БРУНИ

См. о Библии в живописи в целом.

Бруни, Федор Антонович - известный русский художник (1800 - 75), родился в Москве. Его отец Антонио Бруни, итальянец, переселившийся в Россию, был реставратором картин и живописцем плафонов. Его работы, исполненные в Михайловском дворце, относятся к царствованию Павла I ; впоследствии он занимался работами в Москве, по заказу князя Куракина. На одиннадцатом году Бруни, обнаруживавший большую любовь к рисованию, был определен в Академию Художеств, где и занимался под руководством Егорова , Иванова (старшего) и в особенности Шебуева . В 1818 г. получил звание художника. Отец решил, по совету Шебуева, отправить сына для дальнейшего усовершенствования в Италию. Изучение произведений старинных художников окончательно определило направление Бруни. Написав несколько картин, Бруни, не достигший еще 22-летнего возраста, принялся за первую большую картину ("Смерть Камиллы, сестры Горация"; находится в Музее Александра III ), которая в 1824 г. была выставлена в Капитолии и доставила автору ее немалую известность; в Петербурге она появилась лишь через 10 лет, и за нее Бруни получил звание академика. К работам первого пребывания Бруни в Риме относятся: "Святая Цецилия", "Святое Семейство", "Вакханка, поящая амура" (Музей Александра III), "Свидание Т. Тассо с сестрою", "Богоматерь с Предвечным Младенцем", "Спящая нимфа" и др. Кроме того, Бруни написал копии с фресок Рафаэля: "Изгнание Илиодора из Иерусалимского храма" и "Галатею". К тому же периоду относятся четыре большие образа: "Богоматерь с младенцем на руках", "Спасиситель на небесах", "Благовещение" и знаменитое "Моление о Чаше" (в Музее Александра III). В начале тридцатых годов Бруни начал писать колоссальную картину: "Воздвижение Моисеем медного змия", но прежде, чем успел ее окончить, был вызван из Рима в Петербург для работ в Исаакиевском соборе и для преподавания в Академии Художеств. Он прибыл в Петербург в 1836 г., написал в течение двух лет несколько образов и скомпоновал для алтаря Казанского собора большую картину-образ "Покров Пресвятой Богородицы". В 1838 г. Бруни нашел возможным возвратиться в Рим, написал там "Покров" и окончил в 1840 г. "Медного змия" (Музей Александра III), который произвел в Риме необыкновенно сильное впечатление. В следующем году картина была перевезена в Петербург и выставлена в одной из зал Зимнего дворца. Все отзывы того времени преисполнены чрезвычайных похвал. В этой картине Бруни показал в полной силе все свое глубокое, академическое знание рисунка. Отправляясь в третий раз в Италию, Бруни занимается картонами тех картин, которые он должен был впоследствии написать на стенах Исаакиевского собора. В 1845 г. он привозит в Петербург 25 картонов; некоторые из них были исполнены фрескою в Исаакиевском соборе самим Бруни, другие - различными художниками под его руководством. На аттике собора находятся: "Сотворение мира", "Всемирный потоп", "Спаситель, вручающий апостолу Петру ключи от царствия Небесного", "Явление Господа апостолам по Воскресении". В полукружии над аттикой: "Творец, благословляющий все созданное", "Святой Дух в сонме ангелов"; на плафоне: "Введение Первородного Сына во вселенную", "Второе пришествие Сына Божия", "Прорцы на Кости" и "Егда сотворены быша звезды, восхвалиша Мя вси ангели". Исполнение перечисленных работ было окончено в 1853 г.; кроме них, Бруни успел написать иконостас для православной церкви в Штуттгарте. Будучи назначен в 1849 г. хранителем картинной галереи Эрмитажа, Бруни с любовью занимался ею; дважды он был командирован за границу для покупки картин, послуживших для пополнения эрмитажной галереи. В 1855 г. Бруни занял в Академии Художеств место ректора по отделу живописи и ваяния, а в 1866 г. перешло в его ведение и мозаичное отделение при Академии. Бруни писал также и портреты, среди которых особенно замечательно изображение княгини З. Волконской в костюме Танкреда (находится у князя С.М. Волконского в Санкт-Петербурге). Последние годы жизни Бруни занимался сочинением картонов для образов Храма Спасителя в Москве. К списку его работ надо прибавить еще тридцать листов рисунков из русской истории, гравированных им крепкой водкой (офорт). Вообще художественная деятельность Бруни занимает почетное место в истории русской живописи, и появление произведений его и К. Брюллова составило эпоху в русском искусстве. Бруни является в России одним из немногих представителей так называемой "назарейской школы", имевшей также большое влияние на целое поколение германских художников 1840-х годов. Подробная биография Бруни и список его работ составлены А.В. Половцевым и изданы Академией Художеств в 1907 г.

