Игнатий Садковский

Cм. справку Лемешевского. Кратко Кротов.

Анонимный текст с сайта церкви Новоподмосквска: www.pravnov.ru/ignatiy.htm

Преосвященный Игнатий, епископ Белевский (в миру Сергей Сергеевич Садковский) родился 21 октября 1887 года в г. Москве в семье протоиерея Сергея Максимовича Садковского, настоятеля храма Софии Премудрости Божией на Софийке у Пушечного двора. Он был первенцем в большой дружной семье, где было восемь детей (Ольга – 1894 г.р., Лев – 1896 г.р., Наталья – 1899 г.р., Ксения – 1901 г.р., Петр – 1903 г.р., Григорий – 1905 г.р. и Михаил – 1907 г.р.) и где царил дух любви и почитания старших младшими, глубокое уважение и преклонение перед родителями.

Еще в юном возрасте, следуя велению сердца, начал он проявлять особую любовь к Православной Церкви, к ее службам, ее смиренным служителям.

Под чутким руководством своего отца, протоиерея Сергия, семилетний Сергий начал проходить различные церковные послушания. В алтаре своего родного храма он приобщался к богатствам православного богослужения. Стремление к церковной службе, ревностность к изучению устава и безмерная любовь к Храму являлись отличительной чертой сначала семинариста, а затем студента Духовной Академии, блестяще образованного и интеллигентного Сергия Садковского.

Архимандрит Макарий (Кобяков), пять лет бывший секретарем у святителя Игнатия (Садковского) в Белеве, рассказывал, что когда Владыка Игнатий совершал одну из своих первых Литургий в сане епископа в Софийском храме г. Москвы, где был настоятелем его отец, произошел такой случай: «Первым священником служил его отец – протоиерей Сергий ( он был очень близок Патриарху Тихону) и когда после облачения Владыки на кафедре нужно было брать благо словение на начало Литургии, тогда началось что-то необычное. По своей любви к отцу Владыка никак не мог его благословить, говоря: «Ты мой отец, как я буду тебя благословлять?» Отец отвечал: «Ты Владыка и должен меня благословить...» Так продолжалось некоторое время, потом Владыка благословил протоиерея Сергия и сам целовал ему руку, выражая тем самым свою сыновнюю любовь отцу и умилительное настроение при служении Божественной Литургии. Сослужащая братия, видя такое событие, плакала от умиления».

«Многие отмечали, и очень часто, – вспоминал архимандрит Макарий, – что во время облачения Владыки Игнатия на кафедре, перед Божественной Литургией, его лицо сияло особым светом, а самого Владыку окружало особое сияние. Это было заметно при словах диакона: «Тако да просветится свет Твой, пред человеки…».

Будущий Владыка Игнатий окончил Московскую духовную семинарию, а затем, в 1911 году, Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия за работу «Преосвященный Игнатий Брянчанинов и его аскетическое мировозрение». Этот труд способствовал еще большему прославлению свт. Игнатия. Будущий святитель Белевский Игнатий явил образ того подвижника и монаха, который обретается в житии и трудах святителя Игнатия Брянчанинова.

По окончании Академии 7 августа 1911 года Сергий Садковский был направлен преподавать в Томскую духовную семинарию, но уже 25 октября того же года он был определен помощником библиотекаря Московской Духовной Академии. Причиной перевода в МДА явилась незаурядность личности Сергия Садковского. Присутствие Сергия в Академии значительно способствовало поддержанию духовности в ней. Ведь известна была любовь ректора Академии епископа Феодора (Поздеевского) к ученым и православным по своей сути людям. Еще студентом Сергий обратил на себя внимание епископа Феодора Волоколамского, викария Московской епархии и ректора МДА. Владыка Феодор являлся одним из выдающихся иерархов Русской Православной Церкви первой половины XX столетия и как многие священномученики, как и его ученик, епископ Игнатий не изменил своим принципам в годы большевистского террора, остался стойким приверженцем св. Патриарха Тихона, и после многих лет тюремных и лагерных мучений был расстрелян в 1937 году.

Епископ Феодор Волоколамский пользовался глубокими любовью и почитанием студентов Академии, в том числе и Сергия Садковского, и сумел привить ему трепетное отношение и почитание монашеской жизни.

«С самых ранних лет возлюбил Сергий Садковский Господа всем своим существом и помышлением, – пишет Митрополит Мануил (Лемишевский) в своем исследовании о иерархах Русской Церкви, – и, по мере того как возрастал летами, возрастал и духовно. Будучи помощником библиотекаря Академии, для непрестанного возогревания в себе любви к Богу, он поступил в Зосимову пустынь под непосредственное духовное руководство старца затворника иеросхимонаха Алексия (Соловьева), которому предал всего себя в послушание. Последний обучил его иноческим подвигам и, главным образом, откровению помыслов старцу и Иисусовой молитве».

Старец иеросхимонах Алексий, затворник Зосимовой пустыни, кроме своей святости, известен в истории тем, что 5 ноября 1917 года ему было доверено в храме Христа Спасителя вытащить из ковчега жребий с именем нового Патриарха. По велению Божию он вытащил жребий с именем святого Тихона, Митрополита Московского, ставшего после более чем 200-летнего перерыва в истории Русской Православной Церкви Патриархом Московским и Всея Руси.

В Академии Сергий Садковский проработал до марта 1917 года. Духовное окружение – ректор Академии епископ Феодор, инспектор Академии – архимандрит Илларион (Троицкий), ныне причисленный к лику святых; близость старца иеросхимонаха Зосимовой пустыни Алексия, опытный преподавательский состав создавали возможности углубленно заниматься наукой под наставничеством таких прославленных ученых в тиши, отрешенности, покое. Сергий Садковский продолжал заниматься своей работой об Игнатии Брянчанинове. В 1912 году в Санкт-Петербурге выходит его труд «В поисках живого Бога».

В эти благословенные годы служения в московской Духовной Академии Сергий Садковский принимает постриг. Место пострига Сергия Садковского точно неизвестно, но сохранилось подлинное письмо его духовника, весьма вероятно, Старца Алексия. Письмо необычайно проникновенно и открывает высоту монашеского подвига, тот христианский идеал, который впоследствии явил своей жизнью святитель Игнатий.

Сергию в его новом имени Игнатий даются как бы два святых заступника и наставника – сщмч. Игнатий Богоносец и свт. Игнатий Брянчанинов. И в своей жизни Сергий Садковский в высшей степени уподобился Богу, подобно свт. Игнатию Брянчанинову, а с другой – запечатлел свою любовь и преданность Господу мученической кончиной подобно сщмч. Игнатию Богоносцу.

13 марта 1917 года Обер-прокурор Святейшего Синода В.Н. Львов, в соответствии с предвзятыми и сфабрикованными выводами созданной им комиссии, обвинил ректора Московской Духовной Академии епископа Волоколамского Феодора ( Поздеевского) в неправомерных действиях, которые не были конкретно сформулирова ны. На этом основании Святейший Синод по указанию Львова уволил епископа Феодора с поста ректора.

В дальнейшем епископ Феодор (с 1923 года – архиепископ) избирает местом своего пребывания Данилов монастырь, куда впоследствии им был переведен о. Игнатий и где «Преосвященный собирал «ученую» братию. Здесь о. Игнатий продолжал подвиг послушания с полным отсечением своей воли. Настоятель монастыря назначил его духовником братии и гробовым иеромонахом у мощей св. благоверного князя Даниила Московского. Прошло немного лет его духовных подвигов под опытным руководством старцев, и Господь судил его возвесть на высшую ступень церковного служения. Ему было тогда 33 года».

