Михайлов Михайло (Михаил Николаевич).

Михайлов, Михайло. Великий катализатор: Ницше и русский неоидеализм. - Иностранная литература, 1990, №4, с. 197-204. Оценивая значение Ницше для русской религиозной философии, отмечал, что ницшеанцами стали только марксистские богоискаттели, не Бердяев и др. Западные профессора переоценивают влияние Ницше на русских титанов. Почвенность Ницше противоречит борьбе Бердяева с объективацией, не говоря уже о его антихристианстве. Бердяев и др. субъективно оценивали влияние Ницше на себя как решающее, но это влияние катализатора, влияние только идей Достоевского, усвоенных Ницше и освященных его "авторитетом" западного мыслителя. Усвоение Ницше было крайне выборочным, его языческое прошло мимо, услышали "трагический крик живой души человеческой, распятой в обезбоженном мире" (198). Все это было и у русских "ницшеанцев до Ницше" - Бакунина, Леонтьева - но авторитет западного человека оказался выше. Ницше приняли восторженно как своего, но приняли лишь свое в Ницше. Ницше псевдоним Достоевского (я: и претензии к Ницше есть претензии к Достоевскому - напр., почвенничеству). Брали этическое у Ницше, не брали нигилизма.

Кроме того, западные исследователи все еще не понимают своеобразия русской мысли (Бердяева и пр.), относя ее просто к идеализму. Между тем, если идеализ делит мир на две сферы, из которых идеи выше материи, то русская мысль увидела "три, а не две сферы бытия", третья -- Бог, в котором преодолевается дихотомия первых двух. Из лекций Франка эту идею почерпнул Гартман и начал ее развивать. На Западе секулярное общество жестко делит теологию и философию как мышление о человеке и мире, русская мысль считает, что философия должна закончиться верой в Бога, преодолев отпочкование философии от веры.