"Моление о чаше" написано для церкви в имении сенатора Г.Н.Рахманова, повторена в 1836 г. для алтаря церкви Ак. художеств, в 1846 Николай заказал ее для наследника, копировалась, гравюры с нее в альманахе "Утренняя звезда" и литография А.Петровского 1847 г.

Бруни, Александр Павлович - академик архитектуры, племянник Ф.А. Бруни , воспитывался в Академии Художеств, которую окончил в 1859 г. Построил в Петербурге Александровский рынок. -

Его сын, Николай Александрович, родился в 1856 г., СПб., учился в Академии Художеств по классу живописи исторической, в 1885 г. получил звание художника 1-й степени за исполнение программы "Овчая купель". Преподавал у Штиглица, с 1906 академик, мозаист, выставлялся с 1887.

28 апреля в 1891 году родился Николай Бруни — русский поэт, художник, священник и авиатор.

5/18 сентября Слава Тебе Господи! Все делается к лучшему. Вот уже меня сегодня просили и о кандидате на мое священническое место. Мать священника явилась ко мне, правда она явилась как бы с покаянием, что допустила углубиться в себе мысли устроить сына на мое место, и не дожидает конца, обратившись ко мне самому. Я очень рад этому; как видно из объяснения: кандидат весьма желательный, еще молодой — 35 лет, принявший священство идейно, после революции, сам образования светскаго и был в консерватории, обладает хорошим даром слова; звать его о. Николай Александрович Бруни, внук того художника Бруни, который написал образ «Моление о чаше». В данное время он служит в городе Клин Московской губернии, в церкви Успения Божией Матери. Его отлично знает преосв. Григорий. При развитии обновленчества он был в городе Козельске Калужской губернии. И один устоял в Православии и доселе остается твердым и непоколебимым православным и горячо ревностным пастырем. Дай Бог такого заместителя, он мог бы развить дело моего маленькаго кружка как музыкальный человек, да и для большаго кружка мог бы быть руководителем.

http://pokrov.gatchina.ru/library/smol13.htm

Николай Бруни, высокообразованный поэт и художник, попавший в ГУЛАГ в 1934 году по ложному доносу как "французский шпион", в 1937 году соорудил уникальный памятник Пушкину из гипса, кирпича, досок. В 1938 году Бруни был расстрелян.

К сожалению, практически никто сейчас не помнит имени Николая Бруни – священника, поэта, авиаконструктора, архитектора и человека. Начиная однажды панихиду, Бруни, вопреки церковному обряду, запел чужие слова о уставших и печальных людях, о кораблях и о умершем ребенке. Уважаемые знатоки, чья смерть заставила священника нарушить обряд? ОТВЕТ: Александра Блока КОММЕНТАРИЙ: Стихотворение «Девочка пела в церковном хоре» ИСТОЧНИК: И.Губерман. Екатеринбург, 1999

Лев Бруни против гимна Путина: "Не забуду родства с Николаем Александровичем Бруни, одним из первых российских летчиков, героем Первой мировой войны, затем священником. Он был расстрелян в тридцатые годы в Воркуте. Никто никогда не смел сказать, что он "прожил бесполезную, бессмысленную жизнь".

Не забуду родства с Александром Александровичем Угримовым, высланным в 1922 году из Советской России, героем французского Сопротивления, вернувшимся в 1947 году на Родину, понятное дело, прямиком в ГУЛАГ. Он, слава Богу, умер своей смертью, прожив далеко не "бесполезную" и не "бессмысленную жизнь".

