Ольга Ильинична ПодобедоваВоспоминания: о детстве. О диспуте в школе 8 октября 1926 г. Об о.Александре Звереве. О встрече с митр. Страгородским, 1931. Из истории ближайших лет существования и деятельности РПЦ. (Ист.: faustovo.orthodoxy.ru). Список научных трудов. Ист.: http://www.swod.ru/txt/PodobedovaOI/about/index.htm Ольга Ильинична Подобедова родилась 8/21 января 1912 г. в городе Холме, центре одноименной губернии, ранее входившем в Царство Польское. Ее отец – Илья Андреевич Подобедов (1861 – 1935), служил в Холме податным инспектором. Сын разорившегося дворянина, после окончания гимназии в городе Кутаиси, он обучался в Московском университете на историко-филологическом факультете. За участие в беспорядках был исключен из университета, который позднее закончил экстерном, и выслан под надзор полиции. Впоследствии служил чиновником на окраинах Российской Империи. Илья Андреевич возводил свой род к Сергею Ивановичу Подобедову (1753-1821), брату крупного деятеля духовного просвещения России митрополита Петербургского и Новгородского Амвросия Подобедова (1742 – 1818). Мать Ольги Ильиничны, Софья Людвиговна Подобедова (1881 – 1971), урожденная Делла-Вос, происходила из семьи крупного провинциального чиновника. Людвиг Карлович Делла-Вос был действительным статским советником, председателем Контрольной и Казенной палат в Харькове. Дядя Софьи Людвиговны – Виктор Карлович Делла-Вос (1829 – 1890) первый директор Московского императорского высшего технического училища. Старшая ее сестра – Ольга Людвиговна Делла-Вос-Кардовская (1875 – 1952) известная художница, жена академика живописи Дмитрия Николаевича Кардовского (1866 – 1943), который числился крестным отцом Оли Подобедовой. Оля была единственным ребенком у родителей. Ее раннее детство было совершенно безоблачным, родители бесконечно любили и лелеяли девочку. Первая мировая война застала семью в городе Люблине, куда Илью Андреевича перевели по службе. Затем последовал переезд в Минск. Много лет спустя Ольга Ильинична вспоминала приезд в Минск Николая II, встреча которого произвела на маленькую девочку огромное впечатление. В 1915 г. Софья Людвиговна с дочкой переехали из Минска в Харьков, где жили ее родственники, а Илья Андреевич остался собирать налоги в прифронтовой полосе. Лето они прожили в имении брата Софьи Людвиговны Александра Людвиговича Делла-Вос в Малой Даниловке. В Минске Илья Андреевич серьезно заболел. После его выздоровления семья переехала в столицу Области войска донского – Новочеркасск. В Новочеркасске сняли дом с большим садом. Часть дома была отведена под канцелярию Ильи Андреевича. В то время в Новочеркасск из-за угрозы бомбардировок Петрограда, был эвакуировался Смольный институт благородных девиц. Получив рекомендации двух бывших смольнянок, Илья Андреевич определил дочь в Смольный Институт. Оля успела проучиться в Смольном только один год (1918), пока до Новочеркасска не докатилась гражданская война. Во время гражданской войны Новочеркасск восемь раз переходил из рук в руки. Во время одного из штурмов, Мария Степановна, Олина бабушка, попросила, чтобы ее кресло поставили спинкой к окну – она не хотела смотреть, как в саду шел бой. Маленькая Оля села на скамеечку у кресла и слушала бабушкины рассказы о прошлом. Родители в это время усердно молились перед образами в соседней комнате. На следующий день Илья Андреевич насчитал в наличниках окна комнаты, где сидели бабушка и внучка, 72 пулеметные пули. После прихода красных в городе начались обыски и расстрелы. Однажды Оля с отцом шла по улице, и вдруг, Илья Андреевич прижал дочку лицом к груди. Однако она успела заметить, что навстречу им ехали грузовики, из кузовов которых торчали руки и ноги расстрелянных. Когда в городе происходили повальные обыски и конфискация имущества, родители отправлялись в соседний храм молиться Богу, справедливо полагая, что сами защитить себя не смогут. В доме оставались престарелая бабушка и Оля. Когда в дверь постучали, Оля спрятала в панталончики последнюю ценную вещь – массивную золотую с бриллиантами наградную табакерку деда, и пошла открывать дверь. Вошла группа вооруженных красноармейцев. Один из них жонглировал гранатами. Начальник спросил: –Кто здесь живет? Оля отвечала: – Бабушка и я, родителей нет дома. – А кто родители? – Папа – советский служащий, мама – сапожница, вот ее инструменты (чтобы кормить семью, Софья Людвиговна освоила сапожное ремесло). – Нас неправильно информировали – сказал начальник. – Тут не конфисковать, а помогать надо. Отряд удалился, а спрятанная табакерка очень пригодилась, на нее выменяли целый мешок муки. Вот как описывала Ольга Ильинична этот период в своих воспоминаниях: “Самое большое впечатление, которое осталось у меня от детства, это впечатление большой и первой мученической трагедии в Новочеркасске. Но ни имен, ни дат я восстановить не могу, потому что мне было очень мало лет. Это было, очевидно, где-то в начале 19-го года. Мой отец пришел страшно расстроенный с работы, весь в слезах, и сказал, что только что видел, как из собора вытащили викарного архиерея, который там служил, очевидно, ростовского, в полном облачении и влекли его по всем большим улицам города, по-видимому, за город на расстрел. Причем в него бросали гнилые помидоры и яблоки, бегали вокруг мальчишки, улюлюкали; а позади, как в голгофском шествии за крестом, шли плачущие люди. Отец не знал, что ему делать - так в слезах и пришел к нам и это рассказал. Много позднее, я узнала, что это был, видимо, преосвященный Гермоген. [2] В Новочеркасске мы ходили в церковь св. Николая, где сначала был настоятелем о. Алексей Лисицин, который был необычайно самоотверженным утешителем всех несчастных, посещал и напутствовал больных (тифозных), напутствовал раненных. Он скончался, заразившись тифом, где-то в начале 1920 г. В январе 1921 года мы уехали из Новочеркасска, потому что там начался безумный голод. Нас пригласила к себе в Переяславль-Залесский мамина сестра, художница О. Л. Делла-Вос-Кардовская.” В 1920 г., когда Софья Людвиговна болела тифом, ее мать Мария Степановна скончалась от инсульта. Илья Андреевич послал дочку через весь город за священником. Марию Степановну отпели, но похоронили, чтобы не привлекать внимание, в могиле без креста, так как опасались, что могилу разроют. Чтобы получить билеты до Москвы, Подобедовы отдали какому-то советскому начальнику всю домашнюю обстановку. Поезд, в котором ехала Оля с родителями из Новочеркасска, в степи был остановлен бандой, и все пассажиры были ограблены. Чудом сохранилась корзина, на которой сидела Оля. В корзине была икона Божьей Матери греческого письма, сохранявшаяся в роду с XVIII века. В Харькове была пересадка, и Софья Людвиговна решила зайти в бывший дом своих родителей. Там ее встретила знакомая, которая сказала: “Как вы не испугались сюда придти, ведь Марию Степановну разыскивают, чтобы расстрелять, за нее назначена награда в 5 миллионов”. Софья Людвиговна с грустью ответила, что Мария Степановна умерла, и расстрел ей не грозит. В Переяславле семья Подобедовых поселилась во флигеле, рядом с домом Кардовских. Илья Андреевич скоро уехал работать в Москву, а Софья Людвиговна устроилась преподавательницей иностранных языков в средней школе и ремесленном