Александр Ильич БорисовЕгоПобелевшие нивы. М., 1994. Предисловие к его переводу книги Пауэлла о любви, 1992. Послесловие к другой книге Пауэлла. Борисов А. Начало пути христианина. В помощь катехизатору. Брюссель: Жизнь с Богом, 1990. 52 с. О немГенетик. Принял сан в 33 года. Ср. воспоминания Ардова, 1990; Подробное интервью 1993 г., в т.ч. о Мене. В 1980-е гг. написал, в 1991 году отредактировал, в 1993 году выпустил книгу "Побелевшие нивы". Патриарх его критикует за книгу "Побелевшие нивы", предполагает, что книгу написала жена Борисова - пятидесятница, 1.1995. Е.Барабаш. Пусть будут помыслы чисты. - Общая газета, 19.1.95. [Интервью с о.А.Борисовым; упоминается, что его учителем и другом был о.А.] Алла Боссарт упоминает, что является прихожанкой Борисова (Веч. Москва, 19.4.2001). — на него клевещет К.Костюк; За войну в Чечне - 2001 год. Конфликт в РБО, 2010. О Майдане - 2014. Кротов: провокатор Марк Смирнов и отец Александр Борисов, 2013.
МИЛОСТИ ХОЧУ, НО НЕ ЖЕРТВЫ… Интервью с настоятелем храма святых бессребреников Космы и Дамиана
отцом Александром Борисовым Интервью ж-лу "Большой Вашингтон". ww.bolshoiwashington.ru/Body/Bw38/Interview/borisov_1.htm - 2003 год. Корреспондент: Отец Александр! Расскажите о самом храме, в котором вы служите, о его истории.
О. Александр Борисов: Храм был открыт в 1991 году. Первая служба прошла 19 декабря в день Святителя Николая. Мы его почитаем своим покровителем.
Храм носит имя святых бессребреников Космы и Дамиана. Имеется три пары этих святых: римские, асийские и персидские. Наш храм воздвигнут в память о асийских святых. Они были так же, как и римские, врачами. Они умерли естественной смертью, не мученической. Но их пример был настолько поразителен, что Церковь прославила их. На Руси много храмов Космы и
Дамиана. И даже фамилия известной Зои Космодемьянской происходит от имен этих святых.
Врачи Косма и Дамиан безвозмездно лечили людей. Это признак очень глубокой обращенности ко Христу. Церковь особо прославляет их в чине бессребреников.
Создание общины было связано с насильственной смертью отца Александра Меня. Он был убит 9 сентября 1990 года. У отца Александра было много духовных чад. Это сотни людей из Москвы и Пушкино. После этого жестокого убийства, все друзья хотели, чтобы община не распалась. Она, конечно, сохранилась и в Новой деревне, под Пушкино, где двадцать лет служил отец Александр.
Во время перестройки началось массовое возвращение церквей верующим. Я в то время был депутатом Моссовета. Мы тогда создали комиссию по связям с религиозными организациями. Встал вопрос о возвращении церквей и молитвенных домов верующим. Мы сами оказались не только инициаторами, но и исполнителями этого решения. Идея воссоздания именно этого храма принадлежит Екатерине Юрьевне Геньевой, директору Библиотеки Иностранной Литературы. С 1930 года до конца 60-х в здании нашей церкви находилась эта библиотека. Затем она переехала в новое здание, а здесь обосновалась типография Министерства Культуры. Возник план перемещения типографии в другое место и возвращения храма верующим. Это здание хотели снести дважды: в 30-е и в 60-е годы.
Нам пришлось внутри очищать поверхности стен от семи слоев красок. Утвари и икон от прежнего храма не сохранилось. Последний настоятель храма отец Петр Ильин сразу после закрытия храма несколько месяцев прослужил в храме Воскресения Словущего, неподалеку от нашего храма. Он туда с собой взял одну единственную икону — как раз Космы и Дамиана. Она и сохранилась. А стенная живопись — это то, что было раскрыто и отреставрировано. Реставрация еще не закончена. Живопись на стенах храма относится ко 2-ой половине XIX века. Несколько сюжетов взято из живописи храма Христа Спасителя. Это — «Снятие с креста» Верещагина, а также «Спас и Эммануил» в алтаре.
