Протоиерей Владимир Рожков

Рожков В. Церковные вопросы в государственной думе. М.: Общество любителей церковной истории, 2004.

Ист.: Журнал Московской Патриархии, 1997, №11.

6/19 апреля 1997 года, в Лазареву субботу, после продолжительной болезни почил о Господе настоятель Николо-Кузнецкого храма Москвы протоиерей Владимир Рожков.

Владимир Степанович Рожков родился 6 января 1934 года в Москве в семье рабочего. По окончании школы в возрасте 17 лет был принят послушником в Троице-Сергиеву Лавру. Через год, в 1952 году, поступил в Московскую Духовную семинарию, а после ее окончания в 1956 году был принят в Московскую Духовную академию. Последний курс Академии он окончил в 1960 году в Ленинграде со степенью кандидата богословия.

22 мая 1961 года будущий отец Владимир венчался с Ниной Васильевной Барановой, а 4 декабря 1961 года был рукоположен митрополитом Питиримом (Свиридовым) во диакона и назначен в храм Рождества Иоанна Предтечи на Красной Пресне. 21 апреля 1962 года епископом Киприаном (Зерновым) в Скорбященском храме на Большой Ордынке отец Владимир был рукоположен во иерея и назначен в Покровскую церковь села Петровского Наро-Фоминского района Московской области [тут служил с о.А.Менем - прим. Я.Кротова, 2003]. 31 мая 1962 года он стал настоятелем Никольского храма города Пушкино Московской области, а в 1964 году поступил в аспирантуру при МДА и был назначен настоятелем Покровского храма в Петровском. Одновременно работал референтом ОВЦС и старшим помощником инспектора МДАиС. В 1966 году отец Владимир стал сотрудником ОВЦС и преподавателем аспирантуры при МДА, осенью 1967 года был переведен в Москву священником церкви Иоанна Воина.

В 1968 году отец Владимир был направлен на учебу в Папский Восточный институт в Риме, где проходил курс канонического права до 1970 года. В 1975 году отец Владимир представил туда диссертацию "Церковные вопросы в Государственной Думе" и был удостоен степени доктора канонического права. По возвращении из Рима в 1970 году отец Владимир был награжден крестом с украшениями и назначен настоятелем Троицкой церкви на Воробьевых горах в Москве. Одновременно он стал преподавателем, а потом доцентом МДА по кафедре западных исповеданий. Почти через год, летом 1971 года, отец Владимир становится настоятелем церкви во имя пророка Илии в Черкизове, в марте 1974 года - церкви в честь иконы Божией Матери, именуемой "Нечаянная Радость", в Марьиной Роще, а в марте 1978 года - Покровского храма в Лыщиковом переулке. Ко дню Святой Пасхи в 1979 году отец Владимир был награжден митрой. В декабре 1979 года был переведен настоятелем в Знаменский храм у Рижского вокзала. В день 50-летия, 6 января 1984 года, отец Владимир был награжден правом служения Божественной литургии с отверстыми царскими вратами до Херувимской песни.

20 февраля 1984 года после кончины протоиерея Всеволода Шпиллера отец Владимир назначается настоятелем Николо-Кузнецкого храма. К празднику Святой Пасхи в 1987 году он награжден правом служения Божественной литургии с отверстыми царскими вратами до "Отче наш". Отец Владимир был также награжден церковными орденами: святого князя Владимира III и II степеней, Преподобного Сергия Радонежского III степени и благоверного князя Даниила Московского III степени. За время священнического служения отец Владимир в составе церковных делегаций посетил Иорданию, Израиль, Грецию, Болгарию, Египет, Эфиопию, Кению, Уганду, Мадагаскар, Румынию, Францию, Англию, Бельгию, Швейцарию, Японию и Австрию.

Отец Владимир любил богослужение, обладал прекрасным голосом и музыкальным слухом. Особенно он любил читать Покаянный канон святого Андрея Критского в начале Великого поста. Отец Владимир был человеком широких взглядов, сильного, проницательного ума, он горячо радовался возрождающейся евхаристической жизни, большому количеству причастников в воскресные и праздничные дни.