училище. Оля пошла в ту же среднюю школу. Она много пропустила из-за войны, но с помощью матери быстро догнала класс по всем предметам, кроме математики. Вместе с Софьей Людвиговной в доме жила ее старшая сестра Мария Людвиговна и Михаила - монахиня разогнанного монастыря, которая помогала по хозяйству. Жизнь в маленьком городе была почти деревенская, в семье Кардовских держали козу Зарку и собаку Дамку. Зимой было катание на коньках, драки с мальчишками, которые норовили столкнуть возвращавшихся из школы девочек с большого откоса в овраг, в снег. Ванна в доме отсутствовала, но Михаила учила Олю мыться в протопленной русской печи. Илья Андреевич устроился работать Москве финансовым инспектором в и снял комнату в Марьиной Роще, куда Софья Людвиговна с Олей переехали в 1923 г.. Оля начала учиться в школе на Новослободской улице. Вот как вспоминает Ольга Ильинична об этом периоде: “… Я попала в Москву. Здесь очень тяжело болела всю зиму и, наконец, ранней весной, постом, попала на Лазаревское кладбище. Попала "на буднях". В среду вечером, после вечерни, о. Илья Гумилевский вел беседы, разъясняя таинства. Он же организовал там сестринскую общину, которая имела своеобразный устав, и сестры которой, пройдя некий искус, повторяли обещание покаяния, то есть обеты крещения. На обязанности этих сестер было не только петь с народным хором, убирать храм, дежурить на "буднях" у подсвечников, у панихидного столика, а также украшать храм цветами к праздникам, а, главное, посещать больных и недужных и просто бедных, которым помогала сестринская община. От ящика нельзя было организовать помощь, но сестры могли это сделать в складчину: они и готовили пищу, они и просто помогали деньгами, по-разному разным семьям. Сестер определили к отдельным улицам Марьиной рощи, где жили бедные, бывшие на их попечении”. Оля стала сестрой в общине и получила “косынку”. Сохранились ее воспоминания о посещениях патриарха. “В храме на Лазаревском кладбище любил бывать св. Патриарх-исповедник Тихон. Он довольно часто служил там в двадцатых годах. Резиденция Святейшего помещалась недалеко, на Троицкой горке, где теперь подворье Троице-Сергиевой Лавры. Святейший очень любил детей. Бывало, после службы выйдет на амвон (а летом — на паперть), уже разоблачившись, стоит на нижней ступени амвона, широко раскинув руки, и подзывает к себе деток. Когда их наберется довольно много, снимает панагию и благословляет ею каждого, и целовать дает, а потом подзывает посошника с большой корзинкой, в которой лежат или яблоки, или карамельки в бумажках, или благословленные хлебцы, — и раздает всем деткам скромные гостинцы, улыбаясь своей добрейшей улыбкой. Время было тяжелое, 1924 год, начало. Иного он гладит по голове, кому-то серьезно возлагает руку на голову и держит дольше, кому-то говорит веселую прибаутку. Все это делается в краткие мгновения, пока не подъехал извозчик...” [3] В 1925 г. Софья Людвиговна, как учительница с 1905 г., получила участок под застройку и государственную ссуду для строительства дома в Москве. В 1926 г. семья переехала в собственный одноэтажный деревянный дом на Мишиной улице, недалеко от Петровского парка. В период ликвидации НЭПа всю ссуду потребовали вернуть, но денег, конечно, не было и вместо денег райсовет забрал часть дома. В том же 1926 г. произошло знакомство Оли Подобедовой с Надеждой Кавелиной, которое переросло в дружбу, продолжавшуюся более полувека до смерти Надежды Александровны. В школе, где училась Оля, было много прекрасных педагогов, кончивших университет, и преподавали они великолепно. В этой школе работали учителями замечательные преподаватели, братья Соколовы, сыновья местного протоиерея, благочинного и настоятеля церкви Рождества Богородицы на Бутырках: А.Н. Соколов вел литературу, а его брат С.Н. Соколов - физику. Позже оба перешли преподавать в МГУ. В школе Оля “перепрыгнула” через класс и оказалась в выпускном 9 классе. Ольга Ильинична вспоминала о диспуте в школе на тему: “Совместимы ли научные знания с верой в Бога”. На этом диспуте, организованном преподавателем естествознания Ювеналием Алексеевичем Покровским, две девочки, Катя Ускова и Оля Подобедова, выступали против целой группы комсомольцев, защищая совместимость научных знаний и веры в Бога. В подготовке к диспуту девочкам помогали многие учителя, в частности братья Соколовы. Покровский с комсомольцами недооценили возможностей девочек и диспут был ими проигран. В 1927 г. 15 лет отроду Оля окончила среднюю школу. Она хотела поступить на медицинский факультет, но ее не взяли по возрасту, а посоветовали еще раз поучиться в 9 классе. Крайне огорченная, Оля шла по улице и случайно увидела объявление, что производится прием на Высшие государственные литературные курсы (ВГЛК) без ограничения по возрасту. Вместе с подругой Надей Кавелиной Оля поступила на подготовительный курс ВГЛК. Заведующий учебной частью ВГЛК Н.Н. Захаров-Мэнский сумел собрать лучших в Москве профессоров. На литературоведческом отделении преподавали такие выдающиеся литературоведы, как Ю.Н. Верховский – история русской литературы XIX в., Я.О. Зунделович – введение в теорию литературы, поэтика, Н.М. Каринский – введение в языковедение, А.С. Орлов – история древнерусской литературы, Б.И. Пуришев – западноевропейская литература, М. А. Цявловский – методика чтения художественной критики и историки Ю.В. Готье – история культуры нового времени, И. И. Полосин – история русской культуры, А. И. Яковлев – история средних веков. Н.Н. Захаров-Мэнский преподавал русскую литературу (древнюю и XVIII в.). Ольга Ильинична говорила, что основное образование она получила за те два с половиной года, что проучилась на курсах. Преподаватели отмечали великолепную память Подобедовой и использовали ее. Однажды, преподаватель, который вел семинарские занятия по Достоевскому, привел группу студентов в дом на Божедомке, где теперь музей-квартира Достоевского. Придя на лестницу, преподаватель сказал, что это место описано в “Подростке”. Оля, сказал он, прочти нам, пожалуйста, это место. И Оля начала на память цитировать соответствующие страницы романа. В 1929 г. профессоров ВГЛК стали вызывать на допросы на Лубянку, а затем Высшие государственные литературные курсы были закрыты. Ольга Ильинична поступила работать “поваренком” на комбинат питания в 1-ом Боткинском проезде и перевелась на вечернее отделение факультета литературы и искусства 1-ого МГУ. В связи с реорганизацией факультета в РИИН (Редакционно-Издательский Институт) в 1931 г. Ольга Ильинична, в составе группы семи студентов, получила разрешение сдать все оставшиеся экзамены за три месяца. Вместе с подругой Н.А. Кавелиной она сдала 19 экзаменов в указанный срок и 19 лет отроду окончила Университет. Остальным студентам разрешили сдавать экзамены еще 3 месяца. Сразу после окончания МГУ Ольга Ильинична окончила курсы художественных редакторов при Полиграфическом институте. Распределили ее редактором переводной литературы для союзных республик в “Центроиздат”, который вскоре закрылся. Весь период до Великой Отечественной войны Ольга Ильинична работала художественным, техническим или литературным редактором в московских издательствах, среди которых были: Объединение научно-технических издательств, Издательство Академии Наук, “Учпедгиз”, “Молодая Гвардия” и ряд других. Как пишет О.