Епископ Игнатий с матерью и братом, иеромонахом Георгием

6 апреля 1920 года о. Игнатий был хиротонисан Патриархом Тихоном во епископа Белевского, викария Тульской епархии. «Назначение на епархию он принял со скорбью; ему не хотелось расставаться с обителью и особенно со старцем о. Алексием, с которым он имел постоянное общение».

Его сомнения и тревоги выражены в его письме Патриарху Тихону. «ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ! Ваше Святейшество, Богомудрые Архипастыри и Отцы Церкви Христовой !

Совершенно неожиданно достигла до меня весть о том, что я призываюсь к служению святительскому. Моя юность для служения архиерейского, моя неопытность в отношении жизни монашеской, духовной заставляют меня содрогаться при мысли о том, что я должен спасать не только себя, а и других, наипаче о том, что я должен отвечать перед Богом не за свои только грехи, а и за грехи других. Скажу прямо. Назначение мое в архиереи застигло меня врасплох. И сейчас я не могу собрать своего ума и сердца, чтобы ясно и отчетливо понять, что мне готовится, что меня ожидает. Духовная помощь, переживание этой немощи, постоянный плач о грехах или постоянное укорение себя – вот в чем доселе я полагал если не делом, то по крайней мере мысленно, принципиальную сущность своей монашеской жизни. И этих немощей, этих неисправностей в отношении монашеском я находил у себя очень много. Нечего говорить о духовном опыте, тем более об опыте административном, который как раз потребен епископу. Ни первого, ни второго я никогда не имел. И вот на таком своем духовном бессилие я возвожусь на высокий пост служения святительского. Я опасаюсь, что я буду недостойным помощником Архипастыря тульской церкви на ниве Христовой. Усердно прошу Вас, Святители Божии: возлагая на меня свои архиерейские руки для низведения благодати Святаго Духа, прострите о мне Ваши молитвы, чтобы благодать архиерейства не послужила в суд и в осуждение моей грешной душе и не навлекла бы на меня грозного прещения Судии: «Не вем тя» (Мф . 25, 12). Аминь.

Архимандрит Игнатий».

«Повинуясь воле Божией, хоть и со слезами, он отбыл к месту своего назначения. Началась новая жизнь в тесном общении с людьми».

Первые месяцы служения молодой викарий провел в Туле , где близко познакомился с владыкой – епископом Тульским и Белевским Иувеналием. Постоянно общаясь с ним, епископ Игнатий обретал поддержку и духовное утешение, на некоторое время ему пришлось замещать Владыку, взяв на себя управление епархией.

Епископ Иувеналий (Масловский) окончил Казанскую Духовную Академию, с юности находился под духовным руководством старца схиархимандрита Гавриила и был выдающимся иерархом Русской Православной Церкви. Большой знаток Устава и любитель службы, он был глубоко почитаем верующими. Постоянное общение с ним, общие богослужения, приватные беседы выявили общность взглядов, единомыслие двух иерархов церкви. Во все последующие годы , где бы они ни находились и куда бы ни бросала их злая воля узурпаторской власти большевиков, вплоть до своего последнего часа они помнили друг о друге, переписывались, поддерживали друг друга в трудные минуты жизни, оставаясь везде и во всем единомышленниками, непримиримыми и бескомпромиссными борцами с обновленчеством, «живой церковью», верными сподвижниками и последователями св. Патриарха Тихона , а после его смерти местоблюстителя Патриаршего престола Митрополита Петра.

1920 год был трудным для всего российского Православия. «Церковь разваливается, – объясняет Ф. Дзержинский политику большевиков в письме своему соратнику по ВЧК М. Лацису в декабре 1920 года, – этому надо помочь … Церковную политику развала должна вести ВЧК, а не кто-либо другой. Лавировать может только ВЧК для единственной цели разложения попов».

Необходимо было сохранить Православную Церковь, ее значение для православных людей, поддержать священнослужителей, которые несмотря на беззакония и репрессии продолжали свое святое дело.

Белев, куда был определен епископ Игнатий , – в то время небольшой уездный город Тульской губернии с населением 12 тысяч человек, стоящий на оживленной дороге из Калуги в Орел, на высоком левом берегу Оки с видом на прекрасные луга левобережья. Город с небольшими кустарными производствами и с древней культурой, основывающейся на вековых православных традициях, с патриархальным укладом жизни. Недалеко от города – прославленная Жабынская Введенская пустынь, свято хранящая память о преподобном Макарии, Белевском чудотворце, возродившем эту обитель в XVII веке. В нескольких километрах от города – село Мишенское, родовое имение знаменитого русского поэта Василия Жуковского. В самом городе – два старинных монастыря: Спасо - Преображенский мужской и Крестовоздвиженский женский со своими шестью храмами. В городе в эти годы во всей красоте и величии стояли 14 приходских церквей и собор.

«В Белеве, – пишет в своем труде митрополит Мануил, – епископ Игнатий обратил внимание на нравственное состояние сестер женского монастыря. В жизни монастырской общины наблюдалось какое-то разногласие, не было между сестрами взаимной любви, а господствовали ссоры, сплетни и клевета. Игуменья постоянно была недовольна сестрами. Она отказывала им в благословении, посылая их за последним к матушке казначее и даже не становилась в храме на свое игуменское место, что очень смущало и приводило в скорбь всех сестер.

Владыка сам лично расследовал все причины такой жизни и своим мудрым руководством устранил недостатки и восстановил мирную жизнь монастыря».

Деятельность епископа Игнатия в Белеве в 1920-21 годах была многогранна и объемна. Поддерживаемый верными соратниками протоиереем Мефодием Мерцаловым – благочинным 1 Белевского округа, протоиереем Петром Воскресенским – благочинным 2 Белевского округа, протоиереем Петром Халчевым – благочинным Одоевского округа, многими простыми клириками, монахами и мирянами, он твердо следовал заветам и наставлениям Патриарха Тихона, продолжая отстаивать святые каноны, не изменяя истинной вере, объединяя православных мирян в почитании и любви к Господу.

Ни в Туле, ни в Белеве властям не удалось «разложить православие». Ведь епархией управляли епископ Иувеналий и его соратник викарный епископ Игнатий. Их влияние было настолько велико, что власти не могли справиться с ними.

Летом 1921 года в Поволжье, Приуралье, на Кавказе, в Крыму и на юге Украины разразилась жестокая засуха. Голодали свыше 20 млн. человек. Пройдет несколько месяцев, и большевистская власть сумеет использовать народное бедствие для борьбы с Церковью. «...Я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий... Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше».

Общеизвестны последовавшие затем события по изъятию церковных ценностей и гонения на духовенство. Компания по разграблению храмов проводилась по всей стране. Особенно отличились экспроприаторы в Туле и губернии. Были изъяты и конфискованы свыше 812 пудов серебра, 15 фунтов золота, 575 бриллиантов, 1976 алмазов. Это было намного больше запланированного. Церкви стояли разграбленные, оскверненные. Ведь при этом гибли священные и почитаемые иконы, иконостасы, ризы, предметы церковного обихода превращались в лом.