Последние годы жизни отца Владимира прошли в постоянной борьбе с болезнями матушки и его собственными. Но как только болезнь отступала, отец Владимир старался чаще совершать Божественную литургию. Нередко во время служения на глазах его появлялись слезы. Особенно трудными и скорбными были для него последние осень, зима и весна. По временам он почти не мог передвигаться, даже читать ему было очень трудно. С волнением и сочувствием сослужители и прихожане смотрели, как он, собирая последние силы, все же приезжает в храм, выходит на полиелей, уже ослабевшим голосом читает воскресное Евангелие. Желание служить Богу, не покинувшее его до конца, умиляло людей, видевших, что служение стало для отца настоятеля настоящим подвигом. Отец Владимир готовился к своему исходу. Он часто говорил о скорой кончине, часто исповедовался и просил у собратьев прощения. Он стал смиренным и кротким - болезни и скорби очищали его сердце. Господь призвал его в день воскрешения праведного Лазаря, а девятый день после его кончины пришелся на первый день Пасхи. Всем приходом это было воспринято как знак милости Божией.

В Вербное воскресенье после окончания Божественной литургии в Николо-Кузнецкий храм прибыл Святейший Патриарх Алексий, чтобы проститься с отцом Владимиром. Храм был наполнен прихожанами, Святейший Патриарх Алексий сказал теплое слово о почившем пастыре. На следующий день, в Великий Понедельник, после Литургии Преждеосвященных Даров Высокопреосвященнейший Арсений, архиепископ Истринский, вместе с более чем пятьюдесятью пастырями совершил отпевание по священническому чину.

Достойно и торжественно закончился земной путь отца Владимира, не дожившего всего двух дней до 35-летнего юбилея своего пастырского служения.

Погребен отец Владимир на Головинском кладбище в Москве.

Протоиерей Владимир ВОРОБЬЕВ

)

Воспоминания М.Ардова. («Новый Мир» 2000, №5)

На Головинском кладбище в Москве, неподалеку от храма, где я теперь служу, стоит небольшой памятник из белого мрамора. На нем изображение креста и надпись:

Протоиерей Владимир Рожков

1934 — 1997

Я этого человека знал, хотя в последние годы его жизни мы с ним не общались. Был отец Владимир личностью весьма колоритной, и в особенности он выделялся на том сером фоне, который составляло большинство его патриархийных коллег.

Карьеру свою Рожков начал под покровительством знаменитого в свое время митрополита Крутицкого Николая (Ярушевича), он был у этого иерарха старшим иподиаконом. А поскольку митрополит долгие годы возглавлял Иностранный отдел Патриархии, отец Владимир преуспел и на поприще церковной дипломатии. Судя по всему, он пользовался большим доверием не только “священноначалия”, но и тех “компетентных органов”, которые за Церковью надзирали. Иначе невозможно объяснить важный этап в биографии Рожкова — он был командирован в Италию и окончил курс в ватиканском “Руссикуме”.

В Риме он близко сошелся со столь же жизнелюбивыми, как и он сам, католическими патерами. К этому периоду жизни отца Владимира относится презабавный эпизод, о котором он сам мне повествовал. Тут для несведущих надлежит сделать некое разъяснение: в Православной, как и в Католической, Церкви для таинства евхаристии используется натуральное виноградное вино.

Рожков рассказывал:

— Помню, надо было мне очередной раз возвращаться из Москвы в Рим. Я упаковал пять литров водки и пять коньяку. С нашей таможней у меня проблем не было, ребята из Иностранного отдела позвонили в аэропорт, и меня пропустили... Ну а в Риме итальянский таможенник спрашивает: “Что у вас здесь?” — “Пять литров водки”, — говорю. “А здесь?” — “Пять литров коньяку”. Он говорит: “Зачем вам столько?” А я отвечаю: “Для богослужения. Мы, православные, так служим...” — “В таком случае, — говорит, — пожалуйста, проходите...” Ну, я прошел... А после всех формальностей я вернулся и подарил этому таможеннику бутылку водки и бутылку коньяку...