У нас довольно большой приход. Это не только люди, которые были духовными людьми отца Александра Меня. За эти 12 лет пришло много других людей. Но мы стараемся продолжать линию отца Александра, которую он в свою очередь принял, как эстафету от своего духовника отца Серафима Батюгова, который, в свою очередь, принял ее от старцев Оптиной Пустыни. Это — открытость миру, культуре. Не стремление убежать от мира, а, наоборот — идти в мир и преобразовывать его евангельским благовестием.
Корр.: А вы были знакомы лично с отцом Александром Менем?
О. Александр: Я был с ним знаком с детства. С его братом мы учились в одном классе, а с о. Александром — в одной школе. У них в семье я бывал практически каждый день. Так что, можно сказать, что это была моя вторая семья.
Когда я учился в школе, то не был еще крещен. Я принял крещение в 19 лет, когда уверовал. Меня крестил замечательный московский священник отец Николай Голубцов в 1958 году. О нем в свое время писала Светлана Аллилуева (дочь Сталина) в книге «20 писем к другу», которая приняла крещение у о. Николая примерно в то же время. Вся московская интеллигенция ходила тогда к отцу Николаю Голубцову.
Корр.: Расскажите поподробнее об отце Александре Мене.
О. Александр: Это был замечательный человек. Необычайно одаренный. В отличие от многих людей, которые только в зрелом возрасте пришли к Церкви, он с пеленок начал свой церковный путь вместе с матерью и ее двоюродной сестрой в Катакомбной церкви у отца Серафима Батюгова. Эта была небольшая группа, так называемых, «непоминающих», которые до 1945 года были на нелегальном положении. Они открыто не осуждали никого, но считали, что нужно пережить это время в подполье.
В 1945 году был избран Святейший Патриарх Алексий I. Многие из этих священников находились тогда в заключении. Они передали весточку, что принимают Святейшего Патриарха Алексия I и благословляют паству вернуться в храмы Московской Патриархии.
Конечно, круг общения будущего отца Александра Меня сыграл огромную роль в его становлении. Был такой Николай Ефграфович Пестов. Он сейчас издает много книг о семье, воспитании. Семья Меня дружила с ним, и отец Александр пользовался его обширной библиотекой с юности. Духовником отца Александра был отец Николай Голубцов, который меня крестил. Его покровителем был Митрополит Макарий. Он его и рукополагал в Ризоположенском храме на Донской улице в Москве. Отец Александр, когда еще учился в школе, в 7-ом классе познакомился с редактором журнала Московской Патриархии А. В. Ведерниковым. Это замечательный человек, богослов, писатель.
Тогда о. Александр, закончив семилетку, приехал к нему с желанием поступить в духовную семинарию.
— Вы, молодой человек, окончите школу, институт, и тогда мы с вами побеседуем, — сказал Ведерников о. Александру.
О. Александр с детства был увлечен биологией. Поэтому, после окончания школы, он поступил в Пушно-меховой институт на охотоведческий факультет. Но сложилось так, что на 5-м курсе он был отчислен из-за своих религиозных убеждений. Это было в 1958 году, во времена правления Хрущева. Но, к счастью, он имел уже воинское звание. Получив справку об окончании института, он был рукоположен в сан диакона в 1958 году.
Два года он служил дьяконом недалеко от подмосковного города Одинцово (платформа Отрадное), а затем был рукоположен священником в бывшее имение князей Мещерских Алабино, по Киевской дороге. Там была небольшая церковь, известная тем, что колокольню в ней возвели по проекту Казакова. Затем он служил в еще одной подмосковной церкви (платформа Тарасовка), а затем был переведен в Новую деревню близ Пушкино Московской области. И он прослужил там около 30-ти лет, до своей кончины.