Но властям и этого было мало, они давно искали причину для разгрома Тульского епархиального управления во главе с епископом Иувеналием за поддержку Патриарха Тихона, за сопротивление разграблению церквей. Началась оголтелая травля Владыки в печати, но это нисколько не уменьшило народную любовь к нему. И все же повод для расправы был найден. 18 апреля 1922 года на колокольне Казанского собора (снесен) в Туле чудесным образом явилась икона Божией Матери. К Казанскому собору началось паломни чество со всего города.

На протяжении дня перед иконой совершались непрерывные молебные пения, огромный собор не вмещал всех молящихся, и даже площадь перед ним была заполнена народом. Люди возмущались изъятием церковных ценностей. Власти не потерпели этого. Икона была изъята, народ разогнан. Были арестованы свыше 50 человек, а так же весь клир собора, вплоть до сторожа. Всем служителям церкви дали сроки от условного до 10 лет ( впоследствии, в 1937 году все они были расстреляны). Вместе с клиром собора был арестован и осужден на 10 лет епископ Иувеналий (он также был расстрелян в 1937 году, будучи в это время архиепископом Рязанским. В 1992 г. священномученик Иувеналий прославлен в соборе Рязанских святых).

По Тульской губернии прокатилась волна арестов священнослужителей. Но власти своего не достигли. Управляющим Тульской епархии становится епископ Белевский Игнатий – такой же верный сторонник Патриарха Тихона, такой же непримиримый и последовательный борец с обновленчеством. Создается Тульский епархиальный совет во главе с Владыкой Игнатием. Но в него входит и епископ Виталий (Введенский), и ряд священников, придерживающихся раскольничьих взглядов, обновленцы, до поры скрывающие свои взгляды.

Обновленцы были союзниками большевиков в борьбе с Церковью Христовой. 12 мая 1922 года они создают в Москве Высшее Церковное Управление (ВЦУ) во главе с Антонином (Грановским), который еще в конце XIX века некоторое время служил в Тульской духовной семинарии инспектором и оставил по себе недобрую память. ВЦУ, воспользовавшись арестом Патриарха Тихона и большинства иерархов Церкви, прибирает власть к рукам. Усиливается деятельность тульских обновленцев, тем более что во главе их стоит личность незаурядная – епископ Виталий (Владимир Федорович Введенский). В 1922 году ему 52 года. Он окончил Тульскую духовную семинарию, преподавал в Белевском епархиальном училище. В 1919 году пострижен в монашество и возведен в сан архимандрита, а 15 января 1922 года был хиротонисан во епископа Епифанского, викария Тульской епархии. С 1922 года он в рядах обновленцев. В 1926 году возведен в сан митрополита, возглавил в Туле обновленческое движение. Был участником обновленческого Поместного Собора, в 30-х годах избран председателем обновленческого Св. Синода.

Еще в бытность свою в Туле епископ Виталий создает обновленческое епархиальное управление. Вот как это событие описывается в его издании «Тульский церковный вестник» №1 за 1922 год. «...Произошла перемена в церковном управлении, вызванная изъятием церковных ценностей. Политика Патриарха Тихона и правящих епископов, послужившая причиной кровавых эксцессов, явилась толчком к объединению тульского духовенства в прогрессивную группу, в которую вошли: Виталий, епископ Епифанский, протоиереи Невский П. А., настоятель церкви Сергия Радонежского, Музалевский Н.И., Соколов А.В., Вьюков В.А., священники Нежданов А.К. и Головин В.П.

Следствием этого был приезд в Тулу 5(18) июня члена ВЦУ прот. Красницкого. После обмена мыслей членов группы с прот. Красницким, мы направились к управляющему епархией епископу Игнатию, и он после точного и документального доказательства каноничности и правомочности ВЦУ и самого прот. Красницкого письменно передал управление епархией группе прогрессивного духовенства… «Попробовал бы он не передать! Находящийся в заточении Патриарх Тихон «признал» ВЦУ, епископ Иувеналий томится в заточении, епископ Игнатий ждет для себя той же участи – и чаша сия не минет его».

В соборе состоялось собрание градского духовенства о признании ВЦУ. Из той же статьи: «Перед началом собрания был отслужен молебен преосвященным Игнатием в сослужении прот. Красницкого и кафедрального архимандрита Никона (Утина).

Возглашено многолетие Патриарху Тихону. По окончании прений приступили к баллотировке вопроса о признании ВЦУ и епархиального управления. Было принято и то, и другое.

…В связи со всем этим событием было увольнение от должности по прошению кафедрального архимандрита Никона (Утина). Утин – это помещик Тульской губернии, сенатор, юрист, кандидат в архиереи…» Репрессии не минули Сергея Яковлевича Утина – члена Поместного Собора 1917-18 годов, его судьба, как и многих других, трагична. Он был дважды арестован – в 1927 и в 1932 годах. При втором аресте, совершенно больной, он умер в заключении, не дождавшись суда.

Через несколько дней появилось постановление ВЦУ о смещении епископа Игнатия и создании Тульского епархиального управления во главе с епископом Виталием. Епископ Игнатий возвращается в ставший ему родным и близким Белев в окружении своих почитателей, единомышленников, сподвижников.

Епископ Игнатий и иеромонах Георгий (слева от него) с белевскими монахинями

К этому времени в Белеве уже закрыты монастыри, но все монахи, монахини, послушники остались в городе и близлежащих деревнях в надежде на возрождение обителей. Радостно встретил город Владыку. Проявление любви к нему было столь откровенно и велико, как может быть только у истинных христиан. Плакал епископ, плакали встречающие – вернулся их «милостивый и любвеобильный архипастырь».

Архимандрит Макарий (Кобяков) рассказывал о Владыке Игнатии: «Однажды пономарь Александр во время богослужения про явил шалость. После службы Владыка кротко подозвал его к себе, и, обняв его, проливая слезы, повторял: «Саша, так нельзя! Саша, так нельзя!…» Пономарь Александр тоже заплакал и с этого времени шалостей не допускал. Так было и в других случаях, когда, казалось, по человеческому разумению следовало гневаться, но Владыка всегда, проливая слезы, покрывал недостатки людей своей любовью. После такого общения с Владыкой многие исцелялись от своих пороков или же более никогда не возвращались к негативному поведению.

Чтобы оградить архипастыря от возможных притеснений Советской власти, верующие попросили его проявлять лояльность к ней и не участвовать в политической жизни. По их инициативе под его духовным наставничеством при бывшем Спасо-Преображенском монастыре была создана православная церковная община. К этому времени монастырь уже был закрыт, а на его территории создан музей, которым, к счастью, руководила глубоко верующая Е. М. Сабинина. Поэтому еще не были закрыты монастырские храмы, не подверглись варварскому разгрому все его здания, еще жили в монастырских кельях епископ Игнатий и его брат иеромонах Георгий – будущий священномученик, епископ Порховский Георгий, а тогда – секретарь вновь созданной общины.

Епископ Игнатий и его брат, иеромонах Георгий

Спасо-Преображенская община оказала огромное влияние на сохранение истинного Православия на всей Тульской земле. В ней состояли и монашествующие разогнанных монастырей, и православная интеллигенция, и простые мещане, крестьяне окрестных сел и деревень. Община претерпела ряд изменений, власти обвиняли ее в создании подпольных монастырей, и все же это объединение верующих просуществовало вплоть до 1937 года, когда подверглось окончательному разгрому – были арестованы, осуждены и расстреляны свыше 100 человек во главе с епископом Никитой (Прибытковым).