С. Попова: “Ольга Ильинична была христианкой, вера ее была сильной, преданной и бесстрашной. Она была человеком церковным, не только регулярно участвовала в службах, но и пела в церковном хоре”4. В воспоминаниях об отце Александре Звереве 5, составленных по аудиозаписям Ольги Ильиничны, она рассказывает о своей встрече с митрополитом Сергием Страгородским, заместителе Местоблюстителя патриаршего престола, который направил ее с Н.А. Кавелиной к протоиерею Александру Александровичу Звереву. Отец Александр стал духовником Ольги Ильиничны и благословил ее петь в хоре храма св. Николая в Звонарях. Отца Александра Зверева арестовали и в 1933 г. выслали на поселение в Каргополь. В феврале 1934 г. Ольга Ильинична взяла отпуск и навестила отца Александра в ссылке. Сохранились воспоминания Ольги Ильиничны о периоде после посещения о. Александра в Каргополе: “Я приехала в Москву, вышла на работу, и через несколько дней меня вызвали к директору, который сказал: "Знаете ли, проходит паспортизация. Вы уже получили паспорт, а Надежда Александровна нет, а нам надо сократить одного человека, обязательно. Кого же сокращать из вас двоих?" Я говорю: "Ну, меня, конечно". - "Тогда пишите заявление об уходе". Я написала. Написала заявление, начала готовить дела к сдаче; была какая-то очень сложная работа. Я была техническим редактором, очень долго старалась так все править, чтобы было поменьше переверстки. Все сделала, пришла, подаю заведующему производством, он стал смотреть, перелистывать, просил меня подробнее объяснить ему. Я носила на черном шнурочке крест; и когда я наклонилась, вылез шнурочек, или он просто поглядел туда, но он за краешек шнурка потянул и спросил: "А это, что у Вас?" Я говорю: "Крест". Он крест вытащил, поглядел и ничего не сказал. На следующий день уже был приказ о моем увольнении, а когда я ушла, в стенгазете была огромная статья, обвитая черным шнурком с крестом внизу, и всякие слова о "классовом враге", затесавшемся в коллектив и подобных вещах. И долгое-долгое время я не могла нигде устроиться: я приходила на место, работала 2-3 недели и меня оттуда выгоняли под предлогом "урезания штата", сокращения объема работы, но кроме ничего не говорили. Поступила я в Гослитиздат. Имея специальное литературоведческое образование, я с увлечением работала над подготовкой к изданию разных поэтических сборников. Мною, видимо, были довольны. Вдруг зав. технической редакцией (Н. И. Гарвей) сообщает мне, что ему урезали штаты, а так как я поступила последней, меня сокращают. Получить об этом документы, он послал меня в отдел кадров. Там сидели два работника и со смущенным видом просили обождать, пока справка будет готова. При этом один говорил другому: "Ну почему же ее увольняют? Николай Иванович был так ею доволен?" "Ну, что я могу сделать? - отвечал другой. - На нее пришла бумага с Лубянки”. В период от ареста отца Александра до начала 1938 г. духовным отцом Ольги Ильиничны был друг отца Александра протоиерей Сергий Павлович Лебедев. 22 марта 1938 г. отец Сергий Лебедев был расстрелян. Воспоминания Ольги Ильиничны об отце Сергии опубликованы в журнале “Слово”6 и включены в его житие7. С 1939 г. ее духовным отцом стал вернувшийся из ссылки духовный сын отца Александра Зверева протоиерей Иоанн Александрович Крылов. Храм Святителя Николая в Звонарях, где Ольга Ильинична пела в хоре, закрыли в 1934 г. Приход перешел в храм преп. Сергия в Пушкарях. Как вспоминает Ольга Ильинична: “Но церковь преп. Сергия в Пушкарях тоже закрыли при страшных обстоятельствах: расстреляли ее настоятеля, о. Николая Толгского, удивительного проповедника, замечательно красиво служившего, и внешне красавца, и внутренне горящего человека. После него остался только его брат, о. Александр Толгский, который перевел весь приход, певчих, чтецов и часть алтарников в храм Ильи Обыденного”. В этот храм Ольга Ильинична ходила с 1935 до 1995 г. и пела в хоре до 1985 г.. После кончины в этом же храме ее впоследствии и отпевали. В 1935 г. Ольга Ильинична собиралась поступать в аспирантуру ИФЛИ. Еще в 1927 г. у ее отца Ильи Андреевича Подобедова резко ухудшилось зрение, он почти ослеп и вышел на инвалидность. Через несколько лет у него обнаружили тяжелую болезнь, которую он долго скрывал от родных. В 1935 г. его состояние ухудшилось. О поступлении в аспирантуру уже не было речи, так как надо было ухаживать за отцом, но в ноябре он скончался. В 1932 г., работая в издательстве, Ольга Ильинична познакомилась с Абрамом Давидовичем Малкиным, а в 1939 г. вышла за него замуж. В 1940 г. у них родился сын Илья. В 1941 г. Ольга Ильинична снова собралась поступать в аспирантуру ИФЛИ, но помешала начавшаяся Великая Отечественная война. В августе пришел участковый милиционер и сказал, что с грудным ребенком она должна уехать в эвакуацию в течение 48 часов. Ольга Ильинична и Софья Людвиговна срочно уволились с работы, Абрам Давидович получил разрешение проводить семью. Уже в поезде они решили не ехать в Свердловск, а выйти в Красноуфимске. Сняли комнату, и Ольга Ильинична стала искать работу. Собиралась пойти в школу, но в октябре в Красноуфимск прибыл состав с Минским окружным госпиталем. Туда Ольга Ильинична и поступила вольнонаемной. Работала и санитаркой, и делопроизводителем. В декабре госпиталь должен был отправиться снова на фронт и всем вольнонаемным предложили либо уволиться, либо поступить в действующую армию. Ольга Ильинична поступила работать корректором в Красноуфимскую типографию ОГИЗ, а уже в сентябре 1942 г. была откомандирована в Москву. В Москву возвращались всей семьей. В поезде, подъезжая к Москве, спрятали маленького Илью под лавку – детей в Москву ввозить не разрешали, могли ссадить с поезда. В Москве Ольгу Ильиничну ждало неожиданное испытание. Несмотря на то, что все налоги и платежи за дом в Москве аккуратно производились из Красноуфимска, дом оказался захваченным неким работником прокуратуры, который угрожал Ольге Ильиничне арестом, если она посмеет жаловаться. Устроив семью жить у знакомых, Ольга Ильинична начала хлопотать. Впрочем, никакие жалобы не помогали, во всех инстанциях Ольга Ильинична получала отказ. Тогда сослуживцы посоветовали ей написать письмо Сталину. Ольга Ильинична последовала этому совету. Через некоторое время ей на работу позвонили и пригласили срочно явиться в райсовет. Та же чиновница, которая недавно ничего не хотела слушать, с пафосом воскликнула: “Как Вы могли беспокоить ВЕЛИКОГО человека!”