Я уже упомянул о жизнелюбии отца Владимира. Надобно заметить, что оно у него было, так сказать, всеобъемлющим: он был завсегдатаем лучших московских ресторанов и — увы! — даже ходоком по дамской части.

Пик карьеры Рожкова пришелся, если не ошибаюсь, на конец шестидесятых годов. Он ведал отношениями с Ватиканом в Иностранном отделе Патриархии, был доцентом в Московской Духовной Академии и настоятелем одного из столичных храмов. Симпатию к латинянам отец Владимир сохранил на всю жизнь. В восьмидесятых годах, когда происходило мое с ним общение, он уже не преподавал в академии и не работал в Иностранном отделе, но его комната в московской квартире была увешана фотографиями римских понтификов и кардиналов.

У Рожкова был отменный художественный вкус. Он был тонким ценителем старинной церковной утвари и облачений, антикварные вещи были у него и в квартире, и на даче. Наш с ним общий приятель протоиерей Борис Гузняков свидетельствовал, что эстетизм был свойствен отцу Владимиру с юности. В начале пятидесятых годов, когда он еще был иподиаконом, во время одной из Божественных литургий Рожков шепнул отцу Борису:

— Ты чувствуешь, как запах этого ладана подходит к мелодии этой Херувимской?

В 1977 году я переехал на улицу Черняховского, и мы с Рожковым стали близкими соседями — он жил на Часовой улице. Между нашими домами расположен известный в Москве Ленинградский рынок, на каковом торжище мы с ним по временам и встречались. Накануне одной из таких встреч я узнал, что Рожкову исполнилось пятьдесят лет, а потому я его спросил:

— Батюшка, чем же вас наградили к юбилею?

— Отверстием, — отвечал он.

(Будучи митрофорным протоиереем, Рожков получил право служения литургии с “отверстием Царских врат”.)

Дом № 19/8 по Часовой улице принадлежит жилищному кооперативу “Сокол”. Среди тамошних пайщиков кроме протоиерея Рожкова были еще два священнослужителя — ныне здравствующий Константин Владимирович Нечаев (в монашестве митрополит Питирим) и покойный Сергей Михайлович Извеков (в монашестве митрополит, впоследствии Патриарх Пимен).

В свое время на меня произвел впечатление такой рассказ отца Владимира:

— Это было в апреле семидесятого года. Как-то утром мне звонят из Патриархии и говорят: “Пожалуйста, пойдите и разбудите Владыку митрополита Пимена. Мы никак не можем к нему дозвониться”. Я им отвечаю: “Я архиерея будить не пойду”. Они мне: “Ну, мы вас очень просим.. . Вы ведь живете с ним в одном доме...” Отвечаю: “Я таких поручений исполнять не буду”. — “Ну, хорошо, — говорят, — мы вам откроем секрет. Сегодня ночью скончался Патриарх Алексий. Владыка Пимен, как старейший по хиротонии из постоянных членов Синода, становится Местоблюстителем Патриаршего Престола. Пойдите и сообщите ему это”. — “Ну что же, — говорю, — пожалуй, с такой вестью я пойти согласен”. Иду в другой подъезд, начинаю звонить к нему в квартиру, стучать в дверь — все бесполезно. Тут на стук выходит его сосед и говорит: “По-моему, он дома — я слышал, как половицы скрипели...” Но я так ничего и не добился, не удалось мне сообщить эту важную новость...

Данный рассказ косвенно подтверждается еще одним свидетельством. В том самом семидесятом году, когда это происходило, архиепископ Киприан (Зернов) передавал мне слова митрополита Никодима (Ротова), который тогда сам рассчитывал занять первосвятительскую кафедру. Так вот он говорил о Пимене:

— Местоблюститель называется! Мы его три дня найти не могли, чтобы сообщить о его местоблюстительстве!