Отец Александр был убит в самом расцвете сил. Ему было 55 лет. Я думаю, что это было не просто уголовное преступление. Буквально на следующий день из всех студий звукозаписи и телевидения исчезли все пленки с его выступлениями. (Записи сохранились только в частных коллекциях). Едва ли простые уголовники могли забрать все пленки с телестудий. А одной из журналисток, которая занималась аудиозаписями отца Александра, просто угрожали.
Дело в том, что в то время во властных структурах сложились свои группировки. Даже в ЦК КПСС их было 5 — 6. (Я получил этому подтверждение, читая интервью с В. Коротичем в вашем журнале). Видимо, в одной из группировок, сформировавшихся в то время в КГБ, кому-то пришло в голову, что хорошо бы убрать такого влиятельного священника, потому, что православие, которое он являл, было им не нужно. Им нужно было, вероятно, декоративное, национальное православие, и не более того.
Но книги отца Александра Меня продолжают работать. Хотя, к сожалению, надо сказать, что многие люди в нашей Церкви, в том числе священники нового поколения, относятся к нему с предубеждением, как правило, не зная его, не прочтя ни одной из его книг.
А ведь все русское богословие начала XX века как раз было открытым к миру. Эта линия начинается с Владимира Соловьева, продолжается Булгаковым и Бердяевым. О. Александр Мень чрезвычайно высоко ценил этих представителей русского религиозного ренессанса. Он неоднократно говорил, что западные богословы — модернисты середины ХХ века во многом лишь только повторяли идеи, высказанные этими русскими религиозными писателями в начале века. Это были идеи воцерковления мира.
Корр.: Проводите ли вы в вашем храме вечера памяти отца Александра Меня?
О. Александр: Мы проводим такие вечера, но только не в храме, а в дружественном нам Доме культуры имени Серафимовича. Они проходят дважды в год — в день его кончины в начале сентября и в день его рождения — 22 января. Как правило, приходит много людей. И не только прихожан нашей церкви. Звучат воспоминания, стихи, музыка.
Об о. Александре написано несколько книг: З. А. Масленниковой, В. И. Илюшенко и А. Еремина. Самой первой вышла книга французского автора, друга о. Александра Ива Амана «Отец Александр — свидетель своего времени».
Корр.: А теперь расскажите о себе. Как вы стали депутатом?
О. Александр: Так случилось, что в 1990 году были первые демократические выборы не только в Верховный Совет СССР, но и в Моссовет. Мне мои коллеги по Академии Наук предложили баллотироваться в Московский Совет. Я не стал возражать, и, действительно, был избран. Общество в то время и депутаты были совершенно невежественны в том, что касалось церкви. Они даже, чуть было не назначили открытие первой сессии Моссовета на Великую Пятницу. И только благодаря моему предложению — перенести открытие на Светлый Понедельник, встретив Пасху, открытие было перенесено. И надо сказать, что мое предложение было встречено с восторгом и овациями.
Но, к сожалению, подобно Верховному Совету, Моссовет очень быстро «покраснел», и к 1993 году сложилась ситуация, которая чуть не привела к Гражданской войне.
Обстрел Белого Дома из танков вызывает шок у многих зарубежных наблюдателей. Но тогда это была единственная возможность спасти Россию от Гражданской войны.
Корр.: Неужели угроза была столь реальна?
О. Александр: Безусловно. Я помню, как огромная толпа безоружных сторонников демократии шла к Моссовету, мимо нашего храма, чтобы стать на защиту начавшихся преобразований. Я лично не советовал своим прихожанам идти на баррикады. У каждого государства есть войска, милиция. Пускай они отстаивают законную власть. Правда, милиция в ту ночь вся попряталась. На улице не было ни одного милиционера.