. Ольга Ильинична увидела на столе свое письмо с надписью красным карандашом: “Удовлетворить просьбу. И. Сталин”. Прокурорского работника как ветром сдуло. Семья вернулась в свой дом. За время эвакуации мебель и всю библиотеку, включая старинные книги петровских и елизаветинских времен, истопили в печи. В Москве Ольга Ильинична работала в типографии газеты “Правда”, в издательстве Литературы на иностранных языках, и, наконец, пошла инженер–редактором в ГСПКИ 40 Наркомата Вооружений, где редактировала наставления по танкам и “катюшам”. Весной 1945 г., в связи с рождением сына Сергея, Ольга Ильинична ушла в отпуск и уже не вернулась в военное издательство. Еще в 1944 г. она начала работать в только что организованном академиком И. Э. Грабарем Институте истории искусств АН СССР, но была оформлена по трудовому соглашению в издательстве Академии Наук СССР. Только в декабре 1945 г. Ольга Ильинична уволилась из ГСПКИ 40, а с марта 1946 г. была зачислена в штат института. В Институте истории искусств Ольга Ильинична в качестве младшего научного сотрудника занималась фондом рукописей: получала их от авторов, формировала сборники статей, редактировала рукописи, снимала вопросы с авторами и представляла Институт в издательстве. Для издания Истории русского искусства И. Э. Грабарь собрал коллективы авторов из лучших ученых страны, и Ольга Ильинична в процессе работы знакомилась ведущими представителями искусствоведческой науки. Редактирование статей первых четырех томов Истории Русского Искусства дало Ольге Ильиничне серьезную подготовку в области древнерусского искусства, позволившую ей заняться научной работой по близкой ей теме - изучением иллюминированных рукописей, к которой она будет потом обращаться всю жизнь. Она выбрала для исследования иллюстрированную рукопись XVII в. “Повесть о Петре и Февронии – Муромских чудотворцах”. Одним из аспектов этой работы было сравнение миниатюр рукописи с клеймами житийных икон, хранящихся в Муромском музее, и фресками Муромского собора. Но кто пошлет редактора в научную командировку. Помог декретный отпуск по рождению третьего ребенка. Ольга Ильинична поехала в Муром, остановилась в гостинице и начала изучать фрески реставрируемого Муромского собора, для чего неоднократно поднималась по лесам на значительную высоту. Каждый вечер ее соседка по номеру в гостинице восклицала: “Я так боюсь, что у Вас начнутся роды на лесах”. Однако Ольга Ильинична благополучно вернулась из командировки, и в сентябре 1947 г. родила дочь Екатерину. На секторе истории живописи и скульптуры ИИИ благополучно прошло обсуждение главы ее диссертации. Осталось написать введение и заключение. Но в это время в Институте появился новый заместитель директора по научной работе В. С. Кеменов. Желая побыстрее проявить себя, он добился распоряжения, запрещающего всем сотрудникам института, включая И.Э. Грабаря, заниматься чем-либо кроме современного искусства. В Институте было несколько аспирантов, имевших темы не по современному искусству, которые болезненно переживали это распоряжение. В это время у Ольги Ильиничны было очень тяжело дома. Два года подряд ее муж лежал в различных больницах, перспективы были самые печальные. На руках у нее было три ребенка, мать, больной муж и зарплата младшего научного сотрудника без степени. Необходимо было срочно защищать кандидатскую диссертацию. В те годы, в материальном отношении, это имело большое значение. В 1949 г. Ольга Ильинична поступила в аспирантуру ИИИ без отрыва от работы. Ей утвердили тему “Великая Отечественная война в советской графике”. Ольга Ильинична обратилась в Союз художников, чтобы узнать о тех художниках, которые погибли на фронте. Ей показали огромный ларь, куда складывали материалы, которые командиры частей, присылали в Союз, когда в части погибал художник. Разбирая эти материалы, Ольга Ильинична нашла прекрасные зарисовки с натуры, которые делались в окопах, землянках или на привалах. Удалось вернуть многие забытые имена, ввести в научный оборот замечательные графические работы. Писала она и об известных графических сериях Д. А. Шмаринова и А. А. Пластова. В результате объем диссертации составил 800 страниц текста и 1200 страниц аппарата и альбома. Руководителем работы был И. Э. Грабарь, а одним из оппонентов А. А. Сидоров. Эта кандидатская диссертация была защищена в 1952 г. Ольга Ильинична очень уважала Игоря Эммануиловича и любила его за замечательные человеческие качества. В период борьбы с космополитизмом В.С. Кеменов вызвал в институт высокую комиссию, которая должна была проверять работы сотрудников Института. В особенности, Кеменов жаждал неприятностей для В.Н. Лазарева. Чтобы оградить Лазарева и других своих сотрудников И.Э. Грабарь придумал такую комбинацию. Он вызвал Подобедову с рукописями последних трудов Института и велел отвезти их к себе домой и спрятать. А сам выдал Ольге Ильиничне расписку, что взял эти рукописи для просмотра. Тем самым он лишил комиссию материалов для обвинений сотрудников в космополитизме. Работа по “Повести о Петре и Февронии” не пропала. Вера Дмитриевна Кузьмина, бывшая в то время заведующей аспирантурой, вызвала Ольгу Ильиничну и строго потребовала представить обсужденные на секторе главы диссертации о фольклорных мотивах в иллюстрированных рукописях XVII в. в отдел аспирантуры перепечатанными на машинке. Ничего не говоря Ольге Ильиничне, она показала эти главы крупнейшему специалисту по древнерусской литературе В.П. Адриановой-Перетц. Варвара Павловна, посмотрев рукопись, сказала, что из этого надо сделать несколько статей для Трудов отдела древнерусской литературы. Тогда Вера Дмитриевна вызвала Подобедову и сказала ей, что член-корреспондент АН СССР В.П. Адрианова-Перетц распорядилась подготовить из рукописи статьи для публикации. Ольга Ильинична послушно подготовила статьи, которые затем были опубликованы в ТОДРЛ. Так Вера Дмитриевна ввела Ольгу Ильиничну в круг ученых, занимающихся Древней Русью. Еще во время работы над “Повестью о Петре и Февронии” Ольга Ильинична заметила, что рукопись написана на бумаге XVII в., но с разными водяными знаками. Она обратилась за консультациями к крупнейшему палеографу того времени - М. В. Щепкиной. Марфа Вячеславовна сказала, что в этой рукописи ее что-то беспокоит, но она не знает что именно. Через много лет появилась работа, доказывающая, что рукопись - подделка. Ольга Ильинична сказала: – “Слава Богу, что не удалось защитить диссертацию, а то какой был бы позор”. Семейная жизнь у Ольги Ильиничны между тем наладилась, муж выздоровел, дети росли. Но бытовые трудности не прекращались. В 1953 г. снесли деревянный дом, в котором жила Ольга Ильинична и вся семья переехала в выстроенный рядом каменный пятиэтажный дом. В результате уменьшилась как жилая, так и подсобная площадь, комнат вместо четырех стало две. Лишившись рабочего кабинета, Ольга Ильинична стала работать в кухне по ночам, когда все ложились спать. Дом был по началу очень сырой, младшие дети серьезно заболели. В 1955 г. Ольга Ильинична стала старшим научным сотрудником. Начался особенно плодотворный период ее жизни в науке. Помимо плановых работ в Институте Ольга Ильинична начала писать работу о своем крестном Дмитрии Николаевиче Кардовском. Эта первая крупная монография Ольги Ильиничны вышла в свет в 1957 году. За ней последовали монографии о друге Дмитрия Николаевича Евгении Евгеньевиче Лансере (1961) и об Игоре Эммануиловиче Грабаре (1964). Гонорары за эти книги пошли на приобретение жилья для падчерицы Инны и семьи старшего сына Ильи. По воспоминаниям Ольги Ильиничны в 1956 г. она “играючи начала заниматься Лицевым летописным сводом”. Выяснилось, что последовательно прочесть весь Лицевой летописный свод не просто. В XVIII в. в посольском приказе лежали стопы листов Свода, их переплели так, что листы из разных книг попадали в один том. Тома Свода хранились в четырех разных хранилищах – в Ленинской библиотеке, Историческом музее в Москве и библиотеке Салтыкова-Щедрина, библиотеке Академии наук в Ленинграде. Ольге Ильиничне пришлось составить таблицу последовательного чтения томов Свода. Это была грандиозная работа – в Своде 20 тысяч листов и около 17 тысяч миниатюр. Для анализа Ольга Ильинична привлекала и более ранние рукописи Радзивиловской летописи и Хроники Георгия Амартола. Впервые для исследования рукописей регулярно применялись рентгеновские съемки, что позволило, например, доказательно выявить наличие нескольких художников, работавших над миниатюрами Радзивиловской летописи. Удалось создать представление об утраченных рукописях, послуживших оригиналами для художников, рисовавших миниатюры. В 1961 г. Ольга Ильинична защитила докторскую диссертацию об истории лицевого летописания в Институте археологии АН СССР. Оппонентами были А.