современных аналогов.

6 В обязанности аудитора входил надзор за производством военно-судебных дел.

7 Виноградов А.Н. О деревянных старинных храмах Весьегонского уезда и некоторых при них достопримечательностях, также курганах и насыпях по Весьегонскому уезду Тверской губернии // Известия ИРАО. СПб., 1877. Т. IX. Вып. I. С. 71-93.

8 Член-сотрудник ИРАО мог участвовать в заседаниях общества с правом голоса.

9 Виноградов А.Н. Сравнительное описание и краткое объяснение иконы Приснодевы Богородицы Неопалимыя Купины // Известия ИРАО. СПб, 1877. Т. IX. Вып. I. С. 1-70.

10 Виноградов А.Н. "Родословное древо" по памятникам христианской иконографии, 23 окт. 1879 г. // Сборник Археологического института. СПб., 1879. Кн. 3. Отд. 2. 

С. 65-72.

11 Виноградов А.Н. Палеографическая коллекция князя П.А. Путятина // Памятники древней письменности. Т. I. СПб., 1878-1879. С. 214-229.

12 См.: Архив Российского Географического общества. Разр. 41, оп. I, л. 1-104.

13 Государственный Исторический архив Санкт-Петербурга, ф. 119, оп. I. № 2, л. 17.

14 Архив Института истории материальной культуры РАН, ф. 3, оп. III. № 109, л. 28.

15 Виноградов А.Н. Памятники деревянного церковного зодчества в епархиях Новгородской, Тверской, Ярославской, Иркутской и Красноярской XVII и XVIII вв. СПб., 1892.

16 Отдел рукописей и рукописной книги Российской Государственной библиотеки, ф. 120, № 478, л. 8-9.

17 См.: Российский Государственный Исторический архив (РГИА), ф. 796, оп. 168, № 2235, 

л. 6; ф. 791, № 2415, л. 5.

18 Звание почетного вольного общника было утверждено указом Императрицы Екатерины II в 1764 г. До 1893 г. его удостаивались художники и лица, имевшие заслуги в области искусств.

19 Ниже мы сочли целесообразным поместить библиографический указатель всех вышеперечисленных работ иеромонаха Алексия: Алексий (Виноградов), иером. Труды западных христианских миссий в Китае // Православный собеседник, издаваемый при Казанской духовной академии. 1886. Сентябрь. С. 43-64. Октябрь. С. 189-206; Алексий (Виноградов), иером. История Библии на Востоке. Т. I. СПб., 1889-1895; Алексий (Виноградов), иером. Китайская библиотека и ученые труды членов Императорской духовной и дипломатической миссии в г. Пекине или Бэй-Цзине (в Китае). СПб., 1889; Алексий (Виноградов), иером. Миссионерские диалоги М. Риччи с китайским ученым о христианстве и язычестве. Обзор китайско-церковной, римско-католической литературы с XVI по XVIII ст. СПб., 1889; Алексий (Виноградов), иером. Древне-патриархальные династии царей в Ассиро-Вавилонии и Персии, Китае, у Евреев и Магометан или патриархально-династическая хронология и теория, основанная на исторических памятниках по новейшим открытиям и выводам науки. СПб., 1895; Алексий (Виноградов), иером. История Английско-Американской Библии. Т. 1-3. СПб., 1889-1891.

20 См.: Правительственный вестник. № 166. 31.07.1893; Церковные ведомости. № 32. 7.08.1893; РГИА, ф. 796, оп. 176, № 3547, л. 11-12.

21 РГИА, ф. 796, оп. 176, № 3547, л. 56.

22 См.: Там же, л. 59- 61.

23 См.: Там же, л. 15.

24 См.: Там же, л. 27.

25 См.: Там же, л. 55-56.

26 См.: РГИА, ф. 796, оп. 176, № 3547, л. 15-38, 60-62.

27 РГИА, ф. 196, оп. 185, № 646, л. 8.

28 Там же, л. 24-25.

29 Государственный архив Калужской области, ф. 32, оп. 2, № 1565, л. 140-142.

30 См.: РГИА, ф. 789, оп. 162, № 159, л. 125-137.

31 См.: Там же, л. 79, 199-205.

32 Там же, л. 206-226.

33 См.: Там же, л. 108, 138-139.

34 Там же, л. 138-139.

35 Там же, л. 139.

36 РГИА, ф. 196, оп. 185, № 646, л. 25.

37 См.: Личный архив О.П. Петровой, папка Н.И. Конрада, л. 11, 13.

38 См.: Там же, л. 86-147.

39 Там же, л. 57.

40 См.: Там же, л. 90.

41 См.: Там же, л. 16.

42 См.: Там же, л. 16, 90.

43 Автором французского перевода являлся профессор колледжа Тунвэньгуань в Пекине Ф. Пири.

44 Личный архив О.П. Петровой, папка Н.И. Конрада, л. 17-18.

45 Там же, л. 73-74.

46 См.: Там же, л. 12-13.

47 См.: Там же, л. 13-14.

48 Там же, л. 164-165.

49 См.: Там же, л. 75-76.

50 См.: Там же, л. 10-11.

51 Там же, л. 18-19.

52 Эта же дата смерти (март 1919 г.) указывается в опубликованной статье: Чигринский М.Ф. Забытый энциклопедист // Наука и религия. 1991. № 8. С. 5.

© Чигринский М.Ф., 2000

Статья публикуется в авторской редакции.