Из устава Белевской общины: «Желая сохранить непоколебимыми все догматы, уставы и правила Св. Церкви Православной, верующие и священнослужители Спасо-Преображенской общины признали необходимым объединиться на следующем Уставе, который основанием своим имеет Священное Писание и Священное Предание Христовой Церкви.

Мы, члены названной общины, как граждане Советской России, подчиняемся всем законоположениям Республики, в делах же Веры и Церкви считаем себя вполне независимыми… Ввиду появления в Русской Церкви новых церковных течений, сшедших с канонических уставов Православной Восточной Церкви и направленных к потемнению и даже искажению вечных истин христианства, мы, желая оградить себя от их вмешательства, надеемся на спокойную жизнь нашей общины, при условии защиты со стороны Советской Власти , которая, согласно своим декретам не допускает никакого насилия между отдельными церковными организациями...

Цель и задачи общины: а) распространение Света Евангельского Учения между христианами, которые в основу всей своей жизни ставят спасение своей души; б) нравственно-христианское воспитание верующих на основании учения Христа Спасителя и Его Святой Церкви о любви и смирении и в) сохранение церковного богослужения по уставам, созданным св. отцами и подвижниками веры и благочестия.

Подчиняясь в духовном руководстве Преосвященнейшему епископу Белевскому Игнатию, община в административно-церковном отношении подчиняется ему же без всякого стороннего посредства как того определенно требуют правила Св. Христовой Церкви».

Обновленческое Тульское церковное управление не могло смириться с тем, что опальный, лишенный всех должностей епископ продолжает свою деятельность во славу Божию, что его имя становится символом борьбы с раскольниками во всей губернии. И в Белев, в то время оплот истинного православия на Тульской земле, направлен протоиерей В. М. Никольский, уполномоченный ВЦУ по Тульской епархии и одновременно кафедральный протоиерей. Его задача – подчинить Тульскому епархиальному управлению «мятежную округу».

16 сентября 1922 года в Белеве созывается уездный съезд священнослужителей и мирян, на котором Никольский пытается обосновать и провести решение о присоединении к обновленческому епархиальному управлению благочиний, подчинявшихся викарию. Но съезд не поддерживает посланца епархии. Сторонники истинного православия по-прежнему группируются вокруг глубоко почитаемого Владыки Игнатия.

Выпущенная после этого В. М. Никольским статья, опубликованная в обновленческом «Тульском церковном вестнике», носила выразительное название «Белевская автокефалия» и была выдержана в классической стилистике доноса: «…Достаточно было только появиться нам …в переполненном соборе, как тотчас же послышались враждебные по нашему адресу голоса: «Вот служители антихриста, вот они!» И по, мере того как мы продвигались в толпе, злобный гул рос и усиливался. Гудело и шипело все: миряне, монахи и духовенство.

Было ясно, что моя миссия не удалась. Но все же я решил без боя не сдаваться. После общей молитвы я открыл собрание, но лишь только я заговорил, толпа заволновалась. Послышались сначала редкие голоса, которые скоро слились в один общий рев дикого протеста.

Епископ Игнатий ласково улыбался, одобрительно кивал головой, а Мерцалов (благочинный города Белева – авт.) шнырял по толпе, подогревая ее. Моя речь слышалась лишь тогда, когда толпа немного успокаивалась. Поэтому речь была эпизодической. Я, так сказать, в промежутках рева и шума, фактами истории и жизни мял и бил церковную политику Карлычей и Победоносцевых… Мне возражал епископ Игнатий …

Как бы то ни было, но клевета возымела свое действие. Духовенство и миряне поверили своему епископу. Еретичество новой церкви было признано. Поэтому взамен резолюции, суммирующей сущность обновленческого движения, о чем говорил мой доклад, был прочитан устав белевской общины. Содержание устава означенной общины было краткое повторение катехизиса Филарета. Еще до окончания чтения «устава» мы покинули собрание…

Прошло несколько дней, и по всей тульской епархии полетело игнатьевское воззвание».

Разгневанный прот. Никольский имеет в виду «Обращение к благочинным»: «Объявить духовенству и мирянам своего округа. «Благодать вам и мир от Бога Отца и Господа Иисуса Христа» (Гал. 1, 37).

Св. Апостол Павел в своих посланиях к верующим христианам заповедует им «достойно ходити звания, в которое они призваны» (Еф. 4, 1) и «блюсти единение духа в союзе мира» (Еф. 4, 3), просит их твердо «стоять и держать предания», которым они научились от св. апостолов (2 Сол. 2, 15).

С глубокой скорбью мы замечаем, что от единой Христовой Церкви отделилась часть ея чад, основавших так называемую «Живую церковь». Это последнее, как уже выяснено ныне в нашем граде, всей нашей богоспасаемой пастве, своим неподчинением Богом поставленной Церковной власти и самочинным изменением в строе церковного управления уклонилась и откололась от Единого Церковного Тела.

Тульское епархиальное управление, ставшее в связь с так называемой «Живой Церковью» тем самым так же отделило себя от Вселенской Христовой Церкви. Посему все распоряжения настоящего управления должны считаться недействительными и верующая белевская паства по всем вопросам и недоумениям, так же по делам епархиальным, должна обращаться к моему недостоинству как своему законному пастырю.

При богослужении, где следует после имени Святейшего Патриарха, должно возноситься непосредственно мое имя как законного епископа Белевского.

Усердно прошу молитв моей паствы, да Великий наш пастыреначальник Господь Иисус Христос «совершит вы , да утвердит, да укрепит, да оснует» ( 1 Петр. 5, 10), «да утешит сердца наши и утвердит нас во всяком слове и деле блазе» и да низложит всякое возношение, взимающее на разум Божий и послушание Христово (2 Кор. 10, 4. 5) Аминь.

г. Белев, 1922 г. сентября 17-го дня.

Божией милостью смиренный Игнатий, епископ Белевский».

Власти бдительно следили за Владыкой. Из рапорта ГПУ: «Белевский епископ Игнатий, отделившийся от ВЦУ, продолжает рассылать воззвания и разного рода обращения. Вот что он пишет от 14 (27) октября 1922 года благочинному г. Черни Л. И. Богоявленскому: «…Мой архипастырский голос и предостережения сообщите вторично вверенному Вам округу… Так же прошу Вас, о. Благочинный, сообщите мой архипастырский призыв Благочинному второго округа о. Михаилу Глаголеву для сведения его округа… Разъясните духовенству и мирянам, что нужно держаться ограды Христовой Церкви и не бояться тех прещений, коими теперь страшат нас».

Но силы были неравны. Вначале, постановлением ВЦУ от 14 ноября 1922 года были уволены за штат все благочинные округов , объединившиеся вокруг епископа Игнатия и поддержавшие опального Владыку. Затем – неугодные священнослужители.

6 декабря 1922 года был уволен и сам Владыка Игнатий, о чем сообщил вновь назначенный благочинный церквей г. Белева протоиерей М. Щеглов рапортом от 7 декабря 1922 года: «Бывший Белевский епископ Игнатий сдал дела Белевского викариатства».

Владыке грозит арест, но он не покидает город и бесконечно дорогой ему Спасо-Преображенский монастырь. Он не может бросить в трудный час свою паству, доверенную ему Господом. И паства отвечает ему тем же.

«Его Преосвященству Преосвященнейшему Игнатию, Епископу Белевскому Верных чад Церкви Белевской

ПРОШЕНИЕ.