В. Арциховский, Н.Н. Воронин и А.Н. Насонов. Историки особенно оценили таблицу хронологического чтения томов Свода и по предложению Б.А. Рыбакова присудили степень доктора исторических наук. Еще в 1960 г. под руководством В.Н. Лазарева Ольга Ильинична начала работу по созданию группы древнерусского искусства. После защиты диссертации она ушла в отпуск, а, вернувшись, узнала, что в составе сектора истории изобразительного искусства организована группа по изучению древнерусского искусства под ее руководством. В составе группы числилось полтора сотрудника, так как В.П. Выголову разрешено было только половину плановой работы делать для древнерусской группы. К 1963 г. в группе уже числилось несколько сотрудников. С удвоенной энергией Ольга Ильинична впряглась в работу по руководству древнерусской группой. Не имея достаточно штатных сотрудников, она привлекала к работе “актив”. Постепенно стал складываться определенный ритм работы, когда два раза в месяц на заседаниях читались представляющие общий интерес доклады по искусству Древней Руси. На эти доклады вход был свободный, и приходили сотрудники музеев, библиотек и реставрационных мастерских, которые интересовались Древней Русью, а также молодежь в основном из числа студентов и аспирантов искусствоведческого отделения исторического факультета МГУ. Так сложился постоянно действующий семинар по древнерусскому искусству, которым Ольга Ильинична руководила четверть века. В среднем раз в два года удавалось организовывать конференции по древнерусскому искусству. На конференции со временем стали приезжать ученые из-за рубежа. Материалы конференций выходили как серия сборников “Древнерусское искусство”. Первый из них вышел в 1963 г. За период до 1993 г. под редакцией О.И. Подобедовой вышло в свет 15 сборников “Древнерусское искусство”. Группа по изучению древнерусского искусства росла и в 1967 г. приобрела самостоятельный статус на правах сектора, а в 1968 г. был организован сектор истории древнерусского искусства. 1971 г. выдался очень тяжелым для Ольги Ильиничны. Весной умер ее муж Абрам Давидович, а летом умерла мать Софья Людвиговна. В эти годы большую поддержку Ольге Ильиничне давала переписка, а потом и личное общение, с протоиереем Николаем Степановичем Педашенко. Он служил в Сарапуле, а в 1967 г. был уволен за штат и переехал в Москву к сыну. Он жил в Зюзино на 5 этаже в доме без лифта. После инфаркта он не выходил на улицу. Ольга Ильинична называла его “столпник”. Отец Николай был “старцем”, к нему за советом и утешением шли вереницы людей. В маленькой квартире, до самой смерти, последовавшей в 1981 г., он крестил сотни людей. В 1970 г. на XIII международном конгрессе исторических наук в Москве Ольга Ильинична выступала с докладом и познакомилась с крупным византинистом и богословом протопресвитером Иоанном Мейендорфом, с которым впоследствии долгие годы переписывалась и неоднократно встречалась на научных конференциях. На все невзгоды Ольга Ильинична отвечала еще большей работой. В середине 1970-х гг. Ольга Ильинична задумала издание фундаментальной серии книг “Центры художественной культуры средневековой Руси”, проект которой она “пробивала” во всех возможных инстанциях. В 1976 г. вышел первый том этой серии - исследование Э.С.Смирновой “Живопись Великого Новгорода: Середина XIII - начало XV века”. Другим проектом, задуманным и реализованным Ольгой Ильиничной, была серия малых монографий, в которой вышло немало книг сотрудников сектора, в том числе монография Н.А.Деминой “Троица Андрея Рублева”. В этой же серии в 1972 г. вышла книга Ольги Ильиничны “Московская школа живописи при Иване IV”. Еще одной важной работой О.И. Подобедовой, опубликованной в 1973 г., была книга “О природе книжной иллюстрации”. Ольга Ильинична стремилась защищать людей от несправедливости, иногда ей удавались совершенно невероятные дела. Так она добилась пересмотра дела несправедливо осужденного институтского шофера М. Демидова, уже начавшего отбывать срок в лагере. Удалось ей поспособствовать присуждению степени доктора наук выдающемуся ученому Г.К. Вагнеру, который был арестован еще студентом и не имел диплома о высшем образовании. В командировки за границу Ольга Ильинична начала ездить сравнительно поздно. В сентябре 1971 г. она участвовала в XIV международном конгрессе византинистов в Бухаресте, где делала пленарный доклад. В Югославию в 1973 г. Ольга Ильинична поехала знакомиться с памятниками сербского искусства. Сначала Ольге Ильиничне сказали, что у принимающей стороны нет возможности на реализацию ее программы осмотра памятников. Однако после того как Ольга Ильинична сделала доклад о сербских известиях в русских летописях и показала десятки слайдов, отношение к ней изменилось. Один из сербских научных сотрудников на своей личной машине возил Ольгу Ильиничну по памятникам около Белграда. Когда они были недалеко от границы с Италией, он предложил съездить в Равенну, сказав, что провезет ее без визы. Ольга Ильинична с сожалением отказалась. После осмотра памятников в окрестностях Белграда на маленьком самолете Ольга Ильинична полетела в Македонию в Охрид. С экскурсией по действующему женскому монастырю ее вела настоятельница. Показывая одну из фресок, она сказала, что на ней изображен святой Герасим. Обычно святой Герасим изображается с львом, а на фреске был изображен отшельник с медведем. Ольга Ильинична не только сказала, что это преподобный Серафим Саровский, но и рассказала настоятельнице его житие. Настоятельнице это так понравилось, что она предложила Ольге Ильиничне остаться монахиней в ее монастыре. В 1979 г. профессор Сюзи Дюфренн пригласила Ольгу Ильиничну в Париж читать лекции в Коллеж де Франсе на кафедре византинистики. Ольга Ильинична прочитала четыре лекции по русским лицевым летописям и была приглашена на кафедру истории, прочесть дополнительно лекции о русской иконе. Историки встретили ее настороженно ожидая, что скажет об иконописи искусствовед из СССР. Ольга Ильинична начала лекцию с цитаты определения VII вселенского собора о сущности иконы. Дальше ее слушали восторженно. Ольга Ильинична много времени работала в отделе рукописей Национальной библиотеке в Париже, ходила в музеи. Дважды ее возили за пределы Парижа. Одна поездка была в Реймс, где после торжественного богослужения можно было приложиться к терновому венцу Спасителя. Когда Ольга Ильинична подошла к венцу, то стоящие около него рыцари в средневековых одеждах торжественно, к большому