Не забуду, наконец, родства со своим отцом, Иваном, кстати, для которого война началась 22 июня 1941 года на западной границе, а закончилась 9 мая 45-го в Кенигсберге. Красное знамя и для него, и для меня, так же как и для Вас, г-н президент, - символ победы. Но символ символу рознь" http://www.vesti.ru/2000/12/05/976007353.html.

И тот же самый Лев Бруни к 2003 году перешел на первый телеканал и, не воспевая, кажется, Путина, уже безо всякой критики вел утренние телепередачи, описывая, как прекрасен отстой.

19.9.2001 в СП. умерла театр. художница Татьяна Георг. Бруни.

Лев Александрович Бруни (1894 - 26.02.1948)

Родословная Льва Бруни читается как захватывающий исторический роман. Фамилия его - итальянская. Род художников Бруни был известен в Северной Италии и Швейцарии с ренессансного XVI века. По материнской линии - тоже сплошные художники. Сам Лев Бруни в детстве был уверен: "Все люди - художники".

Знаменитым академическим живописцем был прадед Льва Александровича по отцовской линии, Бруни Федор Антонович. Его картина "Медный змий" - некогда второе по популярности отечественное историческое полотно (первое место, естественно, принадлежало "Последнему дню Помпеи"). По материнской линии - тоже сплошные художники. Блестящему акварелисту Петру Федоровичу Соколову, другому прадеду, позировал сам Николай I с семейством...
Напоследок еще одна генеалогическая подробность: супругой П.Ф. Соколова была Юлия Павловна Брюллова, родная сестра великого Карла. В непосредственном окружении - дед-художник, отец-архитектор. Сам Лев Бруни позже вспоминал, что в детстве был уверен: "Все люди - художники". Его собственный природный дар был неизбежен. Когда один из рисунков попал к самому Александру Бенуа, тот отозвался о 14-летнем мальчике как о состоявшемся таланте. Профессиональное обучение Бруни было довольно кратким: две зимы в Академии художеств, год в Париже. Молодой художник, которому едва исполнилось 20, начинает выставляться вместе с "Миром искусства" и сразу становится известен. Все дается ему легко, все вокруг его любят, называя не иначе как Левушкой. Один из знавших его вспоминал: "Он был моложе всех нас, казался мальчиком, но умел собирать и сталкивать людей лбами..." В его мастерской в доме на Университетской набережной регулярно происходили "вечера", которые стали фактом истории русской культуры. О них теперь говорят как о литературно-художественном кружке "Квартира No.5". Постоянными его участниками были художники Альтман, Митурич, Тырса, поэты Мандельштам, Клюев, Бальмонт, композитор Лурье, критик Пунин. Появлялись в квартире No.5 Маяковский, Шагал, Хлебников, Розанова, Зайцев, Татлин... Под влиянием Татлина Лев Бруни начал создавать конструктивистские "контррельефы" - абстрактные подборы из разных материалов. Вместе с Татлиным и Родченко принял участие в футуристической выставке "Магазин", где продемонстрировал "разбитую бочку из-под цемента и стекло, пробитое пулей". Но вряд ли можно утверждать, будто Бруни всерьез погрузился в сражение, которое весело вели сторонники авангарда. Для него в этом не было борьбы, а была дружеская солидарность и, главное, поиск - "живого" искусства, делавший жизнь такой насыщенной и интенсивной. Позже в своих незавершенных воспоминаниях Н.Н. Пунин признавался, что, если бы им всем "был дан другой кусок истории, возможно, эти встречи... сохранились бы в памяти как период времени наибольшей жизненной полноты..." Однако "времена не выбирают". Шел 1916 год, и время, которое всем им выпало, с бесцеремонной определенностью вторглось в такую счастливую и полную жизнь. В ноябре художника призвали в армию. А вскоре со все нарастающей настойчивостью зазвучала "музыка революции". Ее гипнотическому ритму поддались многие, но не Лев Бруни. Для него гораздо важнее был другой звук - пусть никому больше не слышная, но для него отчетливая мелодия его собственной судьбы. Летом 1917-го он едет на Урал, в Миасс. Там живет со своей семьей Константин Бальмонт и ходит в гимназию дочь поэта - Нина. Венчание Нины Бальмонт и Льва Бруни состоится в том же Миассе весной 1919 года.
Мир вокруг будет рушиться в хаосе гражданской войны. Они поедут на восток - в Омск, потом Ново- Николаевск. В этот период бездомных скитаний художник и перестанет писать маслом. Но зато он, как никогда раньше, научится рисовать все: берег озера и спящую жену, цветочные горшки и коляску их первенца в окружении кур и щенят... Это будут не просто дневниковые "зарисовки с натуры" или протокольные репортажи. Это будет то, что на языке искусствоведческих дефиниций носит название "станковая графика". Короче, законченные и самодостаточные произведения искусства. "Когда б вы знали, из какого сора \ Растут стихи, не ведая стыда..." Самые простые вещи обладают бесконечной ценностью и красотой. Эта истина с отчетливой ясностью открылась Бруни именно в те "окаянные дни". Оказалось, что в этой бездомной и не отягощенной материальными благами жизни у него многое было - любовь, мир вокруг в бесконечности своих форм и разнообразии таинственных связей. И, значит, было, что противопоставить хаосу и смятению, захлестнувшим все.
Вернувшись в Петроград, Бруни вновь тесно общается с Татлиным, даже живет у него в мастерской, где творится модель утопического памятника III Интернационалу. И иллюстрирует фантасмагории Гофмана. В общем. Лев Александрович не становится активным создателем нового революционного искусства. Обстоятельства словно отводят его от этого. Так, в последний момент был отклонен уже готовый проект ноябрьского оформления Дворцовой площади. А сам Бруни перебирается в Москву по приглашению В. Фаворского. С семьей уезжает в Оптину пустынь и подолгу живет там. Именно в 20-е годы в Оптиной художник создает свои лучшие вещи.
В его работах не происходит ничего, а точнее, происходит самое главное: гнутся под тяжестью мокрого первого снега деревья, блестят только что омытые дождем крыши, солнечный свет пронизывает лесную чащу... Все едино, прекрасно-одушевленно и хрупко. Эта хрупкость и мимолетность просто требуют того, чтобы быть запечатленными. И художник откликается на это безмолвное требование.