И только благодаря мужеству небольшого отряда, охранявшего телецентр, бунтовщикам не удалось его захватить. Потом был знаменитый обстрел Белого Дома и арест зачинщиков. Но было совершенно непонятно, почему их скоро выпустили. Когда я был за границей, в частности, в Англии, по линии российского Библейского общества (я являюсь его президентом), мои знакомые удивлялись. Они говорили, что у нас, в Англии за такие дела путчисты получили бы минимум лет 15. Это было в высшей степени странно.
Хотя я далеко не в восторге от многих действий Ельцина. Я считаю, что его главный грех — это Чечня. А так же именно он инициировал распад СССР с единственной целью — снять Горбачева. Так рубить сплеча было ошибкой. И за эту ошибку мы еще будем расплачиваться долгие годы.
Корр.: Сколько лет вы проработали в Московской городской Думе?
О. Александр: Три года. Думу распустили в 1993 году. А в следующую я баллотироваться уже не стал. Я понял, что быть депутатом и настоятелем храма просто невозможно. Обе работы требуют всего времени. И, потом, уже вышло указание Святейшего Синода о нежелательности участия священнослужителей в органах представительной власти. Я думаю, что это было правильное решение. Священник не должен заниматься политикой, он должен заниматься духовным возрождением народа.
Корр.: Я знаю, что вы и ваш храм занимается благотворительностью…
О. Александр: Что касается благотворительности, то эта задача — одна из первых для церкви. Конечно, самое первое — это духовное окормление — проповедь Евангелия. Но помощь ближнему — это тоже продолжение дела Христа. «Идите и накормите их», — говорил он ученикам. Правда, из-за отсутствия инфраструктуры, в церкви это делать сложно. Раньше церковь имела довольно большую недвижимость — дома престарелых, дома инвалидов. Ведь они церкви еще не возвращены. И это сделать будет довольно сложно. Значит, их нужно строить заново.
Святейший Патриарх Алексий II призывает священнослужителей работать в области благотворительности. А пока мы делаем то, что можем: 2 раза в неделю мы кормим бездомных. К нам приходит примерно 300-400 человек. Обеды частично нам привозит один прихожанин — владелец ресторана. А часть мы варим сами — каши, вермишель…
Мы специально заказали лавки и столы, которые легко расставляются. Делается это в помещении храма.
Мы также посещаем места компактного размещения беженцев. Эта категория людей чрезвычайно страдает. И государство ими занимается очень вяло. В России, где многие земли пустуют, можно было бы их обустроить даже при небольших затратах. Я думаю, что если бы наши зарубежные друзья проявили инициативу в организации программ обустройства беженцев в конкретных регионах, было бы замечательно. Ведь беженцы — это русские люди, которые бежали, спасаясь от преследований в Таджикистане, Киргизии, Казахстане, Узбекистане…
А еще мы помогаем неимущим одеждой, едой. Стараемся посещать одиноких людей, живущих вблизи храма. Очень важно было бы организовывать дома престарелых при церкви, чтобы пожилые люди имели возможность получить воцерковление, исповедь, причащение. Необходимо заниматься бездомными детьми. Ведь за время Советской власти навыки и традиции благотворительности были утрачены. Благотворительность была запрещена, и наказывалась как уголовные преступления. Бердяев писал: «Чем отличается коммунизм от христианства? Коммунизм говорит: «Возьми!», а христианство говорит: «Отдай!». Если люди, для которых христианство — не пустой звук, будут делиться через церковь, через другие организации — я думаю, что положение будет меняться. Оно, в общем-то, уже меняется. Так радостно, когда к нам в храм приходит человек не только за помощью, и говорит: «Я хочу помогать многодетной семье. Скажите, батюшка, какой…». И человек берет опеку над семьей. Побольше было бы таких прихожан.
А еще мы хотим создать под Москвой реабилитационный центр, чтобы там принимать и бездомных, и освободившихся из тюрьмы, и детей-сирот. Но для этого нужны средства, территория и люди, которые могли бы это делать.