ее смущению, возложили венец ей на голову. Другая поездка была в православный монастырь в городе Ванв. Настоятель монастыря, архимандрит Сергий Шевич, услышав фамилию Ольги Ильиничны, спросил, не было ли у нее родственников во Франции. Она сказала, что жена ее дяди Александра Николаевна и кузина Марина Александровна Подобедовы эмигрировали во Францию, но она не знает, что с ними сталось. Отец Сергий сказал, что они были его духовными дочерями, много потрудились над украшением храма. Затем отслужил панихиду на их могиле на монастырском кладбище. Большое впечатление на Ольгу Ильиничну произвела поездка на конгресс византинистов в город Бари в Италию в 1980 г. В Бари находятся мощи святителя Николая Мирликийского, которым Ольга Ильинична мечтала поклониться. Рано утром, задолго до начала заседаний, она пошла к церкви святителя Николая, молясь святому, чтобы найти церковь в неизвестном городе. Она увидела женщину, у которой спросила по-французски, как пройти к церкви святого Николая. Та жестом пригласила следовать за собой. Они долго шли между пустынным пляжем и стеной. По дороге им никто не попадался. Наконец Ольга Ильинична увидела ворота в стене и вход в храм. Она обернулась, чтобы поблагодарить женщину, но кругом никого не было. В храме Ольга Ильинична побывала в крипте, помолилась святому Николаю и приобрела большое количество бутылочек с миром, истекающем от мощей. Бутылочки она сложила в портфель, и очень боялась, что по приезде на таможне ее начнут спрашивать, что собственно она везет. Однако, когда в аэропорту она поставила перед таможенником этот портфель, тот попросил немедленно убрать его со стола. Были еще поездки в Афины на конгресс и две поездки в Софию, где она познакомилась с русскими монахинями монастыря в Княжево, с которыми потом состояла в переписке. В 1982 г. был убит старший сын Ольги Ильиничны Илья. Обстоятельства и причины его убийства не были выяснены. Только молитвенная помощь и утешения, преподанные отцом Иоанном Крестьянкиным из Псково-Печерского монастыря и отцом Николаем Гурьяновым с острова Залит, помогли Ольге Ильиничне в какой-то мере справиться с этим горем. В 1989 г. Ольга Ильинична передала руководство сектором Алексею Ильичу Комечу и осталась работать в Институте профессором-консультантом. В 1991 г. Ольга Ильинична принимала активное участие в передаче русской православной Церкви Софийского собора Великого Новгорода и находящейся в соборе иконы Знамения. Она написала письма новгородскому архиерею Льву и первому секретарю новгородского обкома КПСС о необходимости возвращения собора Церкви. При этом она предложила создать совет из представителей музеев и Церкви, который должен был наблюдать за сохранностью Софийского собора и находящихся в нем икон. Вот как пишет об этом Г. Столова: “Ольга Ильинична приехала на освящение Софийского собора, не могла не приехать, хотя была не вполне здорова. На службу мы шли вместе, входя в ворота Кремля, она вдруг рассказала про сон, виденный ею давно, но незабываемый: “Мне приснилось, что я иду по мосту через Волхов, которого не было со времен войны, с моей покойной мамой и с моим покойным мужем, и вдруг мы видим над Софийским собором радугу и на ней Спасителя. Множество людей смотрело на это видение, и мама сказала мне – смотри, Оля, теперь все узнают, что Бог есть”. Мы вошли в собор, начался чин освящения, совершавшийся Святейшим Патриархом Алексием в сослужении многих архипастырей и священников, потом литургия. О том, что произошло дальше, теперь знают, вероятно, все – во время евхаристического канона по храму разнеслась весть о чудесном знамении, о радуге. Мы не сразу вышли из собора, но все-таки Господь привел увидеть радужный венец над центральным куполом, сияющий в безоблачном небе и необъяснимый с точки зрения естествознания, знамение, потрясшее тысячи людей, стоявших у стен собора. После службы к нам, в присутствии Ольги Ильиничны, подошел директор Новгородского Музея М. В. Лопаткин. Он принадлежал к числу убежденных сторонников возвращения собора и иконы Церкви, но при этом всегда декларировал, что человек он неверующий, позиция же его – просто позиция прогрессивно мыслящего руководителя. Совершенно неузнаваемый Михаил Васильевич повторял: “Вы видели? Знаете, что это было? Это чудо! Так значит это правда, значит Он существует?”. Ольга Ильинична смотрела на него, потом тихо сказала: “Сон мой сбылся”. Михаил Лопаткин вскоре принял крещение, он был далеко не единственным человеком, которого этот день привел к вере. Доктор искусствоведения О. И. Подобедова вошла в состав совета при Софийском соборе, встреча с Архиепископом Новгородским Львом произвела на нее очень сильное впечатление, она относилась к Владыке с искренним уважением и называла его одним из самых отрадных духовных явлений современной России. В декабре 1993 г. она приехала на первое, торжественное заседание совета, сделала доклад о значении Новгородского Софийского собора. Заседание проходило накануне праздника иконы Богоматери Знамения, вместе со всеми членами совета Ольга Ильинична молилась за праздничным, величественным богослужением в честь великой чудотворной иконы в непосредственном присутствии самой главной новгородской святыни. Это было последнее посещение О. И. Подобедовой Новгорода и собора Св. Софии. Возраст и состояние здоровья не позволили приехать еще.” 8. Несмотря на болезни, Ольга Ильинична продолжала активно работать до 85 лет. В 1993 г. по просьбе владыки Льва она написала краткую биографию своего знаменитого предка митрополита Новгородского и Санкт-Петербургского Амвросия Подобедова. Последняя работа Ольги Ильиничны, которую она закончила в марте 1997 г., касалась символического смысла и значения Евангельского кодекса в богослужении. В день окончания работы у нее случился тяжелый инсульт. Два с половиной года она тяжело болела, почти не двигалась и не говорила, но все сознавала. 27 сентября 1999 г. она скончалась. Отпевали Ольгу Ильиничну в церкви пророка Илии Обыденного три священника. Похоронена она в могилу родителей на Пятницком кладбище. [1] Эта биография составлена сыном Ольги Ильиничны С.А.Малкиным, по ее устным рассказам, часть которых записана на магнитофонные кассеты в 1980 – 1994 гг. [2] Епископ, возможно, не был расстрелян, а только арестован. См. : В.Степанов (Русак). Свидетельство обвинения. М., Т. 1. 1993. С. 77. [3] Умолкнувшие колокола: Новомученики Российские. Сб. статей. М., 2002. С. 5-6. 4 См.в этом же томе :О.С.Попова. Ольга Ильинична Подобедова. С. 5 О.И. Подобедова. Воспоминания об отце Александре Звереве. М., 2001 6 Ольга Подобедова. Избавить вас от тяжкого греха // “Слово”. №1-2. 1995. С. 60-63. 7 Житие Священномученика Сергия Лебедева // Московские епархиальные ведомости №11-12. 2001 С. 53-60 8 Г.Столова Память их в род и в род: К десятилетию освящения новгородского софийского собора // София. №4. 2001 г. С. 28 * Список научных трудов О.И. Подобедовой. [1]1951 Рецензия: Русская графика. Серия / Изд. Государственного изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. М., 1949-1950 // Советская книга. 1951. № 8. С. 100-105. 1952 Великая Отечественная война в советской графике (по материалам станковой графики художников Москвы и Ленинграда). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведческих наук. М., 1952. 1953 Дмитрий Николаевич Кардовский. 1866-1943. М., 1953. 1954 Графическая сюита Д.А. Шмаринова «Не забудем, не простим» // Ежегодник Института истории искусств. 1954. М., 1954. С. 72-93. «Повесть о Петре и Февронии» как литературный источник житийных икон XVII века // ТОДРЛ. Т. Х. М.; Л., 1954. С. 290-304. 1957 Дмитрий Николаевич Кардовский. [Расширенный вариант книги 1953 г.]. М., 1957. Лицевая рукопись XVII столетия «Повести о Петре и Февронии» // ТОДРЛ. Т. XIII. М.; Л., 1957. С. 393-406. 1959 Петр Соколов / [Альбом]. Составитель и автор вступ. статьи О.И. Подобедова. М., 1959. 1960 К вопросу об изображении природы в миниатюрах Лицевого летописного свода // Из истории русского и западноевропейского искусства. Материалы и исследования. [Сборник посвящен 40-летию научной деятельности В.Н. Лазарева]. М., 1960. С. 130-141. Лицевая рукопись XVII в. «Сказания о граде Муроме и о епископе его, како преиде на Резань» // ТОДРЛ. Т. XVI. М.; Л.. 1960. С. 374-387. 1961 Евгений Евгеньевич Лансере. 1875 – 1946. М., 1961. К вопросу о составе и происхождении Лицевого летописного свода второй половины XVI века // Проблемы источниковедения. Т. IX. М., 1961. С. 280-332. Миниатюры русских исторических рукописей. Из истории русского лицевого летописания XIII-XVI веков. Автореферат диссертации. представленной на соискание ученой степени доктора исторических наук. М., 1961. Изобразительные средства миниатюристов Лицевого летописного свода // Ежегодник Института истории искусств. 1960. Архитектура и живопись. М.. 1961. С. 212-245. 1963 К вопросу об изучении миниатюр исторических рукописей как источника для истории лицевого летописания // Славянский архив. Сборник статей и материалов. М., 1963. С. 12-28. К истории создания тверского списка Хроники Георгия Амартола / V Международный съезд славистов. София, сентябрь 1963. Доклады советской делегации. Институт истории искусств Министерства культуры СССР. Советский комитет славистов. М., 1963. От редакции // Древнерусское искусство XV - начала XVI веков. М., 1963. С.5 [без подписи]. Составление и редактирование: Древнерусское искусство XV - начала XVI веков. М., 1963. 1964 Евгений Евгеньевич Лансере / [Альбом]. Составитель и автор вступ. статьи О.И. Подобедова. М., 1964. Игорь Эммануилович Грабарь. М., 1964. От редакции // Древнерусское искусство. XVII век. М., 1964. С. 5-8 [без подписи]. Составление и редактирование: Древнерусское искусство. XVII век. М., 1964. 1965 Гравюра и иллюстрация 1870-1880-х годов // История русского искусства. Т. IX. Кн. 2. М., 1965. С. 185-210. К вопросу об иконографическом каноне исторической миниатюры (краткое содержание сообщения) // Тезисы докладов Седьмой Всесоюзной конференции византинистов в Тбилиси. 13-18 декабря 1965 г. Тбилиси, 1965. С. 73-76. Миниатюры русских исторических рукописей. К истории русского лицевого летописания. М., 1965. 1966 Вместо предисловия // Игорь Грабарь. О древнерусском искусстве. М., 1966. С. 5-26. [Вводная статья к разделу «Письма И.Э. Грабаря из экспедиций (1919-1930 годы)»] // Там же. С. 233-236 [без подписи]. Игорь Грабарь. [1871-1960]. К истории советского искусствознания // Искусство. 1966. № 6. С. 43-50. О природе книжной иллюстрации. М., 1966. Составление и редактирование: Игорь Грабарь. О древнерусском искусстве. М., 1966. 1967 Праздник природы русской. (О пейзажной живописи И.Э. Грабаря). Художник. 1967. № 2. С. 24, 56. У прямого провода. О картине И.Э. Грабаря «В.И. Ленин у прямого провода», 1933 г.). // Художник. 1967. № 7. С. 32-35. Редактирование (совместно с В.Н. Лазаревым): Смирнова Э.С. Живопись Обонежья XIV-XVI веков. М., 1967. 1968 От редакции // Древнерусское искусство. Художественная культура Новгорода. М., 1968. С. 5-6 [без подписи]. От редакции // Древнерусское искусство. Художественная культура Пскова. М., 1968. С. 5-6 [без подписи]. Составление и редактирование: Древнерусское искусство. Художественная культура Новгорода. М., 1968. Древнерусское искусство. Художественная культура Пскова. М., 1968. 1969 И.Э. Грабарь // История русского искусства. Т. Х. Кн. 2. М., 1969. С. 7-26. К вопросу о поэтике древнерусского изобразительного искусства (распространенные сравнения в памятнике мелкой пластики XIII в.) // Старинар. Орган Археолошког института. Нова сериjа. Книга ХХ. Београд, 1969. С. 309-314. 1970 От редакции // Древнерусское искусство. Художественная культура Москвы и прилежащих к ней княжеств. XIV-XVI вв. М., 1970. С. 5 [без подписи]. History of the Art in Medieval Russia. Review of Publications of 1965-1969 / XIII International Congress of Historical Sciences. Moscow, August 16-23, 1970. Reports, 90. Studies by Soviet historians for the period 1965-1969. Moscow, 1970. Составление и редактирование: Древнерусское искусство. Художественная культура Москвы и прилежащих к ней княжеств. XIV-XVI вв. М., 1970. 1972 Воинская тема в интерпретации мастеров середины XVI века // Московский Кремль – древнейшая сокровищница памятников истории и искусства. Тезисы научной конференции, посвященной 425-летию Оружейной палаты (22-24 ноября 1972 года). М., 1972. С. 29-31. Московская школа живописи при Иване IV. Работы в Московском Кремле 40-х – 70-х годов XVI в. М., 1972. К читателю // [Предисловие к книге] Демина Н.А. Андрей Рублев и художники его круга. М., 1972. С. 5-6. Некоторые проблемы изучения рукописной книги // Древнерусское искусство. Рукописная книга. М., 1972. С. 9-23. От редакции // Там же. С. 5 [без подписи]. От редакции // Древнерусское искусство. Художественная культура домонгольской Руси. М., 1972. С. 5-6 [без подписи]. Составление и редактирование: Древнерусское искусство. Рукописная книга. М., 1972 (совместно с Г.В. Поповым) Художественная культура домонгольской Руси. М., 1972. 1973 О природе книжной иллюстрации. [Расширенный вариант книги 1966 г.]. М., 1973. Редактирование: Попов Г.В. Художественная жизнь Дмитрова в XV-XVI вв. Москва и искусство московских уделов. М., 1973. 1974 Отражение византийских иллюстрированных хроник в тверском (Троицком) списке Хроники Георгия Амартола // Actes du XIV-e Congres International des etudes byzantines. Bucarest, 6-12 september 1971. Vol. 1. Bucarest, 1974. P. 379-390. [Предварительную публикацию доклада см.: XIV-e Congres International des etudes byzantines. Bucarest, 6-12 september 1971. Bucarest, 1971. Т. 3. Р. 65-82]. От редколлегии // Древнерусское искусство. Рукописная книга. Сборник второй. М., 1974 [без подписи]. Предисловие / Раздел «Орнаментика русских рукописей XI-XVII веков (по материалам собрания Отдела рукописей Гос. Исторического музея) // Там же. С. 198-204. Составление и редактирование: Древнерусское искусство. Рукописная книга. Сборник второй. М., 1974. 1975 От редколлегии // Древнерусское искусство. Зарубежные связи. М., 1975. С. 5-8. 1976 От редактора [Предисловие к книге, открывающей серию «Центры художественной культуры средневековой Руси] // Смирнова Э.С. Живопись Великого Новгорода. Середина III - начало XV века. М., 1976. С. 5-7. Редактирование: Смирнова Э.С. Живопись Великого Новгорода. Середина XIII - начало XV века. М., 1976. 