Покорнейше просим Ваше Преосвященство не покидать в настоящее смутное для Русской Церкви время наш родной город. Вся наша паства теперь особенно нуждается в Ваших святых молитвах и Вашем Архипастырском руководстве. Вы, Ваше Преосвященство, известны всем нам как строго-православный епископ, твердо стоящий на страже всех догматов, правил и канонов нашей святой Христовой Церкви. Боимся без Вашего бдительного ока впасть в какой-нибудь раскол или даже ересь. А потому просим , или вернее, требуем, чтобы наш любимый архипастырь разделил с нами все церковные скорби и волнения, ведя свою паству прямым неложным путем к спасению души и к Господу Богу, как единственной цели жизни христианской. Мы, Ваше Преосвященство, готовы и сумеем постоять за нашего Епископа, ограждая его от всяких посторонних насильственных воздействий. Господь наш Иисус Христос поможет Вам нести этот тяжелый крест святительского служения».

Властям и поддерживающим их обновленцам было недостаточно уволить Владыку за штат, ведь его влияние на паству все равно было исключительно велико. 13 января 1922 года в бывшем Спасо-Преображенском монастыре, где жили епископ Игнатий и его брат иеромонах Георгий, а так же в квартирах его сторонников, были произведены обыски. У Владыки изъяли 124 листа различной переписки. 17 января 1922 г. Владыка Игнатий арестован в первый раз. Вместе с ним подвергнут аресту и его брат иеромонах Георгий ( впоследствии епископ Порховский, викарий Псковской епархии), руководительница музея Е. М. Сабинина , верная помощница епископа двадцатилетняя учительница из Москвы, дочь царского генерала Татьяна Стогова и игумен бывшего монастыря о. Феодорит ( Лишенко).

Болью отозвалось в сердцах членов общины известие об аресте Владыки Игнатия. Известие это вовсе не было неожиданным. Белевская паства почувствовала себя осиротевшей. В органы ГПУ , уисполком стали поступать заявления с просьбой освободить Владыку.

«В Белевский уисполком

верующих крестьян

Жабынского прихода

ЗАЯВЛЕНИЕ.

Мы, верующие крестьяне, любим и уважаем Преосвященного Епископа Белевского Игнатия, желаем иметь именно его своим церковным и духовным наставником и Архипастырем и никого другого не приемлем и просим Белевский уисполком… защитить нас и нашего Епископа Игнатия от всякого насильственного воздействия…».

«В Белевское ГПУ членов Белевской Спасо-Преображенской общины Заявление. Принимая во внимание, что арестованный Игнатий Садковский в настоящее время страдает катаром … и правосторонним плевритом на туберкулезной почве ( приложена справка врачей – авт.) и что содержание в тюрьме может крайне вредно отразиться на его здоровье… просим ГПУ… освободить его из-под стражи и отдать на поруки верующим общины». Тогда люди еще верили в справедливость и закон.

Буквально все, кто подписал письма и заявления в защиту Владыки Игнатия, тоже подверглись допросам. Были ли применены к ним карательные меры – неизвестно. А Владыку судили по нескольким статьям, главными из которых, согласно делу 232 были:

«Является ярым сторонником бывшего Патриарха Тихона, а именно: во время приезда в Тулу члена ВЦУ прот. Красницкого, когда большинство тульского духовенства признало ВЦУ, он остался с меньшинством, не признавшим таковое;

в сентябре месяце 1922 года в городе Белеве собрался уездный съезд духовенства, на который приехал где-то скрывавшийся до того времени Игнатий и своими выступлениями подействовал на духовенство и мирян, которые не только не признали ВЦУ, но и , было, избили уполномоченного;

рассылал воззвания духовенству и мирянам, в которых предлагал считать недействительными все распоряжения тульского епархиального управления, а так же – поминать при богослужении патриарха Тихона и его, Игнатия. Когда после долгих колебаний белевское духовенство постепенно признало ВЦУ, то епископ Игнатий откололся и перенес свою деятельность в Спасо-Преображенскую общину при Белевском мужском монастыре. Вся община до момента ареста руководимая епископом Игнатием, осталась сторонницей Тихона и не подчинялась распоряжениям Тульского епархиального управления…».

Епископ Игнатий и его младший брат иеромонах Георгий были осуждены каждый на три года заключения в лагерь, Татьяна Стогова осуждена на 1 год. Дальнейшая ее судьба неизвестна. Они отбывали наказание в небезызвестном СЛОНе (Соловецком лагере особого назначения). Подробности их лагерного существования неизвестны, но мы можем себе представить их быт по впечатляющим воспоминаниям О. Волкова в его «Белой книге». Суровый климат севера тяжело сказался на здоровье епископа Игнатия. У него открылся туберкулез и еще ряд болезней. И несмотря ни на что, он остается верным своим принципам, стойким архипастырем и вновь возвращается в Белев, где его ждет с нетерпением православная паства.

Архиепископ Иларион (Троицкий) в Соловецком лагере среди архипастырей и клириков (второй справа). Рядом левее - епископ Игнатий (Садковский).

Архиепископ Иларион (Троицкий) среди архипастырей и клириков в Соловецком лагере (седьмой слева). Рядом (справа) епископ Игнатий Садковский.

С приездом Владыки возрождается православная жизнь в Белеве, храмы снова не вмещают молящихся, в то время как обновленческие храмы даже в праздники стояли полупустые. И это несмотря на то , что богослужение в так называемых «Тихоновских» храмах проводилось по монастырским уставам – строго, полностью… Попытки обновленцев склонить на свою сторону немощного, больного архипастыря опять не увенчались успехом. Вот как писали о нем обновленческие «Тульские епархиальные ведомости» в №1 за 1927 год:

«Белевская тихоновщина в лице пребывающего там их епископа отличается своей замкнутостью, нетерпимостью к обновленцам. Один обновленческий священник пожелал недавно, в бытность в Белеве, повидать старого знакомого – епископа Игнатия; доложил о себе – и не был принят Владыкой Игнатием, так как последний не хочет иметь общение с «неправославными»…

Продолжают поступать доносы на Владыку Игнатия от обновленцев. Они имеют свое действие – Владыку арестовывают вторично в 1926 году, и он находится в заключении полтора месяца. В 1927 году он снова провел два месяца в тюрьме, но оба раза был освобожден за недостаточностью улик.

В эти годы окончательно сформировались так называемые «подпольные монастыри» из преданных, глубоко православных людей, монахов и монахинь, которые жили в городе на квартирах. Они работали то на дому, кто в мелких конторах и артелях, но все были объединены одним делом – служением Богу.

Епископ Игнатий, игумен Георгий, иеродиакон Алексий

Обратная сторона фотографии

В эти годы епископ Игнатий, несмотря на преследования властей, совершает несколько тайных постригов, в том числе Сорокина Сергея Сергеевича (Софроний), Зощук Лидии Васильевны (Августа), Кобякова Алексея Ивановича (Макарий) и др. По всей видимости, в это же время им были назначены настоятели «подпольных монастырей» – архимандрит Игнатий ( Жуков Игнатий Иванович) , а после его ареста иеромонах Софроний (Сорокин Сергей Сергеевич) и игуменья Августа (Зощук Лидия Васильевна).

