Прочел роман Людмилы Улицкой о Руфайзене ("Даниил Штайн, переводчик" - М., 2006, тираж 150 тысяч). Боялся разочарования, а его нет. Лучший роман Улицкой, даже с чисто технической точки зрения намного совершеннее "Казуса Кукоцкого". Понял, почему она предпочла беллетристическую форму (хотя надеюсь всё-таки, что и документы будут опубликованы): это дало возможность придумать встречу с Войтылой и Ратцингером.

Если же говорить не об романе Улицкой, а о Руфайзене, то всё-таки судьба трагическая - и дело не в Шоа и Второй мировой. Зло оно и есть зло. Героизм на войне - замечательно, однако, это всего лишь героизм. То, что для патриотической газеты предел мечтаний, для человека как такового - пустота. Мир с евреями - достойная задача, но всего лишь национальная задача. Жизнь к национальному не сводится. Энтузиазм Руфайзена (как и Улицкой) в этом смысле - провинциален географически и архаичен хронологически. Проблема человеческого важнее проблемы еврейского. Антигуманизм страшнее антисемитизма и уносит больше жертв. Руфайзен - именно переводчик, переводящий христианство на иврит, на иврит ХХ века, не на язык Иисуса. А христианство должно быть переведено не на русский, не на еврейский, а - на человеческий.

ПАМЯТИ ОТЦА ДАНИЭЛЯ

30 июля 1998 года скончался Даниэль Освальд Руфайзен*, монах кармелитского монастыря Стэллы Марии (в Хайфе) и пастырь общины евреев-христиан католической церкви св. Иосифа в Хайфе (Израиль).

Еще при жизни он стал легендой. Кто в Израиле не знает о том, как во время 2-й мировой войны еврейский юноша, свободно владеющий несколькими языками, выдавая себя за польского немца, поступил на службу в немецкую жандармерию и спас сотни жизней своих соплеменников, передавая подпольщикам гетто информацию и оружие, а затем дезорганизовал акцию по ликвидации гетто в местечке Мир под Новогрудком (Белоруссия)!

Кто не слышал о том, как он же после войны, будучи кармелитским монахом, судился за право считаться евреем и Израильским гражданином, дошел до Верховного Суда Израиля, защищая права крещеных евреев считать себя частью своего народа, полноценными гражданами своей страны!

Многие слышали о его встрече с Папой Иоанном Павлом II в 1985 году, когда он в течении полутора часов излагал Папе свою концепцию возрождения в Израиле древней, первоначальной формы христианства, восходящей прямо к апостольской традиции, призывал Святейший Престол к установлению дипломатических отношений с Израилем. Знают в Израиле и о его роли в создании в г. Нагарии дома престарелых для "праведников мира" - людей, которые во время 2-й мировой войны спасали евреев. Имя его было на слуху. Об Освальде Руфайзене - брате Даниэле слышали все, но очень мало кто знал о главном подвиге его жизни - подвиге повседневной самоотдачи.

Он свободно говорил и писал на 8-ми языках, и на всех этих языках он служил мессы, произносил проповеди, проводил экскурсии, писал письма. Ежедневно он отдавал свое время и силы десяткам людей, израильтянам и паломникам со всех концов земли, пытаясь со всеми поделиться той беспредельной любовью, которая горела в его сердце - любовью к ближним и дальним, своим и чужим, к христианам, мусульманам, иудеям, к Израилю и ко всему миру.

Ему часто приходилось совершать обряд отпевания. Из разных концов страны к нему обращались в тех случаях, когда из-за несовершенства израильского законодательства или из-за внутрицерковных разногласий возникали проблемы с погребением. Верный Духу, а не букве, он всегда находил возможность помочь людям.

Он безмерно любил Израиль и не любил словосочетания "Святая Земля".

Он говорил: "Земля сама по себе не может быть святой или грешной. Только если мы будем святы, будет свята и земля, на которой мы живем."

Он не одобрял показное благочестие. "Не путайте, - говорил он, - Обязанность христианина - нести свой крест, а не носить свой крестик."

Он объединил вокруг себя выходцев из разных стран, носителей разных культур и традиций. К нему приходили люди, которые в странах исхода были католиками, униатами, православными, протестантами. Он не считал, что все его прихожане автоматически становятся римо-католиками.

Он говорил: "Здесь мы находимся у истоков христианства, здесь нет места разделениям."

Пропасть, разделяющую сегодня иудеев и христиан, он переживал как личную трагедию. Он говорил с Церковью от лица евреев, он говорил с Израилем от лица Церкви!

Он воистину "стал всем для всех, чтобы спасти хотя бы некоторых".

Он находил время для всех, но не нашел его для себя, чтобы вовремя обратиться к врачу. "Если бы хоть на день раньше!" - сказал кардиолог, когда отца Даниэля в бессознательном состоянии привезли в больницу.

Он ушел без долгих страданий, не узнал старческих немощей, был поразительно трудоспособен до последнего дня своей жизни. Он ярко светил и угас в один день.

Отпевание состоялось в воскресенье, 2-го августа в Латинской Церкви в Нижнем городе в Хайфе. На это воскресенье, по еврейскому календарю, выпал день девятого ава - День разрушения Храма. В Израиле был траур.

Похоронили отца Даниэля на католическом кладбище в Хайфе.

Над его могилой читали христианские заупокойные молитвы, псалмы, а затем его родной брат Арье прочел еврейскую заупокойную молитву-кадиш. А у могилы стояли объединенные общим горем евреи и арабы, иудеи и христиане, израильтяне и приезжие, монахи различных орденов и миряне. Своей смертью он вновь соединял самых разных людей, как соединял их своей жизнью.
 
 

* - в "Христианосе - III", Рига, 1994, была опубликована статья о. Д. Руфайзена "Евреи-христиане в истории христианства", стр. 119 - 127.

В журнале "Истина и Жизнь" № 12, 1996 см. подробно об общине о. Даниэля, "И назову субботу воскресеньем", "Отец Даниэль, кармелит в Израиле"стр. 16-20