1977 Виктор Никитич Лазарев // Древнерусское искусство. Проблемы и атрибуции. М., 1977. С. 5-11. Изборник Святослава 1073 г. как тип книги // Изборник Святослава 1073 г. Сборник статей. М., 1977. С. 3-4. Программа декора Гелатского Евангелия как отражение идейных движений второй половины XII века / Академия наук Грузинской ССР. Институт истории грузинского искусства имени Г.Н. Чубинашвили. II Международный симпозиум по грузинскому искусству. Доклады, 40. Тбилиси, 1977. Русские иллюстрированные рукописи начальной поры. К вопросу о великокняжеской рукописной мастерской XI в. и бытовавших в ней образцах книжных иллюстраций // Конференция по истории средневековой письменности и книги. К 60-летию Великой Октябрьской социалистической революции. Тезисы докладов. 25-27 октября 1977 г. Ереван, 1977. С. 74. Составление и редактирование: Древнерусское искусство. Проблемы и атрибуции. М., 1977. 1978 К вопросу об источниках иконографии средневековой книжной иллюстрации. (По материалам некоторых армянских рукописей) / II Международный симпозиум по армянскому искусству. Ереван, 1978. Неотъемлемая часть мирового культурного аследия // История СССР. 1978. № 3. С. 212-216. От редколлегии // Средневековое искусство. Русь. Грузия. М., 1978. С. 5. Русские иллюстрированные рукописи начальной поры в их зарубежных связях // Славянские культуры и Балканы. Т. 1. IX-XVII вв. София, 1978. С. 206-219. La question des sourсes de l’iconographie medievale / II International Symposium on Armenian Art. Academy of Sсiences of Armenian SSR. Institute of Arts. Reports. Yerevan, 1978. Редактирование: Рындина А.В. Древнерусская мелкая пластика. Новгород и Центральная Русь XIV-XV веков. М., 1978. Средневековое искусство. Русь. Грузия. М., 1978 [в составе редколлегии]. 1979 Система настенных росписей Успенского собора в свете некоторых идей русской государственности конца XV века // Уникальному памятнику русской культуры Успенскому собору Московского Кремля – 500 лет. Тезисы научной конференции (4-6 сентября 1979 года). М., 1979. С. 53-57. Редактирование: Попов Г.В., Рындина А.В. Живопись и прикладное искусство Твери. XIV-XVI века. М., 1979. 1980 Воинская тема и ее значение в системе росписей церкви Спаса на Ковалеве в Новгороде // Древнерусское искусство. Монументальная живопись XI-XVII вв. М., 1980. С. 196- 209. Изучение русской средневековой монументальной живописи. Вчера – сегодня – завтра // Там же. С. 7-33. От редакции // Там же. С. 5 [без подписи]. Составление и редактирование: Древнерусское искусство. Монументальная живопись XI-XVII вв. М., 1980. 1981 Икона «Введение во храм» XV века из собрания Московской духовной академии /Балканская живопись XIV-XV веков и ее традиции на Руси. (Тезисы докладов научной конференции (1972) // Древнерусское искусство V-XVII веков. Сборник статей / Отв. ред. В.Н. Сергеев. М., 1981. С. 137-138. О некоторых возможных аспектах описания иллюминированных рукописей (в порядке обсуждения) // Проблемы научного описания рукописей и факсимильного издания памятников письменности. Л., 1981. С. 91-110. Повесть «О взятии Царьграда от крестоносцев» в 1204 году в интерпретации русского миниатюриста второй половины XVI в. // Actes du XV-e Congres International d’etudes byzantines. Athenes, 1976. Vol. 2. Art et Archeologie. Communications. Athenes, 1981. P. 639-648. 1982 Редактирование: Э.С. Смирнова, В.К. Лаурина, Э.А. Гордиенко. Живопись Великого Новгорода. XV век. М., 1982. 1983 Еще один аспект изучения миниатюр Изборника Святослава // Древнерусское искусство. Рукописная книга. Сборник третий. М., 1983. С. 75-89. От редактора // Там же. С. 5-8 [без подписи]. Составление и редактирование: Древнерусское искусство. Рукописная книга. Сборник третий. М., 1983. 1984 От редактора // Древнерусское искусство XIV-XV вв. М., 1984. С. 5-6 [без подписи]. Составление и редактирование: Древнерусское искусство XIV-XV вв. М., 1984. 1987 «Выходные» миниатюры ранних армянских рукописей и их значение для истории книжного убранства // VI Республиканская научная конференция по проблемам культуры и искусства Армении. Тезисы. Ереван, 2-4 июня 1987 года. Ереван, 1987. С. 189-190. К истолкованию содержания фронтисписов Сийского Евангелия // Материалы и сообщения по фондам Отдела рукописей и редкой книги Библиотека Академии наук СССР. Л., 1987. С. 22-30. 1988 О функциональном назначении элементов книжного убранства русских средневековых рукописей // Древнерусское искусство. Художественная культура X - первой половины XIII в. М., 1988. С. 195-198. У истоков художественной культуры. (К 1000-летию крещения Руси) // 1000-летие русской художественной культуры. [Каталог выставки]. М.; Schloss Gottorf, 1988. С. 17-22. Составление и редактирование (совместно с А.И. Комечем): Древнерусское искусство. Художественная культура Х – первой половины XIII в. М., 1988. 1989 Художественный ансамбль Благовещенского собора как отражение подъема русской духовной культуры на рубеже XV века // Уникальному памятнику русской культуры Благовещенскому собору московского Кремля 500 лет. Тезисы докладов научной конференции (13-15 ноября 1989 года). М., 1989. С. 5-9. 1991 К вопросу о факсимильном издании Хроники Георгия Амартола // Годишник на Софийският университет «Св. Климент Охридский». Научен център за славяно-византийски проучвания «Иван Дуйчев». Том 83 (3). София, 1991. С. 2530-255. Об особенностях древнерусской художественной культуры // Годишник на Софийският университет «Св. Климент Охридский». Научен център за славяно-византийски проучвания «Иван Дуйчев». Том 82 (2). 1988. София, 1991. С. 159-173. К уяснению роли иконы и фрески в духовной жизни Руси // Святыни и культура. М., 1992. С. 125-133. 1993 Выявление, изучение и сохранение памятников русского средневекового искусства. К проблеме традиций // Древнерусское искусство. Проблемы атрибуции. М., 1993. С. 4-35. От редакции // Там же. С. 3 [без подписи]. Составление и редактирование: Древнерусское искусство. Проблемы атрибуции. М., 1993. 1994 Проблема Востока и Запада для русской культуры XIII // Искусство Руси, Византии и Балкан XIII века. Тезисы докладов конференции Москва, сентябрь 1994. С-Пб., 1994, С. 20–21 1995 «Избавить Вас от тяжкого греха…» // Слово. 1995. № 1-2. С. 60-64. Маргинальные иллюстрации Киевской псалтири XIV в. и ее протограф рубежа XI–XII вв. // Искусство Руси и стран византийского мира XII века. Тезисы докладов конференции Москва, сентябрь 1995. С-Пб., 1995, С. 49. 1998 Роль преподобного Сергия Радонежского в духовной жизни Русской земли (середина XIV – XV столетие) // Древнерусское искусство. Сергий Радонежский и художественная культура Москвы XIV-XV вв. М., 1998. С. 23-26. 2001 Воспоминания об о. Александре Звереве (расстрелян в Бутове 16 ноября 1937 г.). М., 2001. [1] Список подготовлен Э.С. Смирновой по материалам, предоставленным семьей О.И. Подобедовой. Прилагая самые интенсивные усилия к организации исследований по истории древнерусского искусства, к изданию сборников «Древнерусское искусство» и книг, написанных авторами разных возрастов и поколений по этой тематике, О.И. Подобедова с большой скромностью относилась к собственному научному творчеству. Видимо, поэтому составленный ею список печатных работ оказался неполным. Не исключено, что и предлагаемый обновленный список имеет пропуски, которые впоследствии будут восполнены внимательными читателями. | 