Он работает непрерывно, жизнь и искусство для него оказываются перепутанными, переплетенными. Творчество самой высокой пробы становится частью его повседневного быта; должно быть, оттого он с какой-то моцартовской беспечностью относился к своим уже завершенным работам и их дальнейшей судьбе. Когда в середине 30-х видный художественный критик А. Чегодаев решил отобрать на выставку несколько его произведений. Лев Александрович выдвинул из-под дивана обшарпанный чемодан. Он был доверху набит акварелями - помятыми, с краями то загнутыми для того, чтобы поместить листы в чемодан, то изгрызанными кем-то, - как выяснилось, собакой. Один лист был съеден примерно на треть. Потрясенный увиденным, искусствовед обратился к реставраторам...
Теперь эта спасенная акварель - одна из лучших работ Бруни среди тех, к сожалению, немногих, что хранятся в Третьяковской галерее. Розовая лягушка замерла между тонких травинок. Можно с долгим глубокомыслием рассуждать о том, что в визуальных искусствах аналогом звука выступает жест, движение, а пространство всегда - вместилище таинственной тишины и что в данной работе Льва Александровича именно пространство листа, превращаясь в пространство мира, имеет такое определяющее значение... Но, наверное, лучше просто остановиться посреди затягивающей жизненной суеты, чтобы посмотреть и увидеть. И с остротой, доступной обычно лишь детям да художникам, пережить удивление и восторг перед каждой каплей этого мира.

Автор: Таня Юдкевич
Исходный текст: "Алфавит" No.38, 2000. http://www.peoples.ru/art/painter/bruni/

Внук Льва Бруни - Лаврентий, художник. http://www.polit.ru/documents/327295.html