«Вернувшись после отбытия сроков наказания, монашеский элемент, – говорится в обвинительном заключении по делу преемника Владыки Игнатия – епископа Белевского Никиты (Прибыткова), – при полном контакте с духовенством тихоновской ориентации и в частности под руководством бывшего епископа Белевской епархии ( так в документе – авт.) – Садковского Игнатия и Прибыткова Никиты организовали при казацкой церкви (Никольская в Казацкой слободе – авт.) тихоновской ориентации в Белеве подпольный монастырь, в который вошли все монашествующие элементы города и района, численностью более 100 человек… Организация подпольного монастыря прошла по всем правилам тихоновского обряда, то есть бывшим епископом Белевской епархии Садковским Игнатием были посвящены игумены существующего подпольного монастыря: мужского – иеромонах Сафроний и женского – монашка Августа, о чем допрошена активная церковница – ктитор подпольного монастыря Сорокина Татьяна Ильинична».

Почти единственные документы, которыми мы располагаем, являются протоколы допросов обвиняемых и свидетелей, обвинительные заключения. Редкие статьи в обновленческих изданиях. Вот еще один фрагмент из обвинительного заключения по делу архимандрита Игнатия (Жукова) – верного и преданного сторонника епископа Игнатия, арестованного в 1932 г. и приговоренного к 5 годам лагерей, что в дальнейшем спасло его от расстрела. «В Белеве при Стефановской церкви в 1919 году, после закрытия монастырей, с приездом епископа Игнатия был организован нелегальный монастырь. После осуждения епископа Игнатия во главе стал архимандрит Игнатий Жуков, в содействии бывших монахинь, которые входили в двадцатки, руководившие жизнью и деятельностью Стефановского монастыря. Деятельность монастыря особенно стала заметна в 1930-31 годах . Руководители его поддерживали связь с Тульским епархиальным управлением (Тихоновской ориентации – авт.) еп. Флавианом и бывшим еп. Игнатием, находящимся в ссылке. К последнему ездил монах Алексий Журавлев. За последний текущий год нелегально монашествующая община становится авторитетной в среде верующих, в праздничные дни Стефановская церковь (ныне Богородицерождественская – авт.) многолюдна за счет молодежи города и деревни. Молодежь, в частности женщины, прибывшие из деревень, несколько дней оставались ночевать у монашествующего элемента. Церковная служба начиналась раньше, чем в других церквах. Обычно служба кончалась позднее – в десять - одиннадцать часов ночи, причем тому произносились проповеди монахами Алексием и Макарием, молодыми монахами Кобяковым, Журавлевым привлекались на свою сторону рабочие сушильного завода, учащаяся молодежь ФЗУ. Проповеди и беседы носили антисоветский характер, призывая не вступать в комсомол…

Отзывчатое отношение молодежи руководителями общины использовалось в интересах монастырских обрядов, часть молодежи одевалась в стихари и ухаживали за архимандритом Игнатием, из глубоко верующих производили подстригание ( стилистика текста сохранена – авт.) в монашество». ( Из обвинительного заключения).

Положение священнослужителей в эти годы было катастрофическим. Они лишены избирательских прав, их детям запрещено учиться. Непомерны налоги. Они не имеют ни клочка земли, чтобы получать хотя бы какие-то продукты с огорода, а ведь они лишены и карточек как «лишенцы». И архипастырь не может стоять в стороне от этих проблем.

Из обвинительного заключения на Владыку Игнатия 1929 года: «4 февраля 1927 года в Георгиевской г. Белева церкви по окончании богослужения под руководством Садковского Игнатия состоялось нелегальное собрание белевского городского духовенства в составе 17 человек, где обсуждались вопросы «О притеснении духовенства Советской властью налогами, о невыдаче им продуктов и недопущении Советской властью обучения их детей в школах». На этом собрании Игнатий Садковский, выступая, говорил: «Вы правы, ставя эти вопросы. Их надо нам разрешить и принять зависящие меры. Действительно, такое положение с налогами. Нас ими ободрали, хотят поморить с голоду. Детей выгоняют из школы».

«Господа, нам в данное время приходится жить в такой обстановке, что все население задыхается от тяжести, оно ищет выхода, но не может приступить к реальности. Что получается с хлебом и продуктами первой необходимости, их нет, да и не будет при таком правлении. Они заботятся о своем только благополучии, а до остальных им нет никакого дела».

«В начале августа 1929 года в группе крестьян, приехавших в г. Белев на базар, гр. Садковский Игнатий вел агитацию о том, что «жизнь изнурена нуждой и все это исходит от Соввласти, которая загромоздила жизнь всем. Но ничего, молитесь больше, скоро всем мучениям конец. Будьте только бережны с хлебом, так как Святое Писание предсказывает в будущем голод, а он у нас уже начинается».

Кроме этого, граждане Садковские Георгий и Игнатий вели работу среди молодежи г. Белева. Под предлогом спевок и коллективного фотографирования, они собирали детей в доме монашки Морозовой, где и проводили с ними беседы на политические темы. Например, в июле месяце 1929 г. Садковские Игнатий и Георгий в доме монашки Морозовой говорили собравшимся детям: «Дети, на вас только надежды, вас Бог отблагодарит, если вы свое верование привьете не только родителям, но и всем мирянам. Вы меньше старайтесь слушать неправдоподобных выдумок о религии, это все выдумки коммунистов, которые работают вместе антихристами. Скоро настанет всему этому жестокий конец. Советской власти не быть и коммунистам не существовать, их основания рухнут навсегда, а чтобы этого конца добиться скорее, нам нужно стараться, как можно усиленнее работать среди мирян для привлечения их к церкви. Коммунисты – это своеобразный гнойник, который стихийно расплодился на русской земле, но они недолговечны, сгинут как черви, и тогда не останется ни одной обители, где Образ Господа не был бы восхваляем. Война несет нам блаженство и счастье, мы должны воспеть хвалу Богу, чтобы он узрел все происходящее на земле и сопослал нам для замены хулиганской власти власть отечественную».

Епископ Игнатий (Садковский). Тула. Тюрьма ОГПУ. 1929 год

Безграмотный, косноязычный текст протоколов допросов нового ареста, последовавшего 28 декабря 1929 года, составленных на основании лжесвидетельств и оговоров. Но и из этих предвзятых, сфабрикованных документов вырисовывается образ кристально-честного, сильного духом и последовательного архипастыря Церкви Христовой. «Начальнику Тульского ОГПУправления. Заявление.

Я уже 4-й раз обвиняюсь Тульским ОГПУ по одной и той же статье… 58… обвиняюсь исключительно по лживому политическому доносу. В 1922, 1926 ( в конце его) и в 1927 годах согласно этим политическим клеветам на меня я не один раз просиживал по полтора и два месяца в тульском губернском месте заключения. В своих письменных заявлениях, а так же на допросах я просил тульское ОГПУ привлечь этих политических лжецов… к открытому и гласному суду или даже ранее этого суда очную ставку, чтобы вывести этих лжецов наружу. В своих заявлениях я указывал , что были лица (преимущественно среди главарей обновленческого раскола и подобных им отщепенцев церковных), которые даже не стеснялись предупреждать и запугивать арестами тех из нашего духовенства, которые не идут и не шли с ними по одной раскольничьей и предательской дороге. Я… теперь в четырехкратное мое сидение в последний раз взываю к вашей справедливости: прошу вас безотлагательно вызвать указанных политических лжецов и клеветников… – на очную со мною ставку и предать их открытому и гласному суду… Независимо от того, агенты ли они Тульского или Белевского ОГПУ или нет. Всякий заведомый и сознательно лживый донос… должен караться по всей строгости закона и притом для представителей или сотрудников власти гораздо строже, чем для прочих граждан…

Заключенный Игнатий Садковский.