Корр.: Вы еще курируете московскую больницу…
О. Александр: Не я лично, а наш приход. Отец Георгий Чистяков стал работать в детской республиканской больнице — это в конце Ленинского проспекта. Начал эту работу еще о. Александр Мень. А о. Георгий подхватил эстафету и создал там храм Покрова Пресвятой Богородицы. Каждую субботу он служит в этом храме литургию, причащает и исповедует больных детей и их родителей. Кроме того, они собирают значительные средства из-за рубежа на лечение этих детей.
Корр.: Вы часто выступаете на московском радио. Что вам дают эти выступления?
О. Александр: Бывает, что люди, послушав мои выступления по радио, приходят в храм. Некоторые приходят с очень тяжелыми проблемами. Они уже имели негативный опыт встречи со священнослужителями, когда их начинали сурово обличать за те грехи, которые у них были. И эти люди уходили с горьким разочарованием из церкви. Но ведь Господь сказал: «Милости хочу, но не жертвы». Первое качество пастыря, о котором говорит все время Святейший Патриарх Алексий II, это доброта. Людей нужно выслушать, утешить, а не отталкивать.
Корр.: И, напоследок, скажите несколько слов нашим православным читателям, которые живут в Америке.
О. Александр: Я пожелал бы им, чтобы они оставались верными православной церкви при сохранении дружественных отношений с другими конфессиями, которых в Америке много, и чтобы они по возможности помогали России в осуществлении церковью социальной работы. Как и было в первохристианской Церкви, о чем мы узнаем из книги Деяний, когда христиане Коринфа и Ефеса собирали пожертвования христианам Иерусалима. Хорошо, если бы такие традиции не забывались.
Корр.: Спасибо вам за интервью.
Свящ. Александр Борисов. "Прощайте - прощены будете". - Аргументы и факты. №1, 2001 г. С. 11. Интервью Наталье Желноровой. За празднование Нового года во время Рождественского поста, который "не пост покаяния". Фраза: "Никто не запрещает встречать Новый год" семантически является заклинанием, хотя похоже на констатацию. "Иисус - не революционер, который поднимается на баррикады ... Если оппозиция возникает как форма протеста, неповиновения, то здесь проявляеся человеческое тщеславие. Вот отец Александр Мень никого не разъединял, он совершал замечательные служения без всяких конфликтов. ... Отец Александр Мень служил на церковно-славянском языке с такой же длительностью, как все наши службы, и ничего не менял. А к нему обращались тысячи прихожан". Неточно: о. Александр Мень служил быстрее, чем в среднем. Конфликты у него были. В конце концов, он же не от инфлюэнцы умер. Тысяч прихожан у него не было, если только не суммировать всех, кого он крестил. Иисус не подымался на баррикады, но протест против фарисейства высказывал. Без тщеславия, верно. Но кроме Христа вряд ли кто-либо способен сделать что-либо без хотя бы малейшей примеси гордыни. Об украинском расколе: "На Украине значительная часть русского населения ходит в русскую церковь, говорит на русском языке. Но Украине захотелось иметь свою церковь. Мы стремились этот конфликт погасить". Видимо, надо выбирать: либо ты кроток и молчишь, либо ты правдив и говоришь. Совместить одно с другим как-то не получается. Иисус "победил на силой оружия, не уничтожением грешников, а тем, что стал на сторону преследуемых". Кстати, неточно. Иисус стал человеком - и не более. Многих преследовали справедливо. Многих праведников не преследовали. Во всяком случае, когда корреспондент спрашивает, почему духовенство ездит на шикарных автомобилях, а Борисов отвечает: "Патриарх всегда обращает внимание на то, что это позор для церкви, если батюшка ездит на иномарке ... Что касается епископов, патриарха - я не вижу большого греха, если они будут ездить на дорогой машине" - корреспондент если не ближе к позиции "на стороне преследуемых", то, по крайней мере, последовательнее в своих рассуждениях.
|