2 января 1930 г.».

Владыку Игнатия, совсем больного, перенесшего операцию на ногах, держат в сырой холодной камере:

«Ныне благодаря четырехкратному тюремному сидению по лживому на меня политическому доносу я потерял последнее здоровье; здоровье сердца и ног ( особенно после перенесенной мною тяжелой операции ног) , сижу в сырости, в больницу за неимением мест я не принят… Ведь и уполномоченная Тульского ОГПУ Озол дала мне обещание,.. хотела поставить в известность тюремного врача. Итак, я остался и без лечения и без сухого помещения, так необходимого для меня». ( Из заявления начальнику Тульского ОГПУ).

Но чекистов не интересует здоровье подследственного. Главное – сфабриковать дело и избавиться от знаменитого заключенного. Этому служили и сырая камера, и строгий режим содержания.

«Москва. Секретный отдел ОГПУ. Препровождая при этом следственное дело согласно вашему указанию. 2 июля 1929 года ( вот когда уже фабриковалось дело на Владыку – авт.) нами следствие закончено, произведено и факты антисоветской деятельности Садковского подтвердились.

Со своей стороны считаем необходимым изолировать Садковских из пределов Тульского округа, как наиболее реакционно-настроенных, которые в связи с проведением кампании по закрытию церквей, своим местопребыванием в пределах нашего округа имеют большое влияние на верующих. Вр. нач. окр. ГПУ Панов. Вр. нач. СО Лисицын».

И снова заключение – на 3 года. Владыка направлен в Усть - Вымский исправительно - трудовой лагерь в Архангельском крае. О пребывании в нем Владыки Игнатия нам ничего не известно.

2 июня 1932 года епископ Игнатий на полгода раньше срока освобожден из заключения. Совсем больной, он приезжает в Тулу. С согласия настоятеля храма 12 апостолов протоиерея Петра Ивановича Павлушкова ( расстрелян в 1937 году в Тисницких лагерях под Тулой) он живет на квартире священника того же храма Александра Александровича Воскресенского ( осужден в 1933 г. на 5 лет). Дать приют освобожденному из заключения в то время было смертельным риском. По любви к Владыке они отважились на этот подвиг. Через несколько лет это будет служить обвинением вышеназванным священникам. Они это предвидели, знали, что это станет известно, знали, что обновленческое окружение им этого не простит и будет писать в ОГПУ заявления – но шли на подвиг, бескорыстно помогая больному Владыке. Сам Владыка продолжает регулярно посещать Белев… В 1933 году архиепископ Иувеналий (Масловский), будучи правящим архиереем Рязанской епархии, берет к себе епископа Игнатия. Владыка Игнатий становится епископом Скопинским, викарием Рязанской епархии. В Белеве в это время происходит очередной разгром истинного православного духовенства ( Тихоновцев). Десятки монахов и монахинь разогнанных монастырей, простых мирян, которых власти преследовали за веру, были осуждены на разные сроки ссылок. Некоторые смогли избежать ареста, скрыться и пробраться в Скопин к своему наставнику списков Игнатию. Там они устроятся жить и работать. Потом их арестуют, отправят этапом в Тулу, осудят как состоявших в подпольных монастырях г. Белева и расстреляют 3 января 1937 года.

Мало что известно о Скопинском периоде жизни Владыки Игнатия. Но связь его с Тульской епархией не прерывалась. Во многих делах ОГПУ тех лет обвиняемым священнослужителям ставится в вину связь с епископом Игнатием. В частности, в деле Тульского епископа Онисима Пылаева, который не принадлежал к обновленческому расколу, сообщается, что Владыка Игнатий часто посещал Тулу в 1933, 1934 и в 1935 годах.

Из показаний ранее упоминавшегося протоиерея А. А. Воскресенского:

«В ноябре 1935 года епископ Игнатий приезжал в г. Тулу , заезжал ко мне на квартиру и рассказывал, что недавно над ним был суд за участие в богослужении юноши, и за это якобы нарсуд приговорил его к 1 году принудительных работ».

26 января 1936 года арестован архиепископ Рязанский Иувеналий. А вслед за ним его викарий епископ Скопинский Игнатий. Особым совещанием НКВД СССР 16 марта 1936 года он осужден на 5 лет лишения свободы. Отбывал срок заключения в Кулойлаге недалеко от г. Вельска, родины епископа Тульского Бориса (Шипулина), расстрелянного в 1937 году. Заключенные Кулойлага использовались на строительстве железной дороги Вельск-Котлас. Известно так же, что «тройкой» УНКВД Архангельской области 15 октября 1937 г. епископ Игнатий дополнительно осужден на 10 лет лишения свободы.

В справке УФСБ по Тульской области, полученной Тульским епархиальным управлением, говорится: «Садковский Игнатий Сергеевич умер 9 февраля 1938 года в Кулойлаге. Причина смерти неизвестна. Захоронен на территории лагеря».

О кончине Владыки Игнатия сохранилось интересное свидетельство архимандрита Макария Кобякова, написанное из заключения: «Как-то утром зимой, писал архимандрит Макарий, – я свесил ноги с нар, волосы моей главы примерзли к стене, оторвал волосы от стены, вижу, что приближается ко мне облако и три святителя: Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст, а впереди святитель Игнатий. Я упал на колени и хотел обнять его ноги, но святитель Иоанн Златоуст говорит: теперь он наш и отодвигает Владыку Игнатия. Облако стало удаляться. У меня осталось впечатление горести и радости. Радости от того, что видел Владыку и горечи от того что Владыка скончался. Через некоторое время я написал письмо на родину и в нем описал это видение. Через 6 месяцев или более я получил ответ, что Владыка Игнатий скончался на Севере на праздник Трех Святителей. Мои адресаты были удивлены тем, каким образом я узнал о блаженной кончине Владыки Игнатия». Архимандрит Макарий вспоминал также, что Владыка Игнатий был нищелюбив, во времена лихолетья раздавал еду и одежду нищим, таково было его милостивое и жалостливое сердце. Кроме того, архимандрит Макарий рассказывал, что прихожане настолько глубоко почитали Владыку, что даже молились ему в особых обстоятельствах жизни (подобно тому, как молятся святителю Николаю) и обретали просимое. Воспоминания архимандрита Макария (Кобякова) о Владыке Игнатии Садковском передал архимандрит Пантелеимон (Якименко), клирик Всехсвятского кафедрального собора г. Тулы. Сам архимандрит Макарий избежал расстрела в числе Белевских мучеников по причине того, что отбывал в это время заключение в одном из сибирских лагерей.

В своей книге «Русские Православные иерархи…» митрополит Мануил (Лемишевский) пишет о Владыке Игнатии: «Это был епископ с добрым сердцем. Всегда прост в обращении с людьми, милосерд и всем доступен. Никого не осуждал, был ко всем снисходителен и только строг к обновленцам. К монашествующим относился с любовью, особенно любил свою мать. Обладал даром рассуждения и в некоторых случаях был прозорлив, любил сам петь и читать на клиросах в церкви. Любил проповедовать, но красноречием не обладал. Содержание же поучения было насыщено назидательным элементом. Говорил о молитве, о борьбе со страстьми и внутреннем делании. Любил повторять изречение Псалмопевца: «Предзрех Господа предо мною выну… да не подвижуся». Почитал старцев подвижников и праведников, и нередко в молодые еще годы посещал протоиерея Георгия Чекряховского. Болезни переносил с большим терпением и преданностью воле Божией».

Имя священномученика епископа Игнатия (Садковского) занесено в хронологический список канонизированных святых, почитаемых подвижников благочестия и мучеников Русской Православной Церкви (1917-1997 годы), как почитаемого в народе подвижника веры и благочестия.

Источники: Мануил (Лемишевский), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 годы (включительно). Машинопись, б.м., б. г., стр. 80-82. (Книга имеется в бибилиотеке МДАиС). Одинцов. Государство и Церковь. 1917-1938 гг. М., 1991, с. 24-25. Левитин-Краснов А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. М., 1996 г. с. 122. Письмо В.И. Ленина к членам политбюро об изъятии церковных ценностей. 19 марта 1922г. (Известия ЦК КПСС, 1990г. №4, с. 190 -193). Священномученик Иувеналий. "Письма из лагеря". М., 1995 г. Архив УФСБ по Тульской области. Дело №977. Архив УФСБ по Тульской области. Дело №1537. Архив УФСБ по Тульской области. Дело №15127 (с. 30). Цыпин В. прот., История Русской Церкви в 9 книгах, М., 1997, книга 9, стр. 699.

Из справочника Лемешевского:

Игнатий (Садковский Сергей Сергеевич), епископ Скопинский.

Родился 21 октября 1887 г. День Ангела 20 декабря.

Родился в семье известного московского протоиерея Сергея Максимовича Садковского.

В семье С.М. Садковского было четыре сына: Сергей, Георгий - в монашестве Герасим (архимандрит, погребен в Даниловом монастыре г. Москвы; и Сергей и Георгий приняли монашество во время обучения в Московской духовной академии), Иван, и Лев - в монашестве Георгий, будущий епископ Порховский, викарий Псковской епархии.

Окончил Московскую духовную семинарию и в 1911 году - Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия.

7 августа того же года назначен преподавателем Томской духовной семинарии.

25 октября 1911 г. освобожден от преподавания и определен помощником библиотекаря Московской духовной академии.

Преосвященный Игнатий был высокого роста, худощавый, немного сутуловатый. В его взгляде отражалась детская чистота и внутренняя духовная настроенность. Лицо его было каким-то одухотворенным и особенно во время совершения им богослужения. С самых ранних лет возлюбил он Господа всем своим существом и помышлением и, по мере того, как возрастал летами, возрастал и духовно. Для непрестанного возгревания в себе любви к Богу он поступил в Зосимову пустынь под непосредственное духовное руководство старца затворника иеросхимонаха Алексия, которому предал всего себя в послушание. Последний обучил его иноческим подвигам и, главным образом, откровению помыслов старцу и Иисусовой молитве.

Впоследствии он был переведен Преосв. Феодором Волоколамским в Данилов монастырь, куда Преосвященный собирал “ученую” братию. Здесь он продолжал подвиг послушания с полным отсечением своей воли. Настоятель монастыря назначил его духовником братии и гробовым иеромонахом у мощей св. благ. кн. Даниила Московского. Прошло немного лет его духовных подвигов под опытным руководством старцев и Господь судил его возвесть на высшую ступень церковного служения. Ему было тогда всего 33 года.

5 апреля 1920 г. был хиротонисан во епископа Белевского, викария Тульской епархии. Назначение на епархию принял со скорбью, ему не хотелось расставаться с обителью и особенно со старцем о. Алексием, с которым он имел постоянное общение, однако, повинуясь воле Божией, хотя и со слезами, отбыл к месту своего назначения. Началась новая жизнь в тесном общении с людьми.

В Белеве епископ Игнатий обратил внимание на нравственное состояние сестер женского монастыря. В жизни монастырской общины наблюдалось какое-то разногласие, не было между сестрами взаимной любви, а господствовали ссоры, сплетни и клевета. Игумения постоянно была недовольна сестрами. Она отказывала им в благословении, посылая их за последним к м. казначейше и даже не становилась в храме на свое игуменское место, что очень смущало и приводило в скорбь всех сестер.

Владыка сам лично расследовал все причины такой жизни и своим мудрым руководством устранил недостатки и восстановил мирную жизнь монастыря.

Здесь же в Белеве он вел борьбу с обновленцами, которых он не мог терпеть. Всякий раз, когда речь начиналась об обновленцах он сразу изменялся в лице и приходил в сильное возмущение.

Епископ Игнатий не оставлял духовного делания и на епархии: он часто призывал духовника-иеромонаха и открывал ему свои помыслы.

Недолго пробыл в Белеве преосвященный. Болезнь лишила его физической силы и он 2 января 1923 г., поддерживаемый своим братом, был отправлен в Тулу, а затем на север в один из местных монастырей, где пробыл до 1933 года.

3 февраля 1933 г., вернувшись с севера, он был назначен епископом Скопинским, викарием Рязанской епархии.

17 сентября 1935 г. переведен на Липецкую кафедру.

С 24 сентября 1935 г. - снова епископ Скопинский.

Болезнь и здесь не оставляла его. Правило к служению он либо сам прочитывал, сидя в кровати, либо кто-нибудь из близких читал ему, а он в это время от слабости сидел. У него болели легкие, прямая кишка и ноги (плоскостопие).

20 февраля 1936 г. он был уволен на покой.

Скончался 27 января 1938 г. на севере.

Это был епископ с добрым сердцем. Всегда прост в обращении с людьми, милосерд и всем доступен. Никого не осуждал, был ко всем снисходителен и только строг к обновленцам. К монашествующим относился с любовью. Особенно любил свою мать.

Обладал даром рассуждения и в некоторых случаях был прозорлив. Любил сам петь и читать на клиросах в Церкви. Любил проповедовать, но красноречием он не обладал, содержание же поучений было насыщено назидательным элементом. Говорил о молитве, о борьбе со страстьми и внутреннем делании. Любил повторять изречение Псалмопевца: “Предзрех Господа предо мною вину... да не подвижуся”. Почитал старцев подвижников и праведников и нередко в молодые еще годы посещал известного протоиерея Георгия Чекряковского. Болезни переносил с большим терпением и преданностью воле Божией.

Труды:

Изречения еп. Игнатия (Брянчанинова), извлеченные из писем его к монахам. / Сообщил иером. Игнатий (Садковский). // "Богословский вестник". 1913, 2. с. 703.

Письма еп. Игнатия (Брянчанинова) к разным лицам. / Сообщил иером. Игнатий (Садковский). // "Богословский вестник". 1913, июнь, с. 195.

Письма высокопр. митрополита Киевского Филарета (Амфитеатрова) к настоятелю Троицкой Сергиевой пустыни архим. (впоследствии епископу) Игнатию Брянчанинову. / Сообщил иером. Игнатий (Садковский). // "Богословский вестник". 1913, 2.

В поисках живого Бога: (Преосвященный Игнатий Брянчанинов и его аскетическое мировоззрение). М., 1913 (СПБ, 1912?).

Литература:

“Церк. Вед.” 1911, № 35, с. 290, № 45, с. 364.

ФПС I, № 195, с. 4, II, с. 2, IV, с. 4, V, № 82.

ФАМ I, № 105, с. 9.

“ЖМП” 1934, № 18-19, с. 8.

Заметки и дополнения Е.М., № 117.

Списки архиереев 1897-1944 гг. Патр. Алексия, с. 18.

M. Pol’skij, Novye muceniki I, 168; II, 128.

Regel’son 543.

(Биография дополнена Марией Горбуновой)